Страница:
– Откуда тебе это известно? – мрачно спросила она, наливая себе кофе, сваренный Вероникой. Пьер ничего не говорил о местопребывании Люсьена, но старый дворецкий всегда был очень сдержанным, когда дело касалось хозяина.
– Вероника сказала, – тут же ответил Бертран, схватив еще одну булочку. – Дедушку выписывают из больницы утром, а в Монмуссо они приедут днем. Вот он удивится, когда увидит меня, правда?
– Да уж… – Алисия пыталась говорить спокойно. – Гм… На твоем месте я не стала бы ждать слишком многого. Дедушка был очень болен. Ему может понадобиться несколько дней, чтобы… чтобы прийти в себя после дороги.
Глаза мальчика потемнели от обиды.
– А дядя Люсьен сказал, что дедушка очень обрадуется, когда узнает, что у него есть внук! – с жаром возразил он. – Ты так говоришь, потому что хочешь поскорее уехать! Он отец моего папы. Я думаю, что он будет прыгать до потолка, когда узнает, что мы здесь!
Алисия не могла представить себе, что Жозеф де Грасси способен прыгать до потолка от чего бы то ни было, и меньше всего от внука, в котором половина ее крови. Для старика она по-прежнему остается нежелательной персоной. С какой стати он должен изменить к ней отношение?
Сразу после завтрака Бертран исчез; похоже, с Шарлем ему было веселее. Алисия решила начать собирать вещи, хотя до отъезда в Сент-Обен, где можно было сесть на автобус до марсельского аэропорта, оставалось еще несколько дней.
Вскоре после полудня раздался шум автомобильного двигателя. Алисия не признавалась самой себе, что прислушивается, но это было так. Она вышла на залитый солнцем двор, борясь с дурным предчувствием, что Жозеф де Грасси не захочет ее видеть. Сегодня этого не случится, решительно сказала себе Алисия. Может быть, завтра, когда он отдохнет с дороги.
Однако не прошло и часа, как она услышала чьи-то шаги в гостиной. Алисия все еще находилась у себя в спальне, делая вид, что изучает содержимое своей косметички. Внезапно на нее упала чья-то тень. Подняв голову, она увидела, что в дверях стоит Люсьен и наблюдает за ней.
Алисия ожидала увидеть кого угодно, только не его. А впрочем, почему? В конце концов, он привык выполнять поручения отца.
Но посмотреть ему в лицо было выше ее сил. Долгое отсутствие Люсьена только усилило пламя, горевшее в ее крови. Память о том, какой слабой и беспомощной она становится в присутствии этого человека, была невыносимой.
Лицо Люсьена оставалось бесстрастным, и Алисия не могла догадаться о его мыслях. В итальянском костюме синего цвета и бело-голубой шелковой рубашке он казался пугающе красивым и поразительно элегантным. Это была ее судьба и ее возмездие.
– Если ты ищешь Бертрана, то его здесь нет, – наконец срывающимся голосом промолвила она.
Но Люсьен только пожал плечами.
– Сам вижу, – ответил он. – Чем ты занимаешься?
– Ничем особенным. – Алисия, сидевшая на банкетке у трельяжа, поднялась на ноги. Люсьену не следует знать, что она укладывала вещи. – Чего ты хочешь?
– Чего я хочу? – саркастически переспросил он. – Очень многого.
– Я решила, что ты поехал в Марсель за отцом, – надменно ответила Алисия. – Как он себя чувствует? Наверное, устал с дороги?
Люсьен выругался по-французски. Все по-прежнему, с горечью подумала Алисия. Надеяться на то, что когда-нибудь они смогут разговаривать дружелюбно, не приходится. Судя по всему, он не забыл ничего из сказанного в тот злосчастный вечер.
– Давай не будем притворяться, что тебя интересует здоровье моего отца, – наконец сказал он. – Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Не выйдет. Я не уйду, пока мы не поговорим о случившемся. Нельзя перевернуть мой мир с ног на голову, а потом сделать вид, что все осталось по-прежнему. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать это.
– Хочешь сказать, что я дура? – ощетинилась Алисия. – По-твоему, только твой мир перевернулся с ног на голову?
– Ладно, ладно. – Люсьен вынул руки из карманов и провел пальцами по волосам. – У меня было время подумать, и я понял, что тебе тоже было нелегко.
– Большое спасибо!
– Можешь не иронизировать. Это тебе не идет. – Он сделал глубокий вдох. – Как бы там ни было, сейчас у нас нет времени на споры. Придется отложить на потом.
Алисия вздрогнула.
– Ты опять уезжаешь?
– Нет. – Люсьен вошел в комнату, направился к ней и остановился только тогда, когда испуганная Алисия вытянула перед собой руки. – О Боже, Алисия, ты должна понять меня. Когда ты сказала, что Бертран мой сын, я был потрясен. Но это не изменило моих чувств к тебе. Она облизала пересохшие губы.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты все прекрасно понимаешь. – Люсьен взял вытянутую руку Алисии и поднес ее к губам. – Думаю, в тот вечер я выразился достаточно ясно.
– Это было… это было, до того как…
– До того как ты сказала, что Бертран мой сын? – нежно спросил он, коснувшись языком ладони Алисии. – Верно. А тебе не приходит в голову, что это только усилило мои чувства?
– Не… не знаю. – У Алисии шла кругом голова.
– Тогда мне придется…
Но фраза осталась неоконченной. За их спинами кто-то деликатно кашлянул.
– Месье, прошу прощения, – с явной неохотой по-французски произнесла Вероника, – но ваш отец…
– Дерьмо! – Раздосадованный Люсьен выпустил руку Алисии, повернулся лицом к покрасневшей Веронике и разразился длинной французской тирадой.
Хотя Алисия не испытывала сочувствия к горничной, но бедняжка явно не виновата. Сомневаться не приходится: ее прислал Жозеф де Грасси. У Алисии тут же похолодело в животе.
Видимо, Люсьен пришел к тому же выводу. Он сделал глубокий вдох, взял себя в руки и извинился перед горничной, заставив ее улыбнуться. После этого Вероника быстро ушла, скрипя веревочными подошвами по мраморному полу.
Почему они не услышали ее приближения? Впрочем, ничего странного. Несколько минут Алисия не слышала ничего, кроме голоса Люсьена, и пришла в ужас при мысли о том, что ее так легко соблазнить.
Когда Люсьен вновь повернулся к Алисии, она была во всеоружии.
– Думаю, тебе пора идти, – сказала она, пытаясь не выдать огорчения. – Вероника сказала, что тебя зовет отец, верно? Лучше не заставлять его ждать.
– Вообще-то он ждет тебя, Алисия, – ответил Люсьен, в голосе которого прозвучала нотка покорности судьбе. – Он послал меня за тобой. Хочет наконец-то познакомиться со своей невесткой.
Алисия невольно отпрянула.
– Познакомиться со мной? – не веря своим ушам, переспросила она. – Ты уверен?
– А что здесь такого? – пожал плечами Люсьен. – Ты мать Бертрана. Старику давно пора признать тебя членом нашей семьи.
Алисия покачала головой.
– Ты все-таки сделал это! – злобно воскликнула она. – Убедил его познакомиться со мной! – Она стиснула руки в кулаки. – А обо мне ты подумал? Вдруг я не хочу знакомиться с ним?
Люсьен уставился на нее.
– Ты сможешь отказать ему? Зная состояние его здоровья?
– Это шантаж!
– Ничего подобного. – Он был воплощением терпения. – Всего лишь… как это по-английски? Ах да, здравый смысл. Я думал, тебе будет приятно знать, что отец все понял. Хотя мне было нелегко сообщить ему такую новость.
У Алисии перехватило дыхание.
– Ты сказал ему, что Бертран твой сын?
– Да. – Люсьен с досадой дернул плечом. – Но сам Бертран об этом еще не знает. Я подумал, что ты предпочтешь, чтобы мальчику пока ничего не говорили.
– Ты поступил правильно. – Алисия чувствовала себя так, словно все вокруг полетело кувырком. – Я… Наверное, он хочет видеть Бертрана, – заикаясь, выдавила она. – Зачем ты морочишь мне голову? До меня Жозефу де Грасси нет никакого дела.
– Нет, есть, – упрямо возразил Люсьен. Он сделал паузу, а затем неохотно добавил: – Он уже познакомился с Бертраном. Мальчику не терпелось увидеться с дедушкой. Он увидел машину и выбежал к нам навстречу.
Так вот где этот мальчишка пропадал весь день! – подумала Алисия. То, что он сделал это без разрешения, причинило ей боль. Но после их переезда в Монмуссо Бертран стал совсем другим человеком.
– Где он сейчас?
– Все еще с дедом… – Люсьен вздохнул, а потом рассердился. – Почему ты осуждаешь меня за поступки Бертрана?
– А кого же еще мне осуждать? Если бы ты не приехал за нами, у нас не было бы этого разговора.
Взгляд Люсьена стал колючим.
– Выходит, ты предпочла бы, чтобы мы больше никогда не встретились?
– Да! Нет… О Господи, я не знаю! – Алисия прижала ладони к пылающим щекам. – Пожалуйста, выйди отсюда! – Когда Люсьен вопросительно поднял бровь, она показала ему на свою майку и шорты. – Я не могу показаться твоему отцу в таком виде.
– Алисия…
В его голосе прозвучала такая боль, что она едва не сдалась. Пусть сам расхлебывает кашу, которую заварил. Но у нее было сильное подозрение, что Люсьен продолжает преследовать свои собственные цели. Стал бы он оживлять чувства, давно лежавшие в могиле, если бы продолжал считать Бертрана сыном Жюля?
14
– Вероника сказала, – тут же ответил Бертран, схватив еще одну булочку. – Дедушку выписывают из больницы утром, а в Монмуссо они приедут днем. Вот он удивится, когда увидит меня, правда?
– Да уж… – Алисия пыталась говорить спокойно. – Гм… На твоем месте я не стала бы ждать слишком многого. Дедушка был очень болен. Ему может понадобиться несколько дней, чтобы… чтобы прийти в себя после дороги.
Глаза мальчика потемнели от обиды.
– А дядя Люсьен сказал, что дедушка очень обрадуется, когда узнает, что у него есть внук! – с жаром возразил он. – Ты так говоришь, потому что хочешь поскорее уехать! Он отец моего папы. Я думаю, что он будет прыгать до потолка, когда узнает, что мы здесь!
Алисия не могла представить себе, что Жозеф де Грасси способен прыгать до потолка от чего бы то ни было, и меньше всего от внука, в котором половина ее крови. Для старика она по-прежнему остается нежелательной персоной. С какой стати он должен изменить к ней отношение?
Сразу после завтрака Бертран исчез; похоже, с Шарлем ему было веселее. Алисия решила начать собирать вещи, хотя до отъезда в Сент-Обен, где можно было сесть на автобус до марсельского аэропорта, оставалось еще несколько дней.
Вскоре после полудня раздался шум автомобильного двигателя. Алисия не признавалась самой себе, что прислушивается, но это было так. Она вышла на залитый солнцем двор, борясь с дурным предчувствием, что Жозеф де Грасси не захочет ее видеть. Сегодня этого не случится, решительно сказала себе Алисия. Может быть, завтра, когда он отдохнет с дороги.
Однако не прошло и часа, как она услышала чьи-то шаги в гостиной. Алисия все еще находилась у себя в спальне, делая вид, что изучает содержимое своей косметички. Внезапно на нее упала чья-то тень. Подняв голову, она увидела, что в дверях стоит Люсьен и наблюдает за ней.
Алисия ожидала увидеть кого угодно, только не его. А впрочем, почему? В конце концов, он привык выполнять поручения отца.
Но посмотреть ему в лицо было выше ее сил. Долгое отсутствие Люсьена только усилило пламя, горевшее в ее крови. Память о том, какой слабой и беспомощной она становится в присутствии этого человека, была невыносимой.
Лицо Люсьена оставалось бесстрастным, и Алисия не могла догадаться о его мыслях. В итальянском костюме синего цвета и бело-голубой шелковой рубашке он казался пугающе красивым и поразительно элегантным. Это была ее судьба и ее возмездие.
– Если ты ищешь Бертрана, то его здесь нет, – наконец срывающимся голосом промолвила она.
Но Люсьен только пожал плечами.
– Сам вижу, – ответил он. – Чем ты занимаешься?
– Ничем особенным. – Алисия, сидевшая на банкетке у трельяжа, поднялась на ноги. Люсьену не следует знать, что она укладывала вещи. – Чего ты хочешь?
– Чего я хочу? – саркастически переспросил он. – Очень многого.
– Я решила, что ты поехал в Марсель за отцом, – надменно ответила Алисия. – Как он себя чувствует? Наверное, устал с дороги?
Люсьен выругался по-французски. Все по-прежнему, с горечью подумала Алисия. Надеяться на то, что когда-нибудь они смогут разговаривать дружелюбно, не приходится. Судя по всему, он не забыл ничего из сказанного в тот злосчастный вечер.
– Давай не будем притворяться, что тебя интересует здоровье моего отца, – наконец сказал он. – Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Не выйдет. Я не уйду, пока мы не поговорим о случившемся. Нельзя перевернуть мой мир с ног на голову, а потом сделать вид, что все осталось по-прежнему. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать это.
– Хочешь сказать, что я дура? – ощетинилась Алисия. – По-твоему, только твой мир перевернулся с ног на голову?
– Ладно, ладно. – Люсьен вынул руки из карманов и провел пальцами по волосам. – У меня было время подумать, и я понял, что тебе тоже было нелегко.
– Большое спасибо!
– Можешь не иронизировать. Это тебе не идет. – Он сделал глубокий вдох. – Как бы там ни было, сейчас у нас нет времени на споры. Придется отложить на потом.
Алисия вздрогнула.
– Ты опять уезжаешь?
– Нет. – Люсьен вошел в комнату, направился к ней и остановился только тогда, когда испуганная Алисия вытянула перед собой руки. – О Боже, Алисия, ты должна понять меня. Когда ты сказала, что Бертран мой сын, я был потрясен. Но это не изменило моих чувств к тебе. Она облизала пересохшие губы.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты все прекрасно понимаешь. – Люсьен взял вытянутую руку Алисии и поднес ее к губам. – Думаю, в тот вечер я выразился достаточно ясно.
– Это было… это было, до того как…
– До того как ты сказала, что Бертран мой сын? – нежно спросил он, коснувшись языком ладони Алисии. – Верно. А тебе не приходит в голову, что это только усилило мои чувства?
– Не… не знаю. – У Алисии шла кругом голова.
– Тогда мне придется…
Но фраза осталась неоконченной. За их спинами кто-то деликатно кашлянул.
– Месье, прошу прощения, – с явной неохотой по-французски произнесла Вероника, – но ваш отец…
– Дерьмо! – Раздосадованный Люсьен выпустил руку Алисии, повернулся лицом к покрасневшей Веронике и разразился длинной французской тирадой.
Хотя Алисия не испытывала сочувствия к горничной, но бедняжка явно не виновата. Сомневаться не приходится: ее прислал Жозеф де Грасси. У Алисии тут же похолодело в животе.
Видимо, Люсьен пришел к тому же выводу. Он сделал глубокий вдох, взял себя в руки и извинился перед горничной, заставив ее улыбнуться. После этого Вероника быстро ушла, скрипя веревочными подошвами по мраморному полу.
Почему они не услышали ее приближения? Впрочем, ничего странного. Несколько минут Алисия не слышала ничего, кроме голоса Люсьена, и пришла в ужас при мысли о том, что ее так легко соблазнить.
Когда Люсьен вновь повернулся к Алисии, она была во всеоружии.
– Думаю, тебе пора идти, – сказала она, пытаясь не выдать огорчения. – Вероника сказала, что тебя зовет отец, верно? Лучше не заставлять его ждать.
– Вообще-то он ждет тебя, Алисия, – ответил Люсьен, в голосе которого прозвучала нотка покорности судьбе. – Он послал меня за тобой. Хочет наконец-то познакомиться со своей невесткой.
Алисия невольно отпрянула.
– Познакомиться со мной? – не веря своим ушам, переспросила она. – Ты уверен?
– А что здесь такого? – пожал плечами Люсьен. – Ты мать Бертрана. Старику давно пора признать тебя членом нашей семьи.
Алисия покачала головой.
– Ты все-таки сделал это! – злобно воскликнула она. – Убедил его познакомиться со мной! – Она стиснула руки в кулаки. – А обо мне ты подумал? Вдруг я не хочу знакомиться с ним?
Люсьен уставился на нее.
– Ты сможешь отказать ему? Зная состояние его здоровья?
– Это шантаж!
– Ничего подобного. – Он был воплощением терпения. – Всего лишь… как это по-английски? Ах да, здравый смысл. Я думал, тебе будет приятно знать, что отец все понял. Хотя мне было нелегко сообщить ему такую новость.
У Алисии перехватило дыхание.
– Ты сказал ему, что Бертран твой сын?
– Да. – Люсьен с досадой дернул плечом. – Но сам Бертран об этом еще не знает. Я подумал, что ты предпочтешь, чтобы мальчику пока ничего не говорили.
– Ты поступил правильно. – Алисия чувствовала себя так, словно все вокруг полетело кувырком. – Я… Наверное, он хочет видеть Бертрана, – заикаясь, выдавила она. – Зачем ты морочишь мне голову? До меня Жозефу де Грасси нет никакого дела.
– Нет, есть, – упрямо возразил Люсьен. Он сделал паузу, а затем неохотно добавил: – Он уже познакомился с Бертраном. Мальчику не терпелось увидеться с дедушкой. Он увидел машину и выбежал к нам навстречу.
Так вот где этот мальчишка пропадал весь день! – подумала Алисия. То, что он сделал это без разрешения, причинило ей боль. Но после их переезда в Монмуссо Бертран стал совсем другим человеком.
– Где он сейчас?
– Все еще с дедом… – Люсьен вздохнул, а потом рассердился. – Почему ты осуждаешь меня за поступки Бертрана?
– А кого же еще мне осуждать? Если бы ты не приехал за нами, у нас не было бы этого разговора.
Взгляд Люсьена стал колючим.
– Выходит, ты предпочла бы, чтобы мы больше никогда не встретились?
– Да! Нет… О Господи, я не знаю! – Алисия прижала ладони к пылающим щекам. – Пожалуйста, выйди отсюда! – Когда Люсьен вопросительно поднял бровь, она показала ему на свою майку и шорты. – Я не могу показаться твоему отцу в таком виде.
– Алисия…
В его голосе прозвучала такая боль, что она едва не сдалась. Пусть сам расхлебывает кашу, которую заварил. Но у нее было сильное подозрение, что Люсьен продолжает преследовать свои собственные цели. Стал бы он оживлять чувства, давно лежавшие в могиле, если бы продолжал считать Бертрана сыном Жюля?
14
– Так когда Бертран возвращается домой?
Алисия улыбнулась боссу и весело ответила, делая вид, будто не испытывает никаких сомнений на этот счет:
– В конце летних каникул… Ну что, возьмешь часть этой кучи макулатуры?
– Да, – кивнул Дик Уэллер. – Из тысячи рукописей попадается одна приличная. Черт бы побрал этих графоманов!
Алисия кивнула и начала разбирать рукописи, ожидая, что Дик вот-вот вернется в свой кабинет. Но он продолжал стоять рядом.
– Должно быть, ты скучаешь по нему, – сказал Дик, возвращаясь к теме и заставляя Алисию заскрежетать зубами. – Лично я не смог бы оставить своего сына незнакомым людям на три месяца.
– Вообще-то на десять недель, – быстро поправила Алисия. Однако она кривила душой. Если считать две недели, которые они провели в Монмуссо вместе, то ко времени возвращения Бертрана домой как раз и будет ровно три месяца. Если он вернется домой, скрепя сердце признала Алисия. Гарантии этого нет. До сих пор Бертран позвонил ей только один раз, да и то две недели назад. С тех пор она о сыне не слышала.
– Это одно и то же…
– Дик, они ему не чужие! Это его родня! – возразила она. – Куда положить эти рукописи? В шкаф с беллетристикой?
– Да, – рассеянно ответил Дик, которого местопребывание Бертрана интересовало куда больше, чем какие-то рукописи. – Хочешь сказать, что тебя это не волнует? А вдруг он не захочет возвращаться?
Алисия тяжело вздохнула.
– Послушай, Бертран сам захотел остаться, – промолвила она. – Его дед только что вернулся из больницы, и им нужно время, чтобы узнать друг друга. Труднее всего было договориться в школе, чтобы ему разрешили задержаться на несколько недель.
Лгунья! И как у нее не отсохнет язык? Договориться со школьными властями оказалось легче легкого. Труднее всего было вернуться в Лондон без сына.
– Ну что ж… – протянул Дик и скорчил гримасу. – Мальчику повезло. Я не возражал бы, если бы у меня во Франции нашелся богатый дедушка.
Алисия заставила себя улыбнуться, и Дик вернулся к работе. Но она сомневалась, что босс больше не заговорит об этом. Дик был чрезвычайно любопытен, и то, что во время отпуска они случайно встретили родню покойного мужа Алисии, подогревало его интерес. И подозрения тоже. Алисия сама знала, что ее рассказ прозвучал не слишком убедительно.
Однако она не собиралась рассказывать, что это произошло с легкой руки Бертрана. Пусть Дик думает, что встреча с его родственниками была для мальчика таким же сюрпризом, как для нее самой.
Тут пришел автор, и Алисия занялись им. Она была рада предлогу не думать о том, что сейчас делает мальчик и с кем он общается. А вдруг она совершила ужасную ошибку, позволив Бертрану остаться с отцом?
После ухода автора она в тысячный раз принялась ломать себе голову, можно ли было поступить по-другому. Если бы она силой увезла Бертрана с собой, мальчик обиделся бы. А потом либо Люсьен, либо Жозеф обратились бы в Европейский суд и получили решение, позволяющее Бертрану проводить время со своей французской родней. И что бы это ей дало?
Нет, она не могла не согласиться на просьбу Жозефа де Грасси. Пришлось поступиться гордостью: отказ только ухудшил бы их отношения. И все же решение далось ей тяжело. Даже сейчас Алисия не понимала, как месье Жозеф сумел убедить ее.
Когда три недели назад она пришла в покои бывшего свекра, то не знала, чего от него ждать. Скорее всего, гнева и враждебности. Даже если он обрадовался внуку, это вовсе не значило, что он будет рад видеть ее. Судя по тираде, которую Люсьен обрушил на несчастную Веронику, так оно и было. Однако сердечность месье Жозефа обезоружила ее. Старик охотно признал, что у нее были серьезные причины скрывать от них существование Бертрана.
Правда, это выяснилось много позже. Оказавшись во внушительной гостиной с желтыми стенами и тяжелой мебелью, она очутилась лицом к лицу со всеми членами семьи.
Конечно, Бертран тоже был здесь, но рассчитывать на моральную поддержку сына Алисии не приходилось. Он был здесь самой заинтересованной стороной, во всяком случае материально.
Жозеф де Грасси сидел в кресле на колесиках. Мирей стояла рядом с ним. Выражение ее лица было бесстрастным, но Алисия чувствовала, что эта властная женщина недовольна тем, как складывается первый день пребывания ее мужа в собственном доме.
Естественно, Люсьен тоже присутствовал. Он был мрачен и стоял, опершись о кованую чугунную решетку, прикрывавшую окно. Алисия прилагала все усилия, чтобы не смотреть в его сторону.
Месье Жозеф казался лишь бледной тенью того человека, которого она видела раньше. На похоронах Жюля он казался таким сильным и властным, что Алисия не могла понять, как Жюль осмелился ему противоречить. Сейчас он постарел, осунулся и казался совсем не таким грозным. Очевидно, это было последствием операции на сердце.
– Алисия, – сильно подчеркивая шипящие, промолвил он, – спасибо, что пришли.
Алисия хотела сказать, что у нее не было выбора, но вместо этого пожала плечами и вежливо сказала:
– Месье, надеюсь, что вы чувствуете себя лучше.
– Да, – подтвердил он, – но хорошая весть, которая могла бы способствовать моему скорейшему выздоровлению, шла до меня слишком долго. – Де Грасси-старший поднял изборожденную венами руку и подозвал к себе Бертрана. – Алисия, в этом мальчике вся моя надежда на будущее. И мое лучшее лекарство. – Он взял в ладони руку внука. – Да, малыш? Ты согласен со мной?
Бертран улыбнулся и осторожно посмотрел на мать. Алисия поняла, что он не уверен в ее реакции, и решила ободрить сына.
– Конечно, согласен! – выпалила она, удивив всех собравшихся.
Бертран тут же воспрянул духом и с жаром заверил деда, что в Монмуссо ему очень нравится.
Тут к беседе подключилась мадам де Грасси и сообщила мужу, что Бертран уже немного говорит по-французски. Это явилось для Алисии сюрпризом. Старик обрадовался, и, если бы не угрюмая поза Люсьена, молча стоявшего у окна, Алисия могла бы подумать, что компромисс вполне возможен.
И тут бывший свекор опять удивил ее. Очень любезно, но с оттенком стали в голосе он попросил жену, сына и внука оставить их с Алисией наедине. Он сказал, что хочет поговорить с невесткой с глазу на глаз и получить кое-какие объяснения.
Мирей попыталась возразить, напомнив мужу, что он еще недостаточно здоров, но Жозеф был неумолим.
– Думаю, мне следует остаться, – уронил Люсьен. Это была первая фраза, которую он произнес после прихода Алисии.
Хотя старик вспылил, но Алисия поняла, что долго сопротивляться сыну он не сможет.
– Я тоже предпочла бы, чтобы ты ушел, – вмешалась она, не желая, чтобы Люсьен защищал ее. – Мне не терпится узнать, что хочет сказать месье Жозеф.
Казалось, Люсьен готов поспорить. Он смерил Алисию грозным взглядом, но все же подчинился и вместе с матерью и сыном вышел из комнаты, напоследок крепко сжав обнаженное плечо Алисии.
Молодая женщина вздрогнула; тогда она не знала, что это прикосновение будет последним. Только потом ей пришло в голову, что Люсьен прекрасно знал содержание предстоявшего ей разговора.
Было видно, что старик устал. Как бы месье Жозеф ни утверждал обратное, день был для него утомительным. Уж не выбрал ли он это время нарочно, рассчитывая, что у Алисии не хватит совести возражать больному человеку?
Алисия была так готова к суровому выговору, что невольно попятилась, когда месье Жозеф пригласил ее сесть в кресло и спросил, не хочет ли она подкрепиться.
Конечно, она отказалась. Ей не терпелось поскорее покончить с этим Неприятным разговором и вернуться к себе. Однако де Грасси не торопился. Он осведомился, как поживает мистер Ормсби и другие члены ее семьи, а потом начал расспрашивать ее о Бертране, его школе и об их жизни в Англии.
Теперь Алисия понимала, что старик ее обезоружил. Она ожидала чего угодно, только не любезности, терпимости и доброты.
– Люсьен все рассказал мне, – наконец промолвил месье Жозеф, когда Алисия совершенно растаяла. – Он отнюдь не гордится собой. Наоборот, раскаивается в том, что стал причиной отчуждения между нашими семьями, и хочет снять с ваших плеч часть бремени по воспитанию мальчика.
Алисия была сбита с толку. Неужели Люсьен действительно считает себя виновным в том, что она порвала всякие контакты с де Грасси? Впрочем, кто знает своего сына лучше, чем отец?
Не успела она прийти в себя, как месье Жозеф попросил позволить Бертрану остаться во Франции еще на несколько недель. Старик сказал, что мальчик послушается ее, и, хотя сама Алисия в этом сомневалась, она не смогла найти повод для отказа. Когда месье Жозеф заметил, что второго шанса подружиться с внуком у него может и не быть, Алисия поняла, что не сумеет сказать «нет». Ссылка бывшего свекра на свою недолговечность была сильнейшим доводом. Бертран никогда не простит ее, если больше не увидится с дедом.
Алисия выставила лишь одно условие: чтобы Бертран оставался в неведении относительно того, кто является его настоящим отцом. Пусть мальчик сначала подрастет, а уже потом узнает эту новость. У нее оставалась надежда, что с возрастом сын сможет ее простить. В конце концов, он был всего лишь жертвой обстоятельств.
Ночью она спала плохо, а утром узнала, что Люсьен снова покинул palais. Если верить Бертрану, информированности которого можно было только позавидовать, Люсьен уехал в Марсель по делам отца и должен был вернуться не раньше следующего дня.
Для Алисии, которая ждала, что Люсьен придет к ней вечером, это было последней каплей. Казалось, де Грасси-младшему было нужно от нее только одно – чтобы она позволила Бертрану остаться в Монмуссо. У него даже не хватило мужества поблагодарить ее. Целый день она не находила себе места, а затем решила первым же рейсом улететь в Англию. Больше ей делать во Франции было нечего.
Конечно, Бертран возражал. Алисия ссылалась на то, что ей нужно объяснить случившееся английской родне, но сын уговаривал ее дождаться возвращения Люсьена.
– Он хочет, чтобы ты осталась! – твердил он, но Алисия в этом сильно сомневалась.
– Я уже говорила тебе, – мягко ответила она, – что у нас с ним нет ничего общего. – Кроме тебя! – Он только обрадуется, если я перестану его беспокоить.
На следующий день Алисия улетела в Англию. До аэропорта в Марселе ее довез шофер месье Жозефа. Старика она больше не видела; провожала ее Мирей.
– Мы присмотрим за Бертраном, – пообещала она, властно положив ладонь на плечо мальчика, после чего Алисии отчаянно захотелось схватить сына на руки и броситься наутек.
Вспомнив об этом, Алисия тяжело вздохнула. Она решила не препятствовать контактам сына с семьей де Грасси. Если мистер Ормсби считает ее сумасшедшей – что ж, это его дело.
– Красивая машина, – задумчиво промолвил Дик, следя за тем, как лимузин выруливает на тротуар. – Но, если водитель оставит ее здесь, его оштрафуют.
– Угу, – буркнула Алисия. Нет, это не может быть Люсьен, Если бы Люсьену было до нее дело, он ни за что не уехал бы. А на всех остальных иностранцев, кроме де Грасси, ей наплевать. – Ты не станешь возражать, если я пойду на ланч?
– Что? – рассеянно переспросил Дик. – Слушай-ка, оттуда кто-то выходит!
– Дик, не будь таким любопытным, – ответила Алисия, стараясь не смотреть в окно. – Так как насчет ланча?
– О Боже, он идет к нам! – быстро прервал ее Дик. – Похож на иностранца. Ты уверена, что не знаешь его?
Испуганная Алисия рывком подняла голову. Дик был прав. В офис вошел смуглый мужчина. Но это был не Люсьен, как ждала и надеялась она. И не его отец. И все же она знает этого человека. Именно он вез ее в марсельский аэропорт.
– Мадам, – сказал он, направляясь прямо к Алисии. Дик уставился на свою помощницу во все глаза. – Пожалуйста, мадам, с вами хочет поговорить месье де Грасси.
Алисия вздрогнула. Шофер, которого звали Жаном, ждал ответа, но у нее язык прилип к гортани.
– Месье де Грасси? – наконец пролепетала она. – Месье Люсьен де…
– Месье Жозеф, мадам, – быстро прервал ее Жан и кивнул на лимузин. – Он ждет, мадам. Вы идете?
Жозеф!
У Алисии похолодело в животе. На мгновение она позволила себе поверить, что Люсьен не бросил ее, что он любит ее бескорыстно. Но теперь у него есть сын. Ребенок, о котором он не имел представления. А она сама ему больше не нужна.
Дура, безмозглая дура! Неужели Люсьен способен поручить отцу сделать то, что он должен сделать сам?
Когда в голове у Алисии прояснилось, она догадалась, зачем месье Жозеф прилетел в Лондон. Они дали ей три недели на то, чтобы отвыкнуть от Бертрана, а теперь приступили к реализации второй части плана. Сейчас де Грасси-старший скажет, что Бертрану у них нравится, что они могут дать ему намного больше, чем какая-то нищая редакторша, и хотят навсегда оставить мальчика у себя. Ну уж нет!
– Да, ступай, – сказал ей Дик, сгоравший от нетерпения узнать, чем кончится дело. – Время ланча. Можешь не торопиться. Пару часов я обойдусь без твоей помощи.
Пару часов! Алисия поджала губы. Обычно ей отводится на ланч не больше получаса.
– Я… я не знаю…
Алисия покачала головой, пытаясь придумать предлог, который позволил бы ей избежать разговора с месье Жозефом, но тут в дверях прозвучал голос:
– Алисия!
Это был сам де Грасси-старший, еще бледный и худой, но выглядевший намного лучше, чем несколько недель назад. Теперь его голос звучал почти так же властно, как и восемь лет назад.
– Пожалуйста, – с неожиданным смирением добавил он. – Нам нужно поговорить.
Оставалось лишь подчиниться. Дик следил из окна, как Жан помог сесть на заднее сиденье лимузина сначала хозяину, а затем Алисии.
Месье Жозеф извинился перед ней, но было видно, что он еще слаб. Алисию удивило, что мадам де Грасси позволила мужу совершить такое путешествие.
Самой Алисии было не до этикета. Оказавшись рядом с Жозефом на заднем сиденье, она думала только о Бертране и мрачном будущем, которое ждет ее, если сын не захочет вернуться домой.
– Поезжайте, Жан, – сказал Жозеф. Обернувшись, Алисия увидела, что Дик неодобрительно покачал головой и отошел от окна.
– Это ваш работодатель? – спросил месье Жозеф, когда они свернули за угол.
Алисия кивнула.
– Да. Владелец издательства. Его зовут Ричард Уэллер.
– И давно вы работаете здесь?
– Несколько лет. – В голосе Алисии прозвучала нотка нетерпения. Зачем он даром тратит время? У них нет ничего общего. Какое ему дело до ее жизни? – Куда мы едем?
– Прошу прощения. – Кажется, месье Жозеф почувствовал владевшее ею нетерпение. – Мы едем в гостиницу, в которой я останавливаюсь каждый раз, когда бываю в Лондоне.
Алисия поджала губы. Значит, свидание будет продолжительным.
– А это обязательно? – спросила она. Если ее ждет самое худшее, лучше узнать об этом как можно раньше. – Я понимаю, в ресторане вам было бы легче сообщить мне неприятную новость, но я предпочла бы откровенный разговор с глазу на глаз.
– Откровенный разговор? – Месье Жозеф явно расстроился. – Вы хотите, чтобы я все рассказал вам прямо в машине? – Внезапно он хлопнул себя по лбу. – Понял! Вам позвонила Мирей. Она обещала не делать этого, но я должен был знать, что…
– Мадам де Грасси мне не звонила, – быстро прервала его Алисия. – Но едва ли вы прилетели в Лондон, чтобы поинтересоваться моей жизнью. У нас с вами не такие отношения.
– Это так, – подтвердил месье Жозеф. – Так, значит, моя жена вас не предупредила?
– О чем? О том, что вы хотите отнять у меня сына, а я обязана смириться с этим?
– Сына? – Де Грасси-старший был сбит с толку. – Вы думаете, что речь пойдет о Бертране?
– А разве не так?
Слова старика ее ничуть не успокоили. Иначе зачем ему было прилетать в Англию? Только что-то чрезвычайно важное могло заставить его совершить такое изнурительное путешествие через несколько недель после тяжелой операции. А что может быть для него важнее, чем внук?
Его собственный сын!
Алисия улыбнулась боссу и весело ответила, делая вид, будто не испытывает никаких сомнений на этот счет:
– В конце летних каникул… Ну что, возьмешь часть этой кучи макулатуры?
– Да, – кивнул Дик Уэллер. – Из тысячи рукописей попадается одна приличная. Черт бы побрал этих графоманов!
Алисия кивнула и начала разбирать рукописи, ожидая, что Дик вот-вот вернется в свой кабинет. Но он продолжал стоять рядом.
– Должно быть, ты скучаешь по нему, – сказал Дик, возвращаясь к теме и заставляя Алисию заскрежетать зубами. – Лично я не смог бы оставить своего сына незнакомым людям на три месяца.
– Вообще-то на десять недель, – быстро поправила Алисия. Однако она кривила душой. Если считать две недели, которые они провели в Монмуссо вместе, то ко времени возвращения Бертрана домой как раз и будет ровно три месяца. Если он вернется домой, скрепя сердце признала Алисия. Гарантии этого нет. До сих пор Бертран позвонил ей только один раз, да и то две недели назад. С тех пор она о сыне не слышала.
– Это одно и то же…
– Дик, они ему не чужие! Это его родня! – возразила она. – Куда положить эти рукописи? В шкаф с беллетристикой?
– Да, – рассеянно ответил Дик, которого местопребывание Бертрана интересовало куда больше, чем какие-то рукописи. – Хочешь сказать, что тебя это не волнует? А вдруг он не захочет возвращаться?
Алисия тяжело вздохнула.
– Послушай, Бертран сам захотел остаться, – промолвила она. – Его дед только что вернулся из больницы, и им нужно время, чтобы узнать друг друга. Труднее всего было договориться в школе, чтобы ему разрешили задержаться на несколько недель.
Лгунья! И как у нее не отсохнет язык? Договориться со школьными властями оказалось легче легкого. Труднее всего было вернуться в Лондон без сына.
– Ну что ж… – протянул Дик и скорчил гримасу. – Мальчику повезло. Я не возражал бы, если бы у меня во Франции нашелся богатый дедушка.
Алисия заставила себя улыбнуться, и Дик вернулся к работе. Но она сомневалась, что босс больше не заговорит об этом. Дик был чрезвычайно любопытен, и то, что во время отпуска они случайно встретили родню покойного мужа Алисии, подогревало его интерес. И подозрения тоже. Алисия сама знала, что ее рассказ прозвучал не слишком убедительно.
Однако она не собиралась рассказывать, что это произошло с легкой руки Бертрана. Пусть Дик думает, что встреча с его родственниками была для мальчика таким же сюрпризом, как для нее самой.
Тут пришел автор, и Алисия занялись им. Она была рада предлогу не думать о том, что сейчас делает мальчик и с кем он общается. А вдруг она совершила ужасную ошибку, позволив Бертрану остаться с отцом?
После ухода автора она в тысячный раз принялась ломать себе голову, можно ли было поступить по-другому. Если бы она силой увезла Бертрана с собой, мальчик обиделся бы. А потом либо Люсьен, либо Жозеф обратились бы в Европейский суд и получили решение, позволяющее Бертрану проводить время со своей французской родней. И что бы это ей дало?
Нет, она не могла не согласиться на просьбу Жозефа де Грасси. Пришлось поступиться гордостью: отказ только ухудшил бы их отношения. И все же решение далось ей тяжело. Даже сейчас Алисия не понимала, как месье Жозеф сумел убедить ее.
Когда три недели назад она пришла в покои бывшего свекра, то не знала, чего от него ждать. Скорее всего, гнева и враждебности. Даже если он обрадовался внуку, это вовсе не значило, что он будет рад видеть ее. Судя по тираде, которую Люсьен обрушил на несчастную Веронику, так оно и было. Однако сердечность месье Жозефа обезоружила ее. Старик охотно признал, что у нее были серьезные причины скрывать от них существование Бертрана.
Правда, это выяснилось много позже. Оказавшись во внушительной гостиной с желтыми стенами и тяжелой мебелью, она очутилась лицом к лицу со всеми членами семьи.
Конечно, Бертран тоже был здесь, но рассчитывать на моральную поддержку сына Алисии не приходилось. Он был здесь самой заинтересованной стороной, во всяком случае материально.
Жозеф де Грасси сидел в кресле на колесиках. Мирей стояла рядом с ним. Выражение ее лица было бесстрастным, но Алисия чувствовала, что эта властная женщина недовольна тем, как складывается первый день пребывания ее мужа в собственном доме.
Естественно, Люсьен тоже присутствовал. Он был мрачен и стоял, опершись о кованую чугунную решетку, прикрывавшую окно. Алисия прилагала все усилия, чтобы не смотреть в его сторону.
Месье Жозеф казался лишь бледной тенью того человека, которого она видела раньше. На похоронах Жюля он казался таким сильным и властным, что Алисия не могла понять, как Жюль осмелился ему противоречить. Сейчас он постарел, осунулся и казался совсем не таким грозным. Очевидно, это было последствием операции на сердце.
– Алисия, – сильно подчеркивая шипящие, промолвил он, – спасибо, что пришли.
Алисия хотела сказать, что у нее не было выбора, но вместо этого пожала плечами и вежливо сказала:
– Месье, надеюсь, что вы чувствуете себя лучше.
– Да, – подтвердил он, – но хорошая весть, которая могла бы способствовать моему скорейшему выздоровлению, шла до меня слишком долго. – Де Грасси-старший поднял изборожденную венами руку и подозвал к себе Бертрана. – Алисия, в этом мальчике вся моя надежда на будущее. И мое лучшее лекарство. – Он взял в ладони руку внука. – Да, малыш? Ты согласен со мной?
Бертран улыбнулся и осторожно посмотрел на мать. Алисия поняла, что он не уверен в ее реакции, и решила ободрить сына.
– Конечно, согласен! – выпалила она, удивив всех собравшихся.
Бертран тут же воспрянул духом и с жаром заверил деда, что в Монмуссо ему очень нравится.
Тут к беседе подключилась мадам де Грасси и сообщила мужу, что Бертран уже немного говорит по-французски. Это явилось для Алисии сюрпризом. Старик обрадовался, и, если бы не угрюмая поза Люсьена, молча стоявшего у окна, Алисия могла бы подумать, что компромисс вполне возможен.
И тут бывший свекор опять удивил ее. Очень любезно, но с оттенком стали в голосе он попросил жену, сына и внука оставить их с Алисией наедине. Он сказал, что хочет поговорить с невесткой с глазу на глаз и получить кое-какие объяснения.
Мирей попыталась возразить, напомнив мужу, что он еще недостаточно здоров, но Жозеф был неумолим.
– Думаю, мне следует остаться, – уронил Люсьен. Это была первая фраза, которую он произнес после прихода Алисии.
Хотя старик вспылил, но Алисия поняла, что долго сопротивляться сыну он не сможет.
– Я тоже предпочла бы, чтобы ты ушел, – вмешалась она, не желая, чтобы Люсьен защищал ее. – Мне не терпится узнать, что хочет сказать месье Жозеф.
Казалось, Люсьен готов поспорить. Он смерил Алисию грозным взглядом, но все же подчинился и вместе с матерью и сыном вышел из комнаты, напоследок крепко сжав обнаженное плечо Алисии.
Молодая женщина вздрогнула; тогда она не знала, что это прикосновение будет последним. Только потом ей пришло в голову, что Люсьен прекрасно знал содержание предстоявшего ей разговора.
Было видно, что старик устал. Как бы месье Жозеф ни утверждал обратное, день был для него утомительным. Уж не выбрал ли он это время нарочно, рассчитывая, что у Алисии не хватит совести возражать больному человеку?
Алисия была так готова к суровому выговору, что невольно попятилась, когда месье Жозеф пригласил ее сесть в кресло и спросил, не хочет ли она подкрепиться.
Конечно, она отказалась. Ей не терпелось поскорее покончить с этим Неприятным разговором и вернуться к себе. Однако де Грасси не торопился. Он осведомился, как поживает мистер Ормсби и другие члены ее семьи, а потом начал расспрашивать ее о Бертране, его школе и об их жизни в Англии.
Теперь Алисия понимала, что старик ее обезоружил. Она ожидала чего угодно, только не любезности, терпимости и доброты.
– Люсьен все рассказал мне, – наконец промолвил месье Жозеф, когда Алисия совершенно растаяла. – Он отнюдь не гордится собой. Наоборот, раскаивается в том, что стал причиной отчуждения между нашими семьями, и хочет снять с ваших плеч часть бремени по воспитанию мальчика.
Алисия была сбита с толку. Неужели Люсьен действительно считает себя виновным в том, что она порвала всякие контакты с де Грасси? Впрочем, кто знает своего сына лучше, чем отец?
Не успела она прийти в себя, как месье Жозеф попросил позволить Бертрану остаться во Франции еще на несколько недель. Старик сказал, что мальчик послушается ее, и, хотя сама Алисия в этом сомневалась, она не смогла найти повод для отказа. Когда месье Жозеф заметил, что второго шанса подружиться с внуком у него может и не быть, Алисия поняла, что не сумеет сказать «нет». Ссылка бывшего свекра на свою недолговечность была сильнейшим доводом. Бертран никогда не простит ее, если больше не увидится с дедом.
Алисия выставила лишь одно условие: чтобы Бертран оставался в неведении относительно того, кто является его настоящим отцом. Пусть мальчик сначала подрастет, а уже потом узнает эту новость. У нее оставалась надежда, что с возрастом сын сможет ее простить. В конце концов, он был всего лишь жертвой обстоятельств.
Ночью она спала плохо, а утром узнала, что Люсьен снова покинул palais. Если верить Бертрану, информированности которого можно было только позавидовать, Люсьен уехал в Марсель по делам отца и должен был вернуться не раньше следующего дня.
Для Алисии, которая ждала, что Люсьен придет к ней вечером, это было последней каплей. Казалось, де Грасси-младшему было нужно от нее только одно – чтобы она позволила Бертрану остаться в Монмуссо. У него даже не хватило мужества поблагодарить ее. Целый день она не находила себе места, а затем решила первым же рейсом улететь в Англию. Больше ей делать во Франции было нечего.
Конечно, Бертран возражал. Алисия ссылалась на то, что ей нужно объяснить случившееся английской родне, но сын уговаривал ее дождаться возвращения Люсьена.
– Он хочет, чтобы ты осталась! – твердил он, но Алисия в этом сильно сомневалась.
– Я уже говорила тебе, – мягко ответила она, – что у нас с ним нет ничего общего. – Кроме тебя! – Он только обрадуется, если я перестану его беспокоить.
На следующий день Алисия улетела в Англию. До аэропорта в Марселе ее довез шофер месье Жозефа. Старика она больше не видела; провожала ее Мирей.
– Мы присмотрим за Бертраном, – пообещала она, властно положив ладонь на плечо мальчика, после чего Алисии отчаянно захотелось схватить сына на руки и броситься наутек.
Вспомнив об этом, Алисия тяжело вздохнула. Она решила не препятствовать контактам сына с семьей де Грасси. Если мистер Ормсби считает ее сумасшедшей – что ж, это его дело.
***
Через неделю у дверей издательства остановился роскошный лимузин. Обычно их авторы на таких машинах не ездили, из чего Алисия сделала вывод, что это какой-то незнакомец. О Боже, а вдруг это Люсьен? Но что ему здесь делать?– Красивая машина, – задумчиво промолвил Дик, следя за тем, как лимузин выруливает на тротуар. – Но, если водитель оставит ее здесь, его оштрафуют.
– Угу, – буркнула Алисия. Нет, это не может быть Люсьен, Если бы Люсьену было до нее дело, он ни за что не уехал бы. А на всех остальных иностранцев, кроме де Грасси, ей наплевать. – Ты не станешь возражать, если я пойду на ланч?
– Что? – рассеянно переспросил Дик. – Слушай-ка, оттуда кто-то выходит!
– Дик, не будь таким любопытным, – ответила Алисия, стараясь не смотреть в окно. – Так как насчет ланча?
– О Боже, он идет к нам! – быстро прервал ее Дик. – Похож на иностранца. Ты уверена, что не знаешь его?
Испуганная Алисия рывком подняла голову. Дик был прав. В офис вошел смуглый мужчина. Но это был не Люсьен, как ждала и надеялась она. И не его отец. И все же она знает этого человека. Именно он вез ее в марсельский аэропорт.
– Мадам, – сказал он, направляясь прямо к Алисии. Дик уставился на свою помощницу во все глаза. – Пожалуйста, мадам, с вами хочет поговорить месье де Грасси.
Алисия вздрогнула. Шофер, которого звали Жаном, ждал ответа, но у нее язык прилип к гортани.
– Месье де Грасси? – наконец пролепетала она. – Месье Люсьен де…
– Месье Жозеф, мадам, – быстро прервал ее Жан и кивнул на лимузин. – Он ждет, мадам. Вы идете?
Жозеф!
У Алисии похолодело в животе. На мгновение она позволила себе поверить, что Люсьен не бросил ее, что он любит ее бескорыстно. Но теперь у него есть сын. Ребенок, о котором он не имел представления. А она сама ему больше не нужна.
Дура, безмозглая дура! Неужели Люсьен способен поручить отцу сделать то, что он должен сделать сам?
Когда в голове у Алисии прояснилось, она догадалась, зачем месье Жозеф прилетел в Лондон. Они дали ей три недели на то, чтобы отвыкнуть от Бертрана, а теперь приступили к реализации второй части плана. Сейчас де Грасси-старший скажет, что Бертрану у них нравится, что они могут дать ему намного больше, чем какая-то нищая редакторша, и хотят навсегда оставить мальчика у себя. Ну уж нет!
– Да, ступай, – сказал ей Дик, сгоравший от нетерпения узнать, чем кончится дело. – Время ланча. Можешь не торопиться. Пару часов я обойдусь без твоей помощи.
Пару часов! Алисия поджала губы. Обычно ей отводится на ланч не больше получаса.
– Я… я не знаю…
Алисия покачала головой, пытаясь придумать предлог, который позволил бы ей избежать разговора с месье Жозефом, но тут в дверях прозвучал голос:
– Алисия!
Это был сам де Грасси-старший, еще бледный и худой, но выглядевший намного лучше, чем несколько недель назад. Теперь его голос звучал почти так же властно, как и восемь лет назад.
– Пожалуйста, – с неожиданным смирением добавил он. – Нам нужно поговорить.
Оставалось лишь подчиниться. Дик следил из окна, как Жан помог сесть на заднее сиденье лимузина сначала хозяину, а затем Алисии.
Месье Жозеф извинился перед ней, но было видно, что он еще слаб. Алисию удивило, что мадам де Грасси позволила мужу совершить такое путешествие.
Самой Алисии было не до этикета. Оказавшись рядом с Жозефом на заднем сиденье, она думала только о Бертране и мрачном будущем, которое ждет ее, если сын не захочет вернуться домой.
– Поезжайте, Жан, – сказал Жозеф. Обернувшись, Алисия увидела, что Дик неодобрительно покачал головой и отошел от окна.
– Это ваш работодатель? – спросил месье Жозеф, когда они свернули за угол.
Алисия кивнула.
– Да. Владелец издательства. Его зовут Ричард Уэллер.
– И давно вы работаете здесь?
– Несколько лет. – В голосе Алисии прозвучала нотка нетерпения. Зачем он даром тратит время? У них нет ничего общего. Какое ему дело до ее жизни? – Куда мы едем?
– Прошу прощения. – Кажется, месье Жозеф почувствовал владевшее ею нетерпение. – Мы едем в гостиницу, в которой я останавливаюсь каждый раз, когда бываю в Лондоне.
Алисия поджала губы. Значит, свидание будет продолжительным.
– А это обязательно? – спросила она. Если ее ждет самое худшее, лучше узнать об этом как можно раньше. – Я понимаю, в ресторане вам было бы легче сообщить мне неприятную новость, но я предпочла бы откровенный разговор с глазу на глаз.
– Откровенный разговор? – Месье Жозеф явно расстроился. – Вы хотите, чтобы я все рассказал вам прямо в машине? – Внезапно он хлопнул себя по лбу. – Понял! Вам позвонила Мирей. Она обещала не делать этого, но я должен был знать, что…
– Мадам де Грасси мне не звонила, – быстро прервала его Алисия. – Но едва ли вы прилетели в Лондон, чтобы поинтересоваться моей жизнью. У нас с вами не такие отношения.
– Это так, – подтвердил месье Жозеф. – Так, значит, моя жена вас не предупредила?
– О чем? О том, что вы хотите отнять у меня сына, а я обязана смириться с этим?
– Сына? – Де Грасси-старший был сбит с толку. – Вы думаете, что речь пойдет о Бертране?
– А разве не так?
Слова старика ее ничуть не успокоили. Иначе зачем ему было прилетать в Англию? Только что-то чрезвычайно важное могло заставить его совершить такое изнурительное путешествие через несколько недель после тяжелой операции. А что может быть для него важнее, чем внук?
Его собственный сын!