Азимов Айзек. Роботы зари [Роботы утренней зари]

   – Нельзя ли подождать еще немного, партнер Элайдж? – спросил Дэниел. – Вы намерены сказать доктору Фастольфу, что должны прекратить расследование?
   – Зачем ты спрашиваешь? – резко спросил Бейли. Он уже настолько пришел в себя, что его голос прозвучал громко и сердито.
   – Просто я опасаюсь, – ответил Дэниел, – не забыли ли вы, что доктор Амадиро просил вас об этом ради благополучия Земли.
   – Я не забыл, – мрачно сказал Бейли. – И удивляюсь, Дэниел, что ты подумал, будто его слова могут на меня повлиять. Фастольфа необходимо очистить от подозрений, а Земля должна послать своих поселенцев в просторы Галактики. Если глобалисты попробуют помешать, все равно надо попытаться.
   – Но в таком случае, партнер Элайдж, для чего возвращаться к доктору Фастольфу? Мне кажется, ничего существенного мы сообщить ему не можем. Нет ли возможности продолжить расследование до того, как мы вернемся к доктору Фастольфу?
   Бейли выпрямился и прижал ладонь к Жискару, который был уже совсем сухим. Потом сказал совершенно нормальным голосом:
   – Я доволен тем, что уже выяснил, Дэниел. Едем, Жискар. В дом доктора Фастольфа. – А затем, сжав кулаки и напрягшись, Бейли добавил: – Только прежде, Жискар, сделай окна прозрачными. Я хочу наблюдать грозу.

62

   Затаив дыхание, Бейли ждал. Сейчас маленькая коробка машины утратит непроницаемость, уже не будет состоять только из стенок.
   Едва окна обрели прозрачность, как мгновенная вспышка молнии словно сделала окружающий мрак еще чернее по контрасту. Бейли невольно съежился, готовясь услышать гром, который тут же и прогрохотал.
   – Хуже уже не будет, – успокоил его Дэниел. – Гроза кончается.
   – Мне все равно, кончается она или нет, – произнес Бейли дрожащими губами. – Ну ладно. Едем! – Ему нужно было внушить себе, что он командует роботами.
   Машина чуть поднялась в воздух и сразу же накренилась так, что Бейли навалился на Жискара и вскрикнул (вернее, охнул):
   – Жискар, выровняй машину!
   Дэниел обнял Бейли за плечи и мягко посадил прямо. Другой рукой он держался за скобу на стойке.
   – Это невозможно, партнер Элайдж, – объяснил он. – Ветер очень силен.
   – Ты хочешь сказать… нас сдует? – У него по коже забегали мурашки.
   – Нет, конечно, – ответил Дэниел. – Будь машина антигравитационной – что, естественно, технически неосуществимо, если отнять у нее массу и инерцию, – вот тогда бы ветер унес ее как пушинку. Но и на воздушной подушке мы сохраняем всю свою массу, и наша инерция противостоит ветру. Тем не менее он нас покачивает, хотя машина остается полностью управляемой.
   – Непохоже… – В ушах Бейли стоял пронзительный свист – видимо, решил он, это свистит ветер, разрезаемый корпусом машины. Затем она снова накренилась, и Бейли отчаянно ухватился за шею Дэниела, так и не сумев справиться со своей паникой.
   Дэниел выждал несколько секунд, а когда Бейли задышал ровнее и чуть-чуть разжал руки, осторожно высвободился, но обнял Бейли покрепче и сказал:
   – Чтобы удержаться на курсе, партнер Элайдж, Жискар должен включать сопла асимметрично: струи воздуха смещаются так, что машина словно ложится на ветер, и силу и направление струй приходится менять в зависимости от того, как сам ветер меняет силу и направление, Жискар умеет это делать как никто другой, но все-таки полностью избежать крена и покачиваний невозможно. И вы должны извинить Жискара, что он не принимает участия в нашем разговоре. Все его внимание отдано управлению машиной.
   – Это… это безопасно? – пробормотал Бейли, а внутри его все сжималось: вот так играть с ветром? Еще хорошо, что он давно не ел, Не хватает только, чтобы его вытошнило в машине. От этой мысли ему сразу стало хуже, и он попытался переключиться на другое.
   Он вспомнил скоростные полосы на Земле, о том, как он перепрыгивал с одной на другую, более быструю, а затем назад на медленные, всякий раз умело наклоняясь навстречу воздушной струе, В одну сторону, ускоряясь (словечко любителей скачки по полосам), и в другую – замедляясь. В молодости он проделывал это без передышки и безошибочно.
   А Дэниел научился этому сразу, и в тот единственный раз, когда они бежали по полосам вместе, Дэниел не сделал ни единой ошибки. И сейчас то же самое. Машина меняет полосы. Абсолютно то же самое!
   Ну, конечно, не совсем. Скорость полос в Городе постоянна, и сила встречной струи воздуха полностью предсказуема, поскольку представляет собой результат движения полос. Но в грозу здесь ветер своевольничает, то есть его скорость и направление зависят от такого количества переменных факторов (Бейли сознательно вынуждал себя рассуждать логически), что кажется, будто он обладает собственной волей, и Жискару приходится это учитывать. Вот и все. А в остальном это та же смена полос с некоторыми усложнениями: полосы движутся с переменными, резко меняющимися скоростями.
   – А если ветер швырнет нас в дерево? – пробурчал Бейли.
   – Очень маловероятно, партнер Элайдж. Жискар замечательно водит машину, а мы движемся совсем низко, что обеспечивает максимум маневренности.
   – Ну так заденем днищем валун!
   – Мы ничего днищем не заденем, партнер Элайдж.
   – Это почему? И как вообще Жискар различает дорогу? – Бейли уставился на стену мрака впереди.
   – Солнце еще только заходит, – ответил Дэниел, – и кое-какой свет пробивается сквозь тучи. Вполне достаточно, и к тому же у нас включены фары. Жискар будет усиливать их яркость, если станет темнее.
   – Какие еще фары? – сердито спросил Бейли.
   – Вы почти не видите их света, – сказал Дэниел, – поскольку он практически инфракрасный, а глаза Жискара в отличие от ваших воспринимают его. Более того, инфракрасный свет обладает большей проницающей способностью, чем коротковолновый, а потому гораздо эффективнее во время дождя или в тумане.
   Бейли вопреки снедавшей его тревоге вдруг почувствовал любопытство:
   – И твои глаза, Дэниел, обладают такой же способностью?
   – Мои глаза, партнер Элайдж, сконструированы точно наподобие человеческих. О чем в эту минуту можно и пожалеть.
   Машина завибрировала, и у Бейли снова перехватило дыхание. Он сказал шепотом:
   – Глаза космонитов все еще адаптированы к земному солнцу в отличие от глаз роботов. И это хорошо – пусть напоминает им о их земном происхождении.
   Его голос замер. Он ничего не видел, и секундные вспышки ничего не меняли. Только слепили. Он закрыл глаза, но это не помогло – раскаты грома сразу стали более громкими и угрожающими.
   Может быть, им следует остановиться? Переждать грозу?
   – Машина плохо слушается, – внезапно сказал Жискар.
   Бейли почудилось, что их подбрасывает вверх-вниз, точно машина была на колесах и ехала по неровной земле.
   – Из-за грозы, друг Жискар? – спросил Дэниел.
   – Непохоже, друг Дэниел, И вообще маловероятно, чтобы эта гроза или любая другая вызвала поломку в такой машине.
   Бейли с трудом понял, о чем они говорят.
   – Поломка, – пробормотал он. – Какая поломка?
   – Насколько я могу судить, сэр, – ответил Жискар, – течет компрессор, но очень медленно. Это не просто разрыв.
   – А что же тогда? – спросил Бейли.
   – Сознательное повреждение, пока она стояла перед административным корпусом. Я уже некоторое время замечаю, что нас преследуют, но старательно не нагоняют.
   – Как так, Жискар?
   – Возможно, сэр, они ждут, чтобы машина окончательно вышла из строя. Вибрация машины заметно увеличилась.
   – До дома доктора Фастольфа мы добраться сумеем?
   – По-видимому, нет, сэр.
   Бейли попытался собраться с мыслями.
   – В таком случае я неверно понял, с какой целью Амадиро нас задерживал. Он давал время своему роботу или роботам повредить нашу машину так, чтобы мы вынуждены были остановиться среди безлюдья и молний.
   – Но зачем ему это? – спросил Дэниел, и в его голосе было потрясение. – Захватить вас? Но ведь вы уже, так сказать, находились у него в руках.
   – Я ему не нужен. Я никому не нужен, – сказал Бейли сердито. – В опасности ты, Дэниел.
   – Я, партнер Элайдж?
   – Да, ты, Дэниел! Жискар, поскорее найди безопасное место для остановки. Как только мы будем на земле, Дэниел должен сразу покинуть машину и найти надежное убежище.
   – Это невозможно, партнер Элайдж, – возразил Дэниел. – Я не могу оставить вас, когда вам плохо, и тем более если за нами гонятся и вам что-то угрожает!
   – Дэниел! – воскликнул Бейли. – Они гонятся за тобой. Ты обязан скрыться. А я останусь в машине. Мне ничего не угрожает.
   – Как я поверю?
   – Надо! Понимаешь? Надо. Я не могу объяснить, когда все кружится… Дэниел! – с невероятным усилием Бейли заставил себя говорить спокойно. – Сейчас ты самый важный здесь. Несравненно важнее меня и Жискара, взятых вместе. И прошу я не потому, что ты мне дорог и я не хочу, чтобы с тобой случилась беда. Судьба всего человечества зависит от тебя. Обо мне не беспокойся. Я всего один человек. Беспокойся о миллиардах… Дэниел, пожалуйста!..

63

   Бейли почувствовал, что раскачивается из стороны в сторону. Или раскачивалась машина? Она сейчас развалится? Или Жискар теряет управление? Или пытается сбить преследователей с толку?
   Бейли было все равно. Да, все равно! Пусть машина разобьется. Пусть разлетится на мелкие куски. Он будет рад забвению. Только бы избавиться от этого ужаса, от полной неспособности обрести равновесие во Вселенной.
   Только прежде он обязан удостовериться, что Дэниел спасся. Но как?
   Все стало нереальным, как он объяснит роботам, что происходит? Сам он понимает все, но как передать это понимание двум роботам, двум нелюдям, знающим только свои Три Закона, готовым обречь на гибель всю Землю, а в конечном счете и все человечество, потому что не признают ничего, кроме одного человека у себя под носом?
   И зачем только изобрели роботов?
   И тут, как ни странно, на помощь ему пришел Жискар, более примитивный из двух. Он сказал своим равнодушным голосом:
   – Друг Дэниел, я сумею продержать машину в воздухе очень недолго. Вероятно, разумнее будет поступить, как говорит мистер Бейли. Он отдал тебе очень сильный приказ.
   – Могу ли я оставить его, когда ему нехорошо, друг Жискар? – спросил Дэниел растерянно.
   – Взять его с собой под дождь ты не можешь, друг Дэниел. И к тому же он так хочет, чтобы ты ушел, что, оставшись, ты можешь причинить ему вред.
   Бейли почувствовал, что к нему возвращаются силы.
   – Да… да… – прохрипел он. – Как сказал Жискар. И ты, Жискар, иди с ним, спрячь его, пригляди, чтобы он не вернулся, а тогда возвращайся за мной.
   – Этого нельзя, партнер Элайдж! – твердо сказал Дэниел. – Мы не можем бросить вас одного без защиты, без помощи!
   – Опасности нет… для меня. Делайте, что я сказал…
   – За нами следуют, видимо, роботы, – заметил Жискар. – В такую грозу люди не решатся покинуть дом. А роботы не причинят вреда мистеру Бейли.
   – Они могут забрать его с собой, – возразил Дэниел.
   – Не в грозу, друг Дэниел. Ведь это значило бы причинить ему несомненный вред. Сейчас я остановлю машину, друг Дэниел. Будь готов выполнить приказ мистера Бейли. Как я.
   – Отлично! – прошептал Бейли. – Отлично! – Как все-таки удобен простой мозг! Сразу же подчиняется команде, а не теряется в «за» и «против», приходящих с изощренностью.
   Ему смутно представилось, что Дэниел попал в ловушку зловещего противоречия: он видит, что Бейли плохо, а приказ требует его покинуть. И это противоречие выводит из строя его мозг.
   «Нет, нет, Дэниел! – подумал Бейли. – Просто сделай то, что я тебе велю, и ни в чем не сомневайся!»
   Машина ударилась о землю, чиркнув по ней днищем, и остановилась, Дверцы по обеим сторонам распахнулись и тут же закрылись с тихим вздохом. Роботы исчезли. Приняв решение, они не колебались, а двигались они с быстротой, недоступной людям.
   Бейли перевел дух и вздрогнул. Но машина стояла неподвижно. Теперь она была частью поверхности.
   Внезапно он понял, что в значительной мере его страдания объяснялись покачиваниями и толчками, ощущением зыбкости, оторванности от надежной Вселенной, превращением в игрушку бездушных стихийных сил.
   Однако теперь мир замер в неподвижности, и Бейли: открыл глаза, не успев толком осознать, что закрывал их.
   У горизонта еще сверкали молнии, гром рокотал уже глухо, но ветер, встречая теперь больше сопротивления – неподвижный предмет оказался совсем уж непреодолимой преградой, – свистел пронзительнее.
   Вокруг чернел мрак. Глаза Бейли были всего лишь человеческими, и он не видел никакого света, кроме дальних вспышек молний. Солнце, несомненно, уже, зашло, а облачный покров был густым.
   И впервые с той минуты, когда он покинул Землю, Бейли остался совсем один!

64

   Один!
   Все это время он чувствовал себя слишком скверно и почти ничего не соображал. Даже и теперь он не знал, что мог бы сделать и что сделал бы, если бы в его меркнувшем сознании оставалось место для других мыслей, кроме одной-единственной – Дэниел должен бежать.
   И вот он не спросил, где находится, что есть по соседству, с чем и куда направляются Дэниел и Жискар. И он понятия не имел о механизмах машины. Естественно, он не сумел бы поднять ее в воздух, но вот включить обогрев, если ему станет холодно, и выключить его, если понадобится… ничего этого он тоже не знал.
   Он не знал, как заматовать окна, если бы захотел замкнуться, и не знал, как открыть дверцу, если бы захотел выйти.
   Ему оставалось только ждать возвращения Жискара, ведь у Жискара нет выбора. Приказ ему был очень прост: «Возвращайся за мной», и не содержал даже намека, что он, Бейли, может уйти куда-то, и это «возвращайся» прямолинейное незамусоренное сознание Жискара, конечно же, истолкует как распоряжение вернуться к машине.
   Бейли попытался освоиться с этой мыслью, В каком-то смысле просто ждать было облегчением. Ничего не решать… Да и какое решение мог он принять? Как все-таки хорошо, что машина неподвижна и можно отдохнуть, избавившись от жутких вспышек и небесного грохота.
   Не соснуть ли ему? Он вздрогнул, Можно ли так рисковать?
   За ними гнались. За ними наблюдали. Машину, пока она стояла у административного корпуса, кто-то повредил, и повредившие вот-вот появятся. И ждет он их, а не только Жискара.
   Но ясно ли он обдумал все это, находясь в таком состоянии? Машину повредили перед административным корпусом. Сделать это мог и случайный прохожий, но более вероятно, что это был тот, кто знал, что она там. А кому это было известно лучше, чем Амадиро?
   Амадиро нарочно задерживал его, пока не разразилась гроза. Тут никаких сомнений нет. Амадиро рассчитал, что он уедет в грозу и машина сломается в грозу. Амадиро изучал Землю и ее обитателей – он этим хвастал. И, значит, прекрасно понимал, как тяжело землянам находиться во Вне, а в грозу тем более.
   Он, конечно, убежден, что Бейли скоро станет очень скверно.
   Но зачем ему это?
   Чтобы вернуть Бейли в Институт? Но Бейли уже был там. Да, но Бейли, не доведенный почти до умопомешательства, Бейли под охраной двух роботов, вполне способных защитить его физически. Но теперь-то все переменилось!
   Если машина сломается в грозу, Бейли будет сломлен эмоционально. Может быть, даже потеряет сознание и уж во всяком случае не сумеет потребовать, чтобы его не возвращали в Институт. И его роботы не помешают. Видя, что Бейли плохо, они помогут роботам Амадиро спасти его.
   И оба робота вынуждены будут вернуться с ним и ничего не смогут поделать.
   А если кто-то заинтересуется действиями Амадиро, тому достаточно ответить, что он опасался отпустить Бейли в грозу, предлагал ему переждать ее в Институте, а получив отказ, послал следом за ним своих роботов – на всякий случай. Что оказалось очень удачно: когда машина сломалась в безлюдной местности, его роботы доставили Бейли в безопасное убежище. И если никто не будет знать, что машину повредили по приказу Амадиро (а кто этому поверит, если доказательств нет?), то все только восхитятся добротой Амадиро – тем более удивительной, что объектом ее был землянин – недочеловек!
   А что тогда Амадиро сделает с Бейли? Да ничего. Просто задержит его на некоторое время, потому что на выручку к нему не придет никто. Сам Бейли его не интересует. Б том-то вся соль!
   У Амадиро окажутся и два робота Бейли, совершенно беспомощные. Инструкции, полученные ими, требовали от них неукоснительно оберегать Бейли, и если Бейли стало плохо и ему помогают, они начнут исполнять распоряжения Амадиро, если эти распоряжения будут отдаваться якобы для пользы Бейли. Да и сам Бейли (скорее всего) вряд ли сумеет нейтрализовать эти распоряжения. А возможно, его и вовсе транквилизируют.
   Как ясно! Как все ясно! Бейли, Дэниел и Жискар были у Амадиро – но не в его власти. И он отправил их в грозу, чтобы вернуть назад – в более удобном для него состоянии. И, главное, Дэниела! Дэниел – ключ ко всему!
   Разумеется, Фастольф будет их искать и найдет – когда уже будет поздно, так ведь?
   А зачем Амадиро нужен Дэниел?
   Голова у Бейли раскалывалась. Он не сомневался, что знает – зачем, но как доказать?
   Нет, у него нет больше сил думать. Вот если бы он мог заматовать окна, создать для себя снова маленький укрытый неподвижный мирок, тогда, пожалуй, ему удалось бы немного собраться с мыслями.
   Но он не знал, как это сделать, и ему оставалось только сидеть и смотреть в бурный мрак за стеклами, слушать, как дождь хлещет по машине, наблюдать, как вспыхивают молнии, и ждать удара грома.
   Он крепко зажмурился. Веки – это тоже стена, но заснуть боялся.
   Дверца машины справа от него открылась. Он узнал ее мягкий вздох. Ощутил ворвавшийся сырой воздух, внезапный холод, острый запах влажных растений, который сразу заглушил слабый милый запах машинного масла и кожаной обивки – запах, почему-то напоминавший ему о Городе, который он, быть может, никогда не увидит.
   Он открыл глаза, и ему почудилось обращенное к нему лицо робота, которое плыло вбок, но не двигалось. У Бейли закружилась голова.
   Робот – сгусток темноты – выглядел высоким. В нем чудилась какая-то компетентность.
   – Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Разве с вами нет двух роботов?
   – Ушли, – пробормотал Бейли, изо всех сил притворяясь, что ему очень плохо, и сознавая, что притворяться ему в сущности незачем. Особенно яркая молния забралась и под веки, уже разомкнувшиеся.
   – Ушли! Куда ушли, сэр? – Потом, не дождавшись ответа, спросил: – Вам нехорошо, сэр?
   И Бейли в той мере, в какой он еще мог соображать, обрадовался: если бы робот не получил четких инструкций, он сразу бы прореагировал на его скверное состояние. Раз он начал расспрашивать явно больного человека о роботах, значит, ему был отдан приказ именно о них и в категорической форме.
   Все сходилось.
   Бейли попытался (без особого успеха) придать себе нормальный вид и сказал:
   – Я чувствую себя хорошо. Обо мне не заботься. При обычных обстоятельствах никакого робота его слова не убедили бы, но этот был так нацелен на Дэниела (тут сомневаться не приходилось), что он удовольствовался его отрицанием и повторил:
   – Куда ушли роботы, сэр?
   – Назад в Институт робопсихологии.
   – Но зачем они пошли в Институт, сэр?
   – Их вызвал мэтр робопсихолог Амадиро и приказал им вернуться. Я жду их здесь.
   – Но почему вы не отправились вместе с ними, сэр?
   – Мэтр робопсихолог Амадиро не хотел, чтобы я возвращался в грозу. Он приказал мне ждать здесь. Я выполняю приказ мэтра робопсихолога Амадиро.
   Он надеялся, что повторение авторитетного имени вместе с почетным званием, как и повторение слова «приказ», воздействует на робота и вынудит его оставить Бейли в машине.
   С другой стороны, если им было поручено привести назад именно Дэниела и они сочтут, что он уже возвращается сам, власть этой инструкции над ними ослабнет, они точнее оценят его состояние и скажут…
   – Но вам, видимо, нехорошо, сэр, – сказал робот. И вновь Бейли обрадовался точности своих догадок.
   Он ответил:
   – Я чувствую себя хорошо.
   За спиной говорившего с ним робота он смутно различал еще нескольких – сколько именно, он сосчитать не мог. При вспышках молний их лица поблескивали. А когда глаза Бейли свыклись с темнотой, он различил тусклое свечение их глаз. Он повернул голову. У левой дверцы тоже толпились роботы, но она оставалась закрытой.
   Сколько их послал Амадиро? Приказав силой вернуть его и Дэниела с Жискаром? Он сказал:
   – Мэтр робопсихолог Амадиро приказал, чтобы мои роботы вернулись в Институт, а я остался тут ждать их. Вы видите, что они вернулись, а я жду. Если вас послали на помощь и у вас есть машина, догоните их и подвезите. Эта машина неисправна. – Он старался говорить уверенно и твердо, как здоровый человек, но это ему не очень удалось.
   – Они пошли назад пешком, сэр?
   – Найдите их, – приказал Бейли. – Вам даны точные инструкции.
   Они все еще не знали, на что решиться.
   Туг Бейли наконец сообразил пошевелить правой ногой – он надеялся, что движение получилось достаточно убедительным, но тело плохо подчинялось его воле.
   А роботы все еще колебались, и Бейли расстроился. Он же не космонит и не знает, какие требуются слова, какой тон. Опытный робопсихолог обошелся бы жестом, движением бровей – и робот подчинился бы ему, словно марионетка, которую дернули за нужную ниточку… Особенно если бы этого робота сконструировал он сам.
   Но Бейли был всего лишь землянином.
   Он нахмурился – вот это ему в его унынии удалось легко – и, устало прошептав «идите!», махнул рукой.
   Возможно, это добавило последний штрих к его распоряжению, а может быть, за это время вольтаж и контрвольтаж позитронных связей помогли роботам привести свои инструкции в согласие с Тремя Законами.
   Так или иначе, но решение они приняли и, больше не колеблясь, ушли к своей машине, какой бы она ни была и где бы они ее ни оставили. Исчезли они так стремительно, что словно сразу растворились в темноте. Дверца, которую робот открыл и придерживал, теперь начала закрываться, и Бейли сунул в просвет ногу, рассеянно подумав, что дверца, возможно, размозжит кости, а то и вовсе оторвет ступню. Однако ноги не убрал, рассудив, что вряд ли конструкторы машины не обезопасили пассажиров от такого несчастья.
   Он опять был один. Вынудил роботов покинуть человека в явно тяжелом состоянии, сыграв на силе приказа, отданного им именитым робопсихологом, который подкрепил в своих целях Второй Закон – причем до такой степени, что заведомая ложь Бейли возобладала над Первым Законом.
   Как отлично он это проделал, подумал Бейли с неясной гордостью, и тут же обнаружил, что дверца уперлась в его ногу, которая осталась целой и невредимой.

65

   Бейли почувствовал, что его ногу овевает холодный ветер и на нее сыплются холодные брызги, однако убрать ее он не решался: если дверца закроется, ему ее не открыть. (Как ее открывали роботы? Естественно, для жителей Авроры тут никакой тайны не было, но ни в одной книге об Авроре он не видел толковой инструкции, объясняющей, как открываются дверцы стандартных машин на воздушной подушке. Авторы все наиболее существенное посчитали само собой разумеющимся. Почему-то от читателя ждали, что он сам все знает, хотя теоретически предполагалось, что книги эти – источник сведений для него.)
   Раздумывая так, он старался попасть руками в карманы, но и это оказалось нелегко. Находились они не на привычных местах и были наглухо застегнуты, так что ему пришлось долго водить по ним пальцами, прежде чем выяснилось, какое именно движение их раскрывает. Он вытащил носовой платок, смял его и положил между дверцей и стойкой, оставив узенькую щелку, и тогда убрал ногу.
   Ну а теперь – думай, сказал он себе. Если сможешь. Зачем оставлять дверцу открытой, если он намерен остаться в машине?
   А с другой стороны, для чего ему вылезать из нее? Если он останется здесь, то рано или поздно Жискар явится за ним и, предположительно, доставит в безопасное место.
   Не рискованно ли дожидаться его здесь?
   Сколько времени понадобится Жискару, чтобы проводить Дэниела в безопасное место и вернуться?
   Но он не знал, и как скоро роботы Амадиро решат, что на дорогах, ведущих к Институту, они Дэниела с Жискаром не найдут. (Нет, не может быть, чтобы Дэниел и Жискар в поисках убежища пошли назад в Институт. Конечно, он им этого конкретно не запретил… Ну а вдруг это наиболее удобный путь? Нет! Немыслимо!)
   Бейли даже головой покачал, отчего у него сразу заломило виски. Он зажал их ладонями и скрипнул зубами.
   Долго ли роботы Амадиро будут продолжать поиски, прежде чем предположат, что Бейли ввел их в заблуждение – или заблуждался сам? А тогда что? Вернутся и захватят его – очень вежливо и всячески стараясь не причинить вреда? Сможет ли он отделаться от них, заявив, что умрет, если ему придется выйти из машины под дождь?
   Поверят ли они? Свяжутся с Институтом по радио, чтобы проверить? Это уж наверняка! А тогда, пожалуй, явятся люди, и они с ним миндальничать не будут.
   Если выйти из машины и отыскать укромное местечко среди окружающих деревьев, роботам будет труднее его отыскать, и он выиграет время.
   Конечно, тогда и Жискару будет труднее его отыскать, но инструкции охранять Бейли будут воздействовать на Жискара гораздо сильнее, чем инструкции отыскать его – на роботов Амадиро. Главной целью первого будет найти Бейли, а вторых – найти Дэниела.