Азимов Айзек. Стальные пещеры (пер. И.Кочкарева)

   – Понятно. В этом есть своя логика. Теперь, доктор, я хочу вас спросить: правда ли, что роботехники Внешних Миров производят роботов, которые гораздо больше похожи на людей, чем наши?
   – Полагаю, что это так.
   – А могли бы они создать робота, которого в обычных условиях невозможно было бы отличить от человека?
   Доктор Джерриджел поднял брови и задумался.
   – Мне кажется, могли бы, мистер Бейли. Правда, это было бы ужасно дорого. Сомневаюсь, чтобы затраты окупились.
   – Как вы думаете, – без устали продолжал Бейли, – могли бы они построить такого робота, который ввел бы в заблуждение даже вас, заставив принять его за человека?
   Роботехник недоверчиво хмыкнул.
   – О мой дорогой мистер Бейли, я сомневаюсь. Честное слово. Робота выдает не только его внеш… – Доктор Джерриджел осекся не договорив, Он медленно повернулся к Р. Дэниелу, и его румяное лицо стало белым как полотно. – Не может быть, – прошептал он. – Не может быть… – Он протянул руку и робко коснулся щеки Р. Дэниела. Тот спокойно смотрел на роботехника, не пытаясь отклониться, – Боже мой! – воскликнул доктор Джерриджел. Казалось, он вот-вот расплачется. – Вы действительно робот?
   – Вам понадобилось немало времени, чтобы понять это, – сухо заметил Бейли.
   – Я никак не ожидал. Никогда не видел такого робота. Он создан на Внешних Мирах?
   – Да, – ответил Бейли.
   – Теперь все понятно. То, как он держит себя. Его манера говорить. Это не идеальная имитация человека, мистер Бейли.
   – Тем не менее, довольно неплохая, правда?
   – О, поразительная! Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь удалось распознать его по виду. Я очень благодарен вам за то, что вы свели меня с ним. Можно мне осмотреть его?
   Роботехник в нетерпении вскочил со стула.
   Бейли жестом остановил его:
   – Прошу вас, доктор. Одну минуту. Сначала давайте-ка выясним все, что касается убийства.
   – Так, значит, оно не выдумано? – Доктор Джерриджел не пытался скрыть свое глубокое разочарование. – А я уж подумал было, что это всего лишь уловка, что вы хотели отвлечь мое внимание и посмотреть, как долго удастся водить меня за нос…
   – Это не уловка, доктор Джерриджел. Теперь скажите мне, при создании вот такого человекоподобного робота, который в дальнейшем будет выдавать себя за настоящего человека, разве не следует сконструировать его мозг так, чтобы он по своим свойствам был как можно ближе к человеческому?
   – Разумеется, следует.
   – Очень хорошо. А могло случиться так, что подобный мозг построили без Первого Закона? Допустим, его упустили случайно. Вы говорите, что теории такого мозга не существует. Но как раз это и позволяет предположить, что конструкторы могли создать его без Первого Закона. Они просто не знали, чего им следует опасаться.
   Доктор Джерриджел энергично замотал головой.
   – Нет. Нет. Это невозможно.
   – Вы уверены? Мы, конечно, можем проверить Второй Закон. Дэниел, дайте мне свой бластер.
   Бейли не сводил глаз с робота. Свой собственный бластер он крепко сжимал рукой.
   – Пожалуйста, Элайдж, – спокойно сказал Р. Дэниел и протянул ему бластер рукояткой вперед.
   – Сыщик ни при каких обстоятельствах не должен расставаться со своим бластером, но у робота выбора нет, он должен подчиняться человеку, – сказал Бейли.
   – Кроме тех случаев, мистер Бейли, – проговорил доктор Джерриджел, – когда подчиняться значит нарушить Первый Закон.
   – Знаете ли вы, доктор, что Дэниел направил свой бластер на группу невооруженных людей и угрожал тем, что откроет огонь?
   – Но я не выстрелил, – вмешался Р. Дэниел.
   – Еще бы. Но угроза уже сама по себе – действие для робота необычное, не так ли, доктор?
   Доктор Джерриджел прикусил губу.
   – Чтобы судить об этом, мне нужно знать точные обстоятельства. Но звучит это действительно необычно.
   – Тогда подумайте вот над этим. Р. Дэниел во время убийства был на месте преступления, и если вы отбросите возможность того, что некий землянин пересек открытое пространство, унося оружие с собой, то получается, что Дэниел и только Дэниел из всех присутствовавших мог спрятать оружие.
   – Спрятать оружие? – изумился доктор Джерриджел.
   – Позвольте мне объяснить. Бластер, которым совершили убийство, не найден. Место преступления было тщательно обследовано, но его так и не обнаружили. Не мог же он раствориться в воздухе. Существует только одно место, где его могли спрятать, только одно место, куда никто и не подумал заглянуть.
   – Какое место, Элайдж? – спросил Р. Дэниел. Бейли вынул свой бластер и твердо направил его в сторону Р. Дэниела.
   – Ваш пищевой мешок, – сказал он. – Да-да, ваш пищевой мешок, Дэниел!

Глава тринадцатая
Проверка робота

   – Это не так, – спокойно возразил Р. Дэниел.
   – Да? Позволим решить это доктору Джерриджелу. Доктор Джерриджел?
   – Мистер Бейли? – Взгляд роботехника, пугливо метавшийся между сыщиком и роботом во время их разговора, остановился на Лайдже.
   – Я пригласил вас сюда для авторитетного анализа этого робота. Могу предоставить в ваше распоряжение лаборатории городского бюро стандартов. Если вам понадобится оборудование, которого у них нет, я вам его достану. Мне нужен быстрый и определенный ответ, и плевать на расходы и хлопоты.
   Бейли поднялся. Он говорил довольно спокойно, но внутри у него все кипело. Если бы он только мог схватить Джерриджела за горло и выдавить из него необходимые доказательства, он послал бы к чертям все эти научные изыскания.
   – Ну так что же, доктор Джерриджел?
   Доктор Джерриджел нервно улыбнулся и сказал:
   – Мой дорогой мистер Бейли, лаборатория мне не нужна.
   – Почему? – спросил Бейли, предчувствуя какой-то подвох.
   Мускулы его напряглись, по телу пробежала дрожь.
   – Проверить наличие Первого Закона нетрудно. Мне никогда не приходилось заниматься этим, как вы сами понимаете, но это достаточно просто.
   Бейли набрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул.
   – Объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что можете проверить его прямо здесь?
   – Да, конечно, Послушайте, мистер Бейли, я приведу вам одну аналогию. Если бы я, например, был врачом и мне нужно было узнать содержание сахара в крови пациента, мне бы понадобилась лаборатория. Для определения интенсивности основного обмена, проверки функций головного мозга или исследования генов на наследственное заболевание мне понадобилось бы сложное оборудование. С другой стороны, чтобы узнать, зрячий ли пациент, я сделал бы простое движение рукой перед его глазами, а чтобы сказать, мертв он или нет, мне было бы достаточно прощупать его пульс… Я подвожу к тому, что чем важнее и фундаментальнее-то свойство, которое подвергается проверке, тем проще требуемое оборудование. То же самое относится и к роботам. Первый Закон – это закон фундаментальный. Он определяет все. Если он отсутствует, то во многих случаях робот будет вести себя явно не так, как положено.
   Во время своего объяснения доктор Джерриджел достал плоский черный предмет, который, развернувшись, превратился в маленький книгоскоп, и вставил в него видавшую виды катушку. Затем он вытащил секундомер и несколько белых пластиковых полосок, которые, состыковавшись, образовали что-то похожее на логарифмическую линейку с тремя шкалами, двигающимися независимо по отношению друг к другу. Нанесенные на нее обозначения были Бейли совершенно непонятны.
   Доктор Джерриджел похлопал по своему книгоскопу и слегка улыбнулся, как будто перспектива небольшой научной работы в полевых условиях воодушевляла его.
   – Это мой справочник по роботехнике. Я всегда ношу его с собой. Он стал частью моей одежды, – сказал он и застенчиво хмыкнул.
   Он приник к окуляру книгоскопа и стал осторожно встраивать свой аппарат. Книгоскоп застрекотал и смолк, опять застрекотал и опять смолк.
   – Встроенный алфавитный указатель, – с гордостью сообщил роботехник. Он говорил, не отрываясь от прибора, и от этого голос его звучал приглушенно. – Я сам его сделал. Экономит массу времени. Впрочем, сейчас не это главное. Давайте посмотрим. Мм… подвиньте, пожалуйста, ваш стул поближе ко мне, Дэниел.
   Р. Дэниел подвинулся. Все это время он спокойно и внимательно наблюдал за приготовлениями роботехника.
   Бейли держал его под прицелом.
   То, что последовало дальше, обескуражило и разочаровало его. Доктор Джерриджел начал задавать какие-то странные вопросы и производить действия, в которых, казалось, не было никакого смысла. Иногда он прерывался, чтобы посмотреть на свою логарифмическую линейку или в окуляр книгоскопа.
   Он спрашивал, например:
   – У меня двое детей с разницей в возрасте пять лет и младший ребенок – девочка; какого пола старший ребенок?
   Р. Дэниел ответил («Еще бы ему не ответить», – подумал Бейли): «Основываясь на данной информации, это невозможно определить».
   В ответ на это доктор Джерриджел лишь взглянул на свой секундомер, а затем отвел правую руку как можно дальше в сторону и попросил:
   – Прикоснитесь, пожалуйста, к кончику моего среднего пальца кончиком третьего пальца вашей левой руки.
   Дэниел сделал это легко и быстро.
   Минут через пятнадцать, не больше, доктор Джерриджел закончил проверку. Он в последний раз молча подсчитал что-то на своей логарифмической линейке и быстро разобрал ее. Затем убрал секундомер и сложил книгоскоп, предварительно достав из него «Справочник».
   – И это все? – спросил Бейли нахмурясь.
   – Все.
   – Но это же смешно. Вы не задали ни одного вопроса, касающегося Первого Закона.
   – О дорогой мистер Бейли, разве вы станете отрицать, что врач, ударяя по вашему колену резиновым молоточком так, что оно подпрыгивает, получает таким образом сведения о состоянии вашей нервной системы? Разве вы удивляетесь тому, что он может сделать вывод о вашей возможной склонности к употреблению определенных алкалоидов, когда внимательно осматривает ваши глаза, наблюдая за реакцией радужной оболочки на свет?
   – Итак, каково же ваше решение? – спросил Бейли.
   – Дэниел снабжен Первым Законом в полном объеме!
   Роботехник резко кивнул головой, как бы в подтверждение своих слов.
   – Не может быть, – хрипло проговорил Бейли. Он и представить себе не мог, что доктор Джерриджел способен выпрямиться в кресле еще больше, чем обычно. Глаза доктора сузились и взгляд их стал жестким.
   – Уж не собираетесь ли вы учить меня роботехнике?
   – Я вовсе не подвергаю сомнению вашу компетентность, – проговорил Бейли, умоляюще вскинув руку, – но разве вы не можете ошибаться? Вы сами сказали, что никто ничего не знает о теории роботов, не оснащенных Первым Законом. Слепой может читать, используя шрифт Брайля или звуковой аппарат. Предположим, вы не знаете, что шрифт Брайля или звукозапись существует. Разве не могли бы вы со всей уверенностью в своей правоте заявить, что у человека есть глаза, потому что тот знает содержание определенного книгофильма?
   – Да-да. – К роботехнику вернулось его прежнее добродушие. – Я понимаю вашу мысль. И все же, если позволите продолжить вашу аналогию, слепой не мог бы читать при помощи своих глаз, а как раз это я и проверил. Речь сейчас не о том, на что способен или не способен робот, у которого отсутствует Первый Закон. Поверьте мне, нет никакого сомнения, что Р. Дэниел этим законом снабжен.
   – Не могли он фальсифицировать свои ответы? – спросил Бейли.
   Он словно утопающий, хватался за соломинку.
   – Конечно, нет. В этом и состоит разница между роботом и человеком. Человеческий мозг, да и мозг любого млекопитающего, невозможно полностью проанализировать ни одним из известных ныне математических методов. Поэтому наверняка предугадать его реакцию невозможно. Мозг же робота полностью поддается анализу, в противном случае его не могли бы построить. Мы знаем точно, какой должна быть реакция на данное стимулирующее воздействие, Ни один робот не способен фальсифицировать ответы. То, что вы называете фальсификацией, просто не существует в пределах умственного горизонта робота.
   – Тогда давайте обратимся к реальным фактам. Р. Дэниел действительно направил бластер на толпу людей. Я это видел. Я сам присутствовал при этом. Даже если он не стрелял, разве действие Первого Закона не должно было вызвать у него нечто вроде нервного потрясения? Этого, как вы знаете, не произошло. Впоследствии он вел себя абсолютно нормально.
   Роботехник в растерянности потер подбородок:
   – Это действительно странно.
   – Ничуть, – внезапно вмешался Р. Дэниел. – Коллега Элайдж, посмотрите, пожалуйста, взятый у меня бластер.
   Бейли взглянул на бластер, который держал в левой руке.
   – Откройте патронник, – настаивал Р. Дэниел. – Проверьте его.
   Бейли взвесил все «за» и «против», затем медленно положил собственный бластер на стол рядом с собой и быстрым движением открыл бластер робота.
   – Он пуст, – озадаченно проговорил он.
   – В нем нет заряда, – подтвердил Р. Дэниел. – Если вы присмотритесь повнимательнее, то увидите, что там его никогда и не было. В этом бластере нет запала, его нельзя применить по назначению.
   – Вы угрожали толпе незаряженным бластером? – воскликнул Бейли.
   – Бластер был мне необходим, чтобы выполнять роль сыщика, – объяснил Р. Дэниел. – Однако, имея настоящий заряженный бластер, я мог бы случайно причинить вред человеку, что, конечно же, немыслимо. Я как-то пытался объяснить вам это, но вы были чем-то раздражены и не пожелали меня выслушать.
   Бейли уныло посмотрел на недействующий бластер, который все еще держал в руке, и тихо сказал:
   – По-моему, на этом можно поставить точку. Благодарю вас за помощь, доктор Джерриджел.
   Бейли послал за завтраком, но, когда его принесли (кекс с дрожжевыми орехами и нелепого вида кусочек жареного цыпленка на крекере), он только и мог, что бессмысленно уставиться на него. Мысли вихрем носились в его голове. На его длинном лице застыло выражение глубокого уныния.
   Он словно бы жил в нереальном мире, в жестоком, перевернутом вверх дном мире.
   Каким образом все это произошло? События последних дней разворачивались перед ним словно в бесконечном, кошмарном сне, начиная с того момента, когда он вошел в кабинет Джулиуса Эндерби и внезапно оказался по горло в кошмаре убийства и проблем роботехник и.
   Господи! А прошло всего лишь пятьдесят часов.
   Он упорно искал решение в Космотауне. Дважды обвинял в убийстве Р. Дэниела, один раз как замаскированного человека, другой раз как несомненного робота. И оба раза от его обвинений не осталось камня на камне.
   Теперь ему снова нужно все начинать сначала. Его вынуждали обратить наконец свои мысли к Городу, а со вчерашнего вечера он никак не мог решиться на это. В его сознание ломились одни и те же нескончаемые вопросы, но он не хотел их слышать, просто не мог. Иначе пришлось бы искать на них ответы, а он… О Боже, как боялся он этих ответов!
   – Лайдж! Лайдж!
   Чья-то рука грубо трясла Бейли за плечо.
   – В чем дело, Фил? – спросил он, приходя в себя.
   Филип Норрис, сыщик класса С-5 сел, положил руки на колени и наклонился вперед, заглядывая в лицо Бейли.
   – Что с тобой? Перешел на наркотики? Ты сидел совершенно неподвижно, с открытыми глазами. Мне даже показалось, что ты мертв.
   Он приглаживал свои редеющие светло-русые волосы, с жадностью поглядывая близко поставленными глазами на остывающий завтрак Бейли.
   – Цыпленок! – воскликнул он. – Все идет к тому, что скоро без рецепта врача его и не получишь.
   – Угощайся, – рассеянно проговорил Бейли.
   Приличия взяли верх, и Норрис сказал:
   – Вообще-то я через минуту иду в столовую. Так что оставь его себе. Слушай, чем это вы там занимаетесь, ты и шеф?
   – О чем ты?
   Норрис пытался напустить на себя безразличный вид, но его выдавали руки, не находившие себе покоя.
   – Давай-давай, выкладывай. Ты прекрасно знаешь, о чем речь. С тех пор как он вернулся, ты от него не выходишь. В чем дело? Предвидится повышение?
   Бейли нахмурился. При упоминании о внутренних интригах отделения к нему начало возвращаться чувство реальности, У Норриса был приблизительно такой же стаж, как у Бейли, и он, естественно, очень ревниво следил за любыми проявлениями предпочтения, оказываемого Бейли со стороны руководства.
   – Да какое повышение! Можешь мне поверить. Ничего подобного. Абсолютно ничего. А если тебе нужен комиссар, так ради Бога, забирай его! Я бы отделался от него с удовольствием.
   – Пойми меня правильно, – сказал Норрис. – Мне все равно, повысят тебя или нет. Просто если ты имеешь какое-то влияние на комиссара, может, помог бы парнишке?
   – Какому парнишке?
   На этот вопрос не нужно было отвечать. Винсент Барретт, тот самый юноша, которого уволили, чтобы освободить место для Р. Сэмми, шаркающей походкой приближался к ним, покинув свой укромный уголок, где скромненько сидел до сих пор. Он смущенно вертел в руках свою кепку, и на его скуластом лице появилось что-то вроде улыбки.
   – Здравствуйте, мистер Бейли.
   – А, привет, Вине. Как дела?
   – Не очень, мистер Бейли.
   Он тоскливо оглядывался по сторонам. «Конченый человек, – подумал Бейли, – наполовину мертвец… Деклассифицированный».
   Внезапно на него накатило раздражение, «Ну что ему от меня-то нужно?» – подумал он, едва сдерживаясь, чтобы не высказать свою мысль вслух.
   – Мне очень жаль, малыш.
   Что еще он мог сказать?
   – Я все думаю… может, что-нибудь подвернется.
   Норрис подвинулся ближе и зашептал Бейли на ухо:
   – Кто-то должен положить этому конец. Сейчас они собираются уволить Чен-лоу.
   – Что?
   – Ты разве не слышал?
   – Нет, Черт побери, он же С-3. У него за плечами десять лет службы.
   – То-то и оно. Но его работу может выполнять машина с ногами. Кто следующий?
   Молодой Вине Барретт не прислушивался к шепоту. Он был полностью погружен в свои собственные мысли.
   – Мистер Бейли? – позвал он.
   – Да, Винс?
   – Знаете, что говорят? Говорят, Лайрен Миллейн, субэфирная танцовщица, на самом деле – робот.
   – Глупости.
   – Вы думаете? Говорят, уже научились делать роботов, которые выглядят как люди; их кожа вроде сделана из специального пластика.
   Бейли с чувством вины подумал о Р. Дэниеле и не нашелся, что ответить. Он покачал головой.
   – Как вы думаете, – спросил юноша, – никто не станет возражать, если я пройдусь по отделу? У меня поднимается настроение, когда я попадаю в привычную обстановку.
   – Нет, конечно, малыш.
   Барретт отправился бродить по офису. Бейли с Норрисом посмотрели ему вслед.
   – Похоже, – медиевисты правы, – заметил Норрис.
   – В смысле, назад к Земле? Ты это имеешь в виду; Фил?
   – Нет. Я о роботах, «Назад к Земле». Ха! У Земли-старушки безграничные возможности. Нам не нужны роботы, вот и все.
   – Восемь миллиардов людей, а запасы урана на пределе! Что здесь безграничного? – пробормотал Бейли.
   – Что с того, если уран и закончится? Будем его импортировать, Или откроем другие ядерные процессы, установить развитие человечества невозможно, Лайдж. Нужно быть оптимистом и верить в старый добрый человеческий разум. Наш главный резерв – изобретательность, а ее запасы не иссякнут никогда. От возбуждения он даже привстал.
   – Начнем с того, что мы можем использовать солнечную энергию, а ее хватит на миллиарды лет. Можем построить космические станции, аккумулирующие энергию в орбите Меркурия. На Землю энергию будем переправлять направленным лучом.
   Бейли слышал об этом проекте. Ученые-теоретики носились с этой идеей уже, по меньшей мере, лет сто пятьдесят. Реализация этого проекта наталкивалась на неразрешимую проблему: сфокусировать луч так, чтобы он мог пройти пятьдесят миллионов миль и не рассеялся в пустоте. Бейли напомнил об этом Филу.
   – Когда возникнет такая необходимость, с этим справятся. Будь спокоен, – возразил Норрис.
   Бейли представил себе, какой стала бы жизнь на Земле, обладай она неисчерпаемыми запасами энергии. Не нужно было бы сдерживать рост населения. Укрупнялись бы фабрики, интенсивнее использовалась бы гидропоника. Энергия – вот единственное, без чего нельзя было обойтись. Полезные ископаемые вполне можно было бы ввозить с необитаемых планет. Если когда-нибудь возникли бы проблемы с водой, ее можно было бы доставлять с лун Юпитера. Черт возьми, можно было бы заморозить океаны и вывести их ледяные массы на орбиту, по которой они кружили бы вокруг Земли как маленькие ледяные луны. Они находились бы в космосе, всегда под рукой, в то время как их ложа увеличили бы площадь суши, и появилось бы больше земли для сельского хозяйства, больше места для людей. Даже содержание углерода и кислорода в атмосфере Земли можно было бы сохранить и увеличить за счет метановой атмосферы Титана и замерзшего кислорода Умбриеля.
   Население Земли могло бы достичь триллиона, а то и двух. Почему бы и нет? Было время, когда сегодняшние восемь миллиардов казались невероятной цифрой. Было время, когда население всего лишь в один миллиард и то считалось немыслимым. Всегда, в каждом поколении, начиная со средней эпохи, находились пророки мальтузианского толка, и всегда оказывалось, что они ошибались.
   А что бы сказал на это Фастольф? Мир с населением в триллион? Конечно, возможен! Но он зависел бы от импортируемого воздуха и воды, не говоря уже об энергии, идущей от сложных накопителей, расположенных за пятьдесят миллионов миль от Земли. Какой невероятно шаткой была бы такая структура. Земля постоянно висела бы на волоске от полной катастрофы при малейшем повреждении любого звена в этом охватывающем всю Солнечную систему механизме.
   – Я лично думаю, что было бы легче отправить с Земли часть избыточного населения, – сказал Бейли.
   Это был скорее ответ на ту картину, которую он нарисовал в своем воображении, чем на то, что говорил Норрис.
   – Да кто нас примет? – с горькой усмешкой откликнулся Норрис.
   – Любая необитаемая планета.
   Норрис поднялся, похлопал Бейли по плечу.
   – Лайдж, ешь своего цыпленка и поправляйся, Должно быть, ты все-таки принимал наркотики, – сказал он и ушел посмеиваясь.
   Бейли посмотрел ему вслед, и лицо его искривилось невеселой гримасой; Норрис раструбит новость повсюду, и пройдут недели, прежде чем хохмачи их отдела (а они были в каждом офисе) оставят его в покое. Хорошо хоть, что Норрис отвлекся от своей излюбленной темы, и ему не пришлось говорить о молодом Винсе, о роботах и о деклассификации.
   Он вздохнул и воткнул вилку в уже остывшего жесткого цыпленка…
   Дождавшись, когда Бейли расправился с последним куском кекса, Р. Дэниел поднялся из-за своего стола, выделенного ему еще утром, и подошел к своему партнеру.
   Бейли с тревогой посмотрел на робота: «Ну, что?»
   – Комиссара нет, и неизвестно, когда он появится. Я сказал Р Сэмми, что мы собираемся воспользоваться кабинетом комиссара и что, кроме комиссара, он никого не должен туда впускать.
   – Зачем нам кабинет комиссара?
   – Там нас никто не услышит. Вы ведь не станете отрицать, что нам нужно обдумать следующий шаг. Полагаю, вы не собираетесь прекратить расследование?
   Именно этого Бейли желал больше всего на свете, но сказать об этом прямо, естественно, не мог. Он встал и направился в кабинет Эндерби.
   Как только они вошли, Бейли сказал:
   – Ну, Дэниел, что вы хотели сказать?
   – Коллега Элайдж, со вчерашнего вечера вы сам не свой. В вашем психоизлучении произошли определенные изменения.
   В голове Бейли мелькнула ужасная мысль.
   – Вы телепат? – воскликнул он.
   В более спокойном состоянии он не воспринял бы такую возможность всерьез.
   – Нет. Конечно, нет, – ответил Р. Дэниел.
   Паника, охватившая Бейли, немного улеглась.
   – Тогда что вы, черт возьми, подразумеваете, говоря о моем психоизлучении?
   – Это лишь выражение. Я использую его, чтобы описать то чувство, которое вы от меня скрываете.
   – Какое чувство?
   – Это трудно объяснить, Элайдж. Вы, вероятно, помните, что первоначально меня создавали для того, чтобы помочь нашим людям в Космотауне изучить человеческую психологию.
   – Да, знаю. Вас приспособили к сыскной работе, просто-напросто снабдив цепью стремления к справедливости. – В голосе Бейли звучал явный сарказм. Он и не пытался его скрыть.
   – Совершенно верно, Элайдж. Но мой первоначальный замысел остается, по сути, неизменным. Меня строили для цереброанализа.