Бабкин Борис Николаевич. Сто баксов на похороны

   – Спасибо, милая. – Он поцеловал ее. – Мне пора. Если задержусь, позвоню.
   – Костя, – обидчиво проговорила Нина, – почему ты никогда не берешь меня на свои деловые встречи? Я даже иногда думаю, уж не занимаетесь ли вы там… – Вздохнув, нахмурилась. – Может, действительно устраиваете оргии? Запомни, – тут же холодно добавила она, – если я узнаю что-то подобное, никогда не прощу. Мне вполне хватит того черного для меня года.
   – Перестань, – виновато попросил он. – Мы же договорились никогда не вспоминать об этом.
   – Так почему ты не берешь меня с собой?
   – Там ведутся разговоры о деле, – уже с раздражением проговорил он. – Люди, которые ведут переговоры со мной, не желают, чтобы их видел еще кто-то. Надеюсь, я ответил тебе понятно?
   – Значит, ты мне по-прежнему не доверяешь, – вздохнула Нина. – Почему? Ведь я знаю обо всех твоих делах.
   – Хватит! Если задержусь, – выходя, бросил Константин, – позвоню.
   Виктория услышала звук отпираемого замка. Вскочила со стула и, затравленно оглянувшись, схватила стоявший на гладильной доске утюг. Подняв руку с утюгом над головой, шагнула вперед. – Не знаю, – покачала головой Вика. – Но я хочу узнать, кто стоит за этим. Кто забрал у меня Колю.
   – Вика, – услышала она голос Алексея, – где ты?
   Женщина обессиленно опустилась на пол.
   – Виктория! – уже встревоженно позвал Алексей. – Где ты? – Заглянув в комнату, увидел ее сидящей на полу и метнулся вперед. – Вика, – присев, схватил ее за плечи, – что с тобой?
   – Ничего… – Вздохнув, она обхватила его шею руками. – Просто перепугалась.
   Он замер. Несколько секунд они сидели на полу. Затем она, смущенно улыбаясь, отпустила шею Алексея и встала.
   – Извини, – вздохнула Вика.
   – Я бы так всю жизнь просидел.
   – Не надо, Алеша, – тихо попросила она. – Я всегда любила Колю. И буду любить его. У меня есть сын. Антошка очень похож на папу, – сквозь слезы улыбнулась она. – У нас есть фотография Коли, где ему четыре с половиной года, так они с Антошкой – одно лицо.
   – Но его нет! – пылко проговорил Алексей. – А я – вот он! – Он стукнул себя в грудь. – Почему ты себя заживо хоронишь? Так и будешь любить его, мертвого?!
   – Прекрати! – закричала Вика. – Зачем ты так? – гораздо тише, опустив голову, спросила она. – Прошло всего ничего…
   – Извини, – виновато попросил он. – Просто я так долго… – Не договорив, махнул рукой.
   – И ты извини. Но давай сразу выясним… Если ты приходишь как друг, я согласна. Но на большее… – Она покачала головой. – Я не смогу забыть Николая. Пойми меня правильно. У меня растет сын, который, надеюсь, будет похож на Колю не только внешне. Ты понял меня?
   – Разумеется, – неохотно согласился Алексей.
   – Хватит, Леша, – прекратила она неприятный разговор. – Если еще раз ты воспользуешься ситуацией, то лучше больше не приходи.
   – Понял. Больше подобного не будет.
   – Ты узнал что-нибудь об убийцах Николая?
   – Убийц было двое. Зубов, кличка Зуб, и Тихонов. Оба ранее судимы. Зубов последний раз осужден за пиратство. Как это ни странно звучит, но он бывший морской разбойник. Тихонов – просто преступник. Отсидел пятнадцать лет за заказное убийство. Зубов арестован. Он сразу после убийства Николая всадил нож в спину Тихону. Заметал следы, как говорится на их языке. Причина убийства пока неясна. Но то, что это заказное, – точно. Мне обещали разузнать, кому мог помешать Николай. Но зачем тебе это? – решился спросить он. – Убийца Николая задержан и получит свое. Тебе больше ничто не угрожает.
   – Откуда ты знаешь, – перебила его Вика, – что мне ничто не угрожает? Я подсознательно чувствую опасность. Поэтому и не забираю домой Антошку, хотя очень скучаю. А так здесь все напоминает о Николае. Мне кажется, что я до сих пор слышу его голос. Понимаю, что это ненормально, – увидев глаза Алексея, кивнула Вика. – Но я хочу, чтобы это было так. Я не хочу и не могу забыть Кольку!.. – Она тихо заплакала.
   – Зачем ты хочешь узнать? – Подойдя, он осторожно положил ей на плечи руки. – Что это даст?
   – Да вот в том-то и хрен, – зло бросил Зубов, – что не при делах я! Кто-то подставил меня по-полному. Тихона замочили. На ноже тоже мои пальчики. Хреновина какая-то! – Он треснул кулаком по столу. – Мне б на волю вырваться, – зло проговорил Зубов, – я бы разобрал рамс! С кого начать – знаю.
   – Да, – покачал головой Лошак, – кому-то ты крепенько насолил. Вспомни, кому дорожку перешел? А может, кто из старых терпил своего часа дождался и решил тебя упрятать надолго?
   – Все может быть. Мы в Охотском и яхты на абордаж по полной программе брали. Раз, помню, – усмехнулся Зуб, – гусь один, в золотых очках, все грозился. Мол, я вас… Наверное, уже рыбешки и косточки обглодали.
   – Ты где махаться так наблатыкался? – спросил Лошак.
   – В детстве сам занимался. По мешку руками и ногами лупил. В кровь руки разбивал. Потом начал бить чем удобно. Локтями, коленями. Пальцами тыкать. Сосед один, самбист, увидел, ну и вроде как тренировал немного. Но я решил ствол себе достать. Мента отделал. Сел. Вышел, – усмехнулся он. – И вообще ни один срок до конца не оттянул. Богатый покровитель был. А в последний раз по помиловке откинулся.
   – Слышал, – ухмыльнулся Лошак. – После нашей с тобой стычки я справки навел. Скажу честно, получить с тебя хотел. Но братва за тебя ништяк базарила. Я тогда не в настроении был. На меня два магазина вешают. Подельник, сучонок, сдал. Мразь поганая! Я в отказ иду, но голый номер, просто по привычке упираюсь. Опознание было. Вообще хана! – поморщился Лошак. – Раскрутят на всю катушку. Ты Хомяка Питерского знаешь?
   – Сидели вместе.
   – Вот он, сучара, и ломанул меня.
   – Да он мне по зоне не нравился. Крученый, как хвост поросячий. А ты что, другого найти не мог?
   – Да как-то все само получилось. Я его и не знал раньше. Вот и загулял. Меня за мента искали. Участкового на хате положил по бухе. Вот и гульнул. Думал, куда-нибудь курканусь в глубинку. И хрен на рыло! Ну, я этому Хомяку на суде глотку перегрызу! У тебя дела, похоже, тоже швах, – сочувственно посмотрел он на Зубова. – Все против тебя.
   – Точняк. Вырваться бы, я бы с ходу следствие навел.
   – Тебе за Тихона предъявить могут, – осторожно проговорил Лошак. – У него приятели – крутые ребята. Да и по зонам его знают как козырного фраера. Так что…
   – В курсе, – перебил его Зуб. – Но если не чертило попадется, поймет, что Тихона замочить я не мог. На кой мне его валить было? Чтоб мусорам нож с отпечатком оставить?
   – Вот в этом-то и хрен. Базарок катит, что ты свою игру мылишь. Мол, отпечатки на маслятах и стволе, да еще на ноже, которым Тихона завалил, я оставить не мог. Мол, не чертило. Мусора тоже так подумают и припаяют тебе от силы пятерик. А ты от заказного в тень уйдешь. Я и такое слышал.
   – Лихо девочки плясали, – усмехнулся Зубов. – Это дочери мои, – продолжил он известную лагерную присказку.
   Лошак гулко рассмеялся.
   – Ты снова куда-то уходишь? – удивленно посмотрела на дядю выглянувшая из спальни Инна. – Да?…
   – Дела, племянница, – улыбнулся Глеб. – Надо по одному вопросу решить все. А потом уж и погулять как следует.
   – Когда придешь?
   – Без малейшего представления. Как только, так сразу.
   Она рассмеялась.
   – Покедова! – Махнув рукой, Глеб вышел.
   – Я, наверное, тоже уйду! – крикнула Инна вслед.
   – А как же мне попасть в твои хоромы? – Глеб вернулся в прихожую.
   – Ключ второй возьми. – Она бросила ему ключ.
   Глеб поймал его и сунул в карман. Кивнув, снова вышел. Захлопнул дверь.
   «Куда же он ходит? – попыталась догадаться Инна. – Может, к какой-нибудь женщине? Мама, когда была жива, говорила, что у него в Москве была одна любовь. Он вроде из-за нее и уехал из столицы в Якутию. Сейчас в артели работает, золото добывает. А шуба действительно хорошая. И шапка тоже. Надо будет поговорить с ним об этом. Если там он может доставать таких хотя бы штук по пятнадцать в месяц, можно неплохо заработать. Даже учитывая дорогу. Надо будет обсудить это с…»
   Длинно проиграл вызов мобильного. Она взяла его.
   – Ну что же, – кивнул грузный мужчина в дорогом костюме. Его узкие глаза на полном лице хитро блеснули. – Все-таки ты нас дожал, Михайлов! – погрозил он пухлым пальцем сидевшему напротив Константину. – Но если вдруг что-то… – Ты постарайся. – Саид тяжело поднялся. В сопровождении телохранителей пошел к выходу. Шарик, тяжело вздохнув, взял графин и, налив в рюмку водки, выпил.
   – Перестань, Саид, – укоризненно покачал головой сидевший рядом с Константином загорелый толстяк. – Мы серьезные люди, и вдруг ты позволяешь себе какую-то ребяческую вольность. Смотри, мол… Не солидно.
   – А мне эта штука ни к чему, – сказал Саид. – Мне деньги нужны и безопасность. Я почему так долго не соглашался – советовался с коллегами. У нас с Москвой все время провалы были. Людей теряли и товар. А уж про деньги и вспоминать не хочется. Вот поэтому я и…
   – Если что-то вдруг, – перебил Константин, – накроется, мы все оплатим. Разумеется, если не по вине твоих людей.
   – Вот это слова мужчины, – кивнул Саид.
   – Значит, по рукам?
   – Насчет этого, – кивнул азиат, – договорились.
   Они пожали друг другу руки.
   – А как насчет наоборот? – спросил Саид.
   – С этим придется подождать, – вздохнул Михайлов.
   – Перестань, Константин, – снова вмешался загорелый. – Они будут платить по мировым ценам.
   – Разумеется, – усмехнулся Константин. – Ибо мировая цена сейчас снизилась. Но я повторяю: сейчас об этом разговора быть не может. У меня просто нет товара для продажи. Излишки, какие имеются, я оставляю, надеясь, что цена вот-вот повысится.
   – Я думаю, ты уже набрал предостаточно, – улыбнулся Саид.
   – На этом все! – Давая понять, что разговор окончен, Михайлов поднялся. – Извините, но у меня еще несколько дел. Надеюсь, это на наш договор не повлияет? – взглянул он на азиата.
   – Конечно, нет, – улыбаясь, покачал тот головой. Хотя его узкие глаза говорили о другом.
   Михайлов, усмехнувшись, вышел из-за стола и неторопливо пошел к выходу из ресторана. Горец и еще трое крепких парней, сторожа каждое движение стоявших у стены четверых парней с узкими глазами, отошли к двери задом.
   – Ты, Шарик, – Саид посмотрел на загорелого толстяка, – обещал мне не только договор о поставках. Нехорошо!..
   – Я постараюсь объяснить все Косте. Но…
   – Ишь чего захотел! – усаживаясь на заднее сиденье «шестисотого», говорил Михайлов. – Пусть благодарит своего Аллаха, что добро дал на наш договор. – Он криво улыбнулся и взглянул на сидевшего рядом с водителем Горца. – Сними парней. Пусть поживет пока. – Сейчас в «Космос». – Михайлов посмотрел на часы.
   – А вы уверены, – повернувшись, взглянул на него тот, – что…
   – Делай, что я сказал, – приказал Михайлов.
   Горец включил передатчик.
   – Отбой, – коротко бросил он.
   – Запомни, Саша, – многозначительно проговорил Михайлов, – мне советники не нужны. От тебя требуется исполнение моих приказов – и ничего более. Ясно?
   – Извините, – сказал Горец.
   – Да? – взяла телефонную трубку Нина. – Яша! – услышав гудки отбоя, закричала Нина. Неожиданно выматерившись, с треском швырнула трубку на аппарат.
   – Мам, – услышала она молодой мужской голос. – Это я.
   – Яша! – радостно воскликнула она. – Господи, наконец-то! Мы уже переволновались все. Почему молчал столько времени?
   – Да так, небольшие проблемы.
   – Что случилось?
   – Мне нужны деньги.
   – Но ведь в прошлом месяце…
   – Где отец?
   – Он занят.
   – Мам, – быстро проговорил Яков, – вышли денег. Мне нужно десять тысяч. Жду.
   – Здоров! – Пожав руку худощавому мужчине, Глеб сел за столик. – Давно ждешь? В глазах Бронина мелькнула усмешка.
   – Пару пива выпил, – усмехнулся тот. – Так что не в тягость. Пиво отменное. И обслужили сразу. Как дела?
   – Как сажа бела, – буркнул Глеб. – У племянницы остановился. У нее мужика замели. По заказному сработал – и взяли. Пальчики оставил.
   – Лох, – удивленно отметил худощавый. – А может, спецом оставил? Может, упокойного, которого шлепнул, знал? И рисовался там пару раз? Вот и засветил пальчики. Теперь главное – в отказ идти. Он раньше сидел?
   – Ага, – кивнул Глеб. – За пиратство последний раз. На Охотском, кстати, работал. Слышал о Панине?
   – О морском пограничнике? – переспросил худощавый и, увидев кивок Глеба, усмехнулся. – Значит, поменял ремесло супруг твоей племянницы. Впрочем, хрен с ним. Как у вас дела?
   – Я тебя хотел спросить! – огрызнулся Глеб. – Ведь ты ворковал, что все сделать сможешь. Я сразу говорил, что я насчет этого…
   – Но ты жил в столице и наверняка знаешь…
   – Я говорил, – зло перебил его Глеб, – мне эти дела на фиг не нужны. Все время, пока ехали, потел. Два дня отмывался.
   – Да все нормально будет, – успокаивая его, сказал худощавый. – Главное – найти покупателя. И все, – подмигнул он хмурому Глебу, – считай, в дамках.
   – Ты, Игорек, воду намутил, – проворчал Глеб, – ты и расхлебывай. Покупателя! – передразнил он. – Сейчас с цветами стоят, и то подходят какие-то и документы из налоговой спрашивают. А мы с тобой что? – Он криво улыбнулся. – На углу встанем и будем народ зазывать. Мол, не нужно ли кому по дешевке? На кой черт я с тобой связался?
   – Так иди в госбанк сдай, – посоветовал Игорь. – Получишь десять процентов от общей стоимости – и все, ешь кашу манную с маслом. Потому что на большее не хватит. Государство гребаное! – сплюнул он. – Колыма и Якутия в золоте все, а они на нас хрен забили. Поэтому и уходит русское золото и пушнина за границу тоннами. Видал, сколько кавказцев по осени слетается? Они на нашей работе себе бабки гребут приличные, а мы лапу сосем. Россия – великая держава, – пытаясь подстроиться под скрипучий голос президента, пробурчал он. – Он уже из ума, похоже, выжил. Премьеров меняет как перчатки. Свою дочурку пропихнуть желает. Путина скоро тоже снимет, а Дьяченко пихнет. Дума отклонит, он ее разгонит, сам в отставку уйдет. Она его преемником станет. И вот тогда наверняка в России легче жить станет. Народ, разумеется, за нее и проголосует.
   – Политик! – усмехнулся Глеб.
   – А вот увидишь, – убежденно проговорил Игорь. – Так и будет.
   – Черт с тем, как будет. Нам свои дела решать надо. Я чувствую, что…
   – Все будет нормально, – перебил его Игорь. – Ты с племянницей переговори. Может, она знает кого?
   – Ты что? – покрутил указательным пальцем у виска Глеб. – Белены объелся? Еще Инку в это дело втянуть. Я когда ухожу, чемодан чуть ли не на амбарный замок запираю. А то ради любопытства полезет в него и точно инфаркт заработает.
   – Или тебе в чашку с чаем крысиного яда сыпанет, – пробурчал Игорь.
   – Ты чего там лепечешь? – не расслышал Глеб.
   – Я говорю, – повысил голос Игорь, – что москвичи за это и пришить могут.
   – Она моя племянница.
   – Про незнакомых я вообще молчу, – хмыкнул Игорь.
   – Ты, Бронин, думай, что говоришь! – раздраженно бросил Глеб.
   – Извини, Ладов, но большие деньги толкали на преступление самых честных. Возьми вон Еву – сунула яблочко Адаму, и все, род человеческий начался.
   Глеб засмеялся.
   – Философ, – буркнул он. – Но не отклоняйся от темы, надо…
   – Вот именно, надо делать деньги. Мы с тобой…
   – В первый и последний раз. Мне такие заработки не нужны. На кой я с тобой связался? – вздохнул он.
   – Сколько ему нужно? – спросил Михайлов. Выслушал ответ и поинтересовался: – Он не объяснил, зачем именно? – Все прекрасно, – кивнул Михайлов. – А чтобы изменить ваше мнение обо мне в лучшую сторону, – он широко улыбнулся, – я прощаю вам эти деньги. Но впредь так не поступайте.
   – Просто сказал, – Михайлов услышал нервный голос жены, – что ему немедленно нужны десять тысяч.
   – И что в этом страшного? – улыбаясь, поинтересовался он. – Раз нужны, значит, он их получит. Сегодня я отправлю деньги. Я верю Якову.
   – Но нужно узнать, – осмелилась прервать его жена, – что у него случилось. Ведь он раньше никогда не просил денег.
   – Все узнаю, – словно она могла его видеть, кивнул Константин. – Успокойся, я сегодня же все выясню. А сейчас извини, у меня срочное дело. В течение двух часов не звони. Целую! – Он чмокнул губами. Отключив телефон, отдал его Горцу. – Извините, – улыбаясь, посмотрел на сидевших перед ним пожилых женщину и мужчину. – Моя супруга, как все матери, волнуется иногда по пустякам из-за сына. Итак, продолжим. Я проверил ваши счета и понял, что вы недодали нам по крайней мере около двенадцати тысяч. И что же теперь с вами делать?
   – Константин Федорович, – испуганно взглянула на него женщина, – в этом нет нашей вины. Понимаете, – вздохнула она, – мы дали эти деньги в долг под очень большие проценты. И…
   – Так, – холодно улыбнулся Михайлов. – На этом наше сотрудничество прекращается. И мой вам совет: верните долг – я говорю о деньгах, которые вы нам недодали, – в течение месяца. Только из-за хорошего отношения к вам я готов ждать месяц. Потом же, как говорит современная молодежь, включаем счетчик.
   – Константин Федорович, – умоляюще посмотрел на него мужчина, – честное слово, мы все вернем, с процентами. В течение трех месяцев вся сумма будет у вас. Только, ради Бога, не надо!..
   – Георгий Яковлевич, вы, право слово, ставите меня в неловкое положение. Как я объясню все своим ребятам? Они рискуют жизнью, делая вашу работу спокойной. Оберегают ваше здоровье, – с усмешкой в глазах продолжил он. – А вы…
   – Костя, – неожиданно спокойно проговорил Георгий Яковлевич, – и вы, и мы знаем правду. Ваша охрана по-другому называется рэкет. Просто вы сильней других, вот и…
   – Вон вы как заговорили! – усмехнулся Михайлов. – Ну что же, называйте как хотите. Я жду неделю. В следующий вторник говорить будем по-другому. – Давая понять, что разговор окончен, встал, достал из кармана пятьдесят долларов, положил на стол. – Угощение за мой счет, – кивнул он и неторопливо направился к выходу.
   – Константин Федорович, – укорив мужчину взглядом, заспешила за ним пожилая женщина.
   Михайлов остановился.
   – Вам нельзя волноваться, – улыбнулся он.
   – Простите его, – со слезами попросила она. – Мы действительно просто хотели заработать. После кризиса еще никак не придем в себя. Ведь вы знаете…
   – Хорошо-хорошо! – Увидев обращенные на них глаза немногочисленных посетителей ресторана, Михайлов, подойдя вплотную, положил руки на плечи женщины. – Все остается в силе. Так что, ради Бога, успокойтесь.
   – Константин Федорович, – к нему подошел Георгий Яковлевич, – я стар, чтоб отказываться от своих слов. Но, как говорят, из двух зол выбирают меньшее. Мы отдадим вам деньги и будем по-прежнему платить…
   – Лично я на хрену его видал, – лениво бросил невысокий парень, сидевший с бутылкой пива в руке. – Они наши клиенты, поэтому мы с них и должны бабки маять. А этот Костенька пусть лапу сосет. – Он сделал несколько глотков. – Давно бы пора, – буркнул загорелый здоровяк, – а то почти все кормушки уже потеряли. Лично я на хрену всех крутых и вареных видал. Пусть в других местах мзду собирают. «Крыша», – усмехнулся он. – Разломаем мы и «крышу»!
   – Но он, говорят, крутой мужичок, – заметил его собеседник, набивавший папиросу, – худой, лохматый и небритый. – С ним спорить опасно.
   – Видал я таких опасных! – ухмыльнулся первый. – Соберем всех и…
   – Лады, – прикуривая и с наслаждением затянувшись, кивнул худой. – Лично мне один хрен, с кем разбор наводить. Лишь бы бабки маять.
   – Вот и тряхнем сегодня старичков.
   – Где он? – спросил высокий дородный человек в элегантном костюме. «В десятку попал! – довольно улыбнулся Горец. – Растешь, Сашок, прямо на глазах, – похвалил он себя. – Надо было сказать о звонке Кривого. Впрочем, все сразу тоже не стоит. Но интересно, с чем попал Вячик со своей командой?»
   – У него было три встречи, – ответил Горец. – С Саидом, прибалтами и Буркевичами, они что-то ему должны.
   – С Саидом он сумел договориться?
   – Насчет поставок – да.
   – Вот что, Александр, – сказал дородный. – Будешь сотрудничать со мной – твое будущее устроено. Но чуть что – я тебя раздавлю.
   – Понимаю, – кивнул Горец. – Но хотел бы кое-что уточнить. Что со мной будет, если Кость узнает о моем сотрудничестве с вами?
   – Надеюсь, я покончу с ним раньше, чем он что-то узнает.
   – Я тоже.
   – Если будет что-то важное, немедленно свяжись со мной. – Достав из кармана несколько сотенных бумажек, протянул Горцу.
   – Я работаю за свое будущее, – усмехнулся тот. – Или вы, Альберт Александрович, передумали и видите во мне просто стукача?
   – Вон ты как! – удивленно сказал Альберт Александрович. – Ну что же… – Он сунул доллары обратно. – Ты действительно заслуживаешь уважения. Вот что, позвони мне завтра. До свидания. – Он поднялся и в сопровождении четырех охранников пошел по залу небольшого кафе.
   – Спасибо, – поблагодарил сидевший на кровати Свиридов двух пожилых женщин в наброшенных на плечи черных платках. – А тебя энти даже не отпустили, – покосившись на дверь, сердито проговорила вторая. – Ироды! Никто в деревне не верит, что ты пьяный был. Мы письмо начальству милицейскому написали. Вот счас люди подпишут – и отошлем. Мы слыхали, что тебя будто бы столкнули на машине какие-то стервецы. Прости, Господи! – Она перекрестилась.
   – Да Господь с тобой, Олежка, – вздохнула одна. – Ведь все-таки тела земле предавать надобно. Все собрали, кто сколько мог, и похоронили. Все как положено, – снова вздохнула она.
   – Сейчас, – недовольно проговорил Владислав. – От него две бабуси уйдут, тогда зайдете. Но не больше чем на пять минут. – Потопали, – последовал за ним Вячеслав.
   – Не строй из себя делягу! – хмыкнул Филин. – Сколько нужно, столько и будем.
   – Пяти минут вполне хватит, – кивнул Вячеслав.
   – Я сейчас пойду, – буркнул Владислав, – и того, который около палаты сидит, отведу. Но не более пяти минут, – предупредил он. – Иначе…
   – Двигай! – оборвал его Филин.
   Влад быстро пошел вверх по лестнице.
   – Выздоравливай, Олежка, – пожелали на прощание гостьи. – Только тронь его, ирод, – неожиданно громко сказала одна из женщин. – Мы зараз к прокурору пойдем.
   – Пошевеливайтесь, старые, – поторопил их стоявший у двери милиционер.
   – Креста на тебе нету! – осуждающе бросила одна из женщин.
   – Топай, карга! – усмехнулся милиционер.
   – Ты чего грубишь им? – заступился за старух Свиридов.
   – Ты вообще завянь, – повернулся к нему тот, – а то сейчас…
   – Все, бабуси! – Милиционер явно испугался. – Просто сейчас к нему следователь приедет. Вот я вас и поторапливаю.
   – Пошли! – увидев, как Владислав с милиционером удалились на другую лестницу, бросил Вячеслав. Он и Филин неторопливо направились к палате. Увидев их, лежавший Свиридов привстал. Вошедший последним Филин прикрыл дверь. Приоткрыв, выглянул и рванулся к лестнице. Филин бросился следом. Вышедшая из соседней палаты полная медсестра, увидев бегущих по коридору двух мужчин в белых халатах, пожала плечами и быстро пошла к своему столику.
   – Здравствуйте, – кивнул Олег. – Ну что, водители «КамАЗа» подтвердили мои показания?
   – Пока нет, – подойдя, усмехнулся Вячеслав. – И вряд ли подтвердят.
   Олег непонимающе уставился на него.
   – Нас просили передать тебе, – проговорил Вячик, – чтобы ты забыл о своих показаниях. Ты был поддатый.
   – Кто вы? – спросил Олег.
   – Короче, вот что, земляк, – вступил в разговор Филин. – Тебе лучше оставить все так, как есть. Можешь неплохо заработать. Тебя не посадят, – опередил он открывшего рот Олега. – Сколько ты хочешь? Разумеется, в баксах.
   – Погодите, – растерянно попросил Олег, – так вы…
   – Меняй показания, – сказал Вячик. – Или тебя похоронят рядышком с твоими…
   – Что?! – поразился Олег. – Что ты сказал? – поднимаясь, не сводя взгляда с нагло улыбающегося Вячеслава, спросил он.
   – Что слышал, – спокойно отозвался Филин. – Доказать ты один хрен ничего не докажешь, даже если будешь упираться…
   – Что ты сказал?! – не обращая на Филина внимания, прорычал Олег и, вытянув руки, рванулся к Вячеславу. – Придушу, гад!
   Поднырнув под его руки, тот коротко и резко ударил Олега в живот. Он начал падать вперед. Поймав его, Вячик аккуратно уложил Олега на пол.
   – Не получилось разговора, – усмехнулся Филин.
   – Вообще мы зря нарисовались, – недовольно бросил Вячик.
   – Ты сам захотел.
   – Хорошо еще не сказали, – криво улыбнулся Вячеслав, – что мы его и сбили. Уходим! – шагнул он к двери.
   Свиридов зашевелился. И сдавленно застонал. Попытавшись встать, поднялся на колени и ткнулся головой в пол. Снова застонал. Пытаясь восстановить сбитое дыхание, сделал глубокий вдох и, закашлявшись, снова потерял сознание. На этот раз в себя пришел почти сразу. Тряхнув головой, сипло простонал: Засмеявшись, старший сержант вышел.
   – Милиция…
   Дверь открылась сразу же. В палату вошел старший сержант. Плотно прикрыв дверь, усмехнулся и, похлопывая по ладони левой руки дубинкой, подошел к кровати.
   – Задержите этих двоих, – просипел Олег.
   – Каких? – ухмыльнулся милиционер. – Бабусь, что ли? Так они сейчас, наверное, в церкви за тебя Бога просят.
   – Двое мужчин, – подняв голову, посмотрел на него Олег.