Бабкин Борис Николаевич. Сто баксов на похороны

   – Кроме бабусь, – хмыкнул старший сержант, – никого не было.
   – Ах ты и гнида! – понял Олег. – Это ты…
   – Закрой свой поганый рот! – Милиционер ткнул его концом дубинки в грудь. – А не то сейчас кокну при попытке к бегству. Или скажу, что ты напал на меня, – явно издеваясь, добавил он.
   – Мне нужен Лапин, – сказал Олег.
   – А Ельцина не позвать? – рассмеялся милиционер. Оглянувшись на дверь, подошел вплотную к Олегу. – Вот что, гнида. Не советую ничего никому вякать. Тебе все равно не поверят. Только хуже сделаешь. Послушай, что тебе добрые люди советуют. Пока по-дружески советуют. – Он снова ткнул концом дубинки Олега в грудь.
   – Лапина мне нужно, – сглотнул слюну Олег.
   – Я свое сделал, – воровато оглядываясь, негромко проговорил Влад. – Вы обещали… – Разумеется, – кивнул тот. – Как только этот рамс разберем, с тобой перетолкуем. Сейчас надо думать, что с молоковозом делать. Эти с «КамАЗа», по-моему, рот закроют. Их мы убедить смогли. К молоковозу самим соваться нельзя. Если уж там мент был, то сразу кипиш будет. Тем более молоковоз, похоже, заблатненный. Но с ним нужно что-то решать.
   – Все будет путем, – кивнул Вячеслав. – Сегодня этого мусоренка шлепнем. Ты нам – мы тебе, – усмехнулся он. – Взаимовыручка. Но ты говорил, что Устинов что-то вякал. Кому и что именно?
   – К нему приезжали в деревню, – вздохнул Влад. – Он за косу схватился. Кто-то участковому сообщил. Тот приехал и к Устинову зашел. Ну, он рассказал, что приезжали какие-то парни и требовали, чтобы он молчал.
   – Значит, один не понял, – оглянувшись на Хаджи, сказал Медный.
   – Придется самим объяснять, – недовольно буркнул тот.
   – А с Лапиным вы точно разберетесь? – подстраховался Владислав. – А то он…
   – Все будет о’кей, – успокоил его Медный.
   – Я пойду. – Владислав вышел из машины. Хлопнул дверцей и, оглянувшись по сторонам, быстро пошел по улице.
   – Значит, свидетели все-таки имеются, – недовольно проговорил Хаджи.
   – И Свиридов уперся рогом, – кивнул Вячеслав.
   – А что с этим мусором, – поинтересовался Медный, – про которого Влад базарил? Мы его…
   – Посмотрим, – перебил Вячеслав. – Похоже, влипли мы крепенько. Если еще те с «КамАЗа» тоже своего держаться будут, нам привет.
   – Да хрен нам чего докажут! – запротестовал Медный. – Я и не понимаю, что…
   – А то, – резко бросил Хаджи, – если Кость узнает об этом, нам конец! Мы ехали на заказ, а засветились по-крупному. Кто даст гарантию, что мы не расколемся, когда менты нас прижимать начнут? К тому же водилы «КамАЗа» пушки видели. Да и угрозы были. Этот колхозник с молоковоза, сучонок, смелый крестьянин. Кто он по жизни?
   – Хрен его знает, – ответил Вячеслав. – Мы им не занимались. Думали, парни Клавкины на него жути нагонят. А хрен на рыло! Заершенный колхозничек. С ним надо как-то увязывать, иначе…
   – Сейчас менты наверняка заинтересовались визитом к нему парней. Молоковоз может и номер машины им сообщить. Если до кучи, еще женушка водилы с «КамАЗа», которой щеку попортили, вякнет, тогда запросто можем кранты выловить. Мусора этим вплотную займутся.
   – На кой хрен ты в лоб «КамАЗу» пошел? – неожиданно зло спросил Хаджи.
   – Чего? – посмотрел на него Вячеслав. – Ты чего вякаешь? Или праведником решил стать? Говори, да не заговаривайся!
   – Ты на кого жути гонишь? – Хаджи сунул руку в боковой карман и замер. Ему в спину упиралось острие финки.
   – Не надо, – посоветовал Медный. – Если мы друг с другом разборы начнем – всем хана.
   – Ты никак меня замочить хотел? – усмехнулся Вячеслав.
   – Хорош тебе, Вячик! – бросил Медный. – А то свинчу. Мне ваши разборы на хрен не упали. Если Кость узнает об этом, – он сунул финку в висевшие на ремне ножны, – нам всем крышка. Надо выбираться из этого говна всем, а уж потом меж собой разборы устраивать.
   – Ты мне за это ответишь! – зло пообещал Вячеславу Хаджи.
   – Да все нормально, – сказал Юрий, поднося ко рту ложку. – Просто из-за девки одной парень приезжал с приятелями. Ну я и хапнул косу. Они качки. – Он откусил хлеб и снова зачерпнул щей. – Иди, иди! – громко проговорила ему вслед Алексан-дра. – Зайди к Юрке. Выпьете. Меня обсудите…
   – Ты прекращай эти похождения, – сердито посмотрела на него средних лет женщина, моющая посуду, – а то ведь…
   – Тетя Саша! – Проглотив, он положил ложку. – Хоть бы пожрать по-человечески дала. Маленький я, что ли? Ты постоянно мной недовольна. Дом забрала. Квартиру в Мичуринске я тебе тоже отдал. Чего тебе еще надо?
   – Вон ты как заговорил! – Она уперла руки в бока. – Дом он мне отдал. Квартирой попрекает. А кто твою мать…
   – А вот этого, – он резко встал, – не надо! Ты же все-таки сестра мамина. Пусть двоюродная. Так потому, что ты с мамой полгода сидела, я и квартиру тебе отдал, и дом тоже. Сам в бабкиной хибаре живу. А ты меня постоянно попрекаешь! – вспылил он. – За что? Ты же знаешь, что я не в ресторанах с девками сидел, когда мать болела. Я даже на похороны приехать не мог. А ты…
   Отбросив ногой табуретку, он быстро вышел.
   – Ты чего швыряешься? – закричала Александра. – Ишь какой нервный! Мать, может, и заболела через тебя. Да еще батя твой! Он тоже не мог, – издевательски проговорила она. – И тоже не в ресторанах сидел. А в лагере! А ты…
   – Заткнись! – вернувшись, бросил Юрий. – Ты что? – подступив к ней, зло спросил он. – Теперь всю жизнь попрекать этим будешь? Ты ведь знала, зачем около матери сидела. Квартира и дом нужны были. А на меня да и на мать, – треснул он кулаком в дверь, – тебе плевать было! Если бы я раньше это понял, хрен бы что ты получила. Так что…
   – Что тут у вас? – входя, спросил плотный мужчина.
   – Упрекает, – обиженно кивнула на Юрия Александра, – что я квартиру и дом на себя оформила. Так твоя мать сама захотела. Мы тебя встретили…
   – Да хорош тебе! Благодетели, – криво улыбнулся Юрий. – Я же ничего не говорю вам о том…
   – Ты это, – мужчина положил ему руку на плечо, – не смей…
   – Да иди ты, – Юрий сбросил его руку, – воспитатель! Своего воспитывай, а меня уже воспитали. – Пинком распахнув дверь, он вышел.
   – Больше не приходи! – крикнула вслед тетка.
   – Что тут случилось? – недовольно спросил ее мужчина.
   – Так как будто не знаешь! Юрку участковый вызывал. Потом к нему трое милиционеров приезжали. Он какую-то девку в городе окрутил. А ейный ухажер и приехал к нему…
   – Это кто тебе про девку сказал? – хмуро поинтересовался он.
   – Так он и сказал.
   – А ты и уши развесила. Слышала, наверное, про аварию? Женщина и мальчишка погибли на «Ниве». Говорят, мужик выпивши был. Юрка видел что-то. Ну и сказал или написал. Вот к нему и приехали, чтоб рот закрыть. Видать, кто-то из новых русских «Ниву» сбил. А Юрка их на хрен послал. Те ему вроде как морду набить собирались. Он за косу и схватился. Сосед рассказывает, что точно бы голову кому-нибудь из них снес. Но они что-то сказали и уехали. Кто-то из соседей и вызвал участкового. А потом из милиции приезжали. Вроде как у парней, которые к Юрке приставали, оружие видели. Но он сказал, что не было у них ничего.
   – А мне говорил, что из-за девки какой-то, – удивилась Александра.
   – А ты, как всегда, свою песню завела, – проворчал он. – Мол, я с твоей матерью сидела, и так далее. Он тебе про квартиру и про дом сказал. Ты вот что, Сашка… – Он вздохнул. – Не сыпь парню соль на рану. Думаешь, он не корит себя за то, что мать похоронить не мог? Вылечить ее, конечно, нельзя было. Рак – штука неизлечимая. Так что…
   – Думаешь, мне приятно от него постоянно про квартиру и дом слушать? – обиженно спросила она.
   – Надо было все ему отдать, – перебил он жену. – Или хотя бы дождаться, когда вернется. К тому же сама знаешь, где он был. Нервы на пределе. У него наверняка мысль имеется, что мать и из-за него умерла. Да и ты еще масла в огонь плескаешь.
   – Ты-то что за него заступаешься? Ведь видел, как я около его матери…
   – Она сестра тебе двоюродная была! – резко бросил он. – К тому же ты знала, что тебе все останется. И давай об этом не говорить.
   – Вот, Ромочка, спасибо тебе, муженек ты мой дорогой, – ехидно поблагодарила его Александра.
   – Тьфу ты, едрена вошь! – зло бросил он и вышел из дома.
   – Опять нелады с родней? – кивнул на большой, крытый шифером дом плешивый мужик, куривший на лавочке у ветхого забора. Повернувшись, посмотрел на уезжающий молоковоз, вытащил из кармана «Приму» и закурил.
   – Ну их на хрен! – не останавливаясь, огрызнулся проходивший мимо Юрий.
   – Видать, здорово настроение попортила тебе Санька, – посочувствовал плешивый. – Но ты того, поосторожнее с ней. У нее в Тамбове знакомые имеются, очень серьезные дяди.
   – Пусть они отдыхают! – ожег его взглядом Юрий. – Я знаешь сколько серьезных видел? – Он криво улыбнулся. Махнув рукой, вздохнул и быстро пошел к своему дому. К плешивому подошел Роман.
   – Как он? – кивнул он вслед Юрию.
   – Как, как, – усмехнулся плешивый. – Очень даже нехорошо вы с ним поступили.
   – Заткнись! – огрызнулся Роман. – А ты чего там говорил, – подступил он к нему, – про знакомых Сашкиных? Какие такие знакомые? Что ты знаешь?
   – Да это… – явно испугался плешивый. – Ведь работала она в Тамбове. Вот я и заикнулся про это.
   – Еще раз услышу, – поднес к его носу сжатый кулак Роман, – мозги вышибу!
   – Звонил Влад, – сказала вошедшим Вячеславу и Хаджи Клавдия. – Лапин что-то заподозрил. Он был в Озерках, разговаривал с Устиновым, водителем молоковоза. Сейчас собирается к Свиридову. А охранник, который был у палаты, говорил, что тот просил вызвать Лапина. – Правильно, – поддержал его Медный.
   – Кого ты посылала в Озерки? – недовольно спросил Вячеслав. – Где ты нашла таких придурков?
   – Кривой из Тамбова прислал.
   – Надо разбираться самим, – обратился к Вячеславу Хаджи. – Иначе у нас вот-вот начнутся неприятности. Придется подключать парней. Ништяк, что мы захватили их с собой. И в больницу ты зря сунулся.
   – Охранник скажет, – спокойно проговорил Вячик, – что у него никого не было.
   – Но чтобы он заткнулся, нужно делать Лапина. Тем более мент начал копать. Он же ездил в Озерки, к молоковозу. Свяжись с парнями, – взглянул он на Клавдию, – пусть работают.
   – Это наше дело, – буркнул вошедший Филин. – С ментом ошибиться нельзя.
   – Погоди! – бросил державший сотовый телефон грузный, с седыми висками мужчина в тренировочном костюме. – Давай все сначала и попонятней. – Некоторое время молча слушал. – Теперь ясно. Ладно, мы с ним перетрем. Где его легче выхватить?
   – Хватит, Свиридов! – резко проговорил Влад. – Кто к тебе приходил? Бабок видели и дежурная, и врач… – Ты, Галкин, – разозлился Белков, – забыл, что за просто так бабки можно только дома брать? А с этим, – он кивнул в сторону столика медсестры, – мы что-нибудь придумаем. Свиридову одному никто не поверит, кроме Лапина. Вот с ним и надо успеть. – Не прощаясь, он быстро пошел к лестнице.
   – Двое, – перебил его Олег.
   – Хорош! – махнул рукой Владислав. – У тебя, видно, глюки начались. Или пытаешься свою задницу выгородить. Угробил жену и сына, а пытаешься свалить на кого-то…
   – Что ты сказал?! – вскакивая, заорал Олег.
   – Сядь, – равнодушно взглянул на него милиционер. – Что ты из себя строишь? – усмехнулся он. – Кто ты есть? Никто и звать никак. В зону попадешь, тебе там зеки сразу место укажут.
   – Сволочь ты! – прервал его Свиридов. – На чужом горе деньги зарабатываешь. Сколько тебе эти, с джипа, заплатили?
   Владислав смешался. Бросил взгляд на дверь и, сжав кулаки, шагнул вперед.
   – Ты думаешь, о чем говоришь? – негромко спросил он. – Да я тебе за это…
   – Я об этом и на суде скажу. А еще раньше – следователю. Мне нужен Лапин. Я говорил охраннику…
   – Не бреши, – усмехнулся стоявший у двери старший сержант, – ты дрых все время. Как от тебя бабуси ушли, спать завалился. Я заглядывал…
   – Что? – поразился Олег. Затем, вспомнив свой предыдущий с ним разговор, махнул рукой. – Вы одного поля ягоды. Мне Лапин нужен. Или кто-нибудь из следователей. А еще лучше прокурора вызовите.
   – Я тебе вызову! – зловеще пообещал Владислав. – Попа, чтоб отпел заранее. Ты хоть знаешь, против кого…
   – А это ты прокурору расскажешь! Я сейчас голодовку объявлю и до прокурора в рот ни крошки не возьму.
   – Он по-хорошему не понимает, – усмехнулся старший сержант.
   – Значит, объяснят по-плохому, – кивнул Владислав.
   – Сволочи! Какие же вы гниды. Лапина мне!
   Владислав рассмеялся и вышел. Старший сержант за ним.
   – Гниды! – заорал Олег.
   – Из его палаты, – подошла к Владиславу медсестра, – какие-то двое мужчин вышли и так быстро к лестнице побежали. И его, – она кивнула на старшего сержанта, – как раз не было.
   Влад бросил быстрый взгляд на милиционера. Тот раздраженно огрызнулся:
   – На месте я был! К нему оперативники заходили. А их кто-то вызвал. Кто – не знаю.
   – Они быстро ушли. Я сначала даже подумала…
   – Идите работайте, – сухо посоветовал ей Владислав.
   Она, недоуменно взглянув на него, отошла.
   – Вот это уже плохо, – проворчал Влад. – Она, сука, запросто может где-то вякнуть. А в сочетании со Свиридовым получится, что у него действительно были двое. И не оперативники.
   – Надо что-то делать, – сказал старший сержант.
   – Что? – покосился на него Влад.
   – Ты, Белков, не думай, – неожиданно грубо бросил сержант, – что если со мной запал, в стороне останешься. Я все расскажу.
   – Нормально, – поразился Владислав. – Значит, бабки брать умеешь, а как дела касается…
   – Ты говорил, – перебил его сержант, – что все спокойно пройдет.
   Юрий в зеркальце заднего вида увидел вспышку фар. Посмотрев в боковое левое, заметил идущую на обгон «восьмерку». – На похороны, – спокойно отозвался кавказец. – Вы по тысяче на жизнь получите, а он сотню на похороны.
   – Дороги тебе мало, – буркнул он. – Мигаешь, придурок.
   Посмотрел на спидометр. Молоковоз шел под восемьдесят. «Восьмерка», обойдя его, неожиданно сбавила ход и пошла чуть впереди со скоростью молоковоза. Затем, сдвинувшись влево, дала возможность молоковозу поравняться с легковушкой. В окно высунулась рука, бросила под передние колеса кусок доски. Глухо лопнуло левое переднее колесо. Машину повело. Юрий попытался удержать заюзивший молоковоз на дороге. Полуразвернувшись, машина перевернулась и с грохотом слетела с асфальтированной ленты. Кувыркнувшись раз, ударилась кабиной об одиноко растущую березу. Дерево надломилось. От остановившейся «восьмерки» бежали трое парней. Подбежав к перекошенной кабине, переглянулись. С коротким стоном рядом из травы начал подниматься Юрий. Один из парней сильным пинком в окровавленное лицо сбил его на землю. Второй, нагнувшись, поднял увесистый булыжник. Размахнулся и с силой бросил его в голову Юрия. К ним подошел Хаджи. Посмотрев на лежащего с окровавленной головой Устинова, усмехнулся. Вытащил из кармана сто долларов. Аккуратно сложив, сунул в нагрудный карман рубашки.
   – На похороны, – буркнул он. – Сто баксов. Тебе же говорили – молчи.
   Поднявшись, быстро зашагал к «восьмерке». Парни пошли следом.
   – Камень не забудьте, – бросил садившийся в машину Хаджи.
   Один из парней поднял окровавленный булыжник и забросил его в густые кусты.
   – Я сказал, с собой его! – воскликнул Хаджи.
   Выматерившись, парень полез в кусты.
   – А на кой ему сто баксов? – нерешительно спросил севший за руль водитель.
   Лапин вошел в подъезд. Уловив движение слева, отпрянул, бросил руку к боковому карману. Живот ожгла короткая острая боль. Вскрикнув, он, согнувшись, все-таки сумел выхватить «ПМ». Сильный удар снизу в лицо ногой отбросил его на площадку перед подъездом.
   Услышав звук открываемой двери, Свиридов испуганно вскинул голову и схватил стоявший на тумбочке графин. – Вот это да, – испуганно прошептал он. – Лапина убили. Значит, и меня могут.
   – Я это, – услышал он тихий женский голос. Узнал приходившую по звонку Бетховена женщину.
   – Чего надо? – все еще испуганно спросил он.
   – Лапина убили, – услышал он ответ. – Сейчас «скорая» выезжала. Дважды ножом. Раз в живот и раз в горло. И еще, – оглянувшись на дверь, тихо продолжила она, – тут парня привезли. Наверное, умрет. После аварии. Водитель молоковоза из Озерков. Он, говорят, что-то видел. По твоему делу. Так что смотри. – Повернувшись к двери, она громко сказала: – Завтра с утра не ешь. Анализы сдавать будешь. – И вышла.
   Олег замер.
   Вячеслав взглянул на вошедшего в комнату Цыганка. – Вот ее и суньте кому-нибудь, – бросил Вячеслав. – Насчет медсестрички точно полный порядок? – взглянул он на стоявшего у двери парня. Тот молча кивнул.
   – Все путем, – усмехнулся тот. – Предупредили. Она молчать будет, сто процентов.
   – Точно? – подстраховался Вячик.
   – Я же говорю – сто процентов.
   В дверях появился Хаджи. Подойдя к креслу, сел и взял со стола банку пива, сделал несколько глотков. Вячеслав молча смотрел на него.
   – Я тоже сто баксов на похороны пожертвовал, – ухмыльнулся кавказец.
   – Он труп? – подал голос Филин.
   – Не совсем. Но говорить не сможет долго. Добивать нельзя было. Его и так камнем приласкали. С ним хлопот не будет, мальчик теперь ручной. Конечно, если живым останется.
   – Влад сказал, – нервно проговорил Вячеслав, – что еще какая-то баба вякает. Она в Рассказово живет. От Тамбова километров тридцать. Городишко есть такой. Ей тоже нужно рот закрыть.
   – А почему вы этого с «Нивы» не убьете? – удивленно спросила Клавдия.
   – Его нельзя, – буркнул Вячик. – Тогда делом займется прокуратура. И мужики из шестого отдела. А там серьезные парни. Их не купишь. Пока это просто авария со смертельным исходом. Пусть разбираются. Так-то вроде и хрен с этим. Но нам светиться нельзя.
   – Тебе-то что за дело? – Хаджи недобро взглянул на Клавдию.
   – Кривой очень интересовался, – быстро сказала она, – что у вас случилось.
   – Кривой может стукнуть Горцу, – опередил ее Филин. – А тот так, невзначай, запросто может Кости на ухо шепнуть. И будут нам сто баксов на похороны, – усмехнулся он. Взглянул на Вячеслава: – Откуда у тебя это? Лично я тогда как-то и внимания не обратил, а затем вспомнил, вот он сказал, – кивнул Филин на Хаджи. – И ништяк получается. Сто баксов на похороны. Класс!
   – При мне Горец одного расстрелял, – ответил Вячик. – А бабе его сотню сунул. Мол, вот сто баксов, похоронишь мужа. И взяла, – усмехнулся он. – Вот я и вспомнил и дал мужику. Не думал, что так все закрутится.
   – Водиле с молоковоза, – сказал Хаджи, – я тоже сто баксов на похороны дал.
   Вячик удивленно посмотрел на него и качнул головой:
   – Неплохо.
   – Мне тоже понравилось, – усмехнулся Хаджи.
   – А вы не подумали, – заметил Филин, – что это хвост? Если Свиридов скажет про это, а Устинов…
   – Устинов вряд ли вообще чего скажет, – перебил его Хаджи.
   – Хрен с этим Устиновым, – напомнил Вячеслав. – Надо с мусором разбираться. С Лапиным. Потому что он, сука, копает что-то. Не потому, что мы Владу обещали, а потому, что это в наших интересах. Надеюсь, по-другому никто не думает? – осмотрел он всех. Остальные молча переглянулись.
   Медный, сплюнув, криво улыбнулся:
   – С Владом бы тоже нужно решить. Ведь он, сучонок, запросто может нас под паровоз толкнуть. Кости стукнет, и аут. И Кривому пасть закрыть не мешало бы.
   – Тоже правильно, – кивнул Вячеслав.
   – С Лапиным все в порядке, – войдя в комнату, бросил рослый, коротко стриженный парень. – Так что можете уши не ломать, – нагло добавил он. – Гоните по полторы штуки в…
   Но тут же, сдавленно икнув, согнулся и повалился лицом вперед. Ударивший его ногой Вячик недовольно взглянул на Хаджи.
   – Ведь сами хотели. А теперь нужно что-то делать. Крайний должен быть. Мусор – это уже серьезно.
   – Сделаем, – кивнул тот. – Парни, которые со мной молоковоза сделали, серьезные ребятишки. Подставят кого-нибудь. У мусора что-нибудь взяли? – Он присел и дернул застонавшего рослого за уши.
   – Пушку, – промычал тот.
   – Не знаю! – плача, помотала растрепанной прической полная женщина-медсестра. – Я в квартиру дверь открыла и… – Не договорив, зарыдала. – Ты своим опытом здесь не делись, – оборвал его первый.
   Средних лет мужчина в спортивной куртке, вздохнув, недовольно проворчал:
   – Пятое изнасилование за неделю. Похоже, совсем…
   – Да сейчас за бутылку водки и сигарету с фильтром, – усмехнулся стоявший рядом оперативник, – можно…
   – Слышь, – Владислав узнал в телефонной трубке голос старшего сержанта, – ты мне энную сумму в зелени должен. – Ждем, – по-своему расслышали его вздох на другом конце провода.
   – Чего? – непонимающе переспросил он. – Что-то не припоминаю, чтоб я у тебя…
   – Вспомни, тебе же лучше станет. И еще: не вздумай этим что-нибудь вякнуть. Сразу на нарах окажешься.
   Владислав выматерился. Услышал в трубке короткий смешок сержанта, и тут же раздались короткие гудки.
   – Гнида! – заорал Владислав. – Я тебе, паскуда, дам зелени! – Схватив сотовый, начал набирать номер, но сразу отключил. – Ведь тогда и меня им придется убрать, – пробормотал Влад. Снова выматерился. В это время зазвонил телефон. Он схватил трубку: – Да? – Выслушав, с облегчением вздохнул и спросил с волнением: – Он жив? – Услышав короткое «да», облегченно вздохнул.
   – Тебя, – войдя в комнату с сотовым телефоном в руке, сказала моложавая рыжеволосая женщина. – Горец. Кривой, приподнявшись, взял телефон.
   – Инка, – вытирая лицо полотенцем, обратился к стоящей у плиты племяннице Ладов, – не слышала от кого-нибудь, где и как можно золотишко в чистом виде продать? И разумеется, чтоб цена была более-менее. – Притворялся воспитанным, – улыбнулся дядя. – А сейчас перед тобой настоящий Глеб Ладов. И спасибо за «позвони». Оказывается, приятно, когда о тебе кто-то беспокоится.
   – А тебе зачем? – обернувшись, удивленно спросила она. – У тебя…
   – Да нет. Просто сейчас артелям старательским платят с гулькин хрен. А условий для жизни никаких. Хорошо только тем, кто охотой занимается. С пушнины можно деньги делать, если ее на материк отправлять. А тут сегодня краем уха в баре услышал разговор мужиков каких-то про золото…
   – Вообще-то, – вытирая руки о передник, проговорила она, – я сама хотела с тобой насчет этого поговорить.
   Глеб удивленно поднял брови.
   – Насчет пушнины. Я показывала твои подарки знакомым, они прямо обалдели. Так что можно очень хорошо заработать. Шапка примерно рублей за шестьсот – семьсот пойдет. Правда, их и здесь сейчас продают. Ну а шуба – тысячи три долларов, это самое меньшее.
   – С ними знаешь сколько канители? – буркнул Глеб. – Охотиться устанешь. В капканы полярные волки не идут.
   – Я понимаю. Но ведь у тебя наверняка есть еще там, – она махнула рукой, – штуки две-три. Вот договоримся с тобой, я тебе размеры скажу – и сделаешь сколько сможешь. Доставку беру на себя. Ну и, – Инна улыбнулась, – двадцать пять процентов моих.
   Глеб удивленно хмыкнул:
   – А ты, племянница, не так проста, как кажешься. К тому же, вижу, мужика своего ты как-то не особо…
   – А чего ему не хватало? – сердито перебила она. – Зарабатываю я на магазинах неплохо. Милиция им только после того, как приехал, занималась. Потом перестала. А он, видите ли, киллером заделался.
   – Но сначала ты совсем другую песню пела. Жалобную. – Он усмехнулся. – А сейчас и мотив, и слова другие.
   – Что с моим предложением?
   – Успеем обговорить, – неопределенно отозвался он. – Я здесь еще с месячишко покантуюсь. Или, может, я тебе уже…
   – Перестань, – вздохнула Инна. – Я просто так спросила.
   – Значит, насчет золотишка ничего сказать не можешь, – с явным сожалением констатировал Глеб.
   – Если бы оно у тебя было, – снова повернувшись к плите, заметила Инна, – тогда можно было бы узнать. А так… – Она пожала плечами.
   Глеб нахмурился, кашлянул, но ничего не сказал.
   – Ты есть будешь?
   – Мучного, типа макарон и лапши, я в артели налопался. Сейчас куда-нибудь занырну и пообедаю. Да, ты не против, если я с женщиной ночь проведу?
   – Дядя, – обернувшись, упрекнула его взглядом Инна, – неужели ты думаешь, что я пущу в квартиру путану?
   – Конечно, не думаю, – поморщился он. И тут же с надеждой спросил: – Может, у тебя есть на примете какая-нибудь длинноногая под мой возраст и остальные параметры дамочка?
   Рассмеявшись, Инна покачала головой.
   – Понял, – вздохнув, кивнул Глеб. – Тогда вполне возможно, что я не появлюсь завтра в ночь.
   – Если задержишься – позвони. И знаешь, – удивленно добавила она, – ты как-то по-другому заговорил.
   – Лады, – сумрачно кивнул Зубов. Положив руки на колени, посмотрел на сидевшего за столом следователя. – Дожал, сука. Я работал на Пригородном. Тихона завалил потому, что он, сука, что-то про бабки вякнул. Нам этот водила, мать его, за «крышу» бабки задолжал. Мы у него вроде диспетчеров были. В общем, работали сами по себе, без заказчиков. Да еще парочку таксеров по частному извозу надыбали. Вот и решили на них да и остальных жути поднагнать. – Не забудь Инке сказать, – снова напомнил Зубов, – насчет передачки. Я тебе приятное сделал, ответь взаимностью.
   Договорив, протянул руку и взял из лежащей перед следователем пачки сигарету. Следователь, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.