«Вот еще не хватало! – подумал он про себя и сейчас же вернулся к пьедесталу с метеоритом. – Хотят остаться наедине! Не выйдет!»
Внутри у Ростика все кипело от негодования, но внешне он оставался совершенно спокоен. Склонившись над черной глыбой, он принялся внимательно разглядывать ее ноздреватую поверхность, не без мрачного удовлетворения ощущая, как взгляд Арвида буравит его спину.
Ростик осмотрел метеорит со всех сторон и даже понюхал его, затем отошел на шаг и, сложив руки на груди, прищурился, как истинный знаток, любующийся осколком античной статуи.
Ему было неловко и стыдно перед Мариной, он чувствовал, что уши его горят в полумраке зала рубиновым светом. Но уступить этому наглецу! Ни за что.
В дверях показался Борька. Ему, видимо, нестерпимо надоела музейная скука, и он решил сбежать. Ростик обрадовался ему, как лучшему другу – теперь он был не один!
– Боб, – сказал он, не отрывая глаз от глыбы, – можно тебя на минутку? Есть одно дельце…
Борька удивился. Он считал себя деловым человеком и редко обращал внимание на «чайников» вроде Ростика, которые не то что партию видеокассет толкнуть, одеться-то не могут по-человечески. Том не менее, услышав об «одном дельце», он задержался и даже повернул голову в сторону Ростика.
– Ну?
Марина, наконец, высвободила руку и от портрета Коперника перешла к портрету Галилея. Арвид двинулся за ней.
– Ну? – повторил Борька, подходя к Ростику поближе.
Тот лихорадочно соображал, чем бы таким подольше задержать Боба в комнате.
– Знакомый один… предлагает… может, тебе нужно…
– Что?
– Ну, это, как оно… – Ростик ничего не мог придумать, как ни старался.
– Что «как оно»? Забыл, как называется? – Боб усмехнулся презрительно и повернулся, чтобы уйти, но его остановил неожиданно раздавшийся в пале голос Зойки Сорокиной:
– В чем дело, Меншиков? Ты куда? И остальные тоже, что такое? Кто вам разрешил отставать от класса?
Зойки влетела в зал и, подбегая ко всем по очереди, выносила порицания. Она любила во всем быть первой или, вернее, главной и везде успевать. Ростик мог бы поручиться, что в этот самый момент в соседнем зале она продолжает стоять возле экскурсовода и заглядывает ему в рот.
– Я, понимаете, договариваюсь, – кричала Зойка, – стараюсь организованно провести ваше свободное время, а вы? Вот ты, Ростислав, скажи, пожалуйста, что ты здесь делаешь? Знакомишься с Метеоритом? А кто тебе дал право знакомиться с метеоритом, когда все уже знакомятся с бытом деревни девятнадцатого века? Вот так всегда, когда нужно сделать что-нибудь общественно полезное, ты стараешься улизнуть!
Ростик не ожидал такого поворота. Зойка выбрала для чтения нотаций его одного, как самого беззащитного, и уже не обращала внимания на остальных, а между тем за ее спиной Арвид снова завладел рукой Марины, шепнул ей что-то на ухо, и они быстро направились к выходу. Борька отступал в том же направлении.
Ростик чуть не лопнул от злости. Он не мог ничего сделать, вечная его неудачливость снова сыграла с ним злую шутку. В этот миг он по-настоящему ненавидел весь мир, а особенно белобрысого красавчика Арвида с его наглыми замашками, Марину, упорно не обращающую на него, Ростика, ни малейшего внимания, Борьку с его вечной пренебрежительной усмешечкой и, наконец, больше всех – дуру Зойку с ее общественно полезным сдвигом.
– Ну что ты молчишь? – продолжала она наседать. – Я с тобой разговариваю или нет?
– Да отвяжись ты наконец!!! – не выдержав, завопил Ростик и в отчаянии хватил кулаком по черной глыбе метеорита.
Где-то, вне стен здания, раздался вдруг громовой удар, и в зале погас свет. Настала долгая, не нарушаемая ни единым звуком тишина.
– Что это? – послышался наконец голос Марины.
– Электричество отключили, – сказал Арвид.
– Нет, – хмыкнул Борька. – Это Ростик сигнализацию порвал под метеоритом. Сейчас милиция прибежит.
– Ну, Свечкин, ты за это ответишь… – процедила Зойка.
Ростик представил себе, как на поясе у нее сейчас тихо стукнет; деревянная кобура и во тьме тускло блеснет ствол маузера. Что ж, на Зойку это было бы похоже. Но что все-таки случилось? Он хотел как-нибудь поправить глыбу, на случай, если она действительно сдвинулась с места и включила сигнализацию, но, к своему огромному удивлению, никак не мог нашарить ее в темноте.
– Ну ладно, меня здесь не было, – сказал Борька. Послышались его торопливые шаги, а затем глухой удар.
– Ох! Что за черт? Где дверь? А-а, все ясно!
Сработала мышеловочка. Скажи-ка, Свечник, ну отчего ты такой дурак? Кто тебя просил трогать эту каменюку?
– Спокойно! – раздалась команда Зойки. – Всем оставаться на своих местах. Сейчас кто-нибудь придет и нас выпустят.
Но Борька не хотел ждать. Он стал ощупывать стену в поисках другого выхода.
– Не пойму я что-то, – слышалось его недовольное бормотание. – Камни какие-то… Обтянутые же стены были! Поплином по два пятьдесят, как сейчас помню!
– Боб, у тебя спичек нет? – спросил Арвид.
– Нету, нету, погоди! Что-то тут… Э, мужики, да здесь дверь!
Откуда-то вдруг послышался металлический скрежет.
– Открывается! – обрадованно воскликнул Борька.
– Подожди, сам не лезь! – сейчас же отозвался Арвид. – Я иду к тебе.
– Вы что?! Бежать собрались? – заверещала Зойка. – Не выйдет! Все останутся здесь до прихода администрации! Меншиков, ты слышишь? Немедленно отойди от двери! Меншиков! Эй! Я, кажется, к тебе обращаюсь?
Но Борька не отзывался.
– Боб, ты где? – позвал его Арвид. – Я правильно иду?
Тишина.
– Смылся уже! – голос Арвида слышался теперь из другого конца комнаты и звучал гулко, как в трубе:
– Здесь коридор… Марина, иди сюда!
– Ребята, – заговорил наконец Ростик, – а метеорита-то нет! Ни его самого, ни тумбочки…
– Бедняжка! – сказала Марина где то поблизости. – Ты просто заблудился. Лучше уж держись от этого камня подальше, а то еще что-нибудь случится.
Кто-то вдруг схватил Ростика за руку и уверенно повел через комнату.
– Марина! – прошептал он, не веря счастью.
– Какая Марина? – взорвался над ухом Зойкин голос. – Ты, Свечкин, совсем ориентацию потерял, я вижу.
– А я не вижу, – вздохнул Ростик, покорно ступая за ней, – я совсем ничего не вижу…
– Ничего, ничего, – заявила Зойка, – сейчас я тебя выведу… на чистую воду!
– Правильно, Зойка! – крикнул Арвид из коридора. – Держи его, не отпускай! Будет знать, как экспонаты руками трогать. Марина, скорее!
– Стойте, вам говорят! Арвид, вернись! Зойка разжала руки и, оставив Ростика одного блуждать во тьме, устремилась на новую жертву. Наверное, она, как кошка, видела в темноте, потому что сразу нашла дверь, через которую вышли Боб и Арвид.
– Оставайтесь здесь! – сказала она Марине и Ростику. – А этих я сейчас верну…
Дверь взвизгнула, как визжат только тюремные решетки в мрачных сырых подземельях, и захлопнулась. Наступила мертвая тишина.
– Марина, ты здесь? – спросил Ростик. Никто не отозвался.
– Марина! – испуганно закричал он.
– Да не ори ты, – послышалось из другого конца зала, там, где была дверь. – Здесь я! Что-то тихо позвякивало в той стороне.
– Не открывается, – пробормотала Марина. Ростик двинулся на ее голос, но сейчас же налетел грудью на какой-то острый угол.
– Ой!
– Что там у тебя? – спросила Марина.
– Здесь какие-то ящики, – Ростик, вытянув руки, поворачивался в разные стороны, и везде ему попадались деревянные стенки и крышки, схваченные металлическими полосами, с ручками и висячими замками.
– Брось их, иди сюда, – сказала Марина.
– Но ведь ничего этого не было!
Ростик никак не мог обойти ящики, они обступили его со всех сторон. Впервые Марина позвала его на помощь, а он тычется в эту тару, как слепой котенок! В отчаянии он бросился напролом, баррикада ящиков вдруг раздалась, образовав широкую брешь, и Ростик полетел на пол. Падая, он ухватился за что-то рукой, раздался звон стекла, металлический грохот, и сейчас же перед глазами его вспыхнул яркий свет. От неожиданности Ростик зажмурился.
– Ой, где это мы? – вскрикнула Марина. Ростик осторожно приоткрыл глаза и замер. Комната, до отказа набитая всякой всячиной, была освещена трепетным голубым светом. Свет этот, мерцающий, призрачный, исходил от меча, украшенного таинственной надписью. И этот меч Ростик сжимал в своей руке!
– Вот это да! – прошептала Марина, озираясь по сторонам.
Вокруг возвышались груды чеканной утвари, отливающей желтоватым блеском, вороха богато расшитой одежды, оружие и доспехи висели вдоль стен на крюках.
– Н-не может быть! – выдавил Ростик. Он с опаской отодвинул от себя меч, но выпустить его из рук не решился. Темнота страшила его еще больше.
«Откуда же вое это взялось? – думал он. – И куда девался метеорит? Где Галилей и Коперник? Куда мы попали, в конце концов?!»
Низкий черный потолок. Стены из грубо отесанного камня. Маленькая железная дверь…
– Но этого же не может быть! – пролепетал Ростик.
– Да что ты заладил, не может быть да не может быть! – прикрикнула на него Марина и, помолчал, добавила:
– Я и сама знаю, что не может… Она снова повернулась к двери:
– Проклятый замок. Изнутри его не открыть… Ну что ты там встал? Иди сюда, посвети.
Ступая по рассыпанным на полу золотым монетам, Ростик подошел к двери и, приблизив светящееся лезвие к замку, стал разглядывать ржавую железную пластину с отверстием для ключа. Неожиданно с острия меча соскочила длинная искра и ударила прямо в замочную скважину. Замок щелкнул, и дверь сама собой широко распахнулась.
Марина и Ростик вошли в огромный сумрачный зал, шаги их гулко отдавались под высокими сводами. Узкие стрельчатые окна с цветными стеклами бросали неяркие блики на мозаичный пол.
Сначала Ростику показалось, что зал пуст. Но в дальнем его конце, погруженном во тьму, вдруг раздался чей-то истошный кряк:
– Да это же Серебрилл! Спасайся, кто может! И сейчас же сотни серых теней замелькали у противоположной стены, разбегаясь в разные стороны.
– Стойте! Стойте, трусы! – визжал чей-то начальствующий голос, покрывая гомон толпы. – Немедленно послать за псауком! Стражу на галерею! Он не должен выйти отсюда!
Марина и Ростик остановились, испуганно вглядываясь во мрак, но там, у стены, уже никого не было.
– Странно, – произнес Ростик. – Кто это не должен выйти отсюда?
– Психи какие-то, – пожала плечами Марина. – Или артисты… Надо посмотреть.
Она решительно направилась к смутно поблескивающему в дальнем конце зала сооружению. Ростик пошел за ней, но ему было немного не по себе… Не часто доводилось ему держать в руках светящийся меч. Он почти не ощущал его тяжести, лишь кончики пальцев словно бы покалывало тонкими иголочками.
Под выцветшим мрачным гобеленом, изображающим неведомого шипастого зверя, терзающего добычу, на небольшом возвышении стоял трон – пышно раззолоченное кресло с подушками красного бархата и затейливым гербом на спинке. В стене позади трона было несколько дверей.
– Все разбежались, – сказала Марина, заглядывая в одну из дверей. – Что за чудаки!
– Погоди! – окликнул ее Ростик. – Может, не стоит туда соваться? Марина вздохнула.
– Свечкин, – сказала она с какой-то даже грустью. – Ну почему ты такой трус? Ростик почувствовал, что краснеет.
– Да нет, я… просто… – забормотал он, – подозрительные они какие-то… И меч этот…
– Ну и сиди здесь со своим мечом! – в сердцах воскликнула Марина, махнула рукой и скрылась за дверью.
– Куда ты? Я с тобой! – Ростик поспешил за ней и оказался в узком коридоре, освещенном несколькими факелами. Марина была далеко впереди. Она дошла до конца коридора, свернула за угол, и сейчас же до Ростика донесся ее отчаянный вопль.
Забыв обо всем на свете, он бросился вперед в в несколько прыжков достиг поворота.
Здесь коридор продолжался, однако теперь он стал шире и светлее – факелы торчали из стены через каждые три шага. Но Ростик ничего атого не заметил, поначалу он увидел лишь Марину, прижавшуюся спиной к стене. Она словно пыталась раздвинуть ее и спрятаться от чего-то ужасного. И вдруг Ростик увидел…
Из глубины коридора быстро надвигалось нечто огромное, занимающее все пространство от пола до потолка, на мохнатых суставчатых лапах и с вытянутой, как у собаки, зубастой пастью, выходившей прямо из туловища. Странное существо надвигалось на Марину, а та, застыв в ужасе, не могла сдвинуться с места. Зверь был уже совсем рядом. Ужасная пасть его широко раскрылась, многочисленные глаза свирепо сверкали. Еще мгновение, – и он схватит Марину.
И тогда Ростик бросился в атаку.
– Назад! – орал он, размахивая мечом. – Марина, беги!
Об опасности он больше не думал. Что думать» когда она уже перед тобой!
Зверь остановился и чуть подогнул ноги, как будто готовился к прыжку. Его продолговатое, поросшее шипами тело медленно отодвигалось назад, его когтистые лапы словно вросли в каменные плиты, покрывающие пол.
Ростик увидел множество факелов, мелькающих далеко впереди, за спиной чудовища. Из глубины коридора доносился лязг железа и рев огромной толпы:
– Серебрилл!.. Серебрилл похищен! Задержать… Не дать! Травить псауком!
Неожиданно над туловищем зверя взметнулся длинный тонкий хлыст с утолщением на конце. Это был хвост псаука. Ростик едва успел затормозить на скользких плитах. Шипастый шар ударил в пол. У самых его ног. Осколки камня брызнули во все стороны, по плитам протянулась глубокая борозда от хвоста.
– Ах, так! – заорал Ростик и, подняв меч, накинулся на врага. Хвост псаука снова взвился под потолок и обрушил оттуда свой страшный удар. Но на этот раз он встретил на пути сверкающее лезвие меча.
Ослепительная вспышка на мгновение раздвинула стены коридора, от хвоста посыпались искры, как от высоковольтного провода, его извивающийся обрубок с шаром на конце закрутился по полу, разбрызгивая во все стороны капли белой маслянистой жидкости. Ростик не медля ни секунды перескочил через шаг и оказался перед самыми лапами зверя.
Неожиданно псаук применил новый прием. Его вытянутое тело, словно стенобитный снаряд, рванулось вперед с неудержимой силой.
Ростик не смог отразить этого нападения, ему удалось лишь немного уклониться в сторону и избежать прямого удара. Массивная челюсть с торчащими во все стороны клыками вскользь задела его по плечу и отбросила к стене.
Больно ударившись спиной, Ростик чуть не выронил из рук меч, но в этот самый момент вдруг увидел прямо перед собой усеянный острыми шипами бок псаука. Однако шипы были только сверху, на толстом спинном панцире, а пониже, у самого пола, виднелось белесое и мягкое на вид брюхо. Огромный зверь не мог быстро повернуться в узком для него коридоре. Задними лапами он цеплялся за стены, чтобы отскочить назад, а затем снова атаковать Ростика.
Но Ростик не дал ему этого сделать. Улучив момент, он обеими руками вонзил меч глубоко в брюхо псаука. Тело чудовища вдруг осветилось изнутри тусклым зеленоватым светом, по нему пробежала судорожная волна. Зверь беспорядочно задергал ногами. Одна из этих суставчатых колонн резко распрямилась и впечатала в стену глубокий когтистый след возле самой головы Ростика. Он отскочил в сторону и приготовился к отражению новых ударов, но все уже было кончено. Псаук больше не шевелился. В коридоре наступила тишина, только в отдалении слышался топот улепетывающей толпы.
Ростик вдруг опомнился и безумным взглядом обвел сцену сражения.
– К-как же это? – растерянно пробормотал он, почувствовав противную слабость в коленях. Стена, о которую он опирался, стала заваливаться куда-то назад, и ему пришлось сесть на пол.
– Что с тобой?! – закричала Марина. Оцепенение ее разом прошло. Перескочив через вытянутые ноги чудовища, она бросилась на помощь Ростику.
– Что с тобой?! – повторяла она, склоняясь над ним и заглядывая ему в лицо. – Ты ранен?
– Не знаю… – проговорил Ростик. – Кажется, все в порядке…
Он оперся на меч и попытался подняться. Марина помогала ему.
– Ой! У тебя кровь на плече!
Ростик скосил глаза на разорванный рукав своей рубашки. Кожа на руке была рассечена, и из раны слабо сочилась кровь.
– Это еще… повезло, – сказал он и отвернулся, чувствуя, как в голове опять все поплыло. Откуда-то издалека послышался слабый крик:
– Вперед! Дружно – навались! Во славу его светлости! Хо-го!
– Хо-го-о! – взревел целый хор голосов.
– Бежим! – Ростик схватил Марину за руку.
– Куда? – спросила она, послушно следуя за ним. – Где мы вообще находимся?
– Откуда я знаю! Попробуем вернуться в зал и поискать выход из этого сумасшедшего дома. Крики позади стали слышнее.
– Что это за люди? – оглядываясь, бормотала Марина. – И что им от нас нужно?
– Ой, не спрашивай ты меня, пожалуйста! – взмолился Ростик. Ему было страшно даже подумать о том, что нужно этим людям.
Перед поворотом он неожиданно остановился. – Ты чего? – спросила Марина.
– Т-с-с! – Ростик опустился на четвереньки, осторожно выглянул из-за угла и сразу же снова Спрятался. Сейчас же целый рой стрел со свистом пронесся в воздухе и хлестко ударил в стену. Полетели мелкие крошки камня. Марина зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. По лицу ее текли слезы.
– Гады, – прошептал Ростик. – В живых людей…
Он вскочил и, крепко сжав руку Марины, потащил ее назад, мимо тела псаука в глубь коридора – навстречу приближающимся огням.
Им оставалось надеяться лишь на то, что коридор пересекается где-нибудь другим ходом. Иначе…
Сам не зная для чего, Ростик на бегу считал торчащие из стены факелы… десять, одиннадцать, двенадцать… Только не думать ни о чем другом, а то разревешься. Хорошо Марине, она девчонка… двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… Есть!!!
Черное прямоугольное отверстие зияло в стене. Боковой ход.
Повторив свой прием, вычитанный в каком-то детективном романе, Ростик заглянул за угол. Засады вроде бы не было. Они быстро нырнули в полумрак бокового хода и побежали вперед – подальше от опасного коридора.
Но что готовила им тьма впереди? Ни один из них не мог этого знать.
Путь освещало теперь лишь светящееся лезвие меча. Несколько минут Марина и Ростик бежали сломя голову. Им все казалось, что погоня преследует их по пятам.
Наконец Ростик замедлил бег и, вытирая пот со лба, с трудом пропыхтел:
– Все… не могу… больше! Давай отдохнем!..
Марина была не в силах вымолвить ни слова, она тяжело дышала и только слабо махала рукой, показывая куда-то вперед.
Ростик посмотрел повнимательней и увидел впереди на стене неяркий красноватый отсвет…
Коридор привел их в небольшой сводчатый зал, в котором горел один-единственный факел. Он освещал ряд низких полукруглых дверей, запертых на огромные висячие замки. По залу медленно прохаживался человек с алебардой на плече.
«Что же делать? Больше идти некуда, – думал Ростик. – Возвращаться назад тоже нельзя – с минуты на минуту может появиться вооруженная арбалетами погоня и, может быть, снова с псауком…
А этот стражник, кажется, один. Придется рискнуть, ничего другого не остается».
Оставив Марину в коридоре, Ростик вышел на свет и зашагал прямо к стражнику. Тот словно очнулся ото сна, вскинул голову, выпучил глаза, а потом вдруг одним прыжком отскочил к дальней стене и, загородившись алебардой, заорал:
– Не подходи! Не подходи, говорю! Хуже будет!
– Но почему? – спросил Ростик.
– Потому что отступать-то мне некуда, – пожаловался стражник. – Понимать же надо! Ой, погибаю! – завыл он. – Погибаю во славу его светлости, глыбу черную ему в глотку!
– Что? – удивился Ростик. – Что ему в глотку?
– Ой, нет! Это я пошутил! – еще больше испугался стражник. – То есть оговорился, то есть ничего я не говорил! Ни в чем я не виноват, за что же смерть-то принимаю, а?!
– Погодите реветь, я вам ничего плохого не сделаю, – попробовал успокоить его Ростик. Стражник сейчас же замолк.
– Правда? – произнес он, испытующе глядя на Ростика. – Честное слово?
– Честное слово.
– Вот за это спасибо, благородный молодой господин! А уж я вам отслужу, в долгу не останусь. Только вы это…
– Что?
– Тут у нас поверье такое есть… У кого в руках Серебрилл, у того честное слово – закон. Нет, это я не к тому, чтобы… А просто, вдруг вы не знаете…
– А где это – У вас? – спросил Ростик. – Где мы находимся?
– Находимся? Это, стало быть, докладываю… – стражник вытянулся, взял алебарду на караул и, уставив выпученные глаза в пространство, затараторил: – Пост номер пять, суточный, трехсменный! Под охраной и обороной состоят склады его светлости обмундирования и упряжи. Пароль – «Когтистый Вертихвост». Караульный Брус ответ закончил!
– Ну, понятно, склады, – сказал Ростик. – А где склады? В чем? Что это вообще за место? Что за его светлость? Здесь же музей был!
– Музей? – задумчиво произнес стражник. – Так вон вы откуда! И Серебрилл при вас… Выходит, новые времена наступают…
«Какие времена?» – хотел спросить Ростик, но в зал вдруг вбежала Марина и закричала:
– Они идут!
Из глубины коридора послышался нарастающий шум.
– Брус, – сказал Ростик. – Как отсюда выбраться? Или хоть спрятаться, а? Побыстрее только!..
Стражник поскреб затылок, глянул на Марину и, наконец, махнул рукой.
– Ладно! Вы меня с налету рубать не стали, и я вам за то помогу. Пошли!
Он снял с пояса связку ключей, отпер одну из дверей и с факелом в руке вошел в склад. Марина и Ростик последовали за ним.
Брус запер изнутри дверь на засов и повел их мимо длинных рядов сундуков и полок куда-то в глубь склада. Смешанный свет от факела и меча выхватывал из темноты туго набитые мешки, седла, бухты канатов, толстые пучки арбалетных стрел, аккуратно разложенные на полках. Откуда-то сбоку вдруг послышался кастрюльный звон. Марина и Ростик испуганно замерли.
– А, ерунда! – небрежно бросил Брус, не останавливаясь. – Это крысы.
– Крысы!!! – взвизгнула Марина.
Ростик вздохнул. Она еще способна пугаться крыс! Это после псаука-то!
Они отправились дальше. Скоро Брус свернул в узкий проход между стеллажами.
– Осторожно, – предупредил он, – не зацепитесь.
Кругом торчали рукояти мечей, копья, кинжалы, секиры и прочее железо.
– Вот это, я думаю, вашей милости подойдет! – Брус снял с крюка кожаную перевязь с ножнами и протянул Ростику. – Незачем каждому встречному-поперечному знать, что вы несете Серебрилл. В нашем городе вам придется опасаться шпионов Бескорыстного. В открытую-то они побоятся нападать, но могут заманить в ловушку, так что ножны вам пригодятся, да и таскать на перевязи легче!
– Какой же он Бескорыстный, если у него кругом шпионы? – спросила Марина, когда они отправились дальше.
– Это верно, ваша милость, кругом, – согласился Брус. – Не найдете такой дыры, где бы их не было. Но и то сказать, как еще узнаешь, верит народ, что ты Бескорыстный, или нет? А так посылаешь шпиона потолкаться на рынке, он тебе и докладывает: так точно, мол, все, как один, верят, весь народ только и мечтает положить жизнь во славу Бескорыстного Вождя…
– А если кто-нибудь не мечтает? – настаивала Марина.
– Ну, про этих Бескорыстному не докладывают, зачем такого человека огорчать? На то есть начальник Единодушного Одобрения.
– Какой начальник? – переспросил Ростик.
– Единодушного Одобрения. Когда-то все и правда были за Бескорыстного, и он даже слыл защитником слабых и угнетенных. У него тогда друзей было много, и они всю страну освободили от загорных борзаков, которые тут хозяйничали.
И Серебрилл – меч этот… Бескорыстный с ним не расставался. Бывало, как в битве или стычке какой – все равно, сверкнет только лезвие голубое, самосветное – – сейчас враги разбегаются. Потому что против Серебрилла воевать сумасшедший разве что станет, да псаук безмозглый.
Так, значит, всех и победили. Жизнь пошла – лучше некуда, мир, достаток. Грабители из-за гор и носа не высовывали. И так это славно лет пятнадцать пролетело – до сих пор люди вспоминают… Ну, друзья Бескорыстного, которые разъехались постепенно, а которые и померли, один он остался. Но не успокоился, все подвигов хотел, искал, кому бы помочь бескорыстно. И надумал, наконец, напасть на загорские земли.
Как сейчас помню: созвали нас в воскресенье на городскую площадь, и стал нам Бескорыстный расписывать, как тяжело жилось при борзаках и что, мол, перед потомками, первейший наш долг – вырвать с корнем эту заразу, уничтожить разбойничье логово у наших границ. Ну, мы молодые тогда были, зеленые совсем, вроде вас… Брус вдруг поперхнулся.
– То есть я не то… ваша милость. Я не вам… не вас.
Ростик отмахнулся:
– Дальше, дальше!
– Ну и вот… Я говорю… молодые были, юные, стало быть. Ну и кричим ему, Бескорыстному, веди, мол, мы им покажем!..
А старики-то молчат.
А Бескорыстный кричит:
– Что же вы? Смелее! Наша слава ждет нас там!
Выхватил он меч и показывает на горы. Тут все так и сели – лезвие-то не светится!
А Бескорыстного чуть и вовсе удар не хватил, побледнел он, безумными глазами поглядел на меч, потом на нас, но ничего не сказал – повернулся и ушел.
Внутри у Ростика все кипело от негодования, но внешне он оставался совершенно спокоен. Склонившись над черной глыбой, он принялся внимательно разглядывать ее ноздреватую поверхность, не без мрачного удовлетворения ощущая, как взгляд Арвида буравит его спину.
Ростик осмотрел метеорит со всех сторон и даже понюхал его, затем отошел на шаг и, сложив руки на груди, прищурился, как истинный знаток, любующийся осколком античной статуи.
Ему было неловко и стыдно перед Мариной, он чувствовал, что уши его горят в полумраке зала рубиновым светом. Но уступить этому наглецу! Ни за что.
В дверях показался Борька. Ему, видимо, нестерпимо надоела музейная скука, и он решил сбежать. Ростик обрадовался ему, как лучшему другу – теперь он был не один!
– Боб, – сказал он, не отрывая глаз от глыбы, – можно тебя на минутку? Есть одно дельце…
Борька удивился. Он считал себя деловым человеком и редко обращал внимание на «чайников» вроде Ростика, которые не то что партию видеокассет толкнуть, одеться-то не могут по-человечески. Том не менее, услышав об «одном дельце», он задержался и даже повернул голову в сторону Ростика.
– Ну?
Марина, наконец, высвободила руку и от портрета Коперника перешла к портрету Галилея. Арвид двинулся за ней.
– Ну? – повторил Борька, подходя к Ростику поближе.
Тот лихорадочно соображал, чем бы таким подольше задержать Боба в комнате.
– Знакомый один… предлагает… может, тебе нужно…
– Что?
– Ну, это, как оно… – Ростик ничего не мог придумать, как ни старался.
– Что «как оно»? Забыл, как называется? – Боб усмехнулся презрительно и повернулся, чтобы уйти, но его остановил неожиданно раздавшийся в пале голос Зойки Сорокиной:
– В чем дело, Меншиков? Ты куда? И остальные тоже, что такое? Кто вам разрешил отставать от класса?
Зойки влетела в зал и, подбегая ко всем по очереди, выносила порицания. Она любила во всем быть первой или, вернее, главной и везде успевать. Ростик мог бы поручиться, что в этот самый момент в соседнем зале она продолжает стоять возле экскурсовода и заглядывает ему в рот.
– Я, понимаете, договариваюсь, – кричала Зойка, – стараюсь организованно провести ваше свободное время, а вы? Вот ты, Ростислав, скажи, пожалуйста, что ты здесь делаешь? Знакомишься с Метеоритом? А кто тебе дал право знакомиться с метеоритом, когда все уже знакомятся с бытом деревни девятнадцатого века? Вот так всегда, когда нужно сделать что-нибудь общественно полезное, ты стараешься улизнуть!
Ростик не ожидал такого поворота. Зойка выбрала для чтения нотаций его одного, как самого беззащитного, и уже не обращала внимания на остальных, а между тем за ее спиной Арвид снова завладел рукой Марины, шепнул ей что-то на ухо, и они быстро направились к выходу. Борька отступал в том же направлении.
Ростик чуть не лопнул от злости. Он не мог ничего сделать, вечная его неудачливость снова сыграла с ним злую шутку. В этот миг он по-настоящему ненавидел весь мир, а особенно белобрысого красавчика Арвида с его наглыми замашками, Марину, упорно не обращающую на него, Ростика, ни малейшего внимания, Борьку с его вечной пренебрежительной усмешечкой и, наконец, больше всех – дуру Зойку с ее общественно полезным сдвигом.
– Ну что ты молчишь? – продолжала она наседать. – Я с тобой разговариваю или нет?
– Да отвяжись ты наконец!!! – не выдержав, завопил Ростик и в отчаянии хватил кулаком по черной глыбе метеорита.
Где-то, вне стен здания, раздался вдруг громовой удар, и в зале погас свет. Настала долгая, не нарушаемая ни единым звуком тишина.
– Что это? – послышался наконец голос Марины.
– Электричество отключили, – сказал Арвид.
– Нет, – хмыкнул Борька. – Это Ростик сигнализацию порвал под метеоритом. Сейчас милиция прибежит.
– Ну, Свечкин, ты за это ответишь… – процедила Зойка.
Ростик представил себе, как на поясе у нее сейчас тихо стукнет; деревянная кобура и во тьме тускло блеснет ствол маузера. Что ж, на Зойку это было бы похоже. Но что все-таки случилось? Он хотел как-нибудь поправить глыбу, на случай, если она действительно сдвинулась с места и включила сигнализацию, но, к своему огромному удивлению, никак не мог нашарить ее в темноте.
– Ну ладно, меня здесь не было, – сказал Борька. Послышались его торопливые шаги, а затем глухой удар.
– Ох! Что за черт? Где дверь? А-а, все ясно!
Сработала мышеловочка. Скажи-ка, Свечник, ну отчего ты такой дурак? Кто тебя просил трогать эту каменюку?
– Спокойно! – раздалась команда Зойки. – Всем оставаться на своих местах. Сейчас кто-нибудь придет и нас выпустят.
Но Борька не хотел ждать. Он стал ощупывать стену в поисках другого выхода.
– Не пойму я что-то, – слышалось его недовольное бормотание. – Камни какие-то… Обтянутые же стены были! Поплином по два пятьдесят, как сейчас помню!
– Боб, у тебя спичек нет? – спросил Арвид.
– Нету, нету, погоди! Что-то тут… Э, мужики, да здесь дверь!
Откуда-то вдруг послышался металлический скрежет.
– Открывается! – обрадованно воскликнул Борька.
– Подожди, сам не лезь! – сейчас же отозвался Арвид. – Я иду к тебе.
– Вы что?! Бежать собрались? – заверещала Зойка. – Не выйдет! Все останутся здесь до прихода администрации! Меншиков, ты слышишь? Немедленно отойди от двери! Меншиков! Эй! Я, кажется, к тебе обращаюсь?
Но Борька не отзывался.
– Боб, ты где? – позвал его Арвид. – Я правильно иду?
Тишина.
– Смылся уже! – голос Арвида слышался теперь из другого конца комнаты и звучал гулко, как в трубе:
– Здесь коридор… Марина, иди сюда!
– Ребята, – заговорил наконец Ростик, – а метеорита-то нет! Ни его самого, ни тумбочки…
– Бедняжка! – сказала Марина где то поблизости. – Ты просто заблудился. Лучше уж держись от этого камня подальше, а то еще что-нибудь случится.
Кто-то вдруг схватил Ростика за руку и уверенно повел через комнату.
– Марина! – прошептал он, не веря счастью.
– Какая Марина? – взорвался над ухом Зойкин голос. – Ты, Свечкин, совсем ориентацию потерял, я вижу.
– А я не вижу, – вздохнул Ростик, покорно ступая за ней, – я совсем ничего не вижу…
– Ничего, ничего, – заявила Зойка, – сейчас я тебя выведу… на чистую воду!
– Правильно, Зойка! – крикнул Арвид из коридора. – Держи его, не отпускай! Будет знать, как экспонаты руками трогать. Марина, скорее!
– Стойте, вам говорят! Арвид, вернись! Зойка разжала руки и, оставив Ростика одного блуждать во тьме, устремилась на новую жертву. Наверное, она, как кошка, видела в темноте, потому что сразу нашла дверь, через которую вышли Боб и Арвид.
– Оставайтесь здесь! – сказала она Марине и Ростику. – А этих я сейчас верну…
Дверь взвизгнула, как визжат только тюремные решетки в мрачных сырых подземельях, и захлопнулась. Наступила мертвая тишина.
– Марина, ты здесь? – спросил Ростик. Никто не отозвался.
– Марина! – испуганно закричал он.
– Да не ори ты, – послышалось из другого конца зала, там, где была дверь. – Здесь я! Что-то тихо позвякивало в той стороне.
– Не открывается, – пробормотала Марина. Ростик двинулся на ее голос, но сейчас же налетел грудью на какой-то острый угол.
– Ой!
– Что там у тебя? – спросила Марина.
– Здесь какие-то ящики, – Ростик, вытянув руки, поворачивался в разные стороны, и везде ему попадались деревянные стенки и крышки, схваченные металлическими полосами, с ручками и висячими замками.
– Брось их, иди сюда, – сказала Марина.
– Но ведь ничего этого не было!
Ростик никак не мог обойти ящики, они обступили его со всех сторон. Впервые Марина позвала его на помощь, а он тычется в эту тару, как слепой котенок! В отчаянии он бросился напролом, баррикада ящиков вдруг раздалась, образовав широкую брешь, и Ростик полетел на пол. Падая, он ухватился за что-то рукой, раздался звон стекла, металлический грохот, и сейчас же перед глазами его вспыхнул яркий свет. От неожиданности Ростик зажмурился.
– Ой, где это мы? – вскрикнула Марина. Ростик осторожно приоткрыл глаза и замер. Комната, до отказа набитая всякой всячиной, была освещена трепетным голубым светом. Свет этот, мерцающий, призрачный, исходил от меча, украшенного таинственной надписью. И этот меч Ростик сжимал в своей руке!
– Вот это да! – прошептала Марина, озираясь по сторонам.
Вокруг возвышались груды чеканной утвари, отливающей желтоватым блеском, вороха богато расшитой одежды, оружие и доспехи висели вдоль стен на крюках.
– Н-не может быть! – выдавил Ростик. Он с опаской отодвинул от себя меч, но выпустить его из рук не решился. Темнота страшила его еще больше.
«Откуда же вое это взялось? – думал он. – И куда девался метеорит? Где Галилей и Коперник? Куда мы попали, в конце концов?!»
Низкий черный потолок. Стены из грубо отесанного камня. Маленькая железная дверь…
– Но этого же не может быть! – пролепетал Ростик.
– Да что ты заладил, не может быть да не может быть! – прикрикнула на него Марина и, помолчал, добавила:
– Я и сама знаю, что не может… Она снова повернулась к двери:
– Проклятый замок. Изнутри его не открыть… Ну что ты там встал? Иди сюда, посвети.
Ступая по рассыпанным на полу золотым монетам, Ростик подошел к двери и, приблизив светящееся лезвие к замку, стал разглядывать ржавую железную пластину с отверстием для ключа. Неожиданно с острия меча соскочила длинная искра и ударила прямо в замочную скважину. Замок щелкнул, и дверь сама собой широко распахнулась.
Марина и Ростик вошли в огромный сумрачный зал, шаги их гулко отдавались под высокими сводами. Узкие стрельчатые окна с цветными стеклами бросали неяркие блики на мозаичный пол.
Сначала Ростику показалось, что зал пуст. Но в дальнем его конце, погруженном во тьму, вдруг раздался чей-то истошный кряк:
– Да это же Серебрилл! Спасайся, кто может! И сейчас же сотни серых теней замелькали у противоположной стены, разбегаясь в разные стороны.
– Стойте! Стойте, трусы! – визжал чей-то начальствующий голос, покрывая гомон толпы. – Немедленно послать за псауком! Стражу на галерею! Он не должен выйти отсюда!
Марина и Ростик остановились, испуганно вглядываясь во мрак, но там, у стены, уже никого не было.
– Странно, – произнес Ростик. – Кто это не должен выйти отсюда?
– Психи какие-то, – пожала плечами Марина. – Или артисты… Надо посмотреть.
Она решительно направилась к смутно поблескивающему в дальнем конце зала сооружению. Ростик пошел за ней, но ему было немного не по себе… Не часто доводилось ему держать в руках светящийся меч. Он почти не ощущал его тяжести, лишь кончики пальцев словно бы покалывало тонкими иголочками.
Под выцветшим мрачным гобеленом, изображающим неведомого шипастого зверя, терзающего добычу, на небольшом возвышении стоял трон – пышно раззолоченное кресло с подушками красного бархата и затейливым гербом на спинке. В стене позади трона было несколько дверей.
– Все разбежались, – сказала Марина, заглядывая в одну из дверей. – Что за чудаки!
– Погоди! – окликнул ее Ростик. – Может, не стоит туда соваться? Марина вздохнула.
– Свечкин, – сказала она с какой-то даже грустью. – Ну почему ты такой трус? Ростик почувствовал, что краснеет.
– Да нет, я… просто… – забормотал он, – подозрительные они какие-то… И меч этот…
– Ну и сиди здесь со своим мечом! – в сердцах воскликнула Марина, махнула рукой и скрылась за дверью.
– Куда ты? Я с тобой! – Ростик поспешил за ней и оказался в узком коридоре, освещенном несколькими факелами. Марина была далеко впереди. Она дошла до конца коридора, свернула за угол, и сейчас же до Ростика донесся ее отчаянный вопль.
Забыв обо всем на свете, он бросился вперед в в несколько прыжков достиг поворота.
Здесь коридор продолжался, однако теперь он стал шире и светлее – факелы торчали из стены через каждые три шага. Но Ростик ничего атого не заметил, поначалу он увидел лишь Марину, прижавшуюся спиной к стене. Она словно пыталась раздвинуть ее и спрятаться от чего-то ужасного. И вдруг Ростик увидел…
Из глубины коридора быстро надвигалось нечто огромное, занимающее все пространство от пола до потолка, на мохнатых суставчатых лапах и с вытянутой, как у собаки, зубастой пастью, выходившей прямо из туловища. Странное существо надвигалось на Марину, а та, застыв в ужасе, не могла сдвинуться с места. Зверь был уже совсем рядом. Ужасная пасть его широко раскрылась, многочисленные глаза свирепо сверкали. Еще мгновение, – и он схватит Марину.
И тогда Ростик бросился в атаку.
– Назад! – орал он, размахивая мечом. – Марина, беги!
Об опасности он больше не думал. Что думать» когда она уже перед тобой!
Зверь остановился и чуть подогнул ноги, как будто готовился к прыжку. Его продолговатое, поросшее шипами тело медленно отодвигалось назад, его когтистые лапы словно вросли в каменные плиты, покрывающие пол.
Ростик увидел множество факелов, мелькающих далеко впереди, за спиной чудовища. Из глубины коридора доносился лязг железа и рев огромной толпы:
– Серебрилл!.. Серебрилл похищен! Задержать… Не дать! Травить псауком!
Неожиданно над туловищем зверя взметнулся длинный тонкий хлыст с утолщением на конце. Это был хвост псаука. Ростик едва успел затормозить на скользких плитах. Шипастый шар ударил в пол. У самых его ног. Осколки камня брызнули во все стороны, по плитам протянулась глубокая борозда от хвоста.
– Ах, так! – заорал Ростик и, подняв меч, накинулся на врага. Хвост псаука снова взвился под потолок и обрушил оттуда свой страшный удар. Но на этот раз он встретил на пути сверкающее лезвие меча.
Ослепительная вспышка на мгновение раздвинула стены коридора, от хвоста посыпались искры, как от высоковольтного провода, его извивающийся обрубок с шаром на конце закрутился по полу, разбрызгивая во все стороны капли белой маслянистой жидкости. Ростик не медля ни секунды перескочил через шаг и оказался перед самыми лапами зверя.
Неожиданно псаук применил новый прием. Его вытянутое тело, словно стенобитный снаряд, рванулось вперед с неудержимой силой.
Ростик не смог отразить этого нападения, ему удалось лишь немного уклониться в сторону и избежать прямого удара. Массивная челюсть с торчащими во все стороны клыками вскользь задела его по плечу и отбросила к стене.
Больно ударившись спиной, Ростик чуть не выронил из рук меч, но в этот самый момент вдруг увидел прямо перед собой усеянный острыми шипами бок псаука. Однако шипы были только сверху, на толстом спинном панцире, а пониже, у самого пола, виднелось белесое и мягкое на вид брюхо. Огромный зверь не мог быстро повернуться в узком для него коридоре. Задними лапами он цеплялся за стены, чтобы отскочить назад, а затем снова атаковать Ростика.
Но Ростик не дал ему этого сделать. Улучив момент, он обеими руками вонзил меч глубоко в брюхо псаука. Тело чудовища вдруг осветилось изнутри тусклым зеленоватым светом, по нему пробежала судорожная волна. Зверь беспорядочно задергал ногами. Одна из этих суставчатых колонн резко распрямилась и впечатала в стену глубокий когтистый след возле самой головы Ростика. Он отскочил в сторону и приготовился к отражению новых ударов, но все уже было кончено. Псаук больше не шевелился. В коридоре наступила тишина, только в отдалении слышался топот улепетывающей толпы.
Ростик вдруг опомнился и безумным взглядом обвел сцену сражения.
– К-как же это? – растерянно пробормотал он, почувствовав противную слабость в коленях. Стена, о которую он опирался, стала заваливаться куда-то назад, и ему пришлось сесть на пол.
– Что с тобой?! – закричала Марина. Оцепенение ее разом прошло. Перескочив через вытянутые ноги чудовища, она бросилась на помощь Ростику.
– Что с тобой?! – повторяла она, склоняясь над ним и заглядывая ему в лицо. – Ты ранен?
– Не знаю… – проговорил Ростик. – Кажется, все в порядке…
Он оперся на меч и попытался подняться. Марина помогала ему.
– Ой! У тебя кровь на плече!
Ростик скосил глаза на разорванный рукав своей рубашки. Кожа на руке была рассечена, и из раны слабо сочилась кровь.
– Это еще… повезло, – сказал он и отвернулся, чувствуя, как в голове опять все поплыло. Откуда-то издалека послышался слабый крик:
– Вперед! Дружно – навались! Во славу его светлости! Хо-го!
– Хо-го-о! – взревел целый хор голосов.
– Бежим! – Ростик схватил Марину за руку.
– Куда? – спросила она, послушно следуя за ним. – Где мы вообще находимся?
– Откуда я знаю! Попробуем вернуться в зал и поискать выход из этого сумасшедшего дома. Крики позади стали слышнее.
– Что это за люди? – оглядываясь, бормотала Марина. – И что им от нас нужно?
– Ой, не спрашивай ты меня, пожалуйста! – взмолился Ростик. Ему было страшно даже подумать о том, что нужно этим людям.
Перед поворотом он неожиданно остановился. – Ты чего? – спросила Марина.
– Т-с-с! – Ростик опустился на четвереньки, осторожно выглянул из-за угла и сразу же снова Спрятался. Сейчас же целый рой стрел со свистом пронесся в воздухе и хлестко ударил в стену. Полетели мелкие крошки камня. Марина зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. По лицу ее текли слезы.
– Гады, – прошептал Ростик. – В живых людей…
Он вскочил и, крепко сжав руку Марины, потащил ее назад, мимо тела псаука в глубь коридора – навстречу приближающимся огням.
Им оставалось надеяться лишь на то, что коридор пересекается где-нибудь другим ходом. Иначе…
Сам не зная для чего, Ростик на бегу считал торчащие из стены факелы… десять, одиннадцать, двенадцать… Только не думать ни о чем другом, а то разревешься. Хорошо Марине, она девчонка… двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… Есть!!!
Черное прямоугольное отверстие зияло в стене. Боковой ход.
Повторив свой прием, вычитанный в каком-то детективном романе, Ростик заглянул за угол. Засады вроде бы не было. Они быстро нырнули в полумрак бокового хода и побежали вперед – подальше от опасного коридора.
Но что готовила им тьма впереди? Ни один из них не мог этого знать.
Путь освещало теперь лишь светящееся лезвие меча. Несколько минут Марина и Ростик бежали сломя голову. Им все казалось, что погоня преследует их по пятам.
Наконец Ростик замедлил бег и, вытирая пот со лба, с трудом пропыхтел:
– Все… не могу… больше! Давай отдохнем!..
Марина была не в силах вымолвить ни слова, она тяжело дышала и только слабо махала рукой, показывая куда-то вперед.
Ростик посмотрел повнимательней и увидел впереди на стене неяркий красноватый отсвет…
Коридор привел их в небольшой сводчатый зал, в котором горел один-единственный факел. Он освещал ряд низких полукруглых дверей, запертых на огромные висячие замки. По залу медленно прохаживался человек с алебардой на плече.
«Что же делать? Больше идти некуда, – думал Ростик. – Возвращаться назад тоже нельзя – с минуты на минуту может появиться вооруженная арбалетами погоня и, может быть, снова с псауком…
А этот стражник, кажется, один. Придется рискнуть, ничего другого не остается».
Оставив Марину в коридоре, Ростик вышел на свет и зашагал прямо к стражнику. Тот словно очнулся ото сна, вскинул голову, выпучил глаза, а потом вдруг одним прыжком отскочил к дальней стене и, загородившись алебардой, заорал:
– Не подходи! Не подходи, говорю! Хуже будет!
– Но почему? – спросил Ростик.
– Потому что отступать-то мне некуда, – пожаловался стражник. – Понимать же надо! Ой, погибаю! – завыл он. – Погибаю во славу его светлости, глыбу черную ему в глотку!
– Что? – удивился Ростик. – Что ему в глотку?
– Ой, нет! Это я пошутил! – еще больше испугался стражник. – То есть оговорился, то есть ничего я не говорил! Ни в чем я не виноват, за что же смерть-то принимаю, а?!
– Погодите реветь, я вам ничего плохого не сделаю, – попробовал успокоить его Ростик. Стражник сейчас же замолк.
– Правда? – произнес он, испытующе глядя на Ростика. – Честное слово?
– Честное слово.
– Вот за это спасибо, благородный молодой господин! А уж я вам отслужу, в долгу не останусь. Только вы это…
– Что?
– Тут у нас поверье такое есть… У кого в руках Серебрилл, у того честное слово – закон. Нет, это я не к тому, чтобы… А просто, вдруг вы не знаете…
– А где это – У вас? – спросил Ростик. – Где мы находимся?
– Находимся? Это, стало быть, докладываю… – стражник вытянулся, взял алебарду на караул и, уставив выпученные глаза в пространство, затараторил: – Пост номер пять, суточный, трехсменный! Под охраной и обороной состоят склады его светлости обмундирования и упряжи. Пароль – «Когтистый Вертихвост». Караульный Брус ответ закончил!
– Ну, понятно, склады, – сказал Ростик. – А где склады? В чем? Что это вообще за место? Что за его светлость? Здесь же музей был!
– Музей? – задумчиво произнес стражник. – Так вон вы откуда! И Серебрилл при вас… Выходит, новые времена наступают…
«Какие времена?» – хотел спросить Ростик, но в зал вдруг вбежала Марина и закричала:
– Они идут!
Из глубины коридора послышался нарастающий шум.
– Брус, – сказал Ростик. – Как отсюда выбраться? Или хоть спрятаться, а? Побыстрее только!..
Стражник поскреб затылок, глянул на Марину и, наконец, махнул рукой.
– Ладно! Вы меня с налету рубать не стали, и я вам за то помогу. Пошли!
Он снял с пояса связку ключей, отпер одну из дверей и с факелом в руке вошел в склад. Марина и Ростик последовали за ним.
Брус запер изнутри дверь на засов и повел их мимо длинных рядов сундуков и полок куда-то в глубь склада. Смешанный свет от факела и меча выхватывал из темноты туго набитые мешки, седла, бухты канатов, толстые пучки арбалетных стрел, аккуратно разложенные на полках. Откуда-то сбоку вдруг послышался кастрюльный звон. Марина и Ростик испуганно замерли.
– А, ерунда! – небрежно бросил Брус, не останавливаясь. – Это крысы.
– Крысы!!! – взвизгнула Марина.
Ростик вздохнул. Она еще способна пугаться крыс! Это после псаука-то!
Они отправились дальше. Скоро Брус свернул в узкий проход между стеллажами.
– Осторожно, – предупредил он, – не зацепитесь.
Кругом торчали рукояти мечей, копья, кинжалы, секиры и прочее железо.
– Вот это, я думаю, вашей милости подойдет! – Брус снял с крюка кожаную перевязь с ножнами и протянул Ростику. – Незачем каждому встречному-поперечному знать, что вы несете Серебрилл. В нашем городе вам придется опасаться шпионов Бескорыстного. В открытую-то они побоятся нападать, но могут заманить в ловушку, так что ножны вам пригодятся, да и таскать на перевязи легче!
– Какой же он Бескорыстный, если у него кругом шпионы? – спросила Марина, когда они отправились дальше.
– Это верно, ваша милость, кругом, – согласился Брус. – Не найдете такой дыры, где бы их не было. Но и то сказать, как еще узнаешь, верит народ, что ты Бескорыстный, или нет? А так посылаешь шпиона потолкаться на рынке, он тебе и докладывает: так точно, мол, все, как один, верят, весь народ только и мечтает положить жизнь во славу Бескорыстного Вождя…
– А если кто-нибудь не мечтает? – настаивала Марина.
– Ну, про этих Бескорыстному не докладывают, зачем такого человека огорчать? На то есть начальник Единодушного Одобрения.
– Какой начальник? – переспросил Ростик.
– Единодушного Одобрения. Когда-то все и правда были за Бескорыстного, и он даже слыл защитником слабых и угнетенных. У него тогда друзей было много, и они всю страну освободили от загорных борзаков, которые тут хозяйничали.
И Серебрилл – меч этот… Бескорыстный с ним не расставался. Бывало, как в битве или стычке какой – все равно, сверкнет только лезвие голубое, самосветное – – сейчас враги разбегаются. Потому что против Серебрилла воевать сумасшедший разве что станет, да псаук безмозглый.
Так, значит, всех и победили. Жизнь пошла – лучше некуда, мир, достаток. Грабители из-за гор и носа не высовывали. И так это славно лет пятнадцать пролетело – до сих пор люди вспоминают… Ну, друзья Бескорыстного, которые разъехались постепенно, а которые и померли, один он остался. Но не успокоился, все подвигов хотел, искал, кому бы помочь бескорыстно. И надумал, наконец, напасть на загорские земли.
Как сейчас помню: созвали нас в воскресенье на городскую площадь, и стал нам Бескорыстный расписывать, как тяжело жилось при борзаках и что, мол, перед потомками, первейший наш долг – вырвать с корнем эту заразу, уничтожить разбойничье логово у наших границ. Ну, мы молодые тогда были, зеленые совсем, вроде вас… Брус вдруг поперхнулся.
– То есть я не то… ваша милость. Я не вам… не вас.
Ростик отмахнулся:
– Дальше, дальше!
– Ну и вот… Я говорю… молодые были, юные, стало быть. Ну и кричим ему, Бескорыстному, веди, мол, мы им покажем!..
А старики-то молчат.
А Бескорыстный кричит:
– Что же вы? Смелее! Наша слава ждет нас там!
Выхватил он меч и показывает на горы. Тут все так и сели – лезвие-то не светится!
А Бескорыстного чуть и вовсе удар не хватил, побледнел он, безумными глазами поглядел на меч, потом на нас, но ничего не сказал – повернулся и ушел.