Страница:
Главным в игре в восьмом веке являлось то, что по ее итогам в жертву приносились не проигравшие, как можно было бы ожидать, а — совсем наоборот — команда-победитель в полном составе. Как наиболее угодная богам. Роберт никак не мог понять психологию игроков, изо всех сил старавшихся победить, чтобы заслужить почетную смерть и быстрее встретиться с богами в ином, высшем и лучшем мире.
Вечер подходил к концу, на часах около двенадцати, а о делах так и не было сказано ни слова. Дороти уже поднялась на выход, чувствуя легкое кружение в голове от выпитого вина, к которому в прошлой жизни не привыкла. Однако ее движение было внезапно прервано вопросом Роберта, оторвавшегося от кресла и вызывающе вставшего перед ней:
— Ну, и что же вы сотворили с теми фиглярами из компании? Полагаю, они работали без перерыва? Заставили вас погрузиться в их покрытые паутиной отчеты о том, какой великой и процветающей была компания много лет назад? Приуменьшая то, в какие руины она теперь превратилась?
— Мне бы не хотелось комментировать сегодняшнее заседание, — сказала Дороти усталым голосом и даже зевнула.
— Оставь ее в покое, Роберт, — вмешалась Стелла. — Она и без того устала, разве ты не видишь. Слишком много впечатлений и дел для одного дня.
— Но, Стелла, делами тоже надо заниматься, — запротестовал Роберт.
— Да, но не обязательно сегодня. Это так скучно и утомительно, — вмешалась Стелла в их распрю, взяла Дороти под руку и направила ее к входной двери.
Роберту ничего не оставалась делать, как последовать за ними. Он слегка наклонился, чтобы запечатлеть прощальный поцелуй на щеке Стеллы, и слегка погладил рукой по ее спине.
— Не изводи ее, пожалуйста, Роберт.
— Не хотелось бы, чтобы люди постоянно меня воспитывали и направляли. — Он открыл дверь, пропуская Дороги вперед, в ясную и бодрящую лондонскую ночь. — Я подвезу вас до дому.
Глава 3
Глава 4
Вечер подходил к концу, на часах около двенадцати, а о делах так и не было сказано ни слова. Дороти уже поднялась на выход, чувствуя легкое кружение в голове от выпитого вина, к которому в прошлой жизни не привыкла. Однако ее движение было внезапно прервано вопросом Роберта, оторвавшегося от кресла и вызывающе вставшего перед ней:
— Ну, и что же вы сотворили с теми фиглярами из компании? Полагаю, они работали без перерыва? Заставили вас погрузиться в их покрытые паутиной отчеты о том, какой великой и процветающей была компания много лет назад? Приуменьшая то, в какие руины она теперь превратилась?
— Мне бы не хотелось комментировать сегодняшнее заседание, — сказала Дороти усталым голосом и даже зевнула.
— Оставь ее в покое, Роберт, — вмешалась Стелла. — Она и без того устала, разве ты не видишь. Слишком много впечатлений и дел для одного дня.
— Но, Стелла, делами тоже надо заниматься, — запротестовал Роберт.
— Да, но не обязательно сегодня. Это так скучно и утомительно, — вмешалась Стелла в их распрю, взяла Дороти под руку и направила ее к входной двери.
Роберту ничего не оставалась делать, как последовать за ними. Он слегка наклонился, чтобы запечатлеть прощальный поцелуй на щеке Стеллы, и слегка погладил рукой по ее спине.
— Не изводи ее, пожалуйста, Роберт.
— Не хотелось бы, чтобы люди постоянно меня воспитывали и направляли. — Он открыл дверь, пропуская Дороги вперед, в ясную и бодрящую лондонскую ночь. — Я подвезу вас до дому.
Глава 3
Машина рванула с места и быстро влилась в поток таких же несущихся монстров, спешащих куда-то по своим делам. Дороти открыла окно и с любопытством смотрела на проносящиеся мимо картинки городского пейзажа. Сонливость почему-то прошла, и она чувствовала удивительный прилив сил. Может быть, просто ее тело нуждалось в притоке свежего воздуха.
Конечно, лондонский воздух нельзя было назвать чистым. У себя в Гватемале, вдыхая воздух, она могла чувствовать все его ароматы. Мускусный аромат горячей, липкой грязи, густой, пряный запах цветов и деревьев, отдаленную свежесть реки, извивающейся как змея на своем пути в сердцевину джунглей. А если закрыть глаза, то казалось, что она может чувствовать запах солнца, неба и бегущих по нему облаков. Даже запах тишины.
А здесь ее мучила постоянная духота и запах знаменитого лондонского смога. Не такого плотного и удушливого, как временами в Мехико, на грани отравления, но зато постоянного.
— Кстати, — начал разговор Касл, — где вы уже успели набраться этой дряни?
— Какой еще дряни?
— Вашего сарказма. Я всегда предполагал, что миссионеры говорят на приторно-елейном языке, сладком как патока.
Дороти в ответ тоже окрысилась, — Я не миссионерка. Если бы вы как следует выполнили домашнее задание, то знали бы, что наша община не занималась обращением в христианство дикарей и вообще не имела ничего общего с миссионерской деятельностью. Мы занимались обучением людей, остро нуждающихся в образовании. И речь не идет только об элементарном обучении чтении, письму и арифметике. Речь идет об образовании в гораздо более широком смысле.
— И чему же вы их учили? — Роберт чувствовал себя сейчас, как рыба, ведомая на поводке и стремящаяся при этом узнать, что за рыбак держит ее на крючке. Интересно, какие условия взрастили и воспитали столь необычную женщину? Забавно, что разговор направляла женщина, в то время как обычно он предпочитал направлять беседу сам, используя свои запасы обаяния и интеллекта. Пока он не мог сказать, нравится ему эта новая игра или нет.
— Мы обучали их основам агротехники, например более рациональному использованию земель, освоению новых культур, чтобы они могли увеличить сбор урожая со своих полей и были в состоянии прокормить себя сами. Мы помогали им в выборе ходовых ремесел. Некоторые из них преуспели в изготовлении сувениров для продажи туристам. Ну и, естественно, учили их еще самым обычным предметам, которые преподают в школе.
— А кто это — мы?
— Да все, кто жил и работал в нашей общине. Например, я дипломированный врач, но в то же время вела занятия по обычным школьным предметам.
— И все жили как одна большая, счастливая семья, в которой уютно себя чувствуешь и куда очень хочется вернуться?
Дороти дернулась и пристально уставилась на него, но в темноте выражения его лица не было видно, а голос звучал мягко, без ехидства.
— Да, что-то в этом роде. — Она не стала обострять ситуацию более достойным ответом.
— А чем вы там занимались, помимо работы — например, длинными, благоуханными тропическими вечерами?
— Длинными и благоуханными вечерами? Там ведь не морской курорт, — возмутилась Дороти.
Их недолгое путешествие уже подходило к концу, Гринлейн-хаус маячил впереди. Охранник у въезда лишь мельком посмотрел на них и махнул рукой, разрешая проезд. Через пару секунд машина тормозила у входа в ее дом.
— Большое спасибо. — Дороти долго возилась с ремнем безопасности, но наконец ей удалось справиться с ним. — Было приятно познакомиться со Стеллой, Наблюдая из машины, как она шла к входной двери, Роберт отметил, что для девушки столь высокого роста она обладает удивительно грациозной походкой. Он терпеливо ждал, пока включались и выключались различные осветительные устройства в доме, отслеживая ее передвижения, хотя и не мог детально наблюдать за происходящим, поскольку шторы на окнах были плотно задвинуты. Когда здание полностью погрузилось в темноту, его каким-то импульсом вытолкнуло из машины. Эта же неведомая сила повела его к двери и заставила непрерывно давить на звонок, пока за дверью не послышались шаги.
На этот раз Дороти вначале посмотрела в глазок и только потом открыла дверь.
— Что вы хотите на этот раз?
— Все из-за машины, — ответил Роберт, проводя рукой по волосам, изображая смущение и посылая обвинительный взгляд в сторону серебристо-черного куска металла, застывшего недвижно на подъездной дорожке. — Никак не заводится.
— Что? — Она плотнее запахнула халат, наброшенный поверх длинной, просторной теннисной футболки, которую использовала в качестве ночной рубашки. При этом ее взгляд выражал явное недоверие и нежелание продолжать общение.
Однако настойчивый посетитель никак не догадывался исчезнуть сам. Вместо этого он продолжил свою партию в чрезмерно затянувшемся водевиле:
— Не хотелось тревожить вас. Надеюсь, вы еще не легли в постель. Но мне нужен телефон.
— Телефон? В такой час? И кому же вы собираетесь звонить? Разве автомеханики здесь работают круглосуточно?
— Не могли бы вы впустить меня, тут очень холодно?
В течение нескольких секунд Дороги стояла неподвижно как монумент, и не похоже было, что она собирается сдаваться, но затем все же, хотя и неохотно, впустила Касла. Названный гость быстро проскользнул внутрь, пока хозяйка не передумала и не захлопнула дверь перед носом.
— А у меня сложилось впечатление, что машина работает отлично, — сказала Дороги, скрестив руки на груди и не удаляясь от двери.
— Да, конечно. В этом как раз и проблема. Пока она в движении, вроде все нормально. Но стоит постоять… Я давно собираюсь отправить ее в мастерскую, чтобы проверить в чем дело, но все никак не выберу время, постоянно занят.
— Телефон за вашей спиной.
— А, хорошо.
Он поднял трубку и набрал номер телефона своего водителя. Конечно, мистер Касл чувствовал некоторые угрызения совести, под ни мая человека с постели ночью, но кто сказал, что жизнь должна проходить без страданий и что в ней все должно быть честно и по справедливости.
— Я попросил водителя прибыть как можно скорее. Поверьте, что меньше всего мне хотелось бы торчать здесь глубокой ночью в ожидании, пока кто-то не приедет и не отремонтирует машину, — успокоил он Дороти, надеясь, что она не расслышала, как перед этим он тихо бормотал в трубку, что нет никакой необходимости так спешить.
Дороти с сожалением вздохнула и направилась на кухню, предложив несчастному страдальцу в утешение чашку кофе.
— Не беспокойтесь так, — светским тоном продолжил гость, следуя по пятам за хозяйкой на кухню и удобно устраиваясь на стуле, пока она занималась кофейной церемонией.
Ее халат все же распахнулся, когда она протягивала ему чашку кофе, обнажив некоторые тайны ее длинного, прекрасного тела, упакованные в самую непривлекательную оболочку, которую ему когда-либо приходилось видеть на женщине. Полинявшая и поношенная тенниска, свисающая почти до колен, с какой-то трудно различимой рекламной надписью на груди. Прекрасная дама в проигрышной упаковке примостилась напротив с чашкой кофе и старательно подула на поверхность, отгоняя струящийся пар.
— А сколько времени вы уже помолвлены с моей кузиной?
— Почти два года.
— Два года! И до сих пор не женились?
— Брак дело серьезное, — констатировал Роберт. — Куда спешить?
— Да, но если вы уверены в своей избраннице, зачем откладывать? — Она поставила локоть на стол и подперла подбородок ладонью, глядя на него. Пальцы другой руки задумчиво поглаживали керамический бок чашки с кофе.
— Два года нельзя считать оттяжкой. И это никак не связано с тем, правильно ли ты выбрал возможную спутницу жизни. Во всяком случае, брак нечто гораздо большее, чем клочок официальной бумаги.
— Кстати, о делах. А почему бы вам просто не помочь мне нормализовать работу компании? — предложила Дороти. — На мой взгляд, это было бы неплохим выходом в решении проблемы. А через Стеллу вы стали бы обладателем части акций.
Ответом на это предложение послужил иронический смех, а потом он сказал:
— Ну да, вы, наверно, ожидаете, что я вложу мои собственные деньги в вашу компанию, деньги, возврата которых я никогда не дождусь? С какой стати я должен так поступать? Я что: похож на альтруиста? Так дела не делаются.
— А что вы сделаете с компанией, если я соглашусь продать ее вам?
— Я собираюсь включить ее в мои собственные корпоративные владения. Так когда вы примете решение?
Возможно, он прав, ей следует просто продать проклятую компанию и вернуться в то место, которое предназначено для нее. Этот новый огромный мир слишком велик для нее. В нем она чувствовала себя как сельская мышь, отправившаяся в гости к городской мыши.
— Мне потребуется примерно неделя, чтобы обсудить назревшие проблемы с директорами и с Кристофером. Затем я встречусь с бухгалтерами. Мне необходимо выяснить, можно ли спасти компанию или нет.
— Ее невозможно спасти без инвестирования больших средств, которыми вы не располагаете. Вы можете не обсуждать эту тему с бухгалтерами. Достаточно обсудить ее со мной.
— После того как я проделаю эту работу, я смогу принять обоснованное решение, — продолжила Дороти, игнорируя его комментарии.
Короткое затишье прервал звонок у входной двери, и она вскочила будто ошпаренная. Подойдя к двери, она протянула руку, чтобы открыть ее, и в этот момент он схватил ее за кисть, сразу же почувствовав жар и пульсацию между пальцами.
— Вы не могли бы отпустить мою руку? — Зеленые глаза смотрели настороженно.
— Почему бы нам не поужинать вместе для обсуждения отдельных вопросов, касающихся компании?
Дороти попыталась освободиться из его мертвой хватки.
— Нам нечего обсуждать, пока…
— Я хочу рассказать вам о некоторых планах по реструктуризации компании, если вы решитесь ее продать.
— Да отпустите же меня…
Он наконец освободил ее руку, но не уходил и даже прикрыл опять дверь, продолжая домогаться встречи:
— Ужин завтра. Я подъеду за вами в полвосьмого.
— Ноя не собираюсь…
— Было бы разумнее обобщить все имеющиеся факты для того, чтобы принять оптимальное решение.
— Я не решаю эти вопросы без Кристофера.
— Он не может определять ваши решения. Он, конечно, надувает щеки, изображая свою значимость, но это ничего не значит. Вы не обязаны послушно следовал» его указаниям.
— Я этим не занимаюсь.
— А почему вы так боитесь встретиться со мной без своего наставника?
— Я не боюсь встретиться с вами. — Ответ прозвучал зло.
— Ну и прекрасно, тогда завтра в…
— А что скажет Стелла?
— Я предлагаю встретиться для обсуждения дел. Полагаю, у нее не будет возражений. Дороти продолжала слабо сопротивляться:
— Но мой гардероб? Он еще слишком скуден и не готов для посещения ресторана. — Однако ее попытка напоминала бесплодную и бесполезную борьбу с наползающим бульдозером. В их диалоге, напоминающем игру в пинг-понг, она никак не могла отбить его подачи.
— Ничего страшного, тем более что вы в любом случае собирались поехать по магазинам с утра.
— Даже так? А вы откуда об этом знаете?
— Вы сказали об этом моей невесте во время ужина. — Для человека, который сидел с отсутствующим видом во время дамской болтовни, он оказался удивительно хорошо осведомленным. — Вам надо взять с собой Стеллу. Я знаю, что ей это нравится. Тратить время на прочесывание магазинов и разбрасывание денег на ветер — одно из ее любимых развлечений — После такой рекомендации я, пожалуй, лучше поеду одна. — Невольная улыбка раздвинула ее губы. — Здесь мы полностью не совпадаем. Уж что я точно не люблю, так это хождение по магазинам. У меня, правда, нет опыта швыряния денег на ветер, но, думаю, мне бы это не понравилось.
В этот момент вновь раздался звонок в дверь, что побудило Роберта прервать атаку, распахнуть дверь, быстро попрощаться и проворно выскользнуть наружу, на соединение с водителем, пока тот не успел открыть рот. Вскоре за окном заурчал мотор, и машина растворилась в ночи…
Наутро, когда она уже собиралась выйти из дому, позвонил отец. Он добросовестно пересказал ей все, что произошло у них после отъезда, включая маленькие сплетни, а также передал привет от Марка в добавил, что тот скучает. Эти мелочи наполнили сердце Дороги каким-то забытым домашним теплом, и на ее лице появилась улыбка. А отец продолжал говорить о погоде и о жизни в джунглях, которая, казалась, ушла куда-то далеко в прошлое.
В свою очередь она поведала ему о своих делах, приуменьшая свои проблемы. О Роберте Касле она просто упомянула как о неком человеке, который хочет, чтобы она продала ему свою компанию.
— Не позволяй, чтобы тебя толкали на то, что ты сама не хочешь делать, — встревожился отец.
— Не волнуйся! Я могу позаботиться о себе, папа! Этот человек меня вовсе не беспокоит.
— Проглоти его и выплюнь, — посоветовал отец с улыбкой в голосе. Но эта идея, вполне соответствовавшая духу жизни в джунглях, где требовались независимость и умение защититься, чтобы выжить, не согласовывалась с ее нынешней жизнью. Городская специфика взаимоотношений между полами требовала некой демонстрации женской беззащитности, что для нее было трудно понять и освоить.
Повесив трубку, она посмотрела в зеркало и увидела плохо одетую, не женственную, слишком длинную и не сексуальную девицу, с волосами, никогда не знавшими парикмахерской, со слишком рельефными мускулами от постоянных физических нагрузок. Благодаря своим мускулам, она не знала проблем с греблей на лодке по бурной реке или с прорубанием с помощью мачете тропинки через густые заросли. Но в таком большом городе, как Лондон, где не было бурных рек и густых тропических зарослей, таланты такого рода не требовались. В тропической жаре макияж был излишен, а здесь лицо без него выглядело голым и невыразительным. Одежда, которую она всегда носила в джунглях, была просторной и функциональной. Похоже, что на своем трудном жизненном пути Дороти забыла, что она все же женщина. Эта мысль привела ее в угнетенное состояние. Вспомнилась Стелла с ее длинными, тщательно ухоженными ногтями, окрашенными в перламутровый цвет. И какой контраст со Стеллой представляю собой я! — подумала она, глядя в зеркало.
А Марк считает меня привлекательной, пришла несколько успокаивающая мысль. Или это он только говорит? Или просто она выглядела лучшей на фоне остальных женщин?
Пять часов, проведенных в магазинах на Оксфорд-стрит, хотя и не стали целительным бальзамом на раны, но существенно ослабили душевные страдания. Правда, она потратила массу времени впустую, решая, какие из них стоит посетить, а какие нет, и беспорядочно кружась по магазинам. Несколько раз ее буквально сметало волной покупателей как щепку, захваченную в потоке наводнения. Лондонцы двигались быстро и целеустремленно, и среди них не было места для девушки, не знавшей толком, что ей надо.
В конце концов она оказалась в «Харви энд Николз», где и вручила себя опытной продавщице.
Дороти приобрела пару деловых костюмов, три юбки и жакеты, пригодные для работы в компании. Обзавелась джинсами, рубашками и джемперами для плохой погоды и на будни. Купила несколько пар изящных туфель. Потом, окончательно отбросив осторожность, решила украсить себя легкомысленным ажурным бельем, весьма непрактичным по ее прежним меркам. Она даже позволила продавщице убедить себя разориться на два платья, черное и темно-зеленое, которые, по твердым и трудно оспариваемым заверениям специалиста, очень ей шли.
— Но они слишком облегают и слишком короткие, — слабо возразила Дороти.
— Зато они сексуальные, — уверенно объяснила продавщица, оценивающе разглядывая свою жертву и подталкивая ее к примерочной.
До примерочной у Дороти было предчувствие, что она в этом платье будет выглядеть как полено. Но когда она увидела себя в зеркале, то поняла, что с поленом она погорячилась, явный перегиб и недооценка себя. Конечно, высоковата, но стройна и, как оказалось, с эротическими изгибами. Длинные загорелые ноги, казалось, продолжали расти прямо на глазах. Груди, не замаскированные более мешковатой одеждой, провокационно и целеустремленно выдавались вперед.
— Конечно, вам бы еще надо сделать какую-нибудь модную прическу, — восхищенно льстивым голосом подлила масла в огонь продавщица.
Волосы Дороти были длиной до плеч и неровно пострижены, скорее обкромсаны по краям, в результате нерегулярных процедур домашней стрижки, не слишком квалифицированной и обычно наспех. Отец был хороший медик, но вот парикмахер из него явно не получился.
— А мне нравятся мои волосы, и я не хочу их укорачивать, — простодушно ответила новоявленная примадонна импровизированного подиума.
Но Бог с ней, с прической. На данном этапе она справилась с главным — с покупкой целого вороха одежды. И постаралась при этом избежать мысленного пересчета потраченных сумм на стоимость более полезных вещей для жизни в Гватемале. Она также приобрела набор косметики, что заняло массу времени, поскольку предлагаемый выбор цветов и оттенков на все случаи жизни был просто невероятным. По завершении шоп-тура по магазинам ее сумки с покупками весили столько же, сколько дюжина сумок с лекарствами, школьными учебниками и удобрениями вместе с лодкой или повозкой в прошлой жизни. Но это стоило того.
Она поняла это, когда вечером посмотрела еще раз на свое отражение в зеркале. Из него на нее смотрела потрясающая женщина в коротком черном облегающем платье, в изящных черных туфлях и с сияющим лицом. Розово-перламутровые губы, выгодно оттенявшие ее загар, легкий мазок румян на скулах и увеличивающая глаза тушь, как будто в них впрыснули адреналин.
Конечно, лондонский воздух нельзя было назвать чистым. У себя в Гватемале, вдыхая воздух, она могла чувствовать все его ароматы. Мускусный аромат горячей, липкой грязи, густой, пряный запах цветов и деревьев, отдаленную свежесть реки, извивающейся как змея на своем пути в сердцевину джунглей. А если закрыть глаза, то казалось, что она может чувствовать запах солнца, неба и бегущих по нему облаков. Даже запах тишины.
А здесь ее мучила постоянная духота и запах знаменитого лондонского смога. Не такого плотного и удушливого, как временами в Мехико, на грани отравления, но зато постоянного.
— Кстати, — начал разговор Касл, — где вы уже успели набраться этой дряни?
— Какой еще дряни?
— Вашего сарказма. Я всегда предполагал, что миссионеры говорят на приторно-елейном языке, сладком как патока.
Дороти в ответ тоже окрысилась, — Я не миссионерка. Если бы вы как следует выполнили домашнее задание, то знали бы, что наша община не занималась обращением в христианство дикарей и вообще не имела ничего общего с миссионерской деятельностью. Мы занимались обучением людей, остро нуждающихся в образовании. И речь не идет только об элементарном обучении чтении, письму и арифметике. Речь идет об образовании в гораздо более широком смысле.
— И чему же вы их учили? — Роберт чувствовал себя сейчас, как рыба, ведомая на поводке и стремящаяся при этом узнать, что за рыбак держит ее на крючке. Интересно, какие условия взрастили и воспитали столь необычную женщину? Забавно, что разговор направляла женщина, в то время как обычно он предпочитал направлять беседу сам, используя свои запасы обаяния и интеллекта. Пока он не мог сказать, нравится ему эта новая игра или нет.
— Мы обучали их основам агротехники, например более рациональному использованию земель, освоению новых культур, чтобы они могли увеличить сбор урожая со своих полей и были в состоянии прокормить себя сами. Мы помогали им в выборе ходовых ремесел. Некоторые из них преуспели в изготовлении сувениров для продажи туристам. Ну и, естественно, учили их еще самым обычным предметам, которые преподают в школе.
— А кто это — мы?
— Да все, кто жил и работал в нашей общине. Например, я дипломированный врач, но в то же время вела занятия по обычным школьным предметам.
— И все жили как одна большая, счастливая семья, в которой уютно себя чувствуешь и куда очень хочется вернуться?
Дороти дернулась и пристально уставилась на него, но в темноте выражения его лица не было видно, а голос звучал мягко, без ехидства.
— Да, что-то в этом роде. — Она не стала обострять ситуацию более достойным ответом.
— А чем вы там занимались, помимо работы — например, длинными, благоуханными тропическими вечерами?
— Длинными и благоуханными вечерами? Там ведь не морской курорт, — возмутилась Дороти.
Их недолгое путешествие уже подходило к концу, Гринлейн-хаус маячил впереди. Охранник у въезда лишь мельком посмотрел на них и махнул рукой, разрешая проезд. Через пару секунд машина тормозила у входа в ее дом.
— Большое спасибо. — Дороти долго возилась с ремнем безопасности, но наконец ей удалось справиться с ним. — Было приятно познакомиться со Стеллой, Наблюдая из машины, как она шла к входной двери, Роберт отметил, что для девушки столь высокого роста она обладает удивительно грациозной походкой. Он терпеливо ждал, пока включались и выключались различные осветительные устройства в доме, отслеживая ее передвижения, хотя и не мог детально наблюдать за происходящим, поскольку шторы на окнах были плотно задвинуты. Когда здание полностью погрузилось в темноту, его каким-то импульсом вытолкнуло из машины. Эта же неведомая сила повела его к двери и заставила непрерывно давить на звонок, пока за дверью не послышались шаги.
На этот раз Дороти вначале посмотрела в глазок и только потом открыла дверь.
— Что вы хотите на этот раз?
— Все из-за машины, — ответил Роберт, проводя рукой по волосам, изображая смущение и посылая обвинительный взгляд в сторону серебристо-черного куска металла, застывшего недвижно на подъездной дорожке. — Никак не заводится.
— Что? — Она плотнее запахнула халат, наброшенный поверх длинной, просторной теннисной футболки, которую использовала в качестве ночной рубашки. При этом ее взгляд выражал явное недоверие и нежелание продолжать общение.
Однако настойчивый посетитель никак не догадывался исчезнуть сам. Вместо этого он продолжил свою партию в чрезмерно затянувшемся водевиле:
— Не хотелось тревожить вас. Надеюсь, вы еще не легли в постель. Но мне нужен телефон.
— Телефон? В такой час? И кому же вы собираетесь звонить? Разве автомеханики здесь работают круглосуточно?
— Не могли бы вы впустить меня, тут очень холодно?
В течение нескольких секунд Дороги стояла неподвижно как монумент, и не похоже было, что она собирается сдаваться, но затем все же, хотя и неохотно, впустила Касла. Названный гость быстро проскользнул внутрь, пока хозяйка не передумала и не захлопнула дверь перед носом.
— А у меня сложилось впечатление, что машина работает отлично, — сказала Дороги, скрестив руки на груди и не удаляясь от двери.
— Да, конечно. В этом как раз и проблема. Пока она в движении, вроде все нормально. Но стоит постоять… Я давно собираюсь отправить ее в мастерскую, чтобы проверить в чем дело, но все никак не выберу время, постоянно занят.
— Телефон за вашей спиной.
— А, хорошо.
Он поднял трубку и набрал номер телефона своего водителя. Конечно, мистер Касл чувствовал некоторые угрызения совести, под ни мая человека с постели ночью, но кто сказал, что жизнь должна проходить без страданий и что в ней все должно быть честно и по справедливости.
— Я попросил водителя прибыть как можно скорее. Поверьте, что меньше всего мне хотелось бы торчать здесь глубокой ночью в ожидании, пока кто-то не приедет и не отремонтирует машину, — успокоил он Дороти, надеясь, что она не расслышала, как перед этим он тихо бормотал в трубку, что нет никакой необходимости так спешить.
Дороти с сожалением вздохнула и направилась на кухню, предложив несчастному страдальцу в утешение чашку кофе.
— Не беспокойтесь так, — светским тоном продолжил гость, следуя по пятам за хозяйкой на кухню и удобно устраиваясь на стуле, пока она занималась кофейной церемонией.
Ее халат все же распахнулся, когда она протягивала ему чашку кофе, обнажив некоторые тайны ее длинного, прекрасного тела, упакованные в самую непривлекательную оболочку, которую ему когда-либо приходилось видеть на женщине. Полинявшая и поношенная тенниска, свисающая почти до колен, с какой-то трудно различимой рекламной надписью на груди. Прекрасная дама в проигрышной упаковке примостилась напротив с чашкой кофе и старательно подула на поверхность, отгоняя струящийся пар.
— А сколько времени вы уже помолвлены с моей кузиной?
— Почти два года.
— Два года! И до сих пор не женились?
— Брак дело серьезное, — констатировал Роберт. — Куда спешить?
— Да, но если вы уверены в своей избраннице, зачем откладывать? — Она поставила локоть на стол и подперла подбородок ладонью, глядя на него. Пальцы другой руки задумчиво поглаживали керамический бок чашки с кофе.
— Два года нельзя считать оттяжкой. И это никак не связано с тем, правильно ли ты выбрал возможную спутницу жизни. Во всяком случае, брак нечто гораздо большее, чем клочок официальной бумаги.
— Кстати, о делах. А почему бы вам просто не помочь мне нормализовать работу компании? — предложила Дороти. — На мой взгляд, это было бы неплохим выходом в решении проблемы. А через Стеллу вы стали бы обладателем части акций.
Ответом на это предложение послужил иронический смех, а потом он сказал:
— Ну да, вы, наверно, ожидаете, что я вложу мои собственные деньги в вашу компанию, деньги, возврата которых я никогда не дождусь? С какой стати я должен так поступать? Я что: похож на альтруиста? Так дела не делаются.
— А что вы сделаете с компанией, если я соглашусь продать ее вам?
— Я собираюсь включить ее в мои собственные корпоративные владения. Так когда вы примете решение?
Возможно, он прав, ей следует просто продать проклятую компанию и вернуться в то место, которое предназначено для нее. Этот новый огромный мир слишком велик для нее. В нем она чувствовала себя как сельская мышь, отправившаяся в гости к городской мыши.
— Мне потребуется примерно неделя, чтобы обсудить назревшие проблемы с директорами и с Кристофером. Затем я встречусь с бухгалтерами. Мне необходимо выяснить, можно ли спасти компанию или нет.
— Ее невозможно спасти без инвестирования больших средств, которыми вы не располагаете. Вы можете не обсуждать эту тему с бухгалтерами. Достаточно обсудить ее со мной.
— После того как я проделаю эту работу, я смогу принять обоснованное решение, — продолжила Дороти, игнорируя его комментарии.
Короткое затишье прервал звонок у входной двери, и она вскочила будто ошпаренная. Подойдя к двери, она протянула руку, чтобы открыть ее, и в этот момент он схватил ее за кисть, сразу же почувствовав жар и пульсацию между пальцами.
— Вы не могли бы отпустить мою руку? — Зеленые глаза смотрели настороженно.
— Почему бы нам не поужинать вместе для обсуждения отдельных вопросов, касающихся компании?
Дороти попыталась освободиться из его мертвой хватки.
— Нам нечего обсуждать, пока…
— Я хочу рассказать вам о некоторых планах по реструктуризации компании, если вы решитесь ее продать.
— Да отпустите же меня…
Он наконец освободил ее руку, но не уходил и даже прикрыл опять дверь, продолжая домогаться встречи:
— Ужин завтра. Я подъеду за вами в полвосьмого.
— Ноя не собираюсь…
— Было бы разумнее обобщить все имеющиеся факты для того, чтобы принять оптимальное решение.
— Я не решаю эти вопросы без Кристофера.
— Он не может определять ваши решения. Он, конечно, надувает щеки, изображая свою значимость, но это ничего не значит. Вы не обязаны послушно следовал» его указаниям.
— Я этим не занимаюсь.
— А почему вы так боитесь встретиться со мной без своего наставника?
— Я не боюсь встретиться с вами. — Ответ прозвучал зло.
— Ну и прекрасно, тогда завтра в…
— А что скажет Стелла?
— Я предлагаю встретиться для обсуждения дел. Полагаю, у нее не будет возражений. Дороти продолжала слабо сопротивляться:
— Но мой гардероб? Он еще слишком скуден и не готов для посещения ресторана. — Однако ее попытка напоминала бесплодную и бесполезную борьбу с наползающим бульдозером. В их диалоге, напоминающем игру в пинг-понг, она никак не могла отбить его подачи.
— Ничего страшного, тем более что вы в любом случае собирались поехать по магазинам с утра.
— Даже так? А вы откуда об этом знаете?
— Вы сказали об этом моей невесте во время ужина. — Для человека, который сидел с отсутствующим видом во время дамской болтовни, он оказался удивительно хорошо осведомленным. — Вам надо взять с собой Стеллу. Я знаю, что ей это нравится. Тратить время на прочесывание магазинов и разбрасывание денег на ветер — одно из ее любимых развлечений — После такой рекомендации я, пожалуй, лучше поеду одна. — Невольная улыбка раздвинула ее губы. — Здесь мы полностью не совпадаем. Уж что я точно не люблю, так это хождение по магазинам. У меня, правда, нет опыта швыряния денег на ветер, но, думаю, мне бы это не понравилось.
В этот момент вновь раздался звонок в дверь, что побудило Роберта прервать атаку, распахнуть дверь, быстро попрощаться и проворно выскользнуть наружу, на соединение с водителем, пока тот не успел открыть рот. Вскоре за окном заурчал мотор, и машина растворилась в ночи…
Наутро, когда она уже собиралась выйти из дому, позвонил отец. Он добросовестно пересказал ей все, что произошло у них после отъезда, включая маленькие сплетни, а также передал привет от Марка в добавил, что тот скучает. Эти мелочи наполнили сердце Дороги каким-то забытым домашним теплом, и на ее лице появилась улыбка. А отец продолжал говорить о погоде и о жизни в джунглях, которая, казалась, ушла куда-то далеко в прошлое.
В свою очередь она поведала ему о своих делах, приуменьшая свои проблемы. О Роберте Касле она просто упомянула как о неком человеке, который хочет, чтобы она продала ему свою компанию.
— Не позволяй, чтобы тебя толкали на то, что ты сама не хочешь делать, — встревожился отец.
— Не волнуйся! Я могу позаботиться о себе, папа! Этот человек меня вовсе не беспокоит.
— Проглоти его и выплюнь, — посоветовал отец с улыбкой в голосе. Но эта идея, вполне соответствовавшая духу жизни в джунглях, где требовались независимость и умение защититься, чтобы выжить, не согласовывалась с ее нынешней жизнью. Городская специфика взаимоотношений между полами требовала некой демонстрации женской беззащитности, что для нее было трудно понять и освоить.
Повесив трубку, она посмотрела в зеркало и увидела плохо одетую, не женственную, слишком длинную и не сексуальную девицу, с волосами, никогда не знавшими парикмахерской, со слишком рельефными мускулами от постоянных физических нагрузок. Благодаря своим мускулам, она не знала проблем с греблей на лодке по бурной реке или с прорубанием с помощью мачете тропинки через густые заросли. Но в таком большом городе, как Лондон, где не было бурных рек и густых тропических зарослей, таланты такого рода не требовались. В тропической жаре макияж был излишен, а здесь лицо без него выглядело голым и невыразительным. Одежда, которую она всегда носила в джунглях, была просторной и функциональной. Похоже, что на своем трудном жизненном пути Дороти забыла, что она все же женщина. Эта мысль привела ее в угнетенное состояние. Вспомнилась Стелла с ее длинными, тщательно ухоженными ногтями, окрашенными в перламутровый цвет. И какой контраст со Стеллой представляю собой я! — подумала она, глядя в зеркало.
А Марк считает меня привлекательной, пришла несколько успокаивающая мысль. Или это он только говорит? Или просто она выглядела лучшей на фоне остальных женщин?
Пять часов, проведенных в магазинах на Оксфорд-стрит, хотя и не стали целительным бальзамом на раны, но существенно ослабили душевные страдания. Правда, она потратила массу времени впустую, решая, какие из них стоит посетить, а какие нет, и беспорядочно кружась по магазинам. Несколько раз ее буквально сметало волной покупателей как щепку, захваченную в потоке наводнения. Лондонцы двигались быстро и целеустремленно, и среди них не было места для девушки, не знавшей толком, что ей надо.
В конце концов она оказалась в «Харви энд Николз», где и вручила себя опытной продавщице.
Дороти приобрела пару деловых костюмов, три юбки и жакеты, пригодные для работы в компании. Обзавелась джинсами, рубашками и джемперами для плохой погоды и на будни. Купила несколько пар изящных туфель. Потом, окончательно отбросив осторожность, решила украсить себя легкомысленным ажурным бельем, весьма непрактичным по ее прежним меркам. Она даже позволила продавщице убедить себя разориться на два платья, черное и темно-зеленое, которые, по твердым и трудно оспариваемым заверениям специалиста, очень ей шли.
— Но они слишком облегают и слишком короткие, — слабо возразила Дороти.
— Зато они сексуальные, — уверенно объяснила продавщица, оценивающе разглядывая свою жертву и подталкивая ее к примерочной.
До примерочной у Дороти было предчувствие, что она в этом платье будет выглядеть как полено. Но когда она увидела себя в зеркале, то поняла, что с поленом она погорячилась, явный перегиб и недооценка себя. Конечно, высоковата, но стройна и, как оказалось, с эротическими изгибами. Длинные загорелые ноги, казалось, продолжали расти прямо на глазах. Груди, не замаскированные более мешковатой одеждой, провокационно и целеустремленно выдавались вперед.
— Конечно, вам бы еще надо сделать какую-нибудь модную прическу, — восхищенно льстивым голосом подлила масла в огонь продавщица.
Волосы Дороти были длиной до плеч и неровно пострижены, скорее обкромсаны по краям, в результате нерегулярных процедур домашней стрижки, не слишком квалифицированной и обычно наспех. Отец был хороший медик, но вот парикмахер из него явно не получился.
— А мне нравятся мои волосы, и я не хочу их укорачивать, — простодушно ответила новоявленная примадонна импровизированного подиума.
Но Бог с ней, с прической. На данном этапе она справилась с главным — с покупкой целого вороха одежды. И постаралась при этом избежать мысленного пересчета потраченных сумм на стоимость более полезных вещей для жизни в Гватемале. Она также приобрела набор косметики, что заняло массу времени, поскольку предлагаемый выбор цветов и оттенков на все случаи жизни был просто невероятным. По завершении шоп-тура по магазинам ее сумки с покупками весили столько же, сколько дюжина сумок с лекарствами, школьными учебниками и удобрениями вместе с лодкой или повозкой в прошлой жизни. Но это стоило того.
Она поняла это, когда вечером посмотрела еще раз на свое отражение в зеркале. Из него на нее смотрела потрясающая женщина в коротком черном облегающем платье, в изящных черных туфлях и с сияющим лицом. Розово-перламутровые губы, выгодно оттенявшие ее загар, легкий мазок румян на скулах и увеличивающая глаза тушь, как будто в них впрыснули адреналин.
Глава 4
Дороти открыла дверь Роберту Каслу и услышала сухо-банальное:
— А, хорошо. Вижу, вы готовы. Не люблю томиться в ожидании, наблюдая бесконечные женские сборы в последний момент.
Она гордилась своим новым обликом и рассчитывала вызвать восхищенное удивление со стороны этого грубияна, но после его слов почувствовала разочарование.
Захлопнув за собой дверь, она проследовала за ним к машине. Опять эти неожиданные, раздражающие перемены в его поведении. То он едко язвит по поводу ее внешности и неспособности жить в быстром, деловом ритме. А когда она что-то делает для исправления ситуации, то даже не соблюдает правил этикета, не говоря уж о комплиментах даме по поводу ее внешности.
— Вы захватили с собой обещанные документы, чтобы я могла их просмотреть?
— Они в автомобиле.
Глаза Роберта быстро пробежали по ее фигуре, складывающейся пополам, чтобы сесть в лимузин.
— Вижу, что удачно прошлись по магазинам?
— Да, вполне, спасибо.
— Ну и как, теперь мнение не изменилось насчет бесполезности хождения по магазинам? — насмешливо поддел он ее.
— Да нет! Длительное блуждание по этим заведениям в любом случае напрасная трата времени.
— Ну, насчет длительности и бесполезности — это уж ваша вина. Я ведь советовал взять с собой Стеллу.
— А она всегда вас слушает?
— Как и большинство людей! — прозвучал ответ.
— Это потому, что вы такой напористый? Собеседник нахмурился и на секунду потерял контроль за движением, из-за чего чуть не врезался в черный лимузин впереди, едва успев затормозить в последний момент.
— Не могли бы вы не отвлекать меня, когда я за рулем? Движение в Лондоне как скачки с препятствиями. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы наша поездка закончилась в больнице.
— И во всем буду виновата я, хотя лишь пытаюсь вежливо вести светский разговор?
— Обвинять меня черт знает в чем — это и есть, по-вашему, вести светскую беседу? Я не бегаю кругами, крича на людей, и не командую ими, указывая, что им делать и как жить. Я весьма покладист, убедителен и обычно всегда прав.
Роберт не был идиотом или эгоцентристом, чтобы вообразить, что эта язвительная штучка специально для него вырядилась в столь сексуальный наряд, но нервы это будоражило, как катание на американских горках. В таком одеянии она даже пахла более женственно. Красивый изгиб шеи, глубокое декольте, наполовину открывающее округлости груди. Стелла, с ее тонкой мальчишеской фигурой, не могла конкурировать в его воображении с такой зрелой женственностью форм. Конечно, это не ставит под сомнение его верность невесте. Это просто естественная реакция мужчины на красивую женщину в стильной одежде. Наоборот, было бы странно, если бы он не среагировал. В конце концов, он живой человек, с горячей кровью и обязан ценить то, что даровано самой природой. В разгар процесса мыслительной деятельности в сознание вдруг проник ее вопрошающий голос:
— Я спрашиваю, где мы собираемся перекусить?
— А, в итальянском ресторане, где я часто бываю. Еще пять минут езды.
Его быстрый взгляд упал на длинные, заброшенные друг на друга ноги, с высоко поднятой юбкой, слегка прикрытые в перекрестье бедер загорелыми руками. Да, его железная сила самоконтроля явно слабела. Но он крепился из последних сил, пытаясь перевести разговор в безопасное русло, подальше от диких мужских мечтаний и миражей.
Они подъехали к ресторану. Увидев свободное место, Роберт резко развернул машину влево и с ходу припарковался. Выбравшись из машины, Дороти гордо прошествовала впереди спутника, почти не реагируя на окружающее и не будучи в состоянии должным образом оценить восприятие себя со стороны, поскольку ощущала чрезмерно отвлекающее воздействие своего спутника.
Однако ей все же удалось уловить пару восхищенных взглядов, метнувшихся в ее сторону, и она почувствовала удовольствие от небольшого фурора, который произвела на публику. Это отметил и Роберт, заметив, что даже официант загляделся на ее ноги под слишком короткой юбкой.
— Мне порекомендовала это платье опытная продавщица. И она не считала его слишком коротким, — холодно процедила Дороги.
— Тоща ее стоит за это пристрелить. Если бы вы были моей, я бы не позволил выйти из дому в таком вызывающем наряде.
Он откинулся назад для чтения манускрипта с перечнем блюд, поскольку официанты принесли два объемистых меню огромных размеров. Тем самым Дороти получила несколько секунд на размышления и подготовку достойного ответа.
— Что значит — если бы я принадлежала вам? Принадлежала? Люди не чья-то собственность! — Она гневно, с вызовом уставилась на него.
Роберт, неодобрительно шевельнув густыми бровями, спокойно начал излагать свою концепцию взаимоотношений с противоположным полом:
— Любая моя женщина станет моей собственностью, и душой и телом.
— А как бы вы восприняли аналогичную позицию женщины в отношении вас? Если бы она захотела переодеть вас из-за того, что вы выглядите слишком сексуально?
— Вы что, пытаетесь сказать мне, что я выгляжу очень сексуально? — перевернул все с ног на голову собеседник, сопровождая это действие довольной улыбкой.
Дороги чертыхнулась про себя и прикрылась меню, чувствуя себя за его габаритами в относительной безопасности.
Выбор блюд с ее стороны после этой пикировки несколько затянулся, и, когда процесс подошел к концу, ее взгляд и накал злости уже достаточно остыли.
— Все необходимые документы у меня с собой, — сменил тему Роберт, доставая пачку бумаг в пару дюймов толщиной из портфеля, стоящего сбоку от кресла. Он протянул ей эту пачку и расслабленно откинулся на спинку стула, наблюдая за ее реакцией. — Естественно, вам необходима кое-какая информация по доходам и убыткам компании хотя бы за последние три года.
— А, хорошо. Вижу, вы готовы. Не люблю томиться в ожидании, наблюдая бесконечные женские сборы в последний момент.
Она гордилась своим новым обликом и рассчитывала вызвать восхищенное удивление со стороны этого грубияна, но после его слов почувствовала разочарование.
Захлопнув за собой дверь, она проследовала за ним к машине. Опять эти неожиданные, раздражающие перемены в его поведении. То он едко язвит по поводу ее внешности и неспособности жить в быстром, деловом ритме. А когда она что-то делает для исправления ситуации, то даже не соблюдает правил этикета, не говоря уж о комплиментах даме по поводу ее внешности.
— Вы захватили с собой обещанные документы, чтобы я могла их просмотреть?
— Они в автомобиле.
Глаза Роберта быстро пробежали по ее фигуре, складывающейся пополам, чтобы сесть в лимузин.
— Вижу, что удачно прошлись по магазинам?
— Да, вполне, спасибо.
— Ну и как, теперь мнение не изменилось насчет бесполезности хождения по магазинам? — насмешливо поддел он ее.
— Да нет! Длительное блуждание по этим заведениям в любом случае напрасная трата времени.
— Ну, насчет длительности и бесполезности — это уж ваша вина. Я ведь советовал взять с собой Стеллу.
— А она всегда вас слушает?
— Как и большинство людей! — прозвучал ответ.
— Это потому, что вы такой напористый? Собеседник нахмурился и на секунду потерял контроль за движением, из-за чего чуть не врезался в черный лимузин впереди, едва успев затормозить в последний момент.
— Не могли бы вы не отвлекать меня, когда я за рулем? Движение в Лондоне как скачки с препятствиями. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы наша поездка закончилась в больнице.
— И во всем буду виновата я, хотя лишь пытаюсь вежливо вести светский разговор?
— Обвинять меня черт знает в чем — это и есть, по-вашему, вести светскую беседу? Я не бегаю кругами, крича на людей, и не командую ими, указывая, что им делать и как жить. Я весьма покладист, убедителен и обычно всегда прав.
Роберт не был идиотом или эгоцентристом, чтобы вообразить, что эта язвительная штучка специально для него вырядилась в столь сексуальный наряд, но нервы это будоражило, как катание на американских горках. В таком одеянии она даже пахла более женственно. Красивый изгиб шеи, глубокое декольте, наполовину открывающее округлости груди. Стелла, с ее тонкой мальчишеской фигурой, не могла конкурировать в его воображении с такой зрелой женственностью форм. Конечно, это не ставит под сомнение его верность невесте. Это просто естественная реакция мужчины на красивую женщину в стильной одежде. Наоборот, было бы странно, если бы он не среагировал. В конце концов, он живой человек, с горячей кровью и обязан ценить то, что даровано самой природой. В разгар процесса мыслительной деятельности в сознание вдруг проник ее вопрошающий голос:
— Я спрашиваю, где мы собираемся перекусить?
— А, в итальянском ресторане, где я часто бываю. Еще пять минут езды.
Его быстрый взгляд упал на длинные, заброшенные друг на друга ноги, с высоко поднятой юбкой, слегка прикрытые в перекрестье бедер загорелыми руками. Да, его железная сила самоконтроля явно слабела. Но он крепился из последних сил, пытаясь перевести разговор в безопасное русло, подальше от диких мужских мечтаний и миражей.
Они подъехали к ресторану. Увидев свободное место, Роберт резко развернул машину влево и с ходу припарковался. Выбравшись из машины, Дороти гордо прошествовала впереди спутника, почти не реагируя на окружающее и не будучи в состоянии должным образом оценить восприятие себя со стороны, поскольку ощущала чрезмерно отвлекающее воздействие своего спутника.
Однако ей все же удалось уловить пару восхищенных взглядов, метнувшихся в ее сторону, и она почувствовала удовольствие от небольшого фурора, который произвела на публику. Это отметил и Роберт, заметив, что даже официант загляделся на ее ноги под слишком короткой юбкой.
— Мне порекомендовала это платье опытная продавщица. И она не считала его слишком коротким, — холодно процедила Дороги.
— Тоща ее стоит за это пристрелить. Если бы вы были моей, я бы не позволил выйти из дому в таком вызывающем наряде.
Он откинулся назад для чтения манускрипта с перечнем блюд, поскольку официанты принесли два объемистых меню огромных размеров. Тем самым Дороти получила несколько секунд на размышления и подготовку достойного ответа.
— Что значит — если бы я принадлежала вам? Принадлежала? Люди не чья-то собственность! — Она гневно, с вызовом уставилась на него.
Роберт, неодобрительно шевельнув густыми бровями, спокойно начал излагать свою концепцию взаимоотношений с противоположным полом:
— Любая моя женщина станет моей собственностью, и душой и телом.
— А как бы вы восприняли аналогичную позицию женщины в отношении вас? Если бы она захотела переодеть вас из-за того, что вы выглядите слишком сексуально?
— Вы что, пытаетесь сказать мне, что я выгляжу очень сексуально? — перевернул все с ног на голову собеседник, сопровождая это действие довольной улыбкой.
Дороги чертыхнулась про себя и прикрылась меню, чувствуя себя за его габаритами в относительной безопасности.
Выбор блюд с ее стороны после этой пикировки несколько затянулся, и, когда процесс подошел к концу, ее взгляд и накал злости уже достаточно остыли.
— Все необходимые документы у меня с собой, — сменил тему Роберт, доставая пачку бумаг в пару дюймов толщиной из портфеля, стоящего сбоку от кресла. Он протянул ей эту пачку и расслабленно откинулся на спинку стула, наблюдая за ее реакцией. — Естественно, вам необходима кое-какая информация по доходам и убыткам компании хотя бы за последние три года.