Барнет Джилл. Великолепный

   Меррик поднялся повыше и уткнулся лицом ей в шею – не хотел, чтобы она видела его слезы. Клио молча гладила его по голове и по спине. Так они и лежали рядом, нагие, словно только что пришли в этот мир, вольные наслаждаться друг другом. И тогда между ними возникло новое чувство, которое часто бывает прочнее, чем просто любовь, поскольку включает в себя еще и взаимное доверие.
   Перевернув Клио на спину и еще раз поцеловав, Меррик коснулся ее бедер своим твердым и напряженным мужским жезлом.
   – Посмотри на меня, – тихо попросил он. Клио открыла глаза и, протянув руку, коснулась его щеки. Она все еще была влажной от слез. Заметив это, Клио изумленно взглянула на Меррика, но он не догадался, чем вызвано ее удивление. Глубоко вздохнув, чтобы скрыть охватившую его неуверенность, он спросил:
   – Мне остановиться?
   Клио покачала головой, и тогда Меррик стал медленно и очень осторожно продвигаться вперед. Когда он достиг ее девственной плевры и увидел, как неожиданно расширились глаза Клио, то счел нужным предупредить:
   – Тебе будет больно.
   – Я знаю, – хриплым шепотом сказала Клио. – Мне об этом говорили.
   – Ты сама скажешь, когда будет можно. Или нельзя. Я ничего не стану делать без твоего согласия.
   Прежде чем ответить, Клио, казалось, размышляла целую вечность. Меррик решил, что умрет раньше, нежели дождется хоть слова. Но, господь свидетель, умереть при таких обстоятельствах он бы не отказался!
   Клио очень долго всматривалась в его лицо, потом протянула обе руки и смахнула большими пальцами слезы у него с глаз. Только тогда Меррик заметил, что все-таки не смог их удержать, и страшно смутился. Но Клио неожиданно одарила его сияющей улыбкой, которая говорила без всяких слов: «Я тебе верю».
   Она чуть приподнялась и коснулась его губ поцелуем, после чего принялась кончиками пальцев гладить напряженные мышцы у него на шее, плечах и спине. Потом ее руки спустились ниже и крепко обхватили его за мускулистые ягодицы. А еще через мгновение она, глубоко вздохнув, сделала резкое движение бедрами вперед – навстречу Меррику.
   Как ни странно, стон издал Меррик – не Клио. И в этом протяжном негромком возгласе отразилось его преклонение перед доблестью женщины. Сама же Клио в этот момент не издала не звука – только задышала часто-часто.
   Меррик не двигался, поскольку мгновенно осознал, что еще одно движение – и он прольется в ее горячие, влажные глубины. А еще он осознал, что счастливее его нет человека на земле. Эту женщину он любил больше всего на свете, теперь она принадлежала ему, и он не мог требовать от судьбы большего.
   – Я люблю тебя, – прошептал он. – Мне нравится чувствовать себя внутри твоего тела – ты такая горячая и сладкая! Я и во сне не мог представить себе той сладости, какой ты меня наградишь...
   В ответ Клио нежно улыбнулась, прикрыв свои зеленые глаза длинными ресницами. Можно было подумать, что и ее самые заветные мечты, наконец, осуществились. А потом она поцеловала его, вложив в поцелуй такое глубокое чувство, какое только может испытывать один человек по отношению к другому.
   – Между прочим, ты не сдержал свое обещание, – произнесла она, изогнув губы в лукавой улыбке.
   Меррик растерялся. Никогда еще ему не приходилось слышать подобного упрека.
   – Как это? – сдавленным голосом спросил он.
   – Ты остановился, хотя я не просила тебя об этом!

34

   На следующее утро Клио стояла на ступенях, которые вели в главное строение замка, и рассеянно прислушивалась к беседе Меррика и Роджера с королем Эдуардом, уезжавшим в Лондон.
   Пока Меррик разговаривал с королем, она бросала на мужа взгляды исподтишка, будто опасаясь, что все случившееся между ними ей привидилось, а сам он – не более чем призрак ночи, который того и гляди исчезнет.
   Иногда Меррик замечал ее взгляды, и тогда его рот чуть кривился в понимающей улыбке, а Клио вспыхивала как маков цвет и отводила глаза. Но проходило несколько минут – и эта своеобразная игра начиналась снова.
   Клио краснела еще и потому, что вспоминала, какими шутками на их счет обменивались вчера гости, когда они с Мерриком, завершив таинство любви, вернулись в пиршественный зал. Большинство игривых намеков касалось клочков сена, которые застряли у них с Мерриком в волосах, а также ее измятого платья...
   Страдания Клио закончились, когда распахнулись двери, и на крыльцо вышла Элеонора в сопровождении своих придворных дам. Клио присела перед королевой в глубоком реверансе, но та, обняв за плечи, заставила ее подняться и весело ей улыбнулась.
   Элеонора выглядела очень величественно в своем алом, отороченном дорогим мехом бархатном платье, которое очень шло к ее смуглым чертам и черным, словно вороново крыло, волосам, забранным в сетку из мелкого жемчуга.
   Черные, как маслины, испанские глаза Элеоноры насмешливо оглядели новоиспеченную графиню Глэморган.
   – По счастью, сегодня у вас в волосах сена нет, – прошептала королева, придвигаясь к Клио поближе.
   После этого обе дамы рассмеялись, и Клио в который раз решила, что Элеонора – чудная женщина, а вовсе не жестокая и хитрая, как утверждали некоторые. В сущности, эта коронованная иностранка успела превратиться в самую близкую ее подругу, каких прежде у нее никогда не бывало.
   Появление королевы помогло Клио окончательно избавиться от смущения. Она вспомнила их вчерашнюю беседу и утвердилась в мысли, что вышла замуж за любимого человека, который, в свою очередь, принес ей в дар самое ценное, чего только может требовать от мужчины женщина, – свою любовь и преданность.
   – Мне будет очень вас недоставать, – сказала тем временем Элеонора, и Клио благодарно улыбнулась ей.
   Они обнялись, после чего Элеонора отступила на шаг, не выпуская из своих рук ладони Клио.
   – Обещайте мне, что обязательно приедете в Кентербери. Я хочу показать вам Лидс, который стал мне настоящим домом. Конечно, он не такой огромный и величественный, как наш дворец в Лондоне, но зато уютный и очень красивый. – Королева оглянулась и прошептала: – Эдуард еще об этом не знает, но у меня есть кое-какие планы по переустройству замка. В частности, я хочу разбить там садик в мавританском стиле – вроде того, что был у меня в Кастилии.
   – Нелл! – неожиданно разнесся по двору громкий голос короля. – Я отлично вижу, что вы о чем-то шушукаетесь с молодой графиней. Хотелось бы только знать – о чем именно?
   Королева повернулась к Эдуарду, придав глазам самое невинное выражение.
   – Мы? Шушукаемся? Да что вы, дорогой! Даже и не думали.
   Поскольку король явно не поверил в эту маленькую ложь, королева сочла нужным улыбнуться и прибавить еще несколько слов – на кастильском наречии, которого здесь, кроме Эдуарда, не понимал ни один человек.
   Король расхохотался и, прервав беседу с рыцарями, направился к дамам. За ним последовали Меррик и Роджер. Не прошло и минуты, как Меррик уже стоял рядом с Клио, положив ей на талию руку.
   Клио так и подмывало снова взглянуть на своего мужа, лицо которого так часто в последнее время менялось, что она не знала, какое выражение будет на нем в следующее мгновение. Решив, что нет смысла себя пересиливать, она подняла на него глаза.
   Взгляд Меррика недвусмысленно говорил: «Я хочу тебя!» И Клио этот взгляд очень понравился.
   – Вот что я скажу вам, графиня, – произнес между тем король, останавливаясь рядом с молодой четой и принимая величественную позу. – Если вы не станете заботиться, как должно, об одном из моих лучших рыцарей, я пришлю сюда, в замок Камроуз, свою мать. Уж она-то научит вас уму-разуму!
   «Бог мой, он говорит о старой королеве Элеоноре!» – подумала Клио, и при одной мысли об этой женщине ей едва не сделалось дурно.
   – Эдуард! – воскликнула королева, приходя на помощь своей подруге. – Посмотрите только на бедную девочку! При одном упоминании о вашей матери у нее вся кровь отхлынула от щек.
   – Да уж, – ухмыльнулся король. – Похоже, моя мать за свою жизнь на многих нагнала страху.
   – Не забывайте также, что графиня Глэморган – новобрачная, а потому к ней надо относиться с особенной заботой, – продолжала ворковать королева. – И уж во всяком случае, ее нельзя пугать. Так что бросьте свои шуточки, Ваше Величество!
   – Хорошо, – сказал король, обнимая Элеонору за плечи. – Мы не станем вызывать королеву-мать в Камроуз. Зато мы позовем ее погостить в Лидс!
   Элеонора пробурчала что-то себе под нос на кастильском наречии, это вызвало бурный приступ веселья у Его Величества.
   – Что же получается? Никто не желает приглашать мою мать в гости?
   Ответом ему было весьма красноречивое молчание, которое лучше всяких слов свидетельствовало о том, что вдовствующую королеву Элеонору и в самом деле никто не хочет видеть у себя дома.
   В эту самую минуту во двор вышла старая Глэдис. Остановившись как вкопанная, она некоторое время молча созерцала короля и королеву, а также окружавшую их блестящую свиту – придворных дам, знатных дворян и священнослужителей. У Клио неожиданно мелькнула мысль, что эта старуха была, пожалуй, единственным человеком, который при случае смог бы найти управу на старую сварливую королеву хотя бы потому, что сама Глэдис не отличалась слишком покладистым характером.
   Между тем, высмотрев среди королевских рыцарей Роджера, старуха ухмыльнулась и принялась отчаянно ему подмигивать. Король обратил внимание на ее гримасы и спросил у Меррика:
   – Что это у нее так дергается веко?
   Меррик внимательно посмотрел на старую Глэдис, потом проследил за ее взглядом и ответил:
   – Боюсь, Ваше Величество, что она положила глаз на Роджера.
   Король повернулся к Роджеру Фитцалану – одному из самых смелых и доблестных рыцарей королевства, – но того, как говорится, и след простыл.
   Меррик стоял в воротах замка рядом с молодой женой и наблюдал за тем, как королевский кортеж сверкающей на солнце змеей извивается среди виднеющихся в отдалении зеленых холмов. Замыкали процессию странствующие актеры, жонглеры, музыканты, предсказатели будущего и прочая легкомысленная братия, которая прибилась к свите короля и намеревалась вместе с ней добраться до богатой ярмарки в Йорке.
   – Пойдем, – сказал Меррик, обнимая Клио за плечи и поворачивая ее лицом к главной замковой постройке. – У нас есть, чем заняться.
   Клио вздохнула и опустила голову. Радости предыдущей ночи испарились, словно их не бывало, и вот теперь Меррик взывал к ее чувству долга. Ей предстояло заняться домом и всевозможными хозяйственными делами. Иными словами, короткий праздник жизни, сверкнув на ее небосводе яркой звездой, завершился, и перед ней снова замаячила бесконечная череда серых будней...
   – У тебя, кажется, на сегодня назначена встреча со старшиной каменщиков? – печально спросила она, невольно замедляя шаг по мере того, как они приближались к главному залу.
   Однако Меррик, усмехнувшись, повел ее прямо к западной башне.
   – Господь свидетель, я уже думал, что они никогда отсюда не уберутся! – прошептал он, приблизив к ее ушку губы.
   Клио вскинула на него сверкнувшие радостью глаза, и он ответил ей улыбкой. Схватив жену за руку, Меррик помчался вверх по лестнице; Клио, стараясь не отставать от него, словно козочка, скакала со ступени на ступеньку.
   – Нехорошо так говорить о своем сеньоре и самом могущественном человеке в государстве, – со смехом сказала она.
   – Всему свое время, – ответил Меррик. – Для королей, для друзей, для врагов... Но при этом нельзя забывать и о себе.
   – А я так просто без ума от нашей королевы.
   – Да, она прекрасная женщина. И король ее любит... Но все равно, я чертовски рад, что они уехали!
   Поднявшись наверх, Клио и Меррик остановились в коридоре как вкопанные. Проход в спальню был буквально завален подарками, которые молодой чете поднесли к свадьбе.
   – Бог мой! – выдохнул Меррик. – Ты только посмотри на эти груды!
   Здесь находились блюда и кубки из золота и серебра ручной работы, наполненные одеждой сундуки, шкатулки с драгоценностями и ювелирными украшениями, меха, целые рулоны дорогих тканей – шелка, тонкого полотна, фламандской шерсти и бархата. Казалось, они попали в волшебные пещеры Алладина, наполненные сокровищами.
   – Здесь столько всего... – изумленно прошептала Клио.
   Самые ценные дары, разумеется, преподнесли король и королева. Особенно постарался Его Величество, который – как опекун невесты – распорядился включить в приданое Клио сундук, набитый серебряными и золотыми монетами.
   Увидев этот сундук, Меррик перенесся мыслями в далекое прошлое, когда он, чтобы заплатить своим людям, вынужден был драться чуть ли не на каждом турнире в Англии и во Франции. А иногда у него вообще не было денег, но его дружинники тем не менее в большинстве своем оставались с ним. Теперь же, судя по всему, он стал одним из богатейших людей в королевстве.
   Странное дело, но Меррик вдруг почувствовал, что все это огромное богатство ему ни к чему. Даже замок Камроуз, казавшийся ему в свое время самой желанной наградой за годы походов и лишений, уже не представлял для него той ценности, что прежде. Сейчас он согласился бы бросить вызов любому рыцарю за право обладания рукой Клио, даже если бы у нее не было совсем никакого приданого, а она явилась бы к нему в рубище и с нищенской сумой...
   Меррик подхватил Клио на руки и, отбрасывая ногой встречавшиеся ему на пути препятствия, пробрался в спальню. Пухленькая горничная Клио, оставленная в спальне охранять подарки, при их появлении вскрикнула и вскочила на ноги.
   – А ты что здесь делаешь?! – прорычал Меррик. – Сейчас же убирайся отсюда!
   – Меррик! – Клио укоризненно покачала головой. Граф бросил на жену быстрый взгляд.
   – А может быть, пусть остается? Прекрасная идея! Посмотрит, как мы этим занимаемся, или даже присоединится к нам...
   Дверь мгновенно распахнулась, а потом с грохотом захлопнулась.
   Меррик расхохотался.
   – А твоя служаночка бегает побыстрее Роджера!
   Клио стукнула его кулачком по плечу.
   – Ты ужасный человек!
   – Наверное. Зато я могу тебе гарантировать, что она никогда больше не побеспокоит нас без крайней нужды. Она, наверное, теперь уверена, что у меня извращенные наклонности.
   Клио сморщила носик:
   – Я понимаю, что ты пошутил... Но неужели можно действительно заниматься этим втроем?
   Заметив на ее лице выражение крайнего изумления, Меррик невольно улыбнулся.
   – Нет, правда! – продолжала настаивать она. – Разве в этом есть какой-нибудь смысл? Третьему здесь явно не место.
   Меррик уложил Клио на матрас и лег рядом. Ему надоел этот бессмысленный разговор, тем более что никакой другой женщины, кроме нее, он не желал. Наклонившись к ней, он крепко ее поцеловал, то есть сделал то, о чем мечтал с самого утра.
   Внезапно Меррику пришло в голову, что до сих пор все его существование составляла война, походы и погоня за воинской славой. В его жизни не было места нежности. Единственная женщина, которая хоть что-то значила для него до Клио, была его мать. Но и о ней у Меррика сохранились только смутные воспоминания, поскольку она умерла, когда ему было шесть лет. Он помнил, что у нее были черные волосы и нежный голос, но это, пожалуй, и все. Равным образом, ни одна женщина до сего дня по-настоящему не знала его...
   Когда они с Клио занялись любовью, Меррик, отдавая молодой жене всю свою нежность, пытался – сам того хорошенько не понимая – передать ей какое-то знание о себе. Ему хотелось, чтобы она знала, кто он, зачем пришел в этот мир и как жил до тех пор, пока не встретил ее. Его наконец осенило, что до встречи с Клио его существование было пустым и никчемным – как жизнь лишенного корней растения перекати-поле, которое он не раз встречал в своих странствиях по Востоку.

35

   Время летело быстро. Расцветшие на полях по весне алые маки облетели, потом пришли короткие летние ночи, и на лугах запестрели маргаритки – цветы святого Михаила – с сиреневыми лепестками и ярко-желтой сердцевиной.
   Как-то раз Клио, к большому для себя удивлению, обнаружила, что листья на вишневых деревцах, которые выстроились вдоль уходившей на восток дороги, стали покрываться коричневым налетом. Прошла неделя-другая, и, когда настал последний день сельской ярмарки, деревенские жители ей донесли, что видели высоко в небе стаю улетавших на юг диких лебедей. Это лишний раз напомнило Клио, что все в этом мире течет и изменяется, на смену лету приходит осень, и в этом смысле жизнь в Камроузе тоже не исключение.
   К тому времени в замке не только закончили углублять и расширять ров, но и возвели второй ряд стен с железными воротами и большим количеством бойниц. Все старые постройки были обновлены и укреплены – где каменными блоками, где массивными деревянными стропилами. Вдоль стен появились парапеты, обеспечивавшие укрытие лучникам и арбалетчикам, а также стражникам, которые регулярно обходили замок по ночам.
   Что и говорить, Меррик мог быть доволен: большая часть тех переделок, которые он задумал, была закончена или близилась к завершению. Каменщики и плотники теперь приступили к перестройке главного здания. Его намеревались значительно расширить и возвести еще одно крыло – с восточной стороны, – для чего были уже сделаны соответствующие расчеты. Меррик собирался расположить там просторные спальни для членов семьи и знатных гостей, которые время от времени объявлялись в Камроузе.
   На границах, в общем, установилось затишье, хотя и прошел слух о том, что на севере, около Руддлана, валлийцы устроили несколько вылазок. Отмечались также стычки на южном участке границы – вблизи Раднора. Чтобы ускорить укрепление замка, Меррику пришлось отправиться на побережье – проследить за поставками строительного материала, которого по-прежнему не хватало. Камень для постройки стен, строевой лес и конструкции из железа привозили на судах и разгружали в Кардифе.
   Иногда, прогуливаясь по замку, Клио отказывалась верить собственным глазам – настолько с появлением Меррика изменился ее родной дом, который когда-то был захвачен валлийцами и пребывал несколько лет под их властью. Теперь, как в добрые старые времена, стены Камроуза изнутри были начисто отмыты и побелены, украшены ткаными драпировками, и даже холодные каменные полы в некоторых комнатах были утеплены роскошными турецкими и сарацинскими коврами. Свадебные дары короля и придворных тоже нашли себе достойное применение. Клетка из позолоченной бронзы с белоснежными голубями украшала каменную нишу в спальне Клио, а огромная венецианская ваза стояла рядом с пробитым в стене большим окном, в которое было вставлено граненое, в свинцовом переплете стекло.
   Старую мебель – все эти грубо сколоченные скамьи, столы и кровати, – а также кухонную утварь Клио раздала слугам и крестьянам. Теперь заново отделанную кирпичом и железом кухню украшали ярко начищенные медные котлы, горшки и чайники. Был построен новый огромный очаг с вертелами, которые вращались с помощью водяного колеса. Эти вертела были настолько массивными, что позволяли зажарить целиком любую дичь – даже кабана или оленя.
   Брат Дисмас вернулся из паломничества в Рим и теперь был в курсе всех последних веяний в церковной жизни. К примеру, он отказывался есть любое блюдо, рецепт которого включал в себя грецкие орехи: в Риме поговаривали, что ведьмы часто используют их, когда варят свои колдовские зелья. Кроме того, сразу же после возвращения из Рима брат Дисмас стал носить сутану голубого цвета, утверждая, что ведьмы его терпеть не могут, поскольку это цвет небес – обители божьей.
   Пока замковый капеллан отсутствовал, любимейшей мишенью для нападок старухи Глэдис сделался Роджер Фитцалан. Чуть ли не каждый день прислуга на кухне чесала языки, обсуждая новейшие изобретения старой ведьмы относительно того, как побольнее ужалить чувствительного сэра Роджера. Несчастный рыцарь был очень рад, когда Меррик объявил ему, что он отправляется на побережье. Роджер объявился за обеденным столом в украшенном богатой вышивкой голубом кафтане. Буквально через минуту в зал вошла старая Глэдис, одетая в ярко-голубое платье, и, усиленно подмигивая глазом и, как всегда, корча уморительные рожи, уселась за стол рядом с бедным сэром Роджером.
   Как-то утром Клио проснулась очень поздно, когда сквозь большое стрельчатое окно ей прямо в глаза ударили солнечные лучи. Усевшись на постели, она откинула со лба волосы и нахмурилась. Который, интересно, сейчас час? Она взглянула на солнечные часы, инкрустированные ониксом, – подарок королевы Элеоноры, но, к сожалению, ничего не увидела: в глаза ей по-прежнему било солнце.
   Тем не менее Клио отлично понимала, что время близится к полудню.
   Что же с ней случилось? Отчего, спрашивается, она так заспалась? Последние несколько дней с ней вообще происходило что-то странное – как бы рано она ни ложилась, просыпалась все равно поздно.
   Вставать Клио не хотелось, а когда она сделала, наконец, попытку подняться с постели, комната поплыла у нее перед глазами, так что ей пришлось снова лечь и лежать до тех пор, пока не прошло головокружение.
   Дверь в спальню распахнулась, потом захлопнулась, но Клио даже не повела головой – лежала на постели на спине, прикрыв от солнца лицо руками. Звуки шагов были легкими, едва слышными, – значит, это не Меррик вернулся. А раз так, то незачем и торопиться.
   «Далей это, вот кто», – подумала Клио и, словно в подтверждение, услышала, как зажурчала вода, которую девушка наливала в умывальный таз.
   Отняв от лица ладони, Клио глубоко вздохнула, приподнялась и уселась на кровати. Далей смотрела на нее с явным осуждением: судя по всему, сна до полудня она не одобряла.
   Не обращая внимания на надутый вид служанки, Клио сладко, до хруста в суставах, потянулась, а потом зевнула.
   – Я вчера так устала... – протянула она, словно капризное дитя.
   – Уж и не знаю, с чего это вы устаете, миледи. Спите, можно сказать, день и ночь напролет.
   Голос Далей звучал сурово. Клио в этой связи решила, что ее служанке очень недостает трубадура, который распевал на свадьбе свои песни.
   – И я не знаю, – сказала она, тяжело вздохнув. – Может, это оттого, что Меррик уехал? Когда он в замке, я сплю гораздо лучше.
   – Когда он в замке, вы, миледи, спите гораздо меньше, – сварливо заметила Далей.
   Клио решила, что ее служанка права: рядом с Мерриком ей часто бывало не до сна...
   Внезапно Клио пришла в голову неожиданная мысль. Вернее, не такая уж неожиданная... Просто она боялась загадывать и возлагать на свое недомогание очень уж большие надежды. И все-таки, с минуту помолчав, она спросила:
   – Как ты думаешь, Далей, может, я забеременела? Вдруг это наконец-то произошло?
   Ей ужасно хотелось подарить Меррику ребенка, который стал бы символом их любви. Со дня их с Мерриком свадьбы прошло уже шесть месяцев, и каждый месяц Клио надеялась, что понесла, – пока ее тело не доказывало ей обратное.
   – Нет у вас никакой беременности и быть не может. У вас же только что закончились месячные.
   – Что верно, то верно, – согласилась Клио.
   В таком случае, она никак не могла взять в толк, в чем причина ее нынешнего состояния. В очередной раз вздохнув, она поднялась, чтобы привести себя, наконец, в порядок. А потом найти себе какое-нибудь занятие, чтобы не думать постоянно об одном и том же.
 
   К тому времени, когда солнце уже садилось, Клио закончила варить очередную порцию эля. На этот раз приготовление напитка потребовало у нее больше времени, поскольку в пивоварне теперь, кроме нее и старухи Глэдис, никого не было. С самого начала весны Долби и Долги большую часть времени занимались фехтованием и другими воинскими искусствами под руководством оруженосцев Меррика и некоторых его рыцарей.
   Она по-прежнему продолжала поиски рецепта древних пиктов, но безуспешно. Как-то раз, правда, она решила, что у нее получилось, потому что каждый, кому довелось отведать эля, приготовленного по ее новейшему рецепту, внезапно начинал чихать. Даже Меррик чихал! Потом, правда, выяснилось, что кто-то из поварят ненароком просыпал в чан для варки эля дорогой индийский перец, а потом побоялся в этом признаться.
   Сегодня процесс приготовления эля тоже претерпел некоторые изменения. Старая Глэдис расположила котлы и горшки для эля в форме круга, что должно было соответствовать магическому кольцу друидов. Кроме того, она положила в горшки несколько новых, еще ни разу не опробованных ею трав, которые собрала на склоне холма в ночь полнолуния.
   Зазвенел колокольчик, призывавший к ужину, и Клио вскинула голову. Даже здесь ее постоянно одолевала дремота! Тряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, она оглядела комнату. Старуха Глэдис сидела в плетенном из ивовых прутьев кресле и неспешно разбирала травы, доставая их из корзинки.
   – Я что же, опять заснула? – огорченно спросила Клио. – И как долго я спала?
   Глэдис пожала плечами.
   – Человек спит столько времени, сколько нужно его мозгу и телу.
   Клио быстро подсчитала, что за день принималась дремать минимум раза три.
   – Честно говоря, мне уже давно хочется выяснить, что же со мной не так...
   – А ты не догадываешься? – Старуха покачала всклокоченной седой головой и залилась каркающим смехом. – Вышла замуж за такого здоровяка, как Меррик, и еще сомневаешься? Вот глупышка!