Страница:
Несмотря на такое мнение высшего командования, командующий 8-й армией Брусилов, согласный с заключением командира блокадного корпуса Щербачева, что штурм крепости имеет много шансов на успех, решает атаковать Перемышль открытой силой 24 сентября (7 октября) 1914 г., не дожидаясь сформирования необходимой осадной артиллерии.
Неудачный штурм Перемышля, гибельный для некоторых атаковавших русских полков, потерявших до 25 - 30% состава, указал на необходимость строить расчеты подобных операций не только на моральной, но и на материальной базе, и в первую очередь на разрушительной силе массового огня мощной тяжелой артиллерии{203}.
Тяжелая артиллерия, сформированная по заданию Ставки Маниковским, как это видно из его справки от 22 октября (4 ноября), переданной в Ставку, была предназначена к отправке из Кронштадта в 1914 г. в следующие сроки{204}:
23 октября (5 ноября) - три батареи мортирного полка: две двухорудийные батареи 11-дм. (280-мм) мортир и одна четырех-орудийная батарея 120-мм пушек; все три с материальной частью и основаниями, с боевым комплектом, приборами, принадлежностью и личным составом - 6 офицеров и 116 солдат, а также с 7 грузовиками.
25 октября (8 ноября) - три батареи мортирного полка: две двухорудийные батареи 11-дм. (280-мм) мортир и одна четырехорудийная батарея 120-мм пушек; все три с материальной частью и боевым комплектом, как и первые три батареи, с 7 грузовиками и личным составом - 22 офицера, 1 034 солдата и 329 лошадей; кроме того, мастерские и лаборатории.
В тот же день - 1-й дивизион пушечного полка: одна двухорудийная батарея 10-дм. (254-мм) пушек и одна четырехорудийная батарея 6-дм. (152-мм) пушек Канэ; обе с боевым комплектом, с основаниями, прочей материальной частью и 2 грузовиками, в составе 6 офицеров, 502 солдат и 66 лошадей.
29 октября (11 ноября) - 2-й дивизион пушечного полка: одна двухорудийная батарея 10-дм. (254-мм) пушек и одна четырехорудийная батарея 6-дм. (152-мм) пушек Канэ. Состав такой же, как и 1 -го дивизиона.
30 октября (12 ноября) - 2-й дивизион мортирного полка: три четырехорудийные батареи 9-дм. (229-мм) мортир, с боевым комплектом, основаниями, материальной частью, 11 грузовиками, в составе 13 офицеров и 835 солдат.
2 (15) ноября - 3-й дивизион пушечного полка: одна двухорудийная батарея 10-дм. (254-мм) пушек и одна четырехорудийная батарея 6-дм. (152-мм) пушек Канэ. Состав такой же, как 1-го и 2-го дивизионов.
Почти в то же время генкварт Ставки 10 (23) октября 1914 г. телеграфировал начальникам штабов Северо-западного и Юго-западного фронтов о сформировании в двухнедельный срок средствами крепостей фронтов трех осадных артиллерийских бригад, каждая по пяти дивизионов, с парковым батальоном, командой связи и прожекторов{205}.
Предлагалось сформировать две осадные артиллерийские бригады средствами крепостей: Ковна, Гродна, Осовец и Новогеоргиевск и одну осадную артиллерийскую бригаду - средствами Брест-Литовска.
Орудия предписывалось выбрать так, чтобы они были обеспечены беспрепятственным снабжением боеприпасами, причем размер боевого комплекта не указывался.
В управлении генкварта Ставки была составлена табличка (табл. 5), показывающая, сколько и каких орудий предполагается взять из крепостей на сформирование осадной артиллерии (в числителе), сколько и каких орудий после того останется в крепостях (в знаменателе){206}.
На запрос, какое назначение получит формирующаяся в Брест-Литовске осадная артиллерия, генкварт ответил 18 (31) октября, что эта бригада предназначается для атаки Перемышля и Кракова, причем обстановка, вероятно, заставит начать с Перемышля, что другие осадные парки с таким же количеством орудий формируются в Ковне и Новогеоргиевске, что с 25 октября (7 ноября) в Гродне начинает собираться мортирный полк с 11-дм. (280-мм) и 9-дм. (229-мм) мортирами и тяжелый пушечный полк с дальнобойными морскими орудиями.
"Эти осадные средства, - сообщал генкварт, - позволят одновременно атаковать две первоклассных и одну более слабую крепость"{207}.
Это далеко не оправдалось: с большим трудом и при наличии особо благоприятных условий русские взяли (и то на время) только Перемышль; свои же все крепости, вообще слабые и к тому же обобранные для формирований тяжелой артиллерии, растеряли в 1915 г.
Состав осадных артиллерийских бригад, которые предложено было Ставкой сформировать в двухнедельный срок, соответствовал проекту организации осадной артиллерии, указанному выше на схеме 1.
По предположению генкварта, эти осадные бригады должны были находиться частью в готовности к выступлению уже в начале ноября 1914 г.{208}.
В действительности они были сформированы в разные сроки гораздо позднее и притом в несколько измененном составе.
Из табл. 8 (см. ниже) о формированиях тяжелой артиллерии в 1914 - 1915 гг. видно, что оформление этих формирований приказами Ставки началось с 10 (23) ноября 1914 г. и что осадные артиллерийские бригады подразделялись на полки, а полки - на дивизионы от 3 до 5 дивизионов в полку.
При формировании осадной артиллерии встречалось много затруднений: в отношении снабжения и подготовки личного состава, отношении понижения боеспособности крепостей, неопределенности организационных форм, отсутствия установленных штатов и табелей
Начальник штаба Северо-западного фронта 5 (18) ноября 1914г. сообщил геикварту о недостатке в крепостях фронта для сформирования осадных артиллерийских бригад офицеров, солдат, лошадей, повозок, упряжи, принадлежности и пр. Главком того же фронта Рузский 3 (16) декабря 1914 г. телеграфировал наштаверху о необходимости формирующиеся осадные артиллерийские бригады, предназначенные для осады Кракова, Познани и других неприятельских крепостей, оставить в своих крепостях, так как крепости эти "еще не утратили своего значения, как самостоятельного, так и по совместным действиям с полевыми армиями".
По поводу требования Ставки спешно выслать в Гродну полученные от Шнейдера из Франции 11-дм. (280-мм) гаубицы новейшего типа и срочно сформировать в Кронштадте два осадных полка пушечный и мортирный, помощник начальника ГАУ писал генкварту в сентябре 1914 г.:
"...потребовали телеграммой 11-дм. гаубицы, не дав предварительного заблаговременного разрешения использовать личный состав Кронштадта для составления батареи. Пришлось все делать наскоро. Поехала к вам не воинская часть, а орудия с людьми... Имейте в виду, что... посланные силы совершенно недостаточны. Личный состав необходимо увеличить местными средствами, а о подвижном составе я уже не говорю. С дальнейшим формированием осадных средств из кронштадтских сил снова повторяется та же история. Янушкевич спрашивает: в каком положении находится формирование 1 - 2-го полков. Получите ответ: ни в каком, ибо до сего времени никто не дал права снимать в Кронштадте орудия с вооружения, приспосабливать их на временные основания, а главное - начать обучать этому людей, взяв их из тех многочисленных мест Кронштадта, по которым они разбросаны в настоящее время".
"Маниковский по вопросу формирования им тех же полков сообщал генкварту, что необходимы утвержденные штаты полков, так как без них немыслимо не только целесообразное употребление осадных батарей в бою, но и самостоятельное их существование вне боя. При штате из полка можно брать или в нем подменять не только целые дивизионы, но и отдельные батареи; важно, что будет организованный каркас, отделения которого можно заполнять, как угодно... Без такой организации и люди и орудия будут всем и везде в тягость, боевая подготовка будет у них не на высоте и пользы от них может оказаться в общем мало".
"Особенно надо иметь в виду, что наши могущественные береговые мортиры назначаются для действия в необычайно и исключительно трудной обстановке, почему и личный состав при них должен быть обучен, слажен и руководим также исключительно хорошо, что возможно лишь при надежной самостоятельной организации и особенно подобранном командном составе. Только при наличии этих данных и можно и стоит посылать береговые мортиры в сухопутный бой, иначе они будут обузой для армии в лучшем случае или легкими трофеями для противника - в худшем".
В приложенной к переписке справке указывается на необходимость увеличения боевого комплекта для 11-дм. мортир до 300 и для 9-дм. мортир до 400 выстрелов на орудие; "иначе, - говорится в справке,- эти мортиры будут обузой".
Формирование Брест-Литовской осадной артиллерийской бригады сильно затруднилось после взрыва, происшедшего 5 (18) ноября 1914 г., о котором комендант крепости телеграфировал в Ставку:
"Сильный взрыв от неизвестных причин, осыпавший Брест-Литовскую крепость осколками и цельными снарядами, сопровождавшийся пожарами и дальнейшими взрывами, причинил большие убытки по боевому снабжению,- до 200 чел. убито, много ранено"{209}.
Сформированные Маниковским пушечный и мортирный тяжелые артиллерийские полки были направлены в распоряжение командования Юго-западного фронта, но вскоре части этих полков стали передаваться Северо-западному фронту.
Наштаверх Янушкевич 25 ноября (8 декабря) 1914. г. телеграфировал главкому Иванову:
"Ввиду значительного усиления тяжелой артиллерии Юго-западного фронта Кронштадтскими мортирным и пушечным полками и необходимости оказать содействие Северо-западному фронту по вооружению Рожан и Пултуска, прошу отправить на ст. Вышков дивизион из 12 пушек 6-дм. 120 пуд. и дивизион 12 пушек 42-лин. из осадного полка".
Иванов, отвечая Янушкевичу об исполнении, между прочим сообщил ему, что присланные из Кронштадта береговые мортиры мало соответствуют требованиям осады и обороны сухопутных крепостей{210}. Иванов по основной его специальности был артиллеристом, в прошлом командовал крепостной артиллерией и был комендантом Кронштадта, а потому его сообщение заслуживало полного внимания.
Иванов считал необходимым довести в осадном артиллерийском парке под Перемышлем общее число 8- и 9-дм. (203- и 229-мм) орудий до 32 с 700 мелинитовыми или тротиловыми бомбами на каждое. Без таких калибров атака Перемышля не обещает успеха и было бы бесполезно подвозить к крепости сформированные в Брест-Литовске части осадного парка в настоящем его составе.
При первом штурме Перемышля уничтожение в Перемышле бронированных крепостных орудий 152-мм снарядами полевой тяжелой артиллерии не удалось.
Впоследствии, в январе 1917 г., главкосев также сообщал наштаверху о недостаточности 152-мм калибра для разрушения современных убежищ укрепленных позиций (в блиндажах, прикрытых двумя рядами бревен и землей, всего 2,75 м, 152-мм бомбы давали воронки глубиной лишь около 0,8 м только до первого ряда бревен){211}.
Из справки управления геикварта Ставки видно, что для второй атаки Перемышля назначено было всего 148 тяжелых орудий, а именно: 1-и и 2-й дивизионы Кронштадтского мортирного полка - 8 мортир 280-мм, 12 мортир 229-мм и 8 пушек 120 мм; два полка Брест-Литовской осадной артиллерийской бригады -12 пушек 1 52-мм (200 пуд.); 72 пушки 152-мм (120 пуд.); 16 пушек 107-мм и 8 гаубиц 152-мм; Ковенский тяжелый артиллерийский дивизион - 12 пушек 203-мм. К тому времени выставлено было на позиции 116 орудий, остальные 32 не были выставлены, в том числе: 12 мортир 229-мм, 12 пушек 203-мм, 4 гаубицы 152-мм и 4 пушки 120-мм{212}.
Перемышль сдался русским 22 того же марта (9 апреля).
В декабре 1914 г. на Маниковского возложено было формирование в Кронштадте еще двух тяжелых батарей 6-дм. (152-мм) осадных пушек Шнейдера и семи тяжелых артиллерийских дивизионов{213}.
Из доклада Маниковского 4 (17) января 1915 г. генинспарту видно, что под его руководством в то время формировались следующие части тяжелой артиллерии, в числе которых были и полевые тяжелые батареи и батареи осадного типа: 1-й дивизион - две четырех-орудийные батареи 152-мм пушек осадных Шнейдера; 2-й дивизион для гвардейского корпуса (полевой тяжелый) три четырехорудийные батареи 10,5-см японских пушек (впоследствии пушки эти были заменены четырьмя 152-мм гаубицами обр. 1910 г. и восемью 107-мм пушками обр. 1910 г.); 3-й дивизион - три четырехорудийные батареи: одна с 20-см гаубицами, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья с 15-см гаубицами; 4-й дивизион - три четырехорудийные батареи: одна с 203-мм пушками, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья с 12-см гаубицами; 5-й дивизион - четыре четырехорудийные батареи: одни с 203-мм пушками, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья и четвертая с 12-см гаубицами; 6-й дивизион - четыре четырехорудийные батареи: одна с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., другая с 15-см гаубицами, третья и четвертая с 12-см гаубицами; 7-й и 8-й дивизионы такого же состава, как и 5-й. Всего 27 батарей с 108 орудиями разных систем и калибров. На все формирования требовалось около 100 офицеров и до 3 000 солдат, большую часть которых предполагалось взять из Кронштадта{214}.
С начала 1915 г., когда не оставалось сомнений, что война затягивается и принимает позиционный характер, стало ясно, что для продолжения войны тяжелая артиллерия крайне необходима не только для осады неприятельских крепостей, но и для проявления наступательной инициативы, требующей "прорыва" укрепленной позиции противника. В январе 1915 г. генкварт в телеграмме к начальнику генерального штаба просит "ускорить формирования Маниковского", ввиду "крайне важного значения скорейшего введения в бой 6-дм. скорострельных пушек и крайней нужды наших войск в усилении тяжелой артиллерией". Затем, через два месяца, наштаверх обращается к начальнику генерального штаба с просьбой дать "позиционную артиллерию, даже старых образцов, лишь бы имелись боевые комплекты", так как в ней "чувствуется острая потребность на различных театрах борьбы".
Вспомнив при этом о риске разоружения крепостей, он сообщает, что правильное распределение артиллерийских средств между различными фронтами и армиями, соответственно их значению, может быть выполнено с достаточной последовательностью лишь при окончательном выяснении общего количества имеющихся в распоряжении орудий, как средних калибров, так и полевых старых образцов, и размера боевого комплекта к ним. Для окончательного выяснения свободного запаса артиллерии совершенно необходимо твердо установить, чтб надо оставить во Владивостоке и особенно в Кушке, "полное разоружение которых нежелательно",- писал Янушкевич.
"Последний вопрос мог бы быть вырешен в особом совещании находящихся в Петрограде членов Комитета генерального штаба и крепостной комиссии... По выяснении совещанием числа свободных орудий по калибрам и образцам, а равно комплекта к ним, сообщу намечаемое их распределение"...{215}
Приведенное письмо Янушкевича служило, повидимому, ответом его на сообщение начальника генерального штаба наштаверху от 11 (24) марта 1915 г. о том, что для вооружения Александрополя, Ардагана, Ахалцыха и Ахалкалаки требуется дополнительный отпуск крепостных орудий, что председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части указал на свободные во Владивостоке 108 пушек 152-мм в 120 пуд. и 48 пушек 107-мм, но так как боевой комплект к этим орудиям был нужен для нашего Западного фронта, то Кавказу достаточно дать полевые поршневые (3,45-дм.) пушки обр. 1895 г., которые "оправдают надежды, так как им придется противостоять не тяжелой артиллерии, а живой силе турок"{216}.
Проявленное Янушкевичем некоторое беспокойство о разоружении Владивостока имело серьезные основания, так как эту крепость сильно обобрали за время войны, пополняя, главным образом, за счет нее недостатки вооружения крепостей, расположенных на западной границе России и в свою очередь сильно обираемых для формирования тяжелой артиллерии,- не только позиционной и осадного типа, но и полевой тяжелой.
К тому же времени относится телеграмма начальника генерального штаба от 10 (23) апреля 1915 г. в Ставку о том, что из Владивостока сверх уже взятого берут еще: 152-мм пушек 200 пуд.- 36 (в том числе 16 пушек для обороны Петрограда), 152-мм пушек 120 пуд. - 40 (из них 16 для крепости Свеаборга), 57-мм пушек - 50, 76-мм пушек обр. 1900 г. - 65 (из них 27 для воздушной обороны Петрограда), 76-мм пушек обр. 1900 г. без лафетов - 52, и что нужно еще взять 112 противоштурмовых пушек.
С другой стороны, тот же Янушкевич, как видно из телеграммы его к генинспарту от 26 апреля (9 мая) 1915 г., просит за счет Владивостока пополнить вооружение Брест-Литовска, из которого позаимствовано было для обороны взятого у австрийцев Перемышля и укрепленных позиций в Галиции 100 противоштурмовых пушек, 6 пушек 152-мм 200 пуд., 18 пушек 107-мм и 16 гаубиц 152-мм; кроме того, Янушкевич просил назначить на Северо-западный фронт 37-мм пушки{217}.
Бедность русской армии в полевой тяжелой артиллерии давала себя знать с первых месяцев войны. Еще в октябре 1914 г. генкварт задумал формировать полевую тяжелую артиллерию из старых крепостных орудий. Он телеграфировал 13 (26) октября начальнику штаба Юго-западного фронта, что ввиду позиционного характера боя на фронте 11-й армии и частью 8-й армии и в целях "соблюдения экономии в расходовании патронов полевой артиллерии, в чем является настоятельная необходимость", будет соответственно направить в распоряжение ген. Брусилова дивизион с 152-мм пушками в 120 пуд. и дивизион с 107-мм пушками 1877 г., взяв их из Брест-Литовска.
"Ввиду большого числа названных пушек, их высоких балистических достоинств,- телеграфировал генкварт,- хорошего боевого комплекта, имеющегося в большом размере, возможно широкое их использование, быть может, представило бы известные выгоды".
Одновременно, 18 (31) октября, генкварт телеграфировал и начальнику штаба Северо-западного фронта, предлагая ему, "как мысль только", придать полевым войскам по дивизиону батарей 152-мм пушек в 120 пуд. из Ковны и Гродны.
Главком Юго-западного фронта ответил телеграммой 14 (27) октября:
"Указанные пушки хороши при атаке укрепленных пунктов, но при малом угле обстрела и малой скорости снарядов при отражении атак мало полезны. Кроме того, мало подвижны, ибо требуют платформ и хороших дорог. Но все-таки, считая указания штаба главковерха для себя обязательными, приказал подготовить в Бресте для отправки по одному дивизиону из трех четырехорудийных батарей с 200 выстрелами на орудие и собрать перевозочные средства, ибо на месте их иет. Сбор этих средств - лошадей или волов по 4 5 пар на орудие и повозок под платформы и ящики со снарядами и зарядами более 25 на орудие - потребует много времени и к развязке боев 3-й и 8-й армий не поспеет. Свободных для того транспортов пока нет, но приказываю главному начальнику снабжений фронта, буде возможно, выделить за счет подвоза продовольствия. Все вышеизложенное мною основано на личном опыте турецкой и японской войн"{218}.
К весне 1915 г. недостаток полевой тяжелой артиллерии особенно остро чувствовался. Генкварт 14 (27) мая докладывал наштаверху:
"Развитие боев в течение последних дней еще раз подчеркнуло настоятельную необходимость усилить в скорейшем времени нашу тяжелую полевую артиллерию. Последняя цель представляется настолько важной, что для ее достижения не следует Отступать перед использованием для нужд полевой армии (всех или большей части скорострельных тяжелых орудий, стреляющих без платформ и потому достаточно подвижных, и их комплектов, находящихся на вооружении наших крепостей{219}...
Формирование тяжелой артиллерии за счет крепостей вело к ослаблению их боевой готовности и к значительному расстройству. Наряду с этим, обирая и без того слабые крепости, совершенно не отвечающие современным требованиям, командование русской армии проявляло некоторое беспокойство об их судьбе. Настойчивые, бесплановые и нередко безграмотные в артиллерийском отношении требования об усилении вооружения крепостей предъявлялись командованием к ГАУ непрестанно с первого года войны до самого падения всех сухопутных крепостей, расположенных на западной границе России. Между тем высшему командованию было известно, что в распоряжении ГАУ нет никаких средств, чтобы усилить крепостное вооружение, и что единственным источником пополнения вооружения наших западных крепостей, отдаваемого тяжелой артиллерии, могут служить другие наши крепости, расположенные вне театра военных действий, в первую очередь Владивосток.
В целях удовлетворения требований, сыпавшихся с разных сторон, с одной стороны, для вооружения создаваемой тяжелой артиллерии, с другой - для усиления крепостей и опорных пунктов на западной границе и на Кавказе, пришлось перетаскивать орудия с материальной частью и боевыми комплектами из одной крепости в другую, причем вследствие нередких противоречий в требованиях, отсутствия плана, постоянной спешки и суеты, а также ввиду дальности расстояний происходили нередко путаница и беспорядок. Были: случаи засылки орудий в Киевский артиллерийский склад вместо крепости Петра Великого (в Ревеле); батарейные пушки (обр. 1878 г.) были присланы на Северо-западный франт без замков, и т. п.
В начале 1915 г. прибывшие в Севастополь из крепости Либава, упраздненной в 1910 г., 12 пушек 11-дм. (280-мм) в 35 калибров валялись на пристани четвертый год, а высокие лафеты, заказанные для них Путиловскому заводу, ожидались лишь в 1916 г. Только в феврале 1915 г. случайно узнавший об этом помощник военного министра запросил наштаверха, нельзя ли использовать эти пушки на низких лафетах, которые имелись в наличии, хотя на них дальность была лишь около 11 км (пушки эти обр. 1887 г. и дальнобойность их была рассчитана на 7040 м^2 6800 саж.) {220}.
Тревога Ставки о своих крепостях обострилась осенью 1914 г., после падения бельгийской крепости Антверпен, считавшейся первоклассной сильнейшей крепостью. Ген кварт 28 сентября (11 октября) 1914 г. запрашивает ГУГШ, какими калибрами, по сведениям наших воеиных агентов за границей, с каких дистанций и сколько времени немцы бомбардировали Антверпен и какие данные имеются о 42-см орудиях. На другой день он получает от ГУГШ утвержденную табель вооружения крепостей и чуть ли не впервые приступает к рассмотрению сведений о вооружении крепостей: Усть-Двинск, Ковна, Гродна, Осовец, Брест-Литовск, Новогеоргиевск, Ивангород и Варшава, собранных в августе замещавшим генинспарта Баранцевым и полученных от штабов фронтов - сведений, далеко неполных, в особенности в отношении боеприпасов. Сведения эти приведены ниже в табл. 6. Эта таблица наглядно характеризует то жалкое состояние, в каком находилось вооружение наших крепостей к началу войны: во всех названных восьми крепостях состояло всего около 2 900 орудий, главным образом, устаревших систем{221}.
Наштаверх просит ГАУ поспешить с высылкой в Гродну 11-дм. (280-мм) осадных гаубиц Шнейдера, а затем 23 сентября (6 октября) сообщает начальнику генерального штаба, что вместо них, ввиду неокончательной их готовности, можно выслать в Гродну 11 -дм. береговые мортиры, приспособив эти мортиры для передвижения и взяв для них команду из Кронштадта. Весьма характерно это легкомыслие - замена 11-дм. гаубиц новейшего типа, подвижных, перевозимых лошадьми на 4 повозках, старыми 11 -дм. мортирами обр. 1877 г., перевозимыми только по железной дороге (вес системы мортиры в боевом положении около 27 т (1 600 пуд.).
Осадные 11 -дм. (280-мм) гаубицы предназначались для осады крепости Летцена. "Если же не понадобятся, - телеграфировал 30 сентября (13 октября) генкварт начальнику штаба Северо-западного фронта,- то для Новогеоргиевска". Эти мощные гаубицы назначались для разрушения наиболее прочных фортификационных сооружений; ставить их на вооружение крепости было решением нецелесообразным, свидетельствующим о недостаточном понимании свойств артиллерии. По распоряжению главкома Северо-западного фронта 11 -дм, осадные гаубицы были задержаны в Гродне "до выяснения, где понадобится".
Запиской 29 сентября (12 октября) генкварт возбуждает вопросы: 1) об усилении Ивангородского крепостного артиллерийского батальона за счет крепостной артиллерии Брест-Литовска; 2) об организации Ковенского осадного артиллерийского парка; 3) о направлении на фронт из Кронштадта 18 орудий 11 -дм. (280-мм) и 9-д.м. (229-мм) береговых.
В то же время получается ответ ГУГШ о 42-см орудиях. ГУГШ сообщает, что по сведениям, полученным от военных агентов, у немцев при осаде Антверпена было три 42-см орудия и, кроме того, 21-см, 28-см, 30,5-см австрийские, всего от 200 до 400 орудий. Дистанция стрельбы 9 - 12 км, но найдена была трубка 28-см снаряда, поставленная на 15 км 200 м. Новейшие форты выдерживали не больше 7 - 8 час. до полного разрушения, но уже после одного удачного попадания 42-см снаряда были наполовину разрушены.
По сообщению ГУГШ, тактика немцев: одновременное сосредоточение всего огня на одном форту; после его разрушения огонь Переносится на другой форт. В первой линии разрушено 7 фортов и засыпаны снарядами все промежутки, так что проволока и фугасы не оказали никакого действия. По всем данным у немцев было Мало пехоты, и крепость взята одной артиллерией. О падении второй линии фортов и города точных сведений нет.
По донесению военного агента Игнатьева, во французском штабе не было подробных сведений о бомбардировке Антверпена. По имеющимся данным, немецкие и австрийские батареи были вне досягаемости огня с фортов. Форты были разрушены 28-см германскими и 30,5-см австрийскими гаубицами с дистанции 10 - 12 верст (около 12 км). Главной причиной скорого падения укреплений признается устройство германской тяжелой гранаты с замедлением, которая рвется только после проникания в бетон и производит широкое разрушение. Тот же снаряд мало действителен в полевой войне, так как, разрываясь глубоко в земле, дает сравнительно узкую воронку. Это вызывало необходимость выносить оборону крепости в поле и признать временные полевые позиции более надежными, чем крепости.
Неудачный штурм Перемышля, гибельный для некоторых атаковавших русских полков, потерявших до 25 - 30% состава, указал на необходимость строить расчеты подобных операций не только на моральной, но и на материальной базе, и в первую очередь на разрушительной силе массового огня мощной тяжелой артиллерии{203}.
Тяжелая артиллерия, сформированная по заданию Ставки Маниковским, как это видно из его справки от 22 октября (4 ноября), переданной в Ставку, была предназначена к отправке из Кронштадта в 1914 г. в следующие сроки{204}:
23 октября (5 ноября) - три батареи мортирного полка: две двухорудийные батареи 11-дм. (280-мм) мортир и одна четырех-орудийная батарея 120-мм пушек; все три с материальной частью и основаниями, с боевым комплектом, приборами, принадлежностью и личным составом - 6 офицеров и 116 солдат, а также с 7 грузовиками.
25 октября (8 ноября) - три батареи мортирного полка: две двухорудийные батареи 11-дм. (280-мм) мортир и одна четырехорудийная батарея 120-мм пушек; все три с материальной частью и боевым комплектом, как и первые три батареи, с 7 грузовиками и личным составом - 22 офицера, 1 034 солдата и 329 лошадей; кроме того, мастерские и лаборатории.
В тот же день - 1-й дивизион пушечного полка: одна двухорудийная батарея 10-дм. (254-мм) пушек и одна четырехорудийная батарея 6-дм. (152-мм) пушек Канэ; обе с боевым комплектом, с основаниями, прочей материальной частью и 2 грузовиками, в составе 6 офицеров, 502 солдат и 66 лошадей.
29 октября (11 ноября) - 2-й дивизион пушечного полка: одна двухорудийная батарея 10-дм. (254-мм) пушек и одна четырехорудийная батарея 6-дм. (152-мм) пушек Канэ. Состав такой же, как и 1 -го дивизиона.
30 октября (12 ноября) - 2-й дивизион мортирного полка: три четырехорудийные батареи 9-дм. (229-мм) мортир, с боевым комплектом, основаниями, материальной частью, 11 грузовиками, в составе 13 офицеров и 835 солдат.
2 (15) ноября - 3-й дивизион пушечного полка: одна двухорудийная батарея 10-дм. (254-мм) пушек и одна четырехорудийная батарея 6-дм. (152-мм) пушек Канэ. Состав такой же, как 1-го и 2-го дивизионов.
Почти в то же время генкварт Ставки 10 (23) октября 1914 г. телеграфировал начальникам штабов Северо-западного и Юго-западного фронтов о сформировании в двухнедельный срок средствами крепостей фронтов трех осадных артиллерийских бригад, каждая по пяти дивизионов, с парковым батальоном, командой связи и прожекторов{205}.
Предлагалось сформировать две осадные артиллерийские бригады средствами крепостей: Ковна, Гродна, Осовец и Новогеоргиевск и одну осадную артиллерийскую бригаду - средствами Брест-Литовска.
Орудия предписывалось выбрать так, чтобы они были обеспечены беспрепятственным снабжением боеприпасами, причем размер боевого комплекта не указывался.
В управлении генкварта Ставки была составлена табличка (табл. 5), показывающая, сколько и каких орудий предполагается взять из крепостей на сформирование осадной артиллерии (в числителе), сколько и каких орудий после того останется в крепостях (в знаменателе){206}.
На запрос, какое назначение получит формирующаяся в Брест-Литовске осадная артиллерия, генкварт ответил 18 (31) октября, что эта бригада предназначается для атаки Перемышля и Кракова, причем обстановка, вероятно, заставит начать с Перемышля, что другие осадные парки с таким же количеством орудий формируются в Ковне и Новогеоргиевске, что с 25 октября (7 ноября) в Гродне начинает собираться мортирный полк с 11-дм. (280-мм) и 9-дм. (229-мм) мортирами и тяжелый пушечный полк с дальнобойными морскими орудиями.
"Эти осадные средства, - сообщал генкварт, - позволят одновременно атаковать две первоклассных и одну более слабую крепость"{207}.
Это далеко не оправдалось: с большим трудом и при наличии особо благоприятных условий русские взяли (и то на время) только Перемышль; свои же все крепости, вообще слабые и к тому же обобранные для формирований тяжелой артиллерии, растеряли в 1915 г.
Состав осадных артиллерийских бригад, которые предложено было Ставкой сформировать в двухнедельный срок, соответствовал проекту организации осадной артиллерии, указанному выше на схеме 1.
По предположению генкварта, эти осадные бригады должны были находиться частью в готовности к выступлению уже в начале ноября 1914 г.{208}.
В действительности они были сформированы в разные сроки гораздо позднее и притом в несколько измененном составе.
Из табл. 8 (см. ниже) о формированиях тяжелой артиллерии в 1914 - 1915 гг. видно, что оформление этих формирований приказами Ставки началось с 10 (23) ноября 1914 г. и что осадные артиллерийские бригады подразделялись на полки, а полки - на дивизионы от 3 до 5 дивизионов в полку.
При формировании осадной артиллерии встречалось много затруднений: в отношении снабжения и подготовки личного состава, отношении понижения боеспособности крепостей, неопределенности организационных форм, отсутствия установленных штатов и табелей
Начальник штаба Северо-западного фронта 5 (18) ноября 1914г. сообщил геикварту о недостатке в крепостях фронта для сформирования осадных артиллерийских бригад офицеров, солдат, лошадей, повозок, упряжи, принадлежности и пр. Главком того же фронта Рузский 3 (16) декабря 1914 г. телеграфировал наштаверху о необходимости формирующиеся осадные артиллерийские бригады, предназначенные для осады Кракова, Познани и других неприятельских крепостей, оставить в своих крепостях, так как крепости эти "еще не утратили своего значения, как самостоятельного, так и по совместным действиям с полевыми армиями".
По поводу требования Ставки спешно выслать в Гродну полученные от Шнейдера из Франции 11-дм. (280-мм) гаубицы новейшего типа и срочно сформировать в Кронштадте два осадных полка пушечный и мортирный, помощник начальника ГАУ писал генкварту в сентябре 1914 г.:
"...потребовали телеграммой 11-дм. гаубицы, не дав предварительного заблаговременного разрешения использовать личный состав Кронштадта для составления батареи. Пришлось все делать наскоро. Поехала к вам не воинская часть, а орудия с людьми... Имейте в виду, что... посланные силы совершенно недостаточны. Личный состав необходимо увеличить местными средствами, а о подвижном составе я уже не говорю. С дальнейшим формированием осадных средств из кронштадтских сил снова повторяется та же история. Янушкевич спрашивает: в каком положении находится формирование 1 - 2-го полков. Получите ответ: ни в каком, ибо до сего времени никто не дал права снимать в Кронштадте орудия с вооружения, приспосабливать их на временные основания, а главное - начать обучать этому людей, взяв их из тех многочисленных мест Кронштадта, по которым они разбросаны в настоящее время".
"Маниковский по вопросу формирования им тех же полков сообщал генкварту, что необходимы утвержденные штаты полков, так как без них немыслимо не только целесообразное употребление осадных батарей в бою, но и самостоятельное их существование вне боя. При штате из полка можно брать или в нем подменять не только целые дивизионы, но и отдельные батареи; важно, что будет организованный каркас, отделения которого можно заполнять, как угодно... Без такой организации и люди и орудия будут всем и везде в тягость, боевая подготовка будет у них не на высоте и пользы от них может оказаться в общем мало".
"Особенно надо иметь в виду, что наши могущественные береговые мортиры назначаются для действия в необычайно и исключительно трудной обстановке, почему и личный состав при них должен быть обучен, слажен и руководим также исключительно хорошо, что возможно лишь при надежной самостоятельной организации и особенно подобранном командном составе. Только при наличии этих данных и можно и стоит посылать береговые мортиры в сухопутный бой, иначе они будут обузой для армии в лучшем случае или легкими трофеями для противника - в худшем".
В приложенной к переписке справке указывается на необходимость увеличения боевого комплекта для 11-дм. мортир до 300 и для 9-дм. мортир до 400 выстрелов на орудие; "иначе, - говорится в справке,- эти мортиры будут обузой".
Формирование Брест-Литовской осадной артиллерийской бригады сильно затруднилось после взрыва, происшедшего 5 (18) ноября 1914 г., о котором комендант крепости телеграфировал в Ставку:
"Сильный взрыв от неизвестных причин, осыпавший Брест-Литовскую крепость осколками и цельными снарядами, сопровождавшийся пожарами и дальнейшими взрывами, причинил большие убытки по боевому снабжению,- до 200 чел. убито, много ранено"{209}.
Сформированные Маниковским пушечный и мортирный тяжелые артиллерийские полки были направлены в распоряжение командования Юго-западного фронта, но вскоре части этих полков стали передаваться Северо-западному фронту.
Наштаверх Янушкевич 25 ноября (8 декабря) 1914. г. телеграфировал главкому Иванову:
"Ввиду значительного усиления тяжелой артиллерии Юго-западного фронта Кронштадтскими мортирным и пушечным полками и необходимости оказать содействие Северо-западному фронту по вооружению Рожан и Пултуска, прошу отправить на ст. Вышков дивизион из 12 пушек 6-дм. 120 пуд. и дивизион 12 пушек 42-лин. из осадного полка".
Иванов, отвечая Янушкевичу об исполнении, между прочим сообщил ему, что присланные из Кронштадта береговые мортиры мало соответствуют требованиям осады и обороны сухопутных крепостей{210}. Иванов по основной его специальности был артиллеристом, в прошлом командовал крепостной артиллерией и был комендантом Кронштадта, а потому его сообщение заслуживало полного внимания.
Иванов считал необходимым довести в осадном артиллерийском парке под Перемышлем общее число 8- и 9-дм. (203- и 229-мм) орудий до 32 с 700 мелинитовыми или тротиловыми бомбами на каждое. Без таких калибров атака Перемышля не обещает успеха и было бы бесполезно подвозить к крепости сформированные в Брест-Литовске части осадного парка в настоящем его составе.
При первом штурме Перемышля уничтожение в Перемышле бронированных крепостных орудий 152-мм снарядами полевой тяжелой артиллерии не удалось.
Впоследствии, в январе 1917 г., главкосев также сообщал наштаверху о недостаточности 152-мм калибра для разрушения современных убежищ укрепленных позиций (в блиндажах, прикрытых двумя рядами бревен и землей, всего 2,75 м, 152-мм бомбы давали воронки глубиной лишь около 0,8 м только до первого ряда бревен){211}.
Из справки управления геикварта Ставки видно, что для второй атаки Перемышля назначено было всего 148 тяжелых орудий, а именно: 1-и и 2-й дивизионы Кронштадтского мортирного полка - 8 мортир 280-мм, 12 мортир 229-мм и 8 пушек 120 мм; два полка Брест-Литовской осадной артиллерийской бригады -12 пушек 1 52-мм (200 пуд.); 72 пушки 152-мм (120 пуд.); 16 пушек 107-мм и 8 гаубиц 152-мм; Ковенский тяжелый артиллерийский дивизион - 12 пушек 203-мм. К тому времени выставлено было на позиции 116 орудий, остальные 32 не были выставлены, в том числе: 12 мортир 229-мм, 12 пушек 203-мм, 4 гаубицы 152-мм и 4 пушки 120-мм{212}.
Перемышль сдался русским 22 того же марта (9 апреля).
В декабре 1914 г. на Маниковского возложено было формирование в Кронштадте еще двух тяжелых батарей 6-дм. (152-мм) осадных пушек Шнейдера и семи тяжелых артиллерийских дивизионов{213}.
Из доклада Маниковского 4 (17) января 1915 г. генинспарту видно, что под его руководством в то время формировались следующие части тяжелой артиллерии, в числе которых были и полевые тяжелые батареи и батареи осадного типа: 1-й дивизион - две четырех-орудийные батареи 152-мм пушек осадных Шнейдера; 2-й дивизион для гвардейского корпуса (полевой тяжелый) три четырехорудийные батареи 10,5-см японских пушек (впоследствии пушки эти были заменены четырьмя 152-мм гаубицами обр. 1910 г. и восемью 107-мм пушками обр. 1910 г.); 3-й дивизион - три четырехорудийные батареи: одна с 20-см гаубицами, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья с 15-см гаубицами; 4-й дивизион - три четырехорудийные батареи: одна с 203-мм пушками, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья с 12-см гаубицами; 5-й дивизион - четыре четырехорудийные батареи: одни с 203-мм пушками, другая с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., третья и четвертая с 12-см гаубицами; 6-й дивизион - четыре четырехорудийные батареи: одна с 152-мм крепостными гаубицами обр. 1909 г., другая с 15-см гаубицами, третья и четвертая с 12-см гаубицами; 7-й и 8-й дивизионы такого же состава, как и 5-й. Всего 27 батарей с 108 орудиями разных систем и калибров. На все формирования требовалось около 100 офицеров и до 3 000 солдат, большую часть которых предполагалось взять из Кронштадта{214}.
С начала 1915 г., когда не оставалось сомнений, что война затягивается и принимает позиционный характер, стало ясно, что для продолжения войны тяжелая артиллерия крайне необходима не только для осады неприятельских крепостей, но и для проявления наступательной инициативы, требующей "прорыва" укрепленной позиции противника. В январе 1915 г. генкварт в телеграмме к начальнику генерального штаба просит "ускорить формирования Маниковского", ввиду "крайне важного значения скорейшего введения в бой 6-дм. скорострельных пушек и крайней нужды наших войск в усилении тяжелой артиллерией". Затем, через два месяца, наштаверх обращается к начальнику генерального штаба с просьбой дать "позиционную артиллерию, даже старых образцов, лишь бы имелись боевые комплекты", так как в ней "чувствуется острая потребность на различных театрах борьбы".
Вспомнив при этом о риске разоружения крепостей, он сообщает, что правильное распределение артиллерийских средств между различными фронтами и армиями, соответственно их значению, может быть выполнено с достаточной последовательностью лишь при окончательном выяснении общего количества имеющихся в распоряжении орудий, как средних калибров, так и полевых старых образцов, и размера боевого комплекта к ним. Для окончательного выяснения свободного запаса артиллерии совершенно необходимо твердо установить, чтб надо оставить во Владивостоке и особенно в Кушке, "полное разоружение которых нежелательно",- писал Янушкевич.
"Последний вопрос мог бы быть вырешен в особом совещании находящихся в Петрограде членов Комитета генерального штаба и крепостной комиссии... По выяснении совещанием числа свободных орудий по калибрам и образцам, а равно комплекта к ним, сообщу намечаемое их распределение"...{215}
Приведенное письмо Янушкевича служило, повидимому, ответом его на сообщение начальника генерального штаба наштаверху от 11 (24) марта 1915 г. о том, что для вооружения Александрополя, Ардагана, Ахалцыха и Ахалкалаки требуется дополнительный отпуск крепостных орудий, что председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части указал на свободные во Владивостоке 108 пушек 152-мм в 120 пуд. и 48 пушек 107-мм, но так как боевой комплект к этим орудиям был нужен для нашего Западного фронта, то Кавказу достаточно дать полевые поршневые (3,45-дм.) пушки обр. 1895 г., которые "оправдают надежды, так как им придется противостоять не тяжелой артиллерии, а живой силе турок"{216}.
Проявленное Янушкевичем некоторое беспокойство о разоружении Владивостока имело серьезные основания, так как эту крепость сильно обобрали за время войны, пополняя, главным образом, за счет нее недостатки вооружения крепостей, расположенных на западной границе России и в свою очередь сильно обираемых для формирования тяжелой артиллерии,- не только позиционной и осадного типа, но и полевой тяжелой.
К тому же времени относится телеграмма начальника генерального штаба от 10 (23) апреля 1915 г. в Ставку о том, что из Владивостока сверх уже взятого берут еще: 152-мм пушек 200 пуд.- 36 (в том числе 16 пушек для обороны Петрограда), 152-мм пушек 120 пуд. - 40 (из них 16 для крепости Свеаборга), 57-мм пушек - 50, 76-мм пушек обр. 1900 г. - 65 (из них 27 для воздушной обороны Петрограда), 76-мм пушек обр. 1900 г. без лафетов - 52, и что нужно еще взять 112 противоштурмовых пушек.
С другой стороны, тот же Янушкевич, как видно из телеграммы его к генинспарту от 26 апреля (9 мая) 1915 г., просит за счет Владивостока пополнить вооружение Брест-Литовска, из которого позаимствовано было для обороны взятого у австрийцев Перемышля и укрепленных позиций в Галиции 100 противоштурмовых пушек, 6 пушек 152-мм 200 пуд., 18 пушек 107-мм и 16 гаубиц 152-мм; кроме того, Янушкевич просил назначить на Северо-западный фронт 37-мм пушки{217}.
Бедность русской армии в полевой тяжелой артиллерии давала себя знать с первых месяцев войны. Еще в октябре 1914 г. генкварт задумал формировать полевую тяжелую артиллерию из старых крепостных орудий. Он телеграфировал 13 (26) октября начальнику штаба Юго-западного фронта, что ввиду позиционного характера боя на фронте 11-й армии и частью 8-й армии и в целях "соблюдения экономии в расходовании патронов полевой артиллерии, в чем является настоятельная необходимость", будет соответственно направить в распоряжение ген. Брусилова дивизион с 152-мм пушками в 120 пуд. и дивизион с 107-мм пушками 1877 г., взяв их из Брест-Литовска.
"Ввиду большого числа названных пушек, их высоких балистических достоинств,- телеграфировал генкварт,- хорошего боевого комплекта, имеющегося в большом размере, возможно широкое их использование, быть может, представило бы известные выгоды".
Одновременно, 18 (31) октября, генкварт телеграфировал и начальнику штаба Северо-западного фронта, предлагая ему, "как мысль только", придать полевым войскам по дивизиону батарей 152-мм пушек в 120 пуд. из Ковны и Гродны.
Главком Юго-западного фронта ответил телеграммой 14 (27) октября:
"Указанные пушки хороши при атаке укрепленных пунктов, но при малом угле обстрела и малой скорости снарядов при отражении атак мало полезны. Кроме того, мало подвижны, ибо требуют платформ и хороших дорог. Но все-таки, считая указания штаба главковерха для себя обязательными, приказал подготовить в Бресте для отправки по одному дивизиону из трех четырехорудийных батарей с 200 выстрелами на орудие и собрать перевозочные средства, ибо на месте их иет. Сбор этих средств - лошадей или волов по 4 5 пар на орудие и повозок под платформы и ящики со снарядами и зарядами более 25 на орудие - потребует много времени и к развязке боев 3-й и 8-й армий не поспеет. Свободных для того транспортов пока нет, но приказываю главному начальнику снабжений фронта, буде возможно, выделить за счет подвоза продовольствия. Все вышеизложенное мною основано на личном опыте турецкой и японской войн"{218}.
К весне 1915 г. недостаток полевой тяжелой артиллерии особенно остро чувствовался. Генкварт 14 (27) мая докладывал наштаверху:
"Развитие боев в течение последних дней еще раз подчеркнуло настоятельную необходимость усилить в скорейшем времени нашу тяжелую полевую артиллерию. Последняя цель представляется настолько важной, что для ее достижения не следует Отступать перед использованием для нужд полевой армии (всех или большей части скорострельных тяжелых орудий, стреляющих без платформ и потому достаточно подвижных, и их комплектов, находящихся на вооружении наших крепостей{219}...
Формирование тяжелой артиллерии за счет крепостей вело к ослаблению их боевой готовности и к значительному расстройству. Наряду с этим, обирая и без того слабые крепости, совершенно не отвечающие современным требованиям, командование русской армии проявляло некоторое беспокойство об их судьбе. Настойчивые, бесплановые и нередко безграмотные в артиллерийском отношении требования об усилении вооружения крепостей предъявлялись командованием к ГАУ непрестанно с первого года войны до самого падения всех сухопутных крепостей, расположенных на западной границе России. Между тем высшему командованию было известно, что в распоряжении ГАУ нет никаких средств, чтобы усилить крепостное вооружение, и что единственным источником пополнения вооружения наших западных крепостей, отдаваемого тяжелой артиллерии, могут служить другие наши крепости, расположенные вне театра военных действий, в первую очередь Владивосток.
В целях удовлетворения требований, сыпавшихся с разных сторон, с одной стороны, для вооружения создаваемой тяжелой артиллерии, с другой - для усиления крепостей и опорных пунктов на западной границе и на Кавказе, пришлось перетаскивать орудия с материальной частью и боевыми комплектами из одной крепости в другую, причем вследствие нередких противоречий в требованиях, отсутствия плана, постоянной спешки и суеты, а также ввиду дальности расстояний происходили нередко путаница и беспорядок. Были: случаи засылки орудий в Киевский артиллерийский склад вместо крепости Петра Великого (в Ревеле); батарейные пушки (обр. 1878 г.) были присланы на Северо-западный франт без замков, и т. п.
В начале 1915 г. прибывшие в Севастополь из крепости Либава, упраздненной в 1910 г., 12 пушек 11-дм. (280-мм) в 35 калибров валялись на пристани четвертый год, а высокие лафеты, заказанные для них Путиловскому заводу, ожидались лишь в 1916 г. Только в феврале 1915 г. случайно узнавший об этом помощник военного министра запросил наштаверха, нельзя ли использовать эти пушки на низких лафетах, которые имелись в наличии, хотя на них дальность была лишь около 11 км (пушки эти обр. 1887 г. и дальнобойность их была рассчитана на 7040 м^2 6800 саж.) {220}.
Тревога Ставки о своих крепостях обострилась осенью 1914 г., после падения бельгийской крепости Антверпен, считавшейся первоклассной сильнейшей крепостью. Ген кварт 28 сентября (11 октября) 1914 г. запрашивает ГУГШ, какими калибрами, по сведениям наших воеиных агентов за границей, с каких дистанций и сколько времени немцы бомбардировали Антверпен и какие данные имеются о 42-см орудиях. На другой день он получает от ГУГШ утвержденную табель вооружения крепостей и чуть ли не впервые приступает к рассмотрению сведений о вооружении крепостей: Усть-Двинск, Ковна, Гродна, Осовец, Брест-Литовск, Новогеоргиевск, Ивангород и Варшава, собранных в августе замещавшим генинспарта Баранцевым и полученных от штабов фронтов - сведений, далеко неполных, в особенности в отношении боеприпасов. Сведения эти приведены ниже в табл. 6. Эта таблица наглядно характеризует то жалкое состояние, в каком находилось вооружение наших крепостей к началу войны: во всех названных восьми крепостях состояло всего около 2 900 орудий, главным образом, устаревших систем{221}.
Наштаверх просит ГАУ поспешить с высылкой в Гродну 11-дм. (280-мм) осадных гаубиц Шнейдера, а затем 23 сентября (6 октября) сообщает начальнику генерального штаба, что вместо них, ввиду неокончательной их готовности, можно выслать в Гродну 11 -дм. береговые мортиры, приспособив эти мортиры для передвижения и взяв для них команду из Кронштадта. Весьма характерно это легкомыслие - замена 11-дм. гаубиц новейшего типа, подвижных, перевозимых лошадьми на 4 повозках, старыми 11 -дм. мортирами обр. 1877 г., перевозимыми только по железной дороге (вес системы мортиры в боевом положении около 27 т (1 600 пуд.).
Осадные 11 -дм. (280-мм) гаубицы предназначались для осады крепости Летцена. "Если же не понадобятся, - телеграфировал 30 сентября (13 октября) генкварт начальнику штаба Северо-западного фронта,- то для Новогеоргиевска". Эти мощные гаубицы назначались для разрушения наиболее прочных фортификационных сооружений; ставить их на вооружение крепости было решением нецелесообразным, свидетельствующим о недостаточном понимании свойств артиллерии. По распоряжению главкома Северо-западного фронта 11 -дм, осадные гаубицы были задержаны в Гродне "до выяснения, где понадобится".
Запиской 29 сентября (12 октября) генкварт возбуждает вопросы: 1) об усилении Ивангородского крепостного артиллерийского батальона за счет крепостной артиллерии Брест-Литовска; 2) об организации Ковенского осадного артиллерийского парка; 3) о направлении на фронт из Кронштадта 18 орудий 11 -дм. (280-мм) и 9-д.м. (229-мм) береговых.
В то же время получается ответ ГУГШ о 42-см орудиях. ГУГШ сообщает, что по сведениям, полученным от военных агентов, у немцев при осаде Антверпена было три 42-см орудия и, кроме того, 21-см, 28-см, 30,5-см австрийские, всего от 200 до 400 орудий. Дистанция стрельбы 9 - 12 км, но найдена была трубка 28-см снаряда, поставленная на 15 км 200 м. Новейшие форты выдерживали не больше 7 - 8 час. до полного разрушения, но уже после одного удачного попадания 42-см снаряда были наполовину разрушены.
По сообщению ГУГШ, тактика немцев: одновременное сосредоточение всего огня на одном форту; после его разрушения огонь Переносится на другой форт. В первой линии разрушено 7 фортов и засыпаны снарядами все промежутки, так что проволока и фугасы не оказали никакого действия. По всем данным у немцев было Мало пехоты, и крепость взята одной артиллерией. О падении второй линии фортов и города точных сведений нет.
По донесению военного агента Игнатьева, во французском штабе не было подробных сведений о бомбардировке Антверпена. По имеющимся данным, немецкие и австрийские батареи были вне досягаемости огня с фортов. Форты были разрушены 28-см германскими и 30,5-см австрийскими гаубицами с дистанции 10 - 12 верст (около 12 км). Главной причиной скорого падения укреплений признается устройство германской тяжелой гранаты с замедлением, которая рвется только после проникания в бетон и производит широкое разрушение. Тот же снаряд мало действителен в полевой войне, так как, разрываясь глубоко в земле, дает сравнительно узкую воронку. Это вызывало необходимость выносить оборону крепости в поле и признать временные полевые позиции более надежными, чем крепости.