Страница:
"С призывом 25 октября четырех возрастов ратников второго разряда (37 - 40 лет), которых, вероятно, наберется около 350т000, всего в переменном составе запасных батальонов внутри округов будет находиться около 1 650 000. Кроме того, непризванными еще остаются: а) около 700т000 новобранцев срока службы 1919 г.;
б) около 200000 ныне переосвидетельствуемых белобилетников;
в) около 140 000 ратников двух остальных непризванных возрастов 2-го разряда. Таким образом, общее количество пополнений, на которое может еще рассчитывать армия, равно 2 700 000.
"Эта цифра хотя и представляется довольно крупной, но надлежит учесть громадную потребность армии в пополнениях, выражающуюся в среднем в 150 000 - 200 000 в месяцы периодов затишья и около 500 000 в периоды напряженных боев, а также потребность, вызываемую намеченными уже формированиями".
Это сообщалось начальникам штабов лишь "для сведения". Ставка, по обыкновению, поцеремонилась хотя бы только обратить их внимание на необходимость строгого ограничения требований пополнения ввиду наступившего истощения людских средств.
Дегенверх не счел нужным принять меры к ограничению этих требований, имея в своем распоряжении даже такой документ, как телеграмма к нему от дежурного генерала Дунайской армии от 3 (16) того же ноября:
"Прошу больше пополнений не высылать, так как Рени забито, в Бендеры в 300-й запасный полк из Одессы направляются 47 рот пополнений, где задерживаются, как безоружные, до распоряжения. Ранее прибывшие 96 рот пополнения с 9 (22) октября, все безоружные, направлены по дивизиям, где и служат обузой, благодаря чему корпуса просят приостановить отправку безоружных маршевых рот"...
Одновременно дегенверх сообщил всем начальникам штабов фронтов:
"Данные интендантства о числе нижних чинов, состоящих на довольствии, привели наштаверха к выводу, что на каждого бойца приходится 2 - 3 нижних чина в тылу"...
Далее дегенверх в своем отношении к начальникам штабов приводит дословно содержание собственноручной записки Алексеева от 10 (23) октября 1916 г.:
..."Полевой интендант говорит, что он кормит от 5? до 6 миллионов ртов на фронте (не считая внутренних округов). Бойцов мы набираем около 2 миллионов...
"Одного бойца обслуживают 2 тыловых человека. По нашей даже тяжелой организации тыла должен на 3 - 4 бойцов быть один тыловой служащий. Это соотношение, если оправдается, будет только официальным. Действительность превзойдет эти расчеты, ибо каждая войсковая часть имеет свои негласные склады, обслуживаемые людьми из строя; каждая войсковая часть имеет немало людей "в пути", посланных за покупками, с разбитой повозкой, в различных мастерских.
"Все это создает безотрадную картину нашего пополнения. Нам из центра говорят, что дали для армии 14 миллионов, убыло из них 6, что армия располагает 8 миллионами, а мы все продолжаем просить ввиду действительно сильного некомплекта в строевых частях пехоты.
"Необходимо потребовать от армий и фронтов сведения, сверенные с интендантскими данными, о числе состоящих на довольствии: а) в строевых частях, показав отдельно войсковые штабы, управления, учреждения (лазареты, госпитали), б) в штабах и управлениях, принадлежащих армиям и фронтам, в) в тыловых учреждениях и войсках - по их категориям, г) в организациях, питающихся попечением интендантства...
"Сбор этих сведений укажет, куда нужно будет обратить усилия, чтобы в массе самой армии извлечь укомплектования и уменьшить различные тыловые учреждения"{278}.
***
Пополнение конского состава в артиллерии производилось из передовых и тыловых конских запасов и ремонтных депо, куда лошади набирались во время войны, главным образом, путем реквизиций, причем ввиду наступившего ко второму году войны заметного истощения конских ресурсов при распределении лошадей по войсковым частям мало считались не только с разбивкой лошадей по сортам - верховые, упряжные артиллерийские, обозные, но и вообще с их качеством.
В первое время маневренного периода войны убыль лошадей в артиллерии была довольно значительная, в особенности в конной артиллерии, лошади которой несли очень тяжелую работу.
Во время неудачного похода 1 -и русской армии в Восточную Пруссию в августе - сентябре 1914 г. лошади конницы этой армии, в том числе конной артиллерии, бывали под седлом и в упряжи ежедневно от 6 до 20 - 22 час., нередко до полуночи и дольше. В такой тяжелой службе виноваты были отчасти начальники, недостаточно заботившиеся о сохранении сил лошадей. Поход лошади выдержали довольно хорошо, так как в Восточной Пруссии получали корм без всякой нормы: на полях стояло много овса в снопах, а в деревнях, на хуторах были большие запасы прекрасного сена и зернового фуража. По возвращении же в Россию лошади попали на плохой корм и от сильного изнурения стали сдавать, особенно лошади, поступившие по мобилизации.
В общем же артиллерия действующей армии не испытывала особой нужды в лошадях, так как в 1915 г. война приняла позиционный характер, сохранив его до самого конца войны на русском фронте в 1917 г. В период "позиционного сиденья" артиллерийскими лошадьми пользовались для хозяйственных работ в тылу; во время боевых действий этого периода лошади являлись отчасти даже обузой для батарей. Но если бы удались глубокие прорывы неприятельской укрепленной полосы и война обратилась бы в маневренную, то некомплект лошадей в артиллерии и пониженное их качество дали бы себя остро почувствовать.
После февральской революции, в связи с общим развалом во всех отраслях народного хозяйства, множество лошадей погибло от отсутствия корма и недостатка надлежащего ухода.
Обеспечение русской армии артиллерией
Русская армия выступила на войну, будучи весьма слабо обеспеченной артиллерией.
Между тем с первых же боевых столкновений война резко подчеркнула огромное значение артиллерии. 3 течение многих лет до мировой войны считалось бесспорным, что ружейный огонь и значительно усиливший его огонь пулеметов во много раз губительнее артиллерийского огня. С самого начала мировой войны выяснилось, что артиллерийский огонь, несмотря на самое широкое применение пулеметов, является самым уничтожающим и наносит наибольшие потери.
В русско-японскую войну потери от пули (винтовки и пулемета) в русской армии составляли 86% и лишь 14% от артиллерийских снарядов; через 10 лет в 1914 г., в начале мировой войны, наоборот, потери от артиллерийского огня доходили до 75% и в среднем уже в три раза превышали потери от ружейного и пулеметного огня.
По данным санитарного управления главной квартиры французской армии, за весь период мировой войны потери в главных сражениях распределялись так (в процентах){278}:
Потери от снарядов (и ничтожные от ручных гранат) - 67
Потери от пуль (ружейных и пулеметных) - 23
Потери от других причин - 10
В позиционный период войны в 1915 - 1917 гг. артиллерия, в особенности тяжелая, получила почти решающее значение на всех театрах военных действий, так как только ее огнем могли уничтожаться все преграды и сильные укрепления, создаваемые с применением не только земли и дерева, но и бетона, железа и стали.
Первенствующей ролью артиллерии, явно обнаружившейся с начала войны, объясняется интенсивное и непрерывное во все время войны увеличение численности артиллерии, как такого рода войск, который оказался наиболее могущественным.
Количественное увеличение русской артиллерии показано в табл. 15.
Из таблицы видно, что за время войны общее число русских батарей увеличилось на 95%, т. е. почти удвоилось, а число орудий в строю в общем увеличилось лишь на 45%, что объясняется снижением числа орудий в батарее в полевой легкой артиллерии с восьми орудий до шести и даже до четырех, а в некоторых тяжелых батареях - до двух. Наибольшее увеличение, как и следовало ожидать, замечается в отношении тяжелой артиллерии - с 60 полевых тяжелых батарей до 276, а с добавлением батарей осадно-позиционного типа до 389 батарей, т. е. на 648%, или почти в 7 раз. Между тем полевая артиллерия по числу батарей увеличилась в общем лишь на 65%, т. е. менее чем вдвое, причем число батарей легкой и конной артиллерии увеличилось на 50 - 53%, горной - на 78%, а гаубичной - на 162%, т. е. более чем вдвое. Чрезвычайное увеличение гаубичной артиллерии по сравнению с другими родами полевой артиллерии вызвано было, с одной стороны, бессилием легких и конных пушек, имеющих настильную траекторию, против укрытых целей; (с другой стороны, необходимостью иметь более мощный снаряд для разрушения солидных сооружений, создаваемых в период позиционной войны.
Процент гаубиц в тяжелой артиллерии должен быть еще выше, чем в полевой. Между тем данные табл. 15 свидетельствуют, наоборот, что в русской артиллерии в конце войны пушечных тяжелых батарей (полевой тяжелой и позиционной осадной артиллерии) было 234 с 882 пушками, а гаубичных - лишь 155 с 548 гаубицами, т. е. гораздо меньше, чем пушечных, тогда как в начале войны при общем ничтожном количестве полевой тяжелой артиллерии все же гаубичных батарей - 41 - было больше, чем пушечных - 19. Такое странное несоответствие в увеличении числа тяжелых батарей объясняется необходимостью восполнения крайнего недостатка тяжелой артиллерии всякими сколько-нибудь подходящими орудиями, не особенно считаясь ни с образцом, ни с тем, будет ли это гаубица или пушка,- лишь бы по калибру был достаточно мощный снаряд или начальная скорость орудия позволяла бы получить порядочную дальность. Поэтому в состав тяжелой артиллерии было включено много пушечных батарей, вооруженных такими устаревшими пушками, как 107-мм обр. 1877 г. и 152-мм крепостные в 120, 190 и 200 пуд; обр. 1877 и 1904 гг., 120-мм и 155-мм французские 1878 и 1877 г., 9-дм. (229-мм) береговые 1867 г., 60-фун. (127-мм) английские, 10,5-см японские, 120-мм пушки Обуховского завода т Виккерса. Впрочем, в составе тяжелой артиллерии были гаубичные батареи (10 батарей), вооруженные также устаревшими береговыми 9-дм. (229-мм) и 11-дм. (280-мм) мортирами обр. 1877 г. (см. примечание 3 к табл. 15). Если исключить все перечисленные батареи и принять во внимание только батареи, вооруженные орудиями более новых образцов, то получится, что в составе русской тяжелой артиллерии было к концу войны 67 пушечных батарей с 224 орудиями и 145 гаубичных батарей с 528 орудиями, т. е. почти 70% от всего числа тяжелых батарей составляли гаубичные батареи, а пушечных-тяжелых батарей было лишь около 30%.
В стремлении количественного увеличения артиллерии, прогрессирующего непрерывно в течение всей войны во всех государствах, принимавших в ней участие, генеральные штабы перестали как будто бы опасаться перегрузить армию артиллерией, сделать армию малоподвижной, лишив ее способности к энергичным активным действиям и связав ее тыл тяжеловесными боевыми припасами и прочими предметами артиллерийского снабжения.
Впрочем, как это видно из табл. 16, несмотря на значительное увеличение общего количества орудий, относительное число орудий на 1 000 штыков к весне 1917 г. не особенно много превышало норму, установленную в эпоху наполеоновских войн: 4 - 5 орудий на 1 000 штыков или сабель. Только во Франции, по данным труда Эрра, эта норма превзойдена была в 3 раза; в Италии и Бельгии число орудий на 1 000 штыков превышало наполеоновскую норму почти в 2 раза, а в русской, болгарской, румынской и турецкой армиях норма эта оставалась непревзойденной, причем в русской армии некоторые части пехоты даже к концу войны еще вовсе не были обеспечены своей артиллерией. Так, например, в докладе наштаверху в конце августа 1917 г. о большой нужде Северного фронта в полевой артиллерии говорилось, что вовсе не имеют артиллерии 5 пехотных дивизий и Латышская бригада, а 10 пехотных дивизий имеют только по одному артиллерийскому дивизиону, и что 12-я армия потеряла в последних боях 56 орудий{279}.
Германия создала тяжелую артиллерию еще в довоенное время, с тем чтобы обеспечить себе наступательный образ действий (см. часть I труда, стр. 55, 56). К весне 1917 г. Германия по относительному числу тяжелых орудий на 1 000 штыков заняла уже второе место - 3,9 орудия, тогда как Италия имела 5,2 тяжелых орудий на 1000 штыков, а Франция - 3,5, или почти догнала Германию.
Но по абсолютному количеству орудий, сильно возраставшему во всех армиях, Германия во все время войны оставалась на первом месте, - в особенности по количеству тяжелых орудий, что подтверждается данными табл. 17.
Из таблицы этой видно, что как в начале, так и в конце войны Германия по количеству (да и по мощности) артиллерии была значительно сильнее и России и Франции. К концу войны на вооружении германской артиллерии состояло всего 19810 орудий, в том числе 7 862 тяжелых, тогда как на вооружении русской артиллерии было лишь 10 178 орудий, в том числе 1 430 тяжелых, а на вооружении французской артиллерии 11 280 орудий, в том числе 5 700 тяжелых. Орудия специального назначения - зенитные, штурмовые, минометы и пр., а также орудия, состоявшие в запасах фронта, не приняты в расчет при составлении таблицы.
По общему количеству орудий, исчисленному по другим данным. Германия все же остается самой сильной в отношении обеспечения армии артиллерией к концу войны, а именно: на фронте германской армии к концу войны было, по данным Шварте, всего 21 650 орудий разных образцов и калибров, причем за время войны общее количество орудий увеличилось почти в 3 раза{280}; на фронте французской армии - около 13 000 орудий (увеличение тоже почти в 3 раза); на фронте русской армии около 14 000 орудий (увеличение лишь в 2 раза){281}.
Плотность насыщения артиллерией русского "фронта была наименьшей. В конце 1916 г., как видно из табл. 18, на 1 км русского фронта приходилось в среднем по 2 орудия, тогда как на французском фронте в среднем было по 12 орудий, а на итальянском - по 5,2 орудия. Это объясняется, впрочем, не только бедностью русской армии в артиллерии, но и огромным протяжением. русского европейского фронта (не считая кавказского) - около 1 800 км, тогда как протяжение французского фронта - 650, а итальянского - около 250 км. Наконец, сущность дела не в числе орудий на километр общего протяжения фронта, а в искусстве сосредоточения наибольшего количества орудий (и массового сильнейшего уничтожающего артиллерийского огня в важнейшем сражении и в решающем направлении удара, наносимого противнику. Этим искусством не отличалось русское командование.
Данные табл. 19{282} указывают, что и в отношении плотности насыщения артиллерией в отдельных сражениях русские были значительно слабее своих противников-немцев и союзников-французов. В 1914 г., в самом начале войны, в маневренном сражении у Гумбинена у русских было лишь около 2,8 орудия на 1 км фронта, а у немцев 3,7; в апреле 1917 г. в позиционный период войны в сражении на Стоходе русские собрали до 50 орудий на 1 км фронта, в то же время у французов на р. Эн было до 100 орудий на 1 км, т. е. вдвое больше.
Наглядным подтверждением слабости русской артиллерии в отношении ее численности легких гаубиц и тяжелых орудий служат данные табл. 20 и 21 сравнительной численности русских войск и противника, относящиеся к концу декабря 1916 г. и к октябрю 1917 г.{283}, т. е. к тем периодам войны, когда русская артиллерия достигла максимального увеличения и имела в своем составе тяжелую артиллерию особого назначения (ТАОН).
Табл. 20 и 21 составлены, не принимая во внимание ни противо-самолетной, ни противоштурмовой, ни другой артиллерии специального назначения.
Из таблиц видно, что на всех европейских русских фронтах (Кавказский фронт не включен) русская пехота по количеству штыков, значительно превосходила пехоту противника, и если добавить количество шашек или штыков кавалерии, которая была спешена и сражалась в окопах бок-о-бок с пехотой, то общее количество штыков бойцов русской стороны в 1917 г. (табл. 21) превосходило почти вдвое число бойцов противника, а в некоторых сражениях по числу бойцов русские превосходили даже втрое и вчетверо своих противников. По количеству легкой, конной и горной артиллерии русские на всех своих фронтах тоже превосходили противника, но по числу легких гаубиц и в особенности по количеству тяжелой артиллерии русские значительно уступали противнику, и не только по количеству, но и по могуществу тяжелых орудий.
Превосходство техники и артиллерийского вооружения немцев было одной из причин того, что русские не могли рассчитывать на победу, несмотря на свое превосходство в числе бойцов и легких пушек, несмотря на героические усилия русских солдат и несмотря на хорошую боевую подготовку русской артиллерии в отношении искусства стрельбы.
Вооружение артиллерии
Основными образцами на вооружении артиллерии во время войны оставались: в полевой легкой и конной артиллерии - 3-дм. (76-мм) легкая и конная пушка обр. 1902 г., 48-лин. (122-мм) гаубица, обр. 1909 и 1910 гг., 3-дм. (76-мм) горная и конно-горная пушка обр. 1909 г.; в полевой тяжелой артиллерии - 42-лин. (107-мм) скорострельная пушка обр. 1910 г. и 6-дм. (152-мм) скорострельная: гаубица обр. 1909 и 1910 гг.; в крепостной артиллерии орудия различных калибров и образцов, по большей части устаревших.
Все орудия, какие были на вооружении артиллерии к началу войны и оставались на вооружении во время войны, были описаны в части I этого труда. Здесь, в части II, даются сведения о тех орудиях, какие поступили в период войны на вооружение русской артиллерии сухопутного фронта, главным образом, на вооружение тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН).
В августе 1916 г. приказом Ставки (No 1042) было объявлено составленное Упартом руководство: "Свойства орудий и краткие указания для их применения", выдержавшее в течение одного года три издания, что указывает на большую нужду войск действующей, армии в подобных изданиях (3-е издание было объявлено приказом Ставки 13 сентября 1917 г. No 184). Руководство это давало возможность ознакомиться с артиллерией, состоящей на вооружения армии, и было весьма полезным пособием для общевойсковых начальников при решении вопросов о применении артиллерии и при постановке ей боевых задач, которые должны соответствовать основным свойствам имеющихся в их распоряжении орудий.
В табл. 22 приведены некоторые балистические, весовые и прочие данные, характеризующие свойства орудий, поступивших на вооружение в период войны. Данные об орудиях, с которыми русская артиллерия начинала войну и которые оставались на ее вооружении во все время войны (сверх орудий, показанных в табл. 22), приведены в табл. 1, 2 и 3.
Орудия, в зависимости от их подвижности, подразделялись на следующие пять групп:
I. Позиционные орудия (табл. 3 и 22). а) Береговые пушки: 10-дм. (254-мм), 9-дм. (229-мм) и 6-дм. (152-мм) Канэ; б) гаубицы: 12-дм. (305-мм) обр. 1915 г. Обуховского завода и 12-дм. (305-мм) Виккерса; в) мортиры: береговые 11-дм. (280-мм) и 9-дм. (229-мм) обр. 1877 г.
За исключением 305-мм гаубицы Виккерса все прочие орудия этой группы представляют собою неприспособленные для перевозки крепостные системы.
Следовать за войсками они не могут и подаются лишь на укрепленную, прочно обороняемую позицию в разобранном виде по железной дороге широкой или, при небольших расстояниях, узкой колеи. Только единичные экземпляры 254-мм береговых пушек были приспособлены для перевозки и стрельбы на особых железнодорожных лафетах-платформах (транспортерах); при такой установке орудия имели чрезвычайно узкую зону обстрела и стрельбу из них можно было вести лишь в направлении железнодорожного пути, поэтому приходилось иногда подстраивать специальный отрезок пути в необходимом направлении; во всех случаях путь укреплялся на месте стрельбы подкладыванием под каждую шпалу еще двух шпал, так как при одной шпале путь оседал вследствие огромного давления при выстреле.
Организация питания позиционных орудий боевыми припасами крайне затруднительна, если занимаемая ими позиция заблаговременно соответственно не подготовлена; требуются переносные или временно устраиваемые железнодорожные пути и пр.
Для установки на позициях или снятия при нагрузках и разгрузках этих орудий необходимы сложные вспомогательные средства (краны, домкраты, подъемы, подкладки и пр.) и значительное время - от 2 до 7 дней.
Стрельба производится с деревянных оснований, врываемых в котлованы.
Установку этих орудий следовало производить незаметно для противника и его самолетов (по преимуществу ночью) и тщательно маскировать позицию.
Исключением в этой группе являлась 305-мм гаубица Виккерса, которая разбиралась на 6 частей и могла перевозиться по шоссейным дорогам на специальных повозках с помощью паровых тракторов Фаулера "Большой лев" и "Малый лев" (рис. 14, 15, 16, 17). Применение паровых двигателей имело много отрицательного: зависимость от наличия воды и топлива, продолжительную подготовку, шум, большой вес и пр. Паровые "львы", присланные с гаубицами Вик-керсом, оказались настолько тяжелыми, что тяжесть их не выдерживали даже хорошие шоссе (при опытном движении поезда с 305-мм гаубицей Виккерса по отличному шоссе из Царского Села в Гатчину шоссе было совершенно испорчено), вследствие чего пришлось отказаться от паровых тракторов и заменить их двигателями внутреннего сгорания - трактор "Мортон" и гусеничного типа, отличающийся хорошей проходимостью трактор "Аллис-Шальмерс" (рис. 17) и др.
Стрельба из 305-мм гаубицы Виккерса производилась с особого основания из железа; основание и все установочные части возились при гаубице на специальной повозке; на переход этой гаубицы из положения для движения в положение для боя требовался 1 день.
Позиционные орудия назначались для подготовки активной операции прорыва укрепленной полосы противника или для осады крепостей. Поэтому предлагалось не устанавливать их в районах нашего расположения, предназначенных для пассивной обороны, где они могли принести лишь случайную пользу, не окупающую расхода дорогих снарядов крупного калибра.
Главными преимуществами 254-мм пушки являются дальнобойность - до 20 км (табл. 22) и могущество действия - вес снаряда около 225 кг с разрывным зарядом около 19 кг тротила. Поэтому предлагалось пушку эту применять для стрельбы лишь по удаленным целям большого значения: узлы железных дорог, заполненные неприятельскими войсками пункты, дальнобойная или крупнокалиберная артиллерия противника (по артиллерии малого значения стрельба из 254-мм пушки воспрещалась), военные склады, штабы высшего командования и т. п.
Береговые 152-мм пушки Канэ (табл. 22) предназначались, главным образом, для содействия прочей артиллерии, имея задачей: обстрел наиболее дальних и притом важных в боевом отношении целей и борьбу с дальнобойной и крупной артиллерией противника (наибольшая дальность пушки Канэ 13,2 км). Для разрушения окопов 152-мм пушки Канэ непригодны ввиду ничтожного фугасного действия бомбы (гранаты) - лишь 2,86 кг тротила.
Береговые 229-мм пушки, как 229-мм и 280-мм мортиры и 305-мм гаубицы, рекомендовалось применять для разрушения особенно важных и прочно укрепленных участков неприятельской позиции, по преимуществу при атаке укрепленных узлов или крепостей. Задачей для этих орудий ставилось полное уничтожение назначенных им целей (сооружений), но отнюдь не моральное только воздействие на противника.
Огромной разрушительностью действия отличались снаряды 305-мм гаубиц, снаряженные тротилом - около 55 кг у гаубиц Виккерса и до 79 кг у 305-мм гаубиц Обуховского завода; у этих последних были и более слабые чугунные снаряды с разрывным зарядом лишь около 28 кг.
Обуховская 305-мм гаубица (рис. 19) превосходила 305-мм гаубицу Виккерса не только мощностью снаряда, но и дальнобойностью: наибольшая дальность первой 13,3 км, а второй - лишь 10,3 км. В удобстве действия и особенно в отношении веса системы первая уступала второй. Деревянное основание для установки обуховской гаубицы имело вес около 1 000 пуд. (около 16 т); в боевом положении вес обуховской гаубицы около 64, а гаубицы Виккерса - около 59 т. Установка обуховской гаубицы (рис. 18 и 19) была сложной и трудной; на нее требовалось 1? дня, и то при условии заблаговременно вырытого котлована.
Необходимым условием при стрельбе из позиционных орудий является тщательное наблюдение каждого отдельного выстрела и производимого им разрушения ввиду дороговизны и трудности изготовления снарядов крупного калибра. Признавалось полезным сопровождать стрельбу этих орудий обстрелом уничтожаемых сооружений орудиями меньших калибров, чтобы держать противника под постоянной угрозой поражения.
Для разрушения искусственных препятствий и слабых окопов позиционные орудия не должны были применяться.
Обращалось особое внимание на организацию питания огнестрельными припасами ввиду большой тяжести боевого комплекта выстрелов и трудности его доставки.
II. Тяжелые орудия (табл. 3 и 22). а) Пушки: 155-мм французские обр. 1877 г., 152-мм в 200 пуд., 152-мм в 190 пуд. и 120-мм Обуховского завода и Виккерса; б) гаубицы: 280-мм Шнейдера, 203-мм и 234-мм (Виккерса и 20-см японские обр. 1912г.
Орудия этой группы, за исключением 152-мм пушек в 190 пуд., в достаточной степени приспособлены для движения, а некоторые и для стрельбы с колес. Пушки 152-мм в 190 пуд., имеющие рамные лафеты, перевозились преимущественно по железной дороге. Эти же пушки, а также 120-мм, гаубицы 234-мм Виккерса и 280-мм Шнейдера с колес не стреляли; для стрельбы эти орудия устанавливались на особые платформы. В общем все орудия II группы, благодаря большому весу, могли передвигаться только по шоссе и лишь на короткие расстояния по очень хорошим и сухим грунтовым дорогам с прочными мостами. I
б) около 200000 ныне переосвидетельствуемых белобилетников;
в) около 140 000 ратников двух остальных непризванных возрастов 2-го разряда. Таким образом, общее количество пополнений, на которое может еще рассчитывать армия, равно 2 700 000.
"Эта цифра хотя и представляется довольно крупной, но надлежит учесть громадную потребность армии в пополнениях, выражающуюся в среднем в 150 000 - 200 000 в месяцы периодов затишья и около 500 000 в периоды напряженных боев, а также потребность, вызываемую намеченными уже формированиями".
Это сообщалось начальникам штабов лишь "для сведения". Ставка, по обыкновению, поцеремонилась хотя бы только обратить их внимание на необходимость строгого ограничения требований пополнения ввиду наступившего истощения людских средств.
Дегенверх не счел нужным принять меры к ограничению этих требований, имея в своем распоряжении даже такой документ, как телеграмма к нему от дежурного генерала Дунайской армии от 3 (16) того же ноября:
"Прошу больше пополнений не высылать, так как Рени забито, в Бендеры в 300-й запасный полк из Одессы направляются 47 рот пополнений, где задерживаются, как безоружные, до распоряжения. Ранее прибывшие 96 рот пополнения с 9 (22) октября, все безоружные, направлены по дивизиям, где и служат обузой, благодаря чему корпуса просят приостановить отправку безоружных маршевых рот"...
Одновременно дегенверх сообщил всем начальникам штабов фронтов:
"Данные интендантства о числе нижних чинов, состоящих на довольствии, привели наштаверха к выводу, что на каждого бойца приходится 2 - 3 нижних чина в тылу"...
Далее дегенверх в своем отношении к начальникам штабов приводит дословно содержание собственноручной записки Алексеева от 10 (23) октября 1916 г.:
..."Полевой интендант говорит, что он кормит от 5? до 6 миллионов ртов на фронте (не считая внутренних округов). Бойцов мы набираем около 2 миллионов...
"Одного бойца обслуживают 2 тыловых человека. По нашей даже тяжелой организации тыла должен на 3 - 4 бойцов быть один тыловой служащий. Это соотношение, если оправдается, будет только официальным. Действительность превзойдет эти расчеты, ибо каждая войсковая часть имеет свои негласные склады, обслуживаемые людьми из строя; каждая войсковая часть имеет немало людей "в пути", посланных за покупками, с разбитой повозкой, в различных мастерских.
"Все это создает безотрадную картину нашего пополнения. Нам из центра говорят, что дали для армии 14 миллионов, убыло из них 6, что армия располагает 8 миллионами, а мы все продолжаем просить ввиду действительно сильного некомплекта в строевых частях пехоты.
"Необходимо потребовать от армий и фронтов сведения, сверенные с интендантскими данными, о числе состоящих на довольствии: а) в строевых частях, показав отдельно войсковые штабы, управления, учреждения (лазареты, госпитали), б) в штабах и управлениях, принадлежащих армиям и фронтам, в) в тыловых учреждениях и войсках - по их категориям, г) в организациях, питающихся попечением интендантства...
"Сбор этих сведений укажет, куда нужно будет обратить усилия, чтобы в массе самой армии извлечь укомплектования и уменьшить различные тыловые учреждения"{278}.
***
Пополнение конского состава в артиллерии производилось из передовых и тыловых конских запасов и ремонтных депо, куда лошади набирались во время войны, главным образом, путем реквизиций, причем ввиду наступившего ко второму году войны заметного истощения конских ресурсов при распределении лошадей по войсковым частям мало считались не только с разбивкой лошадей по сортам - верховые, упряжные артиллерийские, обозные, но и вообще с их качеством.
В первое время маневренного периода войны убыль лошадей в артиллерии была довольно значительная, в особенности в конной артиллерии, лошади которой несли очень тяжелую работу.
Во время неудачного похода 1 -и русской армии в Восточную Пруссию в августе - сентябре 1914 г. лошади конницы этой армии, в том числе конной артиллерии, бывали под седлом и в упряжи ежедневно от 6 до 20 - 22 час., нередко до полуночи и дольше. В такой тяжелой службе виноваты были отчасти начальники, недостаточно заботившиеся о сохранении сил лошадей. Поход лошади выдержали довольно хорошо, так как в Восточной Пруссии получали корм без всякой нормы: на полях стояло много овса в снопах, а в деревнях, на хуторах были большие запасы прекрасного сена и зернового фуража. По возвращении же в Россию лошади попали на плохой корм и от сильного изнурения стали сдавать, особенно лошади, поступившие по мобилизации.
В общем же артиллерия действующей армии не испытывала особой нужды в лошадях, так как в 1915 г. война приняла позиционный характер, сохранив его до самого конца войны на русском фронте в 1917 г. В период "позиционного сиденья" артиллерийскими лошадьми пользовались для хозяйственных работ в тылу; во время боевых действий этого периода лошади являлись отчасти даже обузой для батарей. Но если бы удались глубокие прорывы неприятельской укрепленной полосы и война обратилась бы в маневренную, то некомплект лошадей в артиллерии и пониженное их качество дали бы себя остро почувствовать.
После февральской революции, в связи с общим развалом во всех отраслях народного хозяйства, множество лошадей погибло от отсутствия корма и недостатка надлежащего ухода.
Обеспечение русской армии артиллерией
Русская армия выступила на войну, будучи весьма слабо обеспеченной артиллерией.
Между тем с первых же боевых столкновений война резко подчеркнула огромное значение артиллерии. 3 течение многих лет до мировой войны считалось бесспорным, что ружейный огонь и значительно усиливший его огонь пулеметов во много раз губительнее артиллерийского огня. С самого начала мировой войны выяснилось, что артиллерийский огонь, несмотря на самое широкое применение пулеметов, является самым уничтожающим и наносит наибольшие потери.
В русско-японскую войну потери от пули (винтовки и пулемета) в русской армии составляли 86% и лишь 14% от артиллерийских снарядов; через 10 лет в 1914 г., в начале мировой войны, наоборот, потери от артиллерийского огня доходили до 75% и в среднем уже в три раза превышали потери от ружейного и пулеметного огня.
По данным санитарного управления главной квартиры французской армии, за весь период мировой войны потери в главных сражениях распределялись так (в процентах){278}:
Потери от снарядов (и ничтожные от ручных гранат) - 67
Потери от пуль (ружейных и пулеметных) - 23
Потери от других причин - 10
В позиционный период войны в 1915 - 1917 гг. артиллерия, в особенности тяжелая, получила почти решающее значение на всех театрах военных действий, так как только ее огнем могли уничтожаться все преграды и сильные укрепления, создаваемые с применением не только земли и дерева, но и бетона, железа и стали.
Первенствующей ролью артиллерии, явно обнаружившейся с начала войны, объясняется интенсивное и непрерывное во все время войны увеличение численности артиллерии, как такого рода войск, который оказался наиболее могущественным.
Количественное увеличение русской артиллерии показано в табл. 15.
Из таблицы видно, что за время войны общее число русских батарей увеличилось на 95%, т. е. почти удвоилось, а число орудий в строю в общем увеличилось лишь на 45%, что объясняется снижением числа орудий в батарее в полевой легкой артиллерии с восьми орудий до шести и даже до четырех, а в некоторых тяжелых батареях - до двух. Наибольшее увеличение, как и следовало ожидать, замечается в отношении тяжелой артиллерии - с 60 полевых тяжелых батарей до 276, а с добавлением батарей осадно-позиционного типа до 389 батарей, т. е. на 648%, или почти в 7 раз. Между тем полевая артиллерия по числу батарей увеличилась в общем лишь на 65%, т. е. менее чем вдвое, причем число батарей легкой и конной артиллерии увеличилось на 50 - 53%, горной - на 78%, а гаубичной - на 162%, т. е. более чем вдвое. Чрезвычайное увеличение гаубичной артиллерии по сравнению с другими родами полевой артиллерии вызвано было, с одной стороны, бессилием легких и конных пушек, имеющих настильную траекторию, против укрытых целей; (с другой стороны, необходимостью иметь более мощный снаряд для разрушения солидных сооружений, создаваемых в период позиционной войны.
Процент гаубиц в тяжелой артиллерии должен быть еще выше, чем в полевой. Между тем данные табл. 15 свидетельствуют, наоборот, что в русской артиллерии в конце войны пушечных тяжелых батарей (полевой тяжелой и позиционной осадной артиллерии) было 234 с 882 пушками, а гаубичных - лишь 155 с 548 гаубицами, т. е. гораздо меньше, чем пушечных, тогда как в начале войны при общем ничтожном количестве полевой тяжелой артиллерии все же гаубичных батарей - 41 - было больше, чем пушечных - 19. Такое странное несоответствие в увеличении числа тяжелых батарей объясняется необходимостью восполнения крайнего недостатка тяжелой артиллерии всякими сколько-нибудь подходящими орудиями, не особенно считаясь ни с образцом, ни с тем, будет ли это гаубица или пушка,- лишь бы по калибру был достаточно мощный снаряд или начальная скорость орудия позволяла бы получить порядочную дальность. Поэтому в состав тяжелой артиллерии было включено много пушечных батарей, вооруженных такими устаревшими пушками, как 107-мм обр. 1877 г. и 152-мм крепостные в 120, 190 и 200 пуд; обр. 1877 и 1904 гг., 120-мм и 155-мм французские 1878 и 1877 г., 9-дм. (229-мм) береговые 1867 г., 60-фун. (127-мм) английские, 10,5-см японские, 120-мм пушки Обуховского завода т Виккерса. Впрочем, в составе тяжелой артиллерии были гаубичные батареи (10 батарей), вооруженные также устаревшими береговыми 9-дм. (229-мм) и 11-дм. (280-мм) мортирами обр. 1877 г. (см. примечание 3 к табл. 15). Если исключить все перечисленные батареи и принять во внимание только батареи, вооруженные орудиями более новых образцов, то получится, что в составе русской тяжелой артиллерии было к концу войны 67 пушечных батарей с 224 орудиями и 145 гаубичных батарей с 528 орудиями, т. е. почти 70% от всего числа тяжелых батарей составляли гаубичные батареи, а пушечных-тяжелых батарей было лишь около 30%.
В стремлении количественного увеличения артиллерии, прогрессирующего непрерывно в течение всей войны во всех государствах, принимавших в ней участие, генеральные штабы перестали как будто бы опасаться перегрузить армию артиллерией, сделать армию малоподвижной, лишив ее способности к энергичным активным действиям и связав ее тыл тяжеловесными боевыми припасами и прочими предметами артиллерийского снабжения.
Впрочем, как это видно из табл. 16, несмотря на значительное увеличение общего количества орудий, относительное число орудий на 1 000 штыков к весне 1917 г. не особенно много превышало норму, установленную в эпоху наполеоновских войн: 4 - 5 орудий на 1 000 штыков или сабель. Только во Франции, по данным труда Эрра, эта норма превзойдена была в 3 раза; в Италии и Бельгии число орудий на 1 000 штыков превышало наполеоновскую норму почти в 2 раза, а в русской, болгарской, румынской и турецкой армиях норма эта оставалась непревзойденной, причем в русской армии некоторые части пехоты даже к концу войны еще вовсе не были обеспечены своей артиллерией. Так, например, в докладе наштаверху в конце августа 1917 г. о большой нужде Северного фронта в полевой артиллерии говорилось, что вовсе не имеют артиллерии 5 пехотных дивизий и Латышская бригада, а 10 пехотных дивизий имеют только по одному артиллерийскому дивизиону, и что 12-я армия потеряла в последних боях 56 орудий{279}.
Германия создала тяжелую артиллерию еще в довоенное время, с тем чтобы обеспечить себе наступательный образ действий (см. часть I труда, стр. 55, 56). К весне 1917 г. Германия по относительному числу тяжелых орудий на 1 000 штыков заняла уже второе место - 3,9 орудия, тогда как Италия имела 5,2 тяжелых орудий на 1000 штыков, а Франция - 3,5, или почти догнала Германию.
Но по абсолютному количеству орудий, сильно возраставшему во всех армиях, Германия во все время войны оставалась на первом месте, - в особенности по количеству тяжелых орудий, что подтверждается данными табл. 17.
Из таблицы этой видно, что как в начале, так и в конце войны Германия по количеству (да и по мощности) артиллерии была значительно сильнее и России и Франции. К концу войны на вооружении германской артиллерии состояло всего 19810 орудий, в том числе 7 862 тяжелых, тогда как на вооружении русской артиллерии было лишь 10 178 орудий, в том числе 1 430 тяжелых, а на вооружении французской артиллерии 11 280 орудий, в том числе 5 700 тяжелых. Орудия специального назначения - зенитные, штурмовые, минометы и пр., а также орудия, состоявшие в запасах фронта, не приняты в расчет при составлении таблицы.
По общему количеству орудий, исчисленному по другим данным. Германия все же остается самой сильной в отношении обеспечения армии артиллерией к концу войны, а именно: на фронте германской армии к концу войны было, по данным Шварте, всего 21 650 орудий разных образцов и калибров, причем за время войны общее количество орудий увеличилось почти в 3 раза{280}; на фронте французской армии - около 13 000 орудий (увеличение тоже почти в 3 раза); на фронте русской армии около 14 000 орудий (увеличение лишь в 2 раза){281}.
Плотность насыщения артиллерией русского "фронта была наименьшей. В конце 1916 г., как видно из табл. 18, на 1 км русского фронта приходилось в среднем по 2 орудия, тогда как на французском фронте в среднем было по 12 орудий, а на итальянском - по 5,2 орудия. Это объясняется, впрочем, не только бедностью русской армии в артиллерии, но и огромным протяжением. русского европейского фронта (не считая кавказского) - около 1 800 км, тогда как протяжение французского фронта - 650, а итальянского - около 250 км. Наконец, сущность дела не в числе орудий на километр общего протяжения фронта, а в искусстве сосредоточения наибольшего количества орудий (и массового сильнейшего уничтожающего артиллерийского огня в важнейшем сражении и в решающем направлении удара, наносимого противнику. Этим искусством не отличалось русское командование.
Данные табл. 19{282} указывают, что и в отношении плотности насыщения артиллерией в отдельных сражениях русские были значительно слабее своих противников-немцев и союзников-французов. В 1914 г., в самом начале войны, в маневренном сражении у Гумбинена у русских было лишь около 2,8 орудия на 1 км фронта, а у немцев 3,7; в апреле 1917 г. в позиционный период войны в сражении на Стоходе русские собрали до 50 орудий на 1 км фронта, в то же время у французов на р. Эн было до 100 орудий на 1 км, т. е. вдвое больше.
Наглядным подтверждением слабости русской артиллерии в отношении ее численности легких гаубиц и тяжелых орудий служат данные табл. 20 и 21 сравнительной численности русских войск и противника, относящиеся к концу декабря 1916 г. и к октябрю 1917 г.{283}, т. е. к тем периодам войны, когда русская артиллерия достигла максимального увеличения и имела в своем составе тяжелую артиллерию особого назначения (ТАОН).
Табл. 20 и 21 составлены, не принимая во внимание ни противо-самолетной, ни противоштурмовой, ни другой артиллерии специального назначения.
Из таблиц видно, что на всех европейских русских фронтах (Кавказский фронт не включен) русская пехота по количеству штыков, значительно превосходила пехоту противника, и если добавить количество шашек или штыков кавалерии, которая была спешена и сражалась в окопах бок-о-бок с пехотой, то общее количество штыков бойцов русской стороны в 1917 г. (табл. 21) превосходило почти вдвое число бойцов противника, а в некоторых сражениях по числу бойцов русские превосходили даже втрое и вчетверо своих противников. По количеству легкой, конной и горной артиллерии русские на всех своих фронтах тоже превосходили противника, но по числу легких гаубиц и в особенности по количеству тяжелой артиллерии русские значительно уступали противнику, и не только по количеству, но и по могуществу тяжелых орудий.
Превосходство техники и артиллерийского вооружения немцев было одной из причин того, что русские не могли рассчитывать на победу, несмотря на свое превосходство в числе бойцов и легких пушек, несмотря на героические усилия русских солдат и несмотря на хорошую боевую подготовку русской артиллерии в отношении искусства стрельбы.
Вооружение артиллерии
Основными образцами на вооружении артиллерии во время войны оставались: в полевой легкой и конной артиллерии - 3-дм. (76-мм) легкая и конная пушка обр. 1902 г., 48-лин. (122-мм) гаубица, обр. 1909 и 1910 гг., 3-дм. (76-мм) горная и конно-горная пушка обр. 1909 г.; в полевой тяжелой артиллерии - 42-лин. (107-мм) скорострельная пушка обр. 1910 г. и 6-дм. (152-мм) скорострельная: гаубица обр. 1909 и 1910 гг.; в крепостной артиллерии орудия различных калибров и образцов, по большей части устаревших.
Все орудия, какие были на вооружении артиллерии к началу войны и оставались на вооружении во время войны, были описаны в части I этого труда. Здесь, в части II, даются сведения о тех орудиях, какие поступили в период войны на вооружение русской артиллерии сухопутного фронта, главным образом, на вооружение тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН).
В августе 1916 г. приказом Ставки (No 1042) было объявлено составленное Упартом руководство: "Свойства орудий и краткие указания для их применения", выдержавшее в течение одного года три издания, что указывает на большую нужду войск действующей, армии в подобных изданиях (3-е издание было объявлено приказом Ставки 13 сентября 1917 г. No 184). Руководство это давало возможность ознакомиться с артиллерией, состоящей на вооружения армии, и было весьма полезным пособием для общевойсковых начальников при решении вопросов о применении артиллерии и при постановке ей боевых задач, которые должны соответствовать основным свойствам имеющихся в их распоряжении орудий.
В табл. 22 приведены некоторые балистические, весовые и прочие данные, характеризующие свойства орудий, поступивших на вооружение в период войны. Данные об орудиях, с которыми русская артиллерия начинала войну и которые оставались на ее вооружении во все время войны (сверх орудий, показанных в табл. 22), приведены в табл. 1, 2 и 3.
Орудия, в зависимости от их подвижности, подразделялись на следующие пять групп:
I. Позиционные орудия (табл. 3 и 22). а) Береговые пушки: 10-дм. (254-мм), 9-дм. (229-мм) и 6-дм. (152-мм) Канэ; б) гаубицы: 12-дм. (305-мм) обр. 1915 г. Обуховского завода и 12-дм. (305-мм) Виккерса; в) мортиры: береговые 11-дм. (280-мм) и 9-дм. (229-мм) обр. 1877 г.
За исключением 305-мм гаубицы Виккерса все прочие орудия этой группы представляют собою неприспособленные для перевозки крепостные системы.
Следовать за войсками они не могут и подаются лишь на укрепленную, прочно обороняемую позицию в разобранном виде по железной дороге широкой или, при небольших расстояниях, узкой колеи. Только единичные экземпляры 254-мм береговых пушек были приспособлены для перевозки и стрельбы на особых железнодорожных лафетах-платформах (транспортерах); при такой установке орудия имели чрезвычайно узкую зону обстрела и стрельбу из них можно было вести лишь в направлении железнодорожного пути, поэтому приходилось иногда подстраивать специальный отрезок пути в необходимом направлении; во всех случаях путь укреплялся на месте стрельбы подкладыванием под каждую шпалу еще двух шпал, так как при одной шпале путь оседал вследствие огромного давления при выстреле.
Организация питания позиционных орудий боевыми припасами крайне затруднительна, если занимаемая ими позиция заблаговременно соответственно не подготовлена; требуются переносные или временно устраиваемые железнодорожные пути и пр.
Для установки на позициях или снятия при нагрузках и разгрузках этих орудий необходимы сложные вспомогательные средства (краны, домкраты, подъемы, подкладки и пр.) и значительное время - от 2 до 7 дней.
Стрельба производится с деревянных оснований, врываемых в котлованы.
Установку этих орудий следовало производить незаметно для противника и его самолетов (по преимуществу ночью) и тщательно маскировать позицию.
Исключением в этой группе являлась 305-мм гаубица Виккерса, которая разбиралась на 6 частей и могла перевозиться по шоссейным дорогам на специальных повозках с помощью паровых тракторов Фаулера "Большой лев" и "Малый лев" (рис. 14, 15, 16, 17). Применение паровых двигателей имело много отрицательного: зависимость от наличия воды и топлива, продолжительную подготовку, шум, большой вес и пр. Паровые "львы", присланные с гаубицами Вик-керсом, оказались настолько тяжелыми, что тяжесть их не выдерживали даже хорошие шоссе (при опытном движении поезда с 305-мм гаубицей Виккерса по отличному шоссе из Царского Села в Гатчину шоссе было совершенно испорчено), вследствие чего пришлось отказаться от паровых тракторов и заменить их двигателями внутреннего сгорания - трактор "Мортон" и гусеничного типа, отличающийся хорошей проходимостью трактор "Аллис-Шальмерс" (рис. 17) и др.
Стрельба из 305-мм гаубицы Виккерса производилась с особого основания из железа; основание и все установочные части возились при гаубице на специальной повозке; на переход этой гаубицы из положения для движения в положение для боя требовался 1 день.
Позиционные орудия назначались для подготовки активной операции прорыва укрепленной полосы противника или для осады крепостей. Поэтому предлагалось не устанавливать их в районах нашего расположения, предназначенных для пассивной обороны, где они могли принести лишь случайную пользу, не окупающую расхода дорогих снарядов крупного калибра.
Главными преимуществами 254-мм пушки являются дальнобойность - до 20 км (табл. 22) и могущество действия - вес снаряда около 225 кг с разрывным зарядом около 19 кг тротила. Поэтому предлагалось пушку эту применять для стрельбы лишь по удаленным целям большого значения: узлы железных дорог, заполненные неприятельскими войсками пункты, дальнобойная или крупнокалиберная артиллерия противника (по артиллерии малого значения стрельба из 254-мм пушки воспрещалась), военные склады, штабы высшего командования и т. п.
Береговые 152-мм пушки Канэ (табл. 22) предназначались, главным образом, для содействия прочей артиллерии, имея задачей: обстрел наиболее дальних и притом важных в боевом отношении целей и борьбу с дальнобойной и крупной артиллерией противника (наибольшая дальность пушки Канэ 13,2 км). Для разрушения окопов 152-мм пушки Канэ непригодны ввиду ничтожного фугасного действия бомбы (гранаты) - лишь 2,86 кг тротила.
Береговые 229-мм пушки, как 229-мм и 280-мм мортиры и 305-мм гаубицы, рекомендовалось применять для разрушения особенно важных и прочно укрепленных участков неприятельской позиции, по преимуществу при атаке укрепленных узлов или крепостей. Задачей для этих орудий ставилось полное уничтожение назначенных им целей (сооружений), но отнюдь не моральное только воздействие на противника.
Огромной разрушительностью действия отличались снаряды 305-мм гаубиц, снаряженные тротилом - около 55 кг у гаубиц Виккерса и до 79 кг у 305-мм гаубиц Обуховского завода; у этих последних были и более слабые чугунные снаряды с разрывным зарядом лишь около 28 кг.
Обуховская 305-мм гаубица (рис. 19) превосходила 305-мм гаубицу Виккерса не только мощностью снаряда, но и дальнобойностью: наибольшая дальность первой 13,3 км, а второй - лишь 10,3 км. В удобстве действия и особенно в отношении веса системы первая уступала второй. Деревянное основание для установки обуховской гаубицы имело вес около 1 000 пуд. (около 16 т); в боевом положении вес обуховской гаубицы около 64, а гаубицы Виккерса - около 59 т. Установка обуховской гаубицы (рис. 18 и 19) была сложной и трудной; на нее требовалось 1? дня, и то при условии заблаговременно вырытого котлована.
Необходимым условием при стрельбе из позиционных орудий является тщательное наблюдение каждого отдельного выстрела и производимого им разрушения ввиду дороговизны и трудности изготовления снарядов крупного калибра. Признавалось полезным сопровождать стрельбу этих орудий обстрелом уничтожаемых сооружений орудиями меньших калибров, чтобы держать противника под постоянной угрозой поражения.
Для разрушения искусственных препятствий и слабых окопов позиционные орудия не должны были применяться.
Обращалось особое внимание на организацию питания огнестрельными припасами ввиду большой тяжести боевого комплекта выстрелов и трудности его доставки.
II. Тяжелые орудия (табл. 3 и 22). а) Пушки: 155-мм французские обр. 1877 г., 152-мм в 200 пуд., 152-мм в 190 пуд. и 120-мм Обуховского завода и Виккерса; б) гаубицы: 280-мм Шнейдера, 203-мм и 234-мм (Виккерса и 20-см японские обр. 1912г.
Орудия этой группы, за исключением 152-мм пушек в 190 пуд., в достаточной степени приспособлены для движения, а некоторые и для стрельбы с колес. Пушки 152-мм в 190 пуд., имеющие рамные лафеты, перевозились преимущественно по железной дороге. Эти же пушки, а также 120-мм, гаубицы 234-мм Виккерса и 280-мм Шнейдера с колес не стреляли; для стрельбы эти орудия устанавливались на особые платформы. В общем все орудия II группы, благодаря большому весу, могли передвигаться только по шоссе и лишь на короткие расстояния по очень хорошим и сухим грунтовым дорогам с прочными мостами. I