Барт Кэролайн. Костер на снегу

   Жозеф продолжал плавать без остановок, но теперь почти постоянно держал в поле зрения Элен, любуясь ее движениями. Наконец он остановился и, дождавшись, пока подплывет Элен, быстро нырнул, обнял ее за ноги и крепко поцеловал в самый низ живота. От неожиданности она рассмеялась, чуть не нахлебавшись воды. А он, тут же вынырнув, счастливо улыбнулся.
   — Я готов! — по-мальчишески сказал Жозеф. — Наплавал свои обычные три тысячи.
   — Целых три километра? — восхитилась она.
   — И за сколько?
   — Минут за сорок пять…
   — Я восхищена! — Она чмокнула его в щеку.
   — И это все, что я заслужил? — протянул он разочарованно.
   — Все призы потом. На нас уже смотрят.
   И действительно, дамы на первой дорожке с интересом наблюдали за ними.
   — Если бы ты знала, как мне надоели взгляды кумушек в светских салонах Парижа, — с жаром сказал Жозеф. — Не хочу я обращать ни на кого внимания.
   Он притянул к себе Элен и страстно поцеловал в губы. Она вырвалась из его объятий и, оттолкнувшись от стенки бассейна, быстро поплыла в сторону женской раздевалки. Перед тем, как войти в душевую, она обернулась в сторону Жозефа и увидела, что он поднимается по лесенке из воды. Остановившись, она не могла оторвать глаз от его атлетической фигуры с широкими плечами, мощным торсом и узкими бедрами. У нее сладко заныло внутри, когда она вспомнила, что ночью целовала это тело. Подходя к мужской душевой в противоположном конце бассейна, Жозеф тоже обернулся и остановился. Элен показалось, что она прочитала его мысли. Он чувствовал то же самое, что и она. Они кивнули друг другу Элен долго стояла под душем, и победное чувство радости постепенно сменилось растерянностью и неловкостью. Софи… Ведь она — его жена, какими бы ни были отношения между ними.
   Но ведь Жозеф любит меня, а я люблю его, убеждала себя Элен. И он собирается разводиться с Софи.
   Однако понятия порядочности и чести никто не отменял, строго сказал внутренний голос. Нельзя унижать достоинство женщины, открыто демонстрируя любовь с ее мужем.
   Элен прекрасно понимала это и без своего вечного оппонента. Она и так старается держаться корректно и сдержанно. Может быть, ей переехать в другой отель? Но здесь уже все оплачено… Да и Жозефу будет неприятен ее поступок. Они будут встречаться в ресторане, вместе кататься, гулять вдали от любопытных глаз. Она должна уговорить его скрывать свои чувства при людях. Зачем разжигать сплетни в этой маленькой гостинице? Тем более что снегопад может превратить всех в пленников этого ущелья…
   Она включила холодный душ, чтобы охладить свои чувства ледяной струей и привести в порядок мысли.
 
   Войдя в ресторан, она сразу заметила за столом у окна Жозефа с женой. Софи о чем-то весело рассказывала, Жозеф внимательно слушал, улыбаясь и кивая головой. Сердце у нее сжалось, но она быстро овладела собой и стала озираться в поисках места. К ней подошел метрдотель и вежливо осведомился, почему она не садится за отведенный ей стол. Если мадам там не нравится, место можно сменить. Элен ответила, что она и не догадывалась, что у нее есть свое место. Ее американское чувство свободы личности было поколеблено европейской вежливостью метрдотеля, проводившего ее к накрытому столику в противоположном конце зала, тоже у окна.
   Когда Элен села, метрдотель осведомился, не возражает ли она, если свободное место рядом займет гость, который должен подъехать сегодня вечером. Элен не возражала, но в свою очередь спросила, ходит ли транспорт в такой снегопад.
   — По всей дороге работают снегоочистительные машины, — ответил метрдотель, — в наших горах такие снегопады не редкость. Все будет в порядке.
   Теперь Элен сидела лицом к окну. Тем лучше, решила она. Меньше видишь — лучше отдохнешь.
   Случайно получившийся нелепый афоризм рассмешил ее. Она облегченно вздохнула и занялась меню. Вскоре подошел официант, и она попросила принести свежий апельсиновый сок и что-нибудь поесть, все равно что.
   — Я ужасно проголодалась, — мило улыбнувшись, сказала она кудрявому юноше, похожему на Клода.
   Клод… Она и забыла про него, но теперь с приятным чувством вспомнила доброжелательных студентов, принявших ее в свою компанию. Клод, наверное, нашел себе покладистую девушку и быстро утешился с ней.
   Элен с удовольствием съела яичницу с беконом и свежие овощи, насладилась круассаном с абрикосовым джемом, запив все это вполне приличным какао. Во Франции для нее оставались тайной всегда свежие круассаны. Привозят их сюда или пекут на месте? Она спросила об этом проходящего мимо метрдотеля. Тот загадочно улыбнулся и ответил:
   — Это французская традиция, мадам, и мы ее чтим.
   Этот достойный ответ патриота своей страны порадовал Элен, считавшую себя и француженкой тоже.
   Снег все падал. Внезапно заработал приемник местной радиостанции. Все сидящие в ресторане повернули головы в сторону Элен, над головой которой и висел этот репродуктор.
   — Внимание, внимание! Передаем важное сообщение. Всем отдыхающим в отелях и апартаментах долины Валь Торане!
   Затем хриплый мужской голос, назвавшийся начальником спасательной службы района, сообщил о том, что их служба закрывает на сегодня все канатные дороги. Делается это в целях безопасности отдыхающих. В связи с сильным снегопадом намного повышается лавинная опасность всей долины, в горах практически нулевая видимость. Опасны даже прогулки возле отелей. По данным метеобюро, вечером снегопад прекратится. Ночью будут приняты меры по искусственному спуску лавин. И есть надежда, что завтра канатные дороги будут работать в обычном режиме. Он еще раз попросил отдыхающих воздержаться от прогулок.
   Вот мы и стали пленниками гостиницы, подумала Элен. Прямо как в романах Агаты Кристи: единство места, времени и действия… Интересно, какой сюжет припасла для нас судьба?
   Люди за столиками стали бурно обсуждать услышанное. Кто-то сказал, что запрет — это ущемление прав человека. Ему стали объяснять, что если он попадет в лавину или заблудится, то счет за спасательные работы во много раз превысит недельное пребывание на курорте. Другие были уверены, что спасатели просто решили на всякий случай перестраховаться. По мнению этих других, вокруг гостиницы нет лавиноопасных склонов и гуляние можно было бы не запрещать.
   Молодая пара, сидящая за соседним с Элен столом, приехала в отель на медовый месяц. Юная жена — худенькая, черненькая очаровательная француженка — захлопала в ладоши и сказала, что это очень романтично. Ее муж, серьезный молодой человек, по виду менеджер преуспевающей компании, с видом знатока пояснил, что вечером снегопад, скорее всего, не закончится и они могут застрять в горах надолго. Так что романтики здесь мало.
   Администратор гостиницы предложил отдыхающим варианты развлечений: кинотеатр, бассейн, крытый каток, сауны, бильярдная, боулинг, казино, бары, рестораны. В качестве образовательного мероприятия предлагалась беседа о лавинах, которая через час состоится в конференц-зале соседнего отеля «Резиданс дез Олимпиад».
   Бурное обсуждение ситуации продолжалось в ресторане около часа. За это время многие обитатели отеля перезнакомились. Они рассказывали друг другу случаи из жизни своих знакомых, чуть было не попавших в лавины или благополучно выбравшихся из них. Французские молодожены вспомнили американский фильм «Лавина», снимавшийся, кстати, в Калифорнийских горах. Элен разочаровала их, рассказав, что самые жуткие кадры были смонтированы или сняты в павильонах на постановочных моделях и не имеют ничего общего с истинной картиной лавинной ситуации.
   Сутолока в ресторане была такая, что его противоположный край, где сидел Жозеф, был скрыт от Элен массой народа. Когда она наконец вышла в холл, то увидела его там.
   — Я сижу здесь уже минут двадцать, — пожаловался он ей. — Думал, ты догадаешься, что я жду тебя.
   — Какая же я бесчувственная! — покаялась Элен. — Сижу там, болтаю с соседями, и невдомек мне, что ты здесь.
   — Что будем делать? Софи пошла спать. Ее мучает мигрень — очень аристократическая болезнь. А что будем делать мы?
   — Меня заинтересовала беседа о лавинах. Тем более что ее будет вести начальник спасательной службы района. А вдруг он что-нибудь знает об отце…
   — Пойдем. — Жозеф кивнул. — Но только я буду сидеть рядом с тобой, а не в противоположном конце зала.
   Элен счастливо улыбнулась и сжала его локоть.
 
   Ги Боннэ, начальник спасательной службы оказался невысоким крепким человеком лет пятидесяти с обветренным и прокаленным на солнце лицом. Элен он показался похожим на актера Лино Вентуру.
   Сначала он познакомил собравшихся — а их набралось около двух третей конференц-зала — с общими сведениями о лавинах. Он рассказал о том, что лавины бывают сухие, мокрые, , лавины-доски. Быстро обрисовал условия образования лавин: количество снега, ветер, влажность, температура, условия накопления. Рассказывал он ярко, интересно, подкрепляя свою лекцию примерами из собственной многолетней спасательной практики в горах. С места раздался молодой веселый голос:
   — А что делать конкретно, если мы попадем в одну из лавин, от которых вы нас тут заперли на замок?
   Ги Боннэ немного подумал, набрал воздуха в мощную грудь горовосходителя и спокойно сказал.
   — Ну, во-первых, если вас заперли, ни под одну из лавин вы не попадете, а во-вторых, никого не запирали, все наружные двери открыты. Что касается лавин, которые могут сойти в результате такого снегопада, они будут из разряда сухих. Снег свежий, температура минус пять-семь градусов, сцепление снежинок между собой небольшое. Снег от такой лавины мгновенно забивает рот, нос, дыхательные пути. Случается даже, что люди задыхаются от плотного снежного облака, оставшегося после небольшой сошедшей лавины. Если вы, не дай Бог, попадете в такую лавину, и особенно, если увидите, что на вас мчится снежный поток, а вы не успеваете убежать, вы должны сесть к ней спиной и сгруппироваться. Так, чтобы ваше лицо было у коленей, а руками обхватите себя за плечи. Таким образом, вы создадите определенный объем воздуха, которым сможете дышать некоторое время, пока вас откопают или даже увидят. Ведь часто бывает, что люди погибают от удушья в лавине толщиной 30-50 сантиметров, сбившей их с ног. Представьте себе, видна одежда, руки, ноги, а люди погибли…
   Некоторые из присутствующих стали тренировать безопасную позу. Кто-то пробовал сесть клубочком на стуле, некоторые усаживались на пол. Элен и Жозеф, держась за руки, улыбались этой веселой возне.
   Внезапно Ги Боннэ, извинившись, приложил к уху мобильный телефон. Его лицо стало еще более суровым, он задавал краткие вопросы и четко отвечал:
   — Когда? Сколько машин? Толщина лавины? Опросите свидетелей, ехавших сзади и впереди. Звоните жандармам и пожарным, обратитесь к местному населению. Держите меня в курсе каждые пятнадцать минут.
   Затем Ги убрал телефон и обратился к залу:
   — Вот и конкретный пример. Только что за восемь километров до Валь Торанса, перед Сен-Мартен де Бельвилем на дорогу сошла лавина. Под нее попали два автомобиля. В принципе, ничего страшного. Известно, что в салоне закрытой легковой машины воздуха хватает примерно на три-четыре часа. Но надо сохранять спокойствие. При панике время выживания сокращается наполовину. Вообще паника в любой неординарной ситуации в горах — наш главный враг. Толщина сошедшей лавины два метра, ширина — десять метров. Это немного. Снегоуборочной техники на нашем участке достаточно. Часа за полтора должны откопать. Сейчас подъедут пожарные. В таких случаях поможет и местное население с лопатами. Это наши савойские традиции.
   Он заметил, что, конечно, должен сейчас быть на месте схода лавины, но дорога отрезана ею, а бульдозеры, экскаваторы и вся снегоочистительная техника работает с нижней стороны. При первой возможности он выедет вниз, а пока будет вместе со всем залом слушать репортаж с места события.
   Молодая супруга, соседка Элен по столу, подняв руку, как школьница, спросила звонким голосом:
   — Что говорят метеорологи, когда прекратится снег?
   — По последним данным, сегодня ночью или завтра утром, — ответил Ги Боннэ. — Хотя точного прогноза в горах не бывает.
   — Значит, завтра мы сможем кататься? — с надеждой спросил молодой супруг.
   — Если снегопад кончится ночью, — ответил Ги, — рано утром ратраки (тракторы, уминающие выпавший снег и заглаживающие склон) пройдут по самым безопасным склонам, работники канатной дороги почистят занесенные снегом места для проезда кабинок. И в обычное время или чуть позже некоторые трассы могут быть открыты для катания. Другие трассы наши работники будут еще обрабатывать и искусственно спускать не сошедшие лавины.
   Ги еще долго рассказывал о лавинах и о том, как себя вести в случае опасности. Он напомнил, что трассы, безопасные для катания, маркированы. Разными цветами отмечены склоны разной степени сложности. Самые простые, пологие трассы — зеленые, для новичков. Трассы чуть более крутые и длинные обозначены синим цветом. Красные флажки и указатели — для хорошо владеющих техникой. Черные трассы — для очень хороших, смелых лыжников. Эти обозначения указаны на картах, которые выдаются в кассах подъемника…
   — Есть еще вопросы? — Ги Боннэ посмотрел на часы.
   И тут раздался звонок. Стоя лицом к залу, он кивал головой, и суровость постепенно сходила с его лица.
   — Сейчас еду, молодцы! — похвалил он и затем сказал, обращаясь к залу: — Ну вот, не прошло и часа, как обе машины откопали. Водители и пассажиры живы, здоровы и счастливы.
   Лицо сурового савойяра осветила неожиданно детская улыбка. Он сам был счастлив, что с автомобилями все обошлось.
   Ги Боннэ поблагодарил пришедших на беседу, с улыбкой и неловкими поклонами выслушал бурные аплодисменты, раздавшиеся в его честь, и, попрощавшись, сказал у самой двери:
   — Будьте внимательны. Горы не прощают фамильярности. Успехов всем!
   Элен заторопилась вслед за ним. Она догнала его, когда Ги уже заводил свой джип:
   — Месье, где вас можно найти? Мне надо поговорить с вами по личному делу.
   Ги Боннэ немного удивился, но, порывшись в кармане, протянул ей визитную карточку. Захлопнув дверь автомобиля, он ловко развернулся почти на одном месте и исчез в темноте.
   Было около шести часов вечера. Снег шел, но уже не был таким густым, как вчера ночью. Войдя в холл гостиницы, Элен увидела Софи, направлявшуюся к Жозефу, который в это время выходил из зала в толпе людей. В этот момент Элен окликнули. Это был Клод. Он сказал, что искал ее вчера целый день.
   — Где ты каталась? — Он взял ее за руку.
   Элен мягко освободилась и ответила:
   — Я уже и не помню, да какая разница? Главное, где мы будем кататься завтра. И будем ли вообще кататься…
   Боковым зрением она видела, как Жозеф сел в кресло и развернул газету, положив несколько страниц на соседнее кресло. Элен покрутила головой — Софи рядом не было.
   Интересно, для кого занято кресло, для меня или Софи, подумала девушка.
   В любом случае ей хотелось поскорее отделаться от Клода, но так, чтобы не обидеть милого юношу.
   — Ой, ты знаешь, тут мой коллега, журналист из Парижа, мне надо кое-что обсудить с ним, — мгновенно придумала она.
   — Ты как будто избегаешь меня, — обиделся Клод.
   — Послушай, а где та девушка, с которой ты был вчера весь вечер? — на всякий случай бросила Элен.
   — А ты откуда знаешь? — удивился Клод. Элен ничего не ответила, рассмеялась и, помахав ему рукой, подошла к Жозефу.
   — Простите, это место занято? — Она лукаво улыбнулась, указывая на лежащую рядом газету.
   Это место забронировано для вас, мадам, — галантно ответил ее любимый, вставая со своего места.
   Он собрал листы газеты и, смахнув рукой пылинки с сиденья кресла, галантным жестом пригласил ее сесть.
   — Чувствуется большой опыт салонной жизни, — заметила Элен, усаживаясь.
   — Мадам очень приятно кусается. Чуть щекотно и совсем не больно, — тихо и ласково произнес Жозеф.
   — О! Горе тому, кто доведет меня до того состояния, когда я начну кусаться по-настоящему, — прошипела она.
   — Это буду не я. Я всегда буду только ласкать мою кошечку, мою маленькую рысь с желто-зелеными глазками, — поддержал он словесную игру.
   Элен сменила тон:
   — А где Софи?
   — Она пошла переодеться к ужину, — нехотя произнес Жозеф и добавил: — Сегодня я все расскажу ей. Не могу я больше играть роль непонятно кого. И не хочу…
   В душе Элен теплой волной поднялась радость. Но она задумалась немного и спросила:
   — Как ты себе представляешь дальнейшее? Ты переезжаешь ко мне в номер, я пересаживаюсь за ваш стол, а она, усвоив все сказанное тобою, остается одна в вашем двухместном и сидит за моим столом в противоположном конце зала?
   — До чего же ты предусмотрительна, радость моя, — озадачился он, потирая свой светловолосый затылок. — Мужики все-таки толстокожи и беспардонны.
   — И даже самые лучшие из них, — нежно ответила девушка.
   — Ну и что же все-таки делать? Неужели всю оставшуюся неделю разрываться на части? Между предрассудками и любовью к тебе? Я не смогу так больше…
   — Кажется, я знаю, что делать. Ведь Софи терпеть не может лыжи… Это так?
   — Вообще-то да… — начал Жозеф. И вдруг горячо закивал головой: — Я все понял. Завтра я скажу ей, что окончательно решил с ней расстаться. Я думаю, она уедет домой. Я отдам ей свою машину. Она, правда, не любит водить, но права с собой захватила. Думаю, что благополучно доедет сама.
   — На твоем месте я бы довезла ее до Альбервиля, — посоветовала Элен. — Оттуда уже просто ехать. Ведь крутая горная дорога с серпантином сложна для нее.
   — Я так и сделаю, — сказал он и погладил Элен по волосам.
   — А я выеду на своей машине минут через двадцать после вас и привезу тебя обратно, — заключила девушка и задержала его руку в своей. — А Софи ничего не говорила обо мне до сих пор? — не удержавшись, спросила она. — Ведь она же чувствует, что между нами что-то происходит.
   — Она назвала тебя наглой американкой, охотницей за красивыми мужчинами, — признался Жозеф.
   — Ну что ж, она права, — легко согласилась Элен. — А как отреагировал ты?
   — Я сказал, что она преувеличивает, — ответил Жозеф.
   — Что преувеличивает, мою наглость или твою красоту? — хихикнула Элен.
   — И то и другое, маленькая кусака! — Он схватил ее в охапку и крепко поцеловал в губы.
   Она вырвалась из его объятий и в то же мгновение увидела, как по холлу к ним приближается принарядившаяся Софи. Она была в тонкой шерстяной кофточке цвета кардинальской мантии, подчеркивающей блеск ее роскошных черных локонов, и в длинной бархатной юбке. Остановившись перед сидящими в низких креслах Жозефом и Элен, она холодно и спокойно произнесла, глядя на них сверху:
   — Постыдитесь оба. Это отвратительно… — И величаво прошествовала в ресторан.
   — Дождались… — Элен от стыда хотелось слиться с креслом, в котором она сидела.
   — Тем лучше, — жестко бросил Жозеф, — меньше придется объяснять.
   Они, не сговариваясь, встали и пошли на ужин. Элен свернула в свой угол, Жозеф отправился в глубь ресторана к столику, за которым уже сидела Софи, отстраненно глядевшая в окно.
   Он молча опустился на стул и взял меню. За время ужина оба не произнесли ни слова. Жозеф вглядывался в темноту окна. Туда же продолжала смотреть Софи. Наконец она положила приборы крест-накрест на пустую тарелку и спокойно сказала мужу:
   — Ты абсолютно свободен и можешь делать, что хочешь и с кем хочешь. — Она немного помолчала и добавила: — Я бы уехала завтра, но мне хочется напоследок покататься с тобой по свежему снегу. Это моя последняя просьба к тебе.
   Жозеф молчал, опустив голову. Потом тихо ответил:
   — Конечно, покатаемся.
   — Я иду в номер, у меня разыгралась мигрень, — болезненным голосом вымолвила Софи.
   Жозеф погрузился в раздумье, медленно поедая сыр и запивая его белым вином.
   Когда он вышел в холл, в кресле его поджидала Элен.
   — Погуляем? — предложил Жозеф. — Пойди оденься, встретимся через пять минут.
   — А как же Софи? — недоуменно спросила Элен.
   — Она сказала, что я свободен, — вздохнул Жозеф.
   — Очень благородно с ее стороны, — отреагировала Элен.
   — Может быть… Вообще-то вчера она устроила мне дикий скандал, сказала, что ей надоела моя вечная занятость и невнимание к ней и ее друзьям, а потом со злостью заявила, что уже давно изменяет мне с сыном виконта де Савиньяка, которому я как мужчина и в подметки не гожусь…
   Элен с изумлением посмотрела на Жозефа, не в силах вымолвить ни слова. Он только махнул рукой и произнес:
   — Ладно, пойдем погуляем.
   Натянув ветровку с капюшоном на свой уютный боливийский свитер, Элен через три минуты спустилась в холл. И удивилась, увидев, что одетый Жозеф уже ждет ее.
   Они вышли из отеля первый раз за весь день. Глубоко вдыхая озоновую чистоту горного воздуха, они радовались, что на небе уже появились звезды. Даже луна начала просвечивать из-за легких серо-сиреневых облаков, как из-за плотного занавеса просвечивает свет большой люстры. Взявшись за руки, они, не сговариваясь, направились в сторону еловой рощи, наслаждаясь свободой и внезапным отступлением стихии. Чаще всего сильные снегопады продолжаются несколько дней — а на этот раз всего сутки. И за эти сутки, тоже подарок гор, насыпало, пожалуй, больше метра снега. Там, наверху, наверняка намного больше. Значит, завтра будет спуск по целине. Это счастье для хороших горнолыжников — скользить по свежему снегу, сравнимому только с легчайшим пухом. И объяснить это счастье невозможно, как невозможно объяснить слепому от рождения, как выглядит панорама гор, или глухому, что такое музыка Моцарта.
   Дорожка была очищена от снега только метров на пятьдесят от гостиницы. Дальше начинались сугробы, которые малая снегоочистительная техника отеля только начинала разгребать. Они поняли, что до рощи не дойдут — увязнут в сугробах. И Жозеф заговорщически сказал:
   — Давай залезем на крышу гостиницы. Там есть большой навес и шезлонги. Я знаю, как туда пробраться.
   Элен согласно кивнула головой, но попросила:
   — Подожди меня здесь минуточку.
   Она сбегала к себе в номер и взяла там теплое верблюжье одеяло.
   Было около десяти вечера. Они поднялись на лифте на последний, пятый этаж. Жозеф приложил палец к губам и велел следовать на цыпочках за ним. Они проследовали в самый конец коридора и остановились перед закрытой дверью. Жозеф вытащил из кармана дубленки отвертку и, использовав ее как отмычку, через пару минут открыл дверь. Они шагнули в темноту, повеяло холодом. Жозеф закрыл дверь и в полной темноте нашел плечи Элен. Он прижал ее к себе и выдохнул:
   — Как я по тебе соскучился…
   Они нежно касались друг друга губами… Наслаждаясь этими легкими прикосновениями, они как будто настраивались на общую волну, постепенно освобождаясь от всего, что отвлекало их почти сутки от мыслей об их любви. И наконец их губы жадно соединились в долгом поцелуе. На лестнице было темно, их ласки становились все более страстными и требовательными.
   — Пойдем к тебе, — умоляюще сказал Жозеф. — Я не вижу твоего лица, я хочу целовать тебя всю, как тогда, я хочу тебя всю…
   — Милый мой… — Элен пыталась увидеть его лицо, но он опять стал целовать ее губы, не давая произнести ни слова.
   — Я знаю, что ты хочешь сказать. У нас все впереди, подождем еще немного, — горячо и весело произнес он.
   Он оторвался от нее, затем нащупал перила крутой лестницы, ведущей наверх, и, подняв руки, уперся в тяжелую крышку чердака, выходящего на крышу гостиницы, постепенно поднимая ее. Пропустив вперед Элен, Жозеф вышел вслед за ней и закрыл крышку, поставив на нее тяжелый стол, валявшийся на чердаке, чтобы никто, даже случайно, не нарушил их уединения.
   Оказавшись на крыше, оба не смогли сдержать вздох восхищения. Перед ними открывалась круговая панорама заснеженных вершин, освещенных мистическим серебристо-фиолетовым светом все еще скрытой дымкой луны. Чуть ниже причудливого зигзага хребтов клубился первозданный хаос облаков. Такой вид гор иногда открывается с борта самолета. Но здесь, на крыше гостиницы, они наблюдали облака, которые находились чуть ниже, чем они. В облаках было все: нижние подъемники, площадка перед гостиницей. Облака спустились на уровень четвертого этажа. Тем, кто видел их снизу, они казались, наверное, плотным туманом…
   Было довольно холодно. Жозеф раскрыл одеяло, предусмотрительно взятое Элен. Они завернулись в него и, словно сиамские близнецы, одновременно сели на скамейку, стоявшую под навесом.
   — Признавайся, ты уже бывал здесь с женщиной? — Элен беззащитно посмотрела на Жозефа.
   — Нет, с женщиной не был. Был мой приятель Робер. Он и показал мне этот проход. На всякий случай. — Серо-голубые глаза Жозефа блеснули в темноте.
   Элен прижалась к его широкой груди и тихо сказала:
   — Я не ревную тебя к тем, кто был до меня. Мы же искали друг друга, а когда ищешь, встречаешь разных людей, и при этом что-то происходит. И я наконец нашла тебя…
   — Да, малышка. — Жозеф еще крепче прижал ее к себе. — Я буду тебе настоящим мужем — верным и любящим — всю жизнь. Надеюсь, ты не будешь возражать?
   Элен вытащила руку из одеяла, обняла его за шею и прильнула к теплым губам, ставшим необыкновенно родными.
   Затем она уткнулась в его теплую шею, наслаждаясь любимым запахом. Стало холодно. Элен снова спрятала руки под одеяло. Жозеф взял в свои большие ладони ее замерзшие пальчики, и они замерли, фея друг друга теплом и любовью.