Страница:
– Что ж, получаешь то, за что платишь, а мы заплатили ему немало. Дерек Лоуренс – один из лучших. – Гриффин сунул руку в карман пиджака и вынул маленькую записную книжку. – Это, конечно, только предварительный психологический портрет, но все же он дает нам кое-какую пищу для размышлений.
– С чего бы вы начали поиск серийного убийцы? – спросила Аннабел.
– Мы начнем с этого психологического портрета, – ответил ей Гриффин. – Лоуренс говорит, что наш «клиент» – кочевник. Это понятно. Он – или она – не привязан к какому-то месту, к определенной территории. Убийства совершались в Техасе, Луизиане и Теннесси. Тридцать четыре процента серийных убийц – кочевники. Наш убийца, вероятно, верит, что его долг состоит в том, чтобы уничтожать женщин определенного типа. В данном случае женщин, которые спят с Куинном Кортесом.
– Что вы такое говорите? – Аннабел округлила глаза. Удивление? Страх? – Не все же женщины, с которыми спал Куинн, были убиты. А Келли Флеминг, или как там ее действительно звали, Куинн даже не знал.
– Если он не узнал Келли Флеминг, это еще не значит, что он не знал ее, – возразил Гриффин.
– Если бы я знал ее, то узнал бы по фотографии. – Выпалив это, Куинн вдруг подумал, что Гриффин мог оказаться прав. – Разве что с тех пор прошло много лет, и она изменилась до неузнаваемости.
– Повремените с предположениями, пока я не расскажу вам, как мы с Джимом представляем себе всю картину. Если все эти женщины, включая Келли, были любовницами Куинна, то в этом и заключается причина их убийства. Либо какой-то женщиной, поставившей перед собой цель убрать конкуренток, либо мужчиной, считающим своим долгом наказать этих женщин. Таким образом, этот человек – убийца по предназначению.
– Но почему убийства происходили только в последние два года? А фактически даже только в последний год? – спросила Аннабел.
– Хороший вопрос, – заметил Гриффин. – Если убийства начались с Келли и если нам удастся выяснить, почему она была первой, мы приблизимся к поимке убийцы.
– Итак, человек, которого мы ищем, – кочевник и убийца по предназначению, – сказал Куинн. – Что еще?
– В этих убийствах просматривается специфический подход к выбору жертв и способу убийства, – продолжил Гриффин. – Все жертвы были любовницами Куинна, а способ, которым они были убиты, один и тот же, как и посмертная ампутация указательного пальца правой руки.
– Кочевник, убивающий по предназначению, со специфическим подходом к выбору жертв и способу осуществления убийства. Ну и что это нам дает? – Аннабел скептически покачала головой.
– По словам Лоуренса, человек, которого мы ищем, будучи ребенком, вероятно, претерпевал жестокое обращение, перенес сильную душевную травму и, возможно, подвергался физическому насилию. Ампутация правого указательного пальца у каждой жертвы может символизировать некое авторитетное лицо женского пола. Эта женщина, наказывая, тыкала в него указательным пальцем. То могла быть мать, учительница, мачеха, монахиня…
– Людей, у которых было дерьмовое детство, миллионы, – сказал Куинн. – Я тоже один из них. На ранчо судьи Харвуда Брауна полно таких, кто пришел туда, не выдержав крайне тяжелой домашней обстановки.
– Коль скоро вы вспомнили о судье Брауне, я расскажу вам еще об одном нашем предположении, – сказал Гриффин. – За прошедшие годы вы помогли многим детям, в основном это были мальчики с этого ранчо, но было и несколько попавших в затруднительное положение девочек. Трое из бывших правонарушителей составляют ваше личное окружение. Что, если один из них по какой-то причине зациклился на вас и перенес всю ненависть к тому авторитетному лицу женского пола из своего детства на ваших любовниц?
– Не думаете же вы, что Эрон или Джейс могли…
– Я никого ни в чем не обвиняю. Но хотел бы попросить у вас разрешения покопаться в их прошлом. И установить слежку за другими «выпускниками» этого ранчо.
– Пожалуйста, копайте, – согласился Куинн. – Вы обнаружите, что и Эрон, и Джейс в детстве подвергались жестокому обращению. Но это не делает их убийцами.
– Не делает. Тем не менее, они ездят всюду с вами и знают ваше маршрутное расписание. Кстати, то же самое можно сказать и о Марси Симс.
– Марси? Серийная убийца? – Куинн рассмеялся. – Бог с вами, Марси и мухи не обидит.
– Не надо недооценивать ярость ревнивой женщины, – не согласился Гриффин.
– Я знаю, о чем вы думаете, и должен вам сказать, что вы глубоко заблуждаетесь. – Куинн посмотрел на Аннабел и наткнулся на ее пытливый взгляд. – Да, Марси увлечена мной. Уже много лет, но между нами не было никаких любовных отношений. Ради всего святого, когда я встретил ее, ей было всего шестнадцать.
– Повторяю, я никого ни в чем не обвиняю, а просто перечисляю возможные варианты. – Гриффин встал. – Вы пойдете на похороны Кендал Уэллс?
– Да, – не раздумывая, ответил Куинн.
– Там будет пресса. К тому же семья мисс Уэллс может быть против вашего присутствия.
– Да пошла она, эта пресса. А что касается семьи Кендал, то стоит ли о ней говорить? Ее бывший муж, несколько кузин, старая тетя. Кендал была единственным ребенком, и ее родители умерли.
– И все же там может возникнуть безобразная сцена. Ее можно избежать, если не ходить на похороны, – стоял на своем Гриффин.
– Кендал была моим другом и моим адвокатом, а не только давней любовницей. Пойти на похороны – это самое малое, что я могу для нее сделать.
– Если хочешь, я пойду с тобой, – предложила Аннабел. Гриффин обреченно застонал.
– Там будут болтаться охочие до сенсаций представители прессы. Вы оба так и напрашиваетесь на неприятности.
Аннабел улыбнулась Куинну, потом перевела взгляд на Гриффина:
– Когда мы с Куинном вместе, мы ничего не боимся.
Гриффин только пожал плечами и направился к двери. Но вдруг остановился и посмотрел на них, переводя взгляд с Куинна на Аннабел.
– Вы ведь знаете, что не все подвластно любви. Сегодня можно уединиться и отгородиться от мира, но потом наступит завтра… Аннабел, я думаю, вам нельзя оставаться одной. Наш убийца явно нацелен на любовниц Куинна, а теперь и вы входите в их число. Надеюсь, вы не будете возражать, если я приставлю к вам охрану на то время, когда рядом не будет ни Куинна, ни меня.
– Вы считаете, что мне грозит опасность? – спросила Аннабел.
– Гриффин прав, – сказал Куинн. – Пока мы не найдем этого парня, тебе нельзя оставаться одной. Когда я не смогу быть с тобой, рядом будет Гриффин или один из его агентов.
– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше.
– Правильно, – одобрил Гриффин. – Я приду завтра, а может быть, еще и сегодня, если появятся важные новости.
Едва за Гриффином закрылась дверь, Куинн резко встал из-за стола, на котором остался его нетронутый завтрак.
– Что случилось, Куинн?
Стоя спиной к Аннабел, он делал глубокие вдохи и выдохи в попытке унять злость. Злость на себя. О чем он думал, когда навязался Аннабел в любовники? Черт, он вообще не думал – вот в чем проблема. Он хотел ее больше, чем кого бы то ни было. А Куинн ведь всегда получает то, что хочет.
– Я навлек на тебя опасность, став твоим любовником, – сказал он. – Господи, Аннабел, прости меня.
Из-за отдававшегося в ушах стука сердца Куинн не слышал, как она подошла, не понял, что она стоит сзади, пока она не обняла его и не уткнулась головой в его спину.
– Не мучай себя. Ты же знаешь, что не стал бы моим любовником, если бы я сама не хотела этого.
– Но что, если он начнет охоту на тебя? – Куинну была невыносима мысль о том, что с Аннабел может что-то случиться.
– Если начнет, ты остановишь его. Или Гриффин. Или лейтенант Нортон. – Вдруг Аннабел ахнула. – Куинн, а что, если… если полиции устроить ему ловушку, а меня использовать как приманку?
Куинн резко повернулся, схватил ее и стиснул в объятиях.
– Даже не думай об этом. И никогда, ни при каких обстоятельствах не предлагай этого полиции. Ты слышишь меня?
Она не ответила; он схватил ее за плечи и встряхнул:
– Аннабел? Ты понимаешь?
Она обвила его руками и прошептала:
– Да, понимаю.
Они никуда не выходили и весь день провели в номере Аннабел, занимаясь любовью. После завтрака Куинн позвонил кому-то по телефону, и вскоре появился посыльный, принесший небольшой пакет, в котором Аннабел обнаружила коробку презервативов.
– А что, если он расскажет репортерам? – поддразнила она Куинна.
– Тебя это должно волновать так же мало, как и меня.
Они с неистовством занялись любовью, потом поспали пару часов и заказали поздний обед. А затем снова занялись любовью.
Разве можно придумать лучший способ скоротать дождливый воскресный день? Аннабел какое-то время лежала на спине, закинув руки за голову, потом повернулась на бок и прижалась к Куинну. Ей показалось, что он напряженно раздумывает над чем-то. Может, он все еще беспокоится о том, что убийца, прознав об их связи, начнет преследовать ее?
– О чем ты задумался? – спросила она.
Он просунул руку под ее плечи и поцеловал в лоб.
– Не хочу, чтобы мы утаивали что-либо друг от друга, поэтому должен тебе кое-что сказать.
У Аннабел чуть ли не на полминуты перехватило дыхание.
– Что? – свистящим шепотом спросила она.
– Около года назад со мной произошел странный случай – неожиданный приступ сонливости, своего рода отключение сознания. И с тех пор подобное случалось еще три раза.
– Ты обращался к врачу?
– Нет. Первым двум случаям я не придал особого значения, объяснив каждый из них простым переутомлением. И даже в третий раз я не был уверен, что причина в чем-то другом. Когда же это произошло в четвертый раз, я понял, что здесь что-то не так.
– Мы договоримся о приеме у лучшего врача в Мемфисе и…
– Нет, не сейчас. Я не могу, я… – Куинн сел в кровати, притянув Аннабел поближе и повернув к себе ее лицо. Опустив руки и не касаясь ее, он просто смотрел, впитывая в себя ее образ. – Первый приступ случился в то утро, когда в Новом Орлеане убили Джой Эллис, а второй – в ту ночь, когда в Далласе была убита Карла Милликан.
Аннабел показалось, что у нее остановилось сердце. По крайней мере на какое-то время.
– А другие два раза?
– В тот вечер, когда убили Лулу, и в тот вечер, когда убили Кендал.
О Господи! Что он пытается втолковать ей?
– Аннабел… querida… Что, если я, отключаясь, не сознавал, что делаю, и в действительности это я убил…
Аннабел обхватила его руками.
– Нет! – закричала она. – Ты никого не убивал, и ты знаешь это.
Молчание.
– Куинн Кортес, я люблю тебя. И верю тебе.
– Ты не представляешь, что для меня означают сейчас эти слова. Я не думаю, что способен на хладнокровное убийство, но то, что я терял сознание каждый раз, когда были убиты мои любовницы, не может быть простым совпадением.
– Ты прав, это не может быть совпадением; это означает, что кто-то подмешивает тебе какой-то препарат. Кому-то хочется, чтобы ты пришел к мысли, будто этих женщин убил ты. И все специально делается так, чтобы у тебя не было алиби на время совершения убийства.
Куинн крепко обнял Аннабел и прижался щекой к ее голове.
– Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Клянусь, я защищу тебя. Если я потеряю тебя…
– Ты не потеряешь меня. Никогда.
– Это обещание?
– Это, мой дорогой, торжественное обещание.
Глава 27
– С чего бы вы начали поиск серийного убийцы? – спросила Аннабел.
– Мы начнем с этого психологического портрета, – ответил ей Гриффин. – Лоуренс говорит, что наш «клиент» – кочевник. Это понятно. Он – или она – не привязан к какому-то месту, к определенной территории. Убийства совершались в Техасе, Луизиане и Теннесси. Тридцать четыре процента серийных убийц – кочевники. Наш убийца, вероятно, верит, что его долг состоит в том, чтобы уничтожать женщин определенного типа. В данном случае женщин, которые спят с Куинном Кортесом.
– Что вы такое говорите? – Аннабел округлила глаза. Удивление? Страх? – Не все же женщины, с которыми спал Куинн, были убиты. А Келли Флеминг, или как там ее действительно звали, Куинн даже не знал.
– Если он не узнал Келли Флеминг, это еще не значит, что он не знал ее, – возразил Гриффин.
– Если бы я знал ее, то узнал бы по фотографии. – Выпалив это, Куинн вдруг подумал, что Гриффин мог оказаться прав. – Разве что с тех пор прошло много лет, и она изменилась до неузнаваемости.
– Повремените с предположениями, пока я не расскажу вам, как мы с Джимом представляем себе всю картину. Если все эти женщины, включая Келли, были любовницами Куинна, то в этом и заключается причина их убийства. Либо какой-то женщиной, поставившей перед собой цель убрать конкуренток, либо мужчиной, считающим своим долгом наказать этих женщин. Таким образом, этот человек – убийца по предназначению.
– Но почему убийства происходили только в последние два года? А фактически даже только в последний год? – спросила Аннабел.
– Хороший вопрос, – заметил Гриффин. – Если убийства начались с Келли и если нам удастся выяснить, почему она была первой, мы приблизимся к поимке убийцы.
– Итак, человек, которого мы ищем, – кочевник и убийца по предназначению, – сказал Куинн. – Что еще?
– В этих убийствах просматривается специфический подход к выбору жертв и способу убийства, – продолжил Гриффин. – Все жертвы были любовницами Куинна, а способ, которым они были убиты, один и тот же, как и посмертная ампутация указательного пальца правой руки.
– Кочевник, убивающий по предназначению, со специфическим подходом к выбору жертв и способу осуществления убийства. Ну и что это нам дает? – Аннабел скептически покачала головой.
– По словам Лоуренса, человек, которого мы ищем, будучи ребенком, вероятно, претерпевал жестокое обращение, перенес сильную душевную травму и, возможно, подвергался физическому насилию. Ампутация правого указательного пальца у каждой жертвы может символизировать некое авторитетное лицо женского пола. Эта женщина, наказывая, тыкала в него указательным пальцем. То могла быть мать, учительница, мачеха, монахиня…
– Людей, у которых было дерьмовое детство, миллионы, – сказал Куинн. – Я тоже один из них. На ранчо судьи Харвуда Брауна полно таких, кто пришел туда, не выдержав крайне тяжелой домашней обстановки.
– Коль скоро вы вспомнили о судье Брауне, я расскажу вам еще об одном нашем предположении, – сказал Гриффин. – За прошедшие годы вы помогли многим детям, в основном это были мальчики с этого ранчо, но было и несколько попавших в затруднительное положение девочек. Трое из бывших правонарушителей составляют ваше личное окружение. Что, если один из них по какой-то причине зациклился на вас и перенес всю ненависть к тому авторитетному лицу женского пола из своего детства на ваших любовниц?
– Не думаете же вы, что Эрон или Джейс могли…
– Я никого ни в чем не обвиняю. Но хотел бы попросить у вас разрешения покопаться в их прошлом. И установить слежку за другими «выпускниками» этого ранчо.
– Пожалуйста, копайте, – согласился Куинн. – Вы обнаружите, что и Эрон, и Джейс в детстве подвергались жестокому обращению. Но это не делает их убийцами.
– Не делает. Тем не менее, они ездят всюду с вами и знают ваше маршрутное расписание. Кстати, то же самое можно сказать и о Марси Симс.
– Марси? Серийная убийца? – Куинн рассмеялся. – Бог с вами, Марси и мухи не обидит.
– Не надо недооценивать ярость ревнивой женщины, – не согласился Гриффин.
– Я знаю, о чем вы думаете, и должен вам сказать, что вы глубоко заблуждаетесь. – Куинн посмотрел на Аннабел и наткнулся на ее пытливый взгляд. – Да, Марси увлечена мной. Уже много лет, но между нами не было никаких любовных отношений. Ради всего святого, когда я встретил ее, ей было всего шестнадцать.
– Повторяю, я никого ни в чем не обвиняю, а просто перечисляю возможные варианты. – Гриффин встал. – Вы пойдете на похороны Кендал Уэллс?
– Да, – не раздумывая, ответил Куинн.
– Там будет пресса. К тому же семья мисс Уэллс может быть против вашего присутствия.
– Да пошла она, эта пресса. А что касается семьи Кендал, то стоит ли о ней говорить? Ее бывший муж, несколько кузин, старая тетя. Кендал была единственным ребенком, и ее родители умерли.
– И все же там может возникнуть безобразная сцена. Ее можно избежать, если не ходить на похороны, – стоял на своем Гриффин.
– Кендал была моим другом и моим адвокатом, а не только давней любовницей. Пойти на похороны – это самое малое, что я могу для нее сделать.
– Если хочешь, я пойду с тобой, – предложила Аннабел. Гриффин обреченно застонал.
– Там будут болтаться охочие до сенсаций представители прессы. Вы оба так и напрашиваетесь на неприятности.
Аннабел улыбнулась Куинну, потом перевела взгляд на Гриффина:
– Когда мы с Куинном вместе, мы ничего не боимся.
Гриффин только пожал плечами и направился к двери. Но вдруг остановился и посмотрел на них, переводя взгляд с Куинна на Аннабел.
– Вы ведь знаете, что не все подвластно любви. Сегодня можно уединиться и отгородиться от мира, но потом наступит завтра… Аннабел, я думаю, вам нельзя оставаться одной. Наш убийца явно нацелен на любовниц Куинна, а теперь и вы входите в их число. Надеюсь, вы не будете возражать, если я приставлю к вам охрану на то время, когда рядом не будет ни Куинна, ни меня.
– Вы считаете, что мне грозит опасность? – спросила Аннабел.
– Гриффин прав, – сказал Куинн. – Пока мы не найдем этого парня, тебе нельзя оставаться одной. Когда я не смогу быть с тобой, рядом будет Гриффин или один из его агентов.
– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше.
– Правильно, – одобрил Гриффин. – Я приду завтра, а может быть, еще и сегодня, если появятся важные новости.
Едва за Гриффином закрылась дверь, Куинн резко встал из-за стола, на котором остался его нетронутый завтрак.
– Что случилось, Куинн?
Стоя спиной к Аннабел, он делал глубокие вдохи и выдохи в попытке унять злость. Злость на себя. О чем он думал, когда навязался Аннабел в любовники? Черт, он вообще не думал – вот в чем проблема. Он хотел ее больше, чем кого бы то ни было. А Куинн ведь всегда получает то, что хочет.
– Я навлек на тебя опасность, став твоим любовником, – сказал он. – Господи, Аннабел, прости меня.
Из-за отдававшегося в ушах стука сердца Куинн не слышал, как она подошла, не понял, что она стоит сзади, пока она не обняла его и не уткнулась головой в его спину.
– Не мучай себя. Ты же знаешь, что не стал бы моим любовником, если бы я сама не хотела этого.
– Но что, если он начнет охоту на тебя? – Куинну была невыносима мысль о том, что с Аннабел может что-то случиться.
– Если начнет, ты остановишь его. Или Гриффин. Или лейтенант Нортон. – Вдруг Аннабел ахнула. – Куинн, а что, если… если полиции устроить ему ловушку, а меня использовать как приманку?
Куинн резко повернулся, схватил ее и стиснул в объятиях.
– Даже не думай об этом. И никогда, ни при каких обстоятельствах не предлагай этого полиции. Ты слышишь меня?
Она не ответила; он схватил ее за плечи и встряхнул:
– Аннабел? Ты понимаешь?
Она обвила его руками и прошептала:
– Да, понимаю.
Они никуда не выходили и весь день провели в номере Аннабел, занимаясь любовью. После завтрака Куинн позвонил кому-то по телефону, и вскоре появился посыльный, принесший небольшой пакет, в котором Аннабел обнаружила коробку презервативов.
– А что, если он расскажет репортерам? – поддразнила она Куинна.
– Тебя это должно волновать так же мало, как и меня.
Они с неистовством занялись любовью, потом поспали пару часов и заказали поздний обед. А затем снова занялись любовью.
Разве можно придумать лучший способ скоротать дождливый воскресный день? Аннабел какое-то время лежала на спине, закинув руки за голову, потом повернулась на бок и прижалась к Куинну. Ей показалось, что он напряженно раздумывает над чем-то. Может, он все еще беспокоится о том, что убийца, прознав об их связи, начнет преследовать ее?
– О чем ты задумался? – спросила она.
Он просунул руку под ее плечи и поцеловал в лоб.
– Не хочу, чтобы мы утаивали что-либо друг от друга, поэтому должен тебе кое-что сказать.
У Аннабел чуть ли не на полминуты перехватило дыхание.
– Что? – свистящим шепотом спросила она.
– Около года назад со мной произошел странный случай – неожиданный приступ сонливости, своего рода отключение сознания. И с тех пор подобное случалось еще три раза.
– Ты обращался к врачу?
– Нет. Первым двум случаям я не придал особого значения, объяснив каждый из них простым переутомлением. И даже в третий раз я не был уверен, что причина в чем-то другом. Когда же это произошло в четвертый раз, я понял, что здесь что-то не так.
– Мы договоримся о приеме у лучшего врача в Мемфисе и…
– Нет, не сейчас. Я не могу, я… – Куинн сел в кровати, притянув Аннабел поближе и повернув к себе ее лицо. Опустив руки и не касаясь ее, он просто смотрел, впитывая в себя ее образ. – Первый приступ случился в то утро, когда в Новом Орлеане убили Джой Эллис, а второй – в ту ночь, когда в Далласе была убита Карла Милликан.
Аннабел показалось, что у нее остановилось сердце. По крайней мере на какое-то время.
– А другие два раза?
– В тот вечер, когда убили Лулу, и в тот вечер, когда убили Кендал.
О Господи! Что он пытается втолковать ей?
– Аннабел… querida… Что, если я, отключаясь, не сознавал, что делаю, и в действительности это я убил…
Аннабел обхватила его руками.
– Нет! – закричала она. – Ты никого не убивал, и ты знаешь это.
Молчание.
– Куинн Кортес, я люблю тебя. И верю тебе.
– Ты не представляешь, что для меня означают сейчас эти слова. Я не думаю, что способен на хладнокровное убийство, но то, что я терял сознание каждый раз, когда были убиты мои любовницы, не может быть простым совпадением.
– Ты прав, это не может быть совпадением; это означает, что кто-то подмешивает тебе какой-то препарат. Кому-то хочется, чтобы ты пришел к мысли, будто этих женщин убил ты. И все специально делается так, чтобы у тебя не было алиби на время совершения убийства.
Куинн крепко обнял Аннабел и прижался щекой к ее голове.
– Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Клянусь, я защищу тебя. Если я потеряю тебя…
– Ты не потеряешь меня. Никогда.
– Это обещание?
– Это, мой дорогой, торжественное обещание.
Глава 27
У Джима Нортона не было подписки на ежедневное издание «Коммерческого вестника», как и на любую другую газету или журнал. Обычно он бегло просматривал газеты на работе, а о новостях, как и большинство людей, предпочитал узнавать из телепередач. Сегодня, опаздывая на работу, он даже не включал телевизор и пропустил новость, взбудоражившую в это утро вторника весь Центр криминальной юстиции. В лифте он слышал обрывки разговоров, которые показались ему достаточно любопытными. Что-то по поводу большой статьи в «Коммерческом вестнике», где речь шла о четырех любовницах Кортеса, ставших жертвами серийного убийцы. Выйдя из лифта на десятом этаже, Джим отправился на поиски газеты, найти которую не составило труда. Сандра Холмс, к кому он направился прежде всего, передала ему утренний выпуск газеты.
– Кое-кто окажется по уши в дерьме, – заметила она. – Этой информацией располагала всего лишь горстка людей, верно?
Джим прочитал заголовок «Беспощадный сердцеед», а затем пробежал и саму статью, в которой говорилось о связи Куинна Кортеса с жертвами четырех убийств, два из которых произошли совсем недавно здесь, в Мемфисе.
– Черт, – выругался себе под нос Джим. – Где Чад?
– Он в кабинете инспектора Персера. Начальник управления тоже там. Почему ты спрашиваешь? Не думаешь же ты, что Чад…
– Я на сто процентов уверен, что ни Кортес, ни его адвокат, ни Гриффин Пауэлл не сливали эту информацию прессе, так что остается только управление полиции Мемфиса. Я лично никому ни словом не обмолвился об этом, так что, действуя методом исключения…
– Джим, не ходи туда таким взвинченным и не выдвигай бездоказательных обвинений, – предупредила его Сандра. – Ты ведь знаешь, что Чад, если это сделал действительно он, сейчас прикрывает там свою задницу.
– Пусть только попробует попытаться впутать меня в это.
– Вряд ли он решится на такую глупость. Персер знает тебя много лет и не сомневается в твоей честности.
Джим едва заметно улыбнулся:
– Спасибо за вотум доверия.
В глазах смотревшей на него Сандры вспыхнул мягкий отблеск воспоминания о проведенной с ним ночи. Она призывно смотрела на него секунд тридцать, потом улыбнулась и перевела взгляд на газету, которую он держал в руках:
– Зачем бы Чаду или кому-то другому сливать эту информацию?
– Да чтобы направить общественное мнение в нужное русло. Чад хочет, чтобы виновным оказался Кортес, но у нас нет против него улик, позволяющих произвести арест. Если же общественность потребует арестовать его, это окажет должное давление на шефа Данли, который, в свою очередь, надавит на Теда Персера, чтобы тот произвел арест.
– Мне не нравится сама мысль, что кто-то из наших пытается манипулировать ситуацией. Я знаю, у Чада есть недостатки, но все же, возможно, ты ошибаешься на его счет? – Сандра схватила Джима за руку. – Прошу тебя – не делай и не говори ничего такого, о чем можешь потом пожалеть.
Джим высвободил свою руку и вернул Сандре газету.
– Все, что я собираюсь сказать Чаду, я выскажу ему в разговоре один на один. Но можешь быть уверена, что адвокат Кортеса потребует ответа на кое-какие вопросы. Замять это дело не удастся – пусть не надеются. Кто-то должен за все ответить, и совершенно ясно, что это буду не я.
– Нортон!
Узнав голос Теда Персера, Джим тяжело вздохнул.
– Джим, пожалуйста… – Сандра предостерегающе посмотрела на него.
Он улыбнулся ей, затем повернулся и направился к кабинету инспектора. Тед стоял в дверях, поджидая его.
– Что случилось? – Джим не торопясь, медленной походкой приближался к своему начальнику.
– Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, – сказал Персер. Войдя в кабинет инспектора и закрыв за собой дверь, Джим оглядел собравшуюся здесь небольшую группу. Тед Персер, естественно. Шеф Данли. А еще Чад Джордж и окружной прокурор Кэмпбелл.
– Ты, конечно, видел утренний выпуск «Коммерческого вестника», – констатировал Персер.
Джим кивнул.
– Мне уже звонил адвокат Кортеса, – сказал шеф Данли. – Он требует, чтобы я срочно доставил ему чью-то голову на серебряном блюде.
– Я только что объяснял директору, что не верю, будто кто-то из моего отдела слил информацию, – сказал Тед Персер. – Чад уверял нас, что ни он, ни ты не вступали в контакт ни с одним репортером.
– Но мы с Джимом были не единственными, кто располагал информацией о связи Кортеса с четырьмя жертвами убийств, – заметил Чад. – В уголовном отделе есть и другие, кто мог бы сообщить эти факты прессе. Сандра Холмс осуществляла проверку…
Джим издал утробный рык. Чад оборвал фразу, прежде чем встретился с презрительным взглядом Джима.
– Я не говорю, что это сделала Сандра, – начал оправдываться Чад. – Ей это вовсе ни к чему. Правда, Джим?
– Это так, – кивнул Джим. – А нам нужно найти того, у кого была причина желать, чтобы общественность ополчилась против Кортеса, тем самым спровоцировав его арест. Ну и кто же это мог быть?
Чад покраснел. Инспектор Персер переводил подозрительный взгляд с Джима на Чада. Не уловив в словах Джима конкретного обвинения, шеф и окружной прокурор озадаченно смотрели на него.
Тед Персер прочистил горло.
– Мы проведем внутреннее расследование по этому делу. И вам следует знать об этом, поскольку именно вы вдвоем ведете расследование убийств Вандерлей и Уэллс.
– Это все? – спросил Джим.
– На данный момент да, – ответил Персер.
– Чад, ты идешь? – повернулся к напарнику Джим.
– Конечно.
Джим первым вышел из кабинета и остановился неподалеку в ожидании Чада, который не мог не понимать, что разговор неизбежен. Они прошли в комнату отдыха.
Чад огляделся и, удостоверившись, что они одни, не пытаясь скрыть раздражение, спросил:
– Какую игру ты затеял, Нортон?
Джим усмехнулся:
– Думаю, это мне следовало бы задать тебе такой вопрос.
– Практически ты обвинил меня в сливе информации газетчикам. Знаешь, я мог бы ткнуть пальцем в тебя, но не сделал этого. Ты мой напарник. Мое дело – прикрывать твою спину, верно? Я ожидал того же от тебя.
– Я не могу доказать, что ты передал в прессу конфиденциальную информацию, – сказал Джим. – Я даже не уверен на сто процентов, что это сделал ты. Но насколько я знаю, ты единственный, кто хочет, чтобы Кортес оказался виновным, и готов прибегнуть к закулисным, неэтичным способам, лишь бы засадить его.
– Тебе ли говорить о закулисных, неэтичных способах? Я по крайней мере никогда не выходил из себя настолько, чтобы забить до смерти убийцу напарника голыми руками.
Джим рассвирепел. Злость накатывала изнутри, все сильнее распаляя его. «Осторожнее. Он хочет достать тебя. Он знал, на что надавить, чтобы вывести тебя из себя. Не реагируй. Не доставляй ему такого удовольствия».
Джим шевельнулся, и Чад отскочил в сторону. «Этот маленький говнюк боится меня. Хорошо. Пусть боится».
Не сказав ни слова, Джим распахнул дверь и вышел из комнаты отдыха, оставив Чада переваривать произошедшее.
Заупокойная служба по Кендал Уэллс в часовне Мемориального парка в восточном Мемфисе проводилась без той помпы, что сопровождала похороны Луизы Маргарет Вандерлей, но была торжественной и достойной, с достаточным количеством присутствовавших, среди которых были не только Куинн и Аннабел, но и помощники Куинна. Марси Симс сидела между Эроном и Джейсом на той же скамье, что и Аннабел с Куинном. Время от времени в ходе службы Аннабел ощущала, что кто-то смотрит на нее, и дважды перехватила острый взгляд Марси. Марси явно по уши влюблена в Куинна и, видимо, ревнует к ней, чувствуя, что Аннабел стала его любовницей.
Один из партнеров Кендал по юридической фирме, Кальвин Джеффрис, произнес трогательный панегирик. Он не только рассказал о профессиональных успехах Кендал, но и вспомнил несколько историй из ее личной жизни.
Двое подростков стояли по обе стороны от бывшего мужа Кендал, доктора Джонатана Майлса, который зверем смотрел на Куинна. Очевидно, он прочитал статью на первой полосе утреннего выпуска «Коммерческого вестника» и, как большинство людей в Мемфисе, считал Куинна убийцей. Хотя нет, не просто убийцей, а серийным убийцей.
Аннабел и Куинн провели два последних дня вместе, занимаясь любовью, лучше познавая друг друга и пытаясь отгородиться в гостиничном номере Аннабел от всего остального мира. Но сегодня утром, как и в утро воскресенья, Гриффин напомнил им, что внешний мир все же существует. На этот раз таким напоминанием послужил принесенный им последний утренний выпуск «Коммерческого вестника».
– Я уже позвонил за вас Джадду Уокеру! – В восемь утра Гриффин со свирепым выражением лица ворвался в номер Аннабел, потрясая газетой. – Кому-то в управлении полиции Мемфиса это будет стоить рабочего места.
Несколько минут назад Гриффин разбудил их телефонным звонком и заявил, что зайдет сейчас к ним в номер. Поэтому Аннабел все еще была в ночной рубашке и халате, а Куинн – в мятых брюках и рубашке, которую не менял с субботы.
Куинн схватил газету, быстро пробежал статью и выругался про себя.
– Этот ублюдок, Боб Риган, разве что прямо не обвиняет меня в убийстве, но в его изложении я выгляжу настоящим монстром.
– Джадд свяжется с шефом Данли и потребует всестороннего расследования, – сказал Гриффин. – Джадд считает, что эта статья может стать основанием для привлечения газеты и здешнего управления полиции к суду. Он просил передать вам, что вылетит в Мемфис сегодня первым же возможным рейсом.
Пока Куинн с Гриффином обсуждали стратегию, Аннабел дочитала статью. Если бы она не знала Куинна, у нее сложилось бы ужасное мнение о сердцееде Кортесе. Боб Риган излагал факты, сообщив, в частности, то, что были убиты четыре любовницы Куинна, и полиции было известно, что у Куинна отсутствовало алиби на время совершения убийств в Мемфисе. Кроме самой Аннабел, Куинна, Гриффина и Джадда, этой информацией располагало только полицейское управление. Поскольку Аннабел была уверена, что никто из четверых не сообщал ничего Бобу Ригану, оставался единственный источник. Кто-то из полицейского управления сознательно поделился с репортером конфиденциальной информацией.
Прежде всего Аннабел подумала о Чаде. Неужели все это из-за нее? Неужели ревность к Куинну подтолкнула Чада пренебречь тем самым законом, которому он поклялся служить?
Потянув Аннабел за руку, Куинн вернул ее к действительности. Похороны Кендал. Только тогда она поняла, что служба окончилась. Настроившись на восприятие реальности, Аннабел поднялась со скамьи и, держась за руку Куинна, направилась к выходу из часовни. Вскоре должно было последовать погребение Кендал на кладбище Мемориального парка, но они с Куинном договорились заранее, что не примут участия в погребении.
Едва они вышли из Южной часовни, как на них, словно рой взбесившихся пчел, набросилась толпа репортеров. Объективы телекамер, тянущиеся к лицам руки с микрофонами, град бесцеремонных вопросов.
– Это правда, мистер Кортес, что вы убили четырех ваших бывших любовниц?
– Как вы убили их, Куинн? Залюбили до смерти?
– Вы не боитесь, что окажетесь его следующей жертвой, мисс Вандерлей?
– Что вы чувствуете, когда спите с убийцей, с человеком, который убил вашу двоюродную сестру?
Обняв Аннабел за плечи, Куинн старался пробиться сквозь толпу, но репортеры совместными усилиями удерживали их в кольце.
– Оставьте его в покое! – послышался вдруг женский крик.
Все головы повернулись на возглас, а стоявший ближе всех к закричавшей женщине репортер протянул к ней руку с микрофоном:
– Кто вы? И почему защищаете Куинна Кортеса? Вы тоже одна из его любовниц?
– Не имеет значения, кто я, – достаточно громко, чтобы привлечь внимание остальных репортеров, ответила Марси Симс. – Куинн Кортес никого не убивал. Вы не имеете права обвинять его в таких ужасных вещах.
– О Господи, – простонал Куинн. – Это Марси. Они сожрут ее с потрохами.
– Что мы можем сделать? – спросила Аннабел шепотом, дотянувшись до уха Куинна.
Куинн нервно огляделся вокруг, будто в поисках кого-то. Она проследила за его взглядом и увидела, как он кивнул Эрону Тулли, который вышел из часовни отдельно от Марси и Джейса.
– Может быть, Эрон сможет пробиться туда, – сказал Куинн. – Он ближе к ней, чем мы. К тому же мы в ловушке.
– Это Марси Симс. Единственная женщина в свите Кортеса. Она получает от него зарплату, – закричала одна корреспондентка, оповещая своих охочих до сенсаций коллег о статусе Марси. – Можете не сомневаться, она одна из любовниц Кортеса.
Репортеры дружно переключили свое внимание с Куинна и Аннабел на Марси:
– Вы влюблены в Кортеса, мисс Симс? Поэтому вы защищаете его?
– Расскажите нам, что вы знаете о Кортесе. Если вы его любовница, то почему вы еще живы?
– Да, я люблю Куинна! – По пылающим щекам Марси потекли слезы. – Я люблю его, и он очень хороший человек. Он не способен на убийство. Кто-то пытается подставить его. А вы делаете только хуже, изводите его, обвиняя в том, чего он не делал.
Эрон оттолкнул нескольких репортеров, пытаясь прийти на помощь Марси, но, прежде чем он добрался до нее, послышался вой сирен и на место происшествия прибыло несколько полицейских машин. Через пару минут полдюжины одетых в форму полицейских проторили в неуправляемой толпе коридор, по которому к Куинну и Аннабел приблизились Джим Нортон и Гриффин Пауэлл. В это же время Эрон подобрался достаточно близко к Марси, чтобы ухватить ее за талию.
– Вовремя подоспели, – сказал Куинн подошедшему Гриффину.
– Пойдемте, нужно поскорее увезти вас отсюда, – сказал Гриффин.
– Я не уйду без Марси, Эрона и Джейса, – уперся Куинн.
Джим посмотрел на Гриффина:
– Посади их в машину, а я сейчас приведу ту троицу.
Аннабел не успела даже осознать, что происходит, как оказалась не только под защитой Куинна, но также и Гриффина и еще двух человек в темных костюмах, которым Гриффин отдавал приказы. В одном из них она узнала временно исполнявшего обязанности ее телохранителя Брюса Аскью.
– Кое-кто окажется по уши в дерьме, – заметила она. – Этой информацией располагала всего лишь горстка людей, верно?
Джим прочитал заголовок «Беспощадный сердцеед», а затем пробежал и саму статью, в которой говорилось о связи Куинна Кортеса с жертвами четырех убийств, два из которых произошли совсем недавно здесь, в Мемфисе.
– Черт, – выругался себе под нос Джим. – Где Чад?
– Он в кабинете инспектора Персера. Начальник управления тоже там. Почему ты спрашиваешь? Не думаешь же ты, что Чад…
– Я на сто процентов уверен, что ни Кортес, ни его адвокат, ни Гриффин Пауэлл не сливали эту информацию прессе, так что остается только управление полиции Мемфиса. Я лично никому ни словом не обмолвился об этом, так что, действуя методом исключения…
– Джим, не ходи туда таким взвинченным и не выдвигай бездоказательных обвинений, – предупредила его Сандра. – Ты ведь знаешь, что Чад, если это сделал действительно он, сейчас прикрывает там свою задницу.
– Пусть только попробует попытаться впутать меня в это.
– Вряд ли он решится на такую глупость. Персер знает тебя много лет и не сомневается в твоей честности.
Джим едва заметно улыбнулся:
– Спасибо за вотум доверия.
В глазах смотревшей на него Сандры вспыхнул мягкий отблеск воспоминания о проведенной с ним ночи. Она призывно смотрела на него секунд тридцать, потом улыбнулась и перевела взгляд на газету, которую он держал в руках:
– Зачем бы Чаду или кому-то другому сливать эту информацию?
– Да чтобы направить общественное мнение в нужное русло. Чад хочет, чтобы виновным оказался Кортес, но у нас нет против него улик, позволяющих произвести арест. Если же общественность потребует арестовать его, это окажет должное давление на шефа Данли, который, в свою очередь, надавит на Теда Персера, чтобы тот произвел арест.
– Мне не нравится сама мысль, что кто-то из наших пытается манипулировать ситуацией. Я знаю, у Чада есть недостатки, но все же, возможно, ты ошибаешься на его счет? – Сандра схватила Джима за руку. – Прошу тебя – не делай и не говори ничего такого, о чем можешь потом пожалеть.
Джим высвободил свою руку и вернул Сандре газету.
– Все, что я собираюсь сказать Чаду, я выскажу ему в разговоре один на один. Но можешь быть уверена, что адвокат Кортеса потребует ответа на кое-какие вопросы. Замять это дело не удастся – пусть не надеются. Кто-то должен за все ответить, и совершенно ясно, что это буду не я.
– Нортон!
Узнав голос Теда Персера, Джим тяжело вздохнул.
– Джим, пожалуйста… – Сандра предостерегающе посмотрела на него.
Он улыбнулся ей, затем повернулся и направился к кабинету инспектора. Тед стоял в дверях, поджидая его.
– Что случилось? – Джим не торопясь, медленной походкой приближался к своему начальнику.
– Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, – сказал Персер. Войдя в кабинет инспектора и закрыв за собой дверь, Джим оглядел собравшуюся здесь небольшую группу. Тед Персер, естественно. Шеф Данли. А еще Чад Джордж и окружной прокурор Кэмпбелл.
– Ты, конечно, видел утренний выпуск «Коммерческого вестника», – констатировал Персер.
Джим кивнул.
– Мне уже звонил адвокат Кортеса, – сказал шеф Данли. – Он требует, чтобы я срочно доставил ему чью-то голову на серебряном блюде.
– Я только что объяснял директору, что не верю, будто кто-то из моего отдела слил информацию, – сказал Тед Персер. – Чад уверял нас, что ни он, ни ты не вступали в контакт ни с одним репортером.
– Но мы с Джимом были не единственными, кто располагал информацией о связи Кортеса с четырьмя жертвами убийств, – заметил Чад. – В уголовном отделе есть и другие, кто мог бы сообщить эти факты прессе. Сандра Холмс осуществляла проверку…
Джим издал утробный рык. Чад оборвал фразу, прежде чем встретился с презрительным взглядом Джима.
– Я не говорю, что это сделала Сандра, – начал оправдываться Чад. – Ей это вовсе ни к чему. Правда, Джим?
– Это так, – кивнул Джим. – А нам нужно найти того, у кого была причина желать, чтобы общественность ополчилась против Кортеса, тем самым спровоцировав его арест. Ну и кто же это мог быть?
Чад покраснел. Инспектор Персер переводил подозрительный взгляд с Джима на Чада. Не уловив в словах Джима конкретного обвинения, шеф и окружной прокурор озадаченно смотрели на него.
Тед Персер прочистил горло.
– Мы проведем внутреннее расследование по этому делу. И вам следует знать об этом, поскольку именно вы вдвоем ведете расследование убийств Вандерлей и Уэллс.
– Это все? – спросил Джим.
– На данный момент да, – ответил Персер.
– Чад, ты идешь? – повернулся к напарнику Джим.
– Конечно.
Джим первым вышел из кабинета и остановился неподалеку в ожидании Чада, который не мог не понимать, что разговор неизбежен. Они прошли в комнату отдыха.
Чад огляделся и, удостоверившись, что они одни, не пытаясь скрыть раздражение, спросил:
– Какую игру ты затеял, Нортон?
Джим усмехнулся:
– Думаю, это мне следовало бы задать тебе такой вопрос.
– Практически ты обвинил меня в сливе информации газетчикам. Знаешь, я мог бы ткнуть пальцем в тебя, но не сделал этого. Ты мой напарник. Мое дело – прикрывать твою спину, верно? Я ожидал того же от тебя.
– Я не могу доказать, что ты передал в прессу конфиденциальную информацию, – сказал Джим. – Я даже не уверен на сто процентов, что это сделал ты. Но насколько я знаю, ты единственный, кто хочет, чтобы Кортес оказался виновным, и готов прибегнуть к закулисным, неэтичным способам, лишь бы засадить его.
– Тебе ли говорить о закулисных, неэтичных способах? Я по крайней мере никогда не выходил из себя настолько, чтобы забить до смерти убийцу напарника голыми руками.
Джим рассвирепел. Злость накатывала изнутри, все сильнее распаляя его. «Осторожнее. Он хочет достать тебя. Он знал, на что надавить, чтобы вывести тебя из себя. Не реагируй. Не доставляй ему такого удовольствия».
Джим шевельнулся, и Чад отскочил в сторону. «Этот маленький говнюк боится меня. Хорошо. Пусть боится».
Не сказав ни слова, Джим распахнул дверь и вышел из комнаты отдыха, оставив Чада переваривать произошедшее.
Заупокойная служба по Кендал Уэллс в часовне Мемориального парка в восточном Мемфисе проводилась без той помпы, что сопровождала похороны Луизы Маргарет Вандерлей, но была торжественной и достойной, с достаточным количеством присутствовавших, среди которых были не только Куинн и Аннабел, но и помощники Куинна. Марси Симс сидела между Эроном и Джейсом на той же скамье, что и Аннабел с Куинном. Время от времени в ходе службы Аннабел ощущала, что кто-то смотрит на нее, и дважды перехватила острый взгляд Марси. Марси явно по уши влюблена в Куинна и, видимо, ревнует к ней, чувствуя, что Аннабел стала его любовницей.
Один из партнеров Кендал по юридической фирме, Кальвин Джеффрис, произнес трогательный панегирик. Он не только рассказал о профессиональных успехах Кендал, но и вспомнил несколько историй из ее личной жизни.
Двое подростков стояли по обе стороны от бывшего мужа Кендал, доктора Джонатана Майлса, который зверем смотрел на Куинна. Очевидно, он прочитал статью на первой полосе утреннего выпуска «Коммерческого вестника» и, как большинство людей в Мемфисе, считал Куинна убийцей. Хотя нет, не просто убийцей, а серийным убийцей.
Аннабел и Куинн провели два последних дня вместе, занимаясь любовью, лучше познавая друг друга и пытаясь отгородиться в гостиничном номере Аннабел от всего остального мира. Но сегодня утром, как и в утро воскресенья, Гриффин напомнил им, что внешний мир все же существует. На этот раз таким напоминанием послужил принесенный им последний утренний выпуск «Коммерческого вестника».
– Я уже позвонил за вас Джадду Уокеру! – В восемь утра Гриффин со свирепым выражением лица ворвался в номер Аннабел, потрясая газетой. – Кому-то в управлении полиции Мемфиса это будет стоить рабочего места.
Несколько минут назад Гриффин разбудил их телефонным звонком и заявил, что зайдет сейчас к ним в номер. Поэтому Аннабел все еще была в ночной рубашке и халате, а Куинн – в мятых брюках и рубашке, которую не менял с субботы.
Куинн схватил газету, быстро пробежал статью и выругался про себя.
– Этот ублюдок, Боб Риган, разве что прямо не обвиняет меня в убийстве, но в его изложении я выгляжу настоящим монстром.
– Джадд свяжется с шефом Данли и потребует всестороннего расследования, – сказал Гриффин. – Джадд считает, что эта статья может стать основанием для привлечения газеты и здешнего управления полиции к суду. Он просил передать вам, что вылетит в Мемфис сегодня первым же возможным рейсом.
Пока Куинн с Гриффином обсуждали стратегию, Аннабел дочитала статью. Если бы она не знала Куинна, у нее сложилось бы ужасное мнение о сердцееде Кортесе. Боб Риган излагал факты, сообщив, в частности, то, что были убиты четыре любовницы Куинна, и полиции было известно, что у Куинна отсутствовало алиби на время совершения убийств в Мемфисе. Кроме самой Аннабел, Куинна, Гриффина и Джадда, этой информацией располагало только полицейское управление. Поскольку Аннабел была уверена, что никто из четверых не сообщал ничего Бобу Ригану, оставался единственный источник. Кто-то из полицейского управления сознательно поделился с репортером конфиденциальной информацией.
Прежде всего Аннабел подумала о Чаде. Неужели все это из-за нее? Неужели ревность к Куинну подтолкнула Чада пренебречь тем самым законом, которому он поклялся служить?
Потянув Аннабел за руку, Куинн вернул ее к действительности. Похороны Кендал. Только тогда она поняла, что служба окончилась. Настроившись на восприятие реальности, Аннабел поднялась со скамьи и, держась за руку Куинна, направилась к выходу из часовни. Вскоре должно было последовать погребение Кендал на кладбище Мемориального парка, но они с Куинном договорились заранее, что не примут участия в погребении.
Едва они вышли из Южной часовни, как на них, словно рой взбесившихся пчел, набросилась толпа репортеров. Объективы телекамер, тянущиеся к лицам руки с микрофонами, град бесцеремонных вопросов.
– Это правда, мистер Кортес, что вы убили четырех ваших бывших любовниц?
– Как вы убили их, Куинн? Залюбили до смерти?
– Вы не боитесь, что окажетесь его следующей жертвой, мисс Вандерлей?
– Что вы чувствуете, когда спите с убийцей, с человеком, который убил вашу двоюродную сестру?
Обняв Аннабел за плечи, Куинн старался пробиться сквозь толпу, но репортеры совместными усилиями удерживали их в кольце.
– Оставьте его в покое! – послышался вдруг женский крик.
Все головы повернулись на возглас, а стоявший ближе всех к закричавшей женщине репортер протянул к ней руку с микрофоном:
– Кто вы? И почему защищаете Куинна Кортеса? Вы тоже одна из его любовниц?
– Не имеет значения, кто я, – достаточно громко, чтобы привлечь внимание остальных репортеров, ответила Марси Симс. – Куинн Кортес никого не убивал. Вы не имеете права обвинять его в таких ужасных вещах.
– О Господи, – простонал Куинн. – Это Марси. Они сожрут ее с потрохами.
– Что мы можем сделать? – спросила Аннабел шепотом, дотянувшись до уха Куинна.
Куинн нервно огляделся вокруг, будто в поисках кого-то. Она проследила за его взглядом и увидела, как он кивнул Эрону Тулли, который вышел из часовни отдельно от Марси и Джейса.
– Может быть, Эрон сможет пробиться туда, – сказал Куинн. – Он ближе к ней, чем мы. К тому же мы в ловушке.
– Это Марси Симс. Единственная женщина в свите Кортеса. Она получает от него зарплату, – закричала одна корреспондентка, оповещая своих охочих до сенсаций коллег о статусе Марси. – Можете не сомневаться, она одна из любовниц Кортеса.
Репортеры дружно переключили свое внимание с Куинна и Аннабел на Марси:
– Вы влюблены в Кортеса, мисс Симс? Поэтому вы защищаете его?
– Расскажите нам, что вы знаете о Кортесе. Если вы его любовница, то почему вы еще живы?
– Да, я люблю Куинна! – По пылающим щекам Марси потекли слезы. – Я люблю его, и он очень хороший человек. Он не способен на убийство. Кто-то пытается подставить его. А вы делаете только хуже, изводите его, обвиняя в том, чего он не делал.
Эрон оттолкнул нескольких репортеров, пытаясь прийти на помощь Марси, но, прежде чем он добрался до нее, послышался вой сирен и на место происшествия прибыло несколько полицейских машин. Через пару минут полдюжины одетых в форму полицейских проторили в неуправляемой толпе коридор, по которому к Куинну и Аннабел приблизились Джим Нортон и Гриффин Пауэлл. В это же время Эрон подобрался достаточно близко к Марси, чтобы ухватить ее за талию.
– Вовремя подоспели, – сказал Куинн подошедшему Гриффину.
– Пойдемте, нужно поскорее увезти вас отсюда, – сказал Гриффин.
– Я не уйду без Марси, Эрона и Джейса, – уперся Куинн.
Джим посмотрел на Гриффина:
– Посади их в машину, а я сейчас приведу ту троицу.
Аннабел не успела даже осознать, что происходит, как оказалась не только под защитой Куинна, но также и Гриффина и еще двух человек в темных костюмах, которым Гриффин отдавал приказы. В одном из них она узнала временно исполнявшего обязанности ее телохранителя Брюса Аскью.