– Отдыхай, дорогой. – Аннабел обожала дядю Луиса, который сумел заменить ей родного отца, умершего от сердечного приступа семь лет назад. – Я выясню, что случилось с Лулу. Обещаю.
   Доктор Мартин остановил ее на выходе из комнаты:
   – Аннабел!
   – Да?
   – Ему уже семьдесят восемь, здоровье слабое, а это известие стало для него ужасным потрясением.
   – Не хотите же вы сказать, что отец может умереть? – ужаснулся Уит.
   – Тише. – Аннабел взглянула на дядю, который казался спящим, и сердито посмотрела на Уита. – Он может услышать.
   – Он отключился, – ответил Уит.
   – Должен вас предупредить, что вы должны быть готовы ко всему, – сказал доктор Мартин. – Луис вполне может пережить и это, но… Что ж, в некотором смысле все зависит от его желания жить. Мне приходилось иметь дело с пациентами, которые, утратив волю к жизни, угасали в течение нескольких месяцев или даже нескольких недель.
   – Я знаю, ради чего дядя Луис захочет жить, – сказала Аннабел. – Когда он окончательно осознает, что Лулу мертва, ему будет важно знать, что ее убийца наказан. Только это придаст дяде Луису силы.
   Доктор Мартин покачал головой:
   – Месть может быть сильным мотивационным фактором. Только смотрите, чтобы она не сыграла с ним злую шутку. Да и с вами тоже.
   – Я не имела в виду месть. Я уверена, что дядя Луис, как и я сама, будет молить Бога, чтобы восторжествовала справедливость.
 
   Куинн лежал на спине, подложив под затылок ладони с переплетенными пальцами. Чашка чаю, пара таблеток аспирина и сочувственное внимание Кендал несколько способствовали ослаблению головной боли, но не помогли провалиться в сон. А ведь всего через несколько часов ему предстояло снова отправиться в полицейский участок, чтобы ответить на новые вопросы по поводу смерти Лулу.
   Господи, как же ему хотелось вернуть время назад и… И что? Отказаться от приглашения Лулу приехать в Мемфис? Прибыть в дом Лулу раньше и успеть предотвратить убийство?
   Куинн повернулся на бок и посмотрел на стоявший у изголовья будильник с цифровым табло. Четыре сорок три.
   Насколько он знал, Лулу, как никто другой, любила жизнь. Она стремилась испробовать в жизни все. В ее двадцать семь лет у нее вся жизнь была впереди. Замужество, дети, развод, новые замужества и разводы. Куинн с тихим смешком вспомнил, как они вместе чудили. Лулу была женской копией его самого. Недоброжелатели называли ее шлюхой. Те же, кто хорошо знал, считали ее раскрепощенной. Она так же любила мужчин, как он женщин. У них, пожалуй, были одинаковые принципы отношений с противоположным полом. Никаких сдерживающих факторов. Для связи пригоден любой объект. Никаких обязательств. Никаких обещаний. Секс ради секса. И никакой любви. Любовь – для дураков. А Лулу была не глупее Куинна. Знала, что к чему.
   Может быть, она связалась с кем-то, кто отказался играть по ее правилам? Может, кто-то решил, что если невозможно заставить Лулу принадлежать только ему, то пусть она не достанется никому?
   Если полиция бросит все силы на то, чтобы доказать, что Лулу убил он, настоящий убийца может ускользнуть. Этого нельзя допустить. Нужно не только найти способ доказать свою невиновность, но и сделать все возможное и невозможное, чтобы привлечь убийцу Лулу к ответу.

Глава 3

   Куинн грыз плитку высокобелковой смеси, предложенную Кендал с чашкой кофе. Кофе был хороший – черный и крепкий, как он и любил. Белковая же плитка имела вкус куска картона, покрытого тонким слоем дешевого шоколада. Куинн предпочитал на завтрак бифштекс и яйца. Он старался не изменять привычкам ни дома, ни в других городах, пользуясь услугами небольшого штата хорошо оплачиваемых работников, путешествовавших вместе с ним. Но вчера после оправдания Макбрайера он отослал обслуживающий персонал назад в Хьюстон, рассчитывая вернуться домой самолетом не позже чем в понедельник утром. Выходные же Куинн планировал провести с Лулу.
   – У меня есть пшеничный хлеб с низким содержанием холестерина, – сказала Кендал. – Могу сделать тебе тосты.
   Куинн посмотрел на сидевшую рядом за стойкой кухонного бара Кендал. Как ей удавалось выглядеть такой отдохнувшей и свежей в половине восьмого утра, если они разошлись по спальням только около трех? Желто-коричневый костюм, в тон сапогам и маленькой сумочке, лежавшей на стойке рядом с красным кожаным портфелем, великолепно сидел на ней. Все, что касалось Кендал, было превосходным: от модной короткой стрижки до неброского макияжа.
   – Не беспокойся, я не голоден. – Куинн положил на салфетку недоеденную плитку и поднес к губам кофейную чашку.
   – Ты поспал хоть немного?
   – Немного, – солгал Куинн. Ему так и не удалось заснуть. Лишь пару раз он проваливался в дремотное состояние.
   – Следует ли напомнить тебе, чтобы сегодня во время допроса ты мыслил как адвокат, а не как подозреваемый в убийстве?
   – Буду спокойным, сдержанным и логичным, – кивнул Куинн. – Не буду поддаваться эмоциям и буду помнить, когда предоставлять слово своему адвокату.
   – Пай-мальчик.
   – Милая, я никогда не был пай-мальчиком. – Куинн Кортес был кем угодно, но только не хорошим мальчиком. Он полагал, что добродетель переоценивают, и предпочитал быть богатым, влиятельным и успешным. Возможно, на пути к успеху ему пришлось поступиться некоторыми важными принципами, но он не сомневался, что снова прошел бы тот же путь, ничего не меняя. Разве что ему довелось бы вернуться к самому началу, когда Рико Кортес женился на Шейле Куинн из-за того, что обрюхатил ее, а через несколько месяцев после рождения сына просто исчез.
   Кендал рассмеялась:
   – Мне нравится твоя самонадеянность, но советовала бы несколько умерить ее сегодня. И, ради Бога, постарайся показать, что тебя расстроила смерть Лулу Вандерлей, ладно?
   – Я и в самом деле расстроен, – сказал Куинн. – Не могу сказать, что совсем сломлен, но… я хочу быть уверен, что кто бы ни был убийцей Лулу, он будет пойман и наказан.
   – Если будет найден настоящий убийца, с тебя будут сняты все подозрения.
   – Я хочу, чтобы убийца ответил за содеянное не из каких-то эгоистических соображений, а потому, что Лулу не заслуживала смерти. – Куинн стукнул чашкой о стойку, выплеснув немного кофе на руку.
   – Ты действительно любил ее, да?
   Куинн нахмурился.
   – А тебе кажется странным, что я мог любить женщину, которая была моей любовницей?
   – Нет. – Кендал задумчиво смотрела на него. – Что я нахожу действительно странным, так это то, что ты вообще способен любить женщину, любую женщину.
   – Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Я люблю женщин. Всех женщин. И ты тоже должна знать это.
   – Да, ты можешь заниматься любовью с женщинами, с любыми женщинами. Но это не значит, что ты любишь их. Если бы ты любил женщин, то не поступал бы с ними так, как это у тебя принято.
   – Ни одна из них не жаловалась, – непроизвольно вырвалось у Куинна.
   – Уверена, что ни одна женщина не жаловалась на твои достоинства любовника. Но как быть со всеми разбитыми сердцами? Тебе никогда не приходило в голову, что десятки женщин мечтали бы видеть великого Куинна Кортеса на коленях, молящим о любви?
   – По-моему, ты сказала, что я не причинил тебе боли, когда мы…
   – Я говорю не о себе, а о твоей репутации. Неужели до тебя не доходит, что если Лулу сказала хотя бы одному человеку о своем желании получить от тебя больше, чем просто страстный секс, то полиции нетрудно будет состряпать вокруг этого целое дело? Вроде того что она цеплялась за тебя и ты не мог отделаться от нее иначе, как только убив.
   – Лулу никогда не говорила, что ждет чего-то большего от наших отношений.
   – Она не говорила этого тебе, но можешь ли ты быть на сто процентов уверенным, что она не говорила никому другому, что любит тебя и хотела бы большей определенности в ваших отношениях?
   Куинн слез с высокого табурета и размял ноги.
   – Я не могу знать точно, что могла или не могла сказать Лулу кому-то другому. И все же уверен, Лулу не искала постоянных связей ни со мной, ни с кем-то еще.
   – Надеюсь, члены ее семьи и друзья подтвердят это. – Кендал отпила глоток кофе.
   – Члены семьи Лулу… – Куинн охнул. – Я и забыл о них. У нее не очень-то здоровый отец и сводный брат где-то в Миссисипи. Старик все еще руководит империей Вандерлеев с помощью кузины Лулу. Кажется, ее зовут Аннабел. Да, точно. Лулу говорила: «Аннабел – святая, настоящая мученица. Я люблю ее, но она такая зануда». Наверное, полиция Мемфиса ее известила…
   Кендал встала и обняла Куинна. Он посмотрел ей в глаза:
   – Думаешь, они собираются обвинить меня в убийстве Лулу?
   – Я думаю, что если не будет найден другой подозреваемый, то даже при наличии минимума косвенных улик они попытаются навесить это на тебя.
 
   Сидя в знававшем лучшие времена пикапе «шевроле» и прихлебывая черный кофе из кружки-контейнера, Джим Нортон медленно ехал по запруженной Поплар-авеню в направлении Центра криминальной юстиции. Перед тем как покинуть свою квартиру, он опустошил миску кукурузных хлопьев, запив их кружкой высококалорийного варева. Ему удалось поспать около четырех часов. Ночью он безуспешно пытался дозвониться до бывшей жены. Ему не было дела до того, где или с кем находилась Мэри Ли, но очень хотелось знать, где его сын. Снова ночует у друга? Как только у Мэри Ли начинался сексуальный зуд, она отсылала Кевина на ночь к приятелю.
   Можно было бы высказать свое возмущение. Раньше он так и делал. Но Мэри Ли тут же шла в наступление, говоря, что ему еще повезло, раз он хоть как-то участвует в опеке.
   – Хочешь лишиться права на посещение ребенка? – спросила она, когда он предложил забирать Кевина к себе на время ее свиданий. – Будь доволен, что я вообще разрешаю тебе время от времени видеться с сыном. В конце концов, это я дала согласие на предоставление тебе права посещения…
   Нужно будет позвонить ей позже, чтобы напомнить, что он собирается забрать сегодня вечером Кевина и пробыть с ним до утра понедельника. Джим хотел провести с сыном завтрашний день в семье своей сестры Сьюзен. Кевин с удовольствием общался с двумя кузенами-близнецами, которые были всего на год старше, чем он, и с кузиной, двумя годами младше его. Джиму нравилось, что сын мог видеть, как живет настоящая семья. Ему бы хотелось, чтобы и Кевин жил в такой же истинно американской семье с заботливой мамой, пекущей яблочные пироги. Но и он сам, и Мэри Ли сделали все, чтобы испортить друг другу жизнь. Из-за этого Кевин никогда не обретет того, чего так желал для него Джим.
   Конечно, проще было свалить всю вину на Мэри Ли. И иногда, изрядно выпив, Джим так и делал. Но, будучи совершенно трезвым, при беспощадном дневном свете он не мог не признать и своей доли вины. Будучи молодым, отчаянным и обуреваемым честолюбием, Джим не очень-то баловал вниманием жену и сына. Из-за его заносчивости и самонадеянности был убит напарник, а сам он оказался в больнице, да к тому же еще со свалившимися на голову неприятностями в отделе. К моменту морального и физического исцеления он успел потерять жену, хотя развелись они тремя годами позже.
   Припарковав машину на привычном месте и отстегнув ремень безопасности, Джим достал мобильный телефон и нажал кнопку вызова домашнего телефонного номера бывшей жены. К его немалому удивлению, после пятого гудка она ответила.
   – Мэри Ли?
   – Да. А ты кого хотел? Царицу Савскую?
   – Я пытался дозвониться до тебя ночью.
   – У меня было свидание.
   – И ты задержалась допоздна, да?
   Мэри Ли рассмеялась:
   – Это было свидание на всю ночь. Я только что вернулась.
   Если Мэри Ли думала, будто известие о том, что накануне она провела ночь с каким-то парнем, заденет его, то ошибалась. Джима ранил лишь один случай ее измены. Тот, когда он застукал ее в постели с тем тренером. После этого ему было все равно, с кем еще она трахалась. Правда, было неприятно, что у матери Кевина была репутация… какая? Может быть, нимфоманки, расставлявшей ноги по просьбе любого парня в Мемфисе? Мэри Ли всегда была неуемной в сексе и, видит Бог, отнюдь не была девственницей, когда они поженились, но Джим не придавал этому значения. Он безумно любил ее. Сходил по ней с ума. И она любила его. Он знал это.
   – Я просто хотел напомнить тебе, что заберу Кевина сегодня в половине седьмого, – только и сказал Джим. Сейчас не время говорить Мэри Ли о том, что Кевин проводит слишком много времени в домах чужих людей.
   – Он будет готов. С нетерпением ждет встречи с тобой.
   – Да, мне тоже не терпится встретиться с ним.
   – Джим?
   – Что?
   – Сегодня в «Коммерческом вестнике» я прочитала, что вы с напарником занимаетесь убийством Лулу Вандерлей. А Лулу Вандерлей была весьма влиятельной особой, не так ли? Так что если вам удастся найти ее убийцу и засадить его, ведь это никак не повредит твоей карьере, правда?
   – Перспективы моей карьеры уже давно не волнуют меня.
   – Тебя уже и многие другие вещи не волнуют.
   – Такова жизнь. – Джим тяжело вздохнул. – Передай Кевину, что я заеду в половине седьмого.
   Джим отключил телефон, не дожидаясь, пока Мэри Ли скажет еще что-либо неприятное. Все-таки нужно будет как-нибудь поговорить с бывшей женой без мыслей о том, как оно могло бы обернуться. Все эти «если бы только не…» – игры для идиотов.
 
   Аннабел вышла из своего белого «кадиллака» и с глубоким вздохом забросила на плечо кожаную сумочку. По пути из Остинвилла она сделала около дюжины звонков по спутниковой связи, которая позволяла без риска отвлечься от дороги и спокойно вести машину. Переговорила с президентом и двумя вице-президентами компании «Вандерлей инк.» и помогла их заведующему отделом по связям с общественностью составить текст заявления по поводу убийства Лулу. Кроме того, она дважды звонила дяде Луису, и ее сердце сжималось при звуке его слабого, дрожащего голоса. Узнав, что доктор Мартин позаботился о том, чтобы за дядей был установлен круглосуточный уход в течение всей недели, Аннабел немного успокоилась.
   Рано утром перед отъездом она успела ответить на несколько телефонных звонков репортеров газет и телевидения, как местных, так и штата, и даже национальных. Убийство ее двоюродной сестры оказалось в передовицах новостей не только в штате Миссисипи, но и по всему югу страны. Даже сейчас, через двенадцать часов после сообщения шерифа Броди, Аннабел было трудно поверить в реальность произошедшего. Смириться с потерей близких всегда трудно. Аннабел уже приходилось испытывать горе утраты – сначала это была смерть тети Меты Энн и родителей, потом она потеряла Криса. Когда умирает кто-то молодой, как Лулу, утрата кажется еще более болезненной из-за ощущения, что человек лишился возможности прожить полную жизнь. Такие чувства Аннабел уже испытывала два года назад, когда умер Крис. Он так долго был смыслом ее жизни, что сразу после похорон она совсем расклеилась. Но не в характере Аннабел было поддаваться депрессии и жалеть себя. Она взяла себя в руки, отбросила тяжелые мысли и снова окунулась в работу. Спасибо работе – сколько раз она спасала ее в трудные времена.
   Входя в Центр криминальной юстиции со стороны Поплар-авеню, Аннабел попыталась вспомнить все указания обходительного офицера полиции, с которым она связалась час назад на подъезде к городу. Погруженная в мысли о том, как в этом огромном комплексе отыскать криминальное подразделение полицейского управления, а также о том, что ей скажут об убийстве Лулу, Аннабел не заметила, как вокруг нее начала собираться группка каких-то людей. Вдруг кто-то выкрикнул ее имя. Она вздрогнула и принялась оглядываться в поисках человека, окликнувшего ее.
   – Мисс Вандерлей? Аннабел Вандерлей? – Невысокий юркий человек с камерой в руке двинулся к ней.
   – Кто вы? – спросила она. – Что вам нужно?
   – Вы ведь Аннабел – двоюродная сестра Лулу Вандерлей? – спросила подошедшая вплотную маленькая худенькая блондинка с микрофоном.
   – Разрешите задать вам несколько вопросов, – вклинился еще один репортер.
   – Мне нечего сказать вам, – ответила Аннабел. – Ответственное лицо по связям с общественностью компании «Вандерлей инк.» сегодня в полдень сделает по этому поводу заявление в штаб-квартире компании в Джексоне, штат Миссисипи.
   – Правда ли, что Лулу убил ее последний любовник?
   – Была ли она изнасилована перед убийством?
   – Как ее убили? Застрелили? Задушили? Зарезали?
   Вопросы сыпались на Аннабел один за другим, по мере того как репортеры продолжали обступать ее со всех сторон, тыча микрофонами и камерами в лицо.
   – Пожалуйста, оставьте меня в покое. – Аннабел попыталась протиснуться сквозь обступивших ее репортеров, но теснившая со всех сторон изрядно увеличившаяся толпа не выпускала ее.
   Но тут явившийся словно ниоткуда высокий широкоплечий мужчина прорвался сквозь ряды мучителей Аннабел и обнял ее за талию, отталкивая репортеров в сторону. В ответ на их протесты он остановился и издал рык, от которого у Аннабел перехватило дыхание. Она взглянула на своего спасителя. Его свирепый вид напугал бы и черта. Репортеры продолжали брюзжать, но попыток приблизиться к ней ближе не предпринимали.
   – Вы ведь слышали, что сказала леди. Оставьте ее в покое. – У мужчины был низкий бархатный баритон.
   Вздохнув с облегчением, Аннабел одарила своего рыцаря благодарной улыбкой. Она терялась в догадках, кто бы это мог быть? Может быть, полицейский в штатском?
   Аннабел незаметно попыталась оценить его внешность. Это был чрезвычайно привлекательный мужчина со жгуче-черными волосами и большими темно-карими глазами. Однако миловидным его не назовешь. Учтивый, но жесткий, в элегантном, сшитом, вероятно, на заказ темно-синем костюме, что говорило о том, что он человек состоятельный. Тогда это вряд ли полицейский. Сомнительно, чтобы годовой оклад полицейского, даже детектива, превышал сорок – пятьдесят тысяч долларов. Костюм же этого человека стоил несколько тысяч.
   По-прежнему обнимая Аннабел за талию, он крепче прижал ее к себе. Ее сердце учащенно забилось, живот пронизала дрожь. Аннабел постаралась убедить себя, что это просто нервная реакция.
   – Большое спасибо вам, мистер…
   – Кортес. Куинн Кортес.
   – Я очень признательна за то, что вы пришли мне на помощь, мистер Кортес. – Они посмотрели друг другу в глаза. Ей показалось, что он хочет что-то сказать.
   – Эти репортеры временами ведут себя как настоящие придурки, – сказал он. – Вы потеряли сестру…
   – Откуда вы… А, наверное, прочитали о Лулу в сегодняшней газете.
   Высокая темноволосая женщина, миновав толпу, подошла к Куинну:
   – Я уверена, что с мисс Вандерлей уже все в порядке. У нас встреча, – постучав по золотым часам на запястье, сказала она. – Через пять минут. Ты не должен опаздывать.
   Мужчина даже не шелохнулся и не убрал руку с талии Аннабел.
   – Прошу вас, не рискуйте из-за меня опозданием на важную встречу, – сказала Аннабел. – Теперь я сама справлюсь. Не думаю, что они станут и дальше преследовать меня.
   Ее охватил трепет под ласковым взглядом Куинна.
   – Я должен убедиться в том, что вы беспрепятственно вошли в здание.
   Вдруг один из газетчиков крикнул:
   – Мисс Вандерлей, насколько хорошо вы знаете мистера Кортеса? По-видимому, вы не думаете, что он имеет какое-то отношение к убийству вашей кузины, верно?
   «Что сказал этот репортер? Почему он решил, что мистер Кортес как-то связан с убийством Лулу?»
   Аннабел отвела взгляд от Куинна и посмотрела на репортера:
   – О чем вы говорите?
   – Вас тоже связывают романтические отношения с мистером Кортесом, как и вашу кузину? – спросил тот же репортер. Заметив откровенное удивление на лице Аннабел, он добавил: – Судя по тому, как вы общаетесь с мистером Кортесом, и по тому, как он ринулся вам на помощь, смеем ли мы предположить, что вы с ним близкие… друзья?
   – Я никогда… – Аннабел поняла, что не сможет найти достойный ответ. То, что она выглядит явно шокированной, только компрометирует ее.
   – Не отвечайте им, – шепнул Куинн и повел ее дальше. Бегство было самым лучшим выходом из положения, так что Аннабел позволила ему повести себя к дверям здания.
   – Мисс Вандерлей, вы ведь не убили Лулу, узнав, что та спит с Куинном Кортесом? – Трусившая вслед за Аннабел, Куинном и темноволосой женщиной блондинка тянула руку с микрофоном.
   Аннабел повернулась к репортерше:
   – Уйдите прочь. Не приставайте ко мне. Я не понимаю, о чем вы говорите, и меня это не волнует.
   – Вас не волнует, что убили вашу кузину или что в этом, возможно, замешан мистер Кортес? – прокричал кто-то из толпы.
   – Давайте войдем внутрь и отделаемся от них, – предложил Куинн. – Я потом объясню, что происходит.
   – Объясните сейчас. – Аннабел отпрянула от него.
   – Не предоставляйте им возможности трепать наши с вами имена и Лулу, – предупредил Куинн.
   Аннабел стояла как вкопанная и смотрела на него.
   – Вы с Лулу были… вы были…
   Куинн заговорил тихо, чтобы слышала только она:
   – Мы с Лулу были любовниками. Мы договорились о свидании на вчерашний вечер. Это я обнаружил ее тело.

Глава 4

   Аннабел, ошеломленной признанием Куинна Кортеса, все же удалось сохранить самообладание. Хотя она и была на грани срыва. Но почему тот факт, что ее спаситель был одним из многочисленных любовников Лулу, так обеспокоил ее? Разве репортеры не намекали на то, что мистер Кортес мог быть каким-то образом связан с преступлением?
   «Правда ли, что Лулу убил ее любовник?»
   Когда один из репортеров задал именно такой вопрос, Аннабел не обратила на это особого внимания. Но теперь, когда она заглянула в глаза Куинна Кортеса, вопрос этот приобрел вдруг первостепенную важность.
   – Так… это вы обнаружили тело Лулу?
   – Помилуйте, мисс Вандерлей, только не здесь, не перед репортерами.
   Аннабел кивнула:
   – Да, конечно, вы правы.
   Он взял ее за локоть, но она инстинктивно отшатнулась, хотя не стала возражать, когда Куинн и его спутница, с двух сторон отрезав ее от репортеров, сопроводили внутрь здания.
   – Они последуют за нами, – сказала спутница Куинна. – Идите вперед, а я разберусь с ними.
   – Спасибо. Буду ждать тебя наверху. – Куинн одарил свою компаньонку сногсшибательной улыбкой.
   – Смотри не увлекайся, – ответила та, переводя взгляд на Аннабел.
   – Не буду. – Взяв Аннабел под руку, Куинн повел ее дальше. – Уйдем отсюда, пока не поздно. Пусть Кендал разбирается с ними.
   – Кендал?
   – Кендал Уэллс, моя приятельница и адвокатесса.
   Адвокатесса? Ему что, нужен адвокат? Значит ли это, что он виновен в преступлении? Может, он подозревается в убийстве Лулу?
   Несмотря на замешательство, Аннабел охотно приняла его помощь в бегстве от репортеров и позволила провести себя в холл и дальше через металлодетекторы. Однако как только они подошли к лифтам, она, нахмурившись, отстранилась от него и нажала кнопку.
   – Значит, вы были любовником Лулу? – спросила она в ожидании лифта.
   – Да, мы были любовниками.
   – Прошлой ночью у вас должно было состояться свидание, и вы нашли… обнаружили ее тело.
   – Верно.
   Открылись двери одного из лифтов справа от них. Аннабел вошла, нажала кнопку десятого этажа и повернулась к вошедшему в кабину вслед за ней Куинну.
   – Полиция подозревает вас в связи с этим преступлением?
   – Вероятно. В случае любого убийства подозрение обычно в первую очередь падает на ближайших родственников и друзей жертвы, во всяком случае, на начальной стадии расследования.
   – Вы говорите так, будто вы…
   – Я адвокат. Странно, что вы не слышали обо мне. Я достаточно известен. Теперь, скорее, печально известен, – саркастически пробормотал Куинн.
   Глядя на него, Аннабел ощутила, как напряглись мышцы живота в мрачном предчувствии.
   – Лулу часто в качестве друзей выбирала влиятельных и сильных мужчин. Причем обычно эти мужчины были лишь немного старше ее.
   – Мне тридцать девять. Наверное, двенадцатилетняя разница в возрасте говорит о том, что я значительно старше Лулу. Но насколько я знаю, ей нравились и парни ее лет и даже моложе.
   – Похоже, мою двоюродную сестру вы знаете лучше, чем я.
   – Вы ведь не были с ней особенно близки. По крайней мере когда стали взрослыми, – сказал Куинн.
   – Да, это так. Мы уже долгое время не были близки. Мы с Лулу выбрали разные дороги.
   – Вы говорите об этом с оттенком превосходства, мисс Вандерлей. Как я понимаю, вы не одобряли гедонистического образа жизни кузины.
   Лифт остановился на десятом этаже, и двери открылись. Аннабел вряд ли догадывалась о том, что им нужно выходить на одном этаже и, возможно, идти в один и тот же кабинет.
   Вместо ответа на вопрос Куинна она сама задала вопрос:
   – Мистер Кортес, вас сейчас будут допрашивать по поводу убийства Лулу?
   Выйдя из кабины лифта, Куинн придержал дверь рукой, чтобы Аннабел не зажало при выходе.