Страница:
Ли Бартон
Человек-Тень
Элегантный стремительный «Вольво» заливал светом своих четырех мощных фар извилистую дорогу, ведущую в Хэмстед. Острые глаза Пола Донована следили за таинственными тенями и причудливыми силуэтами, которые создавали тени проносящихся мимо деревьев. Из-за очередного поворота возник старый, покрытый соломой сарай, разваленный и призрачный.
Лучи фар выхватили старика на древнем велосипеде.
Американец нажал на тормоз. Старик подозрительно рассматривал его спортивный автомобиль.
— Простите, вы не могли бы сказать, далеко ли до Лидхэма?
— Примерно миля.
— Там есть гостиница, где можно остановиться на ночлег?
— Да. «Зеленый слон».
— Это на трассе?
— Да. По правой стороне. Проскочить невозможно.
— Большое спасибо.
Старик опять взгромоздился на велосипед, а Донован тронулся дальше.
Он добрался до городка и нашел гостиницу, на вывеске которой был нарисован слон. Впрочем, ни один зоолог слона бы в нем не признал. Слон в этом городке среди болот был такой же экзотикой, как и «Вольво». Донован занял на нем призовое место в Индианаполисе, на этой гонке из гонок.
Он аккуратно поставил машину, запер ее и поднял крышку, поскольку на темном низком небе не было луны, а воздух был наполнен запахом приближающегося дождя.
Пол толкнул тяжелую дубовую дверь гостиницы. Перед ним оказались две другие двери, на одной из которых была табличка «Холл», а на другой — «Пивная».
Донован открыл дверь в холл. Первое, что он здесь увидел, был прекрасный камин из необожженного кирпича в елизаветинском стиле. На его широкой полке стояли латунные и медные принадлежности, под потолком висели кружки и горшки, а на стене находились, прикрепленные крест-накрест, два древних дуэльных пистолета. На другой стене висели в рамах карта города и почетная грамота. Историческую обстановку дополняли конская сбруя и шкура барса. Все эти ценности могли привести в восторг любого коллекционера.
Высокий тонкий голос вернул его к действительности.
— Добрый вечер, сэр. Что вы желаете?
— Скотч.
— Шотландский или ирландский?
— Ирландский.
Пол рассматривал небольшого роста человека, очевидно, хозяина.
Табличка над дверью утверждала, что Вильям Картер имеет лицензию на продажу пива, вина и спиртных напитков. Судя по всему, этот человек и был Картером. Ведь по виду «Зеленого слона» нельзя было предположить, что тут много прислуги.
— У вас здесь отличная коллекция, мистер Картер.
Донован кивнул в направлении гостиной.
— Я рад, что вам понравилось. Это заняло у меня много времени.
— Охотно верю.
— Вот эта бутылка — еще времен королевы Анны.
— Неужели?
— Да. Большинство медной утвари тоже восемнадцатого-девятнадцатого веков. А некоторые вещи старше. Вы заметили оловянные кубки?
Хозяин вышел из-за стойки бара, чтобы лично продемонстрировать кубок.
«Да он и сам древнее ископаемое среди своего антиквариата», — подумал Пол.
— Вот кубок.
Сморщенный человечек держал оловянный сосуд XVI века. В одном месте кубок был слегка помят, в другом виднелась трещинка, однако что-то в этом старом металле привлекло внимание Донована.
Кубок блестел так, что даже превосходил своим блеском мягкую латунь и красную медь. — Я всегда говорил, что эль из этого оловянного кубка самый вкусный. Не хотите попробовать?
— Нет. Спасибо.
— Тогда смотрите.
Картер включил электрическую лампу, которая лежала на асбестовой пластине.
— Боюсь, что мы вскоре перестанем пользоваться старыми приборами, — сухо засмеялся он и наполнил кубок элем. А когда лампа разогрелась, погрузил ее в сосуд.
Над кубком поднялось небольшое облачко пара. Запахло горячим пивом.
Картер с наслаждением втянул носом пар. Он вынул лампу из пива и протянул Доновану кубок.
— Ну, сэр. Что вы об этом скажете?
Картер смотрел на американца с таким выражением, как будто он был собакой, которая только что выкопала из земли кость и принесла своему хозяину.
Донован сделал большой глоток. К его удивлению, вкус у эля был еще приятней, чем он ожидал.
— Да, это действительно прекрасно. Я запишу рецепт. Пригодится дома на званых вечерах.
— А откуда вы, сэр?
— Из Бэртона в Новой Англии. А сейчас приехал из Филадельфии.
— В отпуске?
— Да, пожалуй, но в деловом отпуске. Пишу серию статей для журнала, — Большие статьи?
Старенький хозяин явно заинтересовался гостем.
— Не очень. И все же я надеюсь, что они должны заинтересовать специалистов.
— Да, сэр. Я тоже надеюсь.
Картер скрючился за своей широкой стойкой, как старый сыч, который ждет куска падали, чтобы его сожрать.
— Сейчас я пишу о сверхъестественных событиях. Готовлю серию о духах и привидениях Восточной Англии. В частности, о привидениях Бродлэнса.
— Тогда перед вами открывается большое поле деятельности.
Картер склонил голову набок, что сделало его еще больше похожим на птицу.
Донован проследил за взглядом хозяина и увидел пожелтевшую грамоту в рамке, висевшую на противоположной стене.
— Пожалуй, это то, чего вы никогда еще не видели. Донован допил пиво и подошел к экспонату, на который показал Картер.
— И верно, разобрать, что тут написано, нелегко. Что это?
— Старые готические буквы расшифровать нелегко, но я наизусть знаю текст. Прочесть?
— Да, пожалуйста. Я буду рад.
— "Легенда о Ночном Страннике", — начал Картер своим своеобразным высоким голосом.
Донован смотрел на грамоту через плечо маленького хозяина. Из трех слов он понимал максимум одно. Староанглийский шрифт он разбирал с большим трудом. Тем более, что это были рукописные буквы, сохранившие почерк давно забытых людей.
— Интересно, сколько лет этой грамоте? — спросил Донован.
— Не так много, как вы могли бы предположить.
— А точнее?
— Ранние варианты легенды относятся к средним векам.
— Это означает, что происхождение грамоты готическое?
Не больше, чем я сам. Грамота имеет не большее отношение к средним векам, чем электрическая лампа, которой я вам подогревал пиво. Это обычная ранневикторианская подделка, не более того.
— Поразительно.
— Я могу показать вам церковь в Норвике, которая выглядит так, как будто ее построили в XIV веке. И тем не менее я сам помню, как ее строили.
— А эта легенда о Ночном Страннике, она действительно древняя или тоже викторианская?
— Я не специалист в оккультных науках, — ответил Картер, — но я бы сказал, что легенда пересказывалась незадолго до изготовления грамоты — наиболее вероятно она датируется XVIII веком.
— Извините, что я прервал эту историю, Продолжайте, пожалуйста.
Только теперь Донован обратил внимание, что бар был удивительно пуст. Из своего опыта посещения подобных заведений он знал, что английские сельские гостиницы не были избалованы посетителями, однако «Зеленый слон» выделялся даже среди них своей пустотой. Прислушиваясь к чтению Картера, Донован пытался уловить хоть какой-нибудь шум из бара. Но вокруг царила тишина. Он и хозяин казались единственными обитателями дома.
Высокий голос звучал глухо и таинственно. — "Ночной Странник бродит по рекам, переходит через болота, скользит по мокрой и высокой траве. Он проходит сквозь стены, на которых ни один смертный не может не оставить свой след. Люди видят его при свете дымящихся фонарей. В полночь одинокие путники видят, как он ходит по могилам. Темна ночь, но Ночной Странник еще темней. Высоки и праздничны дымовые трубы, но еще выше, еще праздничней его шляпа, отбрасывающая тень на лицо, которое не дано увидеть человеку.
Кто он, человек темноты и тени? Что он роет своей лопатой, которую носит на плече? Зачем ему сокровища, которые он достает из земли? Где он прячет свои богатства? И где найдет он покой, когда понадобится ему вечный покой?
Его тень скользит мимо, как дыхание смерти. Закрывайте ваши двери, проверьте ставни на окнах. Смотрите на огонь свечи или пламя в камине, чтобы его тень не затемнила ваши глаза. Если он приблизится к вам, отведите взгляд в сторону. Если он стучится в вашу дверь — не слушайте стук. Если он зовет вас по имени — не отвечайте ему. Оставьте ему звезды, оставьте ему дождь, оставьте ему камыши, оставьте ему темные болота.
Не пересекайте ему путь, когда он странствует. Смертный человек сотворен для дневного света, оставьте тень, которая скользит мимо вас в ночи, в ее мрачном окружении".
Картер вопросительно посмотрел в лицо Доновану.
— Ну, что скажете? — Это очень странно.
— И это все, что вы можете сказать? Донован почему-то ощутил раздражение.
— А как я, черт побери, должен отреагировать? Стать на голову и заорать от радости?
Картер отступил на шаг, как будто получил пощечину.
— Мне очень жаль, сэр.
— Ну, хорошо, — улыбнулся Донован. — Если хотите знать, это описание глубоко поразило меня.
— Да, так оно действует на большинство людей. Видите ту царапину на стекле? Я еле успел помешать одному парню уничтожить этот манускрипт.
— Могу понять этого человека.
— Но я думал, вас интересуют сверхъестественные вещи.
Донован глубоко вздохнул и пожал плечами.
— Да, конечно. Некоторые люди проявляют странный интерес к болезням, но это ведь не означает, что они сами хотели бы заболеть.
— Хорошее сравнение. Вы рассуждаете очень здраво, мистер Донован.
— Я думаю как журналист, а это не всегда то же самое. Существуют различия между здравым и впечатлительным мышлением. Гитлер был выразительным, Сократ — ясным.
— А теперь вы говорите, как пастор, — Моя мать была ирландкой католического вероисповедания, а отец — дьяконом в одной из церквей Хэмстеда.
— А я, скорее, беженец из Бостона.
— Любопытное определение. Вы и теперь ищете место, куда убежать?
— А что, вы хотите его предложить?
— Может быть...
Донован почувствовал, что в комнате резко похолодало. Леденящее ощущение страха вдруг охватило его, волосы на голове встали дыбом.
— Что-то не так?
— Да нет.
— Вы ведь знаете, что говорят обо мне люди? Что смерть меня обошла.
— Странное суеверие.
— А вы что, специалист в области суеверий?
— Я бы этого не утверждал, но я знаю больше о суевериях, чем другие.
— Теперь вы разбудили во мне любопытство. Картер покачал головой и показал на рукопись за поцарапанным стеклом.
— Человек, который мог бы рассказать вам такие истории, — сам Ночной Странник.
— А вы уверены в том, что он действительно существует?
— Зимой я пересекал Атлантический океан. Видел громадные горы дрейфующих льдов, настоящие острова смерти, белые и холодные, как покрытые снегом могилы.
— При чем тут айсберги?
— Я никогда не видел Северный полюс, но эти ледяные горы доказали мне, что он существует. Кто видел Ночного Странника? Но я знаком с людьми, которые видели доказательства его существования.
— Вы серьезно? — спросил Донован, подумав, что доводы Картера весьма убедительны.
— Элли Фарсон, вероятно, знает больше других. Это странный старик. С ним тяжело познакомиться, а еще тяжелее разговаривать.
— А чем он занимается?
— Элли охотник. Он постоянно в пути. Иногда он пропадает неделями. Искать его дома бессмысленно, он там редко бывает.
— Может быть, я оставлю ему записку, что хотел бы с ним встретиться?
— Не знаю, умеет ли он читать, но попробовать можно.
За время работы в журналистике Донован научился неплохо оценивать людей. Почему-то с каждой минутой, проведенной в обществе Картера, он чувствовал себя все более неуютно.
Десять минут беседы с хозяином ясно показали Доновану причину, по которой в «Зеленом слоне» вряд ли можно было встретить посетителей. Он и сам потерял всякое желание провести здесь ночь. Человек слабее Донована вряд ли мог бы сопротивляться гипнотическому воздействию хозяина.
Со спокойной уверенностью человека, который знает, что делает, Донован заказал себе виски, быстро выпил и покинул бар.
Забравшись в автомобиль, он включил внутреннее освещение и начал рассматривать карту. Лидхэм был фактически островом, окруженным речками и болотами. Пол внимательно изучал местность, но из головы не шел рассказ о Ночном Страннике, который он услышал.
Однако, когда он начал вспоминать этот рассказ подробнее, оказалось, что почти никакой информации он не содержал. Только множество темных намеков.
Донован еще раз бросил взгляд на карту. Необходимо было определить место для ночевки. Но ждать здесь было нечего. Пол сдвинул тент крыши, завел мотор и поехал в направлении Ходленда.
Он как раз думал о Ночном Страннике, скользящем мимо коричневого камыша, когда в лучах фар встречного автомобиля увидел на другой стороне дороги фигуру девушки. Она мелькнула перед Донованом на одно мгновение, но этого было достаточно, чтобы увидеть длинные черные волосы, высоко поднятый подбородок и темные блестящие глаза. Судя по всему, девушка ловила попутную машину.
Недолго думая, Пол затормозил, развернулся и поехал в обратном направлении. Теперь его фары высветили женскую фигуру. Ветер играл ее волосами и развевал подол тонкого красно-белого платья.
Донован притормозил. Девушка глянула на него, я тут он ощутил, что ее глаза читают самые сокровенные мысли.
— Вы едете в Хаммертон?
— Раньше — нет, а теперь — да, — рассмеялся Пол.
В этот момент он заметил, что девушка была полукровкой. Ее оливковая кожа приобрела этот цвет не за счет солнца.
— Я видела, что вы развернулись. Акцент девушки напоминал американский.
Она уже села в автомобиль и удобно устроилась на сиденье.
— Итак, где находится Хаммертон?
— На другой стороне Лидхэма.
— Надеюсь, что найду это место. Я штудировал эту проклятую карту, пока у меня в глазах не помутилось.
— Если вас не затруднит подвезти меня, то я покажу дорогу.
— Нет проблем.
— Вы ведь развернулись специально из-за меня? — спросила девушка. Пол кивнул.
— Почему?
Это слово прозвучало как вызов.
Девушка разыгрывала наивную честность, но в ней ощущалось отсутствие невинности, которое должно было быть с этим связано.
Добавив газ, Пол искоса взглянул на пассажирку и оценил ее возраст в 18-20 лет.
— Меня зовут Пол Донован, — сказал он с неожиданным смущением. — А вас?
— Шейла.
— Шейла — и все?
— Моррисон.
— Это звучит гораздо более по-английски, чем ваш акцент.
У Шейлы оказалась великолепная улыбка, и Пол подумал, что из нее получилась бы отличная модель для рекламы зубной пасты. Но в ее дикой свободе было что-то отчуждающее.
— Вы живете в Хаммертоне? — спросил Донован.
— Да, можно сказать, так, — ответила Шейла выбирая слова с неожиданной тщательностью. Пол бросил на нее быстрый острый взгляд.
— Почему?
— Я терпеть не могу людей из деревни, а они не любят меня.
— Почему же?
Шейла пожала плечами. Весьма грациозно, как отметил Пол. На ее лицо легло печальное выражение, но глаза горели раздражением.
— Вы американец, не так ли?
— Да, я американец ирландского происхождения.
— Мой отец был американцем. Он жил в Северной Каролине, как рассказывала мне мама. Он был негр. — Произнесено это было с вызовом. — Отец вернулся в Америку, когда я была еще совсем маленькой. Мать отвезла меня к бабушке. Потом бабушка умерла, отец тоже. Я сейчас живу одна.
— Вы живете.., одна?
— Да. И не знаю, зачем это все вам рассказываю.
Мы ведь только что познакомились.
— Может быть, потому, что у меня открытое и честное лицо? — засмеялся Донован.
Шейла посмотрела на него испытующе.
— Это не так смешно, как хотелось бы, — сказала она обезоруживающе.
— Любопытно, что это должно еще, черт побери, означать? Какая дурацкая сегодня ночь. Голос Пола звучал слегка раздраженно.
— А что еще произошло? — спросила она.
— Вы знаете деревню, из которой я выезжал?
— Линдхэм? Да, я ее знаю хорошо, — подтвердила Шейла.
— И эту забегаловку «Зеленый слон»?
Шейла неожиданно вздрогнула.
— Я знаю «Зеленый слон», но не хотела бы об этом говорить.
— Там что-то не в порядке?
— Есть там один старик.., по имени Картер.
— Расскажите мне о нем.
— Он вызывает во мне страх. Он носит маску. Странный человек. Я могу угадать характер разных людей. Хороший, средний, как у вас, или плохой. Но я не могу разобраться в Вильяме Картере. Есть события в его жизни, о которых никто не знает. Он замкнут, а если чувствует, что за ним наблюдают, он как бы надевает маску.
Ее голос понизился до шепота.
— У него очень любопытная коллекция антишариата.
Девушка опять вздрогнула.
— Некоторые из этих вещей не так невинны, как они выглядят.
Вспомнив о своих навязчивых мыслях, Донован спросил:
— А знаете ли вы что-нибудь о Ночном Страннике?
Шейла пронзила его взглядом.
— А что, Картер рассказывал вам о Ночном Страннике?
— Да. Он даже показал мне манускрипт.
— Я тоже видела его. Вам вряд ли понравилась эта забегаловка. Я лично ее терпеть не могу, но была там.
Девушка посмотрела на звезды и резко взмахнула рукой.
— Откуда вам знать, что какое-то место вам не нравится, если никогда там не были? Но хватит об этом. Будьте осторожны, через несколько минут мы выезжаем на главную дорогу.
Последнее замечание Шейлы вернуло разговор в другое русло. Но Пол подумал, что Ночной Странник не имеет никакого отношения к правилам дорожного движения.
Он вывернул вправо, пересек главную дорогу, проехал еще несколько километров и, наконец, свернул к Хаммертону.
— А вот мой дом.
Шейла показала на старый, ветхий деревенский дом, подобный которому можно встретить только в Норфолке. На соломенной крыше свили гнездо птицы. Лучи фар осветили в саду высокие заросли сорняков.
Дом был погружен в темноту. Он выглядел заброшенным и печальным.
— Не хотите зайти?
Улыбка медленно разлилась по лицу Донована, Он подвел автомобиль к самой ограде, выключил фары и пошел за Шейлой в дом.
Сад выглядел таким же диким, как девушка. Впереди послышался скрип открываемой двери.
Шейла включила свет. Комната была такой же печальной и потерянной, как дом и сад. За порванными обоями виднелась голая стена. Здесь стояла софа, а на одной из стене висела полка с маленькими вазочками для фруктов. Все это было покрыто толстым слоем пыли.
Шейла, такая же загадочная, как и до знакомства, подошла к полке и взяла несколько листиков.
— Вы понимаете что-нибудь в часах? — спросила она с надеждой.
— Я журналист. Пишу для журнала. Чаще всего о фольклоре и привидениях.
— Потому вы меня и спрашивали о Ночном Страннике?
— Да, поэтому.
— Если вас интересует сверхъестественное, послушайте стихотворение, которое я сама написала.
— Я не говорю, что меня это особо интересует. Про-, сто я этим зарабатываю деньги.
— Я назвала стихотворение «Жалоба мертвеца».
Шейла как будто не слышала его. Она продекламировала стихотворение.
И Пол был потрясен трогательностью его сюжета. Тем более, что автором стихов была простая деревенская девушка.
Казалось, прошла вечность, когда он услышал рядом какой-то шелест. Донован открыл глаза. Шейла сидела рядом с ним, и ее нежные пальцы гладили его руку. Некоторое время они не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
Вдруг возле дома послышались чьи-то гулкие шаги, и тут же застучали в дверь.
— Мисс Моррисон!
Голос был громкий и пронзительный. Девушка испуганно вскочила.
— Мне очень жаль. Я не знала, что у вас гость.
Женщина выговорила слово «гость» так, как будто в нем было что-то предосудительное.
— Ничего страшного. — Неприкрытый вызов звучал в голосе Шейлы.
— Это Джесси Барроу. Она, кроме всего прочего, еще и почтальон.
Донован сунул руки в карманы и холодно кивнул.
— Добрый вечер.
— Что вы так кричали, Джесси?
— Срочный звонок из больницы.
— Мне? — удивленно спросила Шейла.
— Одну минуту, я все записала. Джесси порылась в кармане.
— Входите же, — предложила ей Шейла.
Почтальонша вошла в дом. Казалось, что ее нос и глаза обшаривают все его закоулки. Донован с отвращением представил себе те слухи, которые уже утром будут носиться по деревне.
Джесси наконец вытащила листок бумаги, на котором было записано сообщение.
— Это по поводу Фарсона, — сказала она. Донован встрепенулся. Он ощутил интерес к новостям, принесенным незваной гостьей.
— Несколько часов назад Фарсон в тяжелом состоянии доставлен в больницу. Сейчас он без сознания, но в бреду зовет а ас.
— Меня?
В голосе Шейлы послышались слезы.
— Вы его хорошо знали, мисс Моррисон?
— Это очень странный пожилой человек, — ответила Шейла. — Но я его любила. Он был не такой, как остальные.
Голос Шейлы звучал почти жалобно.
— Хотите, мы сейчас поедем в госпиталь? — спросил Донован сочувственно.
— Была бы очень вам благодарна. А для вас это действительно несложно?
— Вы что, поедете в больницу? — с любопытством спросила почтальонша.
— Вы готовы? — спросил Донован, не обращая внимания на Джесси. — Тогда пошли.
Пол направился к двери. Губы почтальонши слились в тонкую линию, когда Шейла без особых церемоний выставила ее из дома.
— В любом случае, спасибо за сообщение — сказала она. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Почтальонша растворилась в темноте улицы.
Пол надвинул тент крыши и завел двигатель.
— На заднем сиденье одеяло. Даже удивительно, насколько холодно бывает ночью.
— Ничего, я люблю ветер.
Они быстро проскочили деревню. На трассе Доневан прибавил газу. Стрелка спидометра заколебалась в районе сотни. Они проскочили площадку для гольфа, небольшой ипподром. Подъезжая к Ярмуту, Пол поехал медленнее.
— Вы знаете, где здесь больница?
— Да, вот тут, слева.
Донован резко затормозил, свернул в ворота больницы и остановился.
Больница напоминала ему о скоротечности жизни.
«Донован, ты становишься слишком уж философом, — сказал он себе. — Пока нужно радоваться жизни».
В приемной их встретила эффектная молодая медсестра. Судя по виду, она была родом с Ямайки. Ее улыбка была теплой и искренней.
— Добрый вечер. Я сопровождаю мисс Шейлу Моррисон. Она получила сообщение, касающееся одного из ваших пациентов — мистера Элли Фарсона. Он, должно быть, опасно болен и вызвал мисс Моррисон.
Медсестра посмотрела на список, лежавший под стеклом на ее столе.
— Да, действительно.
У одиннадцатогопоста вы можете подняться лифтом.
— Большое спасибо.
В коридоре их уже ожидала дежурная.
— Боюсь, что ваш друг очень болен, — сказала она.
Донован бросил быстрый взгляд на Шейлу и увидел, что в ее темных глазах стоят слезы.
В палате на кровати лежал худой бледный старик. В его серебряных волосах кое-где были видны темные пряди. На шее часто билась голубая жилка. Из уголка рта старика вытекала тонкая красная струйка. Дежурная сестра вытерла ее специальным платком.
Слезы непрерывным ручьем потекли по лицу Шейлы. Она взяла худую белую руку, бессильно лежавшую на простыне.
— Элли, ты слышишь меня? Это я, Шейла.
Голова старика чуть шевельнулась. Бескровные губы задрожали, как будто он хотел что-то сказать. Неожиданно он взглянул на девушку. Судя по всему, он не замечал присутствия Донована и медсестры.
— Ночной Странник... — выдохнул он.
Его широко раскрытые глаза затуманились. Казалось, они видели что-то по ту сторону бытия. Но жизнь еще теплилась в его истощенном болью теле.
— Человек в высокой шляпе... — бормотал он еле слышно. — Он кивнул мне, но я не хотел идти. Я показал бы ему, если бы у меня было ружье.
— Где? — не выдержал Донован. — Где это было?
— Вумокское болото, — прохрипел дрожащий голос. Шейла посмотрела на Донована.
— Я знаю это место, Пол, — сказала она тихо.
— Он был, как громадная черная тень в балахоне. Как огромная ива, которая идет сквозь камыши. Ни один человек не мог бы там идти. Там нет дороги.
Голова старика медленно раскачивалась.
— Там нет дороги, — простонал он.
— Боюсь, что дело идет к концу, — сказала медсестра.
Руки Элли свело судорогой, но он поднялся и сел на кровати.
— Я не хотел идти, но он меня заставил. Я увидел место, которое никогда раньше не видел. Он заставил меня пить, пить...
Лицо его исказилось от ужаса.
— Они были там, они все были там...
— Кто там был, Элли? — мягко спросила Шейла. Она поддерживала его за руку.
— Они были там...
Теперь казалось, что старик никого не видит.
— Вокруг вода. Она капала — кап, кап... Стой там, не подходи ближе, стой там...
Голос старика поднялся до крика. Еще раз вздрогнув, Фарсон упал назад, и искра жизни погасла в нем. Мертвыми глазами он уставился на потолок палаты, Медсестра пощупала пульс и медленно закрыла тело простыней. Потом она положила руку на плечо Тейлы.
— Вы его хорошо знали, мисс Моррисон?
— Несколько лет он был моим единственным другом. Элли был всегда очень странным, всегда говорил со мной о цветах и животных. Он знал болота, как никто другой. Каждую маленькую тропку, каждую трясину, каждый ручеек. Он брал меня с собой.
Лучи фар выхватили старика на древнем велосипеде.
Американец нажал на тормоз. Старик подозрительно рассматривал его спортивный автомобиль.
— Простите, вы не могли бы сказать, далеко ли до Лидхэма?
— Примерно миля.
— Там есть гостиница, где можно остановиться на ночлег?
— Да. «Зеленый слон».
— Это на трассе?
— Да. По правой стороне. Проскочить невозможно.
— Большое спасибо.
Старик опять взгромоздился на велосипед, а Донован тронулся дальше.
Он добрался до городка и нашел гостиницу, на вывеске которой был нарисован слон. Впрочем, ни один зоолог слона бы в нем не признал. Слон в этом городке среди болот был такой же экзотикой, как и «Вольво». Донован занял на нем призовое место в Индианаполисе, на этой гонке из гонок.
Он аккуратно поставил машину, запер ее и поднял крышку, поскольку на темном низком небе не было луны, а воздух был наполнен запахом приближающегося дождя.
Пол толкнул тяжелую дубовую дверь гостиницы. Перед ним оказались две другие двери, на одной из которых была табличка «Холл», а на другой — «Пивная».
Донован открыл дверь в холл. Первое, что он здесь увидел, был прекрасный камин из необожженного кирпича в елизаветинском стиле. На его широкой полке стояли латунные и медные принадлежности, под потолком висели кружки и горшки, а на стене находились, прикрепленные крест-накрест, два древних дуэльных пистолета. На другой стене висели в рамах карта города и почетная грамота. Историческую обстановку дополняли конская сбруя и шкура барса. Все эти ценности могли привести в восторг любого коллекционера.
Высокий тонкий голос вернул его к действительности.
— Добрый вечер, сэр. Что вы желаете?
— Скотч.
— Шотландский или ирландский?
— Ирландский.
Пол рассматривал небольшого роста человека, очевидно, хозяина.
Табличка над дверью утверждала, что Вильям Картер имеет лицензию на продажу пива, вина и спиртных напитков. Судя по всему, этот человек и был Картером. Ведь по виду «Зеленого слона» нельзя было предположить, что тут много прислуги.
— У вас здесь отличная коллекция, мистер Картер.
Донован кивнул в направлении гостиной.
— Я рад, что вам понравилось. Это заняло у меня много времени.
— Охотно верю.
— Вот эта бутылка — еще времен королевы Анны.
— Неужели?
— Да. Большинство медной утвари тоже восемнадцатого-девятнадцатого веков. А некоторые вещи старше. Вы заметили оловянные кубки?
Хозяин вышел из-за стойки бара, чтобы лично продемонстрировать кубок.
«Да он и сам древнее ископаемое среди своего антиквариата», — подумал Пол.
— Вот кубок.
Сморщенный человечек держал оловянный сосуд XVI века. В одном месте кубок был слегка помят, в другом виднелась трещинка, однако что-то в этом старом металле привлекло внимание Донована.
Кубок блестел так, что даже превосходил своим блеском мягкую латунь и красную медь. — Я всегда говорил, что эль из этого оловянного кубка самый вкусный. Не хотите попробовать?
— Нет. Спасибо.
— Тогда смотрите.
Картер включил электрическую лампу, которая лежала на асбестовой пластине.
— Боюсь, что мы вскоре перестанем пользоваться старыми приборами, — сухо засмеялся он и наполнил кубок элем. А когда лампа разогрелась, погрузил ее в сосуд.
Над кубком поднялось небольшое облачко пара. Запахло горячим пивом.
Картер с наслаждением втянул носом пар. Он вынул лампу из пива и протянул Доновану кубок.
— Ну, сэр. Что вы об этом скажете?
Картер смотрел на американца с таким выражением, как будто он был собакой, которая только что выкопала из земли кость и принесла своему хозяину.
Донован сделал большой глоток. К его удивлению, вкус у эля был еще приятней, чем он ожидал.
— Да, это действительно прекрасно. Я запишу рецепт. Пригодится дома на званых вечерах.
— А откуда вы, сэр?
— Из Бэртона в Новой Англии. А сейчас приехал из Филадельфии.
— В отпуске?
— Да, пожалуй, но в деловом отпуске. Пишу серию статей для журнала, — Большие статьи?
Старенький хозяин явно заинтересовался гостем.
— Не очень. И все же я надеюсь, что они должны заинтересовать специалистов.
— Да, сэр. Я тоже надеюсь.
Картер скрючился за своей широкой стойкой, как старый сыч, который ждет куска падали, чтобы его сожрать.
— Сейчас я пишу о сверхъестественных событиях. Готовлю серию о духах и привидениях Восточной Англии. В частности, о привидениях Бродлэнса.
— Тогда перед вами открывается большое поле деятельности.
Картер склонил голову набок, что сделало его еще больше похожим на птицу.
Донован проследил за взглядом хозяина и увидел пожелтевшую грамоту в рамке, висевшую на противоположной стене.
— Пожалуй, это то, чего вы никогда еще не видели. Донован допил пиво и подошел к экспонату, на который показал Картер.
— И верно, разобрать, что тут написано, нелегко. Что это?
— Старые готические буквы расшифровать нелегко, но я наизусть знаю текст. Прочесть?
— Да, пожалуйста. Я буду рад.
— "Легенда о Ночном Страннике", — начал Картер своим своеобразным высоким голосом.
Донован смотрел на грамоту через плечо маленького хозяина. Из трех слов он понимал максимум одно. Староанглийский шрифт он разбирал с большим трудом. Тем более, что это были рукописные буквы, сохранившие почерк давно забытых людей.
— Интересно, сколько лет этой грамоте? — спросил Донован.
— Не так много, как вы могли бы предположить.
— А точнее?
— Ранние варианты легенды относятся к средним векам.
— Это означает, что происхождение грамоты готическое?
Не больше, чем я сам. Грамота имеет не большее отношение к средним векам, чем электрическая лампа, которой я вам подогревал пиво. Это обычная ранневикторианская подделка, не более того.
— Поразительно.
— Я могу показать вам церковь в Норвике, которая выглядит так, как будто ее построили в XIV веке. И тем не менее я сам помню, как ее строили.
— А эта легенда о Ночном Страннике, она действительно древняя или тоже викторианская?
— Я не специалист в оккультных науках, — ответил Картер, — но я бы сказал, что легенда пересказывалась незадолго до изготовления грамоты — наиболее вероятно она датируется XVIII веком.
— Извините, что я прервал эту историю, Продолжайте, пожалуйста.
Только теперь Донован обратил внимание, что бар был удивительно пуст. Из своего опыта посещения подобных заведений он знал, что английские сельские гостиницы не были избалованы посетителями, однако «Зеленый слон» выделялся даже среди них своей пустотой. Прислушиваясь к чтению Картера, Донован пытался уловить хоть какой-нибудь шум из бара. Но вокруг царила тишина. Он и хозяин казались единственными обитателями дома.
Высокий голос звучал глухо и таинственно. — "Ночной Странник бродит по рекам, переходит через болота, скользит по мокрой и высокой траве. Он проходит сквозь стены, на которых ни один смертный не может не оставить свой след. Люди видят его при свете дымящихся фонарей. В полночь одинокие путники видят, как он ходит по могилам. Темна ночь, но Ночной Странник еще темней. Высоки и праздничны дымовые трубы, но еще выше, еще праздничней его шляпа, отбрасывающая тень на лицо, которое не дано увидеть человеку.
Кто он, человек темноты и тени? Что он роет своей лопатой, которую носит на плече? Зачем ему сокровища, которые он достает из земли? Где он прячет свои богатства? И где найдет он покой, когда понадобится ему вечный покой?
Его тень скользит мимо, как дыхание смерти. Закрывайте ваши двери, проверьте ставни на окнах. Смотрите на огонь свечи или пламя в камине, чтобы его тень не затемнила ваши глаза. Если он приблизится к вам, отведите взгляд в сторону. Если он стучится в вашу дверь — не слушайте стук. Если он зовет вас по имени — не отвечайте ему. Оставьте ему звезды, оставьте ему дождь, оставьте ему камыши, оставьте ему темные болота.
Не пересекайте ему путь, когда он странствует. Смертный человек сотворен для дневного света, оставьте тень, которая скользит мимо вас в ночи, в ее мрачном окружении".
Картер вопросительно посмотрел в лицо Доновану.
— Ну, что скажете? — Это очень странно.
— И это все, что вы можете сказать? Донован почему-то ощутил раздражение.
— А как я, черт побери, должен отреагировать? Стать на голову и заорать от радости?
Картер отступил на шаг, как будто получил пощечину.
— Мне очень жаль, сэр.
— Ну, хорошо, — улыбнулся Донован. — Если хотите знать, это описание глубоко поразило меня.
— Да, так оно действует на большинство людей. Видите ту царапину на стекле? Я еле успел помешать одному парню уничтожить этот манускрипт.
— Могу понять этого человека.
— Но я думал, вас интересуют сверхъестественные вещи.
Донован глубоко вздохнул и пожал плечами.
— Да, конечно. Некоторые люди проявляют странный интерес к болезням, но это ведь не означает, что они сами хотели бы заболеть.
— Хорошее сравнение. Вы рассуждаете очень здраво, мистер Донован.
— Я думаю как журналист, а это не всегда то же самое. Существуют различия между здравым и впечатлительным мышлением. Гитлер был выразительным, Сократ — ясным.
— А теперь вы говорите, как пастор, — Моя мать была ирландкой католического вероисповедания, а отец — дьяконом в одной из церквей Хэмстеда.
— А я, скорее, беженец из Бостона.
— Любопытное определение. Вы и теперь ищете место, куда убежать?
— А что, вы хотите его предложить?
— Может быть...
Донован почувствовал, что в комнате резко похолодало. Леденящее ощущение страха вдруг охватило его, волосы на голове встали дыбом.
— Что-то не так?
— Да нет.
— Вы ведь знаете, что говорят обо мне люди? Что смерть меня обошла.
— Странное суеверие.
— А вы что, специалист в области суеверий?
— Я бы этого не утверждал, но я знаю больше о суевериях, чем другие.
— Теперь вы разбудили во мне любопытство. Картер покачал головой и показал на рукопись за поцарапанным стеклом.
— Человек, который мог бы рассказать вам такие истории, — сам Ночной Странник.
— А вы уверены в том, что он действительно существует?
— Зимой я пересекал Атлантический океан. Видел громадные горы дрейфующих льдов, настоящие острова смерти, белые и холодные, как покрытые снегом могилы.
— При чем тут айсберги?
— Я никогда не видел Северный полюс, но эти ледяные горы доказали мне, что он существует. Кто видел Ночного Странника? Но я знаком с людьми, которые видели доказательства его существования.
— Вы серьезно? — спросил Донован, подумав, что доводы Картера весьма убедительны.
— Элли Фарсон, вероятно, знает больше других. Это странный старик. С ним тяжело познакомиться, а еще тяжелее разговаривать.
— А чем он занимается?
— Элли охотник. Он постоянно в пути. Иногда он пропадает неделями. Искать его дома бессмысленно, он там редко бывает.
— Может быть, я оставлю ему записку, что хотел бы с ним встретиться?
— Не знаю, умеет ли он читать, но попробовать можно.
За время работы в журналистике Донован научился неплохо оценивать людей. Почему-то с каждой минутой, проведенной в обществе Картера, он чувствовал себя все более неуютно.
Десять минут беседы с хозяином ясно показали Доновану причину, по которой в «Зеленом слоне» вряд ли можно было встретить посетителей. Он и сам потерял всякое желание провести здесь ночь. Человек слабее Донована вряд ли мог бы сопротивляться гипнотическому воздействию хозяина.
Со спокойной уверенностью человека, который знает, что делает, Донован заказал себе виски, быстро выпил и покинул бар.
Забравшись в автомобиль, он включил внутреннее освещение и начал рассматривать карту. Лидхэм был фактически островом, окруженным речками и болотами. Пол внимательно изучал местность, но из головы не шел рассказ о Ночном Страннике, который он услышал.
Однако, когда он начал вспоминать этот рассказ подробнее, оказалось, что почти никакой информации он не содержал. Только множество темных намеков.
Донован еще раз бросил взгляд на карту. Необходимо было определить место для ночевки. Но ждать здесь было нечего. Пол сдвинул тент крыши, завел мотор и поехал в направлении Ходленда.
Он как раз думал о Ночном Страннике, скользящем мимо коричневого камыша, когда в лучах фар встречного автомобиля увидел на другой стороне дороги фигуру девушки. Она мелькнула перед Донованом на одно мгновение, но этого было достаточно, чтобы увидеть длинные черные волосы, высоко поднятый подбородок и темные блестящие глаза. Судя по всему, девушка ловила попутную машину.
Недолго думая, Пол затормозил, развернулся и поехал в обратном направлении. Теперь его фары высветили женскую фигуру. Ветер играл ее волосами и развевал подол тонкого красно-белого платья.
Донован притормозил. Девушка глянула на него, я тут он ощутил, что ее глаза читают самые сокровенные мысли.
— Вы едете в Хаммертон?
— Раньше — нет, а теперь — да, — рассмеялся Пол.
В этот момент он заметил, что девушка была полукровкой. Ее оливковая кожа приобрела этот цвет не за счет солнца.
— Я видела, что вы развернулись. Акцент девушки напоминал американский.
Она уже села в автомобиль и удобно устроилась на сиденье.
— Итак, где находится Хаммертон?
— На другой стороне Лидхэма.
— Надеюсь, что найду это место. Я штудировал эту проклятую карту, пока у меня в глазах не помутилось.
— Если вас не затруднит подвезти меня, то я покажу дорогу.
— Нет проблем.
— Вы ведь развернулись специально из-за меня? — спросила девушка. Пол кивнул.
— Почему?
Это слово прозвучало как вызов.
Девушка разыгрывала наивную честность, но в ней ощущалось отсутствие невинности, которое должно было быть с этим связано.
Добавив газ, Пол искоса взглянул на пассажирку и оценил ее возраст в 18-20 лет.
— Меня зовут Пол Донован, — сказал он с неожиданным смущением. — А вас?
— Шейла.
— Шейла — и все?
— Моррисон.
— Это звучит гораздо более по-английски, чем ваш акцент.
У Шейлы оказалась великолепная улыбка, и Пол подумал, что из нее получилась бы отличная модель для рекламы зубной пасты. Но в ее дикой свободе было что-то отчуждающее.
— Вы живете в Хаммертоне? — спросил Донован.
— Да, можно сказать, так, — ответила Шейла выбирая слова с неожиданной тщательностью. Пол бросил на нее быстрый острый взгляд.
— Почему?
— Я терпеть не могу людей из деревни, а они не любят меня.
— Почему же?
Шейла пожала плечами. Весьма грациозно, как отметил Пол. На ее лицо легло печальное выражение, но глаза горели раздражением.
— Вы американец, не так ли?
— Да, я американец ирландского происхождения.
— Мой отец был американцем. Он жил в Северной Каролине, как рассказывала мне мама. Он был негр. — Произнесено это было с вызовом. — Отец вернулся в Америку, когда я была еще совсем маленькой. Мать отвезла меня к бабушке. Потом бабушка умерла, отец тоже. Я сейчас живу одна.
— Вы живете.., одна?
— Да. И не знаю, зачем это все вам рассказываю.
Мы ведь только что познакомились.
— Может быть, потому, что у меня открытое и честное лицо? — засмеялся Донован.
Шейла посмотрела на него испытующе.
— Это не так смешно, как хотелось бы, — сказала она обезоруживающе.
— Любопытно, что это должно еще, черт побери, означать? Какая дурацкая сегодня ночь. Голос Пола звучал слегка раздраженно.
— А что еще произошло? — спросила она.
— Вы знаете деревню, из которой я выезжал?
— Линдхэм? Да, я ее знаю хорошо, — подтвердила Шейла.
— И эту забегаловку «Зеленый слон»?
Шейла неожиданно вздрогнула.
— Я знаю «Зеленый слон», но не хотела бы об этом говорить.
— Там что-то не в порядке?
— Есть там один старик.., по имени Картер.
— Расскажите мне о нем.
— Он вызывает во мне страх. Он носит маску. Странный человек. Я могу угадать характер разных людей. Хороший, средний, как у вас, или плохой. Но я не могу разобраться в Вильяме Картере. Есть события в его жизни, о которых никто не знает. Он замкнут, а если чувствует, что за ним наблюдают, он как бы надевает маску.
Ее голос понизился до шепота.
— У него очень любопытная коллекция антишариата.
Девушка опять вздрогнула.
— Некоторые из этих вещей не так невинны, как они выглядят.
Вспомнив о своих навязчивых мыслях, Донован спросил:
— А знаете ли вы что-нибудь о Ночном Страннике?
Шейла пронзила его взглядом.
— А что, Картер рассказывал вам о Ночном Страннике?
— Да. Он даже показал мне манускрипт.
— Я тоже видела его. Вам вряд ли понравилась эта забегаловка. Я лично ее терпеть не могу, но была там.
Девушка посмотрела на звезды и резко взмахнула рукой.
— Откуда вам знать, что какое-то место вам не нравится, если никогда там не были? Но хватит об этом. Будьте осторожны, через несколько минут мы выезжаем на главную дорогу.
Последнее замечание Шейлы вернуло разговор в другое русло. Но Пол подумал, что Ночной Странник не имеет никакого отношения к правилам дорожного движения.
Он вывернул вправо, пересек главную дорогу, проехал еще несколько километров и, наконец, свернул к Хаммертону.
— А вот мой дом.
Шейла показала на старый, ветхий деревенский дом, подобный которому можно встретить только в Норфолке. На соломенной крыше свили гнездо птицы. Лучи фар осветили в саду высокие заросли сорняков.
Дом был погружен в темноту. Он выглядел заброшенным и печальным.
— Не хотите зайти?
Улыбка медленно разлилась по лицу Донована, Он подвел автомобиль к самой ограде, выключил фары и пошел за Шейлой в дом.
Сад выглядел таким же диким, как девушка. Впереди послышался скрип открываемой двери.
Шейла включила свет. Комната была такой же печальной и потерянной, как дом и сад. За порванными обоями виднелась голая стена. Здесь стояла софа, а на одной из стене висела полка с маленькими вазочками для фруктов. Все это было покрыто толстым слоем пыли.
Шейла, такая же загадочная, как и до знакомства, подошла к полке и взяла несколько листиков.
— Вы понимаете что-нибудь в часах? — спросила она с надеждой.
— Я журналист. Пишу для журнала. Чаще всего о фольклоре и привидениях.
— Потому вы меня и спрашивали о Ночном Страннике?
— Да, поэтому.
— Если вас интересует сверхъестественное, послушайте стихотворение, которое я сама написала.
— Я не говорю, что меня это особо интересует. Про-, сто я этим зарабатываю деньги.
— Я назвала стихотворение «Жалоба мертвеца».
Шейла как будто не слышала его. Она продекламировала стихотворение.
И Пол был потрясен трогательностью его сюжета. Тем более, что автором стихов была простая деревенская девушка.
Казалось, прошла вечность, когда он услышал рядом какой-то шелест. Донован открыл глаза. Шейла сидела рядом с ним, и ее нежные пальцы гладили его руку. Некоторое время они не отрываясь смотрели друг другу в глаза.
Вдруг возле дома послышались чьи-то гулкие шаги, и тут же застучали в дверь.
— Мисс Моррисон!
Голос был громкий и пронзительный. Девушка испуганно вскочила.
* * *
Когда Шейла открыла дверь, она увидела пожилую женщину. Донован подошел и стал рядом. Женщина рассматривала его с явным любопытством.— Мне очень жаль. Я не знала, что у вас гость.
Женщина выговорила слово «гость» так, как будто в нем было что-то предосудительное.
— Ничего страшного. — Неприкрытый вызов звучал в голосе Шейлы.
— Это Джесси Барроу. Она, кроме всего прочего, еще и почтальон.
Донован сунул руки в карманы и холодно кивнул.
— Добрый вечер.
— Что вы так кричали, Джесси?
— Срочный звонок из больницы.
— Мне? — удивленно спросила Шейла.
— Одну минуту, я все записала. Джесси порылась в кармане.
— Входите же, — предложила ей Шейла.
Почтальонша вошла в дом. Казалось, что ее нос и глаза обшаривают все его закоулки. Донован с отвращением представил себе те слухи, которые уже утром будут носиться по деревне.
Джесси наконец вытащила листок бумаги, на котором было записано сообщение.
— Это по поводу Фарсона, — сказала она. Донован встрепенулся. Он ощутил интерес к новостям, принесенным незваной гостьей.
— Несколько часов назад Фарсон в тяжелом состоянии доставлен в больницу. Сейчас он без сознания, но в бреду зовет а ас.
— Меня?
В голосе Шейлы послышались слезы.
— Вы его хорошо знали, мисс Моррисон?
— Это очень странный пожилой человек, — ответила Шейла. — Но я его любила. Он был не такой, как остальные.
Голос Шейлы звучал почти жалобно.
— Хотите, мы сейчас поедем в госпиталь? — спросил Донован сочувственно.
— Была бы очень вам благодарна. А для вас это действительно несложно?
— Вы что, поедете в больницу? — с любопытством спросила почтальонша.
— Вы готовы? — спросил Донован, не обращая внимания на Джесси. — Тогда пошли.
Пол направился к двери. Губы почтальонши слились в тонкую линию, когда Шейла без особых церемоний выставила ее из дома.
— В любом случае, спасибо за сообщение — сказала она. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Почтальонша растворилась в темноте улицы.
Пол надвинул тент крыши и завел двигатель.
— На заднем сиденье одеяло. Даже удивительно, насколько холодно бывает ночью.
— Ничего, я люблю ветер.
Они быстро проскочили деревню. На трассе Доневан прибавил газу. Стрелка спидометра заколебалась в районе сотни. Они проскочили площадку для гольфа, небольшой ипподром. Подъезжая к Ярмуту, Пол поехал медленнее.
— Вы знаете, где здесь больница?
— Да, вот тут, слева.
Донован резко затормозил, свернул в ворота больницы и остановился.
Больница напоминала ему о скоротечности жизни.
«Донован, ты становишься слишком уж философом, — сказал он себе. — Пока нужно радоваться жизни».
В приемной их встретила эффектная молодая медсестра. Судя по виду, она была родом с Ямайки. Ее улыбка была теплой и искренней.
— Добрый вечер. Я сопровождаю мисс Шейлу Моррисон. Она получила сообщение, касающееся одного из ваших пациентов — мистера Элли Фарсона. Он, должно быть, опасно болен и вызвал мисс Моррисон.
Медсестра посмотрела на список, лежавший под стеклом на ее столе.
— Да, действительно.
У одиннадцатогопоста вы можете подняться лифтом.
— Большое спасибо.
В коридоре их уже ожидала дежурная.
— Боюсь, что ваш друг очень болен, — сказала она.
Донован бросил быстрый взгляд на Шейлу и увидел, что в ее темных глазах стоят слезы.
В палате на кровати лежал худой бледный старик. В его серебряных волосах кое-где были видны темные пряди. На шее часто билась голубая жилка. Из уголка рта старика вытекала тонкая красная струйка. Дежурная сестра вытерла ее специальным платком.
Слезы непрерывным ручьем потекли по лицу Шейлы. Она взяла худую белую руку, бессильно лежавшую на простыне.
— Элли, ты слышишь меня? Это я, Шейла.
Голова старика чуть шевельнулась. Бескровные губы задрожали, как будто он хотел что-то сказать. Неожиданно он взглянул на девушку. Судя по всему, он не замечал присутствия Донована и медсестры.
— Ночной Странник... — выдохнул он.
Его широко раскрытые глаза затуманились. Казалось, они видели что-то по ту сторону бытия. Но жизнь еще теплилась в его истощенном болью теле.
— Человек в высокой шляпе... — бормотал он еле слышно. — Он кивнул мне, но я не хотел идти. Я показал бы ему, если бы у меня было ружье.
— Где? — не выдержал Донован. — Где это было?
— Вумокское болото, — прохрипел дрожащий голос. Шейла посмотрела на Донована.
— Я знаю это место, Пол, — сказала она тихо.
— Он был, как громадная черная тень в балахоне. Как огромная ива, которая идет сквозь камыши. Ни один человек не мог бы там идти. Там нет дороги.
Голова старика медленно раскачивалась.
— Там нет дороги, — простонал он.
— Боюсь, что дело идет к концу, — сказала медсестра.
Руки Элли свело судорогой, но он поднялся и сел на кровати.
— Я не хотел идти, но он меня заставил. Я увидел место, которое никогда раньше не видел. Он заставил меня пить, пить...
Лицо его исказилось от ужаса.
— Они были там, они все были там...
— Кто там был, Элли? — мягко спросила Шейла. Она поддерживала его за руку.
— Они были там...
Теперь казалось, что старик никого не видит.
— Вокруг вода. Она капала — кап, кап... Стой там, не подходи ближе, стой там...
Голос старика поднялся до крика. Еще раз вздрогнув, Фарсон упал назад, и искра жизни погасла в нем. Мертвыми глазами он уставился на потолок палаты, Медсестра пощупала пульс и медленно закрыла тело простыней. Потом она положила руку на плечо Тейлы.
— Вы его хорошо знали, мисс Моррисон?
— Несколько лет он был моим единственным другом. Элли был всегда очень странным, всегда говорил со мной о цветах и животных. Он знал болота, как никто другой. Каждую маленькую тропку, каждую трясину, каждый ручеек. Он брал меня с собой.