Разрешить этот вопрос он не успел. Руки сами скользнули по ее бедрам, бокам, шее. Приоткрывшая глаза Микаэла обнаружила, что он приподнял сорочку, еще мгновение - и она была обнажена. В голове Хью мелькнуло, что следовало проделать это аккуратнее. Но и его терпение не было бесконечным.
- Мсье! - только и смогла воскликнуть Микаэла. Страх смешался с возбуждением. И тут же поток новых ощущений захватил ее целиком. Хью обнял ее, и ей показалось, что в тех местах, где их тела соприкоснулись, вспыхнули искры. Прядка его черных волос приятно защекотала лоб. Соски стали похожи на готовые лопнуть спелые почки. Бедра как бы ожили, стремясь прильнуть к его бедрам, и когда это удавалось, все внутри трепетало от радости и страсти.
Хью казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Прикосновения к ее нежной, бархатистой коже, тугим грудям кружили голову. Возможно, он еще никогда не испытывал такого удовольствия и возбуждения. Теперь Микаэла была окончательно в его власти! Ей хотелось того же, чего и ему! Но трепет, который он ощутил, прижимаясь к ней, говорил и о том, что девушка все еще испугана.
- Не надо бояться, любимая, - произнес он прерывистым шепотом, на мгновение прервав поцелуй. - Тебе не будет больно. Почти не будет, добавил он хрипловато. - Я буду очень осторожен.
- Я не боюсь, мсье, - пролепетала Микаэла с каким-то благоговейным страхом в голосе. - Это так., так возбуждает, правда?
Невинное признание, звучавшее в этих словах, отозвалось в его душе целым всплеском чувств. Микаэла ощутила, как Хью навалился на нее всем телом, раздвинул ногой ее бедра, коснулся пылающего живота. Поцелуи почти слились в один непрерывный и не правдоподобно горячий. Грудь Хью вздымалась от участившегося дыхания, и она чувствовала каждый его вздох кожей своей обнаженной груди, Казалось, что они постепенно сливаются в одно целое. Ноздри ее заполнил возбуждающий мужской запах, язык чувствовал только вкус его языка, низ живота - приятную тяжесть его бедра. Все это рождало совершенно необычное сладостное ощущение, название которого Микаэле не было известно. Но она почему-то точно знала, что это еще не вершина блаженства. И хотелось ей сейчас только одного - чтобы все продолжалось и чтобы он наконец научил ее самому главному.., таинственному этому. Наверное, плохо, что она забывает наставление тетушки Мари. Наверное, потом она сама удивится, что вела себя так. Пусть! Думать обо всем она будет потом. Не сейчас! Сейчас не до обдуманных поступков! Микаэла обвила руками шею Хью и погрузилась в какое-то полузабытье. Очнулась она через несколько секунд, когда рука Хью погладила ее грудь и пальцы нежно сжали сосок.
- Мсье! - испуганно вскрикнула девушка. - Что вы делаете!
- Я занимаюсь любовью со своей женой, - подрагивающим от страсти и желания рассмеяться шепотом ответил Хью. - Кстати, не пора ли тебе уже обращаться ко мне менее официально? Может, все-таки сумеешь называть меня просто Хью? - Он поцеловал ее в губы. - Мне будет приятно услышать, как звучит мое имя в твоих устах.
Руки его при этом продолжали совершать волшебные пассы на ее груди, и ответить было не так просто.
- Да... Хорошо, - пролепетала она, прерывисто "дыша. - Хх... Хью.
Хью покрывал поцелуями ее грудь. Микаэла какое-то время лежала неподвижно. Но когда он принялся нежно покусывать ее налившиеся соски, внутри ее что-то взорвалось. Она инстинктивно схватила его за плечи, то ли чтобы оттолкнуть, то ли чтобы сильнее прижать. Стало трудно дышать. Из груди вырвался сдавленный стон. Она уже совершенно не понимала, что происходит, но вновь чувствовала, что это ощущение еще не предел сладости.
Хью испытывал истинное наслаждение, лаская ее груди. Тишина в спальне нарушалась лишь их прерывистым дыханием и легким постаныванием, раздававшимся, когда он дотрагивался до самых чувствительных точек тела Микаэлы. Ее отклик на ласки и эти звуки возбуждали его не меньше, чем возможность касаться самых интимных мест молодой жены.
На протяжении всех трех недель, прошедших со дня помолвки, Хью постоянно мечтал об этой ночи. Желание приступить к завершению любовной игры было непереносимым. Но, как ни странно, сдерживать его стало сейчас легче. То, что он может касаться ее, ощущать нежность ее кожи, ласкать ее такие манящие и недоступные совсем недавно груди, расслабляло и пьянило будто вино. Это, безусловно, была пытка, но пытка, которой он готов был подвергаться до конца жизни.
Руки Хью действовали уже, подчиняясь только велению страсти, а не рассудка. Погладив еще раз ее грудь, пальцы спустились на ее талию, прошлись по нежной как шелк коже. Еще мгновение - и они расправили прядки сбегающих к бедрам вьющихся волосков, опустились ниже и слегка раздвинули нежные складки. Хью на секунду замер и внимательно посмотрел на Микаэлу.
Прикосновение к самому интимному месту заставило ее вздрогнуть. Она ощущала неслыханное удовольствие. Все тело трепетало от страсти. Но, подчиняясь воспитанному с детства инстинкту, она сжала ноги и прикрыла низ живота ладонями.
- Пожалуйста, - пролепетала она. - Не надо, пожалуйста, Хью нежно прикоснулся губами к пульсирующей на ее шее жилке.
- Почему? - тихо спросил он. - Разве тебе больно?
- О нет, - честно призналась Микаэла дрожащим голосом. - Дело не в боли! Я боюсь. У меня такое ощущение, что мое тело больше не принадлежит мне. Ты заставляешь меня чувствовать такое.., такое, что, как я думаю, порядочная женщина не должна чувствовать. Мне стыдно.
Горячие губы вновь прикоснулись к ее шее.
- Напрасно, лапочка моя, - услышала она ласковый шепот. - То, что мы делаем, вполне естественно. Ничего постыдного в этом нет. То, что наши тела стремятся друг к другу, прекрасно! - Голос Хью сделался мягким и густым. То, что я делаю сейчас, мужчина делал с женщиной со дня сотворения мира... - Хью опустил голову и поцеловал ее грудь.
Он взял ее дрожащие руки в свои и положил на свою грудь, затем опустил ниже. По трепету его тела пальцы сами поняли, прикосновение к каким местам доставляет наибольшее удовольствие. Это было страшно, но необыкновенно приятно.
- Понимаешь теперь? Когда ты притрагиваешься ко мне, со мной происходит то же самое... И ничего страшного и позорного в этом нет. Это так хорошо, приятно, сладко...
Губы Микаэлы дрогнули, пытаясь что-то ответить. Но это уже было ни к чему. Хью запечатал их очередным жарким поцелуем. Пальцы его вошли чуть глубже, и она, подчиняясь природному инстинкту, приподняла бедра им навстречу и крепче обняла Хью, притягивая его к себе, и он застонал от наслаждения.
- Немного тише, - прошептал он, - аккуратнее.
Хью подумал, что с такой неподдельной страстью сталкивается впервые, и, пожалуй, сам он тоже впервые испытывает та
кое сладостное возбуждение. Он вновь поцеловал ее. Микаэла с готовностью ответила на его ласку, подавшись вперед. Было ясно, что еще немного, и он уже будет не в состоянии владеть собой. Теперь необходимо было слегка притушить зажженный огонь, как бы ему самому ни хотелось обратного. Хью поймал запястья Микаэлы и поднял ее руки к голове.
- Хватит, - выдохнул он чуть слышно. - Хватит пока...
Ничего не понимающая Микаэла вглядывалась в слабо освещенные черты Хью, молясь про себя, чтобы он не погасил свечу. Ей отчего-то страшно хотелось видеть его. Видеть целиком его обнаженную фигуру и обязательно ту твердую продолговатую часть его тела, к шелковой коже которой она только что прикасалась. Более того, ей страстно хотелось, чтобы и он видел ее обнаженное тело...
Перед мысленным взором возникло лицо тетушки Мари, вновь вспомнились ее советы. Она почувствовала, как заливается краской. Похоже, что дьявол сыграл с ней злую шутку. На мгновение ей стало нестерпимо стыдно. Что происходит? Ей страшно и в то же время совсем нет. Она смущена и обескуражена тем, что с ней делается, но так не хочется, чтобы это прекратилось. Да, ей приятно, ей доставляет удовольствие то, чем они занимаются сейчас! Она наслаждается поцелуями Хью, ее тело трепещет, когда он прикасается к нему. И самой так сладко обнимать и ласкать его. Захотелось вновь прикоснуться к его коже, почувствовать, что он реагирует на ее ласки так же, как и она на его.
Мысли прервал стон, вырвавшийся из горла Хью. Он обхватил ее ноги, раздвинул их и навалился на нее всем телом. Какое-то мгновение он лежал неподвижно, наслаждаясь теплом ее бедер, прижавшихся к нему, и исходящей от них негой. Затем губы ее обжег горячий поцелуй. Микаэла почувствовала, как его руки слегка приподнимают ее бедра и нечто медленно входит в нее.
Было такое ощущение, что сердце останавливается, а кровь медленно закипает. Они вдруг стали одним целым, и это было невыразимо приятно. Она почувствовала боль. Но новые, ни с чем не сравнимые радостные чувства, рождавшиеся в ней, мгновенно затмили все неприятные ощущения. Она стала женщиной, женой! Женой такого мужчины! Гордость и ликование кружили голову. Хью начал потихоньку двигаться, постепенно входя все глубже внутрь се, даря ей такое блаженство, что Микаэла забыла вообще обо всем.
С Хью тоже творилось нечто невероятное. Ощущение обволакивающей женской плоти доставляло сказочное блаженство. Он уже не контролировал свои действия, подчиняясь лишь зову природы, желанию продлить и усилить это райское наслаждение. Когда их тела слились, мелькнула мысль, что ничего более приятного он в своей жизни не испытывал. Но оказалось, что и это еще не предел. Голова кружилась, чувства были так сильны, что сердце готово было разорваться. Он умирал от счастья и рождался вновь. Еще секунда - и, обхватив в экстазе Микаэлу, он застонал, ощутив высшее наслаждение, и, почти потеряв сознание, уронил голову ей на грудь.
Несколько долгих мгновений они лежали неподвижно, боясь вспугнуть ощущение близости и единства. Затем Хью нежно поцеловал ее в губы, в шею, в грудь и утомленно откинулся на подушку. Голова начала проясняться, и он вдруг вспомнил, что в последний момент совершенно потерял контроль над собой.
- Тебе было не очень больно? - с тревогой спросил он, притягивая Микаэлу поближе.
- Нет. Чуть-чуть, - ответила она, ошеломленная тем, что только что произошло.
Слова эти тронули Хью своей искренностью. Он нежно поцеловал жену.
- Больше ты боли не почувствуешь. Обещаю, - прошептал он. - В следующий раз я постараюсь доставить тебе только удовольствие.
Микаэла вдруг со всей очевидностью поняла, что они уже сделали это, и испытала какое-то странное ощущение незавершенности.
- У нас все прошло нормально, да? - спросила она.
- Да, нормально! - ответил Хью немного напряженно и даже с раздражением.
Оценка Микаэлы была явно холодноватой. Да, он пережил настоящий экстаз, эмоциональный взрыв, подобного которому не испытывал, пожалуй, еще никогда. А Микаэла? Похоже, что нет. Он сделал то, что мог далеко не каждый мужчина. Он был осторожен и сдержан. Но судя по всему, именно когда он уже не владел собой, она только начала зажигаться. Осознавать это было обидно. Он напомнил себе, что его молодая жена была не просто не искушена в тонкостях любви, но совершенно невинна. Это успокоило. Раздражение исчезло. Значит, нормально. Да уж! Микаэла оценила его способности любовника как просто нормальные! Хотелось засмеяться, но в душе одновременно вновь шевельнулось злое чувство обиды. С другой стороны, что он ожидал? Он сумел добиться немалого: она уже не боится его, неприятных ощущений у нее, судя по всему, не осталось. Хоть за это он может быть спокоен! Хью решительно улыбнулся. Как бы там ни было, сегодня он уже ничего не сможет исправить. Но ничего. Пройдет немного времени, и Микаэла испытает не менее сильный экстаз, чем он. Посмотрим, сможет ли она тогда сказать, что все прошло просто нормально.
Не подозревающая, что творится в душе мужа, Микаэла подняла голову.
- Мы должны что-то сделать еще? - устало спросила она.
- Нет, - сухо ответил Хью, занятый мечтами о будущем. - Больше ничего, любимая. Спи.
Последних слов девушка уже не слышала. Утомленная переживаниями этого дня, она погрузилась в сон. А вот Хью уснуть никак не мог. К его удивлению, не прошло и несколько минут, как тело лежащей рядом жены вновь стало манить его. Он заворочался и вздохнул. Надо же! По идее, после равнодушного слова "нормально" у него вообще бы должно пропасть желание. Так нет! Все в нем так и рвется начать новое сладостное сражение.
Устраиваясь поудобнее, он постарался подавить просыпающееся влечение. Конечно, ничто не мешает удовлетворить его. Но весь его опыт говорил, что пользы от этого не будет. Хью затряс головой, отгоняя наваждение. Если и после всех его стараний она посчитала его не более чем нормальным любовником, то что она скажет, если он сейчас поторопится? Еще одного удара его мужская гордость может и не выдержать!
Хью ненадолго забылся. Но когда первые лучи солнца вновь разбудили его, вид лежащей рядом обнаженной Микаэлы заставил забыть обо всех расчетах. Он разбудил ее поцелуями и взял полусонную. Микаэла отдалась с готовностью, тело ее отвечало на его ласки. Все прошло вроде так, как надо. Он вновь дошел до сладостного исступления... А она - нет. Хью не сомневался, что она возбудилась, что ей хотелось его, но... Хью был достаточно опытен, чтобы понять, что высшего пика наслаждения Микаэла так и не достигла.
На этот раз она вообще ничего не сказала. Лишь только он разжал объятия, она мгновенно уснула. А Хью еще долго лежал, хмуро глядя в светлеющее окно. Хорошо еще, что она ничего не понимает, мрачно думал он. Знай Микаэла, чего она не получила этой ночью, она была бы разочарована в муже! Как ни крути, а надо признать, что он не сумел удовлетворить молодую жену. Она, впрочем, вряд ли так думает. Губы его скривились. Для Микаэлы, конечно же, и в последней их близости было все просто нормально. В конце концов Хью решил, что исправить что-либо может помочь только время и. Бог даст, его опыт. Эта мысль успокоила, и он наконец уснул.
Когда он открыл глаза, в комнате было совсем светло. Первым делом он инстинктивно скосил глаза, ища Микаэлу, и, обнаружив; что ее нет рядом, резко поднял голову. Жена, как выяснилось, сидела за маленьким столиком возле окна с чашкой горячего шоколада в руках. Хью облегченно вздохнул. Микаэла невольно улыбнулась.
- Доброе утро, мс... Хью, - приветствовала она его. - Надеюсь, тебе хорошо спалось?
Настала его очередь улыбнуться.
- Конечно, - в тон ей ответил он. - Если не считать одного или двух перерывов!
Микаэла вспыхнула. Немедленно вспомнившие недавние ласки груди напряглись, а по нижней части тела прокатилась теплая волна.
- Хочешь горячего шоколада? - спросила она, пытаясь скрыть свое волнение, - Или кофе? Он тоже у нас есть.
Хью подумал, что если он чего и хочет сейчас по-настоящему, так это схватить ее, отнести на постель и заставить стонать и метаться под ним от страсти. Но сделал он, конечно, другое - просто откинул одеяло и пододвинул лежащий возле кровати черный шелковый халат.
- Кофе, пожалуй, - ответил он при этом. Не стесняясь своей наготы, Хью встал с кровати, набросил на плечи халат и прошел в угол комнаты к мраморному умывальнику. Неторопливо умывшись и расчесав растрепавшиеся черные волосы, он подошел к столику, за которым сидела жена.
Микаэла налила ему кофе. Пальцы ее подрагивали. Прекрасно сложенная фигура Хью, освещенная ярким утренним солнцем, предстала пред ней во всей своей красе. Это возбуждало. Даже не верилось, что этот красивый высокий мужчина с отлично развитой мускулатурой ее законный муж, в объятиях которого она провела эту ночь. Знакомый уже теплый комок зашевелился в нижней части живота, и потребовались значительные усилия, чтобы взять себя в руки. Хватит! - одернула она себя. Это уже выходит за рамки приличия! Подобные соблазнительные мечтания должны быть выкинуты из головы раз и навсегда! Делить с мужем постель - это одна из составляющих семейной жизни, но не более того. По крайней мере думать об этом с таким бесстыдством совершенно недопустимо. Тетушка Мари, узнай об этом, посчитала бы ее развратницей и была бы права. Стремясь скрыть смущение и волнение, Микаэла пододвинула чашку Хью и улыбнулась вежливо, но довольно холодно.
- Есть также фрукты и выпечка, если хочешь, - тихо сказала она.
- О, рисовое печенье! - воскликнул Хью, усаживаясь рядом с ней и беря чашечку с кофе. - Оно еще теплое!
- Конечно! - Глаза Микаэлы радостно блеснули. - Если бы нам подали холодное печенье, мама восприняла бы это как личное оскорбление.
Хью откусил кусочек печенья и зажмурился от удовольствия.
- Следует позаботиться, чтобы и наш повар пек такие почаще.
Микаэла даже слегка вздрогнула от неожиданности.
- У пас будет повар?
Между помолвкой и свадьбой они встречались с Хью всего несколько раз и при этом всегда кто-нибудь присутствовал. О том, как они будут жить, практически не разговаривали. Только сейчас она сообразила, что не знает даже, где они будут жить. Вопрос весьма важный и интересный для каждой молодой супруги. Большинство ее подруг после свадьбы либо оставались с мужьями в своем доме, либо переезжали к его родителям. Даже то немногое, что она успела узнать о Хью, исключало первый вариант, а его последняя фраза говорила о том, что он собирается обзавестись собственным домом.
- Да, у нас будет повар, и, как меня заверяли, очень хороший. Полагаю, что ему понадобятся несколько помощников. А кроме них, нам нужны дворецкий, несколько горничных и, возможно, еще кто-то. - Хью посмотрел жене в глаза и улыбнулся. - Я уже начал подбирать слуг для нас. Твои мама и тетушка Мари помогли мне в этом. Джаспер также от них не отстает. Надеюсь, и ты не будешь возражать против этих планов.
- Нет, - озорно улыбнулась в ответ Микаэла. - Только где же все эти слуги будут работать? Дом нам тоже предоставят родственники или друзья?
- Дом, дорогая супруга, у нас, конечно, будет свой, - с веселий торжественностью сообщил Хью. - Благодаря тому, что я женился на представительнице уважаемой креольской семьи, мне наконец согласились продать отличное здание. Джаспер здесь тоже помог. Это он присмотрел дом неподалеку от своего и договорился с хозяином. Мы все оформили за три дня.
- Речь идет о доме старого мсье Фоллета? - подумав немного, спросила Микаэла.
- Да, - удивленно ответил Хью. - Откуда ты знаешь?
- Еще в детстве мама много раз брала меня с собой в гости к мсье Фоллету. Поскольку у него нет наследников, он один из немногих в Новом Орлеане, кто мог согласиться продать тебе дом. - Она снова улыбнулась, и на щеках появились будто специально созданные для поцелуев ямочки. - Ты, должно быть, уже понял, что креолы очень редко продают недвижимость, даже если за нее предлагают большие деньги. Здесь предпочитают, чтобы семейные дома переходили из поколения в поколение. Американцам домовладения и подавно не принято продавать; Но ты женился на мне, а бедный мсье Фоллет оказался последним в своем роду. Благодаря этому совпадению все и устроилось, не так ли?
- Да, именно так, - рассеянно ответил Хью. Видеть озорные искорки в глазах жены и веселое выражение ее лица было необыкновенно приятно. - Тебе, полагаю, захочется, конечно, кое-что там обновить. Мсье Фоллет собирается уехать во Францию и поэтому оставляет большую часть мебели. Но это не значит, что дом полностью оборудован. - Он улыбнулся Микаэле. - Можешь не стесняться в затратах. Покупай все, что посчитаешь нужным. Да, и конечно, я свожу тебя на наши склады. Все, что там тебе понравится, мы приобретем.
То, что говорил Хью, радовало и немного пугало. Дом мсье Фоллета такой красивый и большой... Как здорово иметь собственный дом! Хью купил его для них!
- Вы так добры... - растерянно пролепетала она, с нежностью глядя ему в глаза.
- А вы, милая женушка, слишком холодны со своим мужем, - нахмурил он брови, притворяясь сердитым.
- Но это все так странно, согласитесь, - подыгрывая ему, сделала серьезное лицо Микаэла. - Мы так неожиданно стали, супругами, что почти не знаем друг друга.
Увидев, каким холодно-непроницаемым сделалось лицо Хью, Микаэла поняла, что язык вновь подвел ее. Муж резко поднялся и подошел к шкафу из красного дерева, куда вечером поместили кое-какие его вещи.
- Не так уж и странно, - бросил он через плечо, - если кое-кто из новобрачных разработал план, который и привел к этой свадьбе.
Появившееся у Микаэлы желание исправить ситуацию мгновенно испарилось. Ее пальцы судорожно сжались.
- Ты хочешь обидеть меня!
- Я? - холодно посмотрел на нее Хью и криво ухмыльнулся. - Мне кажется, что тебе везде мерещится это стремление. Грубость - это одна из черт, которой вы, креолы, заранее наделяете нас, американцев, и видите ее во всем.
- Oui! - выпалила, вскакивая со стула, взбешенная Микаэла. - Ты прав. А еще мы считаем вас раздражительными, самовлюбленными и просто невыносимыми. Ты только подтверждаешь, что мы не ошибаемся!
- Но при этом уверены, что замуж необходимо выходить именно за таких.
- О! - только и смогла вымолвить Микаэла. Она бросила на мужа гневный взгляд и отвернулась к окну. - У меня нет никакого желания продолжать этот глупый разговор.
Хью пожал плечами и начал одеваться. Вообще-то он привык делать это с помощью слуги и даже привез из Натчеза своего камердинера Джефферса. Но в данный момент Джефферс по его поручению осматривал недавно приобретенный дом. Переодевшись, он посмотрел наконец на поникшую фигуру жены. Поведение Микаэлы раздражало своей нелогичностью. Что за глупость! Она получила то, чего хотела, - богатого мужа. Что ей еще надо? Он и то смирился с тем, что жену интересует прежде всего его кошелек. Чего же ей обижаться на правду? Правильно говорят, что понять женскую логику мужчине невозможно. Успокоившись, он тряхнул головой.
- Если ты не возражаешь, я пойду в контору. Мне хотелось бы поработать там пару часов. Надо кое-что проверить. Не сердись, я скоро вернусь.
Произнес он это совершенно миролюбиво, но в глазах мгновенно повернувшейся Микаэлы застыл неподдельный страх.
- Ты покидаешь меня? - пролепетала она, почти не дыша.
- Да. Но всего на пару часов, - нахмурился Хью. - Я же сказал.
- Но ты не можешь так поступить! - воскликнула она, чуть не плача, и, быстро подойдя, дотронулась пальцами до лацканов его сюртука. - Неужели ты не понимаешь, что не должен уходить сейчас?
Удивленный Хью смотрел в ее побледневшее, напряженное лицо.
- Но почему? - тихо спросил Хью.
- У нас так не принято, - требовательно произнесла она. - По креольскому обычаю молодожены остаются в спальне после первой своей ночи на пять дней, иногда даже дольше. Если один из нас или даже мы оба выйдем раньше, это будет позор для нашей семьи.
Ошарашенный этим заявлением, Хью постепенно начал понимать его смысл.
- Так все ожидают, что мы выйдем отсюда только через пять дней?
- Да, - быстро закивала Микаэла. - Не раньше. Пищу нам будут приносить и оставлять под дверью. Но переступить порог раньше чем через пять дней мы не можем. Считается верхом неприличия уйти раньше.
- Боже мой, - пробормотал Хью, - из всей устаревшей ерунды, которую мне доводилось слышать, это, пожалуй, - самая...
Он оборвал себя на полуслове, поняв, что Микаэле не слишком приятно слушать подобные суждения о креольских обычаях. Конечно, традиция явно варварская, но, если разобраться, не такая уж бессмысленная. У креолов жених и невеста, как правило, практически незнакомы. А оставив молодых супругов в спальне одних на несколько дней, можно быть уверенным, что они многое узнают друг о друге. Хью усмехнулся. Тогда уже не скажешь, что они незнакомы! С чувственной улыбкой на губах он принялся неторопливо развязывать только что затянутый галстук, скользя взглядом по фигуре жены.
- Ну и чем же, расскажи мне поточнее, мы будем заниматься в течение этих пяти дней, а?
Глава 10
Микаэла сделала шаг назад, стараясь унять бешено забившееся в груди сердце.
- Мы будем... Нам следует поговорить, чтобы узнать друг друга получше, - произнесла она дрогнувшим голосом.
Хью, настроившийся совсем не на разговоры, даже растерялся.
- У нас впереди годы и годы, - прошептал он, обнимая и целуя жену. Наговориться мы еще успеем, сладкая ты моя. А сейчас, по-моему, нам лучше вернуться на наше брачное ложе и поучиться тому, как доставить побольше удовольствий друг другу.
- Сейчас? - пролепетала ошеломленная Микаэла, чувствуя, как от его объятий и поцелуев начинает кружиться голова. - Прямо днем? Может, стоит подождать до вечера?
Пряча улыбку, Хью уткнулся в ее волосы. Их запах пьянил и возбуждал. Но искреннее недоумение его молодой жены говорило о том, что разбудить дремлющую в ней страсть он сможет, действуя очень осторожно, - То, чем мы будем заниматься, представляет важность прежде всего для нас самих, а значит, мы вольны делать то, что нам хочется и когда хочется, - спокойно сказал он, разжимая объятия. - Но может быть, ты и права. Нам не помешает узнать друг о друге побольше. - Он вновь уселся в кресло, удобно вытянув длинные ноги, и с улыбкой посмотрел на Микаэлу. - Итак, о чем ты хотела бы побеседовать?
Еще не пришедшая в себя после его поцелуев, Микаэла села за столик напротив него и, прикусив губу, задумалась о возможной теме разговора.
- Ну, ты мог бы, например, рассказать о своей семье, - наконец предложила она. - Ты о нас знаешь почти все, а мне известно только то, что твоего отчима зовут Джон Ланкастер.
- Рассказывать особенно нечего, - медленно произнес Хью, явно не испытавший восторга от избранного Микаэлой направления беседы. - Моего отца звали Сидней Ланкастер. Он умер от ран, полученных во время несчастного случая - лошадь неожиданно понесла его и сорвалась с обрыва. Мне тогда было четыре года. Отец был намного старше матери, но она очень любила его. Лицо Хью смягчилось. - Она часто говорила, что он унес ее сердце с собой в могилу. Ей было только двадцать три, когда он умер. Прожили они вместе чуть больше пяти лет.
- Мсье! - только и смогла воскликнуть Микаэла. Страх смешался с возбуждением. И тут же поток новых ощущений захватил ее целиком. Хью обнял ее, и ей показалось, что в тех местах, где их тела соприкоснулись, вспыхнули искры. Прядка его черных волос приятно защекотала лоб. Соски стали похожи на готовые лопнуть спелые почки. Бедра как бы ожили, стремясь прильнуть к его бедрам, и когда это удавалось, все внутри трепетало от радости и страсти.
Хью казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Прикосновения к ее нежной, бархатистой коже, тугим грудям кружили голову. Возможно, он еще никогда не испытывал такого удовольствия и возбуждения. Теперь Микаэла была окончательно в его власти! Ей хотелось того же, чего и ему! Но трепет, который он ощутил, прижимаясь к ней, говорил и о том, что девушка все еще испугана.
- Не надо бояться, любимая, - произнес он прерывистым шепотом, на мгновение прервав поцелуй. - Тебе не будет больно. Почти не будет, добавил он хрипловато. - Я буду очень осторожен.
- Я не боюсь, мсье, - пролепетала Микаэла с каким-то благоговейным страхом в голосе. - Это так., так возбуждает, правда?
Невинное признание, звучавшее в этих словах, отозвалось в его душе целым всплеском чувств. Микаэла ощутила, как Хью навалился на нее всем телом, раздвинул ногой ее бедра, коснулся пылающего живота. Поцелуи почти слились в один непрерывный и не правдоподобно горячий. Грудь Хью вздымалась от участившегося дыхания, и она чувствовала каждый его вздох кожей своей обнаженной груди, Казалось, что они постепенно сливаются в одно целое. Ноздри ее заполнил возбуждающий мужской запах, язык чувствовал только вкус его языка, низ живота - приятную тяжесть его бедра. Все это рождало совершенно необычное сладостное ощущение, название которого Микаэле не было известно. Но она почему-то точно знала, что это еще не вершина блаженства. И хотелось ей сейчас только одного - чтобы все продолжалось и чтобы он наконец научил ее самому главному.., таинственному этому. Наверное, плохо, что она забывает наставление тетушки Мари. Наверное, потом она сама удивится, что вела себя так. Пусть! Думать обо всем она будет потом. Не сейчас! Сейчас не до обдуманных поступков! Микаэла обвила руками шею Хью и погрузилась в какое-то полузабытье. Очнулась она через несколько секунд, когда рука Хью погладила ее грудь и пальцы нежно сжали сосок.
- Мсье! - испуганно вскрикнула девушка. - Что вы делаете!
- Я занимаюсь любовью со своей женой, - подрагивающим от страсти и желания рассмеяться шепотом ответил Хью. - Кстати, не пора ли тебе уже обращаться ко мне менее официально? Может, все-таки сумеешь называть меня просто Хью? - Он поцеловал ее в губы. - Мне будет приятно услышать, как звучит мое имя в твоих устах.
Руки его при этом продолжали совершать волшебные пассы на ее груди, и ответить было не так просто.
- Да... Хорошо, - пролепетала она, прерывисто "дыша. - Хх... Хью.
Хью покрывал поцелуями ее грудь. Микаэла какое-то время лежала неподвижно. Но когда он принялся нежно покусывать ее налившиеся соски, внутри ее что-то взорвалось. Она инстинктивно схватила его за плечи, то ли чтобы оттолкнуть, то ли чтобы сильнее прижать. Стало трудно дышать. Из груди вырвался сдавленный стон. Она уже совершенно не понимала, что происходит, но вновь чувствовала, что это ощущение еще не предел сладости.
Хью испытывал истинное наслаждение, лаская ее груди. Тишина в спальне нарушалась лишь их прерывистым дыханием и легким постаныванием, раздававшимся, когда он дотрагивался до самых чувствительных точек тела Микаэлы. Ее отклик на ласки и эти звуки возбуждали его не меньше, чем возможность касаться самых интимных мест молодой жены.
На протяжении всех трех недель, прошедших со дня помолвки, Хью постоянно мечтал об этой ночи. Желание приступить к завершению любовной игры было непереносимым. Но, как ни странно, сдерживать его стало сейчас легче. То, что он может касаться ее, ощущать нежность ее кожи, ласкать ее такие манящие и недоступные совсем недавно груди, расслабляло и пьянило будто вино. Это, безусловно, была пытка, но пытка, которой он готов был подвергаться до конца жизни.
Руки Хью действовали уже, подчиняясь только велению страсти, а не рассудка. Погладив еще раз ее грудь, пальцы спустились на ее талию, прошлись по нежной как шелк коже. Еще мгновение - и они расправили прядки сбегающих к бедрам вьющихся волосков, опустились ниже и слегка раздвинули нежные складки. Хью на секунду замер и внимательно посмотрел на Микаэлу.
Прикосновение к самому интимному месту заставило ее вздрогнуть. Она ощущала неслыханное удовольствие. Все тело трепетало от страсти. Но, подчиняясь воспитанному с детства инстинкту, она сжала ноги и прикрыла низ живота ладонями.
- Пожалуйста, - пролепетала она. - Не надо, пожалуйста, Хью нежно прикоснулся губами к пульсирующей на ее шее жилке.
- Почему? - тихо спросил он. - Разве тебе больно?
- О нет, - честно призналась Микаэла дрожащим голосом. - Дело не в боли! Я боюсь. У меня такое ощущение, что мое тело больше не принадлежит мне. Ты заставляешь меня чувствовать такое.., такое, что, как я думаю, порядочная женщина не должна чувствовать. Мне стыдно.
Горячие губы вновь прикоснулись к ее шее.
- Напрасно, лапочка моя, - услышала она ласковый шепот. - То, что мы делаем, вполне естественно. Ничего постыдного в этом нет. То, что наши тела стремятся друг к другу, прекрасно! - Голос Хью сделался мягким и густым. То, что я делаю сейчас, мужчина делал с женщиной со дня сотворения мира... - Хью опустил голову и поцеловал ее грудь.
Он взял ее дрожащие руки в свои и положил на свою грудь, затем опустил ниже. По трепету его тела пальцы сами поняли, прикосновение к каким местам доставляет наибольшее удовольствие. Это было страшно, но необыкновенно приятно.
- Понимаешь теперь? Когда ты притрагиваешься ко мне, со мной происходит то же самое... И ничего страшного и позорного в этом нет. Это так хорошо, приятно, сладко...
Губы Микаэлы дрогнули, пытаясь что-то ответить. Но это уже было ни к чему. Хью запечатал их очередным жарким поцелуем. Пальцы его вошли чуть глубже, и она, подчиняясь природному инстинкту, приподняла бедра им навстречу и крепче обняла Хью, притягивая его к себе, и он застонал от наслаждения.
- Немного тише, - прошептал он, - аккуратнее.
Хью подумал, что с такой неподдельной страстью сталкивается впервые, и, пожалуй, сам он тоже впервые испытывает та
кое сладостное возбуждение. Он вновь поцеловал ее. Микаэла с готовностью ответила на его ласку, подавшись вперед. Было ясно, что еще немного, и он уже будет не в состоянии владеть собой. Теперь необходимо было слегка притушить зажженный огонь, как бы ему самому ни хотелось обратного. Хью поймал запястья Микаэлы и поднял ее руки к голове.
- Хватит, - выдохнул он чуть слышно. - Хватит пока...
Ничего не понимающая Микаэла вглядывалась в слабо освещенные черты Хью, молясь про себя, чтобы он не погасил свечу. Ей отчего-то страшно хотелось видеть его. Видеть целиком его обнаженную фигуру и обязательно ту твердую продолговатую часть его тела, к шелковой коже которой она только что прикасалась. Более того, ей страстно хотелось, чтобы и он видел ее обнаженное тело...
Перед мысленным взором возникло лицо тетушки Мари, вновь вспомнились ее советы. Она почувствовала, как заливается краской. Похоже, что дьявол сыграл с ней злую шутку. На мгновение ей стало нестерпимо стыдно. Что происходит? Ей страшно и в то же время совсем нет. Она смущена и обескуражена тем, что с ней делается, но так не хочется, чтобы это прекратилось. Да, ей приятно, ей доставляет удовольствие то, чем они занимаются сейчас! Она наслаждается поцелуями Хью, ее тело трепещет, когда он прикасается к нему. И самой так сладко обнимать и ласкать его. Захотелось вновь прикоснуться к его коже, почувствовать, что он реагирует на ее ласки так же, как и она на его.
Мысли прервал стон, вырвавшийся из горла Хью. Он обхватил ее ноги, раздвинул их и навалился на нее всем телом. Какое-то мгновение он лежал неподвижно, наслаждаясь теплом ее бедер, прижавшихся к нему, и исходящей от них негой. Затем губы ее обжег горячий поцелуй. Микаэла почувствовала, как его руки слегка приподнимают ее бедра и нечто медленно входит в нее.
Было такое ощущение, что сердце останавливается, а кровь медленно закипает. Они вдруг стали одним целым, и это было невыразимо приятно. Она почувствовала боль. Но новые, ни с чем не сравнимые радостные чувства, рождавшиеся в ней, мгновенно затмили все неприятные ощущения. Она стала женщиной, женой! Женой такого мужчины! Гордость и ликование кружили голову. Хью начал потихоньку двигаться, постепенно входя все глубже внутрь се, даря ей такое блаженство, что Микаэла забыла вообще обо всем.
С Хью тоже творилось нечто невероятное. Ощущение обволакивающей женской плоти доставляло сказочное блаженство. Он уже не контролировал свои действия, подчиняясь лишь зову природы, желанию продлить и усилить это райское наслаждение. Когда их тела слились, мелькнула мысль, что ничего более приятного он в своей жизни не испытывал. Но оказалось, что и это еще не предел. Голова кружилась, чувства были так сильны, что сердце готово было разорваться. Он умирал от счастья и рождался вновь. Еще секунда - и, обхватив в экстазе Микаэлу, он застонал, ощутив высшее наслаждение, и, почти потеряв сознание, уронил голову ей на грудь.
Несколько долгих мгновений они лежали неподвижно, боясь вспугнуть ощущение близости и единства. Затем Хью нежно поцеловал ее в губы, в шею, в грудь и утомленно откинулся на подушку. Голова начала проясняться, и он вдруг вспомнил, что в последний момент совершенно потерял контроль над собой.
- Тебе было не очень больно? - с тревогой спросил он, притягивая Микаэлу поближе.
- Нет. Чуть-чуть, - ответила она, ошеломленная тем, что только что произошло.
Слова эти тронули Хью своей искренностью. Он нежно поцеловал жену.
- Больше ты боли не почувствуешь. Обещаю, - прошептал он. - В следующий раз я постараюсь доставить тебе только удовольствие.
Микаэла вдруг со всей очевидностью поняла, что они уже сделали это, и испытала какое-то странное ощущение незавершенности.
- У нас все прошло нормально, да? - спросила она.
- Да, нормально! - ответил Хью немного напряженно и даже с раздражением.
Оценка Микаэлы была явно холодноватой. Да, он пережил настоящий экстаз, эмоциональный взрыв, подобного которому не испытывал, пожалуй, еще никогда. А Микаэла? Похоже, что нет. Он сделал то, что мог далеко не каждый мужчина. Он был осторожен и сдержан. Но судя по всему, именно когда он уже не владел собой, она только начала зажигаться. Осознавать это было обидно. Он напомнил себе, что его молодая жена была не просто не искушена в тонкостях любви, но совершенно невинна. Это успокоило. Раздражение исчезло. Значит, нормально. Да уж! Микаэла оценила его способности любовника как просто нормальные! Хотелось засмеяться, но в душе одновременно вновь шевельнулось злое чувство обиды. С другой стороны, что он ожидал? Он сумел добиться немалого: она уже не боится его, неприятных ощущений у нее, судя по всему, не осталось. Хоть за это он может быть спокоен! Хью решительно улыбнулся. Как бы там ни было, сегодня он уже ничего не сможет исправить. Но ничего. Пройдет немного времени, и Микаэла испытает не менее сильный экстаз, чем он. Посмотрим, сможет ли она тогда сказать, что все прошло просто нормально.
Не подозревающая, что творится в душе мужа, Микаэла подняла голову.
- Мы должны что-то сделать еще? - устало спросила она.
- Нет, - сухо ответил Хью, занятый мечтами о будущем. - Больше ничего, любимая. Спи.
Последних слов девушка уже не слышала. Утомленная переживаниями этого дня, она погрузилась в сон. А вот Хью уснуть никак не мог. К его удивлению, не прошло и несколько минут, как тело лежащей рядом жены вновь стало манить его. Он заворочался и вздохнул. Надо же! По идее, после равнодушного слова "нормально" у него вообще бы должно пропасть желание. Так нет! Все в нем так и рвется начать новое сладостное сражение.
Устраиваясь поудобнее, он постарался подавить просыпающееся влечение. Конечно, ничто не мешает удовлетворить его. Но весь его опыт говорил, что пользы от этого не будет. Хью затряс головой, отгоняя наваждение. Если и после всех его стараний она посчитала его не более чем нормальным любовником, то что она скажет, если он сейчас поторопится? Еще одного удара его мужская гордость может и не выдержать!
Хью ненадолго забылся. Но когда первые лучи солнца вновь разбудили его, вид лежащей рядом обнаженной Микаэлы заставил забыть обо всех расчетах. Он разбудил ее поцелуями и взял полусонную. Микаэла отдалась с готовностью, тело ее отвечало на его ласки. Все прошло вроде так, как надо. Он вновь дошел до сладостного исступления... А она - нет. Хью не сомневался, что она возбудилась, что ей хотелось его, но... Хью был достаточно опытен, чтобы понять, что высшего пика наслаждения Микаэла так и не достигла.
На этот раз она вообще ничего не сказала. Лишь только он разжал объятия, она мгновенно уснула. А Хью еще долго лежал, хмуро глядя в светлеющее окно. Хорошо еще, что она ничего не понимает, мрачно думал он. Знай Микаэла, чего она не получила этой ночью, она была бы разочарована в муже! Как ни крути, а надо признать, что он не сумел удовлетворить молодую жену. Она, впрочем, вряд ли так думает. Губы его скривились. Для Микаэлы, конечно же, и в последней их близости было все просто нормально. В конце концов Хью решил, что исправить что-либо может помочь только время и. Бог даст, его опыт. Эта мысль успокоила, и он наконец уснул.
Когда он открыл глаза, в комнате было совсем светло. Первым делом он инстинктивно скосил глаза, ища Микаэлу, и, обнаружив; что ее нет рядом, резко поднял голову. Жена, как выяснилось, сидела за маленьким столиком возле окна с чашкой горячего шоколада в руках. Хью облегченно вздохнул. Микаэла невольно улыбнулась.
- Доброе утро, мс... Хью, - приветствовала она его. - Надеюсь, тебе хорошо спалось?
Настала его очередь улыбнуться.
- Конечно, - в тон ей ответил он. - Если не считать одного или двух перерывов!
Микаэла вспыхнула. Немедленно вспомнившие недавние ласки груди напряглись, а по нижней части тела прокатилась теплая волна.
- Хочешь горячего шоколада? - спросила она, пытаясь скрыть свое волнение, - Или кофе? Он тоже у нас есть.
Хью подумал, что если он чего и хочет сейчас по-настоящему, так это схватить ее, отнести на постель и заставить стонать и метаться под ним от страсти. Но сделал он, конечно, другое - просто откинул одеяло и пододвинул лежащий возле кровати черный шелковый халат.
- Кофе, пожалуй, - ответил он при этом. Не стесняясь своей наготы, Хью встал с кровати, набросил на плечи халат и прошел в угол комнаты к мраморному умывальнику. Неторопливо умывшись и расчесав растрепавшиеся черные волосы, он подошел к столику, за которым сидела жена.
Микаэла налила ему кофе. Пальцы ее подрагивали. Прекрасно сложенная фигура Хью, освещенная ярким утренним солнцем, предстала пред ней во всей своей красе. Это возбуждало. Даже не верилось, что этот красивый высокий мужчина с отлично развитой мускулатурой ее законный муж, в объятиях которого она провела эту ночь. Знакомый уже теплый комок зашевелился в нижней части живота, и потребовались значительные усилия, чтобы взять себя в руки. Хватит! - одернула она себя. Это уже выходит за рамки приличия! Подобные соблазнительные мечтания должны быть выкинуты из головы раз и навсегда! Делить с мужем постель - это одна из составляющих семейной жизни, но не более того. По крайней мере думать об этом с таким бесстыдством совершенно недопустимо. Тетушка Мари, узнай об этом, посчитала бы ее развратницей и была бы права. Стремясь скрыть смущение и волнение, Микаэла пододвинула чашку Хью и улыбнулась вежливо, но довольно холодно.
- Есть также фрукты и выпечка, если хочешь, - тихо сказала она.
- О, рисовое печенье! - воскликнул Хью, усаживаясь рядом с ней и беря чашечку с кофе. - Оно еще теплое!
- Конечно! - Глаза Микаэлы радостно блеснули. - Если бы нам подали холодное печенье, мама восприняла бы это как личное оскорбление.
Хью откусил кусочек печенья и зажмурился от удовольствия.
- Следует позаботиться, чтобы и наш повар пек такие почаще.
Микаэла даже слегка вздрогнула от неожиданности.
- У пас будет повар?
Между помолвкой и свадьбой они встречались с Хью всего несколько раз и при этом всегда кто-нибудь присутствовал. О том, как они будут жить, практически не разговаривали. Только сейчас она сообразила, что не знает даже, где они будут жить. Вопрос весьма важный и интересный для каждой молодой супруги. Большинство ее подруг после свадьбы либо оставались с мужьями в своем доме, либо переезжали к его родителям. Даже то немногое, что она успела узнать о Хью, исключало первый вариант, а его последняя фраза говорила о том, что он собирается обзавестись собственным домом.
- Да, у нас будет повар, и, как меня заверяли, очень хороший. Полагаю, что ему понадобятся несколько помощников. А кроме них, нам нужны дворецкий, несколько горничных и, возможно, еще кто-то. - Хью посмотрел жене в глаза и улыбнулся. - Я уже начал подбирать слуг для нас. Твои мама и тетушка Мари помогли мне в этом. Джаспер также от них не отстает. Надеюсь, и ты не будешь возражать против этих планов.
- Нет, - озорно улыбнулась в ответ Микаэла. - Только где же все эти слуги будут работать? Дом нам тоже предоставят родственники или друзья?
- Дом, дорогая супруга, у нас, конечно, будет свой, - с веселий торжественностью сообщил Хью. - Благодаря тому, что я женился на представительнице уважаемой креольской семьи, мне наконец согласились продать отличное здание. Джаспер здесь тоже помог. Это он присмотрел дом неподалеку от своего и договорился с хозяином. Мы все оформили за три дня.
- Речь идет о доме старого мсье Фоллета? - подумав немного, спросила Микаэла.
- Да, - удивленно ответил Хью. - Откуда ты знаешь?
- Еще в детстве мама много раз брала меня с собой в гости к мсье Фоллету. Поскольку у него нет наследников, он один из немногих в Новом Орлеане, кто мог согласиться продать тебе дом. - Она снова улыбнулась, и на щеках появились будто специально созданные для поцелуев ямочки. - Ты, должно быть, уже понял, что креолы очень редко продают недвижимость, даже если за нее предлагают большие деньги. Здесь предпочитают, чтобы семейные дома переходили из поколения в поколение. Американцам домовладения и подавно не принято продавать; Но ты женился на мне, а бедный мсье Фоллет оказался последним в своем роду. Благодаря этому совпадению все и устроилось, не так ли?
- Да, именно так, - рассеянно ответил Хью. Видеть озорные искорки в глазах жены и веселое выражение ее лица было необыкновенно приятно. - Тебе, полагаю, захочется, конечно, кое-что там обновить. Мсье Фоллет собирается уехать во Францию и поэтому оставляет большую часть мебели. Но это не значит, что дом полностью оборудован. - Он улыбнулся Микаэле. - Можешь не стесняться в затратах. Покупай все, что посчитаешь нужным. Да, и конечно, я свожу тебя на наши склады. Все, что там тебе понравится, мы приобретем.
То, что говорил Хью, радовало и немного пугало. Дом мсье Фоллета такой красивый и большой... Как здорово иметь собственный дом! Хью купил его для них!
- Вы так добры... - растерянно пролепетала она, с нежностью глядя ему в глаза.
- А вы, милая женушка, слишком холодны со своим мужем, - нахмурил он брови, притворяясь сердитым.
- Но это все так странно, согласитесь, - подыгрывая ему, сделала серьезное лицо Микаэла. - Мы так неожиданно стали, супругами, что почти не знаем друг друга.
Увидев, каким холодно-непроницаемым сделалось лицо Хью, Микаэла поняла, что язык вновь подвел ее. Муж резко поднялся и подошел к шкафу из красного дерева, куда вечером поместили кое-какие его вещи.
- Не так уж и странно, - бросил он через плечо, - если кое-кто из новобрачных разработал план, который и привел к этой свадьбе.
Появившееся у Микаэлы желание исправить ситуацию мгновенно испарилось. Ее пальцы судорожно сжались.
- Ты хочешь обидеть меня!
- Я? - холодно посмотрел на нее Хью и криво ухмыльнулся. - Мне кажется, что тебе везде мерещится это стремление. Грубость - это одна из черт, которой вы, креолы, заранее наделяете нас, американцев, и видите ее во всем.
- Oui! - выпалила, вскакивая со стула, взбешенная Микаэла. - Ты прав. А еще мы считаем вас раздражительными, самовлюбленными и просто невыносимыми. Ты только подтверждаешь, что мы не ошибаемся!
- Но при этом уверены, что замуж необходимо выходить именно за таких.
- О! - только и смогла вымолвить Микаэла. Она бросила на мужа гневный взгляд и отвернулась к окну. - У меня нет никакого желания продолжать этот глупый разговор.
Хью пожал плечами и начал одеваться. Вообще-то он привык делать это с помощью слуги и даже привез из Натчеза своего камердинера Джефферса. Но в данный момент Джефферс по его поручению осматривал недавно приобретенный дом. Переодевшись, он посмотрел наконец на поникшую фигуру жены. Поведение Микаэлы раздражало своей нелогичностью. Что за глупость! Она получила то, чего хотела, - богатого мужа. Что ей еще надо? Он и то смирился с тем, что жену интересует прежде всего его кошелек. Чего же ей обижаться на правду? Правильно говорят, что понять женскую логику мужчине невозможно. Успокоившись, он тряхнул головой.
- Если ты не возражаешь, я пойду в контору. Мне хотелось бы поработать там пару часов. Надо кое-что проверить. Не сердись, я скоро вернусь.
Произнес он это совершенно миролюбиво, но в глазах мгновенно повернувшейся Микаэлы застыл неподдельный страх.
- Ты покидаешь меня? - пролепетала она, почти не дыша.
- Да. Но всего на пару часов, - нахмурился Хью. - Я же сказал.
- Но ты не можешь так поступить! - воскликнула она, чуть не плача, и, быстро подойдя, дотронулась пальцами до лацканов его сюртука. - Неужели ты не понимаешь, что не должен уходить сейчас?
Удивленный Хью смотрел в ее побледневшее, напряженное лицо.
- Но почему? - тихо спросил Хью.
- У нас так не принято, - требовательно произнесла она. - По креольскому обычаю молодожены остаются в спальне после первой своей ночи на пять дней, иногда даже дольше. Если один из нас или даже мы оба выйдем раньше, это будет позор для нашей семьи.
Ошарашенный этим заявлением, Хью постепенно начал понимать его смысл.
- Так все ожидают, что мы выйдем отсюда только через пять дней?
- Да, - быстро закивала Микаэла. - Не раньше. Пищу нам будут приносить и оставлять под дверью. Но переступить порог раньше чем через пять дней мы не можем. Считается верхом неприличия уйти раньше.
- Боже мой, - пробормотал Хью, - из всей устаревшей ерунды, которую мне доводилось слышать, это, пожалуй, - самая...
Он оборвал себя на полуслове, поняв, что Микаэле не слишком приятно слушать подобные суждения о креольских обычаях. Конечно, традиция явно варварская, но, если разобраться, не такая уж бессмысленная. У креолов жених и невеста, как правило, практически незнакомы. А оставив молодых супругов в спальне одних на несколько дней, можно быть уверенным, что они многое узнают друг о друге. Хью усмехнулся. Тогда уже не скажешь, что они незнакомы! С чувственной улыбкой на губах он принялся неторопливо развязывать только что затянутый галстук, скользя взглядом по фигуре жены.
- Ну и чем же, расскажи мне поточнее, мы будем заниматься в течение этих пяти дней, а?
Глава 10
Микаэла сделала шаг назад, стараясь унять бешено забившееся в груди сердце.
- Мы будем... Нам следует поговорить, чтобы узнать друг друга получше, - произнесла она дрогнувшим голосом.
Хью, настроившийся совсем не на разговоры, даже растерялся.
- У нас впереди годы и годы, - прошептал он, обнимая и целуя жену. Наговориться мы еще успеем, сладкая ты моя. А сейчас, по-моему, нам лучше вернуться на наше брачное ложе и поучиться тому, как доставить побольше удовольствий друг другу.
- Сейчас? - пролепетала ошеломленная Микаэла, чувствуя, как от его объятий и поцелуев начинает кружиться голова. - Прямо днем? Может, стоит подождать до вечера?
Пряча улыбку, Хью уткнулся в ее волосы. Их запах пьянил и возбуждал. Но искреннее недоумение его молодой жены говорило о том, что разбудить дремлющую в ней страсть он сможет, действуя очень осторожно, - То, чем мы будем заниматься, представляет важность прежде всего для нас самих, а значит, мы вольны делать то, что нам хочется и когда хочется, - спокойно сказал он, разжимая объятия. - Но может быть, ты и права. Нам не помешает узнать друг о друге побольше. - Он вновь уселся в кресло, удобно вытянув длинные ноги, и с улыбкой посмотрел на Микаэлу. - Итак, о чем ты хотела бы побеседовать?
Еще не пришедшая в себя после его поцелуев, Микаэла села за столик напротив него и, прикусив губу, задумалась о возможной теме разговора.
- Ну, ты мог бы, например, рассказать о своей семье, - наконец предложила она. - Ты о нас знаешь почти все, а мне известно только то, что твоего отчима зовут Джон Ланкастер.
- Рассказывать особенно нечего, - медленно произнес Хью, явно не испытавший восторга от избранного Микаэлой направления беседы. - Моего отца звали Сидней Ланкастер. Он умер от ран, полученных во время несчастного случая - лошадь неожиданно понесла его и сорвалась с обрыва. Мне тогда было четыре года. Отец был намного старше матери, но она очень любила его. Лицо Хью смягчилось. - Она часто говорила, что он унес ее сердце с собой в могилу. Ей было только двадцать три, когда он умер. Прожили они вместе чуть больше пяти лет.