Басби Ширли. Наконец-то!

   Тони поручил подготовку к свадьбе Патрику, и тот предусмотрел все — даже то, о чем не подумали другие. Когда незадолго до церемонии он выложил перед Арабеллой ее свадебный наряд — старомодную шляпку с обвисшими полями и подержанное бело-зеленое платье из льна, невеста сморщила носик.
   — Это мне?
   В глазах Патрика зажглись веселые искорки.
   — Конечно. Чтобы брак возымел законную силу, вы с Тони должны венчаться под настоящими именами. Однако вам придется по возможности изменить свою внешность, иначе священник легко вас узнает, случайно столкнувшись с вами до оглашения свадьбы. Такая встреча маловероятна, но мы не имеем права рисковать. У вас очень приметный цвет волос. Вы спрячете ваши рыжие локоны под широкими полями. Кроме того, я сказал Хаттерсфилду, что вы с Тони мои работники, значит вам надо выглядеть попроще.
   Ухмыльнувшись, Тони осмотрел потрепанные вещи, которые принес ему Патрик: старый костюм из домотканной материи и бесформенную черную шляпу.
   — Моя одежда не лучше, дорогая. Мы составим чудесную пару.
   — Черт возьми, я не вижу здесь ничего смешного! — возмутился Джереми, встряхивая предназначенные для него латаные брюки и ветхую рубаху и уныло обозревая старую соломенную шляпу с огромными полями. — Можно было хотя бы постирать все это? — жалобно спросил он, почесывая плечо.
   — Нет, нельзя. Это может показаться подозрительным. Сказали бы лучше «спасибо»: я потратил почти целый день на поиски подходящей одежды! — заявил Патрик, пряча улыбку. — Не так-то просто было раздобыть шляпы с широкими полями. И помните: вам надо скрывать ваши лица. Ни в коем случае не снимайте шляпы и не сдвигайте их! Священник должен увидеть перед собой троих работников. Откуда у них могут быть элегантные костюмы?
   Джереми окинул его сердитым взглядом:
   — Однако вы сами, как я вижу, не стали рядиться в обноски!
   Патрик сделал серьезное лицо, но глаза его по-прежнему смеялись.
   — Не забывайте, что я ваш господин. Мне не положено ходить в рванье.
   Патрик сочинил для священника довольно правдоподобную историю. Якобы один его работник обесчестил дочь другого его работника. И грешную парочку необходимо срочно поженить, пока вспыльчивый отец девушки не узнал о ее позоре и не устроил кровопролития. К счастью, брат девушки оказался добрым малым и взялся устроить свадьбу, а после поговорить с отцом. Патрик решил им помочь, дабы сохранить мир в поместье… и удержать на своей земле хороших работников.
   Итак, 16 июня 1797 года близ Гринвилла, территория Миссисипи, Энтони Даггет женился на Арабелле Монтгомери. Бракосочетание было коротким, но абсолютно законным.
   Единственными приглашенным были брат Арабеллы, Джереми, друг Тони, Патрик Блэкберн, да молодой усатый священник, от которого попахивало виски. Венчание проходило не под торжественными сводами натчезской церкви, а в ажурной тени лесистой долины, и в руках у невесты не было свадебного букета из редких красивых цветов, но для Арабеллы все это не имело значения. Она выходила замуж за любимого человека! Стоя рядом с Тони, чувствуя тепло, исходившее от него, слушая его низкий бархатный голос, повторявший слова супружеской клятвы, она была совершенно счастлива. А когда в конце церемонии Тони нежно обнял и поцеловал свою молодую жену, сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди от радости.
   Их первая брачная ночь была такой же необычной, как и свадьба. Лишь только отзвучали торжественные клятвы и новобрачные скрепили свой союз поцелуем, все четверо простились со священником, поблагодарив его за труды. Патрик высыпал на его немытую ладонь горсть серебряных монет и торопливо повел своих спутников к старому фургону.
   По настоянию Патрика Тони, Арабелла и Джереми оставили своих лошадей на Натчезском тракте, в нескольких милях от Гринвилла, под присмотром его слуги Робертсона, и подъехали к месту назначения в скрипучей колымаге, запряженной парой неповоротливых кляч. В той же колымаге им предстояло начать обратный путь. Сам же Патрик ехал верхом, выбрав в своей конюшне самую неприметную лошаденку, чтобы не привлекать бандитов.
   За час до наступления сумерек обманщики встретились с Робертсоном, быстро переоделись в свою обычную одежду и пересели на своих резвых скакунов. Слуга Патрика задержался: ему надо было избавиться от ветхого фургона и двух старых кляч.
   Только когда совсем стемнело, они устроили привал под открытым небом: путешествовать по печально известному Натчезскому тракту было опасно даже днем, а уж ночью-то и подавно. На обочинах узкой извилистой дроги, в гуще леса или в зарослях сахарного тростника могли притаиться разбойники и убийцы. К тому же следовало позаботиться об Арабелле. Проехав в седле много миль, она уверяла, что прекрасно себя чувствует и не нуждается в отдыхе, но мужчины остались непреклонны.
   Тони снял Арабеллу с лошади, и только тут она почувствовала, как сильно устала. Она покинула Гринли рано утром и весь день провела в дороге подгоняемая радостным волнением. Теперь же, когда они с Тони благополучно обвенчались, ее вдруг охватила чудовищная слабость.
   Понимающе улыбаясь, Тони отвел ее к старому пню на краю поляны, которую они выбрали для привала. Неподалеку журчал ручеек.
   — У тебя был тяжелый день, ведь ты не часто ездишь верхом. Очень устала, милая?
   Осмотрев пень и убедившись, что на нем нет никаких лесных насекомых, Арабелла села и блаженно вздохнула.
   — Я не хотела жаловаться, — призналась она, — но если бы мне пришлось провести в седле еще хотя бы пять минут, со мной, наверное, случилась бы истерика.
   Джереми, который разводил костер в пяти шагах от нее, с усмешкой обернулся.
   — Я поражен твоей стойкостью, сестренка! Ты столько часов проскакала галопом — и это при том, что обычно ты предпочитаешь ездить в карете с хорошими рессорами, запряженной спокойной лошадью.
   Арабелла возмущенно вскинула голову, но глаза ее весело блестели.
   — К твоему сведению, в юности я была бесстрашной наездницей.
   — А теперь превратилась в трусиху, — пошутил Тони.
   Блэкберн, который в это время возился с лошадьми, вмешался в разговор:
   — Не позволяйте им насмехаться над вами, милая миссис Даггет. Сегодня вы были великолепны.
   — Это верно, — с гордостью подхватил Тони и поцеловал Арабелле руку, тепло посмотрев ей в глаза.
   Арабелла улыбнулась, и они забыли обо всем, растворившись друг в друге.
   Джереми с Блэкберном многозначительно переглянулись и сосредоточились каждый на своей работе. Но молодожены быстро вернулись к реальности. Немного передохнув, Арабелла взяла котелок и стала помогать Джереми варить кофе, а Тони вместе с Патриком распряг, помыл и покормил лошадей.
   Через час появился Робертсон. Его лошадь раздувала ноздри и обливалась потом после бешеной скачки. А спустя еще пятнадцать минут они все сидели вокруг пылающего костра, пили кофе и ели бисквиты с вяленой олениной, которую Патрик положил в их седельные сумки.
   Арабелла уютно льнула к Тони на расстеленном одеяле и с аппетитом запивала вяленое мясо крепким горячим кофе. Эта скромная трапеза была для нее милее самого шикарного свадебного пира. Сухари и мошкара, тучами носившаяся в ночном воздухе, не омрачали ее счастья. Она хрустела сухарями и вдыхала аромат древесного дымка, который отпугивал назойливых комаров.
   Потом они с Тони лежали обнявшись возле затухающего костра, а Патрик, Джереми и Робертсон по очереди несли ночной дозор. И пусть в первую брачную ночь они не могли заняться любовью, у них впереди была целая жизнь! А эта ночь тоже стала особенной: они провели ее вместе — всю, от начала до конца. И теперь никто из них не сомневался в любви другого.
   Утром они наскоро позавтракали остатками вчерашнего ужина и с рассветом снова тронулись в путь. Чтобы избежать подозрений, надо было поторопиться.
   Садясь на лошадь, Арабелла невольно застонала: еще один день в седле!
   Тони взглянул на нее с сочувствием:
   — Больно?
   Она кивнула:
   — Очень. Скорее бы добраться до дома!
   Арабелла отчаянно мечтала о горячей ванне и долгом отдыхе в мягкой постели, но когда настал час прощания, она вдруг пожалела, что их путешествие не может длиться вечно. День уже клонился к вечеру, и позади остались нелегкие мили, но ей не хотелось расставаться с любимым.
   Трое их спутников вежливо отъехали в сторону, оставив Тони и Арабеллу одних.
   Тони подвел свою лошадь ближе.
   — Я приду к тебе только завтра ночью, — ласково сказал он. — Ты должна как следует отдохнуть. — Его глаза весело блеснули. — Но не надейся, что завтра ночью тебе удастся выспаться.
   Тони засмеялся, увидев, как зарделись щеки его молодой жены, но тут же опять стал серьезным.
   — Твои люди по-прежнему караулят дом?
   Арабелла покачала головой.
   — Нет. Больше на меня никто не покушался, и несколько дней назад я отменила ночные дежурства. — Она поморщилась. — Мне было как-то неловко, когда люди бродили по ночам вокруг дома.
   Тони слегка сдвинул брови:
   — Пусть бродят — так спокойнее. Конечно, в их отсутствие мне было бы проще прийти к тебе незамеченным, но до тех пор, пока мы не разоблачим убийцу Молли, ты должна соблюдать осторожность.
   — Ты действительно думаешь, что мне угрожает опасность? — В ее глазах мелькнула тревога.
   Тони пожал плечами:
   — Может быть и нет — тем более что еще никто не знает о нашем браке, но я не хочу рисковать твоей жизнью. — Он ласково улыбнулся. — Сделай мне одолжение, дорогая, верни ночной караул.
   Она согласилась. Дальнейший разговор двух влюбленных был интересен только им двоим. Наконец Тони в последний раз поцеловал Арабеллу, и они присоединились к остальным.
   Арабелла уехала с Джереми. Тони смотрел ей вслед, и сердце его разрывалось. Ему хотелось увезти свою молодую жену в Суит-Эйкрз и на весь мир объявить об их браке. Но он сознавал, как это опасно. Обе бывшие жены погибли, причем одну из них убили… Он не имел права рисковать жизнью Арабеллы.
   Подъехав к Тони, Патрик тихо сказал:
   — Не волнуйся, с ней ничего не случится.
   — Мне бы твою уверенность! — мрачно откликнулся Тони, провожая глазами удалявшуюся фигурку Арабеллы.
   — Разве я тебя когда-нибудь обманывал? — спросил Патрик, пытаясь его отвлечь.
   Тони с усмешкой покосился на друга:
   — Часто!
   — Неправда. Ты на меня наговариваешь, — возмутился Патрик. — Приведи хоть один пример.
   Весь остаток пути они продолжали этот шутливый спор. Робертсон ехал сзади. Наконец пришло время расставаться.
   Остановив свою лошадь, Тони сказал:
   — Как по-твоему, если сегодня вечером ты заглянешь ко мне в гости, это не вызовет подозрений?
   Патрик на мгновение задумался:
   — Да нет, как раз наоборот. Я уезжал из дома на несколько дней, и вполне естественно, что, вернувшись, захотел с тобой повидаться.
   Договорившись о скорой встрече, они разъехались в разные стороны. Тони отправился в Суит-Эйкрз, а Патрик — в Уиллоу-Дейл.
   Дома Тони прежде всего заказал себе горячую ванну и сэндвичи с пивом. Через полтора часа, гладковыбритый и отдохнувший, он спустился по главной лестнице, прошел к себе в кабинет, и, сев за стол, задумался над своим завещанием. Заботясь о будущем Арабеллы, он решил уже завтра с утра составить этот важный документ и теперь, чтобы ничего не упустить, бегло набрасывал список имущества.
   Через несколько минут он отложил список в сторону. Сейчас, когда жизнь его наконец обрела смысл, ему не хотелось думать о собственной кончине. С куда большим удовольствием он помечтал бы сейчас о своей жене и их еще не родившемся малыше. Но пока убийца Молли разгуливал на свободе, судьба его молодой семьи была в опасности.
   Коротко переговорив с Биллингсли за ужином, Тони выяснил, что в его отсутствие к нему никто не заходил и вообще не произошло ничего особенного. Это хорошо. О том, что он уезжал из поместья, знали лишь несколько преданных слуг — они будут молчать. Что же касается Арабеллы и Джереми, то их ночная прогулка тоже не должна вызвать подозрений. Едва ли кто-то заметил короткую отлучку Блэкберна и уж тем более связал ее с загородным путешествием брата и сестры Монтгомери. Таким образом, оставалось только узнать, кто убил Молли … и почему.
   Тони долго сидел, пытаясь найти сколько-нибудь разумный ответ на этот вопрос. В мыслях его всплыла смерть Лейтона. На Натчезском тракте и даже в печально известном «Натчезе под горкой» грабежи и убийства совершались чуть ли не каждый день, но чтобы такого человека, как Лейтон, зарезали в его же собственном доме — это было неслыханно. Тони чувствовал, что убийства Молли и Лейтона как-то связаны между собой и что ниточка тянется к нему.
   Конечно, проститутку мог задушить ревнивый любовник или просто случайный бандит. На первый взгляд ее смерть не имела ничего общего со смертью Лейтона, случившейся несколько недель назад. Но Тони никак не мог отделаться от смутных подозрений.
   Он вдруг нахмурился. Кажется, говорили, что Молли была содержанкой Лейтона. Черт возьми! За долгие годы она побывала на содержании у полдюжины знакомых ему мужчин, в том числе Альфреда Даггета, его сыновей и этого напыщенного болвана Кингсли. Но если в последнее время она спала с Лейтоном и ее убили вскоре после него, то так ли уж случайно это совпадение? У Лейтона наверняка была целая армия кровных врагов, и все-таки не исключено, что и его, и Молли отправил на тот свет один и тот же человек. Интересно, за что?
   Тони уперся невидящим взглядом столешницу, рассеянно барабаня пальцами по черновику своего завещания. Губы его скривились в мрачной усмешке. Вместо того чтобы нежиться в постели с молодой женой, он сидит один у себя в кабинете и думает о собственной смерти! Между тем, судя по опыту прошлого, составлять завещание должен не он, а Арабелла.
   Тони вздохнул. Ему чертовски не везло с женами: две из них лежали в могиле, а третью он с такими сложностями отвел под венец… Но было ли это простым невезением? Сейчас, оглядываясь назад, он вдруг увидело события прошлого в новом, зловещем свете. Совсем недавно умерла еще одна женщина, сыгравшая важную роль в его судьбе, — Молли, которая пять лет назад расстроила его свадьбу с Арабеллой.
   Многие были против этого брака, но кому понадобилось устраивать спектакль в охотничьем домике? Чего хотел таинственный злоумышленник — избавить Арабеллу от беспутного мужа или оставить Тони вечным холостяком?
   Занятный вопрос. Тони знал, что только у его родственников по отцовской линии были серьезные причины помешать его женитьбе: по условиям завещания его деда Даггета, если он умрет, не оставив после себя детей, состояние Даггета унаследуют его дядя и кузены. Но если кто-то из них был его врагом, то почему он не убивал? Почему сохранял ему жизнь?
   Взгляд Тони случайно упал на листок, в котором он перечислил главные пункты своего завещания. И тут в глаза ему бросился один пункт. Ну конечно! Как же он сразу не догадался? Злодею было выгодно пока оставить его в живых!
   З то время, что оставалось до приезда Блэкберна, Тони как следует обдумал свои поразительные вывод, рассмотрев их с разных точек зрения, чтобы исключить ошибку. Но, увы, даже при ближайшем рассмотрении эти выводы выглядели пугающе правдоподобными.
   Патрик приехал к восьми часам вечера. Тони все еще сидел у себя в кабинете. Они поздоровались, слуга принес поднос с напитками и закусками.
   Взяв рюмку виски и сев в кресло напротив, Блэкберн долго смотрел на друга и наконец спросил:
   — Почему такой хмурый, приятель? Наше дело прошло успешно, никто ничего не заподозрил. Тебе бы радоваться, а ты…
   — Я буду радоваться, когда узнаю, кто убил Молли… и Элизабет, — мрачно отозвался Тони.
   Блэкберн вздрогнул.
   — Ты думаешь, что…
   — Я весь день только и делаю, что думаю — с тех пор, как вернулся домой! И мысли мои далеко не утешительны. — Тони хлебнул виски. — Впрочем, я пришел к одному выводу: либо надо мной висит Божье проклятие, либо кто-то из живущих на земле усердно стремится превратить мою жизнь в ад.
   — Не говори ерунды! — возразил Блэкберн. — В твоих бедах никто не виноват.
   — Ты так считаешь? Да, Мерси погибла случайно: если бы я не захотел разлучить ее с Терреллом и не пустился за ними в погоню, она бы осталась жива. Но Элизабет… — Он взглянул на друга. — В момент убийства она находилась здесь, у себя дома. Еще не было и девяти вечера. В такой ранний час ни один уважающий себя грабитель не полезет в чужой дом — тем более в такой дом, как этот. Одно дело — возвращаться домой поздно ночью и столкнуться на темной проселочной дороге с бандитом-убийцей, и совсем другое — погибнуть в своем доме, где можно рассчитывать на безопасность, — горько изрек Тони.
   Повисло тяжелое молчание. Потом, сделав еще один глоток виски, Тони тихо спросил:
   — Я говорил тебе, что в ту ночь в нашем доме ничего не пропало?
   Блэкберн кивнул:
   — Да, и это обстоятельство работало против тебя — так же, как и время убийства. — Блэкберн задумчиво сдвинул брови. — Насколько я помню, стеклянные двери, ведущие из гостиной Элизабет на веранду, были открыты, когда Биллингсли, встревоженный звуком выстрела, поднялся на второй этаж и увидел ее мертвой. Тебя дома не было: ты ужинал у меня. — Блэкберн поморщился. — Разумеется, в это никто не поверил. Все решили, что я солгал, дабы спасти тебя от виселицы.
   Тони покрутил в руке хрустальную рюмку.
   — Я уже дважды обязан тебе жизнью. Мне никогда с тобой не расплатиться.
   — Назови своего первенца моим именем, и мы будем квиты, — предложил Блэкберн, улыбаясь одними глазами.
   — Идет!
   Но благодушное настроение быстро покинуло Патрика.
   — По-твоему, между смертью Элизабет и убийством Молли есть какая-то связь?
   Тони медленно кивнул:
   — Как я уже тебе сказал, либо мне фатально не везет в личной жизни, либо кто-то очень хочет создать такое впечатление. К тому же обрати внимание: больше всего достается женщинам, а не мне. — С горечью он перечислил их всех. — Две мои первые жены, Мерси и Элизабет, погибли. Можно предположить, что смерть Мерси была просто несчастным случаем. Но Элизабет застрелили! А пять лет назад моя невеста, Арабелла, застала меня в постели с бывшей любовницей и расторгла нашу помолвку. Недавно убили Молли — ту самую женщину, которая разлучила меня с Арабеллой и которая меньше месяца назад назвала меня отцом своего незаконнорожденного ребенка. Это опять случилось на глазах у Арабеллы. Видимо, кто-то забеспокоился, что мы с ней возобновим прерванные отношения, и придумал отличный способ настроить ее против меня. Любопытная складывается картинка, ты не находишь?
   Патрик все больше хмурился.
   — Но ты же говорил, что Арабелла наконец-то поверила в твою невиновность. И это одна из причин, почему она согласилась выйти за тебя замуж.
   Лицо Тони смягчилось.
   — Да. Вот только другие об этом не догадывались. Мой таинственный враг прибег к услугам своей прежней сообщницы. Пять лет назад она устроила скандальную сцену в охотничьем домике, а теперь обвинила меня в том, что я бросил ее одну с ребенком — с ребенком, которого я якобы зачал, будучи женихом Арабеллы! Едва ли найдется женщина, способная простить такую измену. — Тони прищурился. — Подумай, Патрик. Даже если считать, что Мерси погибла случайно, любой дурак мог догадаться, что я брошусь за ней вдогонку, узнав о ее побеге с Терреллом. Вероятно, кому-то захотелось посмотреть, что из этого выйдет — просто так, из чистого любопытства, ведь ему самому ничего не грозило, в отличие от меня. В случае моей гибели наследство Даггетов перешло бы к моему ближайшему родственнику. — Поймав скептический взгляд Блэкберна, Тони добавил: — Не забудь, что Террел был так же вспыльчив, как и я, и так же метко стрелял из пистолета. Наша стычка почти наверняка закончилась бы смертельным кровопролитием… Но, увы, жертвами той погони стали Мерси и Террелл.
   — Не понимаю… Если твой дядя Альфред решил завладеть наследством, почему он не убил тебя? Это было бы проще всего.
   Тони встал и сделал круг по комнате.
   — Как я думаю, вначале у моего противника не было никакого конкретного плана: все происходило стихийно. Мерси погибла из-за трагического стечения обстоятельств. Но Элизабет — дело другое. Мало того что она была моей женой, она еще готовилась родить мне наследника. Думаю, именно поэтому наш злодей начал очень серьезно обдумывать свои действия. Он убил Элизабет и моего ребенка, одним ударом избавившись от всех возможных наследников. — Тони отвел глаза и стиснул зубы. — После этого он затаился в ожидании. Время работало на него. Ему казалось, что, пережив столько потрясений, я больше не рискну обзаводиться семьей.
   Тони мрачно усмехнулся:
   — Он не мог предвидеть, что я полюблю Арабелла… а она полюбит меня. Но как только стало известно о нашей помолвке, он тут же начал думать, как ее расстроить. Пойми, наконец: все мои несчастья — не просто злая судьба, это дело рук человеческих.
   Патрик скорчил гримасу:
   — То, что ты говоришь, в самом деле похоже на правду. Допустим, я с тобой соглашусь — только допустим! И какую же цель преследует твой неизвестный враг?
   — Я сам очень долго не мог ответить на этот вопрос и даже не понимал, как связать все события воедино. Но сегодня днем, размышляя над своим завещанием, которое я решил составить в пользу Арабеллы и ребенка, я вдруг прозрел. — Он грустно улыбнулся. — Вот скажи, приятель: если я умру холостым и бездетным, кому это будет на руку?
   — Ясно кому — твоему дядюшке и кузенам, — сухо ответил Патрик. — Все знают, что Альфред уже много лет зарится на Суит-Эйкрз и на остальное наследство Даггетов. Но если бы они хотели присвоить твое добро, то давно бы тебя убили. Зачем им пускаться на какие-то немыслимые хитрости, изощренно вредить твоей семейной жизни и при этом не трогать тебя самого?
   Тони с довольным видом кивнул:
   — Точно так же рассуждал и я, пока не вспомнил одну вещь.
   — Прошу тебя, не тяни, — взмолился Патрик.
   Тони удовлетворенно откинулся в кресле.
   — Я никогда не рассказывал тебе про отца моей матери, барона Уэстрбрука?
   — Ты забыл — я знал его лично. В юности мы с тобой несколько раз гостили в Брукхейвене. Мне очень понравились твои английские родственники. — Патрик опустил глаза. — В отличие от меня ты рос без родителей, но тебе повезло с бабушками и дедушками… правда, они нещадно тебя избаловали.
   Губы Тони тронула грустная полуулыбка.
   — Ты прав. Но перед смертью дедушка Уэстбрук спохватился и решил спасти от меня свое состояние. Чтобы я его не промотал, он учредил трастовый фонд, но оставил мне шанс… так сказать, перевоспитаться — сойти с той скользкой дорожки, по которой мы с тобой в то время шагали.
   Патрик лукаво подмигнул другу:
   — Ты имеешь в виду нашу бесшабашную молодость? Да, лихо мы тогда гуляли!
   — Еще бы, — согласился Тони. — Меня бросает в дрожь от одних только воспоминаний. Мы жили, не думая о завтрашнем дне. Но вернемся к дедушке Уэстбруку. — Тони вздохнул. — Когда он умер, мне было двадцать пять и я еще не похоронил Элизабет. Только через несколько месяцев мне стали известны условия его завещания. Признаюсь, я был потрясен. В то время я уже владел наследством Даггетов и ждал, что деньги Уэстбрука спелым яблочком упадут прямо ко мне в руки. Но не тут-то было.
   — Неужели он тебе ничего не оставил? — воскликнул удивленный Патрик. — Ведь ты был единственным ребенком его единственной дочери! Кому же тогда отошли его несметные богатства?
   — Они отошли мне, но в течение многих лет я не мог распоряжаться большей частью тих денег.
   — То есть?
   — Я получил в свое владение дома и средства на оплату прислуги и прочих расходов, однако это была лишь малая толика наследства Уэстбрука. Все — земли, дома и деньги — он включил в трастовый фонд, предназначенный, разумеется, мне, но с условием: в случае моей смерти фонд переходит к моему законному ребенку, а если такового нет, то к моему дальнему английскому родственнику, Томасу Эвери. Ты однажды встречался с Эвери и нашел его самовлюбленным болваном.
   — Да, помню. Я и сейчас так считаю. Этот человек — дурак от рождения.
   Тони пожал плечами:
   — Согласен, но по условиям завещания барона Уэстбрука, если я умру бездетным, именно Эвери станет моим наследником. В те дни я не знал меры в выпивке и азартных играх, и дед не рискнул доверить мне свое состояние. Он боялся, что я быстро промотаю наследство Даггетов или вообще отправлюсь на тот свет в результате какой-нибудь пьяной драки или дуэли. Поэтому он лишил меня права полновластно распоряжаться его деньгами. Я мог жить в Брукхейвене или в лондонском доме, но при этом не имел больших наличных денег. — Он встретился взглядом с Патриком. — Срок действия трастового фонда истечет, когда мне исполнится сорок. В этот день я получу доступ к тем несметным богатствам, о которых ты только что упомянул. Все земли и деньги будут моими. Но если я умру раньше и у меня не останется детей, мое наследство перейдет к Эвери.
   — Ты думаешь, это Эвери портит тебе жизнь? — удивился Патрик.
   — Нет. Чтобы завладеть моими деньгами, ему достаточно меня убить.
   Патрик нахмурился: