Басов Николай Владленович. Абсолютная война

   – Мальчишка, вероятно, полагал, что, отступив, сыграет труса, – отозвался Батар тихим голосом. – Ведь ему приказали держаться тут любой ценой. А двое остальных были наблюдатели, они просто не поняли, потому что… не ушел мальчишка. – Батар вздохнул, вероятно, он знал этих людей. Трол еще раз удивился, насколько легко и глубоко Батар, рыцарь, обученный войне и сражениям, проникся жизнью и судьбами всех этих людей. Насколько он оказался приспособлен для того, чтобы быть их заступником и лидером.
   – Они теперь всегда будут… такими? – спросил Батар.
   Трол поднял глаза. На обоих башенках, возвышающихся над ними, стояли деревенские. Перегнувшись через парапет с зубцами, они следили за тем, что делают их командиры.
   – Да, теперь они… так и лягут в могилу. Обратившись в статуи. – Трол повернулся к Батару. То, что он собирался сказать, предназначалось главным образом тем людям, которые теперь, без сомнения, слышали их. – Смерть бывает разной, Батар. И такой тоже.
   – Пока мы похоронить их не можем.
   – Да, выходить за пределы стен было бы глупостью. Но похороним, когда отгоним имперцев и этих… шакалов из стаи Аргоната.
   – Я прикажу перенести их в холодную кладовую, – отозвался Батар. – И укутать саваном.
   – Прикажи еще, чтобы при наплывах этого магического тумана люди все-таки отступали. Даже если туман не очень плотный или кому-то приказали не уходить с поста… Имперцы в туман все равно не сунутся.
   Батар кивнул. Потом подошел к краю стены и посмотрел вниз. Трол последовал за ним. Там лежали два мертвых вола и чья-то корова. Передняя часть животных застыла, превратившись в статуи, зато задние их ноги остались нормальными.
   – Трол, – спросил Батар, – у нас очень мало еды. Половина туловища этих скотин выглядит незамерзшей. Как думаешь, можно это использовать в пищу? – Он помолчал. – Ну, если правильно разделать, получится немало хорошего мяса…
   – На этот вопрос сможет ответить только Ибраил. – Трол мотнул головой. – Не таская его сюда, просто разделай туши и отнеси мясо ему на осмотр. Когда он проснется.
   – Теперь понятно, чего они хотят, – задумчиво проговорил Батар. – Уничтожить всех нас и получить… Да, вернуть замок и деньги. – Он посмотрел Тролу в глаза. – Понимаешь, они рассчитывали всех нас прикончить, всех без исключения.
   – А ты разве сомневался в этом? – спросил Трол.
   – Надеялся, что деревенских они, может быть, не убьют.
   Трол лишь похлопал Батара по плечу и пошел на центральную башню. Следовало все-таки убедиться, что атаки уцелевших фламинго сегодня не будет. Да и следить за миссией, порученной Дарему, оттуда было легче. От нее теперь зависело, как и когда состоится следующий штурм.

Глава 6

   Из лагеря имперцев и осаждающих замок горцев Дарем вернулся глубокой ночью. На лице его виднелись синяки, одежда была изорвана. В прорехах были видны следы ожогов от небольших магических молний, которыми стрелял в него Шамрел-маг. Но ничего страшнее этого, да еще выслушанных угроз, с богатеем не произошло. Видимо, он и в самом деле был удачной кандидатурой для переговоров.
   Перед сном Трол зашел к Ибраилу и посидел в изголовье его кровати. Но так и не решился задать вопрос, который беспокоил его больше всего.
   – Нам остается только надеяться, – сказал Ибраил, вычитав его в сознании Возрожденного.
   Трол кивнул.
   – На всякий случай я приказал подержать Дарема в отдельной комнате со стражей.
   – Думаешь, они подкупили его и надеются, что он откроет ворота? – поинтересовался Ибраил.
   – Вряд ли они станут действовать так грубо. Но осторожность не помешает.
   Отправившись к себе, Трол приготовился уснуть, но не успел. Его перехватил один из мальчишек Батара, в глазах которого застыл испуг. Он сжимал древко копья так, что побелели костяшки пальцев. Отправившись с ним, Трол увидел над общественным выгоном деревни и примыкающими к ним строениями для скота бледное, розовато-фиолетовое марево.
   – Что это? – спросил его Батар, который, похоже, и не собирался уходить со стен.
   Трол всмотрелся в это зарево, стараясь предвидеть новую угрозу.
   – Ничего не понимаю, – ответил он, наконец. – Какая-то магическая операция, довольно головоломная, которую Шамрел производит над большим количеством живых существ.
   – Фламинго?
   – Не знаю, может быть, не только над птицами, – ответил Трол и на этот раз уже совсем решительно отправился спать.
   Ему показалось, что он только закрыл глаза, только коснулся головой подушки, только почувствовал расслабляющее тепло первого сна, как кто-то уже тряс его за плечо. Он открыл глаза и поднял голову. В темноте над ним склонился Роват.
   – Они готовятся, – почему-то шепотом проговорил он. – В воздух поднялись первые птицы.
   – Буди Ибраила, – приказал Трол и быстро, как на пожаре, принялся одеваться.
   Ибраила пришлось поднимать на главную сторожевую башню замка на руках. Ноги не держали мага, в глазах застыла тяжелая, непроходящая муть слабости, смешанной с боязнью боли, которую ему еще предстояло пережить. Трол всмотрелся в него, но так ничего и не вычитал. Хотя определенно, Ибраил что-то предвидел.
   Птицы уже почти в полном составе кружили в воздухе и издавали свои воющие вопли, но еще не приближались к замку. Они лишь поднимались все выше, и только теперь Трол сумел оценить эффективность магического трюка, который вчера устроил Ибраил. Обратить в паническое бегство такую массу хорошо тренированных бойцовых фламинго было непросто. Сейчас это представлялось невероятной удачей. Если бы имперцы сумели организовать вторую атаку на замок, когда Ибраил лежал без сил, ее успех был бы предопределен.
   Наконец, снова выстроившись в темном, предутреннем воздухе несколькими неправильными клиньями, фламинго направились к Дотимеру. Напрягая зрение, Трол смотрел на нависающую над замком птичью стаю, пытаясь понять, какие изменения в них осуществил своим колдовством Шамрел.
   Но быстрее и точнее всего, конечно, это осознал Ибраил. Сначала он попробовал заговорить, объясняя замеченные в птицах изменения, потом оттолкнул двух поддерживающих его стражников Батара и, чуть не приплясывая на месте от возбуждения, размахивая руками, наконец-то произнес:
   – Смотри, Трол, – он даже подергал Возрожденного за рукав куртки, – этот идиот перегрузил фламинго. Вместе с двумя седоками и корзинами с шарами он навалил на каждую по несколько сот фунтов булыжников.
   – Зачем это ему понадобилось? – спросил Батар, который находился поблизости.
   – Он считает, что, сбрасывая булыжники на мою магическую крышу, он разорвет ее в клочья. К тому же и утяжеленные птицы способны будут пробить ее и опустить ниже. А тогда сбросить колбы с леденящим туманом им ничто не помешает.
   – Разве твоя магическая пелена не обожжет их? – поинтересовался Трол.
   – Может быть, и обожжет, но это мало повлияет на их боеспособность.
   – Как же они могут лететь с полным запасом шаров да еще сотнями фунтов булыжников? – снова спросил Батар.
   Ибраил бросил на него неприязненный взгляд.
   – А они и не летят, они только управляют своим полетом, когда взмахивают крыльями. По воздуху их практически перетаскивает магия Шамрела. – Маг всмотрелся в темную массу, приближающуюся над землей к замку, и кивнул. – Чтобы руководить этим налетом, он и сам взгромоздился на птицу… Так и есть, сидит на вожаке стаи и даже командира всей этот летучей своры держит поблизости на всякий случай. Не хочет, чтобы они отступили еще раз.
   Батар, который не умел читать сознание мага, сокрушенно покачал головой.
   – Если они так здорово подготовились к этому штурму, если у них такие возможности, то я не вижу, как мы сумеем с ними справиться.
   – Знаешь-ка, – резковато проговорил Ибраил, – уходи с башни и забирай своих ребятишек. Предоставь все тем, кто знает, что делать.
   Батар неуверенным жестом приказал двоим своим дружинникам спускаться и, потоптавшись, последовал за ними. Трол повернулся к Ибраилу и увидел, что маг улыбается. В глазах его играли хитрые огоньки, и он бы стал совсем прежним Ибраилом, если бы не почти злобная усмешка, которая кривила его губы. Трол ничего не стал спрашивать, он уже и сам все понял.
   – Этот дурак забыл или не захотел принимать во внимание, что мы побывали в замке Керр-Ваб. – Ибраил вышел на середину башенной площадки и поднял руки.
   Знакомые слова заклинания антимагии полились ровно и плавно, словно маг в последнее время многократно учился произносить их. Трол и сам мог бы в унисон с магом проговаривать эти слова, совершая те же ментальные жесты. Но решил, как Ибраил незадолго до этого потребовал, оставить ситуацию на попечение того, кто умел с ней лучше управляться.
   Сначала густое, плотное облако возникло вокруг Ибраила. Потом оно стало разрастаться, и Тролу даже показалось, что тьма отступает перед ним, что на башне становится светлее и во все стороны с нее, подобно веткам невиданного дерева, расходятся ростки антимагии, уничтожающей всяческую силу заклятий, колдовскую мощь имперского мага, его превосходство над обычными человеческими возможностями.
   А потом случилось нечто необычное. Словно бы собравшись в тугую пружину, все эти ростки антимагии одним длинным языком протянулись к туче приближающихся фламинго и рассыпались между птицами яркими огоньками. Передовые фламинго попытались свернуть в сторону, но не успели. Искры заклятия антимагии сталкивались с ними, и крылатые летуны тотчас, иногда кувыркаясь через голову, падали, тщетно цепляясь бессильными крыльями за воздух.
   Фламинго, летящие за ними, врезались в потерявших управление вожаков и тоже начинали судорожно биться. Если бы вся стая имперских фламинго налетела на сплошную стену, вероятно, и тогда их потери были бы меньше.
   А потом взорвался один из шаров, окутав жемчужным туманом соседних птиц, и те, мигом застывая, устремились к земле. Даже Трола удивило, насколько перегруженными оказались птицы.
   И все-таки это был только первый выпад Ибраиловой антимагии. Краями своего клина фламинго нависли уже над самим замком. Некоторые из них, чуть замедлившись, пытались поточнее прицелиться в темноте, выбирая наилучшую позицию для атаки. Даже не напрягая зрения, Трол видел, как седоки фламинго, потянувшись и привстав в стременах, вытаскивали из корзин стеклянные колбы.
   – Быстрее, – непроизвольно прошептал он.
   И тут же получил ментальный толчок от мага, который можно было перевести как приказ не стоять столбом, а помогать по мере сил.
   Долгое мгновение, которое ему самому показалось бесконечным, Трол собирал силы, а потом стал вторить словам заклинания. Стараясь слить свое слабое, на ученическом уровне заклинание с потоком энергии, которую маг сейчас подчинял и обращал против нависшей над замком тучи фламинго. И у него получилось. Уже через несколько заклинательных жестов он почти утратил контроль над собой, став лишь инструментом, проводником заклинания Ибраила, усиливая и убыстряя его воздействие.
   Теперь птицы, причем все разом, натолкнулись на не подвластное Шамрелу, непреодолимое с их нынешним грузом облако. И тут же сила имперского мага, которая до этого несла их по воздуху, начала истончаться и рассеиваться, уходя вверх клочьями сгущенной темноты, более мрачной и непроницаемой, чем мгла ночи. А птицы, теряя способность нести наваленные на них груды камней и шаров, проваливались в воздухе, причем многим так и не суждено было выйти из этого пике.
   Теперь птицы падали вокруг замка, словно переспелые яблоки, сбиваемые сильным ветром. При ударе о землю многие стеклянные шары взрывались, и вокруг замка, как и после предыдущей атаки, возникали облака серебристого, смертельно холодного тумана. Он расползался в стороны и немного вверх, но падающих или пытающихся приземлиться птиц становилось все больше, и скоро ледяное облако почти сплошным одеялом покрыло землю вокруг Дотимера на сотни ярдов во всех направлениях.
   Птиц оказалось так много, что некоторые из них обрушивались на сам замок. Раз пять Трол видел, как взрывы в корзинах птиц накрыли строения Дотимера, и с болью представлял, как в образовавшемся ледяном облаке замирают навечно люди, которых он пытался спасти. Некоторые из птиц, ухитрившись найти между выставленными вверх кольями небольшие зазоры, может быть, ломая крылья и получая раны, все-таки приземлялись. Около них тотчас появлялись люди, которые пытались справиться с обезумевшими животными и седоками. Но что из этого выходило, Трол не стал рассматривать. У него было дело поважнее.
   Он выискивал в туче мечущихся и падающих, умирающих на земле птиц того, кто их направлял – Завишту и Шамрел-мага. Наконец, он нашел их.
   Они восседали на самых сильных, самых осторожных и умелых птицах. Это действительно были вожаки, фламинго с самой быстрой реакцией, а потому они до сих пор каким-то чудом ухитрялись уворачиваться от языков антимагии, которая теперь выплеснулась далеко за пределы стаи, накрыв ее целиком.
   Трол прервал свое заклинание, подошел к парапету башни и стал смотреть на происходящее. Наконец, один из языков антимагии, слабо мерцая в воздухе, настиг птицу, на которой находился Шамрел. Фламинго, заломив крылья, на миг застыв в попытке планировать, тяжело осел на хвост, а потом, теряя перья, устремился вниз. Его удар о склон холма был подобен извержению небольшого ледяного гейзера. Видимо, вожака перегрузили больше других либо Шамрел тащил этого фламинго в своей магической узде более решительно и жестко.
   И тотчас же из глубины ледяного тумана ударила молния. Она была устремлена в низкие облака магии, нависшей над замком. А потом коснулась наблюдательной башни, где находились Ибраил с Тролом.
   Возрожденный почувствовал, как задрожал парапет башни, где-то заскрипело деревянное перекрытие, заходили доски настила. И тут же ему в грудь и лицо ударила волна жара. Это магия умирающего Шамрела вливалась в него, потому что он тоже был одним из участников заклинания антимагии, помогая Ибраилу.
   А потом молния перетекающей от Шамрела колдовской энергии стала ветвиться и бить по всему замку целиком, находя себе жертвы среди его защитников, выбирая их по непонятным, нигде не сформулированным законам. Ибраил, который только сейчас завершил читать заклинание антимагии, получил львиную долю этого разряда. Он рухнул на настил башни и свернулся калачиком, вздрагивая всем телом. Теперь магические разряды несильными, но очень болезненными толчками сыпались на него со всех сторон. Это колдовская сила умирающих фламинго переходила к нему, насыщая его и без того переполненное магией тело волнами колдовской энергии. Сейчас они били с такой частотой, что могли уничтожить мага не менее верно, чем удар настоящей молнии, обрушившейся с небес.
   Трол попытался разделить с Ибраилом его участь, перетащить на себя часть этой энергии, и тут же пожалел об этом. Разряды колдовской силы теперь сыпались на него не менее часто, чем на Ибраила, и каждая из них была подобна толчку тарана, направленного в беззащитную грудь.
   А потом молния разряжающейся магии мигом стала плотнее, гуще и темнее. Это умерла Завишта дурМых, командир наездников фиолетовых фламинго. Вся ее мощь теперь тоже обратилась на Ибраила с Тролом. Краем сознания Трол чувствовал, что, перенасытив эти две жертвы, магия выискивает другие… На миг разряд колдовской силы обрушился на Ровата, и между ним и сознанием Трола установилась четкая связь. Потом она прервалась, Роват попросту утратил способность мыслить, впитав в себя довольно плотный сгусток колдовства Завишты, вложенный в нее в имперских лабораториях.
   Воспользовавшись последействием этой предельной, как показалось Тролу, ясности сознания, он попытался найти Ибраила. Но не сумел, маг уже давно был по ту сторону способности чувствовать этот мир. Тогда и Трол, почему-то разом сдавшись, попытался лишь удерживать крохотный огонек своего присутствия в этой жизни. Он уже больше не пытался никому помогать, не пытался перетащить на себя разряды колдовской силы, чтобы облегчить кому-то участь, не пытался спасти чужие жизни. Он лишь ждал, что угаснет раньше – его способность воспринимать этот ураган высвобожденной магии, оставшейся от Шамрела и Завишты, или способность сопротивляться ей.
   А потом его сознание медленно померкло. Вернее, оно уплыло куда-то вбок, как по быстрому горному ручью уплывает обломанная бурей ветка дерева. У Трола теперь осталась только одна надежда, что он сумеет каким-то образом вернуться в этот мир. Надежда призрачная и не очень внятная. И он совсем не был уверен, что эта надежда не окажется тщетной.

Глава 7

   Трол пришел в себя от боли. Но каким-то образом он ощущал, что это привычная боль. Она была вызвана впившейся в его мускулы, в самое его сознание чуждой, незнакомой, неусвоенной магией. И он знал, что, раз уж она не убила его, он может с ней справиться. Он даже должен это сделать.
   Он был одет, лишь на ногах не было его горских сапожек, которые, как оказалось, стояли у кровати. К стене, на расстоянии руки, кто-то заботливо прислонил его мечи. Трол сел, опустил ноги на холодный пол, попробовал поднять хотя бы один из мечей и выяснил, что это невозможно. Тогда он пристегнул к поясу кинжал, хотя пальцы едва слушались его. Обулся, дотащился до туалетного стола, поплескал себе в лицо воды из тазика и подумал, как славно, что воду в таз уже кто-то налил. Поднять тяжелый кувшин и перелить из него воду он не сумел бы.
   Покачиваясь, придерживаясь за стены, он пошел к Ибраилу. Состояние мага сейчас было куда важнее, чем его боли или ощущения незнакомой магии. Когда дверь в комнату Ибраила с шорохом раскрылась, на него посмотрели Крохан, Роват, который был бледнее самых светлых камней на склонах окрестных гор, и Чивилем. Все трое выглядели грустными и какими-то неустроенными, словно потерявшие хозяина лошади.
   Ибраил почти не дышал. У него была серая, ставшая какой-то чешуйчатой кожа, а под шеей, в складках, блестели липкие полоски пота. Он боролся за жизнь, причем без всякой помощи, потому что снадобья знахарки были сейчас бесполезны.
   – Ему досталось… – Крохан не договорил.
   – Но свое дело он сделал, – добавил Роват.
   Если бы Трол чувствовал себя получше, он бы улыбнулся, потому что эти двое, похоже, научились думать вместе. Да и по правде сказать, опасность, которая продолжала клубиться под стенами замка, кого угодно могла сделать заединщиками. Крохан, подумав, продолжил:
   – У них еще достаточно сил, чтобы атаковать нас. А без мага и с тобой в таком состоянии… У нас нет шансов.
   – И что теперь будет? – Чивилем ответа не дождалась и уже привычно ушла из комнаты.
   – Сколько времени я… провалялся? – Трол попробовал определить время суток по свету, стекающему в высокие стрельчатые окна, но без особенного успеха. Похоже, воздух над замком не пропускал солнечные лучи. Сейчас могло быть и утро, и вечер, и даже полдень.
   – Полтора дня, – ровно, стараясь не выдать своего напряжения голосом, отозвался Роват. – Я очухался вчера к полудню, вчера вечером ты как будто стал дышать ровнее… А сегодня Ибраилу стало хуже.
   – В каком мы положении в целом?
   Крохан попытался прикинуться эдаким бодрячком, но мельком посмотрел на Ибраила и стер с лица свою гримасу, которую рассчитывал выдать за воодушевление.
   – Птиц у них почти не осталось. – Он помолчал. – Но молнии перетекающей магии оказались очень сильны, как после смерти Рогатого. – Он вздохнул. – Десять человек из деревни убиты. – Крохан кивнул на Ровата. – Ему тоже досталось, но, похоже, меньше, чем вам.
   – Часть стен пошла трещинами, загорелся подъемный мост, едва удалось его погасить, но после осады придется делать новый, – сказал Роват. – Да, еще вот что, сгорели многие наши колья, выставленные против фламинго.
   – Если фламинго действительно осталось мало, они не смогут атаковать птицами.
   – Все равно, что-то происходит, Трол. Что-то очень неприятное.
   – Конкретнее.
   – Сюда прибыл из Империи некто, облеченный властью, кто-то из самых значительных персон… Может быть, с самого верха.
   – Тот, кто ими, похоже, теперь и командует, – добавил Крохан.
   Трол напрягся, вчитался в лагерь противника. И почти сразу почувствовал новый центр силы в деревне. И медленно, но без всяких помех в сознании всплыло имя. Уже через четверть минуты Трол проговорил:
   – Это Сынгар дРикос, стратег Запада. Действительно, значительная фигура в Империи.
   – Жаль, ты не видел его въезд в лагерь, – сказал Крохан. – Герольды, и все такое… Роват, ты его знаешь?
   – Этот недолго будет оставаться в стороне, – буркнул бывший имперский рыцарь.
   Трол посмотрел на Ибраила. Маг был плох, но пока, кажется, можно было обойтись и без него. Стратеги были, собственно, боевыми командирами, магии в них закладывали не слишком много, похоже, Трол мог справиться с Сынгаром и сам. Или имперцы затевали что-то другое? Например, пытались обмануть его, как он перед вторым штурмом обманул Шамрела своей беззащитностью?
   Трол посмотрел в глаза Крохану. Тот отвел взгляд.
   – Что еще?
   – Ну, еще… э-э, можно сказать… – Он решился. – Это нечто не слишком явственное, Трол. Понимаешь, просто… люди боятся.
   – Это естественно, Крохан, они и должны бояться. Если бы не боялись…
   Нет, он не то говорит. Пожалуй, с этим все-таки стоило считаться. До сих пор он не считался с настроением защитников замка, а теперь следовало принимать его во внимание.
   – Разузнай, почему они боятся?
   – Тут и разузнавать нечего. – Роват поднялся из креслица, в котором сидел, одну ногу он определенно растянул, и теперь ее следовало бы лечить, но он, очевидно, решил, что это неважно. – Ибраил плох, ты не поднимешь меча.
   – А у имперцев все-таки есть Псы, – объяснил Крохан. Да, эти двое за последние дни неплохо спелись. – И горцев, если предложить им часть нашей казны, будет не удержать.
   Ибраил беспокойно заворочался.
   – Пойдем-ка отсюда, – решил Трол. – Пусть с ним Чивилем посидит.
   Они вышли в коридор, знахарка, словно только этого и ожидала, прошмыгнула в комнату мага. Трое воинов неторопливо пошли по коридору. Жалкое это было шествие: Роват хромал, Крохан едва зубами не стучал от отчаяния, а Трол вообще держался за стенку.
   – Как ты сказал? – спросил вдруг Крохан. – Абсолютная война, кажется… Все-таки ресурсов для нее у нас не хватило.
   – Понятно, – ответил Трол. – А что у нас хорошего?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Некоторые из птиц, как мне показалось, приземлялись на замок. Иным даже удалось обойти наши колья, воткнутые, чтобы не дать им это проделать…
   – Да, – согласился Крохан. – Семь птиц приземлилось. Три погибли, потому что у них все-таки взорвались колбы, когда они стали биться, пытаясь освободиться от камней и седоков. Еще одна умерла, потому что сама при приземлении налетела на какой-то из наших колов.
   – Много народу погибло при взрывах?
   – Не очень. Лопнуло-то всего-то по паре сосудов… Эти стеклянные шары не так-то просто разбить, они, пока хранятся в сумке наездников, обернуты соломой. Так что магического тумана было немного. Сами птицы и погибли, людей мы на этом почти не потеряли.
   – Это хорошо. – Они дошли до главного зала замка, Трол, не останавливаясь у стола, потащился к выходным дверям. Крохан вынужден был ему помочь, подхватив под локоть. – Что с тремя остальными птицами?
   – Три еще живы. Одна почти не пострадала, ее хоть сейчас можно запрячь и попробовать облетать. Одна ранена, потому что крестьяне стали за ней гоняться, но ее, возможно, удасться выходить. Так, больше синяков ей наставили, чем серьезно ранили. Есть третья, но она очень плоха. В нее попал разряд магии. Сибара пытается ее вылечить, но делает что-то не то. Помочь может только Ибраил… Если это нужно.
   – Ибраил не в том состоянии, чтобы помочь нам с птицами. – Трол оказался все-таки во дворике замка и с удовольствием втянул в себя воздух.
   Видимо, стоял вечер, потому что уже ощущалась ночная прохлада. Над замком, как Трол и ожидал, мутной пеленой висело что-то, похожее на старое, застиранное одеяло. Иногда в нем проблескивали бледные искры.
   – Что это такое?
   – Это ваша антимагия, смешанная с холодным туманом, – отозвался Роват. – Никак не рассеивается, и почему-то ветер не относит ее в сторону. Она не опасна.
   – Была бы опасна, если бы осела на землю, – отозвался Трол. – Ну, ладно, ведите меня в стойла к птицам. Кстати, кто догадался, что их следует не убивать, а… успокоить?
   – Сибара, – с довольной усмешкой отозвался Роват. – Ее коннозаводческие инстинкты не подвели, она и справилась с птицами.
   – А погонщики?
   – Те как раз пытались птиц добить, – отозвался Крохан. – Но фламинго были так возбуждены, что расправились с ними в первую очередь, даже на наших, так сказать, бойцов особого внимания не обращали.
   – Интересно, – кивнул Трол. – Значит, у них есть приказ любой ценой не отдавать врагу такой ценный трофей… И птицы, похоже, об этом знают.
   – Думаешь, они умеют соображать? – спросил Роват.
   В загоне, выделенном теперь для фламинго, стоял сумрак, как в любой конюшне, пахло смесью животного пота, мочи и горящих факелов, но вонь сгущенной магии, которая чувствовалась снаружи, стала слабее. Птицы были похожи на огромных неухоженных лошадей. Перья у них были взъерошены, большие, не меньше лошадиных, головы с уродливыми кривыми клювами оказались выставлены в проход.