Страница:
Костер запалили такой, что его должны были увидеть даже двары. Впрочем, Ростик не сомневался, что те, осознав присутствие людей, выставили наблюдателей и даже посты. А может, посты у них были еще до того, как сюда пришли люди.
Первым отправился спать Ким с Винторуком. Рост посидел у огня, потом раскочегарил его еще больше и отошел к воде. Он стал смотреть во тьму, надеясь, что глаза успокоятся и он сумеет хоть что-то рассмотреть там, где должны были находиться ребята. Но у него ничего не получалось.
Для пробы он сходил к другому берегу и легко нашел огоньки Одессы. Она находилась почти в двадцати километрах от острова, а была видна как на ладони. При желании можно было пересчитать освещенные комнаты в гостинице, в которых еще не улеглись спать. Подумывая об Одессе, улыбаясь про себя, Ростик дотопал до костра, подбросил очередную охапку сухого, белесого от соли тростника, как вдруг…
По спине прошла волна холода, потом мышцы отозвались непроизвольной дрожью. Усилием воли Ростик заставил себя выпрямиться и осмотреться. Автомат был рядом, но он еще не взял его в руки. Более всего это было похоже на ту волну внимания, которую они ощутили, когда кочевали по болотам бегимлеси. Только на этот раз неприятные ощущения были куда сильнее, отчетливее, острее.
Ростика словно пытались перепилить злым, ненавидящим взглядом, пытались раздавить чуждостью и неприятием его человеческой сути. Если это продлится долго, то останется только один способ спасти рассудок – взять в руки автомат и стрелять… Но куда, зачем, в кого?
Внезапно Ростик вспомнил Антона. Он попал в такую же ловушку, вот только Ростик мог, в крайнем случае, поднять ребят и взлететь на гравилете, а у бедного Антона не было такой возможности. А может, как раз их нужно будить? Может, во сне эта штука с ними что-то делает?..
Ростик кинулся к Киму, сдернул край солдатского одеяла, которым тот прикрыл лицо. Пилот посапывал так мирно и спокойно, словно его не касалось ничто на свете. Ростик осторожно прикрыл друга и дошел до бакумура. Волосатик спал в десятке шагов от костра, свернувшись клубочком на ложе из тростника. Конечно, по этим спутанным космам ничего прочитать было невозможно, но, судя по всему, очень плохо Винторуку не было.
Вздохнув, Ростик вернулся к костру и тут понял, что пресс чужого внимания стал слабее. Тот, кто на них смотрел из темноты, стал уходить. Ростик попытался за ним подглядывать своим странным, внутренним всевиденьем, но… Опять ничего. Только вот у него сложилось стойкое мнение, что взгляд этот был не связан с водой. И вообще не находился где-то поблизости. Словно бы на него посмотрели через какую-то фантастическую ночную подзорную трубу, которая на самом деле находилась очень далеко и, кажется, даже где-то над ним, в высоте, за краем воздуха. Неожиданно проснулся Ким. Он улыбался, когда подсаживался к огню.
– Ты нормально спал? – спросил его Ростик.
– Отлично, словно в колыбели. А почему ты?..
– Будешь стоять на часах, сам узнаешь. Впрочем, я тебе этого не желаю.
– В чем дело-то?
Уже укладываясь, Ростик быстро рассказал, не забыв помянуть и свои ощущения в Водном мире. Ким только головой покрутил по своему обыкновению, но ничего не ответил.
Поутру он довольно лихо высказался в том смысле, что, конечно, кто-то его тоже изучал, присматривался, но ничего похожего на помутнение рассудка он за собой пока не обнаруживает. Ростик согласился с другом. Тем более что, против ожидания, Ростик отменно выспался. В самом деле, так спокойно и глубоко он не спал уже много недель, может быть, несколько месяцев.
Скормив все, что было можно, волосатику, они поднялись в воздух. На этот раз Ким даже не раздумывал ни секунды, он обернулся и почти начальственно прикрикнул:
– Рост, включай свой внутренний радар, где они находятся?
– Ты что, считаешь, я могу этим управлять?
– Чтобы ты да не попробовал управлять этим чудом – никогда не поверю.
Ростик вынужден был признать, что друг прав.
– «Пробовать» – одно, а «получаться» – совсем другое… Впрочем, давай испытаем.
Он расслабился, очистил сознание, мышление стало замедленней, дыхание ровнее. И тогда он понял, что над всем островом ночью прошла какая-то буря… Нет, не так, не буря, конечно, но что-то настолько мощное, что теперь всякая живность в округе будет избегать его, пока этот след не исчезнет окончательно, хотя случится это не скоро.
Рост опомнился, вытер пот, выступивший на лбу. И вполне резонно отрапортовал:
– Знаешь, сам ищи. Что-то я тут ничего не чувствую…
И словно филин, сзади вдруг заухал бакумур. Волосатик даже бросил крутить экватор котла, а принялся несильно подпрыгивать, словно горилла в зоопарке, которой не дали облюбованный ею ананас.
– Винт, прекрати! – прикрикнул Ким. – Вижу, что ты видишь. Сейчас вместе посмотрим.
Он повернул лодку на восток, строго на восток, к тем островам, около которых люди еще толком и не появлялись, и прибавил ходу. И тогда Ростик тоже увидел – маленькая точка на темном изумруде ровной, гладкой воды. Уже минут через двадцать полета они проскочили на всем ходу мимо «Калоши». Пришлось тормозить, разворачиваться, на меньшей скорости подходить к лодке. Когда Киму это удалось, Рост перебрался во второе пилотское кресло. Отсюда было лучше видно, чем из башенки, тем более что Ким здорово опустил нос гравилета, чтобы он не мешал обзору.
«Калоша» была пуста, это стало видно сразу, к тому же ее покачивало. Ростик задумался, откуда тут могут быть волны, и лишь потом догадался, что антигравитационные блины их гравилета создают эти складки – уж очень низко они опустились.
Достав бинокль и преодолевая неудачное освещение, Ростик все-таки поймал лодку в круг видимости. Одно весло валялось на банках, брошенное за ненадобностью. Два других мерно покачивались в воде у борта. Четвертое было сломано. На банках были видны потеки какого-то темного цвета. Два продуктовых рундучка были распахнуты, кто-то в них, очевидно, весьма голодный, основательно рылся.
– Что будем делать? – спросил Ким.
Рост стал раздеваться.
– Тросик у тебя есть? Зачалим лодку, приведешь ее домой на буксире.
– Как так? Кто-то должен ее зачалить, иначе… И там же акулы!
Ростик перестал раздеваться, приник к окну, чуть не продавил его своим лбом. Ничего видно не было. А просить Кима, чтобы он отлетел на достаточное расстояние, и рассмотреть, есть тут акулы или это просто глупая перестраховка, не хотелось.
– Не вижу я никаких акул.
– Рост, я тебя не пущу. Что я Любане скажу, если тебя какая-нибудь тварь сожрет?
– Хватит пороть истерику, – ответил Ростик. – Ребята каждый день за металлом ныряют, а тут дел-то на пять минут!
– Ты в антигравитационный след попадешь, – уже тише, даже как-то похныкивая, прошипел Ким. – Тебя так глушанет, что и не выплывешь.
– Посмотрим. А если моя будущность тебя беспокоит, ты лучше зависни над водой не очень высоко, скажем, метрах в пяти-семи. А когда почувствуешь толчок, откатись, может, тогда и не утопишь меня своими вихрями.
И все-таки, как ни удачно он огрызнулся, идея Кима была правильной, с антигравитационными волнами следовало считаться.
Поэтому Ростик не стал выпрыгивать из люка, как предполагал сначала, а, оставшись в одних кальсонах и тельняшке, поднялся в башенку, поднял ее край и выскользнул на обшивку гравилета. Гладкое, чуть прогибающееся под босыми пятками дерево грело ступни, как песок на пляже. Странно, решил Рост, тут обшивка горячая, а мы внутри ничего не ощущаем.
Потом, то и дело поглядывая на Кима, чтобы удостовериться, как пилот следит за его акробатикой, Ростик прополз на пятой точке до передней левой ноги лодки, поставил босые ноги на ферму и стал пробираться к самому блину. Лодка качнулась, потом ощутимо накренилась, Ким в кабине что-то крикнул, но Ростик даже не стал прислушиваться.
Вода внизу показалась чрезмерно далекой, но Рост догадался, что Ким ниже уже не опустится. Может, в Ростике страх высоты вдруг слишком развился и его следовало просто переломить?.. Он так и сделал. Выпрямился на блине, ощущая странное покалывание в пятках, которое перерастало в онемение кожи. Набрал воздуха в легкие, потом сложился на мгновение и с силой отпихнулся от лодки.
Нормально он пролетел только метра три, потом что-то ударило его по ушам, по голове, лишив разом зрения и слуха. А может, и вообще сознания… К счастью, лишь на мгновение. Не успел он долететь до воды, как снова увидел все, что происходило вокруг, в частности, свою стремительно приближающуюся тень.
Как показалось Ростику, беспомощно кувыркаясь, он грохнулся об воду с такой силой, что брызги взлетели до небес. А сам он чуть не пробил основу Полдневья, чуть не вылетел в ледяной космос… Он открыл глаза. Вокруг стояла мутная, наполненная пузырьками воздуха прохладная тьма. Она клубилась вокруг, вышвыривая его куда-то вбок и в глубину, в спокойный слой.
Едва не заорав от досады на то, что антигравитация все-таки вогнала его куда глубже, чем нужно, и даже продолжает топить дальше, Ростик рванулся вверх. Самым скверным было то, что он не знал, выходит он из-под леталки или рвется под ее невидимые, губительные струи, которые не позволят ему всплыть до тех пор, пока он не задохнется. А до этого оставалось не так уж долго, легкие уже наполнились тяжелой, влажной болью…
И вдруг все кончилось. Он вырвался из воды на солнце, к воздуху!.. Вдохнул всей грудью, снова погрузился, на этот раз уже спокойнее, всплыл, восстановил дыхание, привел в порядок мускулы.
Поднял голову, огляделся. «Калоша» была метрах в ста, не больше. Уверенно, отдыхая за мерными, спокойными движениями, Ростик заскользил к лодке. Все-таки что там ни говори, а Ким оказался молодцом. Он не только отвел свой гравилет в сторону, но и вовремя отвел, решил Ростик. Потом…
Он увидел, что в паре метров под ним скользнула огромная, обтекаемая, зализанная, как подводная лодка, тень. И почти такая же большая. Он поднял голову. Вокруг, на расстоянии пятнадцати метров, воду разрезало еще три треугольных плавника. Ростик даже глазам своим не поверил. А когда понял, что это не виденье, прибавил так, как не плавал, наверное, ни один спринтер даже на Земле.
Он и в лодку не поднялся, а вылетел, как дельфин, словно у него сзади был хвост, способный выталкивать его из воды на несколько метров в воздух. И лишь поджав ноги, как в детстве бывало, спасаясь от темноты под кроватью, осознав, что цел, что ему ничего не откусили, повалился вниз, на днище.
На этот раз он собирался отдыхать долго, слишком уж запыхался после своего рывка… И вдруг увидел перед собой руку. Это была обычная, полусжатая человеческая рука, только она отливала такой белизной, словно была вылеплена из гипса. Ростик поднялся на колени.
Под носовой банкой, на решеточках лодки лежал человеческий труп… Вернее, полтрупа, потому что нижняя часть тела, отрезанная словно гигантским серпом, исчезла из лодки, как исчезли все остальные люди и снасти. Также пропали металлические градины – почему-то Ростик отметил это особо.
Встряхнувшись, переборов мгновенную, как молния, тошноту, Ростик поднял голову. Лодка Кима висела над ним метрах в сорока, мерно взбалтывая море довольно хлипким на вид шнуром. Ростик присмотрелся. Умный Ким привязал к концу своего буксира пустую пятилитровую канистру, в которой всегда запасал перед полетом воду, и она держалась на воде, как плавучий якорь. Ростик все понял.
Он сел на весла, использовав два целых на самой узкой банке, подгреб к канистре, не попав под давление гравитационных блинов, потому что благоразумный Ким отошел метров на пятьдесят назад. Потом подхватил тросик, отвязал канистру, набросил свободный конец на кольцо, вделанное в ахтерштевень, вытащил весла из уключин и пошел на руль.
И лишь усевшись на кормовую банку, взяв в руки румпель, вдруг понял, что Ким бросил буксир с носа и сейчас висел, разглядывая лодку через лобовое стекло.
– Хитер! – воскликнул Рост.
Взмахнул рукой. И Ким, старый дружище, потащился задом наперед, со скоростью в половину меньшей, чем они могли бы развить, зато не спуская глаз с буксируемой по морю, неуклюжей, тихоходной и валкой посудины.
Они возвращались. Довольно скоро Ростик уже и не думал о мелькающих там и сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел избавиться после всех боев и смертей, он думал о разрубленном поперек трупе, который лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.
Глава 22
Первым отправился спать Ким с Винторуком. Рост посидел у огня, потом раскочегарил его еще больше и отошел к воде. Он стал смотреть во тьму, надеясь, что глаза успокоятся и он сумеет хоть что-то рассмотреть там, где должны были находиться ребята. Но у него ничего не получалось.
Для пробы он сходил к другому берегу и легко нашел огоньки Одессы. Она находилась почти в двадцати километрах от острова, а была видна как на ладони. При желании можно было пересчитать освещенные комнаты в гостинице, в которых еще не улеглись спать. Подумывая об Одессе, улыбаясь про себя, Ростик дотопал до костра, подбросил очередную охапку сухого, белесого от соли тростника, как вдруг…
По спине прошла волна холода, потом мышцы отозвались непроизвольной дрожью. Усилием воли Ростик заставил себя выпрямиться и осмотреться. Автомат был рядом, но он еще не взял его в руки. Более всего это было похоже на ту волну внимания, которую они ощутили, когда кочевали по болотам бегимлеси. Только на этот раз неприятные ощущения были куда сильнее, отчетливее, острее.
Ростика словно пытались перепилить злым, ненавидящим взглядом, пытались раздавить чуждостью и неприятием его человеческой сути. Если это продлится долго, то останется только один способ спасти рассудок – взять в руки автомат и стрелять… Но куда, зачем, в кого?
Внезапно Ростик вспомнил Антона. Он попал в такую же ловушку, вот только Ростик мог, в крайнем случае, поднять ребят и взлететь на гравилете, а у бедного Антона не было такой возможности. А может, как раз их нужно будить? Может, во сне эта штука с ними что-то делает?..
Ростик кинулся к Киму, сдернул край солдатского одеяла, которым тот прикрыл лицо. Пилот посапывал так мирно и спокойно, словно его не касалось ничто на свете. Ростик осторожно прикрыл друга и дошел до бакумура. Волосатик спал в десятке шагов от костра, свернувшись клубочком на ложе из тростника. Конечно, по этим спутанным космам ничего прочитать было невозможно, но, судя по всему, очень плохо Винторуку не было.
Вздохнув, Ростик вернулся к костру и тут понял, что пресс чужого внимания стал слабее. Тот, кто на них смотрел из темноты, стал уходить. Ростик попытался за ним подглядывать своим странным, внутренним всевиденьем, но… Опять ничего. Только вот у него сложилось стойкое мнение, что взгляд этот был не связан с водой. И вообще не находился где-то поблизости. Словно бы на него посмотрели через какую-то фантастическую ночную подзорную трубу, которая на самом деле находилась очень далеко и, кажется, даже где-то над ним, в высоте, за краем воздуха. Неожиданно проснулся Ким. Он улыбался, когда подсаживался к огню.
– Ты нормально спал? – спросил его Ростик.
– Отлично, словно в колыбели. А почему ты?..
– Будешь стоять на часах, сам узнаешь. Впрочем, я тебе этого не желаю.
– В чем дело-то?
Уже укладываясь, Ростик быстро рассказал, не забыв помянуть и свои ощущения в Водном мире. Ким только головой покрутил по своему обыкновению, но ничего не ответил.
Поутру он довольно лихо высказался в том смысле, что, конечно, кто-то его тоже изучал, присматривался, но ничего похожего на помутнение рассудка он за собой пока не обнаруживает. Ростик согласился с другом. Тем более что, против ожидания, Ростик отменно выспался. В самом деле, так спокойно и глубоко он не спал уже много недель, может быть, несколько месяцев.
Скормив все, что было можно, волосатику, они поднялись в воздух. На этот раз Ким даже не раздумывал ни секунды, он обернулся и почти начальственно прикрикнул:
– Рост, включай свой внутренний радар, где они находятся?
– Ты что, считаешь, я могу этим управлять?
– Чтобы ты да не попробовал управлять этим чудом – никогда не поверю.
Ростик вынужден был признать, что друг прав.
– «Пробовать» – одно, а «получаться» – совсем другое… Впрочем, давай испытаем.
Он расслабился, очистил сознание, мышление стало замедленней, дыхание ровнее. И тогда он понял, что над всем островом ночью прошла какая-то буря… Нет, не так, не буря, конечно, но что-то настолько мощное, что теперь всякая живность в округе будет избегать его, пока этот след не исчезнет окончательно, хотя случится это не скоро.
Рост опомнился, вытер пот, выступивший на лбу. И вполне резонно отрапортовал:
– Знаешь, сам ищи. Что-то я тут ничего не чувствую…
И словно филин, сзади вдруг заухал бакумур. Волосатик даже бросил крутить экватор котла, а принялся несильно подпрыгивать, словно горилла в зоопарке, которой не дали облюбованный ею ананас.
– Винт, прекрати! – прикрикнул Ким. – Вижу, что ты видишь. Сейчас вместе посмотрим.
Он повернул лодку на восток, строго на восток, к тем островам, около которых люди еще толком и не появлялись, и прибавил ходу. И тогда Ростик тоже увидел – маленькая точка на темном изумруде ровной, гладкой воды. Уже минут через двадцать полета они проскочили на всем ходу мимо «Калоши». Пришлось тормозить, разворачиваться, на меньшей скорости подходить к лодке. Когда Киму это удалось, Рост перебрался во второе пилотское кресло. Отсюда было лучше видно, чем из башенки, тем более что Ким здорово опустил нос гравилета, чтобы он не мешал обзору.
«Калоша» была пуста, это стало видно сразу, к тому же ее покачивало. Ростик задумался, откуда тут могут быть волны, и лишь потом догадался, что антигравитационные блины их гравилета создают эти складки – уж очень низко они опустились.
Достав бинокль и преодолевая неудачное освещение, Ростик все-таки поймал лодку в круг видимости. Одно весло валялось на банках, брошенное за ненадобностью. Два других мерно покачивались в воде у борта. Четвертое было сломано. На банках были видны потеки какого-то темного цвета. Два продуктовых рундучка были распахнуты, кто-то в них, очевидно, весьма голодный, основательно рылся.
– Что будем делать? – спросил Ким.
Рост стал раздеваться.
– Тросик у тебя есть? Зачалим лодку, приведешь ее домой на буксире.
– Как так? Кто-то должен ее зачалить, иначе… И там же акулы!
Ростик перестал раздеваться, приник к окну, чуть не продавил его своим лбом. Ничего видно не было. А просить Кима, чтобы он отлетел на достаточное расстояние, и рассмотреть, есть тут акулы или это просто глупая перестраховка, не хотелось.
– Не вижу я никаких акул.
– Рост, я тебя не пущу. Что я Любане скажу, если тебя какая-нибудь тварь сожрет?
– Хватит пороть истерику, – ответил Ростик. – Ребята каждый день за металлом ныряют, а тут дел-то на пять минут!
– Ты в антигравитационный след попадешь, – уже тише, даже как-то похныкивая, прошипел Ким. – Тебя так глушанет, что и не выплывешь.
– Посмотрим. А если моя будущность тебя беспокоит, ты лучше зависни над водой не очень высоко, скажем, метрах в пяти-семи. А когда почувствуешь толчок, откатись, может, тогда и не утопишь меня своими вихрями.
И все-таки, как ни удачно он огрызнулся, идея Кима была правильной, с антигравитационными волнами следовало считаться.
Поэтому Ростик не стал выпрыгивать из люка, как предполагал сначала, а, оставшись в одних кальсонах и тельняшке, поднялся в башенку, поднял ее край и выскользнул на обшивку гравилета. Гладкое, чуть прогибающееся под босыми пятками дерево грело ступни, как песок на пляже. Странно, решил Рост, тут обшивка горячая, а мы внутри ничего не ощущаем.
Потом, то и дело поглядывая на Кима, чтобы удостовериться, как пилот следит за его акробатикой, Ростик прополз на пятой точке до передней левой ноги лодки, поставил босые ноги на ферму и стал пробираться к самому блину. Лодка качнулась, потом ощутимо накренилась, Ким в кабине что-то крикнул, но Ростик даже не стал прислушиваться.
Вода внизу показалась чрезмерно далекой, но Рост догадался, что Ким ниже уже не опустится. Может, в Ростике страх высоты вдруг слишком развился и его следовало просто переломить?.. Он так и сделал. Выпрямился на блине, ощущая странное покалывание в пятках, которое перерастало в онемение кожи. Набрал воздуха в легкие, потом сложился на мгновение и с силой отпихнулся от лодки.
Нормально он пролетел только метра три, потом что-то ударило его по ушам, по голове, лишив разом зрения и слуха. А может, и вообще сознания… К счастью, лишь на мгновение. Не успел он долететь до воды, как снова увидел все, что происходило вокруг, в частности, свою стремительно приближающуюся тень.
Как показалось Ростику, беспомощно кувыркаясь, он грохнулся об воду с такой силой, что брызги взлетели до небес. А сам он чуть не пробил основу Полдневья, чуть не вылетел в ледяной космос… Он открыл глаза. Вокруг стояла мутная, наполненная пузырьками воздуха прохладная тьма. Она клубилась вокруг, вышвыривая его куда-то вбок и в глубину, в спокойный слой.
Едва не заорав от досады на то, что антигравитация все-таки вогнала его куда глубже, чем нужно, и даже продолжает топить дальше, Ростик рванулся вверх. Самым скверным было то, что он не знал, выходит он из-под леталки или рвется под ее невидимые, губительные струи, которые не позволят ему всплыть до тех пор, пока он не задохнется. А до этого оставалось не так уж долго, легкие уже наполнились тяжелой, влажной болью…
И вдруг все кончилось. Он вырвался из воды на солнце, к воздуху!.. Вдохнул всей грудью, снова погрузился, на этот раз уже спокойнее, всплыл, восстановил дыхание, привел в порядок мускулы.
Поднял голову, огляделся. «Калоша» была метрах в ста, не больше. Уверенно, отдыхая за мерными, спокойными движениями, Ростик заскользил к лодке. Все-таки что там ни говори, а Ким оказался молодцом. Он не только отвел свой гравилет в сторону, но и вовремя отвел, решил Ростик. Потом…
Он увидел, что в паре метров под ним скользнула огромная, обтекаемая, зализанная, как подводная лодка, тень. И почти такая же большая. Он поднял голову. Вокруг, на расстоянии пятнадцати метров, воду разрезало еще три треугольных плавника. Ростик даже глазам своим не поверил. А когда понял, что это не виденье, прибавил так, как не плавал, наверное, ни один спринтер даже на Земле.
Он и в лодку не поднялся, а вылетел, как дельфин, словно у него сзади был хвост, способный выталкивать его из воды на несколько метров в воздух. И лишь поджав ноги, как в детстве бывало, спасаясь от темноты под кроватью, осознав, что цел, что ему ничего не откусили, повалился вниз, на днище.
На этот раз он собирался отдыхать долго, слишком уж запыхался после своего рывка… И вдруг увидел перед собой руку. Это была обычная, полусжатая человеческая рука, только она отливала такой белизной, словно была вылеплена из гипса. Ростик поднялся на колени.
Под носовой банкой, на решеточках лодки лежал человеческий труп… Вернее, полтрупа, потому что нижняя часть тела, отрезанная словно гигантским серпом, исчезла из лодки, как исчезли все остальные люди и снасти. Также пропали металлические градины – почему-то Ростик отметил это особо.
Встряхнувшись, переборов мгновенную, как молния, тошноту, Ростик поднял голову. Лодка Кима висела над ним метрах в сорока, мерно взбалтывая море довольно хлипким на вид шнуром. Ростик присмотрелся. Умный Ким привязал к концу своего буксира пустую пятилитровую канистру, в которой всегда запасал перед полетом воду, и она держалась на воде, как плавучий якорь. Ростик все понял.
Он сел на весла, использовав два целых на самой узкой банке, подгреб к канистре, не попав под давление гравитационных блинов, потому что благоразумный Ким отошел метров на пятьдесят назад. Потом подхватил тросик, отвязал канистру, набросил свободный конец на кольцо, вделанное в ахтерштевень, вытащил весла из уключин и пошел на руль.
И лишь усевшись на кормовую банку, взяв в руки румпель, вдруг понял, что Ким бросил буксир с носа и сейчас висел, разглядывая лодку через лобовое стекло.
– Хитер! – воскликнул Рост.
Взмахнул рукой. И Ким, старый дружище, потащился задом наперед, со скоростью в половину меньшей, чем они могли бы развить, зато не спуская глаз с буксируемой по морю, неуклюжей, тихоходной и валкой посудины.
Они возвращались. Довольно скоро Ростик уже и не думал о мелькающих там и сям акульих плавниках. По привычке, от которой он так и не сумел избавиться после всех боев и смертей, он думал о разрубленном поперек трупе, который лежал под носовой банкой. Это были невеселые мысли.
Глава 22
Первое, что увидел Ростик, когда причалил-таки на «Калоше» к одной из каменных тумб Одессы, был взбешенный Ким. Пилот даже не отвел свой гравилет на обычную парковку, а приземлился прямо на плиты набережной, чтобы поскорее напасть на Ростика. Заикаясь, он орал, и его покрытое пятнами лицо стало даже каким-то более русским, по крайней мере, от обычного корейского каменноподобия не осталось и следа:
– Т-ты, не-едоумок, считаешь, если ты такой с-с-сумасшедший, то ни у кого и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!
Ростик попробовал было посмеяться, но деланый смех на приятеля определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у них было написано что-то странное – смесь хитрости, словно они знали что-то неизвестное Ростику, и изумление, будто бы они пытались уразуметь что-то такое, что всегда было у них под носом, но о чем им никогда не доводилось догадываться.
– Послушай, Ким, ты же все сделал правильно, о чем речь?
– Я не о себе, а о тебе, о-олух царя н-небесного! О тебе, за-аноза из задницы!
Ростик вздохнул и всерьез подумал, что, если Ким и дальше будет пробовать на нем перлы солдатского лексикона, ущерб авторитету обоих трудно будет определить. Внезапно раздался такой знакомый и вместе с тем спасительный голос:
– Отставить! Что тут происходит?
И через толпу набежавших ребят протолкались – кто бы мог подумать – капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади всех поблескивающий очками Пестель.
– Разрешите доложить, – повернулся к капитану Ким. – Этот вот… нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в море, которое кишмя кишело акулами.
Ростик даже расстроился.
– Ким, я тебе еще раз говорю, я их не заметил. Если бы заметил…
А в самом деле, что было, если бы и заметил? Прыгать нужно было все равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку – невозможно. Если бы Ким на своем гравилете слишком снизился, «Калоша» непременно утонула бы. А если бы пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик сломал бы себе ноги… Нет, все было сделано правильно.
– Конкретней, – попросил капитан.
И тогда Ким, бросив ненавидящий взгляд на друга, расписал все так, что, если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем, он бы решил никогда не иметь дело с таким человеком, о котором Ким рассказывал. Это был или законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.
Капитан дослушал все до конца, потом посмотрел на Ростика. В его взгляде, а еще заметнее – во взглядах все остальных ребят, которые стояли вокруг, появилось что-то в высшей степени неприятное, словно они только сейчас заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.
– Итак, лейтенант, объясните свои действия.
– А что тут объяснять, – Ростик и в самом деле не знал, что ему следует рассказывать. – Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих акул только в воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. – Он повернулся к Киму. – Ну, не сожрали же они меня, в самом деле!
– А что бы я сказал Васильевне, если бы сожрали? Ты об этом думал?
– Ладно, – подумал капитан. – Действия Гринева нахожу глупыми, но оправданными.
Люди сдержанно зашумели. На Ростика старались не смотреть, да и ему почему-то трудно было глядеть по сторонам. Он стал проталкиваться сквозь толпу.
– Ты куда, Гринев? – позвал его капитан.
– Хотел позавтракать и переодеться.
– Ты уже высох. Давай лучше лодку осмотрим и выработаем ответные меры. А потом позавтракаем вместе.
И капитан в сопровождении своей свиты пошел к зачаленной «Калоше». Ростику ничего не оставалось, как остаться. Потом он сдержанно, чуть не шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Ребята, вода у кого есть? Пить хочется.
Он не успел договорить, как добрых пять фляжек протянулись к нему, можно было напиться, даже не сходя с места. Одна из фляжек принадлежала Казаринову. Его-то воду Ростик и взял, улыбкой извинившись перед остальными. Отхлебнув почти половину и почувствовав, что жажда, появившаяся от волнения, купания и сидения на солнцепеке во время буксировки, отступает, Ростик спросил инженера:
– А чего Дондик пожаловал?
– Это я в город, когда вы вчера улетели, дал информацию об исчезнувшей лодке. И вот поутру… В общем, он прилетел на гравилете Хвороста. Знаешь такого пилота? Серегин его пока вместо Антона пересадил.
Ростик Хвороста не знал.
– Пока?
– Пока Антон не вернется. – Внезапно инженер улыбнулся в тридцать два зуба. – Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не тянет, а ночной, через Чужой город – пожалуйста.
Ну, хоть один счастливый человек нашелся, подумал Ростик, отдал фляжку и пошел к «Калоше». Его видок в кальсонах и тельняшке смутил тех девчонок, которые из любопытства подошли ближе, но делать было нечего.
У лодки в самом деле возник довольно интересный обмен мнениями. Хотя и жаль, что он не услышал открывающее прения, как частенько бывало, мнение Пестеля. Протолкавшись через толпу, он разобрал лишь продолжение:
– Я думаю, товарищ капитан, что акулы пришли на запах крови. Трупов в лодке нет, значит, они оказались в воде, и в итоге…
– А почему они на Ростика не бросились? – спросил кто-то.
– Дуракам – счастье, – буркнул Ким, но так отчетливо, что слышно было, вероятно, у дварского берега.
– Я к тому и веду, их мог отогнать гравилет, – произнес Пестель.
– Не очень-то они пугались, когда я над самой водой висел.
– Ты устроил водяные вихри и водовороты. К вихрям они не привыкли.
Дондик тем временем осмотрел всю лодку. Его поведение выглядело довольно дельным, если понимать, что он пытался вот так сразу, с ходу определить все происшедшее и нарисовать общую картину событий. Подумал, кивнул Квадратному, стоявшему на коленях около трупа, который уже вытащили на камни набережной. Старшина заметил этот жест.
– Труп именно рассечен. И очень острым предметом. Сила удара такова, что… В общем, я видел такое только однажды. У нас на речке плотогоны уснули, врезались в камни на порогах, плот, увязанный стальным тросиком, лопнул. Один конец троса пришелся по… В общем, разрубил парня, как хлыст. Тут, пожалуй, еще чище.
– Понятно, – кивнул Дондик. – Кстати, то, что пропали все горошины, – это важно или не очень?
Один парень, длинный, ломкий, чем-то неуловимо напоминающий богомолов, какими они были в самом начале, покрутился на месте, словно пытался обернуться во все стороны разом.
– Какие горошины?
– Те, что добытчики собирали, – пояснил ему Ким нехотя.
– Нет, не то, что пропала их добыча, а то, что кто-то сумел достать даже те горошины, которые закатываются под стлани и которые добытчики ленятся доставать, – пояснил Дондик.
– И что? – спросил на это Казаринов. Он не понимал.
– Это значит, что у нападающих были руки, – в благодарность за воду пояснил ему Ростик негромко.
Кто-то из рядовых, которые стояли на причале, зашептал что-то так горячо, что его поскорее закрыли от начальственных глаз. Но Ростик расслышал пару слов и теперь не сомневался – если они быстро не решат эту загадку, по обоим человеческим городам пойдет байка, что губиски вернулись терроризировать Одессу.
Примерно так же понял ситуацию и капитан. Он поморщился, потом спросил, ни к кому не обращаясь:
– Кстати, сколько было добытчиков?
Из толпы ответил бородач, которого Ростик расспрашивал вчера вечером:
– Восемь… Погибло восемь человек.
Тогда высказался Ким. И о чудо, на этот раз в его голове уместилась еще одна идея, кроме подозрения в сумасшествии Ростика, и даже не подозрение в Ростиковом нездоровом пристрастии к акулам. Он сказал:
– Помпа тоже пропала. Разумеется, вместе с масками.
– Компрессор, – поправил его Пестель.
– Один механизм качал воздух обоим водолазам? – спросил Дондик. – Я не знал, что вы там подняли производительность компрессора.
Бородатый бригадир добытчиков потупился, потом честно признался:
– Мы в последнее время работали в одиночку. У нас есть, конечно, двойник, чтобы качать на двух водолазов, но… Тогда ручку приходится очень уж здорово крутить, и все равно дыхания не хватает. А добыча от этого ничуть не зависит, и с точки зрения безопасности – то же самое. Глубина небольшая, видно все, что человек внизу делает. Вот мы и решили, чтобы не заряжаться попусту кессонкой, работать по одному.
– Не верю, – сказал капитан, – что по одному добыча не больше. Вы же висите над полями такой плотности, что там не то что двоих, пятерых водолазов можно в ряд вести, и все равно всем хватит работы.
Бородач еще больше потупился.
– Узкое место не поля, а время, когда под водой можно сидеть. Или пришлось бы брать с собой человек двадцать.
– Ладно, мы отвлеклись. – Капитан еще раз осмотрел «Калошу» от носа до кормы, потом выпрыгнул на пристань. Кто-то даже подал ему руку, но он ее не принял. – Все-таки, кто на ребят напал? Ведь не с невидимками же мы столкнулись? Они должны были спуститься в лодку, перебить экипаж, забрать добычу, а потом…
Ростик вздохнул. Он полагал, что решать только эту загадку неправильно, в Одессе полагалось думать обо всем разом. И начинать следовало вот с чего:
– Ширы мудрее нас во много раз, а ушли отсюда.
Дондик посмотрел на Ростика, прищурившись, потом хмыкнул.
– Если бы не знал тебя, решил, что ты испугался, Гринев. Перестань-ка нагнетать!
Но роль немого зрителя Ростика не устраивала.
– Я предлагаю смотреть на опасность трезво. И бороться трезво, а не прятать голову под крыло.
– А именно?
Ростик собрался с духом, так получилось, что, помимо воли, оглянулся. Все собравшиеся смотрели на него, не отрываясь. Это не позволило сказать все, что он думал. По крайней мере, не сегодня. Все-таки он промямлил:
– Нападение было не сверху. Причина трагедии – в том, что творится на дне.
Дондик подумал мгновение.
– Пожалуй… Да, там и будем искать. Нужно найти трупы, остатки компрессора, маски, ласты – все, что позволит нам узнать вероятного противника.
– Я не то хотел сказать, – залопотал Ростик, но его уже не слушали.
– Ким, ты запомнил место, где нашли «Калошу»?
– Она болталась без людей всю ночь… – начал было похожий на богомола.
– Тут течения не сильные, – признался бородач. – Когда мы ночуем в море, то просто бросаем весла и засыпаем. Как правило, нас не сносит больше полукилометра.
– В общем, буйков мы, конечно, не поставили, – высказался Ким. – Но если нужно, я…
– Между прочим, о буйках, – вкрадчиво вставил Пестель. – Я предлагаю…
И Ростик понял, что очередной приступ рабочей лихорадки охватывает ребят.
– Я сверху заметил коралловый треугольник, с розовым отливом, – прервал его Ким. – У восточного его угла лодка и находилась.
– То есть найти можешь? – спросил Дондик.
– Без сомнения.
– Тогда так, – капитан повернулся к зрителям. – Хворост, пойдешь с нами, будешь просто смотреть на дно, вдруг что-то интересное найдешь. Ким, отбуксируешь «Калошу», в ней пойдут… Гринев за старшего, Пестель, ну и, конечно… Нет, – внезапно он посмотрел прямо на бородача-бригадира, – тебе, как обычно, идти на промысел, только теперь никаких ночевок в море. И еще, идите-ка вы, пожалуй, не к востоку залива, а к дварскому берегу. Все понятно?
– Так точно, – ответил бородач. – Пошли, ребята, солнце уже высоко, а у нас даже лодки не готовы.
Добытчики ушли. Ростик посмотрел им вслед.
– Может, зря, капитан?
– Они будут километрах в тридцати от места вчерашней трагедии, так что… Ты пойми, мы не можем остановить добычу металла, это же ключ ко всему. Без него мы…
Он даже не кончил, просто махнул рукой и повернулся к Киму. Но его мягко тронул за рукав старшина Квадратный.
– Думаю, товарищ капитан, охрана не помешает. И именно «Калоше».
– Да, ты тоже с ними, – согласился Дондик. – Захвати четырех солдатиков посмышленее да посмелее.
– Я не завтракал, – подал голос Ростик. Он надеялся, что сумеет объяснить свою идею более подробно, если ему удастся усесться с капитаном за стол.
– Есть придется по пути, – отчеканил капитан. – Время терять не будем.
– Разрешите, товарищ капитан, хотя бы переодеться. Что же мне, в таком виде?..
– Я твои вещички сейчас поднесу, – буркнул Ким. – Они у меня в гравилете остались, как сам помнишь.
– В общем, – капитан посмотрел по сторонам, в том числе на солдат, отобранных старшиной, – тащите акваланги, еду, воду – и в путь. С компрессорами возиться не будем.
Уже усаживаясь на носовую банку, которую он отмыл от крови, зачерпывая воду из-за борта руками, Пестель вполне спокойно спросил:
– Т-ты, не-едоумок, считаешь, если ты такой с-с-сумасшедший, то ни у кого и нер-рвов нет?! Отвечай, когда тебя спрашивают!
Ростик попробовал было посмеяться, но деланый смех на приятеля определенно не действовал. Вокруг собирались одесситы, на лицах у них было написано что-то странное – смесь хитрости, словно они знали что-то неизвестное Ростику, и изумление, будто бы они пытались уразуметь что-то такое, что всегда было у них под носом, но о чем им никогда не доводилось догадываться.
– Послушай, Ким, ты же все сделал правильно, о чем речь?
– Я не о себе, а о тебе, о-олух царя н-небесного! О тебе, за-аноза из задницы!
Ростик вздохнул и всерьез подумал, что, если Ким и дальше будет пробовать на нем перлы солдатского лексикона, ущерб авторитету обоих трудно будет определить. Внезапно раздался такой знакомый и вместе с тем спасительный голос:
– Отставить! Что тут происходит?
И через толпу набежавших ребят протолкались – кто бы мог подумать – капитан Дондик, Казаринов, старшина Квадратный и сзади всех поблескивающий очками Пестель.
– Разрешите доложить, – повернулся к капитану Ким. – Этот вот… нехороший командир спрыгнул с моего гравилета прямо в море, которое кишмя кишело акулами.
Ростик даже расстроился.
– Ким, я тебе еще раз говорю, я их не заметил. Если бы заметил…
А в самом деле, что было, если бы и заметил? Прыгать нужно было все равно. Попытаться прыгнуть сразу в лодку – невозможно. Если бы Ким на своем гравилете слишком снизился, «Калоша» непременно утонула бы. А если бы пришлось прыгать в лодку с большой высоты, Ростик сломал бы себе ноги… Нет, все было сделано правильно.
– Конкретней, – попросил капитан.
И тогда Ким, бросив ненавидящий взгляд на друга, расписал все так, что, если бы Ростик со стороны услышал о происшедшем, он бы решил никогда не иметь дело с таким человеком, о котором Ким рассказывал. Это был или законченный псих, или идиот, который рвался к героической смерти.
Капитан дослушал все до конца, потом посмотрел на Ростика. В его взгляде, а еще заметнее – во взглядах все остальных ребят, которые стояли вокруг, появилось что-то в высшей степени неприятное, словно они только сейчас заметили, что Ростик, например, неизлечимо болен.
– Итак, лейтенант, объясните свои действия.
– А что тут объяснять, – Ростик и в самом деле не знал, что ему следует рассказывать. – Прыгать все равно нужно было. Я увидел этих акул только в воде. Когда увидел, рванул, конечно, как ошпаренный. – Он повернулся к Киму. – Ну, не сожрали же они меня, в самом деле!
– А что бы я сказал Васильевне, если бы сожрали? Ты об этом думал?
– Ладно, – подумал капитан. – Действия Гринева нахожу глупыми, но оправданными.
Люди сдержанно зашумели. На Ростика старались не смотреть, да и ему почему-то трудно было глядеть по сторонам. Он стал проталкиваться сквозь толпу.
– Ты куда, Гринев? – позвал его капитан.
– Хотел позавтракать и переодеться.
– Ты уже высох. Давай лучше лодку осмотрим и выработаем ответные меры. А потом позавтракаем вместе.
И капитан в сопровождении своей свиты пошел к зачаленной «Калоше». Ростику ничего не оставалось, как остаться. Потом он сдержанно, чуть не шепотом попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Ребята, вода у кого есть? Пить хочется.
Он не успел договорить, как добрых пять фляжек протянулись к нему, можно было напиться, даже не сходя с места. Одна из фляжек принадлежала Казаринову. Его-то воду Ростик и взял, улыбкой извинившись перед остальными. Отхлебнув почти половину и почувствовав, что жажда, появившаяся от волнения, купания и сидения на солнцепеке во время буксировки, отступает, Ростик спросил инженера:
– А чего Дондик пожаловал?
– Это я в город, когда вы вчера улетели, дал информацию об исчезнувшей лодке. И вот поутру… В общем, он прилетел на гравилете Хвороста. Знаешь такого пилота? Серегин его пока вместо Антона пересадил.
Ростик Хвороста не знал.
– Пока?
– Пока Антон не вернется. – Внезапно инженер улыбнулся в тридцать два зуба. – Знаешь, ночной телеграф, кострами то есть, сработал. Дневной пока не тянет, а ночной, через Чужой город – пожалуйста.
Ну, хоть один счастливый человек нашелся, подумал Ростик, отдал фляжку и пошел к «Калоше». Его видок в кальсонах и тельняшке смутил тех девчонок, которые из любопытства подошли ближе, но делать было нечего.
У лодки в самом деле возник довольно интересный обмен мнениями. Хотя и жаль, что он не услышал открывающее прения, как частенько бывало, мнение Пестеля. Протолкавшись через толпу, он разобрал лишь продолжение:
– Я думаю, товарищ капитан, что акулы пришли на запах крови. Трупов в лодке нет, значит, они оказались в воде, и в итоге…
– А почему они на Ростика не бросились? – спросил кто-то.
– Дуракам – счастье, – буркнул Ким, но так отчетливо, что слышно было, вероятно, у дварского берега.
– Я к тому и веду, их мог отогнать гравилет, – произнес Пестель.
– Не очень-то они пугались, когда я над самой водой висел.
– Ты устроил водяные вихри и водовороты. К вихрям они не привыкли.
Дондик тем временем осмотрел всю лодку. Его поведение выглядело довольно дельным, если понимать, что он пытался вот так сразу, с ходу определить все происшедшее и нарисовать общую картину событий. Подумал, кивнул Квадратному, стоявшему на коленях около трупа, который уже вытащили на камни набережной. Старшина заметил этот жест.
– Труп именно рассечен. И очень острым предметом. Сила удара такова, что… В общем, я видел такое только однажды. У нас на речке плотогоны уснули, врезались в камни на порогах, плот, увязанный стальным тросиком, лопнул. Один конец троса пришелся по… В общем, разрубил парня, как хлыст. Тут, пожалуй, еще чище.
– Понятно, – кивнул Дондик. – Кстати, то, что пропали все горошины, – это важно или не очень?
Один парень, длинный, ломкий, чем-то неуловимо напоминающий богомолов, какими они были в самом начале, покрутился на месте, словно пытался обернуться во все стороны разом.
– Какие горошины?
– Те, что добытчики собирали, – пояснил ему Ким нехотя.
– Нет, не то, что пропала их добыча, а то, что кто-то сумел достать даже те горошины, которые закатываются под стлани и которые добытчики ленятся доставать, – пояснил Дондик.
– И что? – спросил на это Казаринов. Он не понимал.
– Это значит, что у нападающих были руки, – в благодарность за воду пояснил ему Ростик негромко.
Кто-то из рядовых, которые стояли на причале, зашептал что-то так горячо, что его поскорее закрыли от начальственных глаз. Но Ростик расслышал пару слов и теперь не сомневался – если они быстро не решат эту загадку, по обоим человеческим городам пойдет байка, что губиски вернулись терроризировать Одессу.
Примерно так же понял ситуацию и капитан. Он поморщился, потом спросил, ни к кому не обращаясь:
– Кстати, сколько было добытчиков?
Из толпы ответил бородач, которого Ростик расспрашивал вчера вечером:
– Восемь… Погибло восемь человек.
Тогда высказался Ким. И о чудо, на этот раз в его голове уместилась еще одна идея, кроме подозрения в сумасшествии Ростика, и даже не подозрение в Ростиковом нездоровом пристрастии к акулам. Он сказал:
– Помпа тоже пропала. Разумеется, вместе с масками.
– Компрессор, – поправил его Пестель.
– Один механизм качал воздух обоим водолазам? – спросил Дондик. – Я не знал, что вы там подняли производительность компрессора.
Бородатый бригадир добытчиков потупился, потом честно признался:
– Мы в последнее время работали в одиночку. У нас есть, конечно, двойник, чтобы качать на двух водолазов, но… Тогда ручку приходится очень уж здорово крутить, и все равно дыхания не хватает. А добыча от этого ничуть не зависит, и с точки зрения безопасности – то же самое. Глубина небольшая, видно все, что человек внизу делает. Вот мы и решили, чтобы не заряжаться попусту кессонкой, работать по одному.
– Не верю, – сказал капитан, – что по одному добыча не больше. Вы же висите над полями такой плотности, что там не то что двоих, пятерых водолазов можно в ряд вести, и все равно всем хватит работы.
Бородач еще больше потупился.
– Узкое место не поля, а время, когда под водой можно сидеть. Или пришлось бы брать с собой человек двадцать.
– Ладно, мы отвлеклись. – Капитан еще раз осмотрел «Калошу» от носа до кормы, потом выпрыгнул на пристань. Кто-то даже подал ему руку, но он ее не принял. – Все-таки, кто на ребят напал? Ведь не с невидимками же мы столкнулись? Они должны были спуститься в лодку, перебить экипаж, забрать добычу, а потом…
Ростик вздохнул. Он полагал, что решать только эту загадку неправильно, в Одессе полагалось думать обо всем разом. И начинать следовало вот с чего:
– Ширы мудрее нас во много раз, а ушли отсюда.
Дондик посмотрел на Ростика, прищурившись, потом хмыкнул.
– Если бы не знал тебя, решил, что ты испугался, Гринев. Перестань-ка нагнетать!
Но роль немого зрителя Ростика не устраивала.
– Я предлагаю смотреть на опасность трезво. И бороться трезво, а не прятать голову под крыло.
– А именно?
Ростик собрался с духом, так получилось, что, помимо воли, оглянулся. Все собравшиеся смотрели на него, не отрываясь. Это не позволило сказать все, что он думал. По крайней мере, не сегодня. Все-таки он промямлил:
– Нападение было не сверху. Причина трагедии – в том, что творится на дне.
Дондик подумал мгновение.
– Пожалуй… Да, там и будем искать. Нужно найти трупы, остатки компрессора, маски, ласты – все, что позволит нам узнать вероятного противника.
– Я не то хотел сказать, – залопотал Ростик, но его уже не слушали.
– Ким, ты запомнил место, где нашли «Калошу»?
– Она болталась без людей всю ночь… – начал было похожий на богомола.
– Тут течения не сильные, – признался бородач. – Когда мы ночуем в море, то просто бросаем весла и засыпаем. Как правило, нас не сносит больше полукилометра.
– В общем, буйков мы, конечно, не поставили, – высказался Ким. – Но если нужно, я…
– Между прочим, о буйках, – вкрадчиво вставил Пестель. – Я предлагаю…
И Ростик понял, что очередной приступ рабочей лихорадки охватывает ребят.
– Я сверху заметил коралловый треугольник, с розовым отливом, – прервал его Ким. – У восточного его угла лодка и находилась.
– То есть найти можешь? – спросил Дондик.
– Без сомнения.
– Тогда так, – капитан повернулся к зрителям. – Хворост, пойдешь с нами, будешь просто смотреть на дно, вдруг что-то интересное найдешь. Ким, отбуксируешь «Калошу», в ней пойдут… Гринев за старшего, Пестель, ну и, конечно… Нет, – внезапно он посмотрел прямо на бородача-бригадира, – тебе, как обычно, идти на промысел, только теперь никаких ночевок в море. И еще, идите-ка вы, пожалуй, не к востоку залива, а к дварскому берегу. Все понятно?
– Так точно, – ответил бородач. – Пошли, ребята, солнце уже высоко, а у нас даже лодки не готовы.
Добытчики ушли. Ростик посмотрел им вслед.
– Может, зря, капитан?
– Они будут километрах в тридцати от места вчерашней трагедии, так что… Ты пойми, мы не можем остановить добычу металла, это же ключ ко всему. Без него мы…
Он даже не кончил, просто махнул рукой и повернулся к Киму. Но его мягко тронул за рукав старшина Квадратный.
– Думаю, товарищ капитан, охрана не помешает. И именно «Калоше».
– Да, ты тоже с ними, – согласился Дондик. – Захвати четырех солдатиков посмышленее да посмелее.
– Я не завтракал, – подал голос Ростик. Он надеялся, что сумеет объяснить свою идею более подробно, если ему удастся усесться с капитаном за стол.
– Есть придется по пути, – отчеканил капитан. – Время терять не будем.
– Разрешите, товарищ капитан, хотя бы переодеться. Что же мне, в таком виде?..
– Я твои вещички сейчас поднесу, – буркнул Ким. – Они у меня в гравилете остались, как сам помнишь.
– В общем, – капитан посмотрел по сторонам, в том числе на солдат, отобранных старшиной, – тащите акваланги, еду, воду – и в путь. С компрессорами возиться не будем.
Уже усаживаясь на носовую банку, которую он отмыл от крови, зачерпывая воду из-за борта руками, Пестель вполне спокойно спросил: