Басов Николай Владленович. Воин Провидения

   – Бонма…
   И тут же кровь струйкой потекла из уголка его рта. Крохан проглотил комок и провел рукой по лицу своего старого друга, закрывая ему глаза. Потом осмотрелся. Приказал:
   – Ведите этих к остальным.
   Трол вышел на небольшую каменистую площадку перед пещерой. Так и есть, именно отсюда открывался вид на маяк, который он считал в сознании принца. И вдруг на палубе «Косоклина» возникла какая-то суматоха, а потом с него стали спрыгивать люди. Это была команда.
   И почти тотчас из недр корабля стал подниматься черный, густой дым. Уже через пару минут корабль превратился в огромный костер. Людей, плывущих от него к берегу, деловито, даже как-то хладнокровно стала вылавливать небольшая лодка, спущенная с «Мокрого клыка». Когда Трол с Кроханом подошли к берегу, она уже выгружала пленных моряков. Капитан Трапез, руководивший операцией, еще издалека доложил:
   – Они рассказывают, что капитан «Косоклина» сошел с ума, упал, стал кататься, а потом вдруг схватил фонарь и поджег бочку с маслом.
   – Значит, он тоже был заражен, – прокомментировал Крохан.
   Трол лишь кивнул. Он тоже чувствовал, как реакция после сечи делает его вялым и чересчур спокойным.
   И вдруг, стоило ему так подумать, как над водой бухточки разлился какой-то очень звонкий щелчок. Словно где-то очень близко порвалась тугая, натянутая как струна, веревка или ударили в большой восточный колокол с необычным тембром звучания.
   Так умерла маскировочная магия этого места. Некто, кто поддерживал ее, может быть, много лет, прекратил ее действие. И сразу же радужная пленка, закрывающая выход в море, исчезла.
   Трол подошел к Ибраилу, который, не делая остановки на отдых, сразу после смерти Визоя стал лечить раненых. Вправив сломанную в двух местах кость на левой руке очередного орденца, он поднял голову, ожидая вопроса.
   – Ибраил, я не заметил: что произошло с имперским магом?
   – Это был не маг, – ответил лекарь, принимаясь за другого раненого. – Есть такой трюк: подчиняют себе какого-то человека и через него ведут магические операции… На этом поле таким посредником был Гевит, как я и ожидал. А магом оказался… – Он выдернул застрявшую в легких великана стражника стрелу и тут же остановил кровотечение введенной в канал повреждения турундой. – Думаю, что Убла… Гевит умер со всеми «червивыми», когда Убла приказал им умереть.
   – Кстати, я так и не понял, – заметил Арбогаст, который, сам раненный несколько раз, ждал, наблюдая, как его подчиненных пользует Ибраил, но уже не от недоверия, скорее по привычке находиться рядом с этими людьми, если с ними что-то происходило. Он был хорошим командиром, хотя и проиграл поединок с Визоем. – Я не понял, зачем он это сделал?
   – Очень просто. – Ибраил обрабатывал уже разрубленную брюшину третьего воина, на этот раз кинозита. – Связь с «червивыми», очевидно, не обходится для их матки даром. Когда ты убиваешь кого-то, кто заражен червем, то этим ты повреждаешь и ее систему. – Он помолчал, что-то вспоминая. – В моих экспериментах, по крайней мере, было так. И чем плотнее эта связь, тем сильнее возможные повреждения.
   – Так что, эту матку можно убить на расстоянии? – спросил Крохан. Как оказалось, он тоже стоял поблизости и все слышал.
   – Такого, конечно, не позволят те, кто за ней ухаживает, – отозвался Ибраил. – Где бы она ни находилась. – Он развел руками, отказавшись что-то сделать с кинозитом. Достал каменный пузырек с каким-то питьем и капнул на губы раненого. Тот сразу перестал биться. Ибраил вздохнул и сделал охранный жест прощания. Поднялся на ноги, посмотрел запавшими от усталости глазами на Трола. – Связь с Визоем во время поединка была очень плотной. Убла сильно хотел тебя убить… Когда это не удалось, когда ты стал брать верх, твои удары по Визою приходились практически по матке червей. И чтобы она не погибла, пришлось отдать неизбежный приказ, иначе он мог и опоздать. Но это моя гипотеза, возможно, правда выглядит совсем по-другому. Все, уходите, мне нужно еще многое сделать…
   – Последнее, – спросил Трол. – Как Приам?
   – Ты вовремя вмешался. Он поправится, но я его предупредил – если он со своим старческим азартом еще раз полезет в драку, я его лечить не буду.
   – Он воин, – высказался Крохан.
   – Он был воином, – сурово посмотрел на него Ибраил. – А сейчас он старик. Вот бы и выбирал себе противников по силам, нет, его на Визоя потянуло!
   Он махнул рукой, совсем как это делали все зимногорцы, и пошел работать дальше. Трол, Арбогаст и Крохан переглянулись. Арбогаст хмыкнул ему вслед, потом еще раз окинул взглядом поле боя.
   – Кажется, из Зимногорья имперцев мы изгнали.
   – На этот раз – да, – согласился с ним Крохан. – А что будет потом? Когда Убла восстановится, когда он снова начнет засылать к нам своих шпионов, или, еще хуже, заражать червями зимногорцев?
   Трол посмотрел на него в упор.
   – Крохан, неужели ты думаешь, что я остановлюсь, разгромив банду Гифрула и убрав Визоя?
   – Залив Бонма, – проговорил Крохан. – Даже я знаю, что это где-то на Олавах. Но найти это место…
   – Место скорее всего Трапез найдет. Но люди?.. – проговорил Арбогаст. – Осталось всего-то около десятка. Остальным – прямая дорога в лазарет.
   Трол попытался выдавить из себя обнадеживающую улыбку, хотя губы после перенесенного напряжения были как чужие.
   – Ну, десятка орденцев вполне хватит. Для разведки, конечно.
   – Для разведки, – сокрушенно покачал головой Крохан. – Как же, так я тебе и поверил.
   – Ну, может, не совсем для разведки, – ответил Трол, понимая, что капитан стражников говорит чистую правду. – Это уж как получится.

Глава 26

   Вечером того же дня, когда еще не похоронили убитых, Трол стал требовать, чтобы они отплыли в залив Бонма, который после некоторых поисков по карте был вполне надежно найден капитаном Трапезом в одном из самых глухих уголков Олавского архипелага.
   – Да я вас туда за три дня доброшу. – Капитан опасливо посмотрел на облака, какими-то очень низкими стаями проходящие над их головами, и добавил: – Ну, если не будет никакой магии и ветер не переменится.
   Ветер не менялся, только набирал силу. К счастью, та дюжина уключин и весел, которые были сделаны в планширях «Мокрого клыка», позволяла еще выйти из бухточки, где они находились.
   Но чтобы все как следует обдумать и на что-то решиться, Трол пошел к морю. Он попробовал остаться в одиночестве, но к нему то и дело подходили люди, чтобы спросить разрешения похоронить мертвых кинозитов или поставить в известность, например, о том, что в дальнем конце бухты обнаружены лошади, уведенные из «Голосистого петуха», которых имперцы зачем-то взяли с собой, может быть, как резервную провизию.
   Сначала Трол удивился. Он вовсе не рвался в командиры, но потом осознал, что отношение к нему Арбогаста и Крохана, а пуще того – его победа над слывущим непобедимым Визоем сделали его лидером этих людей. И ему оставалось только принимать это как должное, изменить что-либо в сложившейся ситуации он теперь не мог, даже если бы захотел.
   В последовавшем разделе кое-каких пожитков, продуктов и оружия имперцев и их прихвостней на то, что следовало отправить в Кадот и что можно было использовать тут, Тролу, разумеется, вместе с его конем, который даже не сразу узнал прежнего хозяина, немного торжественно подсунули мечи Визоя. Это были парные клинки удивительной красоты. Очень светлые, беленой полированной стали, они были сработаны далеко на юге, если не вообще за океанами, куда и плавать в последние столетия, после победы Империи на всех четырех континентах, перестали. На обоих были выгравированы причудливые буквы, которые тем не менее складывались в слова на койне. Большой праворучный меч, отлично сбалансированный, с небольшим утолщением в верхней четверти клинка, назывался Клунг. Чтобы им драться, приходилось или все время здорово работать кистью, или не останавливаться ни на мгновение, а крутить меч, не давая скиснуть его динамике. Второй, леворучный, Трол определил как Синкопор. Укороченный, едва ли с локоть длиной, с очень низким центром тяжести, устроенном за счет навороченной гарды, выкованной вокруг всего кулака, с петлями и ловушками для клинка противника, он был странным по форме – у гарды трехгранный, а в середине становился нормальным рубящим и даже каким-то слишком уж утонченным, словно был предназначен для выпадов.
   Комбинация этих двух совершенно разных мечей показалась Тролу заслуживающей внимания, и он опробовал их, будто за весь день не намахался, а потом уже остановился с большим трудом. Это было отличное оружие, остроумное, изящное, красивое. Разность центровок позволяла усиливать удары за счет волны, перекатывающейся по рукам от одного меча к другому. Это была вторая причина, почему Визой не останавливался во время боя, он словно бы на коромысле весов переносил энергию от правой руки к левой – поразительная техника, которую Тролу следовало освоить. Понял Трол и почему Синкопор был у гарды выкован трехгранником – тут он служил для парирования меча, а всем известно, что трехгранная призма наносит мечу противника при столкновении наибольший вред, раскалывая его по тому же принципу, по какому колун колет поленья.
   Трол вдруг почувствовал, что не в силах будет расстаться с этими мечами, хотя они и вызывали у него какую-то настороженность. Тем более что и Визой оставил в нем облачко непонятного мрака, которое Трол никак не мог разогнать… Но мечи были выше похвал, и, к счастью, их можно было не таскать на бедре, а просто упаковать в мешок, где Трол хранил флягу и кое-какие мази, добытые еще в Кадоте, чтобы его раны побыстрее подсыхали.
   Приняв это решение, он отчетливо осознал необходимость и следующего шага. Он пошел к тому месту, где к погрузке на их корабль готовили раненых орденцев, пленных и коней. Тут уже находились все офицеры, переговаривающиеся негромкими голосами, даже Приам, покряхтывая, притащился на этот импровизированный совет, хотя был бледен как мел и Ибраил смотрел на него сурово за то, что старик вообще поднялся на ноги.
   – Я хочу обсудить вот что, – начал Трол, едва ему стало ясно, что его слушают. – У нас есть два варианта – отплыть в Кадот, потом готовить долгую, очень долгую экспедицию в залив Бонма, собирать силы для осады и все такое. Потому что, пока мы будем валандаться, непременно упустим время, и Убла, несомненно, подготовит нам достойную встречу. И обязательно перепрячет червоцвет. А есть другой вариант – собрать всех, кто может еще носить оружие, и попытаться атаковать Ублу в Бонма как можно скорее.
   – Но раненые? – спросил Арбогаст, и сразу стало ясно, что себя к раненым он не причисляет.
   – Тут есть несколько человек, которые сумеют на лодке с «Клыка» добраться до Кадота и привести помощь. Всего-то и дел – ночь погрести, ну и объяснить там, что тут произошло.
   – Кинозиты могут попытаться… – начал было Крохан, но не договорил.
   – Хорошо, оставим легкораненых орденцев, – ответил Трол. – Чтобы удержать две дюжины связанных пленников, много силы не потребуется.
   – Как-то это все слишком стремительно, – отозвался Приам. – Но этот твой вариант мне подходит.
   – Тебя я как раз планировал оставить тут за главного, – отозвался Трол и смутился – вся эта фраза звучала слишком уж безапелляционно. – Ну, то есть я собирался предложить, чтобы ты… все-таки остался.
   – Э-э, я не понимаю, – отозвался Крохан. – Ты не хочешь, чтобы мы получили подкрепление в Кадоте?
   – Я не хочу нарваться на подготовленную засаду в заливе Бонма, в котором к тому же не будет того, что я хочу получить – матки червей.
   Один за другим все стали посматривать на Ибраила. Тот выглядел усталым – чтобы блокировать магические трюки Ублы даже на таком расстоянии, потом оказать помощь почти трем десяткам раненых, потребовалось уйма энергии. Должно быть, поэтому он спросил:
   – Что вы на меня смотрите?
   – Ну, ты же у нас эксперт по Империи, – не очень тактично объяснил Крохан.
   Ибраил вздохнул, подумал, наконец ответил:
   – В том, что говорит Трол, есть смысл.
   – То есть если мы тут начнем действовать, как обычно поступают после сражения, то… – начал было Арбогаст, но докончить не успел.
   – Я за поход на Бонма теми силами, какие у нас есть, – веско проговорил Крохан. – Э-э, очень не хочется гоняться за Ублой, если можно его сразу прихлопнуть.
   – Правильно, – согласился Ибраил.
   – Ну, тогда и я, – ответил Арбогаст, хотя при этом оглянулся на раненых и пленных.
   – Учти, – тут же подал голос и Приам, обращаясь к Тролу, – я не останусь ни при каких обстоятельствах.
   – Книжник, – поинтересовался Крохан, – поясни, пожалуйста, чем тебя это… э-э, путешествие так привлекает?
   – Вот будешь его так спрашивать, он тебе в своей летописи такое место отведет, что потомки будут помнить лишь о двух мировых злодеях – императоре Черной Империи и Крохане из Зимногорья, – отозвался Арбогаст убийственно красивым и серьезным голосом.
   Но шутку не приняли, слишком все получалось неожиданно и быстро. Люди, которых оставляли с ранеными и пленными, стали ворчать, что было неприятно обнаружить в дисциплинированных орденцах. К тому же выразил недовольство и Трапез, но по другому поводу – ему очень не хотелось оставлять тут свою лодку.
   – Да пойми ты, голова садовая, – уговаривал его Арбогаст, – им же нужно добраться до Кадота, получить помощь и все такое. – Пусть заберутся на скалы, – отзывался капитан, – мы же не на вражеском берегу, тут везде можно помощь получить.
   – Ну, если с лодкой почему-либо не выйдет, придется так и поступить, – решил Крохан. – Но пока придется все-таки лодку отдать.
   – А как вы будете в заливе Бонма высаживаться? – упорствовал Трапез. – Если там прибойная волна или берег такой, что на «Клыке» не подойдешь?
   – В крайнем случае плот сделаем, из пустых водных бочек.
   Незадолго до того, как солнце опустилось в Западный океан, «Мокрый клык» вышел в море с уполовиненной командой и едва ли дюжиной бойцов, которые еще могли сражаться. Среди них почти все были целы, кроме Приама и, конечно, Арбогаста. Но эти двое так держались, что не возникало ни малейшего сомнения – к тому моменту, когда придется драться в заливе Бонма, они восстановятся.
   Ночь сменилась днем, день закатился и перешел в ночь. А потом снова. На третий день стали заметны первые признаки готовящегося боя. Трол не очень понимал, почему так происходит, но люди теперь переговаривались приглушенными голосами и чуть тщательнее, чем обычно, чистили оружие.
   К ужину на бак, где обычно проводили время орденцы, жмурясь от золотой, словно бы облитой заходящим солнцем воды, поднялся и Ибраил. До этого он проспал в своем гамаке почти тридцать часов, да и потом, слегка перекусив, прихватил еще часов десять. Трол подошел к нему, чтобы выразить благодарность за бой в бухточке, но понял, что не сумеет. Как-то глупо было благодарить человека за то, что он не предал. И потому разговор получился странным. Начал его, как часто бывало, Крохан, который со свойственной ему грацией тарана вдруг поинтересовался:
   – Ибраил, ты… э-э, не скучаешь в нашей глуши по Империи? Ведь ты был там не последним человеком?
   – Я живу уже довольно долго, сменил много стран, жил среди разных народов… Нет, привязанности к какой-то одной стране у меня нет. – Он помолчал и вдруг с отчетливой тоской в голосе проговорил: – Есть привязанность к некоторым людям. Но они все умерли, и потому… скучать бессмысленно. Я просто их помню.
   – А каково там? – спросил Трол. – В Империи?
   – Там… необычно. – Ибраил мельком посмотрел на Трола. – Когда попадешь туда, сам узнаешь.
   – Почему он туда должен попасть? – поинтересовался Приам. Он тоже подсел, позвякивая ложкой об оловянную корабельную миску.
   – Он решил с ними сражаться, поэтому так или иначе там окажется. Или как победитель, или… м-да, нет, скорее всего все-таки как победитель. Он хорошо дерется, лучше, чем все, кого я знал.
   – Видел бы ты моего Учителя, – понурившись ответил Трол. – Я и трети не умею того, что он проворачивал.
   Помолчали. Видимо, сказанное значило для этих людей что-то, что не укладывалось в голове, поэтому разговор пошел по кругу.
   – А в чем главная необычность Империи? – поинтересовался Приам.
   – Там все… вычурно. И в то же время – очень ясно. Место каждого человека определено, у него есть свой долг, который он обязан выполнять. И иерархические знаки обозначены совершенно… однозначно.
   – А подробнее? – попросил Крохан.
   – На землях коронной Империи, как они называют метрополию, приняты обозначения разными способами, но главными являются цвета. Самым низким считается белый цвет, это цвет рабов и учеников в школах. Помимо прочего, это еще и практично, ведь солнце в Империи – не то что тут, там без воды даже крепкого человека оно способно убить за несколько часов. Свободные крестьяне, ремесленники и небогатые купцы имеют цвет зеленый. Желтый или оранжевый носят солдаты в армии, хотя желтый мне приходилось видеть и у уволенных в отставку чиновников. Офицеры и чиновники средней руки обязаны иметь красные одежды. Очень богатые купцы, управляющие и сборщики налогов носят коричневый цвет. Высшие офицеры и администраторы – синий. Это же цвет среднего дворянства, как правило, военного. Но самым главным считается, конечно, черный цвет, его присуждают только за особые заслуги.
   – И что же, они все ходят в одеждах одного цвета? – спросил Арбогаст. Как он присоединился к этой компании, никто не заметил.
   – Нет, в одежде одного цвета ходят только рабы. Но все подданные Империи обязаны иметь свои цвета на нагрудных шевронах, на перевязи для оружия, на поясе или, как, например, у чиновников, на шляпных лентах.
   – И эти ленты – смешанных цветов? – поинтересовался Трол.
   – Да. Управитель провинцией, например, может иметь небольшую полоску желтого, обозначающую, что в молодости он служил в армии, главную коричневую полосу, поскольку он управитель, тонкую синюю нить, если ему повезло жениться на женщине высокого рода, и черный кантик, если он имеет благодарность императора и лично представлен ему.
   – А если я хочу, так сказать, замаскировать свое… э-э, социальное положение, – спросил Крохан, – какого рода цвет я должен выбрать?
   – Зачем тебе скрываться, если ты честный человек? – удивился Арбогаст.
   – Ну, предположим, я посланец императора по особым поручениям, – пояснил капитан кадотской стражи. – Зачем же мне светиться?
   – Если ты, допустим, хочешь кого-то поводить за нос, хотя это не особенно принято, ты должен выбрать серый цвет, – ответил Ибраил. – Причем во всей одежде. – Он помолчал, посмотрел на воду за бортом. – Кстати, даже самые знатные колдуны носят именно серый. Только сильные мастера выбирают ткань потемнее, а ученики – чуть ближе к светлому. Несколько раз мне случалось видеть и императора в сером… На неофициальных приемах и торжествах в тесном кругу.
   – А каков этот император? – спросил Арбогаст. – Ты был ему представлен?
   – Был, – Ибраил вздохнул. – Только я должен так сказать – никто его никогда не видел.
   – Как так? – не понял Приам. – Ведь он бывает, как ты сказал, на неофициальных торжествах…
   – На приемах и на торжествах он всегда в шелковой черной маске, через которую не видно даже глаз. Кроме того, он всегда облачен в тогу, скрывающую его тело. Даже на руках у него черные шелковые перчатки. – Ибраил помолчал, потом добавил: – Сами понимаете, под этим камуфляжем может находиться кто угодно, любая подставная фигура и любая сущность.
   – Но ведь магически его можно исследовать? – спросил Приам. – И маски эти не помеха.
   – Каждый, кто попытается дотянуться до императора магическим щупом, тут же будет уничтожен, какими бы привилегиями в прошлом ни пользовался. Кстати, они называют его не император, а Басилевс, это означает что-то вроде царя царей – очень старый титул.
   – А официально у императора все знаки отличия черные? – спросил кто-то из орденцев, которые, как оказалось, тоже собрались около офицеров и слушали.
   – Нет. На поясе у него есть несколько ниток коричневого и довольно широкая синяя полоса. Хотя главный цвет, конечно, черный. Но такое сочетание – только у него одного. В мои годы я не знал людей, у которых было бы меньше половины красного, хотя… Да, пожалуй, лет триста назад был некто, у кого была коричнево-черная перевязь. Но как он ее добился – не могу сказать.
   Вдруг из «вороньего гнезда», где находился наблюдатель, раздался крик:
   – Парус, на востоке, миль пятнадцать!
   Все поднялись, столпились у левого борта, но с такой высоты над водой ничего видно не было. Лишь с помощью магического видения Трол сумел дотянуться до неизвестного корабля. Капитан Трапез, который оказался тут же, негромко пробурчал:
   – Нет смысла обращать на него внимание, он идет гораздо круче к ветру, мы его обставим.
   – На этот корабль, капитан, – отозвался Трол негромко, – есть смысл обращать внимание хотя бы потому, что это пират. – Он вздохнул. – Скорее всего Убла собирает пиратские корабли, капитаны которых заражены червем.
   – Почему ты так думаешь? – удивился Арбогаст.
   – Это выглядит разумно, – объяснил Трол. – Олавы – пиратская колыбель, а его замок стоит нетронутым.
   – Убла мог замаскировать его, – отозвался Крохан.
   – Непременно замаскировал. Но все равно необходимо подвозить пищу, одежду, топливо, какие-то магические инструменты и приборы для поддержания матки червей – эту активность не замаскируешь… И лучше всего, если это сделают капитаны и корабли, которые, как я сказал, находятся под его контролем.
   – Почему же он тогда, имея такую мощь, не собрал флот и не обрушился на Зимногорье? – спросил Приам.
   – Я подозреваю, у него другой приказ. А именно – используя известную систему порабощения высшего дворянства, присоединить Зимногорье внешнеполитическим, так сказать, способом… Что он и пытался осуществить. Несмотря на то что этот сценарий определенно требует времени и… дорог. Даже очень. Ведь Гифрул не сумел заразить всех своих подчиненных, а только нескольких человек…
   Вдруг Трола окатила волна холодного, очень далекого, нечеловеческого внимания. Он повернулся на месте. Больше всего это было похоже на дальновидение, но такое, что подглядывающий совсем не заботился о маскировке, словно бы он, наоборот, хотел, чтобы его внимание к «Мокрому клыку» и людям, собравшимся на борту, было замечено и учтено…
   Нет, как бы ни был силен Убла, на таком расстоянии так точно, без поиска найти «Мокрый клык» невозможно. Если только… Внезапно Трол обратил внимание на далекую черную точку, парящую в вечереющем воздухе. Потом еще и еще. Это были птицы, кажется, довольно крупные. Именно они и обеспечивали такую точность внимания, с каким следили за их кораблем откуда-то с другого берега залива, может быть, даже из глубины Мартогена.
   – А в птиц они могут сажать своих червей? – спросил Трол.
   – Почти наверняка – да, – отозвался Ибраил. – Мне ведь это удавалось, почему же для них это должно стать проблемой?.. – Он тоже почувствовал или прочитал в Троле холодную волну внимания, и скорее всего гораздо тоньше, разобрав в ней разные нюансы. – Только для этого нужны либо очень умные, либо большие и сильные птицы вроде альбатросов. Другие для червей просто не подойдут.
   – Еще один парус! – вскрикнул Арбогаст. – Видите, на самом горизонте? – И указал в сторону кормы, куда матрос из «вороньего гнезда» скорее всего смотрел нечасто.
   – Со временем их будет много, – сказал Трол.
   – На обратном пути они могут на нас напасть, – высказался Крохан.
   – А ведь они даже не понимают, почему это делают и на чьей стороне выступают, – высказался Приам.
   – Для того чтобы разнести нас за счет численного превосходства, никакого понимания и не нужно, – нахмурился Арбогаст.
   Тогда Трол мягко, маскируя свои чувства, посмотрел на командора Белого Ордена и проговорил:
   – Стоит ли волноваться о послезавтрашней битве, когда мы не выиграли завтрашнюю?

Глава 27

   Залив Бонма раскрылся перед «Мокрым клыком» словно живописное полотно, с которого неожиданно сдернули темный, серый холст. Туман, который скрывал тут почти каждую линию, вдруг рассеялся, и перед глазами всех, кто находился на палубе, появилась удобная гавань, глубокая и почти на милю вдающаяся в берег. Боковые ее берега были довольно обрывисты, а вот дальний, закрытый от всех мыслимых ветров, оказался пологим и песчаным.
   Трол напряг зрение, чтобы понять, что вызвало у него неприятное, опасливое предчувствие. И лишь тогда понял – необычная форма скал, вздымающихся прямо из песка у моря, уходящих на несколько сот футов в высоту, изъеденных трещинами, обсаженных птичьими гнездами, но совершенно непохожих на замки или вообще на какие-либо строения.
   – Что теперь? – спросил капитан Трапез, и стало ясно, что в залив он без понуканий входить не хочет. Как, собственно, и никто не хотел.
   – Уж очень тут все спокойненько, – лучше всех выразил свое состояние Крохан. – Э-э, слишком похоже на ловушку.
   – Ибраил, – повернулся Арбогаст к бывшему королевскому лекарю, – этот туман… настоящий?
   – Разумеется, – ответил маг, приводя в готовность свои вещи. – Если бы было иначе, я бы предупредил.