Страница:
Темное прошлое моей матери… Не этим ли объясняется повышенное внимание темных сил к моей скромной особе? И не потому ли я безукоризненно соблюдаю дурацкие правила, установленные Белым Советом?
Я взглянул на демона и ощутил себя полным идиотом. Ловушка. Надо же, попался, желторотик. Демон просто хочет любым способом заполучить мое Имя. Целиком. Без остатка. Он расставил капкан и разложил нехитрую приманку. Думал, достаточно помахать перед носом лакомым кусочком и я послушно за ним пойду?
– Гарри Блэкстоун Дрезден, я раскрою пред тобой тайны, – медоточивым тоном вещал Шонзагорргутт. – Ты не видел лица своей матери. Я покажу. Ты не слышал ее голоса. Я помогу тебе и в этом. Что ты знаешь о родителях? Ничего. Вдруг у тебя есть близкие, родные?! Семья, Гарри Блэкстоун Дрезден! Семья, Люди одной с тобой крови. Одинокие и потерянные, подобно тебе…
Речь текла неспешно. Гипнотизировала, манила. Я смотрел на искусителя. И слушал, слушал. Семья… Возможно ли, что у меня есть родственники? Дядюшки и тетушки? Двоюродные братья и сестры, избежавшие чародейских сообществ? Живут себе где-то в безвестности, не явленные миру…
– …и цена относительно невысока. Да и что за беда, если ты отдашь еще одно имя? Сам знаешь, я от этого выиграю не много, а вот тебе может и не представиться другого удобного случая. – Шонзагорргутт слегка надавил клешнями на незримую стену. Он едва сдерживался – даже пасть тряслась от нетерпения.
– Остынь, – тихонько проговорил я. – Сделки не будет.
Демон растерялся.
– Но, Гарри Блэкст…
– Остынь, говорю. Слюни-то подбери. Не бывать этому, слышишь? За дурака меня держишь?! – Я понял, что ору, когда заметил, как Шонзи пятится и пятится в испуге. – Забирай свое и проваливай, откуда вылез, порождение ехиднино! Считай себя счастливчиком – отправлю тебя домой в целости, а не по частям и в разных пакетиках.
В глазах Шонзагорргутта полыхнул гнев, и он вновь мощно обрушился на разделяющий нас барьер, завывая от ярости, как голодная гиена. Простирая к нему руку, я зарычал:
– Сгинь, паршивец!
Наши силы столкнулись. Я сразу взмок от напряжения, но все же шагнул вперед. Шонзагорргутт начал уменьшаться в размере, продолжая злобно выть от разочарования. Видя, что добыча ускользает, демон перешел на истошный визг:
– Мы-ы-ы следи-им за тобо-ой, чародей! Ты ходишь по грани, но однажды ты оступишься. А когда ты упадешь, мы будем рядом, чародей. Мы будем ждать, мы умеем ждать. Ты будешь наш! Наш! На-а-аш!
Шонзагорргутт съеживался, пока не стал размером с булавочную головку. Наконец он совсем исчез. Легкий хлопок и все. Я опустил занемевшую руку, уронив голову на грудь. Дыхание давалось с трудом. Я весь дрожал и не только оттого, что в лаборатории стоял собачий холод. Оказывается, я здорово недооценил этого демона. Принимал за безвредного, безобидного духа, что-то вроде адского архивариуса, который занят лишь тем, что собирает по крупицам сведения со всех концов Вселенной и хранит их в своей уродливой башке. Даже доверял этому птицеподобному чешуйчатому. Ишь, проныра, – очки нацепил, словно заправский профессор, зубы намастерился заговаривать! А дошло до дела, и тихоня не удержался – показал личину. Сколько едкой злобы в последних словах! Понял, что рыбка сорвалась с крючка! Сам я тоже хорош – лопух, уши развесил, принял посулы демона за чистую монету. Надо же быть таким идиотом!
Наверху зазвонил телефон. С блокнотом в руке я рванул к стремянке, расшвыривая на ходу кучи разного хлама, перешагивая, перепрыгивая, чертыхаясь и клянясь в который раз, что непременно наведу в лаборатории порядок, только во имя всего святого, дайте выбраться… Я схватил трубку после пятого звонка. В квартире уже стемнело. Пока Шонзагорргутт вешал мне на уши лапшу, на город опустилась ночь.
– Дрезден! – Я пыхтел, как паровоз.
– Гарри! – Голос Мерфи был едва слышен. – У нас новый труп.
– Черт побери! – застонал я. – Иду. Давай адрес.
Вскинул блокнот, нацелил карандаш.
– Дом восемьсот восемьдесят восемь по Рэлстон-плейс. На Золотом берегу. – Мерфи будто через силу выдавливала слова.
Я замер, уставившись на блокнот. Карандаш не нужен – этот адрес записан на странице. Еще раньше мне продиктовал его треклятый демон.
– Гарри?! Ты слышишь, Гарри? – неслось с того конца провода.
– Да, Мёрф! Слышу. Иду.
Повесив трубку, я медленно повернулся к окну, из которого лился ослепительный лунный свет.
Глава 12
Глава 13
Я взглянул на демона и ощутил себя полным идиотом. Ловушка. Надо же, попался, желторотик. Демон просто хочет любым способом заполучить мое Имя. Целиком. Без остатка. Он расставил капкан и разложил нехитрую приманку. Думал, достаточно помахать перед носом лакомым кусочком и я послушно за ним пойду?
– Гарри Блэкстоун Дрезден, я раскрою пред тобой тайны, – медоточивым тоном вещал Шонзагорргутт. – Ты не видел лица своей матери. Я покажу. Ты не слышал ее голоса. Я помогу тебе и в этом. Что ты знаешь о родителях? Ничего. Вдруг у тебя есть близкие, родные?! Семья, Гарри Блэкстоун Дрезден! Семья, Люди одной с тобой крови. Одинокие и потерянные, подобно тебе…
Речь текла неспешно. Гипнотизировала, манила. Я смотрел на искусителя. И слушал, слушал. Семья… Возможно ли, что у меня есть родственники? Дядюшки и тетушки? Двоюродные братья и сестры, избежавшие чародейских сообществ? Живут себе где-то в безвестности, не явленные миру…
– …и цена относительно невысока. Да и что за беда, если ты отдашь еще одно имя? Сам знаешь, я от этого выиграю не много, а вот тебе может и не представиться другого удобного случая. – Шонзагорргутт слегка надавил клешнями на незримую стену. Он едва сдерживался – даже пасть тряслась от нетерпения.
– Остынь, – тихонько проговорил я. – Сделки не будет.
Демон растерялся.
– Но, Гарри Блэкст…
– Остынь, говорю. Слюни-то подбери. Не бывать этому, слышишь? За дурака меня держишь?! – Я понял, что ору, когда заметил, как Шонзи пятится и пятится в испуге. – Забирай свое и проваливай, откуда вылез, порождение ехиднино! Считай себя счастливчиком – отправлю тебя домой в целости, а не по частям и в разных пакетиках.
В глазах Шонзагорргутта полыхнул гнев, и он вновь мощно обрушился на разделяющий нас барьер, завывая от ярости, как голодная гиена. Простирая к нему руку, я зарычал:
– Сгинь, паршивец!
Наши силы столкнулись. Я сразу взмок от напряжения, но все же шагнул вперед. Шонзагорргутт начал уменьшаться в размере, продолжая злобно выть от разочарования. Видя, что добыча ускользает, демон перешел на истошный визг:
– Мы-ы-ы следи-им за тобо-ой, чародей! Ты ходишь по грани, но однажды ты оступишься. А когда ты упадешь, мы будем рядом, чародей. Мы будем ждать, мы умеем ждать. Ты будешь наш! Наш! На-а-аш!
Шонзагорргутт съеживался, пока не стал размером с булавочную головку. Наконец он совсем исчез. Легкий хлопок и все. Я опустил занемевшую руку, уронив голову на грудь. Дыхание давалось с трудом. Я весь дрожал и не только оттого, что в лаборатории стоял собачий холод. Оказывается, я здорово недооценил этого демона. Принимал за безвредного, безобидного духа, что-то вроде адского архивариуса, который занят лишь тем, что собирает по крупицам сведения со всех концов Вселенной и хранит их в своей уродливой башке. Даже доверял этому птицеподобному чешуйчатому. Ишь, проныра, – очки нацепил, словно заправский профессор, зубы намастерился заговаривать! А дошло до дела, и тихоня не удержался – показал личину. Сколько едкой злобы в последних словах! Понял, что рыбка сорвалась с крючка! Сам я тоже хорош – лопух, уши развесил, принял посулы демона за чистую монету. Надо же быть таким идиотом!
Наверху зазвонил телефон. С блокнотом в руке я рванул к стремянке, расшвыривая на ходу кучи разного хлама, перешагивая, перепрыгивая, чертыхаясь и клянясь в который раз, что непременно наведу в лаборатории порядок, только во имя всего святого, дайте выбраться… Я схватил трубку после пятого звонка. В квартире уже стемнело. Пока Шонзагорргутт вешал мне на уши лапшу, на город опустилась ночь.
– Дрезден! – Я пыхтел, как паровоз.
– Гарри! – Голос Мерфи был едва слышен. – У нас новый труп.
– Черт побери! – застонал я. – Иду. Давай адрес.
Вскинул блокнот, нацелил карандаш.
– Дом восемьсот восемьдесят восемь по Рэлстон-плейс. На Золотом берегу. – Мерфи будто через силу выдавливала слова.
Я замер, уставившись на блокнот. Карандаш не нужен – этот адрес записан на странице. Еще раньше мне продиктовал его треклятый демон.
– Гарри?! Ты слышишь, Гарри? – неслось с того конца провода.
– Да, Мёрф! Слышу. Иду.
Повесив трубку, я медленно повернулся к окну, из которого лился ослепительный лунный свет.
Глава 12
Золотой Берег – район фешенебельный и очень престижный. Здесь селятся богачи. По означенному адресу я обнаружил шикарный особняк, густо заросший высокими деревьями. Деревья эти вкупе с живой изгородью полностью скрывали дом от посторонних взглядов, что придавало ему сходство с тайным убежищем. Таким он предстал мне, когда «жучок» завернул на подъездную аллею, мощенную белым речным камнем. К тому времени аллея была запружена полицейскими автомобилями и каретами «скорой помощи», и я припарковался в самом хвосте этой вереницы.
Тревожное перемигивание синих огней я уже привык воспринимать, как нечто родное. Видеть их приходится слишком часто, и они стали действовать на меня почти умиротворяюще. Полицейские огораживали место преступления желтыми предупредительными лентами, экспертов поблизости не видно – наверное, Мерфи вызвала советника по чертовщине раньше основной бригады.
Я вылез из машины. Хорошо, что оделся по погоде – джинсы, рубашка застегнута на все пуговицы, ботинки. Пронзительный ветер трепал полы черной ветровки, и при ходьбе они хлопали по икрам. Луна была в зените, но из-за городского смога круглый диск виднелся еле-еле.
По загривку побежал неприятный холодок. Я остановился и всмотрелся в окружающую растительность. Живая изгородь, цветочные клумбы, ряд искусно подсвеченных и не менее искусно подрезанных садовых скульптур, густая поросль кустарника. Внезапно я понял, что в темноте кто-то есть. Во всяком случае, я четко ощущал на себе чей-то пристальный взор. Я уставился в ночную тьму и начал не спеша, тщательно ощупывать взглядом каждую деталь. Что я увидел? Разумеется, ничего. Темно же. Однако я готов был держать пари на любых условиях – во мраке кто-то прячется. Наконец противное чувство чужого и невидимого присутствия понемногу отступило. Я поежился, засунул руки в карманы и припустил к дому.
– Дрезден! – послышался крик.
Я увидел на парадной лестнице Кармайкла. Он спускался мне навстречу. В отделе специальных расследований Кармайкл носит почетное звание правой руки Кэррин Мерфи. Маленький, кругленький, с поросячьими глазенками, вечно слюнявый Кармайкл ничего не принимает на веру и всегда во всем сомневается. Поношенный галстук в застарелых пятнах от пролитого супа и засаленная рубашка, рукава которой он частенько путает с носовым платком, довершают живописный образ мерфиного помощника. Кто бы мог подумать, что за всей этой «красотой» таятся острейший ум и проницательность профессионального сыщика?!
– Хренотень свинячья! Где тебя черти носят, Дрезден? – Кармайкл утер со лба пот.
Ступеньки кончились, и теперь мы стояли лицом к лицу. Такое впечатление, что я смотрю на него с высоты второго этажа.
– Давно не слыхивал я дружеского приветствия. Решил принимать меня всерьез? – Я сощурился.
– Перебьешься! – замотал головой Кармайкл. – По мне, ты все тот же кусок собачьего дерьма. И работенка твоя фуфло. Дорого бы я дал, чтоб вообще тебя не видеть.
– Ты этого не говорил, я этого не слышал, – отрезал я. – Лучше скажи, где Мерфи?
– Где ж ей быть? Внутри, конечно, – огрызнулся толстяк. – Поднимись и увидишь. Этот парень там основательно нагадил. Не промахнешься. Мерфи втемяшилось, что от тебя будет прок. Ну, а я тут постою, попридержу фэбээровцев за шкирку. Не ровен час, нагрянут…
– Она все еще опасается ОВР?
– Ну! Стоит ей отвесить фэбээровцам хорошего пинка, и овээровская сволота всем скопом на нее навалится. Черт бы подрал этих политиканов! – зло сплюнул коп.
Я поддакнул и пошел наверх.
– Эй, Дрезден!
Я оглянулся через плечо, ожидая услышать очередное оскорбление или колкость. Толстяк буравил меня острым как бритва взглядом.
– Я слышал, ты спутался с Марконе? Это правда?
– Нет, не правда. Сказки лживого подонка.
Коп побуравил меня еще, уже больше для острастки, и согласно кивнул.
– Верю. Не умеешь ты врать, Дрезден. На физиономии твоей дурацкой все написано. Верю.
– А почему тогда не веришь, что я чародей?
Коп скорчил кислую мину и отвел глаза.
– Ищи дурака! Давай шуруй наверх, Дрезден, а я подожду фэбээровцев.
Я повернулся и увидел Мерфи. Она стояла на верхней ступеньке. На ней были жакет серого цвета, широкие брюки в тон и туфли на низком каблуке – обувь она всегда подбирает осмотрительно. Наряд дополняли неброские серьги – ничего особенного, просто серебряная бусина качается на подвеске, но меня поразили ее уши. Раньше она стриглась иначе, золотистые пряди были длиннее, может, поэтому я не замечал, что у нее такие красивые ушки. О-ох, чародей, Мерфи тебе за подобные мысли башку открутит…
– Время, Дрезден, время уходит. Мигом сюда! – отрывисто бросила Кэррин и ушла обратно в дом.
Я рванул за ней, перешагивая сразу через две ступеньки, чтобы не отстать.
Комната была ярко освещена. Впрочем, помещение, в которое я попал, комнатой можно называть лишь с большой натяжкой. Скорее это очень просторный зал. И пахнет в нем кровью, правда, довольно слабо, но этот сладковатый запах ни с чем не спутаешь. Он действует на сознание ударом хлыста. Трезвеешь в один момент. Есть и еще запах с похожим характером – аромат свежего, морозного ветра… Вслед за Мерфи я свернул в небольшой коридорчик и попал в другую комнату. По всем признакам – хозяйская спальня. Источник специфических ароматов находился именно здесь.
Владелец спальни, наверное, страдал гигантоманией. Не комната, а средних размеров футбольное поле. Обалдеть! Приспичит посреди ночи – затеряешься на этом «стадионе» и до туалета, чего доброго, не дотянешь! И как здесь жить? Ни мебели, ни ковров, одни голые стены. В большущем окне даже стекла нет. Октябрьский ветер вовсю резвится в странной спальне. Полная луна в обрамлении оконной рамы подражает сюрреалистическому полотну свихнувшегося художника.
А вот чего здесь вдоволь, так это крови. Сколько хочешь, повсюду, куда ни глянь. Брызги, лужицы, потеки… К распахнутому настежь окну ведет цепочка багровых следов, похожих на отпечатки лап громадного волка. В центре комнаты виднеется полузатертый рисунок великого Круга Сосредоточения – три кольца символов, аккуратнейшим образом начертанных белым мелком на деревянных половицах. Среднее кольцо сплошь утыкано тлеющими палочками благовоний.
Неподалеку от Круга на залитом кровью полу лежит обнаженное тело Ким Дилени, вернее, то немногое, что от нее осталось. На лице выражение безграничного удивления. Губы чуть приоткрыты, точно ее оборвали на полуслове. Широко распахнутые глаза смотрят в потолок. Пониже подбородка плоть начисто вырвана. Гортань, трахея – все. Остался лишь раскуроченный кусок мяса, из которого торчат разорванные артерии, обрывки мышц, и в низу чудовищной раны белеют кости грудины. Тело несчастной, будто футляр на молнии, вскрыли страшным скребком.
У меня в голове что-то щелкнуло. Появилось ощущение, что все это происходит не со мной, не наяву. Я словно погрузился на дно жуткого ночного кошмара… Похоже на дурную шутку или розыгрыш. Сейчас, да-да, вот сейчас участники нелепого розыгрыша начнут тихонько хихикать, довольные, что их глупая шутка удалась.
Я ждал. Стоял, ждал, но все молчали. Черт побери, почему они молчат?! Я поднес руку ко лбу и понял, что он покрыт холодной испариной. Пальцы мелко задрожали.
– От дыма тлеющих палочек сработала противопожарная сигнализация. – Мерфи старалась говорить по-деловому. – Когда около восьми прибыли пожарные, им никто не открыл. Они вошли сами и нашли тело. Девушка была еще теплая.
Восемь вечера? В это время я беседовал с демоном. Должно быть, тогда и взошла луна.
Я услышал, что Мерфи закрыла в спальню дверь, и повернулся.
– Мёрф, я не знаю…
– Что там было? – подсказала она. – Уверена, там был монстр, прямо в центре кольца. Полагаю, что-то вроде Луп-Гару из твоего отчета. Я подозреваю Харли Макфинна, хозяина дома. Видимо, когда всходит луна, он становится безумцем. Девушка пыталась удержать его внутри, верно? Должно быть, что-то случилось в тот самый момент, когда Макфинн перекинулся, и ему удалось вырваться из кольца. Он убил девушку и ушел.
Стараясь не смотреть на тело Ким, я начал рассказывать Мерфи обо всем, что узнал от демона. О проекте Северо-Западного пути, о Макфинне и его вражде с Марконе. Кэррин не проронила ни слова. А когда я закончил, она лишь коротко кивнула и вышла из комнаты.
– За мной!
Я помчался за Мерфи, почти наступая ей на пятки.
Она провела меня через холл в другую спальню. В отличие от первой эта выглядела гораздо привычнее – по крайней мере мебель на положенных местах, а главное, нет кровли.
– Иди сюда, – снова позвала Кэррин, направляясь к комоду.
Я подошел, и она сунула мне под нос фотокарточку. На снимке улыбается мужчина средних лет, довольно красивый, загорелый, сухопарый. Рядом с ним та самая пышноволосая женщина с янтарными глазами, которую я видел на сходке «альфы». Подходящая парочка, и улыбки у обоих подходящие – со знаком качества, голливудские, ослепительные. Я задумчиво теребил нижнюю губу, отчаянно стараясь собрать разбегающиеся мысли.
– Это и есть Харли Макфинн, – сказала Кэррин. – Портрет соответствует фотографии на водительском удостоверении. Личность его спутницы установить не удалось, хотя она подходит под описание, которое ты мне дал. Это ее ты видел в заброшенном супермаркете? Это она следила за нами?
– Да.
Мерфи кивнула, отобрала фотографию и поставила обратно на комод.
– За мной!
Опять двадцать пять. Да что с ней творится? Я топал за Мерфи и думал, уж не рехнулась ли она, часом, насмотревшись всех этих ужасов? Пожалуй, я и сам слегка одурел от событий, которые сыплются на меня в последние дни.
– Мерфи, остановись на минутку, – взмолился я.
Но Мерфи только зыркнула через плечо. Делать нечего – прибавил скорость. Мы спустились в подвал по укромной винтовой лестнице. Наверное, именно этой лесенкой пользуется прислуга, чтобы своей суетой не мозолить глаза хозяевам. Мерфи провела меня в дальний конец кладовой и рывком открыла тяжеленную стальную дверь. За дверью оказалась бетонная камера, темная и тесная. Все. Тупик. Конечная. Поезд дальше не идет… Господь всемогущий, что это?! В середине каморки на полу начертан еще один великий Круг Сосредоточения, вернее, сделан из серебра и замурован прямо в бетон. По краю среднего кольца вперемешку насыпаны кусочки серебра и обсидиана, что создавало поистине грозный барьер. Если бы кольцо работало.
Однако рисунок Круга поврежден – во внутреннем кольце недостает нескольких символов, их выломали из бетона. Другие расколоты и покорежены. Короче говоря, в своем нынешнем виде Круг ничего не стоит, но будь он в порядке, вполне мог бы удержать Макфинна, вернее, его звериную сущность. Вообще, конура здорово смахивает на тюрьму. Видать, Макфинн соорудил ее для себя, чтобы держать зверя под контролем, однако Круг умышленно повредили, и все пошло прахом.
Внезапно я понял, почему Ким так горячо меня упрашивала. Она принимала весьма деятельное участие в охране окружающей среды и наверняка знала Макфинна, ведь их пути могли запросто пересечься – оба занимались одним и тем же. Значит, ей была известна его тайна, его Проклятие, и девочка захотела помочь. Я, старый дурак, заартачился, и она решила самостоятельно воссоздать великий Круг. Там, наверху. Ким хотела удержать Макфинна, когда всходила луна. Где-то девочка ошиблась. Толком ничего не зная, она не сумела заставить кольцо работать. И Макфинн ее убил.
Я скрывал от Ким некоторые секреты. Заботливые родители тоже прячут оружие от не в меру прытких ребятишек. Ким погибла, потому что я отверг ее мольбы, отказался разделить с ней знание и тем самым лишил помощи. Теперь придется жить с мыслью, что моя самонадеянность обрекла девушку на смерть.
Слишком многое скопилось на сердце, слишком многое теснилось в голове. Я содрогался от сознания собственной вины, меня переполняло жгучее сожаление о совершенном и не совершенном, гнев, ярость и отвращение к самому себе. Чудовищный клубок внутри нарастал и готовился вырваться наружу. Только бы не дать этому случиться, не дать, не дать – я крепко зажмурился и глубоко задышал, запирая, задерживая, запихивая… Открыв глаза, я посмотрел на Мерфи. Боже милосердный! Мне нужен друг. Пусть меня выслушают, пусть скажут, что все будет хорошо, пусть солгут – не важно. Мне необходима разрядка, иначе я сойду с ума.
Но я наткнулся на взгляд холодный и злой.
– Кэррин, – прошептал я.
Она вынула из кармана клочок бумаги, распрямила и показала мне. Так я снова увидел старательно изображенный эскиз великого Круга, который нарисовала моя бывшая ученица. Вместо того чтобы разъяснить значение рисунка при нашей последней встрече, я разорвал его и выбросил, а Кэррин подобрала.
Теперь я понимаю, почему в ее глазах столько холода.
– Кэррин, во имя всего святого, ты должна выслушать. – Я взял обрывок непослушными пальцами.
– Гарри, – невозмутимо сказала она. – Ты лживый ублюдок.
И тут же, без всякого перехода, ее кулак врезался мне под ребра. Я согнулся пополам. Она мгновенно этим воспользовалась, и второй удар, в челюсть, отправил меня на пол. Я повалился квашня квашней.
Дальше смутно: обрывок отобрали, Мерфи нещадно скрутила мне за спину руки, клацнули наручники. Помню, было очень больно…
– Ты обещал! – рычала она. – И лгал. Без конца лгал. Держал за идиотку. Черт побери, Дрезден, ты влез в это дело, и люди мрут как мухи.
– Мерфи, – бормотал я. – Подожди…
Она сгребла меня за волосы, резко дернула назад и вдарила еще разок. В голове все поплыло. Несколько секунд я вообще ничего не видел. Неистовая ярость, граничащая с безумством, утраивала силы Мерфи.
– Молчать! Не хочу слышать новую ложь, – услышал я ее голос. Она рывком подняла меня на ноги, швырнула лицом в стену и принялась обыскивать. – Ты имеешь право хранить молчание. Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя в суде.
Она отобрала разрушающий жезл, защитный браслет и перстень, и даже мелок. Ровным, бесцветным голосом Мерфи зачитывала мои права.
Я закрыл глаза и без сил привалился к стене, не сопротивляясь, не делая попыток что-то объяснить.
Все равно бессмысленно.
Тревожное перемигивание синих огней я уже привык воспринимать, как нечто родное. Видеть их приходится слишком часто, и они стали действовать на меня почти умиротворяюще. Полицейские огораживали место преступления желтыми предупредительными лентами, экспертов поблизости не видно – наверное, Мерфи вызвала советника по чертовщине раньше основной бригады.
Я вылез из машины. Хорошо, что оделся по погоде – джинсы, рубашка застегнута на все пуговицы, ботинки. Пронзительный ветер трепал полы черной ветровки, и при ходьбе они хлопали по икрам. Луна была в зените, но из-за городского смога круглый диск виднелся еле-еле.
По загривку побежал неприятный холодок. Я остановился и всмотрелся в окружающую растительность. Живая изгородь, цветочные клумбы, ряд искусно подсвеченных и не менее искусно подрезанных садовых скульптур, густая поросль кустарника. Внезапно я понял, что в темноте кто-то есть. Во всяком случае, я четко ощущал на себе чей-то пристальный взор. Я уставился в ночную тьму и начал не спеша, тщательно ощупывать взглядом каждую деталь. Что я увидел? Разумеется, ничего. Темно же. Однако я готов был держать пари на любых условиях – во мраке кто-то прячется. Наконец противное чувство чужого и невидимого присутствия понемногу отступило. Я поежился, засунул руки в карманы и припустил к дому.
– Дрезден! – послышался крик.
Я увидел на парадной лестнице Кармайкла. Он спускался мне навстречу. В отделе специальных расследований Кармайкл носит почетное звание правой руки Кэррин Мерфи. Маленький, кругленький, с поросячьими глазенками, вечно слюнявый Кармайкл ничего не принимает на веру и всегда во всем сомневается. Поношенный галстук в застарелых пятнах от пролитого супа и засаленная рубашка, рукава которой он частенько путает с носовым платком, довершают живописный образ мерфиного помощника. Кто бы мог подумать, что за всей этой «красотой» таятся острейший ум и проницательность профессионального сыщика?!
– Хренотень свинячья! Где тебя черти носят, Дрезден? – Кармайкл утер со лба пот.
Ступеньки кончились, и теперь мы стояли лицом к лицу. Такое впечатление, что я смотрю на него с высоты второго этажа.
– Давно не слыхивал я дружеского приветствия. Решил принимать меня всерьез? – Я сощурился.
– Перебьешься! – замотал головой Кармайкл. – По мне, ты все тот же кусок собачьего дерьма. И работенка твоя фуфло. Дорого бы я дал, чтоб вообще тебя не видеть.
– Ты этого не говорил, я этого не слышал, – отрезал я. – Лучше скажи, где Мерфи?
– Где ж ей быть? Внутри, конечно, – огрызнулся толстяк. – Поднимись и увидишь. Этот парень там основательно нагадил. Не промахнешься. Мерфи втемяшилось, что от тебя будет прок. Ну, а я тут постою, попридержу фэбээровцев за шкирку. Не ровен час, нагрянут…
– Она все еще опасается ОВР?
– Ну! Стоит ей отвесить фэбээровцам хорошего пинка, и овээровская сволота всем скопом на нее навалится. Черт бы подрал этих политиканов! – зло сплюнул коп.
Я поддакнул и пошел наверх.
– Эй, Дрезден!
Я оглянулся через плечо, ожидая услышать очередное оскорбление или колкость. Толстяк буравил меня острым как бритва взглядом.
– Я слышал, ты спутался с Марконе? Это правда?
– Нет, не правда. Сказки лживого подонка.
Коп побуравил меня еще, уже больше для острастки, и согласно кивнул.
– Верю. Не умеешь ты врать, Дрезден. На физиономии твоей дурацкой все написано. Верю.
– А почему тогда не веришь, что я чародей?
Коп скорчил кислую мину и отвел глаза.
– Ищи дурака! Давай шуруй наверх, Дрезден, а я подожду фэбээровцев.
Я повернулся и увидел Мерфи. Она стояла на верхней ступеньке. На ней были жакет серого цвета, широкие брюки в тон и туфли на низком каблуке – обувь она всегда подбирает осмотрительно. Наряд дополняли неброские серьги – ничего особенного, просто серебряная бусина качается на подвеске, но меня поразили ее уши. Раньше она стриглась иначе, золотистые пряди были длиннее, может, поэтому я не замечал, что у нее такие красивые ушки. О-ох, чародей, Мерфи тебе за подобные мысли башку открутит…
– Время, Дрезден, время уходит. Мигом сюда! – отрывисто бросила Кэррин и ушла обратно в дом.
Я рванул за ней, перешагивая сразу через две ступеньки, чтобы не отстать.
Комната была ярко освещена. Впрочем, помещение, в которое я попал, комнатой можно называть лишь с большой натяжкой. Скорее это очень просторный зал. И пахнет в нем кровью, правда, довольно слабо, но этот сладковатый запах ни с чем не спутаешь. Он действует на сознание ударом хлыста. Трезвеешь в один момент. Есть и еще запах с похожим характером – аромат свежего, морозного ветра… Вслед за Мерфи я свернул в небольшой коридорчик и попал в другую комнату. По всем признакам – хозяйская спальня. Источник специфических ароматов находился именно здесь.
Владелец спальни, наверное, страдал гигантоманией. Не комната, а средних размеров футбольное поле. Обалдеть! Приспичит посреди ночи – затеряешься на этом «стадионе» и до туалета, чего доброго, не дотянешь! И как здесь жить? Ни мебели, ни ковров, одни голые стены. В большущем окне даже стекла нет. Октябрьский ветер вовсю резвится в странной спальне. Полная луна в обрамлении оконной рамы подражает сюрреалистическому полотну свихнувшегося художника.
А вот чего здесь вдоволь, так это крови. Сколько хочешь, повсюду, куда ни глянь. Брызги, лужицы, потеки… К распахнутому настежь окну ведет цепочка багровых следов, похожих на отпечатки лап громадного волка. В центре комнаты виднеется полузатертый рисунок великого Круга Сосредоточения – три кольца символов, аккуратнейшим образом начертанных белым мелком на деревянных половицах. Среднее кольцо сплошь утыкано тлеющими палочками благовоний.
Неподалеку от Круга на залитом кровью полу лежит обнаженное тело Ким Дилени, вернее, то немногое, что от нее осталось. На лице выражение безграничного удивления. Губы чуть приоткрыты, точно ее оборвали на полуслове. Широко распахнутые глаза смотрят в потолок. Пониже подбородка плоть начисто вырвана. Гортань, трахея – все. Остался лишь раскуроченный кусок мяса, из которого торчат разорванные артерии, обрывки мышц, и в низу чудовищной раны белеют кости грудины. Тело несчастной, будто футляр на молнии, вскрыли страшным скребком.
У меня в голове что-то щелкнуло. Появилось ощущение, что все это происходит не со мной, не наяву. Я словно погрузился на дно жуткого ночного кошмара… Похоже на дурную шутку или розыгрыш. Сейчас, да-да, вот сейчас участники нелепого розыгрыша начнут тихонько хихикать, довольные, что их глупая шутка удалась.
Я ждал. Стоял, ждал, но все молчали. Черт побери, почему они молчат?! Я поднес руку ко лбу и понял, что он покрыт холодной испариной. Пальцы мелко задрожали.
– От дыма тлеющих палочек сработала противопожарная сигнализация. – Мерфи старалась говорить по-деловому. – Когда около восьми прибыли пожарные, им никто не открыл. Они вошли сами и нашли тело. Девушка была еще теплая.
Восемь вечера? В это время я беседовал с демоном. Должно быть, тогда и взошла луна.
Я услышал, что Мерфи закрыла в спальню дверь, и повернулся.
– Мёрф, я не знаю…
– Что там было? – подсказала она. – Уверена, там был монстр, прямо в центре кольца. Полагаю, что-то вроде Луп-Гару из твоего отчета. Я подозреваю Харли Макфинна, хозяина дома. Видимо, когда всходит луна, он становится безумцем. Девушка пыталась удержать его внутри, верно? Должно быть, что-то случилось в тот самый момент, когда Макфинн перекинулся, и ему удалось вырваться из кольца. Он убил девушку и ушел.
Стараясь не смотреть на тело Ким, я начал рассказывать Мерфи обо всем, что узнал от демона. О проекте Северо-Западного пути, о Макфинне и его вражде с Марконе. Кэррин не проронила ни слова. А когда я закончил, она лишь коротко кивнула и вышла из комнаты.
– За мной!
Я помчался за Мерфи, почти наступая ей на пятки.
Она провела меня через холл в другую спальню. В отличие от первой эта выглядела гораздо привычнее – по крайней мере мебель на положенных местах, а главное, нет кровли.
– Иди сюда, – снова позвала Кэррин, направляясь к комоду.
Я подошел, и она сунула мне под нос фотокарточку. На снимке улыбается мужчина средних лет, довольно красивый, загорелый, сухопарый. Рядом с ним та самая пышноволосая женщина с янтарными глазами, которую я видел на сходке «альфы». Подходящая парочка, и улыбки у обоих подходящие – со знаком качества, голливудские, ослепительные. Я задумчиво теребил нижнюю губу, отчаянно стараясь собрать разбегающиеся мысли.
– Это и есть Харли Макфинн, – сказала Кэррин. – Портрет соответствует фотографии на водительском удостоверении. Личность его спутницы установить не удалось, хотя она подходит под описание, которое ты мне дал. Это ее ты видел в заброшенном супермаркете? Это она следила за нами?
– Да.
Мерфи кивнула, отобрала фотографию и поставила обратно на комод.
– За мной!
Опять двадцать пять. Да что с ней творится? Я топал за Мерфи и думал, уж не рехнулась ли она, часом, насмотревшись всех этих ужасов? Пожалуй, я и сам слегка одурел от событий, которые сыплются на меня в последние дни.
– Мерфи, остановись на минутку, – взмолился я.
Но Мерфи только зыркнула через плечо. Делать нечего – прибавил скорость. Мы спустились в подвал по укромной винтовой лестнице. Наверное, именно этой лесенкой пользуется прислуга, чтобы своей суетой не мозолить глаза хозяевам. Мерфи провела меня в дальний конец кладовой и рывком открыла тяжеленную стальную дверь. За дверью оказалась бетонная камера, темная и тесная. Все. Тупик. Конечная. Поезд дальше не идет… Господь всемогущий, что это?! В середине каморки на полу начертан еще один великий Круг Сосредоточения, вернее, сделан из серебра и замурован прямо в бетон. По краю среднего кольца вперемешку насыпаны кусочки серебра и обсидиана, что создавало поистине грозный барьер. Если бы кольцо работало.
Однако рисунок Круга поврежден – во внутреннем кольце недостает нескольких символов, их выломали из бетона. Другие расколоты и покорежены. Короче говоря, в своем нынешнем виде Круг ничего не стоит, но будь он в порядке, вполне мог бы удержать Макфинна, вернее, его звериную сущность. Вообще, конура здорово смахивает на тюрьму. Видать, Макфинн соорудил ее для себя, чтобы держать зверя под контролем, однако Круг умышленно повредили, и все пошло прахом.
Внезапно я понял, почему Ким так горячо меня упрашивала. Она принимала весьма деятельное участие в охране окружающей среды и наверняка знала Макфинна, ведь их пути могли запросто пересечься – оба занимались одним и тем же. Значит, ей была известна его тайна, его Проклятие, и девочка захотела помочь. Я, старый дурак, заартачился, и она решила самостоятельно воссоздать великий Круг. Там, наверху. Ким хотела удержать Макфинна, когда всходила луна. Где-то девочка ошиблась. Толком ничего не зная, она не сумела заставить кольцо работать. И Макфинн ее убил.
Я скрывал от Ким некоторые секреты. Заботливые родители тоже прячут оружие от не в меру прытких ребятишек. Ким погибла, потому что я отверг ее мольбы, отказался разделить с ней знание и тем самым лишил помощи. Теперь придется жить с мыслью, что моя самонадеянность обрекла девушку на смерть.
Слишком многое скопилось на сердце, слишком многое теснилось в голове. Я содрогался от сознания собственной вины, меня переполняло жгучее сожаление о совершенном и не совершенном, гнев, ярость и отвращение к самому себе. Чудовищный клубок внутри нарастал и готовился вырваться наружу. Только бы не дать этому случиться, не дать, не дать – я крепко зажмурился и глубоко задышал, запирая, задерживая, запихивая… Открыв глаза, я посмотрел на Мерфи. Боже милосердный! Мне нужен друг. Пусть меня выслушают, пусть скажут, что все будет хорошо, пусть солгут – не важно. Мне необходима разрядка, иначе я сойду с ума.
Но я наткнулся на взгляд холодный и злой.
– Кэррин, – прошептал я.
Она вынула из кармана клочок бумаги, распрямила и показала мне. Так я снова увидел старательно изображенный эскиз великого Круга, который нарисовала моя бывшая ученица. Вместо того чтобы разъяснить значение рисунка при нашей последней встрече, я разорвал его и выбросил, а Кэррин подобрала.
Теперь я понимаю, почему в ее глазах столько холода.
– Кэррин, во имя всего святого, ты должна выслушать. – Я взял обрывок непослушными пальцами.
– Гарри, – невозмутимо сказала она. – Ты лживый ублюдок.
И тут же, без всякого перехода, ее кулак врезался мне под ребра. Я согнулся пополам. Она мгновенно этим воспользовалась, и второй удар, в челюсть, отправил меня на пол. Я повалился квашня квашней.
Дальше смутно: обрывок отобрали, Мерфи нещадно скрутила мне за спину руки, клацнули наручники. Помню, было очень больно…
– Ты обещал! – рычала она. – И лгал. Без конца лгал. Держал за идиотку. Черт побери, Дрезден, ты влез в это дело, и люди мрут как мухи.
– Мерфи, – бормотал я. – Подожди…
Она сгребла меня за волосы, резко дернула назад и вдарила еще разок. В голове все поплыло. Несколько секунд я вообще ничего не видел. Неистовая ярость, граничащая с безумством, утраивала силы Мерфи.
– Молчать! Не хочу слышать новую ложь, – услышал я ее голос. Она рывком подняла меня на ноги, швырнула лицом в стену и принялась обыскивать. – Ты имеешь право хранить молчание. Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя в суде.
Она отобрала разрушающий жезл, защитный браслет и перстень, и даже мелок. Ровным, бесцветным голосом Мерфи зачитывала мои права.
Я закрыл глаза и без сил привалился к стене, не сопротивляясь, не делая попыток что-то объяснить.
Все равно бессмысленно.
Глава 13
Теперь я знаю – гулять по лестницам в наручниках легко, если смотришь со стороны. Баланса никакого, имейте в виду. Сначала я взбирался по узенькой винтовой лесенке, а Мерфи подгоняла меня ощутимыми тычками, потом спускался по парадной. И все это, если помните, со скрученными за спиной руками. Короче говоря, под конец я окончательно выдохся – чертовы ступеньки кончились вместе со мной.
Перепалку мы услышали еще на лестнице.
– Может, вздуем друг дружку? – предлагал Кармайкл. – Пойми, я же на работе. Мой босс велела никого не пускать, значит, не пущу. Понятно? Или по буквам повторить?
Дентон возвышался над низеньким толстяком, словно водонапорная башня. Неразлучная троица его верных помощников растянулась позади в шеренгу. Вены на лбу федерального агента вздулись.
– Вы препятствуете должностному лицу исполнять его непосредственные обязанности, – рычал Дентон. – Убирайтесь с дороги, детектив, если не хотите, чтобы и вами занялся отдел внутренних расследований.
– Все в порядке, Рон, – сказала Мерфи. – В любом случае наверху я закончила.
Кармайкл повернулся и опешил. Дентон со свитой тоже на меня уставились. На лице фэбээровца мелькнуло удивленное выражение. Краткая вспышка чувств – и каменная маска вновь вернулась на положенное место. Рыжий парнишка не смог скрыть изумления и откровенно пялился, разинув рот. Бенн разглядывала меня почти со скукой, а вот тяжеловес Уилсон проворчал что-то одобрительное.
– Лейтенант, – переспросил Кармайкл, – вы уверены?
– Он обвиняется в преступном сговоре с целью совершения убийства и в создании помех правосудию. Засунь его в машину, Кармайкл, потом пулей наверх. – Мерфи резко меня толкнула, и я бы в очередной раз свалился, не подоспей вовремя детектив.
– Идем, Дентон. – Мерфи пошла обратно в особняк. Фэбээровец смерил меня безучастным взглядом и двинулся следом, кивком позвав своих.
Пока мы топали к патрульной машине, Кармайкл только головой качал.
– Сукин ты сын, Дрезден. А ведь я чуть было не поверил тебе. – Он открыл заднюю дверцу и придержал рукой мою голову. – Голову береги. Господи! Парень, что с твоей челюстью?
Я сел на заднее сиденье и уставился прямо перед собой. Не дождавшись ответа, Кармайкл сказал:
– Закончим здесь, и кто-нибудь отвезет тебя. Адвокат-то есть?
Я молчал.
Кармайкл подождал немного, потом выпрямился и запер дверцу.
Я закрыл глаза.
Случаются в жизни дни, когда хочешь одного – лечь и тихонько помереть. Сегодня был именно такой день. Не потому, что я упустил убийцу, – мне приходилось и раньше проигрывать бои. Я утирал кровавые сопли и вступал в новую схватку. С этим можно жить. Но мне было невыносимо думать, что я подвел единственного друга, а по сути дела, предал. Я пообещал Мерфи, что между нами не останется больше тайн. И не сдержал слово. Нет, правда, я – дурак. Надо было лучше ворочать мозгами, быстрее собирать воедино все кусочки. Наверное, я сумел бы оправдаться… Да, конечно. Чем плохо объяснение, что после моего малость неудачного визита в логово «Уличных волков» их главарь спит и видит, как бы меня укокошить? Подобные обстоятельства здорово действуют на нервы, да и на соображалку тоже. Хотя вряд ли Мерфи примет извинения. Вообще, я уже ни в чем не был уверен. Бесспорно одно – битву свою я проиграл с разгромным счетом. Сижу в дерьме по самую маковку, и рядом ни единой родной души.
Я посмотрел в окно, увидел луну, и мне совсем поплохело. Тот, кого нужно бояться по-настоящему, рыщет где-то там, истекая голодной слюной.
Макфинн… Сильно сомневаюсь, что на него стоит вешать всех собак. Сейчас скажу почему. Возьмем прошлый месяц. Убийств было много, что правда, то правда, но по крайней мере два из них пришлись не на полнолуние. Одно случилось днем раньше, другое днем позже. А если родовое проклятие Макфиннов и в самом деле обрекает парня перекидываться в строго определенное время, значит, он чисто физически не мог убить всех, и Ежика в том числе.
Вопрос; кто убил остальных?
Хор-роший вопрос. Призовой. Если та пышноволосая дамочка, что натаскивает молокососов, и вправду контачит с Макфинном, может, ответ в ней? Ведь кто-то же напал на меня в заброшенном супермаркете. Не она ли? Это могло бы многое объяснить. И опять же – если рассуждения верны, то почему меня не прикончили, пока я беспомощно барахтался в темноте?
Вопросы, вопросы. Полцарства за ответы!
До ответов ли сейчас, когда ждет уютная, тихая камера? Может, оно и к лучшему. Уж в тюрьме-то ни один гад не достанет. Впрочем, это дело вполне могут поручить какому-нибудь там Малышу, рецидивисту с крошечными мозгами и пудовыми кулачищами…
Додумать мысль я не успел – ощущение чужого присутствия было таким четким, что по коже мурашки побежали. Я чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, причем гораздо сильнее, чем в первый раз, когда шел по аллее.
Я оглянулся. Никого. Даже копов не видно. Кричи не кричи, помощи ждать неоткуда. Н-да, веселое положение: один как перст, а из оружия только наручники – на запястьях. Я вдруг осознал, что Макфинна еще и не думали ловить. Спятивший парень, предоставленный сам себе, бродит по окрестностям. Да он может быть где угодно, к примеру, за ближайшим кустом.
Память штука коварная – хлебом не корми, дай пошутить с человеком. Вот и сейчас она подложила мне большущую свинью – я вспомнил Ежика после встречи его с вервольфом. Вспомнил несчастную Ким, которая лежит наверху в луже собственной крови. Хватило доли секунды, чтобы припомнить кучу других ужасов, – память услужливо подсовывала картинку за картинкой. Скажите, оно мне надо? Нервы и без того на пределе. Короче, эффектная короткометражка сработала на славу – я моментально взмок и начал судорожно озираться.
Елки-палки! Дождался! Прямо на меня из темноты таращились два сверкающих, янтарных глаза.
Я завопил что есть мочи и попятился – если зверюга вздумает вломиться через окно, его встретит не мягкое горло, а крепкий пинок. Но все вышло по-другому. Дверца неслышно открылась, и неуловимая дамочка шепотом произнесла:
– Тише, мистер Дрезден! Иначе я не сумею вам помочь.
От неожиданности я забыл опустить колени и по-идиотски хлопал глазами на пышноволосую.
– А?
– Я помогу вам, мистер Дрезден. Пойдемте со мной. Быстрее, пока копы не вернулись. – Она посмотрела на особняк. – Быстрее. Время уходит.
– Вы с ума сошли! Зачем это? И вообще, кто вы?
– Я мисс Уэст – невеста Харли Макфинна. Зовите меня Тера.
– Не-е, – замотал я головой. – Мне нельзя отсюда уходить. Проблем и без того выше крыши.
– Мистер Дрезден, только вы способны остановить моего жениха. Однако, сидя в тюрьме, вы не сумеете этого сделать.
Перепалку мы услышали еще на лестнице.
– Может, вздуем друг дружку? – предлагал Кармайкл. – Пойми, я же на работе. Мой босс велела никого не пускать, значит, не пущу. Понятно? Или по буквам повторить?
Дентон возвышался над низеньким толстяком, словно водонапорная башня. Неразлучная троица его верных помощников растянулась позади в шеренгу. Вены на лбу федерального агента вздулись.
– Вы препятствуете должностному лицу исполнять его непосредственные обязанности, – рычал Дентон. – Убирайтесь с дороги, детектив, если не хотите, чтобы и вами занялся отдел внутренних расследований.
– Все в порядке, Рон, – сказала Мерфи. – В любом случае наверху я закончила.
Кармайкл повернулся и опешил. Дентон со свитой тоже на меня уставились. На лице фэбээровца мелькнуло удивленное выражение. Краткая вспышка чувств – и каменная маска вновь вернулась на положенное место. Рыжий парнишка не смог скрыть изумления и откровенно пялился, разинув рот. Бенн разглядывала меня почти со скукой, а вот тяжеловес Уилсон проворчал что-то одобрительное.
– Лейтенант, – переспросил Кармайкл, – вы уверены?
– Он обвиняется в преступном сговоре с целью совершения убийства и в создании помех правосудию. Засунь его в машину, Кармайкл, потом пулей наверх. – Мерфи резко меня толкнула, и я бы в очередной раз свалился, не подоспей вовремя детектив.
– Идем, Дентон. – Мерфи пошла обратно в особняк. Фэбээровец смерил меня безучастным взглядом и двинулся следом, кивком позвав своих.
Пока мы топали к патрульной машине, Кармайкл только головой качал.
– Сукин ты сын, Дрезден. А ведь я чуть было не поверил тебе. – Он открыл заднюю дверцу и придержал рукой мою голову. – Голову береги. Господи! Парень, что с твоей челюстью?
Я сел на заднее сиденье и уставился прямо перед собой. Не дождавшись ответа, Кармайкл сказал:
– Закончим здесь, и кто-нибудь отвезет тебя. Адвокат-то есть?
Я молчал.
Кармайкл подождал немного, потом выпрямился и запер дверцу.
Я закрыл глаза.
Случаются в жизни дни, когда хочешь одного – лечь и тихонько помереть. Сегодня был именно такой день. Не потому, что я упустил убийцу, – мне приходилось и раньше проигрывать бои. Я утирал кровавые сопли и вступал в новую схватку. С этим можно жить. Но мне было невыносимо думать, что я подвел единственного друга, а по сути дела, предал. Я пообещал Мерфи, что между нами не останется больше тайн. И не сдержал слово. Нет, правда, я – дурак. Надо было лучше ворочать мозгами, быстрее собирать воедино все кусочки. Наверное, я сумел бы оправдаться… Да, конечно. Чем плохо объяснение, что после моего малость неудачного визита в логово «Уличных волков» их главарь спит и видит, как бы меня укокошить? Подобные обстоятельства здорово действуют на нервы, да и на соображалку тоже. Хотя вряд ли Мерфи примет извинения. Вообще, я уже ни в чем не был уверен. Бесспорно одно – битву свою я проиграл с разгромным счетом. Сижу в дерьме по самую маковку, и рядом ни единой родной души.
Я посмотрел в окно, увидел луну, и мне совсем поплохело. Тот, кого нужно бояться по-настоящему, рыщет где-то там, истекая голодной слюной.
Макфинн… Сильно сомневаюсь, что на него стоит вешать всех собак. Сейчас скажу почему. Возьмем прошлый месяц. Убийств было много, что правда, то правда, но по крайней мере два из них пришлись не на полнолуние. Одно случилось днем раньше, другое днем позже. А если родовое проклятие Макфиннов и в самом деле обрекает парня перекидываться в строго определенное время, значит, он чисто физически не мог убить всех, и Ежика в том числе.
Вопрос; кто убил остальных?
Хор-роший вопрос. Призовой. Если та пышноволосая дамочка, что натаскивает молокососов, и вправду контачит с Макфинном, может, ответ в ней? Ведь кто-то же напал на меня в заброшенном супермаркете. Не она ли? Это могло бы многое объяснить. И опять же – если рассуждения верны, то почему меня не прикончили, пока я беспомощно барахтался в темноте?
Вопросы, вопросы. Полцарства за ответы!
До ответов ли сейчас, когда ждет уютная, тихая камера? Может, оно и к лучшему. Уж в тюрьме-то ни один гад не достанет. Впрочем, это дело вполне могут поручить какому-нибудь там Малышу, рецидивисту с крошечными мозгами и пудовыми кулачищами…
Додумать мысль я не успел – ощущение чужого присутствия было таким четким, что по коже мурашки побежали. Я чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, причем гораздо сильнее, чем в первый раз, когда шел по аллее.
Я оглянулся. Никого. Даже копов не видно. Кричи не кричи, помощи ждать неоткуда. Н-да, веселое положение: один как перст, а из оружия только наручники – на запястьях. Я вдруг осознал, что Макфинна еще и не думали ловить. Спятивший парень, предоставленный сам себе, бродит по окрестностям. Да он может быть где угодно, к примеру, за ближайшим кустом.
Память штука коварная – хлебом не корми, дай пошутить с человеком. Вот и сейчас она подложила мне большущую свинью – я вспомнил Ежика после встречи его с вервольфом. Вспомнил несчастную Ким, которая лежит наверху в луже собственной крови. Хватило доли секунды, чтобы припомнить кучу других ужасов, – память услужливо подсовывала картинку за картинкой. Скажите, оно мне надо? Нервы и без того на пределе. Короче, эффектная короткометражка сработала на славу – я моментально взмок и начал судорожно озираться.
Елки-палки! Дождался! Прямо на меня из темноты таращились два сверкающих, янтарных глаза.
Я завопил что есть мочи и попятился – если зверюга вздумает вломиться через окно, его встретит не мягкое горло, а крепкий пинок. Но все вышло по-другому. Дверца неслышно открылась, и неуловимая дамочка шепотом произнесла:
– Тише, мистер Дрезден! Иначе я не сумею вам помочь.
От неожиданности я забыл опустить колени и по-идиотски хлопал глазами на пышноволосую.
– А?
– Я помогу вам, мистер Дрезден. Пойдемте со мной. Быстрее, пока копы не вернулись. – Она посмотрела на особняк. – Быстрее. Время уходит.
– Вы с ума сошли! Зачем это? И вообще, кто вы?
– Я мисс Уэст – невеста Харли Макфинна. Зовите меня Тера.
– Не-е, – замотал я головой. – Мне нельзя отсюда уходить. Проблем и без того выше крыши.
– Мистер Дрезден, только вы способны остановить моего жениха. Однако, сидя в тюрьме, вы не сумеете этого сделать.