Батлер Кэтрин. Танец любви

   Бредли неторопливо подошел к окну и выглянул наружу. Квартира Милли была на первом этаже и выходила в сад, полный буйно цветущих гиацинтов и поздних нарциссов. Сквозь заросли розмарина осторожно пробирался рыжий кот.
   — Это Марс, — пояснила Милли, когда кот требовательно замяукал. — Бедняга, он, должно быть, умирает с голоду, — добавила она. — Днем его должны были покормить соседи, а я рассчитывала седлать это вечером, когда вернусь с вечеринки.
   — Понятно. — Бредли неодобрительно взглянул на кота. — Он всегда издает такие звуки?
   — Только когда голоден.
   Милли достала кошачьи консервы, выложила их в миску и налила в блюдце свежей воды. Рональд насмешливо наблюдал за ней.
   — Кажется, вы очень преданы друг другу. Вы ведь вдвоем живете здесь, не так ли?
   Он явно намекал на то, что в этой маленькой квартире не было никаких признаков присутствия мужчины. Милли вспыхнула, но сдержалась и спокойно ответила:
   — Думаю, вы сами это поняли. Он слегка приподнял брови.
   — Считаете, что с котами жить легче, чем с людьми?
   — Так уж получилось. Марс сам выбрал меня, когда был еще котенком. Пару недель он просто болтался неподалеку и стрелой влетал в квартиру, прежде чем я успевала закрыть дверь. В итоге мне пришлось сдаться. — Она погладила кота по голове, и тот громко замурлыкал. Рональд внимательно наблюдал за ними. — Но, если уж вас это так интересует, я действительно считаю котов более надежными, чем мужчин, — воинственно добавила она.
   — А вам нужен надежный мужчина? Но ведь с такими скучно жить… А кота мы берем с собой? — перебил он сам себя.
   — Мы вообще ничего больше вместе не делаем, — возразила Милли. — Вы возвращаетесь к себе в гостиницу. Я еду в Испанию. А Марс остается здесь под присмотром соседей.
   — А он не возражает?
   — Нет. — Она легонько почесала кота за ухом, — Он знает, что я всегда возвращаюсь к нему.
   — Должно быть, это приятное ощущение, — заметил Рональд.
   Милли уловила в его голосе насмешку, возмущенно посмотрела в его сторону, выпрямилась и одернула юбку.
   — Несомненно. Ну что же, мне пора переодеваться и складывать вещи. Не забыть бы зубную щетку…
   — А у вас нет лишней?
   Милли резко повернулась к нему.
   — Послушайте, Рональд, вы не сможете поехать со мной. Для этого нужен паспорт, деньги… Неужели вы не понимаете, что подобные поездки планируются заранее?
   — Вы хотите сказать, что тогда вы бы не возражали против моей компании? — вкрадчиво перебил ее он.
   — Что, наконец, скажут люди — мои и ваши знакомые? — раздраженно закончила она.
   — Я не собирался рассказывать им об этом, — парировал он.
   Милли бросила не него взгляд, полный отвращения.
   — Правда? А как вы объясните им, куда пропали?
   — Дорогая, — ласково произнес Рональд, — у такого человека, как я, друзей нет, а есть только партнеры и агенты-работодатели. Да еще, пожалуй, собутыльники.
   — Похоже, вам тоже не помешало бы завести кота, — не без злорадства заметила Милли. Он весело рассмеялся, оценив этот укол по достоинству.
   Когда он смеется, то становится таким обаятельным… — невольно подумала она. Можно не доверять ему, не желать подчиняться, но стоит ему вот так расхохотаться, и любая женщина падет к его ногам, навсегда очарованная и готовая на все.
   Любая, но только не я, твердо сказала себе Милли.
   — Да, меня никто не ждал дома, — сухо, но с легким оттенком грусти подтвердил Бредли.
   — А как насчет вашей работы? — спросила Милли.
   Он опустился на диван и ухмыльнулся.
   — Работа завершена, поэтому я и беснуюсь, — откровенно признался он. — Но пресса заметила это только благодаря вам. А я вовсе не хочу постоянно бегать от репортеров. Так что вы в долгу у меня, Милдред Роббинс.
   — Ничего подобного! — горячо возразила Милли. — Вы сами во всем виноваты.
   — Не нужно так нервничать, — спокойно заметил он. — я еще не встречал такой эмоциональной особы…
   — А я — такого тщеславного, самодовольного, безответственного…
   — Портрет почти точен, — кивнул он и опять рассмеялся.
   — Вы испортили мне вечер, разрушили мои планы, а теперь еще и навязываетесь мне в спутники? — обвиняющим тоном произнесла она.
   Его брови взлетели наверх.
   — Какие планы?
   — Как это какие? Я должна была вернуться сюда еще вчера вечером… Он ухмыльнулся.
   — Чтобы накормить своего кота? — Он взглянул на Марса, который терся о его ноги. — Извини, дружище.
   — Из-за вас я сегодня выбилась из графика. Мне уже давно пора было выехать.
   — В Испанию? Но если вы опаздываете, вам нужен второй водитель, чтобы нагнать упущенное время.
   — Нет, — сквозь зубы процедила Милли.
   — Вы поступаете неразумно. — Он печально покачал головой.
   — Я?..
   — Именно вы. Попытайтесь вникнуть в ситуацию, — предложил он, улыбаясь. — Вы уезжаете в Испанию, оставив меня здесь. Я вызываю такси, еду к себе домой и по дороге рассказываю водителю, как попал сюда, возможно упомянув, кто ваш отчим. — Он лукаво посмотрел на Милли и добавил:
   — А у таксистов хорошие связи с прессой.
   — Вы не сделаете этого, — сказала она, но не слишком убежденно.
   — Вам будет неприятно, если станет известно, что мы вместе провели ночь? Но почему? — удивился он. — Ведь вы не ребенок и, кажется, ни с кем не помолвлены…
   Милли вспомнила о том, как в свое время задела Пита неразборчивость ее матери. Мысль о том, что дочь встала на тот же путь, наверняка больно ранит его. А Шон… Она побледнела, страшась даже подумать о том, что может сделать Шон, и инстинктивно прижала к груди больную руку.
   — Все так, — резко сказала она. — Но мне это не понравится хотя бы потому, что это не правда. На губах Рональда заиграла смутная улыбка.
   — Тем не менее теперь у вас есть шофер, хотите вы этого или нет.
   Милли взглянула на его самоуверенное лицо и… сдалась.
   Бредли действительно не нуждался в том, чтобы специально готовиться к отъезду. В его бумажнике было полно кредитных карточек, а потрепанный паспорт лежал в заднем кармане брюк.
   — Сообщите о своем отъезде хотя бы в гостиницу, — сказала Милли. — Иначе вас объявят в розыск, и нас будет преследовать полиция.
   — Как вы предусмотрительны! — засмеялся он. — Хорошо, я так и поступлю. Думаю, мой новый агент сможет разрешить все проблемы.
   Милли не хотела слышать, о чем именно Бредли говорил по телефону с Джуди. Она быстро переоделась, приласкала Марса и взялась за небольшой чемоданчик, но Рональд неторопливо подошел к ней и взял его из ее рук.
   — Джуди еще не совсем проснулась, поэтому не задавала лишних вопросов, — с удовлетворением отметил он. — А теперь вот что. Вы умеете читать карту?..
 
   Увы, Бредли недолго пребывал в прекрасном расположении духа. Он просто возненавидел паром… особенно после того, как им пришлось воспользоваться этим видом транспорта во второй раз. Ведь сначала они перебрались из Ирландии в Англию, а затем через Ла-Манш во Францию.
   Чтобы сохранить инкогнито, Рональду пришлось постоянно прятать глаза за массивными темными очками. Его раздражали и встречные машины на автостраде, и не знающие английского официанты французских ресторанчиков… Однако в целом, если не считать разногласий по поводу маршрута, они с Милли прекрасно поладили друг с другом.
   Он отлично водил машину: быстро, но аккуратно — не рисковал зря, не нервничал и не сердился, когда солнце слепило его глаза или движение на автостраде настолько замедлялось, что, казалось, машина едва ползет. В конце пути Милли даже захотелось сделать ему комплимент.
   — Вы очень хороший водитель, — сказала она, наблюдая за тем, как его сильные руки держат руль.
   Бредли насмешливо покосился в ее сторону.
   — Я с девяти лет за рулем.
   — С девяти? — опешила Милли. — Но это, должно быть, запрещено законом! Его глаза хитро заблестели.
   — А вы никогда не преступаете закон?
   — Разумеется, нет, — ответила она и, тут же пожалев об этом, скрывая смущение, торопливо спросила:
   — Каким образом, черт возьми, вам это удавалось?
   — В детстве это было не самым серьезным моим проступком. Существовали еще наркотики и тлетворное влияние улицы…
   Потрясенная до глубины души, Милли искоса посмотрела на его жесткий, сильный профиль. Да, у него вид человека, способного решить любую проблему.
   — Как же вам… — начала было, но не договорила она. Не очень-то тактично спрашивать, как ему удалось изменить свою жизнь.
   Но Рональд прекрасно понял, что она собиралась сказать.
   — Как я сделал карьеру? — Его голос стал резким, а красивое лицо еще более жестким. — Наверное, от злости. Я знал, что талантлив, и не понимал, почему богачи должны оставлять меня за бортом.
   Милли понимала его. Ведь вот и Шон тоже делал все, что мог, чтобы ее сочинения никто не слышал. А она всегда была уверена, что талантлива. До тех пор, пока…
   — И у вас никогда не было сомнений на свои счет?
   — Я просто не мог позволить себе этого. Но хватит обо мне. — Лицо Рональда немного смягчилось. — А как насчет вас? Должно быть, музыкальные агенты просто дерутся за вас…
   Милли была поражена.
   — Что? Вы ошибаетесь. В классической музыке родственные связи не имеют значения. То, что мои отчим знаменит, вовсе не способствует мое» карьере.
   — Не может быть, — протянул Бредли. — Вероятно, вы просто еще не научились правильно пользоваться этими возможностями.
   Чувство симпатии, которое Милли ненадолго почувствовала к этому человеку, моментально испарилось.
   — В моей семье это не принято, — ледяным тоном сказала она.
   Бредли покачал головой.
   — Тогда у вас странная семья.
   Милли посмотрела в окно. Шел дождь. Дорога, по которой они ехали, была довольно тихой. Щемящее чувство неуверенности охватило ее. Неужели их семья действительно была ненормальной? Прежде она никогда не думала об этом.
   — Теперь нас осталось только двое: Пит и я. Он женился на моей матери, когда мне было двенадцать лет. Через пять лет она умерла.
   Это были пять бурных лет, полных ссор, неожиданных отъездов и внезапных возвращений. Милли не осмеливалась даже сама открывать входную дверь, опасаясь, что это будет не ее мать.
   — Вы были близки с матерью? — спросил Рональд.
   Она осторожно посмотрела на него, подозревая новый подвох, но, оказалось, что он всего лишь поддерживает разговор.
   — Не слишком, — вздохнула она, удивляясь своей откровенности. — Я не признавалась в этом даже самой себе, но мою мать интересовала только ее публика, ее аудитория. Она любила своих поклонников, а те, в свою очередь, просто боготворили ее. Что же касается отдельных людей… — Милли сокрушенно покачала головой. — Она вероятно, просто не могла достаточно ясно разглядеть их. Конечно же, нас она любила, но частенько не замечала нашего присутствия. Вы понимаете, что я имею в виду?
   — Отлично понимаю. Не забывайте, у меня тоже есть преданная мне аудитория. А что же случилось с вашим отцом?
   — Они с мамой развелись, причем это расставание нельзя было назвать дружеским. Ведь она была известна всему миру, а он — нет. Теперь он присылает мне подарки, в день рождения и на Рождество.
   — Значит, по-настоящему вас опекает только отчим, — проговорил Рональд.
   — Ерунда! — вспыхнула Милли. — Я уже очень давно живу своей жизнью.
   — Своей жизнью? — Он мельком взглянул на нее. — Не похоже. Думаю, девушка, подобная вам, достойна лучшего.
   Губы Милли плотно сжались. Похоже, он снова поддразнивает ее. Но нет, она не будет реагировать на его слова.
   Бредли мягко рассмеялся.
   — Комментариев не будет?
   Притворно сладким голосом Милли попросила:
   — Может быть, вы что-нибудь расскажете о своей жизни?
   — Моя жизнь… — Он снова рассмеялся, но уже не так добродушно. — Если вы читаете журналы, то, должно быть, знаете и кое-какие события, и конкретные имена.
   — Я их не читаю.
   — Что-то не верится, — пробормотал он. — Впрочем, что именно вы хотите узнать? Милли подумала мгновение и съязвила:
   — Разумеется, не пошлые подробности ваших любовных интрижек. — Он промолчал, умело выполняя двойной поворот на горной дороге. Милли отвела глаза от крутого обрыва и поспешно сказала:
   — И все же, кем занято ваше сердце в данный момент?
   — Я знал, что вы спросите об этом. — Рональд был явно удовлетворен. — В данный момент никем. В колонках светской хроники попадаются весьма прозрачные намеки на мой роман с Мэлани Кинсайд, но это всего лишь плод фантазии журналистов.
   Что-то в его голосе заставило Милли задать следующий вопрос:
   — Но вам нравится эта женщина?
   — Вы хотите спросить, мечтаю ли я, чтобы между нами действительно было то, о чем болтает пресса? — Он пожал плечами. — На это нет абсолютно никаких шансов. Подобно вашей матери, Мэлани не интересует ничего, кроме карьеры. До сих пор наши отношения вполне устраивали ее.
   Милли была заинтригована.
   — До сих пор? Вы имеете в виду, что теперь все изменилось и вы не будете сниматься вместе? Его лицо стало совсем непроницаемым.
   — Кто знает…
   Милли неожиданно для себя почувствовала досаду и разочарование. Закусив губу, она откинулась на спинку сиденья.
   Неожиданно из-за поворота навстречу им выехала машина. Рональд мгновенно среагировал и легко разъехался с ней. Милли не отрывала глаз от его худощавых, сильных рук, лежащих на руле.
   — Вы действительно отличный водитель! — непроизвольно вырвалось у нее.
   Он улыбнулся одними губами, но его глаза по-прежнему остались непроницаемыми.
   — А вы знаете, что хорошие водители оказываются обычно отличными любовниками? — Рональд явно забавлялся. — Вы с этим согласны?
   Милли хотелось ответить колкостью, но она понимала, что это даст ему новую возможность поиздеваться над ней. Поэтому, она прибегла к спасительному высокомерному молчанию и прервала его, только когда ей пришлось показывать съезд с шоссе.
   — Связь восстановлена, — пробормотал он. — А я уж думал, что нам придется разводить сигнальные костры, чтобы заметить друг друга.
   — Связь? Я знаю вас всего лишь два дня, — презрительно напомнила Милли.
   — И две ночи, — добавил он.
   — Вы что, нарочно стараетесь поставить меня в неловкое положение?
   — А вам не кажется, что вы преувеличиваете? Сколько вам лет, мисс Роббинс?
   — Двадцать пять, — сдавленно произнесла она.
   — А ведете себя так, словно вам девяносто, — дружелюбно заметил он.
   — Вовсе нет! — Милли понимала, что в ее голосе звучит обида, но ничего не могла с собой поделать, и это еще больше разозлило ее. Он, не отрывая глаз от каменистой дороги, лишь пожал плечами. Этот жест и равнодушно-ироничное выражение его лица вызвали у нее желание ударить его. Сдерживаясь, она крепко стиснула кулачки, но все же сказала:
   — Знаете, я никогда и ни к кому не испытывала таких чувств, как к вам.
   — О! Я просто счастлив слышать это!
   — Я вовсе не то имела в виду! — крикнула она. Рональд засмеялся.
   — Ваши слова невозможно понять иначе. — Вы слишком болезненно реагируете на шутки из-за своей консервативности, — добавил он.
   — Я вовсе не считаю себя консервативной, — сквозь зубы процедила Милли.
   — Со стороны виднее…
   Машина, задевая о ветки густого кустарника, плавно вписалась в два следовавших один за другим поворота. Милли здесь просто сначала остановилась бы, а затем начала продвигаться вперед короткими рывками. Рональд же вел машину медленно, но вполне уверенно. Он внимательно следил за дорогой, но это не мешало ему беседовать с попутчицей.
   — Признаюсь вам. Золушка, за два дня я узнал о вас лишь то, что вы уж точно не делаете в своей жизни. А так невозможно по-настоящему узнать человека.
   Дорога вновь избавила Милли от необходимости отвечать. Вынырнув из зарослей, машина оказалась на завершающем отрезке пути. Вперед вела лишь вьющаяся среди скал широкая тропа. Величие взметнувшихся в небо горных пиков возмещало глазу отсутствие бурной растительности.
   С красотой горных вершин соперничали изящные, будто резные башни Лас-Рокаса.
   Бредли, которого, казалось, ничто не может ни удивить, ни взволновать, неожиданно резко нажал на тормоза.
   — Что это? — спросил он.
   — Лас-Рокас. Пит купил его за год до женитьбы на моей матери. Это средневековый замок.
   — Это я и сам вижу. — Рональд покачал головой. — Если бы я не видел всего этого своими собственными глазами, то никогда бы не поверил в возможность подобного. А котлов с кипящим маслом и ведьм здесь нет?
   — Это памятник истории, — чопорно сказала Милли. — Министерство культуры предъявляет весьма строгие требования…
   — К кипящему маслу?
   — Замок небольшой. — Милли старательно не поддавалась на его насмешки. — Когда Пит купил его, он был почти полностью разрушен, так что многое из того, что выглядит подлинным, на самом деле результат реставрации. Но ученые все равно иногда приезжают сюда.
   — Ученые? Маги и колдуны лучше вписались бы в такую обстановку. — Рональд снова засмеялся. — Должно быть, у вашего отчима действительно куча денег. Думаю, вы воспринимаете все это как нечто само собой разумеющееся? Просто привыкли к подобным вещам?
   Не дожидаясь ответа, он въехал во внутренний двор замка. Здесь цвела буйная растительность, стояли вазоны и кадушки с лимонными и апельсиновыми деревьями, розовыми кустами, геранью; древнюю стену оплетали стебли винограда.
   Бредли заглушил мотор и осмотрелся вокруг.
   — Фантастика… — наконец проговорил он. — Просто не верится.
   Милли выбралась из машины и слегка потянулась, с наслаждением вдыхая прохладный свежий воздух. Чувствовалось, что здесь недавно прошел дождь, но сейчас выглянуло солнце, и повсюду блистали алмазные капли. Рональд подошел к ней. У него было странное выражение лица.
   — Здесь вы дома?
   — Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Когда была жива моя мать, мы редко приезжали сюда. Она считала, что этот замок — слишком уединенное место. Но однажды я провела здесь целое лето…
   Воспоминания о том лете отчетливо всплыли в ее памяти.
   Шон тогда еще не был женат. Держась за руки, они вдвоем бродили среди оливковых рощ и горных пастбищ, но их отношения оставались абсолютно невинными. Следующие восемь лет своей жизни она провела в ожидании того, что он полюбит ее. А когда он наконец полюбил…
   Вздрогнув, Милли постаралась отогнать неприятные воспоминания.
   — Здесь прекрасная, почти дикая природа. Если хотите, я вам все покажу, — застенчиво предложила она. — Перед тем как вы уедете…
   — Спасибо. — Бредли пристально посмотрел на нее. — В то лето вы были здесь одна?
   Черт бы его побрал, подумала Милли. Как ему удается разгадывать мои самые сокровенные мысли?
   — Нет, со мной был мой учитель музыки, — холодно ответила она.
   — И все? Должно быть, вам было довольно скучно, — лениво заметил Бредли.
   Милли судорожно глотнула, стараясь подавить стоявший у нее в горле ком.
   — Да нет, здесь недалеко есть деревня. Туда можно добраться за двадцать минут. Впрочем, мы тогда много занимались…
   Его брови поползли вверх от удивления.
   — Сколько же вам было лет? Она покраснела.
   — Семнадцать.
   — А вашему наставнику?
   — Двадцать восемь. А откуда вам известно, что это был мужчина? — вдруг спохватилась Милли.
   — Я этого не знал.
   Она рассердилась на себя. Ей хотелось сказать ему что-нибудь неприятное, но не нашлось подходящих слов. Перехватив ее взгляд, Рональд слегка похлопал ее по руке.
   — Не сдерживайтесь! Просто дайте мне по физиономии, — лениво посоветовал он.
   С трудом, но ей удалось сохранить самообладание.
   — После такой утомительной поездки вы, должно быть, устали и голодны. Я могу покормить вас.
   И она медленно вошла в замок, делая вид, что не слышит тихого смеха, раздавшегося ей вслед.
   Отделанная камнем кухня в основном сохранила свой первоначальный, средневековый вид. В противоположной входу стене виднелась массивная дверь. Рональд прошел туда и вскоре вернулся, весьма довольный увиденным.
   — Что там? Похоже на лабораторию какого-то сумасшедшего ученого.
   Милли, исследовавшая содержимое холодильника, взглянула на него.
   — Система энергоснабжения.
   — А баллоны с кислородом зачем?
   Милли была поражена. Обычно, зайдя в комнату, которую Пит называл машинным отделением, никто не замечал таких деталей.
   — Это оборудование для горноспасательных работ. Иногда в горах люди попадают в трудные ситуации. В поселке есть добровольная команда спасателей. Часть их экипировки хранится здесь, ведь замок находится значительно выше деревни. Кроме того, сюда удобно приносить раненых. А еще здесь есть радиостанция — на случай, если не работает телефон, — и вертолетная площадка.
   — Настоящий форпост прогресса. — Бредли явно был под впечатлением от услышанного, но не смог не пошутить:
   — А продукты сюда доставляют на ослах? Или сбрасывают с вертолета?
   — Многое можно выращивать прямо здесь, на огороде. Остальное на грузовике привозят из деревни. Кстати, похоже, мы пропустили очередную поставку, — огорченно заметила она, завершив обследование запасов.
   — В шкафу пусто?
   — Нет, конечно, но продуктов меньше обычного.
   Обследовав винный погреб, Рональд вернулся очень довольный, с почерневшей от времени, покрытой пылью бутылкой вина.
   — Это уж слишком торжественно, — с сомнением заметила Милли.
   — Вы заслуживаете поощрения, — возразил он, с привычной легкостью извлекая пробку. — И, клянусь Богом, я тоже. К тому же я не заметил надписи «Не трогать!». Подайте, пожалуйста, бокалы…
 
   Они сидели за широким дубовым столом посредине кухни, жадно поглощая приготовленные Милли блюда. На десерт она подала фрукты и сыр.
   Ей очень хотелось спать, но она не стала возражать, когда Рональд спустился в погреб за второй бутылкой вина.
   Оно было мягкое, ароматное и приятно согревало.
   — Этот запах цветущего апельсина мне что-то напоминает, — задумчиво произнесла она. — Будто сидишь в сумерках у камина. В нем дрожат языки пламени, потрескивают угли…
   — Так вот как на вас действует алкоголь? — Бредли покачал головой. — Именно это, должно быть, имел в виду один мой приятель, когда сказал, что у меня нет воображения. Я ничего не чувствую, кроме вкуса алкоголя и фруктов.
   — Может быть, вы просто не любитель вин? — предположила Милли.
   — Я же из Калифорнии! — оскорбился Рональд. — По крайней мере, был усыновлен там. Просто я слишком поздно впервые попробовал настоящее вино, чтобы уметь профессионально оценивать его.
   Милли подперла голову руками. На мгновение у нее возникло странное ощущение, что Рональд собирается наклониться к ней, но он резко откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы. Его лицо вновь стало непроницаемым.
   — Пожалуй, вам хватит пить, — заметил он. — Это старое вино только кажется таким легким. Почему бы вам не прилечь, пока я разгружу машину?
   — Это моя обязанность, — возразила Милли.
   Язык у нее немного заплетался, и это удивило ее. Она добавила, стараясь тщательно выговаривать каждое слово:
   — Почему я должна ложиться? Я не устала и вообще в полном порядке.
   — Пока да.
   Ее глаза обиженно сузились.
   — Вы хотите сказать, что я пьяна? Алкоголь не оказывает на меня никакого действия.
   Тут она заметила, что ее бокал пуст, и нетерпеливым жестом подвинула его Рональду. Он вопросительно поднял брови, пожал плечами и снова налил ей вина, но все же спросил:
   — Вы уверены, что это вам не повредит?
   — Конечно, уверена. Я пью вино всю жизнь.
   — Расслабление наступает значительно раньше, чем пропадает способность держаться на ногах, — осторожно заметил Бредли.
   — А я вовсе не напряжена, просто контролирую свое поведение, — возразила Милли.
   — Тогда почему вас так легко смутить? — Пораженная, она опустила глаза. Откуда он это знает? — Я постоянно загоняю вас в тупик, ведь верно? Я чем-то пугаю вас. Впрочем, возможно, у вас действительно есть основания бояться меня. — Неожиданно он подался вперед и, взяв за подбородок, поднял ее лицо так, что их глаза встретились. — Хотите, я скажу вам, что вижу, глядя на вас? — В его тихом голосе зазвучало что-то опасное. — Ох уж эти глаза!
   — Что? — переспросила Милли. У нее не было уверенности в том, что она правильно расслышала его последние слова.
   — Вы очень красивая женщина, Милдред Роббинс. — Она смутилась, а он добавил чуть сердито:
   — Но не хотите замечать этого. Что ж, это ваше дело, однако не думайте, что все остальные так же слепы, как вы.
   Милли вздрогнула, и странная, гипнотическая атмосфера тут же растаяла.
   — Вы сумасшедший, — сказала она, отталкивая его руку. — Зачем-то выдумали, что увлечены мною…
   Его лицо стало таким же холодным и высокомерным, как во время вечеринки у Джуди.
   — А что в этом странного? Не в моих ли объятиях вы проснулись вчера утром?
   Милли похолодела. Она едва могла дышать.
   — Это была случайность. Я очутилась там не потому, что вы хотели меня. К тому же вы были рассержены, когда проснулись, — я прекрасно помню выражение вашего лица!
   — Да, я действительно был рассержен. Но от этого я не перестал желать вас.
   Милли недоуменно уставилась на него. Ее мысли метались, как птицы в клетке. Даже Шон никогда не говорил, что хочет ее, и никогда не смотрел на нее такими пожирающими глазами. Она неожиданно осознала, что они одни в доме, и ее дыхание участилось. Молчание затянулось. Рональд нетерпеливым жестом провел рукой по волосам. Милли поймала себя на мысли, что ей тоже хочется прикоснуться к ним, и поспешно спрятала руки за спину.