Баум Лаймен Фрэнк. Лоскутушка из Страны Оз

   Сначала, увидев Лоскутушку, Оджо и Стеклянного Кота, он сильно удивился, но, когда к нему приблизилась Заплатка, он упал на скамейку и так расхохотался, что долго не мог обрести дар речи.
   — Вот это да! — воскликнул наконец дровосек, перестав смеяться. — Кто бы мог подумать, что в лесах живет такой клоун? Откуда ты, Безумное Одеяло?
   — Вы про меня? — осведомилась Лоскутушка.
   — Ну конечно, про тебя.
   — Вы ошиблись. Я — из одеяла ручной работы.
   — Это одно и то же, — отвечал дровосек и снова засмеялся. — Когда моя бабушка шьет такое одеяло, она называет его безумным одеялом. Но я и не думал, что подобная диковинка может ожить.
   — Это все Оживительный Порошок, — пояснила Заплатка.
   — А, так ты, значит, от Кривого Колдуна, что живет на горе? Мне бы давно следовало догадаться. Батюшки! Стеклянный Кот! Но у Кривого Колдуна из-за этого могут быть неприятности. Ведь в этой стране колдовать имеют право только Глинда и Волшебник Изумрудного Города. Если вы, люди, предметы, стеклянные вазы и безумные одеяла или кто вы там еще, окажетесь возле Изумрудного Города, вас в два счета арестуют.
   — Мы как раз туда и идем, — объявила Лоскутушка, сидя на скамейке, притом болтая своими набитыми ватой ногами, и добавила:
   Если нас арестовать,
   Мы начнем протестовать.
   Не бросайте нас в тюрьму,
   Мы затеем кутерьму!
   — Все понятно, — изрек дровосек. — Ума в тебе столько же, что и в одеяле, из которого тебя сделали.
   — Она и правда безумная, — поддакнул Стеклянный Кот. — Но это и понятно, если иметь в виду, из каких лоскутков ее сшили. А я вот, например, сделан из чистого стекла, если не считать рубинового сердца и розовых мозгов. Ты не обратил внимания на мои мозги, незнакомец? Видишь, как они работают?
   — Видеть-то я вижу, — отозвался дровосек, — я не вижу другого: какой от них прок! Стеклянный Кот — бесполезное создание, а вот Лоскутушка — наоборот. Она рассмешила меня до слез, а смех — лучшее, что есть в мире. У меня был друг, дровосек, сделанный целиком из железа. И каждый раз, когда я его видел, я покатывался со смеху.
   — Железный Дровосек? — переспросил Оджо. — Как странно!
   — Мой друг не всегда был железным, — пояснил дровосек, — но он неосторожно обращался с топором и все время наносил себе увечья. Как только топор отрубал ему руку или ногу, он заказывал взамен новую, из железа, и в конце концов сделался весь железный.
   — А мог ли он рубить лес? — спросил Оджо.
   — Мог. Ему только нужно было следить, чтобы не заржавели его суставы. В один прекрасный день он повстречался в лесу с девочкой Дороти, и они вместе отправились в Изумрудный Город, где ему улыбнулась удача. Теперь он — один из любимцев принцессы Озмы, и она сделала его императором Мигунов — страны, где все желтое.
   — А кто такая Дороти? — спросила Лоскутушка.
   — Маленькая девочка из Канзаса. Теперь она — принцесса Страны Оз. Говорят, она — лучшая подруга Озмы и живет в ее королевском замке.
   — Дороти тоже из железа? — спросил Оджо.
   — Она, наверное, из лоскутного одеяла, как я? — осведомилась Лоскутушка.
   — Нет, — сказал дровосек. — Дороти — из плоти и крови, как я. Из железа только Ник, Железный Дровосек. А из лоскутного одеяла только ты, безумная. Ведь ни один волшебник, взглянув на тебя, не захочет сделать вторую такую же.
   — Мы увидим Железного Дровосека, — сказал Оджо, — потому что нам надо побывать в Стране Мигунов.
   — Зачем? — спросил дровосек.
   — Чтобы найти там левое крыло желтой бабочки.
   — Путь туда неблизкий, — отозвался Жевун. — Вам придется идти через дикие места, переправляться через реки, пробираться сквозь чащобы…
   — И отлично, — сказала Лоскутушка. — Я хоть посмотрю на мир.
   — Ты сошла с ума! Лучше полезай в сундук и тихо там лежи. Или стань игрушкой для маленьких девочек. Путешественников подстерегают разные опасности, потому-то я предпочитаю оставаться дома.
   Дровосек пригласил путников в свою хижину на ночлег, но им не терпелось продолжить странствие, и они опять двинулись по тропинке, которая постепенно перешла в дорогу.
   Они рассчитывали успеть дойти до другого дома до наступления темноты, но темнело очень быстро, так что Оджо вскоре пожалел, что они не остались у дровосека.
   — Я и дороги-то не вижу, — вскоре признался он Лоскутушке. — А ты, Заплатка?
   — И я не вижу, — отвечала Лоскутушка, держа Оджо за руку, чтобы не сбиться с пути.
   — Зато я все вижу, — возвестил Кот. — Глаза мои лучше ваших, а уж розовые мозги…
   — Пожалуйста, хватит о мозгах! — перебил его Оджо. — Беги вперед и показывай нам дорогу. Погоди, я привяжу тебя на веревочку.
   Он вынул из кармана веревку, обвязал ее вокруг шеи Кота, и тот повел их вперед. Так они шли примерно час, пока не увидели впереди голубой огонек.
   — Отлично! Наконец-то мы дошли до дома! — воскликнул Оджо. — А тамошние обитатели, конечно же, приютят нас на ночь.
   Но хоть они и прибавили шагу, огонек не приближался, и наконец Стеклянный Кот сказал:
   — По-моему, огонек этот блуждающий, и мы никогда его не догоним. Но у дороги стоит дом. Зачем нам идти дальше?
   — Где дом, Промах?
   — Да вот, рядом с нами, Заплатка!
   Оджо увидел маленький домик у дороги. В нем было тихо и темно, но мальчик устал и хотел отдохнуть, а потому подошел к двери и постучал.
   — Кто там? — раздался из дома голос.
   — Оджо Невезучий, а со мной Лоскутушка и Стеклянный Кот.
   — Что вы хотите? — спросил голос.
   — Переночевать.
   — Входите, но не шумите и сразу же ложитесь, — предупредил голос.
   Оджо открыл дверь и вошел. В доме было так темно, что он ничего не видел. Но Кот воскликнул:
   — Слушайте, в доме же никого нет!
   — Не может быть! — возразил мальчик. — Ктото же со мной говорил.
   — Я вижу все прекрасно, — сказал Кот. — В комнате нет никого, кроме нас. Но тут три приготовленные постели, так что мы можем ложиться спать.
   — Что такое «спать»? — поинтересовалась Лоскутушка.
   — Это то, что люди делают, когда ложатся в кровать, — пояснил Оджо.
   — Но зачем они ложатся в кровать? — не унималась Лоскутушка.
   — Эй, путники, вы слишком шумите! — раздался уже знакомый голос. — Ну-ка, ложитесь в кровати!
   Кот, который прекрасно видел в темноте, обернулся, чтобы увидеть говорившего, но не увидел никого, хотя голос был совсем рядом. Кот испуганно выгнул спину и прошептал Оджо:
   — Давай ложиться! — И подвел его к одной из кроватей.
   Оджо пощупал ее руками, кровать была большая и мягкая, с пуховыми подушками и одеялами. Он снял башмаки и шляпу и улегся. Затем Кот подвел Лоскутушку к другой кровати, но та не знала, что делать дальше.
   — Ложись и тихо лежи, — велел Кот.
   — А петь можно? — спросила Лоскутушка.
   — Нельзя.
   — А свистеть?
   — Тоже нельзя.
   — А танцевать до утра, если захочется?
   — Нет. Можно только тихо лежать, — прошептал Кот.
   — Не хочу! — как всегда громко сказала девушка. — Какое ты имеешь право приказывать? Если мне хочется говорить, кричать, свистеть…
   Но она не договорила, потому что невидимая рука вдруг схватила ее за шиворот и вышвырнула из дома на улицу, а дверь со стуком захлопнулась. Лоскутушка кубарем покатилась по дороге, а когда поднялась на ноги и подошла к дому, то обнаружила, что дверь крепко заперта.
   — Что случилось с Заплаткой? — тихо спросил Оджо.
   — Помалкивай, а то и с нами что-нибудь случится, — буркнул Кот.
   Оджо свернулся калачиком и уснул так крепко, что проспал до утра.

7. ГРАММОФОН-НАДОЕДА

   Наутро Оджо проснулся и открыл глаза. Дома Жевунов обычно состоят из одной комнаты. В комнате, где спал Оджо, было три кровати, стоявшие рядышком у стены. На одной спал Кот, на другой Оджо, а третья стояла пустая и застланная. У другой стены Оджо увидел столик, на нем дымился завтрак. Накрыто было на одного человека и стоял лишь один стул. В комнате не было никого, кроме Оджо и Кота.
   Оджо встал, обулся. Увидев у кровати умывальник, вымыл руки и лицо и причесался. Потом подошел к столу.
   — Это мой завтрак? — спросил он.
   — Твой, твой, — раздался голос так близко, что Оджо вздрогнул и оглянулся.
   Но в комнате никого не было.
   Еда была аппетитная, а Оджо проголодался и потому наелся до отвала. Затем он взял шляпу и разбудил Кота.
   — Пора, — сказал Оджо. — Пошли! — А затем еще раз обвел комнату взглядом и произнес: — Не знаю, кто тут живет, но я очень благодарен вам за гостеприимство.
   Ответа не последовало. Оджо взял корзинку и вышел из дома. Кот — за ним. Посреди дороги сидела Лоскутушка и играла с камушками.
   — Вот и вы! — весело крикнула она. — А я-то думала, вы там останетесь навеки. Ведь уж давным-давно рассвело!
   — Чем ты занималась всю ночь? — спросил Оджо.
   — Сидела, глядела на луну и звезды. Прелесть какая! Я ведь вижу их впервые!
   — Красиво, — согласился Оджо.
   — Ты плохо себя вела, и тебя выставили за дверь, — сказал ей Кот, когда они вновь пустились в путь.
   — Ну и что! Тогда бы я не увидела ни звезд, ни большого серого волка.
   — Какого волка? — спросил Оджо.
   — Того, что трижды подходил к дому за ночь.
   — Что же ему там понадобилось? — задумчиво проговорил Оджо. — Может, еда? Я, например, отлично поел и выспался.
   — Но вид у тебя усталый, — сказала Лоскутушка, заметив, что мальчик зевнул.
   — Правда. Я много спал, но чувствую себя усталым, как вчера. Как странно!
   — А есть тебе не хочется?
   — Хочется. Я вроде бы отлично позавтракал, но вот думаю, не подкрепиться ли хлебом с сыром.
   Заплатка закружилась в танце и запела:
   Прыг— скок, щелк-щелк,
   В магазин явился волк!
   Что же может скушать гость?
   Мясника, топор и кость!
   — Что это? — удивился Оджо.
   — И не спрашивай. Я несу что попало, хотя понятия не имею ни о магазинах, ни о мясниках с топорами, ни о костях.
   — Это точно! — прошипел Кот. — Она не в своем уме, и мозги у нее какого угодно цвета, только не розового, потому что работают прескверно.
   — Ну их, эти мозги! — рассмеялась Заплатка. — Какой от них прок?! Лучше посмотрите, как играют на солнце мои лоскутки.
   В этот момент за спиной у них послышался топот, и все трое обернулись посмотреть, кто это бежит по дороге. Каково же было их изумление, когда оказалось, что к ним несется маленький столик на выгнутых ножках, к которому был прикреплен граммофон с большой золотой трубой.
   — Стойте! — кричал Граммофон. — Подождите меня!
   — Это же музыкальный ящик, на который Кривой Колдун просыпал Оживительный Порошок! — воскликнул Оджо.
   — Верно, — недовольно пробурчал Стеклянный Кот, а когда Граммофон поравнялся с ними, строго спросил: — Как ты тут оказался?
   — Я сбежал, — признался тот. — После вашего ухода мы с доктором Пиптом сильно повздорили. Он пригрозил разбить меня вдребезги, если я не угомонюсь, но это же невозможно. Говорящая машина должна говорить и издавать прочие звуки, в том числе музыкальные. Поэтому я улучил момент, когда Колдун стал мешать в своих котлах, шмыгнул за дверь и бросился за вами вдогонку. Я бежал всю ночь, и вот я с вами. Теперь-то я смогу всласть поговорить и поиграть разные мелодии.
   Оджо никак не обрадовался непрошеному попутчику. Сперва он не знал, что ему ответить, но, поразмыслив, решил, что надо честно сообщить ему, что он им не товарищ.
   — Мы идем по важному делу, — сказал он. — Извините, но нам не до вас.
   — Фу, как невежливо! — фыркнул Граммофон.
   — Наверное, — согласился Оджо. — Но вам придется выбрать себе другой маршрут.
   — Ну и ну!… — обиженно протянул Граммофон. — Меня все ненавидят, а сделан я, между прочим, чтобы приносить людям радость.
   — Ненавидим мы вовсе не тебя, а твою жуткую музыку, — пояснил Стеклянный Кот. — Когда я жил в одной комнате с тобой, меня прямо-таки выводила из себя твоя жуткая труба. Она визжит, воет, скрежещет и страшно портит музыку, к тому же твой механизм так грохочет, что в этом шуме и гаме пропадает любая мелодия.
   — Виноват не я, а пластинки, — отрезал Граммофон. Больно уж они заигранные.
   — Все равно с нами ты не пойдешь, — сказал Оджо.
   — Погодите! — вскричала Лоскутушка. — Мне нравится этот музыкальный ящик. Первое, что я услышала в этом мире, — это звуки музыки, и я бы снова ее с удовольствием услышала. Как тебя зовут, бедный, несчастный Граммофончик?
   — Виктор Колумб Эдисон, — отвечал тот.
   — Ну а я буду для краткости звать тебя Виком, — сказала Лоскутушка. — Ну-ка, сыграй нам что-нибудь.
   — Ты от него рехнешься, — предупредил Кот.
   — Если тебя послушать, так я уже рехнулась, — отозвалась девушка. — Ну, играй, Вик.
   — У меня с собой всего одна пластинка, — пояснил Граммофон. — Та, которую на меня поставил Колдун еще до нашей ссоры. Это классическая композиция.
   — Что-что? — не поняла Заплатка.
   — Классическая музыка, причем эта вещь считается лучшей и самой сложной из всех, что когда-либо сочинялись. Эта музыка должна нравиться всем без исключения, даже если она и наводит на вас смертельную скуку. Главное, делать вид, что вы довольны. Понятно?
   — Совершенно непонятно.
   — Ну так слушай!
   И Граммофон тотчас же заиграл. Вскоре Оджо зажал уши ладонями, Кот зашипел, а Заплатка рассмеялась.
   — Хватит, Вик! — крикнула она. — Достаточно.
   Но Граммофон играл как ни в чем не бывало. Тогда Оджо схватился за заводную ручку, выдернул ее и запустил в кусты. Но не успела она упасть в траву, как отскочила и снова вернулась на свое место, после чего принялась заводить машину. А музыка все играла.
   — Бежим! — крикнула Лоскутушка.
   И все трое припустили что есть мочи по дороге. Но Граммофон бежал за ними вслед, играя на ходу и укоризненно вопрошая:
   — В чем дело? Вам не нравится классическая музыка?
   — Нет, Вик, — отвечала Заплатка. — Такая — нет! У меня нет нервов, но от этих звуков у меня по лоскуткам бегают мурашки.
   — Тогда переверни пластинку на другую сторону, — попросил Граммофон. — Там регтайм.
   — А это что такое?
   — Это не классика, а совсем наоборот.
   — Рискнем, — сказала Заплатка и перевернула пластинку.
   Теперь Граммофон завел такую какофонию, что через несколько мгновений Лоскутушка заткнула золотую трубу своим фартуком и закричала:
   — Сейчас же прекрати! Это просто кошмар!
   Но Граммофон играл, несмотря на затычку в трубе.
   — Если ты не перестанешь, — пригрозил Оджо, — я расколочу пластинку.
   Музыка стихла, и Граммофон, сердито покрутив трубой, сказал:
   — Неужели и регтайм вам не по душе?
   — Заплатке от него стало невмоготу, — сказал Кот, — а нам и подавно. У меня от этих звуков завиваются усы!
   — Это отвратительно! — заявил Оджо.
   — От этой музыки может спятить даже сумасшедший, — признала Лоскутушка. — Вот что я скажу тебе, Вик. Ты создан не на радость, а на муки людям.
   — Музыка способна умиротворять даже дикарей… — грустно отвечал Граммофон.
   — Но мы-то не дикари. Мой тебе совет: вернись к Кривому Колдуну и попроси у него прощения.
   — Ни за что! Он разобьем меня вдребезги!
   — Если ты останешься, мы так с тобой и поступим, — пообещал Оджо.
   — Беги, Вик, и приставай к кому-то другому, — посоветовала Лоскутушка. — Найди плохого человека и играй, пока он не раскается в своем поведении. Тогда ты сможешь принести людям хоть какую-то пользу.
   Музыкальный ящик печально повернулся и затопал по дороге по направлению к деревушке Жевунов.
   — Мы тоже туда пойдем? — опасливо спросил Кот.
   — Нет, — покачал головой Оджо. — Пойдем прямо. Тут дорога шире и приятней. Когда дойдем до первого дома, то спросим, как попасть в Изумрудный Город.

8. ГЛУПАЯ СОВА И МУДРЫЙ ОСЕЛ

   Они пустились в путь и через полчаса подошли к дому, стоявшему у самой дороги. Над дверью висела табличка: «Г-жа Глупая Сова и г-н Мудрый Осел. Общественные Советники».
   Оджо прочитал надпись вслух, а Лоскутушка засмеялась и сказала:
   — Тут мы получим столько советов, сколько захотим, а может, и больше. Давайте зайдем.
   Мальчик постучал в дверь.
   — Входите! — откликнулся бас.
   Они открыли дверь, вошли и увидели небольшого светло-коричневого Осла в голубом фартуке и голубой шляпе, который тряпкой протирал мебель от пыли.
   На полке над окном сидела большая Сова в голубом колпачке и, мигая, таращилась на гостей.
   — Доброе утро, — молвил Осел звучным басом, который не вязался с его довольно тщедушным обликом. — Вы пришли к нам за советом?
   — Мы просто пришли, — сказала Лоскутушка, — а раз мы здесь оказались, то, пожалуй, и совет нам не помешал бы. Ведь вы даете советы бесплатно, правда?
   — Правда, — подтвердил Осел. — Советы не будут вам стоить ровным счетом ничего — если, конечно, вы ими не воспользуетесь. Разрешите мне заодно заметить, что такой странной компании я в жизни не видал в своем кабинете. Учитывая ваш внешний вид, я бы рекомендовал вам обратиться к Сове, что сидит вон там.
   Они обернулись к Сове. Птица помахала крыльями и уставилась на них своими огромными глазищами.
   — Уху-ху! — крикнула Сова. — У-ху-ху-ху! Как дела? Бу-бу-бу-би-тирли-ти-та!
   — Это посильнее твоих стихов, Заплатка, — заметил Оджо.
   — Это полная бессмыслица, — возразила Лоскутушка.
   — Но отменный совет для глупцов, — с восхищением в голосе произнес Осел. — Слушайтесь моего партнера, и вы не прогадаете.
   Сова продолжала:
   Оживили Лоскутушку,
   Хохотушку и простушку.
   Больно девушка пестра уж,
   Чтобы быстро выйти замуж!
   — Отлично сказано! — воскликнул Осел, присматриваясь к Лоску тушке. — Ты просто чудо, милочка, и из тебя вышла бы отличная подушка. Если бы ты принадлежала мне, то я бы надевал темные очки, прежде чем на тебя посмотреть.
   — Почему? — спросила Лоскутушка.
   — Слишком уж ты пестрая и яркая.
   — Тебя ослепляет моя несравненная красота, — отвечала Заплатка. — Вы, Жевуны, ходите в одном голубом, а я…
   — Ты напрасно причисляешь меня к Жевунам, — перебил ее Осел. — Я родился в Стране Мо и попал в Страну Оз в тот самый день, когда моя родина оказалась отделена от нее непреодолимой преградой. Мне пришлось остаться здесь, и, надо сказать, я не прогадал.
   — У-ху-ху! — вскричала Сова.
   Чтобы дядюшку спасти,
   Оджо предстоит найти
   Много разных разностей,
   Но опасайся гадостей!
   — Сова и впрямь очень глупая? — спросил Оджо.
   — На редкость, — ответил Осел. — Обратите внимание, какие грубые обороты она употребляет. Но я восхищаюсь ею именно из-за ее глупости. Совы обычно бывают мудрыми, но эта глупа до необыкновения, а все необыкновенное представляет большой интерес для мудрых.
   Сова снова захлопала крыльями и изрекла:
   Трудно кошке из стекла:
   И прозрачна, и хрупка.
   Ее хитрые мыслишки
   Мы читаем как по книжке!
   — Вы заметили мои розовые мозги? — гордо осведомился Стеклянный Кот. — Вы видите, как они работают?
   — Днем — нет, — отвечал Мудрый Осел. — При свете она почти ничего не видит, бедняжка. Но дает отличные советы. Не пренебрегайте ими.
   — Пока она не дала нам никаких советов, — сказал Оджо.
   — Не дала советов? А что же, по-вашему, в этих прелестных стихах?
   — Сплошная чушь, — отвечал Оджо. — Заплатка и сама такое умеет.
   — Чушь? Ну да, разумеется. Глупая Сова и должна быть глупой. Как же иначе? Вы очень польстили моему партнеру, — сообщил Осел, потирая передними копытами в знак полного удовлетворения.
   — На вывеске сказано, что вы — Мудрый Осел, — обратилась к нему Заплатка. — Не могли бы вы это доказать?
   — С удовольствием, — отозвался тот. — Устрой мне проверку, очаровательная Заплатка, и я докажу, что мудр, в мгновение ока.
   — Как лучше добраться до Изумрудного Города? — спросил его Оджо.
   — Пешком, — последовал ответ.
   — Это я знаю, но по какой дороге идти?
   — Ну конечно, по той, что вымощена желтым кирпичом. Она приведет вас прямехонько в Изумрудный Город.
   — А как ее найти?
   — Идите по той дороге, по которой сюда пришли, и скоро увидите желтые кирпичи. Вы не ошибетесь, потому что это единственные желтые предметы в голубой стране.
   — Спасибо, — сказал Оджо. — Наконец-то вы сказали что-то дельное.
   — Этим и ограничивается ваша мудрость? — спросила Лоскутушка.
   — Нет, — ответил Мудрый Осел. — Я знаю много чего, но к вам это отношения не имеет. А потому даю последний совет: отправляйтесь в путь, ибо чем скорее вы это сделаете, тем раньше попадете в Изумрудный Город.
   — Уху-ху-ху-ху-хи-хи! — проухала Сова.
   Кот, мальчишка и девица,
   Долго мешкать не годится!
   Отправляйтесь живо в путь.
   Но найдете где-нибудь
   То, что ищете, иль нет,
   Я не знаю. Все, привет!
   — Похоже на намек, — сказала Лоскутушка.
   — Тогда послушаемся его и пойдем, — предложил Оджо.
   Попрощавшись с Глупой Совой и Мудрым Ослом, путники зашагали дальше.

9. ВУЗИ

   Они довольно долго шли в молчании, потом Оджо сказал:
   — Немного здесь домов.
   — Ну и что? — возразила Лоскутушка. — Нам нужны не дома, а дорога из желтого кирпича. Вот было бы здорово увидеть что-то желтое в этой голубой стране!
   — В этой стране бывают цвета похуже желтого, — сварливо проговорил Стеклянный Кот.
   — Ты имеешь в виду розовые шарики, что у тебя вместо мозгов, а также красное сердце и зеленые глаза? — осведомилась Лоскутушка.
   — Нет, я имею в виду тебя, раз уж ты такая любопытная, — отозвался Кот.
   — Ты просто завидуешь! — расхохоталась Лоскутушка. — Ты бы отдал свои усы, чтобы стать таким же разноцветным, как и я.
   — Ни за что на свете! — фыркнул Кот. — У меня самая светлая кожа в мире, и мне ни к чему краситься.
   — Это точно, — заметила Лоскутушка. — Потому как крашеный ты станешь еще хуже!
   — Пожалуйста, не ссорьтесь, — попросил их Оджо. — У нас серьезное дело, а от ваших ссор у меня падает настроение. Легко быть храбрым, когда на душе весело. Так что я очень надеюсь, что вы не будете друг на друга сердиться.
   Они прошли еще немного и уперлись в высокий забор. За забором был густой и очень мрачный лес. Такого им еще видеть не приходилось. Вскоре путники обнаружили, что дорожка идет в обход забора. Они было двинулись по ней, но Оджо остановился и прочитал табличку:
 

«БЕРЕГИТЕСЬ ДИКОГО ВУЗИ!»

 
   — Это означает, — сказал он, — что за забором находится Вузи, и этот Вузи — наверное, опасный зверь, иначе о нем бы так не предупреждали.
   — Не будем его беспокоить, — сказала Лоскутушка. — Ведь тропинка идет вокруг забора, так что у господина Вузи целый лес. И на здоровье.
   — Но среди наших поручений как раз и значится: «найти Вузи», — пояснил Оджо. — Колдун хотел, чтобы я достал три волоска с кончика хвоста Вузи.
   — Лучше пойдем дальше и поищем другого Вузи, — предложил Кот. — Этот больно опасный и жуткий, иначе его не обнесли бы забором.
   — Неизвестно, есть ли на свете другой Вузи, — вздохнул Оджо, — а тут на табличке сказано, что за забором хоть один, но имеется. От добра добра не ищут.
   — Тогда, — предложила Лоскутушка, — давайте? пойдем и отыщем его. Если мы вежливенько попросим у него дозволения вырвать из хвоста три волоска, может, он и не сделает нам ничего худого. Вряд ли ему будет больно.
   — Но если ему будет больно, он нам задаст! — предупредил Стеклянный Кот.
   — Не волнуйся, Промах, — сказала Лоскутушка. — Если тебе станет страшно, ты всегда можешь залезть на дерево. А мы с Оджо не боимся ни капельки.
   — Я немножко боюсь, — признался мальчик. — Но, если мы хотим спасти бедного дядю Нанди, надо рискнуть. Как перебраться через забор?
   — Перелезть, и все тут! — отвечала Лоскутушка и тотчас же стала карабкаться по перекладинам.
   Оджо последовал ее примеру и понял, что это легче, чем он предполагал. Кот же, благодаря своим размерам, протиснулся под нижней перекладиной.
   По ту сторону дороги не было, и поэтому они углубились в чащу. Оджо шел впереди. Вскоре они оказались на полянке, где увидели каменистую пещеру. До сих пор в лесу им не попадалось ни одной живой души, но, увидев пещеру, Оджо понял, что там должен жить Вузи.
   Трудно встретиться один на один с диким зверем, не испытывая страха, но куда труднее оказаться наедине с таким, о котором до этого ты понятия не имел, слыхом не слыхивал и в глаза не видывал. Поэтому не стоит удивляться, что, когда мальчик подошел со своими спутниками ко входу в пещеру, его сердце бешено заколотилось. Входом служило квадратное отверстие, достаточно большое, чтобы в него мог пролезть зверь размерами с дикого козла.
   — Вузи, похоже, спит, — сказала Лоскутушка. — Может, мне бросить камешек и разбудить его?
   — Нет-нет, это ни к чему, — поспешно возразил Оджо, и его голос слегка задрожал. — Я не спешу.
   Но ждать ему долго не пришлось. Вузи услышал голоса возле своей берлоги и выбрался наружу. Поскольку другого такого создания нет ни в Стране Оз, ни где-то еще, попробую описать его.
   Это существо состояло из квадратов и плоских поверхностей. Голова его очень напоминала один из тех кубиков, какими играют дети, только куда большего размера. Ушей на голове не было, вместо них в верхней части кубика имелось две прорези. Нос был плоский, квадратный. В нижней части кубика виднелась еще одна прорезь — рот. Туловище Вузи было больше его головы, и походило на несколько кубиков, сложенных вместе. Хвост был короткий, прямой и тоже квадратный. Ноги были, как и все прочее, прямыми и четырехугольными.