Сам под угрозой смерти, хоть Совет
Отсрочил суд над ним покуда. Если ж
Хлопочешь ты о догарессе вдовой,
Не бойся: не обидим!
Анджолина
Я, синьоры,
Добычи вашей не возьму! Отныне
Себя я посвящаю только богу
И кров найду в монастыре.
Дож
Идем!
Ужасным будет час, но он пройдет...
Чего мне ждать еще, помимо смерти?
Бенинтенде
О, ничего! Покайся и умри.
Священник в облаченье, меч отточен,
И оба ждут. Но только не надейся
Поговорить с народом: много тысяч
Уже столпилось у ворот, но мы
Их заперли. Авогадоры, Джунта,
Мы, Десять, и старшины Сорока
Одни увидят рок твой. С этой свитой
Прошествует на место казни дож.
Дож
Дож?!
Бенинтенде
Дож. Ты жил и должен умереть
Как государь. Покуда не настанет
Последний, смертный миг твой, голова
С тиарой дожа будет нераздельна.
Лишь ты забыл достоинство твое
В союзе с бунтом черни, но не мы:
В тебе мы и на плахе видим князя.
Твои друзья презренные погибли
Собачьей или волчьей смертью; ты же
Как лев падешь в кругу ловцов, хранящих
Высокое сочувствие тебе,
Жалеющих о неизбежной смерти
Того, чей гнев был царственно свиреп.
Теперь - иди, готовься, но не медли;
Тебя мы сами отведем туда,
Где мы тебя впервые окружили
Как твой Сенат. И там, на том же месте,
С тобой навек простимся мы. Конвой!
Сопутствуй дожу до его покоев.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Покои дожа.
Дож под стражей и догаресса.
Дож
Теперь, когда священник удалился,
Тянуть не стоит жалкие минуты.
Еще надрыв - прощание с тобой,
И высыплю последние песчинки
Подаренного часа. Я покончил
Со временем.
Анджолина
Увы! И я была
Причиною всего, хотя невольной;
Наш черный брак, наш траурный союз,
Тобой отцу обещанный на смертном
Его одре, смерть предрешил твою.
Дож
О нет; во мне самом таилось нечто,
Грозившее великой катастрофой;
Дивлюсь, что медлила она, хотя
Ее мне предсказали.
Анджолина
Предсказали?
Дож
Уже давно - настолько, что не помню,
Но в летописях есть об этом, - я
Еще был молод - и служил Сенату
Как подеста и комендант в Тревизо.
В день праздника медлительный епископ,
Что нес дары святые, пробудил
Мой безрассудный юный гнев нелепой
Медлительностью и ответом чванным
На мой упрек. И я его ударил,
Так что упал он со святою ношей.
Встав, он воздел трепещущую руку
В благочестивом гневе к небесам
И, указав на выпавшую чашу,
Сказал мне, обратясь: "Настанет миг,
И бог, тобой повергнутый, повергнет
Тебя; твой дом покинет слава; мудрость
Исчезнет из души твоей; в расцвете
Всех сил ума владеть тобою станет
Безумье сердца; страсти обуяют
Тебя тогда, когда в других они
Молчат иль мягко сходят в добродетель;
Величие, краса других голов
Сойдет к твоей, чтоб снять ее; почет
Твое паденье возвестит, седины
Твой срам, и общим результатом - смерть,
Но не такую, что прилична старцу!"
Сказав, ушел он. Этот час настал.
Анджолина
Но как же ты, с таким предупрежденьем,
Рок не пытался отвратить, хотя бы
Епитимью отбыв за свой поступок?
Дож
Слова, сознаюсь, мне запали в сердце.
Так что нередко в суматохе жизни
Я вспоминал их - некий призрак звука,
Вливавший дрожь в мои больные сны.
Я каялся; но не в моей природе
Идти назад: что быть должно, то будет,
И - не боялся я. И даже больше:
Ты помнишь, - да и все об этом помнят,
В тот день, когда из Рима прибыл я
Уже как дож, туман необычайный,
Невиданный пред "Буцентавром" встал,
Как облачный тот столп, что из Египта
Евреев уводил, и кормчий, сбившись,
Привел корабль не к Рива-делла-Палья,
Как надо было, а к святому Марку,
К той колоннаде, где казнят обычно
Преступников, - и там сошли мы. Вся
Венеция была потрясена
Зловещим этим предзнаменованьем.
Анджолина
Ах, бесполезно вспоминать об этом
Теперь.
Дож
Я все же радуюсь при мысли,
Что это все - веленья Рока: легче
Богам поддаться, а не людям; лучше
Уверовать в судьбу, а в этих смертных,
По большей части жалких, точно прах,
И столь же слабых, видеть лишь орудье
Верховных сил. Ведь сами по себе
Они не годны ни на что; не им
Быть победителями человека,
Кто побеждал для них.
Анджолина
Свои минуты
Последние, отдай иным порывам,
Смягчись и, примиренный даже с ними,
С презренными, на небо возлети.
Дож
Я примирен уверенностью твердой,
Что день придет - и дети их детей,
И этот гордый град в лазури водной,
И все, на чем их власть и блеск держались,
Все станет разореньем и проклятьем,
И новые под свист народов рухнут
Тир, Карфаген, приморский Вавилон.
Анджолина
Так говорить не время; буря страсти
И в смертный миг тебя стремит. Смирись!
Не обольщайся: ты врагам безвреден.
Дож
Я - в вечности уже, гляжу я в вечность,
И так же ясно, как в последний раз
Столь нежное твое лицо я вижу,
Я вижу дни, о коих говорю,
Судьбу вот этих стен, объятых морем,
И всех, кто в стенах!
Страж
(выступая вперед)
Дож венецианский,
Прошу вас: Десять ожидают ваше
Высочество.
Дож
Прощай же, Анджолина!
Последний поцелуй!.. Прости мне, старцу,
Мою любовь, столь роковую; память
Люби мою; я не просил бы столько,
Живя, но ты теперь смягчиться можешь,
Дурных во мне уже не видя чувств.
К тому ж плоды всей долгой жизни - славу,
Богатство, имя, власть, почет - все то,
Что взращивает даже на могилах
Цветы, - утратил я! Нет ничего
Ни дружбы, ни любви, ни уваженья,
Что хоть бы эпитафию могло
Исторгнуть у родни тщеславной! В час я
Жизнь вырвал с корнем прошлую; изжито
Все! Только сердце чистое твое
И кроткое осталось мне; и часто
Оно, храня безмолвную печаль...
Как ты бледнеешь!.. Ах, она без чувств!
Не дышит!.. Пульса нет!.. Конвой! на помощь!
Я не могу ее оставить... Впрочем,
Так лучше: вне сознанья нету мук.
Когда она из мнимой смерти встанет,
Я буду с Вечным. Кликните служанок.
Еще взглянуть! Как лед рука! Такой же
Быть и моей, когда очнешься!.. Будьте
С ней бережны; спасибо! Я готов.
Входят служанки Анджолины и окружают бесчувственную
госпожу. Дож и стража уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Двор во Дворце дожей. Внешние ворота заперты, чтобы не проник
народ.
Входит дож в парадном облачении, сопровождаемый Советом
Десяти и другими патрициями, в сопутствии стражи,
пока процессия не достигает верхней площадки лестницы Гигантов,
где дожи приносят присягу. Палач уже находится там со своим
мечом.
По прибытии председатель Совета Десяти снимает дожескую
тиару с головы дожа.
Дож
Дож стал ничем, и я опять - Марино
Фальеро наконец; приятно быть им,
Хоть на минуту. Здесь я был увенчан
И здесь же - бог свидетель! - с облегченьем
Снимаю этот роковой убор,
Сияющую погремушку эту,
Безвластия насмешливый венец.
Один из Десяти
Дрожишь, Фальеро?
Дож
Старческая слабость.
Бенинтенде
Фальеро! Нет ли у тебя к Сенату
Просьб, согласуемых с законом?
Дож
Что же:
О милости к племяннику прошу,
О справедливости к жене; ведь смертью,
Такою смертью, думаю, сквитался
Я с государством.
Бенинтенде
Мы уважим просьбу,
Хотя твоя неслыханна вина!
Дож
Неслыханна! Да, тысячи владык
В истории злоумышляли против
Народа! За свободу же его
Погиб один лишь и один погибнет.
Бенинтенде
И кто они?
Дож
Спартанский царь и дож
Венецианский: Агис и Фальеро!
Бенинтенде
Что хочешь сделать иль сказать еще?
Дож
Могу ль я говорить?
Бенинтенде
Ты можешь; помни,
Однако, что народ - за воротами
И голос твой к нему не долетит.
Дож
Я воззову ко Времени, не к людям,
И к Вечности, уже причастный к ней.
О вы, стихии, в коих растворюсь я,
Пусть голос мой как дух над вами реет;
Ты, синий вал, стремивший флаг мой; ветер,
Любовно им игравший, надувая
Крылатый парус, что летел к победам
Бесчисленным; ты, родина, которой
Дарил я кровь мою, и ты, чужбина,
Что эту кровь из щедрых ран пила;
Вы, плиты, кровь с которых, не всосавшись,
Взойдет горе; ты, небо-восприемник;
Ты, солнце, факел этой казни; ты,
Кто зажигает или гасит солнца!
Глядите! Я - виновен. А они
Безвинны?! Гибну я; но мщенье - будет!
Грядущие века встают из бездны
Явить моим глазам, еще открытым,
Что станет с гордым градом, над которым
Вовек виси проклятие мое!
Да, зреет втайне день, когда ваш город,
Твердыня, отогнавшая Аттилу,
Падет - и подло, без борьбы падет
Перед Аттилою-ублюдком, меньше
Потратив крови на свою защиту,
Чем эти жилы пролили в боях
И здесь прольют в миг казни. Продадут
Его и купят, и с презреньем на него
Воззрит владелец. Станет он уездом,
Империи ничтожным городком,
С Сенатом раболепным, с нищей знатью,
Со сводниками вместо горожан.
Когда еврей в твои дворцы проникнет,
Венеция, и гунн в твои приказы,
И грек на рынки, усмехаясь втайне;
Когда на узких улицах патриций
Заклянчит хлеба, выставляя титул,
Чтоб вызвать жалость к мерзкой нищете,
А кучка тех, кто сохранят обломки
Наследных благ, придет вилять хвостом
Пред варваром-наместником - на месте,
Где их отцы блистали, государи,
Где их отцы казнили государя;
Когда с гербом, что сами запятнали,
С прабабкою распутной, что гордилась,
Блудя с плечистым гондольером или
С наемником, - они триумф позора
Сквозь три звена ублюдков пронесут;
Когда их всех, рабов презренно-падших,
Подарит победитель побежденным,
И трусы в них двойную трусость презрят,
И сверхпорочный презрит в них пороки,
Чью грязь и мерзость ни единый кодекс
Не нарисует и не назовет;
Когда от Кипра, что теперь подвластен,
Последней данью к дочерям твоим,
Честь позабывшим, отойдет распутство,
Чтоб их разврат в пословицу вошел;
Когда весь тлен земель порабощенных
В тебя вползет: порок без блеска, грех,
Где нет намека на любовь, но только
Привычный грубый блуд, разврат бесстрастный
И холодно изученная похоть,
Искусно извратившая природу;
Когда все это ляжет на тебя
И скучный смех, безрадостные игры,
Без чести юность, без почета старость,
Скорбь, скудость, слабость, с коими в борьбу
Не вступишь ты, роптать - и то не смея,
Тебя в последний из задворков мира
Преобразят, - тогда, сквозь агонию,
Средь всех убийств, мое припомни ты!
Ты, логово пьянчуг, что пьяны кровью
Князей! Геенна вод! Содом приморский!
Богам тебя я предаю подземным!
Тебя и род змеиный твой!
(Поворачиваясь к палачу.)
За дело,
Ты, раб! Руби, как я рубил врагов!
Как деспотов рубил бы я! Сильней
Как проклял я! Руби - одним ударом!
Дож сам опускается на колени, и, когда палач заносит меч,
занавес падает.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Площадь и площадка у св. Марка. Толпа народа
у решетчатых ворот Дворца дожей. Ворота заперты.
Первый гражданин
Ну, у ворот я!.. Вижу, вижу: Десять
В парадных платьях окружили дожа.
Второй
Как ни толкаюсь, не могу пробиться!
Что там? Хотя б услышать что-нибудь,
Когда глядеть нельзя народу, кроме
Тех, кто добрался до самой решетки.
Первый
Один подходит к дожу: вот снимает
Тиару с головы его; а он
Возводит к небу острый взор; я вижу
Глаза блестят и шевелятся губы.
Тшш!.. Только шепот... Далеко - проклятье!
Не слышно слов, но голос нарастает.
Как дальний гром. Ах, если б разобрать
Хотя бы фразу!
Второй
Тише! Может быть,
Уловим звук.
Первый
Нет, ничего не выйдет,
Не слышу. О, как волосы седые
По ветру плещут, будто пена волн!
Вон, вон - пал на колени он, и все
Сомкнулись вкруг, все скрыли; о, я вижу:
Меч в воздухе сверкнул! Ах, он упал!
Народ ропщет.
Третий
Итак - убит он, несший нам свободу!
Четвертый
С простым народом был всегда он добр!
Пятый
Умны они, что заперли ворота!
Знай мы заране, что готовят, - мы бы
С оружием сюда пришли, взломали б
Решетки!
Шестой
Ты уверен, что он мертв?
Первый
Я видел меч упавший. Эй, что это?
На балконе дворца, выходящем на площадь св. Марка, появляется
председатель Совета Десяти с окровавленным мечом
и трижды потрясает им над народом.
Председатель
Возмездие свершилось над великим
Изменником!
Ворота распахиваются; народ устремляется к лестнице Гигантов,
где состоялась казнь; передние кричат отставшим.
Голоса
Скатилась голова
Кровавая по лестнице Гигантов!
Занавес падает.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые - Марино Фальеро. Лондон, Меррей, 1821 (вместе с поэмой "Пророчество Данте").
Трагедия "Марино Фальеро" была начата в апреле 1820 года, завершена в июле этого же года; на рукописи, отосланной Меррею, окончательная дата автора: 16-17 августа 1820 года.
Байрон задумал написать трагедию о Марино Фальеро в первый же год пребывания в Венеции. В письме от 25 февраля 1817 года, то есть тогда, когда "Манфред" был уже в основном, завершен, поэт просит своего издателя Меррея переписать и срочно выслать описание заговора Марино Фальеро из книги Джона Мура "Обзор общества и нравов в Италии" (см. ниже прим. к стр. 55). Свою просьбу Байрон объясняет тем, что не может в книгах итальянских историков найти мотивов заговора. В этом же письме Байрон далее пишет: "Думаю написать трагедию на эту тему, которая представляется мне очень драматичной. Старый и ревнивый человек организует заговор против правительства, главой которого является он сам. Последнее обстоятельство делает этот факт в высшей степени примечательным и единственным в своем роде во всех историях всех народов". В письме к Меррезо от 2 апреля этого же года поэт сообщает, что в Венеции его воображение более всего потрясло посещение Дворца дожей, где он увидел лестницу, на которой Марино Фальеро был коронован, а затем обезглавлен. После этих писем проходит три года, в течение которых Байрон создавал другие произведения, но, по всей видимости, наряду с работой над ними вел подготовку к осуществлению своего замысла - трагедии о Марино Фальеро. 9 апреля 1820 года Байрон написал Меррею, что "начал трагедию о Марино Фальеро, доже Венеции...", а в письме от 17 июля о ее завершении: "Трагедия завершена, теперь дело за перепиской и поправками. Она очень длинна... не считая исторических выдержек в качестве примечаний, которые я предполагаю дать в дополнение. Трагедия придерживается истории вплотную...". 31 августа 1820 Байрон пишет Меррею, что "вложил душу в эту трагедию", а также подчеркивает ее значение как исторической: "...Помните, это не политическая пьеса, хотя и может походить на таковую. Она строго историческая, читайте историю и судите по ней".
Несмотря на то, что Байрон возражал против постановки своей трагедии, однако еще при жизни поэта, 25 апреля, 1821 года, она была поставлена на сцене театра Дрюри-Лейн. Но спектакль не имел успеха. И все же в течение XIX века английские театры не раз включали "Марино Фальеро" в репертуар.
В России трагедия "Марино Фальеро" впервые была поставлена Передвижным театром под руководством П. П. Гайдебурова в 1912 году.
Сануто, Марино (Санудо Марин, 1466-1531) - итальянский историк.
...привожу в приложении. - Приложение Байрона (в настоящем издании опущено) состоит из трех разделов: а) Приводится текст "Истории Марино Фальеро, XLIX дожа, 1354" из сочинения Марино Сануто в переводе на английский; в) Приводится текст Послания Петрарки о заговоре Марино Фальеро; с) Приводится фрагмент из книги: Дарю. "История Венецианской республики", Париж, 1821, V, 328-332. В фрагменте, отобранном Байроном, говорится об упадке нравов в Венеции на протяжении длительного периода ее истории.
...при осаде Зары... - Зара (Задар) - город на берегу Адриатического моря. Начиная с XII века и до 1409 года попеременно попадал то под власть Венгрии, то Венеции. Здесь речь идет об осаде города в 1346 году, когда венецианским войскам удалось вновь отвоевать Зару у венгров.
Алезия - древний галльский город-крепость; в 52 году до н. э. был осажден Юлием Цезарем.
Подеста... - во многих итальянских городах-коммунах XII - начала XVI в. глава исполнительной и судебной власти. В период XIV-XV вв. подеста осуществлял лишь судебные функции.
Тревизо - город в Северной Италии.
Тваком и Сквейр - персонажи романа "История Тома Джонса, найденыша" английского писателя Генри Филдинга (1707-1754).
Андреа Навагеро (Наваджеро) (1483-1529) - итальянский историк, в 1506 году получил звание историографа Венецианской республики.
Дарю, Пьер Антуан Брюно (1767-1829) - французский историк и литератор, автор "Истории Венецианской республики" (1819).
Сисмонди, Жан Шарль Леонар Сисмонд де (1773-1842) - швейцарский экономист и историк. Байрон имеет в виду труд Сисмонди "История итальянских республик в средние века".
Ложье, Мари-Антуан (1713-1769) - французский историк.
Мур, Джон (1729-1802) - английский писатель, автор романа "Зелуко". Здесь речь о его книге "Обзор общества и нравов в Италии" (1781).
...Лукреция была причиной изгнания Тарквиниев... - По преданию, царь Рима Тарквиний Гордый (534-510 до н. э.) был изгнан за то, что его сын обесчестил жену патриция Коллатина Лукрецию.
...Кава привела мавров в Испанию... - По преданию, испанский король Родриге оскорбил Каву, дочь графа Хулиана, и Хулиан из мести к королю призвал в Испанию мавров, которые поработили страну.
...галлов повел в Клузиум и оттуда в Рим оскорбленный муж... - Согласно римскому историку Титу Ливию, во время нашествия галлов (IV в. до н. э.) один житель Клузиума (Клюзия) показал дорогу галлам в свой родной город, чтобы этим отомстить старейшине города, обесчестившему его жену.
"гнев юноши горит как солома..." - Цитата из песни Дэви, одного из героев романа В. Скотта "Уэверли, или шестьдесят лет назад" (гл. XIV).
Льюис, Мэтью Грегори (1775-1818) - английский писатель, автор романа "Монах", пьесы "Призрак в замке" и др.
Вейли, Джоанна (1762-1850) - шотландская писательница и драматург, наиболее известной была ее пьеса "Монфор" ("Де Монфор") (1800).
Милман, Генри Харт (1791-1868) - английский драматург, поэт и историк, автор пьесы "Падение Иерусалима" (1820).
Уилсон, Джон (1785-1854) - английский поэт, автор "Города чумы" (1816).
Уолпол, Горас, граф Орфорд (1717-1797) - английский писатель и драматург, автор трагедий "Замок Отранто" (1765) и "Таинственная мать" (1768).
Совет Сорока - высший судебный орган Венецианской республики.
Совет Десяти - орган государственной власти в Венеции, который вел тайный надзор за должностными лицами.
Джунта - название Органов местного самоуправления в Италии; здесь совет, созываемый при чрезвычайной необходимости.
Синьория - орган городского самоуправления в итальянских городах-коммунах в XIII-XIV веках.
Авогадоры - государственные обвинители.
"...На троне дожа вырезал такие // Слова..." - Слова, которые написал Микеле Стено на кресле дожа, согласно Марино Санутэ, были следующие: "Марино Фальер, муж красавицы-жены; другие ее целуют, а он ее держит".
Прорвись к святому Марку... - Имеется в виду собор св. Марка в центре Венеции.
Дандоло - одна из древних патрицианских фамилий. Здесь речь идет об Энрико Дандоло (1108-1205), доже Венеции с 1192 года. В 1204 году венецианские войска под предводительством Дандоло вместе с крестоносцами взяли Константинополь. Дандоло тогда отказался от византийской короны, предложенной ему крестоносцами.
...искупали гекатомбой... - Гекатомба - жертвоприношение в Древней Греции из ста голов скота, преимущественно быков.
...под Сапиенцей генуэзцы // Разбили... - Битва, в которой генуэзцы победили венецианцев, произошла 4 ноября 1354 года.
Он с колокольни Марка грянет - час!.. - Колокола собора св. Марка били лишь по приказу дожа.
Мост вздохов - мост, соединявший дворец дожей с тюрьмой; по нему вели преступников на казнь.
Стикс - по древнегреческой мифологии подземная река, через которую души умерших перевозились в загробный мир.
...и Катилину мерят... - Луций Сергий Катилина (ок. 108-62 до н. э.) римский претор в 68 году, в 66-63 годах пытался захватить власть, привлекая недовольных обещанием кассации долгов. Заговор был раскрыт и подавлен.
"Она лишь имя"... - Эти слова приписываются Бруту, Марку Юнию (85-42 до н. э.) - главе (наряду с Кассием) заговора против Цезаря.
Алкид - Геркулес, герой древнегреческих сказаний.
...каждый сбир за мной следил бы... - Сбир - тайный полицейский стражник в Италии.
Левиафан - в библейской мифологии огромное морское чудовище.
...плебейский Гракх... - Гракхи, Тиберий (163-132 до н. э.) и Гай (153-121 до н. э.) - трибуны Древнего Рима, боровшиеся за осуществление аграрной реформы в интересах крестьянских и плебейских масс, погибли в борьбе с сенатской знатью.
И солнце // Над Адрией... - Адрия - Адриатическое море.
Лидо - остров близ Венеции.
Тимолеон - коринфский полководец (411-337 до н. э.).
А Манлий, галлов сбросивший, был сам // С Тарпея свергнут... - Марк Манлий Капитолийский - ритиский консул 392 г. до н. э. Спас Капитолий от галлов (387 г. до н. э.). Впоследствии был обвинен патрициями в государственной измене и сброшен с Тарпейской скалы Капитолия.
И быстрый Кассий... - Кассий (?-42 до н. э.) - римский полководец, политический деятель, участник убийства Юлия Цезаря. После поражения при Филиппах покончил с собой.
Гелон - Гелон Сиракузский (ок. 540-478 до н. э.), тиран городов Гелы и Сиракуз (Сицилия). Фразибул - афинский полководец времен Пелопонесской войны (431-404 гг. до н. э.); возглавил борьбу с олигархическим правительством Тридцати в Афинах, которое было свергнуто.
Люстр - искупительная и очистительная жертва, приносившаяся в древнем мире через каждые пять лет; другое значение этого слова - "пятилетие".
Позор жены царей изгнал из Рима... - См. прим. к стр. 55.
Муж оскорбленный предал Клюзий галлам... - См. прим. к стр. 55.
Бесстыдный жест Калигулу убил... - Калигула (12-41) - римский император, отличавшийся жестокостью и развратностью, был убит в результате заговора против него трибуном преторианской когорты Кассием Хереа, которого Калигула оскорблял непристойными жестами.
Обида девы маврам от дала//Испанию... - См. прим. к стр. 55.
Персеполь... - древний иранский город. В 330 году до н. э. захвачен Александром Македонским, сожжен и заброшен.
...ценности предоставляя фиску... - Фиск - государственная казна.
Буцентавр - парадная галера, на которой дож Венеции ежегодно выезжал в Адриатическое море для обряда "бракосочетания с Адриатическим морем": дож бросал в море золотое кольцо.
Агис - спартанский царь (III век до н. э.).
Я воззову ко Времени, не к людям... - Этот монолог Марино Фальеро Байрон сопроводил целым рядом ссылок на источники (в настоящем издании они опущены), которые как бы подтверждают пророчество дожа о будущем Венеции.
Р. Усманова
Отсрочил суд над ним покуда. Если ж
Хлопочешь ты о догарессе вдовой,
Не бойся: не обидим!
Анджолина
Я, синьоры,
Добычи вашей не возьму! Отныне
Себя я посвящаю только богу
И кров найду в монастыре.
Дож
Идем!
Ужасным будет час, но он пройдет...
Чего мне ждать еще, помимо смерти?
Бенинтенде
О, ничего! Покайся и умри.
Священник в облаченье, меч отточен,
И оба ждут. Но только не надейся
Поговорить с народом: много тысяч
Уже столпилось у ворот, но мы
Их заперли. Авогадоры, Джунта,
Мы, Десять, и старшины Сорока
Одни увидят рок твой. С этой свитой
Прошествует на место казни дож.
Дож
Дож?!
Бенинтенде
Дож. Ты жил и должен умереть
Как государь. Покуда не настанет
Последний, смертный миг твой, голова
С тиарой дожа будет нераздельна.
Лишь ты забыл достоинство твое
В союзе с бунтом черни, но не мы:
В тебе мы и на плахе видим князя.
Твои друзья презренные погибли
Собачьей или волчьей смертью; ты же
Как лев падешь в кругу ловцов, хранящих
Высокое сочувствие тебе,
Жалеющих о неизбежной смерти
Того, чей гнев был царственно свиреп.
Теперь - иди, готовься, но не медли;
Тебя мы сами отведем туда,
Где мы тебя впервые окружили
Как твой Сенат. И там, на том же месте,
С тобой навек простимся мы. Конвой!
Сопутствуй дожу до его покоев.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Покои дожа.
Дож под стражей и догаресса.
Дож
Теперь, когда священник удалился,
Тянуть не стоит жалкие минуты.
Еще надрыв - прощание с тобой,
И высыплю последние песчинки
Подаренного часа. Я покончил
Со временем.
Анджолина
Увы! И я была
Причиною всего, хотя невольной;
Наш черный брак, наш траурный союз,
Тобой отцу обещанный на смертном
Его одре, смерть предрешил твою.
Дож
О нет; во мне самом таилось нечто,
Грозившее великой катастрофой;
Дивлюсь, что медлила она, хотя
Ее мне предсказали.
Анджолина
Предсказали?
Дож
Уже давно - настолько, что не помню,
Но в летописях есть об этом, - я
Еще был молод - и служил Сенату
Как подеста и комендант в Тревизо.
В день праздника медлительный епископ,
Что нес дары святые, пробудил
Мой безрассудный юный гнев нелепой
Медлительностью и ответом чванным
На мой упрек. И я его ударил,
Так что упал он со святою ношей.
Встав, он воздел трепещущую руку
В благочестивом гневе к небесам
И, указав на выпавшую чашу,
Сказал мне, обратясь: "Настанет миг,
И бог, тобой повергнутый, повергнет
Тебя; твой дом покинет слава; мудрость
Исчезнет из души твоей; в расцвете
Всех сил ума владеть тобою станет
Безумье сердца; страсти обуяют
Тебя тогда, когда в других они
Молчат иль мягко сходят в добродетель;
Величие, краса других голов
Сойдет к твоей, чтоб снять ее; почет
Твое паденье возвестит, седины
Твой срам, и общим результатом - смерть,
Но не такую, что прилична старцу!"
Сказав, ушел он. Этот час настал.
Анджолина
Но как же ты, с таким предупрежденьем,
Рок не пытался отвратить, хотя бы
Епитимью отбыв за свой поступок?
Дож
Слова, сознаюсь, мне запали в сердце.
Так что нередко в суматохе жизни
Я вспоминал их - некий призрак звука,
Вливавший дрожь в мои больные сны.
Я каялся; но не в моей природе
Идти назад: что быть должно, то будет,
И - не боялся я. И даже больше:
Ты помнишь, - да и все об этом помнят,
В тот день, когда из Рима прибыл я
Уже как дож, туман необычайный,
Невиданный пред "Буцентавром" встал,
Как облачный тот столп, что из Египта
Евреев уводил, и кормчий, сбившись,
Привел корабль не к Рива-делла-Палья,
Как надо было, а к святому Марку,
К той колоннаде, где казнят обычно
Преступников, - и там сошли мы. Вся
Венеция была потрясена
Зловещим этим предзнаменованьем.
Анджолина
Ах, бесполезно вспоминать об этом
Теперь.
Дож
Я все же радуюсь при мысли,
Что это все - веленья Рока: легче
Богам поддаться, а не людям; лучше
Уверовать в судьбу, а в этих смертных,
По большей части жалких, точно прах,
И столь же слабых, видеть лишь орудье
Верховных сил. Ведь сами по себе
Они не годны ни на что; не им
Быть победителями человека,
Кто побеждал для них.
Анджолина
Свои минуты
Последние, отдай иным порывам,
Смягчись и, примиренный даже с ними,
С презренными, на небо возлети.
Дож
Я примирен уверенностью твердой,
Что день придет - и дети их детей,
И этот гордый град в лазури водной,
И все, на чем их власть и блеск держались,
Все станет разореньем и проклятьем,
И новые под свист народов рухнут
Тир, Карфаген, приморский Вавилон.
Анджолина
Так говорить не время; буря страсти
И в смертный миг тебя стремит. Смирись!
Не обольщайся: ты врагам безвреден.
Дож
Я - в вечности уже, гляжу я в вечность,
И так же ясно, как в последний раз
Столь нежное твое лицо я вижу,
Я вижу дни, о коих говорю,
Судьбу вот этих стен, объятых морем,
И всех, кто в стенах!
Страж
(выступая вперед)
Дож венецианский,
Прошу вас: Десять ожидают ваше
Высочество.
Дож
Прощай же, Анджолина!
Последний поцелуй!.. Прости мне, старцу,
Мою любовь, столь роковую; память
Люби мою; я не просил бы столько,
Живя, но ты теперь смягчиться можешь,
Дурных во мне уже не видя чувств.
К тому ж плоды всей долгой жизни - славу,
Богатство, имя, власть, почет - все то,
Что взращивает даже на могилах
Цветы, - утратил я! Нет ничего
Ни дружбы, ни любви, ни уваженья,
Что хоть бы эпитафию могло
Исторгнуть у родни тщеславной! В час я
Жизнь вырвал с корнем прошлую; изжито
Все! Только сердце чистое твое
И кроткое осталось мне; и часто
Оно, храня безмолвную печаль...
Как ты бледнеешь!.. Ах, она без чувств!
Не дышит!.. Пульса нет!.. Конвой! на помощь!
Я не могу ее оставить... Впрочем,
Так лучше: вне сознанья нету мук.
Когда она из мнимой смерти встанет,
Я буду с Вечным. Кликните служанок.
Еще взглянуть! Как лед рука! Такой же
Быть и моей, когда очнешься!.. Будьте
С ней бережны; спасибо! Я готов.
Входят служанки Анджолины и окружают бесчувственную
госпожу. Дож и стража уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Двор во Дворце дожей. Внешние ворота заперты, чтобы не проник
народ.
Входит дож в парадном облачении, сопровождаемый Советом
Десяти и другими патрициями, в сопутствии стражи,
пока процессия не достигает верхней площадки лестницы Гигантов,
где дожи приносят присягу. Палач уже находится там со своим
мечом.
По прибытии председатель Совета Десяти снимает дожескую
тиару с головы дожа.
Дож
Дож стал ничем, и я опять - Марино
Фальеро наконец; приятно быть им,
Хоть на минуту. Здесь я был увенчан
И здесь же - бог свидетель! - с облегченьем
Снимаю этот роковой убор,
Сияющую погремушку эту,
Безвластия насмешливый венец.
Один из Десяти
Дрожишь, Фальеро?
Дож
Старческая слабость.
Бенинтенде
Фальеро! Нет ли у тебя к Сенату
Просьб, согласуемых с законом?
Дож
Что же:
О милости к племяннику прошу,
О справедливости к жене; ведь смертью,
Такою смертью, думаю, сквитался
Я с государством.
Бенинтенде
Мы уважим просьбу,
Хотя твоя неслыханна вина!
Дож
Неслыханна! Да, тысячи владык
В истории злоумышляли против
Народа! За свободу же его
Погиб один лишь и один погибнет.
Бенинтенде
И кто они?
Дож
Спартанский царь и дож
Венецианский: Агис и Фальеро!
Бенинтенде
Что хочешь сделать иль сказать еще?
Дож
Могу ль я говорить?
Бенинтенде
Ты можешь; помни,
Однако, что народ - за воротами
И голос твой к нему не долетит.
Дож
Я воззову ко Времени, не к людям,
И к Вечности, уже причастный к ней.
О вы, стихии, в коих растворюсь я,
Пусть голос мой как дух над вами реет;
Ты, синий вал, стремивший флаг мой; ветер,
Любовно им игравший, надувая
Крылатый парус, что летел к победам
Бесчисленным; ты, родина, которой
Дарил я кровь мою, и ты, чужбина,
Что эту кровь из щедрых ран пила;
Вы, плиты, кровь с которых, не всосавшись,
Взойдет горе; ты, небо-восприемник;
Ты, солнце, факел этой казни; ты,
Кто зажигает или гасит солнца!
Глядите! Я - виновен. А они
Безвинны?! Гибну я; но мщенье - будет!
Грядущие века встают из бездны
Явить моим глазам, еще открытым,
Что станет с гордым градом, над которым
Вовек виси проклятие мое!
Да, зреет втайне день, когда ваш город,
Твердыня, отогнавшая Аттилу,
Падет - и подло, без борьбы падет
Перед Аттилою-ублюдком, меньше
Потратив крови на свою защиту,
Чем эти жилы пролили в боях
И здесь прольют в миг казни. Продадут
Его и купят, и с презреньем на него
Воззрит владелец. Станет он уездом,
Империи ничтожным городком,
С Сенатом раболепным, с нищей знатью,
Со сводниками вместо горожан.
Когда еврей в твои дворцы проникнет,
Венеция, и гунн в твои приказы,
И грек на рынки, усмехаясь втайне;
Когда на узких улицах патриций
Заклянчит хлеба, выставляя титул,
Чтоб вызвать жалость к мерзкой нищете,
А кучка тех, кто сохранят обломки
Наследных благ, придет вилять хвостом
Пред варваром-наместником - на месте,
Где их отцы блистали, государи,
Где их отцы казнили государя;
Когда с гербом, что сами запятнали,
С прабабкою распутной, что гордилась,
Блудя с плечистым гондольером или
С наемником, - они триумф позора
Сквозь три звена ублюдков пронесут;
Когда их всех, рабов презренно-падших,
Подарит победитель побежденным,
И трусы в них двойную трусость презрят,
И сверхпорочный презрит в них пороки,
Чью грязь и мерзость ни единый кодекс
Не нарисует и не назовет;
Когда от Кипра, что теперь подвластен,
Последней данью к дочерям твоим,
Честь позабывшим, отойдет распутство,
Чтоб их разврат в пословицу вошел;
Когда весь тлен земель порабощенных
В тебя вползет: порок без блеска, грех,
Где нет намека на любовь, но только
Привычный грубый блуд, разврат бесстрастный
И холодно изученная похоть,
Искусно извратившая природу;
Когда все это ляжет на тебя
И скучный смех, безрадостные игры,
Без чести юность, без почета старость,
Скорбь, скудость, слабость, с коими в борьбу
Не вступишь ты, роптать - и то не смея,
Тебя в последний из задворков мира
Преобразят, - тогда, сквозь агонию,
Средь всех убийств, мое припомни ты!
Ты, логово пьянчуг, что пьяны кровью
Князей! Геенна вод! Содом приморский!
Богам тебя я предаю подземным!
Тебя и род змеиный твой!
(Поворачиваясь к палачу.)
За дело,
Ты, раб! Руби, как я рубил врагов!
Как деспотов рубил бы я! Сильней
Как проклял я! Руби - одним ударом!
Дож сам опускается на колени, и, когда палач заносит меч,
занавес падает.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Площадь и площадка у св. Марка. Толпа народа
у решетчатых ворот Дворца дожей. Ворота заперты.
Первый гражданин
Ну, у ворот я!.. Вижу, вижу: Десять
В парадных платьях окружили дожа.
Второй
Как ни толкаюсь, не могу пробиться!
Что там? Хотя б услышать что-нибудь,
Когда глядеть нельзя народу, кроме
Тех, кто добрался до самой решетки.
Первый
Один подходит к дожу: вот снимает
Тиару с головы его; а он
Возводит к небу острый взор; я вижу
Глаза блестят и шевелятся губы.
Тшш!.. Только шепот... Далеко - проклятье!
Не слышно слов, но голос нарастает.
Как дальний гром. Ах, если б разобрать
Хотя бы фразу!
Второй
Тише! Может быть,
Уловим звук.
Первый
Нет, ничего не выйдет,
Не слышу. О, как волосы седые
По ветру плещут, будто пена волн!
Вон, вон - пал на колени он, и все
Сомкнулись вкруг, все скрыли; о, я вижу:
Меч в воздухе сверкнул! Ах, он упал!
Народ ропщет.
Третий
Итак - убит он, несший нам свободу!
Четвертый
С простым народом был всегда он добр!
Пятый
Умны они, что заперли ворота!
Знай мы заране, что готовят, - мы бы
С оружием сюда пришли, взломали б
Решетки!
Шестой
Ты уверен, что он мертв?
Первый
Я видел меч упавший. Эй, что это?
На балконе дворца, выходящем на площадь св. Марка, появляется
председатель Совета Десяти с окровавленным мечом
и трижды потрясает им над народом.
Председатель
Возмездие свершилось над великим
Изменником!
Ворота распахиваются; народ устремляется к лестнице Гигантов,
где состоялась казнь; передние кричат отставшим.
Голоса
Скатилась голова
Кровавая по лестнице Гигантов!
Занавес падает.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые - Марино Фальеро. Лондон, Меррей, 1821 (вместе с поэмой "Пророчество Данте").
Трагедия "Марино Фальеро" была начата в апреле 1820 года, завершена в июле этого же года; на рукописи, отосланной Меррею, окончательная дата автора: 16-17 августа 1820 года.
Байрон задумал написать трагедию о Марино Фальеро в первый же год пребывания в Венеции. В письме от 25 февраля 1817 года, то есть тогда, когда "Манфред" был уже в основном, завершен, поэт просит своего издателя Меррея переписать и срочно выслать описание заговора Марино Фальеро из книги Джона Мура "Обзор общества и нравов в Италии" (см. ниже прим. к стр. 55). Свою просьбу Байрон объясняет тем, что не может в книгах итальянских историков найти мотивов заговора. В этом же письме Байрон далее пишет: "Думаю написать трагедию на эту тему, которая представляется мне очень драматичной. Старый и ревнивый человек организует заговор против правительства, главой которого является он сам. Последнее обстоятельство делает этот факт в высшей степени примечательным и единственным в своем роде во всех историях всех народов". В письме к Меррезо от 2 апреля этого же года поэт сообщает, что в Венеции его воображение более всего потрясло посещение Дворца дожей, где он увидел лестницу, на которой Марино Фальеро был коронован, а затем обезглавлен. После этих писем проходит три года, в течение которых Байрон создавал другие произведения, но, по всей видимости, наряду с работой над ними вел подготовку к осуществлению своего замысла - трагедии о Марино Фальеро. 9 апреля 1820 года Байрон написал Меррею, что "начал трагедию о Марино Фальеро, доже Венеции...", а в письме от 17 июля о ее завершении: "Трагедия завершена, теперь дело за перепиской и поправками. Она очень длинна... не считая исторических выдержек в качестве примечаний, которые я предполагаю дать в дополнение. Трагедия придерживается истории вплотную...". 31 августа 1820 Байрон пишет Меррею, что "вложил душу в эту трагедию", а также подчеркивает ее значение как исторической: "...Помните, это не политическая пьеса, хотя и может походить на таковую. Она строго историческая, читайте историю и судите по ней".
Несмотря на то, что Байрон возражал против постановки своей трагедии, однако еще при жизни поэта, 25 апреля, 1821 года, она была поставлена на сцене театра Дрюри-Лейн. Но спектакль не имел успеха. И все же в течение XIX века английские театры не раз включали "Марино Фальеро" в репертуар.
В России трагедия "Марино Фальеро" впервые была поставлена Передвижным театром под руководством П. П. Гайдебурова в 1912 году.
Сануто, Марино (Санудо Марин, 1466-1531) - итальянский историк.
...привожу в приложении. - Приложение Байрона (в настоящем издании опущено) состоит из трех разделов: а) Приводится текст "Истории Марино Фальеро, XLIX дожа, 1354" из сочинения Марино Сануто в переводе на английский; в) Приводится текст Послания Петрарки о заговоре Марино Фальеро; с) Приводится фрагмент из книги: Дарю. "История Венецианской республики", Париж, 1821, V, 328-332. В фрагменте, отобранном Байроном, говорится об упадке нравов в Венеции на протяжении длительного периода ее истории.
...при осаде Зары... - Зара (Задар) - город на берегу Адриатического моря. Начиная с XII века и до 1409 года попеременно попадал то под власть Венгрии, то Венеции. Здесь речь идет об осаде города в 1346 году, когда венецианским войскам удалось вновь отвоевать Зару у венгров.
Алезия - древний галльский город-крепость; в 52 году до н. э. был осажден Юлием Цезарем.
Подеста... - во многих итальянских городах-коммунах XII - начала XVI в. глава исполнительной и судебной власти. В период XIV-XV вв. подеста осуществлял лишь судебные функции.
Тревизо - город в Северной Италии.
Тваком и Сквейр - персонажи романа "История Тома Джонса, найденыша" английского писателя Генри Филдинга (1707-1754).
Андреа Навагеро (Наваджеро) (1483-1529) - итальянский историк, в 1506 году получил звание историографа Венецианской республики.
Дарю, Пьер Антуан Брюно (1767-1829) - французский историк и литератор, автор "Истории Венецианской республики" (1819).
Сисмонди, Жан Шарль Леонар Сисмонд де (1773-1842) - швейцарский экономист и историк. Байрон имеет в виду труд Сисмонди "История итальянских республик в средние века".
Ложье, Мари-Антуан (1713-1769) - французский историк.
Мур, Джон (1729-1802) - английский писатель, автор романа "Зелуко". Здесь речь о его книге "Обзор общества и нравов в Италии" (1781).
...Лукреция была причиной изгнания Тарквиниев... - По преданию, царь Рима Тарквиний Гордый (534-510 до н. э.) был изгнан за то, что его сын обесчестил жену патриция Коллатина Лукрецию.
...Кава привела мавров в Испанию... - По преданию, испанский король Родриге оскорбил Каву, дочь графа Хулиана, и Хулиан из мести к королю призвал в Испанию мавров, которые поработили страну.
...галлов повел в Клузиум и оттуда в Рим оскорбленный муж... - Согласно римскому историку Титу Ливию, во время нашествия галлов (IV в. до н. э.) один житель Клузиума (Клюзия) показал дорогу галлам в свой родной город, чтобы этим отомстить старейшине города, обесчестившему его жену.
"гнев юноши горит как солома..." - Цитата из песни Дэви, одного из героев романа В. Скотта "Уэверли, или шестьдесят лет назад" (гл. XIV).
Льюис, Мэтью Грегори (1775-1818) - английский писатель, автор романа "Монах", пьесы "Призрак в замке" и др.
Вейли, Джоанна (1762-1850) - шотландская писательница и драматург, наиболее известной была ее пьеса "Монфор" ("Де Монфор") (1800).
Милман, Генри Харт (1791-1868) - английский драматург, поэт и историк, автор пьесы "Падение Иерусалима" (1820).
Уилсон, Джон (1785-1854) - английский поэт, автор "Города чумы" (1816).
Уолпол, Горас, граф Орфорд (1717-1797) - английский писатель и драматург, автор трагедий "Замок Отранто" (1765) и "Таинственная мать" (1768).
Совет Сорока - высший судебный орган Венецианской республики.
Совет Десяти - орган государственной власти в Венеции, который вел тайный надзор за должностными лицами.
Джунта - название Органов местного самоуправления в Италии; здесь совет, созываемый при чрезвычайной необходимости.
Синьория - орган городского самоуправления в итальянских городах-коммунах в XIII-XIV веках.
Авогадоры - государственные обвинители.
"...На троне дожа вырезал такие // Слова..." - Слова, которые написал Микеле Стено на кресле дожа, согласно Марино Санутэ, были следующие: "Марино Фальер, муж красавицы-жены; другие ее целуют, а он ее держит".
Прорвись к святому Марку... - Имеется в виду собор св. Марка в центре Венеции.
Дандоло - одна из древних патрицианских фамилий. Здесь речь идет об Энрико Дандоло (1108-1205), доже Венеции с 1192 года. В 1204 году венецианские войска под предводительством Дандоло вместе с крестоносцами взяли Константинополь. Дандоло тогда отказался от византийской короны, предложенной ему крестоносцами.
...искупали гекатомбой... - Гекатомба - жертвоприношение в Древней Греции из ста голов скота, преимущественно быков.
...под Сапиенцей генуэзцы // Разбили... - Битва, в которой генуэзцы победили венецианцев, произошла 4 ноября 1354 года.
Он с колокольни Марка грянет - час!.. - Колокола собора св. Марка били лишь по приказу дожа.
Мост вздохов - мост, соединявший дворец дожей с тюрьмой; по нему вели преступников на казнь.
Стикс - по древнегреческой мифологии подземная река, через которую души умерших перевозились в загробный мир.
...и Катилину мерят... - Луций Сергий Катилина (ок. 108-62 до н. э.) римский претор в 68 году, в 66-63 годах пытался захватить власть, привлекая недовольных обещанием кассации долгов. Заговор был раскрыт и подавлен.
"Она лишь имя"... - Эти слова приписываются Бруту, Марку Юнию (85-42 до н. э.) - главе (наряду с Кассием) заговора против Цезаря.
Алкид - Геркулес, герой древнегреческих сказаний.
...каждый сбир за мной следил бы... - Сбир - тайный полицейский стражник в Италии.
Левиафан - в библейской мифологии огромное морское чудовище.
...плебейский Гракх... - Гракхи, Тиберий (163-132 до н. э.) и Гай (153-121 до н. э.) - трибуны Древнего Рима, боровшиеся за осуществление аграрной реформы в интересах крестьянских и плебейских масс, погибли в борьбе с сенатской знатью.
И солнце // Над Адрией... - Адрия - Адриатическое море.
Лидо - остров близ Венеции.
Тимолеон - коринфский полководец (411-337 до н. э.).
А Манлий, галлов сбросивший, был сам // С Тарпея свергнут... - Марк Манлий Капитолийский - ритиский консул 392 г. до н. э. Спас Капитолий от галлов (387 г. до н. э.). Впоследствии был обвинен патрициями в государственной измене и сброшен с Тарпейской скалы Капитолия.
И быстрый Кассий... - Кассий (?-42 до н. э.) - римский полководец, политический деятель, участник убийства Юлия Цезаря. После поражения при Филиппах покончил с собой.
Гелон - Гелон Сиракузский (ок. 540-478 до н. э.), тиран городов Гелы и Сиракуз (Сицилия). Фразибул - афинский полководец времен Пелопонесской войны (431-404 гг. до н. э.); возглавил борьбу с олигархическим правительством Тридцати в Афинах, которое было свергнуто.
Люстр - искупительная и очистительная жертва, приносившаяся в древнем мире через каждые пять лет; другое значение этого слова - "пятилетие".
Позор жены царей изгнал из Рима... - См. прим. к стр. 55.
Муж оскорбленный предал Клюзий галлам... - См. прим. к стр. 55.
Бесстыдный жест Калигулу убил... - Калигула (12-41) - римский император, отличавшийся жестокостью и развратностью, был убит в результате заговора против него трибуном преторианской когорты Кассием Хереа, которого Калигула оскорблял непристойными жестами.
Обида девы маврам от дала//Испанию... - См. прим. к стр. 55.
Персеполь... - древний иранский город. В 330 году до н. э. захвачен Александром Македонским, сожжен и заброшен.
...ценности предоставляя фиску... - Фиск - государственная казна.
Буцентавр - парадная галера, на которой дож Венеции ежегодно выезжал в Адриатическое море для обряда "бракосочетания с Адриатическим морем": дож бросал в море золотое кольцо.
Агис - спартанский царь (III век до н. э.).
Я воззову ко Времени, не к людям... - Этот монолог Марино Фальеро Байрон сопроводил целым рядом ссылок на источники (в настоящем издании они опущены), которые как бы подтверждают пророчество дожа о будущем Венеции.
Р. Усманова