- Сейчас, Тони. Подожди, одну секунду.
Она спрыснула себя духами "Джой", его любимыми, и кинулась открывать дверь.
В дверях стоял Генри Нэймет. В руках у него была видеокассета и пакет с кукурузными хлопьями.
Нина ахнула, но очень быстро пришла в себя.
- Генри? Проходи. Извини, я ожидала кое-кого другого.
- Я догадался. - Генри вошел, глядя на нее сверху вниз. Он был в джинсах, в беговых туфлях, в свитере, с плеча свисал потрепанный рюкзак цвета хаки. - Тони?
Я думал, он всегда "граф" или "лорд Кэрхейвен". Какая-нибудь феодальная чепуха вроде этой.
Нине хотелось умереть.
- Ну, обычно я называю его так при посторонних - он все-таки босс, я должна выказывать уважение.
- А что - не на людях вы друзья?
- Ну, я бы не сказала - друзья, - уклончиво ответила Нина. - Не в прямом смысле друзья...
- Это хорошо. - Красивое, открытое лицо Нэймета сморщилось в легкую гримасу недовольства. - Он энергичный человек, но я слышал об этом типе довольно много дурного.
- Ну, удачливым людям врагов не занимать.
- О'кей, о'кей, если он тебе нравится... - Генри подал ей кассету и воздушную кукурузу. - Принес тебе игру и еще кое-что. На случай, если для тебя это так много значит... В общем, прощальный подарок.
- Как это? - спросила Нина, прижав видеокассету к груди. Она поверить не могла в то отчаяние, которое вдруг ее охватило. - А ты куда направляешься?
- В Англию, дорогая. Помнишь? В Лондон.
- Но я думала...
- И я тоже так думал. Но Лилли должна находиться в одном месте, она говорит, что ожидает интересных результатов в последней группе мышей.
- А для чего ей надо, чтобы ты с ней ехал? - Нина откинула волосы с глаз. - Ты же занимаешься компьютерами.
- Она настаивает. А я не люблю ее подводить, - ответил Генри. Он подошел к ней немного ближе. - Похоже, ты взволнована? Так что все эти крики, борьба...
Нина опустила голову, чтобы он не видел ее лица.
Он смеялся над ней, но ей было совсем не весело. Волна одиночества, чувства потери накрыла ее. До нее вдруг дошло, как будто ее ослепила молния, какая у нее была здесь жизнь с Генри. Как она привыкла полагаться на него. Без Генри она станет совершенно несчастной. Вчера она так хотела, чтобы он уехал, но теперь, когда он собрался в дорогу, почему она не радуется?
Нэймет подошел к ней, взял за подбородок и нежно приподнял лицо. Она такая красивая, несмотря на то что не успела привести себя в полный порядок. Волосы мокрые. Он вдохнул слабый аромат шампуня. Желание и разочарование сплелись в нем, он тотчас напрягся, едва подошел к Нине. В тот вечер, когда она его отвергла, он просто изнемогал от желания. Всю ночь Генри не мог заснуть. А вчера вечером подхватил в баре какую-то туристку, отправился к ней в ее отель и взял безжалостно и грубо. Но и это не помогло. Еще одной ночи он просто не выдержит.
- Кажется, я смогу наконец избавиться от головной боли, - слабо улыбнувшись, сказала Нина. Она понимала, надо убрать его руки со своего лица, но не двигалась.
- Я думаю, мы увидимся через месяц. - Он смотрел ей прямо в глаза. Могу я получить прощальный поцелуй?
- А ты хочешь? - прошептала Нина.
Генри секунду смотрел на нее, потом наклонился и очень медленно коснулся ее губ, потерся о них легонько, сухо - это напоминало эхо поцелуя.
- Только так? - прошептала Нина.
Генри словно этого и ждал. Он тесно прижался к ней губами, она чувствовала жар его тела, слышала горячее дыхание; волна желания захлестнула ее, она не могла больше терпеть и вся так и потянулась ему навстречу. Генри прижал ее к себе и стал целовать, покусывать, облизывать изнутри нежную губу, потом приник лицом к шее.
- О Боже, как ты хороша! - пробормотал он.
Нина почувствовала, что колени ее слабеют, она выгибалась ему навстречу, совершенно беспомощная, отвечала на его ласки. Генри провел рукой по ее спине, потом стал спускать рубашку с плеч...
- Боже, - ахнула Нина, когда он коснулся ее груди.
- Детка.
Большими пальцами он гладил ее соски и тихо стонал от удовольствия. Нина забыла ему сказать, чтобы он остановился. Она не могла произнести ни слова. Он продвигался очень медленно, но Нина хотела этого, она, наверное, умерла бы, если бы Генри остановился. Не было смущения, двусмысленности, которые она испытывала с Тони, сейчас все было честно и открыто.
Другой рукой Генри провел по ее ноге, стал задирать юбку. Он потянул колготки вниз, осторожно вытряхнул ее из трусиков. Тони должен приехать в десять. "А что, если он появится раньше?" - мелькнула было мысль, но быстро улетучилась. Нина чувствовала, как ноги невольно раздвинулись; его рука скользнула по гладкой коже между бедер, пальцы невероятно нежно гладили внутри.
Генри дышал отрывисто и неровно, а потом вдруг надавил рукой, и сладкая волна удовольствия пробежала по телу Нины, словно рябь по воде. Она вскрикнула, но Генри заглушил ее крик поцелуем. Ноги Нины подкосились, голова пошла кругом, ее желание стало нестерпимым. Они на что-то повалились - кажется, на диван.
- Но у тебя же самолет!
- К черту самолет! Полечу следующим рейсом.
- Но мы не можем, - с трудом сказала Нина.
Генри наклонился и потерся губами об ее ухо. Какой он тяжелый и сильный. Нина двигалась под ним, почти ничего не соображая; ее переполняла животная страсть, и Нина тонула в ней.
- Как ты не права, - прошептал Генри, обхватывая ее руками и слегка приподнимая, податливую, как тряпичная кукла.
Он перевернул ее на живот. Нина откинула голову назад, волосы, словно тяжелый занавес, упали на лицо.
Сквозь спутанные пряди она увидела, как Генри расстегивает ремень, сбрасывает рубашку, стаскивает джинсы.
Грудь его, покрытая колечками жестких волос, оказалась гораздо бледнее лица; замечательные мускулы бугрились, крепкие, но не от тренировок, а естественные и потому совершенные. Сильными бедрами Генри прижал ноги Нины, она чувствовала, как он трется о ее бедра. В животе у Нины что-то сжалось, ее затопило желание.
Генри схватил подол тысячедолларовой юбки и бесцеремонно задрал до талии. Она резко втянула воздух и приподнялась на локтях. Генри хотел закричать во все горло:
Нина была само совершенство. Его возбуждение было так велико, что он мог причинить ей боль. Пальцы Генри немного дрожали, когда он расстегивал лифчик. В позолоченном зеркале напротив он увидел Нину: лицо ее пылало, невероятные груди с черными, словно вишни в сметане, сосками, свисали из расстегнутой рубашки.
Круглая попка была такой аппетитной. Генри приводил домой нескольких девиц и заставлял их раздеваться, но у них были такие скучные, совершенно несексуальные задницы. Но Нина, его Нина! Вот это женщина! Ему надо немедленно войти в нее - или он сейчас же кончит. С невероятной осторожностью Генри раздвинул ее бедра, но Нина нетерпеливо подалась назад, ее тоже мучило желание. Генри наконец взял ее и почувствовал, как она стиснула его внутри и задвигалась вместе с ним. Боже, какая она страстная...
- Тебе нравится? - выдохнул Генри.
Нина почти рыдала. Она чувствовала каждый толчок, видела свое отражение в зеркале, видела, как Генри двигается сзади нее. Руки его нежно ласкали грудь и все тело, он делал это мягко, нежно, терся грудью об ее спину, волосами щекотал кожу, от чего удовольствие Нины становилось все нестерпимее.
- Да...
- Вот так мы должны заниматься любовью. Мы, люди. - Он говорил быстрым шепотом, тяжело дыша.
Его возбужденная плоть снова и снова проникала в нее, и Нине казалось, что это как поцелуй на рассвете, как нежнейшая ласка. Каждый атом ее тела был переполнен наслаждением. - Это самый лучший способ.
- Почему? - задыхаясь, спросила Нина.
Генри еще раз ударил, еще быстрее, еще сильнее, в невероятном ритме он словно что-то вбивал - Потому что так глубже входит. - Он горячо дышал возле ее уха, чувствуя, как она пятится назад, теснее и теснее прижимается к нему, извиваясь от его прикосновений. О Боже, какая она страстная! И такая красивая. Он снова толкнулся. - Просто потому, что вот так глубже входит.
- Генри, - проговорила Нина со странной печалью в голосе.
Но она жаждала его, несомненно. Она двигалась вместе с ним, и Генри ощущал, как чувственность захлестывает ее. Нина вцепилась ему в руку, потянула ко рту и стала целовать. Генри увидел, как она закрыла глаза, приоткрыла губы.
...Нина не могла ни думать, ни двигаться. Удовольствие, желание были настолько огромны, что, казалось, она поднимается на высокой волне, все выше и выше...
Генри подхватил Нину под мышки и притянул еще ближе, он двигался сильнее и сильнее; стена вдруг взорвалась, все поплыло перед глазами. Сотрясаемая оргазмом, рыдая, она выкрикивала его имя.
Стоило Нине закричать, как Генри тоже взорвался и рухнул на нее, расслабившись. Он был абсолютно счастлив. Ему хотелось остаться здесь навсегда.
- Ты должен уйти, - задыхаясь, сказала Нина.
Генри потянулся, поцеловал ее сзади в шею, теплую и мокрую от пота.
- Правда, - настаивала Нина.
Она с трудом встала на ослабшие ноги. Генри смотрел на нее. Черные волосы падали на красивое лицо.
- И это все, что я могу услышать от тебя?
- Все было замечательно. - Нина подошла к нему и поцеловала в затылок. Она что-то скрывает, с неудовольствием подумал Генри. - Правда. У меня встреча, я не могу предстать на ней вот в таком виде.
- Мы повторим. Когда ты приедешь в Лондон.
- Конечно. - Нина бросилась торопливо подбирать одежду, пока Генри натягивал джинсы. - Слушай, может, ты успеешь на свой самолет... Позвони мне, когда долетишь.
Нина чмокнула его в щеку, когда он уходил. Смущенный, Генри обнаружил себя в прихожей в расшнурованных спортивных тапках.
Нина дождалась, когда услышит шаги Генри на лестнице. Потом, ослабев, села на пол и заплакала.
Глава 29
Тони вошел к Нине улыбаясь. Ему понравилось путешествие. Полеты первым классом никогда не были скучными. Миссис Перкинз организовывала все с военной точностью: водителя, отель, апартаменты, - ему оставалось автоматически зарегистрироваться. Служащие повсюду встречали его подобострастно, но он едва обращал на это внимание. Вряд ли Тони Сэвидж вообще видел в них живых людей. Они сливались у него с обоями.
Путешествия служили своеобразным барометром, они показывали, как у него идут дела, какие слухи будоражат общество на этой неделе. Он ожидал посадки в самолет в зале для особо важных персон, так что приходилось смешаться с другими, летевшими первым классом, повертеться среди бизнесменов. Тони изображал чрезвычайное безразличие к перешептываниям за спиной, к заинтересованным взглядам. Но он это любил. Все на него пялились, как школьники на футбольного нападающего, как поклонники на актера Роберта де Ниро.
Началось это в то время, когда его империя обрела силу и "Дракон" в Англии стал крупным хищником. Пик слухов о нем пришелся на момент противостояния с Джеем де Фризом, но когда тот был несправедливо привлечен к суду, слухи разом утихли: напуганные люди предпочитали ничего не говорить о Тони Сэвидже. Иногда он ловил себя на мысли, что тогдашнее время ему нравилось больше всего.
Сегодня он хорошо известен. Потрясающий выкуп "Хелмерз" завершен на прошлой неделе. Тони остался с акциями в руках, а президент - в слезах. По крайней мере такие слухи ходили в Сити. Во время полета о нем шептались, на него бросали притворно-равнодушные взгляды.
Но зависть и любопытство невезучих замечательно действуют на настроение. От внутреннего удовлетворения у него в животе разливалось тепло, как от подогретых круассанов и кофе за завтраком. Если они думают, что у него сейчас все прекрасно, то что они скажут, когда выйдет финансовый вестник, свеженький и хрустящий?
Нинина находка представлялась многообещающей. Он пригласил Лилли Холл на встречу. Уродливая старая карга, но знает, что делает. Фотографии похудевшей мыши и тощих обезьян - это что-то. Опыты на людях потребуют времени. На Западе трудно получить разрешение экспериментировать на человеческих существах, но и это, конечно, чепуха. Как может наука продвигаться вперед без этого? Тони спокойно все обдумал и нашел выход. Маленькие исследовательские научные центры есть в Африке, в Южной Америке, где нищие люди станут драться за возможность заработать двадцать баксов и при этом похудеть. И что еще хорошо - реорганизация исследовательских отделений, которую провела Нина, не даст акциям упасть в цене. Сладостные слухи насчет готовящейся бомбы пойдут гулять, и тогда - Боже мой, сезон открыт! "Дракон" на автопилоте взовьется к звездам и вынесет с собой на орбиту Тони Сэвиджа.
Тони надоело быть большой рыбой в маленьком пруду.
Он наследственный пэр, а поскольку королева уже объявила, что больше не будет создаваться герцогств, - очевидно, она ощутила большое облегчение, когда Черчиллю отказали в возможности стать герцогом Лондона, - он, похоже, уже не сможет подняться выше. Тони прекрасно живет, его уважают, а точнее, боятся. Чарлз И Ричард растут как надо, Моника - ценная вещь в доме... Что ж, в Соединенном Королевстве ему дальше двигаться некуда. В Штатах он был бы маленькой фигурой, не такой, как хитрые ублюдки Хансон и Уайт или этот полуфранцуз сэр Джеймс Голдсмит. Чего Тони отчаянно хотелось бы - так это всемирного успеха. Он жаждал слышать почтительный шепот не только в Хитроу, а и в других аэропортах мира.
Хансон, Уайт и Голдсмит стоят наверху, как все нефтебароны и финансисты, как Джордж Сорос. В мире мало людей такого уровня. Это самый мощный и исключительный клуб. Тони жаждал быть принятым в него. И он чувствовал, что уже стоит на пороге этого клуба.
Нине он великодушно отдал квартиру компании, со всей бело-золотой мебелью, современно оборудованную, с этой немыслимой автоматизацией. Тони был здесь несколько лет назад и уже забыл, как все выглядит. Наверное, девочка в восторге от этой роскоши, подумал он.
Она и понятия не имеет, что делает для "Дракона". Во всяком случае, не полностью осознает, чего заслуживает на самом деле за свои мозги и усердие.
- Моя дорогая девочка, ты выглядишь превосходно, - с теплотой в голосе произнес Тони.
Она действительно выглядела хорошо. Он сразу ощутил приятно шевельнувшееся желание. Нина была в струящемся бежевато-розовом костюме, цвет которого подчеркивал смоль волос и белизну кожи. Опытный глаз Тони определил крой мастера - этот сдержанный наряд наверняка от Ральфа Лорена. Юбка доходит строго до колена, пуговицы застегнуты чуть ниже того места, откуда ноги растут. Он ухмыльнулся. Косметики было мало: немного румян и губная помада цвета клевера. Тони потянул носом воздух, но не уловил запаха духов. Как забавно, у нее всегда такой деловой вид. И вообще казалось, что он с ней не спал.
- Спасибо. Надеюсь, ты хорошо долетел?
- Вполне, дорогая, благодарю.
- Замечательно... - Нина откинула прядь волос, упавшую на глаза. - Ну что, сразу приступим?
- Меня вполне устраивает, - сказал Тони и приподнял плечо, собираясь сбросить кашемировое пальто.
- Нет. - Нина остановила его, подняв руку.
Он посмотрел на нее и увидел, что девушка густо покраснела.
- Я имела в виду не это...
Тони быстро взглянул на нее.
- А в чем проблема?
- Нет проблем. Нам надо многое обсудить. Поговорить о работе, о твоей дочери. Я думаю, к этому надо приступить сразу же.
- Ну что ж, ты права. - Сэвидж снова надел пальто. - Пойдем поедим. Бизнес превыше всяких удовольствий, я так понимаю?
***
Тони привел ее в отель "Мерси". Страх еще крепче стиснул сердце Нины, когда она увидела реакцию ресторанных служащих. Они сразу узнали его. Принялись кланяться, суетиться, провожая их к уединенному столику в тени декоративного дерева. Она подумала: они все ждут, что после еды, на закуску, он поведет ее наверх.
Пока Тони уверенно делал заказ на двоих, Нина открыла папку. Во рту у нее все пересохло, сердце судорожно трепыхалось. Неужели она всегда знала, что он за тип? Но когда он сидит прямо перед тобой, это совсем другое дело. Ястребиный взгляд, которым он обводил зал, словно искал жертву. Нина знала, он и за ней так же следит, этот могущественный человек, раздевающий ее глазами, осматривающий ее, как фермер телку на ярмарке крупного рогатого скота. В Лондоне ей это нравилось, но теперь она встретила Генри Нэймета. И все переменилось. У нее будто открылись глаза. Дорогие украшения, грубая чувственность начали раздражать Нину Рот Сидя здесь в ожидании, когда официант привезет на сервировочном столике шампанское, она увидела ясно, почему ей захотелось отдать браслет с опалами и сапфирами Аните Казавшееся щедростью на самом деле было чем-то совсем другим. Тони это понимал, и ей следовало понять. Но она была слишком труслива, чтобы прислушаться к себе. Он заставлял ее носить подаренные им украшения, потому что ей не хотелось надевать их. А не хотелось ей потому, что они служили доказательством того, что она его собственность. Его игрушка. Которую он одаривает тем, что нравится ему самому.
Теперь Нина могла определить словами это смутное чувство неловкости, которое у нее всегда было. Таким путем Тони заставлял ее ощущать себя проституткой высшего разряда.
Тони склонился над ней, наливая в фужер шампанское. Нина вдохнула аромат его лосьона после бритья, и ей пришлось подавить в себе импульсивное желание отпрянуть. О Боже, нервно подумала она. Надо сказать ему, что все кончено. Размышляя, как он это воспримет, Нина словно окаменела.
- Выпьем за "Дракона". Пусть он расправит крылья и полетит, улыбнулся Тони, чокаясь с ней.
Официанты принялись класть еду на тарелки. Тушеную телятину, трюфели в белом винном соусе. Было вкусно, но Нина едва ощущала это Ужасно нервничая, она подала боссу квартальный отчет, над которым потела целую неделю.
Тони пробежал его, потом поднял глаза на Нину и одобрительно кивнул. Откинулся назад и стал читать.
Медленно.
- Очень хорошо. - В голосе патриция слышалось удовлетворение. - Очень хорошо. Именно то, что надо.
- Я получу повышение? - Нина набралась мужества. Она ведь обеспечила успех "Дракона", нашла Лилли и провела реорганизацию.
- Нина, - Тони с некоторым удивлением посмотрел на нее. - Ты ведь только что получила повышение.
Что подумают твои коллеги?
- Я только старший управляющий. Это почти ничто. И вообще, с каких это пор ты стал обращать внимание на мнение твоих работников? - Нина вскинула брови и посмотрела прямо в лицо Тони.
Тони Сэвидж легонько кивнул.
- Ты работаешь очень хорошо.
- Я создала новое отделение, сэр, и скоро выйдет вестник.
- Сэр? Мы разве сегодня на официальной ноте? - Тони насадил на вилку кусочек телятины и трюфель, потом сделал едва уловимое движение левой рукой; "Роллекс" блеснул на солнце. Тони прекращал дискуссию. - Идея-то была очень простая.
Нина не стала настаивать, но ее охватило раздражение. Простая? Может быть. Но никто из его позолоченных подхалимов не додумался до этого, а ведь именно благодаря простым идеям создаются империи в бизнесе.
Ну ладно. Как только ее доклад будет опубликован, думала Нина, ее позиции укрепятся. Она не сомневалась, что акции "Дракона" взлетят до потолка. А в связи с этим охотники за мозгами примутся звонить, посыплются соблазнительные предложения от других фирм.
Тони должен будет оплатить ей результаты.
Терпение - это хорошее качество.
- Лучше поговорим об Элизабет.
Легкая тень набежала на лицо Кэрхейвена в ту же секунду, как только прозвучало это имя.
- Да, она становится все более известной, мало у кого из британских спортсменов есть шанс на этих Игpax, - сказал Тони, - так что порадуй меня чем-нибудь, скажи, когда этот тип намерен сделать ей предложение.
Нина втянула воздух.
- Боюсь, что не могу. Вообще я не думаю, что они еще вместе. - Она наблюдала, как темнеет лицо Тони. - Сейчас, перед самыми Играми, невозможно проверить, что у них за отношения. Элизабет не тренируется с командой, она ни с кем не общается: она только катается и работает.
- Не верю, - сердито заявил Тони.
Нину охватила дрожь. О Боже!
- Но есть еще кое-что. Относительно "Золота Дракона".
- А что? Ах да, маленькая пилюлька. Ей удалось что-то сделать? Она получила несколько заказов от "Бутс"? - Тони отпил глоток шампанского, потом еще глоток и снова наполнил бокал. Его настроение флиртовать испарилось. Забавно, но Нина почти ясно видела, как зубчики шестеренок в его мозгах крутятся, работают, анализируют проблему. Тони Сэвидж походил на стервятника, кружащегося над мертвецом. - Может, дать ей несколько продуктов в Соединенном Королевстве, пускай поиграет, пока мы дождемся момента и она выйдет замуж и отбудет за океан? По крайней мере она уймется.
Исчезнет. - Тони почти выплюнул следующие слова:
- И не будет маячить перед глазами.
- Боюсь, что нет. Нет, если я верно поняла цифры, которые она мне дала. Она попыталась скрыть истинный размах работы, но если читать между строк... В общем, леди Элизабет пытается запустить "Золото" в Европе. Она имеет дело напрямую с национальными учреждениями, разговаривает с немецкими и французскими агентствами и, похоже, бюджет свой черпает прямо из центрального фонда Наступило грозное молчание. Тони Сэвидж отложил нож и вилку и уставился на Нину.
- Ну, может, я неверно поняла, - пробормотала Нина - Ясно. - Голос графа стал ледяным. - От чьего имени она это делает? Как ей удалось добраться до наших денег?
- Я думаю, она это делает от твоего имени - она ссылается на тебя в той корреспонденции, которую я видела. Она просто приказывает, а они полагают, что у нее на это есть право.
- Ты серьезно?
- Да, сэр. "Дракон" - семейная компания. Леди Элизабет - твоя дочь, она продала много пилюль. Может, они думают, что это естественное расширение бизнеса. Никто не осмеливается усомниться и кинуть вызов Сэвиджам. И я должна сказать, это довольно смело и оригинально. - Нина вынуждена была сделать подобное признание, хотя ненавидела эту принцессу. Но, надо отдать должное Элизабет, она действует чертовски смело. От менее въедливого человека, чем Нина Рот, она могла бы это скрыть. И поставить папочку перед успехом "Золота Дракона" во всей Европе как перед свершившимся фактом. Нина попыталась улыбнуться Тони. - Дочь пошла в отца, я думаю.
Граф резко вскинул голову. Его глаза смотрели сквозь Нину. Ярость пылала в них, как раскаленные угли. И эта ярость была настолько сильна, что Нина невольно съежилась.
- У меня нет дочери, - заявил Тони Сэвидж.
***
- Нет! - голос Джека звучал нетерпеливо, почти надменно и пренебрежительно.
Элизабет стало больно, как от удара кнутом. Ублюдок! Она спускалась с гор, извивалась перед ним уже несколько часов, пытаясь следовать каждому окрику. До тех пор, пока спина и поясница не заныли, а мир не слился в неясную картину летящего мимо снега и леса.
- Немного влево, потом вправо, пригнись, чтобы вписаться в поворот! кричал он, когда она так резко затормозила, что лыжи зарылись в снег.
Элизабет тяжело дышала, лицо под шлемом побагровело. Этот проклятый Джек! Если бы он был хоть чуточку хуже в своем супергиганте, а у нее было бы хоть что-то" чтобы ему показать! Тогда этот высокомерный американец не выставлялся бы перед ней, демонстрируя свою совершенную технику. Элизабет смотрела на него в отчаянии.
Рядом с грациозным и точным Джеком она чувствовала себя неуклюжим толстым увальнем, пытающимся танцевать "Лебединое озеро". Тэйлор, такой большой и сильный, откуда же у него эта невероятная легкость? Он совершал повороты так, будто его контролировал компьютер. Джек Тэйлор, техасский лыжник-автомат.
- Я стараюсь изо всех сил! - крикнула Элизабет.
Джек покачал головой и указал на ее шлем.
- Знаешь, миледи, ты должна делать лучше, чем сейчас.
Перчатки из лайкры запутались в ремешках, когда она срывала с себя шлем. Копна рыжеватых волос вырвалась на свободу и упала на плечи. Волосы сверкали на солнце, и Джек с трудом подавил желание, немедленно охватившее его. Черт побери! Он хотел ее прямо здесь, прямо сейчас, и только...
- Боже мой, да я понимаю и изо всех сил стараюсь!
Неужели ты не можешь хоть немного поддержать меня, воодушевить?
- Я мог бы, но не стану, - ответил Джек. Его красивое лицо после долгой тренировки выглядело так, будто он только что завершил всего лишь приятную прогулку.
А Элизабет чувствовала себя развалюхой, и это злило ее сегодня сильно, как никогда.
- Я не британец, милая, и я здесь не для того, чтобы размахивать национальным флагом и просить у тебя автограф.
- Что ты хочешь этим сказать?! - крикнула Элизабет.
- Я хочу сказать, что тебе надо работать гораздо больше. - Джек слегка приподнял лыжную палку и легонько коснулся ее груди. - Тебе надо перестать опаздывать, пропускать тренировки, играть в бизнес-леди.
- Я делаю настоящее дело...
- Да брось. - Джек был слишком раздражен, чтобы выслушивать всякую чепуху. - У тебя нет будущего в "Драконе", ты сама знаешь. Ты просто из эгоизма соперничаешь с отцом и можешь лишить Британию шанса на золото Олимпиады.
- Джек, я не знаю, с чего начать.
- Тогда и не начинай. - Темные глаза Джека смотрели сурово. - Мир тебе ничем не обязан, принцесса. У тебя нет образования, нет опыта, но ты почему-то думаешь, что стоит сунуться в бизнес, как сразу получишь все, что хочешь, и завоюешь мир.
Элизабет ничего не ответила.
- У тебя же есть талант. Так что хватит болтаться, иначе ничего не выиграешь, чемпионка. Ты окажешься в тупике, - заключил он.
Она спрыснула себя духами "Джой", его любимыми, и кинулась открывать дверь.
В дверях стоял Генри Нэймет. В руках у него была видеокассета и пакет с кукурузными хлопьями.
Нина ахнула, но очень быстро пришла в себя.
- Генри? Проходи. Извини, я ожидала кое-кого другого.
- Я догадался. - Генри вошел, глядя на нее сверху вниз. Он был в джинсах, в беговых туфлях, в свитере, с плеча свисал потрепанный рюкзак цвета хаки. - Тони?
Я думал, он всегда "граф" или "лорд Кэрхейвен". Какая-нибудь феодальная чепуха вроде этой.
Нине хотелось умереть.
- Ну, обычно я называю его так при посторонних - он все-таки босс, я должна выказывать уважение.
- А что - не на людях вы друзья?
- Ну, я бы не сказала - друзья, - уклончиво ответила Нина. - Не в прямом смысле друзья...
- Это хорошо. - Красивое, открытое лицо Нэймета сморщилось в легкую гримасу недовольства. - Он энергичный человек, но я слышал об этом типе довольно много дурного.
- Ну, удачливым людям врагов не занимать.
- О'кей, о'кей, если он тебе нравится... - Генри подал ей кассету и воздушную кукурузу. - Принес тебе игру и еще кое-что. На случай, если для тебя это так много значит... В общем, прощальный подарок.
- Как это? - спросила Нина, прижав видеокассету к груди. Она поверить не могла в то отчаяние, которое вдруг ее охватило. - А ты куда направляешься?
- В Англию, дорогая. Помнишь? В Лондон.
- Но я думала...
- И я тоже так думал. Но Лилли должна находиться в одном месте, она говорит, что ожидает интересных результатов в последней группе мышей.
- А для чего ей надо, чтобы ты с ней ехал? - Нина откинула волосы с глаз. - Ты же занимаешься компьютерами.
- Она настаивает. А я не люблю ее подводить, - ответил Генри. Он подошел к ней немного ближе. - Похоже, ты взволнована? Так что все эти крики, борьба...
Нина опустила голову, чтобы он не видел ее лица.
Он смеялся над ней, но ей было совсем не весело. Волна одиночества, чувства потери накрыла ее. До нее вдруг дошло, как будто ее ослепила молния, какая у нее была здесь жизнь с Генри. Как она привыкла полагаться на него. Без Генри она станет совершенно несчастной. Вчера она так хотела, чтобы он уехал, но теперь, когда он собрался в дорогу, почему она не радуется?
Нэймет подошел к ней, взял за подбородок и нежно приподнял лицо. Она такая красивая, несмотря на то что не успела привести себя в полный порядок. Волосы мокрые. Он вдохнул слабый аромат шампуня. Желание и разочарование сплелись в нем, он тотчас напрягся, едва подошел к Нине. В тот вечер, когда она его отвергла, он просто изнемогал от желания. Всю ночь Генри не мог заснуть. А вчера вечером подхватил в баре какую-то туристку, отправился к ней в ее отель и взял безжалостно и грубо. Но и это не помогло. Еще одной ночи он просто не выдержит.
- Кажется, я смогу наконец избавиться от головной боли, - слабо улыбнувшись, сказала Нина. Она понимала, надо убрать его руки со своего лица, но не двигалась.
- Я думаю, мы увидимся через месяц. - Он смотрел ей прямо в глаза. Могу я получить прощальный поцелуй?
- А ты хочешь? - прошептала Нина.
Генри секунду смотрел на нее, потом наклонился и очень медленно коснулся ее губ, потерся о них легонько, сухо - это напоминало эхо поцелуя.
- Только так? - прошептала Нина.
Генри словно этого и ждал. Он тесно прижался к ней губами, она чувствовала жар его тела, слышала горячее дыхание; волна желания захлестнула ее, она не могла больше терпеть и вся так и потянулась ему навстречу. Генри прижал ее к себе и стал целовать, покусывать, облизывать изнутри нежную губу, потом приник лицом к шее.
- О Боже, как ты хороша! - пробормотал он.
Нина почувствовала, что колени ее слабеют, она выгибалась ему навстречу, совершенно беспомощная, отвечала на его ласки. Генри провел рукой по ее спине, потом стал спускать рубашку с плеч...
- Боже, - ахнула Нина, когда он коснулся ее груди.
- Детка.
Большими пальцами он гладил ее соски и тихо стонал от удовольствия. Нина забыла ему сказать, чтобы он остановился. Она не могла произнести ни слова. Он продвигался очень медленно, но Нина хотела этого, она, наверное, умерла бы, если бы Генри остановился. Не было смущения, двусмысленности, которые она испытывала с Тони, сейчас все было честно и открыто.
Другой рукой Генри провел по ее ноге, стал задирать юбку. Он потянул колготки вниз, осторожно вытряхнул ее из трусиков. Тони должен приехать в десять. "А что, если он появится раньше?" - мелькнула было мысль, но быстро улетучилась. Нина чувствовала, как ноги невольно раздвинулись; его рука скользнула по гладкой коже между бедер, пальцы невероятно нежно гладили внутри.
Генри дышал отрывисто и неровно, а потом вдруг надавил рукой, и сладкая волна удовольствия пробежала по телу Нины, словно рябь по воде. Она вскрикнула, но Генри заглушил ее крик поцелуем. Ноги Нины подкосились, голова пошла кругом, ее желание стало нестерпимым. Они на что-то повалились - кажется, на диван.
- Но у тебя же самолет!
- К черту самолет! Полечу следующим рейсом.
- Но мы не можем, - с трудом сказала Нина.
Генри наклонился и потерся губами об ее ухо. Какой он тяжелый и сильный. Нина двигалась под ним, почти ничего не соображая; ее переполняла животная страсть, и Нина тонула в ней.
- Как ты не права, - прошептал Генри, обхватывая ее руками и слегка приподнимая, податливую, как тряпичная кукла.
Он перевернул ее на живот. Нина откинула голову назад, волосы, словно тяжелый занавес, упали на лицо.
Сквозь спутанные пряди она увидела, как Генри расстегивает ремень, сбрасывает рубашку, стаскивает джинсы.
Грудь его, покрытая колечками жестких волос, оказалась гораздо бледнее лица; замечательные мускулы бугрились, крепкие, но не от тренировок, а естественные и потому совершенные. Сильными бедрами Генри прижал ноги Нины, она чувствовала, как он трется о ее бедра. В животе у Нины что-то сжалось, ее затопило желание.
Генри схватил подол тысячедолларовой юбки и бесцеремонно задрал до талии. Она резко втянула воздух и приподнялась на локтях. Генри хотел закричать во все горло:
Нина была само совершенство. Его возбуждение было так велико, что он мог причинить ей боль. Пальцы Генри немного дрожали, когда он расстегивал лифчик. В позолоченном зеркале напротив он увидел Нину: лицо ее пылало, невероятные груди с черными, словно вишни в сметане, сосками, свисали из расстегнутой рубашки.
Круглая попка была такой аппетитной. Генри приводил домой нескольких девиц и заставлял их раздеваться, но у них были такие скучные, совершенно несексуальные задницы. Но Нина, его Нина! Вот это женщина! Ему надо немедленно войти в нее - или он сейчас же кончит. С невероятной осторожностью Генри раздвинул ее бедра, но Нина нетерпеливо подалась назад, ее тоже мучило желание. Генри наконец взял ее и почувствовал, как она стиснула его внутри и задвигалась вместе с ним. Боже, какая она страстная...
- Тебе нравится? - выдохнул Генри.
Нина почти рыдала. Она чувствовала каждый толчок, видела свое отражение в зеркале, видела, как Генри двигается сзади нее. Руки его нежно ласкали грудь и все тело, он делал это мягко, нежно, терся грудью об ее спину, волосами щекотал кожу, от чего удовольствие Нины становилось все нестерпимее.
- Да...
- Вот так мы должны заниматься любовью. Мы, люди. - Он говорил быстрым шепотом, тяжело дыша.
Его возбужденная плоть снова и снова проникала в нее, и Нине казалось, что это как поцелуй на рассвете, как нежнейшая ласка. Каждый атом ее тела был переполнен наслаждением. - Это самый лучший способ.
- Почему? - задыхаясь, спросила Нина.
Генри еще раз ударил, еще быстрее, еще сильнее, в невероятном ритме он словно что-то вбивал - Потому что так глубже входит. - Он горячо дышал возле ее уха, чувствуя, как она пятится назад, теснее и теснее прижимается к нему, извиваясь от его прикосновений. О Боже, какая она страстная! И такая красивая. Он снова толкнулся. - Просто потому, что вот так глубже входит.
- Генри, - проговорила Нина со странной печалью в голосе.
Но она жаждала его, несомненно. Она двигалась вместе с ним, и Генри ощущал, как чувственность захлестывает ее. Нина вцепилась ему в руку, потянула ко рту и стала целовать. Генри увидел, как она закрыла глаза, приоткрыла губы.
...Нина не могла ни думать, ни двигаться. Удовольствие, желание были настолько огромны, что, казалось, она поднимается на высокой волне, все выше и выше...
Генри подхватил Нину под мышки и притянул еще ближе, он двигался сильнее и сильнее; стена вдруг взорвалась, все поплыло перед глазами. Сотрясаемая оргазмом, рыдая, она выкрикивала его имя.
Стоило Нине закричать, как Генри тоже взорвался и рухнул на нее, расслабившись. Он был абсолютно счастлив. Ему хотелось остаться здесь навсегда.
- Ты должен уйти, - задыхаясь, сказала Нина.
Генри потянулся, поцеловал ее сзади в шею, теплую и мокрую от пота.
- Правда, - настаивала Нина.
Она с трудом встала на ослабшие ноги. Генри смотрел на нее. Черные волосы падали на красивое лицо.
- И это все, что я могу услышать от тебя?
- Все было замечательно. - Нина подошла к нему и поцеловала в затылок. Она что-то скрывает, с неудовольствием подумал Генри. - Правда. У меня встреча, я не могу предстать на ней вот в таком виде.
- Мы повторим. Когда ты приедешь в Лондон.
- Конечно. - Нина бросилась торопливо подбирать одежду, пока Генри натягивал джинсы. - Слушай, может, ты успеешь на свой самолет... Позвони мне, когда долетишь.
Нина чмокнула его в щеку, когда он уходил. Смущенный, Генри обнаружил себя в прихожей в расшнурованных спортивных тапках.
Нина дождалась, когда услышит шаги Генри на лестнице. Потом, ослабев, села на пол и заплакала.
Глава 29
Тони вошел к Нине улыбаясь. Ему понравилось путешествие. Полеты первым классом никогда не были скучными. Миссис Перкинз организовывала все с военной точностью: водителя, отель, апартаменты, - ему оставалось автоматически зарегистрироваться. Служащие повсюду встречали его подобострастно, но он едва обращал на это внимание. Вряд ли Тони Сэвидж вообще видел в них живых людей. Они сливались у него с обоями.
Путешествия служили своеобразным барометром, они показывали, как у него идут дела, какие слухи будоражат общество на этой неделе. Он ожидал посадки в самолет в зале для особо важных персон, так что приходилось смешаться с другими, летевшими первым классом, повертеться среди бизнесменов. Тони изображал чрезвычайное безразличие к перешептываниям за спиной, к заинтересованным взглядам. Но он это любил. Все на него пялились, как школьники на футбольного нападающего, как поклонники на актера Роберта де Ниро.
Началось это в то время, когда его империя обрела силу и "Дракон" в Англии стал крупным хищником. Пик слухов о нем пришелся на момент противостояния с Джеем де Фризом, но когда тот был несправедливо привлечен к суду, слухи разом утихли: напуганные люди предпочитали ничего не говорить о Тони Сэвидже. Иногда он ловил себя на мысли, что тогдашнее время ему нравилось больше всего.
Сегодня он хорошо известен. Потрясающий выкуп "Хелмерз" завершен на прошлой неделе. Тони остался с акциями в руках, а президент - в слезах. По крайней мере такие слухи ходили в Сити. Во время полета о нем шептались, на него бросали притворно-равнодушные взгляды.
Но зависть и любопытство невезучих замечательно действуют на настроение. От внутреннего удовлетворения у него в животе разливалось тепло, как от подогретых круассанов и кофе за завтраком. Если они думают, что у него сейчас все прекрасно, то что они скажут, когда выйдет финансовый вестник, свеженький и хрустящий?
Нинина находка представлялась многообещающей. Он пригласил Лилли Холл на встречу. Уродливая старая карга, но знает, что делает. Фотографии похудевшей мыши и тощих обезьян - это что-то. Опыты на людях потребуют времени. На Западе трудно получить разрешение экспериментировать на человеческих существах, но и это, конечно, чепуха. Как может наука продвигаться вперед без этого? Тони спокойно все обдумал и нашел выход. Маленькие исследовательские научные центры есть в Африке, в Южной Америке, где нищие люди станут драться за возможность заработать двадцать баксов и при этом похудеть. И что еще хорошо - реорганизация исследовательских отделений, которую провела Нина, не даст акциям упасть в цене. Сладостные слухи насчет готовящейся бомбы пойдут гулять, и тогда - Боже мой, сезон открыт! "Дракон" на автопилоте взовьется к звездам и вынесет с собой на орбиту Тони Сэвиджа.
Тони надоело быть большой рыбой в маленьком пруду.
Он наследственный пэр, а поскольку королева уже объявила, что больше не будет создаваться герцогств, - очевидно, она ощутила большое облегчение, когда Черчиллю отказали в возможности стать герцогом Лондона, - он, похоже, уже не сможет подняться выше. Тони прекрасно живет, его уважают, а точнее, боятся. Чарлз И Ричард растут как надо, Моника - ценная вещь в доме... Что ж, в Соединенном Королевстве ему дальше двигаться некуда. В Штатах он был бы маленькой фигурой, не такой, как хитрые ублюдки Хансон и Уайт или этот полуфранцуз сэр Джеймс Голдсмит. Чего Тони отчаянно хотелось бы - так это всемирного успеха. Он жаждал слышать почтительный шепот не только в Хитроу, а и в других аэропортах мира.
Хансон, Уайт и Голдсмит стоят наверху, как все нефтебароны и финансисты, как Джордж Сорос. В мире мало людей такого уровня. Это самый мощный и исключительный клуб. Тони жаждал быть принятым в него. И он чувствовал, что уже стоит на пороге этого клуба.
Нине он великодушно отдал квартиру компании, со всей бело-золотой мебелью, современно оборудованную, с этой немыслимой автоматизацией. Тони был здесь несколько лет назад и уже забыл, как все выглядит. Наверное, девочка в восторге от этой роскоши, подумал он.
Она и понятия не имеет, что делает для "Дракона". Во всяком случае, не полностью осознает, чего заслуживает на самом деле за свои мозги и усердие.
- Моя дорогая девочка, ты выглядишь превосходно, - с теплотой в голосе произнес Тони.
Она действительно выглядела хорошо. Он сразу ощутил приятно шевельнувшееся желание. Нина была в струящемся бежевато-розовом костюме, цвет которого подчеркивал смоль волос и белизну кожи. Опытный глаз Тони определил крой мастера - этот сдержанный наряд наверняка от Ральфа Лорена. Юбка доходит строго до колена, пуговицы застегнуты чуть ниже того места, откуда ноги растут. Он ухмыльнулся. Косметики было мало: немного румян и губная помада цвета клевера. Тони потянул носом воздух, но не уловил запаха духов. Как забавно, у нее всегда такой деловой вид. И вообще казалось, что он с ней не спал.
- Спасибо. Надеюсь, ты хорошо долетел?
- Вполне, дорогая, благодарю.
- Замечательно... - Нина откинула прядь волос, упавшую на глаза. - Ну что, сразу приступим?
- Меня вполне устраивает, - сказал Тони и приподнял плечо, собираясь сбросить кашемировое пальто.
- Нет. - Нина остановила его, подняв руку.
Он посмотрел на нее и увидел, что девушка густо покраснела.
- Я имела в виду не это...
Тони быстро взглянул на нее.
- А в чем проблема?
- Нет проблем. Нам надо многое обсудить. Поговорить о работе, о твоей дочери. Я думаю, к этому надо приступить сразу же.
- Ну что ж, ты права. - Сэвидж снова надел пальто. - Пойдем поедим. Бизнес превыше всяких удовольствий, я так понимаю?
***
Тони привел ее в отель "Мерси". Страх еще крепче стиснул сердце Нины, когда она увидела реакцию ресторанных служащих. Они сразу узнали его. Принялись кланяться, суетиться, провожая их к уединенному столику в тени декоративного дерева. Она подумала: они все ждут, что после еды, на закуску, он поведет ее наверх.
Пока Тони уверенно делал заказ на двоих, Нина открыла папку. Во рту у нее все пересохло, сердце судорожно трепыхалось. Неужели она всегда знала, что он за тип? Но когда он сидит прямо перед тобой, это совсем другое дело. Ястребиный взгляд, которым он обводил зал, словно искал жертву. Нина знала, он и за ней так же следит, этот могущественный человек, раздевающий ее глазами, осматривающий ее, как фермер телку на ярмарке крупного рогатого скота. В Лондоне ей это нравилось, но теперь она встретила Генри Нэймета. И все переменилось. У нее будто открылись глаза. Дорогие украшения, грубая чувственность начали раздражать Нину Рот Сидя здесь в ожидании, когда официант привезет на сервировочном столике шампанское, она увидела ясно, почему ей захотелось отдать браслет с опалами и сапфирами Аните Казавшееся щедростью на самом деле было чем-то совсем другим. Тони это понимал, и ей следовало понять. Но она была слишком труслива, чтобы прислушаться к себе. Он заставлял ее носить подаренные им украшения, потому что ей не хотелось надевать их. А не хотелось ей потому, что они служили доказательством того, что она его собственность. Его игрушка. Которую он одаривает тем, что нравится ему самому.
Теперь Нина могла определить словами это смутное чувство неловкости, которое у нее всегда было. Таким путем Тони заставлял ее ощущать себя проституткой высшего разряда.
Тони склонился над ней, наливая в фужер шампанское. Нина вдохнула аромат его лосьона после бритья, и ей пришлось подавить в себе импульсивное желание отпрянуть. О Боже, нервно подумала она. Надо сказать ему, что все кончено. Размышляя, как он это воспримет, Нина словно окаменела.
- Выпьем за "Дракона". Пусть он расправит крылья и полетит, улыбнулся Тони, чокаясь с ней.
Официанты принялись класть еду на тарелки. Тушеную телятину, трюфели в белом винном соусе. Было вкусно, но Нина едва ощущала это Ужасно нервничая, она подала боссу квартальный отчет, над которым потела целую неделю.
Тони пробежал его, потом поднял глаза на Нину и одобрительно кивнул. Откинулся назад и стал читать.
Медленно.
- Очень хорошо. - В голосе патриция слышалось удовлетворение. - Очень хорошо. Именно то, что надо.
- Я получу повышение? - Нина набралась мужества. Она ведь обеспечила успех "Дракона", нашла Лилли и провела реорганизацию.
- Нина, - Тони с некоторым удивлением посмотрел на нее. - Ты ведь только что получила повышение.
Что подумают твои коллеги?
- Я только старший управляющий. Это почти ничто. И вообще, с каких это пор ты стал обращать внимание на мнение твоих работников? - Нина вскинула брови и посмотрела прямо в лицо Тони.
Тони Сэвидж легонько кивнул.
- Ты работаешь очень хорошо.
- Я создала новое отделение, сэр, и скоро выйдет вестник.
- Сэр? Мы разве сегодня на официальной ноте? - Тони насадил на вилку кусочек телятины и трюфель, потом сделал едва уловимое движение левой рукой; "Роллекс" блеснул на солнце. Тони прекращал дискуссию. - Идея-то была очень простая.
Нина не стала настаивать, но ее охватило раздражение. Простая? Может быть. Но никто из его позолоченных подхалимов не додумался до этого, а ведь именно благодаря простым идеям создаются империи в бизнесе.
Ну ладно. Как только ее доклад будет опубликован, думала Нина, ее позиции укрепятся. Она не сомневалась, что акции "Дракона" взлетят до потолка. А в связи с этим охотники за мозгами примутся звонить, посыплются соблазнительные предложения от других фирм.
Тони должен будет оплатить ей результаты.
Терпение - это хорошее качество.
- Лучше поговорим об Элизабет.
Легкая тень набежала на лицо Кэрхейвена в ту же секунду, как только прозвучало это имя.
- Да, она становится все более известной, мало у кого из британских спортсменов есть шанс на этих Игpax, - сказал Тони, - так что порадуй меня чем-нибудь, скажи, когда этот тип намерен сделать ей предложение.
Нина втянула воздух.
- Боюсь, что не могу. Вообще я не думаю, что они еще вместе. - Она наблюдала, как темнеет лицо Тони. - Сейчас, перед самыми Играми, невозможно проверить, что у них за отношения. Элизабет не тренируется с командой, она ни с кем не общается: она только катается и работает.
- Не верю, - сердито заявил Тони.
Нину охватила дрожь. О Боже!
- Но есть еще кое-что. Относительно "Золота Дракона".
- А что? Ах да, маленькая пилюлька. Ей удалось что-то сделать? Она получила несколько заказов от "Бутс"? - Тони отпил глоток шампанского, потом еще глоток и снова наполнил бокал. Его настроение флиртовать испарилось. Забавно, но Нина почти ясно видела, как зубчики шестеренок в его мозгах крутятся, работают, анализируют проблему. Тони Сэвидж походил на стервятника, кружащегося над мертвецом. - Может, дать ей несколько продуктов в Соединенном Королевстве, пускай поиграет, пока мы дождемся момента и она выйдет замуж и отбудет за океан? По крайней мере она уймется.
Исчезнет. - Тони почти выплюнул следующие слова:
- И не будет маячить перед глазами.
- Боюсь, что нет. Нет, если я верно поняла цифры, которые она мне дала. Она попыталась скрыть истинный размах работы, но если читать между строк... В общем, леди Элизабет пытается запустить "Золото" в Европе. Она имеет дело напрямую с национальными учреждениями, разговаривает с немецкими и французскими агентствами и, похоже, бюджет свой черпает прямо из центрального фонда Наступило грозное молчание. Тони Сэвидж отложил нож и вилку и уставился на Нину.
- Ну, может, я неверно поняла, - пробормотала Нина - Ясно. - Голос графа стал ледяным. - От чьего имени она это делает? Как ей удалось добраться до наших денег?
- Я думаю, она это делает от твоего имени - она ссылается на тебя в той корреспонденции, которую я видела. Она просто приказывает, а они полагают, что у нее на это есть право.
- Ты серьезно?
- Да, сэр. "Дракон" - семейная компания. Леди Элизабет - твоя дочь, она продала много пилюль. Может, они думают, что это естественное расширение бизнеса. Никто не осмеливается усомниться и кинуть вызов Сэвиджам. И я должна сказать, это довольно смело и оригинально. - Нина вынуждена была сделать подобное признание, хотя ненавидела эту принцессу. Но, надо отдать должное Элизабет, она действует чертовски смело. От менее въедливого человека, чем Нина Рот, она могла бы это скрыть. И поставить папочку перед успехом "Золота Дракона" во всей Европе как перед свершившимся фактом. Нина попыталась улыбнуться Тони. - Дочь пошла в отца, я думаю.
Граф резко вскинул голову. Его глаза смотрели сквозь Нину. Ярость пылала в них, как раскаленные угли. И эта ярость была настолько сильна, что Нина невольно съежилась.
- У меня нет дочери, - заявил Тони Сэвидж.
***
- Нет! - голос Джека звучал нетерпеливо, почти надменно и пренебрежительно.
Элизабет стало больно, как от удара кнутом. Ублюдок! Она спускалась с гор, извивалась перед ним уже несколько часов, пытаясь следовать каждому окрику. До тех пор, пока спина и поясница не заныли, а мир не слился в неясную картину летящего мимо снега и леса.
- Немного влево, потом вправо, пригнись, чтобы вписаться в поворот! кричал он, когда она так резко затормозила, что лыжи зарылись в снег.
Элизабет тяжело дышала, лицо под шлемом побагровело. Этот проклятый Джек! Если бы он был хоть чуточку хуже в своем супергиганте, а у нее было бы хоть что-то" чтобы ему показать! Тогда этот высокомерный американец не выставлялся бы перед ней, демонстрируя свою совершенную технику. Элизабет смотрела на него в отчаянии.
Рядом с грациозным и точным Джеком она чувствовала себя неуклюжим толстым увальнем, пытающимся танцевать "Лебединое озеро". Тэйлор, такой большой и сильный, откуда же у него эта невероятная легкость? Он совершал повороты так, будто его контролировал компьютер. Джек Тэйлор, техасский лыжник-автомат.
- Я стараюсь изо всех сил! - крикнула Элизабет.
Джек покачал головой и указал на ее шлем.
- Знаешь, миледи, ты должна делать лучше, чем сейчас.
Перчатки из лайкры запутались в ремешках, когда она срывала с себя шлем. Копна рыжеватых волос вырвалась на свободу и упала на плечи. Волосы сверкали на солнце, и Джек с трудом подавил желание, немедленно охватившее его. Черт побери! Он хотел ее прямо здесь, прямо сейчас, и только...
- Боже мой, да я понимаю и изо всех сил стараюсь!
Неужели ты не можешь хоть немного поддержать меня, воодушевить?
- Я мог бы, но не стану, - ответил Джек. Его красивое лицо после долгой тренировки выглядело так, будто он только что завершил всего лишь приятную прогулку.
А Элизабет чувствовала себя развалюхой, и это злило ее сегодня сильно, как никогда.
- Я не британец, милая, и я здесь не для того, чтобы размахивать национальным флагом и просить у тебя автограф.
- Что ты хочешь этим сказать?! - крикнула Элизабет.
- Я хочу сказать, что тебе надо работать гораздо больше. - Джек слегка приподнял лыжную палку и легонько коснулся ее груди. - Тебе надо перестать опаздывать, пропускать тренировки, играть в бизнес-леди.
- Я делаю настоящее дело...
- Да брось. - Джек был слишком раздражен, чтобы выслушивать всякую чепуху. - У тебя нет будущего в "Драконе", ты сама знаешь. Ты просто из эгоизма соперничаешь с отцом и можешь лишить Британию шанса на золото Олимпиады.
- Джек, я не знаю, с чего начать.
- Тогда и не начинай. - Темные глаза Джека смотрели сурово. - Мир тебе ничем не обязан, принцесса. У тебя нет образования, нет опыта, но ты почему-то думаешь, что стоит сунуться в бизнес, как сразу получишь все, что хочешь, и завоюешь мир.
Элизабет ничего не ответила.
- У тебя же есть талант. Так что хватит болтаться, иначе ничего не выиграешь, чемпионка. Ты окажешься в тупике, - заключил он.