Ирен Беллоу
Запретам вопреки
Плотно закрыв за собой дверь квартиры, которую он покидал навсегда, Филипп Тарсен пересек лестничную площадку и нажал кнопку вызова лифта. В душе клокотал гнев. Как могла Кэрол так жестоко поступить с ним?! Он мчался к ней с другого континента, оказывается, только для того, чтобы получить приглашение на ее свадьбу!
Бесшумно раздвинулись дверцы лифта, в котором стояла пожилая дама. Филипп узнал в ней соседку Кэрол, живущую в квартире над нею.
– Добрый день, миссис Комптон, – спокойно поздоровался он и улыбнулся, входя в лифт. Можно только благодарить свою профессиональную выучку: еще никому не удавалось догадаться по его лицу, что с ним происходит и о чем он думает. – Вам вниз? – на всякий случай спросил Филипп и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку цокольного этажа.
– Добрый день, мистер Тарсен, мне вниз, благодарю вас, – запинаясь на каждом слове, ответила наконец миссис Комптон, устремив взгляд подслеповатых старческих глаз на мужественный профиль молодого человека. – Что-то давненько вас не было видно. – Миссис Комптон всегда была в курсе того, что происходит у соседей.
Кэрол правильно поступила, приняв предложение того солидного господина, что в течение последних месяцев несколько раз привозил ее домой, размышляла она, глядя на Филиппа. Сколько можно ждать, когда повзрослеет слишком юный для нее любовник? К тому же Филипп Тарсен, по мнению старой леди, не годился на роль классического любовника. Довольно субтильный и какой-то бесцветный. Кажется, Кэрол как-то намекала ей, что Филипп чуть ли не секретный агент. Ну это вряд ли. Вот если б он был жгучим брюнетом, высоким и широкоплечим, как Джеймс Бонд…
– Работа требует жертв, – философским тоном произнес Филипп дежурную фразу, не задумываясь над тем, кому он ее адресует в данный момент. Обычно этой фразой он отвечал на упреки своей любовницы в том, что их отношения носят уж очень не регулярный характер.
Предательница! Коварная предательница! – мысленно заклеймил он изменившую ему любовницу. Неспособная даже на то, чтобы оценить хотя бы его постоянство! После каждого задания своего ведомства он всегда возвращался к ней! Только к ней! А мог бы и не вернуться.
Никогда! И такое случалось с его коллегами. Ему даже казалось, что разлука в сочетании с постоянным риском в его работе подогревает их чувства с Кэрол. Кто же мог знать, что ей приспичит выйти замуж? А сколько ей лет? – вдруг задумался Филипп.
Кабина лифта мягко приземлилась на уровне цокольного этажа. Филипп вышел первым и придержал дверцу, дожидаясь, когда выйдет миссис Комптон, которая передвигалась так же медленно, как говорила, а возможно, и думала.
Но Филипп сохранял олимпийское спокойствие, потому что голова его была занята. Он пытался вычислить возраст бывшей любовницы. Не меньше тридцати восьми, пришел он в результате своих подсчетов к выводу, если учесть, что каждый год в день своего рождения Кэрол сообщала, что ей уже, страшно признаться, исполнилось тридцать пять лет! И так на протяжении трех лет! Хотя можно было допустить, что не ему первому она называла эту цифру. Он чуть вслух не произнес: «Господи! А мне всего двадцать шесть!». Мог бы напугать миссис Комптон.
Надо полагать, Кэрол поступила правильно, продолжал свой внутренний монолог Филипп, закрывая дверцу опустевшего лифта. Все равно сам он жениться пока не собирался. Какой смысл обзаводиться семьей, если в течение года проводишь больше шести месяцев за пределами своей страны?
В машину Филипп сел уже почти успокоившись, а пересекая Центральный парк, чтобы попасть в западную часть Манхэттена, задумался о совсем другой женщине. Хотя именно предстоящее замужество бывшей любовницы дало новое направление его мыслям. На Тридцать пятой улице у него была собственная квартира, в которой два года назад он поселил сестру своего друга Дэнни, погибшего во время выполнения спецзадания.
Линде было всего шестнадцать; когда это случилось. Тогда Филипп счел своим долгом взять на себя обязанность опекуна, не официально, разумеется, поскольку девушка жила с бабушкой в Сент-Олбансе, штат Вермонт. Обязанность не была для него слишком обременительной: позвонить иногда, спросить, как у них дела, поздравить с Рождеством или еще с каким-нибудь праздником. Но два года назад Линда приехала в Нью-Йорк учиться в Колумбийском университете, и ему ничего не оставалось, как поселить ее в своей большой квартире. Он редко появлялся в ней с тех пор, как познакомился с Кэрол. Спустя некоторое время Филипп узнал, что вместе с Линдой в его квартире поселились еще две студентки, ее ровесницы, с того же курса. Единственное условие, которое он поставил, – никто из них не имеет права посягнуть на пентхаус, где находятся его кабинет и спальня, – соблюдалось безукоризненно. Он несколько раз проверял.
Казалось, все проблемы с Линдой и с квартирой были решены. Однако в последний свой приезд Филипп впервые осознал, что, решив их, он создал себе новую, совершенно неожиданную проблему. За годы общения Линда, которой уже исполнился двадцать один год, привязалась к нему не только как к человеку, заменившему ей погибшего брата. В ее взглядах он стал ловить хорошо знакомое ему по жизненному опыту выражение. Призывные женские взгляды карих глаз Линды в сочетании с кокетством серьезно насторожили Филиппа. Теперь, когда ему придется какое-то время жить с ней под одной крышей, качественно новое отношение к нему Линды грозило создать для него ненужные сложности.
А только этих сложностей ему сейчас и не хватало, когда у него самого проблема! Ему нужна женщина, причем срочно и желательно с доставкой на дом. Надо как-то разрядиться, снять усталость, накопившуюся за два месяца напряженной работы и вынужденного аскетизма. Разумеется, он бы никогда не позволил себе дотронуться до Линды, к которой относился, как к сестре. Можно было бы, конечно, снять номер в гостинице и воспользоваться услугами девушки по вызову. Нет, для этого я слишком устал, решил Филипп, сворачивая на Тридцать пятую улицу. Сейчас прямиком в душ, поем, приму на ночь двойную порцию коньяка в качестве снотворного и засну, спланировал он остаток дня, въезжая в подземный гараж.
Из гаража Филипп Тарсен поднялся на пятнадцатый этаж самого престижного в этой части Манхэттена жилого дома. Вставив ключ в замочную скважину, он услышал за дверью приглушенные голоса и музыку. Похоже, весь курс Линды поселился в моей квартире, пробормотал Филипп и открыл дверь. Нетрудно было догадаться, что вечеринка проходит в гостиной и столовой. Стараясь не привлечь к себе внимания, он быстро прошел по коридору к внутреннему подъемнику, который доставил его в пентхаус. Здесь царило полное запустение. Судя по количеству пыли, за время его отсутствия ни один человек, включая уборщицу, сюда не заглядывал. Он распахнул для проветривания окна и пошел в ванную.
После душа у него проснулся зверский аппетит. Он вспомнил, что последний раз ел в самолете. Кажется, это был второй завтрак.
Или обед? Нет, пообедать он собирался у Кэрол. В последний раз помянув коварную любовницу недобрым словом, Филипп оделся по-домашнему – джинсы, водолазка, легкие спортивные туфли – и спустился на кухню. Там, к счастью, никого не оказалось, но, судя по доносившемуся шуму, веселье было в самом разгаре. Филиппу стало даже немного завидно.
В холодильнике он нашел все, что ему было нужно: толстый кусок сырого мяса, масло, замороженный картофель и яйца. Приготовить себе еду никогда не было для Филиппа проблемой.
Он рано стал самостоятельным, потому что вырос в приюте для сирот. Правда, несколько раз его пытались усыновить, но из этого ничего не вышло. Каждый раз он возвращался в приют по собственной воле, вызывая недоумение взрослых. Им было невдомек, что мальчик полюбил старшую воспитательницу приюта и сам себя уверил, что Эмили Маклинн его родная мать. Сама Эмили догадывалась о чувствах мальчика, но вида не показывала и не делала для него никаких поблажек. Так продолжалось до тех пор, пока Филиппу не пришло время навсегда распроститься с детством. А вскоре произошел его первый взрослый разговор с женщиной. Он сообщил Эмили Маклинн, что всегда считал ее своей матерью, и попросил разрешения считать ее таковой и впредь. Он был, как всегда, немногословным и потому весьма убедительным. Его просьба вызвала слезы на глазах у старшей воспитательницы, незамужней бездетной женщины. Одним словом, он покорил сердце старой девы. Разрешение Филипп Тарсен получил и со спокойной душой поехал учиться в Мемфис за государственный счет. Увлечения юных лет не мешали ему помнить о добровольно взятых на себя сыновних обязанностях. Он регулярно писал Эмили Маклинн, приезжал к ней на каникулы, помогал по дому, делился с ней своими мыслями, советовался. Постепенно Эмили привыкла к мысли, что Филипп Тарсен действительно ее сын.
– Фил! Как здорово, что ты приехал именно сегодня! Почему ты не зашел поздороваться?
Филипп уже заканчивал трапезу и от неожиданности чуть не подавился. Линда, красивая блондинка почти с него ростом, склонилась к нему и чмокнула в щеку.
– Не хотел мешать вашему веселью. По какому случаю вечеринка? – спросил Филипп, откашлявшись.
Линда сделала большие глаза.
– Ну ты, дорогой братец, совсем заработался! Забыл? Начинаются рождественские каникулы! Вот и отмечаем. – Линда не торопилась убрать руку с его плеча. От нее пахло духами, спиртным и чем-то еще. – Присоединяйся к нам, если хочешь. – Линда отстранилась, чтобы взглянуть на него. – Ты, наверно, всегда будешь так выглядеть, – заметила она с непонятной интонацией.
– Как? – поинтересовался Филипп, куском хлеба очищая тарелку.
– Ну, с такой внешностью, как у тебя, ты вполне сойдешь за своего парня в нашей компании, – уклонилась от прямого ответа Линда.
– Спасибо за комплимент, если я правильно тебя понял, – сказал Филипп, подумав, что комплимент девушки носит весьма сомнительный характер. Он и без нее знал, что ему не хватает внешней солидности. Если бы он выглядел соответственно своему возрасту, Линда не решилась бы, как сейчас, взъерошить ему волосы. Надо будет серьезно поговорить с ней о том, что нельзя девушке вести себя так фривольно с мужчинами. – А теперь иди к своим друзьям, я хочу спокойно поесть, – строго сказал он. – И вообще, я устал и пойду спать. Увидимся завтра. – Она скорчила ему забавную гримасу, надула губы и удалилась, покачивая бедрами.
Филипп недовольно поморщился, размышляя о предстоящем разговоре с Линдой. Придется объяснить ей, почему теперь он постоянно будет жить в своей квартире, во всяком случае до следующего задания. А когда это случится, не знает ни один человек, включая его непосредственное начальство. Он закинул руки за голову, всем телом потянулся, наслаждаясь приятным чувством сытости, потом быстро встал и подошел к плите, чтобы сварить кофе.
Даже в самой мрачной ситуации есть свои светлые стороны, напомнил он себе, надо только их разглядеть. После хорошей домашней еды всегда тянет на философию, мысленно посмеялся над собой Филипп. Хотя незамысловатая житейская мудрость не раз выручала его. Даже в более сложных ситуациях.
Внезапно слух Филиппа различил странные звуки на фоне приглушенно доносившейся музыки. Прислушавшись, он удивленно приподнял брови: где-то поблизости кто-то плакал. Так мог плакать обиженный ребенок. Откуда в его доме дети? Поставив кофейник на огонь, он бесшумно прошелся по кухне в поисках источника звуков, вышел в маленький холл, где было несколько дверей, за которыми находились туалет, ванная комната и кладовая. Поочередно прикладывая ухо к дверям, Филипп выяснил, что плач доносится из ванной комнаты. Постучав на всякий случай, он медленно открыл дверь и замер. Спиной к нему возле умывальника стояла худенькая девица в короткой юбке. Худенькая, а попка весьма аппетитная, машинально отметил он и поднял глаза. Из зеркала на него смотрело чудовищно размалеванное лицо. Точь-в-точь индеец в боевой раскраске – первое сравнение, пришедшее ему в голову. Филипп начал смеяться, но тут же сообразил, что, поскольку девушка плакала, у нее просто размазалась по лицу тушь.
– Это вы плакали? – с нарочитой суровостью спросил он. – Вас кто-нибудь обидел?
– Еще чего! – неожиданно низким грудным голосом произнесла девица с возмущением. – Шел бы ты отсюда! Чего уставился?
Нет, он все-таки прав, индеец не индеец, а настроена девица воинственно.
– Хотел пригласить вас на чашечку кофе, – сменив суровый тон хозяина квартиры на любезный тон кавалера, сказал Филипп и увидел, как вспыхнули глаза девушки. – Когда умоетесь, добро пожаловать на кухню. Это почти рядом. Выйдете в коридор, сразу повернете направо и прямиком ко мне на кухню. – Им вдруг овладело бесшабашное веселье. – А я пока сварю для нас кофе, договорились?
Девушка внимательно посмотрела на него в зеркале и едва заметно кивнула. Через пять минут она уже сидела рядом с ним за кухонным столом. Она смыла весь макияж, и теперь ее внешность не отличалась бы особой примечательностью, если бы не гибкая фигура с высокой грудью и длинными ногами. А ее очаровательная попка так и застряла в зрительной памяти Филиппа.
– Вы, наверно, и есть тот ангел, хозяин квартиры, – сказала девушка, принимая из рук Филиппа большую кружку с горячим кофе.
– Почему ангел? – удивился он.
– Я слышала, Линда вас так называла. Живу, говорит, словно под крылом у ангела.
– Я и не знал. Вообще-то меня зовут Филипп.
– А меня зовут Марша. – Она улыбнулась, почувствовав симпатию и доверие к нему.
– Редкое имя, никогда не встречал девушку с таким именем, – признался Филипп, разглядывая собеседницу. – Значит, вы тоже обитаете в моей квартире?
– Угу, – отозвалась она, держа у губ кружку.
– А танцевать со мной пойдете? – неожиданно для себя предложил Филипп.
– Боюсь, я плохо танцую, – ответила Марша, скорчив недовольную гримасу.
– А я еще хуже, – откровенно солгал Филипп с ослепительной улыбкой. В разведшколе танцам их обучали. Ему просто хотелось придать Марше уверенности в себе и заставить ее улыбнуться. – Думаю, вместе у нас все получится, – добавил он, еще не отдавая себе отчета, что вкладывает в эти слова двойной смысл.
Она пробудила в нем чувственный голод, и ему с трудом удавалось сдерживать нетерпеливое желание заключить ее в свои объятия. Похоже, сама судьба послала ему эту чудесную девушку.
Он успел разглядеть ее по-детски припухлые нежно-розовые губы, голубые глаза под светлыми ресницами, чистый высокий лоб в обрамлении пышных русых волос. Марша не была похожа ни на одну из его любовниц. В ней таилась загадочная робкая прелесть, которая влекла его к себе с неудержимой силой.
Танцевали в гостиной. Вся мебель была сдвинута к стенам, и в центре полутемной комнаты медленно передвигались под звуки блюза пар десять. Несколько парочек уже расположились на диванах и в креслах. В воздухе носился специфический запах. Травку покуривают, сразу догадался Филипп, войдя в гостиную с Маршей. Надо будет серьезно поговорить об этом с Линдой. Но все мысли о Линде улетучились, стоило ему положить ладони на тоненькую талию своей дамы. Через минуту он перестал замечать танцующие рядом пары. Склонив лицо к пышным волосам девушки, он вдыхал их аромат, наслаждаясь близостью послушного гибкого тела.
Во время танца особо не поговоришь, музыка мешает. Все же Филипп ухитрился рассказать Марше на ухо несколько забавных историй, что дало ему возможность услышать ее низкий гортанный смех, от которого у него мурашки по коже побежали. Одна мелодия сменяла другую, а Филипп все не выпускал Маршу из своих объятий, чувствуя нарастающее возбуждение, похожее на лихорадку. И, когда под каким-то предлогом он предложил ей подняться к нему в пентхаус, она доверчиво пошла с ним…
Первая трель телефонного звонка, прозвучавшая в тишине спальни, заставила Филиппа сесть в постели и, не открывая глаз, потянуться к аппарату на тумбочке.
– Тарсен слушает, – глухо произнес он, еще лелея блаженство сонного состояния.
Голос в трубке заставил его проснуться окончательно.
– В девять тридцать тебе необходимо прибыть в контору. Шеф собирает всех по твоему направлению. – Мисс Томпсон ждала ответа. – Филипп, почему молчишь? Ты слышал, что я сказала?
Не вовремя она позвонила, думал Филипп.
Ему хотелось сказать, что у него законный отпуск, что в конторе он был не далее как вчера.
И что могло измениться за такой короткий срок?
Но приказ есть приказ. И неважно, что произнесен он милым голоском всеми обожаемой мисс Томпсон.
– Вас понял, крошка. Прибуду без опоздания, – ответил наконец Филипп Тарсен и, положив трубку, резко повернул голову. Туда, где на подушке в ореоле рассыпанных волос белело спящее лицо. Филипп наклонился, вглядываясь в его черты с необычайной нежностью. Ох, не вовремя прозвенел сигнал сбора, вновь подумал он. Ведь не каждый день судьба посылает ему такое чудо, как эта девушка, оказавшаяся к тому же девственницей. Он стал припоминать события вечера и ночи. Кажется, разногласий между ними не возникало почти с первого момента их знакомства. Все происходило по взаимному согласию и так естественно, словно сама судьба распорядилась ими по собственному усмотрению.
Марша, мысленно обратился к спящей девушке Филипп. Густые светлые ресницы затрепетали, словно в ответ на его призыв или под пристальным взглядом его глаз, и нехотя поднялись. Сонное выражение в голубых глазах быстро исчезло, и Марша улыбнулась Филиппу. Он чуть не задохнулся от восторга, встретив ее взгляд. Чтобы скрыть волнение, Филипп уткнулся лицом в ее волосы.
– Почему ты не сказала, что с тобой это в первый раз? – шепнул он ей на ухо. Не услышав ответа, Филипп снова заглянул ей в лицо. – Ты сердишься на меня?
Теперь она смотрела на него серьезно. Высвободив из-под одеяла руку, она провела пальцем по его лбу, прямому носу, обвела губы.
Потом тихо засмеялась и, запустив пальцы в его короткие светлые волосы, ладонью прижала его голову к своей груди.
– За что мне на тебя сердиться? – с наивной доверчивостью спросила Марша. – Я сама этого хотела. – Она помолчала. – И ни о чем не жалею.
– А я жалею, – пробормотал Филипп, – что все получилось не так, как должно было бы быть.
– А как должно было быть? – вкрадчиво спросила она.
– Словами не объяснишь. – Филипп тяжело вздохнул, поглядев на часы, стоявшие на тумбочке. – Сейчас мне придется уехать по делам, а вечером, если не возражаешь, мы могли бы исправить допущенную ошибку. – Он поднял голову. – Меня вызывают на работу. Если хочешь вместе позавтракать, времени у тебя в обрез. В душ, одеваться и спускайся на кухню.
Сама встанешь или тебя отнести? – спросил Филипп и попытался ее поцеловать.
Марша нырнула с головой под одеяло. Завязалась недолгая борьба, в результате которой Филипп оттащил сопротивляющуюся девушку в душ. Давно уже не испытывал он такого счастья, как в то утро. Если бы не мрачная перспектива расстаться с обретенным сокровищем на несколько часов, он бы, наверно, впервые в жизни запел, прикасаясь к нежному телу Марши под струями воды. Казалось, все, что с ним происходит, происходит впервые.
– Обязательно дождись меня, – сказал Филипп, торопливо целуя Маршу на прощание после завтрака. – К ланчу могу не успеть, но приглашаю тебя поужинать сегодня со мной в ресторане. До вечера. Надеюсь, тебе хватит времени выбрать ресторан по своему вкусу. Договорились?
В светлых глазах Марши было столько нежности, что сомневаться в ее согласии не было причин. Она прижалась к нему всем телом, потом отстранилась и смущенно пригрозила:
– Иди, а то опоздаешь.
После ухода Филиппа она вымыла посуду, размышляя о том, что с ней произошло. Не сказать, что Марша совсем не была готова к такой перемене в своей жизни. Скорее наоборот, она давно уже чувствовала себя белой вороной среди подруг, успевших приобрести известный сексуальный опыт. Но Марша почему-то не пользовалась успехом у своих ровесников.
Кому-то не нравилась ее простенькая внешность, а кто-то считал ее слишком заумной для простых земных радостей. Даже сокурсник Билл, ее постоянный партнер по теннису, вел себя с нею как товарищ, не обращая внимания на ее врожденную женственность. Однажды она спросила его как бы в шутку, почему он не пытается за ней ухаживать.
Ответ Билла озадачил ее:
– Понимаешь, ты не совсем такая, как другие. – Он пожал плечами, не зная, как словами выразить то, что имел в виду. – На таких девушках, как ты, по-моему, сразу надо жениться. Наверно, то же самое чувство испытывают в твоем обществе остальные ребята.
Марша не поняла, что хотел сказать Билл.
Временами ей становилось обидно до слез, как это случилось накануне. Чтобы не страдать от одиночества во время каникул, она заказала билеты на самолет, который должен был перенести ее в далекий Ливан, где по долгу службы проживали родители. Она считала их старомодными только потому, что Сара и Эндрю Фаулер, прожив двадцать лет вместе, до сих пор вели себя как влюбленные даже в ее присутствии. Марша наизусть знала, как встретят ее родители, каким вниманием будут окружать ее в день приезда, чтобы на следующий день предоставить самой себе. Но теперь, с появлением в ее жизни Филиппа, все изменится.
Марша тихонько замурлыкала мелодию блюза, под которую они танцевали вчера. Родители вряд ли обидятся, если она позвонит им и скажет, что прилететь на этот раз не сможет. Она сдаст билеты и вечером отправится ужинать в ресторан со своим первым любовником. Филипп… Красивое имя. Воспоминание о прошлой ночи вызвало в ее теле такую бурную реакцию, что закружилась голова.
– Вкусно пахнет! Доброе утро, Марша, – сказала Линда, появившись в дверях. – Неужели ты сварила кофе? Впервые наблюдаю такое рвение с твоей стороны. Ах да, я и забыла, что кухарка сегодня взяла выходной. Э, да ты уже одета! – добавила она, окинув взглядом подругу. Сама Линда была в розовой пижаме, короткий свободный халатик с отрезной кокеткой и широкими рукавами был наброшен на плечи. – Что заставило тебя подняться в такую рань?
Вечные поиски главного героя в современной литературе? – Линда намекала на последнюю курсовую работу Марши, вызвавшую недовольство ее руководителя.
Марша нахмурилась, появление Линды спугнуло то настроение, в котором она пребывала все утро.
– Не обижайся, подруга, только твоя заумь не могла понравиться нашему профессору. Ведь ты проигнорировала все рекомендации, которые он предусмотрительно раздал нам в письменном виде, – насмешливо сказала Линда.
Меньше всего Маршу беспокоило мнение профессора, который имел репутацию человека эрудированного, но весьма ограниченного.
Некоторые прямо называли его ретроградом.
Разумеется, за его спиной. Говорить с Линдой ей не хотелось. Она молча пожала плечами, отвернулась к плите и зажгла конфорку под кофейником.
Линда и не ждала ответа подруги. Мысли ее были заняты неожиданным возвращением Филиппа и собственными планами на него. На ее памяти он ни разу не оставался здесь на ночь.
Такая перемена могла означать только одно: отношения с Кэрол порваны. Линда вот уж два года терпеливо дожидалась этого. Приезд Филиппа оживил ее надежды на их совместное будущее. Работа после окончания университета ее мало привлекала. Оставалось только найти подходящего мужа. Лучшей кандидатуры, чем Филипп Тарсен, она пока не встретила. Не миллионер, но богатый, щедрый и великодушный, к тому же симпатичный, хоть, конечно, и не Грегори Пек.
– Надо приготовить что-нибудь вкусненькое на завтрак Филиппу, – задумчиво произнесла Линда, наливая себе кофе.
– Он уже позавтракал и уехал по делам, – сообщила Марша.
Линда очнулась от своих мыслей и внимательно посмотрела на подругу. Только сейчас она вспомнила, что не видела ее с середины вечеринки.
– Откуда тебе это известно? – насторожилась Линда.
– Мы вместе завтракали, – доверительно сказала Марша и, улыбнувшись, покраснела.
Линда окинула ее подозрительным взглядом.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что провела с ним ночь? – В глазах Линды отразилось высокомерное недоумение. Она недобро усмехнулась. – Опомнись, Марша! Видела бы ты его любовницу!
Красотка, не чета тебе. А до нее, я уверена, были другие, наверняка ничуть не хуже. Филипп никогда не женится на любовнице, даже такой умной, как ты. Не обижайся, за время нашего знакомства я хорошо изучила Филиппа. Ты же знаешь, психология мой конек. Работа у него тяжелая, вот он и расслабляется с помощью секса, меняя любовниц, чтобы не сеять в их душах пустых надежд. А женится он один раз и навсегда, когда созреет для этого. Мне бы он никогда не предложил с ним переспать. Запомни, подруга, надеяться тебе не на что. Я имею в виду Филиппа. Меня, можно сказать, само провидение послало ему в жены, – произнесла Линда томным голосом и грациозно потянулась красивым телом, не обращая внимания на подругу.
Марша слушала Линду, с ужасом осознавая, что все происходящее с ней этой ночью виделось ею в не правильном свете. То, что показалось ей любовью с первого взгляда, для Филиппа всего лишь потребность в психологической разрядке. Радость, переполнявшая ее с момента пробуждения, сменилась горечью и стыдом за свою беспросветную наивность.
– Я и не думала о чем-то серьезном, – сказала она как можно равнодушнее. – Просто воспользовалась случаем, чтобы избавиться от девственности. – Дольше притворяться не было сил. – Извини, пойду собираться, у меня самолет через два часа, – торопливо сказала Марша. – Желаю веселых каникул, – добавила она, прежде чем уйти. – И с наступающим Рождеством.
Бесшумно раздвинулись дверцы лифта, в котором стояла пожилая дама. Филипп узнал в ней соседку Кэрол, живущую в квартире над нею.
– Добрый день, миссис Комптон, – спокойно поздоровался он и улыбнулся, входя в лифт. Можно только благодарить свою профессиональную выучку: еще никому не удавалось догадаться по его лицу, что с ним происходит и о чем он думает. – Вам вниз? – на всякий случай спросил Филипп и, не дожидаясь ответа, нажал кнопку цокольного этажа.
– Добрый день, мистер Тарсен, мне вниз, благодарю вас, – запинаясь на каждом слове, ответила наконец миссис Комптон, устремив взгляд подслеповатых старческих глаз на мужественный профиль молодого человека. – Что-то давненько вас не было видно. – Миссис Комптон всегда была в курсе того, что происходит у соседей.
Кэрол правильно поступила, приняв предложение того солидного господина, что в течение последних месяцев несколько раз привозил ее домой, размышляла она, глядя на Филиппа. Сколько можно ждать, когда повзрослеет слишком юный для нее любовник? К тому же Филипп Тарсен, по мнению старой леди, не годился на роль классического любовника. Довольно субтильный и какой-то бесцветный. Кажется, Кэрол как-то намекала ей, что Филипп чуть ли не секретный агент. Ну это вряд ли. Вот если б он был жгучим брюнетом, высоким и широкоплечим, как Джеймс Бонд…
– Работа требует жертв, – философским тоном произнес Филипп дежурную фразу, не задумываясь над тем, кому он ее адресует в данный момент. Обычно этой фразой он отвечал на упреки своей любовницы в том, что их отношения носят уж очень не регулярный характер.
Предательница! Коварная предательница! – мысленно заклеймил он изменившую ему любовницу. Неспособная даже на то, чтобы оценить хотя бы его постоянство! После каждого задания своего ведомства он всегда возвращался к ней! Только к ней! А мог бы и не вернуться.
Никогда! И такое случалось с его коллегами. Ему даже казалось, что разлука в сочетании с постоянным риском в его работе подогревает их чувства с Кэрол. Кто же мог знать, что ей приспичит выйти замуж? А сколько ей лет? – вдруг задумался Филипп.
Кабина лифта мягко приземлилась на уровне цокольного этажа. Филипп вышел первым и придержал дверцу, дожидаясь, когда выйдет миссис Комптон, которая передвигалась так же медленно, как говорила, а возможно, и думала.
Но Филипп сохранял олимпийское спокойствие, потому что голова его была занята. Он пытался вычислить возраст бывшей любовницы. Не меньше тридцати восьми, пришел он в результате своих подсчетов к выводу, если учесть, что каждый год в день своего рождения Кэрол сообщала, что ей уже, страшно признаться, исполнилось тридцать пять лет! И так на протяжении трех лет! Хотя можно было допустить, что не ему первому она называла эту цифру. Он чуть вслух не произнес: «Господи! А мне всего двадцать шесть!». Мог бы напугать миссис Комптон.
Надо полагать, Кэрол поступила правильно, продолжал свой внутренний монолог Филипп, закрывая дверцу опустевшего лифта. Все равно сам он жениться пока не собирался. Какой смысл обзаводиться семьей, если в течение года проводишь больше шести месяцев за пределами своей страны?
В машину Филипп сел уже почти успокоившись, а пересекая Центральный парк, чтобы попасть в западную часть Манхэттена, задумался о совсем другой женщине. Хотя именно предстоящее замужество бывшей любовницы дало новое направление его мыслям. На Тридцать пятой улице у него была собственная квартира, в которой два года назад он поселил сестру своего друга Дэнни, погибшего во время выполнения спецзадания.
Линде было всего шестнадцать; когда это случилось. Тогда Филипп счел своим долгом взять на себя обязанность опекуна, не официально, разумеется, поскольку девушка жила с бабушкой в Сент-Олбансе, штат Вермонт. Обязанность не была для него слишком обременительной: позвонить иногда, спросить, как у них дела, поздравить с Рождеством или еще с каким-нибудь праздником. Но два года назад Линда приехала в Нью-Йорк учиться в Колумбийском университете, и ему ничего не оставалось, как поселить ее в своей большой квартире. Он редко появлялся в ней с тех пор, как познакомился с Кэрол. Спустя некоторое время Филипп узнал, что вместе с Линдой в его квартире поселились еще две студентки, ее ровесницы, с того же курса. Единственное условие, которое он поставил, – никто из них не имеет права посягнуть на пентхаус, где находятся его кабинет и спальня, – соблюдалось безукоризненно. Он несколько раз проверял.
Казалось, все проблемы с Линдой и с квартирой были решены. Однако в последний свой приезд Филипп впервые осознал, что, решив их, он создал себе новую, совершенно неожиданную проблему. За годы общения Линда, которой уже исполнился двадцать один год, привязалась к нему не только как к человеку, заменившему ей погибшего брата. В ее взглядах он стал ловить хорошо знакомое ему по жизненному опыту выражение. Призывные женские взгляды карих глаз Линды в сочетании с кокетством серьезно насторожили Филиппа. Теперь, когда ему придется какое-то время жить с ней под одной крышей, качественно новое отношение к нему Линды грозило создать для него ненужные сложности.
А только этих сложностей ему сейчас и не хватало, когда у него самого проблема! Ему нужна женщина, причем срочно и желательно с доставкой на дом. Надо как-то разрядиться, снять усталость, накопившуюся за два месяца напряженной работы и вынужденного аскетизма. Разумеется, он бы никогда не позволил себе дотронуться до Линды, к которой относился, как к сестре. Можно было бы, конечно, снять номер в гостинице и воспользоваться услугами девушки по вызову. Нет, для этого я слишком устал, решил Филипп, сворачивая на Тридцать пятую улицу. Сейчас прямиком в душ, поем, приму на ночь двойную порцию коньяка в качестве снотворного и засну, спланировал он остаток дня, въезжая в подземный гараж.
Из гаража Филипп Тарсен поднялся на пятнадцатый этаж самого престижного в этой части Манхэттена жилого дома. Вставив ключ в замочную скважину, он услышал за дверью приглушенные голоса и музыку. Похоже, весь курс Линды поселился в моей квартире, пробормотал Филипп и открыл дверь. Нетрудно было догадаться, что вечеринка проходит в гостиной и столовой. Стараясь не привлечь к себе внимания, он быстро прошел по коридору к внутреннему подъемнику, который доставил его в пентхаус. Здесь царило полное запустение. Судя по количеству пыли, за время его отсутствия ни один человек, включая уборщицу, сюда не заглядывал. Он распахнул для проветривания окна и пошел в ванную.
После душа у него проснулся зверский аппетит. Он вспомнил, что последний раз ел в самолете. Кажется, это был второй завтрак.
Или обед? Нет, пообедать он собирался у Кэрол. В последний раз помянув коварную любовницу недобрым словом, Филипп оделся по-домашнему – джинсы, водолазка, легкие спортивные туфли – и спустился на кухню. Там, к счастью, никого не оказалось, но, судя по доносившемуся шуму, веселье было в самом разгаре. Филиппу стало даже немного завидно.
В холодильнике он нашел все, что ему было нужно: толстый кусок сырого мяса, масло, замороженный картофель и яйца. Приготовить себе еду никогда не было для Филиппа проблемой.
Он рано стал самостоятельным, потому что вырос в приюте для сирот. Правда, несколько раз его пытались усыновить, но из этого ничего не вышло. Каждый раз он возвращался в приют по собственной воле, вызывая недоумение взрослых. Им было невдомек, что мальчик полюбил старшую воспитательницу приюта и сам себя уверил, что Эмили Маклинн его родная мать. Сама Эмили догадывалась о чувствах мальчика, но вида не показывала и не делала для него никаких поблажек. Так продолжалось до тех пор, пока Филиппу не пришло время навсегда распроститься с детством. А вскоре произошел его первый взрослый разговор с женщиной. Он сообщил Эмили Маклинн, что всегда считал ее своей матерью, и попросил разрешения считать ее таковой и впредь. Он был, как всегда, немногословным и потому весьма убедительным. Его просьба вызвала слезы на глазах у старшей воспитательницы, незамужней бездетной женщины. Одним словом, он покорил сердце старой девы. Разрешение Филипп Тарсен получил и со спокойной душой поехал учиться в Мемфис за государственный счет. Увлечения юных лет не мешали ему помнить о добровольно взятых на себя сыновних обязанностях. Он регулярно писал Эмили Маклинн, приезжал к ней на каникулы, помогал по дому, делился с ней своими мыслями, советовался. Постепенно Эмили привыкла к мысли, что Филипп Тарсен действительно ее сын.
– Фил! Как здорово, что ты приехал именно сегодня! Почему ты не зашел поздороваться?
Филипп уже заканчивал трапезу и от неожиданности чуть не подавился. Линда, красивая блондинка почти с него ростом, склонилась к нему и чмокнула в щеку.
– Не хотел мешать вашему веселью. По какому случаю вечеринка? – спросил Филипп, откашлявшись.
Линда сделала большие глаза.
– Ну ты, дорогой братец, совсем заработался! Забыл? Начинаются рождественские каникулы! Вот и отмечаем. – Линда не торопилась убрать руку с его плеча. От нее пахло духами, спиртным и чем-то еще. – Присоединяйся к нам, если хочешь. – Линда отстранилась, чтобы взглянуть на него. – Ты, наверно, всегда будешь так выглядеть, – заметила она с непонятной интонацией.
– Как? – поинтересовался Филипп, куском хлеба очищая тарелку.
– Ну, с такой внешностью, как у тебя, ты вполне сойдешь за своего парня в нашей компании, – уклонилась от прямого ответа Линда.
– Спасибо за комплимент, если я правильно тебя понял, – сказал Филипп, подумав, что комплимент девушки носит весьма сомнительный характер. Он и без нее знал, что ему не хватает внешней солидности. Если бы он выглядел соответственно своему возрасту, Линда не решилась бы, как сейчас, взъерошить ему волосы. Надо будет серьезно поговорить с ней о том, что нельзя девушке вести себя так фривольно с мужчинами. – А теперь иди к своим друзьям, я хочу спокойно поесть, – строго сказал он. – И вообще, я устал и пойду спать. Увидимся завтра. – Она скорчила ему забавную гримасу, надула губы и удалилась, покачивая бедрами.
Филипп недовольно поморщился, размышляя о предстоящем разговоре с Линдой. Придется объяснить ей, почему теперь он постоянно будет жить в своей квартире, во всяком случае до следующего задания. А когда это случится, не знает ни один человек, включая его непосредственное начальство. Он закинул руки за голову, всем телом потянулся, наслаждаясь приятным чувством сытости, потом быстро встал и подошел к плите, чтобы сварить кофе.
Даже в самой мрачной ситуации есть свои светлые стороны, напомнил он себе, надо только их разглядеть. После хорошей домашней еды всегда тянет на философию, мысленно посмеялся над собой Филипп. Хотя незамысловатая житейская мудрость не раз выручала его. Даже в более сложных ситуациях.
Внезапно слух Филиппа различил странные звуки на фоне приглушенно доносившейся музыки. Прислушавшись, он удивленно приподнял брови: где-то поблизости кто-то плакал. Так мог плакать обиженный ребенок. Откуда в его доме дети? Поставив кофейник на огонь, он бесшумно прошелся по кухне в поисках источника звуков, вышел в маленький холл, где было несколько дверей, за которыми находились туалет, ванная комната и кладовая. Поочередно прикладывая ухо к дверям, Филипп выяснил, что плач доносится из ванной комнаты. Постучав на всякий случай, он медленно открыл дверь и замер. Спиной к нему возле умывальника стояла худенькая девица в короткой юбке. Худенькая, а попка весьма аппетитная, машинально отметил он и поднял глаза. Из зеркала на него смотрело чудовищно размалеванное лицо. Точь-в-точь индеец в боевой раскраске – первое сравнение, пришедшее ему в голову. Филипп начал смеяться, но тут же сообразил, что, поскольку девушка плакала, у нее просто размазалась по лицу тушь.
– Это вы плакали? – с нарочитой суровостью спросил он. – Вас кто-нибудь обидел?
– Еще чего! – неожиданно низким грудным голосом произнесла девица с возмущением. – Шел бы ты отсюда! Чего уставился?
Нет, он все-таки прав, индеец не индеец, а настроена девица воинственно.
– Хотел пригласить вас на чашечку кофе, – сменив суровый тон хозяина квартиры на любезный тон кавалера, сказал Филипп и увидел, как вспыхнули глаза девушки. – Когда умоетесь, добро пожаловать на кухню. Это почти рядом. Выйдете в коридор, сразу повернете направо и прямиком ко мне на кухню. – Им вдруг овладело бесшабашное веселье. – А я пока сварю для нас кофе, договорились?
Девушка внимательно посмотрела на него в зеркале и едва заметно кивнула. Через пять минут она уже сидела рядом с ним за кухонным столом. Она смыла весь макияж, и теперь ее внешность не отличалась бы особой примечательностью, если бы не гибкая фигура с высокой грудью и длинными ногами. А ее очаровательная попка так и застряла в зрительной памяти Филиппа.
– Вы, наверно, и есть тот ангел, хозяин квартиры, – сказала девушка, принимая из рук Филиппа большую кружку с горячим кофе.
– Почему ангел? – удивился он.
– Я слышала, Линда вас так называла. Живу, говорит, словно под крылом у ангела.
– Я и не знал. Вообще-то меня зовут Филипп.
– А меня зовут Марша. – Она улыбнулась, почувствовав симпатию и доверие к нему.
– Редкое имя, никогда не встречал девушку с таким именем, – признался Филипп, разглядывая собеседницу. – Значит, вы тоже обитаете в моей квартире?
– Угу, – отозвалась она, держа у губ кружку.
– А танцевать со мной пойдете? – неожиданно для себя предложил Филипп.
– Боюсь, я плохо танцую, – ответила Марша, скорчив недовольную гримасу.
– А я еще хуже, – откровенно солгал Филипп с ослепительной улыбкой. В разведшколе танцам их обучали. Ему просто хотелось придать Марше уверенности в себе и заставить ее улыбнуться. – Думаю, вместе у нас все получится, – добавил он, еще не отдавая себе отчета, что вкладывает в эти слова двойной смысл.
Она пробудила в нем чувственный голод, и ему с трудом удавалось сдерживать нетерпеливое желание заключить ее в свои объятия. Похоже, сама судьба послала ему эту чудесную девушку.
Он успел разглядеть ее по-детски припухлые нежно-розовые губы, голубые глаза под светлыми ресницами, чистый высокий лоб в обрамлении пышных русых волос. Марша не была похожа ни на одну из его любовниц. В ней таилась загадочная робкая прелесть, которая влекла его к себе с неудержимой силой.
Танцевали в гостиной. Вся мебель была сдвинута к стенам, и в центре полутемной комнаты медленно передвигались под звуки блюза пар десять. Несколько парочек уже расположились на диванах и в креслах. В воздухе носился специфический запах. Травку покуривают, сразу догадался Филипп, войдя в гостиную с Маршей. Надо будет серьезно поговорить об этом с Линдой. Но все мысли о Линде улетучились, стоило ему положить ладони на тоненькую талию своей дамы. Через минуту он перестал замечать танцующие рядом пары. Склонив лицо к пышным волосам девушки, он вдыхал их аромат, наслаждаясь близостью послушного гибкого тела.
Во время танца особо не поговоришь, музыка мешает. Все же Филипп ухитрился рассказать Марше на ухо несколько забавных историй, что дало ему возможность услышать ее низкий гортанный смех, от которого у него мурашки по коже побежали. Одна мелодия сменяла другую, а Филипп все не выпускал Маршу из своих объятий, чувствуя нарастающее возбуждение, похожее на лихорадку. И, когда под каким-то предлогом он предложил ей подняться к нему в пентхаус, она доверчиво пошла с ним…
Первая трель телефонного звонка, прозвучавшая в тишине спальни, заставила Филиппа сесть в постели и, не открывая глаз, потянуться к аппарату на тумбочке.
– Тарсен слушает, – глухо произнес он, еще лелея блаженство сонного состояния.
Голос в трубке заставил его проснуться окончательно.
– В девять тридцать тебе необходимо прибыть в контору. Шеф собирает всех по твоему направлению. – Мисс Томпсон ждала ответа. – Филипп, почему молчишь? Ты слышал, что я сказала?
Не вовремя она позвонила, думал Филипп.
Ему хотелось сказать, что у него законный отпуск, что в конторе он был не далее как вчера.
И что могло измениться за такой короткий срок?
Но приказ есть приказ. И неважно, что произнесен он милым голоском всеми обожаемой мисс Томпсон.
– Вас понял, крошка. Прибуду без опоздания, – ответил наконец Филипп Тарсен и, положив трубку, резко повернул голову. Туда, где на подушке в ореоле рассыпанных волос белело спящее лицо. Филипп наклонился, вглядываясь в его черты с необычайной нежностью. Ох, не вовремя прозвенел сигнал сбора, вновь подумал он. Ведь не каждый день судьба посылает ему такое чудо, как эта девушка, оказавшаяся к тому же девственницей. Он стал припоминать события вечера и ночи. Кажется, разногласий между ними не возникало почти с первого момента их знакомства. Все происходило по взаимному согласию и так естественно, словно сама судьба распорядилась ими по собственному усмотрению.
Марша, мысленно обратился к спящей девушке Филипп. Густые светлые ресницы затрепетали, словно в ответ на его призыв или под пристальным взглядом его глаз, и нехотя поднялись. Сонное выражение в голубых глазах быстро исчезло, и Марша улыбнулась Филиппу. Он чуть не задохнулся от восторга, встретив ее взгляд. Чтобы скрыть волнение, Филипп уткнулся лицом в ее волосы.
– Почему ты не сказала, что с тобой это в первый раз? – шепнул он ей на ухо. Не услышав ответа, Филипп снова заглянул ей в лицо. – Ты сердишься на меня?
Теперь она смотрела на него серьезно. Высвободив из-под одеяла руку, она провела пальцем по его лбу, прямому носу, обвела губы.
Потом тихо засмеялась и, запустив пальцы в его короткие светлые волосы, ладонью прижала его голову к своей груди.
– За что мне на тебя сердиться? – с наивной доверчивостью спросила Марша. – Я сама этого хотела. – Она помолчала. – И ни о чем не жалею.
– А я жалею, – пробормотал Филипп, – что все получилось не так, как должно было бы быть.
– А как должно было быть? – вкрадчиво спросила она.
– Словами не объяснишь. – Филипп тяжело вздохнул, поглядев на часы, стоявшие на тумбочке. – Сейчас мне придется уехать по делам, а вечером, если не возражаешь, мы могли бы исправить допущенную ошибку. – Он поднял голову. – Меня вызывают на работу. Если хочешь вместе позавтракать, времени у тебя в обрез. В душ, одеваться и спускайся на кухню.
Сама встанешь или тебя отнести? – спросил Филипп и попытался ее поцеловать.
Марша нырнула с головой под одеяло. Завязалась недолгая борьба, в результате которой Филипп оттащил сопротивляющуюся девушку в душ. Давно уже не испытывал он такого счастья, как в то утро. Если бы не мрачная перспектива расстаться с обретенным сокровищем на несколько часов, он бы, наверно, впервые в жизни запел, прикасаясь к нежному телу Марши под струями воды. Казалось, все, что с ним происходит, происходит впервые.
– Обязательно дождись меня, – сказал Филипп, торопливо целуя Маршу на прощание после завтрака. – К ланчу могу не успеть, но приглашаю тебя поужинать сегодня со мной в ресторане. До вечера. Надеюсь, тебе хватит времени выбрать ресторан по своему вкусу. Договорились?
В светлых глазах Марши было столько нежности, что сомневаться в ее согласии не было причин. Она прижалась к нему всем телом, потом отстранилась и смущенно пригрозила:
– Иди, а то опоздаешь.
После ухода Филиппа она вымыла посуду, размышляя о том, что с ней произошло. Не сказать, что Марша совсем не была готова к такой перемене в своей жизни. Скорее наоборот, она давно уже чувствовала себя белой вороной среди подруг, успевших приобрести известный сексуальный опыт. Но Марша почему-то не пользовалась успехом у своих ровесников.
Кому-то не нравилась ее простенькая внешность, а кто-то считал ее слишком заумной для простых земных радостей. Даже сокурсник Билл, ее постоянный партнер по теннису, вел себя с нею как товарищ, не обращая внимания на ее врожденную женственность. Однажды она спросила его как бы в шутку, почему он не пытается за ней ухаживать.
Ответ Билла озадачил ее:
– Понимаешь, ты не совсем такая, как другие. – Он пожал плечами, не зная, как словами выразить то, что имел в виду. – На таких девушках, как ты, по-моему, сразу надо жениться. Наверно, то же самое чувство испытывают в твоем обществе остальные ребята.
Марша не поняла, что хотел сказать Билл.
Временами ей становилось обидно до слез, как это случилось накануне. Чтобы не страдать от одиночества во время каникул, она заказала билеты на самолет, который должен был перенести ее в далекий Ливан, где по долгу службы проживали родители. Она считала их старомодными только потому, что Сара и Эндрю Фаулер, прожив двадцать лет вместе, до сих пор вели себя как влюбленные даже в ее присутствии. Марша наизусть знала, как встретят ее родители, каким вниманием будут окружать ее в день приезда, чтобы на следующий день предоставить самой себе. Но теперь, с появлением в ее жизни Филиппа, все изменится.
Марша тихонько замурлыкала мелодию блюза, под которую они танцевали вчера. Родители вряд ли обидятся, если она позвонит им и скажет, что прилететь на этот раз не сможет. Она сдаст билеты и вечером отправится ужинать в ресторан со своим первым любовником. Филипп… Красивое имя. Воспоминание о прошлой ночи вызвало в ее теле такую бурную реакцию, что закружилась голова.
– Вкусно пахнет! Доброе утро, Марша, – сказала Линда, появившись в дверях. – Неужели ты сварила кофе? Впервые наблюдаю такое рвение с твоей стороны. Ах да, я и забыла, что кухарка сегодня взяла выходной. Э, да ты уже одета! – добавила она, окинув взглядом подругу. Сама Линда была в розовой пижаме, короткий свободный халатик с отрезной кокеткой и широкими рукавами был наброшен на плечи. – Что заставило тебя подняться в такую рань?
Вечные поиски главного героя в современной литературе? – Линда намекала на последнюю курсовую работу Марши, вызвавшую недовольство ее руководителя.
Марша нахмурилась, появление Линды спугнуло то настроение, в котором она пребывала все утро.
– Не обижайся, подруга, только твоя заумь не могла понравиться нашему профессору. Ведь ты проигнорировала все рекомендации, которые он предусмотрительно раздал нам в письменном виде, – насмешливо сказала Линда.
Меньше всего Маршу беспокоило мнение профессора, который имел репутацию человека эрудированного, но весьма ограниченного.
Некоторые прямо называли его ретроградом.
Разумеется, за его спиной. Говорить с Линдой ей не хотелось. Она молча пожала плечами, отвернулась к плите и зажгла конфорку под кофейником.
Линда и не ждала ответа подруги. Мысли ее были заняты неожиданным возвращением Филиппа и собственными планами на него. На ее памяти он ни разу не оставался здесь на ночь.
Такая перемена могла означать только одно: отношения с Кэрол порваны. Линда вот уж два года терпеливо дожидалась этого. Приезд Филиппа оживил ее надежды на их совместное будущее. Работа после окончания университета ее мало привлекала. Оставалось только найти подходящего мужа. Лучшей кандидатуры, чем Филипп Тарсен, она пока не встретила. Не миллионер, но богатый, щедрый и великодушный, к тому же симпатичный, хоть, конечно, и не Грегори Пек.
– Надо приготовить что-нибудь вкусненькое на завтрак Филиппу, – задумчиво произнесла Линда, наливая себе кофе.
– Он уже позавтракал и уехал по делам, – сообщила Марша.
Линда очнулась от своих мыслей и внимательно посмотрела на подругу. Только сейчас она вспомнила, что не видела ее с середины вечеринки.
– Откуда тебе это известно? – насторожилась Линда.
– Мы вместе завтракали, – доверительно сказала Марша и, улыбнувшись, покраснела.
Линда окинула ее подозрительным взглядом.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что провела с ним ночь? – В глазах Линды отразилось высокомерное недоумение. Она недобро усмехнулась. – Опомнись, Марша! Видела бы ты его любовницу!
Красотка, не чета тебе. А до нее, я уверена, были другие, наверняка ничуть не хуже. Филипп никогда не женится на любовнице, даже такой умной, как ты. Не обижайся, за время нашего знакомства я хорошо изучила Филиппа. Ты же знаешь, психология мой конек. Работа у него тяжелая, вот он и расслабляется с помощью секса, меняя любовниц, чтобы не сеять в их душах пустых надежд. А женится он один раз и навсегда, когда созреет для этого. Мне бы он никогда не предложил с ним переспать. Запомни, подруга, надеяться тебе не на что. Я имею в виду Филиппа. Меня, можно сказать, само провидение послало ему в жены, – произнесла Линда томным голосом и грациозно потянулась красивым телом, не обращая внимания на подругу.
Марша слушала Линду, с ужасом осознавая, что все происходящее с ней этой ночью виделось ею в не правильном свете. То, что показалось ей любовью с первого взгляда, для Филиппа всего лишь потребность в психологической разрядке. Радость, переполнявшая ее с момента пробуждения, сменилась горечью и стыдом за свою беспросветную наивность.
– Я и не думала о чем-то серьезном, – сказала она как можно равнодушнее. – Просто воспользовалась случаем, чтобы избавиться от девственности. – Дольше притворяться не было сил. – Извини, пойду собираться, у меня самолет через два часа, – торопливо сказала Марша. – Желаю веселых каникул, – добавила она, прежде чем уйти. – И с наступающим Рождеством.