Белоусов Сергей. Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным

   В завершение Совета Великий Маг поставил на голосование один незначительный вопрос. Он предложил еженощно зажигать на Главной площади факелы и транслировать из динамиков дикий рев возмущенной толпы, записанный на антипеченюшкинских митингах. Это, по словам Феди, должно было отвлечь жителей столицы от шумных собраний, отнимающих время и силы, и показать, что правительство всецело разделяет народный гнев.
   На самом деле домовой хотел как можно ярче осветить окно собственной спальни, надеясь, что свет и шум помогут ему ослабить наваждение, посланное Фурианой.
   И вот на третью ночь, уже пережив изгнание Печенюшкина, Великий Маг добрался, наконец, до своих покоев.
   Прекрасная заговорщица возникла в его кресле ровно в два часа, как и прежде, но на сей раз домовой не спал. Натерев виски бодрящей мазью, он лежал на высоко подоткнутых подушках в свете ночника и отблесках факелов за окном, перечитывая сентиментальную повесть о приключениях домовенка Кузи.
   Федя коснулся губами узкой прохладной руки гостьи, вежливо прервал фразы благодарности и одобрения и решительно потребовал знакомства со всеми участниками заговора.
   Ответ Фурианы был мягок, но категоричен. Домовой услышал, что будущая команда еще не сложилась окончательно, и далеко не все кандидаты знают о возможной смене Волшебного Совета. Ему же, Великому Магу, желательно пока заниматься делами страны и стараться больше отдыхать. Недельки через две, когда заговор дозреет, дама в черном появится опять с
   подробнейшим планом переворота, именами будущих Советников и полным набором сведений о каждом...
   После нового исчезновения гостьи правитель Фантазильи, вляпавшийся по уши в весьма сомнительную авантюру, сел в кровати и затосковал. Федя отчетливо понял, наконец, что ум, хитрость и твердая воля Фурианы значительно превосходят его собственные... Действия Великого Мага, предпринятые им со следующего утра, были частично вызваны тихой паникой.
   Гласно по тревоге подняв гвардейский полк, он отправил его на коврах-самолетах к Драконьей пещере, приказав осматривать каждую пядь земли вокруг в радиусе десяти верст.
   Распоряжение наделало много шума, но вряд ли могло быть выполнено вскоре, а тем более принести плоды. Крутые и каменистые горные отроги изобиловали множеством трещин, впадин, мелких пещер и пещер покрупнее, расположенных в самых труднодоступных местах. Разведать их все, да еще в кратчайший срок, представлялось немыслимым даже для отборных сказочных удальцов. К тому же тайный подземный ход, если он действительно существовал, мог вести в Драконью усыпальницу из любой точки Фантазильи.
   Управившись с горем пополам к закату с накопившимися государственными вопросами, Федя почувствовал себя так скверно, как никогда раньше. Вернувшись к себе, он выгородил закуток в зале, примыкавшем к опочивальне, и собственноручно побелил его. Путем несложного колдовства домовой обставил полученную комнатку мебелью -- столом и лавкой, соорудил в углу русскую печь и намалевал на стенке фальшивое окно с фальшивым пейзажем в нем.
   В этой каморке Великий Маг проводил теперь все свободное время. На второй вечер князь Сморчков-Заморочкин, понимавший как никто проблемы славянской души, притащил хозяину иконы, бутыль зловонной, сшибающей с ног "Душечки" и гармонику-трехрядку.
   Увидев такое рвение, Федя понял, чего хочет от него старательный помощник, и попытался оправдать надежды Сморчкова. Все вечера напролет он играл на гармонике, протяжно и заунывно пел, тускло воззрившись на образа, и глушил "Душечку" кружка за кружкой, предварительно обращая ее в воду. Ночи же он проводил в спальне, почти без сна, мучительно пытаясь отыскать выход из запутанного лабиринта, в который завела его дама в черном.
   Обнаружив в своем убежище Лизу с Аленкой, Великий Маг страшно растерялся. Сестры могли оказаться ненастоящими, подосланными Фурианой, узнавшей об этом способе проникнуть в Драконью пещеру. Опасаясь ловушки, Федя начал валять дурака, размышляя тем временем -- как проверить сестер? Появление Сморчкова и неожиданный пожар смешали все карты домового, внеся окончательный разлад в его добрую простую душу...
   Быстро залечив легкие ожоги, домовой следующей за пожаром ночью ворочался в постели, безуспешно стараясь забыться. Новое открытие, сделанное накануне, жгло его, сдавливало, царапало по сердцу когтями. Впервые Федя жаждал встретиться с Фурианой, бросить страшную правду ей в лицо и увидеть реакцию зловещей дамы в черном. Но как найти ее? Повелеть разыскать журналистку и доставить во дворец? Сейчас правитель не был уверен до конца даже в том, что репортерша "Волшебного фонаря" и его таинственная гостья --одно и то же существо...
   Часы на башне глухо пробили дважды. Тяжелые шторы поползли навстречу из углов спальни и сомкнулись, закрывая окно и всполохи факелов за ним. Умолк рваный гул на площади.
   Фуриана сидела на прежнем своем месте у камина, странно светлые глаза ее смотрели на домового не мигая, с пытливой непонятной жалостью.
   -- Время пришло, Великий Маг. Все подготовлено, списки у меня. Угодно ли вам ознакомиться с бумагами или сначала прикажете доложить устно?
   Федя медленно поднялся с постели, развернул стул и сел на него верхом, обхватив дрожащими руками спинку. Воля его и решимость таяли под взглядом гостьи, сочились вниз ледяными каплями, колющими гортань.
   -- Прочел я нынче, дурень старый, одну историю, -- шептал домовой, хотя впору было кричать. -- Давно это случилось, во времена Гореванской Смуты. Не слыхала? Тогда, значит, тоже правительство свергла кучка злыдней осиновых и народом володеть уселась. Ох, нарубили они дел, и посейчас мороз по коже...... Ну, управились с ними все ж, потом все и забылось, за тысячи-то лет. А указ незаметный остался, затерялся в бумагах. И никем до сей поры не отменен. Маленький такой, коротенький, зато смысл в нем глубокий. Ежели кто власть справедливую порушит, да сам править вознамерится, да законы прежние отменит -- у того ничего и не сбудется. Не сбудется... если крови невинной не прольет... А мы, фантазильцы, к крови не способны, легче самому голову в петлю. Уж самая лютая казнь -- в пень превратить... Вот и скажи мне, гостья незваная, будем мы с тобой все замыслы менять? Молодая ты, об указе том, поди, и не ведала?
   -- Указ мне известен! -- жестко молвила Фуриана, и зыбкий клочок надежды в сердце домового растворился вовсе. -- Жаль, что вы, Великий Маг, узнали о нем слишком рано. Ничего не сделаешь... Выбор невелик. Либо с нами, либо гибель.
   -- Выбираю гибель лютую! -- Домовой попытался встать, но не смог.
   -- Это нам невыгодно, -- усмехнулась гостья. -- В плане заговора нынешнему Великому Магу отведена завидная роль. А я стану вашим суфлером. Начинаем пьесу. Итак, где меч?!
   В руках ее появился, упершись в пол острием, светлый обоюдоострый клинок. Под леденящим взглядом Фурианы Федя медленно поднялся, на негнущихся деревянных ногах прошел к креслу и послушно взял меч.
   -- Страдать осталось несколько минут, -- подбадривала дама в черном. --Потом муки совести прекратятся, и мы наконец-то станем друзьями... Мануэла! -- позвала она внезапно. -- Мануэла! Мануэлина!..
   Спальню озарил призрачный и слабый красноватый свет. Одна из паркетин пола приподнялась, и в отверстие просунулась безумная крысиная морда с выпученными в ужасе глазами и засохшим венком на голове. Вот крыса влезла в комнату и, словно кролик на удава уставившись на Федю, неровными, дергающимися шажками двинулась к нему, напевая тоненько и хрипло:
   -- Улеглась на сердце боль,
   Как листок в воде.
   Потеряли мы любовь,
   И не знаем, где.
   Ищем в марте -- нет ее,
   И в апреле нет ее,
   И в июле тоже нет,
   Где ж она, любовь?..
   -- Смелее... -- шипела Фуриана. -- Одним ударом! Пополам! Сумасшедшая, никчемная тварь... Убейте ее, зато спасутся сотни тысяч. Вперед же! Ну!..
   -- Я боюсь!! -- закричала вдруг Мануэла. Огонек сознания забрезжил в ее зрачках. -- Я боюсь!.. Не надо!.. Пожалуйста!..
   Великий Маг невероятным усилием собрал остатки мужества. Он решил обрушить клинок на колдунью, а если та ускользнет, пронзить собственное сердце. Наивный домовой не знал, что желание его было предусмотрено Фурианой. Взметнув оружие над головой, он полностью лишится воли и неизбежно выполнит приказание дамы в черном.
   -- Я боюсь!.. -- пена показалась на губах Мануэлы. -- Пощадите!.. Не убивайте!.. Что я сделала вам?! Не на-адо!..
   Федя поднял меч.
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   Миссия в Портфей
   Глава первая
   ИМЯ ЗЛА
   Скамейку, только и оставшуюся от пестрой гипсовой композиции, занимали сейчас сестры Зайкины и Печенюшкин.
   -- Похудел... -- бормотала Аленка. -- Глаза ввалились... Ты голодный, скажи честно? У меня шоколадка в кармане, она растаянная, но питательная. Будешь?..
   -- Пиччи! -- Лиза горела нетерпением. -- Так жить нельзя! Ты должен мобилизоваться. Когда меня в третьем классе выгнали на неделю из школы за поведение, я сначала решила бесалолом отравиться, а потом подумала -- фиг я вам отравлюсь! Все равно не увижу, как меня, отравленную, все будут жалеть, хвалить и плакать горючими слезами. Всю неделю лежа телевизор смотрела, пока родителей не было, потом вернулась в школу, как героиня, и еще завучу Гоше, который исключал, стол чесноком натерла!
   -- Лизок, -- мягко спросил Печенюшкин, -- а почему собственно ты решила, что я скис?
   -- Привет! Тебя же все возненавидели, такое разве выдержишь? А изгнание твое? А картина про огурец? А прятки эти хиплые, как Аленка говорит? Знаешь, я у картины чуть не разревелась! Ну где твои все... смешинки, чепушинки, печенюшинки?..
   -- Я исправлюсь! -- заверил Пиччи. -- Просто не успел переключиться. Не смеялся, точно, давно. И возиться приходилось со всякой мерзостью... Три бочки ненависти, -- зловеще произнес он, подражая кому-то, -- восемь связок сушеных кошмаров, цистерна зависти, черной, как деготь, сто мешков отборных проклятий и тысяча дюжин склянок со всеми страхами мира. Глаз медузы и пух из крыла сатаны...
   -- А почему ты так одет? -- не унималась Лиза. -- Странно, но солидно. Слушай, я начинаю любить огурцы! Тебе кто придумывает костюмы -- Сен-Лоран, Карден, Зайцев? Я тоже хочу такую жилетку...
   Печенюшкин недоуменно оглядел себя. Наряд его состоял из черно-зеленых башмаков на толстой подошве с тиснеными огурцами, черных, узких в бедрах клешей, белой привычной сорочки с кружевами, длинного зеленого в золотых огурцах жилета и зеленого шейного платка, чуть светлее жилета, с мелкими, тоже золотыми, огурчиками.
   -- Тебе нравится? -- спросил Пиччи с неподдельным интересом. -- Вообще, костюм удобный. Это я так, на ходу сочинил. Бедный рассеянный художник, изгнанник, целиком занятый искусством, безжалостно оторванный от родины, от друзей...
   -- У тебя же Никтошка есть, -- Алена протянула на ладони развернутый, подтаявший слегка, но сохранивший форму "Марс". -- Откуси! Мама такой в командировки берет, чтобы не отвлекаться на столовые.
   -- Спасибо! -- Печенюшкин честно откусил треть, передав остальное сестренкам. -- Очень вкусно! Но шоколада я бы добавил... Да, Никтошка, конечно, замечательный друг. Светлая голова! Внутри он покрыт пудрой, --объяснил изгнанник, -- чтобы не слипался после самовоздуховыпускания, пудра содержит фосфор и в темноте светится.
   -- Здорово! -- одобрила Лиза. -- Так у него и эта... корма светлая?
   -- А что плохого?! Спрячешься -- не заблудишься. Троянский конь, Феервилльский слон... кто знает, может, и Никтошка когда-нибудь войдет в Историю. Преданный друг одинокого, всеми забытого художника...
   -- Смотри! -- воскликнула Аленка. -- Бабочка! Та, с горы, из троллейбуса!
   -- Бабочка... -- растерянно прошептала Лиза. -- Та, нахальная, с улицы...
   Печенюшкин щелкнул пальцами, из пола перед скамейкой вырос мраморный витой столбик, и знакомый читателю мотылек уселся на него, в полуметре от всей компании.
   К несказанному изумлению девочек вблизи мотылек оказался крошечным человечком с крыльями. Это был эльф, хорошенький, словно кукла, со светлыми, почти белыми кудрями до плеч и васильковыми глазами. Новоявленный гость церемонно поклонился сначала сестрам, затем Печенюшкину.
   -- Фантмейстер, приказ ваш исполнен! -- доложил он звонким и нежным, как серебряный бубенчик, голосом. -- Стареньких фей -- ваших подопечных -- я успел обо всем предупредить до того, как стражники выломали дверь. Тетушка Хлоя прирожденная актриса. Как она возмущалась двумя юными бандитками! Обманом проникнуть в дом, уничтожить почти все съестные припасы и запереть двух несчастных старух в кабинете, не дав им радостной возможности немедленно отворить представителям законной власти! Все это она высказала стражникам, во главе с князем Заморочкиным, а под конец раскричалась так, что князь лично починил им замок. Итак, нападавшие убрались восвояси, натащив перед этим кучу продуктов для старушек. Троллейбус ваш переправлен в указанное место. Возле дома тетушек мной оставлена незаметная охрана. Жду дальнейших инструкций, -- эльф склонил голову, свел каблуки, коротко звякнув шпорами.
   -- Значит, мы снова перешли на "вы"? -- удивился Пиччи. -- Как только начинается работа, -- пожаловался он девочкам, -- мой коллега становится так официален, что у меня мурашки бегают под коленями. Но это, пожалуй, единственный недостаток. Знакомьтесь, вы его непременно полюбите. Лампусик, принц эльфов, мой давний, надежный друг.
   -- Фантмейстер льстит мне! -- горячо заговорил Лампусик, обращаясь к Алене с Лизой. -- Он слишком добр. Начать с того, что я, строго говоря, не принц. Небогатый дворянин, по земным меркам. Замок, приходящий в упадок, клочок земли вокруг и десяток вассалов... Сорок шесть, если считать с чадами и домочадцами. Одиннадцать сабель -- это наш летучий отряд.
   -- И какой отряд! -- подхватил Печенюшкин. -- Лихие разведчики, мои руки, глаза и уши по всей Фантазилье. Честно говоря, не только они, --добавил он скромно, -- но без принца Лампиона Могучего и Грозного, Повелителя Огня в Ночи, мне бы сильно туго пришлось.
   -- Вот такое имя мне дали при рождении, -- смутился Лампусик. --Смешно? Оно гораздо длиннее меня самого. Ну, не ростом, так умением, -- он взлетел со столбика. -- Все кончится добром, сестренки, вы только не огарчивайтесь... Я буду поблизости, фантмейстер, кликните, если понадоблюсь.
   -- Лампусик очень деликатен, -- объяснил девочкам Пиччи, когда эльф покинул студию. -- Чувствовал, что нам надо поговорить, и оставил одних. Хотя от него у меня нет секретов. Как-нибудь я расскажу историю нашего знакомства -- иной сочинитель сделал бы из нее роман. Причем лучше расскажу я, чем Лампусик. Его вариант я однажды слышал. Сплошной сироп в мой адрес и почти никаких приключений -- в жизни все было наоборот... Ладно, это потом. Рассказывайте.
   -- Погоди! -- перебила Лиза. -- Так это он караулил в троллейбусе на вершине Тики-Даг? И за мной на улице он следил? Так ты, выходит, все про нас знаешь?
   -- Далеко не все. Понимаете, я сразу определил, что лютая ненависть ко мне, охватившая фантазильцев, возникает в темноте. Потом, при свете, она только сохраняется, не усиливаясь. А с новым наступлением темноты --постоянно добавляется... Эльфы светятся во тьме, как фонарики -на них колдовство не действует. Поэтому я просил Лампусика и его приятеля Светолика подежурить в машине -- предчувствовал, что вы можете появиться, милые мои взломщицы. Однако Лампусика Аленка выгнала, а Светолик, когда вы уменьшили троллейбус, выпорхнул, чтобы не быть обнаруженным. Потом обжег себе крылья во дворце и потерял вас. Сейчас он выздоравливает.
   После этого Лампусик, улетевший поддержать тетушек, неожиданно обнаружил Лизу около их дома. Дальше было проще... Кстати, Лизонька, если бы ты не выключила автопилот, вы бы сразу попали сюда, ко мне.
   И последнее, -- прищурился Пиччи, -- дискета, которую вы просматривали у тетушек, еще и индикатор. Как только ее закладывают в компьютер, я сразу вижу все, что происходит вокруг устройства. Я-то думал, что "Архивом Печенюшкина" заинтересуются неведомые враги и вдруг -- бах! -- родные лица... Ну и хорошо, остальное после. Давайте все о себе -- по порядку...
   -- Ну вот, больше и добавить нечего... -- Лиза слегка устала от длинного рассказа и -- в ходе его -- постоянных препирательств с Аленкой по поводу деталей. -- Теперь твоя очередь. Знаешь, сколько у нас вопросов?!
   -- Подозреваю, -- ухмыльнулся Печенюшкин. -- С чего начнем?
   -- Со всех друзей. Фантолетта, Клара-Генриетта, Морковкин... Потом Мишка-Чемпион, Глупус, Мюрильда. Что с ними? Ты их защитил?
   -- Пока нет. Я не вижусь с теми, чья дружба со мной всем известна. Не хочу подвергать их лишней опасности. Когда мы найдем и обезвредим врагов, весь колдовской морок растает, как дурной сон. А сейчас пусть лучше ненавидят рыжую мерзкую обезьяну, -- губы его горько скривились.
   -- Фантолетта, между прочим, очаровательна даже в неприязни ко мне. Она решила, что, пытаясь воскресить Дракошкиуса, я подцепил вирус негодяйства и нуждаюсь в магическом исцелении. В итоге добрейшая фея удалилась в горный монастырь и там изучает стародавние, забытые почти секреты медицины. Мурлыка Баюнович и я -- две тяжелейшие заботы свалились на бедняжку. Скорей бы избавить ее от этого груза.
   Клара-Генриетта в день моего изгнания таинственно пропала. Обнаружить кобру не удалось пока ни обитателям пустыни, ни разведчикам-эльфам.
   Морковкин заморожен. Да-да, не удивляйтесь. После истории с Ляпусом чудачества старого дона вошли в поговорку. Когда погиб Дракошкиус, он заморозился в подземелье, в глыбе льда и завещал оттаять себя лишь если дракон, любимый друг его и шахматный партнер, возвратится к жизни. Так что последние наши напасти неведомы дону Диего.
   Мишка-Чемпион... Он, как вы помните, поселился в Берендеевом лесу, в глуши. Недавно двухлетнее затворничество кончилось, медведь вернулся к цирковому ремеслу. Вы должны были его заметить... хотя да, сейчас у Чемпиона другой облик. Случайно он избежал общей участи. Именно медведь помогал Никтошке подменить свирепого Гектора, настоящего циркового слона.
   Глупус рвется к власти. Организовал политическую партию "Счастье с приветом" и сам ее возглавил. Утверждает, что будущее страны на дне. Ездит повсюду с путаными речами, врет, картавит, пришепетывает, а к трибуне обязательно проходит на водных лыжах. Раньше над ним смеялись, а теперь, после общего сдвига, начали прислушиваться. Сторонников у водяного все больше.
   Фея Мюрильда напрочь сорвала голос на митингах. Уверяла, что ГЛАВНАЯ цель жизни Печенюшкина -- издевательство над ней -- усталым, добрым, справедливым, смертельно больным, но вечно юным существом. Повредив связки, Мюрильда может говорить только шепотом, поэтому в беседе прижимается вплотную, сипит и брызжет слюной... Вот и все. Следующий вопрос?
   -- Почему бабушек забыли?! -- отчаянно выкрикнула Аленка. -- За то, что у них свет горел?
   -- Ох, сестрички, -- Печенюшкин почесал в затылке, -- тут, вроде, все понятно, но есть какой-то заусенец в глубине... Раньше тетушек каждый день кто-нибудь навещал. А теперь все жители страны стали черствее. Совесть усохла, что ли? Это скверно, но объяснимо. Странно другое. На днях исчез разносчик молока, ослик Хосе-Игнасио. Оставил записку: решил, мол, посмотреть мир, уезжаю путешествовать на неопределенное время. Куда он отправился -- никто не имеет понятия. По книге заказов магазина "Зайди -- не ошибешься" видно, что молоко для старушек ослик забирал ежедневно.
   Дальше не легче. Телефонный провод перерезан. В подполе у тетушек, под землей выхвачен здоровенный кусок кабеля...И для Хлои, и для Флоры спуститься туда вовсе немыслимо, да и зачем им отрезать себя от мира. Посторонних же до вчерашнего вечера в доме не было. Вас я не беру в расчет, -- поправился Пиччи, -- тем более, что авария случилась гораздо раньше... Ну, а свет горел не только у тетушек. Если бы вы еще полетали в троллейбусе над страной, рано или поздно опять наткнулись бы на огонек. Кое-кто, бывает, и заработается до рассвета...
   -- Что-то ты мало знаешь, -- загрустила Лиза. -- Ну а кто и зачем все это над тобой затеял? Догадки хотя бы есть?
   -- Представьте, -- медленно ответил мальчуган, -- что есть некто --хитрый, могущественный, коварный -- кому ни в коем случае нельзя допустить воскрешения Дракошкиуса. Темный гений. Что он будет делать в первую очередь?
   -- Попытается убрать тебя, -- Лиза не задумывалась. -- Погубить или вывести из игры, в смысле из Фантазильи. Удачно, что я в магазине наткнулась на след заговора! Это они?!
   -- Я полагаю, это только отголоски. Корни сидят глубоко в далеком прошлом... Знаешь, давай вернемся к вашему рассказу. Когда ты вдруг уснула в кабинете у тетушки Флоры.
   -- А что тут говорить. Уснула и проснулась. С дивана скатилась. И голова потом была тяжелая, словно контрольную писала.
   -- Попытаемся ВМЕСТЕ увидеть твой сон. Без тебя я не могу этого сделать. -- Печенюшкин сорвал с шеи платок в огурцах, вскочил и быстрым движением протер ближайшую к девочкам картину. Краски растворились, чистый холст в простой строгой раме засиял белизной.
   Лиза, побуждаемая взглядом Пиччи-Нюша, встала и осторожно прикоснулась к холсту. Белая поверхность посинела, затем в верху полотна показалось солнце, и вот уже стало возможным рассмотреть горизонт, где небо смыкалось с морем.
   Медленно-медленно взмахивая крыльями, трехглавый полосатый дракон летел над синей бескрайней гладью. Он был так велик, что девочка, уютно покоившаяся в длинной теплой шерсти на спине исполина, напоминала воробышка в гриве у льва...
   Голос дракона становился все тише и вот пропал совсем. Вместе со звуком бледнело и расплывалось изображение. Холст побелел на миг и вновь покрылся уверенными щедрыми мазками краски. Печенюшкин нервно разглаживал на колене свежий шейный платок.
   -- Ну вот! -- объявил он. -- Кое-что встало на места. Здесь, сейчас, тоже, конечно, дел хватает, но объявилась у нас с вами надобность гораздо более важная. Аленка! Лиза! Не хотите со мной прокатиться в прошлое?
   -- Путешествие с Печенюшкиным... -- Алена словно попробовала фразу на вкус. -- А куда?
   -- Лет этак на тысячу назад, -- беззаботно ответил герой. Похоже, к нему вернулось хорошее настроение. -- Отправимся в Портфей -- это древнее название Феервилля.
   -- Не кисло! -- Лиза пришла в восторг. -- Я бы даже сказала -- укольно! С тобой хоть куда! Находим Дракошкиуса-дядю, он, конечно, самых честных правил, -- расскажет нам все семейные секреты, заодно исповедуем китайского мудреца... Поехали!
   -- А Федя?! -- возмутилась Аленка. -- А Мануэла бедненькая? Ты что их так и бросишь? И я еще про факелы на площади не поняла, и про рев, и про жидкость у Феди в бутылке! Я не хочу, чтобы он оставался с этим Сморчковым противным!
   -- Ух, интуиция у тебя! -- с уважением прищурился Пиччи на Алену. --Друзья наши и впрямь попали в нешуточный переплет. Придется выручать срочно.
   В руке его появилась толстая веревка, свернутая кольцом. Размахнувшись, мальчик, будто заправский ковбой, метнул аркан, пропавший в стене, словно та была лишь миражом в пустыне. Конец веревки остался у Печенюшкина.
   -- Помогайте! -- Пиччи тянул аркан изо всех сил, упираясь ногой в прочно стоявшую скамейку. Тонкая синяя жилка у него на виске вздулась от напряжения. -- Девчонки! Ну! Бабка за дедку, внучка за бабку!..
   -- Раз. Два. Три!!. Уф-ф-ф! -- Дружно выдохнув хором, сестры Зайкины и Печенюшкин повалились на пол. Возле стены, налетев с размаху на скульптуру "Баба-Яга. Раздумья", застыл Федя, ухватившись за ведьму. Веревочная петля прочно обвязывала его подмышки, ноги стояли нетвердо.
   Оценив ситуацию, домовой медленно выпустил бронзовую талию, сполз на четвереньки и ползком же, не спеша, стал передвигаться в направлении друзей, то и дело оглядываясь.
   -- Пиччи! -- взывал он. -- Беда!.. Извести тебя хотят, сокол! Самой, значит, короткой ночью в тартарары все полетит!
   -- Успокойтесь, Федор Пафнутьевич, -- рыжий изгнанник опустился на одно колено рядом с Великим Магом, протягивая ему бокал "Ессентуки -17". --Выпейте... Так, хорошо... Теперь расслабьтесь.
   Кончиками пальцев он осторожно прикоснулся к вискам домового, пытливо вглядываясь в зрачки его и, казалось, куда-то дальше.
   -- Понятно... -- мальчуган на шаг отступил от Феди, потихоньку приходившего в себя. -- Федор Пафнутьевич, скажите, пожалуйста, бабушка ваша жива?
   -- Померла Ненила Пантелеевна. -- Великий Маг пригорюнился, стирая набежавшую слезу. -- В синий мох обратилась. Триста лет тому, а все плачу. Добрая была старушка, доверчивая. Постреленком, бывало, с уроков удерешь, на речке цельный день прокувыркаешься, а ей скажешь потом, мол, кикимора заболела, учителка наша, она и не усумнится. Другая бы такой прочихон дала за вранье...
   -- Да, -- согласился Пиччи, -- старушки сентиментальны и любвеобильны. Верят внукам... Вам бы эту историю ей рассказать, -- рассердился он внезапно. -- Все, видите ли, в тартарары полетит! Правителю Фантазильи стоило и побольше на рыжики налегать!
   -- Ты меня не понял! -- всполошился Федя. -- В Драконьей пещере тело колдуна-губителя лежит. Сжечь его надо немедля, тут и беде конец!
   -- Наслушались привидений! -- Сестры не видели еще Печенюшкина столь суровым.-- Дама в черном, злодей Финделябр! Разве не подозрительно, если истину тебе на блюдечке подносят?
   -- А коль знаешь правду, так и говори без утайки! -- Домовой поднялся, упер руки в бока, вспомнив о собственном ранге.
   -- Пока у нас в руках лишь кончик нити. -- Пиччи опустил голову, видимо сердясь на себя за раздражение. -- Работы еще хватит. И в прошлом и в будущем. Обличье зла неизвестно. Сегодня я знаю только имя нашего врага.