Белянин Андрей. S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)

   – Идемте.
   Я прицепил клипсу к мочке уха, и мы отправились вглубь служебных помещений. За одной из дверей обнаружился лифт. Здание банка было двухэтажным, и лифт, как нетрудно догадаться, вез в подвальные помещения. Если верить кнопкам, спускаться можно было на четыре этажа, но служащий, внимательно выслушав недоступные мне указания, прикрыл панель ладонью и быстро набрал довольно сложную комбинацию кнопок, в которую входили не только номера этажей, но и аварийная остановка кабины и даже вызов лифтера. Кабина дрогнула и быстро пошла вниз.
   Вид у моего провожатого был самый несчастный. Сейчас он явно действовал за пределами своей компетенции, а это значило, что в самом ближайшем будущем его ожидает резкое изменение в должности: либо повышение, либо, что более вероятно, столь же резкое понижение, вплоть до могильного уровня. Оно и понятно: кто станет повышать в должности сотрудника ограбленного банка? Впрочем, клерка было не жаль, он свой выбор сделал, когда поступал на работу в этот банк. Хочешь служить при деньгах и иметь непропорционально большой оклад, будь готов к неприятностям такого рода. В нормальных банках могильный уровень не предусмотрен, но такие мелочи мне не интересны.
   Лифт спускался долго, не на четыре, и не на четырнадцать этажей, а гораздо глубже. Такое убежище выдержало бы не только взрыв вакуумной бомбы, но и ядерный заряд средней мощности. Я отсчитывал в уме секунды и хвалил себя за предусмотрительность. Так или иначе, но буровая установка хранилище вскроет и распылит.
   Лифт остановился, двери бесшумно разошлись. Под потолком немедленно загорелись ряды ламп.
   Здесь не было никаких сейфов с хитрыми запорами, никакой брони и прочей банковской ерунды. Изначально предполагалось, что тот, кто проникнет сюда, справится с любыми запорами. Ясно же, что кодовый замок в лифте сработал лишь потому, что хозяин позволил ему сработать.
   Передо мной стояли ряды витрин, а в них были разложены старинные украшения. Венцы, короны и диадемы, орденские цепи, колье, камеи и жирандоли. Хотелось бы знать, многие ли из моих современников видели вживую жирандоль, а тут их хранились сотни, и каждая была, безусловно, уникальна. Откройте справочник «Пропавшие сокровища», и вы отыщете на витринах все или почти все, о чем повествуется на его страницах.
   Несколько секунд я молча любовался великолепным зрелищем, затем клипса в моем ухе ожила, и мужской голос спросил:
   – И как вы собираетесь вывозить все это?
   – Никак, – спокойно ответил я. – Здесь десятки тысяч предметов, и каждый стоит целое состояние. Я никогда не был слишком жаден; зачем мне десять тысяч состояний? Последнее время я и так слишком много таскал тяжести. Мешок с мелкой монетой я оставлю вам на память, а себе возьму десять или двенадцать килограммов бесценных сокровищ. По-моему, звучит хорошо.
   – Вы умный человек, Мартин. Мне жаль будет вас убивать, хотя и придется.
   – О-о!.. – уважительно протянул я. – Ваши специалисты не зря едят хлеб. Однако должен вас разочаровать: имя Мартин давно отработано, никаких выходов на меня сегодняшнего нет. Кстати, вы ведь тоже не представились.
   – Жозеф Культя, к вашим услугам. Можете называть меня просто Жозеф. Вам не долго осталось пользоваться этой привилегией. А имя Мартин нравится мне больше, чем Генрих, под которым вы гуляете сейчас.
   – Скажите, Жозеф, что бы вы посоветовали мне взять отсюда?
   – Вы совершенно очаровательный хам, Мартин. В свою очередь тоже должен вас разочаровать: самые лучшие предметы, а вернее, самые любимые, находятся не в хранилище, а у меня дома. Было бы странно иметь красивые вещи и не иметь возможности ими любоваться.
   – Разумно… Но, думаю, на мою долю здесь тоже кое-что осталось. Скажем, это колье – прелесть, правда? Наверное, оно принадлежало прекраснейшей из женщин, и будет несправедливо, если оно останется пылиться здесь.
   – Сейчас посмотрю по каталогу… Древняя вещь, эпоха Галактической Раздробленности. Ожерелье царицы Халиды. Царица была отвратительна, как жаба, и страстно любила сапфиры и красивых юношей. Умерла в возрасте восьмидесяти лет в объятиях очередного любовника. Ну как, берете?
   – Да, неприятная история. Зато благодаря ей цена ожерелья значительно вырастает. Беру, – я взвесил на руке сумку, куда отбирал понравившиеся предметы, и заключил: – Пожалуй, хватит. Тут уже больше десяти килограммов.
   – Берите еще, не стесняйтесь, – радушно предложил преступный король. – В конце концов, это ненадолго, и вскоре все экспонаты вернутся на свои места.
   – Блажен, кто верует. Хотя… я отбирал почти исключительно женские украшения. Для полноты коллекции надо бы что-то типично мужское. Как вам эта звезда?
   – О, это замечательная вещь! Орден «Светозарного сияния». Изготовлен на одной из варварских планет по приказу местного тирана Баогрлиц… нет, имя мне не выговорить. Всего было сделано три ордена, и всеми тиран наградил себя самого. Потом тирана свергли, и он не то сам утонул, не то был утоплен в сточной канаве. Ордена долго переходили из рук в руки, пока два из них не оказались в коллекции некоего богача по имени Урмис, а третий был выставлен на аукционе ювелирных раритетов. Мой дед хотел купить его, вполне официально, но Урмис задрал цену так высоко, что пришлось отступиться.
   – Жозеф Культя кому-то проиграл? Не могу поверить.
   – Почему? Всякое коллекционирование – это игра. Дед относился к таким вещам спокойно. Но то, что случилось потом… Впрочем, эту историю я расскажу чуть позже, а пока, если вы отобрали все, что хотели, то, может быть, поедете наверх? Но предупреждаю, после пользования лифтом он автоматически блокируется, и заново запустить его не смогу даже я. Вернее, смогу, но это долгая и очень сложная процедура, так что вернуться за добавкой вы сумеете не раньше, чем через месяц. Не будете жалеть, что мало нахапали?
   – Мне хватит и этого.
   Я хорошенько закрыл сумку, закинул ее за спину наподобие ранца и пошел к лифту. Клерк, который слышал лишь мои реплики, потерянно семенил следом.
   – Так вот, – продолжил рассказ Культя. – Этот мерзавец Урмис, став обладателем всех трех орденов, публично уничтожил два из них. Металл был расплавлен, камни отданы в перегранку. При этом стоимость оставшегося ордена возросла многократно, хотя, что значат деньги в таком случае? Дед был в бешенстве, и у господина Урмиса в самом скором времени начались неприятности. Через несколько лет он полностью разорился и был вынужден выставить орден на продажу. И вот ведь незадача, за день до того, как лоты были застрахованы, произошла кража, орден украли. Единственная за всю историю кража с аукциона ювелирных раритетов. Урмис покончил с собой – отравился или пулю себе в лоб пустил – не помню.
   – А как звезда очутилась в вашей коллекции? – невинным тоном поинтересовался я.
   – Что значит как? Любая пропавшая вещь рано или поздно находится.
   Я согласно покивал.
   Лифт поднялся на нулевой этаж. Дорогу к выходу я помнил, но позволил служащему проводить меня к выходу. В расчетный отдел, где я оставил адскую машину, заходить не стали. У выхода из банка никого не было, даже охранника, который так отчаянно опростоволосился, самолично втащив бомбу в охраняемое помещение. Не знаю, что с ним будет, но охранником он точно не останется.
   Улица тоже была пустынна, хотя я кожей чувствовал, сколько внимательных глаз наблюдает за мной, ловя каждое движение.
   Пикап стоял на месте. Я уселся за руль, сумку с добычей положил на колени. Так или иначе, спускать с нее глаз не стоит. Подменить могут в любое мгновение.
   – Все идет сообразно с вашим планом? – осведомился голос в клипсе.
   – Да.
   – Замечательно. С моим планом происходящее тоже согласуется, хотя мне пришлось немало импровизировать.
   – Скажите, Жозеф, вам, наверное, очень одиноко. Вы глава огромной империи, но вам, должно быть, не с кем поговорить по душам. Иначе вы не беседовали бы со мной сейчас.
   – Не воображайте о себе слишком много. Найти собеседника, даже для разговоров на самые щекотливые и приватные темы, очень несложно. И потом, когда надобность в исповеднике отпадет, его можно будет просто ликвидировать.
   – Какой же это будет собеседник?
   – Такой же, как и вы. Вас я тоже собираюсь ликвидировать.
   – Если получится.
   – Не беспокойтесь. Прежде это у меня получалось всегда.
   Я въехал на территорию космопорта. Здесь тоже было на удивление пустынно. Остановился, не доезжая корабля, который уже называл своим. Закинул сумку за спину и дальше пошел пешком. Мой звездолет назывался «Друг читача». Не знаю, что это значит, но название мне определенно нравилось.
   – Здесь я должен буду с вами попрощаться, – сказал я Культе. – Мне не хотелось бы проносить на корабль вашу технику. Понимаю, что вы успели наставить там жучков больше, чем нужно, но порядок есть порядок. И, разумеется, после первого же прыжка корабль я почищу. И себя – тоже. Наверняка вы обработали меня информационным аэрозолем. Скорей всего – в лифте. Ничего летального там быть не могло, на такое вмешательство среагировал бы взрыватель. А всевозможные нанопередатчики вполне допустимы, иначе я не мог бы сейчас общаться с вами. Можете не отвечать, но полагаю, что наноботов во мне сейчас больше, чем кишечной микрофлоры. А ваш управляющий банком, бедняга, попал под раздачу вовсе напрасно. Фонит сейчас, должно быть, на всех диапазонах.
   – Уже не фонит, – постно сообщил Культя.
   Он немного помолчал и добавил:
   – Слушайте, Мартин, может быть, вы все-таки сдадитесь? Положение ваше безнадежно, вы даже представить не можете, в какую анекдотически глупую ситуацию попали. Так к чему множить трупы?
   – Прежде всего, все трупы на вашей совести. Я никого не убивал. Ваши сотрудники были казнены по вашему приказу. Меня мало интересует их судьба. Неужто они не знали, на кого работали? Или они полагали, что можно быть честными мафиози?
   – А сами-то вы – кто?
   – А что я? Я вор и этого не скрываю. Если меня поймают, я получу по заслугам. Не поймают – куплю домик на Культауне и займусь выращиванием роз. Но преступником от этого быть не перестану. Точно так же, как и вы. Прощайте, коллега.
   – До скорого свидания, – поправил Жозеф Культя.
 
   «Друг читача» встретил меня дружным кудахтаньем экипажа. Оказывается, полчаса назад в библиотеку ворвались какие-то люди, принялись что-то грубо требовать, но через пару минут также неожиданно исчезли, не извинившись и ничего не объяснив.
   – Вам еще повезло, – мрачно сказал я. – Эти типы могли вас и в наручники заковать.
   Далее я поведал, что именно здесь находится бандитское гнездо Жозефа Культи, и никто из честных граждан не может чувствовать себя в безопасности на этой планете.
   – …посмотрите на меня. Не далее как сегодня утром я лишился всего своего имущества. Автомобиль, палатка, кухонный синтезатор и, главное, – пожертвования простых крестьян, которые я собирал на построение храма. Потеряно все, у меня осталась только эта сумка, и если я не улечу немедленно, то лишусь не только ее, но и самой жизни. Громилы, врывавшиеся к вам, из той же шайки… думаю, они скоро вернутся.
   Неудивительно, что через двадцать минут «Друг читача» стартовал, даже не поставив в известность службы космопорта.
   Я забросил сумку в каюту, которую выделили мне добрые самаритянки, и пошел в рубку, узнать, в направлении какой системы мы будем совершать первый внепространственный прыжок. То, что я увидел в рубке, едва не заставило меня споткнуться о несуществующий порог.
   За свою жизнь я повидал всякие космические корабли. Как-то даже довелось прокатиться в атмосферной капсуле со встроенным гипердвигателем от межзвездного крейсера. Контрабандисты любят ставить на старые грузовые тихоходы мощнейшие гоночные двигатели, а уж владельцы роскошных яхт извращаются самыми немыслимыми способами. Так что я ничуть не был напуган допотопным видом передвижной библиотеки. Но, оказавшись в рубке, я не увидел никаких следов переделки и самопальных улучшений. «Друг читача» оказался обычным подержанным планетолетом, какие курсируют кое-где на местных линиях, но за пределы своих систем не пытаются высунуть и носа. Совершить на таком межзвездный перелет – то же самое, что переплыть океан на резиновой лодке.
   Теперь понятно, что имел в виду Жозеф Культя, когда говорил об анекдотическом положении, в которое я попал. Братва, посланная им, успела определить, что корабль, на котором я собираюсь скрыться, летать не может по определению.
   Но откуда, в таком случае, прибыли библиотечные старушки? В системе Культауна всего одна планета, остальное – космический мусор, не стоящий упоминания.
   Или это ловушка для таких, как я, для желающих поскорей скрыться с Культауна? Недаром Культя был так уверен, что мы скоро свидимся.
   Отчаянным усилием я попытался взять себя в руки. Не может этого быть! Бредни о заранее подстроенных ловушках и о гипердвигателях, демонтированных за две минуты, попахивают паранойей, а параноики в моем ремесле долго не живут.
   Тем временем планетолет вышел на орбиту. Еще полчаса, и мы отойдем настолько далеко, что связь со взрывателем прервется, адская машина выключится, и специалисты Жозефа Культи займутся мной. Из подпространства полезут абордажные корабли, и дальнейшее предсказать будет нетрудно. Меня будет приказано взять живым, так что еще часик я поуворачиваюсь от ловцов, а дальнейшее представлять не хочется.
   Единственное, что остается, – верить старушкам-библиотекаркам, какие бы чудеса они ни рассказывали.
   – Откуда, говорите, вы прибыли?
   – С Алитары. Планета есть такая.
   – Знаю. Но ведь до Алитары чуть не сорок парсеков! Сколько же времени вы летели?
   – Вот чего не скажу. Дня два, наверное… Риточка, как по-твоему?
   – Да ну, какие два дня? Меньше. Я книгу дочитать не успела.
   – Тоже не знаете… А кто знает?
   Я повернулся к пульту управления, отчаянно пытаясь вспомнить, как следует работать с подобной руиной.
   – Как же вы с ним управлялись?
   – Мы говорили, куда надо попасть, а дальше он уже сам управлялся.
   Точно! Была когда-то такая примочка – персонифицированный, интеллектуальный автопилот. Такие давно уже не делаются, поскольку автопилот начинал слишком много себе позволять, а это выводило из себя пилотов настоящих. Но для библиотечных бабушек такая машина – единственная возможность хоть куда-то лететь.
   – Доложите летную обстановку, – сказал я в пространство.
   Телеобъектив над пультом повернулся в мою сторону, голос из динамика сообщил:
   – Система Культауна. Выхожу на высокую орбиту. Жду указаний.
   – Откуда прибыли?
   – Система Алитары. Тридцать восемь парсек.
   – Сколько времени были в пути?
   – Э… – протянул автопилот с интонацией, совершенно не свойственной механизму. – Не помню… Я зачитался.
   – Наверное не надо было этого делать, – вмешалась та из старушек, которую звали Марго, – но мы же библиотека, и я спросила, не хочет ли он что-нибудь почитать в дороге.
   – А я выбрала для него книгу, – добавила Рита, явно желая разделить с подругой вину.
   – Все в порядке, – успокоил я женщин, хотя сам спокойствия не испытывал. Космос на экранах был чист, но я кожей чувствовал, что это ненадолго. – Главное – результат, а как надо было поступать – дело десятое.
   Я повернулся к окуляру и продолжил опрос:
   – Когда последний раз заправлялись?
   – Перед вылетом с Алитары.
   – Каков запас хода на настоящий момент?
   – Девяносто восемь процентов расчетного.
   То есть эта колымага не только носится быстрее подпространственного скутера, но и горючего не жрет. Что же, этого следовало ожидать. Если уж зачитываться, то по полной.
   – Даю указание! – скомандовал я. – Пункт назначения – система Элау. Старт – немедленно по готовности.
   – Далековато… – заметил автопилот и добавил уставным тоном. – Маршрут проложен.
   – Выполняйте.
   – А почитать что-нибудь дадут?
   – Дадут.
   Я кивнул Рите, и та торопливой старческой побежкой кинулась к грузовым трюмам, где, видимо, и хранилась пресловутая библиотека.
   – Вам тоже принести почитать? – спросила Марго.
   – Обязательно. Всем принести.
   – Ну, мы с Риточкой заядлые книгочейки. А вы что предпочитаете?
   Ох уж эти разговоры на непонятные темы! Почитать – кого? Никогда ни кого не почитал. Предпочитать – это как? Перед тем как почитать, предварительно что-то сделать? Времени на такое нет. Я предпочел бы уже сейчас быть подальше отсюда.
   – Чем вы интересуетесь? – пояснила старушка, видя непонимание.
   – Поисками сокровищ, – честно ответил я, понимая, что в такую минуту лучше не врать.
   – Хорошо. Идите в каюту, я сейчас принесу.
 
   Каюта была самая обычная, сделанная по одному лекалу с миллионом подобных кают. Амортизационная койка, шкафчик, который на таких кораблях почему-то называется рундуком, небольшой стол и металлический стул, который можно двигать по полу, но оторвать от пола нельзя ни при каких условиях. Единственная особенность: на столе стояла намертво привинченная лампа под зеленым абажуром. Вряд ли она была очень старой, но изготовлена наверняка по древним образцам. Я нашел кнопку включения, нажал. Зеленый купол засветился мягким спокойным светом.
   В дверях – их я оставил раскрытыми – появилась бабушка Марго.
   – Вот, пожалуйста, – сказала она. – Вам должно понравиться.
   Я взял принесенный предмет. Больше всего он напоминал рекламный буклет или инструкцию пользователя к сложному бытовому агрегату. Но я представить не мог, чтобы рекламный буклет был такой толщины! Отпечатано это было на самой простой бумаге, и текст не сопровождался ни стереокартинками, ни видео– или аудиорядом. Об эффекте присутствия не стоило и упоминать. Просто страницы, покрытые буквами, и ничего, что могло бы помочь восприятию. Неудивительно, что проповедь чокнутых старушек не находит отклика в сердцах граждан. Я – иное дело: во-первых, я и сам чокнутый, а во-вторых, когда тебе в затылок дышат посланцы Жозефа Культи, начинаешь хвататься за всяческую солому.
   Я уселся поудобнее, раскрыл буклет и прочел название: «Остров сокровищ».
   Ха! Кажется, это инструкция. Сейчас меня начнут поучать, как следует добывать сокровища. Дилетанты!
   Через пять минут я уже не вспоминал о своих скептических мыслях. Разбирать неадаптированный текст было невероятно трудно, но каков получался результат! Перед внутренним взором безо всякого видеоряда вставали гостиница «Адмирал Бенбоу», старый моряк со своим сундуком, Джим – бойкий мальчишка, но изрядный дуралей. Я сам был таким дуралеем, а может, еще и похлеще, так что не Джим бежал в ночи, прижимая к груди карту острова, а я собственной персоной.
   За все время я отвлекся лишь один раз. Планетолет ощутимо тряхнуло, затем голос пилота по забытой внутренней связи громко произнес:
   – Что за дела? Ты же мешаешь! Отстань!
   – Что случилось? – спросил я, медленно возвращаясь к действительности.
   – А, ерунда! – откликнулся пилот. – Тут какой-то дурачок пытался меня остановить. Я ему сказал, чтобы он отстал. Ну, и скорость пришлось увеличить.
   – И что он?
   – Отстал. Куда ему, тихоходу, за мной гоняться.
   – Вот и хорошо… – пробормотал я. Душой я был уже далеко, там, где готовилась экспедиция за сокровищами Флинта.
 
   У самых огрубелых, самых циничных космических бродяг в глубине их иссохшей души хранится мечта о чуде. Будь иначе, их убило бы первое серьезное препятствие. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, насколько чаще гибнут беспилотники, нежели корабли с экипажем. А все потому, что механизмы – наш автопилот не в счет – не умеют мечтать. Именно мечта о чуде заставляла бывших, но нераскаянных бандитов сыпать мне десятисентовики не в виде милостыни, а на постройку храма. И во мне, наверное, гнездилась та же притягательная зараза. Будь иначе, я бы не проникся идеей зеленых небес настолько, чтобы задурить головы подручным Жозефа Культи.
   А сейчас я встретился с иным и куда более удивительным чудом. Книга – откуда-то из глубин памяти всплыло это название – не пахла морем или ромом, единственный звук, который она издавала, – чуть слышный бумажный шорох, когда переворачивалась очередная страница. Никто не вещал проникновенным баритоном, не уговаривал вкрадчиво купить ненужное, не напевал искусительных предложений. Но при этом книга говорила тысячью голосов, живых и настоящих. Я слышал свист ветра и скрип снастей, стук по палубе деревяшки, которую зачем-то приделал себе вместо ноги Джон Сильвер. Вот уж этого человека я видел как живого. Он был бы своим среди пенсионеров Культауна на самой глухой ферме. И будьте уверены, в его палисаднике цвели бы самые роскошные розы. Он бы завел себе пенковую трубку и с презрением отказывался бы от услуг трансплантационной клиники, всем биопротезам предпочитая свою деревяшку. И в кармане у него непременно бренчали бы десятисентовые монетки, совершенно ему ненужные.
   Ну кто из иллюстраторов мог бы создать такой образ Джона Сильвера? А мне только этот и греет душу. Другого Джона Сильвера мне не надо.
   Но вот наступила минута, когда хриплый голос Капитана Флинта, не пирата, а попугая, последний раз прокричал: «Пиастры! Пиастры!» – и книга закончилась.
   Твердая обложка захлопнулась, погасив волшебный мир. Я поднял голову. Зеленый купол настольной лампы мягко мерцал передо мной, чудесно преображая действительность. Я смутно вспомнил, что нас уже давно должны взять на абордаж. И не книгу я должен дочитывать, а в наручниках плестись на допрос.
   Интересно, Культевы дознаватели успели заметить, что «Друг читача» – не звездолет, а каботажное судно? Думается, успели и доложили начальству, потому-то Жозеф Культя и веселился, думая о растяпе-грабителе. Представляю, как он веселится сейчас и какие кары обрушились на головотяпов.
   Я с сожалением погасил лампу и отправился в рубку. Там меня ожидало умилительнейшее зрелище. В рубке царил полумрак, лишь зеленые индикаторные лампочки слегка рассеивали его. Манипулятор, расположенный над пультом (штука вредная, а порой и опасная) сжимал чистящую салфетку, тщательно протирая ею объектив телеглаза. Все экраны были выключены.
   – Доложите обстановку, – приказал я.
   – Да, конечно, – траурным голосом отозвался автопилот. – Докладываю, что это очень печальная история. Молодые люди, парень и девушка, любят друг друга, но их семьи враждуют. В результате несчастные гибнут. Если бы я умел плакать, я бы рыдал, – чистящая салфетка прошлась по объективу телеглаза.
   – Очень интересно, – сказал я, – но все же, что творится за бортом?
   – Ничего особенного. Космос, – чуть обиженно ответил автопилот. – Система Элау, как и обещано.
   Засветился экран, полный незнакомых звезд.
 
   Сказать, что я никогда не был в системе Элау, – значит ничего не сказать. Поселение это основано в эпоху галактической раздробленности какими-то беженцами или потерявшимися переселенцами. Как их занесло в такую даль, не помнят даже они сами. Система Элау находится в Малом Магеллановом облаке, и даже при нынешних скоростях лететь туда нужно больше тридцати лет. Недаром автопилот, получая задание, заметил, что до Элау далековато. Я тоже ляпнул это название с велика ума; уж очень не хотелось в застенки Жозефа Культи.
   Обустроившись на новом месте, жители Элау отправили экспедицию на родину и наладили контакт с галактической Федерацией, которая как раз образовалась к тому времени. Так что формально мы представляем единое целое, хотя желающих тратить полжизни на перелет из одной галактики в другую – не так много. Элаиты осваивают звезды своей галактики, которую только астрономы считают маленькой, у нас тоже есть чем заняться скучающему авантюристу. А сообщение осуществляется автоматическими грузовиками, время для которых ничего не значит. Не знаю, что возят эти грузовики и кому. Известно только, что элаиты очень интересуются историей и культурой бывшей родины – видимо, боятся выглядеть провинциалами в глазах метрополии. А это значит, что старинная ювелирка, да еще отягощенная историческими анекдотами, стоит здесь немыслимых денег.
   – Чего смотришь? – ворчливо прервал мои мысли автопилот. – Небось думал, что я тебе вру?
   Механизм не должен так разговаривать с человеком, но автопилоту, умеющему за день совершать межгалактические перелеты, дозволено многое.
   – Не сердись, дружище, – сказал я. – Лучше ответь: у тебя экспресс-лаборатория есть?
   – Есть, конечно. Все штатное оборудование в наличии.
   – Будь добр, дай вывод на мою каюту. Мне надо поработать.
   – Лучше бы почитал чего-нибудь, – проворчал пилот. – Иди, работай, все готово.
   В каюте у стола появился выращенный пилотом пульт универсального анализатора. Среди бесчисленного количества программ я выбрал совершенно ненужную на планетолете программу исследования ювелирных изделий, вынул из сумки ожерелье царицы Халиды и, преодолев искушение полюбоваться сиянием камней, отправил ожерелье в пасть анализатора.
   Трудился прибор недолго, и заключение его было обескураживающим: сапфиры искусственные, более того, плавленые, бриллианты синтетические, работа – машинная. В довершение всего на золотых пластинках с тончайшей гравировкой, обнаружилась видимая лишь в микроскоп надпись: «Что, ворюга, много украл?».