Бэнис Виктор Дж.. Тени

   — Мэгги, — импульсивно сказала я, слишком озабоченная, чтобы соблюдать такт. — Что случилось? Что вас тревожит? — Я подалась вперед и взяла ее за руку.
   Она вздохнула и открыто встретила мой взгляд.
   — Думаю, мне не стоит скрывать что-либо от тебя. В конце концов ты имеешь полное право знать все.
   — Сомневаюсь! Разумно ли посвящать посторонних в свои личные дела? — резко сказала Элиза.
   — Поскольку это мое личное дело, я думаю, мне и решать, что разумно, а что нет! — парировала Мэгги. Она поднялась и, развернувшись, подошла к окну. Потом долгое время молча разглядывала что-то на улице, и я уже подумала, что тетя решила уступить Элизе.
   — Мари, — вдруг сказала она, не оборачиваясь. — Ты веришь... в загробную жизнь...
   Я застыла, поняв, что она собирается мне сказать. Было ясно, что мой ответ будет чрезвычайно важен для Мэгги, может быть, даже в большей степени, чем она думает. Поэтому начала отвечать ей медленно, взвешивая каждое слово:
   — Я верю, что жизнь в своем высшем качестве бесконечна, что она длится непрерывно, вечно, охватывая все сущее.
   Мэгги плавно повернулась ко мне, и на ее лице появилась улыбка. Но прежде чем она смогла что-либо сказать, я продолжила:
   — Но мне кажется, что жизнь как существование отдельного индивида укладывается в определенные временные рамки. Я думаю, что жизнь в нас течет постоянно, но наше осознание ее и наше участие в ней начинается с рождения и заканчивается со смертью.
   Услышав это, тетя нахмурилась.
   — Но, когда мы умираем, будем использовать этот термин, наше сознание, наш собственный разум, наша индивидуальность — исчезают ли они полностью? Не могут ли они продолжиться в какой-то другой форме, другом измерении? — спросила она.
   — Это скорее предполагает наличие множества различных жизней, не имеющих отношения одна к другой, отличных от жизни, которой живем мы, — я пожала плечами, пытаясь не выглядеть слишком категоричной. — Конечно, это сугубо личное дело каждого, во что верить. Думаю, у всех нас есть только один способ узнать наверняка, что будет после смерти, — пройти через нее.
   — Может быть, — спокойно сказала Мэгги. Я выжидательно смотрела на нее.
   — Допустим, что кто-то другой прошел через нее и рассказал нам об этом. Тогда мы будем знать правду, не так ли?
   — Вы имеете в виду, если кто-то встанет из могилы? — спросила я, внимательно наблюдая за ней. — Как призрак?
   Во время этого разговора Мэгги проявляла все большее и большее волнение, теперь же ее глаза расширились и на лице отразилось крайнее возбуждение.
   — Да, хотя это, конечно, очень глупое слово. Но, допустим, кто-то вернулся. Кто-то, кого мы знали и любили, кому можем верить. Разве это не будет доказательством?
   — Даже если это так, — сказала я, — непонятно, что это доказывает. Предположим, мы видели, или думаем, что видели, призрак человека, которого хорошо знали. Это может оказаться галлюцинацией или чем-нибудь в этом роде. Мне кажется, этого недостаточно, чтобы однозначно сказать, что существует жизнь после смерти.
   — Но неужели ты не веришь, что такое может случиться? Что умерший может явиться перед живыми? — воскликнула Мэгги.
   Я пожала плечами, по ноткам отчаянья поняв, что лишь еще больше ее расстроила.
   — Честно говоря, не знаю. Передо мной еще никто не являлся, — сказала я, просто чтобы смягчить удар, и заметила, что Элиза и Мэгги обменялись быстрыми взглядами.
   — А как ты думаешь... — начала Мэгги.
   — Кажется, Мэри не интересен этот разговор, — оборвала ее Элиза.
   Моя позиция выглядела слишком неопределенной. Я почувствовала неуверенность Мэгги и начала нервничать.
   — Что ты, совсем наоборот! — ничего лучшего мне в голову не пришло. — Даже очень интересен! Просто у меня нет совершенно никакого опыта в этой области. Думаю, мои сомнения рассеялись бы раз и навсегда, если бы я увидела призрак.
   Мэгги радостно улыбнулась и шагнула ко мне.
   — Правда? Ты действительно хотела бы увидеть... призрак из потустороннего мира.
   Я выдавила короткий смешок.
   — Это беспредметный разговор, не так ли? Ведь никто из нас не может вызвать сюда дух умершего.
   — Но, допустим, это произойдет, — настаивала Мэгги, подходя все ближе.
   Глаза ее неестественно заблестели. Я еле сдерживала подступающую дрожь и вдруг подумала: а что, если Элиза права? Что, если Мэгги действительно больна? Но тут же отбросила эту мысль.
   — Что вы хотите этим сказать? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
   Мэгги расправила плечи и громко сказала:
   — Я видела!
   — Призрак? — спросила я.
   — Дух, — ответила она. Затем для большего эффекта, выдержав паузу, добавила: — Дух Бадди!
   — У меня оставалась надежда, что поведение тети было лишь одной из странностей стареющей женщины. Но по выражению лица Мэгги, по ее тону стало понятно, что она искренне верит в то, о чем говорит.
   — Не может быть! — почти закричала я. — Уже двадцать лет, как Бадди умер!
   — В том-то и дело, понимаешь?! О, Мари, это правда! Он возвращается. Он приходит ко мне сюда, в этот дом и говорит со мной.
   Тетя умолкла и всем своим видом, несмотря на гордую позу, умоляла меня поверить ей.
   — Мэгги, не хотите ли вы сказать... и часто это случается? Она запрокинула голову и рассмеялась. Ее резкий смех больно ударил по ушам.
   — Часто? Дорогая, он здесь постоянно, все время! Он говорит, что никогда больше не покинет меня! По крайней мере, пока я жива!
   Несмотря на мое рациональное воспитание, несмотря на то, что не верила в привидения, я затрепетала, услышав о вездесущем призраке. Хотелось обыскать комнату и убедиться, что никто не прячется по углам.
   — Но почему же до сих пор не встретила его? Если он все время находится здесь, мы бы уже не раз столкнулись, — сказала я, взяв себя в руки.
   — Он не любит тебя, — низким голосом сказала Элиза, которая все это время оставалась в кресле. — И не хотел, чтобы ты приезжала.
   Я не успела ничего ответить, как снова заговорила Мэгги:
   — О, это всего лишь ошибка. Просто он не понимает. Я пыталась убедить его, что Мари — не враг, что она — мой друг. Почему он не хочет это понять?
   — Не надо, не расстраивайся, — сказала Элиза, подскочив к Мэгги и обняв ее за плечи. У меня снова возникло неприятное чувство, когда тетя доверчиво прижалась к приемной дочери.
   — Но почему он так ненавидит Мари?! — всхлипывала она, опуская голову на широкое плечо Элизы.
   — Спокойно, спокойно, — говорила та, направляясь к дивану.
   — А ты веришь в этот... этот призрак? — спросила я Элизу напрямик.
   Она встретила мой взгляд и без колебаний ответила:
   — Конечно.
   — И ты видела его?
   — Да, да, она видела! — воскликнула Мэгги.
   — Видела? — переспросила я.
   — Да! — ответила Элиза. Затем повернулась ко мне спиной и помогла Мэгги сесть.
   — Вот. Посиди здесь и отдохни, а я схожу за твоими таблетками. Я ведь говорила, что тебе нельзя так волноваться. Мне кажется, Мэгги надо оставить одну, — сказала Элиза и направилась к выходу.
   Я пошла вслед за ней, не удовлетворенная ее ответом.
   — Ты хочешь сказать, что действительно видела призрак ее мертвого сына? — спросила я в коридоре.
   Кузина остановилась и внимательно посмотрела на меня. Мне удалось уловить момент, когда она догадалась, что мы с Кеном обсуждали этот вопрос.
   — Доктор рекомендовал очень внимательно относиться к Мэгги, стараться не травмировать, — сказала Элиза. На губах ее играла холодная улыбка. — Ты сама видишь, как она расстраивается, когда ей начинают перечить.
   — Но ты не веришь, что призрак существует в действительности?
   — Я верю, что Мэгги считает его существование действительностью! — упрямо ответила Элиза. — А разве это не важно для женщины в таком психическом состоянии?
   Сказав это, она развернулась и поспешила за таблетками.
   Я посмотрела ей вслед с какой-то безнадежной тоской. Мне, конечно, не надо было начинать с кузиной этого разговора. Было понятно, что она старается подыгрывать Мэгги в ее фантазиях. Нельзя было не удивляться мерзкой изобретательности Элизы поддерживавшей нервозное состояние тети.

Глава одиннадцатая

   Едва я успела добраться до кровати и раздеться, как громкие крики разорвали ночную тишину. Не оставалось сомнений — это был искаженный ужасом голос Мэгги. Я выскочила в коридор и бросилась к ее спальне, не представляя, что могло произойти.
   Неожиданно мне навстречу из комнаты тети вышла Элиза, плотно прикрыв за собой дверь. Она встала на пути, с явным намерением не пропустить меня.
   — Что случилось? — выдохнула я, останавливаясь прямо перед ней. — Почему кричала Мэгги?
   — С Мэгги все в порядке! Возвращайся к себе, о ней позабочусь я — ответила кузина.
   Я была вне себя от гнева.
   — О чем ты говоришь?! Что случилось! Ведь Мэгги кричала так, будто напугана до смерти! Я — ее племянница и имею право знать, что случилось!
   Но Элиза осталась стоять, широко расставив ноги. Попасть в комнату теперь можно было только силой, убрав кузину со своего пути. Мне это было явно не по плечу. Эти мысли роем пронеслись у меня в голове, и тут дверь внезапно распахнулась и появилась Мэгги, бледная, как стена, с тяжело вздымающейся грудью. Очевидно, она услышала нашу ссору и неожиданно приняла сторону Элизы.
   — Все в порядке, — сказала тетя, глядя мне прямо в глаза. Я двинулась, чтобы войти в комнату, но она быстро прикрыла за собой дверь.
   — Вас что-то напутало? — спросила я, начиная злиться на нее.
   — Ничего не случилось. Мне пpocro показалось что-то, — ответила она.
   Я видела, что Мэгги вся дрожит. То, что ее напугало, не исчезло. Она все еще боялась.
   — Не верю! — упрямо заявила я.
   Тетя глубоко вздохнула, и мне показалось, что она сейчас потеряет сознание. Элиза наверняка тоже об этом подумала, потому что приготовилась ее поддержать. Но Мэгги оправилась и, расправив плечи, полностью взяла себя в руки.
   — Иди в свою комнату, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Я сейчас приду к тебе и все объясню.
   Меня разозлило торжествующее выражение лица кузины, но было ясно, что дальше спорить бессмысленно. В любом случае Мэгги еще недостаточно пришла в себя, и, кроме того, я не имела никакого права требовать, чтобы она впустила меня в свою спальню.
   — Хорошо! — только и оставалось ответить мне и, резко развернувшись, уйти.
   В своей комнате, присев на край кровати в ожидании Мэгги, я задумалась: что же могло так ее напугать? Призрак? Конечно, нет. Даже учитывая, что она верила в его существование. Ведь призрак, который, по ее убеждению, обитал в доме, был к ней дружелюбен.
   Прошло около получаса, когда раздался легкий стук в дверь и вошла Мэгги. Она появилась вовремя: я уже почти решилась снова идти к ней. Теперь тетя была относительно спокойна, я заметила, что она успела освежить свой грим и причесаться. Мне показалось, что Мэтги ведет себя, как перед камерой. Она была готова играть роль специально для меня. Это казалось странным.
   Тетя не торопилась начинать разговор.
   — Надеюсь, тебе понравилась эта комната? — спросила она через некоторое время.
   — Очень, — ответила я. — Мэгги...
   Она одарила меня одной из своих ослепительнейших киноулыбок.
   — Мари, мне было очень приятно, что ты нашла время приехать ко мне. — Что-то в ее голосе заставило меня насторожиться.
   — Вы говорите так, будто я уже собралась уезжать, — у меня не было никакого желания вступать в спор.
   — Очень жаль, дорогая. Но мне кажется, тебе лучше уехать, — сказала тетя, стараясь выглядеть печальной и усталой, как ее главная героиня во многих фильмах.
   — Но почему?! — спросила я, подскочив с кровати. — Из-за ваших... встреч с Бадди?
   Искра истинного чувства промелькнула в глазах Мэгги.
   — Значит, ты тоже веришь, что...? — вопрос остался незаконченным, вместо этого она сказала: — Все гораздо сложнее, чем ты думаешь.
   — Извините, но я не понимаю.
   — Известно ли тебе, что доктор Вольф и Элиза собираются упечь меня в какую-нибудь психушку?
   Я не знала, что ответить, но выражение моего лица, должно быть, выдало Мэгги правду. Она кивнула и недовольно усмехнулась.
   — Это одна из причин твоего приезда сюда. Я надеялась, что ты, как родственница, увидишь все несколько в ином свете.
   — Элиза — тоже родственница, — заметила я, понимая, что мне следует вести разговор совершенно по-другому.
   — Но не по крови! Она всего лишь приемная дочь. Хотя, конечно, была очень добра ко мне все эти годы, пока мы вдвоем жили в этом большом одиноком доме. Элиза стала мне близка как родная дочь.
   — Но если вы подозреваете... — начала я.
   — Неужели Кен тебе ничего об этом не говорил? — спросила тетя напрямик.
   Я не могла ей солгать и почти шепотом ответила:
   — Говорил.
   — Тогда ты должна понять, что теперь все стало по-другому. Ты влюбилась в Кена, и это совершенно изменило обстановку. Ведь ты влюблена в него, правда?
   — Да, — опять прошептала я.
   — Вот видишь, это все осложняет. Ты, я, Кен, даже Элиза, — все теперь оказываются совершенно в других ролях. Поэтому мне кажется, что лучше всего тебе уехать. О, я не настаиваю, чтобы ты немедленно собирала свои вещи, но в течение ближайших дней, скажем недели, тебе будет лучше вернуться домой.
   Я оказалась полностью во власти ее слов, совершенно забыв, что Мэгги всего лишь играет очередную роль. Но сказались нервы: — один ее фальшивый жест, простое движение руки, сразу же вернул меня к действительности.
   — Мэгги, вы меня обманываете, — сказала я, разозлившись, что ей почти удалось провести меня. — Это не настоящая причина. Сегодня ночью что-то случилось в вашей комнате, что-то настолько напугавшее вас, что вы решили ускорить мой отъезд. Думаю, я имею право знать, что это было.
   Тетя изменилась в лице.
   — Позвольте мне помочь вам, — умоляла я, подойдя и мягко положив руку на ее хрупкое плечо. — Я искренне хочу помочь, поверьте мне.
   К моему удивлению, она бросилась ко мне в объятия и, обессилев, затряслась от рыданий.
   — Ты должна уехать, — всхлипывала Мэгги. — Я получила предостережение.
   Я подвела ее к кровати, усадила и, когда она начала успокаиваться, сказала:
   — Что за предостережение вы имеете в виду? От кого? От Элизы?
   — Элизы? — Тетя подняла свое заплаканное лицо. — Нет, как ты не можешь понять? От Бадди. Ее ответ поразил меня.
   — Вы правы. Я действительно не могу понять этого, но должна во всем как следует разобраться. Что означает это предостережение от Бадди? Что он вам сказал? И почему, во имя всех святых, он так хочет избавиться от меня?
   — Он не хотел, чтобы ты приезжала, — устало сказала Мэгги. — И предупреждал меня еще тогда. Но я считала это глупостью. Ревность, понимаешь. Я убеждала его, что ты наш друг. Мне казалось, что стоит тебе приехать, как он увидит, что ты желаешь мне только добра и изменит свое отношение. Но потом ты приехала, и эта люстра...
   — Вы думаете, это сделал он? — спросила я, с содроганием вспомнив тот случай.
   — Конечно! Он позже признался мне в этом. И снова предупредил, что не хочет тебя здесь, — сказала тетя, широко раскрыв глаза.
   — Скажите, когда Бадди предупреждает вас, он является вам или как? — спросила я.
   — Иногда является. Иногда я слышу только его голос, часто даже во сне. А бывает... — Мэгги внезапно что-то вспомнила и ее снова охватил страх. Побледнев, она вскочила на ноги. — Иди в мою комнату. Ты поймешь все сама!
   Меня испугала эта резкая перемена. Я разрывалась между желанием успокоить тетю и необходимостью самой увидеть, что же было в ее комнате. Но было очевидно, чтобы иметь возможность помочь Мэгги, я должна выяснить, с чем же мне предстоит иметь дело!
   — Подождите меня здесь.
   Плотно закрыв за собой дверь, я быстро пошла по коридору.
   Комната оказалась в полном порядке. Не было ни призрачных теней, затаившихся по углам, ни прозрачных фантомов, витающих в воздухе. Неожиданно мой взгляд упал на зеркало над туалетным столиком.
   «Мари должна уехать, иначе всем будет плохо», — детским почерком было выведено на нем чем-то красным. Должна признаться, меня прошиб холодный пот. Все дурные предчувствия материализовались в кровавую надпись.
   Я с трудом, заставила себя сделать несколько шагов и подойти к зеркалу. Затем попыталась пальцем стереть буквы. Надпись была сделана губной помадой.
   — Не очень-то солидно для привидения, — сказала я себе. Было понятно, рука какого призрака писала эти строки.
   Элиза приходила в спальню Мэгги за таблетками. Ей потребовалось не более минуты, чтобы взять их и оставить на зеркале надпись, которую и увидела тетя, вернувшись в свою комнату. Бедняжка Мэгги, с ее расстроенной нервной системой, к этому времени уже настолько уверовала в контакты с потусторонним миром, что легко поддалась даже на такую простейшую уловку. Но меня, однако, так просто не проведешь. Я внимательно изучила лежавшие на столике косметические наборы и нашла именно ту помаду, которой была сделана надпись.
   Затем вышла в коридор и направилась в свою комнату.
   Мэгги смотрела на меня с нетерпением.
   — Теперь ты видела, что меня напугало. Неизвестно, что он может сделать тебе или всем нам. Ведь Бадди навсегда остался лишь ребенком, понимаешь?
   — Мне кажется, вам лучше вернуться в свою комнату, — спокойно сказала я.
   Мэгги с любопытством посмотрела на меня.
   — Вам надо увидеть там кое-что своими глазами, — пришлось добавить мне.
   Мы вместе вышли в коридор. Там я вспомнила:
   — Думаю, Элизу тоже нужно пригласить с собой.
   Теряясь в догадках, Мэгги постучала в комнату дочери и, когда та появилась, попросила ее пройти вместе с нами в спальню.
   — Еще что-то случилось? — поинтересовалась Элиза.
   — Да. И для меня, например, это очень важно, — ответила я. Открыв дверь в комнату Мэгги, я отступила в сторону, пропуская их вперед. Войдя, они разом вскрикнули и уставились на зеркало. Я тоже посмотрела туда. На зеркале была кровавая надпись: «Мама я не писал этого. Кто-то хочет тебя обмануть».

Глава двенадцатая

   — Элиза, посмотри! — воскликнула Мэгги, подбегая к зеркалу, чтобы поближе рассмотреть послание. — Я знала это! Я была уверена, что Бадди не может так ненавидеть!
   Я поймала злобный взгляд, брошенный на меня Элизой. Не было сомнений, что она поняла, кто автор второго послания. Так же, как и я знала, кто написал первое. Я объявила войну и перешла в наступление. У меня был жестокий враг, и схватка была неравной, поскольку мне были неизвестны цели кузины.
   — Элиза, разве это не чудо! — воскликнула Мэгги, возвращаясь к нам. — О, Мари, теперь тебе не нужно уезжать! Бадди хочет, чтобы ты осталась! И подумать только! — Она повернулась к Элизе — Подумать только, что все это время мы позволяли морочить себе голову какому-то негодяю, выдающему себя за Бадди!
   — Не знаю, не знаю, — холодно сказала Элиза. Она подошла к зеркалу и уставилась на него так, будто хотела взглядом уничтожить надпись.
   — Это лишь доказывает существование кого-то постороннего. Но мы не можем знать, что писал он, а что — Бадди.
   Радостная улыбка Мэгги пропала так же быстро, как и появилась.
   — Ты думаешь, что от настоящего Бадди было первое послание? — спросила она Элизу.
   — Не понимаю, как это может быть, — перебила я кузину. — Зачем было постороннему оставлять второе послание? В нем есть смысл, только если оно исходит от Бадди. Кому еще это нужно?
   — Интересный вопрос, — спокойно сказала Элиза. Но ее глаза говорили, что она готова разорвать меня. Однако, когда кузина повернулась к Мэгги, взгляд снова стал мягким и сочувствующим.
   — Есть только один способ разгадать эту тайну, — сказала она.
   — Какой же? — спросила я, встревожившись: мне показалось, что Элиза держится чересчур уверенно.
   — Мадам Дивайна? — осторожно предположила Мэгги.
   Элиза кивнула.
   — Кто это? — поинтересовалась я, уже зная, какой будет ответ.
   — Медиум, — сказала Элиза.
   В отчаянии я почувствовала, что победа уходит от меня, как песок сквозь пальцы, и воскликнула:
   — Мэгги, неужели вам надо обязательно прибегать к помощи какой-то фокусницы. Вы получили ясное послание от Бадди. Разве этого недостаточно?
   — Если только оно было от Бадди, — улыбнулась Элиза, понимая, что берет верх в этой партии. А мадам Дивайна вовсе не фокусница. Она прекрасный медиум и может творить чудеса.
   — Да, это правда, — согласилась Мэгги. — Мы уже не раз обращались к ней, если нам нужно было вызвать Бадди, не ожидая, когда ему вздумается явиться. Мадам Дивайна почти мгновенно устанавливает контакт с тем миром, особенно с Бадди. Фактически обратиться к ней посоветовал именно он в одном из своих посланий.
   — Написанном на зеркале? — не удержавшись, спросила я.
   — Нет, он явился ко мне во сне, — ответила Мэгги. — Элиза, я думаю, мадам Дивайна поможет нам разобраться во всем.
   Договорись о сеансе на завтра. Но при условии, что он должен проходить здесь.
   — Мадам обычно очень занята, — сказала Элиза, прищелкнув языком. — Возможно, она не сможет завтра выкроить время для нас.
   — Ерунда, — махнула рукой Мэгги. — Мы оплатим все расходы. Скажи ей, что это дело чрезвычайной важности. И расскажи об этом. — Она указала на зеркало.
   — Да, ее заинтересует такой поворот событий, — согласилась Элиза.
   — Безусловно, — только и оставалось с ехидной улыбкой промурлыкать мне. На этот раз победа была за кузиной, и мы обе это понимали.
   Но я сделала последнюю попытку.
   — Тетя, мне это не нравится. Вы считаете, что это будет разумным?
   — Да конечно, — ответила Мэгги. Это единственный выход. Теперь возвращайся в свою комнату и спокойно отдыхай. Завтра многое выяснится. И если все это было делом рук какого-то баламута, тебе можно не уезжать. Бадди подскажет нам, что делать.
   Мне оставалось лишь послушаться Мэгги и вернуться в свою комнату.
   Утром, когда я проснулась, меня охватило тягостное предчувствие. Я была уверена не только в том, что мадам Дивайна чистейшей воды шарлатанка, но и в том, что она в точности выполнит все, что прикажет ей Элиза.
   Завтракать я не стала, лишь выпила чашку кофе и поспешила в город, чтобы позвонить Кену вдали от глаз кузины. Я не могла избавиться от гнетущего чувства, что нахожусь под неусыпным наблюдением Элизы. От меня не ускользнуло удовлетворение, с которым она объявила, входя в столовую, где мы с Мэгги пили кофе:
   — Я договорилась. Мадам Дивайна будет здесь в девять вечера. Мы должны все приготовить, как обычно.
   — Тебе это покажется чрезвычайно захватывающим, — сказала мне Мэгги.
   — Если только решишься присутствовать на сеансе, — добавила Элиза с легкой улыбкой. — Некоторых людей пугают такие вещи.
   — Ни за что на свете не упущу такую возможность! — заверила я ее.
   Кена не было в оффисе, когда я позвонила ему из кафе.
   — Куда он сможет перезвонить, когда вернется? — поинтересовалась секретарша.
   — Нет, я сама еще позвоню ему, — только и оставалось ответить мне.
   Застать Кена в оффисе удалось только с третьего раза.
   — У меня сегодня назначено столько встреч, что нет никакого просвета, — ответил он на мою просьбу о встрече.
   — Это очень важно! — настаивала я. — Это касается событий в доме.
   Секунду Кен колебался, затем сказал:
   — Приходи ко мне в оффис. Я найду время.
   В своем тихом, аккуратном кабинете он терпеливо выслушал мой сбивчивый рассказ о событиях предыдущей ночи. Кен не прерывал меня, но брови его взметнулись, когда я дошла до надписи на зеркале. Узнав о моем ответе на эту выходку, он по-мальчишески рассмеялся.
   — Итак, сегодня вечером у вас охота за привидениями, — подытожил он мой отчет. Затем нахмурился и покачал головой:
   — Мне это очень не нравится. Похоже, они затевают какую-то гнусность, ведь теперь им известно, что ты готова сражаться. Все эти предупреждения, конечно, не имеют никакого отношения к потустороннему миру, но от этого они не становятся менее зловещими.
   — Что же можно сделать? Есть ли возможность как-нибудь избежать сеанса? — спросила я.
   — Вряд ли. По крайней мере, я не знаю, как это сделать, — ответил Кен.
   — Но если мне не пойти на этот сеанс, у Элизы будут развязаны руки, — сказала я.
   — Может, мне прийти? — предложил Кен.
   — Я сама думала об этом, но пришла к выводу, что не стоит и мечтать. Они сразу же поймут, почему ты пришел, — вздохнула я, вставая. — Нет, единственное, что мне остается, — самой присутствовать на сеансе и попытаться раскрыть их трюки.
   — Если эта мадам Дивайна действительно имеет опыт в таких делах ты вряд ли сможешь ее уличить. Такие люди очень хитры и осторожны, — заметил Кен.
   — У меня есть только одно преимущество. Они привыкли дурачить Мэгги, которая сама хотела быть одураченной. Возможно, это притупило их осторожность.
   Однако эта мысль не очень поддерживала меня. День тянулся удивительно медленно. Я не спустилась к обеду, сославшись на головную боль. И весь вечер провел, не выходя из своей комнаты.
   Снова у Элизы было преимущество: она знала, что нас ожидает вечером. Я же могла только гадать, и с каждой догадкой все больше и больше волноваться.
   Наконец час настал. Мэгги постучала в мою дверь.
   — Мадам Дивайна здесь. Мы начнем, как только ты присоединишься к нам, — сказала она.