Страница:
Если Вас не смущает расстояние (полтора часа на автобусе), то я была бы очень рада видеть Вас у себя. Вы могли бы приехать к завтраку, скажем к часу, выехав из Нью-Йорка в И ч. 30 м. с «Порт Оторити», на 8-й авеню. Обратно в любое время есть автобус в Нью-Йорк.
Черкните мне, что бы Вы предпочитали. Можно было бы устроить встречу в ближайшее воскресенье, часа в 4 – это если Вы захотите, чтобы я приехала к Вам. Или, если Вы заняты, я бы могла приехать в Нью-Йорк в пятницу, 17-го. Буду Вам очень благодарна, если Вы мне напишете, а я тогда, получив Ваше письмо, позвоню Вам отсюда по телефону, чтобы подтвердить встречу.
Заранее Вас благодарю за внимание к моей просьбе.
Но в это время он уже приехать не мог. Насколько я помню, первой заболела и скончалась его жена. Он предпочел, чтобы я приехала к нему, что я и сделала.
Видимо, после этого письма он написал мне еще одно – о Троцком. Луи Фишер взял его у меня, чтобы сделать копию, и забыл вернуть. Его у меня нет[145]. Вот мой ответ на него:
После этого письма я еще раза три была у него, в последний раз – за несколько недель до его смерти, и несколько раз встречалась с ним в Нью-Йорке. Он слабо отрицал, что был масоном. Но две цитаты из его книги 1961 г. «Революционная юность» (с. 104, 109-110), как будто все-таки оставляют в уме некоторые сомнения.
Дело происходило в Витебске:
«В своих воспоминаниях, посвященных эпохе первой мировой войны и кануну Февральской революции, я подробно рассказываю о кружке офицеров не-социалистов, с которыми мне в годы 1915-1916 пришлось сблизиться, о пестрых политических совещаниях представителей разных групп либералов, радикалов, социалистов и беспартийных, которые мы созывали, которые превратились в почти постоянное учреждение (как бы прообраз коалиции цензовых и социалистических элементов февральской революции)…
Постепенно создавалось такое положение, что для обсуждения волновавших нас всех вопросов, для непритязательного, никого не связывающего обмена мнений, устраивались каждые 2-3 недели встречи и собеседования, на которые обычно приглашались до 20-ти человек – представители русской, польской, еврейской интеллигенции. Я, вероятно, участвовал почти во всех таких заседаниях; только после революции (уже в 1918 г.) я узнал, что помимо этих общих заседаний, устраивались отдельные заседания членов местной масонской ложи, с участием некоторых членов Гос. Думы. Я не был масоном и сейчас не знаю, в чем специфическом выражалось участие масонов в этих заседаниях. Если в основе масонского движения чисто организационно таилась идея объединения и сговора представителей различных политических партий, то надо признать, что те общие совещания местной интеллигенции, куда входили не-масоны, также имели этот объединяющий межпартийный и внепартийный характер. К сожалению, история масонского движения еще не написана, и масоны не считают возможным до сих пор разглашать свои тайны».
Впечатление от него у меня осталось, что это был человек что-то скрывающий, может быть – боящийся сказать лишнее, и знающий, что настало время об этом сказать.
СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ
БИБЛИОГРАФИЯ
Русские тексты, опубликованные
Черкните мне, что бы Вы предпочитали. Можно было бы устроить встречу в ближайшее воскресенье, часа в 4 – это если Вы захотите, чтобы я приехала к Вам. Или, если Вы заняты, я бы могла приехать в Нью-Йорк в пятницу, 17-го. Буду Вам очень благодарна, если Вы мне напишете, а я тогда, получив Ваше письмо, позвоню Вам отсюда по телефону, чтобы подтвердить встречу.
Заранее Вас благодарю за внимание к моей просьбе.
Но в это время он уже приехать не мог. Насколько я помню, первой заболела и скончалась его жена. Он предпочел, чтобы я приехала к нему, что я и сделала.
Марта 4, 1967
Многоуважаемая Нина Николаевна.
Меня на днях оповестили, что в Библиотеку Принстонского университета послан экземпляр «Книги о русском еврействе» (бесплатно). Письмо библиотекаря, сославшегося на Вас, я отправил «по линии», – поэтому не могу написать ему или ответить на его письмо. Нашел поэтому выход в том, чтобы Вам написать эти несколько строк.
С искренним приветом
и благодарностью за Ваше посещение.
Ваш Г. Аронсон.
Видимо, после этого письма он написал мне еще одно – о Троцком. Луи Фишер взял его у меня, чтобы сделать копию, и забыл вернуть. Его у меня нет[145]. Вот мой ответ на него:
16 апреля 1967. Принстон.
Многоуважаемый Григорий Яковлевич, наши письма разошлись. Благодарю Вас за ценные сведения о Троцком. Прочла Ваше письмо моему здешнему другу, Луи Фишеру, который тоже был очень заинтересован. Надеюсь, что летом Вы приедете ко мне и тогда познакомитесь с Л.Ф.– который – увы! – сейчас в госпитале, у него был второй инфаркт. Я ему говорила о Вас и он очень будет рад познакомиться с Вами. Впрочем, если память мне не изменяет, я его Вам представила на собрании памяти Николаевского? Или это был Кеннан?
Я лечу в Калифорнию на будущей неделе, там будет Конференция (50 лет сов. культуры) – приглашены Фейнзод из Харварда и я. Когда вернусь, позвоню Вам по телефону.
Еще раз спасибо. Кроме Вас, не к кому обращаться за точными сведениями о старых делах. Еще есть М.В. Вишняк. Надеюсь, он здоров? Давно не видала его.
Жму Вашу руку.
После этого письма я еще раза три была у него, в последний раз – за несколько недель до его смерти, и несколько раз встречалась с ним в Нью-Йорке. Он слабо отрицал, что был масоном. Но две цитаты из его книги 1961 г. «Революционная юность» (с. 104, 109-110), как будто все-таки оставляют в уме некоторые сомнения.
Дело происходило в Витебске:
«В своих воспоминаниях, посвященных эпохе первой мировой войны и кануну Февральской революции, я подробно рассказываю о кружке офицеров не-социалистов, с которыми мне в годы 1915-1916 пришлось сблизиться, о пестрых политических совещаниях представителей разных групп либералов, радикалов, социалистов и беспартийных, которые мы созывали, которые превратились в почти постоянное учреждение (как бы прообраз коалиции цензовых и социалистических элементов февральской революции)…
Постепенно создавалось такое положение, что для обсуждения волновавших нас всех вопросов, для непритязательного, никого не связывающего обмена мнений, устраивались каждые 2-3 недели встречи и собеседования, на которые обычно приглашались до 20-ти человек – представители русской, польской, еврейской интеллигенции. Я, вероятно, участвовал почти во всех таких заседаниях; только после революции (уже в 1918 г.) я узнал, что помимо этих общих заседаний, устраивались отдельные заседания членов местной масонской ложи, с участием некоторых членов Гос. Думы. Я не был масоном и сейчас не знаю, в чем специфическом выражалось участие масонов в этих заседаниях. Если в основе масонского движения чисто организационно таилась идея объединения и сговора представителей различных политических партий, то надо признать, что те общие совещания местной интеллигенции, куда входили не-масоны, также имели этот объединяющий межпартийный и внепартийный характер. К сожалению, история масонского движения еще не написана, и масоны не считают возможным до сих пор разглашать свои тайны».
Впечатление от него у меня осталось, что это был человек что-то скрывающий, может быть – боящийся сказать лишнее, и знающий, что настало время об этом сказать.
СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ
Прежде чем говорить о советских историках, необходимо сказать несколько слов о двух авторах, которых в просторечье называют «историческими романистами». Они – поставщики «легкого чтения», и часто не без таланта рассказывают увлекательные истории из прошлого, с диалогами и бутафорией, когда герои их то «задумываются, почесывая затылок», то «многозначительно покашливают», то шепчут что-то любимой женщине, так что никто не слышит, кроме нее самой.
К историкам эти авторы отношения не имеют, но читатели читают их с увлечением.
Роман М. Касвинова «23 ступени вниз» о Николае II написан именно в таком стиле: когда царь принимает Столыпина по серьезному государственному делу у себя в кабинете, то горит камин, собеседники сидят в уютных креслах, а царица в углу штопает царю носки.
Роман Н. Яковлева «1 августа 1914 года» несколько более реален. В нем мы даже находим кое-что о масонстве: автор встречал министра Временного правительства Н.В. Некрасова (имеется пример прямой речи героя); автор дает нам понять, что имеется также документ, а может быть и не один, с которым он ознакомился. Но вместо любопытства, читатель начинает смутно чувствовать медленный прилив скуки: в тот момент, когда Н. Яковлев на страницах романа заставил своего героя заговорить, оказалось, что это вовсе не Некрасов, а только сам Яковлев.
В писаниях этих романистов-фельетонистов трудно отличить фантазию от истины, и читатель иногда бывает не совсем уверен: действительно ли царица не штопала царю носки, а Некрасов не говорил Яковлеву о каких-то своих записках, мемуарах и документах, не то где-то зарытых, не то им замурованных. Читателю предложен кусок прошлого, и он не прочь узнать о нем побольше, даже если оно слегка искажено и приукрашено. Хуже, когда поставлены кавычки и начинается цитата, которая нигде не кончается, так как автор забыл кавычки закрыть. «Некрасов рассказывал мне тогда много интересного», – пишет Яковлев, но не говорит, когда он это записал: тогда же? или через двадцать лет? или он пишет по памяти? И можно ли в этом случае ставить кавычки? Было ли то, что началось кавычками, взято из зарытого материала, или что-то другое?
Фамилии близких друзей Некрасова и его братьев по масонской ложе полны ошибок, которые Некрасов сделать не мог: вместо Колюбакина – Колюбякин, вместо Григорович-Барский – Григорович-Борский. Изредка Яковлев поясняет: «слово неясно в документе». В каком документе? И почему этот документ не описан? Разговор Яковлева с Шульгиным никакого интереса не представляет: Шульгин никогда не был масоном, а Яковлев – историком. Но не за это, а за другие грехи советская критика обошлась с ним жестоко.
Когда советские историки справедливо жалуются на скудость материала о масонстве[146], и некоторые из них надеются, что многое еще может выйти наружу, я не могу разделить их оптимизма: слишком многое было уничтожено во время красного террора и гражданской войны людьми, имевшими даже отдаленное касательство к дореволюционному масонству России, не говоря уже о самих братьях тайного общества. А что не было уничтожено тогда, то постепенно уничтожалось в 1930-х гг., так что после 1938 г. вряд ли что-нибудь могло уцелеть на чердаках и в подвалах. Художница Удальцова в начале 1930-х гг. в Москве сама сожгла свои картины, а Бабель – часть своих рукописей, как и Олеша. Что можно еще сказать после этого? С.И. Бернштейн, современник и друг Тынянова и Томашевского, уничтожил свою коллекцию пластинок, наговоренную поэтами в начале 1920-х гг. Бернштейн был первый в России, тогда занимавшийся «орфоэпией».
Советские историки не располагают нужными им масонскими материалами не потому, что они засекречены, а потому что их нет. Масоны не вели масонских дневников и не писали масонских воспоминаний. Они соблюдали клятву молчания. В Западном мире частично уцелели протоколы «сессий» (возможно, что протоколы начали вестись только в эмиграции). В каком же состоянии находится сейчас советская масонология?
Начну издалека: две книги, изданные Б. Граве в 1926 и 1927 гг., я нахожу до сих пор очень ценными и значительными. Это – «К истории классовой борьбы» и «Буржуазия накануне февральской революции». Они не много сообщают нам о масонстве, но дают некоторые характеристики (например – Гвоздева). В этих книгах дана прекрасная канва событий и некоторые краткие, но важные комментарии: «У министра Поливанова были связи с буржуазной оппозицией», или рассказ о визите Альбера Тома и Вивиани в Петербург в 1916 г., и о том, как П.П. Рябушинский, издатель московской газеты «Утро России» и член Государственного Совета, информировал французов о том, куда царское правительство ведет Россию (с Распутиными, Янушкевичами, и прочими преступниками и дураками). Это происходило, когда все собирались в усадьбе А.И. Коновалова под Москвой, на секретных заседаниях. Между 1920-ми гг. и работами академика И. Минца прошло почти тридцать лет. Минц писал о масонстве, которое то ли было, то ли нет, а если и было, то никакой роли не играло. Он, тем не менее, цитирует воспоминания И.В. Гессена, где бывший лидер кадетов, не-масон, писал, что «масонство выродилось в общество взаимопомощи, взаимоподдержки, на манер «рука руку моет». Справедливые слова. Но Минц их понимает так, что масонство вообще было явлением незначительным и скептически цитирует письмо Е. Кусковой, опубликованное Аронсоном, о том, что движение «было огромно», всерьез принимая ее утверждение, что «русское масонство с заграничным ничего общего не имело» (типичный масонской камуфляж и ложь во спасение), и что «русское масонство отменило весь ритуал». Мы теперь знаем из протоколов масонских сессий, что это все неправда. Минц так же твердо уверен, что никакого «Верховного Совета Народов России» никогда не было, и что ни Керенский, ни Некрасов не стояли во главе русского масонства. Позиция Минца – не только преуменьшить масонство в России, но и осмеять тех, которые думают, что «что-то там было». Заранее предвзятая позиция никогда не придает историку достоинства.
Работы А.Е. Иоффе ценны не тем, что он сообщает о масонстве, но тем фоном, который он дает для него в своей книге «Русско-французские отношения» (М., 1958). Альбера Тома собирались назначить «надзирателем» или «Особоуполномоченным представителем» союзных держав над русским правительством в сентябре 1917 г. Как и Минц, он считает, что русское масонство не играло большой роли в русской политике и, цитируя статью Б. Элькина, называет его Ёлкиным.
В трудах А.В. Игнатьева (1962, 1966 и 1970-е гг.) можно найти интересные подробности о планах английского посла Бьюкенена, в начале 1917 г., повлиять через английских парламентариев-лейбористов, «наших левых», на Петроградский Совет, чтобы продолжать войну против «германского деспотизма». Он уже в это время предвидел, что большевики возьмут власть. Игнатьев говорит об изменивших свое мнение о продолжении войны, и медленно и тайно переходящих к сторонникам «хоть какого-нибудь», но если возможно, не сепаратного мира (Нольде, Набоков, Добровольский, Маклаков). Он дает подробности о переговорах Алексеева с Тома по поводу летнего наступления и нежелания Г. Трубецкого пускать Тома в Россию летом 1917 г.: будучи масоном, Трубецкой отлично понимал причины этой настойчивости Тома. Советский историк сознает важность встреч ген. Нокса, британского военного атташе, с Савинковым и Филоненко в октябре 1917 г. – оба были в некотором роде союзниками Корнилова, – и рассказывает, сознавая всю безнадежность положения Временного правительства, о последнем завтраке 23 октября у Бьюкенена, где гостями были Терещенко, Коновалов и Третьяков.
В этом же ряду серьезных ученых стоит и Е.Д. Черменский. Название его книги «IV Дума и свержение царизма в России», не покрывает ее богатого содержания. Правда, большая часть ее посвящена последнему созыву и прогрессивному блоку, но уже на стр. 29 мы встречаем цитату из стенографического отчета 3-й сессии Гос. Думы, по которому видны настроения Гучкова в 1910 г.: 22 февраля он сказал, что его друзья «уже не видят препятствий, которые оправдывали бы замедление в осуществлении гражданских свобод».
Особенно интересны описания тайных собраний у Коновалова и Рябушинского, где далеко не все гости были масонами, и где нередко попадаются имена «сочувствующих» чиновных друзей (слова «арьергард» он не употребляет). Картина этих встреч показывает, что Москва была «левее» Петербурга. Им описано конспиративное собрание у Коновалова, 3 марта 1914 г., где участники представляли спектр от левых октябристов до социал-демократов (хозяин дома в это время был тов. председателя Гос. Думы), а затем и второе – 4 марта у Рябушинского, где, между прочим, присутствовал один большевик, Скворцов-Степанов (известный сов. критик, о котором в КЛЭ нет сведений). Кадет Астров сообщает (ЦГАОР, фонд 5913), что в августе 1914 г. «все (прогрессисты) прекратили борьбу и устремились на помощь власти в организации победы». Видимо, вся конспирация прекратилась до августа 1915 г., когда началась катастрофа на фронте. И тогда же, 16 августа, у Коновалова опять собрались (между другими – Маклаков, Рябушинский, Кокошкин), для новых разговоров. 22 ноября в доме Коновалова были и трудовики, и меньшевики (среди первых – Керенский и Кускова). Там было одно из первых обсуждений «апелляции к союзникам». Черменский напоминает, что генералы были всегда тут же, близко, и что Деникин в своих «Очерках русской смуты», много лет спустя, писал, что «прогрессивный блок находил сочувствие у ген. Алексеева». В это время Меллер-Закомельский был постоянным председателем на совещаниях «прогрессивного блока» с представителями Земгора.
Черменский ходит рядом с масонством, но еще ближе подходят к нему нынешние более молодые историки, работающие в Ленинграде над эпохой 1905-1918 гг. Так, один из них ставит вопрос о «генералах» и «военной диктатуре» летом 1916 г., «после того, как царь будет свергнут». «Протопопов никогда не доверял Рузскому», говорит он, и переходит к письму Гучкова, распространявшемуся по российской территории, к кн. П.Д. Долгорукову, который предвидел победу Германии еще в мае 1916 г. Знания этого автора может оценить тот, кто внимательно вникнет в ход его мышления, тщательность его работ и умение подать материал большого интереса.
Есть среди этого поколения советских историков и другие талантливые люди, значительные явления на горизонте советской исторической науки. Многие из них обладают серьезными знаниями и нашли для них систему, некоторые награждены и литературным талантом повествователя. Они отличают «важное» от «неважного», или «менее важного». У них есть чутье эпохи, которым обладали в прошлом наши большие историки. Они знают, какое большое значение имели (неосуществленные) заговоры – они дают картину масонского и не-масонского сближения людей, партии которых не имели причин сближаться между собой, но члены этих партий оказались способными на компромисс. Это сближение и – у некоторых из них – соборное видение Апокалипсиса, идущего на них с неизбежностью, от которой нет спасения, вызывают у нас теперь, как в трагедии Софокла, ощущение ужаса и совершающейся судьбы. Мы понимаем сегодня, чем был царский режим, против которого пошли великие князья и меньшевики-марксисты, на краткий срок соприкоснувшиеся, и вместе раздавленные.
В одной из недавних книг мы находим рассуждения о западничестве и славянофильстве на таком уровне, на каком они никогда не были обсуждены в закупоренной реторте 19 столетия. Автор находит «цепочку следов» (выражение М.К. Лемке). Она ведет от ставки царя через его генералов к монархистам, которые хотят «сохранить монархию и убрать монарха», к центристам Думы, и от них – к будущим военным Петроградского Совета.
Беседы А.И. Коновалова с Альбером Тома, или оценка ген. Крымова, или званый вечер в доме Родзянко – эти страницы трудно читать без волнения, которое мы испытываем, когда читаем трагиков, и которое мы не привыкли испытывать, читая книги ученых историков. Здесь есть то «творческое заражение», о котором писал Лев Толстой в своем знаменитом письме к Страхову, и которым обладают далеко не все люди искусства. Советские историки, специалисты по началу 20 века, касаются изредка в своих работах и русского масонства. Это дает мне право, работая над моей книгой, думать не только о том, как ее примут и как оценят молодые европейские и американские (а также русско-американские и американо-русские) историки, но и о том, как ее прочтут советские историки, которые за последние годы все больше направляют свое внимание в сторону русских масонов XX столетия. Прочтут ее, или услышат о ней.
К историкам эти авторы отношения не имеют, но читатели читают их с увлечением.
Роман М. Касвинова «23 ступени вниз» о Николае II написан именно в таком стиле: когда царь принимает Столыпина по серьезному государственному делу у себя в кабинете, то горит камин, собеседники сидят в уютных креслах, а царица в углу штопает царю носки.
Роман Н. Яковлева «1 августа 1914 года» несколько более реален. В нем мы даже находим кое-что о масонстве: автор встречал министра Временного правительства Н.В. Некрасова (имеется пример прямой речи героя); автор дает нам понять, что имеется также документ, а может быть и не один, с которым он ознакомился. Но вместо любопытства, читатель начинает смутно чувствовать медленный прилив скуки: в тот момент, когда Н. Яковлев на страницах романа заставил своего героя заговорить, оказалось, что это вовсе не Некрасов, а только сам Яковлев.
В писаниях этих романистов-фельетонистов трудно отличить фантазию от истины, и читатель иногда бывает не совсем уверен: действительно ли царица не штопала царю носки, а Некрасов не говорил Яковлеву о каких-то своих записках, мемуарах и документах, не то где-то зарытых, не то им замурованных. Читателю предложен кусок прошлого, и он не прочь узнать о нем побольше, даже если оно слегка искажено и приукрашено. Хуже, когда поставлены кавычки и начинается цитата, которая нигде не кончается, так как автор забыл кавычки закрыть. «Некрасов рассказывал мне тогда много интересного», – пишет Яковлев, но не говорит, когда он это записал: тогда же? или через двадцать лет? или он пишет по памяти? И можно ли в этом случае ставить кавычки? Было ли то, что началось кавычками, взято из зарытого материала, или что-то другое?
Фамилии близких друзей Некрасова и его братьев по масонской ложе полны ошибок, которые Некрасов сделать не мог: вместо Колюбакина – Колюбякин, вместо Григорович-Барский – Григорович-Борский. Изредка Яковлев поясняет: «слово неясно в документе». В каком документе? И почему этот документ не описан? Разговор Яковлева с Шульгиным никакого интереса не представляет: Шульгин никогда не был масоном, а Яковлев – историком. Но не за это, а за другие грехи советская критика обошлась с ним жестоко.
Когда советские историки справедливо жалуются на скудость материала о масонстве[146], и некоторые из них надеются, что многое еще может выйти наружу, я не могу разделить их оптимизма: слишком многое было уничтожено во время красного террора и гражданской войны людьми, имевшими даже отдаленное касательство к дореволюционному масонству России, не говоря уже о самих братьях тайного общества. А что не было уничтожено тогда, то постепенно уничтожалось в 1930-х гг., так что после 1938 г. вряд ли что-нибудь могло уцелеть на чердаках и в подвалах. Художница Удальцова в начале 1930-х гг. в Москве сама сожгла свои картины, а Бабель – часть своих рукописей, как и Олеша. Что можно еще сказать после этого? С.И. Бернштейн, современник и друг Тынянова и Томашевского, уничтожил свою коллекцию пластинок, наговоренную поэтами в начале 1920-х гг. Бернштейн был первый в России, тогда занимавшийся «орфоэпией».
Советские историки не располагают нужными им масонскими материалами не потому, что они засекречены, а потому что их нет. Масоны не вели масонских дневников и не писали масонских воспоминаний. Они соблюдали клятву молчания. В Западном мире частично уцелели протоколы «сессий» (возможно, что протоколы начали вестись только в эмиграции). В каком же состоянии находится сейчас советская масонология?
Начну издалека: две книги, изданные Б. Граве в 1926 и 1927 гг., я нахожу до сих пор очень ценными и значительными. Это – «К истории классовой борьбы» и «Буржуазия накануне февральской революции». Они не много сообщают нам о масонстве, но дают некоторые характеристики (например – Гвоздева). В этих книгах дана прекрасная канва событий и некоторые краткие, но важные комментарии: «У министра Поливанова были связи с буржуазной оппозицией», или рассказ о визите Альбера Тома и Вивиани в Петербург в 1916 г., и о том, как П.П. Рябушинский, издатель московской газеты «Утро России» и член Государственного Совета, информировал французов о том, куда царское правительство ведет Россию (с Распутиными, Янушкевичами, и прочими преступниками и дураками). Это происходило, когда все собирались в усадьбе А.И. Коновалова под Москвой, на секретных заседаниях. Между 1920-ми гг. и работами академика И. Минца прошло почти тридцать лет. Минц писал о масонстве, которое то ли было, то ли нет, а если и было, то никакой роли не играло. Он, тем не менее, цитирует воспоминания И.В. Гессена, где бывший лидер кадетов, не-масон, писал, что «масонство выродилось в общество взаимопомощи, взаимоподдержки, на манер «рука руку моет». Справедливые слова. Но Минц их понимает так, что масонство вообще было явлением незначительным и скептически цитирует письмо Е. Кусковой, опубликованное Аронсоном, о том, что движение «было огромно», всерьез принимая ее утверждение, что «русское масонство с заграничным ничего общего не имело» (типичный масонской камуфляж и ложь во спасение), и что «русское масонство отменило весь ритуал». Мы теперь знаем из протоколов масонских сессий, что это все неправда. Минц так же твердо уверен, что никакого «Верховного Совета Народов России» никогда не было, и что ни Керенский, ни Некрасов не стояли во главе русского масонства. Позиция Минца – не только преуменьшить масонство в России, но и осмеять тех, которые думают, что «что-то там было». Заранее предвзятая позиция никогда не придает историку достоинства.
Работы А.Е. Иоффе ценны не тем, что он сообщает о масонстве, но тем фоном, который он дает для него в своей книге «Русско-французские отношения» (М., 1958). Альбера Тома собирались назначить «надзирателем» или «Особоуполномоченным представителем» союзных держав над русским правительством в сентябре 1917 г. Как и Минц, он считает, что русское масонство не играло большой роли в русской политике и, цитируя статью Б. Элькина, называет его Ёлкиным.
В трудах А.В. Игнатьева (1962, 1966 и 1970-е гг.) можно найти интересные подробности о планах английского посла Бьюкенена, в начале 1917 г., повлиять через английских парламентариев-лейбористов, «наших левых», на Петроградский Совет, чтобы продолжать войну против «германского деспотизма». Он уже в это время предвидел, что большевики возьмут власть. Игнатьев говорит об изменивших свое мнение о продолжении войны, и медленно и тайно переходящих к сторонникам «хоть какого-нибудь», но если возможно, не сепаратного мира (Нольде, Набоков, Добровольский, Маклаков). Он дает подробности о переговорах Алексеева с Тома по поводу летнего наступления и нежелания Г. Трубецкого пускать Тома в Россию летом 1917 г.: будучи масоном, Трубецкой отлично понимал причины этой настойчивости Тома. Советский историк сознает важность встреч ген. Нокса, британского военного атташе, с Савинковым и Филоненко в октябре 1917 г. – оба были в некотором роде союзниками Корнилова, – и рассказывает, сознавая всю безнадежность положения Временного правительства, о последнем завтраке 23 октября у Бьюкенена, где гостями были Терещенко, Коновалов и Третьяков.
В этом же ряду серьезных ученых стоит и Е.Д. Черменский. Название его книги «IV Дума и свержение царизма в России», не покрывает ее богатого содержания. Правда, большая часть ее посвящена последнему созыву и прогрессивному блоку, но уже на стр. 29 мы встречаем цитату из стенографического отчета 3-й сессии Гос. Думы, по которому видны настроения Гучкова в 1910 г.: 22 февраля он сказал, что его друзья «уже не видят препятствий, которые оправдывали бы замедление в осуществлении гражданских свобод».
Особенно интересны описания тайных собраний у Коновалова и Рябушинского, где далеко не все гости были масонами, и где нередко попадаются имена «сочувствующих» чиновных друзей (слова «арьергард» он не употребляет). Картина этих встреч показывает, что Москва была «левее» Петербурга. Им описано конспиративное собрание у Коновалова, 3 марта 1914 г., где участники представляли спектр от левых октябристов до социал-демократов (хозяин дома в это время был тов. председателя Гос. Думы), а затем и второе – 4 марта у Рябушинского, где, между прочим, присутствовал один большевик, Скворцов-Степанов (известный сов. критик, о котором в КЛЭ нет сведений). Кадет Астров сообщает (ЦГАОР, фонд 5913), что в августе 1914 г. «все (прогрессисты) прекратили борьбу и устремились на помощь власти в организации победы». Видимо, вся конспирация прекратилась до августа 1915 г., когда началась катастрофа на фронте. И тогда же, 16 августа, у Коновалова опять собрались (между другими – Маклаков, Рябушинский, Кокошкин), для новых разговоров. 22 ноября в доме Коновалова были и трудовики, и меньшевики (среди первых – Керенский и Кускова). Там было одно из первых обсуждений «апелляции к союзникам». Черменский напоминает, что генералы были всегда тут же, близко, и что Деникин в своих «Очерках русской смуты», много лет спустя, писал, что «прогрессивный блок находил сочувствие у ген. Алексеева». В это время Меллер-Закомельский был постоянным председателем на совещаниях «прогрессивного блока» с представителями Земгора.
Черменский ходит рядом с масонством, но еще ближе подходят к нему нынешние более молодые историки, работающие в Ленинграде над эпохой 1905-1918 гг. Так, один из них ставит вопрос о «генералах» и «военной диктатуре» летом 1916 г., «после того, как царь будет свергнут». «Протопопов никогда не доверял Рузскому», говорит он, и переходит к письму Гучкова, распространявшемуся по российской территории, к кн. П.Д. Долгорукову, который предвидел победу Германии еще в мае 1916 г. Знания этого автора может оценить тот, кто внимательно вникнет в ход его мышления, тщательность его работ и умение подать материал большого интереса.
Есть среди этого поколения советских историков и другие талантливые люди, значительные явления на горизонте советской исторической науки. Многие из них обладают серьезными знаниями и нашли для них систему, некоторые награждены и литературным талантом повествователя. Они отличают «важное» от «неважного», или «менее важного». У них есть чутье эпохи, которым обладали в прошлом наши большие историки. Они знают, какое большое значение имели (неосуществленные) заговоры – они дают картину масонского и не-масонского сближения людей, партии которых не имели причин сближаться между собой, но члены этих партий оказались способными на компромисс. Это сближение и – у некоторых из них – соборное видение Апокалипсиса, идущего на них с неизбежностью, от которой нет спасения, вызывают у нас теперь, как в трагедии Софокла, ощущение ужаса и совершающейся судьбы. Мы понимаем сегодня, чем был царский режим, против которого пошли великие князья и меньшевики-марксисты, на краткий срок соприкоснувшиеся, и вместе раздавленные.
В одной из недавних книг мы находим рассуждения о западничестве и славянофильстве на таком уровне, на каком они никогда не были обсуждены в закупоренной реторте 19 столетия. Автор находит «цепочку следов» (выражение М.К. Лемке). Она ведет от ставки царя через его генералов к монархистам, которые хотят «сохранить монархию и убрать монарха», к центристам Думы, и от них – к будущим военным Петроградского Совета.
Беседы А.И. Коновалова с Альбером Тома, или оценка ген. Крымова, или званый вечер в доме Родзянко – эти страницы трудно читать без волнения, которое мы испытываем, когда читаем трагиков, и которое мы не привыкли испытывать, читая книги ученых историков. Здесь есть то «творческое заражение», о котором писал Лев Толстой в своем знаменитом письме к Страхову, и которым обладают далеко не все люди искусства. Советские историки, специалисты по началу 20 века, касаются изредка в своих работах и русского масонства. Это дает мне право, работая над моей книгой, думать не только о том, как ее примут и как оценят молодые европейские и американские (а также русско-американские и американо-русские) историки, но и о том, как ее прочтут советские историки, которые за последние годы все больше направляют свое внимание в сторону русских масонов XX столетия. Прочтут ее, или услышат о ней.
БИБЛИОГРАФИЯ
Русские тексты, опубликованные
Адамович, Г.В. В.А. Маклаков. Париж, 1959.
Алданов, М.А. «Рецензия на сборник Памяти погибших». (Авторы сборника: Милюков, Зеелер, Астров, Оболенский, С. Смирнов, Эльяшев). Современные записки, № 41, 1929.
Алданов, М.А, «Третье марта». Сборник в честь 70-летия П.Н. Милюкова. Париж, 1929.
Александровский, Б.Н. «Тайные тропы диверсий». Голос Родины, № 1 (2249), январь 1981.
Алексеев, Борис. «Охота за масонами». Былое, Пг., 1917, № 4.
Алексеев, Борис. «Пять донесений тов. министра внутренних дел Курлову». В кн. Щеголев. Охранники и авантюристы, см. ниже.
Алексеев, М.В., ген. «Две тетради, 1916 – нач. 1917 гг. Записи, дневники». Русский исторический архив, кн. 1, 1929.
Алексеев, С.А., сост. Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. 5 тт. М., 1925-1930.
Амфитеатров, А.В. «Мое пребывание в масонской ложе». Сегодня, Рига, 6 августа 1930.
Анин, Д. «О либералах и кадетах». Новый журнал, № 81.
Аноним. «Временное правительство. Опыт анализа». Русская летопись, кн. 1.
Аронсон, Г.Я. «Московские зимы». Новый журнал, № 10.
Аронсон, Г.Я. «О Маклакове». Новый журнал, № 26.
Аронсон, Г.Я. Мартов и его близкие. Н. И., 1959.
Аронсон, Г.Я. Революционная юность. Н. И., 1961.
Аронсон, Г.Я., ред. Книга о русском еврействе. 1 тт. Н. И., 1960-1968.
Аронсон, Г.Я. «Масоны в русской политике». Новое русское слово, 8-12 окт. 1959.
Аронсон, Г.Я. Россия накануне революции. Н. И., 1962.
Аронсон, Г.Я. Россия в эпоху революции. Н. И., 1966.
Архив русской революции. Под ред. И.В. Гессена. Прага, 1921-1937, 22 тт.
Астров, Н.И. Воспоминания. Париж, 1941.
Барк, П.Л. «Воспоминания». Возрождение, №№ 157-170, 172-184, 1965-1967.
Белоусов, И.А. «Масоны во Франции». Вестник Европы, СПб., 1912, №3.
Белый архив. Под ред. Я. Лисовского. 3 тт. Париж, 1926 – 1928.
Бердяев, Н.А. «Жозеф де Местр и масонство». Путь, № 4, июнь-июль 1926.
Берлин, П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1922.
Бонч-Бруевич, В.Д. «О Кропоткине». Звезда, 1930, № 4.
Боровой, А.А. Современное масонство на Западе. М., 1922.
Бородин, Н.А. Идеалы и действительность. Берлин, 1930. (Миссия Б.А. Бахметева).
Браудо, А.И. Сборник очерков и воспоминаний. Париж, 1937.
Бубликов, А. А. Русская революция. Н. И., 1918.
Бунин, И.А. «Переписка с М. Вейнбаумом». Новый журнал, № 133.
Бурышкин, П.А. Москва купеческая. Н. И., 1954.
Былое. По ред. П.А. Щеголева. Пг./Л., 1917-1926.
Левин Ш.М., Вапк С.Н., Дякин B.C.. (Ред.) В.И. Ленин и русская общественно-политическая мысль 19 – нач. 20 в. Л., 1969.
Вакар, Н.П. «Интервью с П. Финисовым о деле Корнилова». Последние новости, февраль-март 1937.
Васильев, Н. Правда о кадетах. СПб., 1907.
Великая Октябрьская Социалистическая революция. 1 тт. М., 1957-1961. (Просмотрены).
Вольский, Р. «Николай II, департамент полиции и русские масоны». Возрождение, 25 мая 1930.
Верховский, А.И.. Россия на Голгофе. Пг., 1918.
Верховский, А.И. На трудном перевале. М., 1937, 2-е изд., 1959.
Вильчковский, С. «Записки о ген. Рузском». Русская летопись, кн. 3.
Винавер, М.М. История Выборгского воззвания. Пг., 1917.
Винавер, М.М. Недавнее. Париж, 1928.
Винавер, Р.Г. «Вожди кадетской партии». Новый журнал», № 10.
Владимиров, А. «Буржуазия между двумя революциями». Проблемы марксизма, № 8-9, 1931.
Внутренняя политика царизма. (Два заговора). Сборник, Л., 1967.
Воейков, В.Н. С царем и без царя. Гельсингфорс (Хельсинки), 1936.
Войтинский, В. Годы побед и поражений. Воспоминания. 3 тт. Тома 1,2.
Берлин, 1923 – 1924. Том 3 – в рукописи (Гувер).
Воля России. Журнал. Ред. Слоним, Лебедев и др. Прага, 1922-1932.
Вопросы истории КПСС. М., 1945, №№ 3, 4.
Воронович, Н.В. Записки камер-пажа императрицы Марии Федоровны. Н.-Й., 1952.
Воронович, Н.В. «Меж двух огней». Архив русской революции, кн. 7, 1922.
Ганецкий, Я. «Автобиография». Энциклопедический словарь Гранат, т. 41, ч. 1, Приложение, с. 97-101.
Генкина, Э.Б. Очерки по истории Октябрьской революции. т. 2. Февральский переворот. М.-Л., 1927.
Гессен, И. В. «В двух веках». Архив русской революции, кн. 22. Гессен, И.В. Годы изгнания. Париж, 1979. Гиндин, И.Ф. «Русская буржуазия в период капитализма». История СССР, 1963, №№ 2,3.
Гиппиус, З.Н. Синяя книга. 1914-1918. Белград, 1928.
Головин, Ф.А. «О Муромцеве». Красный архив, кн. 58, 1933.
Головин, Ф.А. «Разгон Второй Государственной Думы. Записки». Красный архив, кн. 43, 1931.
Гольденвейзер, А.А. «Из киевских воспоминаний». Архив русской революции, кн. 6.
Горелов-Гакебуш, М. На реках Вавилонских. Берлин, 1921.
Государственная Дума. Стенографические отчеты заседаний. СПб./Пг., 1906-1917.
Государственная Дума. Список членов. Энциклопедический словарь Гранат, т. 17, Приложение 18, с. 640. Государственная Дума. Частное совещание, Некрасов, Родзянко и др. Воля России, 1921.
«Государственное совещание». 1917 год в документах и материалах, № 6, 1930. (Центрархив. ЦГАОР).
Граве, Б. К истории классовой борьбы. М.-Л., 1926.
Граве, Б. Буржуазия накануне Февральской революции. М.-Л., 1927.
Грунт, АЯ.; Фирсова, В.Н. Россия в эпоху империализма. 1907-1917. М., 1960.
Грюнвальд, К. «Карбонарии». Возрождение, 14 мая 1930.
Гуревич, В.А, «Гражданская война на Востоке. 1918-1922». Летопись революции.
Гучков, А.И. «Воспоминания» (16 глав). Последние новости, август-сентябрь 1936.
Давыдов, А.В. Воспоминания. Париж, 1982.
Дан, Федор. «К истории последних дней Временного правительства». Летопись революции, кн. 1, 1923.
Демьянов, АС. «Моя служба при Временном правительстве». Архив русской революции, кн. 4.
Демьянов, АС. «Записка о подпольном Временном правительстве». Архив русской революции, кн. 7.
Деникин, АИ. Очерки русской смуты, 6 тт. Париж, 1921-1926. (Дело Корнилова).
Добровольская, О. «Из воспоминаний». (О Гурко, вел. кн. Н.М. Романове, Керенском, Орлове-Давыдове и др.). Русская летопись, Париж, кн. 4.
Долгоруков, П. Великая разруха. Мадрид, 1964.
Дякин, B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны. 1914-1917. Л., 1967.
«Европейские социалисты и Февральская революция». Красный архив, №№ 15, 16, 1926.
За кулисами царизма. М.-Л., 1925.
Завадский, С.В. «На великом изломе». Архив русской революции, кн. 8.
Заславский, Д.И.; Канторович, В.А. Хроника Февральской революции. т. 1. Февраль-май. Пг., 1924.
Зензинов, В.М. «Февральские дни». Новый журнал, № 34.
Злоказов, Г.И. Петроградский Совет Рабочих и Солдатских депутатов. М., 1969.
Иванов, Н.Я. Корниловщина и ее разгром. Л., 1965.
Иванов, Василий. От Петра Первого до наших дней. Указатель литературы по масонству. Харбин, 1934.
Игнатьев, А.В. Внешняя политика Временного правительства. М., 1974.
Игнатьев, А.В. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции. Февраль-октябрь 1917г. М., 1966.
Игнатьев, А.В.; Иоффе, А.Е. «Международная обстановка накануне Октября». Вопросы истории, 1962, № 11.
Иоффе, АЕ. Русско-французские отношения в 1917г. М., 1958.
Иоффе, Г.З. Февральская революция в англо-американской историографии. М., 1970.
История дипломатии. Дипломатия в годы первой мировой войны, т. 2. М., 1945.
Ичас, М.М. «Воспоминания». Последние новости, 12 марта 1927.
Карийский. «Мемуары». Зеленый журнал, 1924, кн. 10.
«Кадеты в 1905-1906 гг.» Красный архив, кн. 46, 47-48. (Материалы ЦК партии Народной свободы).
«Кадеты в дни галицийского разгрома. Конференция к.-д. партии 6– 8 июня 1915 г.» Красный архив, кн. 59.
«Кадеты за границей. Парламентская делегация в 1916 г. Доклад Милюкова в Военно-морской комиссии Гос. Думы 19 июня 1916 г.» Красный архив, кн. 58.
Казаль-де-Нис, Эмилио. Основные черты современного масонства. Пер. с французского. СПб., 1913.
Карпович, М.М. Записка о деятельности российского представительства в Америке. Н. И., 1925.
Карпович, М.М.; Чижевский, Д.И., ред. Русский литературный архив. Н.-Й., 1956.
Алданов, М.А. «Рецензия на сборник Памяти погибших». (Авторы сборника: Милюков, Зеелер, Астров, Оболенский, С. Смирнов, Эльяшев). Современные записки, № 41, 1929.
Алданов, М.А, «Третье марта». Сборник в честь 70-летия П.Н. Милюкова. Париж, 1929.
Александровский, Б.Н. «Тайные тропы диверсий». Голос Родины, № 1 (2249), январь 1981.
Алексеев, Борис. «Охота за масонами». Былое, Пг., 1917, № 4.
Алексеев, Борис. «Пять донесений тов. министра внутренних дел Курлову». В кн. Щеголев. Охранники и авантюристы, см. ниже.
Алексеев, М.В., ген. «Две тетради, 1916 – нач. 1917 гг. Записи, дневники». Русский исторический архив, кн. 1, 1929.
Алексеев, С.А., сост. Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. 5 тт. М., 1925-1930.
Амфитеатров, А.В. «Мое пребывание в масонской ложе». Сегодня, Рига, 6 августа 1930.
Анин, Д. «О либералах и кадетах». Новый журнал, № 81.
Аноним. «Временное правительство. Опыт анализа». Русская летопись, кн. 1.
Аронсон, Г.Я. «Московские зимы». Новый журнал, № 10.
Аронсон, Г.Я. «О Маклакове». Новый журнал, № 26.
Аронсон, Г.Я. Мартов и его близкие. Н. И., 1959.
Аронсон, Г.Я. Революционная юность. Н. И., 1961.
Аронсон, Г.Я., ред. Книга о русском еврействе. 1 тт. Н. И., 1960-1968.
Аронсон, Г.Я. «Масоны в русской политике». Новое русское слово, 8-12 окт. 1959.
Аронсон, Г.Я. Россия накануне революции. Н. И., 1962.
Аронсон, Г.Я. Россия в эпоху революции. Н. И., 1966.
Архив русской революции. Под ред. И.В. Гессена. Прага, 1921-1937, 22 тт.
Астров, Н.И. Воспоминания. Париж, 1941.
Барк, П.Л. «Воспоминания». Возрождение, №№ 157-170, 172-184, 1965-1967.
Белоусов, И.А. «Масоны во Франции». Вестник Европы, СПб., 1912, №3.
Белый архив. Под ред. Я. Лисовского. 3 тт. Париж, 1926 – 1928.
Бердяев, Н.А. «Жозеф де Местр и масонство». Путь, № 4, июнь-июль 1926.
Берлин, П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. М., 1922.
Бонч-Бруевич, В.Д. «О Кропоткине». Звезда, 1930, № 4.
Боровой, А.А. Современное масонство на Западе. М., 1922.
Бородин, Н.А. Идеалы и действительность. Берлин, 1930. (Миссия Б.А. Бахметева).
Браудо, А.И. Сборник очерков и воспоминаний. Париж, 1937.
Бубликов, А. А. Русская революция. Н. И., 1918.
Бунин, И.А. «Переписка с М. Вейнбаумом». Новый журнал, № 133.
Бурышкин, П.А. Москва купеческая. Н. И., 1954.
Былое. По ред. П.А. Щеголева. Пг./Л., 1917-1926.
Левин Ш.М., Вапк С.Н., Дякин B.C.. (Ред.) В.И. Ленин и русская общественно-политическая мысль 19 – нач. 20 в. Л., 1969.
Вакар, Н.П. «Интервью с П. Финисовым о деле Корнилова». Последние новости, февраль-март 1937.
Васильев, Н. Правда о кадетах. СПб., 1907.
Великая Октябрьская Социалистическая революция. 1 тт. М., 1957-1961. (Просмотрены).
Вольский, Р. «Николай II, департамент полиции и русские масоны». Возрождение, 25 мая 1930.
Верховский, А.И.. Россия на Голгофе. Пг., 1918.
Верховский, А.И. На трудном перевале. М., 1937, 2-е изд., 1959.
Вильчковский, С. «Записки о ген. Рузском». Русская летопись, кн. 3.
Винавер, М.М. История Выборгского воззвания. Пг., 1917.
Винавер, М.М. Недавнее. Париж, 1928.
Винавер, Р.Г. «Вожди кадетской партии». Новый журнал», № 10.
Владимиров, А. «Буржуазия между двумя революциями». Проблемы марксизма, № 8-9, 1931.
Внутренняя политика царизма. (Два заговора). Сборник, Л., 1967.
Воейков, В.Н. С царем и без царя. Гельсингфорс (Хельсинки), 1936.
Войтинский, В. Годы побед и поражений. Воспоминания. 3 тт. Тома 1,2.
Берлин, 1923 – 1924. Том 3 – в рукописи (Гувер).
Воля России. Журнал. Ред. Слоним, Лебедев и др. Прага, 1922-1932.
Вопросы истории КПСС. М., 1945, №№ 3, 4.
Воронович, Н.В. Записки камер-пажа императрицы Марии Федоровны. Н.-Й., 1952.
Воронович, Н.В. «Меж двух огней». Архив русской революции, кн. 7, 1922.
Ганецкий, Я. «Автобиография». Энциклопедический словарь Гранат, т. 41, ч. 1, Приложение, с. 97-101.
Генкина, Э.Б. Очерки по истории Октябрьской революции. т. 2. Февральский переворот. М.-Л., 1927.
Гессен, И. В. «В двух веках». Архив русской революции, кн. 22. Гессен, И.В. Годы изгнания. Париж, 1979. Гиндин, И.Ф. «Русская буржуазия в период капитализма». История СССР, 1963, №№ 2,3.
Гиппиус, З.Н. Синяя книга. 1914-1918. Белград, 1928.
Головин, Ф.А. «О Муромцеве». Красный архив, кн. 58, 1933.
Головин, Ф.А. «Разгон Второй Государственной Думы. Записки». Красный архив, кн. 43, 1931.
Гольденвейзер, А.А. «Из киевских воспоминаний». Архив русской революции, кн. 6.
Горелов-Гакебуш, М. На реках Вавилонских. Берлин, 1921.
Государственная Дума. Стенографические отчеты заседаний. СПб./Пг., 1906-1917.
Государственная Дума. Список членов. Энциклопедический словарь Гранат, т. 17, Приложение 18, с. 640. Государственная Дума. Частное совещание, Некрасов, Родзянко и др. Воля России, 1921.
«Государственное совещание». 1917 год в документах и материалах, № 6, 1930. (Центрархив. ЦГАОР).
Граве, Б. К истории классовой борьбы. М.-Л., 1926.
Граве, Б. Буржуазия накануне Февральской революции. М.-Л., 1927.
Грунт, АЯ.; Фирсова, В.Н. Россия в эпоху империализма. 1907-1917. М., 1960.
Грюнвальд, К. «Карбонарии». Возрождение, 14 мая 1930.
Гуревич, В.А, «Гражданская война на Востоке. 1918-1922». Летопись революции.
Гучков, А.И. «Воспоминания» (16 глав). Последние новости, август-сентябрь 1936.
Давыдов, А.В. Воспоминания. Париж, 1982.
Дан, Федор. «К истории последних дней Временного правительства». Летопись революции, кн. 1, 1923.
Демьянов, АС. «Моя служба при Временном правительстве». Архив русской революции, кн. 4.
Демьянов, АС. «Записка о подпольном Временном правительстве». Архив русской революции, кн. 7.
Деникин, АИ. Очерки русской смуты, 6 тт. Париж, 1921-1926. (Дело Корнилова).
Добровольская, О. «Из воспоминаний». (О Гурко, вел. кн. Н.М. Романове, Керенском, Орлове-Давыдове и др.). Русская летопись, Париж, кн. 4.
Долгоруков, П. Великая разруха. Мадрид, 1964.
Дякин, B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны. 1914-1917. Л., 1967.
«Европейские социалисты и Февральская революция». Красный архив, №№ 15, 16, 1926.
За кулисами царизма. М.-Л., 1925.
Завадский, С.В. «На великом изломе». Архив русской революции, кн. 8.
Заславский, Д.И.; Канторович, В.А. Хроника Февральской революции. т. 1. Февраль-май. Пг., 1924.
Зензинов, В.М. «Февральские дни». Новый журнал, № 34.
Злоказов, Г.И. Петроградский Совет Рабочих и Солдатских депутатов. М., 1969.
Иванов, Н.Я. Корниловщина и ее разгром. Л., 1965.
Иванов, Василий. От Петра Первого до наших дней. Указатель литературы по масонству. Харбин, 1934.
Игнатьев, А.В. Внешняя политика Временного правительства. М., 1974.
Игнатьев, А.В. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции. Февраль-октябрь 1917г. М., 1966.
Игнатьев, А.В.; Иоффе, А.Е. «Международная обстановка накануне Октября». Вопросы истории, 1962, № 11.
Иоффе, АЕ. Русско-французские отношения в 1917г. М., 1958.
Иоффе, Г.З. Февральская революция в англо-американской историографии. М., 1970.
История дипломатии. Дипломатия в годы первой мировой войны, т. 2. М., 1945.
Ичас, М.М. «Воспоминания». Последние новости, 12 марта 1927.
Карийский. «Мемуары». Зеленый журнал, 1924, кн. 10.
«Кадеты в 1905-1906 гг.» Красный архив, кн. 46, 47-48. (Материалы ЦК партии Народной свободы).
«Кадеты в дни галицийского разгрома. Конференция к.-д. партии 6– 8 июня 1915 г.» Красный архив, кн. 59.
«Кадеты за границей. Парламентская делегация в 1916 г. Доклад Милюкова в Военно-морской комиссии Гос. Думы 19 июня 1916 г.» Красный архив, кн. 58.
Казаль-де-Нис, Эмилио. Основные черты современного масонства. Пер. с французского. СПб., 1913.
Карпович, М.М. Записка о деятельности российского представительства в Америке. Н. И., 1925.
Карпович, М.М.; Чижевский, Д.И., ред. Русский литературный архив. Н.-Й., 1956.