– Бедный мальчик! – злобно произнес Саймон. Встав, он обошел вокруг стола. – Вставайте, Чарльз!
Испуганный Чарльз еще глубже вжался в кресло.
– Вы что, хотите меня ударить?
– Ударить вас? За то, что вы дали мне возможность считать, будто я нашел подходящую пару для моей подопечной? – Саймон нагнулся и, схватив Чарльза за грудки, поднял его. Чарльз в страхе дернулся. – Или, – продолжил Саймон металлическим голосом, – за то, что поставили меня в совершенно ужасное положение? Нет, я не собираюсь бить вас за это.
Тут же Саймон отступил назад, а потом кулаком ударил Чарльза в лицо так, что тот распластался на полу.
– О-о-о! – вскричал Чарльз, прижав руку к носу. Отняв руку, он в ужасе посмотрел на свои пальцы. – Это же кровь! – воскликнул он и достал из кармана жилета носовой платок, которым попытался остановить кровь. – Вы же обещали не бить меня!
– Вам повезло, что я сделал лишь один удар. Но даю слово, вам будет хуже, если вы еще раз попытаетесь хотя бы тяжело дышать на мисс Бург.
– М-мисс Бург? – На лице Чарльза появилось выражение оскорбленной невинности, и нога Саймона чуть было не дернулась, чтобы пнуть его.
– Да, мисс Бург. Она рассказала мне, что между вами произошло, и это после того как я взял на себя труд объяснить вам, что она находится здесь под моим покровительством. Мне следовало бы принудить вас жениться на ней, но не хочу подкладывать ей такую свинью.
Чарльз побледнел:
– Мне ужасно жаль, старина. Не знаю, что на меня нашло. Больше этого не случится, уверяю вас…
Саймон с трудом удержался, чтобы не поднять графа на ноги и не преподать ему еще один урок. Он просто поддел его ногой.
– Вставайте, Чарльз. И вон с глаз моих! – вскричал Саймон.
Дважды Чарльзу повторять не пришлось. С проворством, необычайным для человека, который только что был так жестоко избит, он вскочил на ноги. В следующее мгновение, все еще прижимая платок к носу, он выскочил из комнаты.
Саймон откинулся на спинку стула и, обхватив голову руками, на некоторое время замер.
Господи, что же ему теперь делать? Если его подопечная в течение двух недель не получит серьезного предложения, то ему придется самому просить ее руки… Он богат и хоть и не пэр, но родня пэру, что, по мнению Уинифред, одно и то же. Сомнений в том, что Уинифред примет его предложение, оставалось мало…
Он издал стон перед тем как потянуться к бумагам, которые Минстер, управляющий, оставил ему на рассмотрение.
А в это время Джейн зашла в библиотеку, в одну из своих любимых комнат в доме. В отличие от библиотек в домах многих джентльменов, эта была светлой и просторной, с окрашенными в белый цвет стенами, вдоль которых стояли книжные шкафы из отбеленной липы.
Джейн всегда радовалась возможности улизнуть от домашних дел на несколько минут к своим любимым книгам. Отец Уинифред сумел собрать замечательную библиотеку. Джейн всегда нравились классические легенды о приключениях и о любви, и сейчас она была увлечена «Песнью о Роланде».
Едва она достала с полки книгу, приготовившись свернуться клубочком в одном из удобных кожаных кресел, расставленных по комнате, как звук открывшейся двери заставил ее оглянуться. Она на мгновение запаниковала и прижала огромный том к груди. Мгновением позже положила книгу на ближайший стол и бросилась навстречу человеку, появившемуся в дверях.
– Я как раз уходила, милорд, – сказала она Саймону, стоявшему, замерев, на пороге. – С вашего позволения.
Джейн попыталась пройти мимо него, но он схватил ее за плечи и втолкнул в комнату, закрыв дверь ногой.
– Джейн, пожалуйста. Мне надо с вами поговорить.
– Вы со мной уже говорили, милорд, и о результатах нашего разговора мне не хотелось бы вспоминать.
– Я понимаю, но вы должны меня выслушать. – Он сжал ее крепче, когда Джейн попыталась вырваться из его рук.
Интересно, таким же образом вы добились своего успеха в области дипломатии, милорд? – презрительно спросила Джейн. – Физической силой?
Саймон тотчас же ослабил хватку, но девушку все же не отпустил, а втолкнул ее вглубь комнаты, остановившись перед дубовым библиотечным столом.
– Конечно, я заслуживаю вашего презрения, Джейн, – с трудом выговорил Саймон, – но прошу, дайте мне пять минут. Потом, если захотите уйти, я не стану вас задерживать.
Джейн неохотно прекратила сопротивление, и Саймон опустил руки.
– Спасибо, – проговорил он. Джейн взглянула в его глаза и тут же пожалела об этом. Золотые искорки, вспыхнувшие в них, сбили ее с толку. – На самом деле, – продолжал он, – я всего лишь хотел извиниться.
Он больше ее не удерживал, но и не отошел от нее, и Джейн ощущала тепло его дыхания на своей щеке. Аромат мыла и лосьона, исходящий от Саймона, просто опьянял ее.
– То, что я вам сказал, было абсолютно непростительно с моей стороны.
Джейн почувствовала, как ей стало тяжело дышать, и попыталась оттолкнуть Саймона.
– Тогда почему же вы это сказали? – как можно спокойнее спросила она.
Саймон мгновение помолчал.
– Не уверен, что могу ответить на этот вопрос, – вымолвил он, наконец. – Как вам уже известно, я заинтересован в том, чтобы выдать Уинифред замуж. И мне казалось, что я смог найти ей подходящую пару, но когда вы рассказали мне о поведении Чарльза, мне так не хотелось верить в это…
– Я не понимаю, – недоумевала все еще разгневанная Джейн, – почему вы спешите найти Уинифред мужа прямо сейчас? Конечно, она моложе не становится, но, может быть, стоит подождать и отвезти ее, например, в Лондон на Сезон…
Саймон снова на долгое время замолчал, прежде чем ответить.
– Этого я, по-моему, тоже не могу объяснить, – вздохнув, ответил он, наконец.
Джейн почувствовала приступ разочарования.
– Милорд, вы что-то многого не можете объяснить.
Она направилась было к двери, но остановилась, увидев грусть и тоску в его глазах. И не успела она осознать, что происходит, как Саймон прижал ее к себе, прикоснувшись щекой к ее волосам. Джейн почувствовала, как обида на Саймона постепенно растворяется. И ее губы потянулись к его губам, когда он легонько приподнял ее подбородок.
Глава 12
Желание, жгучее, мучительное желание, овладело Саймоном, когда Джейн оказалась в его объятиях и вся отдалась его ласкающим губам. Руки Саймона двигались вдоль ее спины. Он почувствовал, что ей это нравится. Окутанный ароматом лаванды, исходившим от девушки, он стал целовать ее закрытые глаза, щеки и нежный подбородок. А тихое постанывание Джейн приводило его в восторг.
Он провел рукой по прекрасным полным грудям. Джейн вздрогнула и как бы опомнилась, резко оттолкнув его.
– Прекратите! – прошептала она.
– Да, понимаю, – ответил он, переводя дыхание. – Но я не могу устоять перед вами, когда встречаю вас. Думаю, что это из-за духов, которыми вы пользуетесь…
Джейн, дрожа, вздохнула:
– Вы пытаетесь сделать из этого шутку, и, полагаю, так оно и есть, но предупреждаю, я не позволю вам повторить подобное. Чтобы вы обо мне ни думали, у меня нет привычки позволять мужчинам целовать себя – постоянно – по прихоти.
Услышав это, Саймон замер, вспомнив, что еще не прощен за свою предыдущую грубую ошибку.
– Я понимаю вас как никто, – сказал он низким голосом. – Пожалуйста, поверьте мне.
Он повернулся, чтобы уйти, но, дойдя до двери, обернулся.
– И кстати, не думаю, что Чарльз будет вас еще домогаться.
– Конечно. – Джейн поджала губы в усмешке. – Я уверена, что с этого момента за ним будут хорошо присматривать.
– Я не это имел в виду, хотя вы, конечно, совершенно правы. Думаю, Чарльза теперь можно расценивать как более или менее битую карту, – ухмыльнулся приободренный Саймон, а потом, бросив внимательный взгляд на девушку, повернулся и вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь.
Джейн поняла, что ее колени больше не выдержат, и упала на ближайшее кресло. Ее первой реакцией было раздуть слабые искорки гнева, еще сохраняющиеся в глубине ее души на слова, которые он сказал раньше, днем. Этот презренный грубиян не только обрушил на нее ложные обвинения, но и набрался наглости обращаться с ней как с последней служанкой. Надо было высказать ему свое мнение и дать пощечину.
Но она не сделала ни того, ни другого. На самом деле ей даже была приятна его близость и настойчивость. Когда его губы прикоснулись к ее губам, она страстно и поспешно ответила ему, а когда он коснулся рукой ее груди, она была слишком возбуждена, чтобы помыслить о сопротивлении.
Джейн прекрасно понимала, что он не до конца откровенен в своих планах относительно будущего Уинифред, и решила во что бы то ни стало добиться от Саймона откровений…
Приняв такое решение, Джейн немного успокоилась, и ее мысли невольно вернулись к тому, что с ней только что произошло. Как она могла с нескрываемым желанием отвечать на огонь его объятий? Как могла допустить такое – ведь она была еще так расстроена его поведением на прогулке! Ответ пришел быстро и внезапно…
Потому что ты любишь его, дурочка!
И Джейн не удивилась подобному ответу. Она уже давно заметила, что, несмотря на их постоянное соперничество, ей нравилось находиться рядом с этим мужчиной.
Конечно, она осуждала Саймона за такое качество его характера, как желание управлять жизнями людей, но не могла не признать того, что Саймон был умным и порядочным человеком. Джейн иронически усмехнулась, вспомнив о том, как все ее существо наполняется какой-то живительной энергией, когда она рядом с ним, и какое опустошение в душе чувствует она, если его не бывает поблизости.
С этим уже ничего не поделать, решила она, и дрожь возбуждения пробежала по ее телу. Тем или иным образом, она все равно будет привязана к Саймону, даже если никогда больше не увидит его после этого судьбоносного лета. Она любит его…
Джейн предположила, что может попытаться завлечь Саймона, использовав какое-нибудь из женских ухищрений, о которых она наслышана. По правде говоря, она вовсе не преуспела в такого рода делах. Например, во время своего лондонского Сезона бесцветная Джейн, «маленькая капелька», как о ней отзывались, потерпела полный провал в искусстве флирта. В ее арсенале не имелось ни единой уловки. Как она могла ожидать, что привлечет такого мужчину, как лорд Саймон Тэйлент? Оставалось только надеяться. Раз уж он целовал ее будучи на нее рассержен, может, если он будет разъярен, он предложит ей выйти за него замуж?
Заставив себя посмеяться над собственной чепухой, пришедшей в голову, Джейн вышла из библиотеки, а «Песнь о Роланде», забытая, осталась лежать на столе.
Уинифред по-прежнему не удостаивала их взглядом. Этим вечером ее внимание было поглощено сэром Джеймсом, который случайно упомянул о своем городском доме в Лондоне. Джейн смотрела на него с любопытством, не в первый раз задаваясь вопросом, что привело этого довольно странного пожилого джентльмена в Селуорт. Она взглянула на Герарда, который вместе с Гарри с восхищением следил за беседой между Уинифред и «таинственным дядюшкой». «Что-то они задумали», – думала Джейн. Сэр Джеймс, продолжая беседу, поведал с печальной улыбкой, что его не очень большой городской дом находится не в модном районе, но расположен в Сохо, недалеко от нескольких знаменитых театров. Уинифред навострила ушки и тотчас стала расспрашивать сэра Джеймса о его соседях.
Лисса и Марк сидели рядом и в холодном молчании накладывали еду на свои тарелки. Оба были явно несчастливы и, очевидно, решили не замечать друг друга.
Саймон, справа от которого сидела леди Гермиона, рассматривал происходящее скорее как состязание на выносливость, а не как на трапезу, потому что он с трудом сдерживал себя от того, чтобы не осадить эту невозможную женщину. Узнав, что Саймон – брат маркиза Чамфорда, она сделалась менее суровой и даже соизволила вести светскую беседу с благоразумными промежутками. Главной темой ее разговоров было фамильное поместье в Оксфордшире, и она с наслаждением описывала неоспоримое его превосходство над любой другой усадьбой во всем королевстве.
– Как-то раз папа с мамой посетили дворец Стоунфилд, когда я была ребенком, – докладывала молодая женщина с удовольствием. – Мама была потрясена его красотой и расположением, но папа, конечно, отметил, что там не так красиво, как в Уимпол-парке, да и дизайн не впечатлял. Как хорошо, что у вас такая большая столовая здесь, в Селуорте. – Леди Гермиона осмотрела комнату, и Саймон почувствовал, что дубовый стол и стулья, буфет красного дерева и каждая деревяшка из мебели оцениваются до пенни ее глазами, похожими на отшлифованные камешки. Она довольно хихикнула. – Правда, в столовой в Уимпол-парке все это могло бы уместиться несколько раз.
Саймон заскрежетал зубами.
Тем временем Герард и Гарри присоединились к беседе Уинифред и сэра Джеймса, которые, поговорив о лондонских театрах, перешли к разговору о продвижении работы Уинифред.
– Да, – заметил Гарри, – но если Чарльзу придется произносить текст сквозь голову осла, то ему надо будет стараться говорить громче.
Леди Гермиона удивленно повернулась, чтобы взглянуть на молодого человека.
– Что вы сказали? – тупо спросила она, не обращая внимания на нарушние приличий, которое она совершала, наклоняясь вперед над тарелками.
– Я сказал, что Чарльзу придется говорить громче, – бодро ответил Гарри.
– Нет, перед этим, – нетерпеливо уточнила леди Гермиона.
– А-а, я говорил об ослиной голове.
– Прошу прощения?
Джейн, залившись смехом, пояснила:
– Гарри говорит об исполнении Чарльзом роли Основы в нашем домашнем спектакле «Сон в летнюю ночь».
– Уи? – недоверчиво переспросила леди Гермиона.
– А почему бы и нет? – вмешался Гарри.
– Я выразила свое удивление, – холодно ответила леди Гермиона, – потому, что он согласился участвовать в подобном действе.
– Я делал это и раньше, – с некоторым раздражением заметил Чарльз.
Не успела ее светлость что-либо ответить на это, как Уинифред нагнулась за спиной сэра Джеймса и вежливо проговорила:
– Все главные роли уже раздали, леди Гермиона. Но я могу пригласить вас на роль одной из прислужниц Ипполиты.
Какое-то мгновение леди Гермиона сохраняла молчание, выражая оскорбленность всем своим видом.
– Я думаю, нет, – холодно ответила она, наконец.
Уинифред открыла было рот, но гут же закрыла его, сверкнув глазами, и в первый раз не стала спорить.
Леди Гермиона повернулась к своему суженому.
– Неужели вы могли настолько опуститься, что приняли участие в обычном театральном представлении?
Чарльз обиженно нахмурился.
– Может быть, вы забыли, что я играл роль Тэттла в пьесе «Любовь за любовь»?
Леди Гермиона улыбнулась с оттенком терпеливого смирения.
– Но это же была постановка герцогини Капшэм. – И если герцогиням можно развлекаться подобным образом, то такие занятия совершенно не пристойны для персон низшего порядка. – Ты немедленно откажешься, Уи.
– Но мне нравится играть на сцене, Гермиона. – Челюсть Чарльза упрямо выдвинулась вперед, его нежелание говорить из-под ослиной головы было им явно забыто. – И я не вижу ничего неуместного в желании Уинифред… то есть мисс Тимбуртон поставить «Сон в летнюю ночь» в своем собственном доме.
Улыбка леди Гермионы сделалась немного напряженной.
– Мы еще поговорим об этом, – дорогой, – быстро проговорила она.
Джейн незаметно разглядывала Саймона. Сегодня он показался ей усталым и несколько раз покидал гостиную по причинам, которые не объяснял. Его поведение по отношению к ней было по-прежнему вежливым, но если их вчерашняя встреча и произвела на него какое-то впечатление, то виду он не подал.
В гостиной появились преподобный Микомб с супругой. Они тоже были заняты в спектакле, и Джейн с сожалением заметила, как все оживление, которое привнес своей игрой Чарльз, мгновенно угасло. Викарий и его супруга читали свой текст так, словно в любой момент ожидали повестки в суд.
– Нет, нет, миссис Микомб! – кричала Уинифред из глубины комнаты. – Здесь Ипполита слегка заигрывает с Тезеем. Вы должны попытаться быть более живой. Попробуйте еще раз: «Четыре дня счастливых новый месяц нам приведут…»
Миссис Микомб скованно повернулась к своему мужу и, взяв его за руку своей пухленькой ручкой, округлила глаза и захлопала ресницами так, будто ей в глаза только что залетело насекомое. Она издала странный звук и повторила текст.
– М-м-м… – промычала Уинифред. – Может, нам не нужно так много репетировать. Если…
Викарий с женой переглянулись и спустились со сцены.
– Уинифред, дорогая, – начала миссис Микомб, – мы – преподобный и я – нам кажется, что… – Она нерешительно замолчала и с мукой посмотрела на мужа.
– Уинифред, дорогая, – повторил священник, – мы с миссис Микомб обсуждали свое участие в вашем спектакле и, к сожалению, пришли к выводу, что это не годится.
– Что? – сглотнула Уинифред.
– Плохие из нас актеры. – Он печально хмыкнул. – Ну, думаю, не мне вам об этом говорить. Да и желания особого заниматься этим у нас нет. Боюсь, моя дорогая, что нам придется отказаться от участия в спектакле.
– Боюсь, – мягко вмешалась миссис Микомб, – что вам придется поискать кого-нибудь другого на роли Тезея и Ипполиты.
Только накануне вечером Уинифред отзывалась о плохой игре Микомбов, но она прекрасно понимала, что герцог афинский и королева амазонок под рукой, какими бы неподходящими они ни были.
– Но вы не можете! – завопила Уинифред. – Вы не можете просто… просто отказаться. Мне некем вас заменить!
– Ну, ну, – мягко настаивал на своем викарий. – Здесь по соседству должно быть еще много народу, кто… к примеру, Бинтоны?
– Бинтоны? – рассерженно взвизгнула Уинифред. – Зеленщик с женой? – Ее лицо сморщилось. – Я стану посмешищем!
– Ну, ну, – проговорила миссис Микомб, несколько расстроенная, но не менее твердо, чем ее муж, решившая прервать свою начинающуюся сценическую карьеру. – Я уверена, что вы кого-нибудь найдете.
Выразив свое решение, парочка явно чувствовала, что поступила мудро, и, пообещав прийти на спектакль, торопливо покинула Селуорт.
Уинифред упала на парчовый диван.
– И что мне теперь делать? – в отчаянии спросила она.
Леди Тиг, которая чуть раньше вошла в комнату с охапкой костюмов, подошла и села рядом с ней.
– Надо видеть и светлую сторону, – сказала она, выпутывая один из своих браслетов, который каким-то образом прицепился к кружевам, украшавшим платье Ипполиты. – Микомбы, конечно, замечательные люди, но вы верно говорили, что они плохо играют. Теперь же вы вольны найти кого-нибудь с большими способностями.
– Но времени больше нет! – кричала Уинифред. – Нам через две недели играть, и я уже разослала приглашения. Как мне найти двух человек с крупицей таланта и умением быстро учить текст?
– Самое лучшее, – сказал со своего места на сцене Саймон, – все отменить. Можно не отменять званый обед, но в качестве представления мы предложим… э-э… импровизированный концерт дам. – Он осмотрелся с удовлетворенной улыбкой, как будто ожидая кивков одобрения со стороны остальных участников спектакля. В ответ получил только свирепый взгляд Уинифред.
– Спектакль, – упрямо заявила она, – состоится, как запланировано. На самом деле, ведь многие из нас уже играют по две роли, и я думаю, почему бы вам не сыграть Тезея, а Джейн… да, Джейн! Ведь Пэк ни разу не появляется в одной сцене с Тезеем, поэтому если вы…
– Нет! – одновременно воскликнули Саймон и Джейн.
– Ведь я, – продолжила Джейн, – низковата для королевы амазонок, тебе не кажется? И уверена, что такое количество текста мне не выучить.
– И я не могу быть Тезеем, – сказал Саймон. – Нет. – Он поднял руку, чтобы остановить зарождающийся протест Уинифред. – Исполнение роли Лизандра – вот и все, дальше я не желаю заходить в потакании тому, что могу назвать только вашей нездоровой навязчивой идеей театра. И еще я обещал, что не буду запрещать вам ставить этот спектакль, но, может, вы примете мой совет? Откажитесь сейчас, пока мы все не утомились.
– Да уж! – поперхнулась Уинифред, но как следует возразить Саймону она на не успела, потому что тот развернулся и быстро вышел из комнаты.
Джейн захлестнула волна раздражения от такого безапелляционного поведения Саймона. Конечно, Уинифред тоже раздражала ее маниакальным отношением к своему ремеслу, но ее нельзя было серьезно в этом обвинять. В конце концов, со временем можно и осадить свои желания. Другое дело – Саймон. Джейн задумалась. А к чему стремится этот человек? Хотел ли когда-нибудь чего-нибудь очень сильно лорд Саймон Тэйлент? И решила, что скорее всего – нет.
Леди Тиг тоже вышла из комнаты, и Гарри с Герардом двинулись, чтобы занять ее место. Герард разместился на диване, а Гарри уселся по-турецки на пол перед Уинифред с боготворящим выражением на лице.
– Знаете, Уинифред, – начал Герард, и его серые глаза сверкнули, – мы с Гарри не появляемся вместе с Тезеем и Ипполитой, по крайней мере, не говорим в одних сценах. Что если я сыграю герцога, а Гарри, надев это платье, сыграет Ипполиту?
Уинифред, моментально очнувшись от своего мрачного обморока, взглянула на Герарда как на сумасшедшего.
– Но подумайте, Уинифред, – охотно продолжил Герард, – все женские роли в пьесах Шекспира исполняли мужчины. У Гарри светлые волосы, видите, и роста он небольшого, так что…
Было заметно, что Гарри вовсе не разделял энтузиазма Герарда по поводу его предложения, но он мужественно кивнул, пытаясь закрутить свои локоны в колечки.
– Я играл однажды в скетче, который ребята ставили в Оксфорде, горничную, – храбро сказал он.
Уинифред пришлось через силу улыбнуться.
– Это очень мило с вашей стороны, со стороны вас обоих, но боюсь, что у нас ничего не получится. Нет, – серьезно сказала она, – я все же спрошу Бинтонов, могут ли они сыграть, хотя, думаю, это только загубит весь спектакль. – Она подняла руку в безутешном жесте. – Я так надеялсь, что приобрету опыт участия в настоящем спектакле, перед тем как поеду в Лондон. Думала, мое появление в спектакле Шекспира поможет мне получить зрителя. Теперь же я сомневаюсь, попаду ли вообще в театр.
При этих словах Герард и Гарри многозначительно посмотрели на сэра Джеймса, который сидел на некотором удалении, просматривая «Журнал для джентльменов». Хотя он, казалось, и не заметил, что их внимание приковано к нему, но поднялся и подошел к маленькой компании.
– Мисс Тимбуртон, – важно произнес он, – я уверен, что вы слишком мрачно смотрите на вещи. С вашего позволения, не прогуляться ли нам по розовому саду? Быть может, воздействие природы приведет вас в более веселое расположение духа. – Едва взглянув на ее отважных помощников, сэр Джеймс протянул руку Уинифред, которая с безразличием приняла его приглашение.
Наблюдая, как их богиня выходит из комнаты, Герард и Гарри несколько мгновений посовещались между собой, перед тем как подняться на ноги. Кивнув оставшимся, они тоже вышли из комнаты, а вслед за ними – Лисса и Маркус, старательно избегавшие глядеть друг на друга.
Джейн, оставшись одна в центре Малиновой гостиной, вздохнула. Она оглядела пустую комнату, ее взгляд задержался на сцене, где лежала брошенная ослиная голова Основы рядом с серебряной палочкой Титании.
– «О долгая мучительная ночь! – прошептала она, цитируя сокрушенную шекспировскую Елену. – Умерь часы, пошли хоть луч с востока!» – Вздохнув еще раз, она тряхнула головой и уныло вышла из комнаты.
Глава 13
Подошло время ленча, и все в подавленном настроении собрались дома, закончив свои дела, чтобы освежиться перед полуденным приемом пищи.
Джейн, все утро занимавшаяся проверкой белья вместе с миссис Рудж, удрученно направилась в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок. Она чувствовала себя отстраненной от происшедшего, как будто очнулась от смутно запомнившегося сна. Сердясь на себя за собственную сентиментальность, она агрессивно растирала лицо и проталкивала гребень сквозь свои спутанные волосы, и тут ее внима-ние было привлечено звуком, донесшимся из окна. Она увидела экипаж, преодолевавший последний поворот на дороге и исчезнувший из вида, направляясь к главному въезду в поместье. «Господи, – удивленно подумала Джейн, – неужели опять гости?» Она поспешила в зал и увидела, как Уинифред, стоя в центре зала, здоровается с высоким джентльменом и леди, изысканно одетыми по последней моде.
Испуганный Чарльз еще глубже вжался в кресло.
– Вы что, хотите меня ударить?
– Ударить вас? За то, что вы дали мне возможность считать, будто я нашел подходящую пару для моей подопечной? – Саймон нагнулся и, схватив Чарльза за грудки, поднял его. Чарльз в страхе дернулся. – Или, – продолжил Саймон металлическим голосом, – за то, что поставили меня в совершенно ужасное положение? Нет, я не собираюсь бить вас за это.
Тут же Саймон отступил назад, а потом кулаком ударил Чарльза в лицо так, что тот распластался на полу.
– О-о-о! – вскричал Чарльз, прижав руку к носу. Отняв руку, он в ужасе посмотрел на свои пальцы. – Это же кровь! – воскликнул он и достал из кармана жилета носовой платок, которым попытался остановить кровь. – Вы же обещали не бить меня!
– Вам повезло, что я сделал лишь один удар. Но даю слово, вам будет хуже, если вы еще раз попытаетесь хотя бы тяжело дышать на мисс Бург.
– М-мисс Бург? – На лице Чарльза появилось выражение оскорбленной невинности, и нога Саймона чуть было не дернулась, чтобы пнуть его.
– Да, мисс Бург. Она рассказала мне, что между вами произошло, и это после того как я взял на себя труд объяснить вам, что она находится здесь под моим покровительством. Мне следовало бы принудить вас жениться на ней, но не хочу подкладывать ей такую свинью.
Чарльз побледнел:
– Мне ужасно жаль, старина. Не знаю, что на меня нашло. Больше этого не случится, уверяю вас…
Саймон с трудом удержался, чтобы не поднять графа на ноги и не преподать ему еще один урок. Он просто поддел его ногой.
– Вставайте, Чарльз. И вон с глаз моих! – вскричал Саймон.
Дважды Чарльзу повторять не пришлось. С проворством, необычайным для человека, который только что был так жестоко избит, он вскочил на ноги. В следующее мгновение, все еще прижимая платок к носу, он выскочил из комнаты.
Саймон откинулся на спинку стула и, обхватив голову руками, на некоторое время замер.
Господи, что же ему теперь делать? Если его подопечная в течение двух недель не получит серьезного предложения, то ему придется самому просить ее руки… Он богат и хоть и не пэр, но родня пэру, что, по мнению Уинифред, одно и то же. Сомнений в том, что Уинифред примет его предложение, оставалось мало…
Он издал стон перед тем как потянуться к бумагам, которые Минстер, управляющий, оставил ему на рассмотрение.
А в это время Джейн зашла в библиотеку, в одну из своих любимых комнат в доме. В отличие от библиотек в домах многих джентльменов, эта была светлой и просторной, с окрашенными в белый цвет стенами, вдоль которых стояли книжные шкафы из отбеленной липы.
Джейн всегда радовалась возможности улизнуть от домашних дел на несколько минут к своим любимым книгам. Отец Уинифред сумел собрать замечательную библиотеку. Джейн всегда нравились классические легенды о приключениях и о любви, и сейчас она была увлечена «Песнью о Роланде».
Едва она достала с полки книгу, приготовившись свернуться клубочком в одном из удобных кожаных кресел, расставленных по комнате, как звук открывшейся двери заставил ее оглянуться. Она на мгновение запаниковала и прижала огромный том к груди. Мгновением позже положила книгу на ближайший стол и бросилась навстречу человеку, появившемуся в дверях.
– Я как раз уходила, милорд, – сказала она Саймону, стоявшему, замерев, на пороге. – С вашего позволения.
Джейн попыталась пройти мимо него, но он схватил ее за плечи и втолкнул в комнату, закрыв дверь ногой.
– Джейн, пожалуйста. Мне надо с вами поговорить.
– Вы со мной уже говорили, милорд, и о результатах нашего разговора мне не хотелось бы вспоминать.
– Я понимаю, но вы должны меня выслушать. – Он сжал ее крепче, когда Джейн попыталась вырваться из его рук.
Интересно, таким же образом вы добились своего успеха в области дипломатии, милорд? – презрительно спросила Джейн. – Физической силой?
Саймон тотчас же ослабил хватку, но девушку все же не отпустил, а втолкнул ее вглубь комнаты, остановившись перед дубовым библиотечным столом.
– Конечно, я заслуживаю вашего презрения, Джейн, – с трудом выговорил Саймон, – но прошу, дайте мне пять минут. Потом, если захотите уйти, я не стану вас задерживать.
Джейн неохотно прекратила сопротивление, и Саймон опустил руки.
– Спасибо, – проговорил он. Джейн взглянула в его глаза и тут же пожалела об этом. Золотые искорки, вспыхнувшие в них, сбили ее с толку. – На самом деле, – продолжал он, – я всего лишь хотел извиниться.
Он больше ее не удерживал, но и не отошел от нее, и Джейн ощущала тепло его дыхания на своей щеке. Аромат мыла и лосьона, исходящий от Саймона, просто опьянял ее.
– То, что я вам сказал, было абсолютно непростительно с моей стороны.
Джейн почувствовала, как ей стало тяжело дышать, и попыталась оттолкнуть Саймона.
– Тогда почему же вы это сказали? – как можно спокойнее спросила она.
Саймон мгновение помолчал.
– Не уверен, что могу ответить на этот вопрос, – вымолвил он, наконец. – Как вам уже известно, я заинтересован в том, чтобы выдать Уинифред замуж. И мне казалось, что я смог найти ей подходящую пару, но когда вы рассказали мне о поведении Чарльза, мне так не хотелось верить в это…
– Я не понимаю, – недоумевала все еще разгневанная Джейн, – почему вы спешите найти Уинифред мужа прямо сейчас? Конечно, она моложе не становится, но, может быть, стоит подождать и отвезти ее, например, в Лондон на Сезон…
Саймон снова на долгое время замолчал, прежде чем ответить.
– Этого я, по-моему, тоже не могу объяснить, – вздохнув, ответил он, наконец.
Джейн почувствовала приступ разочарования.
– Милорд, вы что-то многого не можете объяснить.
Она направилась было к двери, но остановилась, увидев грусть и тоску в его глазах. И не успела она осознать, что происходит, как Саймон прижал ее к себе, прикоснувшись щекой к ее волосам. Джейн почувствовала, как обида на Саймона постепенно растворяется. И ее губы потянулись к его губам, когда он легонько приподнял ее подбородок.
Глава 12
У всех влюбленных, как у сумасшедших,
Кипят мозги.
Желание, жгучее, мучительное желание, овладело Саймоном, когда Джейн оказалась в его объятиях и вся отдалась его ласкающим губам. Руки Саймона двигались вдоль ее спины. Он почувствовал, что ей это нравится. Окутанный ароматом лаванды, исходившим от девушки, он стал целовать ее закрытые глаза, щеки и нежный подбородок. А тихое постанывание Джейн приводило его в восторг.
Он провел рукой по прекрасным полным грудям. Джейн вздрогнула и как бы опомнилась, резко оттолкнув его.
– Прекратите! – прошептала она.
– Да, понимаю, – ответил он, переводя дыхание. – Но я не могу устоять перед вами, когда встречаю вас. Думаю, что это из-за духов, которыми вы пользуетесь…
Джейн, дрожа, вздохнула:
– Вы пытаетесь сделать из этого шутку, и, полагаю, так оно и есть, но предупреждаю, я не позволю вам повторить подобное. Чтобы вы обо мне ни думали, у меня нет привычки позволять мужчинам целовать себя – постоянно – по прихоти.
Услышав это, Саймон замер, вспомнив, что еще не прощен за свою предыдущую грубую ошибку.
– Я понимаю вас как никто, – сказал он низким голосом. – Пожалуйста, поверьте мне.
Он повернулся, чтобы уйти, но, дойдя до двери, обернулся.
– И кстати, не думаю, что Чарльз будет вас еще домогаться.
– Конечно. – Джейн поджала губы в усмешке. – Я уверена, что с этого момента за ним будут хорошо присматривать.
– Я не это имел в виду, хотя вы, конечно, совершенно правы. Думаю, Чарльза теперь можно расценивать как более или менее битую карту, – ухмыльнулся приободренный Саймон, а потом, бросив внимательный взгляд на девушку, повернулся и вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь.
Джейн поняла, что ее колени больше не выдержат, и упала на ближайшее кресло. Ее первой реакцией было раздуть слабые искорки гнева, еще сохраняющиеся в глубине ее души на слова, которые он сказал раньше, днем. Этот презренный грубиян не только обрушил на нее ложные обвинения, но и набрался наглости обращаться с ней как с последней служанкой. Надо было высказать ему свое мнение и дать пощечину.
Но она не сделала ни того, ни другого. На самом деле ей даже была приятна его близость и настойчивость. Когда его губы прикоснулись к ее губам, она страстно и поспешно ответила ему, а когда он коснулся рукой ее груди, она была слишком возбуждена, чтобы помыслить о сопротивлении.
Джейн прекрасно понимала, что он не до конца откровенен в своих планах относительно будущего Уинифред, и решила во что бы то ни стало добиться от Саймона откровений…
Приняв такое решение, Джейн немного успокоилась, и ее мысли невольно вернулись к тому, что с ней только что произошло. Как она могла с нескрываемым желанием отвечать на огонь его объятий? Как могла допустить такое – ведь она была еще так расстроена его поведением на прогулке! Ответ пришел быстро и внезапно…
Потому что ты любишь его, дурочка!
И Джейн не удивилась подобному ответу. Она уже давно заметила, что, несмотря на их постоянное соперничество, ей нравилось находиться рядом с этим мужчиной.
Конечно, она осуждала Саймона за такое качество его характера, как желание управлять жизнями людей, но не могла не признать того, что Саймон был умным и порядочным человеком. Джейн иронически усмехнулась, вспомнив о том, как все ее существо наполняется какой-то живительной энергией, когда она рядом с ним, и какое опустошение в душе чувствует она, если его не бывает поблизости.
С этим уже ничего не поделать, решила она, и дрожь возбуждения пробежала по ее телу. Тем или иным образом, она все равно будет привязана к Саймону, даже если никогда больше не увидит его после этого судьбоносного лета. Она любит его…
Джейн предположила, что может попытаться завлечь Саймона, использовав какое-нибудь из женских ухищрений, о которых она наслышана. По правде говоря, она вовсе не преуспела в такого рода делах. Например, во время своего лондонского Сезона бесцветная Джейн, «маленькая капелька», как о ней отзывались, потерпела полный провал в искусстве флирта. В ее арсенале не имелось ни единой уловки. Как она могла ожидать, что привлечет такого мужчину, как лорд Саймон Тэйлент? Оставалось только надеяться. Раз уж он целовал ее будучи на нее рассержен, может, если он будет разъярен, он предложит ей выйти за него замуж?
Заставив себя посмеяться над собственной чепухой, пришедшей в голову, Джейн вышла из библиотеки, а «Песнь о Роланде», забытая, осталась лежать на столе.
* * *
Обед в тот вечер был не из запоминающихся событий. За столом собралась большая шумная компания, и, как ни странно, центром всеобщего внимания, оказалась вовсе не леди Гермиона, как можно было предположить. Герард и Гарри, усевшись возле Уинифред, посвящали все внимание, как обычно, своей богине.Уинифред по-прежнему не удостаивала их взглядом. Этим вечером ее внимание было поглощено сэром Джеймсом, который случайно упомянул о своем городском доме в Лондоне. Джейн смотрела на него с любопытством, не в первый раз задаваясь вопросом, что привело этого довольно странного пожилого джентльмена в Селуорт. Она взглянула на Герарда, который вместе с Гарри с восхищением следил за беседой между Уинифред и «таинственным дядюшкой». «Что-то они задумали», – думала Джейн. Сэр Джеймс, продолжая беседу, поведал с печальной улыбкой, что его не очень большой городской дом находится не в модном районе, но расположен в Сохо, недалеко от нескольких знаменитых театров. Уинифред навострила ушки и тотчас стала расспрашивать сэра Джеймса о его соседях.
Лисса и Марк сидели рядом и в холодном молчании накладывали еду на свои тарелки. Оба были явно несчастливы и, очевидно, решили не замечать друг друга.
Саймон, справа от которого сидела леди Гермиона, рассматривал происходящее скорее как состязание на выносливость, а не как на трапезу, потому что он с трудом сдерживал себя от того, чтобы не осадить эту невозможную женщину. Узнав, что Саймон – брат маркиза Чамфорда, она сделалась менее суровой и даже соизволила вести светскую беседу с благоразумными промежутками. Главной темой ее разговоров было фамильное поместье в Оксфордшире, и она с наслаждением описывала неоспоримое его превосходство над любой другой усадьбой во всем королевстве.
– Как-то раз папа с мамой посетили дворец Стоунфилд, когда я была ребенком, – докладывала молодая женщина с удовольствием. – Мама была потрясена его красотой и расположением, но папа, конечно, отметил, что там не так красиво, как в Уимпол-парке, да и дизайн не впечатлял. Как хорошо, что у вас такая большая столовая здесь, в Селуорте. – Леди Гермиона осмотрела комнату, и Саймон почувствовал, что дубовый стол и стулья, буфет красного дерева и каждая деревяшка из мебели оцениваются до пенни ее глазами, похожими на отшлифованные камешки. Она довольно хихикнула. – Правда, в столовой в Уимпол-парке все это могло бы уместиться несколько раз.
Саймон заскрежетал зубами.
Тем временем Герард и Гарри присоединились к беседе Уинифред и сэра Джеймса, которые, поговорив о лондонских театрах, перешли к разговору о продвижении работы Уинифред.
– Да, – заметил Гарри, – но если Чарльзу придется произносить текст сквозь голову осла, то ему надо будет стараться говорить громче.
Леди Гермиона удивленно повернулась, чтобы взглянуть на молодого человека.
– Что вы сказали? – тупо спросила она, не обращая внимания на нарушние приличий, которое она совершала, наклоняясь вперед над тарелками.
– Я сказал, что Чарльзу придется говорить громче, – бодро ответил Гарри.
– Нет, перед этим, – нетерпеливо уточнила леди Гермиона.
– А-а, я говорил об ослиной голове.
– Прошу прощения?
Джейн, залившись смехом, пояснила:
– Гарри говорит об исполнении Чарльзом роли Основы в нашем домашнем спектакле «Сон в летнюю ночь».
– Уи? – недоверчиво переспросила леди Гермиона.
– А почему бы и нет? – вмешался Гарри.
– Я выразила свое удивление, – холодно ответила леди Гермиона, – потому, что он согласился участвовать в подобном действе.
– Я делал это и раньше, – с некоторым раздражением заметил Чарльз.
Не успела ее светлость что-либо ответить на это, как Уинифред нагнулась за спиной сэра Джеймса и вежливо проговорила:
– Все главные роли уже раздали, леди Гермиона. Но я могу пригласить вас на роль одной из прислужниц Ипполиты.
Какое-то мгновение леди Гермиона сохраняла молчание, выражая оскорбленность всем своим видом.
– Я думаю, нет, – холодно ответила она, наконец.
Уинифред открыла было рот, но гут же закрыла его, сверкнув глазами, и в первый раз не стала спорить.
Леди Гермиона повернулась к своему суженому.
– Неужели вы могли настолько опуститься, что приняли участие в обычном театральном представлении?
Чарльз обиженно нахмурился.
– Может быть, вы забыли, что я играл роль Тэттла в пьесе «Любовь за любовь»?
Леди Гермиона улыбнулась с оттенком терпеливого смирения.
– Но это же была постановка герцогини Капшэм. – И если герцогиням можно развлекаться подобным образом, то такие занятия совершенно не пристойны для персон низшего порядка. – Ты немедленно откажешься, Уи.
– Но мне нравится играть на сцене, Гермиона. – Челюсть Чарльза упрямо выдвинулась вперед, его нежелание говорить из-под ослиной головы было им явно забыто. – И я не вижу ничего неуместного в желании Уинифред… то есть мисс Тимбуртон поставить «Сон в летнюю ночь» в своем собственном доме.
Улыбка леди Гермионы сделалась немного напряженной.
– Мы еще поговорим об этом, – дорогой, – быстро проговорила она.
* * *
Когда на следующее утро все занятые в спектакле собрались в Малиновой гостиной, поскольку сразу после завтрака начало моросить, стало ясно, что леди Гермиона уже успела поговорить с Чарльзом, и результаты этого разговора оказались далеки от тех, на которые она надеялась. Чарльз не только отстоял свое желание участвовать в постановке, но и требовал надевать ослиную голову во время репетиции, что отказывался делать раньше. Вдобавок к этому, он играл свою роль с особенным пылом и старанием, чем подкупил всех работавших с ним в спектакле. Всех, за исключением, конечно, леди Гермионы, которая с мученическим выражением лица сидела у окна за вышиванием. Рядом с ней молчаливо присутствовала леди Уимпол.Джейн незаметно разглядывала Саймона. Сегодня он показался ей усталым и несколько раз покидал гостиную по причинам, которые не объяснял. Его поведение по отношению к ней было по-прежнему вежливым, но если их вчерашняя встреча и произвела на него какое-то впечатление, то виду он не подал.
В гостиной появились преподобный Микомб с супругой. Они тоже были заняты в спектакле, и Джейн с сожалением заметила, как все оживление, которое привнес своей игрой Чарльз, мгновенно угасло. Викарий и его супруга читали свой текст так, словно в любой момент ожидали повестки в суд.
– Нет, нет, миссис Микомб! – кричала Уинифред из глубины комнаты. – Здесь Ипполита слегка заигрывает с Тезеем. Вы должны попытаться быть более живой. Попробуйте еще раз: «Четыре дня счастливых новый месяц нам приведут…»
Миссис Микомб скованно повернулась к своему мужу и, взяв его за руку своей пухленькой ручкой, округлила глаза и захлопала ресницами так, будто ей в глаза только что залетело насекомое. Она издала странный звук и повторила текст.
– М-м-м… – промычала Уинифред. – Может, нам не нужно так много репетировать. Если…
Викарий с женой переглянулись и спустились со сцены.
– Уинифред, дорогая, – начала миссис Микомб, – мы – преподобный и я – нам кажется, что… – Она нерешительно замолчала и с мукой посмотрела на мужа.
– Уинифред, дорогая, – повторил священник, – мы с миссис Микомб обсуждали свое участие в вашем спектакле и, к сожалению, пришли к выводу, что это не годится.
– Что? – сглотнула Уинифред.
– Плохие из нас актеры. – Он печально хмыкнул. – Ну, думаю, не мне вам об этом говорить. Да и желания особого заниматься этим у нас нет. Боюсь, моя дорогая, что нам придется отказаться от участия в спектакле.
– Боюсь, – мягко вмешалась миссис Микомб, – что вам придется поискать кого-нибудь другого на роли Тезея и Ипполиты.
Только накануне вечером Уинифред отзывалась о плохой игре Микомбов, но она прекрасно понимала, что герцог афинский и королева амазонок под рукой, какими бы неподходящими они ни были.
– Но вы не можете! – завопила Уинифред. – Вы не можете просто… просто отказаться. Мне некем вас заменить!
– Ну, ну, – мягко настаивал на своем викарий. – Здесь по соседству должно быть еще много народу, кто… к примеру, Бинтоны?
– Бинтоны? – рассерженно взвизгнула Уинифред. – Зеленщик с женой? – Ее лицо сморщилось. – Я стану посмешищем!
– Ну, ну, – проговорила миссис Микомб, несколько расстроенная, но не менее твердо, чем ее муж, решившая прервать свою начинающуюся сценическую карьеру. – Я уверена, что вы кого-нибудь найдете.
Выразив свое решение, парочка явно чувствовала, что поступила мудро, и, пообещав прийти на спектакль, торопливо покинула Селуорт.
Уинифред упала на парчовый диван.
– И что мне теперь делать? – в отчаянии спросила она.
Леди Тиг, которая чуть раньше вошла в комнату с охапкой костюмов, подошла и села рядом с ней.
– Надо видеть и светлую сторону, – сказала она, выпутывая один из своих браслетов, который каким-то образом прицепился к кружевам, украшавшим платье Ипполиты. – Микомбы, конечно, замечательные люди, но вы верно говорили, что они плохо играют. Теперь же вы вольны найти кого-нибудь с большими способностями.
– Но времени больше нет! – кричала Уинифред. – Нам через две недели играть, и я уже разослала приглашения. Как мне найти двух человек с крупицей таланта и умением быстро учить текст?
– Самое лучшее, – сказал со своего места на сцене Саймон, – все отменить. Можно не отменять званый обед, но в качестве представления мы предложим… э-э… импровизированный концерт дам. – Он осмотрелся с удовлетворенной улыбкой, как будто ожидая кивков одобрения со стороны остальных участников спектакля. В ответ получил только свирепый взгляд Уинифред.
– Спектакль, – упрямо заявила она, – состоится, как запланировано. На самом деле, ведь многие из нас уже играют по две роли, и я думаю, почему бы вам не сыграть Тезея, а Джейн… да, Джейн! Ведь Пэк ни разу не появляется в одной сцене с Тезеем, поэтому если вы…
– Нет! – одновременно воскликнули Саймон и Джейн.
– Ведь я, – продолжила Джейн, – низковата для королевы амазонок, тебе не кажется? И уверена, что такое количество текста мне не выучить.
– И я не могу быть Тезеем, – сказал Саймон. – Нет. – Он поднял руку, чтобы остановить зарождающийся протест Уинифред. – Исполнение роли Лизандра – вот и все, дальше я не желаю заходить в потакании тому, что могу назвать только вашей нездоровой навязчивой идеей театра. И еще я обещал, что не буду запрещать вам ставить этот спектакль, но, может, вы примете мой совет? Откажитесь сейчас, пока мы все не утомились.
– Да уж! – поперхнулась Уинифред, но как следует возразить Саймону она на не успела, потому что тот развернулся и быстро вышел из комнаты.
Джейн захлестнула волна раздражения от такого безапелляционного поведения Саймона. Конечно, Уинифред тоже раздражала ее маниакальным отношением к своему ремеслу, но ее нельзя было серьезно в этом обвинять. В конце концов, со временем можно и осадить свои желания. Другое дело – Саймон. Джейн задумалась. А к чему стремится этот человек? Хотел ли когда-нибудь чего-нибудь очень сильно лорд Саймон Тэйлент? И решила, что скорее всего – нет.
Леди Тиг тоже вышла из комнаты, и Гарри с Герардом двинулись, чтобы занять ее место. Герард разместился на диване, а Гарри уселся по-турецки на пол перед Уинифред с боготворящим выражением на лице.
– Знаете, Уинифред, – начал Герард, и его серые глаза сверкнули, – мы с Гарри не появляемся вместе с Тезеем и Ипполитой, по крайней мере, не говорим в одних сценах. Что если я сыграю герцога, а Гарри, надев это платье, сыграет Ипполиту?
Уинифред, моментально очнувшись от своего мрачного обморока, взглянула на Герарда как на сумасшедшего.
– Но подумайте, Уинифред, – охотно продолжил Герард, – все женские роли в пьесах Шекспира исполняли мужчины. У Гарри светлые волосы, видите, и роста он небольшого, так что…
Было заметно, что Гарри вовсе не разделял энтузиазма Герарда по поводу его предложения, но он мужественно кивнул, пытаясь закрутить свои локоны в колечки.
– Я играл однажды в скетче, который ребята ставили в Оксфорде, горничную, – храбро сказал он.
Уинифред пришлось через силу улыбнуться.
– Это очень мило с вашей стороны, со стороны вас обоих, но боюсь, что у нас ничего не получится. Нет, – серьезно сказала она, – я все же спрошу Бинтонов, могут ли они сыграть, хотя, думаю, это только загубит весь спектакль. – Она подняла руку в безутешном жесте. – Я так надеялсь, что приобрету опыт участия в настоящем спектакле, перед тем как поеду в Лондон. Думала, мое появление в спектакле Шекспира поможет мне получить зрителя. Теперь же я сомневаюсь, попаду ли вообще в театр.
При этих словах Герард и Гарри многозначительно посмотрели на сэра Джеймса, который сидел на некотором удалении, просматривая «Журнал для джентльменов». Хотя он, казалось, и не заметил, что их внимание приковано к нему, но поднялся и подошел к маленькой компании.
– Мисс Тимбуртон, – важно произнес он, – я уверен, что вы слишком мрачно смотрите на вещи. С вашего позволения, не прогуляться ли нам по розовому саду? Быть может, воздействие природы приведет вас в более веселое расположение духа. – Едва взглянув на ее отважных помощников, сэр Джеймс протянул руку Уинифред, которая с безразличием приняла его приглашение.
Наблюдая, как их богиня выходит из комнаты, Герард и Гарри несколько мгновений посовещались между собой, перед тем как подняться на ноги. Кивнув оставшимся, они тоже вышли из комнаты, а вслед за ними – Лисса и Маркус, старательно избегавшие глядеть друг на друга.
Джейн, оставшись одна в центре Малиновой гостиной, вздохнула. Она оглядела пустую комнату, ее взгляд задержался на сцене, где лежала брошенная ослиная голова Основы рядом с серебряной палочкой Титании.
– «О долгая мучительная ночь! – прошептала она, цитируя сокрушенную шекспировскую Елену. – Умерь часы, пошли хоть луч с востока!» – Вздохнув еще раз, она тряхнула головой и уныло вышла из комнаты.
Глава 13
Ничего подобного! Я придумал такую
хитрую штуку, что все великолепно обойдется.
Подошло время ленча, и все в подавленном настроении собрались дома, закончив свои дела, чтобы освежиться перед полуденным приемом пищи.
Джейн, все утро занимавшаяся проверкой белья вместе с миссис Рудж, удрученно направилась в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок. Она чувствовала себя отстраненной от происшедшего, как будто очнулась от смутно запомнившегося сна. Сердясь на себя за собственную сентиментальность, она агрессивно растирала лицо и проталкивала гребень сквозь свои спутанные волосы, и тут ее внима-ние было привлечено звуком, донесшимся из окна. Она увидела экипаж, преодолевавший последний поворот на дороге и исчезнувший из вида, направляясь к главному въезду в поместье. «Господи, – удивленно подумала Джейн, – неужели опять гости?» Она поспешила в зал и увидела, как Уинифред, стоя в центре зала, здоровается с высоким джентльменом и леди, изысканно одетыми по последней моде.