Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- Следующая »
- Последняя >>
Жаклин Бэрд
Стеклянная орхидея
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Прошу прощения, – Тед Смит, владелец престижной картинной лондонской галереи, улыбнулся Шарлотте. – Только что из Италии приехал покупатель «Женщины в ожидании». Я должен переговорить с ним и оформить бумаги.
– Конечно. – Шарлотта Саммервиль, или просто Чарли для друзей, дочь художника, чьи работы были выставлены в галерее, понаблюдала, как Том исчезает в толпе, и с облегчением вздохнула.
Наконец одна. Она нетерпеливо взглянула на выход. Пожилой лысый мужчина, искоса поглядывающий на нее, должно быть, и есть тот итальянский покупатель, которого так усердно разыскивает Том, мрачно думала Чарли. На самом деле, все происходящее ее не радовало. Здесь, среди лондонской элиты, она чувствовала себя не в своей тарелке и все ждала подходящего момента, чтобы скромно удалиться. Сейчас как раз удобно, решила она, и незаметно проскользнула через толпу к выходу.
Он позвонил юристу, который разъяснил, что наследница художника обладает авторским правом, поэтому юридически Джейк не может ничего поделать. Расстроенный, он, однако, немедленно позвонил владельцу галереи и сообщил, что хочет купить эту картину.
К тому времени как Джейк добрался до галереи, он уже полностью контролировал себя. Ему было известно, что у Саммервиля есть юная дочь и что ее душеприказчики уполномочены продавать картины от ее имени.
Джейк был искренне удивлен, узнав от Теда, что эта самая дочь и открывала выставку. К тому же, как оказалось, она вовсе не была тем испорченным и избалованным ребенком, как описала ему Анна. Девочка превратилась в расчетливую деловую женщину. Это было ее решение – продать картины отца после его смерти.
– Так которая из леди дочь художника? – спросил Джейк Теда с некоторым любопытством в голосе. – Я бы хотел с ней познакомиться и выразить мои соболезнования в связи с кончиной ее отца.
И заодно спросить, что она собирается делать с огромным капиталом, который унаследует, цинично подумал про себя Джейк. Неужели ей не хватает денег? Почему она выставляет на всеобщее обозрение любовниц своего отца, не поставив об этом в известность их самих?
Джейк ненавидел Роберта Саммервиля, хотя никогда не встречался с этим человеком. Но у того, по крайней мере, хватало порядочности не выставлять картины на всеобщее обозрение. Не то что у его дочери.
Его темные глаза сузились. Он собирался унизить эту женщину громогласно и публично, чтобы ни у нее, ни у собравшихся в галерее не осталось ни малейшего сомнения относительно его более чем низкого мнения о ней. Шарлотта Саммервиль должна была быть публично унижена за то, что была жадной стервой.
Однако и тени истинных чувств не отразилось на его решительном лице, когда Тед осмотрелся вокруг и затем указал на женщину в другом конце зала.
– Вот Шарлотта, блондинка в черном, вон там, как раз стоит около портрета, который вы только что купили. Давайте подойдем, и я вас представлю. Заодно распоряжусь, чтобы портрет сняли и отправили к вам домой, как мы договорились.
Размышляя о причудах мира искусства, Чарли и не подозревала о том интересе, который она пробудила в одном из покупателей.
Ее отец при жизни был вполне успешным художником-пейзажистом, и только после его смерти обнаружилась частная коллекция портретов обнаженных женщин. Внезапно к Роберту Саммервилю пришла слава, пусть и дурная, потому что пошли слухи, будто он был любовником всех женщин, которых рисовал.
Вероятно, это была правда. Потому что, несмотря на всю любовь к отцу, Чарли знала, что он был эгоистичным и потакающим своим слабостям человеком. Высокий красивый блондин, он жил богемной жизнью и обладал достаточным шармом, чтобы соблазнить и монахиню. Однако он никогда не любил ни одну женщину.
Нет, она несправедлива к нему! Отец любил ее, Чарли это знала. После того как умерла ее мать, когда Чарли было одиннадцать лет, отец настоял, чтобы каждый год во время каникул она проводила с ним несколько недель в его доме во Франции. И он оставил ей все, чем владел.
Чарли было известно об одном из портретов с обнаженной натурой, об остальных она узнала, когда наводила порядок в студии отца вместе с Тедом. Это вызвало некоторый шок, но не было таким уж большим сюрпризом. Отчасти потому, что во время своего первого приезда к отцу во Францию она встретилась с Джесс. Однажды Чарли вошла в студию без приглашения и увидела его с Джесс… а заодно и портрет, над которым он работал. С тех пор отец всегда отсылал своих любовниц подальше, когда Чарли гостила у него.
Тед лишь взглянул на портреты и сразу предложил организовать выставку. Он же посоветовал Чарли открыть ее, что подогрело бы интерес людей и помогло продать работы отца, внезапно умершего в возрасте сорока шести лет.
Поначалу Чарли наотрез отказалась, потому что не нуждалась в деньгах. Она сама зарабатывала на жизнь последние шесть лет, когда после смерти своего деда взяла на себя управление семейной гостиницей в Лейк-Дистрикт, которая была их семейным бизнесом и ее домом. Но она знала немало людей, которым действительно были нужны деньги.
В конце концов Чарли поговорила с Джесс и предложила вернуть ей картину, для которой та позировала. Джесс была сторонницей показа картин и поддержала идею Чарли отдать все вырученные от продажи деньги на благотворительность, так что предложение Теда было принято.
Хотя бы смерть отца послужит чему-то хорошему, думала Чарли с легкой грустью, продвигаясь к своей цели. Уже почти на выходе ее внимание приковало к себе последнее полотно. У изображенной на нем женщины были невероятно длинные темные волосы, обвивавшие одно плечо и спадавшие почти до бедра. Но взволновало ее именно лицо. Художник до такой степени уловил любовное страдание, что на картину было почти больно смотреть.
Бедная дурочка, думала Шарлотта, и циничная улыбка кривила ее полные губы. Как могла эта женщина не осознавать, каким донжуаном был Роберт Саммервиль? Из тридцати картин в галерее на десяти были изображены обнаженные женщины. Покачав головой, она повернулась, чтобы уйти.
Пробирающийся сквозь толпу Джейк д'Амато не отрывал свой пристальный сузившийся взгляд от женщины, на которую указал Тед.
Она была примерно пяти футов ростом, оценил он, стройная и длинноногая, простое черное шерстяное платье облегало фигуру, подчеркивая высокую упругую грудь и плавные линии талии и бедер. Светлые волосы были собраны в пучок. Темные глаза Джейка заблестели, и он с удивлением обнаружил, что ошеломленно вздыхает. На ней почти не было косметики, но все равно она выглядела очень красивой.
Затем тело Джейка напряглось, и его глаза вспыхнули от еле сдерживаемой ярости. Анна была права. Шарлотта Саммервиль отказалась встретиться с ней живой, а теперь, после ее смерти, презрение к последней любовнице ее отца явно читалось в циничной улыбке, искривившей сейчас ее полные губы, и в этом повороте головы, когда она, волнующе качнув бедрами, отвернулась от портрета.
– Шарлотта, дорогая, – голос Теда звучал громко и ясно, – кое-кто хочет с тобой познакомиться.
Шарлотта застыла на месте, ругнувшись про себя. Она слишком задержалась, думая о прошлом, и теперь у нее нет шансов быстро уйти. Она неохотно подняла голову, решив не тратить время на любезности со старым состоятельным господином, которому нравится разглядывать голых женщин. Седина в бороду, бес в ребро… Очевидно, обнаженная женская грудь является весьма прибыльным бизнесом.
– Позволь мне представить тебе Джейка д'Амато. Он большой почитатель работ твоего отца и только что купил эту картину.
– Да, конечно.
Про себя она подумала, что этот человек, должно быть, сумасшедший или слепой. Она считала, что у ее отца пейзажи гораздо лучше, чем портреты, за исключением последней работы. В ней он действительно смог отразить характер женщины. Она подняла глаза и… обомлела.
Он вовсе не был толстым пожилым человеком – совсем напротив. Этот мужчина был привлекателен, с бронзовой упругой кожей на высоких скулах, прямым носом, твердой линией рта и твердым квадратным подбородком. Высокий, более шести футов ростом, и широкоплечий, он распространял вокруг себя ауру мужской силы, благодаря которой затмевал любого другого мужчину в помещении. По черным ухоженным волосам, небрежно спадающим на высокий лоб, и приятной смуглой внешности в нем легко угадывался житель Средиземноморья. Это был самый неотразимый и привлекательный мужчина, которого она когда-либо встречала, и сейчас он ей улыбался.
– Шарлотта, я счастлив с вами познакомиться. Позвольте мне выразить свои соболезнования в связи с вашей печальной утратой.
Чарли, вдруг очнувшись, обнаружила, что ее маленькую руку крепко держит сильная мужская рука. Черная бровь насмешливо и вопросительно приподнялась, когда молчание затянулось, и наконец ей удалось, немного запоздало, ответить пересохшими губами:
– Спасибо, мистер д'Амато.
– О, прошу вас, просто Джейк. Формальности излишни, – он слегка сжал ее руку. – Недавно я тоже потерял члена семьи и очень хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете.
Чарли была приятно поражена его сочувствием. И в то же время она чувствовала, как вскипает ее кровь, волна легкого возбуждения прошла через ее тело, отчего она лишилась дара речи и просто уставилась на него.
– Наверное, для вас большое утешение то, что отец оставил вам столько замечательных работ.
– Да, спасибо, – согласилась Чарли и, опустив глаза, уставилась на их соединенные руки. Наконец она сделала неуверенную попытку освободить свою руку, но он, чутко отреагировав, сильнее сжал свою. Чарли улыбнулась – в этот момент она уже знала, что будет счастлива находиться около этого человека всегда.
Джейк заметил эту светящуюся улыбку, что еще больше подогрело его гнев, но он сдержался.
– Мне очень приятно, – сказал он и, наклонив темную голову, запечатлел легкий поцелуй на ее руке, после чего наконец отпустил ее. – Для меня честь познакомиться с вами. А теперь, прошу вас, вы должны высказать мне свое истинное мнение о картине, которую я только что купил, – уверенной рукой он обнял ее за талию и развернул, заставляя взглянуть на портрет. – Восхитительно, не правда ли? – Джейк решил заставить ее посмотреть на лицо Анны – женщины, которую она оскорбила при жизни, а теперь была рада использовать в своих интересах и после смерти.
Первый раз в жизни Чарли почувствовала, как ее ноги подкашиваются от прикосновения мужчины. Чувство переполняло ее, а женский инстинкт, старый, как мир, подсказывал, что этот мужчина – ее судьба.
Собрав воедино остатки самоконтроля, она сказала:
– Да, мило, – а затем добавила сухо: – Если вы увлекаетесь картинами с обнаженными женщинами.
– Покажите мне мужчину, который бы этим не увлекался, Шарлотта, и я скажу, что это лжец, – поддразнил он, блуждая взглядом по ее прекрасному лицу и ниже, задерживаясь на соблазнительных очертаниях груди. – Хотя, должен признать, я предпочитаю живые экземпляры, – в глубине его карих глаз легко читалось любовное послание.
Она не могла поверить в это. Джейк д'Амато флиртовал с ней! Она не знала, как реагировать, поэтому просто улыбалась, словно глупый подросток. Чарли почувствовала, как ее грудь затвердела под кружевным бельем и, растерявшись, залилась краской.
Джейк был спокоен. Явное влечение в ее блестящих голубых глазах, да еще напрягшиеся соски, вырисовывавшиеся через ткань платья, произвели неожиданный эффект на его сильное тело. Прошло немало времени с тех пор, как женщина могла немедленно вызвать в нем интерес. Не будь это Чарли, он бы уже колебался…
Все это не понравилось Джейку. У него были все основания публично унизить эту женщину. Выставить ее как эгоистичную, алчную стерву, какой она и была, а затем уйти. Но внезапно такой сценарий потерял всю привлекательность в его глазах. Вместо этого он обнаружил, что представляет, каковы на вкус эти нежные губы, насколько упруга ее высокая грудь…
Похоже, он сходит с ума. Саммервили в ответе за преждевременную смерть Анны Лацио, за горе ее родителей. Правда, растерянная Шарлотта сейчас никак не связывалась с этой смертью… И тем не менее ему следует быть более осмотрительным.
Он здесь по делам, встречи были запланированы на две следующие недели. А может, соединить полезное с приятным? Превосходный любовник, Джейк знал, что непременно соблазнит прекрасную Шарлотту, так, как сделал это ее отец с Анной…
– О, я вижу, что смутил вас, Шарлотта, – он прищурился. – Вы, наверное, думали, что я старый развратник, проводящий время, разглядывая обнаженных женщин? – предположил он и заметил румянец, выступивший на ее щеках.
Давно он не встречал женщину, которая заливается краской от смущения. У Шарлотты Саммервиль это получалось красиво. Она великолепно изображала невинность.
– Позвольте мне вас успокоить, Шарлотта. В первую очередь я деловой человек, и если вижу перспективное дело, то берусь за него, будь это искусство или компания. Картина – это капиталовложение. Не хотел бы выглядеть бессердечным, но работы умершего художника ценятся гораздо выше, чем работы живого. Вы ведь тоже так считаете?
Легкость, с которой он читал ее мысли, пугала.
– Да, – буркнула она.
– И позвольте вас заверить, – он понизил голос и повернулся к картине, – эта картина – единственное ню, которое я хочу приобрести. Полагаю, это последняя и самая лучшая работа вашего отца.
Чарли еще раз посмотрела на картину.
– Да, она очень красива, – согласилась она снова.
Джейк словно не слышал ее – он, как очарованный, смотрел на картину.
Но ведь он только что заплатил приличную сумму за этот портрет, уговаривала себя Чарли, почему бы ему и не быть таким очарованным? О чем она вообще думает, пытаясь произвести впечатление на человека, которого только что встретила! Более того, на мужчину, который пленен портретом восхитительной брюнетки.
– Что ж, наслаждайтесь вашим приобретением, мистер д'Амато. Приятно было познакомиться, – и, развернувшись, она юркнула в толпу.
В дамской комнате, где она почувствовала относительную безопасность, Чарли долго изучала свое отражение в зеркале. Ее лицо разрумянилось, а голубые глаза необычно светились. Она не могла поверить, что человек, который явно был из того же теста, что и ее отец, произвел на нее такое впечатление. Она, конечно, любила своего отца, но только полная идиотка добровольно связалась бы с таким же бабником.
Когда Роберт Саммервиль, девятнадцатилетний студент, изучавший в то время искусство, обрюхатил ее мать, родители девушки настояли на их свадьбе, и только поэтому Шарлотта появилась на белый свет. Это был, пожалуй, единственный случай в жизни Роберта, когда его к чему-то принудили. Закончив учебу двумя годами позже, он бросил жену и дочь с дедушкой и бабушкой по материнской линии в Лейк-Дистрикт и отправился на поиски «своего места в жизни». Чарли и ее мать не видели его три года, и лишь потом был оформлен неизбежный развод.
Чарли вдруг подумала, что Джейк д'Амато тоже может оказаться женатым человеком, а она вела себя ужасно глупо! Как же сильно она запуталась. Нужно было вернуться в свой мир, и срочно. Такси до квартиры, которую ей уступил друг Дейв, легкий ужин и постель – вот что действительно ей необходимо! Расправив плечи, она вышла из дамской комнаты и поспешно покинула здание.
Чарли остановилась на краю тротуара и посмотрела направо и налево. Ни одного такси в поле зрения.
– Черт побери, – пробормотала она.
– Разве леди можно так выражаться? Шарлотта, как вам не стыдно! – протянул с насмешкой низкий голос.
Чарли обернулась и обнаружила, что считанные сантиметры отделяют ее от крупной мужской фигуры.
– Мистер д'Амато, – процедила она холодно, однако ничего не смогла поделать с внезапно проступившей краской на щеках.
– Джейк, – поправил он. – Итак, что у вас за проблема, Шарлотта? Возможно, я смогу помочь?
От того, как он произнес ее имя, ее будто током ударило.
– Большинство моих знакомых зовут меня Чарли, а сейчас я пытаюсь поймать такси, чтобы вернуться домой.
– Чарли – неподходящее имя для такой красивой женщины, и я отказываюсь вас так называть, – заявил он. – Что же касается такси, то это не проблема. – Улыбка, сопровождавшая его слова, была так обворожительна, что Чарли не удержалась и улыбнулась в ответ. – Моя машина здесь. – Он указал на блестящий темно-синий седан, припаркованный метрах в двадцати от них. – Я отвезу вас, куда захотите.
– О нет, я не могу…
– Лучше всего куда-нибудь поужинать, и, конечно, ты можешь.
Пять минут спустя она уже сидела в роскошной машине, а Джейк был рядом за рулем. Выяснив, что она собиралась поесть в одиночестве, он заставил ее поужинать с ним в одном известном лондонском ресторане.
– Ты всегда делаешь все по-своему? – спросила Чарли сдержанно.
Джейк слегка повернул голову.
– Нет, не всегда, – сказал он серьезно, поймав ее взгляд. Затем, легко взяв ее за подбородок большим и указательным пальцами, повернул ее лицо к себе. – Но когда это кто-то или что-то, чего я действительно хочу, мне всегда это удается.
Чарли с трудом сглотнула, лихорадочно пытаясь найти остроумный ответ, но буквально онемела, когда его рука обняла ее за плечи. Его губы прижались к ее губам, с мягкой настойчивостью заставляя их приоткрыться. Возрастающая страсть его поцелуя зажгла что-то внизу ее живота, и это ощущение было совершенно новым для Чарли. Ее так потрясло и захватило внезапное желание, что руки инстинктивно поднялись к его широким плечам, но не достигли их.
– Dio mio, – Джейк, схватив ее руки, отвел их от себя. Он посмотрел на ее ошеломленное лицо, задержавшись на слегка припухших губах.
– Ты стоящая женщина, – прокомментировал он, и на мгновение Чарли показалось, что в этих глазах, глядящих на нее сверху вниз, была злость. Потом, запечатлев легкий поцелуй на кончике ее носа, он добавил: – Я обещал тебе ужин, остальное подождет. – Джейк соблазнительно улыбнулся, завел машину, и они поехали.
Чарли не произнесла ни слова. Она едва могла поверить в то, что произошло, это было так на нее не похоже. Куда же делся ее здравый смысл и стальные нервы, которыми она так гордилась! Преданы забвению одним поцелуем. Все ее тело дрожало от странного возбуждения. Никогда, даже в самых смелых своих фантазиях, Чарли и не мечтала, что мужчина способен заставить ее чувствовать себя настолько наполненной жизнью. Но еще более невероятным было то, что Джейк, кажется, тоже увлекся ею. Она почувствовала это в ударах его сердца и в том, как он внезапно прервал поцелуй.
Неожиданно ужин, от которого она пыталась отвертеться, стал казаться для нее подарком.
– Конечно. – Шарлотта Саммервиль, или просто Чарли для друзей, дочь художника, чьи работы были выставлены в галерее, понаблюдала, как Том исчезает в толпе, и с облегчением вздохнула.
Наконец одна. Она нетерпеливо взглянула на выход. Пожилой лысый мужчина, искоса поглядывающий на нее, должно быть, и есть тот итальянский покупатель, которого так усердно разыскивает Том, мрачно думала Чарли. На самом деле, все происходящее ее не радовало. Здесь, среди лондонской элиты, она чувствовала себя не в своей тарелке и все ждала подходящего момента, чтобы скромно удалиться. Сейчас как раз удобно, решила она, и незаметно проскользнула через толпу к выходу.
* * *
Джейк д'Амато покинул офис Теда Смита, оформив покупку картины, которую он решил приобрести с того самого момента, когда узнал о ее существовании. Несколько часов назад, прилетев из Италии в Лондон, он прямиком направился на деловую встречу. Чуть позднее, при регистрации в отеле, он случайно взглянул на рекламные брошюры, и его внимание привлекло имя Роберта Саммервиля. Джейк развернул один из буклетов, сообщавший о предстоящей демонстрации последней работы художника, и образ сводной сестры предстал перед его глазами. Исполненный холодной черной злобы, Джейк решил во что бы то ни стало предотвратить этот показ.Он позвонил юристу, который разъяснил, что наследница художника обладает авторским правом, поэтому юридически Джейк не может ничего поделать. Расстроенный, он, однако, немедленно позвонил владельцу галереи и сообщил, что хочет купить эту картину.
К тому времени как Джейк добрался до галереи, он уже полностью контролировал себя. Ему было известно, что у Саммервиля есть юная дочь и что ее душеприказчики уполномочены продавать картины от ее имени.
Джейк был искренне удивлен, узнав от Теда, что эта самая дочь и открывала выставку. К тому же, как оказалось, она вовсе не была тем испорченным и избалованным ребенком, как описала ему Анна. Девочка превратилась в расчетливую деловую женщину. Это было ее решение – продать картины отца после его смерти.
– Так которая из леди дочь художника? – спросил Джейк Теда с некоторым любопытством в голосе. – Я бы хотел с ней познакомиться и выразить мои соболезнования в связи с кончиной ее отца.
И заодно спросить, что она собирается делать с огромным капиталом, который унаследует, цинично подумал про себя Джейк. Неужели ей не хватает денег? Почему она выставляет на всеобщее обозрение любовниц своего отца, не поставив об этом в известность их самих?
Джейк ненавидел Роберта Саммервиля, хотя никогда не встречался с этим человеком. Но у того, по крайней мере, хватало порядочности не выставлять картины на всеобщее обозрение. Не то что у его дочери.
Его темные глаза сузились. Он собирался унизить эту женщину громогласно и публично, чтобы ни у нее, ни у собравшихся в галерее не осталось ни малейшего сомнения относительно его более чем низкого мнения о ней. Шарлотта Саммервиль должна была быть публично унижена за то, что была жадной стервой.
Однако и тени истинных чувств не отразилось на его решительном лице, когда Тед осмотрелся вокруг и затем указал на женщину в другом конце зала.
– Вот Шарлотта, блондинка в черном, вон там, как раз стоит около портрета, который вы только что купили. Давайте подойдем, и я вас представлю. Заодно распоряжусь, чтобы портрет сняли и отправили к вам домой, как мы договорились.
Размышляя о причудах мира искусства, Чарли и не подозревала о том интересе, который она пробудила в одном из покупателей.
Ее отец при жизни был вполне успешным художником-пейзажистом, и только после его смерти обнаружилась частная коллекция портретов обнаженных женщин. Внезапно к Роберту Саммервилю пришла слава, пусть и дурная, потому что пошли слухи, будто он был любовником всех женщин, которых рисовал.
Вероятно, это была правда. Потому что, несмотря на всю любовь к отцу, Чарли знала, что он был эгоистичным и потакающим своим слабостям человеком. Высокий красивый блондин, он жил богемной жизнью и обладал достаточным шармом, чтобы соблазнить и монахиню. Однако он никогда не любил ни одну женщину.
Нет, она несправедлива к нему! Отец любил ее, Чарли это знала. После того как умерла ее мать, когда Чарли было одиннадцать лет, отец настоял, чтобы каждый год во время каникул она проводила с ним несколько недель в его доме во Франции. И он оставил ей все, чем владел.
Чарли было известно об одном из портретов с обнаженной натурой, об остальных она узнала, когда наводила порядок в студии отца вместе с Тедом. Это вызвало некоторый шок, но не было таким уж большим сюрпризом. Отчасти потому, что во время своего первого приезда к отцу во Францию она встретилась с Джесс. Однажды Чарли вошла в студию без приглашения и увидела его с Джесс… а заодно и портрет, над которым он работал. С тех пор отец всегда отсылал своих любовниц подальше, когда Чарли гостила у него.
Тед лишь взглянул на портреты и сразу предложил организовать выставку. Он же посоветовал Чарли открыть ее, что подогрело бы интерес людей и помогло продать работы отца, внезапно умершего в возрасте сорока шести лет.
Поначалу Чарли наотрез отказалась, потому что не нуждалась в деньгах. Она сама зарабатывала на жизнь последние шесть лет, когда после смерти своего деда взяла на себя управление семейной гостиницей в Лейк-Дистрикт, которая была их семейным бизнесом и ее домом. Но она знала немало людей, которым действительно были нужны деньги.
В конце концов Чарли поговорила с Джесс и предложила вернуть ей картину, для которой та позировала. Джесс была сторонницей показа картин и поддержала идею Чарли отдать все вырученные от продажи деньги на благотворительность, так что предложение Теда было принято.
Хотя бы смерть отца послужит чему-то хорошему, думала Чарли с легкой грустью, продвигаясь к своей цели. Уже почти на выходе ее внимание приковало к себе последнее полотно. У изображенной на нем женщины были невероятно длинные темные волосы, обвивавшие одно плечо и спадавшие почти до бедра. Но взволновало ее именно лицо. Художник до такой степени уловил любовное страдание, что на картину было почти больно смотреть.
Бедная дурочка, думала Шарлотта, и циничная улыбка кривила ее полные губы. Как могла эта женщина не осознавать, каким донжуаном был Роберт Саммервиль? Из тридцати картин в галерее на десяти были изображены обнаженные женщины. Покачав головой, она повернулась, чтобы уйти.
Пробирающийся сквозь толпу Джейк д'Амато не отрывал свой пристальный сузившийся взгляд от женщины, на которую указал Тед.
Она была примерно пяти футов ростом, оценил он, стройная и длинноногая, простое черное шерстяное платье облегало фигуру, подчеркивая высокую упругую грудь и плавные линии талии и бедер. Светлые волосы были собраны в пучок. Темные глаза Джейка заблестели, и он с удивлением обнаружил, что ошеломленно вздыхает. На ней почти не было косметики, но все равно она выглядела очень красивой.
Затем тело Джейка напряглось, и его глаза вспыхнули от еле сдерживаемой ярости. Анна была права. Шарлотта Саммервиль отказалась встретиться с ней живой, а теперь, после ее смерти, презрение к последней любовнице ее отца явно читалось в циничной улыбке, искривившей сейчас ее полные губы, и в этом повороте головы, когда она, волнующе качнув бедрами, отвернулась от портрета.
– Шарлотта, дорогая, – голос Теда звучал громко и ясно, – кое-кто хочет с тобой познакомиться.
Шарлотта застыла на месте, ругнувшись про себя. Она слишком задержалась, думая о прошлом, и теперь у нее нет шансов быстро уйти. Она неохотно подняла голову, решив не тратить время на любезности со старым состоятельным господином, которому нравится разглядывать голых женщин. Седина в бороду, бес в ребро… Очевидно, обнаженная женская грудь является весьма прибыльным бизнесом.
– Позволь мне представить тебе Джейка д'Амато. Он большой почитатель работ твоего отца и только что купил эту картину.
– Да, конечно.
Про себя она подумала, что этот человек, должно быть, сумасшедший или слепой. Она считала, что у ее отца пейзажи гораздо лучше, чем портреты, за исключением последней работы. В ней он действительно смог отразить характер женщины. Она подняла глаза и… обомлела.
Он вовсе не был толстым пожилым человеком – совсем напротив. Этот мужчина был привлекателен, с бронзовой упругой кожей на высоких скулах, прямым носом, твердой линией рта и твердым квадратным подбородком. Высокий, более шести футов ростом, и широкоплечий, он распространял вокруг себя ауру мужской силы, благодаря которой затмевал любого другого мужчину в помещении. По черным ухоженным волосам, небрежно спадающим на высокий лоб, и приятной смуглой внешности в нем легко угадывался житель Средиземноморья. Это был самый неотразимый и привлекательный мужчина, которого она когда-либо встречала, и сейчас он ей улыбался.
– Шарлотта, я счастлив с вами познакомиться. Позвольте мне выразить свои соболезнования в связи с вашей печальной утратой.
Чарли, вдруг очнувшись, обнаружила, что ее маленькую руку крепко держит сильная мужская рука. Черная бровь насмешливо и вопросительно приподнялась, когда молчание затянулось, и наконец ей удалось, немного запоздало, ответить пересохшими губами:
– Спасибо, мистер д'Амато.
– О, прошу вас, просто Джейк. Формальности излишни, – он слегка сжал ее руку. – Недавно я тоже потерял члена семьи и очень хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете.
Чарли была приятно поражена его сочувствием. И в то же время она чувствовала, как вскипает ее кровь, волна легкого возбуждения прошла через ее тело, отчего она лишилась дара речи и просто уставилась на него.
– Наверное, для вас большое утешение то, что отец оставил вам столько замечательных работ.
– Да, спасибо, – согласилась Чарли и, опустив глаза, уставилась на их соединенные руки. Наконец она сделала неуверенную попытку освободить свою руку, но он, чутко отреагировав, сильнее сжал свою. Чарли улыбнулась – в этот момент она уже знала, что будет счастлива находиться около этого человека всегда.
Джейк заметил эту светящуюся улыбку, что еще больше подогрело его гнев, но он сдержался.
– Мне очень приятно, – сказал он и, наклонив темную голову, запечатлел легкий поцелуй на ее руке, после чего наконец отпустил ее. – Для меня честь познакомиться с вами. А теперь, прошу вас, вы должны высказать мне свое истинное мнение о картине, которую я только что купил, – уверенной рукой он обнял ее за талию и развернул, заставляя взглянуть на портрет. – Восхитительно, не правда ли? – Джейк решил заставить ее посмотреть на лицо Анны – женщины, которую она оскорбила при жизни, а теперь была рада использовать в своих интересах и после смерти.
Первый раз в жизни Чарли почувствовала, как ее ноги подкашиваются от прикосновения мужчины. Чувство переполняло ее, а женский инстинкт, старый, как мир, подсказывал, что этот мужчина – ее судьба.
Собрав воедино остатки самоконтроля, она сказала:
– Да, мило, – а затем добавила сухо: – Если вы увлекаетесь картинами с обнаженными женщинами.
– Покажите мне мужчину, который бы этим не увлекался, Шарлотта, и я скажу, что это лжец, – поддразнил он, блуждая взглядом по ее прекрасному лицу и ниже, задерживаясь на соблазнительных очертаниях груди. – Хотя, должен признать, я предпочитаю живые экземпляры, – в глубине его карих глаз легко читалось любовное послание.
Она не могла поверить в это. Джейк д'Амато флиртовал с ней! Она не знала, как реагировать, поэтому просто улыбалась, словно глупый подросток. Чарли почувствовала, как ее грудь затвердела под кружевным бельем и, растерявшись, залилась краской.
Джейк был спокоен. Явное влечение в ее блестящих голубых глазах, да еще напрягшиеся соски, вырисовывавшиеся через ткань платья, произвели неожиданный эффект на его сильное тело. Прошло немало времени с тех пор, как женщина могла немедленно вызвать в нем интерес. Не будь это Чарли, он бы уже колебался…
Все это не понравилось Джейку. У него были все основания публично унизить эту женщину. Выставить ее как эгоистичную, алчную стерву, какой она и была, а затем уйти. Но внезапно такой сценарий потерял всю привлекательность в его глазах. Вместо этого он обнаружил, что представляет, каковы на вкус эти нежные губы, насколько упруга ее высокая грудь…
Похоже, он сходит с ума. Саммервили в ответе за преждевременную смерть Анны Лацио, за горе ее родителей. Правда, растерянная Шарлотта сейчас никак не связывалась с этой смертью… И тем не менее ему следует быть более осмотрительным.
Он здесь по делам, встречи были запланированы на две следующие недели. А может, соединить полезное с приятным? Превосходный любовник, Джейк знал, что непременно соблазнит прекрасную Шарлотту, так, как сделал это ее отец с Анной…
– О, я вижу, что смутил вас, Шарлотта, – он прищурился. – Вы, наверное, думали, что я старый развратник, проводящий время, разглядывая обнаженных женщин? – предположил он и заметил румянец, выступивший на ее щеках.
Давно он не встречал женщину, которая заливается краской от смущения. У Шарлотты Саммервиль это получалось красиво. Она великолепно изображала невинность.
– Позвольте мне вас успокоить, Шарлотта. В первую очередь я деловой человек, и если вижу перспективное дело, то берусь за него, будь это искусство или компания. Картина – это капиталовложение. Не хотел бы выглядеть бессердечным, но работы умершего художника ценятся гораздо выше, чем работы живого. Вы ведь тоже так считаете?
Легкость, с которой он читал ее мысли, пугала.
– Да, – буркнула она.
– И позвольте вас заверить, – он понизил голос и повернулся к картине, – эта картина – единственное ню, которое я хочу приобрести. Полагаю, это последняя и самая лучшая работа вашего отца.
Чарли еще раз посмотрела на картину.
– Да, она очень красива, – согласилась она снова.
Джейк словно не слышал ее – он, как очарованный, смотрел на картину.
Но ведь он только что заплатил приличную сумму за этот портрет, уговаривала себя Чарли, почему бы ему и не быть таким очарованным? О чем она вообще думает, пытаясь произвести впечатление на человека, которого только что встретила! Более того, на мужчину, который пленен портретом восхитительной брюнетки.
– Что ж, наслаждайтесь вашим приобретением, мистер д'Амато. Приятно было познакомиться, – и, развернувшись, она юркнула в толпу.
В дамской комнате, где она почувствовала относительную безопасность, Чарли долго изучала свое отражение в зеркале. Ее лицо разрумянилось, а голубые глаза необычно светились. Она не могла поверить, что человек, который явно был из того же теста, что и ее отец, произвел на нее такое впечатление. Она, конечно, любила своего отца, но только полная идиотка добровольно связалась бы с таким же бабником.
Когда Роберт Саммервиль, девятнадцатилетний студент, изучавший в то время искусство, обрюхатил ее мать, родители девушки настояли на их свадьбе, и только поэтому Шарлотта появилась на белый свет. Это был, пожалуй, единственный случай в жизни Роберта, когда его к чему-то принудили. Закончив учебу двумя годами позже, он бросил жену и дочь с дедушкой и бабушкой по материнской линии в Лейк-Дистрикт и отправился на поиски «своего места в жизни». Чарли и ее мать не видели его три года, и лишь потом был оформлен неизбежный развод.
Чарли вдруг подумала, что Джейк д'Амато тоже может оказаться женатым человеком, а она вела себя ужасно глупо! Как же сильно она запуталась. Нужно было вернуться в свой мир, и срочно. Такси до квартиры, которую ей уступил друг Дейв, легкий ужин и постель – вот что действительно ей необходимо! Расправив плечи, она вышла из дамской комнаты и поспешно покинула здание.
Чарли остановилась на краю тротуара и посмотрела направо и налево. Ни одного такси в поле зрения.
– Черт побери, – пробормотала она.
– Разве леди можно так выражаться? Шарлотта, как вам не стыдно! – протянул с насмешкой низкий голос.
Чарли обернулась и обнаружила, что считанные сантиметры отделяют ее от крупной мужской фигуры.
– Мистер д'Амато, – процедила она холодно, однако ничего не смогла поделать с внезапно проступившей краской на щеках.
– Джейк, – поправил он. – Итак, что у вас за проблема, Шарлотта? Возможно, я смогу помочь?
От того, как он произнес ее имя, ее будто током ударило.
– Большинство моих знакомых зовут меня Чарли, а сейчас я пытаюсь поймать такси, чтобы вернуться домой.
– Чарли – неподходящее имя для такой красивой женщины, и я отказываюсь вас так называть, – заявил он. – Что же касается такси, то это не проблема. – Улыбка, сопровождавшая его слова, была так обворожительна, что Чарли не удержалась и улыбнулась в ответ. – Моя машина здесь. – Он указал на блестящий темно-синий седан, припаркованный метрах в двадцати от них. – Я отвезу вас, куда захотите.
– О нет, я не могу…
– Лучше всего куда-нибудь поужинать, и, конечно, ты можешь.
Пять минут спустя она уже сидела в роскошной машине, а Джейк был рядом за рулем. Выяснив, что она собиралась поесть в одиночестве, он заставил ее поужинать с ним в одном известном лондонском ресторане.
– Ты всегда делаешь все по-своему? – спросила Чарли сдержанно.
Джейк слегка повернул голову.
– Нет, не всегда, – сказал он серьезно, поймав ее взгляд. Затем, легко взяв ее за подбородок большим и указательным пальцами, повернул ее лицо к себе. – Но когда это кто-то или что-то, чего я действительно хочу, мне всегда это удается.
Чарли с трудом сглотнула, лихорадочно пытаясь найти остроумный ответ, но буквально онемела, когда его рука обняла ее за плечи. Его губы прижались к ее губам, с мягкой настойчивостью заставляя их приоткрыться. Возрастающая страсть его поцелуя зажгла что-то внизу ее живота, и это ощущение было совершенно новым для Чарли. Ее так потрясло и захватило внезапное желание, что руки инстинктивно поднялись к его широким плечам, но не достигли их.
– Dio mio, – Джейк, схватив ее руки, отвел их от себя. Он посмотрел на ее ошеломленное лицо, задержавшись на слегка припухших губах.
– Ты стоящая женщина, – прокомментировал он, и на мгновение Чарли показалось, что в этих глазах, глядящих на нее сверху вниз, была злость. Потом, запечатлев легкий поцелуй на кончике ее носа, он добавил: – Я обещал тебе ужин, остальное подождет. – Джейк соблазнительно улыбнулся, завел машину, и они поехали.
Чарли не произнесла ни слова. Она едва могла поверить в то, что произошло, это было так на нее не похоже. Куда же делся ее здравый смысл и стальные нервы, которыми она так гордилась! Преданы забвению одним поцелуем. Все ее тело дрожало от странного возбуждения. Никогда, даже в самых смелых своих фантазиях, Чарли и не мечтала, что мужчина способен заставить ее чувствовать себя настолько наполненной жизнью. Но еще более невероятным было то, что Джейк, кажется, тоже увлекся ею. Она почувствовала это в ударах его сердца и в том, как он внезапно прервал поцелуй.
Неожиданно ужин, от которого она пыталась отвертеться, стал казаться для нее подарком.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Это был первоклассный французский ресторан. Не успели они войти, как рядом оказался официант, выражающий почтение Джейку и его очаровательной спутнице. Вежливо кланяясь, он бросил проницательный взгляд на Чарли и затем проводил их к столику на двоих в очень интимном уголке зала.
Чарли осмотрелась, и ее глаза округлились в благоговейном трепете, когда она заметила пару политиков и несколько знакомых лиц с телевидения.
– Вероятно, у тебя друзья в высоких кругах, – сказала она, улыбнувшись Джейку.
– Я прочитал статью об этом заведении в одном воскресном журнале. Но оно оказалось даже лучше, чем я себе представлял.
– Держу пари, столик здесь надо заказывать за месяц вперед.
– Только не в моем случае, – надменно произнес Джейк в тот момент, когда появился официант с меню.
Смутившись от такого холодного ответа, Чарли почувствовала, как гаснет ее улыбка. Она приняла меню у официанта и углубилась в него.
– Что ты хотела бы заказать? Я остановлюсь на лососе горячего копчения, затем бифштекс. Ну, а ты? То же самое?
Чарли положила меню на стол и подняла голову.
– Нет, Джейк, – ответила она сдержанно, а затем повернулась к официанту и спросила его на чистейшем французском, что он мог бы порекомендовать? За этим последовала оживленная дискуссия о сравнительных достоинствах окуня, пойманного в Красном море, и о блюде шеф-повара – фаршированной форели. В конце концов Шарлотта, сверкая улыбкой, заказала сияющему официанту весенний салат и карпа.
– Итак, Шарлотта, – заметил Джейк насмешливо, когда официант отошел, – ты обладаешь множеством талантов, надо же!
Чарли подняла на него свои искрящиеся глаза.
– Конечно, я не идиотка, – улыбнулась она, восстановив свою уверенность.
– Нет, нет, не говоря уже о твоем французском. Ты заставила бедного официанта нести чепуху. – Его глаза внезапно потемнели, но затем, пробежав по мягким изгибам ее груди, заметно смягчились. – Но его можно понять, – добавил он хрипловато.
Она почувствовала, как тепло медленно растекается от живота по всему ее телу под этим чувственным взглядом, и ей пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла спокойно ответить:
– Спасибо за комплимент.
– Это доставило мне удовольствие, уверяю тебя.
При слове «удовольствие» Шарлотта еще больше разрумянилась.
Джейк протянул руку и положил ее на тонкую кисть, покоящуюся на столе. Почему-то настороженность в ее глазах беспокоила его.
– Шарлотта, не смотри так серьезно, – мягко произнес он. Их пальцы переплелись, и, подняв ее руку, он, не спеша, целовал каждый ее пальчик. – Пожалуйста, расслабься и наслаждайся ужином. Посмотрим, сможем ли мы узнать друг друга получше. Мы ведь можем стать друзьями, правда?
Друзьями? Каждая частичка ее тела дрожала от его легких прикосновений, и она сомневалась, что смогла бы когда-нибудь быть просто другом такого великолепного, чувственного мужчины, как Джейк.
– Друзьями? Да. – Изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимой, она продолжала: – Скажи мне, почему твое имя Джейк? Звучит не очень по-итальянски.
– Моя мать была помолвлена с инженером военно-морских сил США. Она дала мне его имя, потому что он погиб в катастрофе до того, как она смогла дать мне его фамилию.
– Это так грустно, – ее взгляд смягчился. – Должно быть, она была убита горем, когда потеряла своего жениха.
– Странно, – Джейк слегка удивился. – Большинство людей реагирует растерянным молчанием, или смущенной улыбкой, или же остроумным замечанием, вроде: «Я всегда знал, что ты ублюдок». Ты очевидно, романтик в глубине души. – Он слегка разжал пальцы. – И ты права. Моя мать была в горе. До самой своей смерти она не взглянула ни на одного мужчину. Кроме меня, разумеется, которого она обожала, – добавил он, улыбаясь ей своими печальными глазами.
– Ничего удивительного. – Чарли весело хмыкнула, успокоившись, что ее вопрос об имени не расстроил его.
– Это комплимент? Я польщен. – Он снова улыбнулся.
– Я имела в виду не тебя, – добавила она, усмехнувшись. – Я говорила о твоей матери. Она собиралась за него замуж и, наверное, обезумела от горя из-за его смерти.
– Да, но такое редко случается, – Джейк откинулся на спинку стула, все еще крепко держа ее руку. – По личному опыту знаю, что многие женщины видят в помолвке лишь способ выколачивания денег из мужчины.
– По личному опыту? Ты был помолвлен?
– Однажды. Мне тогда было двадцать три, наивный юнец. Я купил ей кольцо, дал денег на свадьбу – все как положено.
– А потом, наверное, бросил ее. – Чарли натянуто улыбнулась. – Или сейчас ты женат?
– Как это похоже на женщин – винить во всем мужчин. – Теперь он пристально и мрачно смотрел на нее. – Но ты не угадала. Это моя невеста бросила меня, а заодно потратила все деньги. Поэтому – нет, я не женат и, скорее всего, никогда не женюсь. Я не верю в брак.
– Сочувствую.
– Не стоит. Но хватит обо мне. Расскажи мне, где ты научилась так бегло говорить по-французски и говоришь ли еще не каком-нибудь языке?
– Нет, только по-французски. – Она охотно сменила тему. – Я учила французский в школе, но бегло говорю потому, что с одиннадцати лет обычно проводила несколько недель в году во Франции, у моего отца. Незадолго до его смерти я тоже была там.
– Ах да, твой отец! Я должен был догадаться. – Он уронил ее руку, и, казалось, тень пробежала по его лицу.
Тут появился официант с бутылкой шампанского и наполнил два бокала, затем поместил бутылку в ведерко со льдом и удалился.
– За нас и за начало долгой дружбы, – произнес тост Джейк, поднимая свой бокал, и Чарли вторила ему, глядя прямо в глаза. Другой официант появился с их заказом. – Итак, скажи мне, есть ли у тебя семья? – спросил Джейк, когда они оба взялись за первое блюдо.
– Моя мать умерла, когда мне было одиннадцать лет, через шесть лет умерла бабушка, а спустя еще три года – дедушка. Так что теперь, когда не стало и отца, я одна в целом мире.
Чарли осмотрелась, и ее глаза округлились в благоговейном трепете, когда она заметила пару политиков и несколько знакомых лиц с телевидения.
– Вероятно, у тебя друзья в высоких кругах, – сказала она, улыбнувшись Джейку.
– Я прочитал статью об этом заведении в одном воскресном журнале. Но оно оказалось даже лучше, чем я себе представлял.
– Держу пари, столик здесь надо заказывать за месяц вперед.
– Только не в моем случае, – надменно произнес Джейк в тот момент, когда появился официант с меню.
Смутившись от такого холодного ответа, Чарли почувствовала, как гаснет ее улыбка. Она приняла меню у официанта и углубилась в него.
– Что ты хотела бы заказать? Я остановлюсь на лососе горячего копчения, затем бифштекс. Ну, а ты? То же самое?
Чарли положила меню на стол и подняла голову.
– Нет, Джейк, – ответила она сдержанно, а затем повернулась к официанту и спросила его на чистейшем французском, что он мог бы порекомендовать? За этим последовала оживленная дискуссия о сравнительных достоинствах окуня, пойманного в Красном море, и о блюде шеф-повара – фаршированной форели. В конце концов Шарлотта, сверкая улыбкой, заказала сияющему официанту весенний салат и карпа.
– Итак, Шарлотта, – заметил Джейк насмешливо, когда официант отошел, – ты обладаешь множеством талантов, надо же!
Чарли подняла на него свои искрящиеся глаза.
– Конечно, я не идиотка, – улыбнулась она, восстановив свою уверенность.
– Нет, нет, не говоря уже о твоем французском. Ты заставила бедного официанта нести чепуху. – Его глаза внезапно потемнели, но затем, пробежав по мягким изгибам ее груди, заметно смягчились. – Но его можно понять, – добавил он хрипловато.
Она почувствовала, как тепло медленно растекается от живота по всему ее телу под этим чувственным взглядом, и ей пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла спокойно ответить:
– Спасибо за комплимент.
– Это доставило мне удовольствие, уверяю тебя.
При слове «удовольствие» Шарлотта еще больше разрумянилась.
Джейк протянул руку и положил ее на тонкую кисть, покоящуюся на столе. Почему-то настороженность в ее глазах беспокоила его.
– Шарлотта, не смотри так серьезно, – мягко произнес он. Их пальцы переплелись, и, подняв ее руку, он, не спеша, целовал каждый ее пальчик. – Пожалуйста, расслабься и наслаждайся ужином. Посмотрим, сможем ли мы узнать друг друга получше. Мы ведь можем стать друзьями, правда?
Друзьями? Каждая частичка ее тела дрожала от его легких прикосновений, и она сомневалась, что смогла бы когда-нибудь быть просто другом такого великолепного, чувственного мужчины, как Джейк.
– Друзьями? Да. – Изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимой, она продолжала: – Скажи мне, почему твое имя Джейк? Звучит не очень по-итальянски.
– Моя мать была помолвлена с инженером военно-морских сил США. Она дала мне его имя, потому что он погиб в катастрофе до того, как она смогла дать мне его фамилию.
– Это так грустно, – ее взгляд смягчился. – Должно быть, она была убита горем, когда потеряла своего жениха.
– Странно, – Джейк слегка удивился. – Большинство людей реагирует растерянным молчанием, или смущенной улыбкой, или же остроумным замечанием, вроде: «Я всегда знал, что ты ублюдок». Ты очевидно, романтик в глубине души. – Он слегка разжал пальцы. – И ты права. Моя мать была в горе. До самой своей смерти она не взглянула ни на одного мужчину. Кроме меня, разумеется, которого она обожала, – добавил он, улыбаясь ей своими печальными глазами.
– Ничего удивительного. – Чарли весело хмыкнула, успокоившись, что ее вопрос об имени не расстроил его.
– Это комплимент? Я польщен. – Он снова улыбнулся.
– Я имела в виду не тебя, – добавила она, усмехнувшись. – Я говорила о твоей матери. Она собиралась за него замуж и, наверное, обезумела от горя из-за его смерти.
– Да, но такое редко случается, – Джейк откинулся на спинку стула, все еще крепко держа ее руку. – По личному опыту знаю, что многие женщины видят в помолвке лишь способ выколачивания денег из мужчины.
– По личному опыту? Ты был помолвлен?
– Однажды. Мне тогда было двадцать три, наивный юнец. Я купил ей кольцо, дал денег на свадьбу – все как положено.
– А потом, наверное, бросил ее. – Чарли натянуто улыбнулась. – Или сейчас ты женат?
– Как это похоже на женщин – винить во всем мужчин. – Теперь он пристально и мрачно смотрел на нее. – Но ты не угадала. Это моя невеста бросила меня, а заодно потратила все деньги. Поэтому – нет, я не женат и, скорее всего, никогда не женюсь. Я не верю в брак.
– Сочувствую.
– Не стоит. Но хватит обо мне. Расскажи мне, где ты научилась так бегло говорить по-французски и говоришь ли еще не каком-нибудь языке?
– Нет, только по-французски. – Она охотно сменила тему. – Я учила французский в школе, но бегло говорю потому, что с одиннадцати лет обычно проводила несколько недель в году во Франции, у моего отца. Незадолго до его смерти я тоже была там.
– Ах да, твой отец! Я должен был догадаться. – Он уронил ее руку, и, казалось, тень пробежала по его лицу.
Тут появился официант с бутылкой шампанского и наполнил два бокала, затем поместил бутылку в ведерко со льдом и удалился.
– За нас и за начало долгой дружбы, – произнес тост Джейк, поднимая свой бокал, и Чарли вторила ему, глядя прямо в глаза. Другой официант появился с их заказом. – Итак, скажи мне, есть ли у тебя семья? – спросил Джейк, когда они оба взялись за первое блюдо.
– Моя мать умерла, когда мне было одиннадцать лет, через шесть лет умерла бабушка, а спустя еще три года – дедушка. Так что теперь, когда не стало и отца, я одна в целом мире.