— Я никогда не слышал о Корве, — сказал он. — Тонглап находится далеко в той стороне. Он указал на север. — Я — вукор в армии Тонглапа. Вукор означает один кинжал, но является названием офицера, командующего сотней человек, то есть капитаном. Тонглап означает большая земля.
Тянулись долгие дни и я все больше впадал в уныние. Я сидел в клетке в неведомой стране как пленник этих странных полулюдей. Мой неисправный самолет находился в Джапале, а Дуари — в далеком Тимале. Как долго эти дикари будут дружественны к ней. Я начал терять надежду, что мы когда-нибудь встретимся и доберемся до Корвы.
Джонда рассказал мне, что в любой момент одного из нас могут принести в жертву Лото-эль-хо-Ганье. — Я слышал, — рассказал он, — что она либо выпивает кровь жертвы, либо купается в ней.
— Наверное она очень красивая, — сказал я. — Ты видел ее когда-нибудь?
— Нет, и не хочу видеть. Думаю, что это не укрепит моего здоровья. Лучше бы она не узнала о нас.
Через пару недель меня с Джондой вывели из клеток и заставили убирать овальное поле, окруженное рядами скамеек. Скамейки находились на возвышении, причем нижний ярус поднимался на десять футов от земли. Больше, чем что-либо другое оно напоминало испанскую арену для бычьих боев. К нему вели двое главных ворот. Было еще множество маленьких дверей в деревянном ограждении, окружавшем поле.
Мне показалось странным, что в городе больше не было рабов, кроме нас. Я поделился своими сомнениями с Джондой.
— Я тоже не видел других, кроме нас, — ответил он. — Дума послал эту экспедицию под командованием Ка-ата, чтобы добыть рабов. Увы, она оказалась неудачной. За это ему теперь могут отрубить голову.
— Молчать!, — оборвал нас охранник. — Вы слишком много говорите. Работать, не разговаривать.
Пока мы работали, полдюжины воинов вышли на арену и подошли к охраннику. — Король приказал привести этих двух, — сказал их начальник.
Наш стражник кивнул головой. Слов на ветер здесь не бросали. Они повели нас через территорию дворца и ухоженный сад небольших фруктовых деревьев. С веток свисало нечто напоминавшее плоды, по одному или по два на каждом дереве. Вокруг было много стражников. Когда мы приблизились к саду, то я с удивлением увидел, что плоды оказались крошечными броколами, раскачивающимися в воздухе на стеблях, выходящими из их макушек. Это неожиданно объясняло многие вещи и, в частности происхождение нароста у них на голове и утверждением Ка-ата, что Лото-эль-хо-Ганья не когда не росла не росла на дереве.
Маленькие броколы были отлично сложены. Большинство из них висели молча, покачиваясь на ветру. Глаза их были закрыты. Но некоторые были очень активными, вытягивали ручки и ножки, издавая жалобные звуки. Это напоминало мне первые крики новорожденных и все же было в этом что-то почти непристойное. Они были разных размеров: от дюйма до полных пятнадцати дюймов в длину.
Джонда указал на один из них и заметил: — Уже почти поспел и должен скоро отпасть.
— Молчать! — оборвал его один из стражников. Это была практически нормальная продолжительность разговора наших захватчиков.
Тянулись долгие дни и я все больше впадал в уныние. Я сидел в клетке в неведомой стране как пленник этих странных полулюдей. Мой неисправный самолет находился в Джапале, а Дуари — в далеком Тимале. Как долго эти дикари будут дружественны к ней. Я начал терять надежду, что мы когда-нибудь встретимся и доберемся до Корвы.
Джонда рассказал мне, что в любой момент одного из нас могут принести в жертву Лото-эль-хо-Ганье. — Я слышал, — рассказал он, — что она либо выпивает кровь жертвы, либо купается в ней.
— Наверное она очень красивая, — сказал я. — Ты видел ее когда-нибудь?
— Нет, и не хочу видеть. Думаю, что это не укрепит моего здоровья. Лучше бы она не узнала о нас.
Через пару недель меня с Джондой вывели из клеток и заставили убирать овальное поле, окруженное рядами скамеек. Скамейки находились на возвышении, причем нижний ярус поднимался на десять футов от земли. Больше, чем что-либо другое оно напоминало испанскую арену для бычьих боев. К нему вели двое главных ворот. Было еще множество маленьких дверей в деревянном ограждении, окружавшем поле.
Мне показалось странным, что в городе больше не было рабов, кроме нас. Я поделился своими сомнениями с Джондой.
— Я тоже не видел других, кроме нас, — ответил он. — Дума послал эту экспедицию под командованием Ка-ата, чтобы добыть рабов. Увы, она оказалась неудачной. За это ему теперь могут отрубить голову.
— Молчать!, — оборвал нас охранник. — Вы слишком много говорите. Работать, не разговаривать.
Пока мы работали, полдюжины воинов вышли на арену и подошли к охраннику. — Король приказал привести этих двух, — сказал их начальник.
Наш стражник кивнул головой. Слов на ветер здесь не бросали. Они повели нас через территорию дворца и ухоженный сад небольших фруктовых деревьев. С веток свисало нечто напоминавшее плоды, по одному или по два на каждом дереве. Вокруг было много стражников. Когда мы приблизились к саду, то я с удивлением увидел, что плоды оказались крошечными броколами, раскачивающимися в воздухе на стеблях, выходящими из их макушек. Это неожиданно объясняло многие вещи и, в частности происхождение нароста у них на голове и утверждением Ка-ата, что Лото-эль-хо-Ганья не когда не росла не росла на дереве.
Маленькие броколы были отлично сложены. Большинство из них висели молча, покачиваясь на ветру. Глаза их были закрыты. Но некоторые были очень активными, вытягивали ручки и ножки, издавая жалобные звуки. Это напоминало мне первые крики новорожденных и все же было в этом что-то почти непристойное. Они были разных размеров: от дюйма до полных пятнадцати дюймов в длину.
Джонда указал на один из них и заметил: — Уже почти поспел и должен скоро отпасть.
— Молчать! — оборвал его один из стражников. Это была практически нормальная продолжительность разговора наших захватчиков.
26
Нас привели к королю и приказали поклониться четыре раза. Замечательно, что от африканского леса до версальского двора, на Земле и на Венере, королевские атрибуты и ритуалы очень похожи.
Тронная комната Думы была изысканна, насколько позволяла культура и средства броколов. Комната была расписана батальными сценами, на окнах и дверях висели крашенные ткани, а мечи, копья и головы животных украшали стены.
Дума сидел на резной скамье, возвышавшейся на помосте, покрытом мехами. Он был большим человеком, таким же лысым и отвратительным, как и его подданые. Он был обременен золотыми браслетами на руках и ногах. На скамье пониже, стоявшей рядом сидела женщина. Я впервые увидел брокольскую женщину. Она также была увешена золотыми украшениями. Это была Дуа, королева. Об этом я узнал позже, как и о том, что короли Брокола всегда назывались Думами, а королевы Дуами.
— Кто из них раб из Джапала?, — спросил Дума и затем: — Да, это должно быть тот, у которого желтые волосы и серые глаза. Ка-ат сказал правду. Говорил ли ты Ка-ату, что ты пришел из страны, которая находится в десяти миллионах четырехста кобах от Брокола?
— Да, — сказал я.
— А говорил ли ты ему, что в твоей стране живет сто тридцать миллионов людей?
— Точно.
— Ка-ат сказал правду, — повторил он.
— И я тоже, — сказал я.
— Молчать!, — сказал Дума. — Ты слишком много говоришь. Мог бы ты провести экспедицию в эту страну за добычей и рабами?
— Конечно нет, — отвечал я, — мы никогда не сможем дойти туда. Даже я не смогу туда вернуться.
— Ты, как и сказал Ка-ат, величайший лжец в мире, — сказал Дума и посмотрел на Джонду. — А ты откуда, — спросил он.
— Из Тонглапа.
— Сколько людей там живет?
— Я никогда их не считал, — отвечал Джонда, — но думаю, что вдвое больше, чем в Броколе.
— Еще один лжец, — сказал Дума. — Брокол — самая большая страна в мире. Сможешь ли ты провести моих воинов к Тонглапу, чтобы взяли рабов и добычу?
— Могу, но не хочу, — сказал Джонда. — Я не предатель.
— Молчать!, — сказал Дума. — Ты слишком много говоришь. Потом он обратился к офицеру. — Возьмите этого из Тонглапа и посадите назад в клетку. Другого хотела увидеть Лото-эль-хо-Ганья. Она никогда не видела человека с желтыми волосами и серыми глазами. Она больше не верит Ка-ату. Она сказала также, что ей будет любопытно послушать величайшего лжеца на Амторе.
Джонду увели, а меня окружили несколько человек с перьями, закрепленными на голове. Они были вооружены золотыми крючками и тяжелыми короткими мечами с разукрашенными рукоятками. Их командир посмотрел на Думу и когда тот кивнул, меня вывели из тронной комнаты.
— Когда ты войдешь к Лото-эль-хо-Ганья, поклонись семь раз, — инструктировал меня командир, — и не разговаривай, пока к тебе не обратятся. Отвечай на вопросы, но ничего не спрашивай и не рассуждай.
У Лото-эль-хо-Ганья есть своя тронная комната в храме, который находится недалеко от дворца. Пока мы приближались к нему, я видел сотни людей, которые принесли ей пожертвования. Конечно я не видел всего, что они принесли, но там была и еда, и украшения, и ткани. Это было необходимо для церкви Брокола, как наверное и для любой другой церкви и культа. Даже в наших христианских странах не было накладно распространять учение Христа, а порой даже превосходить его в скромных методах воздействия.
Лото-эль-хо-Ганья сидела на великолепном золотом троне, по сравнению с которым скамья Думы напоминала табуретку для дойки коров. Ее окружали мужчины, одетые так же как те, которые меня сопровождали. Это были ее жрецы.
Лото-эль-хо-Ганья была симпатичной женщиной. Она была таким же человеком как и я. У нее были черные как агат волосы и глаза, а также белая кожа с оливковым оттенком, через который светился румянец ее щек. Она была если не красивая, то очень привлекательная и интересная. У нее был облик настороженной и умной женщины.
После того как я поклонился семь раз, она села и долго молча смотрела на меня.
— Как тебя зовут?, — наконец спросила она. У нее было прекрасное контральто. Слушая этот голос невозможно было представить, что она пьет человеческую кровь или купается в ней.
— Я Карсон кум Амтор, танджонг Корвы, — ответил я, что в переводе означало Карсон Венеры, Принц Корвы.
— А находится Корва?
— Это страна далеко на юге.
— Как далеко?
— Точно не знаю — несколько тысяч кобов, по крайней мере.
— Разве ты не говорил Ка-ату, что твоя страна находится в десяти миллионах четырехсот тысячах кобов от Брокола.
— Как ее называют?
— Соединенные Штаты Америки.
Она прищурила брови в ответ на это и в ее глазах появилось странное озадаченное выражение. Казалось, она напряглась, чтобы достать это название из самых глубоких тайников памяти, но вскоре она устало покачала головой.
— Соединенные Штаты Америки, — повторила она. — Расскажи мне что-нибудь о твоей стране? Я не понимаю, зачем тебе лгать мне.
— Я буду рад рассказать тебе все о чем ты пожелаешь, — отвечал я, — и могу тебя заверить, что я не лгу.
Она поднялась со своего трона и спустилась ко мне.
— Пойдем со мной, — сказала она. Затем она обратилась к одному из жрецов. — Я хочу сама обследовать этого человека. Вы можете идти.
— Но Лото-эль-хо-Ганья, — возразил тот, — это опасно оставить вас с этим человеком наедине. Он враг.
Она встала в полный рост. — Я — Лото-эль-хо-Ганья, — сказала она. — Я знаю все. Я заглянула в глаза этого человека. Я заглянула в его душу и знаю, что он не попытается причинить мне зла.
Жрец все еще колебался.
— Такого еще не бывало.
— Ты слышал мою команду, Ро-тон, — сказала она резко. — Ты, мой главный жрец, смеешь мне задавать вопросы?
После этих слов он вышел. Остальные последовали за ним. Тронная комната этой богини, если она была таковой, была еще более изысканна, чем у короля Думы. Но украшения на стенах были отвратительными — ряды человеческих черепов с пересекающимися под ними костями.
Маленькая комната, куда она отвела меня, была меблирована письменным столом, несколькими скамейками и диваном. Скамейки и диваны были покрыты мехом и подушками. Лото-эль-хо-Ганья села на скамейку за письменным столом. — Садись, — сказала она и я сел на скамейку напротив нее.
Она спросила меня о том же, что и Дума и я ответил так же как и ему. Потом она попросила объяснить ей, как может другой мир находиться так далеко от Венеры и я дал ей беглое описание солнечной системы.
— Солнце, планеты, луны, — сказала она нараспев, — луны и звезды.
Я не говорил о звездах. Откуда она знала это слово?
— Прежде чем меня привели сюда, мне сказали не говорить, пока ко мне не обратятся и лишь отвечать на вопросы.
— Ты хочешь о чем-то спросить меня?
— Да.
— Спрашивай, — сказала она и, улыбнувшись, добавила: — Ро-тон и младшие жрецы были бы шокированы.
— Откуда ты узнала о звездах?, — спросил я.
Она посмотрела удивленно.
— Звездах? Что я знаю о них? Я Лот-эль-хо-Ганья. Это и есть ответ на твой вопрос. Я многое знаю. Иногда я сама не знаю откуда. Я не знаю откуда я знаю о звездах. Где-то в моей памяти хранятся миллионы воспоминаний, но большая часть из них смутные и отрывочные. Я пытаюсь соединить их и выстроить и узнавемое целое, — вздохнула она, — но мне это никогда не удается.
— Конечно, ты не броколка, — сказал я. — Скажи мне как ты стала живой богиней среди чужих людей.
— Я не знаю, — сказала она. — Это как раз то, чего я никогда не могу вспомнить. Однажды я очутилась на троне храма. Я даже не знала языка этих людей. Им пришлось учить меня. Пока я учила его я узнала, что я — богиня и что я пришла из пламени, окружавшего Амтор. Мое полное имя Лото-эль-хо-Ганья Кум о Рай, (буквально: Высочайшая сверхженщина огня), — но это слишком длинно и используется лишь для государственных дел и ритуалов. Ро-тону и нескольким другим в неофициальной обстановке я разрешаю называть себя Лото. Она произнесла имя как Ло"то и, так как оно означало Высочайшая, в нем что-то оставалось от титула. — Ты, — добавила она грациозно, — можешь называть меня Лото, пока мы одни.
Я почувствовал себя значительно лучше, когда мне было разрешено называть богиню по первому имени. У меня появилась надежда понравиться ей настолько, чтобы она не то что не выпила мою кровь, но даже не выкупалась в ней.
— Я буду звать тебя Карсон, — сказала она. — Как и многое другое, я не могу понять, почему меня влечет к тебе. Как будто между нами таинственные родственные узы. Мне кажется это произошло, когда ты сказал «Соединенные Штаты Америки». Это имя как будто вызвало ответ внутри меня. Не знаю почему. Соединенные Штаты Америки! Они прошептала эти слова мягко и медленно, почти ласково и ее взгляд стал странным и отрешенным.
Тронная комната Думы была изысканна, насколько позволяла культура и средства броколов. Комната была расписана батальными сценами, на окнах и дверях висели крашенные ткани, а мечи, копья и головы животных украшали стены.
Дума сидел на резной скамье, возвышавшейся на помосте, покрытом мехами. Он был большим человеком, таким же лысым и отвратительным, как и его подданые. Он был обременен золотыми браслетами на руках и ногах. На скамье пониже, стоявшей рядом сидела женщина. Я впервые увидел брокольскую женщину. Она также была увешена золотыми украшениями. Это была Дуа, королева. Об этом я узнал позже, как и о том, что короли Брокола всегда назывались Думами, а королевы Дуами.
— Кто из них раб из Джапала?, — спросил Дума и затем: — Да, это должно быть тот, у которого желтые волосы и серые глаза. Ка-ат сказал правду. Говорил ли ты Ка-ату, что ты пришел из страны, которая находится в десяти миллионах четырехста кобах от Брокола?
— Да, — сказал я.
— А говорил ли ты ему, что в твоей стране живет сто тридцать миллионов людей?
— Точно.
— Ка-ат сказал правду, — повторил он.
— И я тоже, — сказал я.
— Молчать!, — сказал Дума. — Ты слишком много говоришь. Мог бы ты провести экспедицию в эту страну за добычей и рабами?
— Конечно нет, — отвечал я, — мы никогда не сможем дойти туда. Даже я не смогу туда вернуться.
— Ты, как и сказал Ка-ат, величайший лжец в мире, — сказал Дума и посмотрел на Джонду. — А ты откуда, — спросил он.
— Из Тонглапа.
— Сколько людей там живет?
— Я никогда их не считал, — отвечал Джонда, — но думаю, что вдвое больше, чем в Броколе.
— Еще один лжец, — сказал Дума. — Брокол — самая большая страна в мире. Сможешь ли ты провести моих воинов к Тонглапу, чтобы взяли рабов и добычу?
— Могу, но не хочу, — сказал Джонда. — Я не предатель.
— Молчать!, — сказал Дума. — Ты слишком много говоришь. Потом он обратился к офицеру. — Возьмите этого из Тонглапа и посадите назад в клетку. Другого хотела увидеть Лото-эль-хо-Ганья. Она никогда не видела человека с желтыми волосами и серыми глазами. Она больше не верит Ка-ату. Она сказала также, что ей будет любопытно послушать величайшего лжеца на Амторе.
Джонду увели, а меня окружили несколько человек с перьями, закрепленными на голове. Они были вооружены золотыми крючками и тяжелыми короткими мечами с разукрашенными рукоятками. Их командир посмотрел на Думу и когда тот кивнул, меня вывели из тронной комнаты.
— Когда ты войдешь к Лото-эль-хо-Ганья, поклонись семь раз, — инструктировал меня командир, — и не разговаривай, пока к тебе не обратятся. Отвечай на вопросы, но ничего не спрашивай и не рассуждай.
У Лото-эль-хо-Ганья есть своя тронная комната в храме, который находится недалеко от дворца. Пока мы приближались к нему, я видел сотни людей, которые принесли ей пожертвования. Конечно я не видел всего, что они принесли, но там была и еда, и украшения, и ткани. Это было необходимо для церкви Брокола, как наверное и для любой другой церкви и культа. Даже в наших христианских странах не было накладно распространять учение Христа, а порой даже превосходить его в скромных методах воздействия.
Лото-эль-хо-Ганья сидела на великолепном золотом троне, по сравнению с которым скамья Думы напоминала табуретку для дойки коров. Ее окружали мужчины, одетые так же как те, которые меня сопровождали. Это были ее жрецы.
Лото-эль-хо-Ганья была симпатичной женщиной. Она была таким же человеком как и я. У нее были черные как агат волосы и глаза, а также белая кожа с оливковым оттенком, через который светился румянец ее щек. Она была если не красивая, то очень привлекательная и интересная. У нее был облик настороженной и умной женщины.
После того как я поклонился семь раз, она села и долго молча смотрела на меня.
— Как тебя зовут?, — наконец спросила она. У нее было прекрасное контральто. Слушая этот голос невозможно было представить, что она пьет человеческую кровь или купается в ней.
— Я Карсон кум Амтор, танджонг Корвы, — ответил я, что в переводе означало Карсон Венеры, Принц Корвы.
— А находится Корва?
— Это страна далеко на юге.
— Как далеко?
— Точно не знаю — несколько тысяч кобов, по крайней мере.
— Разве ты не говорил Ка-ату, что твоя страна находится в десяти миллионах четырехсот тысячах кобов от Брокола.
— Как ее называют?
— Соединенные Штаты Америки.
Она прищурила брови в ответ на это и в ее глазах появилось странное озадаченное выражение. Казалось, она напряглась, чтобы достать это название из самых глубоких тайников памяти, но вскоре она устало покачала головой.
— Соединенные Штаты Америки, — повторила она. — Расскажи мне что-нибудь о твоей стране? Я не понимаю, зачем тебе лгать мне.
— Я буду рад рассказать тебе все о чем ты пожелаешь, — отвечал я, — и могу тебя заверить, что я не лгу.
Она поднялась со своего трона и спустилась ко мне.
— Пойдем со мной, — сказала она. Затем она обратилась к одному из жрецов. — Я хочу сама обследовать этого человека. Вы можете идти.
— Но Лото-эль-хо-Ганья, — возразил тот, — это опасно оставить вас с этим человеком наедине. Он враг.
Она встала в полный рост. — Я — Лото-эль-хо-Ганья, — сказала она. — Я знаю все. Я заглянула в глаза этого человека. Я заглянула в его душу и знаю, что он не попытается причинить мне зла.
Жрец все еще колебался.
— Такого еще не бывало.
— Ты слышал мою команду, Ро-тон, — сказала она резко. — Ты, мой главный жрец, смеешь мне задавать вопросы?
После этих слов он вышел. Остальные последовали за ним. Тронная комната этой богини, если она была таковой, была еще более изысканна, чем у короля Думы. Но украшения на стенах были отвратительными — ряды человеческих черепов с пересекающимися под ними костями.
Маленькая комната, куда она отвела меня, была меблирована письменным столом, несколькими скамейками и диваном. Скамейки и диваны были покрыты мехом и подушками. Лото-эль-хо-Ганья села на скамейку за письменным столом. — Садись, — сказала она и я сел на скамейку напротив нее.
Она спросила меня о том же, что и Дума и я ответил так же как и ему. Потом она попросила объяснить ей, как может другой мир находиться так далеко от Венеры и я дал ей беглое описание солнечной системы.
— Солнце, планеты, луны, — сказала она нараспев, — луны и звезды.
Я не говорил о звездах. Откуда она знала это слово?
— Прежде чем меня привели сюда, мне сказали не говорить, пока ко мне не обратятся и лишь отвечать на вопросы.
— Ты хочешь о чем-то спросить меня?
— Да.
— Спрашивай, — сказала она и, улыбнувшись, добавила: — Ро-тон и младшие жрецы были бы шокированы.
— Откуда ты узнала о звездах?, — спросил я.
Она посмотрела удивленно.
— Звездах? Что я знаю о них? Я Лот-эль-хо-Ганья. Это и есть ответ на твой вопрос. Я многое знаю. Иногда я сама не знаю откуда. Я не знаю откуда я знаю о звездах. Где-то в моей памяти хранятся миллионы воспоминаний, но большая часть из них смутные и отрывочные. Я пытаюсь соединить их и выстроить и узнавемое целое, — вздохнула она, — но мне это никогда не удается.
— Конечно, ты не броколка, — сказал я. — Скажи мне как ты стала живой богиней среди чужих людей.
— Я не знаю, — сказала она. — Это как раз то, чего я никогда не могу вспомнить. Однажды я очутилась на троне храма. Я даже не знала языка этих людей. Им пришлось учить меня. Пока я учила его я узнала, что я — богиня и что я пришла из пламени, окружавшего Амтор. Мое полное имя Лото-эль-хо-Ганья Кум о Рай, (буквально: Высочайшая сверхженщина огня), — но это слишком длинно и используется лишь для государственных дел и ритуалов. Ро-тону и нескольким другим в неофициальной обстановке я разрешаю называть себя Лото. Она произнесла имя как Ло"то и, так как оно означало Высочайшая, в нем что-то оставалось от титула. — Ты, — добавила она грациозно, — можешь называть меня Лото, пока мы одни.
Я почувствовал себя значительно лучше, когда мне было разрешено называть богиню по первому имени. У меня появилась надежда понравиться ей настолько, чтобы она не то что не выпила мою кровь, но даже не выкупалась в ней.
— Я буду звать тебя Карсон, — сказала она. — Как и многое другое, я не могу понять, почему меня влечет к тебе. Как будто между нами таинственные родственные узы. Мне кажется это произошло, когда ты сказал «Соединенные Штаты Америки». Это имя как будто вызвало ответ внутри меня. Не знаю почему. Соединенные Штаты Америки! Они прошептала эти слова мягко и медленно, почти ласково и ее взгляд стал странным и отрешенным.
27
Лото и я прекрасно поладили, когда кто-то начал скрести дверь.
— Войдите! — сказала богиня огня.
Дверь открылась. На пороге стоял, нахмурившись, Ро-тон.
— Я кажется сказала, чтобы нас оставили одних, — с некоторой резкостью сказала богиня.
— Меня прислал Дума, — сказал Ро-тон. — Он желает принести жертву Лото-эль-хо-Ганья, и он посмотрел на меня с очень гадким выражением на своем зеленом лице.
— Если он настаивает, я приму его жертву, — сказала Лото, — но я оставлю за собой выбрать жертву и она многозначительно посмотрела на Ро-тона, так что тот стал темно-зеленым, а затем почти моментально стал отвратительно зеленовато-белым. — Это, вероятно, будет один из тех, кто не подчиняется мне.
Ро-тон исчез из виду, закрыв за собой дверь, пока Лото постукивала своей сандалией по полу.
— Он так раздражает меня, — сказала она. — Кто бы мне не понравился, он тут же бежит к Думе и вынуждает его назначить этого человека в качестве жертвы. Я скоро потеряю терпение и сама выберу Ро-тона. Для него это будет большой честью, но не думаю, чтобы ему это понравилось.
— Правда ли, — спросил я, — что ты пьешь кровь своих жертв?
В ее глазах блеснула злость.
— Ты слишком самонадеян! — воскликнула она. — Ты воспользовался моей добротой, чтобы поболтать об одной из священных тайн храма.
Я встал.
— Прости, — сказал я. — Я, кажется, должен идти.
— Сядь! — огрызнулась она. — Мне здесь решать, когда тебе идти. Ты не знаешь как себя вести?
— Никогда раньше меня не развлекала богиня, — оправдывался я, — поэтому я неловок.
— Тебя не развлекает богиня, — сказала она. — Это ты ее развлекаешь. Богини никого не развлекают, в особенности рабов.
— Надеюсь, что я тебя развлекаю тебя, Высочайшая, — сказал я.
— Да. Теперь расскажи мне еще о Соединенных Штатах Америки. В них много городов?
— Тысячи.
— Есть такие же большие как Брокол?
— Большинство из них больше. А один из них имеет семь миллионов жителей.
— Как называется этот город? — спросила она.
— Нью-Йорк.
— Нью-Йорк, — повторила она. — Нью Йорк. Мне кажется, что я уже слышала это имя раньше.
Наш разговор снова прервался от скежетанья в дверь. Это был жрец, который объявил, что сам король прибыл в храм, чтобы засвидетельствовать свое почтение Лото-эль-хо-Ганья. Лото вспыхнула от злости, но сказала:
— Мы примем его. Вызовите жрецов в священную комнату.
Когда жрец ушел, она повернулась ко мне.
— Я не могу оставить тебя здесь одного, — сказала она, — поэтому тебе придется пойти со мной.
Мы вышли в тронную комнату. Это и была священная комната. Лото сказала мне стоять сбоку, а сама заняла место на троне. Входили жрецы. Вошел Ро-тон. С перьями на голове и зелеными лицами, они начали свое варварское представление в этой комнате, украшенной черепами.
Вскоре я услышал звуки барабанов, сначала на расстоянии. Затем ближе и вскоре в сопровождении барабанщиков и сотни офицеров вошел Дума. Они остановились у трона и поклонились семь раз. Затем Дума взошел по ступенькам и сел на маленькую самейку рядом с Лото-эль-хо-Ганья. Все остатальные остались стоять в комнате. Было так тихо, что можно было услышать как пролетит муха.
Они совершили какой-то тупой ритуал, во время которого Дума то и дело вскакивал и отвешивал семь поклонов. Когда с этим было покончено они начали свой разговор. Я слышал каждое слово.
— Ро-тон сказал мне, что ты отказалась от моей жертвы, — сказал Дума. — Такого еще не случалось раньше.
— Я не отказалась от нее, — ответила Лото. — Я просто сказала, что сама выберу себе жертву.
— Это то же самое, что отвергнуть ее, — сказал Дума. — Я хочу сам выбрать жертву.
— Ты можешь, — сказала Лото, — Но я имею право отвергнуть любую жертву, которая окажется неприемлемой. Ты кажется забыл, что я Лото-эль-хо-Ганья Кум о Рай.
— А ты, кажется, забыла, что я король Брокола, — огрызнулся Дума.
— Для богини король — это всего лишь смертный, — холодно сказала Лото. — А теперь, если у тебя нету других дел ко мне, можешь быть свободным.
Я видел, что Дума негодовал. Он стал темно-зеленым и откровенно посмотрел на Лото.
— Король имеет воинов, — сказал он со злостью. — Он может силой добиться своего.
— Ты угрожаешь мне?, — спросила Лото.
— Я требую, чтобы мне было разрешено самому выбирать жертву. Дума почти что кричал.
— Я сказала, что ты можешь назвать свой выбор, — сказала Лото.
— Очень хорошо, — сказал Дума. — Это раб Карсон, с которым ты оставалась часами наедине, попирая традиции храма.
— Я отклоняю твою жертву, — сказала Лото.
Дума вскочил на ноги.
— Отведите этого раба в его клетку.
Джонда по-прежнему находился в соседней клетке и когда я рассказал ему о том, что произошло, он сказал, что мне не долго осталось жить на свете.
— Будешь знать как путаться с богинями и королями, — укорял он.
— Они все-равно собирались убить меня, — напомнил я ему. — По-крайней мере теперь никто не выпьет мою кровь.
— Может быть Дума и выпьет, — засомневался он. — Ты говоришь он теперь бог. Если даже так, он для начала может предпочесть тебя.
— Интересно, выдержит ли народ надругательство над Лото-эль-хо-Ганья, — спросил я.
— Если у короля достаточно воинов, его народ выдержит что угодно, — ответил Джонда.
— Лото-эль-хо-Ганья казалась мне всемогущей, — сказал я. — Главный жрец и король оказывал ей уважение и поддерживали ее до тех пор пока Дума не разозлился.
— Смотри!, — воскликнул Джонда, указывая пальцем. — Кого это они ведут? Я никогда еще не видел женщины-человека.
Я посмотрел и был поражен.
— Это Лото-эль-хо-Ганья, — сказал я.
— Значит, Дума теперь бог!, — сказал Джонда.
Два воина сопровождали Лото-эль-хо-Ганья. Они не были грубы с нею. Возможно они понимали, что она все же богиня, что бы не провозглашал Дума, и не хотели ее оскорблять.
Они шли к нашим клеткам и вскоре остановились перед моей, открыли дверь и втолкнули Лото ко мне.
— Войдите! — сказала богиня огня.
Дверь открылась. На пороге стоял, нахмурившись, Ро-тон.
— Я кажется сказала, чтобы нас оставили одних, — с некоторой резкостью сказала богиня.
— Меня прислал Дума, — сказал Ро-тон. — Он желает принести жертву Лото-эль-хо-Ганья, и он посмотрел на меня с очень гадким выражением на своем зеленом лице.
— Если он настаивает, я приму его жертву, — сказала Лото, — но я оставлю за собой выбрать жертву и она многозначительно посмотрела на Ро-тона, так что тот стал темно-зеленым, а затем почти моментально стал отвратительно зеленовато-белым. — Это, вероятно, будет один из тех, кто не подчиняется мне.
Ро-тон исчез из виду, закрыв за собой дверь, пока Лото постукивала своей сандалией по полу.
— Он так раздражает меня, — сказала она. — Кто бы мне не понравился, он тут же бежит к Думе и вынуждает его назначить этого человека в качестве жертвы. Я скоро потеряю терпение и сама выберу Ро-тона. Для него это будет большой честью, но не думаю, чтобы ему это понравилось.
— Правда ли, — спросил я, — что ты пьешь кровь своих жертв?
В ее глазах блеснула злость.
— Ты слишком самонадеян! — воскликнула она. — Ты воспользовался моей добротой, чтобы поболтать об одной из священных тайн храма.
Я встал.
— Прости, — сказал я. — Я, кажется, должен идти.
— Сядь! — огрызнулась она. — Мне здесь решать, когда тебе идти. Ты не знаешь как себя вести?
— Никогда раньше меня не развлекала богиня, — оправдывался я, — поэтому я неловок.
— Тебя не развлекает богиня, — сказала она. — Это ты ее развлекаешь. Богини никого не развлекают, в особенности рабов.
— Надеюсь, что я тебя развлекаю тебя, Высочайшая, — сказал я.
— Да. Теперь расскажи мне еще о Соединенных Штатах Америки. В них много городов?
— Тысячи.
— Есть такие же большие как Брокол?
— Большинство из них больше. А один из них имеет семь миллионов жителей.
— Как называется этот город? — спросила она.
— Нью-Йорк.
— Нью-Йорк, — повторила она. — Нью Йорк. Мне кажется, что я уже слышала это имя раньше.
Наш разговор снова прервался от скежетанья в дверь. Это был жрец, который объявил, что сам король прибыл в храм, чтобы засвидетельствовать свое почтение Лото-эль-хо-Ганья. Лото вспыхнула от злости, но сказала:
— Мы примем его. Вызовите жрецов в священную комнату.
Когда жрец ушел, она повернулась ко мне.
— Я не могу оставить тебя здесь одного, — сказала она, — поэтому тебе придется пойти со мной.
Мы вышли в тронную комнату. Это и была священная комната. Лото сказала мне стоять сбоку, а сама заняла место на троне. Входили жрецы. Вошел Ро-тон. С перьями на голове и зелеными лицами, они начали свое варварское представление в этой комнате, украшенной черепами.
Вскоре я услышал звуки барабанов, сначала на расстоянии. Затем ближе и вскоре в сопровождении барабанщиков и сотни офицеров вошел Дума. Они остановились у трона и поклонились семь раз. Затем Дума взошел по ступенькам и сел на маленькую самейку рядом с Лото-эль-хо-Ганья. Все остатальные остались стоять в комнате. Было так тихо, что можно было услышать как пролетит муха.
Они совершили какой-то тупой ритуал, во время которого Дума то и дело вскакивал и отвешивал семь поклонов. Когда с этим было покончено они начали свой разговор. Я слышал каждое слово.
— Ро-тон сказал мне, что ты отказалась от моей жертвы, — сказал Дума. — Такого еще не случалось раньше.
— Я не отказалась от нее, — ответила Лото. — Я просто сказала, что сама выберу себе жертву.
— Это то же самое, что отвергнуть ее, — сказал Дума. — Я хочу сам выбрать жертву.
— Ты можешь, — сказала Лото, — Но я имею право отвергнуть любую жертву, которая окажется неприемлемой. Ты кажется забыл, что я Лото-эль-хо-Ганья Кум о Рай.
— А ты, кажется, забыла, что я король Брокола, — огрызнулся Дума.
— Для богини король — это всего лишь смертный, — холодно сказала Лото. — А теперь, если у тебя нету других дел ко мне, можешь быть свободным.
Я видел, что Дума негодовал. Он стал темно-зеленым и откровенно посмотрел на Лото.
— Король имеет воинов, — сказал он со злостью. — Он может силой добиться своего.
— Ты угрожаешь мне?, — спросила Лото.
— Я требую, чтобы мне было разрешено самому выбирать жертву. Дума почти что кричал.
— Я сказала, что ты можешь назвать свой выбор, — сказала Лото.
— Очень хорошо, — сказал Дума. — Это раб Карсон, с которым ты оставалась часами наедине, попирая традиции храма.
— Я отклоняю твою жертву, — сказала Лото.
Дума вскочил на ноги.
— Отведите этого раба в его клетку.
Джонда по-прежнему находился в соседней клетке и когда я рассказал ему о том, что произошло, он сказал, что мне не долго осталось жить на свете.
— Будешь знать как путаться с богинями и королями, — укорял он.
— Они все-равно собирались убить меня, — напомнил я ему. — По-крайней мере теперь никто не выпьет мою кровь.
— Может быть Дума и выпьет, — засомневался он. — Ты говоришь он теперь бог. Если даже так, он для начала может предпочесть тебя.
— Интересно, выдержит ли народ надругательство над Лото-эль-хо-Ганья, — спросил я.
— Если у короля достаточно воинов, его народ выдержит что угодно, — ответил Джонда.
— Лото-эль-хо-Ганья казалась мне всемогущей, — сказал я. — Главный жрец и король оказывал ей уважение и поддерживали ее до тех пор пока Дума не разозлился.
— Смотри!, — воскликнул Джонда, указывая пальцем. — Кого это они ведут? Я никогда еще не видел женщины-человека.
Я посмотрел и был поражен.
— Это Лото-эль-хо-Ганья, — сказал я.
— Значит, Дума теперь бог!, — сказал Джонда.
Два воина сопровождали Лото-эль-хо-Ганья. Они не были грубы с нею. Возможно они понимали, что она все же богиня, что бы не провозглашал Дума, и не хотели ее оскорблять.
Они шли к нашим клеткам и вскоре остановились перед моей, открыли дверь и втолкнули Лото ко мне.
28
Я многое испытал за свою жизнь, полную приключений, но провести ночь в клетке с богиней еще не приходилось. Лото, казалось, была ошеломлена. Представляю, каким ужасным было ее падение с Олимпа.
— В чем дело?, — спросил я.
— Это конец, — сказала она. — Слава богу, это конец. Я чувствую это.
Она сказала на амторском языке все, кроме одного слова: Бог. Его она сказала по-английски! В амторском языке нет слова Бог. Высочайшая Сверхженщина Огня — это единственное божество, о котором я слышал на Амторе. Откуда она узнала это английское слово? Я спросил ее, но она посмотрела на меня еще с большим изумлением и сказала, что не знает.
— Почему это конец, Лото?, — спросил я.
— Он приговорил меня к смерти, — сказала она и засмеялась. — Я, бессмертная, приговорена к смертной казни. Но он приговорил и тебя, и другого пленника — а вы можете умереть. Жаль, что я не могу спасти вас.
— Ты пыталась, Лото, — напомнил я ей. — Почему ты это сделала. Это стоило тебе жизни.
— Ты мне понравился, — сказала она. — Меня влечет к тебе неведомая сила.
Мы, трое осужденных на смерть, говорили всю ночь. Они рассказали мне странные, почти невероятные вещи об этих зеленых жителях Брокола. Они рассказали мне, что их кровь была не красной, а белой как сок некоторых растений и что они не едят мяса, хотя и пьют теплую кровь убитых животных.
Я спросил о крошечных броколах, которые висят на деревьях, и мне рассказали, что здешние женщины кладут маленькие, размером с грецкий орех яйца, которые затем закапывают в землю. Из них вырастают деревья, а с годами появляются плоды, которые я видел. После созревания они падают с деревьев, оставаясь дикими, необузданными созданиями, которых затем ловят и воспитывают.
Каждая семья имеет свой сад, такой же как я видел в королевском дворце. Гайпалы, которых я уже видел в Мипосе, охотились за маленькими созревающими брокольчиками, а за ними, в свою очередь, охотились воины, охраняющие королевский сад. Это была раса людей, имеющих не только семейное древо, но и семейный сад.
Когда женщина садит яйцо, она втыкает в землю колышек, чтобы наметить это место. Точно так, как наши огородники отмечают после посадки, где посажены помидоры, а где свекла.
Из-за гайпалов и насекомых-вредителей детская смертность среди броколов достигает угрожающего уровня. Дозревает всего один ребенок из тысячи. Однако, так как у Броколов полигамия, а женщины и почва исключительно плодородны, этой расе не угрожает вымирание. Надо заметить, что собак в сады не допускают.
Воспользовавшись паузой в разговоре, Лото неожиданно воскликнула: — Я не пила человеческой крови. Пока я была Лото-эль-хо-Ганья, я не могла говорить об этом, но теперь, когда я свергнута, я могу все рассказать.
— Так или иначе я не мог поверить в это, — сказал я ей, — но мне приятно услышать это от тебя.
— Нет, — сказала она, — это Ро-тон, Дума и несколько других приближенных к ним жрецов пили кровь жертв. Именно жажда крови вынуждала их приносить в жертву рабов, даже если они были ценными работниками. Большей частью жертвами были броколы, попавшие в немилость Ро-тона и Думы, но они не пили их крови. Я даже не убивала жертв, это делал Ро-тон. Я только сидела на троне и повторяла молитвы, а жрецы распространяли слухи обо мне для того, чтобы воздействовать на людей. Простые люди должны боятся свою богиню, чтобы быть законопослушными.
— Вы с Карсоном говорите о странных созданиях, о которых я никогда не слышал, — сказал безбожник Джонда.
— Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще, — сказала Лото. — Я бы хотела узнать боьше о Соединенных Штатах Америки, о НьюЙорке, Нью-Йорке, Нью-Йорке. Она говорила это имя медленно, протяжно, а ее глаза были мечтательны и сосредоточенны. Вдруг она вскрикнула. Бетти! Бетти! Бетти! Я слышу тебя! Она была ужасно взволнована. Звони — звони — звони Бетти! Я почти что слышу тебя! Боже! Я почти что слышу тебя! Бруклин! Я слышу тебя! Бруклин! Затем она упала в обморок.
Я пытался оживить ее, но она не реагировала. Поэтому я оставил ее в покое. Я знал, что она в конце концов придет в сознание.
То, что она сказала озадачило меня. Что она могла знать о Бруклине? Я упоминал о Нью-Йорке, но никогда не говорил о Бруклине. И все же я не мог ошибиться: она явно сказала Бруклин. Что она имела в виду, когда говорила звонок и кто такая Бетти? Когда она придет в себя, я попытаюсь добиться объяснений. Могло ли быть, чтобы другой американец попал на Венеру и поговорил с ней? Если я достиг Утренней Звезды, то это мог сделать и другой. Возможно он был здесь пленником, а может быть и жертвой, с которой она беседовала перед смертью. Я должен это выяснить! Но какая мне была от этого польза, кроме удовлетворения моего любопытства — этого я не знал. Разве не собирались меня завтра казнить?
Думая об этом, я погрузился в сон. Когда я проснулся, уже было утро. Я был один. Лото не было в клетке и дверь была заперта!
— В чем дело?, — спросил я.
— Это конец, — сказала она. — Слава богу, это конец. Я чувствую это.
Она сказала на амторском языке все, кроме одного слова: Бог. Его она сказала по-английски! В амторском языке нет слова Бог. Высочайшая Сверхженщина Огня — это единственное божество, о котором я слышал на Амторе. Откуда она узнала это английское слово? Я спросил ее, но она посмотрела на меня еще с большим изумлением и сказала, что не знает.
— Почему это конец, Лото?, — спросил я.
— Он приговорил меня к смерти, — сказала она и засмеялась. — Я, бессмертная, приговорена к смертной казни. Но он приговорил и тебя, и другого пленника — а вы можете умереть. Жаль, что я не могу спасти вас.
— Ты пыталась, Лото, — напомнил я ей. — Почему ты это сделала. Это стоило тебе жизни.
— Ты мне понравился, — сказала она. — Меня влечет к тебе неведомая сила.
Мы, трое осужденных на смерть, говорили всю ночь. Они рассказали мне странные, почти невероятные вещи об этих зеленых жителях Брокола. Они рассказали мне, что их кровь была не красной, а белой как сок некоторых растений и что они не едят мяса, хотя и пьют теплую кровь убитых животных.
Я спросил о крошечных броколах, которые висят на деревьях, и мне рассказали, что здешние женщины кладут маленькие, размером с грецкий орех яйца, которые затем закапывают в землю. Из них вырастают деревья, а с годами появляются плоды, которые я видел. После созревания они падают с деревьев, оставаясь дикими, необузданными созданиями, которых затем ловят и воспитывают.
Каждая семья имеет свой сад, такой же как я видел в королевском дворце. Гайпалы, которых я уже видел в Мипосе, охотились за маленькими созревающими брокольчиками, а за ними, в свою очередь, охотились воины, охраняющие королевский сад. Это была раса людей, имеющих не только семейное древо, но и семейный сад.
Когда женщина садит яйцо, она втыкает в землю колышек, чтобы наметить это место. Точно так, как наши огородники отмечают после посадки, где посажены помидоры, а где свекла.
Из-за гайпалов и насекомых-вредителей детская смертность среди броколов достигает угрожающего уровня. Дозревает всего один ребенок из тысячи. Однако, так как у Броколов полигамия, а женщины и почва исключительно плодородны, этой расе не угрожает вымирание. Надо заметить, что собак в сады не допускают.
Воспользовавшись паузой в разговоре, Лото неожиданно воскликнула: — Я не пила человеческой крови. Пока я была Лото-эль-хо-Ганья, я не могла говорить об этом, но теперь, когда я свергнута, я могу все рассказать.
— Так или иначе я не мог поверить в это, — сказал я ей, — но мне приятно услышать это от тебя.
— Нет, — сказала она, — это Ро-тон, Дума и несколько других приближенных к ним жрецов пили кровь жертв. Именно жажда крови вынуждала их приносить в жертву рабов, даже если они были ценными работниками. Большей частью жертвами были броколы, попавшие в немилость Ро-тона и Думы, но они не пили их крови. Я даже не убивала жертв, это делал Ро-тон. Я только сидела на троне и повторяла молитвы, а жрецы распространяли слухи обо мне для того, чтобы воздействовать на людей. Простые люди должны боятся свою богиню, чтобы быть законопослушными.
— Вы с Карсоном говорите о странных созданиях, о которых я никогда не слышал, — сказал безбожник Джонда.
— Тогда давай поговорим о чем-нибудь еще, — сказала Лото. — Я бы хотела узнать боьше о Соединенных Штатах Америки, о НьюЙорке, Нью-Йорке, Нью-Йорке. Она говорила это имя медленно, протяжно, а ее глаза были мечтательны и сосредоточенны. Вдруг она вскрикнула. Бетти! Бетти! Бетти! Я слышу тебя! Она была ужасно взволнована. Звони — звони — звони Бетти! Я почти что слышу тебя! Боже! Я почти что слышу тебя! Бруклин! Я слышу тебя! Бруклин! Затем она упала в обморок.
Я пытался оживить ее, но она не реагировала. Поэтому я оставил ее в покое. Я знал, что она в конце концов придет в сознание.
То, что она сказала озадачило меня. Что она могла знать о Бруклине? Я упоминал о Нью-Йорке, но никогда не говорил о Бруклине. И все же я не мог ошибиться: она явно сказала Бруклин. Что она имела в виду, когда говорила звонок и кто такая Бетти? Когда она придет в себя, я попытаюсь добиться объяснений. Могло ли быть, чтобы другой американец попал на Венеру и поговорил с ней? Если я достиг Утренней Звезды, то это мог сделать и другой. Возможно он был здесь пленником, а может быть и жертвой, с которой она беседовала перед смертью. Я должен это выяснить! Но какая мне была от этого польза, кроме удовлетворения моего любопытства — этого я не знал. Разве не собирались меня завтра казнить?
Думая об этом, я погрузился в сон. Когда я проснулся, уже было утро. Я был один. Лото не было в клетке и дверь была заперта!
29
Я разбудил Джонду, но он не мог ничего сказать мне. Он был так же озадачен как и я. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу Лото и унесу эту тайну с собой могилу.
К полудню мимо наших клеток стали проходить броколы. Они направлялись к «арене для боя быков», которую мы с Джондой убирали. Многие из них останавливались и смотрели на нас и обсуждали в самой неприятной манере нашу внешность и поступки.
Вскоре за нами пришли — дведюжины воинов. Я хотел пустить в ход свой пистолет, но решил подождать, пока мы попадем на арену, чтобы вызвать большее опустошение.
Воины были удивлены, но ничуть не взволнованы отсутствием Лото. Они видели, что замок клетки не был поврежден. Когда они спросили меня как ей удалось бежать, я мог только сказать Не знаю. Они повели нас на стадион, заполненный броколами. Было очень тихо, совсем не так как на бычьих боях или американских бейсбольных матчах при скоплении народа. Почти никто не разговаривал, не кричал и не сочувствовал. А когда вошла семья Думы со свитой воцарилась могильная тишина.
Джонда и я стояли в центре арены со стражниками, один из которых подошел к Думе и заговорил с ним. Вскоре он вернулся и сказал Думе, что он хочет, чтобы я подошел к нему. Половина стражников проводила меня.
— Куда исчезла женщина?, — спросил Дума, раздосадованный тем, что я не поклонился ему ни одного раза.
— Глупо спрашивать меня об этом, — ответил я ему.
Дума позеленел как липа.
— Ты должен понимать, — продолжал я, — что если бы я знал, то не сказал бы. Я не знаю, но если бы я и сказал, ты все равно не поверил бы. Нет, я не знаю, могу только догадываться.
— О чем ты догадываешься?, — спросил он.
— Я догадываюсь, что богиню нельзя удержать взаперти, — сказал я, — и еще я догадываюсь, что она ушла, чтобы наказать тебя и Ро-тона за то, что вы с ней так поступили. Это было глупо с твоей стороны так обойтись с Высочайшей Сверхженщиной Огня.
— Все случилось по вине Ро-тона, — сказал Дума.
Ро-тон был рядом и ему было не по себе. Но когда Дума снова сказал:
— Во всем виноват Ро-тон, — он не смог сдержаться.
— Это ты хотел стать Высочайшим Сверхмужчиной Огня, — выпалил он. — Это была твоя идея, а не моя. Если она вернется, она узнает кто виноват.
— Богини всегда знают правду, — сказал я, — их не обманешь.
— Уведите его!, — оборвал меня Дума. — Он мне не нравится.
— Мне кажется я слышу как она возвращается, — сказал я, глядя в небо.
К полудню мимо наших клеток стали проходить броколы. Они направлялись к «арене для боя быков», которую мы с Джондой убирали. Многие из них останавливались и смотрели на нас и обсуждали в самой неприятной манере нашу внешность и поступки.
Вскоре за нами пришли — дведюжины воинов. Я хотел пустить в ход свой пистолет, но решил подождать, пока мы попадем на арену, чтобы вызвать большее опустошение.
Воины были удивлены, но ничуть не взволнованы отсутствием Лото. Они видели, что замок клетки не был поврежден. Когда они спросили меня как ей удалось бежать, я мог только сказать Не знаю. Они повели нас на стадион, заполненный броколами. Было очень тихо, совсем не так как на бычьих боях или американских бейсбольных матчах при скоплении народа. Почти никто не разговаривал, не кричал и не сочувствовал. А когда вошла семья Думы со свитой воцарилась могильная тишина.
Джонда и я стояли в центре арены со стражниками, один из которых подошел к Думе и заговорил с ним. Вскоре он вернулся и сказал Думе, что он хочет, чтобы я подошел к нему. Половина стражников проводила меня.
— Куда исчезла женщина?, — спросил Дума, раздосадованный тем, что я не поклонился ему ни одного раза.
— Глупо спрашивать меня об этом, — ответил я ему.
Дума позеленел как липа.
— Ты должен понимать, — продолжал я, — что если бы я знал, то не сказал бы. Я не знаю, но если бы я и сказал, ты все равно не поверил бы. Нет, я не знаю, могу только догадываться.
— О чем ты догадываешься?, — спросил он.
— Я догадываюсь, что богиню нельзя удержать взаперти, — сказал я, — и еще я догадываюсь, что она ушла, чтобы наказать тебя и Ро-тона за то, что вы с ней так поступили. Это было глупо с твоей стороны так обойтись с Высочайшей Сверхженщиной Огня.
— Все случилось по вине Ро-тона, — сказал Дума.
Ро-тон был рядом и ему было не по себе. Но когда Дума снова сказал:
— Во всем виноват Ро-тон, — он не смог сдержаться.
— Это ты хотел стать Высочайшим Сверхмужчиной Огня, — выпалил он. — Это была твоя идея, а не моя. Если она вернется, она узнает кто виноват.
— Богини всегда знают правду, — сказал я, — их не обманешь.
— Уведите его!, — оборвал меня Дума. — Он мне не нравится.
— Мне кажется я слышу как она возвращается, — сказал я, глядя в небо.