Страница:
Ирод испытывал глубокую неприязнь ко всем членам древнего царского рода, сохранявшим законные права на престол. Женившись на царевне, он тем не менее приказал утопить ее брата-первосвященника в бассейне дворца города Иерихона. Впоследствии он убил и свою жену, а также двух сыновей от этого брака. На протяжении всего своего правления он методично уничтожал остатки царской династии Израиля. Ирод реставрировал Иерусалимский Храм, но несмотря на этот щедрый дар большинство населения страны ненавидело его. В 4 году до н. э., перед самой смертью, он приказал сжечь двух фарисеев, последователи которых сбросили золоченого римского орла, установленного по приказу Ирода на передней стене Храма.
Единственным хроникером этого периода был еврейский историк Иосиф Флавий. Он сообщает, что после смерти Ирода «народ» потребовал сменить первосвященника, который был ставленником умершего царя. Они потребовали назначить первосвященником человека «более благочестивого и непорочного»[23]. Это первое свидетельство того, что большую часть еврейского народа волновала данная проблема, что очень важно для понимания того исторического периода. Но кто были эти люди?
Иосиф Флавий описывает три течения в иудаизме, существовавшие в то время: фарисеев, саддукеев и ессеев. Саддукеи поддерживали богослужения в Храме, и из их рядов выходили священники, совершавшие ежедневные жертвоприношения. Фарисеи больше интересовались иудейскими традициями и сведением воедино законов, установленных древними пророками, не участвуя в храмовых жертвоприношениях. Об ессеях, живших обособленными общинами, в произведении Флавия содержатся противоречивые сведения. Историк описывает их то сторонниками, то врагами Ирода, то мирными, то воинственными, то соблюдавшими обет безбрачия, то имевшими семьи — в зависимости от того, какую часть его трудов вы откроете. Все это привело к разброду в рядах современных исследователей и усложнило проблему. Тем не менее всех ессеев отличала преданность иудейскому закону, и, как отмечал Иосиф Флавий, даже под пытками они отказывались проклинать Моисея и нарушать предписания закона[24]. Кроме того, писал Иосиф, они придерживались тех же взглядов, что и «сыны Греции»; вероятно, он имел в виду пифагорейцев или платоников, которые также считали человека вместилищем бессмертной души, которая находится внутри недолговечной телесной оболочки.
В своей более поздней работе, «Иудейские древности», Флавий добавил к этим трем группам четвертую — зелотов[25].
Те, кто требовал нового первосвященника, действовали не только из религиозных побуждений. Требование перемен стало особенно громким по завершении недельного траура по умершему Ироду. Его сын Архелай надеялся унаследовать трон отца, но последнее слово было за римским императором Августом.
Перед отъездом в Рим во время пышного поминального пира в Храме Архелай услышал шум разгневанной толпы, выкрикивавшей свои требования. Главная цель нападок — первосвященник — тоже присутствовал на пиру. Архелай был разгневан шумным выступлением, но не хотел обострять ситуацию и отправил одного из военачальников, чтобы тот успокоил толпу, собравшуюся в Храме. Многие пришли в город из близлежащих деревень в преддверии праздника Пасхи. Но прежде чем военачальник успел что-то сказать, толпа принялась забрасывать его камнями, и он поспешно ретировался.
Вероятно, Архелай запаниковал, опасаясь за свою жизнь, и события стали стремительно развиваться, приняв жестокий оборот. Архелай тут же приказал армейской когорте войти в Храм и арестовать зачинщиков, которые подстрекали толпу. Это была серьезная сила — в регулярной римской армии численность когорты составляла шестьсот солдат, а в войсках союзников — скорее всего, именно они были размещены в Иерусалиме — колебалась от пятисот до семисот человек. Было совершенно очевидно, что столкновение неминуемо, Архелай хотел нанести быстрый и решительный удар. Но его план провалился. Толпа была разъярена внезапным появлением солдат и встретила их градом камней. Как это ни удивительно, но большинство солдат были убиты, а их командир ранен, и ему едва удалось избежать смерти. Это серьезное столкновение явно свидетельствует о том, что «народ» не только требовал нового первосвященника, «более благочестивого и непорочного», но и что это была серьезная и организованная сила, готовая сражаться и умереть за свои убеждения.
Одержав победу над солдатами, люди продолжали приносить жертвы в Храме, как будто ничего не случилось. Архелай воспользовался этой возможностью и призвал на помощь армию: пехота заполнила улицы Иерусалима, а всадники контролировали окрестности города. Не подлежит сомнению, что оппозиция первосвященнику была гораздо шире, сильнее и организованнее, чем готов признать Иосиф. По какой-то причине Флавий преуменьшает масштабы бунта, который начался в Храме, а затем вылился в кровопролитные бои на улицах Иерусалима. Тем не менее историк не скрывает своего отношения к событиям. С его точки зрения это «мятеж». Использование этого нелестного термина дает ясно понять, что Иосиф был на стороне Архелая и римлян.
Сражение закончилось гибелью нескольких тысяч гражданских лиц, в том числе большинства присутствовавших в Храме. Уцелевшие обратились в бегство, ища убежище среди близлежащих холмов. Поспешно закончив траурный пир, Архелай тут же отбыл в Рим. Тем временем его брат Антипа тоже предъявил права на престол.
Пока Архелай отстаивал свои права перед римским императором, в Иудее началось новое восстание. Накануне праздника Пятидесятницы (Шавуот, пятидесятый день после пасхальной субботы) огромные толпы народа окружили римские лагеря и взяли их в осаду. Сражения начались как в Иерусалиме, так и в его окрестностях. Наиболее организованным сопротивление было в Галилее, и именно оттуда пришел первый лидер мятежников, Иуда, который напал на царские арсеналы с целью захвата оружия. Примерно в это же время был сожжен дворец Ирода в Иерихоне. Не мог ли быть этот демонстративный акт местью за того последнего законного первосвященника, утопленного в этом дворце? Вполне вероятно.
Римляне поспешно собрали три легиона, четыре конных эскадрона и многочисленные отряды союзников, чтобы нанести ответный удар. Восстание было жестоко подавлено, а около двух тысяч иудеев, в том числе все лидеры восстания, были распяты — естественно, за подстрекательство к мятежу.
Тем временем в Риме император Август решил разделить Иудею между сыновьями Ирода, каждый из которых, таким образом, лишался царского титула. Самые богатые земли, в том числе Иудею и Самарию, он отдал Архелаю, который получил титул этнарха, а оставшаяся часть была разделена на две тетрархии (от греческого термина, обозначающего четвертую часть территории, находящуюся под властью одного правителя). Тетрархии достались Филиппу и Ироду Антипе. Ирод Антипа получил Галилею и земли за рекой Иордан, а Филипп — территории к северу и востоку от Галилеи.
Здесь следует обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, хотя Иосиф утверждает, что требование «более благочестивого и непорочного» первосвященника исходило от неорганизованного и даже случайного скопления людей, которое было частью толпы, собиравшейся в Храме в преддверии праздника Пасхи, но судя по масштабу столкновений и сопротивлению, оказанному в самом Иерусалиме и за его пределами, эта группа была хорошо организована и имела разветвленную структуру. И они совсем не случайно собрались в Храме в день поминального пира. Они пришли туда намеренно, готовясь к столкновениям. Они явно ожидали столкновений с римлянами. В связи с этим возникает два вопроса. Кто были эти люди? И что еще мы можем узнать об их взглядах, помимо желания видеть на месте первосвященника «более благочестивого и непорочного» человека?
Похоже, эти события рисуют нам обстановку, в которой проходило детство Иисуса: в 4 году до н. э., когда умер Ирод, Иисусу исполнилось — с этим согласны большинство специалистов — два года. Таким образом, можно не сомневаться, что рождение и жизнь Иисуса протекали на фоне выступлений против коррумпированной и вызывавшей ненависть династии Ирода. Христос родился в иудейском городе Вифлееме, но по свидетельству Иосифа Флавия в детском возрасте был увезен в Назарет, в Галилею[26]. Спустя много лет, рассказывает Евангелие, Иисус пришел из Галилеи, чтобы принять крещение от Иоанна Крестителя. Именно в Галилее он нашел себе учеников, и по меньшей мере двое из них были зелотами. Неудивительно, что его называли Иисусом Галилеянином. По свидетельству Иосифа Флавия Галилея была рассадником мятежа, и именно из этой местности был родом Иуда Галилеянин, руководивший крупным отрядом повстанцев. Каковы же были отношения Иисуса с этими политическими агитаторами, с этой готовой к бунту толпой? Может, он должен был возглавить их? Ключи к разгадке этой тайны мы вновь находим у Иосифа Флавия.
Оппозиция официальным властям превратилась в широкое движение, значение которого Флавий всеми силами старается принизить, называя «мятежом». Однако он также сообщает, что после кровавой бойни в Иерусалиме сопротивление не прекратилось. Наоборот, со временем оно лишь усиливалось. Архелай оказался таким жестоким правителем, что через десять лет был сослан императором в Виенну — город в Галлии. Земли Архелая управлялись непосредственно из Рима как провинция Иудея. Поскольку Филипп и Ирод Антипа правили в своих тетрархиях, Иудеей управлял назначенный Римом прокуратор Колоний, столицей которой стал приморский город Кесария. Вместе с ним приехал новый наместник Сирии Квириний. Рим хотел иметь полное представление о том, чем предстоит управлять, и поэтому Квиринию поручили произвести полную перепись имущества страны. Эта перепись была, как минимум, очень непопулярной. Это было в 6 году н. э. Беда казалась неминуемой.
Возглавил восстание Иуда из Галилеи. Он обвинил в трусости всех, кто платил налоги римлянам, и потребовал от евреев, чтобы они не признавали римского императора своим повелителем, потому что повелитель у всех только один — Бог. Вопрос о налогах был главным средством для того, чтобы определить, кто за Иуду, а кто против него. В это же время, сообщает Иосиф Флавий, появились первые сикарии. Именно они стояли за всеми случаями насилия. Флавий намекает, что Иуда из Галилеи либо организовал эту группу фанатиков, либо возглавлял ее, причем, судя по комментариям историка, Флавий ненавидел сикариев. Он обвинял их в том, что их политика служит прикрытием варварства и алчности[27].
Любопытно, что рассказ об Иуде в Новом Завете совпадает с описанием Флавия:
О зелотах также упоминается в Новом Завете, в Деяниях Апостолов, где рассказывается о встрече Павла с первосвященником Иаковом в Иерусалиме после того, как туда вернулся Павел, в течение многих лет проповедовавший христианство в римских и греческих городах Тарсе, Антиохии, Афинах, Коринфе и Эфесе. Иаков и его паства обратили внимание Павла, «сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона»[30]. Далее в этом же тексте используется другое, более обидное слово. Римляне обвиняют Павла в том, что он вел за собой «четыре тысячи человек разбойников», и арестовывают его. Но если мы обратимся к оригинальному греческому тексту, то увидим, что речь шла вовсе не о разбойниках. В действительности Павла обвиняли в том, что он был предводителем четырех тысяч сикариев[31].
Несмотря на ярлык «зелоты», или «разбойники», — а, возможно, даже благодаря ему — вопрос о том, кто были эти люди, готовые скорее умереть, чем служить римлянам, пока остался без ответа. Иосиф Флавий хотел убедить нас в том, что это была небольшая группа безрассудных людей, склонных к бунту. Однако восстания, о которых он рассказывает, свидетельствуют о том, что они сражались стойко и яростно, а численность их была достаточно велика. Это явное противоречие заставляет нас думать, что Флавий не говорит нам всей правды об этом восстании. Оно было явно серьезнее, чем он готов признать. Этот факт очень важен для нашего рассказа и многое объясняет.
Почему же Иосиф так ненавидел зелотов? Ответ на этот вопрос дает карьера Иосифа Флавия: он сам начинал как зелот. Он даже был военным командиром зелотов. Более того, под его началом находилась вся Галилея — сердце освободительного движения — в самом начале восстания против Рима. Однако после поражения и потери Галилеи он решил перейти на сторону римлян и стал близким другом императора Веспасиана и его сына Тита, одного из военачальников римской армии. В конечном итоге Иосиф переселился во дворец императора, принял римское гражданство и получал пособие от государства. Однако за свое предательство он дорого заплатил — всю оставшуюся жизнь ему пришлось соблюдать осторожность, потому что его ненавидели даже те евреи, которые жили в Риме.
В своей первой книге «Иудейская война» — она была написана в 75–79 г. н. э. и предназначена для римской и романизированной аудитории — Иосиф перекладывает на зелотов вину за разрушение Храма. Несмотря на то, что Флавий имел доступ и к еврейским документам, которые пережили осаду Иерусалима и пожар в Храме, и к официальным документам империи, мы обнаружили, что не можем полностью доверять его рассказу. В его распоряжении был превосходный материал, но он перешел на сторону врага и писал свое сочинение для врага — римских аристократов. Произведение Иосифа Флавия «Иудейская война» можно сравнить с нацистской историей Польши, которая оправдывает немецкое вторжение 1939 года. И поскольку один и тот же человек для одних может быть террористом, а для других патриотом, необходимо проявлять крайнюю осторожность в использовании трудов Флавия. Следует критически относиться к его свидетельствам.
Теперь обратимся к исключительному событию, случившемуся в 1947 году. Пастух-бедуин по имени Мохаммед ад-Диб бродил у северной оконечности Мертвого моря в поисках отбившихся от стада коз. Подумав, что они могли скрываться в обнаруженной им пещере, пастух бросил туда камень, надеясь что животные испугаются и выбегут наружу. Однако вместо громкого блеяния он услышал звук бьющейся посуды. Заинтересовавшись, он прополз внутрь сквозь узкий лаз, чтобы посмотреть, что же там такое. Перед ним лежали несколько больших глиняных кувшинов — один из них теперь был разбит, — в которых обнаружилось первое собрание документов, получивших мировую известность под названием «рукописей Мертвого моря».
Пастух принес рукописи торговцу древностями в Вифлееме, который по частям стал продавать их клиентам, проявлявшим интерес к древним текстам. Однако точное число найденных рукописей до сих пор остается загадкой. Семь из них получили известность, и в конечном итоге они были проданы научным учреждениям, но есть все основания предполагать, что еще несколько манускриптов остались у торговца древностями или попали к другим антикварам или в частные коллекции. Один свиток оказался в Дамаске и какое-то время находился в руках сотрудников Центрального разведывательного управления США.
В то время главой отделения ЦРУ в Дамаске был специалист по Ближнему Востоку Майлз Копленд. Он рассказывал мне, что однажды к нему пришел «хитрый египетский торговец» и предложил древний свиток, похожий на те, которые известны нам как рукописи Мертвого моря. В то время о них, разумеется, никто ничего не знал, и Копленд сомневался, обладает ли этот ветхий документ какой-либо ценностью. Он не знал ни арамейского, ни древнееврейского языка, но вспомнил, что глава ближневосточного отдела ЦРУ Кермит Рузвельт, штаб-квартира которого находилась в Бейруте, был специалистом по древним языкам и, наверное, сможет прочесть его. Копленд поднялся на крышу своего дома в Дамаске, развернул свиток — при этом ветер сдувал обрывки пергамента на улицы внизу — и сфотографировал его. Он вспоминает, что сделал больше тридцати снимков, но пленки не хватило, чтобы скопировать весь текст, из чего можно сделать вывод, что рукопись была достаточно длинной. Затем он отправил фотографии в отделение ЦРУ в Бейруте[32]. А там они исчезли. Поиски в архивах ЦРУ, проведенные в соответствии с Законом о свободе информации, не дали результата. Копленд слышал, что в тексте упоминается о Давиде, но не знает, был ли это стандартный текст Ветхого Завета или «пешер», то есть комментарии к отдельным эпизодам священного текста, наподобие тех, что встречаются на других свитках из той же пещеры. Вне всякого сомнения, этот текст где-то существует — в темном мире нелегального оборота древностей.
Изученные рукописи Мертвого моря впервые позволили познакомиться с жизнью многочисленной общины, жившей в этих местах, — эта община ненавидела власть иноземцев, искренне заботилась о непорочности первосвященника и царя, а также строго соблюдала еврейские традиции и законы. Одно из имен, которыми они себя называли, звучит как «Осе ха-Тора» — те, кто соблюдают закон.
По всей вероятности, рукописи Мертвого моря содержат оригинальные документы зелотов — это была именно их община. Интересно, что согласно археологическим данным, Кумран — место, где были найдены многие документы и где, похоже, располагался центр зелотов, — был необитаем во времена правления Ирода Великого, дворец которого находился в нескольких милях от этого места, в Иерихоне, и был сожжен зелотами после его смерти. Заселение Кумрана началось уже после этого события[33].
Рукописи Мертвого моря были написаны теми, кто ими пользовался, и — что необычно для религиозных документов — их не коснулась рука живших в последующие эпохи редакторов и ревизионистов. Поэтому их содержание достойно доверия. А они рассказывают нам очень интересные вещи. Так, например, они свидетельствуют о глубокой, почти патологической ненависти к чужеземному господству; эта ненависть питала жажду мщения за долгие годы жестокостей, эксплуатации евреев и унижения их религии врагом, которого они называли «кит-тим» — возможно, это общий термин, но в первом веке нашей эры он явно обозначал римлян. В рукописях Мертвого моря мы читаем:
Не подлежит сомнению, что еврейское — по меньшей мере — население Иудеи ожидало появления мессии из рода Давида. Ужасы и жестокости правления Ирода и сменивших его римских прокураторов подталкивали к мысли, что время пришло. Момент для появления мессии был самый подходящий, и поэтому мы не удивились, обнаружив, что повстанческое движение зелотов под руководством Иуды Галилеянина и фарисея Цаддока было по сути своей мессианским[40].
Но кого они считали мессией?
Рукописи Мертвого моря знакомят нас с обстановкой тех лет, которая помогает понять роль Иисуса и возможных политических махинаций, связанных с его рождением, женитьбой и активной ролью в стремлении зелотов к победе. По свидетельству Евангелий Иисус по отцу принадлежал к роду Давида, а по матери к роду Аарона, первого священника[41]. Внезапно мы поняли, насколько важным для зелотов был тот факт, что Иисус является потомков обоих родов. Он был «двойным» мессией, потомком обоих родов, царского и первосвященников, то есть «мессией Аарона и Израиля», о котором упоминается в рукописях Мертвого моря. По всей видимости, многие современники воспринимали Иисуса именно так. Подтверждением тому может служить якобы издевательская надпись, которую Пилат приказал сделать на кресте: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский»[42].
Зелоты рассчитывали, что в качестве первосвященника и царя — как мессия сынов Израиля (на древнееврейском языке «бани машиах») — Иисус поведет их к победе. От него ждали, что каждый его шаг будет направлен против римлян и что он будет строго соблюдать чистоту ритуалов, чему зелоты придавали огромное значение. Как лидеру зелотов в политике и религии ему была отведена определенная роль, причем случилось так, что существовал общепризнанный способ сыграть эту роль: ветхозаветный пророк Захария предсказывал, что царь въедет в Иерусалим на осле[43]. Иисус считал себя обязанным исполнить и это, и другие пророчества, чтобы привлечь к себе внимание народа: и действительно, об исполнении пророческих слов Захарии рассказывается в Евангелии от Матфея[44]. Таким образом, Иисус появился в Иерусалиме верхом на осле. Это не укрылось от внимания толпы, которая приветствовала его. «Осанна Сыну Давидову!» — кричали люди, в знак признания устилая его путь своими одеждами и ветвями деревьев.
Иисус сознательно выбрал свой путь. И жители Иерусалима признали его царем из рода Давида. Гибель была неизбежна. Или, по крайней мере, так казалось.
Эти намеренные действия в соответствии с пророчествами Ветхого Завета, а также их последствия анализируются доктором Хью Шонфилдом в книге «The Passover Plot», впервые увидевшей свет в 1965 году; книга выдержала множество переизданий и разошлась тиражом более шести миллионов экземпляров на одиннадцати языках[45]. По всем меркам это был настоящий бестселлер, и тем не менее сегодня о нем почти забыли. В современных работах на эту тему книга Шонфилда даже не упоминается.
Поднятые им вопросы неоднозначны, но чрезвычайно важны. Приверженцы ортодоксальной версии постоянно замалчивают эти альтернативные теории, чтобы они не потрясали основы веры, чтобы они не заставляли нас по-новому взглянуть на Евангелия, на фигуру Иисуса и на историю той эпохи. Уроки, подобные тем, которые нам преподал Шоифилд, должны повторяться в каждом поколении, пока в конечном итоге они не подтвердятся доказательствами, достаточно достоверными, чтобы у официальной доктрины не осталось иного выхода, кроме как рухнуть, заставляя нас совсем по-другому взглянуть на нашу историю.
Многочисленные факты в жизни Иисуса — восстание зелотов, рождение в семье потомков Давида и Аарона, зелоты в ближайшем окружении, сознательное появление в Иерусалиме в образе царя — должны были обеспечить ему место в анналах истории как лидеру еврейского народа. Но этого не произошло. Что же случилось?
Глава 4. СЫН ЗВЕЗДЫ
Единственным хроникером этого периода был еврейский историк Иосиф Флавий. Он сообщает, что после смерти Ирода «народ» потребовал сменить первосвященника, который был ставленником умершего царя. Они потребовали назначить первосвященником человека «более благочестивого и непорочного»[23]. Это первое свидетельство того, что большую часть еврейского народа волновала данная проблема, что очень важно для понимания того исторического периода. Но кто были эти люди?
Иосиф Флавий описывает три течения в иудаизме, существовавшие в то время: фарисеев, саддукеев и ессеев. Саддукеи поддерживали богослужения в Храме, и из их рядов выходили священники, совершавшие ежедневные жертвоприношения. Фарисеи больше интересовались иудейскими традициями и сведением воедино законов, установленных древними пророками, не участвуя в храмовых жертвоприношениях. Об ессеях, живших обособленными общинами, в произведении Флавия содержатся противоречивые сведения. Историк описывает их то сторонниками, то врагами Ирода, то мирными, то воинственными, то соблюдавшими обет безбрачия, то имевшими семьи — в зависимости от того, какую часть его трудов вы откроете. Все это привело к разброду в рядах современных исследователей и усложнило проблему. Тем не менее всех ессеев отличала преданность иудейскому закону, и, как отмечал Иосиф Флавий, даже под пытками они отказывались проклинать Моисея и нарушать предписания закона[24]. Кроме того, писал Иосиф, они придерживались тех же взглядов, что и «сыны Греции»; вероятно, он имел в виду пифагорейцев или платоников, которые также считали человека вместилищем бессмертной души, которая находится внутри недолговечной телесной оболочки.
В своей более поздней работе, «Иудейские древности», Флавий добавил к этим трем группам четвертую — зелотов[25].
Те, кто требовал нового первосвященника, действовали не только из религиозных побуждений. Требование перемен стало особенно громким по завершении недельного траура по умершему Ироду. Его сын Архелай надеялся унаследовать трон отца, но последнее слово было за римским императором Августом.
Перед отъездом в Рим во время пышного поминального пира в Храме Архелай услышал шум разгневанной толпы, выкрикивавшей свои требования. Главная цель нападок — первосвященник — тоже присутствовал на пиру. Архелай был разгневан шумным выступлением, но не хотел обострять ситуацию и отправил одного из военачальников, чтобы тот успокоил толпу, собравшуюся в Храме. Многие пришли в город из близлежащих деревень в преддверии праздника Пасхи. Но прежде чем военачальник успел что-то сказать, толпа принялась забрасывать его камнями, и он поспешно ретировался.
Вероятно, Архелай запаниковал, опасаясь за свою жизнь, и события стали стремительно развиваться, приняв жестокий оборот. Архелай тут же приказал армейской когорте войти в Храм и арестовать зачинщиков, которые подстрекали толпу. Это была серьезная сила — в регулярной римской армии численность когорты составляла шестьсот солдат, а в войсках союзников — скорее всего, именно они были размещены в Иерусалиме — колебалась от пятисот до семисот человек. Было совершенно очевидно, что столкновение неминуемо, Архелай хотел нанести быстрый и решительный удар. Но его план провалился. Толпа была разъярена внезапным появлением солдат и встретила их градом камней. Как это ни удивительно, но большинство солдат были убиты, а их командир ранен, и ему едва удалось избежать смерти. Это серьезное столкновение явно свидетельствует о том, что «народ» не только требовал нового первосвященника, «более благочестивого и непорочного», но и что это была серьезная и организованная сила, готовая сражаться и умереть за свои убеждения.
Одержав победу над солдатами, люди продолжали приносить жертвы в Храме, как будто ничего не случилось. Архелай воспользовался этой возможностью и призвал на помощь армию: пехота заполнила улицы Иерусалима, а всадники контролировали окрестности города. Не подлежит сомнению, что оппозиция первосвященнику была гораздо шире, сильнее и организованнее, чем готов признать Иосиф. По какой-то причине Флавий преуменьшает масштабы бунта, который начался в Храме, а затем вылился в кровопролитные бои на улицах Иерусалима. Тем не менее историк не скрывает своего отношения к событиям. С его точки зрения это «мятеж». Использование этого нелестного термина дает ясно понять, что Иосиф был на стороне Архелая и римлян.
Сражение закончилось гибелью нескольких тысяч гражданских лиц, в том числе большинства присутствовавших в Храме. Уцелевшие обратились в бегство, ища убежище среди близлежащих холмов. Поспешно закончив траурный пир, Архелай тут же отбыл в Рим. Тем временем его брат Антипа тоже предъявил права на престол.
Пока Архелай отстаивал свои права перед римским императором, в Иудее началось новое восстание. Накануне праздника Пятидесятницы (Шавуот, пятидесятый день после пасхальной субботы) огромные толпы народа окружили римские лагеря и взяли их в осаду. Сражения начались как в Иерусалиме, так и в его окрестностях. Наиболее организованным сопротивление было в Галилее, и именно оттуда пришел первый лидер мятежников, Иуда, который напал на царские арсеналы с целью захвата оружия. Примерно в это же время был сожжен дворец Ирода в Иерихоне. Не мог ли быть этот демонстративный акт местью за того последнего законного первосвященника, утопленного в этом дворце? Вполне вероятно.
Римляне поспешно собрали три легиона, четыре конных эскадрона и многочисленные отряды союзников, чтобы нанести ответный удар. Восстание было жестоко подавлено, а около двух тысяч иудеев, в том числе все лидеры восстания, были распяты — естественно, за подстрекательство к мятежу.
Тем временем в Риме император Август решил разделить Иудею между сыновьями Ирода, каждый из которых, таким образом, лишался царского титула. Самые богатые земли, в том числе Иудею и Самарию, он отдал Архелаю, который получил титул этнарха, а оставшаяся часть была разделена на две тетрархии (от греческого термина, обозначающего четвертую часть территории, находящуюся под властью одного правителя). Тетрархии достались Филиппу и Ироду Антипе. Ирод Антипа получил Галилею и земли за рекой Иордан, а Филипп — территории к северу и востоку от Галилеи.
Здесь следует обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, хотя Иосиф утверждает, что требование «более благочестивого и непорочного» первосвященника исходило от неорганизованного и даже случайного скопления людей, которое было частью толпы, собиравшейся в Храме в преддверии праздника Пасхи, но судя по масштабу столкновений и сопротивлению, оказанному в самом Иерусалиме и за его пределами, эта группа была хорошо организована и имела разветвленную структуру. И они совсем не случайно собрались в Храме в день поминального пира. Они пришли туда намеренно, готовясь к столкновениям. Они явно ожидали столкновений с римлянами. В связи с этим возникает два вопроса. Кто были эти люди? И что еще мы можем узнать об их взглядах, помимо желания видеть на месте первосвященника «более благочестивого и непорочного» человека?
Похоже, эти события рисуют нам обстановку, в которой проходило детство Иисуса: в 4 году до н. э., когда умер Ирод, Иисусу исполнилось — с этим согласны большинство специалистов — два года. Таким образом, можно не сомневаться, что рождение и жизнь Иисуса протекали на фоне выступлений против коррумпированной и вызывавшей ненависть династии Ирода. Христос родился в иудейском городе Вифлееме, но по свидетельству Иосифа Флавия в детском возрасте был увезен в Назарет, в Галилею[26]. Спустя много лет, рассказывает Евангелие, Иисус пришел из Галилеи, чтобы принять крещение от Иоанна Крестителя. Именно в Галилее он нашел себе учеников, и по меньшей мере двое из них были зелотами. Неудивительно, что его называли Иисусом Галилеянином. По свидетельству Иосифа Флавия Галилея была рассадником мятежа, и именно из этой местности был родом Иуда Галилеянин, руководивший крупным отрядом повстанцев. Каковы же были отношения Иисуса с этими политическими агитаторами, с этой готовой к бунту толпой? Может, он должен был возглавить их? Ключи к разгадке этой тайны мы вновь находим у Иосифа Флавия.
Оппозиция официальным властям превратилась в широкое движение, значение которого Флавий всеми силами старается принизить, называя «мятежом». Однако он также сообщает, что после кровавой бойни в Иерусалиме сопротивление не прекратилось. Наоборот, со временем оно лишь усиливалось. Архелай оказался таким жестоким правителем, что через десять лет был сослан императором в Виенну — город в Галлии. Земли Архелая управлялись непосредственно из Рима как провинция Иудея. Поскольку Филипп и Ирод Антипа правили в своих тетрархиях, Иудеей управлял назначенный Римом прокуратор Колоний, столицей которой стал приморский город Кесария. Вместе с ним приехал новый наместник Сирии Квириний. Рим хотел иметь полное представление о том, чем предстоит управлять, и поэтому Квиринию поручили произвести полную перепись имущества страны. Эта перепись была, как минимум, очень непопулярной. Это было в 6 году н. э. Беда казалась неминуемой.
Возглавил восстание Иуда из Галилеи. Он обвинил в трусости всех, кто платил налоги римлянам, и потребовал от евреев, чтобы они не признавали римского императора своим повелителем, потому что повелитель у всех только один — Бог. Вопрос о налогах был главным средством для того, чтобы определить, кто за Иуду, а кто против него. В это же время, сообщает Иосиф Флавий, появились первые сикарии. Именно они стояли за всеми случаями насилия. Флавий намекает, что Иуда из Галилеи либо организовал эту группу фанатиков, либо возглавлял ее, причем, судя по комментариям историка, Флавий ненавидел сикариев. Он обвинял их в том, что их политика служит прикрытием варварства и алчности[27].
Любопытно, что рассказ об Иуде в Новом Завете совпадает с описанием Флавия:
«…во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб»[28].Далее Иосиф объясняет, что Иуда вместе с другим мятежником, фарисеем Цаддоком, создал четвертую — помимо саддукеев, фарисеев и ессеев — партию в иудаизме. Их называли зелотами, или ревнителями, поскольку они «ревностно преследовали добрые цели»[29]. Понятие «зелоты» встречается только у Иосифа Флавия; о них не упоминает ни один римский автор, и даже Иосиф редко использует это название, предпочитая именовать их «лестаи» (разбойники) или «сикарии» (люди с кинжалами).
О зелотах также упоминается в Новом Завете, в Деяниях Апостолов, где рассказывается о встрече Павла с первосвященником Иаковом в Иерусалиме после того, как туда вернулся Павел, в течение многих лет проповедовавший христианство в римских и греческих городах Тарсе, Антиохии, Афинах, Коринфе и Эфесе. Иаков и его паства обратили внимание Павла, «сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона»[30]. Далее в этом же тексте используется другое, более обидное слово. Римляне обвиняют Павла в том, что он вел за собой «четыре тысячи человек разбойников», и арестовывают его. Но если мы обратимся к оригинальному греческому тексту, то увидим, что речь шла вовсе не о разбойниках. В действительности Павла обвиняли в том, что он был предводителем четырех тысяч сикариев[31].
Несмотря на ярлык «зелоты», или «разбойники», — а, возможно, даже благодаря ему — вопрос о том, кто были эти люди, готовые скорее умереть, чем служить римлянам, пока остался без ответа. Иосиф Флавий хотел убедить нас в том, что это была небольшая группа безрассудных людей, склонных к бунту. Однако восстания, о которых он рассказывает, свидетельствуют о том, что они сражались стойко и яростно, а численность их была достаточно велика. Это явное противоречие заставляет нас думать, что Флавий не говорит нам всей правды об этом восстании. Оно было явно серьезнее, чем он готов признать. Этот факт очень важен для нашего рассказа и многое объясняет.
Почему же Иосиф так ненавидел зелотов? Ответ на этот вопрос дает карьера Иосифа Флавия: он сам начинал как зелот. Он даже был военным командиром зелотов. Более того, под его началом находилась вся Галилея — сердце освободительного движения — в самом начале восстания против Рима. Однако после поражения и потери Галилеи он решил перейти на сторону римлян и стал близким другом императора Веспасиана и его сына Тита, одного из военачальников римской армии. В конечном итоге Иосиф переселился во дворец императора, принял римское гражданство и получал пособие от государства. Однако за свое предательство он дорого заплатил — всю оставшуюся жизнь ему пришлось соблюдать осторожность, потому что его ненавидели даже те евреи, которые жили в Риме.
В своей первой книге «Иудейская война» — она была написана в 75–79 г. н. э. и предназначена для римской и романизированной аудитории — Иосиф перекладывает на зелотов вину за разрушение Храма. Несмотря на то, что Флавий имел доступ и к еврейским документам, которые пережили осаду Иерусалима и пожар в Храме, и к официальным документам империи, мы обнаружили, что не можем полностью доверять его рассказу. В его распоряжении был превосходный материал, но он перешел на сторону врага и писал свое сочинение для врага — римских аристократов. Произведение Иосифа Флавия «Иудейская война» можно сравнить с нацистской историей Польши, которая оправдывает немецкое вторжение 1939 года. И поскольку один и тот же человек для одних может быть террористом, а для других патриотом, необходимо проявлять крайнюю осторожность в использовании трудов Флавия. Следует критически относиться к его свидетельствам.
Теперь обратимся к исключительному событию, случившемуся в 1947 году. Пастух-бедуин по имени Мохаммед ад-Диб бродил у северной оконечности Мертвого моря в поисках отбившихся от стада коз. Подумав, что они могли скрываться в обнаруженной им пещере, пастух бросил туда камень, надеясь что животные испугаются и выбегут наружу. Однако вместо громкого блеяния он услышал звук бьющейся посуды. Заинтересовавшись, он прополз внутрь сквозь узкий лаз, чтобы посмотреть, что же там такое. Перед ним лежали несколько больших глиняных кувшинов — один из них теперь был разбит, — в которых обнаружилось первое собрание документов, получивших мировую известность под названием «рукописей Мертвого моря».
Пастух принес рукописи торговцу древностями в Вифлееме, который по частям стал продавать их клиентам, проявлявшим интерес к древним текстам. Однако точное число найденных рукописей до сих пор остается загадкой. Семь из них получили известность, и в конечном итоге они были проданы научным учреждениям, но есть все основания предполагать, что еще несколько манускриптов остались у торговца древностями или попали к другим антикварам или в частные коллекции. Один свиток оказался в Дамаске и какое-то время находился в руках сотрудников Центрального разведывательного управления США.
В то время главой отделения ЦРУ в Дамаске был специалист по Ближнему Востоку Майлз Копленд. Он рассказывал мне, что однажды к нему пришел «хитрый египетский торговец» и предложил древний свиток, похожий на те, которые известны нам как рукописи Мертвого моря. В то время о них, разумеется, никто ничего не знал, и Копленд сомневался, обладает ли этот ветхий документ какой-либо ценностью. Он не знал ни арамейского, ни древнееврейского языка, но вспомнил, что глава ближневосточного отдела ЦРУ Кермит Рузвельт, штаб-квартира которого находилась в Бейруте, был специалистом по древним языкам и, наверное, сможет прочесть его. Копленд поднялся на крышу своего дома в Дамаске, развернул свиток — при этом ветер сдувал обрывки пергамента на улицы внизу — и сфотографировал его. Он вспоминает, что сделал больше тридцати снимков, но пленки не хватило, чтобы скопировать весь текст, из чего можно сделать вывод, что рукопись была достаточно длинной. Затем он отправил фотографии в отделение ЦРУ в Бейруте[32]. А там они исчезли. Поиски в архивах ЦРУ, проведенные в соответствии с Законом о свободе информации, не дали результата. Копленд слышал, что в тексте упоминается о Давиде, но не знает, был ли это стандартный текст Ветхого Завета или «пешер», то есть комментарии к отдельным эпизодам священного текста, наподобие тех, что встречаются на других свитках из той же пещеры. Вне всякого сомнения, этот текст где-то существует — в темном мире нелегального оборота древностей.
Изученные рукописи Мертвого моря впервые позволили познакомиться с жизнью многочисленной общины, жившей в этих местах, — эта община ненавидела власть иноземцев, искренне заботилась о непорочности первосвященника и царя, а также строго соблюдала еврейские традиции и законы. Одно из имен, которыми они себя называли, звучит как «Осе ха-Тора» — те, кто соблюдают закон.
По всей вероятности, рукописи Мертвого моря содержат оригинальные документы зелотов — это была именно их община. Интересно, что согласно археологическим данным, Кумран — место, где были найдены многие документы и где, похоже, располагался центр зелотов, — был необитаем во времена правления Ирода Великого, дворец которого находился в нескольких милях от этого места, в Иерихоне, и был сожжен зелотами после его смерти. Заселение Кумрана началось уже после этого события[33].
Рукописи Мертвого моря были написаны теми, кто ими пользовался, и — что необычно для религиозных документов — их не коснулась рука живших в последующие эпохи редакторов и ревизионистов. Поэтому их содержание достойно доверия. А они рассказывают нам очень интересные вещи. Так, например, они свидетельствуют о глубокой, почти патологической ненависти к чужеземному господству; эта ненависть питала жажду мщения за долгие годы жестокостей, эксплуатации евреев и унижения их религии врагом, которого они называли «кит-тим» — возможно, это общий термин, но в первом веке нашей эры он явно обозначал римлян. В рукописях Мертвого моря мы читаем:
«Весь этот Устав пусть исполнят они в тот [день], стоя против станов киттийских. А после того как священники протрубят им в трубы напоминания, раскроются проходы бо[евые, и будут вы]ходить бойцы… И протрубят им священники вторичный клич для сближения. И когда они встанут вблизи шеренги киттиев, достаточно для метания, каждый поднимет свою руку с орудием. А шесть [священников затрубят клич в т]рубы сражения гласом резким и тревожным, чтобы управлять боем; и левиты и весь народ, (держащий) рога, затрубят [боевой клич] громогласно. Когда раздастся этот глас, их руки начнут валить сраженных киттиев»[34].Так мечтали зелоты, ненавидевшие и проклинавшие римлян: они были готовы скорее умереть, чем служить «киттим». Они жили ради того дня, когда у еврейского народа появится мессия и возглавит их в победоносной войне против римлян и их марионеток, которые будут стерты с лица земли, и тогда в Израиле восстановится непорочная династия первосвященников и царей из рода Давида. В действительности они ждали двух мессий: первосвященника и царя. Так, например, в «Уставе общины» говорится о «будущих мессиях Аарона и Израиля»[35]. Под мессией Аарона подразумевается первосвященник, а мессия Израиля — это царь из рода Давида. Далее в рукописях упоминаются те же фигуры. Интересно, однако, что в некоторых документах, например в «Дамасском документе», эти лица объединены, и речь идет об «мессии Аарона и Израиля»[36]. В текстах говорится о человеке, который одновременно является первосвященником и царем Израиля. Особое внимание уделяется требованию «чистоты» рода царей и первосвященников, то есть их происхождению. В «Храмовом свитке» сказано:
«И выберешь царя, выберешь его из братьев, поставишь царя — не чужого человека, который тебе не брат»[37].И царь, и первосвященник были помазаны Богом и являлись «мешида», то есть мессией. И действительно, термином «мешида» еще во втором веке до н. э. называли законного царя Израиля из рода Давида, который должен был появиться и занять трон[38]. Таким образом, эти надежды и ожидания были свойственны не только для зелотов и уходили корнями в Ветхий Завет и верования евреев в эпоху Второго Храма. Они были распространены гораздо шире, чем принято считать: выяснилось, что «книги Ветхого Завета составлены таким образом, чтобы в совокупности представлять собой мессианский документ»[39].
Не подлежит сомнению, что еврейское — по меньшей мере — население Иудеи ожидало появления мессии из рода Давида. Ужасы и жестокости правления Ирода и сменивших его римских прокураторов подталкивали к мысли, что время пришло. Момент для появления мессии был самый подходящий, и поэтому мы не удивились, обнаружив, что повстанческое движение зелотов под руководством Иуды Галилеянина и фарисея Цаддока было по сути своей мессианским[40].
Но кого они считали мессией?
Рукописи Мертвого моря знакомят нас с обстановкой тех лет, которая помогает понять роль Иисуса и возможных политических махинаций, связанных с его рождением, женитьбой и активной ролью в стремлении зелотов к победе. По свидетельству Евангелий Иисус по отцу принадлежал к роду Давида, а по матери к роду Аарона, первого священника[41]. Внезапно мы поняли, насколько важным для зелотов был тот факт, что Иисус является потомков обоих родов. Он был «двойным» мессией, потомком обоих родов, царского и первосвященников, то есть «мессией Аарона и Израиля», о котором упоминается в рукописях Мертвого моря. По всей видимости, многие современники воспринимали Иисуса именно так. Подтверждением тому может служить якобы издевательская надпись, которую Пилат приказал сделать на кресте: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский»[42].
Зелоты рассчитывали, что в качестве первосвященника и царя — как мессия сынов Израиля (на древнееврейском языке «бани машиах») — Иисус поведет их к победе. От него ждали, что каждый его шаг будет направлен против римлян и что он будет строго соблюдать чистоту ритуалов, чему зелоты придавали огромное значение. Как лидеру зелотов в политике и религии ему была отведена определенная роль, причем случилось так, что существовал общепризнанный способ сыграть эту роль: ветхозаветный пророк Захария предсказывал, что царь въедет в Иерусалим на осле[43]. Иисус считал себя обязанным исполнить и это, и другие пророчества, чтобы привлечь к себе внимание народа: и действительно, об исполнении пророческих слов Захарии рассказывается в Евангелии от Матфея[44]. Таким образом, Иисус появился в Иерусалиме верхом на осле. Это не укрылось от внимания толпы, которая приветствовала его. «Осанна Сыну Давидову!» — кричали люди, в знак признания устилая его путь своими одеждами и ветвями деревьев.
Иисус сознательно выбрал свой путь. И жители Иерусалима признали его царем из рода Давида. Гибель была неизбежна. Или, по крайней мере, так казалось.
Эти намеренные действия в соответствии с пророчествами Ветхого Завета, а также их последствия анализируются доктором Хью Шонфилдом в книге «The Passover Plot», впервые увидевшей свет в 1965 году; книга выдержала множество переизданий и разошлась тиражом более шести миллионов экземпляров на одиннадцати языках[45]. По всем меркам это был настоящий бестселлер, и тем не менее сегодня о нем почти забыли. В современных работах на эту тему книга Шонфилда даже не упоминается.
Поднятые им вопросы неоднозначны, но чрезвычайно важны. Приверженцы ортодоксальной версии постоянно замалчивают эти альтернативные теории, чтобы они не потрясали основы веры, чтобы они не заставляли нас по-новому взглянуть на Евангелия, на фигуру Иисуса и на историю той эпохи. Уроки, подобные тем, которые нам преподал Шоифилд, должны повторяться в каждом поколении, пока в конечном итоге они не подтвердятся доказательствами, достаточно достоверными, чтобы у официальной доктрины не осталось иного выхода, кроме как рухнуть, заставляя нас совсем по-другому взглянуть на нашу историю.
Многочисленные факты в жизни Иисуса — восстание зелотов, рождение в семье потомков Давида и Аарона, зелоты в ближайшем окружении, сознательное появление в Иерусалиме в образе царя — должны были обеспечить ему место в анналах истории как лидеру еврейского народа. Но этого не произошло. Что же случилось?
Глава 4. СЫН ЗВЕЗДЫ
Зелоты потерпели поражение — полное и сокрушительное. Вероятно, такой исход был неизбежен, потому что они выступили против Рима, самой мощной военной державы Средиземноморья той эпохи. Несмотря на то, что характер движения зелотов заставлял их открыто и яростно сопротивляться римскому господству, мятежники не могли победить. Это было ясно всякому, кто смотрел хотя бы на шаг вперед.