Бейшир Норма. Время легенд

 
   Такси подкатило к обочине шоссе у дома Джейм.
   Она помедлила, рассчитывая чаевые, и полезла в сумочку за бумажником. Расплатившись с водителем, Джейм выбралась из машины, торопливо прошагала к подъезду и едва успела втиснуться в переполненный лифт, прежде чем закрылись его двери. Она поднялась на свой этаж в молчании, демонстративно уклоняясь от разговоров с окружающими. Она была не в настроении общаться. Во всяком случае, этим вечером.
   Выйдя из лифта на своем этаже, Джейм пересекла площадку и сунула руку в сумку, ища ключи. Ее до сих пор трясло от злости, и она дважды уронила связку.
   Бывшие сотрудники отца заочно осудили и заклеймили его, даже не подумав, что у него могли быть какие-то оправдания. Их не волновало, что он мог попасть в беду.
   Их интересовали только те проклятые деньги, которые исчезли вместе с ним. «Черт с ними! — возмущенно думала Джейм. — Будь они все прокляты!»
   Оказавшись в квартире, Джейм бросила сумку, ничуть не заботясь, куда она упадет, и прошагала в кухню, все еще пылая гневом и испытывая неодолимое желание хватить кулаком по стене или любому другому предмету, который встретился бы на пути. Ее душили ярость и разочарование, грозя заполнить все ее существо. Джейм открыла банку сока и мгновенно осушила ее, вдруг пожалев, что в доме нет чего-нибудь покрепче. Смяв жестянку пальцами, она швырнула ее в мусорное ведро и отправилась в спальню. Там она разулась, по очереди швырнув башмаки на пол, вымещая на них свою злость. Она все еще не могла отделаться от мысли о Мэтьюзе и ему подобных. Их реакция на ее вопросы лишь подхлестнула желание Джейм докопаться до сути, выяснить настоящие причины исчезновения отца — раз и навсегда.
 
   — Даже если бы они выловили его труп в Сене, их волновало бы только одно — куда девались те чертовы деньги, — сообщила Джейм Мартину за ужином в кафе «Лоскутный жираф». — Я была вне себя от бешенства.
   Мартин жестом попросил официанта наполнить опустевшие бокалы.
   — Гнев — пустая трата сил, — заметил он. — У тебя есть более важные дела, чем сидеть сложа руки и возмущаться поведением узколобых болванов.
   — Какие, например? — В голосе Джейм прозвучала нотка сарказма.
   Мартин улыбнулся:
   — Ты журналист. Если бы тебе пришлось писать на эту тему репортаж, если бы у тебя не было личной заинтересованности, каков был бы твой следующий шаг?
   Джейм задумалась.
   — Наверное, я поговорила бы с членами семьи, — произнесла она наконец. — Но это невозможно. У отца не было родственников. Если не считать так называемых сестры и ее мужа.
   — Что значит «так называемых»? — Мартин вопросительно приподнял бровь.
   — Они назвались моими дядей и тетей, — объяснила Джейм. — Они много чего знали о папе и обо мне, но что-то там не сходилось. Может быть, это оттого, что папа никогда не рассказывал мне о сестре… Впрочем, не знаю. Он ничего не говорил о своей семье, только то, что они выходцы из Вермонта, переселившиеся в Балтимор. Наверняка мне известно одно: я никогда не доверяла этим людям, особенно женщине.
   Мартин молча посмотрел на нее, потом спросил:
   — А ты вообще доверяла кому-нибудь после того, как он исчез?
   Джейм замялась.
   — Нет. По-настоящему я не верила никому, — наконец призналась она. — Их разговор был прерван появлением официанта, который принес Мартину вино и спросил, подавать ли десерт. Когда он ушел, Джейм вновь повернулась к Мартину.
   — Кроме Элис и Джо, которые лгали мне так часто, что я уже потеряла счет, мне не к кому обратиться. Мама умерла, дед и бабка тоже, вот только… — Джейм умолкла.
   Мартин смотрел на нее, ожидая продолжения.
   — Мамина сестра. Моя тетка Кейт, — сказала Джейм. — Сейчас она живет в Вашингтоне, точнее — в Мэриленде. Она замужем за сенатором Крейгом Пирсоном.
   — Думаешь, она что-то знает? — спросил Мартин, протягивая руку к бокалу.
   — Вероятно, немного, — ответила Джейм, пожимая плечами. — Но даже самая малость — это уже больше, чем знаю я.
   — Допустим, ты ей позвонила. Что потом?
   Джейм покачала головой.
   — Я не стану звонить ей, — быстро произнесла она, — я встречусь с ней лично. В Вашингтоне.
 
   Самолет пошел на снижение, готовясь приземлиться в вашингтонском Национальном аэропорту, и на панели вспыхнула надпись: «Пристегнуть ремни». Джейм повернула голову налево и выглянула в иллюминатор.
   Как только облака расступились, она увидела внизу привычные ориентиры: Капитолий, памятник Вашингтону, мемориалы Джефферсона и Линкольна, Белый дом.
   «Сколько времени прошло? — спросила себя Джейм. — В последний раз я была в Вашингтоне полгода назад, а тетю Кейт не видела целых шестнадцать лет».
   Джейм уже давно привыкла к перелетам. С тех пор как она поступила на работу в «Уорлд вьюз», она не раз шутила, что проводит в воздухе больше времени, чем экипажи самолетов. Вот и сейчас, когда лайнер неловко приземлился, запрыгав по посадочной полосе, Джейм ничуть не испугалась. В сущности, она не заметила посадки. Все ее мысли были обращены к скорой встрече.
   Каково ей будет увидеться с теткой после этих долгих лет? Они старались не терять друг друга из виду, но их жизненный уклад не всегда позволял поддерживать связь.
   Как только пассажиры начали покидать салон, Джейм расстегнула ремень, поднялась на ноги и вынула из ящика над головой свою коричневую кожаную дорожную сумку. Втиснувшись в проход, она зашагала к люку, все еще вспоминая о телефонном разговоре с Кейт, который состоялся накануне вечером. Тетка была рада услышать ее голос и с нетерпением ждала встречи.
   «Интересно, знает ли она хоть что-нибудь? — думала Джейм, входя в здание аэровокзала и оглядываясь. — Узнаю ли я ее?»
   — Джейм, дорогая! Я здесь!
   Джейм быстро повернула голову в сторону, откуда доносился смутно знакомый голос. Кейт Колби Пирсон стояла футах в тридцати и махала ей рукой. За минувшие шестнадцать лет тетка почти не изменилась, решила Джейм. Разумеется, она вошла в зрелый возраст и набрала несколько лишних фунтов, которые, впрочем, ничуть ее не портили. Ее облик отличали все те же изысканность и стиль. На Кейт были голубой костюм и широкополая шляпа, темные волосы уложены в современную короткую прическу.
   — Кейт! — радостно воскликнула Джейм. Женщины бросились друг другу в объятия, словно и не бывало долгих лет разлуки.
   Кейт отстранилась, чтобы получше разглядеть свою единственную племянницу, которая была выше ее на добрых шесть дюймов.
   — Кейт? — переспросила она с мягким упреком в голосе. — Помнится, ты всегда называла меня тетей Кейт.
   — Я выросла, — торопливо ответила Джейм. — К тому же слово «тетя» наводит меня на мысль о малость свихнувшейся стареющей леди, которая бродит по дому, пропитанному нафталинным запахом, в сопровождении целой толпы кошек всевозможных размеров и окрасов.
   Ты слишком молода и привлекательна для этого.
   Кейт рассмеялась.
   — В таком случае, — заговорила она, обнимая Джейм за талию и ведя ее к багажному раздатчику, — я не только прощаю тебя, но хочу, чтобы ты пообещала никогда больше не называть меня тетей.
   — Договорились, — с улыбкой ответила Джейм.
 
   — Я бы узнала тебя где угодно, даже после этих лет, — сказала Кейт, когда они с Джейм прогуливались по участку мэрилендского дома Пирсонов, выстроенного неподалеку от Брукмонта с видом на Потомак. — Ты настоящая дочь своего отца — те же волосы, глаза, то же решительное выражение лица.
   — Неужели ты не замечаешь во мне никаких черт мамы? — Джейм подняла с земли прутик, сломала его пополам и выбросила.
   Кейт покачала головой.
   — Ты очень отличаешься от Фрэнсис, — негромко произнесла она. — Моя сестра была по-своему очень красивой, но хрупкой, словно бабочка. Хрупкая на вид и хрупкая характером. Большую часть своей жизни она чувствовала себя несчастной, но никто из нас даже не догадывался почему.
   — Да, именно такой я ее помню, — согласилась Джейм, вздыхая. — Она была такая печальная. Мне всегда хотелось узнать, виноваты ли в этом мы с папой.
   Кейт нахмурилась.
   — Фрэнсис никогда не была счастлива, — сказала она. — Даже когда мы были детьми, ее постоянно одолевала меланхолия. Она подолгу бывала одна. Я была грозой окрестностей, настоящей хулиганкой — постоянно попадала в передряги, шлялась по ночам, водила дружбу с местным сбродом, меня выгоняли из школы…
   Фрэн же много читала, рисовала, но чаще всего проводила время в мечтах. Мне всегда казалось, что она уходит в свои воображаемые миры, потому что не в силах приспособиться к обыденной жизни. Это продолжалось до тех пор, пока она не встретила твоего отца. — Кейт сбросила на землю листок, прилипший к ее темно-серому свитеру.
   Джейм с удивлением посмотрела на нее.
   — Такое впечатление, что ты тоже считала его привлекательным, — заметила она.
   Кейт мгновение помедлила, потом призналась:
   — Я влюбилась в него в ту самую секунду, когда увидела впервые. — Она скрестила руки на груди, продолжая шагать. — Мне всегда казалось, что мы с ним гораздо лучше подходили друг другу. В нас обоих было какое-то бунтарство, непокорность, но Джим с самого начала ясно дал понять, что его сердце безраздельно принадлежит Фрэнни. У них не было ничего общего, но они влюбились друг в друга, и это оказалось главным.
   — Значит, у вас с ним не было… романа? — осторожно спросила Джейм.
   Кейт удивилась:
   — Нет, конечно же, нет. С чего ты взяла?
   Джейм поведала ей о своем разговоре с Мэтьюзом.
   Кейт покачала головой.
   — Нет, между мной и Джимом никогда ничего не было, — настаивала она. — Даже если бы я и захотела, Джим был обручен с Фрэнсис, и у меня не было ни малейших надежд. Насколько я знаю, за все годы их супружеской жизни Джим ни разу не изменял Фрэнсис.
   — Ты веришь в то, что мой отец присвоил деньги компании? — спросила Джейм.
   — Джим Лайнд мог быть кем угодно, но преступником… — Кейт покачала головой. — Нет, никто из нас этому не верил.
   — Даже бабушка и дедушка? — спросила Джейм.
   Кейт вздохнула:
   — Мама обвиняла его в смерти Фрэн и была готова поверить чему угодно, но дедушка в глубине души знал, что это не правда.
   — Дедушка подозревал папу в том, что он изменяет маме?
   — Если и подозревал, то ничего об этом не говорил.
   Впрочем, ты сама знаешь, как начинаются кабинетные слухи.
   — Значит, он не обращался в суд, чтобы Отнять меня у отца?
   Кейт изумилась:
   — Разумеется, нет! Кем бы ни был твой папа, он обожал тебя. Он был хорошим отцом, во всяком случае, старался, и мы отлично знали об этом, даже мама.
   Джейм глубоко вздохнула.
   — Ты оправдываешь его потому, что когда-то была в него влюблена?
   — Я оправдываю Джима, потому что всегда была влюблена в него, — мягко отозвалась Кейт. — Не пойми меня превратно, Джейм. Я люблю Крейга, он прекрасный муж, и мы счастливы вдвоем. Но твой отец был искателем приключений в духе Индианы Джонса, и в его облике всегда угадывалось что-то безумно романтичное. Думаю, какой-то уголок моей души навсегда останется верен ему, я до конца дней своих буду немножко в него влюблена. Джим был героем войны, очень ярким человеком. Ходили слухи, что он был причастен к деятельности правительственных спецслужб, которые подготавливали высадку союзных войск в Нормандии.
   Лью привел его в клуб и представил нам как своего боевого товарища. Они вместе служили во Франции.
   — Франция! — Это слово всколыхнуло мысли Джейм.
   «Отец исчез в Париже. Нет ли здесь какой-нибудь связи?» — подумала она. — Этот человек, который познакомил вас… как его зовут?
   — Лью. Льюис Болдуин.
   — Где он сейчас?
   — Понятия не имею, — отозвалась Кейт, глядя себе под ноги. — Я потеряла его из виду много лет назад.
   Когда я слышала о нем в последний раз, он жил в Виргинии, где-то неподалеку от Лэнгли. — Кейт с подозрением взглянула на Джейм. — Похоже, ты приехала ко мне с какой-то целью, — заметила она.
   Джейм помедлила, потом кивнула.
   — С какой же?
   Джейм остановилась.
   — Я хочу узнать правду, Кейт, — просто сказала она. — Долгие годы меня окружали ложь и вопросы, на которые не было ответов. Я хочу выяснить, куда уехал отец и почему он не возвратился. Хочу вернуть ему доброе имя, если, конечно, сумею.
   Кейт на мгновение задумалась, словно собираясь дать племяннице полезный совет.
   — Ты встречалась с Гарри? — спросила она.
   — С каким еще Гарри?
   — С дядей твоего отца, Гарри Уорнером. Я видела его лишь однажды — это было на свадьбе, — но мне показалось, они с Джимом очень близки, — припомнила Кейт.
   Джейм страдальчески закатила глаза.
   — Для человека, у которого не было семьи, мой отец уж очень быстро обрастает родственниками, — посетовала она. — Я не верю слухам, Кейт. И никогда не поверю, пока мне не представят веских доказательств его вины.
   Кейт обняла ее одной рукой.
   — Я тоже не верю, — мягко произнесла она. — Как я уже говорила, твой отец мог быть кем угодно, только не мошенником.
 
   Ту ночь Кейт Колби Пирсон провела без сна, свернувшись калачиком в большом кресле у окна своей спальни и погрузившись в воспоминания, которые расшевелили в ней расспросы Джейм, — воспоминания юной девушки, страстно, но тайно влюбленной в мужа своей сестры. Она помнила слезы, душившие ее ночью накануне свадьбы. Она не забыла, какие муки перенесла, глядя на то, как сестру венчают с ее любимым мужчиной. Она любила его намного сильнее, чем показывала окружающим, особенно родителям и Фрэн. Они чувствовали, что с ней творится неладное, но так и не догадались, что именно. Она объяснила свое дурное настроение скукой и сказала, что собирается путешествовать.
   «Многого ли я этим добилась?» — спрашивала она себя сейчас. Поездки нимало не изменили ее чувств к Джиму. Всякий раз после возвращения в Штаты зависть к сестре вспыхивала с новой силой. Измученная, Кейт уезжала в очередное путешествие, и это повторялось вновь и вновь. Она была готова на все, лишь бы не сидеть дома, созерцая счастье молодоженов. Господи, она души не чаяла в сестре и любила ее мужа куда сильнее, чем следовало, но видеть их вместе было выше ее сил.
   Потом она встретила Крейга.
   Крейг Пирсон занимал пост помощника сенатора из Виргинии. Протекцию ему составил отец Кейт. Крейг был хорош собой, образован, происходил из известной семьи политиков, чем-то напоминавшей семейство Кеннеди. И подобно Джеку Кеннеди, Крейг обладал притягательной силой, собиравшей вокруг него избирателей как женского, так и мужского пола. Он настойчиво ухаживал за Кейт с первой минуты их знакомства. Кейт вышла за него, понимая, что в ее душе он навсегда останется на втором месте, но рассудив, что быть замужем лучше, чем оставаться одной.
   Она любила мужа, хотя и не с той скрываемой годами страстью и самозабвением, которые она чувствовала к Джиму, но все-таки любила. Их жизнь сложилась так, что в последнее время Кейт нечасто видела Крейга. Она продолжала путешествовать, принимая участие в деятельности ряда благотворительных учреждений и обществ, а Крейг работал то в одной сенатской комиссии, то в другой — он не любил рассказывать о своей карьере даже жене, — и в последние месяцы подолгу находился на Ближнем Востоке. Это беспокоило Кейт, но она понимала, что споры тут бессильны. Крейг очень ответственно относился к своим обязанностям. После каждой зарубежной поездки он проводил добрых полдня — а то и больше — на закрытых совещаниях в Лэнгли.
   «Лэнгли… Там находится штаб-квартира ЦРУ», — вдруг подумала Кейт.
 
   Джейм лежала в темной спальне в другой половине дома и тоже не могла уснуть. Ей не давали покоя слова Кейт.
   — Почему вы не забрали меня к себе ? — спросила Джейм за обедом. — Наверное, твой муж не одобрил…
   — Вовсе нет, — заверила ее Кейт. — Ему… нам показалось, что это не пойдет тебе на пользу. Ты была такая маленькая, а мы постоянно находились в разъездах. Тебе пришлось бы то и дело перебираться из одного пансиона в другой.
   Джейм ни на секунду не поверила ей. Она достаточно хорошо знала тетку, чтобы понимать, что Кейт с радостью взяла бы ее к себе в дом. Джейм была уверена, что отказ исходил от Крейга, а Кейт попросту покрывает его.
   Джейм задумалась о другом. Крейг Пирсон, американский сенатор, занимался ближневосточными проблемами. «Может быть, ему что-то известно? — подумала Джейм. — Может быть, его тоже заставили держать рот на замке? А может, у меня начинается мания преследования?»
 
   Гарри Уорнер сидел у себя в кабинете и читал бюллетень Совета национальной безопасности, когда на столе зажужжал интерком.
   — Звонок по первой линии, сэр, — сообщила девушка из приемной.
   — Кто там?
   Девушка назвала фамилию.
   — Соединяйте, — без колебаний отозвался Уорнер.
   В трубке послышался щелчок, потом знакомый голос произнес:
   — Гарри, у нас серьезные трудности.
   — В Сирии?
   — Чуть ближе. Дочь Лайнда повсюду сует свой нос, задает слишком много вопросов…
   — О своем отце, — закончил Уорнер.
   — Да, в основном. Но она наводит справки и о вас.
   Она почему-то решила, что вы — дядя ее отца.
   Уорнер на секунду задумался и наконец вспомнил.
   — Я займусь этим, — пообещал он.
 
   «Твой отец мог быть кем угодно, только не мошенником». Слова Кейт эхом звучали в мозгу Джейм, пока она подъезжала на автобусе-челноке к посадочной площадке и поднималась на борт самолета. «Хотя бы два человека не верят в виновность папы, — думала Джейм. — Правда, не стоит забывать, что мы обе его любим».
   — Почему вы не приезжали навестить меня после исчезновения папы ?
   — Я хотела приехать, много раз звонила, но миссис Харкорт говорила, что у тебя сейчас тяжелый период и встречи со мной лишь ухудшат твое положение.
   — Я и не ждала от нее ничего другого.
   — Всякий раз когда я звонила, она находила отговорки. Я писала тебе, но не получала ответов и не знала, доходят ли до тебя мои письма.
   — Нет, они не доходили. Я не получила ни одного письма, ни одной посылки. — Джейм рассказала тетке об отцовском сундуке, найденном под крышей дома в Саунд-Бич.
   Кейт согласилась помочь ей.
 
   Десять дней спустя Кейт Колби Пирсон утонула в Потомаке рядом со своим домом. Ее труп нашел на берегу мужчина, который долгое время состоял в дружеских отношениях с семьей Кейт. Он сообщил следователю, что приехал к ней после того, как накануне Кейт неожиданно позвонила ему и попросила о встрече.
   Мужчину звали Льюис Болдуин.
 
   — Ее убили, Марти, — сказала Джейм Кэнтреллу за обедом.
   Кэнтрелл устремил на нее недоуменный взгляд:
   — Но ведь следователь пришел к заключению, что она утонула, разве нет?
   — Мне плевать, что говорит следователь, — отрезала Джейм. — Кейт прекрасно плавала. Даже если бы она случайно свалилась в реку, ни за что не утонула бы на мелководье. Что-то здесь не так, нутром чую.
   — Так же, как ты чувствовала, что Харкорты — чужие тебе люди? — спросил он. — Одни подозрения и ничего, кроме подозрений?
   — Вот увидишь, — ответила Джейм.
   — Что тебе не нравится в этом деле, если забыть о том, что твоя тетка хорошо плавала и все-таки утонула на мелководье? — с неподдельным интересом спросил Мартин.
   — Например, тот факт, что ее нашел Льюис Болдуин, — сказала Джейм, беря со стола вилку.
   — Он был старинным другом семьи, — напомнил Мартин.
   — Кейт не видела его много лет!
   — Она позвонила ему и пригласила к себе.
   — Потому что я попросила ее найти его. — Джейм принялась за еду, рассеянно водя вилкой по тарелке. — Я просила найти Болдуина, потому что он знал моего отца. В войну они вместе служили во Франции.
   — И ты думаешь, из-за этого убили твою тетку? — с сомнением спросил Мартин.
   — Я не знаю, почему ее убили, — отозвалась Джейм, качая головой. — Честно, не знаю. Мне лишь известно, что все эти годы множество людей предпринимали невероятные усилия, чтобы скрыть, куда и зачем уехал мой отец. У меня такое ощущение, что здесь кроется нечто большее, чем растрата казенных средств. Льюис Болдуин внезапно выныривает словно из ниоткуда — точно в нужной месте и в нужное время, чтобы найти труп Кейт.
   А Гарри Уорнер, который считается дядей моего отца, и вовсе кажется мне привидением, которое в один прекрасный день попросту исчезло с лица земли.
   — Тебя послушать, так это настоящий заговор.
   — Очень даже возможно, — согласилась Джейм. — Вот только не пойму, какие у него цели.
 
   Мартин выскочил из такси напротив своего дома на Парк-авеню, задержавшись у машины ровно настолько, чтобы расплатиться с водителем. Сегодня выдался необычайно ветреный день, даже для середины апреля, и темные волосы Мартина разметались под напором воздушных потоков. Он торопливо прошагал к подъезду и рассеянно кивнул иссохшему морщинистому швейцару, который распахнул перед ним обитую бронзой дверь.
   Мартин пересек вестибюль, вошел в лифт и в одиночестве поднялся на свой этаж. Он рассчитывал, что Джейм останется у него на ночь, как это часто бывало прежде, но она попросила высадить ее у своего дома. Гибель тетки очень расстроила ее, и она, судя по всему, хотела остаться вечером одна.
   Выходя из кабины лифта, он столкнулся с незнакомым мужчиной, который предъявил ему внушительное на вид удостоверение, сверкнул жетоном и негромко осведомился:
   — Господин Кэнтрелл?
   — Да.
   — Я хотел бы побеседовать с вами с глазу на глаз.
   — Уже поздно, — пробормотал Мартин. — Может быть, встретимся завтра у меня в кабинете?..
   Мужчина отрицательно покачал головой.
   — Мне нужно поговорить с вами сейчас же, — заявил он, придвигаясь вплотную. — Я не прошу, а настаиваю…

Глава 14

   В четыре часа утра Джейм все еще лежала без сна, устроившись на кушетке в гостиной и прихлебывая давно остывший чай из трав. Она смотрела в темноту, пытаясь связать воедино происходившие вокруг нее события и понять, как все это получилось. Ей все еще было трудно смириться со смертью Кейт и еще труднее — принять официальную версию ее гибели. Она была совершенно уверена в том, что это не случайность. Кейт убили — и Джейм ни капли не сомневалась, что убийство неким образом связано с ее визитом и с теми делами, в которых был замешан отец в момент своего исчезновения.
   Совпадение? Нет. Джейм никогда не верила в совпадения, особенно сейчас, в этот раз. Кейт сдержала свое обещание и нашла старого армейского приятеля отца.
   Кейт напала на след Льюиса Болдуина, и ее тотчас ликвидировали. Льюис Болдуин, которого она не встречала долгие годы, внезапно объявился в тот самый миг, когда река выбросила на берег ее бездыханное тело. На мелководье. «Наверное, Кейт действительно утонула, — решила Джейм. — Но утонула не случайно».
   Она поднялась с кушетки, пересекла комнату и подошла к столику, на котором стояли дорогие ее сердцу фотографии, заключенные в тонкие бронзовые рамки.
   Джейм взяла со столика любимый снимок отца и долго смотрела на него в тусклом свете, льющемся из кухни.
   «Все это как-то связано с тобой, папа, — думала она. — Не знаю как, но связано. У меня такое чувство, что, — если я сумею выяснить правду, я найду тебя. Или по крайней мере узнаю, почему ты меня бросил».
   Может быть, тогда мы оба обретем покой.
 
   На другом конце города Мартин Кэнтрелл тоже мучился бессонницей. Он сидел на балконе своей гостиной, безучастно глядя перед собой и не замечая мириад мерцающих огоньков, покрывавших остров Манхэттен, который простирался перед ним. Господи, и влип же он! Если бы Джейм знала, с кем она связалась, — если бы она хотя бы имела понятие о том, насколько все это серьезно! Если бы только он мог заставить ее понять, как опасно продолжать поиск.
   Джейм оказалась права. Ей действительно противостояла тайная организация, но куда более могущественная, чем она могла подозревать. Вчерашний гость, не назвавший своего имени и избегавший называть причины, по которым расследование Джейм становилось нежелательным, совершенно ясно выразился в том смысле, что если Мартину не удастся остановить ее, то он и его люди будут вынуждены остановить ее сами. Точно так же, как остановили миссис Пирсон — эти слова не были сказаны, но подразумевались. Главным было защитить Джейм. Не важно как, лишь бы она уцелела.
   Чем бы ни занимался ее отец, это были серьезные дела.
   Очень серьезные.
   Всем своим нутром репортера Мартин чуял запах крупной сенсации. Вероятно, самой крупной в его карьере.
   Предположим… нет-нет, только предположим, что он смирится на время, сыграет по предложенным правилам… Ну да, конечно! Тогда он сможет уберечь Джейм от опасности и вместе с тем точно выяснить, что случилось с ее отцом.
   Это будет новость года! А Джейм простит его, когда все это закончится. Мартин пытался оправдать свои намерения, говоря себе, что она поймет, что он сделал это не столько ради своей выгоды, сколько ради ее безопасности. В конце концов все как-нибудь образуется. Мартин займет престижное и, вне всяких сомнений, ключевое положение на каналах вечерних новостей. Как знать, может быть, он повторит успех Дэна Рэтера на студии Си-би-эс, которая посадила его на место Уолтера Кронкайта, когда тот ушел на пенсию. И тогда они с Джейм заживут счастливо, не вспоминая о прошлом.
   К утру Мартин убедил себя в том, что собирается предпринять все это во имя любви. Во имя Джейм.
 
   — Все в порядке, — прозвучал голос в трубке.
   — Значит, мы можем рассчитывать, что Кэнтрелл сделает все как положено? — спросил Уорнер.