Черепашки-ниндзя и Чёрная Рука
* * *
На городок Спрингвуд, находящийся в штате Огайо, в полночь опустился густой туман. По приглушённым раскатам грома и редким вспышкам молний можно было предполагать, что скоро начнётся ливень. В эту тёмную ночь, когда все уже давно спали, из Спрингвуда на дорогу, ведущую в аэропорт, выбежал подросток Джон Флинн.
Вот яркая вспышка молнии озарила дорогу, высветив на ней одинокую фигуру Джона. Казалось, эта вспышка должна была испугать любое живое существо, но на лице подростка не было в этот момент страха. Он не обращал на гром и молнии никакого внимания. Хотя по его нервной походке было видно, что он всё-таки чем-то обеспокоен.
Джон был самым обычным парнем в городке. Он ходил в колледж, играл в бейсбол, любил смотреть фильмы, особенно фантастические. Необычным были обстоятельства, заставившие его бросить все и отправиться в дорогу в столь неподходящее время.
Дело было в том, что уже несколько дней Джона мучили дикие кошмары, появившиеся после того, как он попал на заброшенный завод.
Пробродив в лабиринтах старых заводских помещений несколько часов, он в закоулках и проходах заваленных кучами мусора, ящиками и какими-то трубами, вдруг стал натыкаться на человеческие останки и лужи запёкшейся крови…
После посещения завода в снах Джона стал появляться человек в помятой чёрной шляпе, которая была в моде лет двадцать назад, и в грязном свитере в красно-зелёные полосы. Этот человек бродил по старым заводским цехам, копался в кучах мусора, издавая жуткие рычащие звуки.
Сначала в снах Джона это были просто бессвязные видения человека в помятой шляпе и грязном свитере, но потом человек стал что-то мастерить из найденных ножей и железок, и неожиданно у него на правой руке появилась «перчатка» напоминающая лапу хищной птицы с огромными острыми когтями-лезвиями. Человек в шляпе пошевелил пальцами, дико засмеялся и царапнул лезвиями по стене. Раздался отвратительный металлический скрежет.
От этого скрежета Джон несколько раз просыпался в холодном поту, и не мог потом долго заснуть. Он ворочался и думал – что бы это значило.
В последних снах Джону удалось рассмотреть в лицо того человека. Оно было омерзительно.
– Джон! – неожиданно произнёс человек, а потом снял свою помятую шляпу, обернулся к Джону и засмеялся.
Джон помнил, как всё похолодело у него внутри. Лицо человека – сплошь ссохшиеся струпья кожи, которые бывают после обширных ожогов. Горящие мутно-зелёные глаза и безобразный крючковатый нос довершали ужасную картину.
– Джон! – ещё раз повторил этот человек, продолжая зловеще смеяться. – Ты, наверное, знаешь кто я?
– Догадываюсь!
Джон был наслышан о человеке, иногда приходящем в сны мальчикам и девочкам, превращая эти сны в ночные кошмары, но особенно не верил. Человек, как бы читая мысли Джона, сказал:
– Да, я – Чёрная Рука, тот, который является в страшных снах!
У Джона округлились глаза.
– Я заставляю мучиться мальчиков и девочек в ужасных кошмарах, – продолжил Чёрная Рука, – и вот теперь выбрал тебя.
– А почему меня? – удивился Джон, пытаясь взять себя в руки.
– Ты поможешь мне найти четырёх…
Но кого помочь найти Чёрной Руке Джон так и не понял, точнее он все забыл. Его разумом овладела только одна мысль – он должен бежать из своего города, подальше от кошмарных снов.
Попутных машин не было. Изрядно уставший Джон шёл и шёл, не обращая внимания на грозу. Он хотел успеть на ночной рейс. Он не понимал, что в такую грозу не сможет взлететь ни один самолёт.
Наконец показались огни аэропорта. Джон пробежал распахнувшиеся перед ним двери вокзала и направился к месту регистрации.
Рейс СА-156-23 задерживался на полтора часа. По времени самолёт уже должен был быть в воздухе, но невесть откуда взявшийся ливень помешал вылету. Как только Джон пересёк зал и нашёл глазами место регистрации, мягкий женский голос диспетчера объявил:
– На ранее задерживающийся по погодным условиям рейс «СА-156-23 Спрингвуд – Нью-Йорк» объявляется посадка.
Не успела диспетчер повторить объявление, как Джон кинулся к стойке регистратора. По дороге он натолкнулся на идущую в том же, что и он, направлении какую-то разряженную женщину с девочкой-подростком, которой было на вид столько же лет, сколько Джону. Налетев на них, Джон чуть не выбил из их рук чемодан и сумку и, даже не извинившись, быстро скользнул дальше. Он оказался первым у стойки.
– Ваше имя? – спросила молоденькая приветливая девушка в синей форме, ничуть не удивлённая тем, что перед ней стоит подросток.
– Джон Флинн.
Девушка посмотрела в список пассажиров и одобрительно кивнула:
– Проходите, пожалуйста.
Джон прошёл по рукаву-проходу, ведущему из здания аэропорта на посадку и оказался в салоне самолёта. Он выбрал лучшее место – сразу за кабиной лётчиков, сел у иллюминатора и скоро забылся во сне.
Его никто не беспокоил, хотя самолёт оказался переполнен.
Неожиданно Джону почудилось за иллюминатором знакомое зловещее лицо, изъеденное ужасными шрамами. Джон закрыл глаза, помотал головой, открыл глаза снова. Видение не исчезало!
Да, это был Чёрная Рука. Он ухмыльнулся, подмигнул Джону и провёл своими когтями-лезвиями по иллюминатору. Сквозь шум турбин Джон отчётливо услышал отвратительный скрип.
Джон чуть было не вскрикнул, отвернулся от иллюминатора и посмотрел на сидящую рядом полную пассажирку. Она посапывала во сне. Внезапно у соседки открылись глаза и налились кровью, зрачки расширились. Женщина стала захлёбываться, у неё в горле что-то заклокотало, привязной ремень в четырёх местах разорвался, как будто его одновременно полоснули невидимыми лезвиями.
Джон, предвидя худшее, попытался позвать кого-нибудь на помощь, но не смог этого сделать, потому что кто-то сзади зажал ему рот и прошептал в самое ухо:
– Ты должен найти четырёх че…
Но фраза осталась недоконченной. Джон судорожно дёрнулся, освобождаясь от накрывшей его рот невидимой руки, и огляделся по сторонам.
Сидящий за ним пассажир и полная женщина в соседнем кресле мирно спали. Очень удивившись, Джон решил, что это всё ему привиделось во сне. Он посмотрел в иллюминатор. Самолёт летел среди грозовых туч.
– Значит, все наяву, – произнёс Джон.
В этот момент открылась дверца кабины лётчиков, и в салон вошла стюардесса. Джон подозвал её к себе. Девушка остановилась и спросила:
– Что случилось?
– Вы не могли бы меня пересадить на другое место?
– А в чём дело?
– Я не могу смотреть в окно, и вообще…
– Ничем не могу помочь, – с сожалением произнесла стюардесса. – Самолёт переполнен, все места заняты.
Джон вздохнул. Но стюардесса, отходя от него, посоветовала:
– Вы закройте жалюзи, и всё будет нормально.
Джон потянулся к задвижке и закрыл окно. Вспышки молний исчезли. Затем он перевёл взгляд на сидящую рядом женщину. Увиденное его поразило. Женщина, казалось, совсем не дышала, а ремень безопасности у неё на самом деле был перерезан в нескольких местах.
Неожиданно Джон опять услышал глухой хохот – хохот снаружи – и зловещий скрежет, как будто кто-то провёл по стеклу железом. Джон осторожно приоткрыл жалюзи и увидел, что на нём образуются четыре следа от острых когтей.
Джон догадался, что это следы от перчатки Чёрной Руки. И смех тоже был ему знаком. Джон опустил задвижку и от страха закричал.
В этот момент вдруг очередная молния пробила обшивку, и Джон вместе с креслом вывалился из самолёта.
Все они одно время были самыми обычными животными. Но из-за пролившейся в небольшое болотце жидкости TGRI генно-хромосомный набор четырёх черепашек и крысы произвёл мутацию. Они стали расти, и почти достигли размеров человека. Черепашки и крыса стали на задние конечности, тем самым, освободив передние для работы. Они даже стали походить на человека. У них развился мозг. Они приобрели способность думать и говорить человеческим языком. Произошла своеобразная быстрая эволюция.
Но черепашки и крыса не приняли облик человека полностью. Они по-прежнему были черепашками и крысой, только большего размера, чем их собратья. У них остались и ещё некоторые видовые качества.
Черепашки в минуту большой опасности могли прятаться в свой панцирь, а крыса, как и другие представители его рода, мог по запаху найти любую вещь. Он обладал той же природной любознательностью, что и все крысы. Он сразу же разведал, где находится источник знаний человека и не пропускал ни одной книги, из тех, что попадались ему.
Крыса Сплинтер дал черепашкам имена в честь итальянских деятелей эпохи Возрождения: Рафаэля Санти, Донато ди Никколоди Бетто Барди или как он подписывался – Донателло, Леонардо да Винчи и Микеланджело Буонарроти. Все эти знаменитые люди были скульпторами и живописцами, создавшими при помощи новых художественных средств в искусстве образ нового человека, отвечающий гуманистическим идеалам.
Сплинтер не сомневался, что призванием черепашек должна стать помощь всем тем, кто в ней нуждается. Главная черта нового человека – милосердие. Они ещё не люди, но уже и не звери, и соответствовать идеалу как-нибудь постараются. Но для этого нужны будут знания и умения.
Как раз Сплинтеру попалась в руки книга о гармонии души и тела и о пути достижения этой гармонии. Книга была написана иероглифами на одном из ныне забытых восточных языков, который более всего был похож на древнеяпонский. Сплинтер, с трудом разбирая старинный текст, понял, что гармонии души и тела можно достичь путём ежедневных физических упражнений и медитаций.
С этого момента черепашки стали заниматься каратэ, держа себя в постоянной физической готовности, чтобы помочь всем попавшим в беду.
С каждой последующей расшифрованной страницей этой книги Сплинтер узнавал всё новые и новые закономерности развития человечества, что давало ему возможность направлять в правильное русло обучение своих подопечных.
На первый взгляд, черепашки были трудноразличимы: одинакового роста, одинакового серо-зелёного цвета, даже количество клеток на их панцирях было одинаковым. Они были одногодками. Но их похожесть – только внешняя.
Раф любил поесть и иногда ленился при выполнении упражнений и отработке новых приёмов. За это Сплинтер его гонял больше всех, заставляя много раз делать сальто с ударом ноги – коронный приём черепашек. Дон сразу зарекомендовал себя большим знатоком техники. Он научился водить автомобиль, норовил разобрать и собрать попадающиеся ему в руки приборы и механизмы. Дон как бы между делом в совершенстве овладел компьютером, и иногда мог просидеть за ним целую ночь, разбираясь в новой программе.
Мик предпочитал изящные искусства, он умел видеть прекрасное во всех окружающих его предметах. Ну, а Лео часто укрывался с каким-нибудь детективом или приключенческим романом в отдалённом уголке и не появлялся до тех пор, пока не прочитывал книгу до конца.
Чтобы быть похожими на настоящих бойцов без оружия, черепашки, как ниндзя, повязали на глаза разноцветные ленты с прорезями для глаз. Раф взял повязку красного цвета, Дон – малинового, Лео – фиолетового, и Мик – оранжевого.
Для Сплинтера цвет повязок не имел значения. Он знал своих подопечных по запаху. Черепашки тоже друг друга хорошо различали, они же были братьями. Повязки нужны были для того, чтобы черепашек не путала Эйприл О’Нил, их общая знакомая.
Эта симпатичная девушка работала на телевидении в программе новостей и была лучшим другом Сплинтера и черепашек. Некоторое время они даже жили в её квартире. Но со временем черепашки и крыса перебрались на старую подземную станцию метро, куда уже лет тридцать ни одна человеческая душа не заглядывала. Несколько дней они драили стены и потолки станции, пока те не приобрели надлежавший вид.
Теперь их жилище выглядело подобающим образом, в нём была и кухня, и комната для приёма гостей и зал для занятий спортом.
Эти действия они уже много и много раз до этого делали. Черепашки находились в тренинге постоянно, и это позволяло им совершенствовать своё мастерство. Они прекрасно вели бой! Но, на сей раз, учитель Сплинтер придумал продолжение приёма.
Он надвинул им на глаза повязки, так, чтобы они не могли ничего видеть, и для начала рассекал палкой воздух, пытаясь научить черепашек увёртываться от ударов вслепую.
У черепашек сразу это не очень и получалось. Они довольно часто получали то по голове, то по панцирю, по рукам и ногам.
– Так, так, – приговаривал Сплинтер, когда в очередной раз доставалось кому-нибудь из его учеников. – В следующий раз будешь повнимательней! Вы должны сосредоточиться и ждать удара, должны своими молниеносными движениями опережать звук, опережать шорох, который предшествует действию противника.
Черепашки ойкали, но, стиснув свои крепенькие зубки, продолжали тренировку. Постепенно это упражнение у них пошло легче. Они раз за разом успешно отбивали палку. Особенно преуспел Мик.
Наконец Сплинтер, разбив черепашек на пары, объявил им:
– Вы научились самому простому упражнению из самых сложных. Теперь…
Но его перебил радостный Лео:
– Теперь мы самые неуловимые из всех ниндзя, живущих в Нью-Йорке.
– Учитель, а нельзя ли поесть? – вставил Раф.
У Сплинтера передёрнулись усы.
– Вы так и не научились не перебивать, – рассердился он. – Леонардо и Рафаэль, вы сделаете по десять кувырков, а потом задание несколько усложнится.
Лео и Раф вздохнули и принялись за дело.
– Раз, два, три, четыре… – считал Сплинтер.
Через минуту черепашки были вновь само внимание.
– Итак, – продолжил Сплинтер, – теперь вы разобьётесь на пары. Закроете повязками глаза и попытаетесь вести атаку и оборону вслепую.
– Мы же не кроты, а черепашки… – начал было опять перебивать учителя Раф.
Тут его одёрнул Дон:
– Тебе что, мало десяти кувырков?
Рафаэль успокоился.
– Вы должны научиться управлять своим телом, как настоящие ниндзя. А настоящие ниндзя в любой ситуации могут дать отпор врагу – будь это день или ночь.
– Ну прямо как Жан Клод ван Дамм, – улыбнувшись, произнёс Лео.
Сплинтер продолжал:
– А сейчас я пойду посмотрю в свою древнюю книгу. Мне кажется, нам предстоят нелёгкие дни.
Учитель медленно повернулся и добавил:
– Микеланджело, остаёшься за старшего.
– Слушаюсь, учитель, – ответил Мик.
Через несколько минут черепашки, разделившись на пары, стали в разных углах зала и начали вести бой между собой – с закрытыми глазами. Следует заметить, что вскоре у них в этом наметился большой прогресс.
Но он не разбился. Перед самой землёй какая-то неведомая сила затормозила падение кресла, и оно мягко опустилось на траву в нескольких ярдах от скоростного шоссе.
Когда Джон пришёл в себя, он увидел, что по-прежнему сидит в самолётном кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Необычная для него ночь ещё продолжалась.
«Ничего не понимаю, – подумал Джон. – Я же был в самолёте. Только вот зачем и куда я летел? А, вспоминаю, мне же нужно было в Нью-Йорк. Только вот почему я выпал из самолёта?»
Подросток огляделся по сторонам. Он находился недалеко от дороги.
Джон отстегнул ремень и выбрался на асфальт. Он посмотрел в одну, потом в другую сторону.
Какая-то неведомая сила подсказала ему, что нужно идти направо. Джон быстрым шагом пошёл по шоссе.
Ни встречных, ни попутных машин долго не было. Наконец дорога впереди осветилась. Джон обернулся. Навстречу ему приближался какой-то автомобиль. Джон стал у обочины и поднял руку, выкинув вверх большой палец.
Приближающийся свет фар раздвоился, Джон увидел, что к нему приближается огромный жёлтый автобус, наподобие того, что развозит школьников по домам. «Интересно, – подумал подросток, – кого может ночью развозить школьный автобус, и почему он такой большой?» Не снижая скорости, машина продолжала двигаться навстречу. Свет фар уже начал слепить мальчугана. Джон другой рукой прикрыл глаза, и тут свет немного ослаб.
Подросток отвёл в сторону руку и увидел, что автобус продолжает все так же, не снижая скорости, нестись прямо на него. Вдруг в салоне автобуса зажёгся свет, и Джон успел заметить, что за рулём сидит человек в мятой чёрной шляпе и грязном красно-зелёном полосатом свитере. Внутри у мальчугана всё похолодело. «Это же Чёрная Рука» – подумал он.
Джон от страха закричал и хотел было отскочить в кювет. Он уже успел прыгнуть, но в этот момент быстро несущийся автобус настиг его, и тело Джона Флинна распласталось на лобовом стекле машины. Бешеная скорость летящего по шоссе автобуса не давала подростку сползти вниз под колёса. Давление встречного воздуха надёжно прижало мальчика к лобовому стеклу.
Джон оказался лицом к лицу с водителем автобуса – Чёрной Рукой, их разделяло только стекло. Чёрная Рука смотрел на подростка жёлтыми немигающими глазами и зловеще смеялся. Его лицо показалось в этот момент ещё более ужасным, чем представлялось до этого. Он поднялся из водительского кресла. Автобус сам собой продолжал лететь по шоссе. Чёрная Рука провёл лезвиями своей перчатки по лобовому стеклу, как раз в том месте, где с наружной стороны было прижато лицо подростка. Джон опять услышал зловещий скрежет.
– Тебе, Джон Флинн, следует найти четырёх черепашек-мутантов, – хрипло произнёс сквозь скрежет Чёрная Рука.
Он опять захохотал.
– Ты поможешь мне это сделать, – продолжал Чёрная Рука. – Повторяй за мной: «Мне нужно найти черепашек-ниндзя!»
– Мне нужно найти черепашек-ниндзя, – произнёс за ним Джон.
Тут автобус резко затормозил. По инерции Джон продолжил лететь в прежнем направлении. Через секунду он врезался в стоящую при дороге вывеску, на которой было написано: «Добро пожаловать в Нью-Йорк!», пробил её и удачно приземлился в придорожной траве…
Джон поднял голову. Над шоссе уже поднималось солнце. Он посмотрел на дорогу. Около вывески, которую Джон сломал, стоял автобус. В пробитой дыре показалась отвратительная физиономия Чёрной Руки.
– Тебе надо найти четырёх черепашек-мутантов, – напомнил он и исчез.
Джон опустил голову в траву и потерял сознание.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил врач.
– Ничего, – выдавил из себя Джон.
Чувствовал он себя действительно нормально, только какой-то подсознательный страх ещё холодил его душу. И самое главное, он ничего не помнил: что произошло ночью и что он делает тут в траве, на обочине скоростного шоссе. Джон огляделся. Поблизости стояло несколько машин, в том числе машина скорой помощи и полицейская. Но не это смутило его. Возле вывески стоял жёлтый автобус. Он ему смутно напоминал о чём-то неприятном. Сколько Джон не напрягал память, он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, что же, собственно, связано с этим автобусом.
– Идти можешь? – ещё раз спросил доктор.
– Да.
– Тогда пошли, – сказал мужчина и обернувшись, позвал: – Джек! Джек-Ворчун!
Появился полицейский.
– Меня зовут Джек Крапкен, – недовольно произнёс он. – Не могли бы вы запомнить моё имя?
Врач улыбнулся и ответил:
– Ну вот, Джек, ты и заворчал… Настоящий Ворчун!
Полицейский хмуро покосился на доктора, но ничего больше не сказал. Он медленно подошёл к Джону. Посмотрел на него, молча и неодобрительно покачал головой и наконец произнёс:
– Опять с сопляками возиться…
Джон стал медленно подниматься с земли.
– Где я? – спросил он.
– На северо-западном шоссе, – недовольно ответил полицейский.
Наконец подросток поднялся и в сопровождении доктора и полицейского пошёл к машине скорой помощи.
– Как тебя зовут? – спросил доктор.
– Кажется, Джон.
– Ты летел в самолёте?
– Наверное…
Медик покачал головой.
– А к кому ты направлялся?
– Я не помню!
– А что ты помнишь? – вмешался в разговор полицейский.
– Помню, что мне нужно найти четырёх черепашек-мутантов.
Доктор и полицейский открыли рты от удивления.
В этот момент недалеко от них стояла Эйприл. Она услышала упоминание о её знакомых черепашках. Также немного удивившись, она попыталась подойти к Джону и спросить у него, откуда он знает про черепашек, но её не подпустил к мальчику второй полицейский.
– Погодите, доктор, – сказал Ворчун. – Я вижу, нам надо его кое о чём порасспросить в участке, собрать данные, а потом мы его доставим, куда следует.
– Хорошо, – ответил тот. – Только созвонитесь на всякий случай с психиатрами. У него, как видно, провалы в памяти.
Джона препроводили в полицейскую машину. Когда за ним закрыли дверь, к машине подбежали несколько журналистов, среди которых была и Эйприл О’Нил. Они стали наперебой задавать вопросы, сержант терпеливо их выслушивал и уверенно произнёс:
– Дамы и господа, мне нечего вам сказать, мы должны пока обстоятельно расспросить мальчика. Прошу прощения и до свидания!
С этими словами Ворчун открыл переднюю дверцу и сел в машину. Следом за ним сел и его помощник. Он повернул ключ и сразу нажал на газ. Машина, скрипнув колёсами, проехала мимо собравшейся публики. Через минуту репортёров не стало видно.
– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил сержант у подростка, глянув на него в зеркальце заднего вида.
– Джон, – неуверенно произнёс мальчик.
– Ты откуда сам?
– Не помню.
– Ты что, сбежал от родителей? – опять спросил Джек-Ворчун.
– Нет, наверное, я их не знаю.
– Хм, он ещё сомневается, – кинул полицейский своему напарнику. – Видали мы таких.
Полицейскому Джеку-Ворчуну было сорок четыре года. Уже двадцать четыре года он служил в полиции. С интеллектом у этого полицейского было слабовато. Дослужился он до звания сержанта только благодаря своей педантичности и умению никогда не перечить начальству. Он был невысок ростом – коротковат в ногах – но широкоплечий и с крепкой, короткой шеей. Можно с уверенностью сказать по всему было видно, что он уже многое повидал на службе.
Прозвищем Джек был обязан основной своей черте – он вечно ворчал по любому поводу и постоянно был чем-то недоволен. Но особенно ему не нравились подростки, которые только и норовили что-нибудь вытворить. А к ответу их не очень привлечёшь, несовершеннолетние всё-таки.
Но когда Ворчун был один на один с каким-нибудь напроказничавшим подростком, он просто издевался над ними. То, надев боксёрские перчатки, сделает из ребёнка отбивную котлету, то станет испытывать на нём действие новой электрической дубинки. Ему нравилось, когда мальчик или девочка плакали, просили его, становились на колени.
Вот и вся эта шумиха вокруг какого-то шпингалета, очевидно, убежавшего из дому, Ворчуну определённо не нравилась. «Все это журналистские россказни насчёт того, что он свалился с самолёта с такой высоты и остался жив, – думал Ворчун. Да и ещё этот старый пень – водитель автобуса, так и лезет в камеру, жаждет прославиться на весь штат. Я из этого шкета вытрясу все. У меня он заговорит».
Не прошло и получаса, как они подкатили к сорок шестому участку северо-западного муниципального округа Нью-Йорка. Джон, сопровождаемый Ворчуном, вошёл в дверь. За стеклянной пуленепробиваемой перегородкой сидел какой-то взъерошенный дежурный и пил кофе. Мельком взглянув на приведённого мальчишку, он отставил чашку и произнёс с полуиздевкой:
– А это тот, что упал с самолёта?
– Да, – ответил Ворчун, – если верить сообщениям прессы.
– Добро пожаловать в сорок шестой участок, – ещё раз ехидно произнёс дежурный.
Видя, что ничего необычного подросток не представляет, он потерял к нему интерес.
Джон с полицейским прошли в кабинет. Ворчун предложил ему сесть, а сам с недовольным видом засел за компьютер. Было видно, что он не силён в компьютерах, так как даже с трудом находил нужную клавишу и постоянно сверялся с данными, которые появлялись на экране.
Вот яркая вспышка молнии озарила дорогу, высветив на ней одинокую фигуру Джона. Казалось, эта вспышка должна была испугать любое живое существо, но на лице подростка не было в этот момент страха. Он не обращал на гром и молнии никакого внимания. Хотя по его нервной походке было видно, что он всё-таки чем-то обеспокоен.
Джон был самым обычным парнем в городке. Он ходил в колледж, играл в бейсбол, любил смотреть фильмы, особенно фантастические. Необычным были обстоятельства, заставившие его бросить все и отправиться в дорогу в столь неподходящее время.
Дело было в том, что уже несколько дней Джона мучили дикие кошмары, появившиеся после того, как он попал на заброшенный завод.
Пробродив в лабиринтах старых заводских помещений несколько часов, он в закоулках и проходах заваленных кучами мусора, ящиками и какими-то трубами, вдруг стал натыкаться на человеческие останки и лужи запёкшейся крови…
После посещения завода в снах Джона стал появляться человек в помятой чёрной шляпе, которая была в моде лет двадцать назад, и в грязном свитере в красно-зелёные полосы. Этот человек бродил по старым заводским цехам, копался в кучах мусора, издавая жуткие рычащие звуки.
Сначала в снах Джона это были просто бессвязные видения человека в помятой шляпе и грязном свитере, но потом человек стал что-то мастерить из найденных ножей и железок, и неожиданно у него на правой руке появилась «перчатка» напоминающая лапу хищной птицы с огромными острыми когтями-лезвиями. Человек в шляпе пошевелил пальцами, дико засмеялся и царапнул лезвиями по стене. Раздался отвратительный металлический скрежет.
От этого скрежета Джон несколько раз просыпался в холодном поту, и не мог потом долго заснуть. Он ворочался и думал – что бы это значило.
В последних снах Джону удалось рассмотреть в лицо того человека. Оно было омерзительно.
– Джон! – неожиданно произнёс человек, а потом снял свою помятую шляпу, обернулся к Джону и засмеялся.
Джон помнил, как всё похолодело у него внутри. Лицо человека – сплошь ссохшиеся струпья кожи, которые бывают после обширных ожогов. Горящие мутно-зелёные глаза и безобразный крючковатый нос довершали ужасную картину.
– Джон! – ещё раз повторил этот человек, продолжая зловеще смеяться. – Ты, наверное, знаешь кто я?
– Догадываюсь!
Джон был наслышан о человеке, иногда приходящем в сны мальчикам и девочкам, превращая эти сны в ночные кошмары, но особенно не верил. Человек, как бы читая мысли Джона, сказал:
– Да, я – Чёрная Рука, тот, который является в страшных снах!
У Джона округлились глаза.
– Я заставляю мучиться мальчиков и девочек в ужасных кошмарах, – продолжил Чёрная Рука, – и вот теперь выбрал тебя.
– А почему меня? – удивился Джон, пытаясь взять себя в руки.
– Ты поможешь мне найти четырёх…
Но кого помочь найти Чёрной Руке Джон так и не понял, точнее он все забыл. Его разумом овладела только одна мысль – он должен бежать из своего города, подальше от кошмарных снов.
* * *
И вот Джон ночью бежит по дороге в аэропорт. Он хотел улететь в Нью-Йорк. Почему именно в этот город – он не знал. Просто в сознании его пульсировало: «В Нью-Йорк. В Нью-Йорк. В Нью-Йорк…»Попутных машин не было. Изрядно уставший Джон шёл и шёл, не обращая внимания на грозу. Он хотел успеть на ночной рейс. Он не понимал, что в такую грозу не сможет взлететь ни один самолёт.
Наконец показались огни аэропорта. Джон пробежал распахнувшиеся перед ним двери вокзала и направился к месту регистрации.
Рейс СА-156-23 задерживался на полтора часа. По времени самолёт уже должен был быть в воздухе, но невесть откуда взявшийся ливень помешал вылету. Как только Джон пересёк зал и нашёл глазами место регистрации, мягкий женский голос диспетчера объявил:
– На ранее задерживающийся по погодным условиям рейс «СА-156-23 Спрингвуд – Нью-Йорк» объявляется посадка.
Не успела диспетчер повторить объявление, как Джон кинулся к стойке регистратора. По дороге он натолкнулся на идущую в том же, что и он, направлении какую-то разряженную женщину с девочкой-подростком, которой было на вид столько же лет, сколько Джону. Налетев на них, Джон чуть не выбил из их рук чемодан и сумку и, даже не извинившись, быстро скользнул дальше. Он оказался первым у стойки.
– Ваше имя? – спросила молоденькая приветливая девушка в синей форме, ничуть не удивлённая тем, что перед ней стоит подросток.
– Джон Флинн.
Девушка посмотрела в список пассажиров и одобрительно кивнула:
– Проходите, пожалуйста.
Джон прошёл по рукаву-проходу, ведущему из здания аэропорта на посадку и оказался в салоне самолёта. Он выбрал лучшее место – сразу за кабиной лётчиков, сел у иллюминатора и скоро забылся во сне.
Его никто не беспокоил, хотя самолёт оказался переполнен.
* * *
Проснулся Джон оттого, что самолёт, попавший в воздушную яму, довольно сильно встряхнуло. Мальчик посмотрел в иллюминатор. Всё ещё стояла ночь. Мало того, самолёт догнал грозу и летел среди туч. То и дело небо прорезали яркие зигзаги молний.Неожиданно Джону почудилось за иллюминатором знакомое зловещее лицо, изъеденное ужасными шрамами. Джон закрыл глаза, помотал головой, открыл глаза снова. Видение не исчезало!
Да, это был Чёрная Рука. Он ухмыльнулся, подмигнул Джону и провёл своими когтями-лезвиями по иллюминатору. Сквозь шум турбин Джон отчётливо услышал отвратительный скрип.
Джон чуть было не вскрикнул, отвернулся от иллюминатора и посмотрел на сидящую рядом полную пассажирку. Она посапывала во сне. Внезапно у соседки открылись глаза и налились кровью, зрачки расширились. Женщина стала захлёбываться, у неё в горле что-то заклокотало, привязной ремень в четырёх местах разорвался, как будто его одновременно полоснули невидимыми лезвиями.
Джон, предвидя худшее, попытался позвать кого-нибудь на помощь, но не смог этого сделать, потому что кто-то сзади зажал ему рот и прошептал в самое ухо:
– Ты должен найти четырёх че…
Но фраза осталась недоконченной. Джон судорожно дёрнулся, освобождаясь от накрывшей его рот невидимой руки, и огляделся по сторонам.
Сидящий за ним пассажир и полная женщина в соседнем кресле мирно спали. Очень удивившись, Джон решил, что это всё ему привиделось во сне. Он посмотрел в иллюминатор. Самолёт летел среди грозовых туч.
– Значит, все наяву, – произнёс Джон.
В этот момент открылась дверца кабины лётчиков, и в салон вошла стюардесса. Джон подозвал её к себе. Девушка остановилась и спросила:
– Что случилось?
– Вы не могли бы меня пересадить на другое место?
– А в чём дело?
– Я не могу смотреть в окно, и вообще…
– Ничем не могу помочь, – с сожалением произнесла стюардесса. – Самолёт переполнен, все места заняты.
Джон вздохнул. Но стюардесса, отходя от него, посоветовала:
– Вы закройте жалюзи, и всё будет нормально.
Джон потянулся к задвижке и закрыл окно. Вспышки молний исчезли. Затем он перевёл взгляд на сидящую рядом женщину. Увиденное его поразило. Женщина, казалось, совсем не дышала, а ремень безопасности у неё на самом деле был перерезан в нескольких местах.
Неожиданно Джон опять услышал глухой хохот – хохот снаружи – и зловещий скрежет, как будто кто-то провёл по стеклу железом. Джон осторожно приоткрыл жалюзи и увидел, что на нём образуются четыре следа от острых когтей.
Джон догадался, что это следы от перчатки Чёрной Руки. И смех тоже был ему знаком. Джон опустил задвижку и от страха закричал.
В этот момент вдруг очередная молния пробила обшивку, и Джон вместе с креслом вывалился из самолёта.
* * *
На старой заброшенной подземной станции Нью-Йоркского метро с некоторых пор поселились четыре черепашки-мутанта: Рафаэль, Донателло, Леонардо и Микеланджело или как их называли сокращённо: Раф, Дон, Лео и Мик. Вместе с ними на станции жил и их наставник и учитель Сплинтер – старая рыжая крыса.Все они одно время были самыми обычными животными. Но из-за пролившейся в небольшое болотце жидкости TGRI генно-хромосомный набор четырёх черепашек и крысы произвёл мутацию. Они стали расти, и почти достигли размеров человека. Черепашки и крыса стали на задние конечности, тем самым, освободив передние для работы. Они даже стали походить на человека. У них развился мозг. Они приобрели способность думать и говорить человеческим языком. Произошла своеобразная быстрая эволюция.
Но черепашки и крыса не приняли облик человека полностью. Они по-прежнему были черепашками и крысой, только большего размера, чем их собратья. У них остались и ещё некоторые видовые качества.
Черепашки в минуту большой опасности могли прятаться в свой панцирь, а крыса, как и другие представители его рода, мог по запаху найти любую вещь. Он обладал той же природной любознательностью, что и все крысы. Он сразу же разведал, где находится источник знаний человека и не пропускал ни одной книги, из тех, что попадались ему.
Крыса Сплинтер дал черепашкам имена в честь итальянских деятелей эпохи Возрождения: Рафаэля Санти, Донато ди Никколоди Бетто Барди или как он подписывался – Донателло, Леонардо да Винчи и Микеланджело Буонарроти. Все эти знаменитые люди были скульпторами и живописцами, создавшими при помощи новых художественных средств в искусстве образ нового человека, отвечающий гуманистическим идеалам.
Сплинтер не сомневался, что призванием черепашек должна стать помощь всем тем, кто в ней нуждается. Главная черта нового человека – милосердие. Они ещё не люди, но уже и не звери, и соответствовать идеалу как-нибудь постараются. Но для этого нужны будут знания и умения.
Как раз Сплинтеру попалась в руки книга о гармонии души и тела и о пути достижения этой гармонии. Книга была написана иероглифами на одном из ныне забытых восточных языков, который более всего был похож на древнеяпонский. Сплинтер, с трудом разбирая старинный текст, понял, что гармонии души и тела можно достичь путём ежедневных физических упражнений и медитаций.
С этого момента черепашки стали заниматься каратэ, держа себя в постоянной физической готовности, чтобы помочь всем попавшим в беду.
С каждой последующей расшифрованной страницей этой книги Сплинтер узнавал всё новые и новые закономерности развития человечества, что давало ему возможность направлять в правильное русло обучение своих подопечных.
На первый взгляд, черепашки были трудноразличимы: одинакового роста, одинакового серо-зелёного цвета, даже количество клеток на их панцирях было одинаковым. Они были одногодками. Но их похожесть – только внешняя.
Раф любил поесть и иногда ленился при выполнении упражнений и отработке новых приёмов. За это Сплинтер его гонял больше всех, заставляя много раз делать сальто с ударом ноги – коронный приём черепашек. Дон сразу зарекомендовал себя большим знатоком техники. Он научился водить автомобиль, норовил разобрать и собрать попадающиеся ему в руки приборы и механизмы. Дон как бы между делом в совершенстве овладел компьютером, и иногда мог просидеть за ним целую ночь, разбираясь в новой программе.
Мик предпочитал изящные искусства, он умел видеть прекрасное во всех окружающих его предметах. Ну, а Лео часто укрывался с каким-нибудь детективом или приключенческим романом в отдалённом уголке и не появлялся до тех пор, пока не прочитывал книгу до конца.
Чтобы быть похожими на настоящих бойцов без оружия, черепашки, как ниндзя, повязали на глаза разноцветные ленты с прорезями для глаз. Раф взял повязку красного цвета, Дон – малинового, Лео – фиолетового, и Мик – оранжевого.
Для Сплинтера цвет повязок не имел значения. Он знал своих подопечных по запаху. Черепашки тоже друг друга хорошо различали, они же были братьями. Повязки нужны были для того, чтобы черепашек не путала Эйприл О’Нил, их общая знакомая.
Эта симпатичная девушка работала на телевидении в программе новостей и была лучшим другом Сплинтера и черепашек. Некоторое время они даже жили в её квартире. Но со временем черепашки и крыса перебрались на старую подземную станцию метро, куда уже лет тридцать ни одна человеческая душа не заглядывала. Несколько дней они драили стены и потолки станции, пока те не приобрели надлежавший вид.
Теперь их жилище выглядело подобающим образом, в нём была и кухня, и комната для приёма гостей и зал для занятий спортом.
* * *
Как всегда, черепашки Раф, Мик, Дон и Лео занимались у себя в спортивном зале. После небольшой тренировки дыхания и нескольких упражнений на растяжку, они начали поодиночке отрабатывать приём обороны с последующим переходом в атаку на воображаемого противника. Так называемое – ката или борьба с тенью.Эти действия они уже много и много раз до этого делали. Черепашки находились в тренинге постоянно, и это позволяло им совершенствовать своё мастерство. Они прекрасно вели бой! Но, на сей раз, учитель Сплинтер придумал продолжение приёма.
Он надвинул им на глаза повязки, так, чтобы они не могли ничего видеть, и для начала рассекал палкой воздух, пытаясь научить черепашек увёртываться от ударов вслепую.
У черепашек сразу это не очень и получалось. Они довольно часто получали то по голове, то по панцирю, по рукам и ногам.
– Так, так, – приговаривал Сплинтер, когда в очередной раз доставалось кому-нибудь из его учеников. – В следующий раз будешь повнимательней! Вы должны сосредоточиться и ждать удара, должны своими молниеносными движениями опережать звук, опережать шорох, который предшествует действию противника.
Черепашки ойкали, но, стиснув свои крепенькие зубки, продолжали тренировку. Постепенно это упражнение у них пошло легче. Они раз за разом успешно отбивали палку. Особенно преуспел Мик.
Наконец Сплинтер, разбив черепашек на пары, объявил им:
– Вы научились самому простому упражнению из самых сложных. Теперь…
Но его перебил радостный Лео:
– Теперь мы самые неуловимые из всех ниндзя, живущих в Нью-Йорке.
– Учитель, а нельзя ли поесть? – вставил Раф.
У Сплинтера передёрнулись усы.
– Вы так и не научились не перебивать, – рассердился он. – Леонардо и Рафаэль, вы сделаете по десять кувырков, а потом задание несколько усложнится.
Лео и Раф вздохнули и принялись за дело.
– Раз, два, три, четыре… – считал Сплинтер.
Через минуту черепашки были вновь само внимание.
– Итак, – продолжил Сплинтер, – теперь вы разобьётесь на пары. Закроете повязками глаза и попытаетесь вести атаку и оборону вслепую.
– Мы же не кроты, а черепашки… – начал было опять перебивать учителя Раф.
Тут его одёрнул Дон:
– Тебе что, мало десяти кувырков?
Рафаэль успокоился.
– Вы должны научиться управлять своим телом, как настоящие ниндзя. А настоящие ниндзя в любой ситуации могут дать отпор врагу – будь это день или ночь.
– Ну прямо как Жан Клод ван Дамм, – улыбнувшись, произнёс Лео.
Сплинтер продолжал:
– А сейчас я пойду посмотрю в свою древнюю книгу. Мне кажется, нам предстоят нелёгкие дни.
Учитель медленно повернулся и добавил:
– Микеланджело, остаёшься за старшего.
– Слушаюсь, учитель, – ответил Мик.
Через несколько минут черепашки, разделившись на пары, стали в разных углах зала и начали вести бой между собой – с закрытыми глазами. Следует заметить, что вскоре у них в этом наметился большой прогресс.
* * *
Вылетев из самолёта, Джон ощутил, что все, происходящее с ним, происходит на самом деле. Он, вместе с вырванным креслом, стремительно нёсся вниз, ощущая на себе тугие потоки ветра. Кричать было невозможно – ветер забивал рот, – да и бессмысленно. Последнее, что Джон увидел, это были огни большого города в нескольких милях от того места, куда он падал. Земля быстро приближалась. От волнения, что от него сейчас может остаться только мокрый блин, Джон лишился чувств.Но он не разбился. Перед самой землёй какая-то неведомая сила затормозила падение кресла, и оно мягко опустилось на траву в нескольких ярдах от скоростного шоссе.
Когда Джон пришёл в себя, он увидел, что по-прежнему сидит в самолётном кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Необычная для него ночь ещё продолжалась.
«Ничего не понимаю, – подумал Джон. – Я же был в самолёте. Только вот зачем и куда я летел? А, вспоминаю, мне же нужно было в Нью-Йорк. Только вот почему я выпал из самолёта?»
Подросток огляделся по сторонам. Он находился недалеко от дороги.
Джон отстегнул ремень и выбрался на асфальт. Он посмотрел в одну, потом в другую сторону.
Какая-то неведомая сила подсказала ему, что нужно идти направо. Джон быстрым шагом пошёл по шоссе.
Ни встречных, ни попутных машин долго не было. Наконец дорога впереди осветилась. Джон обернулся. Навстречу ему приближался какой-то автомобиль. Джон стал у обочины и поднял руку, выкинув вверх большой палец.
Приближающийся свет фар раздвоился, Джон увидел, что к нему приближается огромный жёлтый автобус, наподобие того, что развозит школьников по домам. «Интересно, – подумал подросток, – кого может ночью развозить школьный автобус, и почему он такой большой?» Не снижая скорости, машина продолжала двигаться навстречу. Свет фар уже начал слепить мальчугана. Джон другой рукой прикрыл глаза, и тут свет немного ослаб.
Подросток отвёл в сторону руку и увидел, что автобус продолжает все так же, не снижая скорости, нестись прямо на него. Вдруг в салоне автобуса зажёгся свет, и Джон успел заметить, что за рулём сидит человек в мятой чёрной шляпе и грязном красно-зелёном полосатом свитере. Внутри у мальчугана всё похолодело. «Это же Чёрная Рука» – подумал он.
Джон от страха закричал и хотел было отскочить в кювет. Он уже успел прыгнуть, но в этот момент быстро несущийся автобус настиг его, и тело Джона Флинна распласталось на лобовом стекле машины. Бешеная скорость летящего по шоссе автобуса не давала подростку сползти вниз под колёса. Давление встречного воздуха надёжно прижало мальчика к лобовому стеклу.
Джон оказался лицом к лицу с водителем автобуса – Чёрной Рукой, их разделяло только стекло. Чёрная Рука смотрел на подростка жёлтыми немигающими глазами и зловеще смеялся. Его лицо показалось в этот момент ещё более ужасным, чем представлялось до этого. Он поднялся из водительского кресла. Автобус сам собой продолжал лететь по шоссе. Чёрная Рука провёл лезвиями своей перчатки по лобовому стеклу, как раз в том месте, где с наружной стороны было прижато лицо подростка. Джон опять услышал зловещий скрежет.
– Тебе, Джон Флинн, следует найти четырёх черепашек-мутантов, – хрипло произнёс сквозь скрежет Чёрная Рука.
Он опять захохотал.
– Ты поможешь мне это сделать, – продолжал Чёрная Рука. – Повторяй за мной: «Мне нужно найти черепашек-ниндзя!»
– Мне нужно найти черепашек-ниндзя, – произнёс за ним Джон.
Тут автобус резко затормозил. По инерции Джон продолжил лететь в прежнем направлении. Через секунду он врезался в стоящую при дороге вывеску, на которой было написано: «Добро пожаловать в Нью-Йорк!», пробил её и удачно приземлился в придорожной траве…
Джон поднял голову. Над шоссе уже поднималось солнце. Он посмотрел на дорогу. Около вывески, которую Джон сломал, стоял автобус. В пробитой дыре показалась отвратительная физиономия Чёрной Руки.
– Тебе надо найти четырёх черепашек-мутантов, – напомнил он и исчез.
Джон опустил голову в траву и потерял сознание.
* * *
Джон медленно пришёл в себя. Он помотал головой, силясь вспомнить происшедшее. Над ним стоял мужчина в белом халате, толпились какие-то люди с блокнотами, камерами и фотоаппаратами.– Как ты себя чувствуешь? – спросил врач.
– Ничего, – выдавил из себя Джон.
Чувствовал он себя действительно нормально, только какой-то подсознательный страх ещё холодил его душу. И самое главное, он ничего не помнил: что произошло ночью и что он делает тут в траве, на обочине скоростного шоссе. Джон огляделся. Поблизости стояло несколько машин, в том числе машина скорой помощи и полицейская. Но не это смутило его. Возле вывески стоял жёлтый автобус. Он ему смутно напоминал о чём-то неприятном. Сколько Джон не напрягал память, он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, что же, собственно, связано с этим автобусом.
– Идти можешь? – ещё раз спросил доктор.
– Да.
– Тогда пошли, – сказал мужчина и обернувшись, позвал: – Джек! Джек-Ворчун!
Появился полицейский.
– Меня зовут Джек Крапкен, – недовольно произнёс он. – Не могли бы вы запомнить моё имя?
Врач улыбнулся и ответил:
– Ну вот, Джек, ты и заворчал… Настоящий Ворчун!
Полицейский хмуро покосился на доктора, но ничего больше не сказал. Он медленно подошёл к Джону. Посмотрел на него, молча и неодобрительно покачал головой и наконец произнёс:
– Опять с сопляками возиться…
Джон стал медленно подниматься с земли.
– Где я? – спросил он.
– На северо-западном шоссе, – недовольно ответил полицейский.
Наконец подросток поднялся и в сопровождении доктора и полицейского пошёл к машине скорой помощи.
– Как тебя зовут? – спросил доктор.
– Кажется, Джон.
– Ты летел в самолёте?
– Наверное…
Медик покачал головой.
– А к кому ты направлялся?
– Я не помню!
– А что ты помнишь? – вмешался в разговор полицейский.
– Помню, что мне нужно найти четырёх черепашек-мутантов.
Доктор и полицейский открыли рты от удивления.
В этот момент недалеко от них стояла Эйприл. Она услышала упоминание о её знакомых черепашках. Также немного удивившись, она попыталась подойти к Джону и спросить у него, откуда он знает про черепашек, но её не подпустил к мальчику второй полицейский.
– Погодите, доктор, – сказал Ворчун. – Я вижу, нам надо его кое о чём порасспросить в участке, собрать данные, а потом мы его доставим, куда следует.
– Хорошо, – ответил тот. – Только созвонитесь на всякий случай с психиатрами. У него, как видно, провалы в памяти.
Джона препроводили в полицейскую машину. Когда за ним закрыли дверь, к машине подбежали несколько журналистов, среди которых была и Эйприл О’Нил. Они стали наперебой задавать вопросы, сержант терпеливо их выслушивал и уверенно произнёс:
– Дамы и господа, мне нечего вам сказать, мы должны пока обстоятельно расспросить мальчика. Прошу прощения и до свидания!
С этими словами Ворчун открыл переднюю дверцу и сел в машину. Следом за ним сел и его помощник. Он повернул ключ и сразу нажал на газ. Машина, скрипнув колёсами, проехала мимо собравшейся публики. Через минуту репортёров не стало видно.
– Как, говоришь, тебя зовут? – спросил сержант у подростка, глянув на него в зеркальце заднего вида.
– Джон, – неуверенно произнёс мальчик.
– Ты откуда сам?
– Не помню.
– Ты что, сбежал от родителей? – опять спросил Джек-Ворчун.
– Нет, наверное, я их не знаю.
– Хм, он ещё сомневается, – кинул полицейский своему напарнику. – Видали мы таких.
Полицейскому Джеку-Ворчуну было сорок четыре года. Уже двадцать четыре года он служил в полиции. С интеллектом у этого полицейского было слабовато. Дослужился он до звания сержанта только благодаря своей педантичности и умению никогда не перечить начальству. Он был невысок ростом – коротковат в ногах – но широкоплечий и с крепкой, короткой шеей. Можно с уверенностью сказать по всему было видно, что он уже многое повидал на службе.
Прозвищем Джек был обязан основной своей черте – он вечно ворчал по любому поводу и постоянно был чем-то недоволен. Но особенно ему не нравились подростки, которые только и норовили что-нибудь вытворить. А к ответу их не очень привлечёшь, несовершеннолетние всё-таки.
Но когда Ворчун был один на один с каким-нибудь напроказничавшим подростком, он просто издевался над ними. То, надев боксёрские перчатки, сделает из ребёнка отбивную котлету, то станет испытывать на нём действие новой электрической дубинки. Ему нравилось, когда мальчик или девочка плакали, просили его, становились на колени.
Вот и вся эта шумиха вокруг какого-то шпингалета, очевидно, убежавшего из дому, Ворчуну определённо не нравилась. «Все это журналистские россказни насчёт того, что он свалился с самолёта с такой высоты и остался жив, – думал Ворчун. Да и ещё этот старый пень – водитель автобуса, так и лезет в камеру, жаждет прославиться на весь штат. Я из этого шкета вытрясу все. У меня он заговорит».
Не прошло и получаса, как они подкатили к сорок шестому участку северо-западного муниципального округа Нью-Йорка. Джон, сопровождаемый Ворчуном, вошёл в дверь. За стеклянной пуленепробиваемой перегородкой сидел какой-то взъерошенный дежурный и пил кофе. Мельком взглянув на приведённого мальчишку, он отставил чашку и произнёс с полуиздевкой:
– А это тот, что упал с самолёта?
– Да, – ответил Ворчун, – если верить сообщениям прессы.
– Добро пожаловать в сорок шестой участок, – ещё раз ехидно произнёс дежурный.
Видя, что ничего необычного подросток не представляет, он потерял к нему интерес.
Джон с полицейским прошли в кабинет. Ворчун предложил ему сесть, а сам с недовольным видом засел за компьютер. Было видно, что он не силён в компьютерах, так как даже с трудом находил нужную клавишу и постоянно сверялся с данными, которые появлялись на экране.