И Витютень сказал Береговушке адрес Иволги: в роще на самой красивой березе.
Полетела Береговушка в рощу.
А в роще березы одна другой красивее. Искала, искала Иволгин дом и вот, наконец, увидела: висит на березовой ветке крошечный легкий домик. Такой уютный домик и похож на розу, сделанную из тонких листков серой бумаги.
"Какой же у Иволги домик маленький, - подумала Береговушка. - Даже мне в нем не поместиться".
Только она хотела постучаться, - вдруг из серого домика вылетели осы.
Закружились, зажужжали, - сейчас ужалят!
Испугалась береговушка и скорей улетела прочь.
Мчится среди зеленой листвы.
Вот что-то золотое и черное беснуло в нее перед глазами.
Подлетела ближе, видит: на ветке сидит золотая птица с черными крыльями.
- Куда ты спешишь, маленькая? - кричит золотая птица Береговушке.
- Иволгин дом ищу, - отвечает Береговушка.
- Иволга - это я, - говорит золотая птица. - А дом мой вот зхдесь, на этой красивой березе.
Береговушка остановилась и посмотрела, куда Иволга ей показывает. Сперва она ничего различить не могла: все только зеленые листья да белые березовые ветви. А когда всмотрелась - так и ахнула.
Высоко над землей к ветке подвешена легкая плетеная корзиночка.
И видит Береговушка, что это и в самом деле домик. Затейливо так свит из пеньки и стебельков, волосков и шерстинок и тонкой березовой кожурки.
Ух! - говорит Береговушка Иволге. - Ни за что не останусь в этой зыбкой постройке! Она качается, и у меня все перед глазами вертится, кружится... Того и гляди, ее ветром на землю сдует. Да и крыши у вас нет.
- Ступай к Пеночке! - обиженно говорит ей золотая Иволга. - Если ты боишься на чистом воздухе спать, так тебе, верно, понравится у нее в шалаше под крышей.
Полетела Береговушка к Пеночке.
Желтая маленькая Пеночка жила в траве как раз под той самой березой, где висела Иволгина воздушная колыбелька.
береговушке очень понравился ее шалашик из сухой травы и мха. "Вот славно-то! - радовалась она. - Тут и пол, и стены, и крыша, и постелька из мягких перышек! Совсем как у нас дома!"
Ласковая Пеночка стала ее укладывать спать. Вдруг земля под ними задрожала, загудела.
береговушка встрепенулась, прислушивается, а Пеночка ей говорит:
- Жто кони в рощу скачут.
- А выдержит ваша крыша, - спрашивает Берговушка, - если конь на нее копытом ступит?
Пеночка только головой покачала печально и ничего ей на это не ответила.
- Ох, как страшно тут! - сказала Береговушка и вмиг выпорхнула из шалаша. - Тут я всю ночь глаз не сомкну: все буду думать, что меня раздавят. У нас дома спокойно: там никто на тебя не наступит и на землю не сбросит.
- Так, верно, у тебя такой дом, как у Чемги, - догадалась Пеночка. У нее дом не на дереве - ветер его не сдует, да и не на земле - никто не раздавит. Хочешь, провожу тебя туда?
- Хочу! - гговорит Береговушка.
Полетели они к оЧемге.
Прилетели на озеро и видят: посреди воды на тростниковом островке сидит большеголовая птица. на голове у птицы перья торчком стоят, словно рожки.
тут Пеночка с Береговушкой простилась и наказала ей к этой рогатой птице ночевать попроситься.
Полетела Береговушка и села на островок. Сидит и удивляется: островок-то, оказывается, плавучий. Пылвет по озеру куча сухого тростника. Посреди кучи - ямка, а дно ямки мягкой болотной травой устлано. На траве лежат Чемгины яйцаа, прикрытые легкими сухими тростиночками.
А сама Чемга рогатая сидит на островке с краешка, разъезжает на своем суденышке по всему озеру.
береговушка рассказала Чемге, как она искала и не могла найти себе ночлега, и попросилась ночевать.
- А ты не боишься спать на волнах? - спрашивает ее Чемга.
- А разве ваш дом не пристанет на ночь к берегу?
- Мой дом - не пароход, - говорит Чемга. - Куда ветер гонит его, туда он и плывет. Так и будем всю ночь на волнах качаться.
- Боюсь... - прошептала Береговушка. - Домой хочу, к маме...
Чемга рассердилась.
- Вот, - говорит, - какая привередливая! Никак на тебя не угодишь! Лети-ка поищи сама себе дом, какой нравится.
Прогнала Чемга береговушку, та и полетела.
Летит и плачет.
А уж ночь наступает; солнце зашло, темнеет.
Залетела Береговушка в густой лес, смотрит: на высокой ели, на толстом суку, выстроен дом.
Весь из сучьев, из палок, круглый, а изнутри мох торчит теплый, мягкий.
"Вот хороший дом, - думает она, - прочный и с крышей".
Подлетела маленькая Береговушка к большому дому, постучала клювиком в стенку и просит жалобным голоском:
- Пустите, пожалуйста, хозяюшка, переночевать!
А из дому вдруг как высунется рыжая звериная морда с оттопыренными усами, с желтыми зубами. да как зарычит страшилище:
- С каких это пор птахи по ночам стучат, ночевать просятся к белкам в дом?
Обмерла Береговушка, сердце камнем упало. Отшатнулась, взвилась над лесом - да стремглав, без оглядки, наутек!
Летела, летела - из сил выбилась. Обернулась назад - никого сзади нет. Кругом оглянулась, - а место знакомое. Посмотрела вниз - внизу река течет. Своя река, родная!
Стрелой бросилась вниз к речке, а оттуда - вверх, под самый обрыв крутого берега.
И пропала.
А в обрыве - дырки, дырки, дырки. Это все ласточкины норки. В одну из них и юркнула Береговушка. Юркнула и побежала по длинному-длинному, узкому-узкому коридору.
Добежала до его конца и впорхнула в просторную круглую комнату.
Тут давно ждала ее мама.
Сладко спалось в ту ночь усталой маленькой Береговушке у себя на мягкой теплой постельке из травинок, конского волоса и перьев...
Покойной ночи!
МАСТЕРА БЕЗ ТОПОРА
Загадали мне загадку: "Без рук, без топоренка построена избенка". Что такое?
Оказывается, - птичье гнездо.
Поглядел я, - верно! вот сорочье гнездо: как из бревен, все из сучьев сложено, пол глиной вымазан, соломкой устлан, посередке вход; крыша из веток. Чем не избенка? А топора сорока никогда и в лапках не держала.
Крепко тут пожалел я птицу: трудно, ох как трудно, поди, им, горемычным, свои жилища без рук, без топоренка строить! Стал я думать: как тут быть, как их горю пособить?
рук им не приделаешь.
А вот топор... Топоренок для них достать можно.
Достал я топоренок, побежал в сад.
Глядь, - козодой-полуночник на земле между кочек сидит. Я к нему:
- Козодой, козодой, трудно тебе гнезда вить без рук, без топоренка?
- А я и не вью гнезда! - говорит козодой. - Глянь, где яйца ввсиживаю.
Вспорхнул козодой, - а под ним ямка между кочек. А в ямке два красивых мраморных яичка лежат.
"Ну, - думаю про себя, - этому ни рук, ни топоренка не надо. Сумел и без них строиться".
Побежал дальше.
Выбежал на речку. Гоядь, там по веткам, по кусточкам ремез-синичка скачет, - тоненьким своим носиком с ивы пух собирает.
- На что тебе пух, ремез? - спрашиваю.
0- Гнездо из него делаю, - говорит. - Гнездо у меня пуховое, мягкое, - что твоя варежка.
"Ну, - думаю про себя, - этому топоренок тоже ни к чему - пух собирать..."
Побежал дальше.
Прибежал к дому. Глядь, под коньком ласточка-касаточка хлопочет гнездышко лепит. Носиком глинку приминает, носиком ее на речке еолупает, носиком носит.
"Ну, - думаю, - и тут мой топоренок ни при чоем. И показывать его не стоит".
Побежал дальше.
Прибежал в рощу. Глядь, там на елке певчего дрозда гнездо. Загляденье, что за гнездышко: снаружи все зеленым мхом украшено, внутри как чашечка гладкое.
- Ты как такое себе гнездышко смастерил? - спрашиваю. - Ты чем его внутри так хорошо отделал?
- Лапками да носом мастерил, - отвечает певчий дрозд. - Внутри все цементом обмазал из древесной трухи со слюнкой со своей.
"Ну, - думаю, - опять я не туда попал. надо таких искать птиц, что полтничают".
И слышу: "Ту-тук-тук-тук! Тук-тук-тук-тук!" - из лесу.
Я туда. ОА там дятел.
Сидит на березе и плотничает, дупло себе делает - детей выводить.
Я к нему:
- Дятел, дятел, стой носом тукать! Давно, поди, голова разболелась. Гляди, какой я тебе инструмент принес: настоящий топоренок!
Поглядел дятел на топоренок и говорит:
- Спасибо, только мне твой инструмент ни к чему. Мне и так плотничать ладно: лапками держусь, на хвост обопрусь, пополам согнусь, головой размахнусь, - носом ка-ак стукну! Только щепки летят да труха!
Смутил меня дятел: птицы-то, видно, все - мастера без топора.
Тут увидел я гнездо орла. Большущая куча столстых сучьев на самой высокой сосне в лесу.
"Вот, - думаю, кому топор-то нужен: сучья рубить!"
Подбежал к той сосне, кричу:
- Орел, орел! А я тебе топоренок принес!
Рознял орел крылья и клекочет:
- Вот спасибо, парнишка! Кинь свой топоренок в кучу. Я сучков на него еще навалю - прочная будет постройка, доброе гнездо.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МУРАВЬИШКИ
Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, - а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает:
"Отдохну немножко - и вниз".
У марвьев ведь строго: только солнышко на закат - все домой бегут. Сядет солнце, - муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает:
"Ничего, поспею: вниз ведь скорей".
А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несется листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха.
Занес ветер листок на луг за дедервней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Лежит и думает:
"Пропала моя головушка! Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров - сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно,
- хоть землю кусай".
Смотрит Муравей: рядом Гусеница-%Землемер лежит. Червяк червяком, только спериди - ножки и сзади - ножки.
Муравьишка говорит Землемеру:
- Землемер, Землемер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- А кусаться не будешь?
- Кусаться не буду.
- Ну садись, подвезу.
Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к мередним приставил, хвост - к голове. потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. так и пошел, так и пошел землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
- не могу больше! - кричит. - Стой! А то укушу!
Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался. Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.
- Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Ну что ж, садись, подвезу.
Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезать до коленки, а с коленки вниз спускаться Паууку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
Начал Паук свои ходули переставлять, одна нога тут, другая там: все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука, да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
Остановился Паук.
- Слезай, - говорит. - Вот Жужелица бежит, она резвей меня.
Слез Муравьишка.
- Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Садись, прокачу.
Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у нее ровные, как у коня.
Бежит шестиногий конь, бежит не трясет, будтоь по воздуху летит.
Вмиг домчались до картофельного поля.
- А теперь слезай, - говорит Жужелица. - Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.
Пришлось слезть.
Картофельная ботва для Муравьишки - лес густой. тут и со здоровыми ногами - целый день бежать. А солнце уж низко.
Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:
- А ну, Муравей, полезай ко мне на спину. Поскачем.
Обернулся Муравьишка - стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
- Да ты маленький! Тебе меня и не поднять.
- Ты-то большой! Лезь, говорю!
Кое-как уместился Муравей на спине у Блошачка. Только-только ножки поставил.
- Влез?
- Ну влез.
- А влез, так держись.
Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки, - а они у него - как пружинки складные, - да щелк! - распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щелк! - на другой. Щелк! - на третьей.
Так весь огород и отщеелкал до самого забороа.
Муравьишка спрашивает:
- А через забор можешь?
- Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
- Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Садись на загривок.
Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.
Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись в него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
- Стоп! - сказал Кузнечик. - Приехали.
Муравьишка глядит вперед, а там широкая река: год по ней плвыи - не переплывешь.
А солнце еще ниже.
Кузнечик говорит:
- Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.
Затрещал во-своему, глядь - бежит по воде лодочка на ножках.
Подбежала. Нет, не лодочка, а Вдомерка-клоп.
- Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Ладно, садись, - перевезу.
Сел Муравьишка.
Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху, А солнце уж совсем низко.
- Миленький, шибче! - просит Муравьишка. - Меня домой не пустят.
- Можно и пошибче, - говорит Водомер.
Да как припустит! Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по воде,: ккак по льду. Живо на том берегу очутился.
- А по земле не можешь? - спрашивает Муравьишка.
- По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и, гляди-ка, впереди-то лес. Ищи себе другого коня.
Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит нащд рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
- Гляди, - говорит Водомер, - вот тебе и конь ползет.
Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ - тяжелый жук, неуклежий жук.
Разве на таком коне далеко усачешь?
Все-таки послушался Водомера:
- Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- А ты где живешь?
- В муравейнике за лесом.
- Далеконько... Ну что с тобой делать? Садись, довезу.
Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
- Сел, что ли?
- Сел.
- А куда сел?
- На спину.
- Эх, глупый! Полезай на голову.
Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутые корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
Стал Жук пыхтеть, надуваться: "Уф, уф, уф!" Будто мотор заводит.
- Дяденька, - просит Муравьишка, - поскорей! Миленький, поживей!
Не отвечает Жук, только пыхтит:
- Уф, уф, уф!
Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали.
- Жжж! Тук-тук-тук!.. - поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх - выше леса. Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.
Как помчал Хрущ - у Муравьишки даже дух захватило.
- Жжж! Тук-тук-тук! - несется Жук, буравит воздух, как пуля.
Мелькнул под ним лес - и пропал.
А вот и береза знакомая, и муравейник под ней.
А над самой вершиной березы выключил Жук мотор и - шлеп! - сел на сук.
- Дяденька, миленький! - взмолился Муравьишка. - А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.
Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корцтцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.
Подумал и говорит:
- А уж как тебе вниз спуститься - не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.
Глянул Муравьишка вниз: а там под самой бероезой его дом родной.
Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло.
Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.
не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!
Вдруг видит: рядом на листке Гусеница-Листовертка сидит, шелковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.
- Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, - не пустят меня домой ночевать.
- Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.
- В се меня желели, никто не гнал, - ты первая!
Не удержался Муравьишка, кинулся на нее да как куснет!
С перепугу гусеница лапки поджала, да кувырк с листа - и полетела вниз.
А Муравьишка на ней висит - крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху - дерг!
И закачались они оба на шелковой ничтоке: ничточка-то на сучок была намотана.
Качается Муравьишка на Листовертке, как на качелях. А ниточка все длинней, длинней делается: выматывается у Листовертки из брюшка, тянется, не рвется.
Муравьишка с Листоверткой все ниже, ниже, ниже опускаются.
А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.
Все закрыли - один, последний вход остался. Муравьишка с гусеницы кувырк - и домой!
Тут и солнышко зашло.
ТЕРЕМОК
Стоял в лесу дуб. Толстый-претолстый, старый-престарый.
Прилетел Дятел пеятрвй, шапка красная, нос вострой.
По стволу скок-поскок, носом стук-постук - выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил - выдолбил глубокое дупло. Лето в нем пожил, детей вывел - и улетел.
Миновала зима, опять лето пришло.
Узнал про то дупло Скворец. Прилетел. Видит: дуб, в дубу дырка.
Чем Скворцу не теремок?
Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
Никто из дупла не отвечает, пмустой стоит терем.
Натаскал Скворец в дупло сена ида соломы, стал в дупле жить, детей выводить.
Год живет, другой живет - сохнет старый дуб, крошится, - больше лупло, шире дыра.
На третий год узнал про то дупло желтоглазый Сыч.
Прилетел. Видит: дуб, в джубу - дырка с кошачью голову.
Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, теперь я живу - Скворец, первый в роще певец. А ты кто?
- Я - Сыч. Попадешься мне в когти - не хнычь. Ночью прилечу - цоп! и проглочу. Ступай-ка из терема вон, пока цел!
Испугался Скворец Сыча, улетел.
Ничего не натаскал Сыч, стал так в дупле жить: на своих перышках.
Год живет, другой живет, - крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнала про то дупло Белка. Прискакала. Видит: дуб, в дубу - рыдка с собачью голову. Спрашивает:
- терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, теперья я живу - Сыч. Попадешь мне в когти - не хнычь. А ты кто?
- Я Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка. У меня зубы долги, востры, как иголки. Ступай из терема вон, порка цел!
Испугался Сыч- белки, улетел.
Натаскала Белка моху, стала в дупле жить.
Год живет, другой живет - крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнала про то дупло Куница. Прибежала, видит: дуб, в дубу - дыра с человечью голову. Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь к нему в когти - не хнычь, теперь я живу 0 Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка. А ты кто?
- Я - Куница - лесная хищница. С трашней Хоря, со мной не спорь зря. Ступай-ка из терема вон, пока цела.
Испугалась Белка Куницы, ускакала.
Ничего не татаскала Куница, стала так в дупле жить: на своей шерстке.
Год живет, другой живет - крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнали про то дупло пчелы. Прилетели.; Видят: дуб, а дубу - дыра с лошадиную голову. Кружат, жужжат, спрашивают:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь к нему в когти - не хнычь, жила Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка, теперь я живу - Куница - лесная хищница. А вы кто?
- Мы пчелиный рой - друг за дружку горой; Кружим, жужжим, жалим, грозим большим и малым. Ступай-ка из терема вон, пока цела!
Испугалась Куница пчел, убежала.
Натаскали пчелы воску, стали в дупле жить. Год живут, другой живут крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнал про то дупло Медведь. Пришел. Видит: дуб, в дубу - дырища в целое окнище. Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь емиу в когти - не хнычь, жила Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка, жила Куница - лесная хищница, теперь мы живем - пчелиный рой - друг за дружку горой. А ты кто?
- А я Медведь, Мишка, вашему терему крышка!
Влез на дуб, просунул голову в дупло, да как нажмет!
Дуб-то пополам и расселся, а из него - считай-ка, сколько лет копилось:
шерсти,
да сена,
да воску,
да моху,
да пуху,
да перьев,
да пыли,
да пх-х-х!..
Теремка-то и не стало.
ЧЕЙ НОС ЛУЧШЕ?
Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо мужа или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймакет и проглотит. потом опять сидит на ветке и опять ждет, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.
- Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а все впроголодь живешь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зернышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
- Да, твой нос никуда не годится! - сказал Дубонос. - То ли дело мой! Я им вишневую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюешь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
Услыхал его Клест-Крестонос и говорит:
- У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шшишек вылущиваю. Вот так.
Клест ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
- Верно, - сказал Мухолов, - твой нос хитрей устроен!
- Ничего вы не понимаете в носах! - прохрипел из болота Бекас-Долгонос. - Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
- Ах, - сказал Мухолов, - вот бы мне такой нос!
- Постой! - запищали в один голос два брата кулика - Шилонос и Кроншнеп-Серпонос. - Ты еще наших носов не видал!
Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой - вниз, и оба тонкие, как иголка.
- Мой нос для того вверх смотрит, - сказал Шилонос, - чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
- А мой нос для того вниз смотрит, - сказал Кроншнеп-Серпонос, чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
- ну, - сказал Мухолов, - лучше ваших носов и не придумаешь!
- да ты, видно, настоящих носов и не видал! - крякнул из лужи Широконос. - Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос!
- Ну и лопата!
- Зато им воду щелокчить-то как удобно! - досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
- Обратите внимание на мой носик! - прошептал с дерева скромный серьенький Козодой-Сетнонос. - У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землей летаю.
- Это как же так? - удивился Мухолов.
- А вот как! - сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев, - все птицы так и шарахнулись от него.
- Вот счастливец! - сказал Мухолов. - Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
- Да, - согласились птицы, - с такой пастью не пропадешь!
- Эй вы, мелюзга! - крикнул им Пеликан-Мешконос с озера. - Поймали мошку - и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю - и в мешок себе отложу, опять поймаю - и опять отложу.
Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
- Вот так нос! - воскликнул Мухолов, - целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
- Ты, должно быть, моего носа еще не видал, - сказал Дятел. - Вот, полюбуйся!
- А что же на него любоваться? - сказал Мухолов. - Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
- нельзя же все только об еде думать, - сказал Дятел-Долбонос. - Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраиваем, и для себя и для других птиц. Вот у меня какое долото!
- Чудеса! - сказал Мухолов. - Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унес себе на обед.
А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
ЧЬ И ЭТО НОГИ?
Летал Жаворонок высоко над землей, под самыми облками. Поглядит вниз - сверху ему далеко видно, - и поет:
Я ношусь под облаками,
Над полями и лугами,
Вижу всех, кто подо мной,
Полетела Береговушка в рощу.
А в роще березы одна другой красивее. Искала, искала Иволгин дом и вот, наконец, увидела: висит на березовой ветке крошечный легкий домик. Такой уютный домик и похож на розу, сделанную из тонких листков серой бумаги.
"Какой же у Иволги домик маленький, - подумала Береговушка. - Даже мне в нем не поместиться".
Только она хотела постучаться, - вдруг из серого домика вылетели осы.
Закружились, зажужжали, - сейчас ужалят!
Испугалась береговушка и скорей улетела прочь.
Мчится среди зеленой листвы.
Вот что-то золотое и черное беснуло в нее перед глазами.
Подлетела ближе, видит: на ветке сидит золотая птица с черными крыльями.
- Куда ты спешишь, маленькая? - кричит золотая птица Береговушке.
- Иволгин дом ищу, - отвечает Береговушка.
- Иволга - это я, - говорит золотая птица. - А дом мой вот зхдесь, на этой красивой березе.
Береговушка остановилась и посмотрела, куда Иволга ей показывает. Сперва она ничего различить не могла: все только зеленые листья да белые березовые ветви. А когда всмотрелась - так и ахнула.
Высоко над землей к ветке подвешена легкая плетеная корзиночка.
И видит Береговушка, что это и в самом деле домик. Затейливо так свит из пеньки и стебельков, волосков и шерстинок и тонкой березовой кожурки.
Ух! - говорит Береговушка Иволге. - Ни за что не останусь в этой зыбкой постройке! Она качается, и у меня все перед глазами вертится, кружится... Того и гляди, ее ветром на землю сдует. Да и крыши у вас нет.
- Ступай к Пеночке! - обиженно говорит ей золотая Иволга. - Если ты боишься на чистом воздухе спать, так тебе, верно, понравится у нее в шалаше под крышей.
Полетела Береговушка к Пеночке.
Желтая маленькая Пеночка жила в траве как раз под той самой березой, где висела Иволгина воздушная колыбелька.
береговушке очень понравился ее шалашик из сухой травы и мха. "Вот славно-то! - радовалась она. - Тут и пол, и стены, и крыша, и постелька из мягких перышек! Совсем как у нас дома!"
Ласковая Пеночка стала ее укладывать спать. Вдруг земля под ними задрожала, загудела.
береговушка встрепенулась, прислушивается, а Пеночка ей говорит:
- Жто кони в рощу скачут.
- А выдержит ваша крыша, - спрашивает Берговушка, - если конь на нее копытом ступит?
Пеночка только головой покачала печально и ничего ей на это не ответила.
- Ох, как страшно тут! - сказала Береговушка и вмиг выпорхнула из шалаша. - Тут я всю ночь глаз не сомкну: все буду думать, что меня раздавят. У нас дома спокойно: там никто на тебя не наступит и на землю не сбросит.
- Так, верно, у тебя такой дом, как у Чемги, - догадалась Пеночка. У нее дом не на дереве - ветер его не сдует, да и не на земле - никто не раздавит. Хочешь, провожу тебя туда?
- Хочу! - гговорит Береговушка.
Полетели они к оЧемге.
Прилетели на озеро и видят: посреди воды на тростниковом островке сидит большеголовая птица. на голове у птицы перья торчком стоят, словно рожки.
тут Пеночка с Береговушкой простилась и наказала ей к этой рогатой птице ночевать попроситься.
Полетела Береговушка и села на островок. Сидит и удивляется: островок-то, оказывается, плавучий. Пылвет по озеру куча сухого тростника. Посреди кучи - ямка, а дно ямки мягкой болотной травой устлано. На траве лежат Чемгины яйцаа, прикрытые легкими сухими тростиночками.
А сама Чемга рогатая сидит на островке с краешка, разъезжает на своем суденышке по всему озеру.
береговушка рассказала Чемге, как она искала и не могла найти себе ночлега, и попросилась ночевать.
- А ты не боишься спать на волнах? - спрашивает ее Чемга.
- А разве ваш дом не пристанет на ночь к берегу?
- Мой дом - не пароход, - говорит Чемга. - Куда ветер гонит его, туда он и плывет. Так и будем всю ночь на волнах качаться.
- Боюсь... - прошептала Береговушка. - Домой хочу, к маме...
Чемга рассердилась.
- Вот, - говорит, - какая привередливая! Никак на тебя не угодишь! Лети-ка поищи сама себе дом, какой нравится.
Прогнала Чемга береговушку, та и полетела.
Летит и плачет.
А уж ночь наступает; солнце зашло, темнеет.
Залетела Береговушка в густой лес, смотрит: на высокой ели, на толстом суку, выстроен дом.
Весь из сучьев, из палок, круглый, а изнутри мох торчит теплый, мягкий.
"Вот хороший дом, - думает она, - прочный и с крышей".
Подлетела маленькая Береговушка к большому дому, постучала клювиком в стенку и просит жалобным голоском:
- Пустите, пожалуйста, хозяюшка, переночевать!
А из дому вдруг как высунется рыжая звериная морда с оттопыренными усами, с желтыми зубами. да как зарычит страшилище:
- С каких это пор птахи по ночам стучат, ночевать просятся к белкам в дом?
Обмерла Береговушка, сердце камнем упало. Отшатнулась, взвилась над лесом - да стремглав, без оглядки, наутек!
Летела, летела - из сил выбилась. Обернулась назад - никого сзади нет. Кругом оглянулась, - а место знакомое. Посмотрела вниз - внизу река течет. Своя река, родная!
Стрелой бросилась вниз к речке, а оттуда - вверх, под самый обрыв крутого берега.
И пропала.
А в обрыве - дырки, дырки, дырки. Это все ласточкины норки. В одну из них и юркнула Береговушка. Юркнула и побежала по длинному-длинному, узкому-узкому коридору.
Добежала до его конца и впорхнула в просторную круглую комнату.
Тут давно ждала ее мама.
Сладко спалось в ту ночь усталой маленькой Береговушке у себя на мягкой теплой постельке из травинок, конского волоса и перьев...
Покойной ночи!
МАСТЕРА БЕЗ ТОПОРА
Загадали мне загадку: "Без рук, без топоренка построена избенка". Что такое?
Оказывается, - птичье гнездо.
Поглядел я, - верно! вот сорочье гнездо: как из бревен, все из сучьев сложено, пол глиной вымазан, соломкой устлан, посередке вход; крыша из веток. Чем не избенка? А топора сорока никогда и в лапках не держала.
Крепко тут пожалел я птицу: трудно, ох как трудно, поди, им, горемычным, свои жилища без рук, без топоренка строить! Стал я думать: как тут быть, как их горю пособить?
рук им не приделаешь.
А вот топор... Топоренок для них достать можно.
Достал я топоренок, побежал в сад.
Глядь, - козодой-полуночник на земле между кочек сидит. Я к нему:
- Козодой, козодой, трудно тебе гнезда вить без рук, без топоренка?
- А я и не вью гнезда! - говорит козодой. - Глянь, где яйца ввсиживаю.
Вспорхнул козодой, - а под ним ямка между кочек. А в ямке два красивых мраморных яичка лежат.
"Ну, - думаю про себя, - этому ни рук, ни топоренка не надо. Сумел и без них строиться".
Побежал дальше.
Выбежал на речку. Гоядь, там по веткам, по кусточкам ремез-синичка скачет, - тоненьким своим носиком с ивы пух собирает.
- На что тебе пух, ремез? - спрашиваю.
0- Гнездо из него делаю, - говорит. - Гнездо у меня пуховое, мягкое, - что твоя варежка.
"Ну, - думаю про себя, - этому топоренок тоже ни к чему - пух собирать..."
Побежал дальше.
Прибежал к дому. Глядь, под коньком ласточка-касаточка хлопочет гнездышко лепит. Носиком глинку приминает, носиком ее на речке еолупает, носиком носит.
"Ну, - думаю, - и тут мой топоренок ни при чоем. И показывать его не стоит".
Побежал дальше.
Прибежал в рощу. Глядь, там на елке певчего дрозда гнездо. Загляденье, что за гнездышко: снаружи все зеленым мхом украшено, внутри как чашечка гладкое.
- Ты как такое себе гнездышко смастерил? - спрашиваю. - Ты чем его внутри так хорошо отделал?
- Лапками да носом мастерил, - отвечает певчий дрозд. - Внутри все цементом обмазал из древесной трухи со слюнкой со своей.
"Ну, - думаю, - опять я не туда попал. надо таких искать птиц, что полтничают".
И слышу: "Ту-тук-тук-тук! Тук-тук-тук-тук!" - из лесу.
Я туда. ОА там дятел.
Сидит на березе и плотничает, дупло себе делает - детей выводить.
Я к нему:
- Дятел, дятел, стой носом тукать! Давно, поди, голова разболелась. Гляди, какой я тебе инструмент принес: настоящий топоренок!
Поглядел дятел на топоренок и говорит:
- Спасибо, только мне твой инструмент ни к чему. Мне и так плотничать ладно: лапками держусь, на хвост обопрусь, пополам согнусь, головой размахнусь, - носом ка-ак стукну! Только щепки летят да труха!
Смутил меня дятел: птицы-то, видно, все - мастера без топора.
Тут увидел я гнездо орла. Большущая куча столстых сучьев на самой высокой сосне в лесу.
"Вот, - думаю, кому топор-то нужен: сучья рубить!"
Подбежал к той сосне, кричу:
- Орел, орел! А я тебе топоренок принес!
Рознял орел крылья и клекочет:
- Вот спасибо, парнишка! Кинь свой топоренок в кучу. Я сучков на него еще навалю - прочная будет постройка, доброе гнездо.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МУРАВЬИШКИ
Залез Муравей на березу. Долез до вершины, посмотрел вниз, - а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает:
"Отдохну немножко - и вниз".
У марвьев ведь строго: только солнышко на закат - все домой бегут. Сядет солнце, - муравьи все ходы и выходы закроют - и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает:
"Ничего, поспею: вниз ведь скорей".
А листок был плохой: желтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несется листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается - чуть жив от страха.
Занес ветер листок на луг за дедервней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Лежит и думает:
"Пропала моя головушка! Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров - сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно,
- хоть землю кусай".
Смотрит Муравей: рядом Гусеница-%Землемер лежит. Червяк червяком, только спериди - ножки и сзади - ножки.
Муравьишка говорит Землемеру:
- Землемер, Землемер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- А кусаться не будешь?
- Кусаться не буду.
- Ну садись, подвезу.
Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к мередним приставил, хвост - к голове. потом вдруг встал во весь рост, да так и лег на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нем росту, и опять в дугу скрючился. так и пошел, так и пошел землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
- не могу больше! - кричит. - Стой! А то укушу!
Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез, еле отдышался. Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги как ходули, между ног голова качается.
- Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Ну что ж, садись, подвезу.
Пришлось Муравьишке по паучьей ноге вверх лезать до коленки, а с коленки вниз спускаться Паууку на спину: коленки у Сенокосца торчат выше спины.
Начал Паук свои ходули переставлять, одна нога тут, другая там: все восемь ног, будто спицы, в глазах у Муравьишки замелькали. А идет Паук не быстро, брюхом по земле чиркает. Надоела Муравьишке такая езда. Чуть было не укусил он Паука, да тут, на счастье, вышли они на гладкую дорожку.
Остановился Паук.
- Слезай, - говорит. - Вот Жужелица бежит, она резвей меня.
Слез Муравьишка.
- Жужелка, Жужелка, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Садись, прокачу.
Только успел Муравьишка вскарабкаться Жужелице на спину, она как пустится бежать! Ноги у нее ровные, как у коня.
Бежит шестиногий конь, бежит не трясет, будтоь по воздуху летит.
Вмиг домчались до картофельного поля.
- А теперь слезай, - говорит Жужелица. - Не с моими ногами по картофельным грядам прыгать. Другого коня бери.
Пришлось слезть.
Картофельная ботва для Муравьишки - лес густой. тут и со здоровыми ногами - целый день бежать. А солнце уж низко.
Вдруг слышит Муравьишка, пищит кто-то:
- А ну, Муравей, полезай ко мне на спину. Поскачем.
Обернулся Муравьишка - стоит рядом Жучок-Блошачок, чуть от земли видно.
- Да ты маленький! Тебе меня и не поднять.
- Ты-то большой! Лезь, говорю!
Кое-как уместился Муравей на спине у Блошачка. Только-только ножки поставил.
- Влез?
- Ну влез.
- А влез, так держись.
Блошачок подобрал под себя толстые задние ножки, - а они у него - как пружинки складные, - да щелк! - распрямил их. Глядь, уж он на грядке сидит. Щелк! - на другой. Щелк! - на третьей.
Так весь огород и отщеелкал до самого забороа.
Муравьишка спрашивает:
- А через забор можешь?
- Через забор не могу: высок очень. Ты Кузнечика попроси: он может.
- Кузнечик, Кузнечик, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Садись на загривок.
Сел Муравьишка Кузнечику на загривок.
Кузнечик сложил свои длинные задние ноги пополам, потом разом выпрямил их и подскочил высоко в воздух, как Блошачок. Но тут с треском развернулись в него за спиной крылья, перенесли Кузнечика через забор и тихонько опустили на землю.
- Стоп! - сказал Кузнечик. - Приехали.
Муравьишка глядит вперед, а там широкая река: год по ней плвыи - не переплывешь.
А солнце еще ниже.
Кузнечик говорит:
- Через реку и мне не перескочить: очень уж широкая. Стой-ка, я Водомерку кликну: будет тебе перевозчик.
Затрещал во-своему, глядь - бежит по воде лодочка на ножках.
Подбежала. Нет, не лодочка, а Вдомерка-клоп.
- Водомер, Водомер, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- Ладно, садись, - перевезу.
Сел Муравьишка.
Водомер подпрыгнул и зашагал по воде, как посуху, А солнце уж совсем низко.
- Миленький, шибче! - просит Муравьишка. - Меня домой не пустят.
- Можно и пошибче, - говорит Водомер.
Да как припустит! Оттолкнется, оттолкнется ножками и катит-скользит по воде,: ккак по льду. Живо на том берегу очутился.
- А по земле не можешь? - спрашивает Муравьишка.
- По земле мне трудно, ноги не скользят. Да и, гляди-ка, впереди-то лес. Ищи себе другого коня.
Посмотрел Муравьишка вперед и видит: стоит нащд рекой лес высокий, до самого неба. И солнце за ним уже скрылось. Нет, не попасть Муравьишке домой!
- Гляди, - говорит Водомер, - вот тебе и конь ползет.
Видит Муравьишка: ползет мимо Майский Хрущ - тяжелый жук, неуклежий жук.
Разве на таком коне далеко усачешь?
Все-таки послушался Водомера:
- Хрущ, Хрущ, снеси меня домой! У меня ножки болят.
- А ты где живешь?
- В муравейнике за лесом.
- Далеконько... Ну что с тобой делать? Садись, довезу.
Полез Муравьишка по жесткому жучьему боку.
- Сел, что ли?
- Сел.
- А куда сел?
- На спину.
- Эх, глупый! Полезай на голову.
Влез Муравьишка Жуку на голову. И хорошо, что не остался на спине: разломил Жук спину надвое, два жестких крыла приподнял. Крылья у Жука точно два перевернутые корыта, а из-под них другие крылышки лезут, разворачиваются: тоненькие, прозрачные, шире и длиннее верхних.
Стал Жук пыхтеть, надуваться: "Уф, уф, уф!" Будто мотор заводит.
- Дяденька, - просит Муравьишка, - поскорей! Миленький, поживей!
Не отвечает Жук, только пыхтит:
- Уф, уф, уф!
Вдруг затрепетали тонкие крылышки, заработали.
- Жжж! Тук-тук-тук!.. - поднялся Хрущ на воздух. Как пробку, выкинуло его ветром вверх - выше леса. Муравьишка сверху видит: солнышко уже краем землю зацепило.
Как помчал Хрущ - у Муравьишки даже дух захватило.
- Жжж! Тук-тук-тук! - несется Жук, буравит воздух, как пуля.
Мелькнул под ним лес - и пропал.
А вот и береза знакомая, и муравейник под ней.
А над самой вершиной березы выключил Жук мотор и - шлеп! - сел на сук.
- Дяденька, миленький! - взмолился Муравьишка. - А вниз-то мне как? У меня ведь ножки болят, я себе шею сломаю.
Сложил Жук тонкие крылышки вдоль спины. Сверху жесткими корцтцами прикрыл. Кончики тонких крыльев аккуратно под корытца убрал.
Подумал и говорит:
- А уж как тебе вниз спуститься - не знаю. Я на муравейник не полечу: уж очень больно вы, муравьи, кусаетесь. Добирайся сам, как знаешь.
Глянул Муравьишка вниз: а там под самой бероезой его дом родной.
Глянул на солнышко: солнышко уже по пояс в землю ушло.
Глянул вокруг себя: сучья да листья, листья да сучья.
не попасть Муравьишке домой, хоть вниз головой бросайся!
Вдруг видит: рядом на листке Гусеница-Листовертка сидит, шелковую нитку из себя тянет, тянет и на сучок мотает.
- Гусеница, Гусеница, спусти меня домой! Последняя мне минуточка осталась, - не пустят меня домой ночевать.
- Отстань! Видишь, дело делаю: пряжу пряду.
- В се меня желели, никто не гнал, - ты первая!
Не удержался Муравьишка, кинулся на нее да как куснет!
С перепугу гусеница лапки поджала, да кувырк с листа - и полетела вниз.
А Муравьишка на ней висит - крепко вцепился. Только недолго они падали: что-то их сверху - дерг!
И закачались они оба на шелковой ничтоке: ничточка-то на сучок была намотана.
Качается Муравьишка на Листовертке, как на качелях. А ниточка все длинней, длинней делается: выматывается у Листовертки из брюшка, тянется, не рвется.
Муравьишка с Листоверткой все ниже, ниже, ниже опускаются.
А внизу, в муравейнике, муравьи хлопочут, спешат, входы-выходы закрывают.
Все закрыли - один, последний вход остался. Муравьишка с гусеницы кувырк - и домой!
Тут и солнышко зашло.
ТЕРЕМОК
Стоял в лесу дуб. Толстый-претолстый, старый-престарый.
Прилетел Дятел пеятрвй, шапка красная, нос вострой.
По стволу скок-поскок, носом стук-постук - выстукал, выслушал и давай дырку долбить. Долбил-долбил, долбил-долбил - выдолбил глубокое дупло. Лето в нем пожил, детей вывел - и улетел.
Миновала зима, опять лето пришло.
Узнал про то дупло Скворец. Прилетел. Видит: дуб, в дубу дырка.
Чем Скворцу не теремок?
Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
Никто из дупла не отвечает, пмустой стоит терем.
Натаскал Скворец в дупло сена ида соломы, стал в дупле жить, детей выводить.
Год живет, другой живет - сохнет старый дуб, крошится, - больше лупло, шире дыра.
На третий год узнал про то дупло желтоглазый Сыч.
Прилетел. Видит: дуб, в джубу - дырка с кошачью голову.
Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, теперь я живу - Скворец, первый в роще певец. А ты кто?
- Я - Сыч. Попадешься мне в когти - не хнычь. Ночью прилечу - цоп! и проглочу. Ступай-ка из терема вон, пока цел!
Испугался Скворец Сыча, улетел.
Ничего не натаскал Сыч, стал так в дупле жить: на своих перышках.
Год живет, другой живет, - крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнала про то дупло Белка. Прискакала. Видит: дуб, в дубу - рыдка с собачью голову. Спрашивает:
- терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, теперья я живу - Сыч. Попадешь мне в когти - не хнычь. А ты кто?
- Я Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка. У меня зубы долги, востры, как иголки. Ступай из терема вон, порка цел!
Испугался Сыч- белки, улетел.
Натаскала Белка моху, стала в дупле жить.
Год живет, другой живет - крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнала про то дупло Куница. Прибежала, видит: дуб, в дубу - дыра с человечью голову. Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь к нему в когти - не хнычь, теперь я живу 0 Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка. А ты кто?
- Я - Куница - лесная хищница. С трашней Хоря, со мной не спорь зря. Ступай-ка из терема вон, пока цела.
Испугалась Белка Куницы, ускакала.
Ничего не татаскала Куница, стала так в дупле жить: на своей шерстке.
Год живет, другой живет - крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнали про то дупло пчелы. Прилетели.; Видят: дуб, а дубу - дыра с лошадиную голову. Кружат, жужжат, спрашивают:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь к нему в когти - не хнычь, жила Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка, теперь я живу - Куница - лесная хищница. А вы кто?
- Мы пчелиный рой - друг за дружку горой; Кружим, жужжим, жалим, грозим большим и малым. Ступай-ка из терема вон, пока цела!
Испугалась Куница пчел, убежала.
Натаскали пчелы воску, стали в дупле жить. Год живут, другой живут крошится старый дуб, шире дупло.
На третий год узнал про то дупло Медведь. Пришел. Видит: дуб, в дубу - дырища в целое окнище. Спрашивает:
- Терем-теремок, кто в тереме живет?
- Жил Дятел пестрый, нос вострый, жил Скворец - первый в роще певец, жил Сыч - попадешь емиу в когти - не хнычь, жила Белка - по веткам скакалка, по дуплам сиделка, жила Куница - лесная хищница, теперь мы живем - пчелиный рой - друг за дружку горой. А ты кто?
- А я Медведь, Мишка, вашему терему крышка!
Влез на дуб, просунул голову в дупло, да как нажмет!
Дуб-то пополам и расселся, а из него - считай-ка, сколько лет копилось:
шерсти,
да сена,
да воску,
да моху,
да пуху,
да перьев,
да пыли,
да пх-х-х!..
Теремка-то и не стало.
ЧЕЙ НОС ЛУЧШЕ?
Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо мужа или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймакет и проглотит. потом опять сидит на ветке и опять ждет, высматривает. Увидал поблизости дубоноса и стал жаловаться ему на свое горькое житье.
- Очень уж мне утомительно, - говорит, - пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а все впроголодь живешь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зернышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.
- Да, твой нос никуда не годится! - сказал Дубонос. - То ли дело мой! Я им вишневую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюешь ягоды. Вот бы тебе такой нос.
Услыхал его Клест-Крестонос и говорит:
- У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шшишек вылущиваю. Вот так.
Клест ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.
- Верно, - сказал Мухолов, - твой нос хитрей устроен!
- Ничего вы не понимаете в носах! - прохрипел из болота Бекас-Долгонос. - Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!
Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.
- Ах, - сказал Мухолов, - вот бы мне такой нос!
- Постой! - запищали в один голос два брата кулика - Шилонос и Кроншнеп-Серпонос. - Ты еще наших носов не видал!
Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой - вниз, и оба тонкие, как иголка.
- Мой нос для того вверх смотрит, - сказал Шилонос, - чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать.
- А мой нос для того вниз смотрит, - сказал Кроншнеп-Серпонос, чтобы им червяков да букашек из травы таскать.
- ну, - сказал Мухолов, - лучше ваших носов и не придумаешь!
- да ты, видно, настоящих носов и не видал! - крякнул из лужи Широконос. - Смотри, какие настоящие носы бывают: во-о!
Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос!
- Ну и лопата!
- Зато им воду щелокчить-то как удобно! - досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.
- Обратите внимание на мой носик! - прошептал с дерева скромный серьенький Козодой-Сетнонос. - У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землей летаю.
- Это как же так? - удивился Мухолов.
- А вот как! - сказал Козодой-Сетконос, да как разинет зев, - все птицы так и шарахнулись от него.
- Вот счастливец! - сказал Мухолов. - Я по одной мошке хватаю, а он ловит их сразу сотнями!
- Да, - согласились птицы, - с такой пастью не пропадешь!
- Эй вы, мелюзга! - крикнул им Пеликан-Мешконос с озера. - Поймали мошку - и рады. А того нет, чтобы про запас себе что-нибудь отложить. Я вот рыбку поймаю - и в мешок себе отложу, опять поймаю - и опять отложу.
Поднял толстый Пеликан свой нос, а под носом у него мешок, набитый рыбой.
- Вот так нос! - воскликнул Мухолов, - целая кладовая! Удобней уж никак не выдумаешь!
- Ты, должно быть, моего носа еще не видал, - сказал Дятел. - Вот, полюбуйся!
- А что же на него любоваться? - сказал Мухолов. - Самый обыкновенный нос: прямой, не очень длинный, без сетки и без мешка. Таким носом пищу себе на обед доставать долго, а о запасах и не думай.
- нельзя же все только об еде думать, - сказал Дятел-Долбонос. - Нам, лесным работникам, надо инструмент при себе иметь для плотничьих и столярных работ. Мы им не только корм себе добываем, но и дерево долбим: жилище устраиваем, и для себя и для других птиц. Вот у меня какое долото!
- Чудеса! - сказал Мухолов. - Столько носов видел я нынче, а решить не могу, какой из них лучше. Вот что, братцы: становитесь вы все рядом. Я посмотрю на вас и выберу самый лучший нос.
Выстроились перед Мухоловом-Тонконосом Дубонос, Крестонос, Долгонос, Шилонос, Широконос, Сетконос, Мешконос и Долбонос.
Но тут упал сверху серый Ястреб-Крючконос, схватил Мухолова и унес себе на обед.
А остальные птицы с перепугу разлетелись в разные стороны.
ЧЬ И ЭТО НОГИ?
Летал Жаворонок высоко над землей, под самыми облками. Поглядит вниз - сверху ему далеко видно, - и поет:
Я ношусь под облаками,
Над полями и лугами,
Вижу всех, кто подо мной,