Бибби Джеймс. Амулет

   Это дело осложнялось рядом факторов.
   Во-первых, Кратаван терпеть не мог пыток, полностью разделяя в этом вопросе взгляды Трассы по поводу того, что это негуманно и нецивилизованно. Во-вторых, он ненавидел тех, кто проводил пытки, особенно Свина, которого считал жирным тупорылым садистом. В-третьих, Свин был сержантом, в то время как Кратаван – только констеблем.
   Это значило, что ему надлежало быть вежливым с этим жирным тупицей и молча слушать его разглагольствования о намерении разделаться с несчастным заключенным по заслугам, хотя на самом деле Кратавану хотелось сказать, что, если палач не будет следовать его распоряжениям с точностью до запятой, он, констебль Кратаван, привяжет гада Свина к его же собственной лавке и отходит раскаленной кочергой.
   Кратавану было тяжело.
   – Кто этот невезучий парнишка? – спросил с ласковой снисходительностью Свин.
   – Мы еще не знаем, – ответил констебль. – Мы пока что ищем агента из личной охраны Миала. Как я уже сказал вам, инспектор Трасса просит, если мы сцапаем кого нужно, чтобы вы…
   – Это он – там, с Раси?
   – …не переборщили. Что? Где?..
   Кратаван резко повернулся на сто восемьдесят градусов и недоуменно уставился на странную пару, поднимавшуюся по ступенькам парадного крыльца. Один из них действительно был сержант Раси, а второй…
   У Кратавана отвисла челюсть. Второй парень был одет в форму гвардейца из личной охраны Миала. Клатт! Он-то в душе надеялся, что арестовать никого не удастся и не придется с содроганием в сердце наблюдать за изуверствами Свина в подвале.
   – Да, – вздохнул он. – Боюсь, что это так.
   Борон помог бедному больному мужчине пересечь широкий коридор и подвел его к столу дежурного. Только тут он огляделся и, к своему ужасу, понял, что находится в холле полицейского управления.
   – Послушайте, – заикаясь, обратился он к Раси. – Уверен, что здесь за вами присмотрят, а мне нужно бежать.
   – Но вы не можете, – ответил Раси с удивлением. – Я вас арестовал.
   Борон в испуге отпрянул от своего спутника и посмотрел на него такими глазами, словно, спасая тонущего ягненка, обнаружил, что маленькое беззащитное существо оттяпало ему руку.
   – Могу, очень даже могу, вонючий ублюдок, – выругался он. – Поди поймай меня!
   Раси невесомо вцепился в его рукав. Борон с легкостью стряхнул его, но в ту же минуту ахнул и захрипел, потому что какая-то сила схватила его сзади за горло и оторвала от пола.
   С трудом повернув голову, он увидел прямо перед собой злобную харю, лоснящуюся от пота и жира. На него пахнуло зловонным дыханием. Маленькие свинячьи глазки, почти заплывшие салом, пожирали его безумным взглядом, ухмыляющийся рот в предвкушении пиршества буквально истекал слюной.
   – Я сержант Свин, – произнес рот… нет, не рот, а хайло чудовища. – Сейчас мы немного повеселимся. Пошли со мной, и я покажу тебе свои игрушки.
   Борон извивался, как червяк, насаженный на крючок, но это не помогало. Сжимавшая шею рука была крепка, как тиски. В мгновение ока Борон очутился у лестницы, ведущей вниз в темный коридор. По выражению лиц присутствующих полицейских офицеров он понял, что ничего хорошего его там не ожидает. До слуха бедняги долетело одно только слово «пытка», неосторожно оброненное кем-то.
   Внутри у Борона все похолодело. Он отчаянно пытался заставить свой мозг работать и придумать какой-нибудь хитроумный план бегства из этого кошмара. Время шло, а на ум ничего не приходило. Но тут решение созрело, и все пришло в стремительное движение.
   Борон потерял сознание.

* * *

   На верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал, инспектор Трасса помедлил и, бросив косой взгляд на своих спутников, с удовлетворением отметил, что Раси и Кратаван разделяют его отвращение.
   – Идемте, сэр, – поторопил его Кратаван, – нам лучше сойти вниз. Свин мучает его всего десять минут, возможно, парень еще не совсем лишился рассудка.
   Трасса кивнул и, взявшись за перила, стал спускаться в подвал. Он ненавидел эту лестницу. Ее конструктор, по всей видимости, хорошо знал, что такое страх и ужас. Лестница начиналась с мраморного пролета в ярко освещенном вестибюле и спуск по ней, казалось, не предвещал ничего дурного. Но через десяток ступеней коварная лестница круто поворачивала в противоположную сторону, делалась неровной, скользкой и, постепенно сужаясь, шла вниз по спирали, закрученной против часовой стрелки.
   Жизнеутверждающий белый цвет стен менялся сначала в серый, затем густел до угольно-черного, холодные каменные стены покрывались конденсатом, а освещение меркло, приобретая зловещий красноватый оттенок. Замысел архитектора состоял в том, чтобы, спускаясь по лестнице, человек понимал, что впереди его ждет нечто малоприятное.
   На нижней площадке имелась массивная деревянная дверь с многочисленными стальными запорами. Трасса толкнул ее и пригласил остальных проследовать за ним по мрачному коридору с дверьми по обе стороны.
   Вымощенный каменными плитами коридор вел в самое сердце безраздельных владений Свина. По воплям несчастной жертвы было нетрудно догадаться, где проходил допрос.
   Трасса открыл третью дверь справа и вошел в помещение в сопровождении Кратавана, в то время как Раси нерешительно топтался у порога.
   Сомневаться не приходилось, источник криков находился здесь. Человек, арестованный Раси, сидел, привязанный к стулу пыток. Его черная форма была покрыта пятнами пота и мочи. Широко раскрытые глаза бедняги молили о пощаде, поток бессвязных слов перемежался с жалобными стонами, пронзительными воплями и невнятным бормотанием.
   За спиной жертвы Свин и два его помощника устрашающего вида готовили набор инструментов, применение которых даже маркиз де Сад признал бы чрезмерным. На раскаленной докрасна жаровне лежали щипцы, клещи и кочерги, а на столике рядом поблескивала не менее интересная коллекция жуткого вида зондов, ножей и ланцетов.
   – Силы всевышние! – воскликнул Трасса. – Свин, что вы с ним сделали?
   – Ничего, сэр, – пожал плечами садюга. – Мы еще к нему и не прикасались. Просто привязали его к стулу и сказали, что сейчас произойдет. Он тут же начал вопить без умолку.
   Покачав головой, Трасса наклонился вперед и, опершись на одну из ручек кресла, к которому был привязан бедолага, заглянул испуганному насмерть человеку прямо в глаза.
   – Все в порядке, – проговорил он. – Ничего с вами не случится, если вы согласитесь помочь нам.
   – Я согласен, – ответил арестованный с жаром новообращенного, обещающего быть фанатичным поборником новой веры.
   – Отлично. Нам нужно, чтобы вы всего-навсего ответили на несколько вопросов. Итак, как ваше имя?
   – Борон!
   Свин поднес к лицу допрашиваемого кулак величиной со свиной окорок.
   – Только не вздумай сквернословить, – предупредил он мрачно.
   – Я и не думаю. Меня зовут Борон! Честное слово!
   – Ладно, ладно! Пусть будет так. Что это за форма такая, Борон? Она твоя?
   – Да!
   Парень яростно замотал головой, подняв настоящую метель перхоти, осевшей белыми снежинками на его коленях.
   – На кого ты работаешь?
   – На Миала из Минас Лантана. Я служу в его личной охране.
   – Хорошо… очень хорошо. А теперь… не расскажешь ли нам подробнее о работе, которую выполнял для него последнее время.
   – Да! Расскажу! Все расскажу! Не сомневайтесь!..
   Лицо Борона выражало неподдельную искренность и честность.
   Трасса, удовлетворенный ответом, выпрямился и повернулся к Свину, прислушивавшемуся к диалогу с возрастающей тревогой.
   – Полагаю, ваши таланты сегодня не понадобятся, сержант, – сообщил инспектор.
   – Что?..
   Свин не верил своим ушам. Выглядел он удрученным.
   – Вы слышали.
   – Совсем не понадобятся?
   – Совсем.
   – Но… Нельзя ли его помучить хотя бы чуточку?
   – Ради забавы, хотите сказать?
   – Ага.
   Свин ухмыльнулся. Он не уловил нотки иронии в вопросе инспектора.
   – Свин, вы чудовище, безжалостный садист, бессердечный варвар.
   – Сэр, благодарю вас, сэр!
   Трасса устало пожал плечами. Ему хотелось как можно быстрее вырваться из этих жутких застенков, где сама атмосфера действовала на него удушающе.
   – Кратаван, отвяжите задержанного и приведите его ко мне в кабинет, – приказал он. – И чтобы ни один волос не упал с его головы. Свин, вы видите эту раскаленную докрасна кочергу в руках одного из ваших приспешников?
   Свин обернулся.
   – Да, сэр!
   – Примерь ее к своему седалищу и покрутись, умник. Это приказ.
 
   Десять минут спустя Трасса сидел у себя за рабочим столом.
   Примостившийся напротив Борон нервно ерзал на стуле. Хилое тело арестованного била крупная дрожь. Похожий на загнанную дичь (невеликого размера), он был готов разразиться рыданиями в любую секунду.
   Инспектор в очередной раз пожалел, что занимается такой грязной и неблагодарной работой.
   – Итак, солнышко, – сказал он, – ты видел, что эти ублюдки в подвале собирались сделать с тобой. Но если расскажешь мне все, как было, они тебя пальцем не тронут. Это единственный способ сохранить свою задницу и другие жизненно важные органы. А теперь я хочу услышать как можно более обстоятельный рассказ о том, что ты со своими дружками натворил.
   Несчастный открыл рот, и тут его понесло.
   Сбивчивая речь продолжалась минут тридцать, прежде чем Трасса понял, что допрашиваемый – простая пешка, рядовой солдат, к тому же, мягко говоря, не очень сообразительный, и мало что знает о заговоре, в который оказался вовлеченным.
   Тем не менее, арестованный сообщил много полезной информации, подтвердившей подозрения инспектора.
   – Так ты не знаешь, где проживает Кишкорез и другие агенты? – спросил Трасса, когда Борон иссяк.
   – Нет, но через два дня я должен кое с кем из них встретиться в харчевне.
   – А ты слышал, чтобы кто-нибудь из них упоминал имя полковника Де Венчаса? Или чтобы говорили об убийстве?
   Борон на минуту задумался, представляя, что Кишкорез сделает с ним, если поймает, но тут же в его памяти всплыл Свин, любовно поглаживавший металлические зонды.
   – Однажды в пивной состоялся разговор об убийстве, – поспешно сказал он. – Только речь шла не о людях, а об орках. Я решил, что это было связно с войной.
   Трасса вздохнул с облегчением. Наконец-то появилось звено, которое связывает Миала с убийцами! Теперь действовать придется суперинтенданту.
   – Отлично. Ты вел себя превосходно. Теперь поговорим немного о расправе над орками. Расскажи мне детально все, что слышал…
 
   Суперинтендант Причуда сидел за письменным столом и читал какой-то пергамент, похожий на официальный документ, когда в кабинет шефа вошел инспектор Трасса.
   Босс, не поднимая взгляда, жестом указал офицеру на стул. Последний повиновался и, присев, терпеливо ждал момента, когда начальник освободится.
   Дочитав документ до конца, Причуда раздраженно тряхнул головой и начал скручивать пергамент. Потом, все еще погруженный в свои мысли, поднял глаза на инспектора и несколько секунд вопросительно глядел на него.
   – Что, арестовали этого… как там его, Таракана, что ли?
   – Сараккана, сэр. Нет, не арестовали.
   – Нет? Так какого клатта вы тут делаете?
   Трасса поморщился. Шеф, похоже, был не в лучшем расположении духа.
   – Открылись новые обстоятельства, сэр. Мы только что допросили одного из гвардейцев Миала, сэр. Одного вида Свина хватило, чтобы у него развязался язык.
   – Прелестно!
   Суперинтендант стукнул пергаментным свитком по ладони.
   Трасса про себя отметил, что шеф, вероятно, предпочел бы отхлестать этим свитком его по щекам.
   – У меня здесь, – продолжал Причуда, – письмо из королевского дворца. Пару часов назад в Кумас прибыл гонец из Минас Лантана. Они подали официальную жалобу на дурное обращение с Миалом. Далее цитирую: «чересчур ретивого, грубого и наглого офицера полиции». Во дворце требуют, чтобы с Миалом обращались с максимальным почтением. А вы посмели передать одного из его личных охранников в ласковые руки заботливого сержанта Свина? Скажите, что это не так.
   У инспектора Трассы внутри все похолодело. Он надеялся на иное развитие событий. Все же он решил стоять на своем.
   – Миал виновен, шеф. Он причастен к убийству пяти орков, а также полковника…
   – Мне плевать, даже если он убил дюжину орков и полковников, два десятка майоров и вашу дорогую седоволосую матушку в придачу! Мы не станем его арестовывать, потому что нам не нужна война между двумя городами. А теперь убирайтесь отсюда, найдите себе другую невинную жертву, которую можно будет обвинить в убийствах. Я понятно изъясняюсь?
   – Да, сэр, – пробормотал Трасса. Он встал и, стараясь сохранять достоинство, твердым шагом направился к двери.
   – Послушайте, инспектор, – сказал ему в спину суперинтендант.
   Трасса остановился и обернулся к шефу.
   – Миал будет во дворце послезавтра. Я хочу, чтобы к этому времени вы арестовали другого подозреваемого, иначе вам светит чин сержанта и деревянные колодки. Понятно?
   – Сэр…
   Трасса закрыл дверь с другой стороны и медленно побрел вдоль коридора.
   Детективу было о чем подумать. Судя по всему, ему все же придется арестовать Сараккана. Или, по крайней мере, он будет всем в управлении так говорить…
   Трасса про себя улыбнулся. У инспектора созрел собственный план – план, который он будет держать в секрете до поры до времени. А когда Миал въедет в город, его будет здесь ждать неприятный сюрприз.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

   Когда дверь за Болотным Духом плотно закрылась, Макоби даже не сомневалась, что они с Глартом, в конце концов, попались на удочку.
   Однако девушка старалась не терять самообладания. Итак, ее заперли в подземной пещере, а Гларта повели на какое-то неизвестное испытание. Так что?
   Он присоединится позже – если выживет, – пообещал Болотный Дух.
   Гларт, насколько Макоби успела его узнать, был прирожденным борцом. Он непременно выживет и вернется. Принцессе было важно в это верить.
   Пока благодаря дальновидности молодого монаха она имела одно веское преимущество – драгоценность Адомо. Кольцо с львиной головой по-прежнему мирно сидело на ее пальце. Пустить его в дело сейчас или позже? Макоби знала, что с его помощью она выйдет из темницы в мгновение ока. Но предупреждение Гларта и предыдущий не слишком удачный опыт с трупом орка научили ее пользоваться могуществом амулета с большой осторожностью. Положение девушки не такое уж и безвыходное. Есть еще кое-кто, кто может ей помочь. Если, конечно, он тоже не пострадал…
   Но тревожилась принцесса напрасно. Довольно скоро сквозь толстые двери просочилась бесплотная тень Дариана и подплыла к ней.
   – Господи, как же я рада тебя видеть, – сказала Макоби. – Я уже начала волноваться! Я даже подумала, а вдруг орки тебя видят и нашли способ поймать.
   – Не видят, – прошептал дух.
   – Не знаешь, куда они повели Гларта?
   – Нет. Я пытался следить за ними, но они ушли слишком далеко, а я все еще привязан к этой штуке.
   Понурый вид призрака свидетельствовал, что он чувствует себя виноватым перед Макоби в том, что не оправдал ее ожиданий.
   – Не беспокойся, – утешила она Дариана. – Может, пока суд да дело, ты проведешь разведку? Проверь другие пещеры и помещения, куда сможешь проникнуть. Послушай, о чем там говорят.
   Привидение горестно кивнуло и растворилось в толще потолка.
   Макоби опустилась на пол и погрузилась в раздумья. Что делать?..
   После недолгих размышлений она решила, что будет лучше сперва дождаться Гларта, а уже потом устраивать побег. Но откуда ей знать, что с юношей все в порядке?
   Слегка нервничая, принцесса постучала по львиной голове пальцем.
   – Ты спишь? – прошептала она.
   – О нет, – ответило кольцо напыщенным тоном, – прекраснейший цветок…
   – Брось это! Горе ты мое…
   – Если вашей щедрости угодна тишина, тогда я, безусловно…
   – Я же сказала: БРОСЬ ЭТО!
   Перстень умолк, и Макоби смерила его сердитым взглядом.
   – Сделай две вещи. Во-первых, пожалуйста, стань таким, каким был раньше.
   – Отлично, радость моя, – ответило кольцо самодовольно, – я знал, что здравый смысл, в конце концов, победит.
   – Во-вторых, есть ли способ узнать, где сейчас Гларт и как он себя чувствует?
   – Да масса способов. Но если ты действительно хочешь знать, как он себя чувствует, тогда лучше попробовать заклятие Соединения Умов.
   – Что это?
   – Соединение Умов было впервые изобретено магом Первого века по имени Багазад в 474 году, – ответил перстень. – Он придумал это заклятие, чтобы следить за своей новой юной и ужасно хорошенькой женушкой, которая, как он полагал, флиртовала с младшим сыном Царя.
   – Это помогло?
   – По всей видимости, да. Пару месяцев спустя Багазалд был предан смерти за то, что по Злому Умыслу взорвал Пятого Наследника Трона с помощью Шаровой Молнии.
   – О господи! Так как это работает?
   – Я произнесу заклятие и мысленно свяжусь с Глартом, после чего смогу сообщить, что он видит и как себя чувствует.
   – Он поймет, что происходит?
   – Если его обучили основам магических знаний, то да.
   – Звучит оптимистично. Но нет ли в этом каких побочных эффектов, о которых ты умалчиваешь? Не вредно ли это для Гларта? Не скажется ли это на его умственных способностях?
   – Ничуть. Он останется, каким был.
   – Тогда ладно. Давай попробуем.
   – Хорошо. А теперь посмотрим. Иду на контакт… у-у-у!..
   Голос перстня вдруг изменился, и он начал запинаться.
   – Я шижу… тьфу ты, сижу… в прошторном баре, где мнохо-мнохо орков. О боги, им несть числа… Мноха, мноха, мноха, мноха… Их больше, чем… больше, чем… можешь себе представить. Представь тьму орков и умоножи… умножи, фу ты… умножь на… пять, потом… потом… э-э-э…
   Тут Макоби сообразила, что Гларт, вероятно, пьян.
   – С тобой все в порядке? – спросила она озабоченно.
   – Мне хорошо. Хорошо. Хорошо, хорошо, хорошо, хорошо. Эх-ма, как хорошо!.. Они дали мне мноха-мноха выпивки, а теперь вопрошут с пристосами… пристают с вопросами. Но я-то знаю, что им нужно. Я тут чуточку их залокодал… заколдовал и узнал больше, чем они… ик…
   Возникла длинная пауза. Когда перстень снова заговорил, он не мог скрыть отвращения.
   – Ну вот, получила что хотела, – сказал он. – Пока мы с тобой сидим тут взаперти, твой приятель в ус не дует и водку жрет с орками. И плевать он на все хотел.
   – Раз ему хорошо и с ним все в порядке… – неуверенно пробормотала Макоби.
   Она уселась на пол и принялась расстилать свою походную постель.
   Принцесса была уверена, что за амулетом охотятся люди Миала, а не орки, и что Болотный Дух забрал кулон для них, а не для себя. В этом состояло преимущество драгоценности – амулет мог видоизменяться по собственной воле, и никто не знал, как он выглядит в настоящий момент. Была надежда, что никто не догадается, что оркский кулон не имеет отношения к амулету Адомо, до тех пор, пока вещица не попадет в руки Миала.
   Макоби решила, что, возможно, имеет в запасе по меньшей мере двадцать четыре часа, прежде чем орки поймут, что амулет все еще у нее. Тем временем она сумеет немного отдохнуть.
   Расстелив подстилку, она задула свечу, легла и закрыла глаза.
 
   Макоби пробудилась внезапно, как будто ее толкнули.
   Испуганная, она села. Вокруг было темно, хоть глаз коли. До ее слуха донесся отдаленный смех и рычание. В следующее мгновение дверь широко распахнулась, и внутри стало чуточку светлее. Это позволило девушке увидеть группу из четырех орков. Они тащили Гларта. Его руки болтались безвольными плетьми вдоль тела, ноги не слушались, голова висела на груди, и глаза были закрыты.
   Один из орков швырнул Макоби заплечный мешок Гларта. Макоби поймала его и принялась вытаскивать постельные принадлежности монаха. Тем временем провожатые отпустили юношу, и Гларт с тихим стуком повалился на пол, где и остался лежать в неподвижности.
   – Боюсь, твой приятель набрался, – засмеялся второй орк. – Смотри, он не так уж плохо для человека справился с испытанием.
   Потоптавшись еще немного, они вышли, захлопнув и надежно заперев за собой дверь на засов. Девушка нащупала в своем мешке трут, добыла огонь и зажгла крошечный огарок свечи.
   Аккуратно поставив свечу на стул, она повернулась к Гларту, чтобы подтащить его на подстилку. К ее удивлению, он сидел.
   – С тобой все в порядке? – спросила она.
   Его губы тронула легкая улыбка, озарившая лицо радостью, подобно восходу солнца.
   – Да, – сказал он, продолжая улыбаться.
   Выражение его лица не менялось, и Макоби терпеливо ждала, что за этим последует. Молчание затягивалось.
   – Ну, что случилось? – не выдержала она.
   – Мы выпивали, и они задавали мне всякие вопросы. Я много чего узнал… Как здесь темно.
   – У тебя глаза закрыты.
   Гларт сумел с трудом приоткрыть один глаз. Второй, похоже, был задраен на ночь.
   – Думаю, мне лучше немного поспать, прежде чем мы тронемся в путь. Спокойной ночи.
   Он повалился на раскатанный матрас, как подрубленное дерево. Мгновение спустя он отключился, и Макоби услышала его сладкое посапывание. Принцесса поискала взглядом призрак Дариана, безмолвно паривший в дальнем углу пещеры.
   – Дариан, стой на карауле в конце коридора. Разбуди нас, если кто-нибудь появится, хорошо?
   Дух послушно просочился сквозь дверь, и девушка снова легла и сомкнула глаза.
   «Едва ли я смогу уснуть в таком шуме», – подумала она, имея в виду набиравший силу храп монаха.
   Но не прошло и минуты, как принцесса провалилась в забытье.
 
   Когда Макоби проснулась, она поняла, что проспала всю ночь.
   Помещение было освещено странным белым сиянием, исходившим от кончика деревянной палки из вещевого мешка Гларта, прислоненной к стулу. Гларт сидел, скрестив ноги, на полу и шепотом переговаривался с призраком Дариана.
   Увидев, что девушка не спит, он поздоровался.
   – Доброе утро. Как спала?
   – Похоже, что нормально. Сколько времени?
   Внезапно ее охватило волнение. Как долго она спала?
   Вскочив на ноги, принцесса начала лихорадочно скатывать постель.
   – Торопись! – бросила она через плечо. – Нам пора сматываться отсюда!
   – Не стоит спешить, – успокоил ее Гларт. – Насколько я понял из вчерашнего разговора, орки подадут нам завтрак. Нам лучше не исчезать, пока они не уйдут, а то стражники поднимут тревогу.
   Признав логичность его рассуждений, Макоби взяла себя в руки и села напротив юноши. Его привычная уже улыбка была на месте, и девушка не понимала, как может он выглядеть таким свежим и здоровым. Если на свете была справедливость, то он должен был бы тяжело страдать от абстинентного синдрома, в просторечии именуемого похмельем.
   Однако единственным признаком, выдававшим то, что юноша давеча хорошо нарезался, были красные прожилки белков его глаз, похожие на крупные магистрали дорог, нанесенные на карту перенаселенного города.
   – Что ж, тогда выкладывай, что ты разузнал вчера. Если, конечно, ты еще что-нибудь помнишь.
   – Да, конечно. Я все помню. Но я расскажу об этом позже. Мне кажется, кто-то идет.
   Монах был прав. Макоби тоже услышала приглушенный рокот голосов и звук приближающихся шагов.
   Последовал лязг отворяемых замков, дверь открылась, и на пороге появились четыре настороженных, вооруженных копьями орка. Один из них поставил на пол поднос с едой.
   – Вот ваш завтрак, – буркнул он и попятился назад.
   Дверь тотчас захлопнулась, и заклацали засовы.
   Макоби поднялась и, приблизившись к подносу, с сомнением взглянула на его содержимое. Заплесневелая буханка хлеба, пара вареных змей, нечто зеленое и волосатое – по-видимому, бывшее когда-то сыром, – четыре большие кружки вина и бутылка бренди.
   – Странно, – пробормотала она. – Но мне есть почему-то расхотелось.
   Она вернулась на место и снова села напротив Гларта.
   – Так что ты узнал? – повторила она свой вопрос.
   – Во-первых, их внезапное вторжение не являлось частью долгосрочного плана военной кампании, разработанного заранее. Большинство орков считают, что идея принадлежала их генералу, или, как они его называют, вождю партии, Кала-азару. Он провел пару ночей в местном кабаке, рассказывая о великих партийных лидерах прошлого, вроде Газа Высокого, и заразил остальных орков своим энтузиазмом. Потом Кала-азар снова пришел и сказал, что может совершить все то же, что совершил Газ Высокий, и спросил, пойдут ли они с ним. Они еще выпили, ну и пошли.
   – Так, значит, это была идея Кала-азара?
   – Вовсе нет. От одного-двух орков я слышал, что эту мысль ему подал кто-то из людей. Но после битвы городской старшина Болотный Дух узнал об этом. И Кала-азар был уволен со службы. Я не стану вдаваться в подробности оркской процедуры, потому что это не очень приятно, но она сродни срезанию медных пуговиц.
   – Обалдеть!
   – А теперь, похоже, Болотный Дух сам сотрудничает с человеком и его агентами. А бедного Кала-азара низвели до самой низшей ступени в иерархии города.
   – Почему бедный? Злодей вторгся в нашу страну во главе вооруженной банды! И что эта низшая ступень значит?
   – Он ухаживает за кажавогами.
   – Бедняга.
   Макоби сочувственно покачала головой. Она слышала о кажавогах, огромных вонючих ящерицах весьма скверного нрава, которых некоторые правители орков держали в качестве домашних питомцев.