Быстренько прикинув все это, я решил, что наименьшим злом будет разбудить моего братца - и, если он встанет в дурном настроении, принять первый удар на себя.
Попросив Фантика немного подождать, я поднялся наверх и присел на краешек Ванькиной кровати.
- Эй!.. - негромко позвал я.
Мой брат открыл глаза.
- Просыпайся, - сказал я. - Уже почти десять утра.
- А я и не сплю, - уведомил меня Ванька. - Я просто лежу.
- Мы уже позавтракали, - сообщил я. - И только тебя ждем, чтобы пойти кататься на снегокате.
- Я буду мигом готов! - воскликнул Ванька, соскакивая с постели.
Быстро одеваясь, он мне сообщил:
- Я давно проснулся. Наверно, сразу, как ты вышел из комнаты. Но так здорово было немного поваляться после вчерашнего веселья! Я лежал и думал мои вчерашние мысли.
- И что ты надумал? - внутренне холодея, спросил я.
- Что шапку носить я не буду. Но Фантику ничего не скажу. Мы будем действовать иначе, - сурово известил меня мой братец.
- Мы?! - в испуге отозвался я. - Я-то тут при чем? Если ты собираешься впутывать меня в свои...
- Никуда я тебя впутывать не собираюсь, - ответил Ванька. - А без твоей помощи тут не обойтись. Смотри, они ведь разводят этих животных, потому что только так могут заработать деньги на жизнь, верно?
- Совершенно верно. Дядя Сережа - тоже бывший биолог, поэтому про зверей все знает лучше, чем про все остальное. Если бы он пошел работать бухгалтером или, там, как его, автослесарем, то он бы ничего не сумел заработать!
- Вот и я о том же. Но ведь он хочет делать срубы, так?
- Так.
- И если он будет делать срубы, и они станут хорошо продаваться, то можно будет убедить его больше не убивать животных на мех, так?
- А куда он их денет? - осведомился я. - Отдаст на другие пушные фермы? Так их все равно убьют!
- Зачем отдавать? - возразил Ванька. - Он может изучать их поведение и писать диссертацию...
- А если его срубы не будут покупать? Ведь у народа сейчас почти нет денег!
- Ну, кому нужно обновить дом, тот купит... И, в конце концов, можно придумать что-нибудь еще!
- Например?
- Например?.. - Ванька задумался. - Ну, например, пусть разводит крокодилов! Их не жалко, потому что они гадкие твари и людей жрут, а один крокодил ведь даже схватил за нос Любопытного Слоненка, чтобы им пообедать, а сумки и сапоги из крокодиловой кожи стоят о-го-го! Побольше любых мехов!
Я просто ошалел.
- Спятил?! Крокодилы в нашем климате?! Да ты представляешь, о чем ты говоришь?
- Дядя Сережа - ученый, он что-нибудь придумает, - мой братец не собирался сдаваться. - Раз можно выращивать в теплице зимние помидоры и огурцы, значит, можно сделать и теплицу для крокодилов... Но это все потом можно решить, дело сейчас не в этом. Ты ведь слышал, что сказал дядя Сережа? Что от министра зависит, сможет он начать делать срубы или нет!
- Ну?
- Вот тебе и ну! Мы должны убедить министра, чтобы он отдал дяде Сереже этот кусок леса - что угодно придумать, но убедить! А когда министр отдаст лес дяде Сереже, и дядя Сережа узнает, что все это сделали для него мы, мы попросим взамен больше не убивать животных на мех! Как тебе моя идея?
Я продумывал, что ему сказать. У меня были сильные сомнения, что из этой идеи что-нибудь выйдет, но, пока Ванька будет землю носом рыть в этом направлении, со своей обычной энергией, можно будет считать его обезвреженным.
- Нормальная идея, - сказал я. - И в любом случае, это лучше, чем просто возмущаться и становиться в позу.
- Вот-вот, и я решил точно так же! - отозвался довольный Ванька. - Это будет... как его... альтивная акцурнатива...
- Активная инициатива? - догадался я.
- Да... И еще, как говорят по телевизору... - Ванька наморщил лоб. Реальная альтернатива, вот как! Мы не просто будем требовать, чтобы они прекратили заниматься тем, чем зарабатывают на жизнь, мы предложим взамен нечто не менее выгодное, чтобы и животным было хорошо, и людям!
- Согласен, - кивнул я. - Но поторапливайся. Фантик, небось, заждалась нас, пока мы тут треплемся! И светлого времени у нас остается не так много...
- Уже бегу! - откликнулся Ванька и, вырвавшись за дверь, понесся вниз, громко топая по ступенькам.
Я перевел дух. Чем бы ни кончилась затея моего братца - но от большого взрыва мы, вроде, избавлены.
Когда я спустился вниз, Ванька за обе щеки уплетал "доедалки" и очень мирно трепался с Фантиком о том и о сем.
- Топа помчит нас как зверь! - говорил он, чуть неразборчиво, потому что как раз отправил в рот большой кусок торта, и вместо "зверь" у него, например, получилось "жвер-р". - Главное, уговорить его, чтобы он не стал садиться посреди дороги и выпутываться из шлейки. Знаешь, как он смешно выпутывается! Садится, изгибается вот так боком, и начинает чесаться, вот так, задней лапой...
- Осторожно! - крикнула мама, вовремя пресекая Ванькину попытку вскинуть ногу вверх, чтобы показать, как Топа орудует задними липами, чтобы избавиться от шлейки. - Ты сейчас весь стол перевернешь!
- Больше не буду, - присмирел Ванька. - Ничего, сама увидишь! успокоил он Фантика. - У Топы это получается ещё лучше, чем у меня.
Словом, Ванька всячески демонстрировал свое миролюбие, и, по-моему, Фантик, которая была немножко напряжена после вчерашней стычки, совершенно расслабилась и осталась очень довольна.
Через пять минут Ванька дожевал последний кусок торта, допил морс - и мы, быстро одевшись, поволокли снегокат на улицу. Фантик, естественно, была теперь не в своем роскошном платье - она надела теплый зимний комбинезон.
- Мальчики, а вы не хотите надеть ваши новые шапки? - спросила мама. Чтобы Ванькино нежелание красоваться в новой шапке не слишком бросалось в глаза, я тоже надел старую вязаную шапочку - эти шапочки были особенными, они были связаны из шерсти Топы: мы вычесывали эту шерсть и мешками отправляли бабушке, а бабушка пряла её и вязала. Нитки получались толстыми и чуть-чуть лохматыми, и шапки и носки выходили теплее некуда. По нашей с Ванькой просьбе бабушка не красила шерсть - натуральный цвет Топы нравился нам больше всего.
- Они такие красивые, что нам их жалко, - ответил я. - Представляешь, во что они превратятся в первый же день, если мы будем в них кататься с горки и валяться в снегу?
- Какие вы молодцы! - восхитилась тетя Катя. - Фантик, вот тебе бы научиться так ценить вещи.
По-моему, она была даже польщена - ведь получалось, что их подарки нам безумно понравились, раз мы так над ними тряслись.
Вот только почему взрослые никогда не могут обойтись без всяких воспитательных комментариев? Фантик сразу надулась и поглядела на нас... Да, я бы сказал, с таким осуждением и презрением, словно мы были самыми настоящими предателями. Если она знала, что и замечание ей сделано абсолютно незаслуженно - поскольку истинные причины того, что мы не надели новые шапки, были совсем иными - то представляю, как бы она вскинулась!
Я побыстрее поволок снегокат на улицу - чтобы взрослые не успели сказать ещё что-нибудь благоразумное. Фантик и Ванька выскочили за дверь вслед за мной.
- Топа! - крикнул я. - Иди сюда!
Увидев в моих руках шлейку, Топа сделал вид, будто у него внезапно испортился слух. А при повторном оклике встал, недоуменно поглядел на нас: мол, вы, кажется, меня звали, или я ослышался? - но в любом случае, извините, подойти не могу, у меня срочные дела, - и бочком-бочком стал отступать за сарай.
- Топа! - крикнул Ванька. - Неужели ты бросишь нас одних? Не волнуйся, ехать совсем недалеко, а на горке мы тебя отпустим!
Топа с подозрением поглядел на нас, вздохнул и сделал несколько шажков в нашу сторону.
- Давай, Топа! - подбодрил я. - Ты не имеешь права нас бросать! И неужели тебе не хочется похвастать Фантику, как много ты умеешь?
Топа поглядел на меня долгим взглядом, в котором читалось: я, знаете ли, не из хвастливых, так что, может, вы все-таки оставите меня в покое? Но, поняв, что мы не отступимся, подошел и подставил шею и туловище. В конце концов, нельзя ведь бросать эту мелюзгу без присмотра! - наверно, утешал он себя, наполняясь важностью от сознания собственного долга.
При этом нельзя сказать, что Топа не был наделен чувством юмора. Вполне догадываясь, что мы ждем от него демонстрации всех его фокусов, чтобы он предстал перед гостями - в данном случае, перед Фантиком - во всей красе, он исполнил все номера своей клоунады, увертываясь, отворачивая шею, якобы ненароком виляя задом так, что я или Ванька - в зависимости от того, в чьих руках была шлейка - вверх тормашками летели в снег, а потом резко прекратил сопротивление, чутко уловив тот момент, когда спектакль уже грозил слишком затянуться и начать надоедать.
Снегокат был двухместным, и оба сиденья - детского размера, но, поскольку эти сидения были достаточно просторными, а мы все трое худенькими и не очень большими, мы вполне нормально устроились втроем. Ванька - спереди, он хотел рулить, да и вообще было лучше, чтобы его подстраховывали сзади, потом Фантик, а потом - я. Я сел позади всех как самый старший, который и держаться в седле умеет лучше, и должен видеть всех остальных, чтобы вовремя их поддержать.
- Ты думаешь, Топа свезет нас троих? - с сомнением спросила Фантик.
- Наш вес для него - тьфу! - ответил я. - То есть, может быть, по свежему снегу ему было бы тяжеловато, но по накатанной дороге он промчит нас как пушинку, даже не заметит. Только иногда будет останавливаться и возмущаться шлейкой... Ну, Топа, пошел!
Топа так рванул с места, что мы чуть не полетели кубарем - Ванька и Фантик даже завизжали, да и я вскрикнул - и вырвался за ворота. За воротами он чуть-чуть сбавил скорость и пошел ровной рысцой. Мы ехали хорошо и плавно, и Ваньке лишь оставалось лишь вовремя крутить руль на поворотах дороги, чтобы нас не занесло в сугроб.
- Едем!.. - кричал восхищенный Ванька.
- Едем! - в тон ему орала Фантик.
Это и впрямь было здорово. Мы с Ванькой ездили на санях, запряженных лошадьми, и это высший класс, но, честное слово, ехать на собственной собачьей упряжке, сделанной из собственного "кавказца" и собственного снегоката - это ещё лучше!
Справа от нас был лес, а слева - достаточно крутой склон, уходящий к реке. Когда мы выезжали, этот склон был отделен от дороги полоской леса, но дорога подходила к нему все ближе и ближе.
- Еще немного - и доедем до нашей горки! - прокричал я в ухо Фантику.
Она кивнула.
В это время за поворотом послышалось тарахтенье "бурана" и шум машины. Топа повернул к обочине и остановился, а в следующую секунду нам навстречу выехал целый караван: "буран" отца, милицейская машина и машина отца Василия. Видно, Алексей Николаевич и Михаил Дмитриевич опять обратились за помощью к отцу Василию, чтобы добраться до своей завязшей машины и сразу, как только её извлекут, перегнать её в город.
- Привет, герои! - сказал отец. - Куда вы? На горку?
- Ага, - ответили мы.
- Здорово придумали! - сказал дядя Сережа. Остальные выглядывали из машин, тоже любуясь нашим изобретением. Топа, чувствуя себя в центре внимания, принял нарочито невозмутимый вид.
- Ишь, хвастун! - расхохотался отец Василий, выглядывавший из окошка своей машины. - Мол, мне, что, такой груз - игрушки, я вам фургоны возить могу! Вот кого надо было взять, чтобы он нам машину вытаскивал!
Топа посмотрел с таким довольным видом, как будто отец Василий точнехонько прочитал его мысли. Взрослые поехали дальше и скрылись за поворотом, а Топа все ещё сидел, разинув пасть, свесив набок язык и как будто улыбаясь.
- Но, Топа! - крикнул я. - Пошел, родимый!
Топа встал и с достоинством затрусил дальше.
Ехать нам оставалось совсем ничего, и через две минуты мы были на месте. Топу распрягли и пустили погулять, а мы повезли снегокат на самую вершину нашей горки.
- Ух ты!.. - выдохнула Фантик, глядя вниз.
Это было самое высокое место над рекой. Ко крутому склону здесь добавлялся холмик, поднимавшийся над дорогой и словно округлой шапкой увенчивавший этот склон. Благодаря холмику, спуск удлинялся где-то на треть. Было у этого холмика и ещё одно преимущество. Как раз в этом месте река делала поворот, поэтому, съехав с горки, ты скользил наискосок её руслу, а не врезался с разлету в противоположный берег. Для санок - и для снегоката, разумеется, тоже - такое столкновение было ещё ничего, а вот на лыжах было совсем мало приятного - можно было и лыжи сломать, не говоря уж о том, что расшибиться по высшему классу!
- Я первый!.. - закричал Ванька.
- Нет, - ответил я, - первый раз мы съедем все вместе, чтобы никому обидно не было! А потом разберемся.
Спорить никто не стал, признав это решение вполне справедливым и заранее устраняющим все споры.
Мы устроились втроем на снегокате на самой верхушке холма.
- Внимание, отталкиваюсь! - сказал я. - Ванька, крепче держи руль и рули внимательней! Готовы?..
- Готовы... - ответили Ванька и Фантик.
И я оттолкнулся...
Ух ты, что это было! В первый раз было ощущение совершенно подобное тому, которое бывает, когда летишь с американских горок - только ещё покруче! Фантик визжала, вокруг нас висело облако снежной пыли, Ванька отчаянно сжимал руль, чтобы он не завихлял у нас в руках, но в самом конце спуска все-таки не выдержал, крутанул его - то ли нечаянно, то ли что-то ему померещилось - и мы влетели прямо в снежный занос на льду реки - видно, образовавшийся там, где при ледоставе лед слегка ломало и образовался бугорок, задерживавший снег... Мы словно ухнули в надутый парус - с нашей стороны занос и был похож на парус - и, барахтаясь, стали выбираться из-под снегоката и из снега.
- Здорово! - орал Ванька. - Давайте ещё раз так?
- Может, теперь прокатимся по очереди? - предложил я.
- Я - ни за что! - ответила Фантик.
Ванька тоже отказался.
Мы стали и дальше кататься все вместе. С каждым разом мы все больше привыкали к головокружительному спуску - на второй раз он уже не казался смертельным, на третий - и скорость начала казаться нормальной, на четвертый - стало совсем, ни чуточки, не страшно. Хотя сердце продолжало екать и в пятый, и в десятый, и в пятнадцатый раз.
Мы по разику прокатились по отдельности, но нам это не очень понравилось. Во-первых, стоять и ждать уехавшего, когда он поднимется, было довольно скучно. И, во-вторых, гнать с горки одному оказалось совсем не так весело, как всем вместе, когда все дышат друг другу в ухо и орут наперебой.
Топа сначала принял участие в общем веселье, но потом утомился, бегая вверх и вниз по склону и, вырыв себе яму в снегу, устроился в ней. Иногда он вставал, по-хозяйски обходил ближайшие участки леса, оставлял свои метки, и возвращался в лежбище. Мы и подзабыли о нем, когда вдруг услышали его лай.
Мы как раз все вместе поднимали снегокат в гору, толкая его сзади, поэтому наши головы были опущены. Да мы бы все равно не разглядели, почему он лает - Топу закрывала от нас верхушка холма. Лишь добравшись до самого верха, мы увидели, в чем дело: на дороге остановились машины с милиционерами и с отцом Василием - надо понимать, возвращались в город, попив у нас чаю - и Михаил Дмитриевич вылез из машины и пошел в нашу сторону. Теперь Топа стоял перед ним и предупреждающе лаял - он знал, что этот человек был у нас в гостях и, по всей видимости, его надо считать другом, но, поскольку новый начальник городского ФСБ был ему ещё совсем мало знаком, счел долгом остановить его и дождаться нашего возвращения, чтобы мы сами решили, как быть дальше.
- Топа, свои!.. - крикнул я.
Топа отошел и улегся в свое снежное логово, но глаз от Михаила Дмитриевича не отрывал.
Михаил Дмитриевич рассмеялся и помахал нам рукой.
- Хотел сказать, что с таким охранником вам ничего не страшно, но, наверно, вы слышали эту фразочку уже тысячу раз... Он у вас и швец, и жнец и на дуде игрец - и катает, и охраняет, и играет с вами... Наверно, все его таланты я ещё не знаю!
- Это точно! - сказал Ванька. - Он столько всего умеет!
- Как вы думаете, он не возмутится, если я попрошу вас дать мне прокатиться на снегокате?
- Нет, что вы! - ответил я. - Ведь он увидит, что мы сами вам даем снегокат. Вот если б вы попробовали отнять его у нас - тогда другое дело!
- Отнимать не собираюсь! - с шутливой поспешностью заверил Михаил Дмитриевич. - А он меня выдержит? Не хотелось бы испортить!
- Он выдерживает нас троих... - я оценивающе поглядел на худенького Михаила Дмитриевича. - Так что можете не волноваться!
- Здорово! - начальник ФСБ сел на самокат и крепко взялся за руль. - С детства мечтал прокатиться на такой штуковине!.. Ну, с Богом!..
Он оттолкнулся ногами и понесся вниз. Мы смотрели с верхушки холма, как он на бешеной скорости летит по крутому склону. Как и мы в первый раз, он слишком поздно повернул руль, чтобы обогнуть снежный занос, и перевернулся прямо туда, где виднелись вмятины от наших тел.
Выкарабкавшись их снега и отряхнувшись, он полез вверх.
- Мне надо было сесть за руль впереди вас, - сказал Ванька, когда Михаил Дмитриевич опять оказался на вершине. - Я уже знаю, как надо огибать эту снежную кучу.
- Так было только интересней, - сказал Михаил Дмитриевич. Он подмигнул нам и Топе, который с большим интересом, чуть склонив голову набок, наблюдал за полетом фээсбешника вниз и за его возвращением. - Спасибо, ребята! Давно не получал такого удовольствия!
- Может, ещё раз хотите прокатиться? - предложил я.
- Нет, спасибо. Спешу, к сожалению. Да и моих спутников не стоит заставлять ждать. А то бы целый день катался, честное слово... Но как-нибудь в следующий раз. А теперь второе дело, из-за которого я хотел с вами побеседовать.
- По поводу министра? - догадался я.
- Вот именно. Как вы знаете... - он внимательно поглядел на всю нашу троицу. - Охране министра мы придаем особое значение. Сейчас мы ещё раз все проверили, я осмотрел дом, в котором он будет жить, прикинул, какие могут быть проблемы, с точки зрения охраны... Сегодня утром я уже связывался с Москвой. Думаю, все должно быть нормально... Но... Я вас очень прошу, если вам что-нибудь покажется подозрительным или странным - любая мелочь, любая нелепость, все, что хоть чуточку выбивается из обычного порядка жизни в заповеднике, который вам так хорошо знаком - немедленно сообщите мне. Глазки у вас острые, шныряете вы повсюду, и вы можете заметить то, чего не заметят взрослые. Мой телефон легко запомнить. Два-три-четыре-пять-шесть. Считать до шести, начиная с двойки, а не с единицы. Ладно?
- Ладно! - хором откликнулись мы.
- Вот и отлично! Ну, будьте здоровы!
И он заспешил назад к машине.
- Волнуется... - заметил Ванька, когда машины отъехали.
- Еще бы ему не волноваться! - сказала Фантик. - Ведь он только начал работать. Представляете, если с министром что-нибудь случится? Мы должны ему помочь!
- Для него лучше всего было бы, если бы министра действительно попытались убить - а он бы это вовремя предотвратил и схватил убийц! сказал я. - Ему бы точно поставили "пятерку" за преддипломную практику и направили бы служить в хорошее место - может даже, в Москву. А то и в звании сразу повысили бы.
- Вот мы и постараемся вовремя заметить все подозрительное! - сказал Ванька. - Чтобы помочь этому Михаилу Дмитриевичу. А то ещё выгонят его из училища, если он не справится.
- Наверно, он здорово волнуется, - сказала Фантик. - Представляете, каково ему? Временно назначили в "тихое место" - и тут на тебе, такая история!
- Мандражит, это точно! - с уверенностью заявил Ванька. - Что до меня, то я буду смотреть в оба! От меня ни один подозрительный тип не ускользнет!
- Подозрительный тип ни от кого не ускользнет, - заметил я. - В заповеднике присутствие любого лишнего человека сразу становится заметным. Вспомни этих браконьеров... Поэтому если здесь появится посторонний взрослые и без нас его засекут! Нет, нам надо приглядываться ко всему мелкому и случайному - к тому, что взрослые могут и не заметить!
- Что за браконьеры? - живо спросила Фантик.
- Перед самым вашим приездом мы наткнулись на следы браконьеров! объяснил Ванька. - Они убили лося!..
- Так что ж вы до сих пор не рассказывали? - возмутилась Фантик.
- Так времени не было! - ответил я. - Вчера мы Новый год встречали, а сегодня...
- Ну, ладно, понятно! - нетерпеливо одернула меня Фантик. - Теперь-то вы можете рассказать?
Я увидел, что Ванька напрягся - требовательный тон Фантика очень ему не понравился. Ваньку вообще раздражал малейший намек на то, что им собираются помыкать и "командирствовать над ним", как он выражался.
- Все очень просто, - поспешно сказал я. - Мы отправились за елкой... - и я рассказал ей, как вчера мы проследили браконьеров до шоссе.
- Угу... - Фантик присела на снегокат, в задумчивости положив подбородок на ладони. - Это надо обдумать.
- Чего тут думать? - брякнул мой братец. - Ловить их надо!
- Без думания ничего не получится, - возразила Фантик. - Ведь и твой папа думал и сопоставлял, прежде чем решить, где и как лучше всего ловить браконьеров... Кстати, что бы он с ними сделал, если бы поймал?
- Это зависит от того, кем бы они были, - ответил я. - Если б это оказались местные мужики, отец всыпал бы им по первое число и отобрал бы всю добычу, но в милицию сдавать их не стал бы. Не стал бы даже акт составлять и штраф им выписывать - какой штраф, когда у местного народа денег нет? Отец говорит, что они по дурости и от голодухи в заповедник прутся, но что спускать им нельзя, потому что если они хоть чуть-чуть почувствуют, что он их жалеет и готов на что-то сквозь пальцы смотреть, как они на шею сядут. И его, кстати, окрестные деревни очень уважают. Там говорят, что он хоть и даст такой втык, что небо с овчинку покажется, но зато подлянку никогда не подложит. Это в том смысле, что не капнет втихую в милицию, хотя и дружит с ней... С Алексеем Николаевичем, я имею в виду.
- А если он каком-нибудь остолопу один раз даст втык, другой, а тот все равно в заповедник будет лазить? - спросила Фантик.
- Таких остолопов нет, - ответил я. - Отец всех предупреждает: кто в третий раз попадется, тому сам скручу руки за спиной и отвезу в милицию, чтобы хороший срок вломили... И все знают, что он свое слово сдержит.
- Ясно... - она опять задумалась. - Это, значит, с местными он так... А с теми, кто бьет зверя по-крупному, на продажу?
- Тут никаких поблажек! - ответил я. - Отец называет их "торгашами" и не переваривает. Говорит, их только большой дубиной гвоздить, потому что человеческого языка они не понимают. Что от них лесу такое разорение, которого сотня местных мужиков не учинит.
- Так что со вчерашними гадами отец разберется! - уверенно дополнил Ванька. - Они у него попляшут!
- Мне вот что кажется странным, - сказала Фантик. - Почему эти браконьеры поперлись в лес как раз накануне приезда министра? Может, это и не браконьеры вовсе? Может, они прикинулись браконьерами, потому что понимали, что все равно следы после них останутся? А если б увидели по следам, что здоровые мужики просто шастали по лесу и даже не попытались зверя убить - это бы показалось в двойне подозрительным! А?
- Ну, ты даешь! - Ванька аж поперхнулся.
- Да брось ты! - поддержал я брата. - Не накануне приезда министра они поперлись, а под Новый год - вот в чем их мысль была! Понимали, что все готовятся к празднику, а значит, надзор за заповедником ослабнет. И потом, если бы они хотели оправдать свое присутствие в лесу, то срубили бы елочку или две, и вся недолга! Зачем лося-то валить? Еще и показывая при этом, что у них есть огнестрельное оружие... И зачем пригонять фургон, привозить большие сани, на которых звериные туши перевозят? Я думаю, наоборот - если б они хоть краем уха услышали, что едет министр и охрана заповедника будет усилена, они бы ни за что не полезли!
- Вот-вот, и я все это самое сказать хотел! - не без наглости заявил Ванька. - Так что тут ты загнула, это как пить дать!
- И все равно, - Фантик не сдавалась. - Согласитесь, что здесь есть совпадение, которое можно отнести к странностям.
- К странностям можно отнести все, что угодно, - сказал я. - Например, почему в этот раз Степанов прислал нам такие дорогие подарки, каких никогда раньше не присылал? И ведь Степанов знал о приезде министра, непонятно откуда! Он был первым человеком, который предупредил отца - ещё до визита Алексея Николаевича с этим новым начальником ФСБ!
Фантик хихикнула.
- Ой, это я так!.. Как вспомню, как он мчался на этом снегокате!.. она посерьезнела. - Погоди, ты хочешь сказать, что все могло быть не просто так? Что этот ваш Степанов мог узнать о приезде министра от людей, которые хотят его убить? И которые, выследив, куда едет министр, обратились за помощью к Степанову? А он взял и прислал дорогущие подарки - ну, словно извиняясь заранее, что должен будет убить вашего гостя?
- Вы, что, совсем с ума сошли? - взвился Ванька. - Хотите сказать, что на этом снегокате не то, что нельзя ездить - даже притрагиваться к нему нельзя, чтобы не замараться? Не верю я вам! Если бы хоть что-то было не так - отец бы немедленно отправил назад все подарки! Да ещё и сказал бы Степанову такое, что Степанов позеленел бы как... - он поискал подходящее сравнение. - Как скотина!
- Ваш папа мог и не догадаться, - сказала Фантик.
- Это отец не догадался бы? - совсем завелся Ванька. - Он обо всем на свете догадывается! А если говорить о странностях, то почему вы приехали накануне министра? И твой папа перед самым Новым годом пытался попасть к нему - и не попал? Он, что, гоняется за ним?
Попросив Фантика немного подождать, я поднялся наверх и присел на краешек Ванькиной кровати.
- Эй!.. - негромко позвал я.
Мой брат открыл глаза.
- Просыпайся, - сказал я. - Уже почти десять утра.
- А я и не сплю, - уведомил меня Ванька. - Я просто лежу.
- Мы уже позавтракали, - сообщил я. - И только тебя ждем, чтобы пойти кататься на снегокате.
- Я буду мигом готов! - воскликнул Ванька, соскакивая с постели.
Быстро одеваясь, он мне сообщил:
- Я давно проснулся. Наверно, сразу, как ты вышел из комнаты. Но так здорово было немного поваляться после вчерашнего веселья! Я лежал и думал мои вчерашние мысли.
- И что ты надумал? - внутренне холодея, спросил я.
- Что шапку носить я не буду. Но Фантику ничего не скажу. Мы будем действовать иначе, - сурово известил меня мой братец.
- Мы?! - в испуге отозвался я. - Я-то тут при чем? Если ты собираешься впутывать меня в свои...
- Никуда я тебя впутывать не собираюсь, - ответил Ванька. - А без твоей помощи тут не обойтись. Смотри, они ведь разводят этих животных, потому что только так могут заработать деньги на жизнь, верно?
- Совершенно верно. Дядя Сережа - тоже бывший биолог, поэтому про зверей все знает лучше, чем про все остальное. Если бы он пошел работать бухгалтером или, там, как его, автослесарем, то он бы ничего не сумел заработать!
- Вот и я о том же. Но ведь он хочет делать срубы, так?
- Так.
- И если он будет делать срубы, и они станут хорошо продаваться, то можно будет убедить его больше не убивать животных на мех, так?
- А куда он их денет? - осведомился я. - Отдаст на другие пушные фермы? Так их все равно убьют!
- Зачем отдавать? - возразил Ванька. - Он может изучать их поведение и писать диссертацию...
- А если его срубы не будут покупать? Ведь у народа сейчас почти нет денег!
- Ну, кому нужно обновить дом, тот купит... И, в конце концов, можно придумать что-нибудь еще!
- Например?
- Например?.. - Ванька задумался. - Ну, например, пусть разводит крокодилов! Их не жалко, потому что они гадкие твари и людей жрут, а один крокодил ведь даже схватил за нос Любопытного Слоненка, чтобы им пообедать, а сумки и сапоги из крокодиловой кожи стоят о-го-го! Побольше любых мехов!
Я просто ошалел.
- Спятил?! Крокодилы в нашем климате?! Да ты представляешь, о чем ты говоришь?
- Дядя Сережа - ученый, он что-нибудь придумает, - мой братец не собирался сдаваться. - Раз можно выращивать в теплице зимние помидоры и огурцы, значит, можно сделать и теплицу для крокодилов... Но это все потом можно решить, дело сейчас не в этом. Ты ведь слышал, что сказал дядя Сережа? Что от министра зависит, сможет он начать делать срубы или нет!
- Ну?
- Вот тебе и ну! Мы должны убедить министра, чтобы он отдал дяде Сереже этот кусок леса - что угодно придумать, но убедить! А когда министр отдаст лес дяде Сереже, и дядя Сережа узнает, что все это сделали для него мы, мы попросим взамен больше не убивать животных на мех! Как тебе моя идея?
Я продумывал, что ему сказать. У меня были сильные сомнения, что из этой идеи что-нибудь выйдет, но, пока Ванька будет землю носом рыть в этом направлении, со своей обычной энергией, можно будет считать его обезвреженным.
- Нормальная идея, - сказал я. - И в любом случае, это лучше, чем просто возмущаться и становиться в позу.
- Вот-вот, и я решил точно так же! - отозвался довольный Ванька. - Это будет... как его... альтивная акцурнатива...
- Активная инициатива? - догадался я.
- Да... И еще, как говорят по телевизору... - Ванька наморщил лоб. Реальная альтернатива, вот как! Мы не просто будем требовать, чтобы они прекратили заниматься тем, чем зарабатывают на жизнь, мы предложим взамен нечто не менее выгодное, чтобы и животным было хорошо, и людям!
- Согласен, - кивнул я. - Но поторапливайся. Фантик, небось, заждалась нас, пока мы тут треплемся! И светлого времени у нас остается не так много...
- Уже бегу! - откликнулся Ванька и, вырвавшись за дверь, понесся вниз, громко топая по ступенькам.
Я перевел дух. Чем бы ни кончилась затея моего братца - но от большого взрыва мы, вроде, избавлены.
Когда я спустился вниз, Ванька за обе щеки уплетал "доедалки" и очень мирно трепался с Фантиком о том и о сем.
- Топа помчит нас как зверь! - говорил он, чуть неразборчиво, потому что как раз отправил в рот большой кусок торта, и вместо "зверь" у него, например, получилось "жвер-р". - Главное, уговорить его, чтобы он не стал садиться посреди дороги и выпутываться из шлейки. Знаешь, как он смешно выпутывается! Садится, изгибается вот так боком, и начинает чесаться, вот так, задней лапой...
- Осторожно! - крикнула мама, вовремя пресекая Ванькину попытку вскинуть ногу вверх, чтобы показать, как Топа орудует задними липами, чтобы избавиться от шлейки. - Ты сейчас весь стол перевернешь!
- Больше не буду, - присмирел Ванька. - Ничего, сама увидишь! успокоил он Фантика. - У Топы это получается ещё лучше, чем у меня.
Словом, Ванька всячески демонстрировал свое миролюбие, и, по-моему, Фантик, которая была немножко напряжена после вчерашней стычки, совершенно расслабилась и осталась очень довольна.
Через пять минут Ванька дожевал последний кусок торта, допил морс - и мы, быстро одевшись, поволокли снегокат на улицу. Фантик, естественно, была теперь не в своем роскошном платье - она надела теплый зимний комбинезон.
- Мальчики, а вы не хотите надеть ваши новые шапки? - спросила мама. Чтобы Ванькино нежелание красоваться в новой шапке не слишком бросалось в глаза, я тоже надел старую вязаную шапочку - эти шапочки были особенными, они были связаны из шерсти Топы: мы вычесывали эту шерсть и мешками отправляли бабушке, а бабушка пряла её и вязала. Нитки получались толстыми и чуть-чуть лохматыми, и шапки и носки выходили теплее некуда. По нашей с Ванькой просьбе бабушка не красила шерсть - натуральный цвет Топы нравился нам больше всего.
- Они такие красивые, что нам их жалко, - ответил я. - Представляешь, во что они превратятся в первый же день, если мы будем в них кататься с горки и валяться в снегу?
- Какие вы молодцы! - восхитилась тетя Катя. - Фантик, вот тебе бы научиться так ценить вещи.
По-моему, она была даже польщена - ведь получалось, что их подарки нам безумно понравились, раз мы так над ними тряслись.
Вот только почему взрослые никогда не могут обойтись без всяких воспитательных комментариев? Фантик сразу надулась и поглядела на нас... Да, я бы сказал, с таким осуждением и презрением, словно мы были самыми настоящими предателями. Если она знала, что и замечание ей сделано абсолютно незаслуженно - поскольку истинные причины того, что мы не надели новые шапки, были совсем иными - то представляю, как бы она вскинулась!
Я побыстрее поволок снегокат на улицу - чтобы взрослые не успели сказать ещё что-нибудь благоразумное. Фантик и Ванька выскочили за дверь вслед за мной.
- Топа! - крикнул я. - Иди сюда!
Увидев в моих руках шлейку, Топа сделал вид, будто у него внезапно испортился слух. А при повторном оклике встал, недоуменно поглядел на нас: мол, вы, кажется, меня звали, или я ослышался? - но в любом случае, извините, подойти не могу, у меня срочные дела, - и бочком-бочком стал отступать за сарай.
- Топа! - крикнул Ванька. - Неужели ты бросишь нас одних? Не волнуйся, ехать совсем недалеко, а на горке мы тебя отпустим!
Топа с подозрением поглядел на нас, вздохнул и сделал несколько шажков в нашу сторону.
- Давай, Топа! - подбодрил я. - Ты не имеешь права нас бросать! И неужели тебе не хочется похвастать Фантику, как много ты умеешь?
Топа поглядел на меня долгим взглядом, в котором читалось: я, знаете ли, не из хвастливых, так что, может, вы все-таки оставите меня в покое? Но, поняв, что мы не отступимся, подошел и подставил шею и туловище. В конце концов, нельзя ведь бросать эту мелюзгу без присмотра! - наверно, утешал он себя, наполняясь важностью от сознания собственного долга.
При этом нельзя сказать, что Топа не был наделен чувством юмора. Вполне догадываясь, что мы ждем от него демонстрации всех его фокусов, чтобы он предстал перед гостями - в данном случае, перед Фантиком - во всей красе, он исполнил все номера своей клоунады, увертываясь, отворачивая шею, якобы ненароком виляя задом так, что я или Ванька - в зависимости от того, в чьих руках была шлейка - вверх тормашками летели в снег, а потом резко прекратил сопротивление, чутко уловив тот момент, когда спектакль уже грозил слишком затянуться и начать надоедать.
Снегокат был двухместным, и оба сиденья - детского размера, но, поскольку эти сидения были достаточно просторными, а мы все трое худенькими и не очень большими, мы вполне нормально устроились втроем. Ванька - спереди, он хотел рулить, да и вообще было лучше, чтобы его подстраховывали сзади, потом Фантик, а потом - я. Я сел позади всех как самый старший, который и держаться в седле умеет лучше, и должен видеть всех остальных, чтобы вовремя их поддержать.
- Ты думаешь, Топа свезет нас троих? - с сомнением спросила Фантик.
- Наш вес для него - тьфу! - ответил я. - То есть, может быть, по свежему снегу ему было бы тяжеловато, но по накатанной дороге он промчит нас как пушинку, даже не заметит. Только иногда будет останавливаться и возмущаться шлейкой... Ну, Топа, пошел!
Топа так рванул с места, что мы чуть не полетели кубарем - Ванька и Фантик даже завизжали, да и я вскрикнул - и вырвался за ворота. За воротами он чуть-чуть сбавил скорость и пошел ровной рысцой. Мы ехали хорошо и плавно, и Ваньке лишь оставалось лишь вовремя крутить руль на поворотах дороги, чтобы нас не занесло в сугроб.
- Едем!.. - кричал восхищенный Ванька.
- Едем! - в тон ему орала Фантик.
Это и впрямь было здорово. Мы с Ванькой ездили на санях, запряженных лошадьми, и это высший класс, но, честное слово, ехать на собственной собачьей упряжке, сделанной из собственного "кавказца" и собственного снегоката - это ещё лучше!
Справа от нас был лес, а слева - достаточно крутой склон, уходящий к реке. Когда мы выезжали, этот склон был отделен от дороги полоской леса, но дорога подходила к нему все ближе и ближе.
- Еще немного - и доедем до нашей горки! - прокричал я в ухо Фантику.
Она кивнула.
В это время за поворотом послышалось тарахтенье "бурана" и шум машины. Топа повернул к обочине и остановился, а в следующую секунду нам навстречу выехал целый караван: "буран" отца, милицейская машина и машина отца Василия. Видно, Алексей Николаевич и Михаил Дмитриевич опять обратились за помощью к отцу Василию, чтобы добраться до своей завязшей машины и сразу, как только её извлекут, перегнать её в город.
- Привет, герои! - сказал отец. - Куда вы? На горку?
- Ага, - ответили мы.
- Здорово придумали! - сказал дядя Сережа. Остальные выглядывали из машин, тоже любуясь нашим изобретением. Топа, чувствуя себя в центре внимания, принял нарочито невозмутимый вид.
- Ишь, хвастун! - расхохотался отец Василий, выглядывавший из окошка своей машины. - Мол, мне, что, такой груз - игрушки, я вам фургоны возить могу! Вот кого надо было взять, чтобы он нам машину вытаскивал!
Топа посмотрел с таким довольным видом, как будто отец Василий точнехонько прочитал его мысли. Взрослые поехали дальше и скрылись за поворотом, а Топа все ещё сидел, разинув пасть, свесив набок язык и как будто улыбаясь.
- Но, Топа! - крикнул я. - Пошел, родимый!
Топа встал и с достоинством затрусил дальше.
Ехать нам оставалось совсем ничего, и через две минуты мы были на месте. Топу распрягли и пустили погулять, а мы повезли снегокат на самую вершину нашей горки.
- Ух ты!.. - выдохнула Фантик, глядя вниз.
Это было самое высокое место над рекой. Ко крутому склону здесь добавлялся холмик, поднимавшийся над дорогой и словно округлой шапкой увенчивавший этот склон. Благодаря холмику, спуск удлинялся где-то на треть. Было у этого холмика и ещё одно преимущество. Как раз в этом месте река делала поворот, поэтому, съехав с горки, ты скользил наискосок её руслу, а не врезался с разлету в противоположный берег. Для санок - и для снегоката, разумеется, тоже - такое столкновение было ещё ничего, а вот на лыжах было совсем мало приятного - можно было и лыжи сломать, не говоря уж о том, что расшибиться по высшему классу!
- Я первый!.. - закричал Ванька.
- Нет, - ответил я, - первый раз мы съедем все вместе, чтобы никому обидно не было! А потом разберемся.
Спорить никто не стал, признав это решение вполне справедливым и заранее устраняющим все споры.
Мы устроились втроем на снегокате на самой верхушке холма.
- Внимание, отталкиваюсь! - сказал я. - Ванька, крепче держи руль и рули внимательней! Готовы?..
- Готовы... - ответили Ванька и Фантик.
И я оттолкнулся...
Ух ты, что это было! В первый раз было ощущение совершенно подобное тому, которое бывает, когда летишь с американских горок - только ещё покруче! Фантик визжала, вокруг нас висело облако снежной пыли, Ванька отчаянно сжимал руль, чтобы он не завихлял у нас в руках, но в самом конце спуска все-таки не выдержал, крутанул его - то ли нечаянно, то ли что-то ему померещилось - и мы влетели прямо в снежный занос на льду реки - видно, образовавшийся там, где при ледоставе лед слегка ломало и образовался бугорок, задерживавший снег... Мы словно ухнули в надутый парус - с нашей стороны занос и был похож на парус - и, барахтаясь, стали выбираться из-под снегоката и из снега.
- Здорово! - орал Ванька. - Давайте ещё раз так?
- Может, теперь прокатимся по очереди? - предложил я.
- Я - ни за что! - ответила Фантик.
Ванька тоже отказался.
Мы стали и дальше кататься все вместе. С каждым разом мы все больше привыкали к головокружительному спуску - на второй раз он уже не казался смертельным, на третий - и скорость начала казаться нормальной, на четвертый - стало совсем, ни чуточки, не страшно. Хотя сердце продолжало екать и в пятый, и в десятый, и в пятнадцатый раз.
Мы по разику прокатились по отдельности, но нам это не очень понравилось. Во-первых, стоять и ждать уехавшего, когда он поднимется, было довольно скучно. И, во-вторых, гнать с горки одному оказалось совсем не так весело, как всем вместе, когда все дышат друг другу в ухо и орут наперебой.
Топа сначала принял участие в общем веселье, но потом утомился, бегая вверх и вниз по склону и, вырыв себе яму в снегу, устроился в ней. Иногда он вставал, по-хозяйски обходил ближайшие участки леса, оставлял свои метки, и возвращался в лежбище. Мы и подзабыли о нем, когда вдруг услышали его лай.
Мы как раз все вместе поднимали снегокат в гору, толкая его сзади, поэтому наши головы были опущены. Да мы бы все равно не разглядели, почему он лает - Топу закрывала от нас верхушка холма. Лишь добравшись до самого верха, мы увидели, в чем дело: на дороге остановились машины с милиционерами и с отцом Василием - надо понимать, возвращались в город, попив у нас чаю - и Михаил Дмитриевич вылез из машины и пошел в нашу сторону. Теперь Топа стоял перед ним и предупреждающе лаял - он знал, что этот человек был у нас в гостях и, по всей видимости, его надо считать другом, но, поскольку новый начальник городского ФСБ был ему ещё совсем мало знаком, счел долгом остановить его и дождаться нашего возвращения, чтобы мы сами решили, как быть дальше.
- Топа, свои!.. - крикнул я.
Топа отошел и улегся в свое снежное логово, но глаз от Михаила Дмитриевича не отрывал.
Михаил Дмитриевич рассмеялся и помахал нам рукой.
- Хотел сказать, что с таким охранником вам ничего не страшно, но, наверно, вы слышали эту фразочку уже тысячу раз... Он у вас и швец, и жнец и на дуде игрец - и катает, и охраняет, и играет с вами... Наверно, все его таланты я ещё не знаю!
- Это точно! - сказал Ванька. - Он столько всего умеет!
- Как вы думаете, он не возмутится, если я попрошу вас дать мне прокатиться на снегокате?
- Нет, что вы! - ответил я. - Ведь он увидит, что мы сами вам даем снегокат. Вот если б вы попробовали отнять его у нас - тогда другое дело!
- Отнимать не собираюсь! - с шутливой поспешностью заверил Михаил Дмитриевич. - А он меня выдержит? Не хотелось бы испортить!
- Он выдерживает нас троих... - я оценивающе поглядел на худенького Михаила Дмитриевича. - Так что можете не волноваться!
- Здорово! - начальник ФСБ сел на самокат и крепко взялся за руль. - С детства мечтал прокатиться на такой штуковине!.. Ну, с Богом!..
Он оттолкнулся ногами и понесся вниз. Мы смотрели с верхушки холма, как он на бешеной скорости летит по крутому склону. Как и мы в первый раз, он слишком поздно повернул руль, чтобы обогнуть снежный занос, и перевернулся прямо туда, где виднелись вмятины от наших тел.
Выкарабкавшись их снега и отряхнувшись, он полез вверх.
- Мне надо было сесть за руль впереди вас, - сказал Ванька, когда Михаил Дмитриевич опять оказался на вершине. - Я уже знаю, как надо огибать эту снежную кучу.
- Так было только интересней, - сказал Михаил Дмитриевич. Он подмигнул нам и Топе, который с большим интересом, чуть склонив голову набок, наблюдал за полетом фээсбешника вниз и за его возвращением. - Спасибо, ребята! Давно не получал такого удовольствия!
- Может, ещё раз хотите прокатиться? - предложил я.
- Нет, спасибо. Спешу, к сожалению. Да и моих спутников не стоит заставлять ждать. А то бы целый день катался, честное слово... Но как-нибудь в следующий раз. А теперь второе дело, из-за которого я хотел с вами побеседовать.
- По поводу министра? - догадался я.
- Вот именно. Как вы знаете... - он внимательно поглядел на всю нашу троицу. - Охране министра мы придаем особое значение. Сейчас мы ещё раз все проверили, я осмотрел дом, в котором он будет жить, прикинул, какие могут быть проблемы, с точки зрения охраны... Сегодня утром я уже связывался с Москвой. Думаю, все должно быть нормально... Но... Я вас очень прошу, если вам что-нибудь покажется подозрительным или странным - любая мелочь, любая нелепость, все, что хоть чуточку выбивается из обычного порядка жизни в заповеднике, который вам так хорошо знаком - немедленно сообщите мне. Глазки у вас острые, шныряете вы повсюду, и вы можете заметить то, чего не заметят взрослые. Мой телефон легко запомнить. Два-три-четыре-пять-шесть. Считать до шести, начиная с двойки, а не с единицы. Ладно?
- Ладно! - хором откликнулись мы.
- Вот и отлично! Ну, будьте здоровы!
И он заспешил назад к машине.
- Волнуется... - заметил Ванька, когда машины отъехали.
- Еще бы ему не волноваться! - сказала Фантик. - Ведь он только начал работать. Представляете, если с министром что-нибудь случится? Мы должны ему помочь!
- Для него лучше всего было бы, если бы министра действительно попытались убить - а он бы это вовремя предотвратил и схватил убийц! сказал я. - Ему бы точно поставили "пятерку" за преддипломную практику и направили бы служить в хорошее место - может даже, в Москву. А то и в звании сразу повысили бы.
- Вот мы и постараемся вовремя заметить все подозрительное! - сказал Ванька. - Чтобы помочь этому Михаилу Дмитриевичу. А то ещё выгонят его из училища, если он не справится.
- Наверно, он здорово волнуется, - сказала Фантик. - Представляете, каково ему? Временно назначили в "тихое место" - и тут на тебе, такая история!
- Мандражит, это точно! - с уверенностью заявил Ванька. - Что до меня, то я буду смотреть в оба! От меня ни один подозрительный тип не ускользнет!
- Подозрительный тип ни от кого не ускользнет, - заметил я. - В заповеднике присутствие любого лишнего человека сразу становится заметным. Вспомни этих браконьеров... Поэтому если здесь появится посторонний взрослые и без нас его засекут! Нет, нам надо приглядываться ко всему мелкому и случайному - к тому, что взрослые могут и не заметить!
- Что за браконьеры? - живо спросила Фантик.
- Перед самым вашим приездом мы наткнулись на следы браконьеров! объяснил Ванька. - Они убили лося!..
- Так что ж вы до сих пор не рассказывали? - возмутилась Фантик.
- Так времени не было! - ответил я. - Вчера мы Новый год встречали, а сегодня...
- Ну, ладно, понятно! - нетерпеливо одернула меня Фантик. - Теперь-то вы можете рассказать?
Я увидел, что Ванька напрягся - требовательный тон Фантика очень ему не понравился. Ваньку вообще раздражал малейший намек на то, что им собираются помыкать и "командирствовать над ним", как он выражался.
- Все очень просто, - поспешно сказал я. - Мы отправились за елкой... - и я рассказал ей, как вчера мы проследили браконьеров до шоссе.
- Угу... - Фантик присела на снегокат, в задумчивости положив подбородок на ладони. - Это надо обдумать.
- Чего тут думать? - брякнул мой братец. - Ловить их надо!
- Без думания ничего не получится, - возразила Фантик. - Ведь и твой папа думал и сопоставлял, прежде чем решить, где и как лучше всего ловить браконьеров... Кстати, что бы он с ними сделал, если бы поймал?
- Это зависит от того, кем бы они были, - ответил я. - Если б это оказались местные мужики, отец всыпал бы им по первое число и отобрал бы всю добычу, но в милицию сдавать их не стал бы. Не стал бы даже акт составлять и штраф им выписывать - какой штраф, когда у местного народа денег нет? Отец говорит, что они по дурости и от голодухи в заповедник прутся, но что спускать им нельзя, потому что если они хоть чуть-чуть почувствуют, что он их жалеет и готов на что-то сквозь пальцы смотреть, как они на шею сядут. И его, кстати, окрестные деревни очень уважают. Там говорят, что он хоть и даст такой втык, что небо с овчинку покажется, но зато подлянку никогда не подложит. Это в том смысле, что не капнет втихую в милицию, хотя и дружит с ней... С Алексеем Николаевичем, я имею в виду.
- А если он каком-нибудь остолопу один раз даст втык, другой, а тот все равно в заповедник будет лазить? - спросила Фантик.
- Таких остолопов нет, - ответил я. - Отец всех предупреждает: кто в третий раз попадется, тому сам скручу руки за спиной и отвезу в милицию, чтобы хороший срок вломили... И все знают, что он свое слово сдержит.
- Ясно... - она опять задумалась. - Это, значит, с местными он так... А с теми, кто бьет зверя по-крупному, на продажу?
- Тут никаких поблажек! - ответил я. - Отец называет их "торгашами" и не переваривает. Говорит, их только большой дубиной гвоздить, потому что человеческого языка они не понимают. Что от них лесу такое разорение, которого сотня местных мужиков не учинит.
- Так что со вчерашними гадами отец разберется! - уверенно дополнил Ванька. - Они у него попляшут!
- Мне вот что кажется странным, - сказала Фантик. - Почему эти браконьеры поперлись в лес как раз накануне приезда министра? Может, это и не браконьеры вовсе? Может, они прикинулись браконьерами, потому что понимали, что все равно следы после них останутся? А если б увидели по следам, что здоровые мужики просто шастали по лесу и даже не попытались зверя убить - это бы показалось в двойне подозрительным! А?
- Ну, ты даешь! - Ванька аж поперхнулся.
- Да брось ты! - поддержал я брата. - Не накануне приезда министра они поперлись, а под Новый год - вот в чем их мысль была! Понимали, что все готовятся к празднику, а значит, надзор за заповедником ослабнет. И потом, если бы они хотели оправдать свое присутствие в лесу, то срубили бы елочку или две, и вся недолга! Зачем лося-то валить? Еще и показывая при этом, что у них есть огнестрельное оружие... И зачем пригонять фургон, привозить большие сани, на которых звериные туши перевозят? Я думаю, наоборот - если б они хоть краем уха услышали, что едет министр и охрана заповедника будет усилена, они бы ни за что не полезли!
- Вот-вот, и я все это самое сказать хотел! - не без наглости заявил Ванька. - Так что тут ты загнула, это как пить дать!
- И все равно, - Фантик не сдавалась. - Согласитесь, что здесь есть совпадение, которое можно отнести к странностям.
- К странностям можно отнести все, что угодно, - сказал я. - Например, почему в этот раз Степанов прислал нам такие дорогие подарки, каких никогда раньше не присылал? И ведь Степанов знал о приезде министра, непонятно откуда! Он был первым человеком, который предупредил отца - ещё до визита Алексея Николаевича с этим новым начальником ФСБ!
Фантик хихикнула.
- Ой, это я так!.. Как вспомню, как он мчался на этом снегокате!.. она посерьезнела. - Погоди, ты хочешь сказать, что все могло быть не просто так? Что этот ваш Степанов мог узнать о приезде министра от людей, которые хотят его убить? И которые, выследив, куда едет министр, обратились за помощью к Степанову? А он взял и прислал дорогущие подарки - ну, словно извиняясь заранее, что должен будет убить вашего гостя?
- Вы, что, совсем с ума сошли? - взвился Ванька. - Хотите сказать, что на этом снегокате не то, что нельзя ездить - даже притрагиваться к нему нельзя, чтобы не замараться? Не верю я вам! Если бы хоть что-то было не так - отец бы немедленно отправил назад все подарки! Да ещё и сказал бы Степанову такое, что Степанов позеленел бы как... - он поискал подходящее сравнение. - Как скотина!
- Ваш папа мог и не догадаться, - сказала Фантик.
- Это отец не догадался бы? - совсем завелся Ванька. - Он обо всем на свете догадывается! А если говорить о странностях, то почему вы приехали накануне министра? И твой папа перед самым Новым годом пытался попасть к нему - и не попал? Он, что, гоняется за ним?