Татьяна Бирюкова
В Москве-матушке при царе-батюшке
Очерки бытовой жизнимосквичей

ПРЕДИСЛОВИЕ

   Чтение о прошлом Москвы – занятие весьма любопытное. Бывает, что и веселое: «В Москве всегда найдешь забаву во вкусе русской старины».
   В отдаленные от нас годы, московская хроника которых представлена в данном издании, горожане жили почти так же, как и мы. Рождались на свет, старались получить профессию, хорошую работу, дружили, стремились оставить свой след для потомков, веселились, горевали у дорогих могил.
   Тогда сахар был слаще, погода – лучше, дети – послушнее. Это – в шутке, а на практике: улицы были чище (москвич практически всему в хозяйстве мог найти новое применение, потому мусор на городскую дорогу он не выбрасывал), военные на бульвары не заходили, в транспорте не ездили (таков был устав), а когда им разрешили это делать, то ни в коем случае в трамваях на лавки не садились. Женщины не поднимались на верх империала. Москвичи дорожили стариной в бытовом укладе, накопленной мудрости, уважении к царю, старцам, детству, женской стати, воинам, церквам и памятникам. О потерянных и подобранных вещах сообщали газеты. По праздникам в аптеках собирались пожертвования в пользу малоимущих. На 6–8 копеек можно было сытно пообедать. На масленицу первый испеченный блин клался на окно для нищих. Купцы и торговцы на рынках старались набить цену, но если в расчеты закрадывалась ошибка в пользу продавца, разница покупателю непременно возвращалась, потому что обман-кража считался большим грехом. В домашнем хозяйстве, даже в семьях среднего достатка, помогала прислуга.
   В те годы было бережное отношение к речи. На язык и шутку москвичи были скорые. В их разговоре можно было обнаружить обилие поговорок и разных «красных словец». Если это был пишущий человек, то по стилю текста нельзя было разобрать, молодой он или старый. Писали одинаково четко, красочно, без лишних слов, с уважением к читателю.
   Моральные принципы и жизненные ценности обывателей, без сомнения, выгодно отличались от современных. Простолюдины и богатые люди еще с детства на уроках Закона Божьего усваивали простую христианскую истину «поделись с бедным». Потому несчастные спасались при помощи церкви, благотворительных обществ и обеспеченных добрых соотечественников. В революционную перестройку России в 1917 году обыкновенные идеи о помощи были перевернуты с ног на голову, и принципом жизни людей стал лозунг: «Отними у богатого». Это в корне поменяло благочестивое отношение к идее созидания и мирного сосуществования различных сословий.
   Время, когда обеспеченные люди могли, не рискуя жизнью, без охраны, выйти на улицы Москвы, погулять в сквере, зайти в музей, театр, в кофейню, тогда и закончилось. Забылось то, что бедному обывателю не было никакого смысла посягать на жизнь того, кто весьма охотно и добровольно вкладывал часть своих средств в общее образование, медицину, в борьбу с нищетой, беспризорностью, проституцией, экологическими бедами, преступностью и другими пороками общества.
   В старину благопристойно проживший жизнь человек был уверен, что будет достойно похоронен и его могилу никто не потревожит. А если из жизни уходил знаменитый москвич, то его проводы превращались в важное городское событие.
   И очень важной составляющей всей той, прошедшей, жизни было, на мой взгляд, наличие в сердцах большинства россиян русской же уверенности. Коротко ее можно обозначить как веру.
   Может показаться, что историк смотрит на прошлое сквозь розовые очки. Однако исследователи бывают разные. Один добавляет краски в описания, эпизоды, собственной фантазии – в события, либо приукрашивая, либо уничижая (порой и бессовестно коверкая) факт. Хорошо, если из представленного материала читатель самостоятельно может увидеть действительное событие. Именно к этому событию искренний исследователь старины, на мой взгляд, должен относиться особо трепетно, чтобы не стать посредником между правдой и выгодным плутовством. Фактологический материал ценен, если он достоверен, без принижения или возвеличивания эпизодов в угоду временной политической ситуации.
   Источниками информации являются, конечно, архивы. Мои статьи в своей основе имеют материалы, найденные в фондах Мосгорархива. Надеюсь, что они имеют определенную уникальность и «новизну».
   Вместе с тем вполне логично к ценной архивной сокровищнице отнести и статьи в книгах, путеводителях о Москве, периодических изданиях минувших лет.
   Бывает так, что в солидные книги попадают разного рода описания, почерпнутые из других томов. И если где-то вкралась ошибка или типографская опечатка (с именем персоналии, датами, местами событий), то, чтобы неверную трактовку поправить и восстановить истинное положение вещей, непременно нужно заглянуть в очерк журналиста-свидетеля. Здесь исследователь даже по короткому газетному репортажу или некрологу может узнать дату, местность, детали происшествия или о жизненном пути усопшего.
   Однако подшивки пожелтевших от времени страниц периодики хранятся лишь в исторических библиотеках и представляют из себя тяжеловесные, а в полном объеме – неподъемные тома. Естественно, что рядовой москвич не имеет возможности заглянуть в них. Помочь любопытному читателю стало моей задачей.
   Даты в тексте даны по старому стилю, то есть по Юлианскому календарю. При переводе их на современный календарь надо помнить, что к числам XVIII века надо прибавить 11, XIX века – 12, а начала ХХ века – 13.
   Временная граница моих работ не заходит за второе десятилетие ХХ века, то есть те годы, когда фотография имела только начало своего развития, была дорогой и недоступной простым москвичам, приходилось проводить трудный дополнительный поиск снимков.
   Хочу выразить большую благодарность за помощь в подборе иллюстраций бескорыстному и любящему Москву коллекционеру открыток – В. С. Бородулину.
   Особо отмечу понимание и взаимовыручку в домашнем хозяйстве моего мужа В. Н. Бирюкова, который за все время работы над книгой относился ко мне согласно русской пословице: «Не смотри на меня комом, а смотри россыпью».
   Большое спасибо также директору ГПИБ М. Д. Афанасьеву, создавшему в Исторической библиотеке комфортные условия для работы не только исследователям-москвоведам, а абсолютно всем читателям.
   Этих людей я отношу к разряду истинных москвичей, в число которых известный журналист прошлого В. А. Гиляровский объединял всех, кто любит Москву и изучает ее историю (независимо от места рождения). Надеюсь, что и читатели этой книги – тоже настоящие москвичи.

Часть I
ПРАВИЛЬНЫЙ ГОРОД

Поселение на взгорье

   На Руси с незапамятных времен сложились три типа поселений: деревня, село и город. Деревня от двух последних отличалась тем, что не имела приходской церкви. Деревня переходила в разряд села, когда в ней освящалось культовое сооружение. Тогда же все жители села и окрестных деревень объединялись в единый церковный приход. Деревня в своем названии обыкновенно имела окончание «а», а село – «о». Например: деревня Болдина, село Болдино, деревня Бородина, село Бородино. Топонимы склонялись по падежам. В советское атеистическое время большинство русских церквей было разорено и разрушено. Отличить село от деревни можно было лишь по размерам и качеству жилья. Многие деревни стали именоваться, как села, с окончанием на «о». Крупное русское поселение, построив по своим границам частоколы, земляные, деревянные или каменные укрепления, переходило в разряд «город».
   У стен города Юрия Долгорукого – Москвы – протекали (да и сейчас текут) две реки: Неглинная и Москва. Позднее и другие притоки Москвы вошли в городские границы.
   Топоним «Неглинная» расшифровывается без особого труда: у этой речушки, в сравнении с другими, берега имели небольшое количество глины. О названии же «Москва-река» ученые спорят до сих пор. Версия крупнейшего русского историка Михаила Петровича Погодина (1800–1875) кажется наиболее убедительной. По ней эта река имеет свое начало в Гжатском уезде (ныне Можайский район) вблизи села Старкова «из болота, которое изливает воду в две противоположные стороны, то есть на юг – речку Кривопсару, текущую посредством реки Добреи в Ворю, а на север – в Москву, которая под Масловой горой, приняв речку Коноплевку, делается несколько значительнее, проходит на 4-й версте Смоленскую дорогу под Дровниным, неся орошение и название столице государства». И далее М. П. Погодин писал: «Многие названия рек объясняются при их источниках. Поэтому „Москва“ есть сокращение „Мостковы“ – „Мостквы“, то есть производное от слова „мост“. И в самом деле, при упомянутом Старкове и деревне Поповке значительное пространство „дрягвы“ (болота), через которое протекает речка Коноплевка, называется „Калиновый мосток“. Это урочище отстоит менее чем полверсты от течения реки Москвы, а посередине этого болотистого места на возвышенности расположилось Старково. Жители сказывали, что их отцы говорили о городке и о смородинном кусте, но они запамятовали точное место этих названий. Позднее автор насчитал по берегам реки Москвы 16 городищ». Для проходов через вязкие места накладывались бревна-доски-мостки, и по истоку реку «на мостках» стали именовать «Мостква».
   Буква «т» в соседстве с тремя другими согласными, стала неудобной для произношения в народном говоре. Со временем она была утрачена. Окончание слова – «ва» – специфично для русских «женских» слов. Для сравнения можно вспомнить ряд имен-фамилий: Кузнецова, Иванова, Голубева...
   Старое название верховья реки – «Смородинка» – надолго не прижилось и затерялось. Остался лишь топоним «Москва», по которому стала называться будущая столица России.
   Город Москва был устроен на высоком взгорье у перекрестка нескольких важных торговых путей.
    К. Рабус. Вид на Кремль из Замоскворечья (фрагмент).1826 год
 
   Здесь Волоцкая дорога (направление современных улиц Пресни, Кудринской, Большой Никитской к Кремлю) имела разветвление на Рязанскую, или Серпуховскую (линия улиц Большая Полянка – Большая Серпуховская), и Смоленскую (на ней сейчас стоит Триумфальная арка).
   Юрий Долгорукий, выбрав для жительства удобное скрещение трактов, в 1156 году начал строить вокруг своей усадьбы деревянное укрепление. Позднее, уже при Дмитрии Донском, Москва приобрела каменные стены. По их цвету и составу материала ее стали называть «Белокаменная». В конце XV века территория города-кремля была расширена и огорожена кирпичными стенами. Прошли многие годы. После неоднократных реставраций и перестроек Кремль, в большей своей части, сохранился до наших дней.
   Город вокруг Кремля разросся, значительно увеличился по площади. Дороги к Боровицкому холму превратились в его главные радиальные улицы: Тверская, Остоженка, Мясницкая, Покровка, Арбат, Пречистенка, Большая Никитская, Большая Ордынка, Большая Полянка, Большая Лубянка, другие. Правда, в старину улицы не имели названий. Для их обозначений говорили так: «От Предтечи вверх», «Рядом с Николой», «От моста в переулок», «От улицы к осыпи».
   Между улицами-радиусами проложили соединительные улицы, которые получили название «переулки». Переулок на окраине города, имевший с одной стороны пустошь, поле, бездорожье, назывался «проезд»... Сейчас такая расстановка-градация нарушена. Например, старые проезды уже давно находятся внутри города. Наша столица имеет определенный порядок в линиях своих домов. За порядок № 1 надо принять радиально-кольцевое построение ее улиц. Это нетрудно проследить на картах и схемах.
   Заблудившемуся среди старинных и новых улиц Москвы можно без особого труда выйти к ее центру, используя для ориентиров нумерацию домов. Она построена таким образом, что с левой руки человека, стоящего спиной к центру (Иверской часовне) на радиальной улице, она возрастает по нечетным цифрам: 1, 3, 5 и т. д. А справа – по четным: 2, 4, 6... Кольцевые переулки и улицы имеют аналогичный счет по движению часовой стрелки.
   Однако в новых, окраинных районах Москвы встречаются исключения из этого правила, потому что в поселениях Подмосковья издавна центрами считалась либо главная местная церковь, либо (с конца XIX века) – железнодорожная станция... К слову, центром Белокаменной в разное время были колокольня Ивана Великого, Иверская часовня, недолго почтамт, телеграф. А в советское время было указано считать им Мавзолей В. И. Ленина. Сейчас у нас новая точка отсчета «нулевого километра» дорог России – это некий декоративный круг на брусчатке перед входом в Иверскую часовню.

Московские холмы и поклонные горы

   Горы в славянском мире часто были местами для молений. Считалось, что там жили горные духи. У некоторых народов Европы на поклонных горах суд. Горы на окраинах городов были местами встреч и прощаний. На Руси была традиция: при подходе к городу делать остановку для поклона его святыням. Обыкновенно это происходило на пригорке, откуда впервые за время дороги путнику открывался вид на благословенный град.
    Схема семихолмья
 
   В старые времена с этих взгорий странники и путешественники кланялись с крестным знамением золоченым куполам Москвы, здесь прощались при отъезде с провожавшими их родными и друзьями. При встрече говорили: «Здравствуй, Москва-матушка – золотые маковки!» При прощании – опять с поклоном и благоговением: «Прощай, родимая, златоглавая!»
   Историки Москвы 1858 года сообщали, что в окрестностях Москвы существовали три поклонные горы. Первая находилась на юге – за Москвой-рекой, по Серпуховской дороге, в районе Верхних Котлов, вторая – на севере, по Троицкой (Ярославской) дороге и третья – на западе, за Дорогомиловской заставой, по Смоленской (Можайской) дороге. Первые две горы лежали на богомольных путях: одна – в Киев, другая – в Троице-Сергиеву лавру. Через первую шли богомольцы на поклонение печерским чудотворцам, через вторую – к преподобному Сергию Радонежскому, к его мощам.
   На поклонных горах у Москвы встречали чужеземных послов и, с целью сохранения города, предлагали условия мира врагам. У поклонных гор стояли войска хана Казы-Гирея, Олгерда, князя Литовского, Владислава, короля Польского, Наполеона.
   На поклонной горе у Серпуховской дороги в начале ХVI века было сожжено тело самозванца Григория Отрепьева – Лжедмитрия, погребенное в Убогом доме у Покровской заставы. Позднее прах Григория Отрепьева смешали с порохом и зарядили в пушку. Выстрел произвели в ту сторону, откуда Самозванец пришел в Москву.
   У Ростокинской поклонной горы на Троицком тракте москвичи в 1555 году торжественно встречали Ивана Грозного, возвращавшегося с победой над Казанским ханством. Здесь царь в пояс кланялся Белокаменной. Позднее, уже в петровские времена, с нее хорошо просматривалась Сухаревская башня.
    Сретенский холм. Церковь Успения Божьей Матери на Покровке
 
   С третьей поклонной горой связаны события 1812 года. Именно с нее смотрел на панораму города Наполеон, видел его как на ладони. Здесь он, подходивший после Бородина к Москве, ждал торжественной встречи с москвичами. Так и не дождался. Жители спешно покидали город. Никто не вынес ему ключи от города, и никаких приветствий в Москве завоевателю принимать не пришлось. Арбатская улица, по которой следовал Наполеон к Кремлю, была совершенно пуста. Только в окне местной аптеки перед ним мелькнула фигура добродушного немца, ее содержателя. Немец, завидя императора, снял свой колпак и низко поклонился. Вот и все приветствие от Москвы. Всего-то! Вскоре Наполеон увидел зарево первых московских поджогов-пожарищ...
   Эта поклонная гора на Смоленской дороге – единственная, не утратившая своего названия. Она превратилась в мемориальный памятник Великой Отечественной войне.
   Москва расположена на неровном пространстве, в междуречьях Москвы-реки и ее притоков, на большом количестве пригорков и овражков. Из возвышенностей выделяются семь холмов.
    Вид на Таганский холм
 
   Боровицкий, окруженный реками Москвою, Неглинною и отчасти Яузой, имеет маковицу, вершину на том месте, которое заняла Ивановская колокольня. В актах ХVIII века часть этого холма называлась «хребет Кремлевских гор».
   Со спуска от Пушкинской площади Тверского холма прекрасен вид на Иверские ворота Китай-города, Исторический музей и северные башни Кремля.
   Вершиной Сретенского холма (в районе Сретенки и Мясницкой улиц) считалось то место на Покровке, где стояла церковь Успения Богоматери. В 1812 году красота этого храма настолько поразила Наполеона, что он велел поставить около него охрану с целью обережения от мародеров и пожара. В советские годы величия и ценности в ней не увидели – и храм в одночасье был уничтожен. Москва лишилась одной из своих прекрасных жемчужин. На ее месте – небольшой скверик с продовольственной палаткой. Для исторической памяти о церкви осталось лишь имя крепостного архитектора Петра Потапова, сохранившееся в названии лежащего вблизи Потаповского переулка.
   Следующий холм – Вшивая горка. Некоторые историки называют ее Швивой, или Таганским холмом. От Таганской площади в направлении к Яузе здешние улочки с многочисленными старинными домами-усадьбами имеют необыкновенную крутизну.
   В Немецкой слободе, там, где во времена Петра Великого были поселены иностранные специалисты, находится Лефортовский холм. К слову надо отметить, что в Москве, как, впрочем, и на всей Руси, немцами в старину называли не только германцев, но и всех западных иностранцев, говоривших на чужих языках. Чужеродцы, непонятно объяснявшиеся, были как бы «немые» для обывателей. Понятие «немецкий» закрепилось в московской топонимике за слободой (поселением) в Заяузье, за улицами и за иноверческим кладбищем. О Франце Лефорте (1655–1699), сподвижнике Петра I, адмирале, можно сказать, что он был выходцем из Швейцарии, стал русским полководцем. Его полк был расквартирован в пригороде, где сейчас – крупный столичный район «Лефортово».
    Район Трехгорья. Вид на Прохоровскую фабрику
 
   Шестым московским холмом называют взгорье «Три горы» в районе Пресни. На прудах небольшой речушки Пресни, заключенной нынче в подземную трубу, расположился в 1860-х годах Московский Зоологический сад (парк). Ближе к устью через Пресню в стародавние годы был перекинут «Горбатый мостик», который в настоящее время перестроен в мемориал. Он соседствует со зданием Правительства РФ.
   Седьмой холм – Воробьевы горы – обыкновенно посещают все гости Москвы. С крутого возвышенного берега реки в погожий день широко и величаво представляется панорама города. На том месте, где в 1950-х годах как продолжение парка при новом высотном здании Московского университета была устроена смотровая площадка, царь Александр I велел поставить обетный храм Христа Спасителя. Если бы проект архитектора А. Л. Витберга был осуществлен, подобному великолепию благодарения и триумфу победы в Москве не было бы равных. Остается лишь сожалеть, что строительство подвели ненадежные по крепости грунты холма, медленно сползающие к реке, и крупные денежные хищения, возникшие практически сразу в первые годы возведения сооружения. О начатом и незавершенном деле полуторавековой давности напоминают лишь небольшие фрагменты его фундамента в основании горнолыжного трамплина.
   Наш город называют Третьим Римом. Рим расположен на семи холмах, Второй Рим – Константинополь (Стамбул), передавший традиции православия Москве, также имеет семь взгорий. И Москва, как преемница их обычаев, издавна выбрала такое же количество наиболее значительных возвышенностей. Да и число 7 в религии очень много значит...
   Переходя от одного холма к другому, москвичи вовсе не устают от подъемов и спусков, хотя порой и останавливаются, чтобы полюбоваться вдруг высвеченной красотой.

Столица России

   «Кто хочет знать Россию, побывай в Москве». Слова Н. М. Карамзина и слава городских достопримечательностей издавна притягивали в Москву путешественников.
   Москва не сразу приобрела солидность и важность. Самой первой колыбелью России считался Новгород, который был и первым стольным градом страны. Потом эту роль на себя взял Киев – купель православного русского христианства. «Ярослав седе в Киеве на стол отчи», – писал летописец Нестор. Слово «стол» тогда означало трон, престол. В «столице» жил владетельный государь. Название его придворных чиновников – «стольник» – также однокоренное со словами «стол», «престол», «столица».
   В 1299 году митрополит Максим оставил запустевшую Киевскую Русь. Он перенес свою митрополию туда, куда направилось население Киевской Руси в поисках более безопасного и удобного места жительства. Поселившись во Владимире на Клязьме, митрополит не забыл и не покинул навечно своей паствы. Он часто посещал южнорусскую епархию. При проезде в Южную Русь и по возвращении оттуда он останавливался в Москве. Так поступал и преемник Максима – митрополит Петр.
   Петр подолгу жил в Москве и, очевидно, по достоинству оценил город. У него сложились хорошие отношения с сыном первого московского князя, Иоанном Данииловичем, прозванным Калитой. Калита, получив ярлык на великое княжение, не поехал в столичный город Владимир, и у него были на то причины. Москва очень удобно располагалась на крупных военных и торговых дорогах, почти на равном отдалении от важных российских городов, таких как Тверь, Нижний Новгород, Рязань, Владимир, Суздаль, Ростов Великий, Дмитров. Москва была на значительном расстоянии от Орды и была избавлена от частых набегов татар. Здесь быстро развивались торговля, ремесла, различные виды искусства.
 
   Небесной покровительницей государства издавна считается Богородица. Первосвященник, митрополит Петр, посоветовал Иоанну Первому Калите выстроить в Москве каменную церковь во имя первой по значимости российской иконы – Владимирской Божьей Матери. По церковному празднику Успения Пресвятой Богородицы этот храм получил наименование Успенский собор.
   «Яко аще мене, сыну, послушаеши, – говорил святитель князю Московскому, – и храм Пречистыа Богородици воздвигнеши и мене упокоиши в своем граде, и сам прославишися паче инех князей, и сынове и внуцы твои в роды, и град сей славен будет в всех градех Русских, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плеща (то есть на плечи. – Т. Б.) враг его, и прославится Бог в нем, еще же и мои кости в нем положени будут». Митрополит Петр сказал, что Москва станет Домом Пресвятой Богородицы. То есть, если Ей будет здесь уютно, она возьмет на себя покровительство небесное. Великому князю Калите рисовалось светлое будущее Москвы.
   Святитель Петр, принимавший живое участие в сооружении того храма, скончался в Москве. Он был погребен в том месте собора, которое сам указал и приготовил. (Рядом теперь покоятся и другие первые церковные иерархи.) Преемник Петра, митрополит Феогност, уже окончательно переселился из Владимира на Клязьме в Москву. С перенесением митрополии в 1320-х годах Москва преобразовалась в церковную столицу всей Руси. Местонахождение двух ветвей власти: гражданской – великого князя (позднее – царя) и духовной – первосвятителя (митрополита) – обозначило Москву как центр страны. Издавна на Руси столицей считался именно тот город, где жили царь и возглавлявший российскую церковь патриарх или митрополит. Путешественник Олеарий писал, что Иван Даниилович Калита дал Москве благородное название столицы. Москва стала местом, куда стремились из всех городов и селений русские люди на поклонение святым мощам и на встречу с митрополитом. Сюда же стали стекаться богатые пожертвования.

Владимирский святой лик

   Что касается наипервейшей святыни земли Русской – Владимирской иконы Богоматери, родовой реликвии Рюриковичей, то краткая ее история такова.
   По легенде, евангелист Лука собственноручно изобразил лик Девы Марии. В XII веке икона была привезена из Константинополя в Киев гостем (то есть приезжим издалека торговым человеком) Пригощею. Потому на Руси икону Владимирской Богоматери в народе долго называли по-простому Пригощею. Затем князь Андрей Боголюбский перенес ее во Владимир. По поверью, икона, теперь уже официально называемая Владимирскою, способствовала князьям в их ратных подвигах.
   В 1395 году над Московским княжеством нависла угроза завоевания: из южных краев надвигалось почти полумиллионное полчище Тамерлана. Сын Димитрия Донского, великий князь Василий Димитриевич, предвидя больщую беду, разорение и несчастья государства, попросил владимирское духовенство направить в Москву почитаемую икону Богородицы. Почти две недели несли на руках Пригощу от Владимира до Москвы под охраной княжеских ратников. 26 августа того же года на дороге, идущей от Никольских ворот Китай-города, у деревянной церкви Марии Египетской на Кучковом поле москвичи с радостью встретили святой лик. В сопровождении толпы и с просьбами «Мати Божия! Спаси и сохрани землю Русскую!» икону перенесли в Кремль и поместили в алтаре собора Успения.
   Тогда Москва избежала нападения и бесчестья. Великий князь в благодарность за избавление дал указание построить на месте встречи заветной иконы Сретенский (иначе – Встретенский, Устретенский) монастырь. Улицу вблизи него мы называем Сретенкой.