— Батюшки святы... — протянул сэр Годфри. — А мы-то его съели!
— Не волнуйтесь. Акты поедания и принесения в жертву использовались для описания взаимоотношений человека и Бога на всем протяжении истории человечества.
— Пугар сказал, что единорог сослужит нам важную службу в пути, — напомнила Аландра.
— О да, несомненно, это животное заключает в себе глубокую тайну. Даже я не совсем уверен, что оцениваю его в должной мере, — проговорил Нилрем, в свою очередь поглядывая на мирно жующего Вергилия. — Но эманации у него светлые — положитесь на мой нюх.
— Ну, ладно вам, — проворчал сэр Вильям Маквреддин. — Хватит языками-то молоть! Пора на боковую. Завтра нас ждет куча событий, это уж точно.
Прочие согласились, что так оно и есть, и принялись раскладывать свои спальные мешки.
Так случилось, что соседом Яна оказался Билл Кистер. Аландра, пожаловавшись на головную боль, улеглась под боком у единорога Вергилия — должно быть, в надежде на целительную силу его рога. Спустя некоторое время Ян обнаружил, что не может сомкнуть глаз. Перевернувшись на другой бок, он заметил, что Кистер тоже бодрствует. Молодой маг неотрывно созерцал восходящую над горизонтом красную луну — игральную кость.
— Тоже не спится? — шепотом спросил Ян.
— Да.
— Я хочу сказать, что очень вам признателен за то, что вы нас выручили из берлоги, маэстро Кистер.
— Не за что. Зовите меня просто Биллом.
— Хорошо. Я... Я еще хотел бы сказать, Билл, что, по-моему, понимаю, каково вам приходится здесь, в Темном Круге.
— Да? — Кистер перевел взгляд на Яна. В его глазах блеснул лунный свет.
— Вам кажется, что вы заблудились, что вы всем чужой.
— Да, так оно и есть. Всю жизнь я рылся в оккультных трактатах, искал следы Темного Круга. Какое это было упоительное наслаждение! Теперь я здесь — и мне хочется домой. — Маг вздохнул. — Хотя дома у меня не так уж все удачно складывается.
— Я знаю, о чем вы говорите. Когда-то я был горбатым, уродливым сапожником... а теперь я герой. Но в моей убогой жизни был покой, которого я здесь не ведаю. Здесь я только и делаю, что трясусь от страха.
— Любопытно. Вы хотите сказать, что изменились благодаря своим действиям в Темном Круге?
— Не знаю уж, благодаря чему я изменился. Знаю только одно — я не просто не являюсь тем, кем себя считаю... я вообще не равен самому себе...
— Верно! — вскричал Кистер, уставившись на Яна такими глазами, точно дотоле его ни разу не видел. — Оно самое!
— Похоже, вы очень хорошо разбираетесь в заклинаниях. Но я от вас слышал, что в вашем мире заклинания действуют так себе. Зачем же вы тратили время на зубрежку?
— Сам не знаю. Полагаю, интересно было — к тому же у меня эйдетическая память. Живу я в Нью-Джерси, в Тинеке. Работаю в Манхэттене. Каждый будний день утром сажусь на автобус номер пятьдесят пять и до вечера тружусь в качестве младшего редактора в журнале «Ваш стол и дом». Прозаичнее и быть не может. Но у моей личности есть совершенно иная сторона. Все свободное время я провожу в букинистических магазинах и читальных залах. Для меня весело проводить отпуск — значит, бороздить Новую Англию в поисках старинных книг. В прошлом году ездил за книжками в Великобританию. Как в раю побывал. Древние мистические трактаты... я ими просто дышу и живу. Я веду дневник своих находок. У меня вышло несколько книжек в маленьких издательствах. Одна из них — о мире, который вы зовете Темным Кругом. — Маг обвел рукой окрестный искривленный ландшафт и беспокойно реющее над ним звездное небо. — Я потратил много лет, чтобы собрать все упоминания... А теперь вот обнаружил, что это есть на самом деле...
— Билл Кистер, меня преследует странное чувство, будто я вас давно знаю. Может быть, по прошлой жизни?
— Вы верите в переселение душ?
— Я не верю, а знаю, что так оно и есть!
Кистер помолчал. Тусклый лунный свет не давал Яну разглядеть его лицо.
— И какие у вас есть доказательства? — спросил маг.
— Доказательства? Разве такие вещи доказывают? Я просто знаю. Знаю.
— Вы хотите сказать, что живете не впервые?
— Или что-то в этом роде. Я вообще не знаю, откуда взялся.
Ян поведал Биллу историю своего появления в Грогшире... рассказал, что смутно полувспоминает о небесах и многом другом... о лице, которое видел в Зеркале Миноса, о том, что его навещает «Второе Я» — неустрашимый и галантный Ян Фартинг... о странной духовной близости с Ласло, Ангелом-Бродягой...
— Ласло! — воскликнул Кистер. — Ну, разумеется! Малоизвестный религиозный миф средневековья, нашедший отражение в некоторых мистериях. Когда миньоны Сатаны были низвергнуты из Царствия Небесного, заодно с ними случайно изгнали одного невинного серафима. Забытый Богом, он был обречен скитаться по земле до второго пришествия Христа. Чивис, авторитетный специалист по данной категории мифов, отмечает, что, даже побираясь по миру в облике сирого и убогого странника, Ласло не переставал творить добро самыми неисповедимыми способами. А в конце времен Бог сообщает Ласло, что его мытарства были заранее запланированы Божественным промыслом, говоря: «Благость, восстающая из пустоты отчаяния, — это нектар Вселенной».
— О-о, — вымолвил Ян Фартинг. И задумался. — Погодите минуточку. Так что, собственно, происходит? Ясно одно — жизнь устроена совсем не так, как нас всех учили в Грогшире. И Бог, получается, не Бог, и Сатана — не Сатана, и ангелы — не ангелы...
— Да, я вас понимаю. Но надо знать, что внешность вещей обманчива. Надо докапываться до символического смысла, до предназначения... до истины, сияющей из глубин. Как я не устаю повторять, догма — это мать догов. Сука — прошу прощения за грубость. Скорлупка какой-то бывшей, выеденной энергии, сковывающая людей, которые находятся в ней. Надо разгребать завалы догматического дерьма, иного не дано.
— И все-таки я не понимаю. В смысле, это все очень похоже на какую-то безумную игру, и я должен в нее играть, но не знаю правил, а стоит какое-то правило узнать, как оно на глазах меняется!
— Звучит как описание образа жизни каждого мыслящего индивидуума. На самом деле все очень просто — только я об этом узнал совсем недавно. Мою жизнь не назовешь счастливой. В нашем обществе я чужак... изгой. Часто я бываю жертвой шуток со стороны коллег, родственников... Бог свидетель, даже друзей. А успехом у женщин стал пользоваться лишь с недавних пор.
— Я знаю, о чем вы говорите, — произнес Ян, оглянувшись на спящую Аландру.
— Но так, как я это понимаю, Ян, жизнь — азартная игра. Подвох вот в чем: если она сумела тебе внушить, что главное в ней — выигрыш, ты обязательно окажешься в проигрыше. Потому что суть не в Игре. Суть в том, чтобы играть.
— Что-то не пойму.
— Поймете. Думаю, всякий в конце концов к этому приходит. Просто каждый выражает этот метасмысл на своем языке.
— Но если мы не будем стремиться к выигрышу в этой Игре, мы проиграем. Если мы не победим этого гнусного Колина Роулингса... мы проиграем! Дьявольщина, Билл Кистер, человек либо выигрывает, либо проигрывает — среднего нет! Так уж повелось на свете!
— И вы вечно оставались в проигрыше, верно, Ян? Не так-то легко смириться с мыслью, что на самом деле ты — победитель... но еще сложнее дойти до осознания, что, кроме побед и поражений, есть еще много чего всякого. Столько вещей, загадочных и чудесных.
— Нет! — вскричал Ян срывающимся от гнева голосом. Отвернулся от чужеземного идиота, вздумавшего судить его по своей мерке, и решил, что слова больше не скажет.
Но прошло еще очень много времени, прежде чем он смог заснуть.
Глава 7
— Не волнуйтесь. Акты поедания и принесения в жертву использовались для описания взаимоотношений человека и Бога на всем протяжении истории человечества.
— Пугар сказал, что единорог сослужит нам важную службу в пути, — напомнила Аландра.
— О да, несомненно, это животное заключает в себе глубокую тайну. Даже я не совсем уверен, что оцениваю его в должной мере, — проговорил Нилрем, в свою очередь поглядывая на мирно жующего Вергилия. — Но эманации у него светлые — положитесь на мой нюх.
— Ну, ладно вам, — проворчал сэр Вильям Маквреддин. — Хватит языками-то молоть! Пора на боковую. Завтра нас ждет куча событий, это уж точно.
Прочие согласились, что так оно и есть, и принялись раскладывать свои спальные мешки.
Так случилось, что соседом Яна оказался Билл Кистер. Аландра, пожаловавшись на головную боль, улеглась под боком у единорога Вергилия — должно быть, в надежде на целительную силу его рога. Спустя некоторое время Ян обнаружил, что не может сомкнуть глаз. Перевернувшись на другой бок, он заметил, что Кистер тоже бодрствует. Молодой маг неотрывно созерцал восходящую над горизонтом красную луну — игральную кость.
— Тоже не спится? — шепотом спросил Ян.
— Да.
— Я хочу сказать, что очень вам признателен за то, что вы нас выручили из берлоги, маэстро Кистер.
— Не за что. Зовите меня просто Биллом.
— Хорошо. Я... Я еще хотел бы сказать, Билл, что, по-моему, понимаю, каково вам приходится здесь, в Темном Круге.
— Да? — Кистер перевел взгляд на Яна. В его глазах блеснул лунный свет.
— Вам кажется, что вы заблудились, что вы всем чужой.
— Да, так оно и есть. Всю жизнь я рылся в оккультных трактатах, искал следы Темного Круга. Какое это было упоительное наслаждение! Теперь я здесь — и мне хочется домой. — Маг вздохнул. — Хотя дома у меня не так уж все удачно складывается.
— Я знаю, о чем вы говорите. Когда-то я был горбатым, уродливым сапожником... а теперь я герой. Но в моей убогой жизни был покой, которого я здесь не ведаю. Здесь я только и делаю, что трясусь от страха.
— Любопытно. Вы хотите сказать, что изменились благодаря своим действиям в Темном Круге?
— Не знаю уж, благодаря чему я изменился. Знаю только одно — я не просто не являюсь тем, кем себя считаю... я вообще не равен самому себе...
— Верно! — вскричал Кистер, уставившись на Яна такими глазами, точно дотоле его ни разу не видел. — Оно самое!
— Похоже, вы очень хорошо разбираетесь в заклинаниях. Но я от вас слышал, что в вашем мире заклинания действуют так себе. Зачем же вы тратили время на зубрежку?
— Сам не знаю. Полагаю, интересно было — к тому же у меня эйдетическая память. Живу я в Нью-Джерси, в Тинеке. Работаю в Манхэттене. Каждый будний день утром сажусь на автобус номер пятьдесят пять и до вечера тружусь в качестве младшего редактора в журнале «Ваш стол и дом». Прозаичнее и быть не может. Но у моей личности есть совершенно иная сторона. Все свободное время я провожу в букинистических магазинах и читальных залах. Для меня весело проводить отпуск — значит, бороздить Новую Англию в поисках старинных книг. В прошлом году ездил за книжками в Великобританию. Как в раю побывал. Древние мистические трактаты... я ими просто дышу и живу. Я веду дневник своих находок. У меня вышло несколько книжек в маленьких издательствах. Одна из них — о мире, который вы зовете Темным Кругом. — Маг обвел рукой окрестный искривленный ландшафт и беспокойно реющее над ним звездное небо. — Я потратил много лет, чтобы собрать все упоминания... А теперь вот обнаружил, что это есть на самом деле...
— Билл Кистер, меня преследует странное чувство, будто я вас давно знаю. Может быть, по прошлой жизни?
— Вы верите в переселение душ?
— Я не верю, а знаю, что так оно и есть!
Кистер помолчал. Тусклый лунный свет не давал Яну разглядеть его лицо.
— И какие у вас есть доказательства? — спросил маг.
— Доказательства? Разве такие вещи доказывают? Я просто знаю. Знаю.
— Вы хотите сказать, что живете не впервые?
— Или что-то в этом роде. Я вообще не знаю, откуда взялся.
Ян поведал Биллу историю своего появления в Грогшире... рассказал, что смутно полувспоминает о небесах и многом другом... о лице, которое видел в Зеркале Миноса, о том, что его навещает «Второе Я» — неустрашимый и галантный Ян Фартинг... о странной духовной близости с Ласло, Ангелом-Бродягой...
— Ласло! — воскликнул Кистер. — Ну, разумеется! Малоизвестный религиозный миф средневековья, нашедший отражение в некоторых мистериях. Когда миньоны Сатаны были низвергнуты из Царствия Небесного, заодно с ними случайно изгнали одного невинного серафима. Забытый Богом, он был обречен скитаться по земле до второго пришествия Христа. Чивис, авторитетный специалист по данной категории мифов, отмечает, что, даже побираясь по миру в облике сирого и убогого странника, Ласло не переставал творить добро самыми неисповедимыми способами. А в конце времен Бог сообщает Ласло, что его мытарства были заранее запланированы Божественным промыслом, говоря: «Благость, восстающая из пустоты отчаяния, — это нектар Вселенной».
— О-о, — вымолвил Ян Фартинг. И задумался. — Погодите минуточку. Так что, собственно, происходит? Ясно одно — жизнь устроена совсем не так, как нас всех учили в Грогшире. И Бог, получается, не Бог, и Сатана — не Сатана, и ангелы — не ангелы...
— Да, я вас понимаю. Но надо знать, что внешность вещей обманчива. Надо докапываться до символического смысла, до предназначения... до истины, сияющей из глубин. Как я не устаю повторять, догма — это мать догов. Сука — прошу прощения за грубость. Скорлупка какой-то бывшей, выеденной энергии, сковывающая людей, которые находятся в ней. Надо разгребать завалы догматического дерьма, иного не дано.
— И все-таки я не понимаю. В смысле, это все очень похоже на какую-то безумную игру, и я должен в нее играть, но не знаю правил, а стоит какое-то правило узнать, как оно на глазах меняется!
— Звучит как описание образа жизни каждого мыслящего индивидуума. На самом деле все очень просто — только я об этом узнал совсем недавно. Мою жизнь не назовешь счастливой. В нашем обществе я чужак... изгой. Часто я бываю жертвой шуток со стороны коллег, родственников... Бог свидетель, даже друзей. А успехом у женщин стал пользоваться лишь с недавних пор.
— Я знаю, о чем вы говорите, — произнес Ян, оглянувшись на спящую Аландру.
— Но так, как я это понимаю, Ян, жизнь — азартная игра. Подвох вот в чем: если она сумела тебе внушить, что главное в ней — выигрыш, ты обязательно окажешься в проигрыше. Потому что суть не в Игре. Суть в том, чтобы играть.
— Что-то не пойму.
— Поймете. Думаю, всякий в конце концов к этому приходит. Просто каждый выражает этот метасмысл на своем языке.
— Но если мы не будем стремиться к выигрышу в этой Игре, мы проиграем. Если мы не победим этого гнусного Колина Роулингса... мы проиграем! Дьявольщина, Билл Кистер, человек либо выигрывает, либо проигрывает — среднего нет! Так уж повелось на свете!
— И вы вечно оставались в проигрыше, верно, Ян? Не так-то легко смириться с мыслью, что на самом деле ты — победитель... но еще сложнее дойти до осознания, что, кроме побед и поражений, есть еще много чего всякого. Столько вещей, загадочных и чудесных.
— Нет! — вскричал Ян срывающимся от гнева голосом. Отвернулся от чужеземного идиота, вздумавшего судить его по своей мерке, и решил, что слова больше не скажет.
Но прошло еще очень много времени, прежде чем он смог заснуть.
Глава 7
Зверя Апокалипсиса они повстречали сразу же, как только поднялись по специальной эстакаде на 666-е шоссе (оно же «Три шестерки»).
Мокрый до мозга костей, зловеще хлюпая и отфыркиваясь, Зверь вынырнул из озера, что простиралось по левую руку от шоссе.
Был он семиглав и десятирог. На каждом рогу красовалось по короне, а на каждой короне были начертаны неприличные слова.
— О-хо-хо, — пробормотал Билл Кистер, делая шаг назад. — Где-то я про него уже читал.
Аландра и Хиллари завизжали, Алебастр, распушив хвост, стрелой вскочил на ближайшее дерево. Воздух наполнился звоном рыцарских мечей, торопливо вытаскиваемых из ножен. Кроули Нилрем полез в карман за своими Глазами Слоновой Кости, а Ян Фартинг уже обнажил свое волшебное Перо.
— Минуточку, — обратился к спутникам Нилрем. — Послушаем, что он имеет нам сказать.
Зверь шумно выбрался на берег. Одна из его голов раскрыла пасть:
— Народ, полотенца не найдется?
Зверь был подобен барсу. Впрочем, ноги его были, как у медведя, а пасть — как у льва.
Его бессчетные глаза остолбенело уставились на пришельцев.
— Не волнуйтесь, не трону, — сказал он. — Я тут просто пошлину за въезд на шоссе собираю.
— И какова же твоя пошлина, о, Зверь? — спросил Кроули Нилрем.
— Цена греха, — ответил Зверь, — или по пять баксов с носа.
— Может быть, тебя устроят ювелирные изделия?
— Какие?
Нилрем пошептался с сэром Годфри.
— Есть у нас драгоценный алмаз, и он намного ценнее, чем все твои пошлины.
— Эй, не надо тут этих китайских церемоний. Я его беру... только дайте сначала на него посмотреть.
Сэр Годфри пошел искать алмаз в сумке, навьюченной на единорога.
— Мы слышали, — сказал Ян Фартинг, наконец-то заставив себя выступить вперед, — что 666-е шоссе — это опасный путь.
— А то! На шоссе, где командует Тетушка, без демонических штучек не обойдешься. Оно у нас вымощено добрыми намерениями — не хухры-мухры!
— Хорошо еще, что добрыми, — заметила Хиллари, тщетно пытаясь сманить Алебастра с дерева.
— Так чего же нам ждать? — продолжал Ян.
— Да ничего особенного. Классический набор: львы, тигры да медведи.
— Но они живут по всему Темному Кругу, не только у вас!
— Ну да. Только наши страшнее, зубастее и всякое такое. На 666-м шоссе мы зря денег не берем!
— Э-э-э, по-моему, вы не совсем правильно поняли... — вмешался Билл Кистер. — Мы предпочли бы путешествие без происшествий.
— Без происшествий? Фу, скучища! Тетушка будет против — она у нас повеселиться любит...
— Тетушка? — переспросил Кистер.
— Ну да, Тетушка Христа.
— Боже всемогущий! — вскричал Ян. — Понял! Это же из Библии. Откровение!
— Угадал, приятель. Тетушка набрала целую команду. Драконы там, чудища и типа того. Ух, ну мы и развернемся, когда спустимся на Землю! Пойдут клочки по закоулочкам! Всех — в щебенку, власть — нам!
И Зверь захохотал во все свои десять голов.
— Секундочку... — произнес Билл Кистер. — Знаете, один момент всегда был мне неясен. Вы говорите, что знаете о существовании Библии и Откровения.
— Угу! Там у меня суперзвездная роль, друг! — Зверь сорвался на мурлыканье.
— Да. Вот именно. И вы будете на стороне Люцифера.
— Наверное, да, хотя мы с этим типом лично не знакомы. Главное — ух и дадим мы всем жару! Аж когти чешутся!
— Вот этого-то я и не понимаю. Если вы читали Библию, и, прежде всего, Откровение, то должны знать, что проиграете битву и будете ввергнуты в огненное озеро на веки веков. Зачем зря стараться, раз вы знаете, что вас ждет поражение?
— Вражеская пропаганда! — завопил Зверь и принялся скакать на месте. — У Тетушки свои пророчества есть, поняли? И мы знаем, что нам равных нет, поняли?
Зверь принялся расхаживать по шоссе, хрипло распевая воинственную строевую песню.
— Дьявол гордился, да с неба свалился, — пробормотал Кистер. — Как это верно.
— Ать-два, ать-два! Врага поднимем на рога! — пел Зверь, ритмически размахивая всеми своими руками, ступая в ногу всеми своими лапами. — Вейся, вейся, черный стяг! И-и-и-я! — Половина ног поднялась и одновременно пнула воздух; прыжок; выпад другими ногами. — Видал-миндал? Когда труба позовет, мы всем командам сто очков вперед дадим!
Подошел Годфри, боязливо протягивая на ладони великолепный алмаз из сокровищницы тролля Троллькиена.
— Этого достаточно, о, Зверь?
— Вполне достаточно, добрый рыцарь, — заявил семиглавый мамонт, двумя когтями подхватив драгоценный камень с ладони. — Можете идти по нашему шоссе, пока невмоготу не покажется.
— А опасности?
— Никаких — разве что для ваших бессмертных душ. Ну, может, какой подгулявший демон вам по носу заедет. Только не забывайте наши правила: зверей не кормить! И на съедение им не отдаваться — неча баловать!
— Приложим все усилия, — успокоил его Кроули Нилрем. — Вперед, друзья! Грядущее нас ждет! — указал он рукой на горизонт.
Ян уже заметил, что Нилрем, никого не спрашивая, взял на себя роль предводителя. Но, что действительно удивило Яна, так это с какой радостью сэр Годфри позволил сместить себя с этого поста. В промежуток времени между нападением исполинской руки и ужасными подвалами дракуна Принцерюша сэр Годфри Пинкхэм явно пришел к выводу, что заслуживает отдыха от тягот рыцарской жизни. К тому же его Прекрасная Дама, его нареченная невеста Аландра дала сэру Годфри отставку, что разом лишило поход, как минимум, половины смысла. И теперь у сэра Годфри сохранилось только одно желание — остаться в живых.
Они ступили на шоссе (вымощенное, кстати сказать, через пень-колоду) и зашагали в указанном Рупом Пугаром направлении.
По ровной дороге шагалось легко. Иногда к самой обочине подступали скалы или лес, но на большинстве участков местность отлично просматривалась на все четыре стороны, причем обещанных чудищ нигде не было видно. «Ну и ладно», — подумал Ян, впервые залюбовавшись причудливой красотой этого искривленного мира, где озера солнечного света соседствовали с вычурными тенями. За отрядом увязался ветерок, озорной и беспечный, пахнущий какой-то неведомой, невидимой рекой. Он весело ворошил волосы путников.
— Ты только вообрази, Ян... — задумчиво произнесла Аландра. Отметим, что наша с виду хрупкая принцесса шла уверенной походкой, изобличавшей недюжинную физическую силу. — Ты только вообрази себе: я — Ключ... к самому Богу.
— К Творцу. Мы не знаем, Бог ли он на самом деле, — отозвался Ян. — Это просто тип, к которому Колин Роулингс должен попасть, чтобы завладеть всем Полимиром.
— Ян, ведь все равно это кто-то вроде Бога. — Аландра с подозрением взглянула на своего собеседника. — Похоже, ты не совсем понимаешь, какой теперь на мне груз ответственности!
— ?!
— Неужели непонятно? Я самая настоящая Мадонна!
Билл Кистер, вытаращив глаза, повнимательнее присмотрелся к Аландре.
— А ведь верно — похожа, — пробормотал он. — Может, она еще и поет?
— Но ты ведь не... ты ведь не в положении, — озадаченно проговорил Ян. — Или все-таки?..
— Ну, разумеется, нет, дурачок. Но, несомненно, моя непорочность так нравится Богу, что он возложил на мою ничтожную плотскую оболочку роль моста между Землей и Царствием Небесным!
Она вскинула голову к небу, пытаясь изобразить из себя Орлеанскую Деву, узревшую мучительное видение.
— Я думаю, Ян, мои глаза отверзлись! — пылко молвила она. — Я не кто иная, как невеста Бога!
— Невеста? Невеста?! Мы что же, запутались в собственных метафорах? — не выдержал Кроули Нилрем.
— Поверьте, это самый незначительный из литературных парадоксов корпуса письменных текстов, который здесь задействован, — отозвался Билл Кистер, выгнув бровь.
— Да! — провозгласила Аландра. — Теперь я вижу! Еще совсем малюткой, еще не отыскав клада с моими драгоценными рунами, я догадывалась, что во мне есть что-то особенное. Что-то неземное! Безусловно, я — дитя ангелицы, как подозревал мой папочка!
«Вот так со мной всегда, — подумал Ян. — Стоило мне открыть для себя женщину моей мечты — красивую, страстную, раскованную, — как она открывает для себя религию!»
— Аландра! — воззвал он. — А как же я?
— Ох, давай обойдемся без этих жутких мужских сантиментов! — воскликнула принцесса, трагически закатив глаза. — Вы, мужики, — всего лишь ходячие половые железы с капелькой мозгов сверху, чтоб на стены не натыкаться!
Рыцари хором загоготали.
— Аландра, — прошептал Ян, — ты же пока точно ничего не знаешь. Ну почему же ты торопишься с выводами?
— Да, дорогая моя девочка, — поддержал его Кроули Нилрем. — Вполне возможно, что ваш носик просто хорошо входит в замочную скважину, только и всего!
Аландра потрогала свой нос и тут же сердито отдернула руку.
— Чушь! Как не стыдно насмехаться над святыми вещами!
Надувшись, она вырвалась вперед отряда и вдруг остановилась, торжествующе воздев руки к небесам:
— Знаю! Мои руны! Вот кто мне скажет, кто я такая!
Она отстегнула от пояса мешочек с рунами.
— Минуточку внимания, юная леди! — твердо сказал Кроули Нилрем. — Мы должны выполнить нашу миссию! Нам никоим образом нельзя останавливаться посреди 666-го шоссе из-за каких-то дурацких рун!
— М-р-р, Кроули, — протянул Алебастр. — Плохо же ты знаешь принцессу Аландру Многошумную!
Аландра топнула ножкой:
— Делаем привал!
— Нет!
— Делаем привал! — завизжала она, подпрыгнув в воздух.
— Моя юная леди, уж не хотите ли вы, чтобы я вас отшлепал? — Голос Нилрема был подобен грому.
— Не хотите ли вы повысить тон на несколько октав, будьте так добры? — Голос Аландры был подобен молнии. Ее глаза запылали, вся ее красота обернулась огневой мощью.
— Мы вас здесь бросим! — вскричал Кроули.
— Не-а, не бросите. — Внезапно голос Аландры вновь зазвучал нежно, кротко, даже чуть лукаво. — Потому что я — Ключ. — Она послала Нилрему воздушный поцелуй. — Со мной ссориться — совсем не в ваших интересах.
Нилрем заскрипел зубами.
Но отряд остановился и стал ждать, меж тем как Аландра раскрыла свой кошелек и заглянула в него.
— Рунушки! — вкрадчиво позвала она. — Как вы там поживаете, мои дорогушечки, мои драгоценные каменюшечки?
Молчание. Аландра опешила.
— Руны? Мама вас зовет.
Молчание.
— Да хватит вам дрыхнуть, рожи булыжные! — заорала принцесса.
Подействовало моментально.
Камни обалдело выпрыгнули из кошелька и зависли над ним облаком, покуда гравитация не вспомнила о своих законах и не уронила их, клацающих от ужаса, обратно.
— Что, спать мешаю?
Из кошелька раздался придушенный щебет множества голосов.
— Так вот, руны, у вашей повелительницы к вам вопрос. А ответ ей нужен такой четкий, какой только может родиться из ваших гранитных мозгов. Понятно?
Невнятный, но горячий утвердительный щебет.
— Отлично, камни. Пожалуйста, на сей раз говорите безо всяких обиняков. Тут присутствуют посторонние, которые тоже заинтересованы в ваших пророчествах. — Принцесса сделала драматическую паузу и глубоко вздохнула, что заставило ее обворожительно-пышную грудь подняться еще выше. — У меня есть основания полагать, что я происхожу от священных существ, благодаря чему меня и нарекли Ключом! Являюсь ли я новой Пресвятой Девой, которую сам Творец даровал нашей юдоли?
Запустив руку в кошелек, она вынула одну из рун.
— Ах да, — пробормотал Кроули Нилрем, — руны Рахнера. А я-то про них совсем забыл.
Руна была плоская, круглая, совершенно гладкая, если не считать какого-то вырезанного на ней значка.
— Орато! — просияла Аландра. — Вот видите: это и есть руна-глашатай!
— О, радость, о Аландра! Да, да, мы всегда звали вас Ключом! О, вы, безусловно, Ключ, а Ключ — это вы! — утешил ее писклявый голосок — Вы — Ключ к Темному Кругу!
— Эти люди утверждают, что моя Ключевая Важность связана с местом под названием Божедомский Проход. У меня есть основания полагать, что я — благословенная Творцом Святая Дева. Я должна наверняка узнать, что это правда.
— Мадам, Дважды Благословенная Принцесса Радуги...
— Трижды Благословенная, олухи! — властно поправила руны Аландра.
— О, да, о, безусловно. Возлюбленная госпожа, если вы соблаговолите вновь поместить меня среди моих коллег, мы проведем конференцию и, несомненно, получим ответ.
Аландра с нескрываемой радостью опустила руну обратно в мешок и улыбнулась своим спутникам:
— Вот видите? Это добрые камни, очень достойные. Не скрою, порой и на них бывает проруха, но очень часто не по их вине, так что...
Из горловины мешочка вырвалась одна-единственная фраза:
— ...святой себя возомнила!
Щебечущий хохот, свист и фырканье. Краска гнева залила черты Аландры. Хохот слышался все явственнее.
— Прекратить! — вскричала Аландра, вся красная, как свекла.
Однако камушки только громче засмеялись. Аландра выудила первую попавшуюся руну.
— Ты, камень! Я требую ответить, в чем причина этого смеха!
Нилрем выгнул шею, разглядывая руну, и сообщил всему отряду:
— Это Фарса, руна Артистов Разговорного Жанра, Пьяного Веселья и Непроходимой Дури.
— Мадам, — заявила руна, — в смысле святости вы ближе всего к священным коровам!
Новый взрыв хохота из мешочка.
— Аландра, если бы вы брали деньги, страна давно бы погасила все свои внешние долги!
— Что-о? — вопросила Аландра, покраснев еще пуще.
— И кстати о высоких финансах: был год, когда вы выглядели так, будто круглосуточно трудились в банке спермы!
Щеки Аландры стали пурпурными.
— Святая Принцесса Радуги, как же, как же, — не унималась Фарса. — Ребята, эта леди принесла облегчение стольким мужикам, что только держись!
У Яна отнялся язык. Его идеальная принцесса — и вдруг...
— Брехня! — завизжала Аландра. — Напраслина! Предательницы, языки без костей!
Швырнув Фарсу на дорогу, она высыпала туда же весь мешок и принялась топтать руны ногами.
— Брехня! Брехня!
— Аландра, — вмешался Нилрем. — Это руны Рахнера, дарованные вам Рэмбонцием Рикшей во время Кампании за Принцессу. Их опасно...
Прогремел взрыв. Принцессу Аландру, растрепанную и взъерошенную, подбросило в воздух на двадцать футов.
— Проклятие! — возопил Нилрем. — Как там звучит это подушечное заклинание?
— Подушечное? — недоуменно переспросил Кистер.
Ян не стал ждать никаких заклинаний, а просто ринулся спасать любимую. Но споткнулся о выставленную ногу Хиллари Булкинс и упал навзничь.
— Ой, мама! — воскликнула Хиллари.
Аландра, визжа, пикировала на дорогу. Сэр Годфри дал задний ход и, ловко подхватив принцессу, уберег ее от падения, которое вполне могло стать в ее жизни последним. Рыцарь и принцесса ворохом дубленой кожи и кружев повалились на дорожное покрытие из добрых намерений.
— О, всесильная Сила, — промолвил Кроули Нилрем, глядя в точку, где раньше валялись руны. — Этого-то я и боялся.
Над дорогой поднялось грибовидное облако.
— Терпение рун Рахнера истощилось!
— Может, мне извиниться? — кротко спросила Аландра, когда даже земля зашевелилась от зловещего грохота.
— Слишком поздно, — ответил Нилрем и полез за своими костями. — Остается ждать. Доживем — увидим.
Ян встал на ноги, зорко следя за поведением дымного облака. Оно тем временем стало рассеиваться.
На его месте высился каменный монолит.
В воздухе разнеслась симфоническая музыка.
На передней стороне монолита виднелась одна-единственная руна: свастика.
— Бей! — взревел монолит.
— Что ты натворила, о женщина! — вскричал сэр Годфри.
— А ведь всегда были такие вежливые, такие тихие! — зарыдала принцесса.
— Руны Рахнера выточены из осколков могучего и ужасного Гамбургерского Камня, — пояснил Кроули Нилрем. — Он не дает себя в обиду.
— Я правда-правда раскаиваюсь! Я не хотела! — Аландра вскочила и робко засеменила к Гамбургерскому Камню.
— Поздно, женщина. Злодеяние свершилось. Мы жаждем мести!
Две молнии, точно руки, протянулись от боков монолита к сгущающимся в небе тучам.
— Ситуация требует заклинаний высочайшей мощи, — задумчиво проговорил Нилрем, глядя на Кистера. — Готовы, мой мальчик?
Кистер расправил плечи.
— Так точно, сэр. Надеюсь. Вы только мне говорите, что делать.
Монолит рос. У него росли руки. Росли ноги. Росло его брюхо, так что до монолита становилось все ближе.
— Что выбираем: сопротивление или отступление? — вопросил сэр Годфри, размахивая обнаженным мечом. Ян тоже вынул свое Перо, хотя и очень сомневался в его эффективности при сложившихся обстоятельствах.
— Подождите минутку — попробуем воздействовать на него заклинаниями, — рассудил Кроули Нилрем.
Монолит неспешно надвигался на них. Воздух трепетал от его силы, от таящейся в нем электрической энергии — казалось, то была уплотненная ходячая гроза.
— М-да, старина Рикша веников не вязал, — заметил Нилрем, сжимая в кулаке Глаза Слоновой Кости. — И все же, не сочтите меня хвастуном, но я думаю, кое-что тут можно сделать.
Воздев руки горе, пожилой маг пробормотал несколько слов. Облака дыма перестали расползаться... вновь начали уплотняться... образовали две плоские длинные тучи.
Раздался гром, подобный урчанию в животах богов.
Ян увидел — но не услышал из-за грохота, — что Нилрем дает какие-то распоряжения Биллу Кистеру.
Кистер улыбнулся, кивнул и занялся собственными заклинаниями.
Результаты не заставили себя ждать.
Размахивая руками на манер дирижера, Кроули Нилрем направил тучи так, что они взяли монолит в тиски с обоих боков.
В тиски?
Нет, подумал Ян и, четко сознавая анахронизм своей метафоры, все же додумал мысль до конца. Монолит и тучи вместе напоминали... Сандвич!
Мокрый до мозга костей, зловеще хлюпая и отфыркиваясь, Зверь вынырнул из озера, что простиралось по левую руку от шоссе.
Был он семиглав и десятирог. На каждом рогу красовалось по короне, а на каждой короне были начертаны неприличные слова.
— О-хо-хо, — пробормотал Билл Кистер, делая шаг назад. — Где-то я про него уже читал.
Аландра и Хиллари завизжали, Алебастр, распушив хвост, стрелой вскочил на ближайшее дерево. Воздух наполнился звоном рыцарских мечей, торопливо вытаскиваемых из ножен. Кроули Нилрем полез в карман за своими Глазами Слоновой Кости, а Ян Фартинг уже обнажил свое волшебное Перо.
— Минуточку, — обратился к спутникам Нилрем. — Послушаем, что он имеет нам сказать.
Зверь шумно выбрался на берег. Одна из его голов раскрыла пасть:
— Народ, полотенца не найдется?
Зверь был подобен барсу. Впрочем, ноги его были, как у медведя, а пасть — как у льва.
Его бессчетные глаза остолбенело уставились на пришельцев.
— Не волнуйтесь, не трону, — сказал он. — Я тут просто пошлину за въезд на шоссе собираю.
— И какова же твоя пошлина, о, Зверь? — спросил Кроули Нилрем.
— Цена греха, — ответил Зверь, — или по пять баксов с носа.
— Может быть, тебя устроят ювелирные изделия?
— Какие?
Нилрем пошептался с сэром Годфри.
— Есть у нас драгоценный алмаз, и он намного ценнее, чем все твои пошлины.
— Эй, не надо тут этих китайских церемоний. Я его беру... только дайте сначала на него посмотреть.
Сэр Годфри пошел искать алмаз в сумке, навьюченной на единорога.
— Мы слышали, — сказал Ян Фартинг, наконец-то заставив себя выступить вперед, — что 666-е шоссе — это опасный путь.
— А то! На шоссе, где командует Тетушка, без демонических штучек не обойдешься. Оно у нас вымощено добрыми намерениями — не хухры-мухры!
— Хорошо еще, что добрыми, — заметила Хиллари, тщетно пытаясь сманить Алебастра с дерева.
— Так чего же нам ждать? — продолжал Ян.
— Да ничего особенного. Классический набор: львы, тигры да медведи.
— Но они живут по всему Темному Кругу, не только у вас!
— Ну да. Только наши страшнее, зубастее и всякое такое. На 666-м шоссе мы зря денег не берем!
— Э-э-э, по-моему, вы не совсем правильно поняли... — вмешался Билл Кистер. — Мы предпочли бы путешествие без происшествий.
— Без происшествий? Фу, скучища! Тетушка будет против — она у нас повеселиться любит...
— Тетушка? — переспросил Кистер.
— Ну да, Тетушка Христа.
— Боже всемогущий! — вскричал Ян. — Понял! Это же из Библии. Откровение!
— Угадал, приятель. Тетушка набрала целую команду. Драконы там, чудища и типа того. Ух, ну мы и развернемся, когда спустимся на Землю! Пойдут клочки по закоулочкам! Всех — в щебенку, власть — нам!
И Зверь захохотал во все свои десять голов.
— Секундочку... — произнес Билл Кистер. — Знаете, один момент всегда был мне неясен. Вы говорите, что знаете о существовании Библии и Откровения.
— Угу! Там у меня суперзвездная роль, друг! — Зверь сорвался на мурлыканье.
— Да. Вот именно. И вы будете на стороне Люцифера.
— Наверное, да, хотя мы с этим типом лично не знакомы. Главное — ух и дадим мы всем жару! Аж когти чешутся!
— Вот этого-то я и не понимаю. Если вы читали Библию, и, прежде всего, Откровение, то должны знать, что проиграете битву и будете ввергнуты в огненное озеро на веки веков. Зачем зря стараться, раз вы знаете, что вас ждет поражение?
— Вражеская пропаганда! — завопил Зверь и принялся скакать на месте. — У Тетушки свои пророчества есть, поняли? И мы знаем, что нам равных нет, поняли?
Зверь принялся расхаживать по шоссе, хрипло распевая воинственную строевую песню.
— Дьявол гордился, да с неба свалился, — пробормотал Кистер. — Как это верно.
— Ать-два, ать-два! Врага поднимем на рога! — пел Зверь, ритмически размахивая всеми своими руками, ступая в ногу всеми своими лапами. — Вейся, вейся, черный стяг! И-и-и-я! — Половина ног поднялась и одновременно пнула воздух; прыжок; выпад другими ногами. — Видал-миндал? Когда труба позовет, мы всем командам сто очков вперед дадим!
Подошел Годфри, боязливо протягивая на ладони великолепный алмаз из сокровищницы тролля Троллькиена.
— Этого достаточно, о, Зверь?
— Вполне достаточно, добрый рыцарь, — заявил семиглавый мамонт, двумя когтями подхватив драгоценный камень с ладони. — Можете идти по нашему шоссе, пока невмоготу не покажется.
— А опасности?
— Никаких — разве что для ваших бессмертных душ. Ну, может, какой подгулявший демон вам по носу заедет. Только не забывайте наши правила: зверей не кормить! И на съедение им не отдаваться — неча баловать!
— Приложим все усилия, — успокоил его Кроули Нилрем. — Вперед, друзья! Грядущее нас ждет! — указал он рукой на горизонт.
Ян уже заметил, что Нилрем, никого не спрашивая, взял на себя роль предводителя. Но, что действительно удивило Яна, так это с какой радостью сэр Годфри позволил сместить себя с этого поста. В промежуток времени между нападением исполинской руки и ужасными подвалами дракуна Принцерюша сэр Годфри Пинкхэм явно пришел к выводу, что заслуживает отдыха от тягот рыцарской жизни. К тому же его Прекрасная Дама, его нареченная невеста Аландра дала сэру Годфри отставку, что разом лишило поход, как минимум, половины смысла. И теперь у сэра Годфри сохранилось только одно желание — остаться в живых.
Они ступили на шоссе (вымощенное, кстати сказать, через пень-колоду) и зашагали в указанном Рупом Пугаром направлении.
По ровной дороге шагалось легко. Иногда к самой обочине подступали скалы или лес, но на большинстве участков местность отлично просматривалась на все четыре стороны, причем обещанных чудищ нигде не было видно. «Ну и ладно», — подумал Ян, впервые залюбовавшись причудливой красотой этого искривленного мира, где озера солнечного света соседствовали с вычурными тенями. За отрядом увязался ветерок, озорной и беспечный, пахнущий какой-то неведомой, невидимой рекой. Он весело ворошил волосы путников.
— Ты только вообрази, Ян... — задумчиво произнесла Аландра. Отметим, что наша с виду хрупкая принцесса шла уверенной походкой, изобличавшей недюжинную физическую силу. — Ты только вообрази себе: я — Ключ... к самому Богу.
— К Творцу. Мы не знаем, Бог ли он на самом деле, — отозвался Ян. — Это просто тип, к которому Колин Роулингс должен попасть, чтобы завладеть всем Полимиром.
— Ян, ведь все равно это кто-то вроде Бога. — Аландра с подозрением взглянула на своего собеседника. — Похоже, ты не совсем понимаешь, какой теперь на мне груз ответственности!
— ?!
— Неужели непонятно? Я самая настоящая Мадонна!
Билл Кистер, вытаращив глаза, повнимательнее присмотрелся к Аландре.
— А ведь верно — похожа, — пробормотал он. — Может, она еще и поет?
— Но ты ведь не... ты ведь не в положении, — озадаченно проговорил Ян. — Или все-таки?..
— Ну, разумеется, нет, дурачок. Но, несомненно, моя непорочность так нравится Богу, что он возложил на мою ничтожную плотскую оболочку роль моста между Землей и Царствием Небесным!
Она вскинула голову к небу, пытаясь изобразить из себя Орлеанскую Деву, узревшую мучительное видение.
— Я думаю, Ян, мои глаза отверзлись! — пылко молвила она. — Я не кто иная, как невеста Бога!
— Невеста? Невеста?! Мы что же, запутались в собственных метафорах? — не выдержал Кроули Нилрем.
— Поверьте, это самый незначительный из литературных парадоксов корпуса письменных текстов, который здесь задействован, — отозвался Билл Кистер, выгнув бровь.
— Да! — провозгласила Аландра. — Теперь я вижу! Еще совсем малюткой, еще не отыскав клада с моими драгоценными рунами, я догадывалась, что во мне есть что-то особенное. Что-то неземное! Безусловно, я — дитя ангелицы, как подозревал мой папочка!
«Вот так со мной всегда, — подумал Ян. — Стоило мне открыть для себя женщину моей мечты — красивую, страстную, раскованную, — как она открывает для себя религию!»
— Аландра! — воззвал он. — А как же я?
— Ох, давай обойдемся без этих жутких мужских сантиментов! — воскликнула принцесса, трагически закатив глаза. — Вы, мужики, — всего лишь ходячие половые железы с капелькой мозгов сверху, чтоб на стены не натыкаться!
Рыцари хором загоготали.
— Аландра, — прошептал Ян, — ты же пока точно ничего не знаешь. Ну почему же ты торопишься с выводами?
— Да, дорогая моя девочка, — поддержал его Кроули Нилрем. — Вполне возможно, что ваш носик просто хорошо входит в замочную скважину, только и всего!
Аландра потрогала свой нос и тут же сердито отдернула руку.
— Чушь! Как не стыдно насмехаться над святыми вещами!
Надувшись, она вырвалась вперед отряда и вдруг остановилась, торжествующе воздев руки к небесам:
— Знаю! Мои руны! Вот кто мне скажет, кто я такая!
Она отстегнула от пояса мешочек с рунами.
— Минуточку внимания, юная леди! — твердо сказал Кроули Нилрем. — Мы должны выполнить нашу миссию! Нам никоим образом нельзя останавливаться посреди 666-го шоссе из-за каких-то дурацких рун!
— М-р-р, Кроули, — протянул Алебастр. — Плохо же ты знаешь принцессу Аландру Многошумную!
Аландра топнула ножкой:
— Делаем привал!
— Нет!
— Делаем привал! — завизжала она, подпрыгнув в воздух.
— Моя юная леди, уж не хотите ли вы, чтобы я вас отшлепал? — Голос Нилрема был подобен грому.
— Не хотите ли вы повысить тон на несколько октав, будьте так добры? — Голос Аландры был подобен молнии. Ее глаза запылали, вся ее красота обернулась огневой мощью.
— Мы вас здесь бросим! — вскричал Кроули.
— Не-а, не бросите. — Внезапно голос Аландры вновь зазвучал нежно, кротко, даже чуть лукаво. — Потому что я — Ключ. — Она послала Нилрему воздушный поцелуй. — Со мной ссориться — совсем не в ваших интересах.
Нилрем заскрипел зубами.
Но отряд остановился и стал ждать, меж тем как Аландра раскрыла свой кошелек и заглянула в него.
— Рунушки! — вкрадчиво позвала она. — Как вы там поживаете, мои дорогушечки, мои драгоценные каменюшечки?
Молчание. Аландра опешила.
— Руны? Мама вас зовет.
Молчание.
— Да хватит вам дрыхнуть, рожи булыжные! — заорала принцесса.
Подействовало моментально.
Камни обалдело выпрыгнули из кошелька и зависли над ним облаком, покуда гравитация не вспомнила о своих законах и не уронила их, клацающих от ужаса, обратно.
— Что, спать мешаю?
Из кошелька раздался придушенный щебет множества голосов.
— Так вот, руны, у вашей повелительницы к вам вопрос. А ответ ей нужен такой четкий, какой только может родиться из ваших гранитных мозгов. Понятно?
Невнятный, но горячий утвердительный щебет.
— Отлично, камни. Пожалуйста, на сей раз говорите безо всяких обиняков. Тут присутствуют посторонние, которые тоже заинтересованы в ваших пророчествах. — Принцесса сделала драматическую паузу и глубоко вздохнула, что заставило ее обворожительно-пышную грудь подняться еще выше. — У меня есть основания полагать, что я происхожу от священных существ, благодаря чему меня и нарекли Ключом! Являюсь ли я новой Пресвятой Девой, которую сам Творец даровал нашей юдоли?
Запустив руку в кошелек, она вынула одну из рун.
— Ах да, — пробормотал Кроули Нилрем, — руны Рахнера. А я-то про них совсем забыл.
Руна была плоская, круглая, совершенно гладкая, если не считать какого-то вырезанного на ней значка.
— Орато! — просияла Аландра. — Вот видите: это и есть руна-глашатай!
— О, радость, о Аландра! Да, да, мы всегда звали вас Ключом! О, вы, безусловно, Ключ, а Ключ — это вы! — утешил ее писклявый голосок — Вы — Ключ к Темному Кругу!
— Эти люди утверждают, что моя Ключевая Важность связана с местом под названием Божедомский Проход. У меня есть основания полагать, что я — благословенная Творцом Святая Дева. Я должна наверняка узнать, что это правда.
— Мадам, Дважды Благословенная Принцесса Радуги...
— Трижды Благословенная, олухи! — властно поправила руны Аландра.
— О, да, о, безусловно. Возлюбленная госпожа, если вы соблаговолите вновь поместить меня среди моих коллег, мы проведем конференцию и, несомненно, получим ответ.
Аландра с нескрываемой радостью опустила руну обратно в мешок и улыбнулась своим спутникам:
— Вот видите? Это добрые камни, очень достойные. Не скрою, порой и на них бывает проруха, но очень часто не по их вине, так что...
Из горловины мешочка вырвалась одна-единственная фраза:
— ...святой себя возомнила!
Щебечущий хохот, свист и фырканье. Краска гнева залила черты Аландры. Хохот слышался все явственнее.
— Прекратить! — вскричала Аландра, вся красная, как свекла.
Однако камушки только громче засмеялись. Аландра выудила первую попавшуюся руну.
— Ты, камень! Я требую ответить, в чем причина этого смеха!
Нилрем выгнул шею, разглядывая руну, и сообщил всему отряду:
— Это Фарса, руна Артистов Разговорного Жанра, Пьяного Веселья и Непроходимой Дури.
— Мадам, — заявила руна, — в смысле святости вы ближе всего к священным коровам!
Новый взрыв хохота из мешочка.
— Аландра, если бы вы брали деньги, страна давно бы погасила все свои внешние долги!
— Что-о? — вопросила Аландра, покраснев еще пуще.
— И кстати о высоких финансах: был год, когда вы выглядели так, будто круглосуточно трудились в банке спермы!
Щеки Аландры стали пурпурными.
— Святая Принцесса Радуги, как же, как же, — не унималась Фарса. — Ребята, эта леди принесла облегчение стольким мужикам, что только держись!
У Яна отнялся язык. Его идеальная принцесса — и вдруг...
— Брехня! — завизжала Аландра. — Напраслина! Предательницы, языки без костей!
Швырнув Фарсу на дорогу, она высыпала туда же весь мешок и принялась топтать руны ногами.
— Брехня! Брехня!
— Аландра, — вмешался Нилрем. — Это руны Рахнера, дарованные вам Рэмбонцием Рикшей во время Кампании за Принцессу. Их опасно...
Прогремел взрыв. Принцессу Аландру, растрепанную и взъерошенную, подбросило в воздух на двадцать футов.
— Проклятие! — возопил Нилрем. — Как там звучит это подушечное заклинание?
— Подушечное? — недоуменно переспросил Кистер.
Ян не стал ждать никаких заклинаний, а просто ринулся спасать любимую. Но споткнулся о выставленную ногу Хиллари Булкинс и упал навзничь.
— Ой, мама! — воскликнула Хиллари.
Аландра, визжа, пикировала на дорогу. Сэр Годфри дал задний ход и, ловко подхватив принцессу, уберег ее от падения, которое вполне могло стать в ее жизни последним. Рыцарь и принцесса ворохом дубленой кожи и кружев повалились на дорожное покрытие из добрых намерений.
— О, всесильная Сила, — промолвил Кроули Нилрем, глядя в точку, где раньше валялись руны. — Этого-то я и боялся.
Над дорогой поднялось грибовидное облако.
— Терпение рун Рахнера истощилось!
— Может, мне извиниться? — кротко спросила Аландра, когда даже земля зашевелилась от зловещего грохота.
— Слишком поздно, — ответил Нилрем и полез за своими костями. — Остается ждать. Доживем — увидим.
Ян встал на ноги, зорко следя за поведением дымного облака. Оно тем временем стало рассеиваться.
На его месте высился каменный монолит.
В воздухе разнеслась симфоническая музыка.
На передней стороне монолита виднелась одна-единственная руна: свастика.
— Бей! — взревел монолит.
— Что ты натворила, о женщина! — вскричал сэр Годфри.
— А ведь всегда были такие вежливые, такие тихие! — зарыдала принцесса.
— Руны Рахнера выточены из осколков могучего и ужасного Гамбургерского Камня, — пояснил Кроули Нилрем. — Он не дает себя в обиду.
— Я правда-правда раскаиваюсь! Я не хотела! — Аландра вскочила и робко засеменила к Гамбургерскому Камню.
— Поздно, женщина. Злодеяние свершилось. Мы жаждем мести!
Две молнии, точно руки, протянулись от боков монолита к сгущающимся в небе тучам.
— Ситуация требует заклинаний высочайшей мощи, — задумчиво проговорил Нилрем, глядя на Кистера. — Готовы, мой мальчик?
Кистер расправил плечи.
— Так точно, сэр. Надеюсь. Вы только мне говорите, что делать.
Монолит рос. У него росли руки. Росли ноги. Росло его брюхо, так что до монолита становилось все ближе.
— Что выбираем: сопротивление или отступление? — вопросил сэр Годфри, размахивая обнаженным мечом. Ян тоже вынул свое Перо, хотя и очень сомневался в его эффективности при сложившихся обстоятельствах.
— Подождите минутку — попробуем воздействовать на него заклинаниями, — рассудил Кроули Нилрем.
Монолит неспешно надвигался на них. Воздух трепетал от его силы, от таящейся в нем электрической энергии — казалось, то была уплотненная ходячая гроза.
— М-да, старина Рикша веников не вязал, — заметил Нилрем, сжимая в кулаке Глаза Слоновой Кости. — И все же, не сочтите меня хвастуном, но я думаю, кое-что тут можно сделать.
Воздев руки горе, пожилой маг пробормотал несколько слов. Облака дыма перестали расползаться... вновь начали уплотняться... образовали две плоские длинные тучи.
Раздался гром, подобный урчанию в животах богов.
Ян увидел — но не услышал из-за грохота, — что Нилрем дает какие-то распоряжения Биллу Кистеру.
Кистер улыбнулся, кивнул и занялся собственными заклинаниями.
Результаты не заставили себя ждать.
Размахивая руками на манер дирижера, Кроули Нилрем направил тучи так, что они взяли монолит в тиски с обоих боков.
В тиски?
Нет, подумал Ян и, четко сознавая анахронизм своей метафоры, все же додумал мысль до конца. Монолит и тучи вместе напоминали... Сандвич!