Страница:
— Я уже говорил вам, Джон, — с обычной бесцеремонностью прервал его Берринджер, — что считать вашу кучу микросхем панацеей от всех бед глупость. Как можно исключить людей из управления системой! Я согласен, у наших военных нет такого опыта ведения атомной войны, как у ваших компьютеров. Пусть машины дают советы, но решать должны люди.
— Представьте, однако, — возразил Маккитрик, — что совет дан. Времени на то, чтобы обсуждать с военными, как вести войну, у президента не будет.
Мы считаем, что человеческий фактор должен оставаться там, где следует… на самом верху.
Помолчав минуту, Кэбот заключил:
— Доктор Маккитрик, мы углубились в технические аспекты… Думаю, вам следует изложить свои соображения лично президенту.
— Я готов, — откликнулся Маккитрик. — С удовольствием. — Он не смог сдержать улыбки при виде исказившегося лица Берринджера.
— Решено, — заключил Кэбот. — Следует ожидать, что ваше предложение вызовет кое у кого из либералов дрожь в коленках. Других затруднений я не предвижу.
«Ну, Фолкен, — подумал Маккитрик. — Говорил я тебе, что дождусь своего часа. Теперь это мое детище. Я получу наконец заслуженное признание. А ты, плюгавый гений, можешь катиться ко всем чертям. Ко всем чертям!»
Кэбот был заворожен машиной.
— Вот, значит, где разыгрывается Армагеддон, — сказал он, дотрагиваясь до панели.
Глава 3
— Представьте, однако, — возразил Маккитрик, — что совет дан. Времени на то, чтобы обсуждать с военными, как вести войну, у президента не будет.
Мы считаем, что человеческий фактор должен оставаться там, где следует… на самом верху.
Помолчав минуту, Кэбот заключил:
— Доктор Маккитрик, мы углубились в технические аспекты… Думаю, вам следует изложить свои соображения лично президенту.
— Я готов, — откликнулся Маккитрик. — С удовольствием. — Он не смог сдержать улыбки при виде исказившегося лица Берринджера.
— Решено, — заключил Кэбот. — Следует ожидать, что ваше предложение вызовет кое у кого из либералов дрожь в коленках. Других затруднений я не предвижу.
«Ну, Фолкен, — подумал Маккитрик. — Говорил я тебе, что дождусь своего часа. Теперь это мое детище. Я получу наконец заслуженное признание. А ты, плюгавый гений, можешь катиться ко всем чертям. Ко всем чертям!»
Кэбот был заворожен машиной.
— Вот, значит, где разыгрывается Армагеддон, — сказал он, дотрагиваясь до панели.
Глава 3
Дэвид Лайтмен манипулировал рукоятками управления ракет. Автомат видеоигр «Атари» был втиснут между «Фроджером» и «Заксоном». Тони месил тесто у плиты, норовя попасть в такт несшемуся из транзистора шлягеру Пата Бинатара о превратностях любви. Пиццерию Тони Марине наполнял уютный запах свежеиспеченного пирога — такой густой, что во рту почти ощущался вкус сыра. Но Дэвид Лайтмен, небрежно одетый в рваную футболку и линялые джинсы, не замечал ни запахов, ни звуков; он неотрывно следил, как на экране с буханьем, треском и свистом вспыхивали красочные огоньки игры.
«Проклятые управляемые бомбы!» — мелькнуло у него при виде того, как белый мерцающий предмет увильнул от его залпа и ринулся на один из шести городов в нижней части экрана. Он крутанул рукоятку управления, выписал курсором под спускающейся бомбой три заслона в форме буквы «X» и, довольный собой, увидел, как его ракеты, прочертив белые трассы, настигли цель и взорвали бомбу в фосфоресцирующем небе.
Машина добавила ему новые очки, на экране сменился цвет, и Дэвид с удовлетворением отметил, что у него осталось шесть городов — хороший запас, даже если в следующем раунде какая-нибудь вражеская бомба дойдет до низа. Он выигрывал у машины почти две тысячи очков! Если изловчиться, то на табло автомата скоро останутся только его инициалы — Д.А.Л.!
Он вдруг опомнился и с беспокойством взглянул на часы. Электронная «булава» на левом запястье показывала 1: 06 пополудни! Обед накрылся, да и на четвертый урок он уже опоздал!
Дэвид обернулся. Мальчишка, которого он засек уголком глаза, все еще стоял по соседству. Круглые глаза сияли на веснушчатой физиономии.
— Ну ты даешь, — сказал мальчуган, облизывая рыжие усы от томатного сока.
— Хочешь закончить вместо меня?
— Спрашиваешь!
— Валяй!
Схватив книги, Дэвид Лайтмен ринулся из пиццерии к школе имени Губерта Хэмфри. Небо над городом хмурилось, готовясь вот-вот пролиться дождем, — типичная картина для Сиэтла.
Он мчался мимо рядов одинаковых домов через стриженый газон, неотличимый от стриженого газона любого американского пригорода. Иногда он пытался представить себе, каково было бы жить в Калифорнии, Флориде, Канзасе или другом месте Соединенных Штатов, но всегда приходил к выводу, что особой разницы между ними нет. Здесь, в штате Вашингтон, лежащем у канадской границы, отец имел твердую, хотя и не очень прибыльную, должность бухгалтера-ревизора, а мать открыла для себя радости торговли недвижимостью, так что Сиэтл, где он родился и вырос, вполне подойдет еще на какое-то время.
Средняя школа имени Хэмфри представляла собой ансамбль из серых кубов, аккуратно поставленных на оживленном перекрестке и окруженных бессмысленной сетчатой оградой. Дэвид просунулся сквозь дыру в сетке «тайный ход», которым пользовались все кому не лень, — ворвался через боковую дверь в школьный коридор и, не обращая внимания на дежурные мониторы, взлетел на второй этаж, где располагались классные комнаты и лаборатории химии и биологии. Найдя 14-й кабинет, он замедлил шаг, чтобы незаметно проскользнуть внутрь.
Помещение пахло формальдегидом, зверями и минеральными удобрениями.
Булькал аквариум. Учитель, Амос Лиггет, стоял у доски с куском мела в руке.
— А, — сказал он, заметив вновь прибывшего, — вот и Дэвид осчастливил нас. Добро пожаловать. — Он откинул со лба прядь редких волос и двинулся к покрытому черным пластиком лабораторному столу, отделявшему его от учеников. — Вас ждет подарок.
Дэвид уже направлялся в конец класса. Он всегда предпочитал задние столы, не высовывался и вообще старался быть в тени. Сейчас пришлось подойти к Лиггету. Тот держал синюю тетрадь для контрольных работ, причем так, чтобы она была видна всему классу. Вот змей! Главным оружием садистов-преподавателей было публичное унижение, и Лиггет владел им в совершенстве. На обложке тетради крупно, словно красная буква у Готорна, которого они как раз проходили по американской литературе, виднелась выведенная красными чернилами «двойка».
Лиггет улыбался, обнажив желтеющие зубы. Воротник его вискозного халата был густо усыпан перхотью — из-за этого «пепла» ученики прозвали Лиггета Атомной Бомбой.
Дэвид взял тетрадь, демонстративно пожав плечами, и побрел в конец класса. По пути он не без удивления отметил, что Дженифер Мак пересела за его стол. Приятно. Он сел, стараясь не глазеть на нее, а обратил все внимание на Лиггета, который показывал аудитории синюю тетрадь с очередной малиновой «двойкой».
«Лиггет сегодня гуляет на всю катушку», — подумал Дэвид.
Преподаватель расхаживал перед классом, разливаясь соловьем.
— В истории науки известны случаи, когда новые революционные концепции рождались в результате неожиданного озарения, — он навалился на стол, и его толстый живот растекся по пластику. — Дженифер? Ага, вот вы где! Дженифер Мак, отвечая на вопрос номер двадцать четыре «Что заставляет азотные клубеньки образовываться на корнях растений?»…
Дэвид поглядел на соседку. Та потупилась в явном смущении, и прядь каштановых волос коснулась стола. Красивые волосы, шелковистые, блестящие.
«Интересно, — рассеянно подумал Дэвид, — какие они на ощупь».
— …вы написали слово «любовь», — безжалостно закончил Лиггет.
Весь класс, хихикая, повернулся к ней. Дэвид ощутил, как его захватила волна сочувствия к девочке.
— Любопытный ответ, мисс Мак, — язвительно продолжал Лиггет, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. — Возможно, мисс Мак известно об азотных клубеньках нечто такое, что неведомо нам? Вы готовы поделиться своей интимной информацией?
Дженифер подняла голову, посмотрела на учителя и с вызовом в голосе ответила: «Нет». Дэвид никогда еще не видел ее такой хорошенькой.
— Ясно, — Лиггет отвел от нее глаза. — Вы не знали правильного ответа — симбиоз. А не знали его потому, что невнимательны на уроках. — Лиггет повертел тетрадь, так чтобы все видели оценку Дженифер, и пренебрежительно бросил ее ученику в первом ряду. — Передайте это, пожалуйста, мисс Мак.
Дженифер вздохнула. Она, конечно, заметила, что Дэвид, единственный из класса, не смеялся, и улыбнулась ему благодарно и беспомощно. От сочувствия у него екнуло сердце.
— Не расстраивайся. От двойки еще никто не умирал.
— Как же, — прошептала она. — Расскажи это моему отцу. Когда он увидит дневник в конце года, его хватит удар.
Лиггет продолжил разбор убийственной контрольной.
— Теперь вопросы, касающиеся клонирования. У многих вышла путаница с этим понятием. — Он одобряюще оглядел класс. — Кто первым выдвинул идею внеполового размножения высших организмов?
Учитель стал выводить на доске какие-то слова. Дэвид с облегчением отвернулся от Дженифер. Ему было нелегко поддерживать разговор с девочками. Не то чтобы они не нравились ему, просто это были неизвестные величины. Переменные, так можно было бы обозначить их на машинном языке, хотя девочки в своем поведении не придерживались никакой логики. Чтобы не выглядеть дураком, он водил их несколько раз в кино, но от танцев и посиделок удавалось увиливать. Он чувствовал себя угловатым и неловким, надо было вымучивать слова. Вообще кошмар, похлеще испанской инквизиции.
С девочками полагалось вести себя как-то иначе… — не как с компьютерами.
Что-то происходило с ним, когда они, улыбаясь, глядели на него. Ему становилось жутко неловко от желания дотронуться до них.
Эх, знать бы, как разговаривать с такой, как Дженифер Мак. Она часто улыбалась ему, особенно после того, когда старик Лиггет принес в класс удава.
Они проходили тогда рептилий. Дэвид по обыкновению думал о своем и не заметил, как на гигантском лабораторном столе у Лиггета оказался стеклянный аквариум. На дне его лежал полутораметровый удав. В середине он был толщиной с бицепс чемпиона по вольной борьбе Хэнка Джодри. Здоровенная тварь шевельнулась и уставилась на них злющими глазами, высовывая и убирая язык, словно примеряясь, кого сожрать первым. Почти все девочки тут же пересели за задние столы.
Но это было не все. Старик Лиггет превзошел самого себя. Он вытащил из клетки любимца класса, толстого хомяка Германа, снял проволочную сетку, прикрывавшую аквариум, и сунул туда хомяка.
— Мне надо отлучиться. Проследите за тем, что произойдет, и подготовьте мне подробный отчет, — сказал он.
Едва за ним закрылась дверь, как весь класс передернуло от ужаса.
Змея лежала, свернувшись в углу, и дремала. Но когда пушистый зверек запрыгал рядом с ней на газете, мистер Б.К. (боа-констриктор) принял его появление к сведению.
Большинство мальчиков стали завороженно следить за тем, что произойдет. Кроме Дэвида. Не говоря ни слова, он подбежал к учительскому столу, поднял сетку змеиного аквариума, сунул туда руку и выудил Германа.
Девочки устроили овацию.
— Чего ты полез, дундук! Нарвешься на неприятности! заорал один балбес по фамилии Кросби.
— Еще одно слово, Джон, — накинулась на него подружка, — и я с тобой никуда не пойду в пятницу!
— А что мы скажем Атомной Бомбе? — спросил кто-то.
— Скажем, что змея слопала Германа, — предложил чей-то голос.
— Но у нее должно тогда вздуться брюхо.
— Лиггет забыл сегодня очки.
В тот день Дженифер впервые улыбнулась ему, а Герман переселился к Дэвиду в комнату, где жил в углу, подальше от удавов…
ВНЕПОЛОВОЕ РАЗМНОЖЕНИЕ — БЕЗ УЧАСТИЯ ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ, гласила корявая надпись на доске.
По классу пополз смешок.
— Не вижу никакого юмора, — оповестил Лиггет. — Мистер Радуэй, напомните нам, кто первым выдвинул идею внеполового размножения высших организмов.
Радуэй заерзал на стуле.
— Мендель?
— Рановато.
В глазах Дэвида заплясали искорки; наклонившись к Дженифер, он шепнул ей два слова.
Дженифер фыркнула. Она пыталась сдержаться, прижав ко рту ладонь, но не смогла.
— Мисс Мак, — раздраженно произнес Лиггет, — у вас что — припадок? Почему вдруг такое веселье?
Дженифер, опустив голову, попыталась совладать с собой, но, взглянув на Дэвида, снова громко фыркнула.
Лиггет взъярился и, словно акула, кинулся на жертву. Его лицо побагровело.
— Прекрасно, Лайтмен. Извольте сказать нам, кто первым подал идею внеполового размножения.
Дэвид выпрямился, покосился на Дженифер, поднял брови на манер комика Джона Белуши и произнес с невинной улыбкой, глядя прямо в лицо Атомной Бомбе:
— Ваша жена?
Молодая женщина, секретарь дирекции миссис Митчел, скептически оглядела его поверх съехавших на нос очков.
— Кажется, я уже видела вас здесь. И неоднократно.
Она кивнула ему на дверь и вновь обратилась к пишущей машинке, подняв, словно Пикассо, кисточку для замазывания опечаток.
Дэвид толкнул дверь, вошел в приемную, плюхнулся на деревянную скамью и стал разглядывать свои кроссовки «Адидас».
Неожиданно ему в голову пришла шальная мысль: «Раз уж я здесь, надо попробовать…»
Он улыбнулся собственной догадливости. Прислушался. Миссис Митчел барабанила на машинке. Хорошо. Повернул голову в другую сторону. Справа от него был кабинет Кайзера — так они прозвали заместителя директора Кесслера, ведавшего в школе Хэмфри вопросами дисциплины. Из-за двери доносился его резкий лающий голос.
Слева находились два машинных зала. Дэвиду была видна сидевшая у одного терминала немолодая женщина. Но второе помещение было пусто, и дверь в него широко открыта.
Лафа! Как раз то, что надо! Дженифер пустила его по верному следу.
Только бы на дисплее оказался пароль пользователя.
Тревожно косясь на женщину в соседней комнате, Дэвид крадучись двинулся к оставленному без присмотра компьютеру. Если его застукают, шум в школе поднимется до небес. Но рискнуть стоило.
Все заняло ровно одну секунду.
На мониторе виднелся длинный список паролей; все они были зачеркнуты, кроме последнего: ГРИФЕЛЬ.
Назад!
Дэвид долетел до скамьи ровно в тот момент, когда дверь замдиректорского кабинета открылась и оттуда понуро вышел ученик. Не глядя на Дэвида, он побрел к выходу, как побитая собака.
Кайзер-Кесслер махнул Дэвиду рукой.
— Снова вы, Лайтмен? Какой сюрприз.
Дэвид с кислой миной протянул ему записку Лиггета.
Кесслер взял ее, прочел и откинулся в кресле, задумчиво глядя на Лайтмена и покусывая толстые губы.
— Не могу понять вас, Лайтмен, — сказал он. — Садитесь. Хочу поговорить с вами. На сей раз не будет ни испытательного срока, ни записки родителям, ни даже звонка отцу.
Дэвид Лайтмен сел, недоверчиво глядя на собеседника.
— Вы прекрасно справились с тестами пригодности, особенно по математике… Да, я узнавал у вашего классного руководителя. — Кесслеру было уже под сорок, но он упрямо носил короткую военную стрижку и выглядел типичным немецким инструктором по строевой подготовке, чем и заслужил у школьников кличку Кайзер. Его старания по части наведения дисциплины были известны всему городу, и хотя они не давали ощутимых результатов, он продолжал относиться к работе с восторженным рвением. По мнению Дэвида, Кесслер втайне сожалел о том, что жил в 80-е годы XX века, а не воспитывал подопечных в эпоху розог и шпицрутенов. Из него вышел бы дивный диккенсовский персонаж.
— И что же?
— Вы могли бы стать первым кандидатом в отличники. Однако вас в который уже раз отправляют ко мне в кабинет.
— Мистер Кесслер, но я не дерусь, не пью, не курю, не балуюсь наркотиками…
— Знаю, вы — хитрая бестия. Ваше хобби — изводить учителей, Кесслер, шумно вздохнув, заложил руки за голову. — Во что мы превратимся, если каждый ученик станет таким, как вы, Лайтмен?
— В школу одаренных детей?
Кесслер рассмеялся.
— Знаете, Лайтмен, будь вы моим сыном, я бы положил вас на колено и отшлепал хорошенько. Но, боюсь, сейчас это уже поздно. В наши дни работать учителем — нелегкое дело, Лайтмен. А такие заводилы, как вы, превращают труд педагога в каторгу.
— Да, сэр.
— Вы ведь считаете себя всезнайкой, верно, Лайтмен? Рассчитываете вывернуться из любого положения. Для вас удовольствие — сунуть палку в колеса и посмотреть, сколько спиц сломается. Нет, вы неплохой парень. Я-то знаю, что такое плохие дети, поверьте. Но у вас извращенный вкус, не находите? — Кесслер улыбнулся, вытащил из пачки зубочистку и начал ковыряться в зубах. — Вам, очевидно, известно, Лайтмен, что я отвечаю в школе за внеклассную работу.
Дэвид заморгал.
— Да-да, теперь это в моем ведении. И, представьте, принимая дела, я обнаружил заявление… некоего Дэвида Лайтмена. Он просит установить в школе аппарат для видеоигр. Не скрою, Лайтмен, некоторые учителя приветствуют эту идею. Однако я только что ознакомился с докладом министерства здравоохранения, в котором перечисляются вредные последствия увлечения этими играми — синдром напряжения мышц предплечья, расстройства зрения, развитие тенденций к насилию. Скажу больше: именно вы являете собой пример того, сколь пагубно влияют видеоигры на неокрепшее сознание подростка. Поэтому, конечно, ни о каких видеоиграх в нашей школе не может быть и речи.
Кесслер порвал заявление Дэвида и бросил его в корзину.
— Эта корзина — мой блок памяти для подобных вещей. А теперь катитесь, Лайтмен, и чтобы я вас больше здесь не видел!
Кесслер обратил свои слегка выпученные глаза на лежавшие перед ним бумаги.
— Есть, сэр.
Надо было бы ответить этой жабе: «Зиг хайль». Ребята именуют его Кайзером, но для Дэвида отныне он будет Фюрером.
Добро бы они сознавали, что они — «чайники». Но нет, они скрывают свою бездарность за обтекаемыми фразами — Дэвид, кстати, умел пользоваться этим бюрократическим жаргоном не хуже их. Все они принимают себя за важных шишек, уверены, что они лучше других. Убеждены, что могут управлять всеми и разбираются во всем.
С компьютерами такое не проходит. Тут все по справедливости. Что вводишь в машину, то и получаешь. Мгновенный результат. А остальной мир… такой же серый, как сегодня небо над Сиэтлом.
За спиной послышалось тарахтенье. Дэвид решил уловить эффект Допплера, ожидая, когда мопед проедет мимо. Но звук по-прежнему доносился сзади. Он обернулся. На зеленом мопеде сидела Дженифер Мак.
— Привет! — крикнула она.
— А, привет, — отозвался Дэвид.
Больше сказать было нечего. Оставалось лишь выдать свое неумение связать пару слов за мужественную сдержанность в стиле Клинта Иствуда.
Дэвид двинулся дальше.
— Я хотела извиниться, — сказала Дженифер. — Из-за меня у тебя неприятности. Но я просто не могла сдержаться — так было смешно.
Слава богу, она сама вывела его из затруднения. Он замедлил шаг и взглянул на нее:
— Нет, все о’кей. Ты была великолепна.
Дженифер выключила мотор и недоверчиво переспросила:
— Я?
— Угу.
Ладно скроенная фигурка девушки была облачена сейчас в джинсы, зеленую майку и черную ветровку. Ее длинные волосы чуть растрепались от езды, а раскрасневшееся лицо стало еще привлекательней. Дэвид не знал, что сказать.
Дженифер сама нарушила неловкое молчание.
— Слушай, может, тебя подвезти?
— Давай, — автоматически отозвался Дэвид.
— Прыгай! — пригласила она.
— Гм… сейчас. — Дэвид устроился сзади, уцепившись одной рукой за сиденье Дженифер. — Сел.
— Где ты живешь?
— Недалеко. — Он указал ей направление.
— Держись крепче, поехали!
Дженифер Мак влилась в поток машин сиэтлского пригорода. Какой-то «фольксваген» погудел им. Дэвид глотанул порцию выхлопных газов, мопед подскочил на бугре, и паренек едва не свалился. Черт, она гонит, как бешеная?
Когда мопед заложил крутой вираж в Вязовую аллею, Дэвид чиркнул подошвой по асфальту.
— Эй! Подбери колени! — крикнула Дженифер через плечо.
Дэвид подобрал колени.
— И ради бога, сядь поближе! Я не укушу!
Дэвид с опаской положил ей руки на талию. Бока у нее были нежные и тугие.
— Крепче хватайся. Я не хочу подбирать тебя потом по кускам! нетерпеливо сказала она.
Дэвид сглотнул слюну и обвил руки вокруг Дженифер; ощущение было неописуемое. Ветер отбрасывал ее волосы прямо ему в лицо. Они были шелковистей, чем казались, и пахли чем-то душистым.
«У компьютеров такого не может быть», — подумал он.
Вскоре они свернули, машин стало меньше, и Дженифер спросила:
— Послушай, а ты тоже хватанул «пару», да?
До чего она теплая.
— Угу, — рассеянно ответил он.
— Теперь нам обоим придется ходить летом в школу.
— Мне — нет, — улыбнулся Дэвид.
— Почему? Разве тебе не надо пересдавать биологию?
«Нет, если подойдет пароль», — самодовольно подумал Дэвид.
— Не думаю.
Дженифер помолчала, явно озабоченная.
— Как же так?
— Заходи ко мне, увидишь.
— Ладно.
Дэвид указал на последний поворот; жаль, что дорога такая короткая.
— Сюда.
Мопедик затарахтел по тихой улице, обсаженной зелеными вязами, мимо аккуратно подстриженных живых изгородей, за которыми прятались односемейные дома. Дэвид велел остановиться у калитки и спрыгнул, а девушка, ногой опустив подставку, завела на нее мопед.
По наклонной дорожке уже мчался, радостно приветствуя гостей, Ральф.
— Твой? — спросила девушка.
— Ага, — ответил Дэвид, поглаживая сеттера по загривку. — Звать Ральфом. А это Дженифер, Ральф. Она хорошая.
Уши у Ральфа встали торчком. Обнюхав брюки девушки, он поднялся на задние лапы, желая познакомиться поближе.
— Ральф! — одернул его Дэвид.
— Ничего, ничего, — успокоила Дженифер. — У меня тоже собака. Потрепав, она мягко отстранила Ральфа. — Им не надо сдавать биологию.
— Да уж… — вздохнул Дэвид, взяв пса за ошейник. Ральф гавкнул. — Ну-ну, будь умницей. Это моя гостья. Извини, но тебе придется обождать ее во дворе.
Дженифер рассмеялась. Дэвид повел ее мимо двух керамических фламинго к двери. В доме никого не было. Внизу все еще стоял запах сгоревшего утром у отца бекона.
Разглядывая дом, Дженифер вдруг почувствовала себя неуверенно. Она остановилась. Дэвид тоже.
— Гм… то, что я хочу тебе показать, у меня в комнате, — до него вдруг дошло, в каком положении они оказались. Моя комната… гм… наверху. На втором этаже.
Дженифер решительно двинулась за ним.
— Родителей нет дома? — спросила она на лестнице. В ее голосе зазвучали странные нотки, словно происходило что-то необычное.
Сердце у Дэвида запрыгало.
— Они оба работают.
Чего она ожидала? Он только хотел показать ей компьютер.
Дженифер молча поднялась за ним на второй этаж. При виде надписей на его двери она рассмеялась.
— «Запретная зона», — прочитала девушка вслух. — «Вход только по пропускам». На меня это тоже распространяется?
— Нет, — ответил Дэвид, вытаскивая из кармана ключ. — Я отключил сигнализацию. — Он открыл дверь и посторонился, пропуская ее.
— Но там тьма кромешная! — заколебалась она.
— О! Минутку, — он сунул руку и щелкнул выключателем.
Зажегся свет. Бр-бр-р! Он совсем забыл, какой в комнате кавардак!
Дженифер, похоже, не обратила на это внимания. Она поразилась нагромождению аппаратуры. Дэвиду же с порога бросилась в глаза куча грязного белья и носков. Перекидываясь репликами с Дженифер, он заткнул ее ногой под незастеленную кровать.
— Ого, ты по-серьезному занимаешься компьютерами, да?
— Да. Я как раз хотел показать тебе.
— А какое это имеет отношение к отметкам по биологии? спросила Дженифер, с удивлением разглядывая опутанные проводами приборы. Было впечатление, будто она очутилась в летающей тарелке.
— Сейчас покажу.
Дэвид боком проскользнул мимо нее и сел на продранный вращающийся стул. Он включил терминал и дал разогреться телевизору. Черт побери, куда подевался дурацкий модем? Ага, вот он. Дэвид дотянулся до раздаточной коробки рядом с телефоном и вставил штекер в гнездо.
Полистав испещренный карандашными пометками телефонный справочник, он нашел нужный номер и нажал на кнопки номеронабирателя.
— Что ты делаешь? — тихо спросила Дженифер.
— Набираю номер городской школьной системы и, если повезет… Ага, номер свободен.
На мониторе возникли строчки:
Он набрал на клавиатуре слово «грифель».
Экран немедленно очистился, и на нем высветился список подсистем на выбор.
— Ну давай, Дженифер, теперь ты. Набери слова «оценки учеников».
— Нет, я не…
— Давай-давай, — улыбнулся Дэвид. — Компьютер не укусит.
Здесь, в своей стихии, он чувствовал себя гораздо увереннее. Она склонилась над клавиатурой и нажала на кнопки.
ОЦЕНКИ УЧЕНИКОВ — появилось на экране.
— Так. Теперь введем номер моей личной карточки и… вуаля! — объявил Дэвид. — Узри мои недостойные успехи.
Экран снова очистился, и внезапно белыми буквам на голубом фоне возникла таблица успеваемости некоего ЛАЙТМЕНА, ДЭВИДА А.
Дэвид подвинул курсор к графе «Биология» и исправил «2» на «4».
— Что ты наделал? — в ужасе воскликнула Дженифер.
— Поменял оценку, только и всего… Какой номер твоей карточки?
Дженифер назвала. Дэвид набрал цифры на клавиатуре.
«Проклятые управляемые бомбы!» — мелькнуло у него при виде того, как белый мерцающий предмет увильнул от его залпа и ринулся на один из шести городов в нижней части экрана. Он крутанул рукоятку управления, выписал курсором под спускающейся бомбой три заслона в форме буквы «X» и, довольный собой, увидел, как его ракеты, прочертив белые трассы, настигли цель и взорвали бомбу в фосфоресцирующем небе.
Машина добавила ему новые очки, на экране сменился цвет, и Дэвид с удовлетворением отметил, что у него осталось шесть городов — хороший запас, даже если в следующем раунде какая-нибудь вражеская бомба дойдет до низа. Он выигрывал у машины почти две тысячи очков! Если изловчиться, то на табло автомата скоро останутся только его инициалы — Д.А.Л.!
Он вдруг опомнился и с беспокойством взглянул на часы. Электронная «булава» на левом запястье показывала 1: 06 пополудни! Обед накрылся, да и на четвертый урок он уже опоздал!
Дэвид обернулся. Мальчишка, которого он засек уголком глаза, все еще стоял по соседству. Круглые глаза сияли на веснушчатой физиономии.
— Ну ты даешь, — сказал мальчуган, облизывая рыжие усы от томатного сока.
— Хочешь закончить вместо меня?
— Спрашиваешь!
— Валяй!
Схватив книги, Дэвид Лайтмен ринулся из пиццерии к школе имени Губерта Хэмфри. Небо над городом хмурилось, готовясь вот-вот пролиться дождем, — типичная картина для Сиэтла.
Он мчался мимо рядов одинаковых домов через стриженый газон, неотличимый от стриженого газона любого американского пригорода. Иногда он пытался представить себе, каково было бы жить в Калифорнии, Флориде, Канзасе или другом месте Соединенных Штатов, но всегда приходил к выводу, что особой разницы между ними нет. Здесь, в штате Вашингтон, лежащем у канадской границы, отец имел твердую, хотя и не очень прибыльную, должность бухгалтера-ревизора, а мать открыла для себя радости торговли недвижимостью, так что Сиэтл, где он родился и вырос, вполне подойдет еще на какое-то время.
Средняя школа имени Хэмфри представляла собой ансамбль из серых кубов, аккуратно поставленных на оживленном перекрестке и окруженных бессмысленной сетчатой оградой. Дэвид просунулся сквозь дыру в сетке «тайный ход», которым пользовались все кому не лень, — ворвался через боковую дверь в школьный коридор и, не обращая внимания на дежурные мониторы, взлетел на второй этаж, где располагались классные комнаты и лаборатории химии и биологии. Найдя 14-й кабинет, он замедлил шаг, чтобы незаметно проскользнуть внутрь.
Помещение пахло формальдегидом, зверями и минеральными удобрениями.
Булькал аквариум. Учитель, Амос Лиггет, стоял у доски с куском мела в руке.
— А, — сказал он, заметив вновь прибывшего, — вот и Дэвид осчастливил нас. Добро пожаловать. — Он откинул со лба прядь редких волос и двинулся к покрытому черным пластиком лабораторному столу, отделявшему его от учеников. — Вас ждет подарок.
Дэвид уже направлялся в конец класса. Он всегда предпочитал задние столы, не высовывался и вообще старался быть в тени. Сейчас пришлось подойти к Лиггету. Тот держал синюю тетрадь для контрольных работ, причем так, чтобы она была видна всему классу. Вот змей! Главным оружием садистов-преподавателей было публичное унижение, и Лиггет владел им в совершенстве. На обложке тетради крупно, словно красная буква у Готорна, которого они как раз проходили по американской литературе, виднелась выведенная красными чернилами «двойка».
Лиггет улыбался, обнажив желтеющие зубы. Воротник его вискозного халата был густо усыпан перхотью — из-за этого «пепла» ученики прозвали Лиггета Атомной Бомбой.
Дэвид взял тетрадь, демонстративно пожав плечами, и побрел в конец класса. По пути он не без удивления отметил, что Дженифер Мак пересела за его стол. Приятно. Он сел, стараясь не глазеть на нее, а обратил все внимание на Лиггета, который показывал аудитории синюю тетрадь с очередной малиновой «двойкой».
«Лиггет сегодня гуляет на всю катушку», — подумал Дэвид.
Преподаватель расхаживал перед классом, разливаясь соловьем.
— В истории науки известны случаи, когда новые революционные концепции рождались в результате неожиданного озарения, — он навалился на стол, и его толстый живот растекся по пластику. — Дженифер? Ага, вот вы где! Дженифер Мак, отвечая на вопрос номер двадцать четыре «Что заставляет азотные клубеньки образовываться на корнях растений?»…
Дэвид поглядел на соседку. Та потупилась в явном смущении, и прядь каштановых волос коснулась стола. Красивые волосы, шелковистые, блестящие.
«Интересно, — рассеянно подумал Дэвид, — какие они на ощупь».
— …вы написали слово «любовь», — безжалостно закончил Лиггет.
Весь класс, хихикая, повернулся к ней. Дэвид ощутил, как его захватила волна сочувствия к девочке.
— Любопытный ответ, мисс Мак, — язвительно продолжал Лиггет, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. — Возможно, мисс Мак известно об азотных клубеньках нечто такое, что неведомо нам? Вы готовы поделиться своей интимной информацией?
Дженифер подняла голову, посмотрела на учителя и с вызовом в голосе ответила: «Нет». Дэвид никогда еще не видел ее такой хорошенькой.
— Ясно, — Лиггет отвел от нее глаза. — Вы не знали правильного ответа — симбиоз. А не знали его потому, что невнимательны на уроках. — Лиггет повертел тетрадь, так чтобы все видели оценку Дженифер, и пренебрежительно бросил ее ученику в первом ряду. — Передайте это, пожалуйста, мисс Мак.
Дженифер вздохнула. Она, конечно, заметила, что Дэвид, единственный из класса, не смеялся, и улыбнулась ему благодарно и беспомощно. От сочувствия у него екнуло сердце.
— Не расстраивайся. От двойки еще никто не умирал.
— Как же, — прошептала она. — Расскажи это моему отцу. Когда он увидит дневник в конце года, его хватит удар.
Лиггет продолжил разбор убийственной контрольной.
— Теперь вопросы, касающиеся клонирования. У многих вышла путаница с этим понятием. — Он одобряюще оглядел класс. — Кто первым выдвинул идею внеполового размножения высших организмов?
Учитель стал выводить на доске какие-то слова. Дэвид с облегчением отвернулся от Дженифер. Ему было нелегко поддерживать разговор с девочками. Не то чтобы они не нравились ему, просто это были неизвестные величины. Переменные, так можно было бы обозначить их на машинном языке, хотя девочки в своем поведении не придерживались никакой логики. Чтобы не выглядеть дураком, он водил их несколько раз в кино, но от танцев и посиделок удавалось увиливать. Он чувствовал себя угловатым и неловким, надо было вымучивать слова. Вообще кошмар, похлеще испанской инквизиции.
С девочками полагалось вести себя как-то иначе… — не как с компьютерами.
Что-то происходило с ним, когда они, улыбаясь, глядели на него. Ему становилось жутко неловко от желания дотронуться до них.
Эх, знать бы, как разговаривать с такой, как Дженифер Мак. Она часто улыбалась ему, особенно после того, когда старик Лиггет принес в класс удава.
Они проходили тогда рептилий. Дэвид по обыкновению думал о своем и не заметил, как на гигантском лабораторном столе у Лиггета оказался стеклянный аквариум. На дне его лежал полутораметровый удав. В середине он был толщиной с бицепс чемпиона по вольной борьбе Хэнка Джодри. Здоровенная тварь шевельнулась и уставилась на них злющими глазами, высовывая и убирая язык, словно примеряясь, кого сожрать первым. Почти все девочки тут же пересели за задние столы.
Но это было не все. Старик Лиггет превзошел самого себя. Он вытащил из клетки любимца класса, толстого хомяка Германа, снял проволочную сетку, прикрывавшую аквариум, и сунул туда хомяка.
— Мне надо отлучиться. Проследите за тем, что произойдет, и подготовьте мне подробный отчет, — сказал он.
Едва за ним закрылась дверь, как весь класс передернуло от ужаса.
Змея лежала, свернувшись в углу, и дремала. Но когда пушистый зверек запрыгал рядом с ней на газете, мистер Б.К. (боа-констриктор) принял его появление к сведению.
Большинство мальчиков стали завороженно следить за тем, что произойдет. Кроме Дэвида. Не говоря ни слова, он подбежал к учительскому столу, поднял сетку змеиного аквариума, сунул туда руку и выудил Германа.
Девочки устроили овацию.
— Чего ты полез, дундук! Нарвешься на неприятности! заорал один балбес по фамилии Кросби.
— Еще одно слово, Джон, — накинулась на него подружка, — и я с тобой никуда не пойду в пятницу!
— А что мы скажем Атомной Бомбе? — спросил кто-то.
— Скажем, что змея слопала Германа, — предложил чей-то голос.
— Но у нее должно тогда вздуться брюхо.
— Лиггет забыл сегодня очки.
В тот день Дженифер впервые улыбнулась ему, а Герман переселился к Дэвиду в комнату, где жил в углу, подальше от удавов…
ВНЕПОЛОВОЕ РАЗМНОЖЕНИЕ — БЕЗ УЧАСТИЯ ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ, гласила корявая надпись на доске.
По классу пополз смешок.
— Не вижу никакого юмора, — оповестил Лиггет. — Мистер Радуэй, напомните нам, кто первым выдвинул идею внеполового размножения высших организмов.
Радуэй заерзал на стуле.
— Мендель?
— Рановато.
В глазах Дэвида заплясали искорки; наклонившись к Дженифер, он шепнул ей два слова.
Дженифер фыркнула. Она пыталась сдержаться, прижав ко рту ладонь, но не смогла.
— Мисс Мак, — раздраженно произнес Лиггет, — у вас что — припадок? Почему вдруг такое веселье?
Дженифер, опустив голову, попыталась совладать с собой, но, взглянув на Дэвида, снова громко фыркнула.
Лиггет взъярился и, словно акула, кинулся на жертву. Его лицо побагровело.
— Прекрасно, Лайтмен. Извольте сказать нам, кто первым подал идею внеполового размножения.
Дэвид выпрямился, покосился на Дженифер, поднял брови на манер комика Джона Белуши и произнес с невинной улыбкой, глядя прямо в лицо Атомной Бомбе:
— Ваша жена?
***
— Мистер Лиггет прислал меня обсудить с мистером Кесслером мое поведение на уроке, — объявил Дэвид Лайтмен в канцелярии.Молодая женщина, секретарь дирекции миссис Митчел, скептически оглядела его поверх съехавших на нос очков.
— Кажется, я уже видела вас здесь. И неоднократно.
Она кивнула ему на дверь и вновь обратилась к пишущей машинке, подняв, словно Пикассо, кисточку для замазывания опечаток.
Дэвид толкнул дверь, вошел в приемную, плюхнулся на деревянную скамью и стал разглядывать свои кроссовки «Адидас».
Неожиданно ему в голову пришла шальная мысль: «Раз уж я здесь, надо попробовать…»
Он улыбнулся собственной догадливости. Прислушался. Миссис Митчел барабанила на машинке. Хорошо. Повернул голову в другую сторону. Справа от него был кабинет Кайзера — так они прозвали заместителя директора Кесслера, ведавшего в школе Хэмфри вопросами дисциплины. Из-за двери доносился его резкий лающий голос.
Слева находились два машинных зала. Дэвиду была видна сидевшая у одного терминала немолодая женщина. Но второе помещение было пусто, и дверь в него широко открыта.
Лафа! Как раз то, что надо! Дженифер пустила его по верному следу.
Только бы на дисплее оказался пароль пользователя.
Тревожно косясь на женщину в соседней комнате, Дэвид крадучись двинулся к оставленному без присмотра компьютеру. Если его застукают, шум в школе поднимется до небес. Но рискнуть стоило.
Все заняло ровно одну секунду.
На мониторе виднелся длинный список паролей; все они были зачеркнуты, кроме последнего: ГРИФЕЛЬ.
Назад!
Дэвид долетел до скамьи ровно в тот момент, когда дверь замдиректорского кабинета открылась и оттуда понуро вышел ученик. Не глядя на Дэвида, он побрел к выходу, как побитая собака.
Кайзер-Кесслер махнул Дэвиду рукой.
— Снова вы, Лайтмен? Какой сюрприз.
Дэвид с кислой миной протянул ему записку Лиггета.
Кесслер взял ее, прочел и откинулся в кресле, задумчиво глядя на Лайтмена и покусывая толстые губы.
— Не могу понять вас, Лайтмен, — сказал он. — Садитесь. Хочу поговорить с вами. На сей раз не будет ни испытательного срока, ни записки родителям, ни даже звонка отцу.
Дэвид Лайтмен сел, недоверчиво глядя на собеседника.
— Вы прекрасно справились с тестами пригодности, особенно по математике… Да, я узнавал у вашего классного руководителя. — Кесслеру было уже под сорок, но он упрямо носил короткую военную стрижку и выглядел типичным немецким инструктором по строевой подготовке, чем и заслужил у школьников кличку Кайзер. Его старания по части наведения дисциплины были известны всему городу, и хотя они не давали ощутимых результатов, он продолжал относиться к работе с восторженным рвением. По мнению Дэвида, Кесслер втайне сожалел о том, что жил в 80-е годы XX века, а не воспитывал подопечных в эпоху розог и шпицрутенов. Из него вышел бы дивный диккенсовский персонаж.
— И что же?
— Вы могли бы стать первым кандидатом в отличники. Однако вас в который уже раз отправляют ко мне в кабинет.
— Мистер Кесслер, но я не дерусь, не пью, не курю, не балуюсь наркотиками…
— Знаю, вы — хитрая бестия. Ваше хобби — изводить учителей, Кесслер, шумно вздохнув, заложил руки за голову. — Во что мы превратимся, если каждый ученик станет таким, как вы, Лайтмен?
— В школу одаренных детей?
Кесслер рассмеялся.
— Знаете, Лайтмен, будь вы моим сыном, я бы положил вас на колено и отшлепал хорошенько. Но, боюсь, сейчас это уже поздно. В наши дни работать учителем — нелегкое дело, Лайтмен. А такие заводилы, как вы, превращают труд педагога в каторгу.
— Да, сэр.
— Вы ведь считаете себя всезнайкой, верно, Лайтмен? Рассчитываете вывернуться из любого положения. Для вас удовольствие — сунуть палку в колеса и посмотреть, сколько спиц сломается. Нет, вы неплохой парень. Я-то знаю, что такое плохие дети, поверьте. Но у вас извращенный вкус, не находите? — Кесслер улыбнулся, вытащил из пачки зубочистку и начал ковыряться в зубах. — Вам, очевидно, известно, Лайтмен, что я отвечаю в школе за внеклассную работу.
Дэвид заморгал.
— Да-да, теперь это в моем ведении. И, представьте, принимая дела, я обнаружил заявление… некоего Дэвида Лайтмена. Он просит установить в школе аппарат для видеоигр. Не скрою, Лайтмен, некоторые учителя приветствуют эту идею. Однако я только что ознакомился с докладом министерства здравоохранения, в котором перечисляются вредные последствия увлечения этими играми — синдром напряжения мышц предплечья, расстройства зрения, развитие тенденций к насилию. Скажу больше: именно вы являете собой пример того, сколь пагубно влияют видеоигры на неокрепшее сознание подростка. Поэтому, конечно, ни о каких видеоиграх в нашей школе не может быть и речи.
Кесслер порвал заявление Дэвида и бросил его в корзину.
— Эта корзина — мой блок памяти для подобных вещей. А теперь катитесь, Лайтмен, и чтобы я вас больше здесь не видел!
Кесслер обратил свои слегка выпученные глаза на лежавшие перед ним бумаги.
— Есть, сэр.
Надо было бы ответить этой жабе: «Зиг хайль». Ребята именуют его Кайзером, но для Дэвида отныне он будет Фюрером.
***
«Вся штука в том, что большинство из тех, кто командует нами, полные «чайники», — подумал Дэвид Лайтмен, покидая здание школы. Еще один день, призванный озарить его светом ученья, был позади. Дэвид вяло брел домой, помахивая учебником по тригонометрии.Добро бы они сознавали, что они — «чайники». Но нет, они скрывают свою бездарность за обтекаемыми фразами — Дэвид, кстати, умел пользоваться этим бюрократическим жаргоном не хуже их. Все они принимают себя за важных шишек, уверены, что они лучше других. Убеждены, что могут управлять всеми и разбираются во всем.
С компьютерами такое не проходит. Тут все по справедливости. Что вводишь в машину, то и получаешь. Мгновенный результат. А остальной мир… такой же серый, как сегодня небо над Сиэтлом.
За спиной послышалось тарахтенье. Дэвид решил уловить эффект Допплера, ожидая, когда мопед проедет мимо. Но звук по-прежнему доносился сзади. Он обернулся. На зеленом мопеде сидела Дженифер Мак.
— Привет! — крикнула она.
— А, привет, — отозвался Дэвид.
Больше сказать было нечего. Оставалось лишь выдать свое неумение связать пару слов за мужественную сдержанность в стиле Клинта Иствуда.
Дэвид двинулся дальше.
— Я хотела извиниться, — сказала Дженифер. — Из-за меня у тебя неприятности. Но я просто не могла сдержаться — так было смешно.
Слава богу, она сама вывела его из затруднения. Он замедлил шаг и взглянул на нее:
— Нет, все о’кей. Ты была великолепна.
Дженифер выключила мотор и недоверчиво переспросила:
— Я?
— Угу.
Ладно скроенная фигурка девушки была облачена сейчас в джинсы, зеленую майку и черную ветровку. Ее длинные волосы чуть растрепались от езды, а раскрасневшееся лицо стало еще привлекательней. Дэвид не знал, что сказать.
Дженифер сама нарушила неловкое молчание.
— Слушай, может, тебя подвезти?
— Давай, — автоматически отозвался Дэвид.
— Прыгай! — пригласила она.
— Гм… сейчас. — Дэвид устроился сзади, уцепившись одной рукой за сиденье Дженифер. — Сел.
— Где ты живешь?
— Недалеко. — Он указал ей направление.
— Держись крепче, поехали!
Дженифер Мак влилась в поток машин сиэтлского пригорода. Какой-то «фольксваген» погудел им. Дэвид глотанул порцию выхлопных газов, мопед подскочил на бугре, и паренек едва не свалился. Черт, она гонит, как бешеная?
Когда мопед заложил крутой вираж в Вязовую аллею, Дэвид чиркнул подошвой по асфальту.
— Эй! Подбери колени! — крикнула Дженифер через плечо.
Дэвид подобрал колени.
— И ради бога, сядь поближе! Я не укушу!
Дэвид с опаской положил ей руки на талию. Бока у нее были нежные и тугие.
— Крепче хватайся. Я не хочу подбирать тебя потом по кускам! нетерпеливо сказала она.
Дэвид сглотнул слюну и обвил руки вокруг Дженифер; ощущение было неописуемое. Ветер отбрасывал ее волосы прямо ему в лицо. Они были шелковистей, чем казались, и пахли чем-то душистым.
«У компьютеров такого не может быть», — подумал он.
Вскоре они свернули, машин стало меньше, и Дженифер спросила:
— Послушай, а ты тоже хватанул «пару», да?
До чего она теплая.
— Угу, — рассеянно ответил он.
— Теперь нам обоим придется ходить летом в школу.
— Мне — нет, — улыбнулся Дэвид.
— Почему? Разве тебе не надо пересдавать биологию?
«Нет, если подойдет пароль», — самодовольно подумал Дэвид.
— Не думаю.
Дженифер помолчала, явно озабоченная.
— Как же так?
— Заходи ко мне, увидишь.
— Ладно.
Дэвид указал на последний поворот; жаль, что дорога такая короткая.
— Сюда.
Мопедик затарахтел по тихой улице, обсаженной зелеными вязами, мимо аккуратно подстриженных живых изгородей, за которыми прятались односемейные дома. Дэвид велел остановиться у калитки и спрыгнул, а девушка, ногой опустив подставку, завела на нее мопед.
По наклонной дорожке уже мчался, радостно приветствуя гостей, Ральф.
— Твой? — спросила девушка.
— Ага, — ответил Дэвид, поглаживая сеттера по загривку. — Звать Ральфом. А это Дженифер, Ральф. Она хорошая.
Уши у Ральфа встали торчком. Обнюхав брюки девушки, он поднялся на задние лапы, желая познакомиться поближе.
— Ральф! — одернул его Дэвид.
— Ничего, ничего, — успокоила Дженифер. — У меня тоже собака. Потрепав, она мягко отстранила Ральфа. — Им не надо сдавать биологию.
— Да уж… — вздохнул Дэвид, взяв пса за ошейник. Ральф гавкнул. — Ну-ну, будь умницей. Это моя гостья. Извини, но тебе придется обождать ее во дворе.
Дженифер рассмеялась. Дэвид повел ее мимо двух керамических фламинго к двери. В доме никого не было. Внизу все еще стоял запах сгоревшего утром у отца бекона.
Разглядывая дом, Дженифер вдруг почувствовала себя неуверенно. Она остановилась. Дэвид тоже.
— Гм… то, что я хочу тебе показать, у меня в комнате, — до него вдруг дошло, в каком положении они оказались. Моя комната… гм… наверху. На втором этаже.
Дженифер решительно двинулась за ним.
— Родителей нет дома? — спросила она на лестнице. В ее голосе зазвучали странные нотки, словно происходило что-то необычное.
Сердце у Дэвида запрыгало.
— Они оба работают.
Чего она ожидала? Он только хотел показать ей компьютер.
Дженифер молча поднялась за ним на второй этаж. При виде надписей на его двери она рассмеялась.
— «Запретная зона», — прочитала девушка вслух. — «Вход только по пропускам». На меня это тоже распространяется?
— Нет, — ответил Дэвид, вытаскивая из кармана ключ. — Я отключил сигнализацию. — Он открыл дверь и посторонился, пропуская ее.
— Но там тьма кромешная! — заколебалась она.
— О! Минутку, — он сунул руку и щелкнул выключателем.
Зажегся свет. Бр-бр-р! Он совсем забыл, какой в комнате кавардак!
Дженифер, похоже, не обратила на это внимания. Она поразилась нагромождению аппаратуры. Дэвиду же с порога бросилась в глаза куча грязного белья и носков. Перекидываясь репликами с Дженифер, он заткнул ее ногой под незастеленную кровать.
— Ого, ты по-серьезному занимаешься компьютерами, да?
— Да. Я как раз хотел показать тебе.
— А какое это имеет отношение к отметкам по биологии? спросила Дженифер, с удивлением разглядывая опутанные проводами приборы. Было впечатление, будто она очутилась в летающей тарелке.
— Сейчас покажу.
Дэвид боком проскользнул мимо нее и сел на продранный вращающийся стул. Он включил терминал и дал разогреться телевизору. Черт побери, куда подевался дурацкий модем? Ага, вот он. Дэвид дотянулся до раздаточной коробки рядом с телефоном и вставил штекер в гнездо.
Полистав испещренный карандашными пометками телефонный справочник, он нашел нужный номер и нажал на кнопки номеронабирателя.
— Что ты делаешь? — тихо спросила Дженифер.
— Набираю номер городской школьной системы и, если повезет… Ага, номер свободен.
На мониторе возникли строчки:
ОБЪЕДИНЕННАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ СЕТЬ ШКОЛ СИЭТЛА.— Смотри, Дженифер, — продолжал Дэвид. — Они меняют пароль два раза в месяц. — Он сделал паузу для пущего эффекта. — Но я знаю, где его можно найти!
НАБЕРИТЕ ПАРОЛЬ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ И ЛИЧНЫЙ НОМЕР.
Он набрал на клавиатуре слово «грифель».
Экран немедленно очистился, и на нем высветился список подсистем на выбор.
— Ну давай, Дженифер, теперь ты. Набери слова «оценки учеников».
— Нет, я не…
— Давай-давай, — улыбнулся Дэвид. — Компьютер не укусит.
Здесь, в своей стихии, он чувствовал себя гораздо увереннее. Она склонилась над клавиатурой и нажала на кнопки.
ОЦЕНКИ УЧЕНИКОВ — появилось на экране.
— Так. Теперь введем номер моей личной карточки и… вуаля! — объявил Дэвид. — Узри мои недостойные успехи.
Экран снова очистился, и внезапно белыми буквам на голубом фоне возникла таблица успеваемости некоего ЛАЙТМЕНА, ДЭВИДА А.
Дэвид подвинул курсор к графе «Биология» и исправил «2» на «4».
— Что ты наделал? — в ужасе воскликнула Дженифер.
— Поменял оценку, только и всего… Какой номер твоей карточки?
Дженифер назвала. Дэвид набрал цифры на клавиатуре.