Страница:
Узкие лавки вдоль улиц были открыты, как соты. Горшечники держались вместе, образовав целую улицу из кувшинов, блюд, ваз. За ними располагались мясники, зеленщики, виноторговцы и ювелиры, лекари и плотники, цирюльники и корзинщики, рыбаки, каменщики, кузнецы и чеканщики, портные, бондари, повивалки, аптекари, сапожники, маляры, мельники, пекари. Взад и вперед сновали носильщики и рабы с опозновательными знаками на шеях.
Ежедневно в городе было не менее ста тысяч паломников, пришедших поклониться Ягве в его обители. Многие, как предписывал иудеям закон, пришли из диаспоры, дальних концов мира. Они прибывали морем в Иоппу, а оттуда шли в Иерусалим пешком.
Их ошеломляли величина и великолепие храма, а также семь знаменитых базаров, которыми славился город. Были базары, где торговали исключительно железной утварью, скотом, шерстью, одеждой, деревом, хлебом, овощами и фруктами. Понедельник и четверг были базарными днями, в эти же дни чинили суд и читали Тору.
Цены на все товары устанавливались властями Иерусалима, их с одобрения прокуратора назначал первосвященник. Отцы города постоянно регулировали цены, дабы купцы могли выгодно сбывать свой товар, при этом не получая бешеных барышей. В городе процветали харчевни, в которых можно было отведать острую рыбу, горячие овощи, жареную саранчу, пироги; тут же можно было утолить жажду молодым вином или египетским тростниковым пивом.
Закон разрешал ростовщикам взимать до 8 процентов в год за любые ссуды и займы. С раннего утра они располагались со своими сундуками в наружном дворе храма. Пожалуй, больше они наживались на обмене денег, чем на займах. Подаяния в храме принимались только в иерусалимских шекелях, в обмен на которые менялы охотно брали греческую, римскую и египетскую монету. Хотя это занятие и сулило большие прибыли, не так много иудеев приобщались к нему, ибо закон не одобрял ростовщичества.
Сыновья из богатых семейств стремились заняться заморской торговлей или страхованием караванов. Из Палестины вывозили пшеницу, оливковое масло, бальзам, мед, вяленые фрукты. Обратно корабли и караваны доставляли дерево, металл, критские яблоки, сыр, вино, индийское и египетское пиво, индийские ткани, сандал, посуду.
Если кого-либо обсчитывали, и он мог это доказать, он был вправе потребовать разницу и привлечь мошенника к ответу. Строго возбранялось разбавлять вино для продажи. Любой член Синедриона мог выругать торговца за мелочные подарки детям с целью привлечь покупателей.
Ну, а случись женщине занять полбуханки хлеба у соседки, она должна была в тот же час оговорить его стоимость, так как внезапное подорожание муки могло поднять цену хлеба. Арендуя землю, благоразумно было уплатить сразу наличными, поскольку ловкий землевладелец мог повысить плату, если цены на продукты на рынке подскакивали.
Ремесленники объединялись в гильдии, членство в которых было весьма почетным. Чтобы создать союз, требовалось получить разрешение самого римского императора, и если его советники усматривали в объединении мятежные помыслы, разрешения не давалось. Гильдии устанавливали часы работы для различных ремесел, рабочие дни, обсуждали вопросы повышения заработка, страховали своих членов от падежа ослов и пропажи орудий труда.
В окрестностях Иерусалима, как и по всей стране, пастухи редко погоняли стада овец. Они вели их. У каждого пастуха была своя дудочка, на зов которой овцы тотчас же сбегались. Когда пастухи увлекались беседой, их овцы смешивались так, что и Соломон со своей мудростью не мог бы разделить их справедливо. А когда пастухи расходились, одному из них стоило негромко загудеть, и его овцы отделялись от остальных и послушно следовали за ним.
Пастух мог принудить овец ждать у водопоя, как бы их ни мучила жажда. А когда нужно было уступить водопой другому стаду, пастух мог особой командой прервать водопой, и овцы повиновались. На ночь овцы загонялись в каменные ограждения с узким проходом, и пастух, сидя на корточках на стене, без особого труда подсчитывал свою паству.
Друзья показывали свое уважение и любовь друг к другу, если они ходили, взявшись за руки. Иудеи не спали в темноте, в опочивальне всегда горел масляный светильник. Хлеб не резали, он разламывался на куски, которые вместо ложек обмакивали в различные блюда.
Спокойствие и красоту храма нарушали торговые ряды Анны. Весь день слышны были крики торговцев, которые зазывали паломников и громко спорили о ценах. Тут же храпели и блеяли животные, воздух осквернялся испарениями навоза. В обычный день бедняк мог купить для пожертвования пару голубей, но их цена многократно повышалась в пасхальные дни. Люди с горечью называли это место "базаром сыновей Анны".
Задолго до нашей эры евреи поняли, что со временем число умерших превысит число живых, и места захоронения станут серьезной проблемой. Выход нашли старейшины. Первым делом объявили, что захоронение в пределах города или другого поселения было нечистым. Затем было узаконено совершать семейные захоронения. У каждой семьи была своя каменная гробница на кладбище. Считалось, что через некоторое время от умершего в склепе остаются только кости, и (обычно через 7 лет) останки вынимались из гробницы и помещались в небольшую каменную урну. Урну устанавливали рядом с семейной гробницей, и с течением времени в ней находили пристанище все члены рода.
А для живых жилье не было проблемой. Бедные строили каменные или глинобитные дома. Кто побогаче, устраивал плоские крыши на деревянных балках. Многие крестьяне обитали в пещерах, вырубая их в известковых холмах. При этом они выбирали место, защищенное от постоянных ветров. Как и глинобитные дома, пещеры представляли собой одно большое помещение с возвышением для сна в левом отдаленном углу. Под ложем был камин, обогревавший жилище в зимние ночи. Вся семья располагалась на одном ложе. У бедняков не было кроватей. Они спали на циновках из соломы и укрывались общим одеялом.
Богатые сооружали дома из камня или обожженного кирпича с внутренними двориками, освещавшимися по ночам жировыми светильниками. Строительный раствор не был крепким, и сильные ливни вымывали его из кирпичей, а дома из тесаного камня стояли не менее пятисот лет. Окон делали мало и располагали их высоко над землей. Обычно в них вставляли решетки и прикрывали шторами. Полом служила утрамбованная земля. На плоскую крышу дома можно было подняться по наружной каменной лестнице. Крыша служила многим целям. Хозяин дома торговал на крыше своим нехитрым товаром - одеждой, обувью, кожаной утварью. На крышах обычно веяли зерно, сушили кишмиш, оставляли для дозревания фрукты, а в душные летние ночи все предпочитали спать под звездами.
Городская беднота держала скот при своих жилищах. К дому пристраивался навес для осла, овец, кормов. На крыше навеса хранились запасы сыра, хлеба, вино и глиняная посуда для праздника.
У богатых горожан были кушетки на четырех ножках со спинкой. Матрас и подушки набивали камышом или перьями, а чехлы предпочитали красить в пурпурный цвет, который считался царским.
В домах бедняков без окон по ночам горели сальные свечи с камышинкой внутри. Огонь высекали из кремня, но чаще занимали его у соседей и несли домой на клочке хлопка. У богачей ярко горели дровяные жаровни. Слуги разжигали в них хворост во дворе, а когда он переставал дымить, и раскалялись угли, жаровни вносили в дом.
Хотя достоверно известно, что многие преступления, включая кражу, карались смертью, в некоторых случаях, согласно "Исходу", вор должен был возместить убыток пострадавшему вдвойне. Если он убил или продал скот, он должен был возместить ущерб в четырехкратном размере, а если это был бык - в пятикратном.
Если же вор не имел средств для уплаты, он становился рабом человека, которому содеял зло.
Если кто-то держал в доме яд без необходимости, он подвергался смертной казни, "чтобы другим было неповадно". Если кого-то покалечили, суд выносил решение, по которому у пострадавшего был выбор либо получить денежный выкуп от обидчика, либо нанести ему такие же увечья.
Закон в своей мудрости не обошел даже будущих матерей. Беременной женщине запрещалось принимать горячие ванны, чтобы избежать преждевременных родов. Она должна была воздерживаться от зеленых овощей, соленой пищи и жира, и потреблять много рыбы и горчицы. Новорожденных купали в теплой воде, массировали солью и пеленали. Мальчиков обрезали на восьмой день. Детей обычно кормили грудью до двухлетнего, а иногда и трехлетнего возраста.
Обучение в Палестине было обязательным. В каждом городе была школа, в которой начинали учиться с шести лет. До этого каждая мать должна была научить ребенка выполнять поручения по дому, правилам поведения и дать необходимые религиозные наставления.
Фарисеи считали, что жить в деревне без школы было отступлением от закона. Многие школы размещались в синагогах. Ученики слушали уроки стоя, если учитель не предлагал им сесть в тени дерева в жаркую погоду. Все обучались основам религиозного знания, чтению и письму, а девочкам считалось достаточным лишь научиться читать и писать. Дети усердно изучали Писание (по сути то, что сейчас мы называем Ветхим Заветом) до десяти лет, после чего им преподавали Закон или толкование Закона. В возрасте пятнадцати лет отрок мог при желании участвовать в богословских прениях в синагогах после субботнего служения. В таком случае он попадал в плотное кольцо подмигивающих глаз и добродушных вопросов. Если он запинался или останавливался, то получал более чем достаточную поддержку.
В те времена многие образованные люди в странах Средиземноморья неплохо разбирались в точных науках и стремились расширить свои знания. Среди евреев было почетно заниматься наукой, многие знали основы математики, механики и вот уже в течение пятнадцати веков успешно применяли свои знания. В Месопотамии изучать астрономию начали еще две тысячи лет назад и сведения из этой области знания передавались евреям, римлянам, египтянам. За шестьсот лет до начала новой эры были определены фазы Луны, Солнца и большинства звезд первой величины.
Евреи были достаточно строги в вопросах гигиены. Они считали грязь источником заболеваний. Для провинциального города Иерусалим был довольно чист, хотя не мог сравниться с Римом.
Все улицы Священного города и канавы имели уклон к долине Кедрова, примыкающей к его восточной стене. По закону все емкости с водой должны были закрываться. Кладбища запрещалось располагать ближе, чем за восемьдесят семь стоп от городских стен, а сыромятни ни в коем случае нельзя было строить внутри города. Запрещалось открывать пекарни и красильни на первых этажах, если на вторых кто-то проживал.
Прокаженных не допускали в города под угрозой смерти, и они обитали в самых отдаленных местах. Не разрешалось, чтобы окна домов выходили в чужой, соседский двор. Все крыши, как бы плоски они ни были, должны были иметь уклон не менее двух градусов для стока дождевой воды. Нарушением закона считался открытый колодец, ненакрытая яма, шаткая лестница и неспокойная собака.
Устный закон подробно излагал, как должны одеваться мужчины и женщины. Мужчины носили неглубокие хлопчатные шапочки. Верхняя одежда состояла из талиса и накидки для молитвы. Под ними носили свободную белую рубашку без рукавов, покрывавшую тело до пят. В дальнюю дорогу или в торжественных случаях надевали сандалии, повседневно обходясь без них. Омовение ног было столь же важным, как и омовение рук.
Женщины носили кольбур, подобие юбки до половины бедер, а поверх надевали баяинаджу, длинное платье из льняного полотна и шаль; талию повязывали полосатым кушаком с цветами своего племени. Шаль покрывала всю голову и часть лица, как того требовало приличие. Концы платка забрасывались за спину, словно две косы.
Дома мужчины носили короткие туники в рукавами, сшитые из цельного куска ткани, который продавался без прорези для головы, чтобы подтвердить, что он не ношенный. После приобретения материи в ней вырезалась клиновидная дыра для головы. Иногда женщины зашивали и нижнюю часть, оставив две прорези для ног. Работая в поле, мужчины обычно затыкали полы верхней одежды за пояс.
Почти все евреи были верующими. Всех еретиков и безбожников называли амейхаарец. У всех верующих было развито чувство самоотречения. Обособленность иудеев проявлялась сильнее, когда они находились в таких языческих городах как Рим, Афины или Александрия, что приводило к антагонизму между евреями и язычниками, при этом последние нередко клеветали на религиозные убеждения иудеев и их деловую сообразительность. Евреев оскорбляли, избивали, обманывали, убивали. Такая жестокость только усиливала их подозрительность к другим и утверждала в мысли, что они были особыми. В чужих землях они сразу же выясняли свои права и, естественно, были склонны к изучению законов.
Жители Палестины ели два раза в день - в полдень и после захода солнца. По утрам некоторые пили отвар из трав с хлебом. Скудная диета дополнялась финиками, фигами, маслинами и арбузами.
Маслины являлись самым распространенным продуктом. Оливковые рощи росли повсеместно. Даже у беднейшего дома стояло масличное дерево, неказистое и искареженное наростами. Каждое дерево давало до десяти кувшинов оливкового масла. Сбором маслин занимались женщины, которые вместе с ребятишками трясли деревья или сбивали ягоды палками, а затем собирали их на земле.
Законом запрещался повторный сбор маслин с дерева, чтобы оставалось что-то для нищих. Почти весь урожай шел на масло, которое выдавливали под мощным прессом, а часть маслин солили в кувшинах. Свежее масло отстаивалось, сливалось в кувшины и отвозилось из гефсиманы (маслобойни) в каменные хранилища. По ритуалу самые первые плоды помещались во власяную сумку, и по ним ступали женщины семейств, которым выпала честь выдавливать первое масло сезона.
Виноградники разбивались на горных склонах. Первые июньские ягоды, зеленые и терпкие, применяли как слабительное. А настоящий урожай поспевал в июле, и его сбор превращался в веселый праздник, время смеха, время любви.
Палестина была далеко не отсталой страной. Ее жители во многом преуспели и, не колеблясь, ввозили из языческого мира один товар - знания. Что касается медицины, всем врачам полагалось иметь хирургические навыки. Лекари знали, что при заражениях ампутация неизбежна и умели закрывать артерии. При операциях применялись успокоительные средства и лекарства, вызывающие апатию и одурманивание.
Медицинская наука Месопотамии имела двухтысячелетнюю историю. Планы Греции ввести государственное здравоохранение не удались. А в Риме, где лекарей считали шарлатанами и предпочитали домашние средства, врачеванию обучали рабов, которые брали с богачей непомерную плату, а бедняков лечили бесплатно.
Палестинские врачи пользовались ланцетами и другими редкими инструментами уникальной формы. В Египте в это время делали операции на головном мозге и совершали трахеотомию. Во всех странах Средиземноморья использовали иглы для наложения швов, всевозможные щипцы, захваты, ножницы для удаления больных участков женских органов и устройства для растяжения.
Давным-давно Синедрион ввел в действие закон, по которому в каждом городе должен быть лекарь-хирург. При храме тоже держали лекаря для врачевания священников. Известно, что палестинские врачи первыми сделали операцию по удалению катаракты на глазу человека.
Ко временам описываемых событий вставные зубы были в ходу уже пятьсот лет. Их изготавливали из зубов умерших или животных. Евреи тщательно следили за зубами и чистили их пастой из толченых костей и ракушек, смешанных с медом. При зубной боли применяли уксус или мирру, селитру и нашатырь.
В области механики евреи многое переняли у других. Широко использовалась энергия воды, и мастера научились управлять мельничными колесами с такой точностью, что крошили маслины, не разбивая косточек, которые загрязняли масло. Все чаще использовались сложные рычаги и шестерни. Первую конструкцию они заимствовали у римлян, называвших это подобие крана machina tractoria.
У римлян переняли также счетчики, которые устанавливались на экипажах. После определенного числа вращений колеса из счетчика выпадал камешек в пустой коробок. В конце пути пассажир считал камешки и расплачивался с извозчиком.
Система отсчета времени в провинции была очень устарелой. Начало дня у евреев приходилось на закат солнца, время которого, естественно, изменялось с каждых днем, что и вызывало неточности. Ночь делилась на три стражи вечернюю, ночную и стражу первых петухов.
Люди знали о существовании устройств для измерения времени, но не пользовались ими. У них не было приспособлений для деления часа на меньшие части, и поэтому назначаемое время встреч не могло пунктуально соблюдаться.
Римляне пользовались солнечными часами лет триста, и убедившись, что они бесполезны в пасмурные дни и по ночам, перешли на водяные часы. Вода капала с большей точностью, чем сыпался песок, и когда римляне завезли часы в Палестину, они думали, что евреи с радостью будут использовать это изобретение. Но этого не случилось. Хранителем времени у них был Бог, и любая хронологическая система без использования сотворенных Господом Солнца, Луны или звезд считалась языческой. Месяцы определялись фазами луны. Они были неравномерны, и первый месяц года, нисан, начинался из года в год в разное время, приходясь на конец марта и начало апреля.
Но самым важным было то, что иудеи жили в ожидании Мессии. Его приход был вожделенным для всей нации. Ожидание это казалось счастливым экстазом, необъяснимой радостью, бальзамом для уставшего тела крестьянина, единственной и последней надеждой стариков; тем, что пытался разглядеть ребенок в причудливых очертаниях облаков; оно было надеждой грядущего дня.
Мессия, на древнееврейском Машиах, - помазанник Божий. Каждый иудей знал, что до воскресения из мертвых каждого человека должно произойти два события: приход Мессии и конец света. Иногда эти события смешивались в головах людей и говорили, что конец света наступит одновременно с приходом Мессии.
Эти предположения были предметом постоянных дискуссий мудрецов, цитировавших слова пророков и Писание своего народа. Обсуждали благоговейно и с сокрытою радостью, без устали.
И сколь бы людей ни рождалось, вырастало, старело и умирало, каждое новое поколение верило, что оба события произойдут при их жизни, и чем больше они узнавали, что их предшественники тоже жили подобными надеждами, тем более они веровали, что приближалось свершение. Пророки вещали, что Избранник придет от Самого Бога и освободит колена Израилевы. Если народ Палестины будет достойным, Он уничтожит его врагов. Израиль станет править всеми языческими народами мира и приведет их к одному истинному Богу - Ягве. Это будет его полным триумфом.
Мудрецы единодушно считали, что Мессия будет из рода Давидова, а назовут его Сыном Человеческим. Люди читали книгу Даниила, псалмы и другие части Писания и все более убеждались, что время Его пришествия совсем недалеко, ибо многие слова древних пророков уже исполнялись.
Писание сказывало, что Мессия явится как опора справедливости, свет нации, пред которым падут ниц все народы. "В Нем живет дух мудрости и дух разума, дух знания и силы. Он станет судить все народы, карая тех, кто угнетал праведных. С Его пришествием воскреснут мертвые, преобразятся земля и небо, и праведники станут ангелами небесными". В псалмах предсказывалось, что Мессия явится в облике Царя, разящего врагов Израиля и очищающего Иерусалим. После этого Он станет править Палестиной в мире и справедливости, и со всех концов мира придут язычники, чтобы подивиться славе Иерусалима.
Предсказаний о пришествии Мессии было много в предшествующих веках. Еще Исайя говорил, что на землю явится Мессия. У всех пророков предсказания чем-то отличались, но сходились в одном - рождение Мессии останется незамеченным для многих. Он явится неожиданно, начнет дело спасения Израиля и исчезнет, вероятно, на сорок пять дней, а затем вернется и поразит грешные силы мира.
И к этому времени все люди Израиля возвратятся со всех концов мира и будут жить на своей земле, если они только раскаются в своих грехах. Мертвые воскреснут и прекратятся мучения грешников в геенне, корчившихся в страшном огне. Иудеи, захороненные в других частях мира, чудом Мессии перенесутся под землей до Иерусалима и воскреснут. Всеобщее воскресение мертвых настанет, когда протрубит большая труба. Многие мудрецы говорили, что если все свершится, город Иерусалим воссияет, а "расстояние субботнего дня" будет отмечено жемчугом и драгоценными камнями. Город вместе со стенами возвысится до облаков, а Мессия создаст новый храм.
В учениях о приходе Мессии было много неясного и запутанного. Пророки с презрением отвергали то, о чем мечтали мудрецы: идею расширения мессианской доктрины. Начав детальное изучение предсказаний, старейшины увязли в теологической трясине. Одни настаивали, что после возрождения храма, естественно, возродятся и древние ритуалы Моисея. Это было убедительно для многих, ибо трудно представить, чтобы учения Мессии шли вразрез с наставлениями Моисея.
Если это так, возражали другие, как же должны поклоняться побежденные язычники? Предлагали научить их Закону Моисея, и тут же раздавались возгласы, что язычники недостойны этого. Третья школа задавалась вопросом, не благоразумно ли полагать, что Мессия явится со своими идеями поклонения Богу. Это ввергало все другие богословские течения в полный хаос, а когда страсти утихали, появлялись новые вопросы. Наконец пришли к соглашению, что новый Закон будет для Израиля, а язычникам Мессия дарует тридцать заповедей.
Все верили, что наступит время праздной радости, всепрощения, мира. Не станет врагов и угнетателей. Иудеи старались перещеголять друг друга экстравагантностью воображаемых картин грядущей жизни: Ангелы Божьи украсят городские ворота Иерусалима громадными драгоценными камнями; все окна и двери будут из самоцветов, серебряные и золотые стены тоже будут инкрустированы драгоценными камнями; городские улицы будут усыпаны самоцветами, которые может брать любой иудей. Священный Иерусалим будет велик, как вся Палестина, а Палестина разрастется до размеров всего мира.
В мгновение ока земля станет плодородной, и злаки будут высоки, словно пальмы. Ветер будет заносить зерна на горные вершины и, измельчив их, позволит муке осесть в долинах. Фрукты вырастут даже на тех деревьях, которые не плодоносят. Исчезнут с лица земли болезни и недуги, а по приказу Мессии смерть отступит от праведных. Язычники же будут умирать в возрасте ста лет, впав в детство.
Место четвертой (римской) мировой монархии займет пятая со столицей в Иерусалиме, доме Мессии. Когда падут десять языческих государств, наступит Страшный суд. Ягве будет восседать в долине Иосафат в окружении Небесного Синедриона старейшин Израиля. Языческие народы будут просить помилования, но не получат его и на них падет кара.
Когда это свершится, небеса и земля превратятся в Царствие вечного счастья, исчезнет тьма и неблаговидные соблазны. Но, однако, так и не был решен вопрос о жизненных функциях человеческого тела.
Большинство мудрецов соглашались с пророчеством Баруха, что после воскресения все люди будут выглядеть так же, как при прежней жизни, чтобы быть узнанными родственниками и друзьями, и чтобы все уверовали в воскрешение. Когда Ягве призовет добро, и зло будет наказано, праведные превратятся в прекрасных ангелов, а грешники исчезнут.
Это была заманчивая перспектива для всех иудеев, которая соответствовала их представлениям о Боге, справедливости, вознаграждении и наказании, и перекликалась со словами древних пророков. Этим и жили возможно сие совершится при их жизни, возможно при жизни их сыновей и внуков, и не столь важно когда, главное - что объединятся любящие друг друга люди.
Если и было уязвимое место в пророчествах о Мессии, так это вопрос, как Его узнать во время пришествия. Об этом сказывалось мало и смутно: Он будет из рода Давидова, Его рождение пройдет незамеченным для современников, Израиль в это время будет под чужеземным игом.
Род Давидов исчислялся тысячами, дети в этом роду рождались исправно, еврейский народ болезненно чувствовал гнет неверных римлян. Благочестивые иудеи были в замешательстве; они ждали, но не знали, откуда и в какой час. Сбивали с толку и лжемессии, время от времени появляющиеся в Иерусалиме в окружении амейхаарец, восклицавших: "Осанна Сыну человеческому!" и усыпавших путь странника цветами и пальмовыми ветвями. Самозванцы были двух родов: шарлатаны и умалишенные.
Развязка всегда была одинаковой. Священники храма улюлюкали, а фарисеи засыпали лжемессий вопросами, чтобы "вывести их на чистую воду" или загнать в ловушку, а народ требовал чуда для доказательства божественности. Лжемессию скоро изобличали, и Иерусалим возвращался к обычной жизни, полный решимости больше не поддаваться на обман.
В вопросе выявления настоящего Мессии народ уповал на первосвященника. Как толкователь Закона, Каиафа мог настоять, чтобы любого, назвавшего себя Мессией, привели к нему на испытание. И если бы Каиафа искренне желал узнать Мессию, он бы первым упал на колени пред истинным Мессией.
Ежедневно в городе было не менее ста тысяч паломников, пришедших поклониться Ягве в его обители. Многие, как предписывал иудеям закон, пришли из диаспоры, дальних концов мира. Они прибывали морем в Иоппу, а оттуда шли в Иерусалим пешком.
Их ошеломляли величина и великолепие храма, а также семь знаменитых базаров, которыми славился город. Были базары, где торговали исключительно железной утварью, скотом, шерстью, одеждой, деревом, хлебом, овощами и фруктами. Понедельник и четверг были базарными днями, в эти же дни чинили суд и читали Тору.
Цены на все товары устанавливались властями Иерусалима, их с одобрения прокуратора назначал первосвященник. Отцы города постоянно регулировали цены, дабы купцы могли выгодно сбывать свой товар, при этом не получая бешеных барышей. В городе процветали харчевни, в которых можно было отведать острую рыбу, горячие овощи, жареную саранчу, пироги; тут же можно было утолить жажду молодым вином или египетским тростниковым пивом.
Закон разрешал ростовщикам взимать до 8 процентов в год за любые ссуды и займы. С раннего утра они располагались со своими сундуками в наружном дворе храма. Пожалуй, больше они наживались на обмене денег, чем на займах. Подаяния в храме принимались только в иерусалимских шекелях, в обмен на которые менялы охотно брали греческую, римскую и египетскую монету. Хотя это занятие и сулило большие прибыли, не так много иудеев приобщались к нему, ибо закон не одобрял ростовщичества.
Сыновья из богатых семейств стремились заняться заморской торговлей или страхованием караванов. Из Палестины вывозили пшеницу, оливковое масло, бальзам, мед, вяленые фрукты. Обратно корабли и караваны доставляли дерево, металл, критские яблоки, сыр, вино, индийское и египетское пиво, индийские ткани, сандал, посуду.
Если кого-либо обсчитывали, и он мог это доказать, он был вправе потребовать разницу и привлечь мошенника к ответу. Строго возбранялось разбавлять вино для продажи. Любой член Синедриона мог выругать торговца за мелочные подарки детям с целью привлечь покупателей.
Ну, а случись женщине занять полбуханки хлеба у соседки, она должна была в тот же час оговорить его стоимость, так как внезапное подорожание муки могло поднять цену хлеба. Арендуя землю, благоразумно было уплатить сразу наличными, поскольку ловкий землевладелец мог повысить плату, если цены на продукты на рынке подскакивали.
Ремесленники объединялись в гильдии, членство в которых было весьма почетным. Чтобы создать союз, требовалось получить разрешение самого римского императора, и если его советники усматривали в объединении мятежные помыслы, разрешения не давалось. Гильдии устанавливали часы работы для различных ремесел, рабочие дни, обсуждали вопросы повышения заработка, страховали своих членов от падежа ослов и пропажи орудий труда.
В окрестностях Иерусалима, как и по всей стране, пастухи редко погоняли стада овец. Они вели их. У каждого пастуха была своя дудочка, на зов которой овцы тотчас же сбегались. Когда пастухи увлекались беседой, их овцы смешивались так, что и Соломон со своей мудростью не мог бы разделить их справедливо. А когда пастухи расходились, одному из них стоило негромко загудеть, и его овцы отделялись от остальных и послушно следовали за ним.
Пастух мог принудить овец ждать у водопоя, как бы их ни мучила жажда. А когда нужно было уступить водопой другому стаду, пастух мог особой командой прервать водопой, и овцы повиновались. На ночь овцы загонялись в каменные ограждения с узким проходом, и пастух, сидя на корточках на стене, без особого труда подсчитывал свою паству.
Друзья показывали свое уважение и любовь друг к другу, если они ходили, взявшись за руки. Иудеи не спали в темноте, в опочивальне всегда горел масляный светильник. Хлеб не резали, он разламывался на куски, которые вместо ложек обмакивали в различные блюда.
Спокойствие и красоту храма нарушали торговые ряды Анны. Весь день слышны были крики торговцев, которые зазывали паломников и громко спорили о ценах. Тут же храпели и блеяли животные, воздух осквернялся испарениями навоза. В обычный день бедняк мог купить для пожертвования пару голубей, но их цена многократно повышалась в пасхальные дни. Люди с горечью называли это место "базаром сыновей Анны".
Задолго до нашей эры евреи поняли, что со временем число умерших превысит число живых, и места захоронения станут серьезной проблемой. Выход нашли старейшины. Первым делом объявили, что захоронение в пределах города или другого поселения было нечистым. Затем было узаконено совершать семейные захоронения. У каждой семьи была своя каменная гробница на кладбище. Считалось, что через некоторое время от умершего в склепе остаются только кости, и (обычно через 7 лет) останки вынимались из гробницы и помещались в небольшую каменную урну. Урну устанавливали рядом с семейной гробницей, и с течением времени в ней находили пристанище все члены рода.
А для живых жилье не было проблемой. Бедные строили каменные или глинобитные дома. Кто побогаче, устраивал плоские крыши на деревянных балках. Многие крестьяне обитали в пещерах, вырубая их в известковых холмах. При этом они выбирали место, защищенное от постоянных ветров. Как и глинобитные дома, пещеры представляли собой одно большое помещение с возвышением для сна в левом отдаленном углу. Под ложем был камин, обогревавший жилище в зимние ночи. Вся семья располагалась на одном ложе. У бедняков не было кроватей. Они спали на циновках из соломы и укрывались общим одеялом.
Богатые сооружали дома из камня или обожженного кирпича с внутренними двориками, освещавшимися по ночам жировыми светильниками. Строительный раствор не был крепким, и сильные ливни вымывали его из кирпичей, а дома из тесаного камня стояли не менее пятисот лет. Окон делали мало и располагали их высоко над землей. Обычно в них вставляли решетки и прикрывали шторами. Полом служила утрамбованная земля. На плоскую крышу дома можно было подняться по наружной каменной лестнице. Крыша служила многим целям. Хозяин дома торговал на крыше своим нехитрым товаром - одеждой, обувью, кожаной утварью. На крышах обычно веяли зерно, сушили кишмиш, оставляли для дозревания фрукты, а в душные летние ночи все предпочитали спать под звездами.
Городская беднота держала скот при своих жилищах. К дому пристраивался навес для осла, овец, кормов. На крыше навеса хранились запасы сыра, хлеба, вино и глиняная посуда для праздника.
У богатых горожан были кушетки на четырех ножках со спинкой. Матрас и подушки набивали камышом или перьями, а чехлы предпочитали красить в пурпурный цвет, который считался царским.
В домах бедняков без окон по ночам горели сальные свечи с камышинкой внутри. Огонь высекали из кремня, но чаще занимали его у соседей и несли домой на клочке хлопка. У богачей ярко горели дровяные жаровни. Слуги разжигали в них хворост во дворе, а когда он переставал дымить, и раскалялись угли, жаровни вносили в дом.
Хотя достоверно известно, что многие преступления, включая кражу, карались смертью, в некоторых случаях, согласно "Исходу", вор должен был возместить убыток пострадавшему вдвойне. Если он убил или продал скот, он должен был возместить ущерб в четырехкратном размере, а если это был бык - в пятикратном.
Если же вор не имел средств для уплаты, он становился рабом человека, которому содеял зло.
Если кто-то держал в доме яд без необходимости, он подвергался смертной казни, "чтобы другим было неповадно". Если кого-то покалечили, суд выносил решение, по которому у пострадавшего был выбор либо получить денежный выкуп от обидчика, либо нанести ему такие же увечья.
Закон в своей мудрости не обошел даже будущих матерей. Беременной женщине запрещалось принимать горячие ванны, чтобы избежать преждевременных родов. Она должна была воздерживаться от зеленых овощей, соленой пищи и жира, и потреблять много рыбы и горчицы. Новорожденных купали в теплой воде, массировали солью и пеленали. Мальчиков обрезали на восьмой день. Детей обычно кормили грудью до двухлетнего, а иногда и трехлетнего возраста.
Обучение в Палестине было обязательным. В каждом городе была школа, в которой начинали учиться с шести лет. До этого каждая мать должна была научить ребенка выполнять поручения по дому, правилам поведения и дать необходимые религиозные наставления.
Фарисеи считали, что жить в деревне без школы было отступлением от закона. Многие школы размещались в синагогах. Ученики слушали уроки стоя, если учитель не предлагал им сесть в тени дерева в жаркую погоду. Все обучались основам религиозного знания, чтению и письму, а девочкам считалось достаточным лишь научиться читать и писать. Дети усердно изучали Писание (по сути то, что сейчас мы называем Ветхим Заветом) до десяти лет, после чего им преподавали Закон или толкование Закона. В возрасте пятнадцати лет отрок мог при желании участвовать в богословских прениях в синагогах после субботнего служения. В таком случае он попадал в плотное кольцо подмигивающих глаз и добродушных вопросов. Если он запинался или останавливался, то получал более чем достаточную поддержку.
В те времена многие образованные люди в странах Средиземноморья неплохо разбирались в точных науках и стремились расширить свои знания. Среди евреев было почетно заниматься наукой, многие знали основы математики, механики и вот уже в течение пятнадцати веков успешно применяли свои знания. В Месопотамии изучать астрономию начали еще две тысячи лет назад и сведения из этой области знания передавались евреям, римлянам, египтянам. За шестьсот лет до начала новой эры были определены фазы Луны, Солнца и большинства звезд первой величины.
Евреи были достаточно строги в вопросах гигиены. Они считали грязь источником заболеваний. Для провинциального города Иерусалим был довольно чист, хотя не мог сравниться с Римом.
Все улицы Священного города и канавы имели уклон к долине Кедрова, примыкающей к его восточной стене. По закону все емкости с водой должны были закрываться. Кладбища запрещалось располагать ближе, чем за восемьдесят семь стоп от городских стен, а сыромятни ни в коем случае нельзя было строить внутри города. Запрещалось открывать пекарни и красильни на первых этажах, если на вторых кто-то проживал.
Прокаженных не допускали в города под угрозой смерти, и они обитали в самых отдаленных местах. Не разрешалось, чтобы окна домов выходили в чужой, соседский двор. Все крыши, как бы плоски они ни были, должны были иметь уклон не менее двух градусов для стока дождевой воды. Нарушением закона считался открытый колодец, ненакрытая яма, шаткая лестница и неспокойная собака.
Устный закон подробно излагал, как должны одеваться мужчины и женщины. Мужчины носили неглубокие хлопчатные шапочки. Верхняя одежда состояла из талиса и накидки для молитвы. Под ними носили свободную белую рубашку без рукавов, покрывавшую тело до пят. В дальнюю дорогу или в торжественных случаях надевали сандалии, повседневно обходясь без них. Омовение ног было столь же важным, как и омовение рук.
Женщины носили кольбур, подобие юбки до половины бедер, а поверх надевали баяинаджу, длинное платье из льняного полотна и шаль; талию повязывали полосатым кушаком с цветами своего племени. Шаль покрывала всю голову и часть лица, как того требовало приличие. Концы платка забрасывались за спину, словно две косы.
Дома мужчины носили короткие туники в рукавами, сшитые из цельного куска ткани, который продавался без прорези для головы, чтобы подтвердить, что он не ношенный. После приобретения материи в ней вырезалась клиновидная дыра для головы. Иногда женщины зашивали и нижнюю часть, оставив две прорези для ног. Работая в поле, мужчины обычно затыкали полы верхней одежды за пояс.
Почти все евреи были верующими. Всех еретиков и безбожников называли амейхаарец. У всех верующих было развито чувство самоотречения. Обособленность иудеев проявлялась сильнее, когда они находились в таких языческих городах как Рим, Афины или Александрия, что приводило к антагонизму между евреями и язычниками, при этом последние нередко клеветали на религиозные убеждения иудеев и их деловую сообразительность. Евреев оскорбляли, избивали, обманывали, убивали. Такая жестокость только усиливала их подозрительность к другим и утверждала в мысли, что они были особыми. В чужих землях они сразу же выясняли свои права и, естественно, были склонны к изучению законов.
Жители Палестины ели два раза в день - в полдень и после захода солнца. По утрам некоторые пили отвар из трав с хлебом. Скудная диета дополнялась финиками, фигами, маслинами и арбузами.
Маслины являлись самым распространенным продуктом. Оливковые рощи росли повсеместно. Даже у беднейшего дома стояло масличное дерево, неказистое и искареженное наростами. Каждое дерево давало до десяти кувшинов оливкового масла. Сбором маслин занимались женщины, которые вместе с ребятишками трясли деревья или сбивали ягоды палками, а затем собирали их на земле.
Законом запрещался повторный сбор маслин с дерева, чтобы оставалось что-то для нищих. Почти весь урожай шел на масло, которое выдавливали под мощным прессом, а часть маслин солили в кувшинах. Свежее масло отстаивалось, сливалось в кувшины и отвозилось из гефсиманы (маслобойни) в каменные хранилища. По ритуалу самые первые плоды помещались во власяную сумку, и по ним ступали женщины семейств, которым выпала честь выдавливать первое масло сезона.
Виноградники разбивались на горных склонах. Первые июньские ягоды, зеленые и терпкие, применяли как слабительное. А настоящий урожай поспевал в июле, и его сбор превращался в веселый праздник, время смеха, время любви.
Палестина была далеко не отсталой страной. Ее жители во многом преуспели и, не колеблясь, ввозили из языческого мира один товар - знания. Что касается медицины, всем врачам полагалось иметь хирургические навыки. Лекари знали, что при заражениях ампутация неизбежна и умели закрывать артерии. При операциях применялись успокоительные средства и лекарства, вызывающие апатию и одурманивание.
Медицинская наука Месопотамии имела двухтысячелетнюю историю. Планы Греции ввести государственное здравоохранение не удались. А в Риме, где лекарей считали шарлатанами и предпочитали домашние средства, врачеванию обучали рабов, которые брали с богачей непомерную плату, а бедняков лечили бесплатно.
Палестинские врачи пользовались ланцетами и другими редкими инструментами уникальной формы. В Египте в это время делали операции на головном мозге и совершали трахеотомию. Во всех странах Средиземноморья использовали иглы для наложения швов, всевозможные щипцы, захваты, ножницы для удаления больных участков женских органов и устройства для растяжения.
Давным-давно Синедрион ввел в действие закон, по которому в каждом городе должен быть лекарь-хирург. При храме тоже держали лекаря для врачевания священников. Известно, что палестинские врачи первыми сделали операцию по удалению катаракты на глазу человека.
Ко временам описываемых событий вставные зубы были в ходу уже пятьсот лет. Их изготавливали из зубов умерших или животных. Евреи тщательно следили за зубами и чистили их пастой из толченых костей и ракушек, смешанных с медом. При зубной боли применяли уксус или мирру, селитру и нашатырь.
В области механики евреи многое переняли у других. Широко использовалась энергия воды, и мастера научились управлять мельничными колесами с такой точностью, что крошили маслины, не разбивая косточек, которые загрязняли масло. Все чаще использовались сложные рычаги и шестерни. Первую конструкцию они заимствовали у римлян, называвших это подобие крана machina tractoria.
У римлян переняли также счетчики, которые устанавливались на экипажах. После определенного числа вращений колеса из счетчика выпадал камешек в пустой коробок. В конце пути пассажир считал камешки и расплачивался с извозчиком.
Система отсчета времени в провинции была очень устарелой. Начало дня у евреев приходилось на закат солнца, время которого, естественно, изменялось с каждых днем, что и вызывало неточности. Ночь делилась на три стражи вечернюю, ночную и стражу первых петухов.
Люди знали о существовании устройств для измерения времени, но не пользовались ими. У них не было приспособлений для деления часа на меньшие части, и поэтому назначаемое время встреч не могло пунктуально соблюдаться.
Римляне пользовались солнечными часами лет триста, и убедившись, что они бесполезны в пасмурные дни и по ночам, перешли на водяные часы. Вода капала с большей точностью, чем сыпался песок, и когда римляне завезли часы в Палестину, они думали, что евреи с радостью будут использовать это изобретение. Но этого не случилось. Хранителем времени у них был Бог, и любая хронологическая система без использования сотворенных Господом Солнца, Луны или звезд считалась языческой. Месяцы определялись фазами луны. Они были неравномерны, и первый месяц года, нисан, начинался из года в год в разное время, приходясь на конец марта и начало апреля.
Но самым важным было то, что иудеи жили в ожидании Мессии. Его приход был вожделенным для всей нации. Ожидание это казалось счастливым экстазом, необъяснимой радостью, бальзамом для уставшего тела крестьянина, единственной и последней надеждой стариков; тем, что пытался разглядеть ребенок в причудливых очертаниях облаков; оно было надеждой грядущего дня.
Мессия, на древнееврейском Машиах, - помазанник Божий. Каждый иудей знал, что до воскресения из мертвых каждого человека должно произойти два события: приход Мессии и конец света. Иногда эти события смешивались в головах людей и говорили, что конец света наступит одновременно с приходом Мессии.
Эти предположения были предметом постоянных дискуссий мудрецов, цитировавших слова пророков и Писание своего народа. Обсуждали благоговейно и с сокрытою радостью, без устали.
И сколь бы людей ни рождалось, вырастало, старело и умирало, каждое новое поколение верило, что оба события произойдут при их жизни, и чем больше они узнавали, что их предшественники тоже жили подобными надеждами, тем более они веровали, что приближалось свершение. Пророки вещали, что Избранник придет от Самого Бога и освободит колена Израилевы. Если народ Палестины будет достойным, Он уничтожит его врагов. Израиль станет править всеми языческими народами мира и приведет их к одному истинному Богу - Ягве. Это будет его полным триумфом.
Мудрецы единодушно считали, что Мессия будет из рода Давидова, а назовут его Сыном Человеческим. Люди читали книгу Даниила, псалмы и другие части Писания и все более убеждались, что время Его пришествия совсем недалеко, ибо многие слова древних пророков уже исполнялись.
Писание сказывало, что Мессия явится как опора справедливости, свет нации, пред которым падут ниц все народы. "В Нем живет дух мудрости и дух разума, дух знания и силы. Он станет судить все народы, карая тех, кто угнетал праведных. С Его пришествием воскреснут мертвые, преобразятся земля и небо, и праведники станут ангелами небесными". В псалмах предсказывалось, что Мессия явится в облике Царя, разящего врагов Израиля и очищающего Иерусалим. После этого Он станет править Палестиной в мире и справедливости, и со всех концов мира придут язычники, чтобы подивиться славе Иерусалима.
Предсказаний о пришествии Мессии было много в предшествующих веках. Еще Исайя говорил, что на землю явится Мессия. У всех пророков предсказания чем-то отличались, но сходились в одном - рождение Мессии останется незамеченным для многих. Он явится неожиданно, начнет дело спасения Израиля и исчезнет, вероятно, на сорок пять дней, а затем вернется и поразит грешные силы мира.
И к этому времени все люди Израиля возвратятся со всех концов мира и будут жить на своей земле, если они только раскаются в своих грехах. Мертвые воскреснут и прекратятся мучения грешников в геенне, корчившихся в страшном огне. Иудеи, захороненные в других частях мира, чудом Мессии перенесутся под землей до Иерусалима и воскреснут. Всеобщее воскресение мертвых настанет, когда протрубит большая труба. Многие мудрецы говорили, что если все свершится, город Иерусалим воссияет, а "расстояние субботнего дня" будет отмечено жемчугом и драгоценными камнями. Город вместе со стенами возвысится до облаков, а Мессия создаст новый храм.
В учениях о приходе Мессии было много неясного и запутанного. Пророки с презрением отвергали то, о чем мечтали мудрецы: идею расширения мессианской доктрины. Начав детальное изучение предсказаний, старейшины увязли в теологической трясине. Одни настаивали, что после возрождения храма, естественно, возродятся и древние ритуалы Моисея. Это было убедительно для многих, ибо трудно представить, чтобы учения Мессии шли вразрез с наставлениями Моисея.
Если это так, возражали другие, как же должны поклоняться побежденные язычники? Предлагали научить их Закону Моисея, и тут же раздавались возгласы, что язычники недостойны этого. Третья школа задавалась вопросом, не благоразумно ли полагать, что Мессия явится со своими идеями поклонения Богу. Это ввергало все другие богословские течения в полный хаос, а когда страсти утихали, появлялись новые вопросы. Наконец пришли к соглашению, что новый Закон будет для Израиля, а язычникам Мессия дарует тридцать заповедей.
Все верили, что наступит время праздной радости, всепрощения, мира. Не станет врагов и угнетателей. Иудеи старались перещеголять друг друга экстравагантностью воображаемых картин грядущей жизни: Ангелы Божьи украсят городские ворота Иерусалима громадными драгоценными камнями; все окна и двери будут из самоцветов, серебряные и золотые стены тоже будут инкрустированы драгоценными камнями; городские улицы будут усыпаны самоцветами, которые может брать любой иудей. Священный Иерусалим будет велик, как вся Палестина, а Палестина разрастется до размеров всего мира.
В мгновение ока земля станет плодородной, и злаки будут высоки, словно пальмы. Ветер будет заносить зерна на горные вершины и, измельчив их, позволит муке осесть в долинах. Фрукты вырастут даже на тех деревьях, которые не плодоносят. Исчезнут с лица земли болезни и недуги, а по приказу Мессии смерть отступит от праведных. Язычники же будут умирать в возрасте ста лет, впав в детство.
Место четвертой (римской) мировой монархии займет пятая со столицей в Иерусалиме, доме Мессии. Когда падут десять языческих государств, наступит Страшный суд. Ягве будет восседать в долине Иосафат в окружении Небесного Синедриона старейшин Израиля. Языческие народы будут просить помилования, но не получат его и на них падет кара.
Когда это свершится, небеса и земля превратятся в Царствие вечного счастья, исчезнет тьма и неблаговидные соблазны. Но, однако, так и не был решен вопрос о жизненных функциях человеческого тела.
Большинство мудрецов соглашались с пророчеством Баруха, что после воскресения все люди будут выглядеть так же, как при прежней жизни, чтобы быть узнанными родственниками и друзьями, и чтобы все уверовали в воскрешение. Когда Ягве призовет добро, и зло будет наказано, праведные превратятся в прекрасных ангелов, а грешники исчезнут.
Это была заманчивая перспектива для всех иудеев, которая соответствовала их представлениям о Боге, справедливости, вознаграждении и наказании, и перекликалась со словами древних пророков. Этим и жили возможно сие совершится при их жизни, возможно при жизни их сыновей и внуков, и не столь важно когда, главное - что объединятся любящие друг друга люди.
Если и было уязвимое место в пророчествах о Мессии, так это вопрос, как Его узнать во время пришествия. Об этом сказывалось мало и смутно: Он будет из рода Давидова, Его рождение пройдет незамеченным для современников, Израиль в это время будет под чужеземным игом.
Род Давидов исчислялся тысячами, дети в этом роду рождались исправно, еврейский народ болезненно чувствовал гнет неверных римлян. Благочестивые иудеи были в замешательстве; они ждали, но не знали, откуда и в какой час. Сбивали с толку и лжемессии, время от времени появляющиеся в Иерусалиме в окружении амейхаарец, восклицавших: "Осанна Сыну человеческому!" и усыпавших путь странника цветами и пальмовыми ветвями. Самозванцы были двух родов: шарлатаны и умалишенные.
Развязка всегда была одинаковой. Священники храма улюлюкали, а фарисеи засыпали лжемессий вопросами, чтобы "вывести их на чистую воду" или загнать в ловушку, а народ требовал чуда для доказательства божественности. Лжемессию скоро изобличали, и Иерусалим возвращался к обычной жизни, полный решимости больше не поддаваться на обман.
В вопросе выявления настоящего Мессии народ уповал на первосвященника. Как толкователь Закона, Каиафа мог настоять, чтобы любого, назвавшего себя Мессией, привели к нему на испытание. И если бы Каиафа искренне желал узнать Мессию, он бы первым упал на колени пред истинным Мессией.