Страница:
– Я был наказан за свой проступок, – слегка повысил голос Кейл. – Больше этого не повторится, у них свои законы, и меня наказали справедливо. Кроме того, в этом году мне исполнится четырнадцать лет и я собираюсь доказать всем, что я настоящий мужчина. Я собираюсь участвовать в ритуале Танца Солнца, дедушка поедет со мной.
– Калеб! – в изумлении воскликнула Сара. Все впервые услышали эту новость.
Калеб с трудом проглотил кусочек мяса, чувствуя на себе ледяной взгляд дочери.
– О чем это говорит мой сын?
Калеб хмуро взглянул на Кейла, который понурил голову и надулся. Потом он твердо встретил взгляд дочери.
– Кейл хочет участвовать в Танце Солнца, и он попросил меня поехать с ним.
Линда не мигая смотрела на него. Калеб взглянул на Джесса, чей взгляд, казалось, подбадривал его.
– И вы оба все решили, даже не спросив меня? – звенящим от негодования голосом спросила Линда.
Калеб положил локти на стол и наклонился к дочери, сидевшей слева от него.
– Линда, я собирался поговорить с тобой наедине. Я не думал, что произойдет все так быстро.
Она продолжала сверлить его взглядом.
– Линда, мальчик очень хочет пройти это испытание. Разрешив ему это, ты докажешь ему свою любовь. Ты должна гордиться им.
– Он хотя бы понимает, что с ним сделают? – спросила она дрожащим голосом.
Калеб взял ее руки в свои.
– Конечно, понимает. Я прошел через это, Линда. Если я буду с ним, он сможет вынести испытание. Для него это самое важное событие в жизни. Ты должна разрешить ему.
Джесс обнял ее за плечи, а маленький Джон удивленно смотрел на мать, набив рот печеньем.
– Я потеряю его навсегда, – запротестовала Линда.
– Линда, если ты не позволишь ему участвовать, ты все равно потеряешь его, но только все будет куда хуже, – ласково проговорил Джесс. – Я не понимаю всех этих индейских тонкостей, но Калеб понимает, и он понимает состояние Кейла. Если ты попытаешься привязать сына к одному месту и заставить жить среди белых, он будет несчастлив. Он на три четверти индеец, Линда. Он хочет быть индейцем. Калеб знает лучше, чем кто-либо, что значит жить среди двух миров.
Сара почувствовала странную боль в груди от этих слов Джесса.
– Кейл точно знает, кем он хочет быть, Линда. И даже на расстоянии вы оба будете любить друг друга, – продолжал уговаривать Джесс.
Калеб сжал ее руку.
– Джесс говорит то, что сказал бы и я. Линда вытерла слезы и посмотрела в глаза отца.
– Ты будешь с ним?
– Каждую минуту.
– Ты научишь его… как переносить боль?
– Он – мой внук, Линда. Ты знаешь, как я люблю его. Думаешь, я позволю ему страдать больше, чем нужно?
– И ты заставишь его хотя бы ненадолго приехать сюда, чтобы я убедилась, что с ним все в порядке?
– Конечно.
Они пристально смотрели друг другу в глаза, и Линда поняла, что для ее отца этот ритуал так же важен, как и для ее сына. Она сама втайне гордилась сыном, но материнская любовь пыталась оградить его от страданий. Все-таки она была почти наполовину индеанкой и смогла понять своего сына. Калеб одобрительно улыбнулся. Вздохнув, Линда посмотрела на Кейла.
– Если это так важно для тебя и если твой дедушка будет с тобой, тогда, думаю, ты должен участвовать в Танце Солнца.
По лицу Кейла расплылась улыбка.
– Спасибо, мама. Я рассказывал о тебе всем своим друзьям. Я говорил им, что ты самая красивая, сильная и мудрая. Сын Буйвола сказал, что ты слишком белая и никогда не позволишь мне участвовать в ритуале. – Он тряхнул головой. – Теперь они все увидят! Они увидят, какой я храбрый. Я одержу победу над всеми, потому что меня будет поддерживать Голубой Ястреб, мой дедушка! Мне все будут завидовать.
Калеб посмотрел на Сару и увидел, как в ее глазах промелькнул страх. Он знал причину этого страха. Он появлялся всегда, когда Калеб общался с шайенами. Сара опасалась, что Калеб когда-нибудь не вернется к ней. Она не могла не думать об этом.
– Я не ожидал, что все произойдет именно так, – сказал Калеб. – Кейл все выболтал прежде, чем я успел всех вас подготовить.
Сара выдавила улыбку.
– Неважно, как все получилось. Все равно вы все для себя решили.
– Мне не хотелось бы уезжать, Сара. Но это так важно для Кейла, и я не хочу отпускать его одного.
Ее сердце болезненно сжалось. Кейл, их первый внук, такой гордый, красивый и свободолюбивый, как его дедушка.
– Предполагалось, что за этим ужином мы отпразднуем то, что скоро я опять стану матерью, – сказала Линда. – Все получилось не так, как я хотела. – Она посмотрела на отца. – Мне жаль, что я нарушила твои планы насчет Калифорнии.
Калеб улыбнулся.
– Ребенок Линда. Кроме того, я нужен Кейлу. Не думай, что ты теряешь его. Ты будешь счастлива, когда узнаешь, что он живет именно той жизнью, к которой стремится его душа.
В это время появился Джеймс. Сара заметила, что в глазах Калеба появилась боль с примесью гнева; он быстро взглянул на сына, затем молча принялся за еду. Джеймс потоптался у двери, и Сара строго спросила его:
– Джеймс Сакс, где ты пропадал? Мы почти закончили ужинать.
Мальчик слегка покраснел и вопросительно взглянул на отца, затем перевел взгляд на Кейла, который с хмурым видом уткнулся в свою тарелку.
– Мне захотелось покататься верхом, – сказал Саре Джеймс. – Могу я поесть?
Сара чувствовала какое-то напряжение. Что-то произошло между Калебом и Джеймсом. Сара знала, как сын стыдится индейской крови, которая присутствует в нем, и знала, какую боль это причиняет Калебу, а Калеб в свою очередь чувствует себя виноватым в том, что у Джеймса такие проблемы, как будто в этом есть его вина.
– Садись, Джеймс, – спокойно сказала Сара. – Я дам тебе тарелку. Линда, сиди и ешь. Я сама положу еду Джеймсу.
Джеймс повесил на крючок шляпу.
– Я сначала пошел в нашу хижину, – сказал он, пытаясь завязать непринужденный разговор. – В честь чего ты устроила сегодняшний ужин, Линда?
Линда посмотрела на брата. Она чувствовала, что с ним что-то происходит.
– Скоро у меня появится ребенок. Это мы и решили сегодня отпраздновать.
Джеймс улыбнулся.
– Отлично! – но улыбка быстро исчезла с его лица. – Но… но мы не сможем уехать в Калифорнию, да?
Калеб посмотрел на него.
– Ты хочешь уехать?
Сара поставила перед Джеймсом тарелку, и тот уставился в нее.
– Я просто хотел уехать отсюда… подальше от… Калеб нахмурился.
– Да, полагаю, что так. Я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Думаю, что ты хочешь быть подальше от шайенов.
Он положил вилку и встал. Все с удивлением посмотрели на него.
Джеймс покраснел.
– Пойду покурю. Хочешь присоединиться ко мне, Джесс?
– Конечно, Калеб. – Джесс погладил по плечу Линду и встал.
Калеб пошел к двери, но на полпути повернулся ко всем и сказал:
– В нашей семье недавно произошли события, которые могут разбросать нас в разные стороны. Возможно, Кейл покинет нас, но сердцем и душой он будет с нами, потому что он – гордый и прекрасный юноша, который следует зову своего сердца. Мы можем только гордиться им. У Линды будет еще один ребенок. В нашей семье появится еще один человек, и это очень важно. Калифорния может подождать. Нам нужно верить, что у Тома все в порядке. И какое бы решение не принял Джеймс, это будет его решение. Но я никому не позволю разрушить нашу семью, семью Саксов. Где бы ни находился любой из нас, любовь остальных – поддержит его и придаст уверенности в своих силах, и в душе мы все должны быть вместе.
Он повернулся и вышел. Сара опять посмотрела на Джеймса, сидевшего, не поднимая глаз. Она поняла, что слова Калеба относятся в первую очередь к сыну.
Маленький Джон обежал вокруг стола и вскарабкался на колени к старшему брату. Джеймс покосился на Кейла.
– Что на самом деле случилось с тобой, Кейл? – с насмешкой спросил он.
Кейл с вызовом посмотрел на него.
– Это мое дело.
– И моего отца? Все знают, как вы близки.
– Джеймс, хватит, – вмешалась Сара. – Ты мог бы быть с отцом еще ближе. Это зависит только от тебя.
Джеймс ничего не ответил. Некоторое время он ковырялся в еде, размышляя над словами отца. Жизнь станет намного лучше, если Кейл действительно покинет их.
– Ты уезжаешь, Кейл? – не выдержал он. – Навсегда?
Кейл дал братишке кусочек мяса.
– Не притворяйся, что ты ничего не знаешь. Ты слышал в конюшне, что я собираюсь участвовать в Танце Солнца.
Джеймс покосился на мать. Затем опять посмотрел на Кейла.
– И что из этого следует?
– А то, что я, возможно, останусь с шайенами. Джеймс проглотил кусочек.
– Мы все это знаем. Ты считаешь себя индейцем. Ты должен жить с ними.
– А кто ты, Джеймс? – поинтересовался Кейл. Джеймс отшвырнул стул и встал.
– Я – Джеймс Сакс. – Он наклонился к Кейлу: – Ты видишь это лицо? Есть в нем что-нибудь индейское?
Кейл выдержал его взгляд.
– Нет. Но индейское есть в твоем сердце и в крови! Однажды ты поймешь это, и тебе станет очень грустно, что ты не признавался себе в этом.
Джеймс рассмеялся.
– Сомневаюсь. Ты спрашивал, кто я? Я – белый. Ты сделал свой выбор, а я сделал свой.
Кейл кивнул.
– Да. И это значит, что мы больше не друзья, Джеймс. Я буду скучать по тем временам, когда мы были вместе.
Высокомерие исчезло из взгляда Джеймса. Он отвернулся.
– Я тоже буду скучать. Но все меняется. Мы хорошо жили в Техасе. И вот все изменилось. – Он посмотрел на Линду. – Я рад тому, что у тебя будет ребенок. Извини, если испортил ужин. Похоже, я всегда все порчу. – Он повернулся к Кейлу. – Отец намерен все еще ехать с тобой?
– Да, и ты тоже можешь поехать, дедушке это понравится.
– Сомневаюсь. Он будет с индейцами. Таким я его не знаю. Кроме того, ему нравится быть с тобой. У меня с ним нет ничего общего…
– Джеймс, прекрати сейчас же, – резко оборвала его Сара. – Иди домой и жди меня, ты понял?
Джеймс мрачно взглянул на нее.
– Да. – Он поспешно вышел, хлопнув дверью. Калеб с Джессом, стоя на улице, видели, как Джеймс пулей вылетел из дома и побежал к своей хижине.
– Вы опять поругались? – спросил Джесс. Калеб кивнул, пыхтя своей трубкой.
– Я вообще не могу с ним разговаривать, Джесс. Клянусь, проблемы с Кейлом – ничто, по сравнению с этим. По крайней мере, Кейл любит и уважает вас обоих. Я не сомневаюсь, что Джеймс любит свою мать, но ко мне у него другое отношение. Я чуть не ударил его сегодня за то, что он сказал. Но индейцы никогда не бьют своих детей, они только стыдят их, и этого бывает вполне достаточно. Но я ошибался насчет Джеймса. И сейчас он меня ни во что не ставит. Он оскорбляет меня и мою кровь.
– Ты ошибаешься, Калеб. Мальчик восхищается тобой, но ты не знаешь этого. Он скрывает свои чувства глубоко внутри. Ты должен просто любить его и все. Ему многому надо научиться, прежде чем понять, что есть главное в жизни. Джеймс найдет себя. Спасибо за то, что ты помогаешь Кейлу. Мы с Джеймсом будем охранять женщин, пока вас не будет. Может быть, я привезу одного-двух помощников из форта. Многие хотят подработать за пищу и крышу над головой.
– Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Все будет зависеть от Кейла.
Джесс нахмурился.
– Это очень страшно, Калеб? С ним все будет в порядке?
– Это очень трудное испытание. Конечно, лучше бы он немного подождал с этим. Но он опозорился и хочет, чтобы его вновь зауважали.
– А что все-таки произошло? Калеб слегка улыбнулся.
– Ты должен обещать, что не расскажешь Линде. Мальчик будет просто в отчаянии.
– И не подумаю говорить ей. Калеб вздохнул.
– Все это очень забавно, но для Кейла весьма серьезно. Боюсь, что его застали в тот момент, когда он подглядывал за молодыми девушками, купавшимися в ручье. Его отвели в поселок, и он предстал перед советом старейшин, который решил, что женщины сами должны его наказать. И можешь мне поверить, наказание оказалось очень жестоким.
Джесс некоторое время переваривал информацию, затем его лицо начало расплываться в улыбке.
– Кейл подглядывал за голыми женщинами? Калеб улыбнулся.
– Боюсь, что так. Мне кажется, для мальчишки это вполне нормально, не так?
Джесс расхохотался.
– Я тоже так думаю, – сквозь смех проговорил он. – Женщины побили его? – Он не мог остановиться и продолжал хохотать. – Боже милостивый, теперь я знаю, откуда у Линды такой нрав. Слава богу, я еще не доводил ее!
Джесс смеялся так заразительно, что Калеб не мог не присоединиться к нему. Хотя на душе у него скребли кошки, он хохотал до слез. Внезапно он подумал о том, что не помнит, когда Джеймс смеялся в последний раз. Он был всегда таким серьезным, даже в детстве.
Они продолжали хохотать до упаду, представляя себе, как Кейл подглядывает за женщинами.
– Черт, имей я возможность, я бы тоже так сделал, – задыхаясь от смеха, выдавил из себя Джесс.
– А я бы присоединился к тебе, – ответил Калеб. Он все еще продолжал смеяться, когда увидел, как Сара быстро идет по направлению к дому.
– Ты меня не любишь, Джеймс? – спросила она. Мальчик нахмурился.
– Ты же знаешь, что люблю, мама.
– Мне в это трудно поверить. Неужели ты не понимаешь, что каждый раз, когда ты делаешь больно отцу, ты причиняешь боль и мне?
Джеймс глубоко вздохнул и опустил глаза.
– Ты опять поругался с ним, да? Какие оскорбительные слова ты сказал на этот раз?
Джеймс поднял на нее глаза, полные слез.
– Он любит Кейла больше, чем меня. Он всегда больше любил его!
– Ерунда! Боже мой, Джеймс, неужели ты не видишь, что Калеб любит всех членов своей семьи, особенно своего сына. Он столько потерял в своей жизни! И я больше не позволю тебе причинять ему боль.
– Но именно он причиняет боль нам, особенно тебе. Это он во всем виноват!
Сара подошла ближе к сыну.
– Как ты смеешь говорить, что твой отец намеренно причиняет нам боль! Он ни в чем не виноват. Во всем виновато наше общество, которое разжигает войну и ненависть. Твой отец не властен над такими вещами. Ты вправе выбрать свою дорогу в жизни. Не хочешь быть индейцем – пожалуйста. Мы дадим тебе свободу. Но не смей оскорблять и обижать отца – ни словом, ни делом!
Джеймс уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова. Впервые он видел мать в таком гневе.
– Извини меня, – наконец пробормотал он.
– Мне твоих извинений недостаточно. Если ты собираешься жить в этом доме, ты должен извиниться перед Калебом, и ты не скажешь ему, что у нас с тобой был разговор на эту тему, и пообещаешь мне, что никогда не будешь говорить ему обидных слов, эгоистичных… полных презрения!
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь: «если я собираюсь жить в этом доме»?
– Я имею в виду то, что я сказала. Ты – мой любимый сын, я готова жизнь отдать за тебя, как и твой отец. Но это не значит, что я позволю тебе разрушать нашу семью и унижать отца. Отец отказывает себе во всем, чтобы отложить деньги на твою дальнейшую учебу, а взамен ты платишь ему черной неблагодарностью; если ты не будешь с уважением относиться к отцу, то покинь этот дом без гроша в кармане и живи как хочешь.
Джеймс видел твердую решимость в ее зеленых глазах. Он судорожно сглотнул, понимая, что мать не шутит.
– Отец… он откладывает деньги для школы?
– Ты собираешься сделать то, что я сказала тебе? Мальчик вздохнул.
– Да, мама.
– И ты извинишься перед Кейлом. Ты пожелаешь ему удачи на Танце Солнца, хотя тебе эта идея не по нраву. Это его выбор, и мы должны с уважением отнестись к нему. Для него это важно, как для тебя важно получить образование. И ты прекратишь ревновать его. Это нелепо! Мне стыдно за твое ребячество и эгоизм!
Джеймс часто заморгал, в глазах появились слезы.
– Я не всегда такой… иногда слова вырываются непроизвольно, мама.
Ей хотелось смягчиться, обнять его. Она всегда так поступала раньше, но на этот раз она решила быть твердой до конца. Он должен знать, что она не позволит ему обижать отца.
– Такое бывает с любым из нас, Джеймс. Но мы стараемся не повторять своих ошибок. Я могу напомнить тебе, что ты все еще ездишь на отличной лошади, которую купил тебе отец, хотя с деньгами у нас тогда было туго. Купил, потому что ты очень хотел иметь собственную лошадь. Я никогда не забуду, как ты был счастлив. Куда все это подевалось, Джеймс? В твоем сердце одна горечь.
Мальчик пожал плечами.
– Не знаю. Думаю, все из-за того, что нас выгнали из Техаса, потому что мы индейцы. Они обидели тебя и Линду, убили мою собаку. Я не могу этого забыть. – Он заморгал, пытаясь сдержать слезы. – А те, которые украли наших лошадей и ранили тебя? И все потому, что мы – индейцы. Я просто не понимаю, почему отец гордится тем, что он индеец. Почему он радуется тому, что Кейл будет жить с шайенами и принимать участие в их языческом ритуале.
– Тогда хотя бы попытайся понять их, Джеймс Сакс. А если не сможешь, то покажи, что ты уважаешь чувства других. Твой отец предпочел бы жить среди шайенов, но он оставил все ради нас. Я не хочу, чтобы ты осложнял ему жизнь. Ты хорошо понял меня?
Джеймс засопел.
– Да, мама.
– Хорошо. Теперь сходи и принеси немного дров. Я очень устала сегодня.
Джеймс повернулся и вышел, а Сара едва сдержалась, чтобы не дать волю слезам. Она не хотела, чтобы сын видел ее слабость. Спустя некоторое время появился Калеб, и Сара встретила его улыбкой.
– Я приготовила для Линды пирог. Давай возьмем его с собой и продолжим наш праздничный ужин. Линда будет очень рада. – Она обняла мужа, и в этот момент на пороге показался Джеймс.
Мальчик нерешительно посмотрел на отца.
– Мне еще что-нибудь нужно сделать сегодня, па?
Их глаза встретились. Калеба удивила перемена в настроении сына. Он посмотрел на Сару, которая продолжала улыбаться, но в глазах была мольба. Он наклонился и чмокнул ее в щеку. Затем взглянул на сына.
– Нет. Возьми пирог и отнеси его Линде. Мы еще не закончили праздновать.
Джеймс выдавил улыбку и вышел. Калеб пытливо взглянул на жену.
– С тобой все в порядке?
– Да, – уверенно ответила она. – Только обещай, что вернешься к нам после Танца Солнца. Не заглядывайся на молоденьких девушек. Я знаю, что воины твоего возраста часто женятся на молодых.
Он улыбнулся, обнял ее и поцеловал.
– У меня уже есть молоденькая девушка. И как я могу к ней не вернуться? Я счастлив, только когда мы вместе. – Он крепко прижал ее к себе. – Извини, что не предупредил тебя заранее насчет Кейла.
– Только будь осторожен, Калеб. Сейчас так опасно, поэтому я очень переживаю за Кейла. Жизнь шайенов очень трудна и полна неожиданностей.
– Я знаю. Но не волнуйся. С ним будет Голубой Ястреб.
К ним подошел Джеймс с огромным пирогом в руках.
– Для Линды это будет сюрпризом, – сказал он. Калеб положил руку ему на плечо.
– Смотри, не урони его.
Джеймс улыбнулся, и они все вместе направились к дому Линды и Джесса. Калеб задумчиво смотрел на Сару. Ему о многом хотелось спросить ее, но он решил оставить все вопросы при себе.
ГЛАВА 15
– Калеб! – в изумлении воскликнула Сара. Все впервые услышали эту новость.
Калеб с трудом проглотил кусочек мяса, чувствуя на себе ледяной взгляд дочери.
– О чем это говорит мой сын?
Калеб хмуро взглянул на Кейла, который понурил голову и надулся. Потом он твердо встретил взгляд дочери.
– Кейл хочет участвовать в Танце Солнца, и он попросил меня поехать с ним.
Линда не мигая смотрела на него. Калеб взглянул на Джесса, чей взгляд, казалось, подбадривал его.
– И вы оба все решили, даже не спросив меня? – звенящим от негодования голосом спросила Линда.
Калеб положил локти на стол и наклонился к дочери, сидевшей слева от него.
– Линда, я собирался поговорить с тобой наедине. Я не думал, что произойдет все так быстро.
Она продолжала сверлить его взглядом.
– Линда, мальчик очень хочет пройти это испытание. Разрешив ему это, ты докажешь ему свою любовь. Ты должна гордиться им.
– Он хотя бы понимает, что с ним сделают? – спросила она дрожащим голосом.
Калеб взял ее руки в свои.
– Конечно, понимает. Я прошел через это, Линда. Если я буду с ним, он сможет вынести испытание. Для него это самое важное событие в жизни. Ты должна разрешить ему.
Джесс обнял ее за плечи, а маленький Джон удивленно смотрел на мать, набив рот печеньем.
– Я потеряю его навсегда, – запротестовала Линда.
– Линда, если ты не позволишь ему участвовать, ты все равно потеряешь его, но только все будет куда хуже, – ласково проговорил Джесс. – Я не понимаю всех этих индейских тонкостей, но Калеб понимает, и он понимает состояние Кейла. Если ты попытаешься привязать сына к одному месту и заставить жить среди белых, он будет несчастлив. Он на три четверти индеец, Линда. Он хочет быть индейцем. Калеб знает лучше, чем кто-либо, что значит жить среди двух миров.
Сара почувствовала странную боль в груди от этих слов Джесса.
– Кейл точно знает, кем он хочет быть, Линда. И даже на расстоянии вы оба будете любить друг друга, – продолжал уговаривать Джесс.
Калеб сжал ее руку.
– Джесс говорит то, что сказал бы и я. Линда вытерла слезы и посмотрела в глаза отца.
– Ты будешь с ним?
– Каждую минуту.
– Ты научишь его… как переносить боль?
– Он – мой внук, Линда. Ты знаешь, как я люблю его. Думаешь, я позволю ему страдать больше, чем нужно?
– И ты заставишь его хотя бы ненадолго приехать сюда, чтобы я убедилась, что с ним все в порядке?
– Конечно.
Они пристально смотрели друг другу в глаза, и Линда поняла, что для ее отца этот ритуал так же важен, как и для ее сына. Она сама втайне гордилась сыном, но материнская любовь пыталась оградить его от страданий. Все-таки она была почти наполовину индеанкой и смогла понять своего сына. Калеб одобрительно улыбнулся. Вздохнув, Линда посмотрела на Кейла.
– Если это так важно для тебя и если твой дедушка будет с тобой, тогда, думаю, ты должен участвовать в Танце Солнца.
По лицу Кейла расплылась улыбка.
– Спасибо, мама. Я рассказывал о тебе всем своим друзьям. Я говорил им, что ты самая красивая, сильная и мудрая. Сын Буйвола сказал, что ты слишком белая и никогда не позволишь мне участвовать в ритуале. – Он тряхнул головой. – Теперь они все увидят! Они увидят, какой я храбрый. Я одержу победу над всеми, потому что меня будет поддерживать Голубой Ястреб, мой дедушка! Мне все будут завидовать.
Калеб посмотрел на Сару и увидел, как в ее глазах промелькнул страх. Он знал причину этого страха. Он появлялся всегда, когда Калеб общался с шайенами. Сара опасалась, что Калеб когда-нибудь не вернется к ней. Она не могла не думать об этом.
– Я не ожидал, что все произойдет именно так, – сказал Калеб. – Кейл все выболтал прежде, чем я успел всех вас подготовить.
Сара выдавила улыбку.
– Неважно, как все получилось. Все равно вы все для себя решили.
– Мне не хотелось бы уезжать, Сара. Но это так важно для Кейла, и я не хочу отпускать его одного.
Ее сердце болезненно сжалось. Кейл, их первый внук, такой гордый, красивый и свободолюбивый, как его дедушка.
– Предполагалось, что за этим ужином мы отпразднуем то, что скоро я опять стану матерью, – сказала Линда. – Все получилось не так, как я хотела. – Она посмотрела на отца. – Мне жаль, что я нарушила твои планы насчет Калифорнии.
Калеб улыбнулся.
– Ребенок Линда. Кроме того, я нужен Кейлу. Не думай, что ты теряешь его. Ты будешь счастлива, когда узнаешь, что он живет именно той жизнью, к которой стремится его душа.
В это время появился Джеймс. Сара заметила, что в глазах Калеба появилась боль с примесью гнева; он быстро взглянул на сына, затем молча принялся за еду. Джеймс потоптался у двери, и Сара строго спросила его:
– Джеймс Сакс, где ты пропадал? Мы почти закончили ужинать.
Мальчик слегка покраснел и вопросительно взглянул на отца, затем перевел взгляд на Кейла, который с хмурым видом уткнулся в свою тарелку.
– Мне захотелось покататься верхом, – сказал Саре Джеймс. – Могу я поесть?
Сара чувствовала какое-то напряжение. Что-то произошло между Калебом и Джеймсом. Сара знала, как сын стыдится индейской крови, которая присутствует в нем, и знала, какую боль это причиняет Калебу, а Калеб в свою очередь чувствует себя виноватым в том, что у Джеймса такие проблемы, как будто в этом есть его вина.
– Садись, Джеймс, – спокойно сказала Сара. – Я дам тебе тарелку. Линда, сиди и ешь. Я сама положу еду Джеймсу.
Джеймс повесил на крючок шляпу.
– Я сначала пошел в нашу хижину, – сказал он, пытаясь завязать непринужденный разговор. – В честь чего ты устроила сегодняшний ужин, Линда?
Линда посмотрела на брата. Она чувствовала, что с ним что-то происходит.
– Скоро у меня появится ребенок. Это мы и решили сегодня отпраздновать.
Джеймс улыбнулся.
– Отлично! – но улыбка быстро исчезла с его лица. – Но… но мы не сможем уехать в Калифорнию, да?
Калеб посмотрел на него.
– Ты хочешь уехать?
Сара поставила перед Джеймсом тарелку, и тот уставился в нее.
– Я просто хотел уехать отсюда… подальше от… Калеб нахмурился.
– Да, полагаю, что так. Я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Думаю, что ты хочешь быть подальше от шайенов.
Он положил вилку и встал. Все с удивлением посмотрели на него.
Джеймс покраснел.
– Пойду покурю. Хочешь присоединиться ко мне, Джесс?
– Конечно, Калеб. – Джесс погладил по плечу Линду и встал.
Калеб пошел к двери, но на полпути повернулся ко всем и сказал:
– В нашей семье недавно произошли события, которые могут разбросать нас в разные стороны. Возможно, Кейл покинет нас, но сердцем и душой он будет с нами, потому что он – гордый и прекрасный юноша, который следует зову своего сердца. Мы можем только гордиться им. У Линды будет еще один ребенок. В нашей семье появится еще один человек, и это очень важно. Калифорния может подождать. Нам нужно верить, что у Тома все в порядке. И какое бы решение не принял Джеймс, это будет его решение. Но я никому не позволю разрушить нашу семью, семью Саксов. Где бы ни находился любой из нас, любовь остальных – поддержит его и придаст уверенности в своих силах, и в душе мы все должны быть вместе.
Он повернулся и вышел. Сара опять посмотрела на Джеймса, сидевшего, не поднимая глаз. Она поняла, что слова Калеба относятся в первую очередь к сыну.
Маленький Джон обежал вокруг стола и вскарабкался на колени к старшему брату. Джеймс покосился на Кейла.
– Что на самом деле случилось с тобой, Кейл? – с насмешкой спросил он.
Кейл с вызовом посмотрел на него.
– Это мое дело.
– И моего отца? Все знают, как вы близки.
– Джеймс, хватит, – вмешалась Сара. – Ты мог бы быть с отцом еще ближе. Это зависит только от тебя.
Джеймс ничего не ответил. Некоторое время он ковырялся в еде, размышляя над словами отца. Жизнь станет намного лучше, если Кейл действительно покинет их.
– Ты уезжаешь, Кейл? – не выдержал он. – Навсегда?
Кейл дал братишке кусочек мяса.
– Не притворяйся, что ты ничего не знаешь. Ты слышал в конюшне, что я собираюсь участвовать в Танце Солнца.
Джеймс покосился на мать. Затем опять посмотрел на Кейла.
– И что из этого следует?
– А то, что я, возможно, останусь с шайенами. Джеймс проглотил кусочек.
– Мы все это знаем. Ты считаешь себя индейцем. Ты должен жить с ними.
– А кто ты, Джеймс? – поинтересовался Кейл. Джеймс отшвырнул стул и встал.
– Я – Джеймс Сакс. – Он наклонился к Кейлу: – Ты видишь это лицо? Есть в нем что-нибудь индейское?
Кейл выдержал его взгляд.
– Нет. Но индейское есть в твоем сердце и в крови! Однажды ты поймешь это, и тебе станет очень грустно, что ты не признавался себе в этом.
Джеймс рассмеялся.
– Сомневаюсь. Ты спрашивал, кто я? Я – белый. Ты сделал свой выбор, а я сделал свой.
Кейл кивнул.
– Да. И это значит, что мы больше не друзья, Джеймс. Я буду скучать по тем временам, когда мы были вместе.
Высокомерие исчезло из взгляда Джеймса. Он отвернулся.
– Я тоже буду скучать. Но все меняется. Мы хорошо жили в Техасе. И вот все изменилось. – Он посмотрел на Линду. – Я рад тому, что у тебя будет ребенок. Извини, если испортил ужин. Похоже, я всегда все порчу. – Он повернулся к Кейлу. – Отец намерен все еще ехать с тобой?
– Да, и ты тоже можешь поехать, дедушке это понравится.
– Сомневаюсь. Он будет с индейцами. Таким я его не знаю. Кроме того, ему нравится быть с тобой. У меня с ним нет ничего общего…
– Джеймс, прекрати сейчас же, – резко оборвала его Сара. – Иди домой и жди меня, ты понял?
Джеймс мрачно взглянул на нее.
– Да. – Он поспешно вышел, хлопнув дверью. Калеб с Джессом, стоя на улице, видели, как Джеймс пулей вылетел из дома и побежал к своей хижине.
– Вы опять поругались? – спросил Джесс. Калеб кивнул, пыхтя своей трубкой.
– Я вообще не могу с ним разговаривать, Джесс. Клянусь, проблемы с Кейлом – ничто, по сравнению с этим. По крайней мере, Кейл любит и уважает вас обоих. Я не сомневаюсь, что Джеймс любит свою мать, но ко мне у него другое отношение. Я чуть не ударил его сегодня за то, что он сказал. Но индейцы никогда не бьют своих детей, они только стыдят их, и этого бывает вполне достаточно. Но я ошибался насчет Джеймса. И сейчас он меня ни во что не ставит. Он оскорбляет меня и мою кровь.
– Ты ошибаешься, Калеб. Мальчик восхищается тобой, но ты не знаешь этого. Он скрывает свои чувства глубоко внутри. Ты должен просто любить его и все. Ему многому надо научиться, прежде чем понять, что есть главное в жизни. Джеймс найдет себя. Спасибо за то, что ты помогаешь Кейлу. Мы с Джеймсом будем охранять женщин, пока вас не будет. Может быть, я привезу одного-двух помощников из форта. Многие хотят подработать за пищу и крышу над головой.
– Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Все будет зависеть от Кейла.
Джесс нахмурился.
– Это очень страшно, Калеб? С ним все будет в порядке?
– Это очень трудное испытание. Конечно, лучше бы он немного подождал с этим. Но он опозорился и хочет, чтобы его вновь зауважали.
– А что все-таки произошло? Калеб слегка улыбнулся.
– Ты должен обещать, что не расскажешь Линде. Мальчик будет просто в отчаянии.
– И не подумаю говорить ей. Калеб вздохнул.
– Все это очень забавно, но для Кейла весьма серьезно. Боюсь, что его застали в тот момент, когда он подглядывал за молодыми девушками, купавшимися в ручье. Его отвели в поселок, и он предстал перед советом старейшин, который решил, что женщины сами должны его наказать. И можешь мне поверить, наказание оказалось очень жестоким.
Джесс некоторое время переваривал информацию, затем его лицо начало расплываться в улыбке.
– Кейл подглядывал за голыми женщинами? Калеб улыбнулся.
– Боюсь, что так. Мне кажется, для мальчишки это вполне нормально, не так?
Джесс расхохотался.
– Я тоже так думаю, – сквозь смех проговорил он. – Женщины побили его? – Он не мог остановиться и продолжал хохотать. – Боже милостивый, теперь я знаю, откуда у Линды такой нрав. Слава богу, я еще не доводил ее!
Джесс смеялся так заразительно, что Калеб не мог не присоединиться к нему. Хотя на душе у него скребли кошки, он хохотал до слез. Внезапно он подумал о том, что не помнит, когда Джеймс смеялся в последний раз. Он был всегда таким серьезным, даже в детстве.
Они продолжали хохотать до упаду, представляя себе, как Кейл подглядывает за женщинами.
– Черт, имей я возможность, я бы тоже так сделал, – задыхаясь от смеха, выдавил из себя Джесс.
– А я бы присоединился к тебе, – ответил Калеб. Он все еще продолжал смеяться, когда увидел, как Сара быстро идет по направлению к дому.
* * *
Сара вошла в хижину и плотно прикрыла за собой дверь. Она посмотрела прямо в глаза Джеймсу, стоявшему у стола.– Ты меня не любишь, Джеймс? – спросила она. Мальчик нахмурился.
– Ты же знаешь, что люблю, мама.
– Мне в это трудно поверить. Неужели ты не понимаешь, что каждый раз, когда ты делаешь больно отцу, ты причиняешь боль и мне?
Джеймс глубоко вздохнул и опустил глаза.
– Ты опять поругался с ним, да? Какие оскорбительные слова ты сказал на этот раз?
Джеймс поднял на нее глаза, полные слез.
– Он любит Кейла больше, чем меня. Он всегда больше любил его!
– Ерунда! Боже мой, Джеймс, неужели ты не видишь, что Калеб любит всех членов своей семьи, особенно своего сына. Он столько потерял в своей жизни! И я больше не позволю тебе причинять ему боль.
– Но именно он причиняет боль нам, особенно тебе. Это он во всем виноват!
Сара подошла ближе к сыну.
– Как ты смеешь говорить, что твой отец намеренно причиняет нам боль! Он ни в чем не виноват. Во всем виновато наше общество, которое разжигает войну и ненависть. Твой отец не властен над такими вещами. Ты вправе выбрать свою дорогу в жизни. Не хочешь быть индейцем – пожалуйста. Мы дадим тебе свободу. Но не смей оскорблять и обижать отца – ни словом, ни делом!
Джеймс уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова. Впервые он видел мать в таком гневе.
– Извини меня, – наконец пробормотал он.
– Мне твоих извинений недостаточно. Если ты собираешься жить в этом доме, ты должен извиниться перед Калебом, и ты не скажешь ему, что у нас с тобой был разговор на эту тему, и пообещаешь мне, что никогда не будешь говорить ему обидных слов, эгоистичных… полных презрения!
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь: «если я собираюсь жить в этом доме»?
– Я имею в виду то, что я сказала. Ты – мой любимый сын, я готова жизнь отдать за тебя, как и твой отец. Но это не значит, что я позволю тебе разрушать нашу семью и унижать отца. Отец отказывает себе во всем, чтобы отложить деньги на твою дальнейшую учебу, а взамен ты платишь ему черной неблагодарностью; если ты не будешь с уважением относиться к отцу, то покинь этот дом без гроша в кармане и живи как хочешь.
Джеймс видел твердую решимость в ее зеленых глазах. Он судорожно сглотнул, понимая, что мать не шутит.
– Отец… он откладывает деньги для школы?
– Ты собираешься сделать то, что я сказала тебе? Мальчик вздохнул.
– Да, мама.
– И ты извинишься перед Кейлом. Ты пожелаешь ему удачи на Танце Солнца, хотя тебе эта идея не по нраву. Это его выбор, и мы должны с уважением отнестись к нему. Для него это важно, как для тебя важно получить образование. И ты прекратишь ревновать его. Это нелепо! Мне стыдно за твое ребячество и эгоизм!
Джеймс часто заморгал, в глазах появились слезы.
– Я не всегда такой… иногда слова вырываются непроизвольно, мама.
Ей хотелось смягчиться, обнять его. Она всегда так поступала раньше, но на этот раз она решила быть твердой до конца. Он должен знать, что она не позволит ему обижать отца.
– Такое бывает с любым из нас, Джеймс. Но мы стараемся не повторять своих ошибок. Я могу напомнить тебе, что ты все еще ездишь на отличной лошади, которую купил тебе отец, хотя с деньгами у нас тогда было туго. Купил, потому что ты очень хотел иметь собственную лошадь. Я никогда не забуду, как ты был счастлив. Куда все это подевалось, Джеймс? В твоем сердце одна горечь.
Мальчик пожал плечами.
– Не знаю. Думаю, все из-за того, что нас выгнали из Техаса, потому что мы индейцы. Они обидели тебя и Линду, убили мою собаку. Я не могу этого забыть. – Он заморгал, пытаясь сдержать слезы. – А те, которые украли наших лошадей и ранили тебя? И все потому, что мы – индейцы. Я просто не понимаю, почему отец гордится тем, что он индеец. Почему он радуется тому, что Кейл будет жить с шайенами и принимать участие в их языческом ритуале.
– Тогда хотя бы попытайся понять их, Джеймс Сакс. А если не сможешь, то покажи, что ты уважаешь чувства других. Твой отец предпочел бы жить среди шайенов, но он оставил все ради нас. Я не хочу, чтобы ты осложнял ему жизнь. Ты хорошо понял меня?
Джеймс засопел.
– Да, мама.
– Хорошо. Теперь сходи и принеси немного дров. Я очень устала сегодня.
Джеймс повернулся и вышел, а Сара едва сдержалась, чтобы не дать волю слезам. Она не хотела, чтобы сын видел ее слабость. Спустя некоторое время появился Калеб, и Сара встретила его улыбкой.
– Я приготовила для Линды пирог. Давай возьмем его с собой и продолжим наш праздничный ужин. Линда будет очень рада. – Она обняла мужа, и в этот момент на пороге показался Джеймс.
Мальчик нерешительно посмотрел на отца.
– Мне еще что-нибудь нужно сделать сегодня, па?
Их глаза встретились. Калеба удивила перемена в настроении сына. Он посмотрел на Сару, которая продолжала улыбаться, но в глазах была мольба. Он наклонился и чмокнул ее в щеку. Затем взглянул на сына.
– Нет. Возьми пирог и отнеси его Линде. Мы еще не закончили праздновать.
Джеймс выдавил улыбку и вышел. Калеб пытливо взглянул на жену.
– С тобой все в порядке?
– Да, – уверенно ответила она. – Только обещай, что вернешься к нам после Танца Солнца. Не заглядывайся на молоденьких девушек. Я знаю, что воины твоего возраста часто женятся на молодых.
Он улыбнулся, обнял ее и поцеловал.
– У меня уже есть молоденькая девушка. И как я могу к ней не вернуться? Я счастлив, только когда мы вместе. – Он крепко прижал ее к себе. – Извини, что не предупредил тебя заранее насчет Кейла.
– Только будь осторожен, Калеб. Сейчас так опасно, поэтому я очень переживаю за Кейла. Жизнь шайенов очень трудна и полна неожиданностей.
– Я знаю. Но не волнуйся. С ним будет Голубой Ястреб.
К ним подошел Джеймс с огромным пирогом в руках.
– Для Линды это будет сюрпризом, – сказал он. Калеб положил руку ему на плечо.
– Смотри, не урони его.
Джеймс улыбнулся, и они все вместе направились к дому Линды и Джесса. Калеб задумчиво смотрел на Сару. Ему о многом хотелось спросить ее, но он решил оставить все вопросы при себе.
ГЛАВА 15
В ночи пронзительно стрекотали сверчки. Калеб сидел рядом с Кейлом и наблюдал, как мать Сына Буйвола тщательно наносит на его тело краску. Кейл и Калеб были в одних набедренных повязках. Калеб разукрасил лицо белыми полосами, а Кейла помогли разукрасить родители Пуночки и Сына Буйвола. Пуночка тоже присутствовала, но скрывалась в тени и оттуда с восхищением наблюдала за приготовлениями к ритуалу.
Несмотря на несколько дней поста, Кейл выглядел сильным и крепким; он был крупнее и выше мальчиков своего возраста. Сейчас все его тело было разрисовано глиной и цветочной пыльцой, и Пуночке он казался очень красивым. Она считала, что свой рост Кейл унаследовал от дедушки, который в свою очередь получил его от белого отца. Семья Пуночки очень хорошо относилась к Кейлу, он был для них как родной, а поскольку Кейл – внук легендарного Голубого Ястреба, то они гордились тем, что обучают его. Им очень хотелось, чтобы Кейл жил в племени, и их обеспокоило, что индейцы не захотят принять его из-за скандала с женщинами.
Пуночка тайно мечтала о дне, когда она сможет выйти замуж за Кейла. Возможно, когда придет ее время, Кейл попросит разрешения ухаживать за ней. Он принесет ее отцу мяса, шкуры и приведет лошадей. Кейл прекрасно ловил диких лошадей, а лошади – это отличный подарок.
– Дедушка, – слабым голосом произнес Кейл.
Калеб подумал о том, что внук уже достаточно намучился тем, что голодал и последние два дня провел без воды.
– Я здесь, Кейл.
– Ты думаешь, у меня будет видение, которое подскажет мое новое индейское имя?
– Это часто происходит. Но только помни о том, что ты никому не должен говорить о своем видении, даже мне. Но если ты услышишь голос, который назовет тебе имя, то можешь сказать мне об этом.
Кейл вздохнул. Он одновременно испытывал ужас и волнение перед тем, что произойдет завтра.
– Молись за меня, дедушка. Я не хочу кричать от боли. Иначе я опозорюсь.
– Ты не будешь кричать. Каждый раз, когда тебе захочется крикнуть, ты будешь изо всех сил дуть в свисток.
– У меня нет свистка.
Калеб развернул маленький кожаный мешочек, привязанный к поясу, и порылся внутри него. Он взял руку Кейла и вложил в нее свисток из кости.
– Теперь есть.
Кейл разжал ладонь и посмотрел на свисток, затем на деда.
– Это из твоей сумки? Калеб улыбнулся и кивнул.
– Да. Этот свисток я получил от старого индейца, когда участвовал в Танце Солнца. Я храню его уже больше тридцати пяти лет. У каждого воина должна быть своя сумка со снадобьями, и в ней хранятся вещи, которые дают ему силу и энергию. Моя сумка помогла мне выжить, помогла мне найти Сару и дочь. Пройдет много лет, и я опять стану настоящим индейцем, но только в том случае, если Сара умрет раньше меня. То, что ты собираешься стать настоящим шайеном, вселяет в меня веру в будущее.
Глаза Кейла увлажнились. Калеб сжал его руку.
– Не надо слез. А то ты испортишь красивую раскраску, которую сделала тебе Белая Птица.
Кейл выдавил улыбку.
– Спасибо, дедушка. Ты не должен был отдавать мне свой свисток. У меня уже есть твое ожерелье, – растроганно произнес он.
– Эти вещи должны передаваться тем, кто любит людей и верит в них; тем, кто хранит традиции шайенов. Я знаю, что твой отец был чероки, но шайены – тоже индейцы. Самое главное, нужно помнить о своем народе. Не допусти, чтобы вымер наш народ, Кейл. Я предвижу, что белые сделают все, чтобы уничтожить индейцев и их культуру. Не допусти, чтобы это случилось. Учи этому своих детей. Белый человек может отобрать у индейцев землю, но он не может отобрать у них душу, Кейл. Пусть живет дух индейца!
Мальчик кивнул.
– Я сделаю все что смогу, дедушка. Ты сделал мне отличные подарки, но самое главное, ты подарил мне свою любовь и силу. Скажи моей маме, почему я все это делаю, заставь ее понять. И… и скажи Джеймсу, что несмотря ни на что, он всегда будет моим другом. Я буду за него молиться. Он будет счастлив, когда найдет свое место в жизни.
Сердце Калеба болезненно сжалось при мысли о сыне.
– Я скажу ему.
Наконец все приготовления были закончены.
– Теперь нам остается только ждать и молиться, – сказала Белая Птица.
Кейл показал свисток Сыну Буйвола.
– Подарок моего дедушки. Он пользовался им, когда принимал участие в Танце Солнца.
Сын Буйвола с восхищением смотрел на свисток.
– Ты должен заиметь такую же сумку, Кейл, и собирать туда вещи, полезные для здоровья и силы. Я сделаю ее для тебя, – сказал он на языке шайенов.
Кейл с удивлением взглянул на него.
– Ты?
– Ведь ты мой друг. Мы – как братья. И я завидую тебе, ты такой храбрый. Ты собираешься вынести все муки. Когда-нибудь я тоже это сделаю, но сейчас я еще не готов. Немногие отваживаются на это в твоем возрасте.
Кейл выпрямился и выпятил грудь.
– Это, докажет, что я мужчина, и смоет мой позор.
– Твой позор послезавтра будет забыт, Кейл. Кейл посмотрел на деда и улыбнулся.
– Да. Послезавтра я стану настоящим воином. Я буду с гордостью носить шрамы, и мне можно будет помогать священникам проводить обряды.
Он посмотрел на шрамы на груди Калеба и, наверное, впервые осознал, насколько болезненная процедура ему предстоит. Но на него будут смотреть и Калеб, и Сын Буйвола, и Пуночка. Он должен быть мужчиной.
– Послезавтра не останется никаких сомнений в том, что я – шайен. Послезавтра я не буду чувствовать, что у меня есть немного белой крови.
Калеб кивнул.
– Утром начнутся танцы. Их глаза встретились.
– Тебе хорошо здесь, да, дедушка? Калеб улыбнулся.
– Да. Мне здесь хорошо, Кейл.
Он с любовью подумал о Саре, терпеливо ждущей его возвращения, да, ему действительно хорошо здесь: среди вигвамов, среди раскрашенных индейцев, ему приятна вся эта суета перед праздничным ритуалом. Как давно он не был на Танце Солнца! Он вспомнил свою первую жену, и мысли сразу привели его к Тому.
Том. Что случилось с его первенцем? Только дела семьи удерживают Калеба. Он давно бы уехал в Калифорнию, а сейчас ему остается только молиться за него.
Несмотря на несколько дней поста, Кейл выглядел сильным и крепким; он был крупнее и выше мальчиков своего возраста. Сейчас все его тело было разрисовано глиной и цветочной пыльцой, и Пуночке он казался очень красивым. Она считала, что свой рост Кейл унаследовал от дедушки, который в свою очередь получил его от белого отца. Семья Пуночки очень хорошо относилась к Кейлу, он был для них как родной, а поскольку Кейл – внук легендарного Голубого Ястреба, то они гордились тем, что обучают его. Им очень хотелось, чтобы Кейл жил в племени, и их обеспокоило, что индейцы не захотят принять его из-за скандала с женщинами.
Пуночка тайно мечтала о дне, когда она сможет выйти замуж за Кейла. Возможно, когда придет ее время, Кейл попросит разрешения ухаживать за ней. Он принесет ее отцу мяса, шкуры и приведет лошадей. Кейл прекрасно ловил диких лошадей, а лошади – это отличный подарок.
– Дедушка, – слабым голосом произнес Кейл.
Калеб подумал о том, что внук уже достаточно намучился тем, что голодал и последние два дня провел без воды.
– Я здесь, Кейл.
– Ты думаешь, у меня будет видение, которое подскажет мое новое индейское имя?
– Это часто происходит. Но только помни о том, что ты никому не должен говорить о своем видении, даже мне. Но если ты услышишь голос, который назовет тебе имя, то можешь сказать мне об этом.
Кейл вздохнул. Он одновременно испытывал ужас и волнение перед тем, что произойдет завтра.
– Молись за меня, дедушка. Я не хочу кричать от боли. Иначе я опозорюсь.
– Ты не будешь кричать. Каждый раз, когда тебе захочется крикнуть, ты будешь изо всех сил дуть в свисток.
– У меня нет свистка.
Калеб развернул маленький кожаный мешочек, привязанный к поясу, и порылся внутри него. Он взял руку Кейла и вложил в нее свисток из кости.
– Теперь есть.
Кейл разжал ладонь и посмотрел на свисток, затем на деда.
– Это из твоей сумки? Калеб улыбнулся и кивнул.
– Да. Этот свисток я получил от старого индейца, когда участвовал в Танце Солнца. Я храню его уже больше тридцати пяти лет. У каждого воина должна быть своя сумка со снадобьями, и в ней хранятся вещи, которые дают ему силу и энергию. Моя сумка помогла мне выжить, помогла мне найти Сару и дочь. Пройдет много лет, и я опять стану настоящим индейцем, но только в том случае, если Сара умрет раньше меня. То, что ты собираешься стать настоящим шайеном, вселяет в меня веру в будущее.
Глаза Кейла увлажнились. Калеб сжал его руку.
– Не надо слез. А то ты испортишь красивую раскраску, которую сделала тебе Белая Птица.
Кейл выдавил улыбку.
– Спасибо, дедушка. Ты не должен был отдавать мне свой свисток. У меня уже есть твое ожерелье, – растроганно произнес он.
– Эти вещи должны передаваться тем, кто любит людей и верит в них; тем, кто хранит традиции шайенов. Я знаю, что твой отец был чероки, но шайены – тоже индейцы. Самое главное, нужно помнить о своем народе. Не допусти, чтобы вымер наш народ, Кейл. Я предвижу, что белые сделают все, чтобы уничтожить индейцев и их культуру. Не допусти, чтобы это случилось. Учи этому своих детей. Белый человек может отобрать у индейцев землю, но он не может отобрать у них душу, Кейл. Пусть живет дух индейца!
Мальчик кивнул.
– Я сделаю все что смогу, дедушка. Ты сделал мне отличные подарки, но самое главное, ты подарил мне свою любовь и силу. Скажи моей маме, почему я все это делаю, заставь ее понять. И… и скажи Джеймсу, что несмотря ни на что, он всегда будет моим другом. Я буду за него молиться. Он будет счастлив, когда найдет свое место в жизни.
Сердце Калеба болезненно сжалось при мысли о сыне.
– Я скажу ему.
Наконец все приготовления были закончены.
– Теперь нам остается только ждать и молиться, – сказала Белая Птица.
Кейл показал свисток Сыну Буйвола.
– Подарок моего дедушки. Он пользовался им, когда принимал участие в Танце Солнца.
Сын Буйвола с восхищением смотрел на свисток.
– Ты должен заиметь такую же сумку, Кейл, и собирать туда вещи, полезные для здоровья и силы. Я сделаю ее для тебя, – сказал он на языке шайенов.
Кейл с удивлением взглянул на него.
– Ты?
– Ведь ты мой друг. Мы – как братья. И я завидую тебе, ты такой храбрый. Ты собираешься вынести все муки. Когда-нибудь я тоже это сделаю, но сейчас я еще не готов. Немногие отваживаются на это в твоем возрасте.
Кейл выпрямился и выпятил грудь.
– Это, докажет, что я мужчина, и смоет мой позор.
– Твой позор послезавтра будет забыт, Кейл. Кейл посмотрел на деда и улыбнулся.
– Да. Послезавтра я стану настоящим воином. Я буду с гордостью носить шрамы, и мне можно будет помогать священникам проводить обряды.
Он посмотрел на шрамы на груди Калеба и, наверное, впервые осознал, насколько болезненная процедура ему предстоит. Но на него будут смотреть и Калеб, и Сын Буйвола, и Пуночка. Он должен быть мужчиной.
– Послезавтра не останется никаких сомнений в том, что я – шайен. Послезавтра я не буду чувствовать, что у меня есть немного белой крови.
Калеб кивнул.
– Утром начнутся танцы. Их глаза встретились.
– Тебе хорошо здесь, да, дедушка? Калеб улыбнулся.
– Да. Мне здесь хорошо, Кейл.
Он с любовью подумал о Саре, терпеливо ждущей его возвращения, да, ему действительно хорошо здесь: среди вигвамов, среди раскрашенных индейцев, ему приятна вся эта суета перед праздничным ритуалом. Как давно он не был на Танце Солнца! Он вспомнил свою первую жену, и мысли сразу привели его к Тому.
Том. Что случилось с его первенцем? Только дела семьи удерживают Калеба. Он давно бы уехал в Калифорнию, а сейчас ему остается только молиться за него.