Страница:
Когда мы снова вдохнули свежесть ночного воздуха, час наших испытаний уже забылся. Теперь у меня была только одна мысль: осталась 1 торпеда и 90 снарядов.
Осторожный и расчетливый Хардеген держался ближе к берегу Флориды. Здесь и тоннажа хватало, и здесь он мог проверить мореходные качества своей поврежденной лодки прежде, чем начать переход через Атлантику в 37 сотен миль{134}.
2 апреля U-123 двинулась на юг; "Эвелин" тем временем пошла на север. Оба корабля требовали ремонта Повреждения "Эвелин" ограничивали ее скорость, а гидролокатор только в пассивном режиме не давал возможности Легуену провести полноценную атаку. Вдобавок, самолет продолжал бросать осветительные бомбы, делая освещенное судно-приманку легкой целью для торпедной атаки идущей под водой лодки. И несомненно, с приближением зари и вне видимости подлодки "Эвелин" лучше было уйти прочь. Легуен понял, что надежды на успех нет. А Хардеген не обращал внимания на близкое соседство хромающей "Эвелин" с ее смертельным оружием. Если бы он подозревал, что это еще одна ловушка подлодок, жаждущая сыграть в кошки-мышки, то к его проблемам добавилась бы еще одна.
U-123 медленно шла в надводном положении к мысу Канаверал. В 06:25 при наступлении светлого времени Хардеген погрузил лодку на грунт на глубину 100 метров. Сорок пять минут нахождения в надводном положении дали Шульцу время для того, чтобы проверить важнейшие системы, сделать временные починки и регулировки и убедиться в том, что U-123 пригодна к долгому пути домой. Хардеген порадовался этому, но внимание свое направил не на возвращение в базу, а на еще остававшиеся 1 торпеду и 90 снарядов.
Тем временем, Легуен передал кодированное сообщение в Оперативный Отдел Охраны Восточной Морской Границы о том, что "Эвелин"/"Эстерион" нуждается в сухом доке для ремонта гидролокатора и двигательной установки. Оперативный Отдел в ответе дал разрешение "Эвелин" следовать в Нью-Йорк на верфь "Атлантик Бэсин Айрон Уоркс", с которой была достигнута договоренность. Легуен поблагодарил - "если только "Эвелин" сможет дойти до Нью-Йорка". Ги Браун заверил командира, что благодаря вкладышам из жести консервных банок в подшипниках, домкратам и хомутам, укрепившим фундамент главной машины он мог бы провести "старушку" даже вокруг света, но на малой скорости.
В 18:00 Хардеген, освежившийся 6-часовым отдыхом в постели и горячей пищей с камбуза, повел U-123 на перископной глубине к мысу Канаверал. Одиннадцать с половиной часов на грунте 100-метровой глубины дали время всему личному составу, исключая кока и его помощников, выполнить ремонт, прибраться в лодке и, что особенно требовалось, передохнуть и несколько расслабиться. Хардеген после отдыха выбрал время, чтобы в своем вахтенном журнале кратко описать атаку и затем изложить ее подробности. Он содрогнулся, вспоминая эту атаку, и подумал, насколько U-123 была близка к гибели. Окончательным результатом он был удовлетворен и не стал терять время на поиск ответов на все вопросы, в особенности, почему противник не бросил вторую серию глубинных бомб. Он был благодарен своей счастливой судьбе и не без удовлетворения вспоминал высказывание прусского фельдмаршала графа Гельмута фон Мольтке (19 век): "В дальнем походе удача приходит только к активным".
Получалось, что этот командир подлодки заслужил столь большую удачу за свою рассудительность, ум и внимание к мелочам.
В 20:09, когда солнце уже давно село за берегом Флориды, второй вахтенный офицер Вольф-Гарольд Шюлер заметил судно, идущее курсом на север. Хардегена вызвали на мостик. Свет звезд и отражения от берега улучшали видимость. Несколько минут он изучал цель. Это было тихоходное товарно-пассажирское судно примерно в 5500 брт, крупнее, чем "Эспарта". Небо было безоблачным, слабый ветер дул с северо-запада, и море было спокойным, исключая только океанскую волну, которая слегка покачивала лодку. Самолетов не было, так что цель была легкая.
Хардеген наслаждался приятной весенней погодой у берегов Флориды. Свежий ароматный воздух навевал расслабленное философическое настроение. Он радовался чувству самоудовлетворения, наступившего к концу боевого похода во вражеские воды. Последняя торпеда, пятидесятая за время командования лодкой, покоилась внизу и ожидала его команды. Еще один танкер добавил бы радости. Но это не было танкером. Он колебался. Жесткое решение сменило каприз. Приступ прихоти был кратким. Он решился атаковать грузовое судно и не дожидаться танкера. Почему? "Мне предоставилась такая возможность и я не должен был ее упустить, иначе судьба накажет меня". Хардеген дал фон Шрётеру разрешение начать надводную атаку. Цель шла курсом на север со скоростью 6 узлов. Соблюдала радиомолчание и шла без огней. Цель оказалась слишком близко к лодке и фон Шрётеру пришлось выбрать новую позицию для атаки со стороны носовой части правого борта цели. В 23:11 с расстояния 600 метров была выпущена торпеда из аппарата 4. Через 40 секунд она ударила в среднюю часть корпуса судна. Грузовой трюм поглотил большую часть энергии взрыва, но темный высокий столб поды был отчетливо виден.
U-123 находилась поблизости пораженного судна, пока оно не перевернулось и не затонуло. Затем она в темноте в надводном положении двинулась на юг{135}.
Лейтенант Г. Э. Бэрч из штаба Командующего Морскими Операциями в своем отчете от 29 апреля 1942 года суммировал показания уцелевших при потоплениях. Он определил это судно как пароход "Лесли", американское грузовое судно, выполнявшее чартерный рейс для фирмы "Грэйс Стимшип Компани". Оно было торпедировано без предупреждения в 23:20 ВВВ. "Лесли" было гружено сахаром-сырцом и шло из Гаваны в Нью-Йорк. Грузоподъемность его была всего 2609 брт, значительно меньше, чем показалось Хардегену. Уцелевшие моряки сообщили, что примерно через час после атаки они слышали звук орудийной стрельбы и могли видеть вспышки выстрелов в четырех милях к югу. Отчет лейтенанта Бэрча включает в себя следующее заявление: "На следующее утро после доставки на берег уцелевшие после атаки моряки "Лесли" подтвердили, что обстрелянное судно было шведским теплоходом "Корсхольм"{136}.
Потопив "Лесли", удовлетворенный Хардеген записал: "Это торпедирование не будет обнаружено немедленно, и поскольку еще рано, я буду двигаться дальше на юг в поисках "пушечного мяса". Топлива у меня достаточно, и поскольку я могу стрелять, нет резона начинать движение домой, даже после израсходования всех моих торпед в этой плодородной местности. Я использовал еще не все возможности для атаки".
В 00:30 13 апреля 1942 года Хардеген был снова вознагражден. Наблюдатель правого борта доложил об обнаружении тени, идущей на север. U-123 была в четырнадцати милях от места, где она атаковала "Лесли". На северо-западе отчетливо просматривалась 137-футовая башня маяка Мыс Канаверал, через каждые 60 секунд посылающего троекратную вспышку света. И снова командира подлодки вызвали на мостик. Торжествующий Хардеген рассмотрел цель. Это было груженое судно и ему показалось, что оно относится к классу 8000-ников. Он приказал: "Auf Artilleriegefechtstationen!" ("Занять артиллерийские боевые посты!" - Прим. авт.). Шюлер и его орудийный расчет встали у носового 10,5-сантиметрового орудия. Хорст фон Шрётер стоял рядом с Хардегеном на мостике и смотрел, как Шюлер деловито проверял личный состав, орудие и подносчиков снарядов. Он отчетливо вспомнил, что в последнем походе это был его боевой пост. Как большинство "мальчиков", он любил артиллерийскую стрельбу - и часто ему хотелось быть наводчиком, прицеливаться и вести огонь. Его задачей было топить корабли, а не убивать людей. Теперь в своем новом, более высоком положении старшего вахтенного офицера он должен был довольствоваться тем, что стоит рядом с командиром и наблюдает{137}.
Шюлер крикнул на мостик, где Хардеген, находящийся всего в нескольких метрах от него и с выделяющейся в темноте белой фуражкой, не отрывал от цели взгляда через бинокль: "Готовы открыть огонь, герр Ка-лой". Расстояние до цели составляло 1000 метров. Хардеген дал указание лейтенанту вначале ударить по мостику и антенне, а затем бить по ватерлинии. Он скомандовал: "Открыть огонь!" Время - 01:45.
В "мостик исключительно больших размеров" заколотили снаряды. Хардеген и фон Шрётер прикрывали глаза от ярких вспышек выстрелов. Они видели, как разрывы снарядов разламывают на части рубку на мостике. Каким-то образом то ли рулевой смог это сделать до начала артиллерийского обстрела, то ли капитан дал приказ таранить, используя единственное имеющееся у него средство защиты, - но цель повернулась правым бортом в сторону U-123. Артиллеристы Шюлера начали бить по ватерлинии приближающегося судна. Хардеген приказал временно прекратить огонь. Он отвел лодку подальше, обошел израненное судно со стороны кормы и со стороны левого борта начал новую атаку с близкого расстояния. Командир орудия снова открыл огонь, методически продырявливая корпус по ватерлинии - сначала под трубой, чтобы попасть в машинное отделение, затем - трюмы. Груз вспыхнул и интенсивно горел. Хардеген счел, что цель уничтожена.
Наблюдатель доложил еще об одной тени, идущей с юга, Хардеген посмотрел на часы. До рассвета оставалось еще несколько часов. Несколько мгновений он рассматривал новую тень. Предвосхищая его намерения, фон Шрётер сказал, что оставшиеся еще крупнокалиберные снаряды находятся в снарядном погребе верхней палубы и доступ к ним затруднен. К его удивлению, Хардеген громко рассмеялся, затем приказал оставить боевые посты и готовиться к долгому переходу через Атлантику. Он передал в центральный пост "Встать на курс 45° и установить обороты для 10-узлового хода". Оба офицера стояли локоть к локтю и смотрели в сторону кормы, разглядывая горящий танкер и пароход, идущий на север. Ни один из них опасности не создавал, и при 10 узлах U-123 вскоре обгонит эту тень. Фон Шрётер не удержался от вопроса:
- Герр Ка-лой, почему вы засмеялись?
В этот редкий для него момент неформального общения Хардеген ответил:
- Меня позабавило, Хорст, когда вы упомянули склад готовых снарядов верхней палубы. Они только называются "готовыми", а на самом деле они вовсе не являются готовыми, потому что находятся двумя палубами ниже, в снарядном погребе. И как вы знаете, их надо перетащить с нижней палубы наверх - вот тогда они станут "готовыми". Перетаскивать их придется по одному, это тяжкая работа и надо будет использовать специальные щипцы. Этим мы займемся в ближайшие несколько дней.
Фон Шрётеру не надо было подробно объяснять это. Как бывший артиллерийский офицер, он знал все это так же хорошо, если даже не лучше, чем его командир. Прежде чем спуститься вниз, Хардеген взглянул на горизонт. Пламя от горящего теплохода "Корсхольм" отчетливо просматривалось в семнадцати милях к югу. Уходя с мостика, командир приказал своему старшему помощнику установить курс 0 - на север - и установить обороты для 6-узлового хода, чтобы U-123 некоторое время шла вместе с Гольфстримом{138}.
Хардеген вернулся в свою каюту. Он хотел записать события суток, пока не забылись мелочи. Он был слишком возбужден, чтобы расслабиться. Он сел за свой столик и начал писать. Настроение было игривое, романтическое и поэтическое. Ему хотелось реальность изобразить в виде фантазии - чтобы другие читали его записи и испытывали его радость. Но никак не мог сосредоточиться. Он снова поднялся на свежий воздух.
"Корсхольм" был шведским грузовым судном в 2647 брт. Как говорилось в конфиденциальном докладе мичмана А. Дж. Пауэрса из Морского Министерства от 5 мая 1942 года, он был подвергнут артиллерийскому обстрелу и затонул - на расстоянии менее 15 миль от маяка Мыс Канаверал. Груз его составлял 4593 тонны фосфатов. Он шел курсом на север из Тампы, Флорида, в Ливерпуль, Англия, через Галифакс в Новой Шотландии{139}.
Другой заботой Хардегена стала экономия топлива. Лодка шла на оборотах винтов для умеренного 6-узлового хода и дополнительно 4 узла добавлялись течением Гольфстрим, на теплой груди которого теперь находилась лодка. Хардеген держал на ней лодку, пока не добрался до мыса Гаттерас, вблизи которого находилась точка пересечения с "линией пути модифицированного большого круга". Если только командование не даст нового приказа, он двинется через Атлантику и прибудет в Бискайский залив и в Лоран во Франции. Он снова уселся в своей каюте, чтобы подготовить отчет командованию. Ханнес приветствовал его чашкой свежезаваренного горячего чая. Смягчающее действие ароматного напитка сняло внутреннюю напряженность. Голова была ясной, свежей и все еще поэтически настроенной. В свой список он добавил еще одно судно и 8000 тонн. Он спешил сообщить:
Таким образом, в этом походе мы потопили или повредили 10 судов общей грузоподъемностью 74 815 тонн, и таким образом, побили рекорд предыдущего похода. С общим тоннажем 300 141 брт U-123 стала второй германской подлодкой, превысившей тоннаж потопленных судов в 300 000 брт в этой войне{140}.
Хардеген объявил о 74 815 брт потопленных в этом походе судов, ориентируясь на примерные оценки в условиях темноты. Поскольку он в некоторых случаях не мог знать названий атакованных судов, определить по справочнику Грёнера действительный тоннаж он не имел возможности. На самом деле суммарный тоннаж потопленных им судов составил 59 394 тонны или на 15 421 тонну меньше (20,6%). Соответственно, U-123 не дотянула до 300 000 тонн. Тенденция к преувеличению тоннажа имелась у командиров подлодок, и это вполне понятно. Более того, некоторые из них иногда подготавливали свои сообщения в поэтической форме, и Хардеген не был исключением. Он суммировал свои текущие подвиги в сообщении командованию следующим образом:
Командованию - от U-123, Хардеген
Для семи танкеров последний час настал,
Ловушка лодок медленно тонула
Два грузовых на грунте тоже,
И каждый был утоплен барабанщиком!{141}
Это короткое сообщение последовало ночью 13 апреля за обширным ситуационным отчетом, содержащим список атакованных и считающихся погибшими кораблей. В случаях, когда название было неизвестно, использовались тип судна и примерный тоннаж. 13 апреля в 21:00 U-123 получила следующее радиосообщение:
Хардегену. Браво. Это действительно Удар в литавры. Командующий Дениц {142}.
* * *
Капитан-лейтенант Гленн Легуен повел "Эвелин" в сторону берега к мысу Лукаут. Он оставался вне судоходных путей, хотя и невдалеке от них - на случай необходимости получить помощь, если бы расчеты Ги Брауна в отношении мореходности "Эвелин" оказались ошибочными. В 06:28 14 апреля, когда "Эвелин" миновала плавучий маяк Мель Даймонд у мыса Гаттерас на расстоянии около 24 миль к северо-востоку, по левому борту параллельным курсом мимо прошло грузовое судно примерно в 6000 тонн. На его гафеле гордо развевался британский флаг. Мы с лейтенантом Нэвиллом несли вахту на мостике. Небо было чистым и море спокойным. Хотя было светло, солнце еще не подошло к горизонту. Судно было в пределах видимости, когда в 07:45 Ги Браун поднялся к нам, чтобы сменить нас. Я ознакомил Ги Брауна с обстановкой, показав ему пеленги на судно и на плавучий маяк - оба с разницей в один градус к северо-востоку. Нэвилл доложил Легуену, что виден маяк мели Даймонд, имея в виду объявление боевой тревоги на 2-3 часа, в течение которых мы будем обходить мыс.
В 08:00 Легуен был на мостике и Нэвилл объявил боевую тревогу. Мы были все еще южнее плавучего маяка примерно на 14 миль. В 09:26, когда до маяка оставалось всего две мили, а грузовое судно - вдали по левому борту, над ним вдруг взметнулся высокий столб черного дыма. Дым поднялся и рассеялся вместо него в воздух поднялся гейзер белой воды. Торпедированное судно стояло прямо и ушло под воду на глубину примерно 60 футов. Мачты, мостик, труба и гафель с развевающимся флагом торчали из воды над поверхностью океана. "Эвелин" обошла плавучий маяк и приблизилась к затопленному судну. Мы отчетливо видели на воде три спасательные шлюпки с красным парусом, поднятым на мачтах, а когда подошли поближе - то еще и шлюпку с мотором. Легуен остановился и поднял на борт капитана, команду, а также собаку капитана. Капитана Легуен пригласил на мостик, остальные офицеры и матросы были размещены в жилой палубе. "Док" Фигнар и "крошка" Лоу обеспечили первую помощь и еду, главным образом горячий чай для этих переживших потрясение гостей.
Поскольку все попавшие на борт смогли понять, что "Эвелин" - не обычное торговое судно, Легуен ознакомил капитана с задачей, выполняемой "Эвелин". Он обратился к группе спасенных, советуя им ничего не рассказывать об особенностях его корабля, а говорить о нем, что это просто небольшое грузовое судно{143}.
Погибший корабль был британским торговым судном "Эмпайр Траш" в 6160 брт, работавшим в "Канадиэн Пасифик Стимшип Компани". Судно было построено в 1919 году в Кирни, Нью-Джерси под названием "Лорейн". "Эмпайр Траш" шел из Тампы, Флорида, в Галифакс, Новая Шотландия, чтобы присоединиться к конвою, направляющемуся в Великобританию. Судно было гружено фосфатной рудой, лимонной пульпой, лимонным концентратом и 745 тоннами взрывчатых веществ и орудийного пороха. Судно было вооружено одним 4-дюймовым орудием, установленном на кормовой надстройке. При орудии был расчет, но атакующая подлодка не всплывала. Капитан, беспокоясь о том, что вторая торпеда могла бы вызвать детонацию груза взрывчатых веществ, приказал команде покинуть судно. Потерь личного состава не было. "Эвелин" проследовала в Хэмптон-Роудс, где спасенные были переведены на корабль ВМС. Затем "Эвелин" продолжила путь в Нью-Йорк. Атаку "Эмпайр Траш" приписывает себе капитан-лейтенант Рольф Мютцельбург на U-203{144}.
В 6 утра 16 апреля U-123 находилась примерно в 335 милях восточнее мыса Лукаут, Северная Каролина. Радист Гейнц Барт получил следующее сообщение:
Лодке U-123, командиру и экипажу. Выражаю вам за ваш большой успех мою особую признательность.
Главнокомандующий ВМС Редер.
В этот же самый день во второй половине дня наблюдатель на U-123 заметил облако дыма на пеленге 80° по компасу. Через 7 минут по пеленгу 350° были замечены две мачты и дымовая труба. Хардеген знал, что этот район является точкой соединения морских путей от прохода Уиндворд между Кубой и Гаити к Канаде и от северо-восточных портов США до восточных Кариб и Вест-Индии. Такое движение судов ему не показалось удивительным. В качестве цели он выбрал пароход по пеленгу 350°, идущий курсом 160° в сторону погрузившейся U-123. Было 18:44 местного времени, примерно полчаса до наступления сумерек. Осторожный Хардеген вел лодку на перископной глубине и ждал, когда цель подойдет ближе:
"Я хотел получше рассмотреть ее в перископ, пока было светло"{145}.
Он дал судну пройти 300 метров. По его оценке, 5000 брт. На нем были пулеметы, но тяжелого вооружения не было. Грузовые стрелы были закреплены у мачт. На палубе между мачтами располагалось множество крупных, похожих на котлы танков и открытых грузовиков.
- Ценная цель, - сказал Хардеген фон Шрётеру, - мне надо будет стрелять очень экономно, чтобы потопить его малым количеством снарядов.
U-123 пошла вслед судну. В 20:11 U-123 всплыла и в течение часа сорока минут она в темноте обошла цель справа, чтобы занять боевую позицию спереди. За это время Шюлер и его орудийные расчеты поднялись на палубу и собрали теперь уже "готовые" снаряды.
В 21:50 Хардеген и фон Шрётер развернули лодку в сторону правого борта у носовой части цели. Они ожидали, когда расстояние сократится до 400 метров. В 21:55 Хардеген дал команду открыть огонь. Первые несколько 10,5-сантиметровых снарядов поразили ходовой мостик. После 10 выстрелов носовое орудие Шюлера выпустило восемь снарядов в ватерлинию в районе машинного отделения. Поскольку цель продолжала движение, U-123 обошла ее с кормы и оказалась со стороны левого борта. Верхние палубы были обстреляны 3,7-сантиметровыми скорострельными пушками.
Судно передало по радио свой позывной, не указывая, однако, названия и места атаки, только сообщало, что шло "из Норфолка в Гваделупу. Капитан ранен, команда - в спасательных шлюпках". Позывной судна имелся в международном списке позывных, и по нему можно было определить, что это пароход "Пойнт Брава" 4834 брт.
Хардеген позволил команде покинуть корабль в шлюпках, затем возобновил обстрел. Корабль был покинут идущим полным ходом с рулем, установленным право на борт. На верхней палубе бушевал пожар. В течение двух часов в цель было выпущено 27 10,5-сантиметровых и 86 3,7-сантиметровых снарядов и 120 2-сантиметровых пуль. Цель затонула кормой вниз. А Хардеген добавил к своему списку одиннадцатое судно, увеличив - по своей оценке - тоннаж с 74 815 до 79 649 тонн. В высшей степени удовлетворенный командир возобновил движение домой курсом 60°. Цель была опознана под своим первоначальным названием, "Пойнт Брава", однако теперь ее название было другое - "Алкоа Гайд" - и принадлежало оно американской "Алкоа Стимшип Компани". Капитан и один из матросов умерли от ран, полученных при интенсивном обстреле, пять членов экипажа пропали без вести, 27 человек уцелевших было спасено 19 апреля эсминцем "Брум" (DD210){146}.
23 апреля, когда U-123 находилась посреди Атлантического океана, на борт поступила радиограмма, подписанная самим Гитлером. Хардеген был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту ордена Железного Креста. 2 мая 1942 года U-123 медленно вошла в бункер Кероман в Лориенте. Ее встречал военный оркестр, девушки с цветами и целое множество высокопоставленных военных и штатских. U-123 медленно вошла в бункер Кероман в Лоране. К великому удивлению Хардегена, рядом с адмиралом Деницем он разглядел гросс-адмирала Редера. Хардеген был счастлив, что его встречают два адмирала, и еще более счастлив, что лодка вошла в док с ювелирной точностью. Было видно, что он отдавал рулевому минимум маневровых команд. Лодка подошла к причалу так, что ее мостик оказался точно напротив Редера и Деница. Несколько взлохмаченные матросы и офицеры, свободные от вахты, выстроились на палубе. Самодельный вымпел, на котором был указан тоннаж потопленных судов, гордо развевался на перископе{147}.
U-123 быстро принайтовали вдоль дока "Кероман", уложили и закрепили сходни. Первым на борт поднялся Редер, за ним шел Дениц. Гросс-адмирал выразил собравшемуся личному составу свое удовлетворение результатами похода U-123 в американские воды и тоннажем потопленных судов. Далее он заявил, что на следующий день он лично будет инспектировать личный состав и вручит награды Железного Креста достойным. Редер сказал Хардегену, что он удостоен Дубовых Листьев к его Рыцарскому Кресту ордена Железного Креста и награжден будет из рук фюрера. Затем пригласил командира U-123 на обед, где он присоединился к другим командирам подлодок, включая капитан-лейтенанта Эриха Топпа{148}.
Формальная инспекция офицеров и команды гросс-адмиралом прошла как полагается. Наиболее отличившиеся члены команды, рекомендованные Хардегеном, были награждены Железными Крестами, вручавшимися "дядей Карлом".
Фон Шрётер и Мертенс получили следующее воинское звание. А "герр Ка-Лой" после инспекции вылетел в Париж, в новую штаб-квартиру Деница. Здесь "Лев" изучил тщательно подготовленный вахтенный журнал Хардегена. Он был приятно удивлен тем, что U-123 прошла 9228 морских миль, превысив расчетную дальность действия лодок IXB серии на 695 миль. Тот факт, что "герр Ка-Лой" привел лодку в Кероман на электромоторах при полном отсутствии дизельного топлива в баках, был отмечен, но не обсуждался. Одобрительная подпись "Льва" на письменном докладе сопровождалась похвальными фразами типа "выдающийся успех", "уникальное достижение", "превосходное исполнение", "высокий боевой дух". В ответ на указание адмирала Хардеген подготовил краткий письменный комментарий к двум своим походам. Дениц смог использовать "полученный урок" как учебник и предостерегающее напоминание для командиров подлодок, отправляющихся в свой первый поход в Западную Атлантику{149}.
Затем Хардеген ненадолго вернулся в Лоран, после чего они с Эрихом Топпом вылетели в восточную Германию на встречу с фюрером. Встреча имела целью повышение морального духа военных признанием выдающихся достижений по службе. Награждение желанными Дубовыми Листьями было большой честью для каждого; получить их из рук фюрера для большинства означало двойную честь, хотя некоторым это представлялось просто забавным. Для Редера и Деница церемония стала возможностью устроить парад морских мундиров перед Гитлером, не особо жаловавшим военно-морские силы.
Здесь мы снова имеем возможность изучить поведение двух командиров подлодок, Хардегена и Топпа. На этот раз сравнение относится больше к личностям, нежели к тактической компетенции, как командиров подлодок. Верность обоих фатерланду была бесспорна, так же как их честь и достоинство. Ни тот, ни другой не были бросающимися в глаза личностями, при этом Топп по сравнению с Хардегеном был более сдержанным. Это заметно в точных записях в его вахтенном журнале. Устные высказывания его также сжаты, выразительны и сдержанны. В отличие от Хардегена, Шепке, Люта и нескольких других командиров подлодок, Топп, подобно "молчаливому Кречмару", предпочитал не участвовать в пропагандистских выступлениях или писать статьи, основанные на его походах и успехах. Правда, в нескольких кинохроникальных материалах и в новостях военного периода он появлялся. Как ас подводного флота на лодке "Красный Дьявол", он иначе и не мог поступать. В 1946 году он поддерживал адмирала Деница в Нюрнберге. Его поведение, без сомнения, стало причиной его успехов в Бундесмарине, где он достиг ранга вице-адмирала. Впоследствии он опубликовал свои мемуары "Осветительные бомбы над Атлантикой"{150}.
Осторожный и расчетливый Хардеген держался ближе к берегу Флориды. Здесь и тоннажа хватало, и здесь он мог проверить мореходные качества своей поврежденной лодки прежде, чем начать переход через Атлантику в 37 сотен миль{134}.
2 апреля U-123 двинулась на юг; "Эвелин" тем временем пошла на север. Оба корабля требовали ремонта Повреждения "Эвелин" ограничивали ее скорость, а гидролокатор только в пассивном режиме не давал возможности Легуену провести полноценную атаку. Вдобавок, самолет продолжал бросать осветительные бомбы, делая освещенное судно-приманку легкой целью для торпедной атаки идущей под водой лодки. И несомненно, с приближением зари и вне видимости подлодки "Эвелин" лучше было уйти прочь. Легуен понял, что надежды на успех нет. А Хардеген не обращал внимания на близкое соседство хромающей "Эвелин" с ее смертельным оружием. Если бы он подозревал, что это еще одна ловушка подлодок, жаждущая сыграть в кошки-мышки, то к его проблемам добавилась бы еще одна.
U-123 медленно шла в надводном положении к мысу Канаверал. В 06:25 при наступлении светлого времени Хардеген погрузил лодку на грунт на глубину 100 метров. Сорок пять минут нахождения в надводном положении дали Шульцу время для того, чтобы проверить важнейшие системы, сделать временные починки и регулировки и убедиться в том, что U-123 пригодна к долгому пути домой. Хардеген порадовался этому, но внимание свое направил не на возвращение в базу, а на еще остававшиеся 1 торпеду и 90 снарядов.
Тем временем, Легуен передал кодированное сообщение в Оперативный Отдел Охраны Восточной Морской Границы о том, что "Эвелин"/"Эстерион" нуждается в сухом доке для ремонта гидролокатора и двигательной установки. Оперативный Отдел в ответе дал разрешение "Эвелин" следовать в Нью-Йорк на верфь "Атлантик Бэсин Айрон Уоркс", с которой была достигнута договоренность. Легуен поблагодарил - "если только "Эвелин" сможет дойти до Нью-Йорка". Ги Браун заверил командира, что благодаря вкладышам из жести консервных банок в подшипниках, домкратам и хомутам, укрепившим фундамент главной машины он мог бы провести "старушку" даже вокруг света, но на малой скорости.
В 18:00 Хардеген, освежившийся 6-часовым отдыхом в постели и горячей пищей с камбуза, повел U-123 на перископной глубине к мысу Канаверал. Одиннадцать с половиной часов на грунте 100-метровой глубины дали время всему личному составу, исключая кока и его помощников, выполнить ремонт, прибраться в лодке и, что особенно требовалось, передохнуть и несколько расслабиться. Хардеген после отдыха выбрал время, чтобы в своем вахтенном журнале кратко описать атаку и затем изложить ее подробности. Он содрогнулся, вспоминая эту атаку, и подумал, насколько U-123 была близка к гибели. Окончательным результатом он был удовлетворен и не стал терять время на поиск ответов на все вопросы, в особенности, почему противник не бросил вторую серию глубинных бомб. Он был благодарен своей счастливой судьбе и не без удовлетворения вспоминал высказывание прусского фельдмаршала графа Гельмута фон Мольтке (19 век): "В дальнем походе удача приходит только к активным".
Получалось, что этот командир подлодки заслужил столь большую удачу за свою рассудительность, ум и внимание к мелочам.
В 20:09, когда солнце уже давно село за берегом Флориды, второй вахтенный офицер Вольф-Гарольд Шюлер заметил судно, идущее курсом на север. Хардегена вызвали на мостик. Свет звезд и отражения от берега улучшали видимость. Несколько минут он изучал цель. Это было тихоходное товарно-пассажирское судно примерно в 5500 брт, крупнее, чем "Эспарта". Небо было безоблачным, слабый ветер дул с северо-запада, и море было спокойным, исключая только океанскую волну, которая слегка покачивала лодку. Самолетов не было, так что цель была легкая.
Хардеген наслаждался приятной весенней погодой у берегов Флориды. Свежий ароматный воздух навевал расслабленное философическое настроение. Он радовался чувству самоудовлетворения, наступившего к концу боевого похода во вражеские воды. Последняя торпеда, пятидесятая за время командования лодкой, покоилась внизу и ожидала его команды. Еще один танкер добавил бы радости. Но это не было танкером. Он колебался. Жесткое решение сменило каприз. Приступ прихоти был кратким. Он решился атаковать грузовое судно и не дожидаться танкера. Почему? "Мне предоставилась такая возможность и я не должен был ее упустить, иначе судьба накажет меня". Хардеген дал фон Шрётеру разрешение начать надводную атаку. Цель шла курсом на север со скоростью 6 узлов. Соблюдала радиомолчание и шла без огней. Цель оказалась слишком близко к лодке и фон Шрётеру пришлось выбрать новую позицию для атаки со стороны носовой части правого борта цели. В 23:11 с расстояния 600 метров была выпущена торпеда из аппарата 4. Через 40 секунд она ударила в среднюю часть корпуса судна. Грузовой трюм поглотил большую часть энергии взрыва, но темный высокий столб поды был отчетливо виден.
U-123 находилась поблизости пораженного судна, пока оно не перевернулось и не затонуло. Затем она в темноте в надводном положении двинулась на юг{135}.
Лейтенант Г. Э. Бэрч из штаба Командующего Морскими Операциями в своем отчете от 29 апреля 1942 года суммировал показания уцелевших при потоплениях. Он определил это судно как пароход "Лесли", американское грузовое судно, выполнявшее чартерный рейс для фирмы "Грэйс Стимшип Компани". Оно было торпедировано без предупреждения в 23:20 ВВВ. "Лесли" было гружено сахаром-сырцом и шло из Гаваны в Нью-Йорк. Грузоподъемность его была всего 2609 брт, значительно меньше, чем показалось Хардегену. Уцелевшие моряки сообщили, что примерно через час после атаки они слышали звук орудийной стрельбы и могли видеть вспышки выстрелов в четырех милях к югу. Отчет лейтенанта Бэрча включает в себя следующее заявление: "На следующее утро после доставки на берег уцелевшие после атаки моряки "Лесли" подтвердили, что обстрелянное судно было шведским теплоходом "Корсхольм"{136}.
Потопив "Лесли", удовлетворенный Хардеген записал: "Это торпедирование не будет обнаружено немедленно, и поскольку еще рано, я буду двигаться дальше на юг в поисках "пушечного мяса". Топлива у меня достаточно, и поскольку я могу стрелять, нет резона начинать движение домой, даже после израсходования всех моих торпед в этой плодородной местности. Я использовал еще не все возможности для атаки".
В 00:30 13 апреля 1942 года Хардеген был снова вознагражден. Наблюдатель правого борта доложил об обнаружении тени, идущей на север. U-123 была в четырнадцати милях от места, где она атаковала "Лесли". На северо-западе отчетливо просматривалась 137-футовая башня маяка Мыс Канаверал, через каждые 60 секунд посылающего троекратную вспышку света. И снова командира подлодки вызвали на мостик. Торжествующий Хардеген рассмотрел цель. Это было груженое судно и ему показалось, что оно относится к классу 8000-ников. Он приказал: "Auf Artilleriegefechtstationen!" ("Занять артиллерийские боевые посты!" - Прим. авт.). Шюлер и его орудийный расчет встали у носового 10,5-сантиметрового орудия. Хорст фон Шрётер стоял рядом с Хардегеном на мостике и смотрел, как Шюлер деловито проверял личный состав, орудие и подносчиков снарядов. Он отчетливо вспомнил, что в последнем походе это был его боевой пост. Как большинство "мальчиков", он любил артиллерийскую стрельбу - и часто ему хотелось быть наводчиком, прицеливаться и вести огонь. Его задачей было топить корабли, а не убивать людей. Теперь в своем новом, более высоком положении старшего вахтенного офицера он должен был довольствоваться тем, что стоит рядом с командиром и наблюдает{137}.
Шюлер крикнул на мостик, где Хардеген, находящийся всего в нескольких метрах от него и с выделяющейся в темноте белой фуражкой, не отрывал от цели взгляда через бинокль: "Готовы открыть огонь, герр Ка-лой". Расстояние до цели составляло 1000 метров. Хардеген дал указание лейтенанту вначале ударить по мостику и антенне, а затем бить по ватерлинии. Он скомандовал: "Открыть огонь!" Время - 01:45.
В "мостик исключительно больших размеров" заколотили снаряды. Хардеген и фон Шрётер прикрывали глаза от ярких вспышек выстрелов. Они видели, как разрывы снарядов разламывают на части рубку на мостике. Каким-то образом то ли рулевой смог это сделать до начала артиллерийского обстрела, то ли капитан дал приказ таранить, используя единственное имеющееся у него средство защиты, - но цель повернулась правым бортом в сторону U-123. Артиллеристы Шюлера начали бить по ватерлинии приближающегося судна. Хардеген приказал временно прекратить огонь. Он отвел лодку подальше, обошел израненное судно со стороны кормы и со стороны левого борта начал новую атаку с близкого расстояния. Командир орудия снова открыл огонь, методически продырявливая корпус по ватерлинии - сначала под трубой, чтобы попасть в машинное отделение, затем - трюмы. Груз вспыхнул и интенсивно горел. Хардеген счел, что цель уничтожена.
Наблюдатель доложил еще об одной тени, идущей с юга, Хардеген посмотрел на часы. До рассвета оставалось еще несколько часов. Несколько мгновений он рассматривал новую тень. Предвосхищая его намерения, фон Шрётер сказал, что оставшиеся еще крупнокалиберные снаряды находятся в снарядном погребе верхней палубы и доступ к ним затруднен. К его удивлению, Хардеген громко рассмеялся, затем приказал оставить боевые посты и готовиться к долгому переходу через Атлантику. Он передал в центральный пост "Встать на курс 45° и установить обороты для 10-узлового хода". Оба офицера стояли локоть к локтю и смотрели в сторону кормы, разглядывая горящий танкер и пароход, идущий на север. Ни один из них опасности не создавал, и при 10 узлах U-123 вскоре обгонит эту тень. Фон Шрётер не удержался от вопроса:
- Герр Ка-лой, почему вы засмеялись?
В этот редкий для него момент неформального общения Хардеген ответил:
- Меня позабавило, Хорст, когда вы упомянули склад готовых снарядов верхней палубы. Они только называются "готовыми", а на самом деле они вовсе не являются готовыми, потому что находятся двумя палубами ниже, в снарядном погребе. И как вы знаете, их надо перетащить с нижней палубы наверх - вот тогда они станут "готовыми". Перетаскивать их придется по одному, это тяжкая работа и надо будет использовать специальные щипцы. Этим мы займемся в ближайшие несколько дней.
Фон Шрётеру не надо было подробно объяснять это. Как бывший артиллерийский офицер, он знал все это так же хорошо, если даже не лучше, чем его командир. Прежде чем спуститься вниз, Хардеген взглянул на горизонт. Пламя от горящего теплохода "Корсхольм" отчетливо просматривалось в семнадцати милях к югу. Уходя с мостика, командир приказал своему старшему помощнику установить курс 0 - на север - и установить обороты для 6-узлового хода, чтобы U-123 некоторое время шла вместе с Гольфстримом{138}.
Хардеген вернулся в свою каюту. Он хотел записать события суток, пока не забылись мелочи. Он был слишком возбужден, чтобы расслабиться. Он сел за свой столик и начал писать. Настроение было игривое, романтическое и поэтическое. Ему хотелось реальность изобразить в виде фантазии - чтобы другие читали его записи и испытывали его радость. Но никак не мог сосредоточиться. Он снова поднялся на свежий воздух.
"Корсхольм" был шведским грузовым судном в 2647 брт. Как говорилось в конфиденциальном докладе мичмана А. Дж. Пауэрса из Морского Министерства от 5 мая 1942 года, он был подвергнут артиллерийскому обстрелу и затонул - на расстоянии менее 15 миль от маяка Мыс Канаверал. Груз его составлял 4593 тонны фосфатов. Он шел курсом на север из Тампы, Флорида, в Ливерпуль, Англия, через Галифакс в Новой Шотландии{139}.
Другой заботой Хардегена стала экономия топлива. Лодка шла на оборотах винтов для умеренного 6-узлового хода и дополнительно 4 узла добавлялись течением Гольфстрим, на теплой груди которого теперь находилась лодка. Хардеген держал на ней лодку, пока не добрался до мыса Гаттерас, вблизи которого находилась точка пересечения с "линией пути модифицированного большого круга". Если только командование не даст нового приказа, он двинется через Атлантику и прибудет в Бискайский залив и в Лоран во Франции. Он снова уселся в своей каюте, чтобы подготовить отчет командованию. Ханнес приветствовал его чашкой свежезаваренного горячего чая. Смягчающее действие ароматного напитка сняло внутреннюю напряженность. Голова была ясной, свежей и все еще поэтически настроенной. В свой список он добавил еще одно судно и 8000 тонн. Он спешил сообщить:
Таким образом, в этом походе мы потопили или повредили 10 судов общей грузоподъемностью 74 815 тонн, и таким образом, побили рекорд предыдущего похода. С общим тоннажем 300 141 брт U-123 стала второй германской подлодкой, превысившей тоннаж потопленных судов в 300 000 брт в этой войне{140}.
Хардеген объявил о 74 815 брт потопленных в этом походе судов, ориентируясь на примерные оценки в условиях темноты. Поскольку он в некоторых случаях не мог знать названий атакованных судов, определить по справочнику Грёнера действительный тоннаж он не имел возможности. На самом деле суммарный тоннаж потопленных им судов составил 59 394 тонны или на 15 421 тонну меньше (20,6%). Соответственно, U-123 не дотянула до 300 000 тонн. Тенденция к преувеличению тоннажа имелась у командиров подлодок, и это вполне понятно. Более того, некоторые из них иногда подготавливали свои сообщения в поэтической форме, и Хардеген не был исключением. Он суммировал свои текущие подвиги в сообщении командованию следующим образом:
Командованию - от U-123, Хардеген
Для семи танкеров последний час настал,
Ловушка лодок медленно тонула
Два грузовых на грунте тоже,
И каждый был утоплен барабанщиком!{141}
Это короткое сообщение последовало ночью 13 апреля за обширным ситуационным отчетом, содержащим список атакованных и считающихся погибшими кораблей. В случаях, когда название было неизвестно, использовались тип судна и примерный тоннаж. 13 апреля в 21:00 U-123 получила следующее радиосообщение:
Хардегену. Браво. Это действительно Удар в литавры. Командующий Дениц {142}.
* * *
Капитан-лейтенант Гленн Легуен повел "Эвелин" в сторону берега к мысу Лукаут. Он оставался вне судоходных путей, хотя и невдалеке от них - на случай необходимости получить помощь, если бы расчеты Ги Брауна в отношении мореходности "Эвелин" оказались ошибочными. В 06:28 14 апреля, когда "Эвелин" миновала плавучий маяк Мель Даймонд у мыса Гаттерас на расстоянии около 24 миль к северо-востоку, по левому борту параллельным курсом мимо прошло грузовое судно примерно в 6000 тонн. На его гафеле гордо развевался британский флаг. Мы с лейтенантом Нэвиллом несли вахту на мостике. Небо было чистым и море спокойным. Хотя было светло, солнце еще не подошло к горизонту. Судно было в пределах видимости, когда в 07:45 Ги Браун поднялся к нам, чтобы сменить нас. Я ознакомил Ги Брауна с обстановкой, показав ему пеленги на судно и на плавучий маяк - оба с разницей в один градус к северо-востоку. Нэвилл доложил Легуену, что виден маяк мели Даймонд, имея в виду объявление боевой тревоги на 2-3 часа, в течение которых мы будем обходить мыс.
В 08:00 Легуен был на мостике и Нэвилл объявил боевую тревогу. Мы были все еще южнее плавучего маяка примерно на 14 миль. В 09:26, когда до маяка оставалось всего две мили, а грузовое судно - вдали по левому борту, над ним вдруг взметнулся высокий столб черного дыма. Дым поднялся и рассеялся вместо него в воздух поднялся гейзер белой воды. Торпедированное судно стояло прямо и ушло под воду на глубину примерно 60 футов. Мачты, мостик, труба и гафель с развевающимся флагом торчали из воды над поверхностью океана. "Эвелин" обошла плавучий маяк и приблизилась к затопленному судну. Мы отчетливо видели на воде три спасательные шлюпки с красным парусом, поднятым на мачтах, а когда подошли поближе - то еще и шлюпку с мотором. Легуен остановился и поднял на борт капитана, команду, а также собаку капитана. Капитана Легуен пригласил на мостик, остальные офицеры и матросы были размещены в жилой палубе. "Док" Фигнар и "крошка" Лоу обеспечили первую помощь и еду, главным образом горячий чай для этих переживших потрясение гостей.
Поскольку все попавшие на борт смогли понять, что "Эвелин" - не обычное торговое судно, Легуен ознакомил капитана с задачей, выполняемой "Эвелин". Он обратился к группе спасенных, советуя им ничего не рассказывать об особенностях его корабля, а говорить о нем, что это просто небольшое грузовое судно{143}.
Погибший корабль был британским торговым судном "Эмпайр Траш" в 6160 брт, работавшим в "Канадиэн Пасифик Стимшип Компани". Судно было построено в 1919 году в Кирни, Нью-Джерси под названием "Лорейн". "Эмпайр Траш" шел из Тампы, Флорида, в Галифакс, Новая Шотландия, чтобы присоединиться к конвою, направляющемуся в Великобританию. Судно было гружено фосфатной рудой, лимонной пульпой, лимонным концентратом и 745 тоннами взрывчатых веществ и орудийного пороха. Судно было вооружено одним 4-дюймовым орудием, установленном на кормовой надстройке. При орудии был расчет, но атакующая подлодка не всплывала. Капитан, беспокоясь о том, что вторая торпеда могла бы вызвать детонацию груза взрывчатых веществ, приказал команде покинуть судно. Потерь личного состава не было. "Эвелин" проследовала в Хэмптон-Роудс, где спасенные были переведены на корабль ВМС. Затем "Эвелин" продолжила путь в Нью-Йорк. Атаку "Эмпайр Траш" приписывает себе капитан-лейтенант Рольф Мютцельбург на U-203{144}.
В 6 утра 16 апреля U-123 находилась примерно в 335 милях восточнее мыса Лукаут, Северная Каролина. Радист Гейнц Барт получил следующее сообщение:
Лодке U-123, командиру и экипажу. Выражаю вам за ваш большой успех мою особую признательность.
Главнокомандующий ВМС Редер.
В этот же самый день во второй половине дня наблюдатель на U-123 заметил облако дыма на пеленге 80° по компасу. Через 7 минут по пеленгу 350° были замечены две мачты и дымовая труба. Хардеген знал, что этот район является точкой соединения морских путей от прохода Уиндворд между Кубой и Гаити к Канаде и от северо-восточных портов США до восточных Кариб и Вест-Индии. Такое движение судов ему не показалось удивительным. В качестве цели он выбрал пароход по пеленгу 350°, идущий курсом 160° в сторону погрузившейся U-123. Было 18:44 местного времени, примерно полчаса до наступления сумерек. Осторожный Хардеген вел лодку на перископной глубине и ждал, когда цель подойдет ближе:
"Я хотел получше рассмотреть ее в перископ, пока было светло"{145}.
Он дал судну пройти 300 метров. По его оценке, 5000 брт. На нем были пулеметы, но тяжелого вооружения не было. Грузовые стрелы были закреплены у мачт. На палубе между мачтами располагалось множество крупных, похожих на котлы танков и открытых грузовиков.
- Ценная цель, - сказал Хардеген фон Шрётеру, - мне надо будет стрелять очень экономно, чтобы потопить его малым количеством снарядов.
U-123 пошла вслед судну. В 20:11 U-123 всплыла и в течение часа сорока минут она в темноте обошла цель справа, чтобы занять боевую позицию спереди. За это время Шюлер и его орудийные расчеты поднялись на палубу и собрали теперь уже "готовые" снаряды.
В 21:50 Хардеген и фон Шрётер развернули лодку в сторону правого борта у носовой части цели. Они ожидали, когда расстояние сократится до 400 метров. В 21:55 Хардеген дал команду открыть огонь. Первые несколько 10,5-сантиметровых снарядов поразили ходовой мостик. После 10 выстрелов носовое орудие Шюлера выпустило восемь снарядов в ватерлинию в районе машинного отделения. Поскольку цель продолжала движение, U-123 обошла ее с кормы и оказалась со стороны левого борта. Верхние палубы были обстреляны 3,7-сантиметровыми скорострельными пушками.
Судно передало по радио свой позывной, не указывая, однако, названия и места атаки, только сообщало, что шло "из Норфолка в Гваделупу. Капитан ранен, команда - в спасательных шлюпках". Позывной судна имелся в международном списке позывных, и по нему можно было определить, что это пароход "Пойнт Брава" 4834 брт.
Хардеген позволил команде покинуть корабль в шлюпках, затем возобновил обстрел. Корабль был покинут идущим полным ходом с рулем, установленным право на борт. На верхней палубе бушевал пожар. В течение двух часов в цель было выпущено 27 10,5-сантиметровых и 86 3,7-сантиметровых снарядов и 120 2-сантиметровых пуль. Цель затонула кормой вниз. А Хардеген добавил к своему списку одиннадцатое судно, увеличив - по своей оценке - тоннаж с 74 815 до 79 649 тонн. В высшей степени удовлетворенный командир возобновил движение домой курсом 60°. Цель была опознана под своим первоначальным названием, "Пойнт Брава", однако теперь ее название было другое - "Алкоа Гайд" - и принадлежало оно американской "Алкоа Стимшип Компани". Капитан и один из матросов умерли от ран, полученных при интенсивном обстреле, пять членов экипажа пропали без вести, 27 человек уцелевших было спасено 19 апреля эсминцем "Брум" (DD210){146}.
23 апреля, когда U-123 находилась посреди Атлантического океана, на борт поступила радиограмма, подписанная самим Гитлером. Хардеген был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту ордена Железного Креста. 2 мая 1942 года U-123 медленно вошла в бункер Кероман в Лориенте. Ее встречал военный оркестр, девушки с цветами и целое множество высокопоставленных военных и штатских. U-123 медленно вошла в бункер Кероман в Лоране. К великому удивлению Хардегена, рядом с адмиралом Деницем он разглядел гросс-адмирала Редера. Хардеген был счастлив, что его встречают два адмирала, и еще более счастлив, что лодка вошла в док с ювелирной точностью. Было видно, что он отдавал рулевому минимум маневровых команд. Лодка подошла к причалу так, что ее мостик оказался точно напротив Редера и Деница. Несколько взлохмаченные матросы и офицеры, свободные от вахты, выстроились на палубе. Самодельный вымпел, на котором был указан тоннаж потопленных судов, гордо развевался на перископе{147}.
U-123 быстро принайтовали вдоль дока "Кероман", уложили и закрепили сходни. Первым на борт поднялся Редер, за ним шел Дениц. Гросс-адмирал выразил собравшемуся личному составу свое удовлетворение результатами похода U-123 в американские воды и тоннажем потопленных судов. Далее он заявил, что на следующий день он лично будет инспектировать личный состав и вручит награды Железного Креста достойным. Редер сказал Хардегену, что он удостоен Дубовых Листьев к его Рыцарскому Кресту ордена Железного Креста и награжден будет из рук фюрера. Затем пригласил командира U-123 на обед, где он присоединился к другим командирам подлодок, включая капитан-лейтенанта Эриха Топпа{148}.
Формальная инспекция офицеров и команды гросс-адмиралом прошла как полагается. Наиболее отличившиеся члены команды, рекомендованные Хардегеном, были награждены Железными Крестами, вручавшимися "дядей Карлом".
Фон Шрётер и Мертенс получили следующее воинское звание. А "герр Ка-Лой" после инспекции вылетел в Париж, в новую штаб-квартиру Деница. Здесь "Лев" изучил тщательно подготовленный вахтенный журнал Хардегена. Он был приятно удивлен тем, что U-123 прошла 9228 морских миль, превысив расчетную дальность действия лодок IXB серии на 695 миль. Тот факт, что "герр Ка-Лой" привел лодку в Кероман на электромоторах при полном отсутствии дизельного топлива в баках, был отмечен, но не обсуждался. Одобрительная подпись "Льва" на письменном докладе сопровождалась похвальными фразами типа "выдающийся успех", "уникальное достижение", "превосходное исполнение", "высокий боевой дух". В ответ на указание адмирала Хардеген подготовил краткий письменный комментарий к двум своим походам. Дениц смог использовать "полученный урок" как учебник и предостерегающее напоминание для командиров подлодок, отправляющихся в свой первый поход в Западную Атлантику{149}.
Затем Хардеген ненадолго вернулся в Лоран, после чего они с Эрихом Топпом вылетели в восточную Германию на встречу с фюрером. Встреча имела целью повышение морального духа военных признанием выдающихся достижений по службе. Награждение желанными Дубовыми Листьями было большой честью для каждого; получить их из рук фюрера для большинства означало двойную честь, хотя некоторым это представлялось просто забавным. Для Редера и Деница церемония стала возможностью устроить парад морских мундиров перед Гитлером, не особо жаловавшим военно-морские силы.
Здесь мы снова имеем возможность изучить поведение двух командиров подлодок, Хардегена и Топпа. На этот раз сравнение относится больше к личностям, нежели к тактической компетенции, как командиров подлодок. Верность обоих фатерланду была бесспорна, так же как их честь и достоинство. Ни тот, ни другой не были бросающимися в глаза личностями, при этом Топп по сравнению с Хардегеном был более сдержанным. Это заметно в точных записях в его вахтенном журнале. Устные высказывания его также сжаты, выразительны и сдержанны. В отличие от Хардегена, Шепке, Люта и нескольких других командиров подлодок, Топп, подобно "молчаливому Кречмару", предпочитал не участвовать в пропагандистских выступлениях или писать статьи, основанные на его походах и успехах. Правда, в нескольких кинохроникальных материалах и в новостях военного периода он появлялся. Как ас подводного флота на лодке "Красный Дьявол", он иначе и не мог поступать. В 1946 году он поддерживал адмирала Деница в Нюрнберге. Его поведение, без сомнения, стало причиной его успехов в Бундесмарине, где он достиг ранга вице-адмирала. Впоследствии он опубликовал свои мемуары "Осветительные бомбы над Атлантикой"{150}.