Страница:
Пророчество Саттера осуществилось скорее, чем друзья могли надеяться в самых смелых своих мечтах. Затеянное ими дело процветало. У них были хорошие отношения со всеми соседями и мексиканскими чиновниками. По крайней мере раз в месяц они обедали в доме алькальда, другие представители мексиканских местных властей приглашали к себе на ранчо преуспевших американцев. Между всеми царил дух товарищества, вплоть до того злосчастного вечера, когда алькальд и несколько его чиновников приехали в гости к Саттеру.
Почти сразу же Саттеру, Крегу и другим гостям стало ясно: что-то случилось. У мексиканцев были вытянувшиеся мрачные физиономии. Не спасала положения даже репутация Джона Саттера – прекрасного веселого рассказчика: на все его шутки мексиканцы отвечали лишь вежливыми, очень сдержанными улыбками.
Наконец хозяин обнял одной рукой алькальда и отвел его в угол.
– Что случилось, ваше превосходительство? Почему вы все такие мрачные в этот дивный весенний вечер?
Алькальд со вздохом понурил голову:
– Ах, Джон, мой дорогой друг. Боюсь, что я принес дурные вести. Соединенные Штаты аннексировали Техас, и ваш президент объявил о намерении послать в Мексико-сити своих представителей для покупки у нас Калифорнии и Нью-Мексико. И… – его голос был напоен горечью, – этим представителям поручено потребовать удовлетворить претензии, предъявляемые американскими гражданами к Мексике.
Саттер был ошеломлен:
– Какие претензии? Никогда не слышал о такой чепухе. Мексиканское правительство и все вы, его представители, всегда проявляли внимание и щедрость по отношению к нам, переселенцам. И чем же все это теперь грозит, ваше превосходительство?
Маленький жилистый алькальд нервно подергал себя за бородку и безучастным голосом сказал:
– Если президент будет настаивать на своих амбициозных требованиях, война неизбежна. Мы люди мирные, не воинственные. Но гордые. – Он печально покачал головой. – Вот уж не думал, друг мой, что дело дойдет до такого. Сердце буквально каменеет в груди.
Саттер хлопнул его по плечу:
– Я присягнул в верности вашему правительству и властям, представляющим его здесь, в Калифорнии, и останусь верным своей присяге, что бы ни случилось. Я думаю, что могу говорить и от имени других американских друзей и соседей.
Слишком взволнованные, чтобы продолжать этот острый разговор, они обнялись.
Запомнился этот вечер и по другой причине. После ужина, когда все удалились в библиотеку, чтобы выпить по стопочке бренди и выкурить по сигарете, Саттер сделал следующее деловое предложение Крегу и Эйбу:
– Я уже давно собираюсь построить мельницу там, где река раздваивается на рукава, около вашей границы. Хотите принять в этом участие, ребята?
Друзья сочли предложение весьма заманчивым. Мельница могла бы обслуживать и капитана, и их, чтобы не возить зерно на мельницу Дэбни, за пятнадцать миль. Саттер обнял соседей:
– Добро. Стало быть, договорились, ребята.
– Поэтому-то и приезжал Джим Маршалл? – спросил Крег, вспомнив о книге Адди.
– Да. Маршалл – хороший человек. Он говорит, что надо построить отводной канал, прежде чем поставить мельницу.
– Вероятно, он знает. Ему и карты в руки. Кстати, Джон, откуда ты взял книгу, которую на днях дал почитать Эйбу?
– Ее дал мне один молодой парень, который проходит стажировку. Хороший парень, говорит о нем Маршалл. Только что окончил инженерный колледж. Гм… – Продолжать разговор вроде бы не имело смысла, и он замолчал.
На следующей неделе явился подрядчик, чтобы осмотреть место, где следует поставить мельницу. Вместе с ним приехали его помощник и старший мастер.
Вернувшись с полей, Эйб сообщил об этом Крегу, который как раз полдничал – скромная еда земледельца: хлеб, сыр, холодное мясо. Крег запил еду холодным молоком и встал.
Проходя мимо плиты, шлепнул пониже спины пышненькую негритяночку-повариху Бесси.
– Спасибо, Бесс, сегодня ночью не гаси свечу в своей спальне. Я загляну, и мы с тобой немножко повеселимся.
Симпатичная негритянка захихикала и замахала на него посудным полотенцем.
– Какой же вы у нас испорченный, масса Крег. Со мной ваш номер не пройдет. Я ведь не такая, как эти ваши городские потаскушки. Как вам не стыдно.
Она еще долго хихикала и сокрушенно качала головой, будто была задета за живое. На самом же деле она обожала Крега.
Да и все, кто работал на Крега Мак-Дугала, любили и уважали его. Он был честным и щедрым хозяином, всегда хорошо платил за добросовестную работу. И что еще важнее, не скупился на похвалы, если работа того заслуживала.
Замечание Бесс о «городских потаскушках» имело под собой некоторое основание. Друзья были завсегдатаями мексиканских кафе и забегаловок в Йерба-Буэне. Городские проститутки так и льнули к Крегу. И не только проститутки. Кое-кто из мексиканских дельцов был бы не прочь сплавить ему свою перезрелую дочь. Даже алькальд тщательно следил за своей дочерью, когда принимал у себя Крега. При виде его Дульчи – так называл ее Крег – хлопала своими длинными ресницами и так покачивала бедрами, что ее строгий отец просто не знал, что делать.
С дочерьми своих мексиканских друзей Крег был учтив, но холодноват; конечно, бывали случаи, когда какая-нибудь мексиканочка вводила его в сильное искушение, но здравый смысл неизменно одерживал верх. Пожалуй, опаснее всего был флирт с племянницей Саттера Элли, которая после смерти своих живших в Цюрихе родителей переехала к дяде. Она оказывала ему такие недвусмысленные знаки внимания, что он подумывал, не залучить ли ее к себе в постель, однако в связи с последующими событиями его намерение отпало само собой.
Первое из цепи этих событий, которым суждено было перевернуть его жизнь, произошло именно в тот день, когда они с Эйбом поехали к реке, чтобы встретиться с Маршаллом.
Перевалив через последний травянистый холм, они увидели реку. У воды, изучая место, где предполагалось возвести мельницу, стояли три человека. Первый – высокий и широкогрудый Маршалл, внушительного вида мужчина с квадратной головой, ниспадающими на уши черными волосами и курчавой бородой, закрывавшей упрямый подбородок. Второй – приземистый крутоплечий мужчина с жидкими рыжими волосами и вытянутой физиономией. Внимание Крега привлек третий – высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, он стоял по колено в воде, работая с нивелиром. Под его загорелой кожей заметны были бугорки мускулов, спина лоснилась от пота. В его физическом сложении, во всей позе, в постановке головы было что-то неуловимо знакомое. Когда они подошли ближе, молодой человек повернулся к ним профилем.
– Я где-то его видел! – воскликнул Крег.
– Кого ты видел? – не понял Абару.
– Вот того молодого человека, который стоит в воде, голый по пояс. Он кажется мне знакомым. – Крег показал рукой.
– Ты прав, черт побери. Он мне тоже, кажется, знаком. Чем ближе они подъезжали, тем более слабая догадка перерастала в уверенность.
Повернувшись в седле, Эйб уставился на Крега:
– Провалиться мне на этом месте…
– Что с тобой? – спросил Крег, обеспокоенный странным выражением лица своего друга.
– Ты сказал, что этот парень кажется тебе знакомым. А знаешь, почему? – дрожащим голосом произнес Эйб.
Абару положил ладонь на руку Крега. Это был знак лошадям остановиться, что они и выполнили. Глядя прямо в стальные глаза Крега, он произнес:
– Мой друг и брат, ошибки быть не может. В этом парне ты узнал себя! Это же твой сын, Крег. Клянусь собственной жизнью, это Джейсон! Господи, впервые вижу настоящее чудо.
Выпустив поводья из рук, Крег окаменел в седле. Когда молодой человек повернулся в их сторону и увидел Крега, в его глазах тоже мелькнуло что-то похожее на узнавание. Поскользнувшись, он едва не упал в воду. Затем, прикрыв ладонью глаза, двинулся в направлении двух всадников.
Его губы шевелились, но слов не было слышно.
– Эй, Джейсон! – окликнул его Маршалл. – Куда ты направился?
И только тогда Маршалл заметил Крега и Абару.
– Даже не слышал, как вы подъехали. Как поживаете? – махнул он им рукой.
Крега как будто ударило кувалдой по голове. Джейсон!
Задыхаясь от волнения, молодой человек почти бежал в их сторону.
– Эй, мистер, кто вы такой? – Подбежав, он схватил под уздцы жеребца Крега.
Их взгляды встретились.
«Боже праведный, это же мои собственные глаза!» – думал каждый из них.
Перегнувшись, Крег положил ладонь на руку, которая держала его коня, – смуглую крепкую руку.
«Моя рука!»
Словно в тумане, он соскочил с седла и остановился перед высоким, пожалуй, даже на дюйм выше его самого молодым человеком.
– Ты знаешь, кто я такой? – спокойно спросил он. Джейсон стоял смущенный и растерянный, пожалуй, даже немного испуганный. Ему казалось, будто он проваливается в темную бездну.
– Я… я думаю, да… Только это, наверное, сон. – Он потер руками глаза. – Ты… он… он мертв. Мой отец мертв. Но вы… – В полном замешательстве он так и не смог договорить фразу.
– Я твой отец, Джейсон. Мать честная, до чего же приятно выговаривать твое имя. – И они стали обнимать друг друга с такой силой, что Абару даже испугался, как бы кто-нибудь не сломал другому позвоночник.
Подошел вконец озадаченный подрядчик:
– Эй, шотландцы! Вы что, знаете друг друга? Джейсон улыбнулся через плечо Крега:
– Ты же сказал мне, что его зовут Макферсон. Маршалл снял запылившуюся шляпу и стал выбивать ее о бедро.
– Да все эти ирландские, кельтские имена на мой слух все одинаковы. Макферсон, Мак-Дональд, Мак-Ноутон – ни черта не запомнишь. А как его зовут на самом деле?
– Мак-Дугал. Крег Мак-Дугал.
– Так же, как тебя? Родственник, наверное? Вот неожиданность.
– Еще какая! – в один голос воскликнули отец и сын.
– Да уж, неожиданность, – ухмыльнулся Джейсон. – Видите ли, Джим, Крег – мой отец.
Маршалл быстро-быстро переводил взгляд с одного на другого.
– Господи, Иисус, Мария и Иосиф! Сходство просто невероятное. Можно подумать, что вы близнецы, если бы не твои волосы и бачки, Крег.
Джейсон был смуглее, его каштановые волосы кое-где выгорели на солнце.
– Я думаю, что мы должны отпраздновать это невероятное событие, джентльмены! – воскликнул Крег. Его сердце переполняли радость и благодарность Господу Богу, той могущественной силе, которая управляет и бесконечной Вселенной, и скромными людскими жизнями. Он похлопал по широкой спине Джейсона. – Итак, сын, нам предстоит осушить не один бокал, чтобы наверстать упущенное.
Глава 7
Глава 8
Почти сразу же Саттеру, Крегу и другим гостям стало ясно: что-то случилось. У мексиканцев были вытянувшиеся мрачные физиономии. Не спасала положения даже репутация Джона Саттера – прекрасного веселого рассказчика: на все его шутки мексиканцы отвечали лишь вежливыми, очень сдержанными улыбками.
Наконец хозяин обнял одной рукой алькальда и отвел его в угол.
– Что случилось, ваше превосходительство? Почему вы все такие мрачные в этот дивный весенний вечер?
Алькальд со вздохом понурил голову:
– Ах, Джон, мой дорогой друг. Боюсь, что я принес дурные вести. Соединенные Штаты аннексировали Техас, и ваш президент объявил о намерении послать в Мексико-сити своих представителей для покупки у нас Калифорнии и Нью-Мексико. И… – его голос был напоен горечью, – этим представителям поручено потребовать удовлетворить претензии, предъявляемые американскими гражданами к Мексике.
Саттер был ошеломлен:
– Какие претензии? Никогда не слышал о такой чепухе. Мексиканское правительство и все вы, его представители, всегда проявляли внимание и щедрость по отношению к нам, переселенцам. И чем же все это теперь грозит, ваше превосходительство?
Маленький жилистый алькальд нервно подергал себя за бородку и безучастным голосом сказал:
– Если президент будет настаивать на своих амбициозных требованиях, война неизбежна. Мы люди мирные, не воинственные. Но гордые. – Он печально покачал головой. – Вот уж не думал, друг мой, что дело дойдет до такого. Сердце буквально каменеет в груди.
Саттер хлопнул его по плечу:
– Я присягнул в верности вашему правительству и властям, представляющим его здесь, в Калифорнии, и останусь верным своей присяге, что бы ни случилось. Я думаю, что могу говорить и от имени других американских друзей и соседей.
Слишком взволнованные, чтобы продолжать этот острый разговор, они обнялись.
Запомнился этот вечер и по другой причине. После ужина, когда все удалились в библиотеку, чтобы выпить по стопочке бренди и выкурить по сигарете, Саттер сделал следующее деловое предложение Крегу и Эйбу:
– Я уже давно собираюсь построить мельницу там, где река раздваивается на рукава, около вашей границы. Хотите принять в этом участие, ребята?
Друзья сочли предложение весьма заманчивым. Мельница могла бы обслуживать и капитана, и их, чтобы не возить зерно на мельницу Дэбни, за пятнадцать миль. Саттер обнял соседей:
– Добро. Стало быть, договорились, ребята.
– Поэтому-то и приезжал Джим Маршалл? – спросил Крег, вспомнив о книге Адди.
– Да. Маршалл – хороший человек. Он говорит, что надо построить отводной канал, прежде чем поставить мельницу.
– Вероятно, он знает. Ему и карты в руки. Кстати, Джон, откуда ты взял книгу, которую на днях дал почитать Эйбу?
– Ее дал мне один молодой парень, который проходит стажировку. Хороший парень, говорит о нем Маршалл. Только что окончил инженерный колледж. Гм… – Продолжать разговор вроде бы не имело смысла, и он замолчал.
На следующей неделе явился подрядчик, чтобы осмотреть место, где следует поставить мельницу. Вместе с ним приехали его помощник и старший мастер.
Вернувшись с полей, Эйб сообщил об этом Крегу, который как раз полдничал – скромная еда земледельца: хлеб, сыр, холодное мясо. Крег запил еду холодным молоком и встал.
Проходя мимо плиты, шлепнул пониже спины пышненькую негритяночку-повариху Бесси.
– Спасибо, Бесс, сегодня ночью не гаси свечу в своей спальне. Я загляну, и мы с тобой немножко повеселимся.
Симпатичная негритянка захихикала и замахала на него посудным полотенцем.
– Какой же вы у нас испорченный, масса Крег. Со мной ваш номер не пройдет. Я ведь не такая, как эти ваши городские потаскушки. Как вам не стыдно.
Она еще долго хихикала и сокрушенно качала головой, будто была задета за живое. На самом же деле она обожала Крега.
Да и все, кто работал на Крега Мак-Дугала, любили и уважали его. Он был честным и щедрым хозяином, всегда хорошо платил за добросовестную работу. И что еще важнее, не скупился на похвалы, если работа того заслуживала.
Замечание Бесс о «городских потаскушках» имело под собой некоторое основание. Друзья были завсегдатаями мексиканских кафе и забегаловок в Йерба-Буэне. Городские проститутки так и льнули к Крегу. И не только проститутки. Кое-кто из мексиканских дельцов был бы не прочь сплавить ему свою перезрелую дочь. Даже алькальд тщательно следил за своей дочерью, когда принимал у себя Крега. При виде его Дульчи – так называл ее Крег – хлопала своими длинными ресницами и так покачивала бедрами, что ее строгий отец просто не знал, что делать.
С дочерьми своих мексиканских друзей Крег был учтив, но холодноват; конечно, бывали случаи, когда какая-нибудь мексиканочка вводила его в сильное искушение, но здравый смысл неизменно одерживал верх. Пожалуй, опаснее всего был флирт с племянницей Саттера Элли, которая после смерти своих живших в Цюрихе родителей переехала к дяде. Она оказывала ему такие недвусмысленные знаки внимания, что он подумывал, не залучить ли ее к себе в постель, однако в связи с последующими событиями его намерение отпало само собой.
Первое из цепи этих событий, которым суждено было перевернуть его жизнь, произошло именно в тот день, когда они с Эйбом поехали к реке, чтобы встретиться с Маршаллом.
Перевалив через последний травянистый холм, они увидели реку. У воды, изучая место, где предполагалось возвести мельницу, стояли три человека. Первый – высокий и широкогрудый Маршалл, внушительного вида мужчина с квадратной головой, ниспадающими на уши черными волосами и курчавой бородой, закрывавшей упрямый подбородок. Второй – приземистый крутоплечий мужчина с жидкими рыжими волосами и вытянутой физиономией. Внимание Крега привлек третий – высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, он стоял по колено в воде, работая с нивелиром. Под его загорелой кожей заметны были бугорки мускулов, спина лоснилась от пота. В его физическом сложении, во всей позе, в постановке головы было что-то неуловимо знакомое. Когда они подошли ближе, молодой человек повернулся к ним профилем.
– Я где-то его видел! – воскликнул Крег.
– Кого ты видел? – не понял Абару.
– Вот того молодого человека, который стоит в воде, голый по пояс. Он кажется мне знакомым. – Крег показал рукой.
– Ты прав, черт побери. Он мне тоже, кажется, знаком. Чем ближе они подъезжали, тем более слабая догадка перерастала в уверенность.
Повернувшись в седле, Эйб уставился на Крега:
– Провалиться мне на этом месте…
– Что с тобой? – спросил Крег, обеспокоенный странным выражением лица своего друга.
– Ты сказал, что этот парень кажется тебе знакомым. А знаешь, почему? – дрожащим голосом произнес Эйб.
Абару положил ладонь на руку Крега. Это был знак лошадям остановиться, что они и выполнили. Глядя прямо в стальные глаза Крега, он произнес:
– Мой друг и брат, ошибки быть не может. В этом парне ты узнал себя! Это же твой сын, Крег. Клянусь собственной жизнью, это Джейсон! Господи, впервые вижу настоящее чудо.
Выпустив поводья из рук, Крег окаменел в седле. Когда молодой человек повернулся в их сторону и увидел Крега, в его глазах тоже мелькнуло что-то похожее на узнавание. Поскользнувшись, он едва не упал в воду. Затем, прикрыв ладонью глаза, двинулся в направлении двух всадников.
Его губы шевелились, но слов не было слышно.
– Эй, Джейсон! – окликнул его Маршалл. – Куда ты направился?
И только тогда Маршалл заметил Крега и Абару.
– Даже не слышал, как вы подъехали. Как поживаете? – махнул он им рукой.
Крега как будто ударило кувалдой по голове. Джейсон!
Задыхаясь от волнения, молодой человек почти бежал в их сторону.
– Эй, мистер, кто вы такой? – Подбежав, он схватил под уздцы жеребца Крега.
Их взгляды встретились.
«Боже праведный, это же мои собственные глаза!» – думал каждый из них.
Перегнувшись, Крег положил ладонь на руку, которая держала его коня, – смуглую крепкую руку.
«Моя рука!»
Словно в тумане, он соскочил с седла и остановился перед высоким, пожалуй, даже на дюйм выше его самого молодым человеком.
– Ты знаешь, кто я такой? – спокойно спросил он. Джейсон стоял смущенный и растерянный, пожалуй, даже немного испуганный. Ему казалось, будто он проваливается в темную бездну.
– Я… я думаю, да… Только это, наверное, сон. – Он потер руками глаза. – Ты… он… он мертв. Мой отец мертв. Но вы… – В полном замешательстве он так и не смог договорить фразу.
– Я твой отец, Джейсон. Мать честная, до чего же приятно выговаривать твое имя. – И они стали обнимать друг друга с такой силой, что Абару даже испугался, как бы кто-нибудь не сломал другому позвоночник.
Подошел вконец озадаченный подрядчик:
– Эй, шотландцы! Вы что, знаете друг друга? Джейсон улыбнулся через плечо Крега:
– Ты же сказал мне, что его зовут Макферсон. Маршалл снял запылившуюся шляпу и стал выбивать ее о бедро.
– Да все эти ирландские, кельтские имена на мой слух все одинаковы. Макферсон, Мак-Дональд, Мак-Ноутон – ни черта не запомнишь. А как его зовут на самом деле?
– Мак-Дугал. Крег Мак-Дугал.
– Так же, как тебя? Родственник, наверное? Вот неожиданность.
– Еще какая! – в один голос воскликнули отец и сын.
– Да уж, неожиданность, – ухмыльнулся Джейсон. – Видите ли, Джим, Крег – мой отец.
Маршалл быстро-быстро переводил взгляд с одного на другого.
– Господи, Иисус, Мария и Иосиф! Сходство просто невероятное. Можно подумать, что вы близнецы, если бы не твои волосы и бачки, Крег.
Джейсон был смуглее, его каштановые волосы кое-где выгорели на солнце.
– Я думаю, что мы должны отпраздновать это невероятное событие, джентльмены! – воскликнул Крег. Его сердце переполняли радость и благодарность Господу Богу, той могущественной силе, которая управляет и бесконечной Вселенной, и скромными людскими жизнями. Он похлопал по широкой спине Джейсона. – Итак, сын, нам предстоит осушить не один бокал, чтобы наверстать упущенное.
Глава 7
Прошел не один вечер, и осушена была не одна бутылка, прежде чем отец и сын смогли восстановить цепь событий, разорвавших их судьбы в то грустное утро, когда Адди, Джуно и Джейсон, покинув Земной Рай, отправились в Парраматту. А теперь на месте Земного Рая стоит город Аделаида. Не иначе как это Уильям Лайт решил сделать щедрый подарок возлюбленной, мелькнуло в голове у Крега. Но он тут же прогнал эту мысль как совершенно бессмысленную.
«Я не имею права не только требовать, даже просить у нее каких-либо объяснений или ждать оправданий. Да и у нее нет такого права. Я скорее отрежу себе язык, чем начну расспрашивать ее. Да и она сделает то же самое. Эти годы безвозвратно ушли, словно канули в воду».
Джейсон был огорчен и разочарован, когда Крег запретил ему написать матери, что он жив.
– Для этого еще не настало время, сынок. Еще слишком рано для осуществления моего замысла. Видишь ли, я хочу, чтобы всем нам было хорошо. Я знаю, что ты чувствуешь. И сам чувствую, что с моей стороны жестоко и бессердечно скрывать правду от твоей матери. Но подумай сам, Джейсон. Она оплакала мою смерть много лет назад, и пережитое ею горе осталось далеко позади. Если еще какое-то время все останется по-старому, ей от этого не станет хуже. Но за это время я могу успеть сделать очень многое для всех нас. Верь мне, сынок.
Джейсон едва заметно улыбнулся и пожал плечами:
– Хорошо, я поступлю, как ты хочешь, отец… А что за карту ты прячешь в рукаве?
Крег уклончиво усмехнулся.
– Когда узнаешь Крега, как узнал его за эти годы я, научишься мириться с его немногословностью, – пробурчал Абару. – Он сперва сделает, а потом скажет. Можешь не беспокоиться.
Крег кивнул.
– Когда ты называешь меня отцом, то снова становишься для меня малышом, которого я когда-то качал на коленях, и тогда я начинаю чувствовать над тобой какую-то власть – дает о себе знать чувство собственника. Важно, чтобы отец и сын не просто любили друг друга, но и уважали как мужчины и друзья.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Крег, – улыбнулся Джейсон.
Юноша поселился у Крега и Абару и вскоре вытеснил отца в сердце хлопотуньи Бесси.
– Я думаю, мне лучше вернуться к Джиму Маршаллу, – пожаловался он однажды Крегу и Эйбу. – Я не знаю, куда деваться от ее забот. Когда-то у меня была старая няня, которая просто убивала меня своей опекой, пока я не поклялся, что сбегу из дому, если дядя Джон не уволит ее. Бесс – ее копия. Она заставляет меня съедать двойные порции всего, что подают. – Застонав, он похлопал себя по вздувшемуся животу.
– Ничего, как только мы начнем работать на стройке, ты перестанешь жаловаться.
Работа и в самом деле была тяжелая, приходилось трудиться с восхода и до заката все семь дней в неделю. Маршалл был очень хорошим мастером и строил мельницу с такой же тщательностью, как если бы возводил какой-нибудь роскошный нью-йоркский дом. В работе он был настоящим фанатиком. О завершающем этапе работы – отводном канале – он не сказал даже капитану Саттеру, опасаясь, что этот скупец не одобрит дорогостоящую «забаву». Ведь можно просто опустить колесо в воду, да и дело с концом.
В тот день когда канал был прорыт и в него хлынула речная вода, приехали Крег и Абару. Все наблюдали, как быстрый поток унес с собой лишний песок, слой земли, гравий и глину, оставив обнаженную породу. Как и в долине около Батхёрста, это были кварц и пирит, в котором ослепительно засверкали частицы золота.
– Очень похоже на ту долину, где мы когда-то были, – заметил Абару.
– Суэйлз называл это обманным золотом, – подтвердил Крег.
– Но миссис Патни быстро раскусила, что это такое, – напомнил Абару.
– О чем вы тут болтаете? – Опершись на лопату, Джейсон закурил сигару.
Крег вытащил из-за пояса нож и поскоблил породу на берегу.
– Видите частицы золота? Подошел Маршалл.
– Ишь, размечтались. Это не что иное, как пирит.
– Это еще требуется доказать, – буркнул Крег, и они с Абару незаметно обменялись взглядами.
В этот вечер за ужином они посвятили в свой замысел Джейсона. Сначала он был настроен скептически, но затем согласился с ними.
– А как насчет Саттера и Джима? – спросил он.
– Ты же слышал, – ответил Крег. – Он считает, что мы рехнулись. Это, видите ли, пирит. – Из кармана рубашки он вытащил небольшой самородок, который подобрал, уходя с мельницы. Он поднес его к лампе. – Видите, как сверкает. Бьюсь об заклад, что стоит не меньше ста фунтов, что-то около пятисот американских долларов.
– Так ты ничего не хочешь сказать Саттеру?
– Пока нет. Сначала мы должны постараться найти в реке все, что сможем. Не смотри на меня так, сын. Я отнюдь не бесчестный человек. Просто осторожный. Можешь не беспокоиться. Капитан Саттер очень быстро пронюхает о выгоде. – Закусив чубук своей трубки, он хрипло рассмеялся. – И тут соберутся целые полчища. Я думаю, пора спать, ребята. Спокойной ночи.
– По-моему, – упрямо повторил Джейсон, – нечестно утаивать все это от капитана Саттера и Джима. Никогда не замечал у отца проявлений жадности… Это мне не нравится.
Абару схватил руку молодого человека пониже локтя.
– Перестань трещать, как кукабурра. Он думает совсем не о золоте. Его беспокоит то, что мы здесь нажили. – Он сделал широкий жест. – Наши земли, наши урожаи, наш скот. Сколько людей, сколько цивилизаций уничтожили себя, одержимые погоней за богатством и той властью, которую оно с собой приносит. Греки, римляне, Византия, Вавилон, испанцы – это перечисление может быть бесконечным. – Он горько улыбнулся. – Все это может повториться и здесь. А как иностранцы мы находимся в трудном положении, ибо назревает война между Соединенными Штатами и Мексикой. Если Мексика узнает, что в Калифорнии большие запасы золота, она еще сильнее укрепится в решимости отстаивать свою территорию, даже ценою больших жертв, в том числе и человеческих.
– Но мы же не американцы.
При свете лампы ярко блеснули мелово-белые зубы Абару.
– Для них все светлокожие – гринго. Вот только я… – Он ущипнул свою черную кожу и подмигнул.
Откинув голову, Джейсон разразился громким хохотом. Пристукнув ладонью по столу, Абару пробурчал:
– Хорошо, гринго. Давай играть в карты.
Шесть месяцев кряду Крег, Абару и Джейсон каждый вечер после ужина ходили к реке с лотками для промывания золота. Его здесь было столько, что даже ребенок мог бы намыть изрядное количество. По часу посменно работали на ручном насосе, а с наступлением полуночи относили все собранное и добытое домой и укладывали в мешки – золотой песок и самородки. Иногда за вечер добывали по два-три фунта, а иногда и все сорок. Однажды Эйб отколол от берега глыбу кварца, в которой находился большой, с человеческую голову, золотой самородок.
Несколько раз Саттер либо Маршалл замечали, как они работают при свете факелов.
– Один из моих ребят сказал, что вчера вечером вы ловили рыбу, – как-то заметил Саттер.
– Да, ловили, – равнодушно отозвался Крег. – Мы с Эйбом просто обожаем жареных угрей.
Саттер передернул плечами:
– Я даже смотреть не могу на этих отвратительных тварей. Они так похожи на змей.
– У моего народа змеи считаются деликатесом, – не преминул заметить Абару.
Так все и продолжалось вплоть до 30 января 1847 года, когда капитан Монтгомери и подразделение солдат с военного шлюпа «Портсмут» подняли американский флаг над площадью Йерба-Буэны и переименовали ее в Портсмутскую, а главной улице города, набережной, дали название Монтгомери-стрит.
А позже, весной, прибывший корабль принес известие, что Скотт захватил Веракрус и наступает на Мексико-сити. Новость быстро распространилась по всей гавани, и с кораблей и с суши принялись палить из пистолетов, ружей и пушек. Фейерверк получился ошеломительный. Затем вечернее небо над золотыми воротами озарили золотые звезды ракет. Празднование продолжалось весь вечер.
Крег, Эйб и Джейсон наблюдали со своей веранды за отражающимися в реке розовыми вспышками. От поселка к поселку передавалась последняя новость: генерал Скотт подходит к Санта-Ане.
– Обстоятельства складываются благоприятно, – заметил Крег. – То, что Калифорния окажется под властью Америки, облегчит наше дело.
– И какое же это дело, хотел бы я знать? – нетерпеливо спросил Джейсон.
Крег не спешил с ответом. Он сидел в качалке, сцепив руки за шеей, лениво покачивался и курил.
– Как вы думаете, ребята, сколько золота нам удалось найти и намыть?
– Я вел тщательный подсчет, день за днем, – откликнулся Абару. – Думаю, у нас по меньшей мере двадцать пять тысяч фунтов.
– Я не знаю, какой сейчас курс золота. Но предполагаю, что у нас примерно полмиллиона долларов, или сто тысяч фунтов.
Джейсон протяжно свистнул:
– Это целая куча денег. И что мы будем с ними делать?
– Конечно, сынок, вы с Абару вольны делать со своей долей все, что вам вздумается. Но у меня есть предложение. Что, если нам объединить наши деньги и вложить их в какое-нибудь дело в Австралии?
Джейсон и Абару озадаченно молчали.
– Вложить в какое-нибудь дело в Австралии? – повторил Джейсон. – Как это будет выглядеть?
– В прошлом месяце в Йерба-Буэну пришел корабль из Сиднея. Помните, что рассказал его капитан? Новые поселенцы потоком хлынули в Австралию. Правительство меньше чем за десять лет получило около миллиона фунтов за земли вокруг Мельбурна. Новоприбывшие привозят с собой не скот, а наличные деньги. Вы понимаете, что это означает? Это означает, что цена на овец, скот и все сырье с каждым днем взлетает все выше. А история учит нас, что подъем всегда сменяется упадком. В применении к экономике это значит, что вся экономическая структура рушится. Помните детские стишки о Шалтае-Болтае, который упал со стены. То же самое происходит и с экономикой. Цена на шерсть на мировом рынке резко понизится, и большинство производителей ожидает банкротство. Тогда-то мы и сможем скупить по дешевке сотни тысяч акров пастбищной земли и отары овец.
– В твоих рассуждениях, мой друг, есть одно слабое место, – напомнил ему Абару. – Ты забываешь, что и другие тоже могут исходить из такого же предположения. Гиганты вроде Джона Блэндингса и Джона Мак-Артура, вероятно, ставят перед собой подобную же цель. А мы ведь находимся в одиннадцати тысячах миль от Австралии.
– Не важно, Эйб. Спад – процесс длительный. Времени у нас хватит.
– И как же ты собираешься осуществить свой замысел, точнее, заговор против Джона Блэндингса? – с хитрой улыбкой спросил Джейсон.
– Если и заговор, то не лично против Джона, а против всего, что он олицетворяет. Против денег Блэндингса, против денег Мак-Артура, Бэтмена, Блэксленда, всех богатых землевладельцев.
– Не забывай о деньгах Дирингов, отец. Дедушка Диринг был ничуть не менее богат, чем Блэндингсы.
– Да, ты говорил. Но ведь они объединились. И управляет всей империей Джон. В руках у него, вероятно, больше власти, чем у Мак-Артура или любой другой коалиции.
– В последнем письме мама писала, что он намеревается стать губернатором.
Крег нахмурился.
– Вот черт! Тогда он так укрепит свои позиции, что к нему и не подступишься. Слава Богу, транспортировка заключенных отменена. А не опираясь на труд освобожденных каторжников, люди, подобные Блэндингсу и Мак-Артуру, не смогут осуществлять абсолютный контроль над экономикой. И все же в нашем распоряжении, видимо, не так много времени, как я себе представлял.
Он положил руку на плечо сына:
– Ты хотел бы первым вернуться в Австралию?
– Когда? Зачем?
– Как можно быстрее. И ты будешь нашим с Эйбом разведчиком… Моя же забота – как избежать петли палача. Теперь я знаю, как это сделать. Золото будет нашим пропуском в Новый Южный Уэльс и… – решительно поджал губы он, – к твоей дорогой матери. Слушай внимательно, сынок, я изложу тебе, каким образом мы сможем вернуться. Это мечта всех последних лет моей жизни.
«Я не имею права не только требовать, даже просить у нее каких-либо объяснений или ждать оправданий. Да и у нее нет такого права. Я скорее отрежу себе язык, чем начну расспрашивать ее. Да и она сделает то же самое. Эти годы безвозвратно ушли, словно канули в воду».
Джейсон был огорчен и разочарован, когда Крег запретил ему написать матери, что он жив.
– Для этого еще не настало время, сынок. Еще слишком рано для осуществления моего замысла. Видишь ли, я хочу, чтобы всем нам было хорошо. Я знаю, что ты чувствуешь. И сам чувствую, что с моей стороны жестоко и бессердечно скрывать правду от твоей матери. Но подумай сам, Джейсон. Она оплакала мою смерть много лет назад, и пережитое ею горе осталось далеко позади. Если еще какое-то время все останется по-старому, ей от этого не станет хуже. Но за это время я могу успеть сделать очень многое для всех нас. Верь мне, сынок.
Джейсон едва заметно улыбнулся и пожал плечами:
– Хорошо, я поступлю, как ты хочешь, отец… А что за карту ты прячешь в рукаве?
Крег уклончиво усмехнулся.
– Когда узнаешь Крега, как узнал его за эти годы я, научишься мириться с его немногословностью, – пробурчал Абару. – Он сперва сделает, а потом скажет. Можешь не беспокоиться.
Крег кивнул.
– Когда ты называешь меня отцом, то снова становишься для меня малышом, которого я когда-то качал на коленях, и тогда я начинаю чувствовать над тобой какую-то власть – дает о себе знать чувство собственника. Важно, чтобы отец и сын не просто любили друг друга, но и уважали как мужчины и друзья.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Крег, – улыбнулся Джейсон.
Юноша поселился у Крега и Абару и вскоре вытеснил отца в сердце хлопотуньи Бесси.
– Я думаю, мне лучше вернуться к Джиму Маршаллу, – пожаловался он однажды Крегу и Эйбу. – Я не знаю, куда деваться от ее забот. Когда-то у меня была старая няня, которая просто убивала меня своей опекой, пока я не поклялся, что сбегу из дому, если дядя Джон не уволит ее. Бесс – ее копия. Она заставляет меня съедать двойные порции всего, что подают. – Застонав, он похлопал себя по вздувшемуся животу.
– Ничего, как только мы начнем работать на стройке, ты перестанешь жаловаться.
Работа и в самом деле была тяжелая, приходилось трудиться с восхода и до заката все семь дней в неделю. Маршалл был очень хорошим мастером и строил мельницу с такой же тщательностью, как если бы возводил какой-нибудь роскошный нью-йоркский дом. В работе он был настоящим фанатиком. О завершающем этапе работы – отводном канале – он не сказал даже капитану Саттеру, опасаясь, что этот скупец не одобрит дорогостоящую «забаву». Ведь можно просто опустить колесо в воду, да и дело с концом.
В тот день когда канал был прорыт и в него хлынула речная вода, приехали Крег и Абару. Все наблюдали, как быстрый поток унес с собой лишний песок, слой земли, гравий и глину, оставив обнаженную породу. Как и в долине около Батхёрста, это были кварц и пирит, в котором ослепительно засверкали частицы золота.
– Очень похоже на ту долину, где мы когда-то были, – заметил Абару.
– Суэйлз называл это обманным золотом, – подтвердил Крег.
– Но миссис Патни быстро раскусила, что это такое, – напомнил Абару.
– О чем вы тут болтаете? – Опершись на лопату, Джейсон закурил сигару.
Крег вытащил из-за пояса нож и поскоблил породу на берегу.
– Видите частицы золота? Подошел Маршалл.
– Ишь, размечтались. Это не что иное, как пирит.
– Это еще требуется доказать, – буркнул Крег, и они с Абару незаметно обменялись взглядами.
В этот вечер за ужином они посвятили в свой замысел Джейсона. Сначала он был настроен скептически, но затем согласился с ними.
– А как насчет Саттера и Джима? – спросил он.
– Ты же слышал, – ответил Крег. – Он считает, что мы рехнулись. Это, видите ли, пирит. – Из кармана рубашки он вытащил небольшой самородок, который подобрал, уходя с мельницы. Он поднес его к лампе. – Видите, как сверкает. Бьюсь об заклад, что стоит не меньше ста фунтов, что-то около пятисот американских долларов.
– Так ты ничего не хочешь сказать Саттеру?
– Пока нет. Сначала мы должны постараться найти в реке все, что сможем. Не смотри на меня так, сын. Я отнюдь не бесчестный человек. Просто осторожный. Можешь не беспокоиться. Капитан Саттер очень быстро пронюхает о выгоде. – Закусив чубук своей трубки, он хрипло рассмеялся. – И тут соберутся целые полчища. Я думаю, пора спать, ребята. Спокойной ночи.
– По-моему, – упрямо повторил Джейсон, – нечестно утаивать все это от капитана Саттера и Джима. Никогда не замечал у отца проявлений жадности… Это мне не нравится.
Абару схватил руку молодого человека пониже локтя.
– Перестань трещать, как кукабурра. Он думает совсем не о золоте. Его беспокоит то, что мы здесь нажили. – Он сделал широкий жест. – Наши земли, наши урожаи, наш скот. Сколько людей, сколько цивилизаций уничтожили себя, одержимые погоней за богатством и той властью, которую оно с собой приносит. Греки, римляне, Византия, Вавилон, испанцы – это перечисление может быть бесконечным. – Он горько улыбнулся. – Все это может повториться и здесь. А как иностранцы мы находимся в трудном положении, ибо назревает война между Соединенными Штатами и Мексикой. Если Мексика узнает, что в Калифорнии большие запасы золота, она еще сильнее укрепится в решимости отстаивать свою территорию, даже ценою больших жертв, в том числе и человеческих.
– Но мы же не американцы.
При свете лампы ярко блеснули мелово-белые зубы Абару.
– Для них все светлокожие – гринго. Вот только я… – Он ущипнул свою черную кожу и подмигнул.
Откинув голову, Джейсон разразился громким хохотом. Пристукнув ладонью по столу, Абару пробурчал:
– Хорошо, гринго. Давай играть в карты.
Шесть месяцев кряду Крег, Абару и Джейсон каждый вечер после ужина ходили к реке с лотками для промывания золота. Его здесь было столько, что даже ребенок мог бы намыть изрядное количество. По часу посменно работали на ручном насосе, а с наступлением полуночи относили все собранное и добытое домой и укладывали в мешки – золотой песок и самородки. Иногда за вечер добывали по два-три фунта, а иногда и все сорок. Однажды Эйб отколол от берега глыбу кварца, в которой находился большой, с человеческую голову, золотой самородок.
Несколько раз Саттер либо Маршалл замечали, как они работают при свете факелов.
– Один из моих ребят сказал, что вчера вечером вы ловили рыбу, – как-то заметил Саттер.
– Да, ловили, – равнодушно отозвался Крег. – Мы с Эйбом просто обожаем жареных угрей.
Саттер передернул плечами:
– Я даже смотреть не могу на этих отвратительных тварей. Они так похожи на змей.
– У моего народа змеи считаются деликатесом, – не преминул заметить Абару.
Так все и продолжалось вплоть до 30 января 1847 года, когда капитан Монтгомери и подразделение солдат с военного шлюпа «Портсмут» подняли американский флаг над площадью Йерба-Буэны и переименовали ее в Портсмутскую, а главной улице города, набережной, дали название Монтгомери-стрит.
А позже, весной, прибывший корабль принес известие, что Скотт захватил Веракрус и наступает на Мексико-сити. Новость быстро распространилась по всей гавани, и с кораблей и с суши принялись палить из пистолетов, ружей и пушек. Фейерверк получился ошеломительный. Затем вечернее небо над золотыми воротами озарили золотые звезды ракет. Празднование продолжалось весь вечер.
Крег, Эйб и Джейсон наблюдали со своей веранды за отражающимися в реке розовыми вспышками. От поселка к поселку передавалась последняя новость: генерал Скотт подходит к Санта-Ане.
– Обстоятельства складываются благоприятно, – заметил Крег. – То, что Калифорния окажется под властью Америки, облегчит наше дело.
– И какое же это дело, хотел бы я знать? – нетерпеливо спросил Джейсон.
Крег не спешил с ответом. Он сидел в качалке, сцепив руки за шеей, лениво покачивался и курил.
– Как вы думаете, ребята, сколько золота нам удалось найти и намыть?
– Я вел тщательный подсчет, день за днем, – откликнулся Абару. – Думаю, у нас по меньшей мере двадцать пять тысяч фунтов.
– Я не знаю, какой сейчас курс золота. Но предполагаю, что у нас примерно полмиллиона долларов, или сто тысяч фунтов.
Джейсон протяжно свистнул:
– Это целая куча денег. И что мы будем с ними делать?
– Конечно, сынок, вы с Абару вольны делать со своей долей все, что вам вздумается. Но у меня есть предложение. Что, если нам объединить наши деньги и вложить их в какое-нибудь дело в Австралии?
Джейсон и Абару озадаченно молчали.
– Вложить в какое-нибудь дело в Австралии? – повторил Джейсон. – Как это будет выглядеть?
– В прошлом месяце в Йерба-Буэну пришел корабль из Сиднея. Помните, что рассказал его капитан? Новые поселенцы потоком хлынули в Австралию. Правительство меньше чем за десять лет получило около миллиона фунтов за земли вокруг Мельбурна. Новоприбывшие привозят с собой не скот, а наличные деньги. Вы понимаете, что это означает? Это означает, что цена на овец, скот и все сырье с каждым днем взлетает все выше. А история учит нас, что подъем всегда сменяется упадком. В применении к экономике это значит, что вся экономическая структура рушится. Помните детские стишки о Шалтае-Болтае, который упал со стены. То же самое происходит и с экономикой. Цена на шерсть на мировом рынке резко понизится, и большинство производителей ожидает банкротство. Тогда-то мы и сможем скупить по дешевке сотни тысяч акров пастбищной земли и отары овец.
– В твоих рассуждениях, мой друг, есть одно слабое место, – напомнил ему Абару. – Ты забываешь, что и другие тоже могут исходить из такого же предположения. Гиганты вроде Джона Блэндингса и Джона Мак-Артура, вероятно, ставят перед собой подобную же цель. А мы ведь находимся в одиннадцати тысячах миль от Австралии.
– Не важно, Эйб. Спад – процесс длительный. Времени у нас хватит.
– И как же ты собираешься осуществить свой замысел, точнее, заговор против Джона Блэндингса? – с хитрой улыбкой спросил Джейсон.
– Если и заговор, то не лично против Джона, а против всего, что он олицетворяет. Против денег Блэндингса, против денег Мак-Артура, Бэтмена, Блэксленда, всех богатых землевладельцев.
– Не забывай о деньгах Дирингов, отец. Дедушка Диринг был ничуть не менее богат, чем Блэндингсы.
– Да, ты говорил. Но ведь они объединились. И управляет всей империей Джон. В руках у него, вероятно, больше власти, чем у Мак-Артура или любой другой коалиции.
– В последнем письме мама писала, что он намеревается стать губернатором.
Крег нахмурился.
– Вот черт! Тогда он так укрепит свои позиции, что к нему и не подступишься. Слава Богу, транспортировка заключенных отменена. А не опираясь на труд освобожденных каторжников, люди, подобные Блэндингсу и Мак-Артуру, не смогут осуществлять абсолютный контроль над экономикой. И все же в нашем распоряжении, видимо, не так много времени, как я себе представлял.
Он положил руку на плечо сына:
– Ты хотел бы первым вернуться в Австралию?
– Когда? Зачем?
– Как можно быстрее. И ты будешь нашим с Эйбом разведчиком… Моя же забота – как избежать петли палача. Теперь я знаю, как это сделать. Золото будет нашим пропуском в Новый Южный Уэльс и… – решительно поджал губы он, – к твоей дорогой матери. Слушай внимательно, сынок, я изложу тебе, каким образом мы сможем вернуться. Это мечта всех последних лет моей жизни.
Глава 8
Несколько месяцев, в течение которых Крег, его друг и сын собирали золото, капитан Саттер и Джим Маршалл не обращали никакого внимания на металл, который находили в обводном канале. Глубокие жилы, пронизывавшие скалистую породу и кварц, не вызывали у них никакого интереса. Когда Джим со своими рабочими уходили со стройки, Крег, Джейсон и Абару спокойно подбирали брошенное ими богатство.
Но однажды перед наступлением сумерек, когда компания Крега занималась уже привычным делом, на лошади подъехал капитан Саттер. Им не оставалось ничего другого, кроме как продолжать трудиться.
Отголоски хохота, которым разразился Саттер, разнеслись по всей реке:
– Ха-ха-ха! Вы что, совсем сдурели, пирит собираете? Ха-ха-ха! Ну и олухи же вы.
Повинуясь внезапному импульсу, Крег бросил ему большой самородок, только что вытащенный им из береговой породы:
– Сохраните этот сувенир, капитан.
Саттер с задумчивым прищуром покатал в руках самородок.
– Гм… Должен признаться, что это похоже на настоящее золото.
Крег обменялся насмешливыми взглядами с Абару и Джейсоном, однако ничего не сказал.
Саттер заломил шляпу и сунул самородок в карман.
– Вы что, решили меня разыграть? Со мной этот номер не пройдет. У меня есть чем заняться. Счастливо оставаться, старатели. – И с раскатистым хохотом он поехал прочь.
Опершись на кирку, Джейсон покачал головой:
– Просто не верится. Крег только что вручил ему самородок стоимостью больше чем сто фунтов, а он думает, что над ним подтрунивают.
– Я думаю, это была ошибка, Крег, – с сомнением в голосе протянул Абару. – Ты достаточно ясно объяснил ему, чем мы тут заняты. Долго ли еще теперь удастся держать его в неведении?
Крег отпустил рукоятку ручного насоса и вытер лоб рукавом.
– Я же сказал вам, когда мы только начинали, что рано или поздно Саттера придется посвятить в это дело. Время пришло. Мы уже получили свою долю. Этот самородок, если хотите, представляет собой зашифрованное послание. Я только не знаю, как скоро он его поймет.
Не прошло и недели, как Саттер понял смысл «зашифрованного послания».
Однажды поздним мартовским вечером, поднимая облако пыли, Саттер прискакал к ним с четырьмя своими рабочими. Крег вышел на крыльцо, чтобы приветствовать дородного соседа, который, пыхтя, уже взбирался по ступенькам. Лицо у него было красное и круглое, как помидор из Сакраменто.
– Ах ты, свинья! – завопил он, махая кулаком перед лицом Крега. – Значит, ты хотел обмануть меня и оставить себе все золото.
На крыльцо вышли Абару и Джейсон, и Крег улыбнулся:
– О чем вы говорите, капитан? Вы и Маршалл упорно утверждали, что это обманное золото, приманка для дураков.
– Но вы же не стали нас разубеждать, – брызнул слюной Саттер. Его глаза налились кровью. – Вы… вы обманщик!
Но однажды перед наступлением сумерек, когда компания Крега занималась уже привычным делом, на лошади подъехал капитан Саттер. Им не оставалось ничего другого, кроме как продолжать трудиться.
Отголоски хохота, которым разразился Саттер, разнеслись по всей реке:
– Ха-ха-ха! Вы что, совсем сдурели, пирит собираете? Ха-ха-ха! Ну и олухи же вы.
Повинуясь внезапному импульсу, Крег бросил ему большой самородок, только что вытащенный им из береговой породы:
– Сохраните этот сувенир, капитан.
Саттер с задумчивым прищуром покатал в руках самородок.
– Гм… Должен признаться, что это похоже на настоящее золото.
Крег обменялся насмешливыми взглядами с Абару и Джейсоном, однако ничего не сказал.
Саттер заломил шляпу и сунул самородок в карман.
– Вы что, решили меня разыграть? Со мной этот номер не пройдет. У меня есть чем заняться. Счастливо оставаться, старатели. – И с раскатистым хохотом он поехал прочь.
Опершись на кирку, Джейсон покачал головой:
– Просто не верится. Крег только что вручил ему самородок стоимостью больше чем сто фунтов, а он думает, что над ним подтрунивают.
– Я думаю, это была ошибка, Крег, – с сомнением в голосе протянул Абару. – Ты достаточно ясно объяснил ему, чем мы тут заняты. Долго ли еще теперь удастся держать его в неведении?
Крег отпустил рукоятку ручного насоса и вытер лоб рукавом.
– Я же сказал вам, когда мы только начинали, что рано или поздно Саттера придется посвятить в это дело. Время пришло. Мы уже получили свою долю. Этот самородок, если хотите, представляет собой зашифрованное послание. Я только не знаю, как скоро он его поймет.
Не прошло и недели, как Саттер понял смысл «зашифрованного послания».
Однажды поздним мартовским вечером, поднимая облако пыли, Саттер прискакал к ним с четырьмя своими рабочими. Крег вышел на крыльцо, чтобы приветствовать дородного соседа, который, пыхтя, уже взбирался по ступенькам. Лицо у него было красное и круглое, как помидор из Сакраменто.
– Ах ты, свинья! – завопил он, махая кулаком перед лицом Крега. – Значит, ты хотел обмануть меня и оставить себе все золото.
На крыльцо вышли Абару и Джейсон, и Крег улыбнулся:
– О чем вы говорите, капитан? Вы и Маршалл упорно утверждали, что это обманное золото, приманка для дураков.
– Но вы же не стали нас разубеждать, – брызнул слюной Саттер. Его глаза налились кровью. – Вы… вы обманщик!