Страница:
Шпионка выглядела счастливой. Но счастье длилось недолго. Джейн невинно заметила:
– Итак, у нас есть три слова. У меня – Торквемада. У русских – сундук. А у вас?
Пятеро китайцев бешено захохотали.
– Можно сказать, шеф?
– Можно. Она ведь все равно умрет. Скажи и прикончи ее! – разрешил Енцзы.
– Музей.
– Я умру? Но почему?
– Наше слово – «музей». Понятно? Торквемада. Сундук. Музей.
Джейн пробормотала:
– Значит, формула – в сундуке Торквемады, а он стоит в музее. Ну что ж, теперь мы знаем все. Но почему я должна умереть? И кто меня убьет?
– Мы! – Енцзы вновь разразился смехом.
– Но ведь я вам помогла! Мы действовали сообща.
Китайцы смеялись. До колик.
– Можно рассказать, шеф?
– Можно. Все равно она умрет. Скажи и прикончи ее!
Самый смелый из китайцев рассказал все. Они китайцы, но с Тайваня и работают на французскую разведку. Русские – это белоэмигранты, бежавшие от большевиков, и они работают на итальянскую разведку. Поэтому они и соревновались в том, кто раньше откроет все три слова, чтобы получить деньги со своих нанимателей.
– А зачем Формула Франции и Италии?
– Можно рассказать, шеф?
– Можно. Все равно она умрет. Скажи и прикончи ее!
Оказывается, французы и итальянцы были озабочены поступившими к ним разведдонесениями о том, что скоро образование станет исключительно техническим, а не гуманитарным: студентов будут превращать в покорных аполитичных роботов для работы на североамериканских предприятиях. Все специалисты по Ариосто и Петрарке, Расину и Корнелю, преподаватели, книготорговцы, экскурсоводы встревожились – им угрожала безработица – и оказали давление на свои правительства, чтобы те предотвратили опасные перемены.
– Теперь ты узнала все и умрешь, – радовался Енцзы.
Все пятеро стали оспаривать честь: кому убивать божественно прекрасную, умную, хитрую Джейн. Мозг ее работал быстро, так что даже температура тела поднялась до 39,5. Как спастись? Пятеро сильных мужчин и она в закрытом автомобиле. Спасения нет!
Для любого другого шпиона. Но Джейн Спитфайр была не просто шпионкой, а богиней шпионажа, а также специалисткой по мгновенным и эффективным решениям.
Она попросила написать письмо своей старой, больной матери (на самом деле давно покойной, как говорилось в первой главе). Ей позволили. Джейн достала бумагу и ручку: предметы вполне безопасные.
И начала писать. Китайцы шумно спорили:
– Я убью!
– Я увидел ее первым!
– Я первым попросил!
– Я – самый старший!
– Я – самый главный!
– Убить!
– Пули!
– Кровь!
– Веревка!
– Куда денем труп?
Джейн слушала и улыбалась, продолжая писать. Милая мамочка, меня схватили пять очаровательных мужчин желтого цвета...
Паф!
Главный китаец тяжело осел на пол. Ужас, страх, загадка! Одна Джейн невозмутимо писала.
Паф! Паф!
Еще двое китайцев отошли в лучший мир. Джейн продолжала писать золотой ручкой, старательно вырисовывая завитки.
Паф!
Четвертый последовал за своими товарищами. Последний, Тао Пин, стал молиться на китайском, французском, корейском и еще нескольких языках. Но без пользы для себя.
Паф!
Все закончилось. Джейн выкинула из машины пять трупов. Ручку оставила: та стреляла крохотными отравленными иголками шестимиллиметровой длины и толщиной с волос, совершенно невидимыми. Яд вызывал моментальный паралич нервной системы и смерть в течение десяти секунд. МРУ широко использовала такие ручки по всему миру. Следов потом не оставалось. Быстрая, бесшумная, гарантированная смерть.
Джейн переоделась прямо в машине, преобразившись в старую интеллигентную даму. Затем взяла автомобиль китайцев и поехала в музей. Он уже закрывался, но пожилой женщине разрешили войти. Саркофаги, сосуды, одеяния, статуи. Византия, Греция, майя, инки, Империя, Республика, Средние века, Торквемада. Там стоял сундук, по легенде, принадлежавший великому инквизитору. Джейн открыла его. Внутри лежал конверт. Джейн взяла конверт, крепко сжимая.
Привратник на выходе спросил ее:
– Сеньора, вам понравилось?
– Не очень, сынок. Сплошное старье. А я женщина современная.
– Ну зайдите хотя бы в Рембрандтовский зал.
– Я там была. Но увы, мне не понравилось, сынок, нет, не понравилось.
– Почему?
– Писал он недурно, но лица как-то плохо освещены...
На машине своих похитителей Джейн вернулась к себе со скоростью 180 километров в час. В комнате с ней случился обычный приступ самоудовлетворения. Потом она заснула крепким сном.
Как и всегда.
Глава 16
Глава17
– Итак, у нас есть три слова. У меня – Торквемада. У русских – сундук. А у вас?
Пятеро китайцев бешено захохотали.
– Можно сказать, шеф?
– Можно. Она ведь все равно умрет. Скажи и прикончи ее! – разрешил Енцзы.
– Музей.
– Я умру? Но почему?
– Наше слово – «музей». Понятно? Торквемада. Сундук. Музей.
Джейн пробормотала:
– Значит, формула – в сундуке Торквемады, а он стоит в музее. Ну что ж, теперь мы знаем все. Но почему я должна умереть? И кто меня убьет?
– Мы! – Енцзы вновь разразился смехом.
– Но ведь я вам помогла! Мы действовали сообща.
Китайцы смеялись. До колик.
– Можно рассказать, шеф?
– Можно. Все равно она умрет. Скажи и прикончи ее!
Самый смелый из китайцев рассказал все. Они китайцы, но с Тайваня и работают на французскую разведку. Русские – это белоэмигранты, бежавшие от большевиков, и они работают на итальянскую разведку. Поэтому они и соревновались в том, кто раньше откроет все три слова, чтобы получить деньги со своих нанимателей.
– А зачем Формула Франции и Италии?
– Можно рассказать, шеф?
– Можно. Все равно она умрет. Скажи и прикончи ее!
Оказывается, французы и итальянцы были озабочены поступившими к ним разведдонесениями о том, что скоро образование станет исключительно техническим, а не гуманитарным: студентов будут превращать в покорных аполитичных роботов для работы на североамериканских предприятиях. Все специалисты по Ариосто и Петрарке, Расину и Корнелю, преподаватели, книготорговцы, экскурсоводы встревожились – им угрожала безработица – и оказали давление на свои правительства, чтобы те предотвратили опасные перемены.
– Теперь ты узнала все и умрешь, – радовался Енцзы.
Все пятеро стали оспаривать честь: кому убивать божественно прекрасную, умную, хитрую Джейн. Мозг ее работал быстро, так что даже температура тела поднялась до 39,5. Как спастись? Пятеро сильных мужчин и она в закрытом автомобиле. Спасения нет!
Для любого другого шпиона. Но Джейн Спитфайр была не просто шпионкой, а богиней шпионажа, а также специалисткой по мгновенным и эффективным решениям.
Она попросила написать письмо своей старой, больной матери (на самом деле давно покойной, как говорилось в первой главе). Ей позволили. Джейн достала бумагу и ручку: предметы вполне безопасные.
И начала писать. Китайцы шумно спорили:
– Я убью!
– Я увидел ее первым!
– Я первым попросил!
– Я – самый старший!
– Я – самый главный!
– Убить!
– Пули!
– Кровь!
– Веревка!
– Куда денем труп?
Джейн слушала и улыбалась, продолжая писать. Милая мамочка, меня схватили пять очаровательных мужчин желтого цвета...
Паф!
Главный китаец тяжело осел на пол. Ужас, страх, загадка! Одна Джейн невозмутимо писала.
Паф! Паф!
Еще двое китайцев отошли в лучший мир. Джейн продолжала писать золотой ручкой, старательно вырисовывая завитки.
Паф!
Четвертый последовал за своими товарищами. Последний, Тао Пин, стал молиться на китайском, французском, корейском и еще нескольких языках. Но без пользы для себя.
Паф!
Все закончилось. Джейн выкинула из машины пять трупов. Ручку оставила: та стреляла крохотными отравленными иголками шестимиллиметровой длины и толщиной с волос, совершенно невидимыми. Яд вызывал моментальный паралич нервной системы и смерть в течение десяти секунд. МРУ широко использовала такие ручки по всему миру. Следов потом не оставалось. Быстрая, бесшумная, гарантированная смерть.
Джейн переоделась прямо в машине, преобразившись в старую интеллигентную даму. Затем взяла автомобиль китайцев и поехала в музей. Он уже закрывался, но пожилой женщине разрешили войти. Саркофаги, сосуды, одеяния, статуи. Византия, Греция, майя, инки, Империя, Республика, Средние века, Торквемада. Там стоял сундук, по легенде, принадлежавший великому инквизитору. Джейн открыла его. Внутри лежал конверт. Джейн взяла конверт, крепко сжимая.
Привратник на выходе спросил ее:
– Сеньора, вам понравилось?
– Не очень, сынок. Сплошное старье. А я женщина современная.
– Ну зайдите хотя бы в Рембрандтовский зал.
– Я там была. Но увы, мне не понравилось, сынок, нет, не понравилось.
– Почему?
– Писал он недурно, но лица как-то плохо освещены...
На машине своих похитителей Джейн вернулась к себе со скоростью 180 километров в час. В комнате с ней случился обычный приступ самоудовлетворения. Потом она заснула крепким сном.
Как и всегда.
Глава 16
Джейн Спитфайр плюется огнем: жертвой становится Жуанзинью Косоротый (плюс Магическая формула № 3)
Джейн спала с конвертом на обнаженной груди. Проснувшись, она ощутила боль во всех мышцах, заказала кофе и стала читать:
МАГИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА № 3 (СТУДЕНЧЕСКАЯ)
Предварительное замечание: студент – это будущий работник на предприятии, в торговле или сфере услуг. Везде от него потребуются лояльность и повиновение. Он – будущий слуга Капитала, должен уважать его и содействовать его умножению. По этой причине необходимо, чтобы он думал только о необходимом. В самом узком смысле. СТУДЕНТ ДОЛЖЕН УЧИТЬСЯ. Чему? Предметам, которые потребуются от него на предприятии, в торговле или сфере услуг. Итак...
Часть первая (внутренние меры)
1. Ограничить количество мест в университете.
2. Отдать образование в частные руки и повысить его стоимость. Нет – бесплатному образованию! Получать знания должны только те, кто обладает деньгами.
3. Устранить из преподавания вредные науки: социологию, психологию и т. п.
4. Окончательно запретить распространение идей, чуждых нашему национальному духу, таких, как учения Маркса, Фрейда и Пауло Фрейре. (Примечание автора книги: здесь проницательная Джейн увидела руку ректора.)
Часть вторая (внешние меры)
1. Распустить все студенческие организации и те, которые грозят подменить их. Никакой политики в аудиториях!
2. Поставить полицейские патрули у входа в каждое учебное заведение, чтобы осуществлять проверку документов: входит лишь тот, кому есть что делать внутри.
3. Принять законы против участия студентов в политике: арестовывать нарушителей закона и тех, кто не доносит о нарушителях (особенно преподавателей).
4. Обратить внимание на внешний вид студентов: каждый обязан иметь коротко остриженные волосы, лучше всего – на манер североамериканских морских пехотинцев.
Прочтя это, Джейн покачала головой: как и обычно, она сочла предложенные меры недостаточными.
– Будет много несогласных. Надо прибавить третью часть. Сейчас же!
И она приписала:
Часть третья: расстреливать на месте каждого, кто воспротивится применению вышеуказанных мер. В качестве примера следует расстрелять для начала двенадцать студентов – неважно, виновных или нет, – чтобы население, враждебное и сочувствующее, знало о наших истинных намерениях! Мы говорим со всей серьезностью.
( подпись: Джейн Спитфайр)
Поразмыслив немного, она стерла подпись. Секретный агент должен скрывать свое лицо.
Выпив кофе, Джейн поглядела в окно, за которым уже стояла ее новая машина, бронированная, черная. Хорошо! Еще за окном был виден народ на улице: ужас написан на лицах, город с каждым днем все больше пустеет. Из-за подорожания бензина мало кто ездил на машинах. Джейн испытала приступ ностальгии по первому своему автомобилю – спортивному кабриолету. Но теперь ездить с открытым верхом становилось опасным.
Она отогнала от себя посторонние мысли и сконцентрировалась на ближайшей задаче: добыть четвертую формулу, рабочую! Вызвала четырех референтов, неизменно стоявших за ее дверью, на всякий случай. Спросила, какие новости. Новости были примерно такими: если раньше речь шла об одиночках, так сказать, Робин Гудах, то теперь рабочий класс начал всерьез организовываться – вне профсоюзов – а главное, вооружаться. Можно было уже смело говорить о партизанской войне на предприятиях. Раньше можно было арестовать рабочего без последствий. Теперь же после ареста похищали управляющего фабрикой или заводом. Убийства с обеих сторон.
Джейн возмутилась: прерогатива арестовывать и убивать принадлежала исключительно спецслужбам, специально для того созданным.
И она отдала разнообразные приказы:
1) похитить и убить главных рабочих лидеров радикального толка;
2) похитить и убить главных студенческих лидеров радикального толка;
3) похитить и убить главных крестьянских лидеров радикального толка;
4) похитить и убить главных лидеров радикального толка, представляющих все остальные слои населения.
– Даю вам срок в одну неделю. И требую подробного отчета по каждому из тех, кого коснется оздоровление общества!
Джейн очень нравилась эта фраза: тех, кого коснется оздоровление общества! Она отдавала себе отчет, что лозунг дня звучал так: РАБОЧИЕ – ГЛАВНАЯ ОПАСНОСТЬ!
Явился посол. За спиной у него прятался командующий Национальной гвардией. Сжалившись, Джейн велела ему тоже войти. Тот объяснил, что хочет устроить государственный переворот, ибо он и все его коллеги убеждены: страна не управляется. Нужна твердая рука. Но он ни в коем случае не примет такое судьбоносное решение, не посоветовавшись с Джейн. Каково ее мнение? Разве идея так уж плоха? Можно будет распустить Конгресс, убрать судей, которые терзаются гамлетовскими сомнениями. Настоящий карнавал: каждый делает то, что ему взбредет в голову. Да здравствует свобода!
Джейн взвесила все. Переворот принесет пользу, только если совершится в нужный момент, таким образом, чтобы после него можно было применить все пять формул, включая и грозные третьи части. Но не следует отдаваться на волю собственных страстей. Действовать надо осторожно, дипломатично. Особенно если учесть, что госсекретарь не жалеет повторения прошлого опыта... Джейн обещала подумать и в скором времени дать ответ. Она воспользовалась случаем, чтобы осведомиться о состоянии Национальной гвардии – единственной боеспособной силы в стране. Оказалось, что та состоит из сухопутных войск, авиации и флота. Командующий сказал, что после переворота к власти придет тройка, составленная из начальников каждого подразделения. Джейн поинтересовалась также численностью войск, количеством оружия и так далее, а на прощание одарила командующего продолжительным поцелуем в щечку.
Посол остался. Джейн сказала ему:
– Я хочу встретиться с рабочим лидером, могущественным и беспринципным, которому можно доверять. Продажная шкура с выгодной внешностью. Мне нужно имя, нужен ярлык.
В тот же день у Джейн состоялась беседа с Жуанзинью Косоротым.
Войти к нему оказалось непросто. Сперва охрана у входа, затем внутренняя охрана, затем проверка у каждой двери, затем какие-то малопривлекательные личности, и наконец, в кабинете – собственно телохранители.
Жуанзинью Косоротый что-то орал в телефон, клялся, что рабочий класс идет за ним, что никогда профсоюзы не знали такой свободы, что любой недовольный может высказать свое недовольство ему лично. Жуанзинью примет его с распростертыми объятиями и выслушает все жалобы.
Закрывать рот он, кажется, не собирался. Джейн взяла инициативу в свои руки: отключила телефон, села на стол и изложила пораженному лидеру мотивы своего визита.
– Имейте в виду: вы мне не симпатичны ни капли. Более того: я считаю вас дерьмом. Все предатели своего класса – дерьмо. Поэтому не пытайтесь мне льстить. Мне нужна только информация о том, где искать формулу номер четыре. Скажите, и дело с концом!
Сперва Жуанзинью начал распинаться о том, что он предатель, да, но предатель из высоких соображений, и это его оправдывает: он хочет блага своей приемной родине, АО «Соединенные Штаты», и готов отдать ей все: свою задницу и свою жизнь.
Джейн приказала ему заткнуться и отвечать на вопросы. Пришлось отвечать. Формула уже много лет хранилась в помещении профсоюза, в сейфе. Но однажды недовольные рабочие взломали дверь и вынесли сейф. Теперь он находится в порту, в руках некоего Жеребца, человека нерешительного, который не принадлежит ни к одному профсоюзу, ни к одной банде. Он просто держит у себя формулу и препятствует ее применению. Больше ничего. Хуже того: он – горячий поклонник Мессии и готов поддержать Вице-Мессию. Он яростный противник насилия.
Как встретиться с ним? Когда Жеребец не плавает на судне, то захаживает в один портовый кабачок, «Вонючую розу». Там он играет в карты (согласно сведениям профсоюзной секретной службы).
Получив эти сведения, Джейн встала, вместо прощания плюнула в лицо Жуанзинью Косоротому и вышла. Жуанзинью побежал за ней, ослепленный такой красотой и волей, стал унижаться, валяться по полу, прося, чтобы Джейн наступила на него. Джейн наступила. Еще он просил разрешения поцеловать ее, готовый отдать за это что угодно: все свои деньги, свой особняк, свое казино, свою яхту.
Джейн непреклонно следовала своим путем, обводя повелительным взглядом охранников, проверяющих, телохранителей, малопривлекательных личностей, забегавших вперед. Жуанзинью Косоротый не привык к такому невежливому обращению. Он вопил, ревел, обещал, клялся, умолял, признавался в любви.
Но добился лишь второго плевка в лицо, прямо в глаза. Когда Джейн приходила в ярость, ее слюнная железа вырабатывала особый яд.
Жуанзинью стал отныне не только косоротым, но и слепым.
Навсегда.
МАГИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА № 3 (СТУДЕНЧЕСКАЯ)
Предварительное замечание: студент – это будущий работник на предприятии, в торговле или сфере услуг. Везде от него потребуются лояльность и повиновение. Он – будущий слуга Капитала, должен уважать его и содействовать его умножению. По этой причине необходимо, чтобы он думал только о необходимом. В самом узком смысле. СТУДЕНТ ДОЛЖЕН УЧИТЬСЯ. Чему? Предметам, которые потребуются от него на предприятии, в торговле или сфере услуг. Итак...
Часть первая (внутренние меры)
1. Ограничить количество мест в университете.
2. Отдать образование в частные руки и повысить его стоимость. Нет – бесплатному образованию! Получать знания должны только те, кто обладает деньгами.
3. Устранить из преподавания вредные науки: социологию, психологию и т. п.
4. Окончательно запретить распространение идей, чуждых нашему национальному духу, таких, как учения Маркса, Фрейда и Пауло Фрейре. (Примечание автора книги: здесь проницательная Джейн увидела руку ректора.)
Часть вторая (внешние меры)
1. Распустить все студенческие организации и те, которые грозят подменить их. Никакой политики в аудиториях!
2. Поставить полицейские патрули у входа в каждое учебное заведение, чтобы осуществлять проверку документов: входит лишь тот, кому есть что делать внутри.
3. Принять законы против участия студентов в политике: арестовывать нарушителей закона и тех, кто не доносит о нарушителях (особенно преподавателей).
4. Обратить внимание на внешний вид студентов: каждый обязан иметь коротко остриженные волосы, лучше всего – на манер североамериканских морских пехотинцев.
Прочтя это, Джейн покачала головой: как и обычно, она сочла предложенные меры недостаточными.
– Будет много несогласных. Надо прибавить третью часть. Сейчас же!
И она приписала:
Часть третья: расстреливать на месте каждого, кто воспротивится применению вышеуказанных мер. В качестве примера следует расстрелять для начала двенадцать студентов – неважно, виновных или нет, – чтобы население, враждебное и сочувствующее, знало о наших истинных намерениях! Мы говорим со всей серьезностью.
( подпись: Джейн Спитфайр)
Поразмыслив немного, она стерла подпись. Секретный агент должен скрывать свое лицо.
Выпив кофе, Джейн поглядела в окно, за которым уже стояла ее новая машина, бронированная, черная. Хорошо! Еще за окном был виден народ на улице: ужас написан на лицах, город с каждым днем все больше пустеет. Из-за подорожания бензина мало кто ездил на машинах. Джейн испытала приступ ностальгии по первому своему автомобилю – спортивному кабриолету. Но теперь ездить с открытым верхом становилось опасным.
Она отогнала от себя посторонние мысли и сконцентрировалась на ближайшей задаче: добыть четвертую формулу, рабочую! Вызвала четырех референтов, неизменно стоявших за ее дверью, на всякий случай. Спросила, какие новости. Новости были примерно такими: если раньше речь шла об одиночках, так сказать, Робин Гудах, то теперь рабочий класс начал всерьез организовываться – вне профсоюзов – а главное, вооружаться. Можно было уже смело говорить о партизанской войне на предприятиях. Раньше можно было арестовать рабочего без последствий. Теперь же после ареста похищали управляющего фабрикой или заводом. Убийства с обеих сторон.
Джейн возмутилась: прерогатива арестовывать и убивать принадлежала исключительно спецслужбам, специально для того созданным.
И она отдала разнообразные приказы:
1) похитить и убить главных рабочих лидеров радикального толка;
2) похитить и убить главных студенческих лидеров радикального толка;
3) похитить и убить главных крестьянских лидеров радикального толка;
4) похитить и убить главных лидеров радикального толка, представляющих все остальные слои населения.
– Даю вам срок в одну неделю. И требую подробного отчета по каждому из тех, кого коснется оздоровление общества!
Джейн очень нравилась эта фраза: тех, кого коснется оздоровление общества! Она отдавала себе отчет, что лозунг дня звучал так: РАБОЧИЕ – ГЛАВНАЯ ОПАСНОСТЬ!
Явился посол. За спиной у него прятался командующий Национальной гвардией. Сжалившись, Джейн велела ему тоже войти. Тот объяснил, что хочет устроить государственный переворот, ибо он и все его коллеги убеждены: страна не управляется. Нужна твердая рука. Но он ни в коем случае не примет такое судьбоносное решение, не посоветовавшись с Джейн. Каково ее мнение? Разве идея так уж плоха? Можно будет распустить Конгресс, убрать судей, которые терзаются гамлетовскими сомнениями. Настоящий карнавал: каждый делает то, что ему взбредет в голову. Да здравствует свобода!
Джейн взвесила все. Переворот принесет пользу, только если совершится в нужный момент, таким образом, чтобы после него можно было применить все пять формул, включая и грозные третьи части. Но не следует отдаваться на волю собственных страстей. Действовать надо осторожно, дипломатично. Особенно если учесть, что госсекретарь не жалеет повторения прошлого опыта... Джейн обещала подумать и в скором времени дать ответ. Она воспользовалась случаем, чтобы осведомиться о состоянии Национальной гвардии – единственной боеспособной силы в стране. Оказалось, что та состоит из сухопутных войск, авиации и флота. Командующий сказал, что после переворота к власти придет тройка, составленная из начальников каждого подразделения. Джейн поинтересовалась также численностью войск, количеством оружия и так далее, а на прощание одарила командующего продолжительным поцелуем в щечку.
Посол остался. Джейн сказала ему:
– Я хочу встретиться с рабочим лидером, могущественным и беспринципным, которому можно доверять. Продажная шкура с выгодной внешностью. Мне нужно имя, нужен ярлык.
В тот же день у Джейн состоялась беседа с Жуанзинью Косоротым.
Войти к нему оказалось непросто. Сперва охрана у входа, затем внутренняя охрана, затем проверка у каждой двери, затем какие-то малопривлекательные личности, и наконец, в кабинете – собственно телохранители.
Жуанзинью Косоротый что-то орал в телефон, клялся, что рабочий класс идет за ним, что никогда профсоюзы не знали такой свободы, что любой недовольный может высказать свое недовольство ему лично. Жуанзинью примет его с распростертыми объятиями и выслушает все жалобы.
Закрывать рот он, кажется, не собирался. Джейн взяла инициативу в свои руки: отключила телефон, села на стол и изложила пораженному лидеру мотивы своего визита.
– Имейте в виду: вы мне не симпатичны ни капли. Более того: я считаю вас дерьмом. Все предатели своего класса – дерьмо. Поэтому не пытайтесь мне льстить. Мне нужна только информация о том, где искать формулу номер четыре. Скажите, и дело с концом!
Сперва Жуанзинью начал распинаться о том, что он предатель, да, но предатель из высоких соображений, и это его оправдывает: он хочет блага своей приемной родине, АО «Соединенные Штаты», и готов отдать ей все: свою задницу и свою жизнь.
Джейн приказала ему заткнуться и отвечать на вопросы. Пришлось отвечать. Формула уже много лет хранилась в помещении профсоюза, в сейфе. Но однажды недовольные рабочие взломали дверь и вынесли сейф. Теперь он находится в порту, в руках некоего Жеребца, человека нерешительного, который не принадлежит ни к одному профсоюзу, ни к одной банде. Он просто держит у себя формулу и препятствует ее применению. Больше ничего. Хуже того: он – горячий поклонник Мессии и готов поддержать Вице-Мессию. Он яростный противник насилия.
Как встретиться с ним? Когда Жеребец не плавает на судне, то захаживает в один портовый кабачок, «Вонючую розу». Там он играет в карты (согласно сведениям профсоюзной секретной службы).
Получив эти сведения, Джейн встала, вместо прощания плюнула в лицо Жуанзинью Косоротому и вышла. Жуанзинью побежал за ней, ослепленный такой красотой и волей, стал унижаться, валяться по полу, прося, чтобы Джейн наступила на него. Джейн наступила. Еще он просил разрешения поцеловать ее, готовый отдать за это что угодно: все свои деньги, свой особняк, свое казино, свою яхту.
Джейн непреклонно следовала своим путем, обводя повелительным взглядом охранников, проверяющих, телохранителей, малопривлекательных личностей, забегавших вперед. Жуанзинью Косоротый не привык к такому невежливому обращению. Он вопил, ревел, обещал, клялся, умолял, признавался в любви.
Но добился лишь второго плевка в лицо, прямо в глаза. Когда Джейн приходила в ярость, ее слюнная железа вырабатывала особый яд.
Жуанзинью стал отныне не только косоротым, но и слепым.
Навсегда.
Глава17
«Вонючая роза» становится «благоухающим жасмином»: четвертая победа Джейн Спитфайр (плюс Магическая формула № 4)
Ритинья была шлюшкой худенькой, низенькой, миленькой, тихенькой.
Плюшка была шлюхой круглой, толстой и важной.
Клеопатра была шлюхой жеманной, манерной, с руками, вечно упертыми в бедра, говорила тихо и гнусаво, в постели была жаркой, сводила всех с ума. Шлюха так шлюха. Настоящая.
Официальный заработок у них был одинаковый, но вот чаевые разнились. Клеопатра, пожалуй, могла стать в недалеком будущем миллионершей. Мускулистая Плюшка брала свое силой. Ритинья, худенькая, низенькая, миленькая, тихенькая, едва не умирала с голоду и жила подаянием. У тех, кто ее использовал, она вызывала угрызения совести. Дочь народа.
Все трое были розочками в «Вонючей розе» – кабачке с четырьмя комнатами: три вечно набитые, одна пустая.
Джейн, недолго думая, попросила четвертую комнату. И легко получила ее. Хозяин кабачка захотел попробовать сам, прежде чем предлагать Джейн своим клиентам. Оценил ее, и даже весьма оценил – до того, что захотел пользоваться ею один. Джейн не разрешила: она будет отдаваться всем или никому. Ей отвели четвертую комнату с условием: каждую ночь первым будет хозяин.
Ритинья, Плюшка и Клеопатра, в общем, удовлетворяли клиентов. Но Джейн – это было что-то особенное! От дверей четвертой комнаты тянулась очередь. На каждой ступеньке – по мужчине. Ритинья, Плюшка и Клео потягивали джин, ром, виски, ждали посетителей. Бездельничали или почти бездельничали. Вдыхали соленый морской ветер.
Джейн хотела ближе познакомиться с клиентами и отыскать наконец Жеребца. Поэтому она решила принести себя в жертву. Сначала она принимала по тридцать человек за ночь, потом по сорок, пятьдесят. Подлинное самопожертвование. Нелегкое бремя! Джейн едва не отказалась от своей идеи. Но увидела очередь у дверей и поняла: если оделась шлюхой, веди себя, как шлюха. Такое может случиться с каждой девушкой, выбирающей карьеру прекрасной шпионки.
Однажды Ритинья, Плюшка и Клеопатра взбунтовались – и не зря. Они поставили условие: или все придет в норму, или они сами примут крутые меры и выгонят непрошеную гостью. Джейн попросила проявить чуточку терпения и предложила делиться своими доходами. Это немного успокоило женщин. Ритинья даже предложила свою помощь: она будет приносить Джейн горячую воду, полотенца, еду, а мужчинам в очереди – напитки и бутерброды. Клеопатра взялась вести в очереди разъяснительную работу, убеждая клиентов освобождать место в постели побыстрее, ради увеличения прибыли.
Темп работы Джейн заметно ускорился. Но все равно хвост за дверью рос и уже выползал наружу. Популярность Джейн, истинной звезды среди шлюх, росла тоже. Теперь клиенты приходили издалека, приплывали на специально зафрахтованных пароходах, становились в очередь, разогревались от водки и от чувственной Клеопатры, заходили в комнату – пять минут, не больше, хотели повторить, становились в конец очереди.
Джейн стала местной знаменитостью. Суда начали приплывать из-за границы. Ночная жизнь в порту сильно оживилась, а вместе с ней – контрабанда. Доходы кабачка умножались. Повесили неоновую вывеску. Слава Джейн росла, росла очередь, но Жеребца все не было. Шло время, Джейн хотела завязать с этим, но не могла. Ритинья, Плюшка и Клео обогащались благодаря разделу доходов. Они купили кабачок и окрестили его «Благоухающим жасмином». Джейн всю свою прибыль отдавала на благотворительные цели – помощь старикам, инвалидам, сиротам. Милосердная женщина. Шлюха-труженица.
Знаменитая и усталая, Джейн больше не могла. Возле нее постоянно дежурили три врача с целью предотвратить заражение венерическими болезнями, что при 70–75 (а иногда – до 100) мужчин за ночь было вполне реальной угрозой. Моряки, корабельная прислуга, солдаты, юнги, капитаны первого, второго, третьего, четвертого ранга, кормчие, смотрители маяков, рыболовы, всякая морская публика. Иногда очень пылкая. Джейн работала на совесть, а вокруг нее кружили трое врачей и семь медсестер: настоящая команда.
Так прошло несколько месяцев. Джейн решила прекратить эксперимент из-за физического истощения и бросила на пол белое полотенце.
Очередь в тот день была просто бесконечной. Какой-то тип, высокий, плечистый, обогнул ее, отодвинул стоящих у двери, вошел, поднял полотенце. Возмущенные вопли. Джо, Джей и Джелли были назначены наблюдать за порядком. Сперва их оружием были кастеты, затем револьверы, в конце концов – автоматы и огнеметы, а также гранаты со слезоточивым газом. Только так можно было сдерживать бушующую толпу, где каждый нетерпеливо мечтал заглянуть в рай.
Итак, кто-то ворвался без очереди: высокий, плечистый, крепкий. Жеребец, да и только.
– Ты Жеребец? – спросила Джейн, все еще лежа голой на кровати и приводя в себя в порядок после клиента – последнего, как она надеялась. – Долго же я тебя ждала.
– Да, я Жеребец. И я знаю, кто ты такая.
– Мария-Утешительница.
– Мария-Утешительница у меня в заднице! Ты Джейн Спитфайр! Ты ждешь меня! И ради этого пошла на такое! Ты жалким образом отдаешься сотням, тысячам мужчин, жадных до минутного плотского наслаждения, отдаешься за гроши... Невыносимо!
Молчание. Жеребец пытался припомнить фразу из сериала, услышанную им прошлым вечером; Джейн пыталась наскоро составить план по изъятию у него желанной формулы. Слышался только рев толпы за дверью. Негодующие клиенты хотели вышибить ее. Джо, Джей и Джелли угрожали огнеметом. Жеребец первым нарушил молчание:
– Послушай: я хочу тебя ам-ам! – грубо сказал он.
Джейн стыдливо прикрылась простыней безупречной белизны, прикрыла рукой свой лобок. Никогда в жизни – ни до ни после, даже наедине с пантерой-лесбиянкой – она не ощущала такой беспомощности. Решение не приходило. Что делать? Отдаться? Почему нет? Главное – формула. Жеребец прочел ее мысли.
– Да, я владею магической формулой. Я украл ее в лакейском профсоюзе. Там ее использовали бы против рабочего класса. Я держу формулу при себе, чтобы никто не применил ее. Но готов поддаться дьявольскому искушению и навсегда ее уничтожить. Я не хочу никому ее отдавать и не могу уничтожить. Я – Жеребец: все боятся меня, даже я сам. Я сильнее всех. Поэтому формула всегда со мной, в заднем кармане брюк.
Джейн свернулась клубочком, голая, дрожащая. Никогда еще она не была такой одинокой и беззащитной. Крепкий мужчина рядом с ней, еще 4987 в кабачке и на улице. Непобедимая Джейн была побеждена, была у ног Жеребца.
Жеребец не был дураком и принял все меры предосторожности. Для начала он надел Джейн на руки боксерские перчатки, опасаясь, как бы во время совокупления она не воспользовалась каким-нибудь ядом. Проверил все ящики, все карманы, тщательно осмотрел пол и занавески, но нигде не нашел оружия, яда, вообще никаких ловушек.
Итак, они остались наедине. Джейн лежала неподвижно. Жеребец улыбнулся: прекраснейшая в мире шпионка находилась целиком в его власти. Ирония судьбы: за дверью силы порядка сдерживали толпу, возмущенную, во-первых, проходом без очереди, а во-вторых, долгим ожиданием.
Жеребец улыбнулся, бросил брюки на комод, а остальную одежду – на пол. Огромная туша навалилась сверху на Джейн. Приложив невероятные усилия, Джейн сделала все, чтобы удовлетворить это требовательное тело: Жеребец бросал ее в воздух и затем подхватывал, насаживая на член – ожидающий, длинный, твердый. Несчастная Джейн получала жестокое, энергичное, невероятное удовольствие. Легкая и тяжелая атлетика! Но Джейн неизменно была на высоте. Как кошка с семью жизнями, она находила силы, когда сил уже не оставалось, целовала Жеребца с такой яростью, что даже прокусила ему язык. Он мужественно стерпел это. Ни слова – только рычание, крики, вздохи, хрип, дикие звуки, которых не встречается в природе! Свет не видел еще большего наслаждения.
Джейн была побеждена.
Но она была непобедимой.
Даже побежденная, она побеждала. Всегда и во всем. И в эти минуты, голая, безоружная, не имея рядом ни одного из верных друзей, она также готовилась победить. Как?
Жеребец сжимал ее в объятиях, наслаждаясь, сжимал все крепче и крепче... затем слабее, еще слабее, наконец, начала понемногу ее отпускать, разжал объятия, обмяк...
– Убийца... – было его последним словом.
Джейн улыбнулась.
– Да, я убила тебя.
Во второй раз мужчина умирал, находясь сверху Джейн внутри нее. Ей было нелегко вылезти из-под Жеребца – настоящего жеребца во всех отношениях, тем более, что мертвый он прибавил в весе.
Но как же все-таки? Отчего погиб этот самец? Правда заключалась в том, что Джейн никогда не была безоружной. Даже лежа в кровати, голая и беззащитная, с ногтями, скрытыми под нелепыми боксерскими перчатками, – даже тогда неистовая Джейн не оставалась безоружной. Голая, в объятиях мужчины, стократно более сильного, чем она, задыхаясь от наслаждения и страха, голая, прекрасна с ног до головы, с белоснежными, алебастровыми зубами, – Джейн не оставалась безоружной.
Не случайно она звалась «Спитфайр» – «та, что плюется огнем». Она плюнула – плюнула огнем. В тот краткий миг, когда враг сжимал ее в объятиях, Джейн сумела поцеловать хитроумного противника – и тем приговорила его к смерти. Дело в том, что она, изловчившись, за какие-то доли секунды сумела своим языком достать из левого коренного зуба капсулу, содержащую сильнейший яд. И прежде чем враг пришел в себя, прежде чем он скатился с высот, куда забросил его оргазм, Джейн сделала укус. Яд проник Жеребцу в кровь. Через несколько секунд монстр был парализован и умер, отвердевая прямо на глазах. Джейн осторожно выплюнула остаток яда.
Чемпионка в опаснейшем виде спорта под названием «международный шпионаж», Джейн Спитфайр склонилась над свежим трупом и философски изрекла:
– Я хотела бы не убивать тебя, а заниматься с тобой любовью. Но моя Родина в опасности, и долг призывает меня!
Натянув на себя одежду Жеребца и удостоверившись, что конверт лежит в заднем кармане, она сделала макияж, придав себе мужской вид, и вышла через дверь, изображая клиента. Раздались аплодисменты тысяч нервных, нетерпеливых мужчин. Ни Джо, ни Джей, ни Джелли ее не узнали. Следующий клиент вошел и немало удивился.
Когда очередь узнала об исчезновении прекрасной Джейн – самой яркой розы «Благоухающего жасмина», – то обрушила свою ярость на заведение. Джо, Джей и Джелли были вынуждены стрелять, чтобы восстановить порядок. Бешенству толпы, казалось, не будет конца. Она связала все гранаты и подорвала бар, осевший на землю в облаке дыма и пыли, погребая под собой сотни возмущенных людей. Автоматные очереди Джея сеяли горе, смерть... и порядок.
И лишь когда на месте не осталось ни одной живой души, а также камня на камне, порядок был восстановлен, и трое друзей с облегчением удалились.
Мир и спокойствие. Пыль и дым.
Наконец-то – после стольких месяцев! – оказавшись в своей комнате, Джейн разделась, улеглась на кровать и принялась изучать формулу, доставляя удовольствие сама себе.
МАГИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА № 4: РАБОЧАЯ
Все очень просто.
Часть первая: ликвидировать все рабочие организации.
Покончить с пьянством на рабочих местах.
Запретить забастовки.
Не вступать в переговоры по поводу повышения зарплаты.
Часть вторая: устранить возможность любого объединения рабочих, которые должны быть разделенными и по возможности не произносить ни слова. Каждый сам за себя!
Как и обычно, Джейн это не устроило.
Она прибавила:
Часть третья: ликвидировать всех рабочих лидеров, даже продажных.
Ликвидировать всех, кто им симпатизирует.
Ликвидировать всех, кто симпатизирует тем, кто симпатизирует рабочим лидерам.
Ликвидировать! Ликвидировать! Ликвидировать!
Плюшка была шлюхой круглой, толстой и важной.
Клеопатра была шлюхой жеманной, манерной, с руками, вечно упертыми в бедра, говорила тихо и гнусаво, в постели была жаркой, сводила всех с ума. Шлюха так шлюха. Настоящая.
Официальный заработок у них был одинаковый, но вот чаевые разнились. Клеопатра, пожалуй, могла стать в недалеком будущем миллионершей. Мускулистая Плюшка брала свое силой. Ритинья, худенькая, низенькая, миленькая, тихенькая, едва не умирала с голоду и жила подаянием. У тех, кто ее использовал, она вызывала угрызения совести. Дочь народа.
Все трое были розочками в «Вонючей розе» – кабачке с четырьмя комнатами: три вечно набитые, одна пустая.
Джейн, недолго думая, попросила четвертую комнату. И легко получила ее. Хозяин кабачка захотел попробовать сам, прежде чем предлагать Джейн своим клиентам. Оценил ее, и даже весьма оценил – до того, что захотел пользоваться ею один. Джейн не разрешила: она будет отдаваться всем или никому. Ей отвели четвертую комнату с условием: каждую ночь первым будет хозяин.
Ритинья, Плюшка и Клеопатра, в общем, удовлетворяли клиентов. Но Джейн – это было что-то особенное! От дверей четвертой комнаты тянулась очередь. На каждой ступеньке – по мужчине. Ритинья, Плюшка и Клео потягивали джин, ром, виски, ждали посетителей. Бездельничали или почти бездельничали. Вдыхали соленый морской ветер.
Джейн хотела ближе познакомиться с клиентами и отыскать наконец Жеребца. Поэтому она решила принести себя в жертву. Сначала она принимала по тридцать человек за ночь, потом по сорок, пятьдесят. Подлинное самопожертвование. Нелегкое бремя! Джейн едва не отказалась от своей идеи. Но увидела очередь у дверей и поняла: если оделась шлюхой, веди себя, как шлюха. Такое может случиться с каждой девушкой, выбирающей карьеру прекрасной шпионки.
Однажды Ритинья, Плюшка и Клеопатра взбунтовались – и не зря. Они поставили условие: или все придет в норму, или они сами примут крутые меры и выгонят непрошеную гостью. Джейн попросила проявить чуточку терпения и предложила делиться своими доходами. Это немного успокоило женщин. Ритинья даже предложила свою помощь: она будет приносить Джейн горячую воду, полотенца, еду, а мужчинам в очереди – напитки и бутерброды. Клеопатра взялась вести в очереди разъяснительную работу, убеждая клиентов освобождать место в постели побыстрее, ради увеличения прибыли.
Темп работы Джейн заметно ускорился. Но все равно хвост за дверью рос и уже выползал наружу. Популярность Джейн, истинной звезды среди шлюх, росла тоже. Теперь клиенты приходили издалека, приплывали на специально зафрахтованных пароходах, становились в очередь, разогревались от водки и от чувственной Клеопатры, заходили в комнату – пять минут, не больше, хотели повторить, становились в конец очереди.
Джейн стала местной знаменитостью. Суда начали приплывать из-за границы. Ночная жизнь в порту сильно оживилась, а вместе с ней – контрабанда. Доходы кабачка умножались. Повесили неоновую вывеску. Слава Джейн росла, росла очередь, но Жеребца все не было. Шло время, Джейн хотела завязать с этим, но не могла. Ритинья, Плюшка и Клео обогащались благодаря разделу доходов. Они купили кабачок и окрестили его «Благоухающим жасмином». Джейн всю свою прибыль отдавала на благотворительные цели – помощь старикам, инвалидам, сиротам. Милосердная женщина. Шлюха-труженица.
Знаменитая и усталая, Джейн больше не могла. Возле нее постоянно дежурили три врача с целью предотвратить заражение венерическими болезнями, что при 70–75 (а иногда – до 100) мужчин за ночь было вполне реальной угрозой. Моряки, корабельная прислуга, солдаты, юнги, капитаны первого, второго, третьего, четвертого ранга, кормчие, смотрители маяков, рыболовы, всякая морская публика. Иногда очень пылкая. Джейн работала на совесть, а вокруг нее кружили трое врачей и семь медсестер: настоящая команда.
Так прошло несколько месяцев. Джейн решила прекратить эксперимент из-за физического истощения и бросила на пол белое полотенце.
Очередь в тот день была просто бесконечной. Какой-то тип, высокий, плечистый, обогнул ее, отодвинул стоящих у двери, вошел, поднял полотенце. Возмущенные вопли. Джо, Джей и Джелли были назначены наблюдать за порядком. Сперва их оружием были кастеты, затем револьверы, в конце концов – автоматы и огнеметы, а также гранаты со слезоточивым газом. Только так можно было сдерживать бушующую толпу, где каждый нетерпеливо мечтал заглянуть в рай.
Итак, кто-то ворвался без очереди: высокий, плечистый, крепкий. Жеребец, да и только.
– Ты Жеребец? – спросила Джейн, все еще лежа голой на кровати и приводя в себя в порядок после клиента – последнего, как она надеялась. – Долго же я тебя ждала.
– Да, я Жеребец. И я знаю, кто ты такая.
– Мария-Утешительница.
– Мария-Утешительница у меня в заднице! Ты Джейн Спитфайр! Ты ждешь меня! И ради этого пошла на такое! Ты жалким образом отдаешься сотням, тысячам мужчин, жадных до минутного плотского наслаждения, отдаешься за гроши... Невыносимо!
Молчание. Жеребец пытался припомнить фразу из сериала, услышанную им прошлым вечером; Джейн пыталась наскоро составить план по изъятию у него желанной формулы. Слышался только рев толпы за дверью. Негодующие клиенты хотели вышибить ее. Джо, Джей и Джелли угрожали огнеметом. Жеребец первым нарушил молчание:
– Послушай: я хочу тебя ам-ам! – грубо сказал он.
Джейн стыдливо прикрылась простыней безупречной белизны, прикрыла рукой свой лобок. Никогда в жизни – ни до ни после, даже наедине с пантерой-лесбиянкой – она не ощущала такой беспомощности. Решение не приходило. Что делать? Отдаться? Почему нет? Главное – формула. Жеребец прочел ее мысли.
– Да, я владею магической формулой. Я украл ее в лакейском профсоюзе. Там ее использовали бы против рабочего класса. Я держу формулу при себе, чтобы никто не применил ее. Но готов поддаться дьявольскому искушению и навсегда ее уничтожить. Я не хочу никому ее отдавать и не могу уничтожить. Я – Жеребец: все боятся меня, даже я сам. Я сильнее всех. Поэтому формула всегда со мной, в заднем кармане брюк.
Джейн свернулась клубочком, голая, дрожащая. Никогда еще она не была такой одинокой и беззащитной. Крепкий мужчина рядом с ней, еще 4987 в кабачке и на улице. Непобедимая Джейн была побеждена, была у ног Жеребца.
Жеребец не был дураком и принял все меры предосторожности. Для начала он надел Джейн на руки боксерские перчатки, опасаясь, как бы во время совокупления она не воспользовалась каким-нибудь ядом. Проверил все ящики, все карманы, тщательно осмотрел пол и занавески, но нигде не нашел оружия, яда, вообще никаких ловушек.
Итак, они остались наедине. Джейн лежала неподвижно. Жеребец улыбнулся: прекраснейшая в мире шпионка находилась целиком в его власти. Ирония судьбы: за дверью силы порядка сдерживали толпу, возмущенную, во-первых, проходом без очереди, а во-вторых, долгим ожиданием.
Жеребец улыбнулся, бросил брюки на комод, а остальную одежду – на пол. Огромная туша навалилась сверху на Джейн. Приложив невероятные усилия, Джейн сделала все, чтобы удовлетворить это требовательное тело: Жеребец бросал ее в воздух и затем подхватывал, насаживая на член – ожидающий, длинный, твердый. Несчастная Джейн получала жестокое, энергичное, невероятное удовольствие. Легкая и тяжелая атлетика! Но Джейн неизменно была на высоте. Как кошка с семью жизнями, она находила силы, когда сил уже не оставалось, целовала Жеребца с такой яростью, что даже прокусила ему язык. Он мужественно стерпел это. Ни слова – только рычание, крики, вздохи, хрип, дикие звуки, которых не встречается в природе! Свет не видел еще большего наслаждения.
Джейн была побеждена.
Но она была непобедимой.
Даже побежденная, она побеждала. Всегда и во всем. И в эти минуты, голая, безоружная, не имея рядом ни одного из верных друзей, она также готовилась победить. Как?
Жеребец сжимал ее в объятиях, наслаждаясь, сжимал все крепче и крепче... затем слабее, еще слабее, наконец, начала понемногу ее отпускать, разжал объятия, обмяк...
– Убийца... – было его последним словом.
Джейн улыбнулась.
– Да, я убила тебя.
Во второй раз мужчина умирал, находясь сверху Джейн внутри нее. Ей было нелегко вылезти из-под Жеребца – настоящего жеребца во всех отношениях, тем более, что мертвый он прибавил в весе.
Но как же все-таки? Отчего погиб этот самец? Правда заключалась в том, что Джейн никогда не была безоружной. Даже лежа в кровати, голая и беззащитная, с ногтями, скрытыми под нелепыми боксерскими перчатками, – даже тогда неистовая Джейн не оставалась безоружной. Голая, в объятиях мужчины, стократно более сильного, чем она, задыхаясь от наслаждения и страха, голая, прекрасна с ног до головы, с белоснежными, алебастровыми зубами, – Джейн не оставалась безоружной.
Не случайно она звалась «Спитфайр» – «та, что плюется огнем». Она плюнула – плюнула огнем. В тот краткий миг, когда враг сжимал ее в объятиях, Джейн сумела поцеловать хитроумного противника – и тем приговорила его к смерти. Дело в том, что она, изловчившись, за какие-то доли секунды сумела своим языком достать из левого коренного зуба капсулу, содержащую сильнейший яд. И прежде чем враг пришел в себя, прежде чем он скатился с высот, куда забросил его оргазм, Джейн сделала укус. Яд проник Жеребцу в кровь. Через несколько секунд монстр был парализован и умер, отвердевая прямо на глазах. Джейн осторожно выплюнула остаток яда.
Чемпионка в опаснейшем виде спорта под названием «международный шпионаж», Джейн Спитфайр склонилась над свежим трупом и философски изрекла:
– Я хотела бы не убивать тебя, а заниматься с тобой любовью. Но моя Родина в опасности, и долг призывает меня!
Натянув на себя одежду Жеребца и удостоверившись, что конверт лежит в заднем кармане, она сделала макияж, придав себе мужской вид, и вышла через дверь, изображая клиента. Раздались аплодисменты тысяч нервных, нетерпеливых мужчин. Ни Джо, ни Джей, ни Джелли ее не узнали. Следующий клиент вошел и немало удивился.
Когда очередь узнала об исчезновении прекрасной Джейн – самой яркой розы «Благоухающего жасмина», – то обрушила свою ярость на заведение. Джо, Джей и Джелли были вынуждены стрелять, чтобы восстановить порядок. Бешенству толпы, казалось, не будет конца. Она связала все гранаты и подорвала бар, осевший на землю в облаке дыма и пыли, погребая под собой сотни возмущенных людей. Автоматные очереди Джея сеяли горе, смерть... и порядок.
И лишь когда на месте не осталось ни одной живой души, а также камня на камне, порядок был восстановлен, и трое друзей с облегчением удалились.
Мир и спокойствие. Пыль и дым.
Наконец-то – после стольких месяцев! – оказавшись в своей комнате, Джейн разделась, улеглась на кровать и принялась изучать формулу, доставляя удовольствие сама себе.
МАГИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА № 4: РАБОЧАЯ
Все очень просто.
Часть первая: ликвидировать все рабочие организации.
Покончить с пьянством на рабочих местах.
Запретить забастовки.
Не вступать в переговоры по поводу повышения зарплаты.
Часть вторая: устранить возможность любого объединения рабочих, которые должны быть разделенными и по возможности не произносить ни слова. Каждый сам за себя!
Как и обычно, Джейн это не устроило.
Она прибавила:
Часть третья: ликвидировать всех рабочих лидеров, даже продажных.
Ликвидировать всех, кто им симпатизирует.
Ликвидировать всех, кто симпатизирует тем, кто симпатизирует рабочим лидерам.
Ликвидировать! Ликвидировать! Ликвидировать!