Бодров Виталий. Кольцо из чистого дерева

   Бол и Боресвет проехали мимо ошарашенных воинов.
   – Эй, братан, а как они в известное место посылают? - окрикнул Боресвета стражник.
   – В морду бьют, - крикнул тот в ответ.
   – А в морду-то пошто? - удивился тот.
   – А ты чего ждал? Варвары! - ответил Боресвет, понукая коня. Обернувшись, Бол увидел, как один из стражей то ли обозвал товарища по-ахарски голубым, то ли просто послал в задницу. Издалека было не разглядеть.
   Мост, судя по всему, возводил еще лично Квармол, основатель одноименного королевства. Строил старик, правду сказать, добротно, раз эта рухлядь простояла пару тысячелетий. Боресвет посматривал на памятник древней архитектуры с опаской. Мост мог обвалиться в любую секунду от малейшего ветерка.
   Боресвет послюнявил палец на предмет разрушительного ветерка и, не обнаружив такового, двинулся к будке смотрителя моста, за непонятные заслуги именуемого инженером.
   Инженер оказался стариком со слезящимися глазами и длинным, как огурец, носом помидорного цвета. Одеяние его, некогда представлявшее собой мундир, потеряло ныне покрой и фасон, сохранив только мышиную окраску
   – Неужели и за проход по мосту надо платить? - возмутился Боресвет.
   – А как же! - обрадовался старик. - Мост, господа мои, есть инженерное сооружение, кое в порядке содержаться должно. Согласно этому вот Уставу инженерной академии…
   – Сколько? - устало осведомился Боресвет.
   – По серебрушке с человека и по медяшке с коня, - с готовностью ответил старик.
   – Богатые здесь кони, - хмыкнул Боресвет, отсчитывая деньги.
   Они взошли на мост, и почти сразу же Бол услышал разъяренный рев Боресвета:
   – Да он нас чо, в натуре, за лохов держит? Пасть порву!
   Два пролета моста отсутствовали по неизвестной причине. Даже если она была уважительной, Боресвета это нисколько не интересовало.
   – На тряпки порву! - рычал он. - По стенке размажу!
   От его рыка, ветхая будка (ровесница моста, не иначе) немедленно развалилась. Из нее вылетел огуречноносый старик и с неожиданной прытью помчался к стражам, что-то громко вопя. Боресвет с сожалением посмотрел на развалины будки.
   – По стенке, наверное, не размажу, - признал он. - Но на тряпки порву волка злого!
   Он злобно плюнул на мост. Вершина инженерной мысли с треском обрушилась в реку.
   – За порчу общественных строений полагается штраф! - прокричал издалека мерзкий старикашка, потрясая толстенным Уставом.
   – Пошел в задницу! - крикнул Боресвет, сожалея, что не может перевести это на ахарский. - Стеклянно тебе говорю, ответишь за фуфло!
   – Поехали, - сказал Бол. - Вон стражники бегут, еще за что-нибудь деньги стрясут с нас. Убираться надо. Там, выше по течению, паром раньше был, а ниже - брод… только я не помню, где он. Паром же по любому увидим.
   – Я хочу им накидать, - заупрямился Боресвет.
   – Потом их Орье сдадим, - предложил Бол. - Не хватало нам еще в Квармоле со стражей драться! Ну, я тебя прошу!
   – Ладно, уговорил, - все гардарикцы отходчивы, и Боресвет не был исключением. Если сразу не пришиб, будешь жить до следующего раза. - Погнали! Ннооо, родимый!
   Стражники о чем-то лениво препирались с подлым старикашкой. Один поднял было ногу, чтоб грязно выругаться по-ахарски, но тот неожиданно ловко увернулся и помчался к развалинам будки. Боресвет смачно плюнул в его сторону.
   – Поехали к твоему парому, - сказал он.
   Паром никуда не делся. Торчал себе спокойно посреди реки. Причем двигался к противоположному берегу. Бол закричал, размахивая руками. Паромщик обернулся и пожал плечами. Мол, кто не успел, опоздал. А если хочешь есть варенье, не лови хлебалом мух. Боресвет философски пожал плечами.
   – Будем курить бамбук, - сообщил он.
   – Это как? - заинтересовался Бол.
   – Курение бамбука - национальная традиция голуньцев, - сказал Боресвет.
   – У вас в Гардарике бамбук растет? - удивился Бол.
   – Нет, - гордо ответил воин. - Но мы его все равно курим. Иногда. Впрочем, если зрение у паромщика такое же хорошее, как и слух…
   Он достал из пояса дубар и принялся подбрасывать его в воздух. Золото ярко блестело на солнце, и блеск этот немедленно привлек внимание паромщика и двух здоровенных парней с шестами. Паром сначала замедлил движение, затем остановился вовсе и, наконец, двинулся в противоположном направлении.
   – Видишь? - сказал Боресвет. - Возвращаются. А если б мы сидели, курили бамбук, хрен бы они вернулись. Потому что курить вредно!
   Бол мало что понял из его монолога, но одно уяснил - бамбук лучше не курить. Тем более, когда его нет.
   Паром двигался все быстрее. Монета в руках гардарикца вливала в речных работников просто-таки невероятные силы. Неповоротливая махина прямо-таки летела над водой, Бол уже различал недовольные лица немногочисленных пассажиров. Впрочем, никто из них не возражал, полновесный квармольский дубар был весьма весомым аргументом.
   – Добро пожаловать на борт моего судна! - торжественно провозгласил паромщик, сбрасывая сходни. Он засуетился, подхватывая коней под уздцы и заводя их на паром.
   Боресвет озадаченно шевелил бровями, размышляя, можно ли неповоротливое корыто называть судном, если оно все-таки не тонет. Хотя и может проделать эту шутку в любой неподходящий момент.
   Остальные пассажиры поглядывали на них со скрытым недоброжелательством. Особенно купец с парой здоровенных мордоворотов-охранников.
   – Из Гардарики, что ли? - спросил он.
   – Из нее, - охотно согласился Боресвет.
   – Понаехали, Блин, - пробурчал купец недовольно. Боресвет задумчиво рассматривал свой здоровенный кулак. Купец поспешно спрятался за дюжих охранников, которые враз набычились, уставившись на потенциального противника. Один из них оценивающе посмотрел на свой собственный кулак и тут же быстро убрал его за спину, чтоб не позориться. Бол тихонько хихикнул.
   – Плывем, как эльфы на Запад, - сказал он. - Знаешь этот анекдот?
   – Нет, - заинтересовался Боресвет. - В натуре, не слышал.
   – Сказали однажды эльфы, дескать, надоел им наш мир хуже сладкой свеклы, леса эти вечнозеленые, звезды их разлюбезные, а особенно - люди. И решили уплыть в свое сказочное королевство. Сели в корабли с серебряными парусами и отплыли на Запад. Сотни лет прошло, а они все плывут и плывут. Земля-то круглая…
   – А она круглая? - изумился Боресвет. - Во дела, братан! Отстал я децил от жизни…
   Бол разочарованно вздохнул. Анекдоты гардарикец понимал через раз. А то и вовсе не понимал.
   – Нанок перед отъездом купил эльфийского вина, - вспомнил Боресвет. - Потрясающая штука… эх, нам бы хоть пузырь сейчас!
   – Могу продать, - оживился купец. - У меня как раз есть с собой пара кувшинов… всего по двадцать дубаров каждый.
   – Иди ты! - возмутился Боресвет. - Нашел, понимаешь, лоха! Да за двадцать дубаров я тебе эльфа живого поймаю, и вино делать заставлю.
   Паром медленно двигался к противоположному берегу. В мутноватой воде лениво плескала рыба. Бол заинтересованно смотрел в воду, жалея, что нет удочки. Таль как-то рассказывал, что у них осетра бьют острогой. Врал, наверное. Хотя и складно.
   Паром царапнул днищем речное дно, паромщик заорал на олухов подручных, угрожая утопить на месте и не выплатить зарплату, если посадят судно на мель. Те вяло огрызались в ответ, не прекращая грести. Боресвет пошел проведать лошадей, животные зачастую нервничают при переправе. Кони оказались не из пугливых, лениво прядали ушами, отгоняя назойливых слепней. Боресвет угостил четвероногих сухариками и вернулся к Болу.
   – Подплываем. - сообщил тот.
   Оживившийся купец предложил Боресвету пойти к нему в охранники. Тот презрительно хмыкнул и подбросил на ладони дубар. Купец, нисколько не смущаясь, тут же попытался впарить воину заморскую диковинку, именуемую бумерангой. Странного вида конструкция считалась там, по словам купца, боевым оружием. Воин только фыркнул в ответ, зато Бол немедленно заинтересовался экзотическим оружием. Купец немедленно заломил несусветную цену. Боресвет немедленно включился в торг и предложил уступить бумерангу по цене дров. Без учета распилки и доставки. Купец, ругаясь и плюясь, швырнул под ноги шапку. Боресвет немедленно грохнул под ноги шлем. Это впечатлило жадного торговца, и цена немедленно упала на треть. Боресвет, со своей стороны, предложил включить в цену дров, из которых бумеранга сделана, стоимость доставки. Купец заявил, что это грабеж. Боресвет заявил, что ему легче утопиться, чем заплатить требуемое. Причем, вместе с паромом. Это заявление возмутило паромщика, и он предложил купцу вычесть из стоимости бумеранги стоимость его парома, на что тот ответил, что он, конечно, уступит доблестному богатырю эту несчастную пару медяшек. Подешевевшая на стоимость парома бумеранга все равно была, по мнению Боресвета, дороговата. Купец в ответ на его заявление выказал готовность показать боевые качества чудо-оружия. В результате, его охрана чуть было не уменьшилась ровно вдвое, потому что ловить неуловимую бумерангу не умел никто. В последний миг, охранник успел спастись, спрыгнув в воду. Тут же было выяснено, что плавать человек за бортом не умеет совсем. Во всяком случае, в пудовом доспехе. Бумеранга между тем вернулась вторично и была изловлена Болом. Человек за бортом, очевидно, вспомнив детство, пускал пузыри. Правда, не мыльные. Его товарищ отобрал у работника речного транспорта орудие труда и протянул ему шест помощи. Получилось крайне неудачно, в момент оказания помощи кандидат в утопленники как раз вынырнул и огреб деревяшкой о голове. После чего камнем ушел под воду пускать пузыри. Боресвет выругался, плюнул на палубу и прыгнул за борт. Количество пузырей за бортом увеличилось вдвое. Бол заволновался, потому что Боресвет тоже был в кольчуге, но тут же выяснилось, что гардарикцы ребята крепкие, и плавать могут хоть в кольчуге, хоть в реке. Боресвет вынырнул, держа в одной руке незадачливого пловца, а в другой - зубастую щуку. Точнее, она вцепилась в кожаный наручень и расставаться с добычей не спешила. Команда и пассажиры приветствовали появление добычливого богатыря восторженным ревом. Дюжина рук сначала втащила на палубу сомлевшего охранника, а потом и самого Боресвета. Щука попыталась отцепиться, но получила по голове кулаком и молчаливо согласилась на уху.
   Гребцы спешно взялись за шесты, потому как паром изрядно снесло течением и грозило вынести на глубину. Боресвет, отжав кольчугу, предложил продолжить торг. Не пострадавший еще охранник бухнулся на колени, умоляя хозяина даже доплатить, только чтоб избавиться от Творцом проклятого оружия.
   Купец сбросил еще немного за спасение ценного сотрудника. Боресвет поинтересовался стоимостью доспеха и услышал еще одну несусветную цену. Предложение заплатить за спасение ценного обмундирования сделало купца более уступчивым, и злополучная бумеранга все же была продана за мелкую монету. Ударили по рукам, и Боресвету пришлось вторично прыгать за борт, вылавливая уже купца. Впрочем, это было уже лишнее, потому как паром между делом все же достиг берега.
   Боресвет и Бол сошли на берег, ведя за собой коней. Скакуны нервно прядали ушами, все еще взволнованные обилием воды. Бол с интересом разглядывал чудо-оружие бумерангу. Подумать только, сама собой возвращается обратно в руки, без всякой магии!
   – Не умею с ней обращаться, - пожаловался ученик богатырю. - Может покажешь?
   – Легко, - прогудел Боресвет. - Не парься, пацан.
   Он отобрал у Бола бумерангу, оглянулся по сторонам, подхватил с земли камень. Уверенными движениями прикрутил камень к бумеранге обрывком ремня.
   – Это для баланса, да? - догадался Бол.
   – Ага, для него, в натуре, - согласился Боресвет. - Для балансу.
   Он прицелился в реку и произвел бросок. Бумеранга жалобно булькнула и пошла ко дну.
   – Попал, - довольно сказал Боресвет.
   – И когда она вернется? - полюбопытствовал Бол.
   – Да никогда, - пожал плечами богатырь. - Камень я, в натуре, надежно присобачил. Не всплывет, не боись.
   – Но зачем? - отчаянью Бола не было предела.
   – А затем, - наставительно сказал богатырь, - что на разборках, в натуре, надо думать о том, как врага порешить, а не о том, что хрень эта возвернется и по башке тебе же заедет. Лемурдонцы пусть этой бумерангой пользуются, понял, в натуре?
   – А почему именно лемурдонцы? - полюбопытствовал Бол.
   – Не люблю я их, - сознался богатырь.
   Бол грустно вздохнул. Ему заморское оружие приглянулось. Но не настолько, чтоб нырять за ней в реку.
   Вода вдруг вспенилась, показался тритон. Речной житель гневно бил хвостом по воде, потрясал бумерангой и что-то разгневанно кричал. Ветер с реки уносил его слова, но Бол отчего-то сразу решил, что тритон ругается. Интересно только, на каком наречии. Паромщики с раскрытыми ртами разглядывали странное существо, тритоны редко баловали людей общением и слыли существами робкими и застенчивыми. Этот, видимо, был исключением.
   Боресвет с ехидной ухмылкой смотрел на тритона. Тот плюнул, содрал с оружия ремень и запулил бумерангой в Боресвета. Оружие, не долетев до воина добрых двенадцать ярдов, неожиданно повернуло обратно. Перепуганный тритон поспешно нырнул в воду, бумеранга за ним. Боресвет гулко расхохотался.
   – Поехали, - сказал он. - Теперь это его проблемы, как от этой штуки избавиться.
   Дорога сама стелилась под ноги. Какое-то время ехали молча, но Бол долго молчать не умел. Боресвет, который вообще-то был молчуном, вынужден был рассказать свою биографию, начиная с самого детства.
   Когда младенца Боресвета принес аист, односельчане восприняли это спокойно. Что с того, дело обычное. Через пять лет мужики сообразили, что к чему, и истребили всех аистов в округе, но было поздно. Разве что рождаемость резко упала.
   Боресвет рос богатырем. Сверстники к нему приближаться боялись, ребята постарше - тоже. Герлы обходили стороной, потому что пацану, в натуре, было пофиг, кому давать тумаков, ибо был он мал и не искушен воспитанием. В семь лет он прибил табуретом медведя, который случайно забрел в село. Отец всыпал ему розгой за испорченную мебель, и юный богатырь понял, что ошибся в выборе оружия. Боресвет почесал наказанное место и выломал в лесу дубину. Односельчане совсем пали духом и собрались было покинуть насиженное место, но как раз в это время проезжал через их село святой старец. Он и вразумил юного остолопа, сказав ему, что если уж тот в натуре крутой, то свою братву трогать не должен. Потому как реальные пацаны так не поступают. Боресвет почесал репу, потом свеклу и отправился в город в поисках чужой братвы.
   В городе его словили лемурдонцы и обратили в неволю. Боресвет задавил пару голыми руками, после чего ему пожаловали пудовые цепи и ошейник раба и отправили на рудники добывать для лемурдонского князя серебро.
   Серебра для Лемурдонии Боресвет добыл немало за три года. После чего удача перестала трясти перед ним тазом и повернулась рылом. На рудники загремел младший сын лемурдонского князя. За дело загремел, между прочим. Заговор против отца-государя - это тебе не фиги воробьям крутить. За это и голову ампутируют легко. Принца спасли только юные годы и клятвенные уверения на тему "я больше не буду!" Папаша сжалился над провинившимся сынком и отправил его на рудники жить-поживать, да добра наживать. А еще уму-разуму учиться.
   Принц поумнел очень быстро. Посмотрел на второй день на истертые в кровь холеные ручки и посчитал в уме, что с ними станется за три отмерянных года. Выходило, что сотрет их до плеч за такой-то срок. Арифметика - наука точная, и принц решил не ждать. Опыт неудачных заговоров у него уже был, и решил он попытать свои силы вторично. Подкупил часть охранников, а уж каторжников долго упрашивать не пришлось.
   Местные авторитеты в лице удельных князей, поначалу решили, что это бунт, но, опознав принца, поняли, что никакой это не бунт, а самый настоящий мятеж, к которому и примкнуть не грех. Что с успехом и проделали. Восстание полыхнуло, как амбар с сеном, но батяня принца оказался пацаном реальным и быстро выставил на стрелку крутую братву в составе регулярной дружины. Каковая похоронила каторжно-авторитетское войско вместе с надеждами юного принца.
   Самого принца захватили в плен, и огорченный папаша, посетовав, что княжичей не положено учить розгами, отправил непослушного сынка на плаху. С тех пор Боресвет его не видел, и дальнейшая судьба принца ему не известна.
   Самого же малолетнего богатыря, истекающего кровью, подобрали княжьи дружинники. Собрались поначалу скормить собакам, но собак поблизости не оказалось. Дружинники пожали плечами и забрали мальца с собой, авось, на что и сгодится. Если раньше не сдохнет.
   Богатыри так просто не дохнут. Боресвет поправился и постепенно прижился в казармах. Сотник, забавы ради, начал тренировать мальца, обучая тонкостям владения оружием. Как выяснилось через год, сделал он лажу. Во время учебного поединка Боресвет нечаянно проломил голову ему и еще троим дружинникам. Ну, не любил он лемурдонцев!
   После этого досадного происшествия казармы пришлось покинуть. Погоня, высланная разгневанным князем, Боресвета не догнала. Он покинул Лемурдонию и вернулся обратно в Гардарики, угнав морское транспортное средство весельного типа. Иначе говоря, лодку.
   В родное село он возвращаться не стал, потому что профессиональные навыки выращивания репы были им безвозвратно утрачены на каторге. Богатырь подался в стольный город Голунь, где припал к ногам князя Врепуслава. Князь, освободив ноги, осторожно поинтересовался, чего от него, собственно, парубок хочет? Чего там хочет какой-то парубок, Боресвет понятия не имел, а ему, богатырю, хотелось быть зачисленным в княжескую дружину.
   Князь подумал и согласился. Устроив претенденту вступительный богатырский экзамен. Экзаменовал старший дружинник Вырвинос. Владение мечом и топором Боресвет благополучно провалил, зато махание дубиной сдал настолько успешно, что Вырвиноса едва выходили. Потому кулачный бой пришлось сдавать другому экзаменатору. Его имени Боресвет так и не узнал, потому что по завершении экзамена дружинника завернули в чистую белую простыню и унесли в неизвестном направлении. Не забыв прихватить и отдельно лежавшую руку.
   Хотя результаты экзаменов оказались неоднозначными, князь принял решение зачислить Боресвета в богатырский колледж, который тот с отличием и закончил. Преподавательский состав колледжа за время обучения сменился дважды, но на жалобы ректора князь неизменно отвечал, что причиной несчастного случая был низкий уровень преподавания. И вины студента Боресвета в этом нет никакой.
   В колледже Боресвета обучили владению мечом, топором, луком и булавой. А главное, научили владеть собственной силой. Теперь рукопожатие богатыря обходилось без сломанных конечностей, да и в тренировочных поединках число жертв резко уменьшилось.
   Правда, на выпускном экзамене он слегка покалечил богатыря Зверодрала, но об этом мало кто сожалел, ибо добрейшего князя расстраивала жестокость упомянутого богатыря по отношению к братьям нашим меньшим. Да и появление кентавров с минотаврами мало кого радовало. Словом, Зверодрал получил по заслугам, а Боресвет получил пергамент почетного богатыря города Голунь с подписью и печатью, а также место в княжеской дружине…
   – Стоп! - неожиданно сказал Бол, и Боресвет прервал свое повествование. Перед ними возвышались стены небольшого замка. Все, как положено в нормальной хазе - каменные башни по периметру, ров с водой и поднятый мост.
   – Клевая хибара, - одобрил Боресвет. - А это что за братва под стенами? В натуре, на разборки приперлись, гадом буду!
   – Похоже, они осаждают замок, - догадался Бол.
   – Дык, я так и сказал, - удивился богатырь.
   Они стояли на вершине холма, и лагерь осаждающих был перед ними, как на ладони. Бол разглядел знамена баронов Лорвена, Корпа и графа Дерана. Все трое числились сторонниками покойного Сугудая, а с бароном Лорвеном у отца Бола были свои счеты с давних времен. А именно, счеты святого Мафтия, хранившиеся в часовне на самой границе их земель. Как нетрудно догадаться, земель спорных.
   – О, катапульта, - опознал Боресвет некое загадочное устройство. - В натуре, катапульта. Правда, очень древняя и маленькая. А вон таран… одна штука. И все. Даже осадных башен нету. Как эти лохи замок брать собираются, в натуре?
   – В Квармоле междоусобиц давно не было, - пояснил Бол. - Дед Орье отменил высочайшим указом. Катапульты мало у кого сохранились, да и те, небось, в негодность пришли. И мастеров, что изготавливать умеют, днем с огнем не сыщешь. Можно, конечно, в библиотеках чертежи поискать, но кому из благородных это в голову придет?
   – Тебе же пришло, - прогудел Боресвет.
   – Так я все же маг, - подбоченился Бол. - Ну… почти маг.
   – Ладно, господин почти маг, как нам в замок попасть?
   Бол задумался.
   – Через ворота, думаешь, не пустят? - неуверенно спросил он.
   – В натуре, не пустят, - подтвердил Боресвет. - Они, конечно, лохи, но не настолько же?
   – А как же Рыцарский Кодекс? - оскорбился Бол.
   – А они его, в натуре, читали хоть? - усомнился Боресвет.
   – Тогда через подземный ход, - решил Бол. - Пошли!
   Подземный ход они искали до самого вечера. Бол пользовался им всего пару раз для неких мальчишеских проделок (уточнять он не пожелал, а Боресвет не настаивал). Наконец, в шестом по счету овраге, как две капли воды похожем на предыдущие пять, ход был обнаружен. Боресвет почесал шлем, глядя на узкий лаз, уходивший под землю.
   – У вас в родне гномов, часом, не было? - осведомился он. - Нормальному богатырю в эту дыру, в натуре, не пролезть. Только по частям если…
   – Не ты ли говорил, что голунянин куда хочешь без мыла влезет? - поддел его Бол.
   – Влезет, - согласился Боресвет со вздохом. Лезть в подземный ход ему явно не хотелось. Тем более, без мыла. Но - богатырям чувство долга не чуждо - он покорно принялся снимать с себя кольчугу.
   Бол ужом скользнул в узкий лаз. Боресвет тоже ужом попробовал, но из гардарикца змеи не получилось. Скорее медведь. Голова прошла без проблем, плечи с трудом, но пролезли. Зато бедра застряли плотно. Боресвет поднажал, лаз дальше расширялся, надо только протащить непослушное тело. Земля держала крепко. Воин взревел, рванулся, чуть продвинулся и застрял снова. Бол пытался помочь, но с него какая помощь?
   – Твою мать! - взревел Боресвет, и высказал авторитетное мнение реального пацана об узких дырках и иже с ними. Трехэтажный гардарикский мат обладал воистину волшебным действием, после очередного рывка воин все-таки пролез дальше и пополз по узкому лазу. Впрочем, узким он быть перестал уже ярдов через семь, и воин смог даже подняться на ноги.
   – Знаешь, - сказал он. - Ахарский язык, конечно, красивый, но нет в их ругательствах настоящей силы. Такой, чтоб руки мощью наполнились!
   – Если б ты первым лез, - задумчиво сказал Бол. - Как бы я тебя в задницу мощно послал!
   Боресвет гулко расхохотался. С потолка посыпалась земля. Бол испуганно присел.
   – Ты потише, - попросил он. - А то еще завалит, чего доброго…
   Воин облачился в кольчугу, нацепил на пояс меч. С сожалением оглянулся назад, но коня сквозь лаз точно не протащишь. Хорошо хоть, оставили в лесу, а не в овраге, иначе вражеские дружинники вполне могли засечь секретный лаз. Не отыскали бы, на нем щит и булава остались, да и сам конь хорош. От волка-одиночки сам отобьется, а вот от человека…
   Подземный ход копали либо гномы, либо садисты. Боресвету трижды пришлось становиться на четвереньки, а вот разогнуться так ни разу не удалось. Под конец пути он уже жалел, что не поехал через ворота. Подумаешь, армия! Авось, проскочил бы. Бол на его ворчание внимания не обращал, целеустремленно шагая вперед.
   Когда Боресвету уже казалось, что они ошиблись ходом (по мнению богатыря, они добрались уже как минимум до Фарадана), впереди нарисовалась огромная железная дверь. Голунянин, наконец, выпрямился в полный рост и перевел дыхание.
   – Ключи есть? - спросил он у Бола.
   – Нету, - сознался он. - Да она не заперта!
   Боресвет потянул дверь на себя и понял, что спутнику верить нельзя.
   – Закрыто, - констатировал он.
   – Странно, - удивился Бол. - Ее отродясь не закрывали! Правда, и осады выдерживать раньше не приходилось…
   Он с силой ударил в дверь кулаком, та в ответ рассерженно загудела.
   – Обратно не полезу, - предупредил он Бола. - Лучше здесь подохну!
   Он врезал по двери ногой, Бол зажал уши.
   – Кто там? - спросили из-за двери.
   – Свои, - прогудел Боресвет обрадовано.
   – Свои все в замке, - отозвались из-за двери.
   – Откройте, это я, Бол, - представился Бол.
   – Младшой? Сказывали, ты погиб, - с сомнением отозвались из-за двери.
   – Да я это, Блин! В глазок посмотри!
   Крохотная решетка на двери поднялась, в ней показался глаз серого цвета. Боресвет добродушно улыбнулся глазу, тот исчез.
   – А мне почем знать, ты это или зомби какая? - неуверенно спросили из-за двери.
   – Где ты видел говорящих зомби? - возмутился Бол.
   – Да я и молчаливых как-то не встречал, - сознались за дверью.
   Бол припомнил несколько подходящих к случаю гардарикских слов. За дверью молчали.
   – Ну и что делать будем? - спросил Боресвет.
   – Сидеть, - с готовностью отозвались из-за двери. - Приказ у меня - никого не пущать. Не только зомбей каких, но и живых тоже. Без приказа хозяина не открою!
   – Так пойди и доложи, - прорычал Боресвет.
   – Покидать пост кареготически возр… вобз…вобля…няется, - ответили из-за двери. - Вот сменять придут, доложу. По всей форме.