Болдуин Билл. Наёмники (Рулевой - 4)

   - Коммандер Вилф Брим, Имперский Флот, капитан К.И.Ф. "Звездный огонь"!
   Распахнулась дверь; он оказался на широкой лестничной площадке и окунулся в море звуков: веселой музыки, разговоров и вежливых аплодисментов. Теплый воздух был насыщен ароматами духов, му'окко и камарговых сигарет. Помещение под ним пестрело яркими платьями, полуобнаженными дамскими бюстами, военными мундирами всех мыслимых расцветок; помимо людей, в зале наблюдались медведи, крылатые азурнийцы и несколько других, более экзотических разумных существ.
   Стоило Бриму сойти с лестницы, как его окликнул Салташ-, стоявший в толпе гостей с кубком в руке.
   - Вилф, вы как раз вовремя, - заявил он и без дальнейших объяснений подхватил его под руку и потащил сквозь толпу к алькову в форме огромной морской раковины. Уже только то, что люди, сидевшие там, сидели именно там, выдавало в них влиятельных персон, но нет, не только: они выглядели влиятельными и сами по себе.
   - Тут вас ждут не дождутся несколько важных господ, - пояснил дипломат на ходу. - А что вы думали, Мустафа предоставит вас самому себе?
   Высокий тип в форме капитана Имперского Флота, но с ленточкой члена КМГС на лацкане вдруг повернулся, когда они протискивались мимо него, и смерил их взглядом, полным ненависти, - Милитарист проклятый! - злобно прошипел он прямо в ухо Бриму.
   Брим миновал его, не оглянувшись.
   - Вот не ожидал встретить их здесь, - заметил он.
   - Эти жукиды везде, - ответил Салташ, бесцеремонно протискиваясь между двумя офицерами-облачниками. - Не исключая, кстати, и тех, с кем вам предстоит встретиться.
   Поднявшись на две ступеньки, отделявшие альков от уровня остального зала, они уселись на указанные лакеем в канареечно-желтой ливрее места, причем в руке у Брима немедленно появился полный кубок.
   Впрочем, он даже не успел пригубить вина, так как оказался в центре внимания сидевших за столом. Он пожал руки дюжине людей, имена которых мгновенно вылетели у него, из головы, и был засыпан градом вопросов, так или иначе связанных с одной темой: намерениями Лиги относительно их "бесценного королевства". Интересно, подумал он, что их беспокоит больше - судьба родных планет или привилегии, дарованные им нынешним режимом? В случае, если дело дойдет до боя, они наверняка окажутся дальше всех от линии фронта. Что-что, а убедительное оправдание сильные мира сего найдут всегда.
   Тут из толпы вынырнул Бейяж, а за ним - Труссо. Время подкрепиться! - она протянула ему руку. - Цепляйтесь, шкипер! С такой стаей саранчи не успеешь оглянуться, как ничего не останется.
   Брим с благодарностью ухватился за протянутую руку, и она стремительно выдернула его из раковины, едва не уронив на ступеньках, и отволокла на буксире в банкетный зал, увешанные гобеленами стены которого, не говоря уже о золотых ливреях слуг, сделали бы честь и Авалонскому дворцу. Воистину, Мустафа не забывал своего происхождения из рода кочевников, но в том, что касалось роскошного убранства, он тоже не уступал никому. Не успела эта троица занять места за одним из длинных, ломившихся от изысканных яств столов, как оживление у высокой арочной двери в дальнем конце помещения возвестило о приближении Набоба. Мустафа IX Эйрен Великолепный вступил в зал под руку с высокой, потрясающего сложения женщиной, с головы до ног задрапированной в полупрозрачную зеленую ткань. Изящное продолговатое лицо обрамлялось черными как вороново крыло кудрями до плеч. Портрет дополнялся длинным патрицианским носом, полными губами и огромными зелеными светившимися холодным умом глазами.
   Эта женщина была не кто иная, как Реддисма, любимая наложница Набоба. Впрочем, ни один из тех ее голопортретов, что Бриму приходилось видеть до сих пор, не передавал ее красоты и наполовину. Сам того не осознавая, он не спускал с нее глаз все время, что эта пара, рассекая толпу словно два скоростных крейсера на параде, шествовала по залу.
   Однако Брим так и не успел обсудить ее красоту ни с кем из окружающих, ибо стоило Бейяжу усадить Труссо за стол, как та немедленно ухватила Брима за рукав и чуть не силой сунула на соседний стул.
   - Даже не надейтесь, что отделаетесь от меня нынче просто так, шкипер, объявила она с наигранной серьезностью. - Я твердо решила, что станцую с вами.
   С этими словами она протянула свой кубок проходившему официанту, чтобы тот наполнил его, потом чокнулась с Бейяжем - тот уже углубился в оживленную беседу с облачником-галитиром. Когда взгляд ее снова устремился на Брима, тот заметил на ее щеках румянец, словно она еще перед банкетом успела пропустить кубок-другой. Что ж, это делало ее еще прелестней обыкновенного. Пока армада слуг подавала первую перемену, Брим все с большим усилием заставлял себя отводить взгляд от ее декольте.
   Сам по себе обед насытил бы, пожалуй, целую боевую эскадрилью блокадных времен. Так, одна перемена состояла исключительно из рыбы, зато приготовленной всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Брим смог узнать только копченую форель с Фелуя - в свое время его угощали такой на Содеске. Вкус всех остальных угадывался с трудом из-за пикантных приправ. Затем подали двенадцать различных видов дичи из Борейских лесов с самого Орду, также каждую со своей приправой. Далее следовали: мясные закуски, холодные и горячие, овощные салаты и неописуемо разнообразное сырное ассорти. За всем этим слуги не уставали вновь и вновь наполнять кубки логийским и прочими изысканнейшими винами лучшего урожая. Под конец мясной перемены Брим не без легкого огорчения заметил, что Труссо хлещет вино кубок за кубком; впрочем, он и сам не отставал от нее. Если честно, он уже почти не в силах был сопротивляться соблазну снова и снова коситься на ту часть ее умопомрачительного бюста, что виднелась в вырезе ее парадного мундира.
   Тут Бейяж как раз извинился и оставил их двоих, провожая какого-то люциянского генерала к столу Мустафы, так что ничего уже не мешало Труссо перехватить жадные взгляды Брима.
   - Эй, шкипер, - окликнула она его шепотом. - Что-то вы слишком пристально уставились на мою грудь. - Она облизнула губы и вдруг подмигнула. - Ну и как, нравится вам то, что вы видите?
   Брим почувствовал, что краснеет.
   - Однако ж и поймали вы меня, старпом, - признал он со смущенной улыбкой. - Ну.., да, то, что я вижу, мне очень даже нравится. Все, что приходит на ум, это: "потрясающе".
   От дальнейшего смущения его спас не кто иной, как Огмар Воссель, премьер-министр. Тот не без усилия оторвал свое округлое тело от стула и высоко поднял свой кубок.
   - А теперь, - объявил он неожиданно зычным голосом, - прежде чем дамы удалятся, мне хотелось бы провозгласить королевский тост!
   Под скрип стульев, звон хрусталя и мелодичное журчание наливаемого расторопными слугами вина (не говоря уже о кряхтении) гости поднялись с мест и теперь стояли, покачиваясь, на нетвердых ногах. Прошло некоторое время, прежде чем в зале воцарилась приличествующая случаю тишина.
   - За здоровье Его Флювийского Величества. Набоба Мустафы IX Эйрена Великолепного! - выкрикнул Воссель и пошатнулся - наверное, от избытка чувств.
   - За Здоровье! Слава Его Флювийскому Величеству Набобу Мустафе IX Эйрену Великолепному! - вскричали гости. - И да продлится его правление! Многая лета! Ура!
   Вскоре после того, как разговоры в зале вернулись в прежнее русло, вернулся Бейяж и, вежливо кивнув Бриму, занимал Труссо до тех пор, пока все не встали и женщины не начали откочевывать в бальную залу.
   - Боюсь, завтра я пожалею о том, что скажу сейчас, шкипер, - шепнула Труссо, задержавшись за спинкой бримова стула.
   - Почему же? - искренне удивился Брим. - То есть я хочу сказать, это ведь я смотрел...
   - Я вроде как на это и надеялась, шкипер, - призналась она, на мгновение сжав его локоть. - Если честно, это для вас я ее выставила напоказ сегодня, пусть даже развлекаться с нею предстоит нынче ночью не вам, а Бейяжу. - С этими словами она, заметно разрумянившись, вслед за остальными дамами направилась к выходу из банкетного зала. - Не забывайте, один танец за вами, бросила она через плечо, и тут же кто-то заслонил ее от Брима.
   Брим призадумался. На мостике звездолета Труссо являла собой образец идеального старшего помощника, едва ли не лучшего, какого можно найти на Флоте. Но при этом она при желании была еще и чертовски привлекательной, можно сказать, соблазнительной женщиной. И притом что при исполнении служебных обязанностей они соблюдали приличествующую дистанцию, ему почему-то льстило, что она сочла его достойным, открыв живую, из плоти, женщину, скрытую обыкновенно под профессиональной оболочкой.
   Целый полк лакеев в желтых ливреях проворно раздал среди гостей сигареты, сигары и трубки всех видов. Брим вежливо отказался: курение никогда не доставляло ему удовольствия. Впрочем, он взял-таки понюшку какого-то ароматного (и, судя по всему, безумно дорогого) табаку, не переставая при этом прислушиваться к разговору. Последний касался в основном политики - темы настолько же чужой для него, насколько управление звездолетом - для остальных. Он попытался сосредоточиться на самых примитивных вопросах, что задавали ему влиятельные типы, с которыми познакомил его Салташ, но в мысли его то и дело вторгался голос Труссо:
   "...в конце концов, это ради вас я выставила ее напоказ". Было чертовски приятно думать о ней как о живом человеке.
   К счастью. Набоб Мустафа, покончив с разговорами раньше обыкновенного, дал наконец знак начинать бал.
   ***
   Танцор из Брима был чудовищный. В свое время он получил, разумеется, зачаточную подготовку в Академии, однако сразу по ее окончании то немногое, что он усвоил, немедленно было выброшено им из головы, ибо только раздражало. Он запросто мог вести самый капризный звездолет по самым опасным закоулкам Галактики. Он твердо верил в свою способность приземлить корабль, который другие бросили бы еще в космосе - или разбили бы при посадке. Он даже считал себя достаточно умелым любовником; по крайней мере последние несколько лет нареканий по этой части не было. Но стоило сунуть его в бальную залу, заставив при этом крутить женщину в такт музыке (в которой не разбирался абсолютно!), как он немедленно превращался в неловко топчущегося на месте дебила. От одной мысли об этом у него предательски холодели руки. Поэтому он по привычке держался подальше от танцующих, обыкновенно в баре, по возможности поддерживая ни к чему не обязывающие разговоры и бдительно сохраняя дистанцию от дам, не знакомых с его танцевальными способностями.
   Так он поступил и на этот раз. Он уютно устроился в одном из славных, отделанных темным деревом баров Мустафы, когда в дверном проеме возникла голова Труссо.
   - НАМ ПОРА, - театральным шепотом прошипела она, устремив в него обтянутый перчаткой палец, словно это был бластер.
   Сердце Брима панически подпрыгнуло в груди, и проклятые руки снова похолодели. В голове вертелись бесчисленные, накопленные за годы опыта отговорки. Увы, ни одна не подходила.
   Улыбаясь его очевидному смятению, Труссо мотнула головой в сторону бальной залы.
   - НУ ЖЕ! - прошептала она, соблазнительно двинув бюстом. Странное дело, при всем этом ей удавалось сохранять абсолютно невинный вид.
   И тут Брим сдался. Возможно, свою роль в этом сыграло вино, но его захлестнула волна отчаянного безрассудства. В конце концов, если уж танцевать, то с Труссо! Кто как не они двое - лучшие летные командиры во всей известной Вселенной и за ее пределами? Допив из кубка последние капли, он встал, протянул ей руку и повел в залу так, словно и впрямь знал, что делает.
   Увы, оказавшись на блестящем паркете с миниатюрной партнершей в объятиях, он как и прежде смог только шаркать ногами, изо всех сил стараясь более или менее попадать в ритм или как там это называлось.
   Странное дело, но Труссо это, казалось, вовсе не беспокоило. Напротив, она старательно прижималась к нему всем телом, в первую очередь бюстом. И что уж совсем невероятно, он даже начал получать от всего этого удовольствие. До сих пор он и не замечал, что ее коротко стриженные волосы пахнут невероятно возбуждающе!
   Он только-только начал расслабляться и наслаждаться новыми ощущениями, когда музыка вдруг кончилась. Он вспыхнул, представив, как выглядел со стороны: идиотски шаркающий ногами в наступившей тишине. Остальные пары менялись партнерами или выходили из залы. Он опустил взгляд на Труссо - та, зажмурившись, склонила голову ему на грудь, словно тоже не замечала, что танец кончился. Она даже продолжала покачивать бедрами в прежнем ритме.
   - Надя, мне кажется, это уже кончилось, - со вздохом прошептал Брим.
   - Я знаю, Вилф, - так и не открывая глаз, отвечала она. - Давай не обращать на это внимания. Слишком уж скоро нам возвращаться на борт. Я снова стану не "Надей", а "старпомом", а ты - обычным "шкипером", который и подумать боится о том, чтобы обнять меня вот так. Вот я и хочу, чтобы время остановилось. Знаешь, когда пьяна, можно делать все, что угодно.
   - Надя... - прошептал Брим, но тут на плечо ему легла чья-то рука.
   - Прошу прощения, коммандер, - с улыбкой заявил какой-то длинный дипломат, - но следующий танец с лейтенантом, если не ошибаюсь, за мной.
   Труссо сразу очнулась.
   - Легат Цумвальтер! - радостно вскричала она, украдкой подмигивая Бриму, и осторожно высвободилась из его объятий. - А я все искала вас...
   Брим поклонился.
   - Это было истинным наслаждением, лейтенант, - выдавил из себя он.
   - Еще каким наслаждением, - ответила она, на мгновение встретившись с ним взглядом. - Я не скоро забуду об этом.
   - Я тоже, - вздохнул. Брим, поклонился дипломату и побрел в сторонку.
   Вскоре после этого он вернулся на корабль и провел очень, очень одинокую ночь.
   ***
   За несколько дней, прошедших после бала, Салташ еще несколько раз приглашал Брима во дворец для знакомства с влиятельными флювийцами - как военными, так и гражданскими. Как-то утром, после довольно утомительной встречи с высокими чинами из флювийского военного флота, они возвращались к своему глайдеру, когда Брим заметил в углу одного из необъятных дворцовых залов крупную фигуру, почему-то показавшуюся ему знакомой. Огромный крючковатый нос, клочковатая рыжая борода, свободный белый балахон и ярко-синяя чалма очень и очень напоминали Бриму пашу Корфуцци, каким его изображали на портретах. Мужчина крадучись перебегал от колонны к колонне, и вид у него был самый подозрительный.
   - Это ведь паша, верно? - спросил Брим.
   - Пресвятая и милосердная Вселенная! - вполголоса выругался Салташ. - Ну да, это он. - Тут он застыл как вкопанный, с тревожным видом шаря взглядом по залу. - А вон - посол Закристы, - задохнулся он от волнения. - Прямо перед ним...
   Не успел он договорить, как Корфуцци выхватил откуда-то из складок своего балахона два тупорылых бластера и навел их в сторону дипломата-облачника. Однако не успел он прицелиться, как в толпе взвыли тонкими голосами сирены, и по меньшей мере десять Имперских агентов, волшебным образом возникнув из ниоткуда, попытались повалить его на мраморный пол.
   Впрочем, Корфуцци был не хрупкого сложения, так что справиться с ним оказалось не так-то просто. Взревев как безумный, он расшвырял агентов во все стороны, нацелил свое оружие в тех двоих, которым не посчастливилось оказаться ближе к нему, и испепелил их по пояс. Только после этого он повернулся в поисках своей изначальной жертвы. Увы, Закристы к этому времени и след простыл, так что Корфуцци в бессильной ярости начал поливать огнем ни в чем не повинную толпу.
   При первых же выстрелах Брим бросился к ближайшей женщине, опрокинул ее на пол и всем телом прижал к мраморным плитам. Мощные разряды били прямо над ними. Очередной жгут плазмы зацепил его за спину, и он заорал от боли. Стиснув зубы, он заставил себя не шевелиться, и это спасло его от нового выстрела, а потом оставшиеся в живых агенты одолели-таки Корфуцци, не забыв на этот раз обезоружить его. Постепенно крики, визги и стоны стихли, и в зале воцарилась потрясенная тишина.
   - С вами все в порядке? - спросил Брим у женщины и тут же ощутил себя дурак дураком: откуда ей знать его язык?
   - Будет в полном порядке, как только вы слезете с меня, - смеясь, ответила та.., на чистейшем авалонском!
   Однако не успел потрясенный Брим исполнить ее вполне разумную просьбу, как его силой вздернули на ноги. Немного придя в себя, он обнаружил, что зажат между двумя огромными евнухами в черно-золотых клетчатых одеждах служителей Королевского Гарема. Оба орали на него на совершенно тарабарском наречии, должно быть, местном флювийском диалекте. Где-то вдалеке безуспешно пытался протиснуться к нему через толпу Салташ.
   - Как посмел ты, неверный, унизить Реддисму, бесценнейшую из бесценнейших наложниц нашего возлюбленного Набоба? - рявкнул по-авалонски третий евнух. Этот был еще выше первых двух. - Говори же, - взвизгнул он, - пока мы не вытянули из тебя слова раскаленными клещами!
   Брим беспомощно посмотрел на женщину, которую пытался спасти, разумеется, это была Реддисма, любимая наложница Набоба. И еще он заметил несмотря на обстоятельства, - что сегодня она выглядела еще прекраснее, чем в прошлый раз, на балу.
   Дама произнесла что-то повелительным тоном по-флювийски, и не меньше дюжины слуг немедленно бросились, чтобы помочь ей встать. Одновременно с этим трое евнухов освободили Брима; лица их выражали некоторое замешательство.
   - Не правда ли, неплохая награда вам, коммандер, - чуть хрипловатым, волнующим голосом произнесла Реддисма, поправляя сбившуюся прическу. - Ведь я, возможно, обязана вам жизнью, - добавила она, бросая на него благодарный взгляд.
   Брим так и не успел ответить, ибо в это мгновение его, даму и евнухов окружило плотное кольцо гвардейцев в алой форме. Потом они расступились в одном месте, пропуская внутрь не кого иного, как Набоба Мустафу собственной персоной.
   - Реддисма! - задыхаясь, выпалил тот и обрушил на нее длинный и явно взволнованный, но - увы! - абсолютно непереводимый монолог.
   Дама поклонилась и отвечала также по-флювийски, часто качая головой в сторону Брима.
   - О, коммандер Брим! - произнес наконец Набоб по-авалонски, в первый раз за все время оторвав взгляд от своей возлюбленной. - Простите меня. Мои мысли были заняты совершенно другим. - Он положил Бриму на локоть руку в перстнях. Реддисма сказала мне, что вы спасли ей жизнь, заслонив своим телом. Вы не пострадали?
   Брим улыбнулся.
   - Только мой мундир, Ваше Величество, - ответил он. - Все остальное вроде бы в норме.
   - Ваша отвага не останется незамеченной, - мрачно усмехнулся Набоб, потом лицо его посерьезнело. - Похоже, я уже в долгу перед вами.
   - Ни в коей мере. Ваше Величество, - отвечал Брим. - Для меня высокая честь оказать вам услугу.
   Набоб вдруг отсалютовал ему по всем правилам действующего Устава.
   - Так или иначе, - заявил он, - вы увидите: я не забываю тех, кому обязан.
   Несколько ошеломленный, Брим тем не менее отсалютовал в ответ и открыл было рот, чтобы поблагодарить, но тут стена гвардейцев вновь расступилась, пропуская Набоба в том направлении, откуда он появился; Брим снова остался с Реддисмой и ее евнухами.
   Любимая наложница Мустафы все еще не без любопытства разглядывала его.
   - Так вы и есть тот самый коммандер Брим? - спросила она. - Капитан "Звездного огня"?
   - К вашим услугам, мэм, - поклонился Брим.
   - Мне кажется, вы и в самом деле спасли мне жизнь, - объявила Реддисма, и на ее полных губах заиграла загадочная улыбка. - Даже несомненно спасли. Что ж, как-нибудь я прослежу за тем, чтобы вы были по достоинству вознаграждены.., так сказать, в личном плане, конечно.
   Брим еще раз галантно поклонился.
   - Ваша безопасность - лучшая для меня награда, мэм, - произнес он, но тут их глаза встретились, и ему показалось, что она имеет в виду нечто другое. - Я буду с нетерпением ждать новой встречи с вами, - добавил он с искренностью, удивившей его самого.
   - Я тоже, - царственно кивнула она. - Я тоже... - Она скользнула рукой по его рукаву, едва заметно подмигнула и исчезла в толпе.
   Спустя несколько мгновений рядом с Бримом оказался наконец Салташ.
   - Когда я увидел, с кем это вы так бесцеремонно обошлись, - сказал тот, я решил, что правильнее всего будет дать вам самим разобраться.
   - Весьма разумное решение, - флегматично кивнул Брим. - Особенно мне понравились евнухи. Очень уж они у них здесь здоровые.
   - Ну, - пожал плечами Салташ, - если не считать их, все могло быть и менее приятно. Я хочу сказать, из всех, с кем можно валяться на полу, Реддисма далеко не худший вариант, не так ли?
   - Если честно, не помню, - буркнул Брим. - Я так перепугался, что не замечал ни черта, пока эти евнухи не взяли меня за шкирку, вот как. И посмотрите, во что превратился мой мундир... - Он повернулся к Салташу спиной.
   - Ух ты, - с уважением сказал Салташ. - Это, пожалуй, так просто не заштопаешь.
   - Пошлю счет интендантству, - мрачно усмехнулся Брим. - Проведу это как потеря имущества в боевых условиях. И им чертовски повезло, что не надо штопать еще и меня.
   - Если говорить серьезно, - заметил Салташ, - о лучшем разрешении проблемы мы не могли и мечтать.
   - ЧТО?!!
   - Во-первых, и Набоб, и его любимая подруга теперь по гроб вам обязаны кстати, и вся Флюванна тоже. Эта дама пользуется здесь огромной популярностью.
   - У меня сложилось впечатление, что такой популярности она не ожидала, заметил Брим.
   - Очень остроумно, - хихикнул Салташ. - Но как бы то ни было, мне кажется, вы сами увидите: пережитые вами некоторые неудобства пойдут только на пользу.
   Брим ухмыльнулся:
   - Постараюсь не забывать этого в следующий раз, когда какой-нибудь недоумок попытается ошпарить мне спину бластером. Клянусь немытой бородой Вута!
   ***
   На протяжении следующей недели Брим - как капитан находящегося с визитом боевого судна - посетил больше официальных приемов, чем смог запомнить. Помимо этого, он набрал жирку - от обилия изысканных яств не спасали даже ежедневные утренние пробежки в три-четыре кленета (обыкновенно не слишком легкие на подъем флювийцы считали его сумасшедшим, о чем и кричали ему вслед, когда он, пыхтя, бежал мимо).
   Как-то вечером они с Салташем как раз сидели у барной стойки, приводя нервы в порядок после церемонии официального представления на очередном балу. Вдруг дипломат, оживившись, кивнул в сторону парадных дверей.
   - Надо же! - воскликнул он, и на лице его нарисовался неподдельный интерес. - Наконец-то те, кого я не встречал еще ни разу. Исключительно редкие птицы!
   Усмехнувшись, Брим повернул голову посмотреть, кто же так заинтересовал старого дипломата.
   Сердце замерло у него в груди, и он едва не выронил из руки свой кубок.
   - Пресвятая Вселенная! - только и прошептал он.
   - Что? - переспросил Салташ, и выражение лица его вдруг изменилось. Вилф, старина, - встревоженно сказал он. - Да вы побледнели как смерть! Что с вами?
   - Великий Герцог Роган Ла-Карн, - послышался звонкий голос пажа, Абсолютный Правитель Торонда, и Великая Герцогиня Марго Эффервик-Ла-Карн, Принцесса Эффервикских Доминионов!
   Брим с трудом заставил себя подняться: ноги сделались ватными и отказывались держать его. Когда-то, тысячу лет назад. Марго Эффервик-Ла-Карн была его единственной возлюбленной, а он - ее. Почти четырнадцать лет тому назад они впервые повстречались на вечеринке; дело было на борту старого доброго К.И.Ф. "Свирепый" на заре военной карьеры Брима.
   - Любопытно, - задумчиво пробормотал Салташ, не переставая с интересом коситься на Брима. - Если мне не изменяет память, ее вынудил вступить в брак по политическому расчету сам Грейффин IV. Обыкновенно мы получаем информацию о близких знакомых любой мало-мальски значимой персоны. Насчет вас ничего такого не было.
   Брим только и смог, что мотнуть головой: любые свидетельства их отношений с Марго Эффервик были уничтожены много лет назад по прямому приказу дворца. Салташ все говорил что-то, а он смотрел, как Марго входит в зал. Почти сразу же она повернулась в сторону бара, и глаза их встретились. Бриму показалось, что она пошатнулась, но выпрямилась и продолжала идти дальше, только на лице ее застыло потрясенное выражение. Как всегда, ее светлые волосы были рассыпаны в живописном беспорядке, обрамляя безупречный овал лица, бездонные глаза, чувственный рот и брови, которые она так очаровательно хмурила при улыбке. Вот и сейчас эта ее улыбка за короткое мгновение очаровала Набоба. На ней было потрясающее платье ее любимого - абрикосового - цвета, выгодно подчеркивающее волнующую фигуру. Тонкая нить редкого жемчуга с Женье сияла у нее на шее.
   За спиной принцессы маячил Роган Ла-Карн, ее муж. Он до сих пор не мог стоять прямо после потасовки с Бримом, имевшей место несколько лет тому назад. Элегантный мундир несколько скрывал увечье, но не полностью. При виде замешательства своей супруги он удивленно нахмурился, потом встретился взглядом с Бримом, и лицо его злобно исказилось.
   Брим с каменным лицом выдерживал его взгляд до тех пор, пока бывший некогда писаным красавцем барон не повернулся к Набобу.
   - Что-то непохоже, чтобы этот тип вас особенно любил, - заметил Салташ. Я так понимаю, вы с ним когда-то не поладили?
   - Долгая история, - буркнул Брим, явно не желая распространяться на эту тему. К счастью, Салташ не настаивал...