— Подумайте о ситуации с точки зрения форта! — продолжал Дросс. — Он должен логически осмыслить наше прибытие. Это означает, что нам необходимо привести в действие некоторую последовательность событий. Именно так все должно происходить: человек входит, и форт устанавливает ручное управление е датчиками для прямой передачи приказов. Затем человек приказывает, и форт подчиняется. Но что произошло в нашем случае? Конечно, человек вошел — и вошел с помощью обычной процедуры, используемой персоналом Конфедерации. Но затем, как ни странно, человек начинает продвигаться в сторону складских, административных и оружейных зон, не представляясь Центральному Командованию! И что гораздо хуже, — нараспев произнес Дросс, — когда объявлено состояние максимальной опасности, человек, который должен делать что-нибудь, просто игнорирует Центральную Командную Систему. Вся тысячелетняя дилемма обостряется! Вы можете представить беспокойство в системах форта, когда наши действия или бездействие анализируются компьютерами?
— Так что мы в состоянии сделать, Доктор, за несколько оставшихся часов? — спросил Уордл.
— Дайте подумать! — ответил Дросс.
Вскоре он бросил это занятие и начал думать о последних солдатах Конфедерации.
С какими приказами они столкнулись, когда армии их противников прорвались в расположенную наверху огромную базу? Как они погибли?
Дросс снова начал размышлять вслух. Похоже, что таким образом он успешнее развивал тему. Молчание, а затем бодрые, ясные ответы.
— Системы форта должны находиться в замешательстве, — начал Дросс. — Кто мы?! Шпионы? Диверсанты? Граждане Конфедерации, случайно попавшие вниз? Вражеские разведчики? И какие действия предпринять против нас?! Представьте себе беспокойство в логических системах!
Данецкий вспомнил резкий голос Службы Безопасности.
— В коридоре, ведущем на Девятый Уровень, ощущалось явное замешательство. — сказал он. — Машины не были уверены в своих решениях.
Система Безопасности требовала незамедлительного использования ремонтных машин. Но Центральное Командование быстро взяло верх.
— Интересно! — воскликнул Дросс. — Это часть того, что мне кажется сплетением беспокойства и замешательства. Понимаете, легко представить себе форт как единое существо — как личность.
— Разве нет? — спросил Уордл.
— Может быть, когда-то он таким и был. Но не теперь. Я не верю, что сооружение, где мы находимся, осталось точно таким же, каким оно было построено в Третьем Тысячелетии.
— Что?! — удивился Уордл. — Разве это не Затерянный Форт?
— Да… — ответил Дросс с легкой улыбкой, — …и нет.
Если бы ситуация не была столь безнадежной, Данецкий улыбнулся бы, услышав подобное заявление. Но следующее замечание Дросса заставило его насторожиться.
— Эта машина гораздо опаснее, чем та, которую построила Конфедерация, Бригадир!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Данецкий.
— Полагаю, что каждая система прошла свой собственный эволюционный путь, — ответил Дросс. — Каждая деталь сооружения, должно быть, неоднократно подвергалась обновлению. Все до единой миниатюрные системы, которые контролировали форт, вероятно, тоже были усовершенствованы и заменены. И я думаю, что здесь вполне мог произойти эволюционный процесс. — Дросс остановился. — Я должен подумать.
Когда Дросс продолжил свое объяснение, он заговорил о давно умершем человеке, которого искали машины.
— У меня нет сомнений, что по этому сооружению плывут отчаянные сигналы, требующие от Дежурного Командира принять на себя командование. Странно! Тот человек, без сомнения, геройски погиб тысячу лет тому назад. Каким он был человеком?! Знаете, мистер Данецкий, это самый важный фактор из всего, что мы пока обсудили.
Данецкий вспомнил свои размышления о последних днях форта и о людях, составлявших его команду.
— Если бы мы все узнали о нем, — сказал Дросс, — то сумели бы управлять приборами!
— Разумно, — согласился Уордл. — Но время уходит, Доктор! Черт побери, что же мы будем делать?
— Да, — согласился Данецкий, чувствуя нарастающее нетерпение. — Интересно, что мы можем сделать?
— Время уходит — форт начинает приходить в замешательство! — Уордл тоже начинал возбуждаться. — Призыв к офицеру, который умер тысячу лет назад! Доктор, все становится гораздо хуже! Форт может впасть в буйное помешательство!
Данецкий чувствовал себя потерянным. Он догадывался, что Дросс принимает какие-то решения, но как работал ум археолога — он не понимал. Дросс обрисовал замешательство форта. Он показал, что форт испытывает то, что соответствует шизоидному состоянию человека. Но затем он продолжал говорить о форте как об объекте, который со временем изменил свою природу. Ни одно из пространных утверждений Дросса не вело непосредственно к стратегии действий, и Данецкий не мог понять, как себя вести. Но он верил в Дросса.
— Я сказал, что форт может сойти с ума, Доктор! — повторил Уордл.
— Да, Бригадир, — согласился Дросс, — вполне вероятно. Я думаю, что это наш единственный шанс спастись.
Данецкий почувствовал, что на его лице непроизвольно появляется улыбка. Спокойные слова были сказаны вкрадчиво-самонадеянным голосом. Дросс был в ударе, и путаница различных вариантов в его уме приняла определенную форму. Улыбка застыла на губах Данецкого, как только он подумал о девушке и о считанных часах, оставшихся до полного разрушения форта.
— Что?! — наконец не выдержал Уордл. Он был совершенно обескуражен хитрым утверждением Дросса. — Что вы говорите?!
— Дайте подумать! — попросил Дросс,
Глава 12
Глава 13
— Так что мы в состоянии сделать, Доктор, за несколько оставшихся часов? — спросил Уордл.
— Дайте подумать! — ответил Дросс.
* * *
Данецкий внимательно, сантиметр за сантиметром, обшаривал стену. Это был только жест, поскольку какие бы фокусы молекулярных замещений ни использовали в конструкции выходов создатели тюрьмы, в последовательном расположении странных панелей не было видно нарушений.Вскоре он бросил это занятие и начал думать о последних солдатах Конфедерации.
С какими приказами они столкнулись, когда армии их противников прорвались в расположенную наверху огромную базу? Как они погибли?
Дросс снова начал размышлять вслух. Похоже, что таким образом он успешнее развивал тему. Молчание, а затем бодрые, ясные ответы.
— Системы форта должны находиться в замешательстве, — начал Дросс. — Кто мы?! Шпионы? Диверсанты? Граждане Конфедерации, случайно попавшие вниз? Вражеские разведчики? И какие действия предпринять против нас?! Представьте себе беспокойство в логических системах!
Данецкий вспомнил резкий голос Службы Безопасности.
— В коридоре, ведущем на Девятый Уровень, ощущалось явное замешательство. — сказал он. — Машины не были уверены в своих решениях.
Система Безопасности требовала незамедлительного использования ремонтных машин. Но Центральное Командование быстро взяло верх.
— Интересно! — воскликнул Дросс. — Это часть того, что мне кажется сплетением беспокойства и замешательства. Понимаете, легко представить себе форт как единое существо — как личность.
— Разве нет? — спросил Уордл.
— Может быть, когда-то он таким и был. Но не теперь. Я не верю, что сооружение, где мы находимся, осталось точно таким же, каким оно было построено в Третьем Тысячелетии.
— Что?! — удивился Уордл. — Разве это не Затерянный Форт?
— Да… — ответил Дросс с легкой улыбкой, — …и нет.
Если бы ситуация не была столь безнадежной, Данецкий улыбнулся бы, услышав подобное заявление. Но следующее замечание Дросса заставило его насторожиться.
— Эта машина гораздо опаснее, чем та, которую построила Конфедерация, Бригадир!
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Данецкий.
— Полагаю, что каждая система прошла свой собственный эволюционный путь, — ответил Дросс. — Каждая деталь сооружения, должно быть, неоднократно подвергалась обновлению. Все до единой миниатюрные системы, которые контролировали форт, вероятно, тоже были усовершенствованы и заменены. И я думаю, что здесь вполне мог произойти эволюционный процесс. — Дросс остановился. — Я должен подумать.
Когда Дросс продолжил свое объяснение, он заговорил о давно умершем человеке, которого искали машины.
— У меня нет сомнений, что по этому сооружению плывут отчаянные сигналы, требующие от Дежурного Командира принять на себя командование. Странно! Тот человек, без сомнения, геройски погиб тысячу лет тому назад. Каким он был человеком?! Знаете, мистер Данецкий, это самый важный фактор из всего, что мы пока обсудили.
Данецкий вспомнил свои размышления о последних днях форта и о людях, составлявших его команду.
— Если бы мы все узнали о нем, — сказал Дросс, — то сумели бы управлять приборами!
— Разумно, — согласился Уордл. — Но время уходит, Доктор! Черт побери, что же мы будем делать?
— Да, — согласился Данецкий, чувствуя нарастающее нетерпение. — Интересно, что мы можем сделать?
— Время уходит — форт начинает приходить в замешательство! — Уордл тоже начинал возбуждаться. — Призыв к офицеру, который умер тысячу лет назад! Доктор, все становится гораздо хуже! Форт может впасть в буйное помешательство!
Данецкий чувствовал себя потерянным. Он догадывался, что Дросс принимает какие-то решения, но как работал ум археолога — он не понимал. Дросс обрисовал замешательство форта. Он показал, что форт испытывает то, что соответствует шизоидному состоянию человека. Но затем он продолжал говорить о форте как об объекте, который со временем изменил свою природу. Ни одно из пространных утверждений Дросса не вело непосредственно к стратегии действий, и Данецкий не мог понять, как себя вести. Но он верил в Дросса.
— Я сказал, что форт может сойти с ума, Доктор! — повторил Уордл.
— Да, Бригадир, — согласился Дросс, — вполне вероятно. Я думаю, что это наш единственный шанс спастись.
Данецкий почувствовал, что на его лице непроизвольно появляется улыбка. Спокойные слова были сказаны вкрадчиво-самонадеянным голосом. Дросс был в ударе, и путаница различных вариантов в его уме приняла определенную форму. Улыбка застыла на губах Данецкого, как только он подумал о девушке и о считанных часах, оставшихся до полного разрушения форта.
— Что?! — наконец не выдержал Уордл. Он был совершенно обескуражен хитрым утверждением Дросса. — Что вы говорите?!
— Дайте подумать! — попросил Дросс,
Глава 12
Время истекало замороженными порциями. Пока Дросс сидел с закрытыми глазами, Бригадир шагал взад-вперед по комнате.
Данецкий вспомнил мгновения, проведенные с девушкой, с восхищением в подробностях вспомнил каждое прикосновение к ней, стараясь забыть свое пребывание в тюрьме. Но его постоянно преследовали воспоминания о погружении в потрясающие разум круговороты сил в нереальных измерениях, когда корабль джакобов упорно преследовал его, — воспоминания о множестве смертей, о последнем джакобе и его ясных глазах, в которых виделись ненависть и рок. Затем он снова вспомнил о своей встрече с девушкой в укромном месте, где была скрыта от глаз Черная Армия.
Воспоминания Данецкого прервал Уордл, который больше не мог молчать.
— Все так мерзко, Данецкий! Этот охотник — джакоб. Я не думал, что вендетта все еще существует. — Он подождал, когда Данецкий заговорит, затем, немного стесняясь, сказал, что из-за девушки все бывает по-другому.
Данецкий понял, что Уордл догадался об интимных отношениях между ним и Халией. Его больше удивляло то, что в первый раз более чем за год другой человек интересовался им как личностью — и это было для него очень важно.
— Да, — согласился Данецкий. Он вспомнил, с какой яростью набросился на Уордла. — Я не должен был пападать на вас.
— Понимаю. Забудьте об этом. Банально говорить, что мы под большим напряжением. Что за место! Только подумайте, Данецкий! Я слышал легенду о Черной Армии больше четверти века назад. И все время она была здесь. Странно, верно? Должно быть, вы чувствуете то же самое. — Уордл немного помолчал. — В том, что говорил мальчишка, было что-нибудь?
Данецкий точно знал, что именно Уордл имеет в виду. Был ли он хладнокровным убийцей? Мнение Уордла не имело значения, но Данецкий обнаружил, что ему все еще хочется, чтобы кто-нибудь знал правду. У него почти нет времени для убеждения юридических механизмов в своей невиновности. Но факты бесспорны.
— Убийство? — спросил он Уордла. — Юридическая машина сказала, что я не совершил убийства, по джакобы все же получили разрешение на месть. У нас отсталая планетная система, Бригадир. Две звезды и больше ста планет. Большинство из них невозможно использовать без постоянного снабжения рассеянными минералами — нужно посылать хотя бы один корабль в год, чтобы поддерживать искусственную атмосферу в норме. А джакобы цепко держат космические линии. Вы бы назвали их пиратами. Они сами зовут себя контролерами космических линий. Они так шутят — говорят, что регулируют движение. Следят, чтобы не было происшествий и службы работали эффективно. Если им не заплатить, корабль не долетит до места. Не знаю, как они это делают, потому что пропавшие корабли ни разу не были обнаружены. Надеюсь, вы считаете такое положение прискорбным, Бригадир?
— Бывает и хуже! — заметил Уордл лаконично. В его глазах вспыхнул гнев, и Данецкий решил, что старый солдат, возможно, не такой уж бездеятельный, каким показался сначала. — Вы заметили, что вас атакуют?
— Я бы не увидел атаку, если бы не аварийные датчики. Я едва не столкнулся с обломками гигантского гиперкосмического корабля, так что приходилось глядеть в оба. На моем пути оказались два небольших корабля с экранами, которые маскировали их под метеоритный дождь. Если бы это был действительно дождь, я прошел бы сквозь него и получил пару пробоин, которые затянулись бы сами.
— Два корабля?
— Джакоб был прав, сказав, что меня надо убить. Второй корабль оказался прогулочной шлюпкой. Не думаю, что им было очень весело. На борту шлюпки находилась сестра мальчишки с детьми.
Данецкий пытался забыть отчаянную схватку, рывки и метания своего корабля. Он пытался забыть внезапное интуитивное мастерство, которое родилось в его мозгу в момент отчаяния. Он обнаружил в себе желание разрушать, чувство, которое могло заставить тяжелые двигатели его медленного, старого торгового корабля выбросить узор силовых полей.
— Вы уничтожили оба корабля?
— Да. А затем следующие. И следующие. Пока не осталось двое юношей — безжалостных и неумолимых врагов.
— Галактический Центр должен объявить вендетту вне закона, — сказал Бригадир.
— Он этого не сделает, — вмешался в разговор Дросс. — В том-то все дело. Мы узнали много веков назад, что Центральное Управление неэффективно. Безумные Войны научили нас этому.
Данецкий вернулся в странное настоящее, мрачно осознав иронию своего положения. Он, которого пытались убить, смертельно уставший от такой жизни, нашел причину, чтобы продолжать жить. Но его способность к выживанию здесь не поможет.
Археолог все понял.
— Я сочувствую вам, мистер Данецкий! — сказал он. — Не часто приходится услышать такую страшную историю. Вы — не просто жертва обстоятельств. В вас есть что-то греческое. Затравленный, убивающий против своей воли — и нашедший любовь…, это видно по вашему лицу, приятель, не отрицайте — и ожидающий, когда судьба наконец уничтожит вас.
Дросс указал на распределитель пищи.
— Не утомляйте старого человека! — повелительным тоном произнес он. — Принесите мне стимулирующий напиток.
Данецкий нажал на кнопки, и светлая янтарная жидкость наполнила стакан.
— Хорошо! — поблагодарил Дросс, выпив полстакана. — Достаточно крепкий напиток, но со странным привкусом. А теперь оставьте свои воспоминания о девушке, Данецкий. Но подумайте о ней. Расскажите еще раз о ваших приключениях на нижних уровнях. Я обдумывал ваш рассказ, но подозреваю, что вы рассказали мне не все.
Данецкий начал было говорить, что он ничего не скрыл, но Дросс остановил его.
— Я думаю, что это наш единственный шанс. Если форт признает наше присутствие, то только потому, что мы поможем решить одну из тревожащих его проблем. Расскажите мне про останки, которые вы нашли!
Данецкий боролся со своей неприязнью к Дроссу.
Большое лицо Дросса выражало нетерпение. Казалось, что археолог мысленно погружается в одно время, затем в другое. Его глаза горели от сильного возбуждения.
— Кости, — напомнил Дросс. — Начинайте с костей. Данецкий стал рассказывать снова.
— Две отдельные груды костей. На них не было остатков одежды. Я уверен в этом. Я внимательно осмотрел кости два раза, ища царапины.
— Саморазрушающийся пластик, — подтвердил Дросс. — Да. Вся одежда и оборудование покрыты специфическим реагентом. Ткани разложились за сотни лет, и, видимо, туда проникал поток воздуха, удалявший пыль. Вот почему вы увидели лишь голые кости. Я видел подобное в руинах наверху. — Дросс кивнул Данецкому, чтобы он продолжал свой рассказ.
— Потом я осмотрел черепа. — Данецкий вспомнил, как Халия вздохнула с жалостью, увидев светлые золотистые волосы на черепе давно умершей женщины.
— Теперь форт будет беспокоиться о костях, — сказал Дросс. — Очередное затруднение! Но почему их не убрали? Вы не смогли бы еще раз рассказать, мистер Данецкий?
Не было ли там чего-нибудь, идентифицирующего личность? Вы увидели дырку в черепе женщины. Продолжайте.
Данецкий снова услышал восклицание Халии, наполненное жалостью и благоговением. Любовники — назвала она их. Так ли невероятно, что они, умершие вместе, любили друг друга в тот жестокий век?
— Я поражаюсь, как они попали в форт, — высказал недоумение Данецкий. — Оба скелета лежали рядом на том самом месте, где они умерли. Затем я услышал, как снова начали спорить системы, а потом нас схватили черные тросы.
— Вы подобрали бластер, — произнес Дросс совсем тихо. — Вы нагнулись за ним — вы увидели его. Когда проверяли огневой механизм — вы осматривали его?
— Да.
— На что он похож?
— Обыкновенный импульсный излучатель? Тепловые лучи? Личное оружие? Его вес? Представьте его в своих руках, — вмешался Уордл.
Данецкий посмотрел на свои руки.
— Личное оружие, — сказал он. — Не тяжелое. Огневой механизм был готов к действию, едва я нацелил его. Я не думал об этом. Наведи, нажми, стреляй. Ионный излучатель, достаточно мощный, чтобы сжечь тросы. — Данецкий глубоко задумался, зажмурив глаза. — Тросы превратились в пепел и капли расплавленного пластика. Когда луч попал на металлические стены коридора, металл деформировался, но выдержал. Все.
— Он мог быть сделан когда угодно, — предположил Дросс. — Силы Конфедерации использовали оружие такого типа, но так же поступали и другие воюющие стороны. То, что вы пока рассказали, помогает нарисовать общую картину. Но вы не дали мне ни одного простого, бесспорного факта, который я могу применить! Хотя бы один факт, мистер Данецкий! Хотя бы один!
К археологу присоединился Уордл.
— Подумайте, Данецкий! Что говорила девушка? Она заметила что-нибудь?
Данецкий понял, что воспоминание о сочувствии Халии к умершим мужчине и женщине стало почти невыносимым. Он сдержал злое восклицание, готовое сорваться с губ. Если, вторгаясь в личный мир, созданный в мрачном подземелье, двое мужчин в состоянии что-нибудь придумать, их надо туда впустить.
— Она сказала, что они были любовниками. Дросс кивнул.
— Вполне вероятно. Но были ли они диверсантами, выполнявшими самоубийственное задание, или гражданами Конфедерации, нашедшими последний приют? Я должен подумать.
— Осталось четыре часа и пятьдесят минут! — отчетливо произнес Уордл.
Помещение давило на всех. Даже Дросса беспокоило едва заметное напряжение, возникавшее в изгибающихся узорах. Он закрыл глаза, его губы шевелились, но он молчал, как и раньше, пока Данецкий старался преодолеть усталость и расстройство.
Уордл продолжал шагать по огромному помещению. Затем он подозвал Данецкого посмотреть на мистера Мунмена — Воскресшего Человека лежавшего без сознания, с открытыми глазами. Данецкий увидел длинный желтый нос, торчавший на большом, сильно истощенном лице.
— Он нянчит ее с тех пор, как мы здесь появились, — сказал Уордл, показывая на странную голову робота. Эту голову Данецкий в последний раз видел рядом с неподвижным Батибасагой в Центральной Командной Зоне. Мистер Мунмен сжимал грязный череп, как будто это был какой-то ужасный, но все же успокаивающий его талисман.
Вид длинной фигуры человека, который едва дышал, угнетающе подействовал на Данецкого.
— Он проехал половину галактики, чтобы найти ее! — объяснил Данецкий.
Страшная голова играла странную роль в событиях долгого дня. Ее нашли только утром, затем она стала оружием, а теперь успокаивала мистера Мунмена.
Именно в этот момент Данецкий внезапно вспомнил со странной отчетливостью бластер, выбитый у него из рук черным тросом.
— Три луча, — произнес он вслух. — Доктор! Бластер! Миссис Зулькифар захныкала во сне. Дросс открыл глаза.
— Говорите, мистер Данецкий! — пробормотал он. — Говорите!
— Все ясно! — произнес Уордл, когда Данецкий замолчал. — Три луча были эмблемой Конфедерации-три солнца, восходящие на трех планетах, которыми она управляла!
Дросс поднялся на ноги. Он производил впечатление своей фигурой — широкая одежда свободно охватывала большой живот. Данецкий чувствовал, что Дросс начинает его раздражать, но он старался сдерживать себя.
— Я просил изложить всего один факт, — заявил Дросс высокопарным тоном. — И вы дали мне его! Я, Дросс, спасу всех вас!
— Время, Доктор! — напомнил Уордл. — Время! Дросс сделал вид, что не слышит, и продолжал говорить:
— Это бесспорный факт! Почему форт настаивает на присутствии Дежурного Командира? К чему почти виноватое бормотание смущенных механизмов? К чему наше заключение без допросов? К чему? Потому что форт не уверен в себе! Он думает, что, возможно, совершил какой-то нелепый акт! И вот почему именно Дросс сумеет спасти и всех нас, и сам форт — самое большое археологическое открытие тысячелетия! Ваша смелость и настойчивость несомненно помогли нам! — обратился он к Данецкому. — Припомнив еще раз свой рассказ, вы дали мне возможность свести вместе отдельные фрагменты легенды и факт. Дежурный Командир — вот о ком вы вспомнили! Дежурный Командир, чье оружие вы использовали до самого последнего момента, пока оно еще могло стрелять! Дежурный Командир, чей скелет лежит внизу, у выхода на Девятый Уровень!
— Да, — подтвердил Данецкий. — Вполне вероятно.
— Доктор, но чем это нам поможет? — спросил Уордл.
— Если мы узнаем Дежурного Командира, то поймем, что послужило причиной неуверенности форта, Бригадир. Оружие — вот ключ! Три солнечных луча на бластере! Личное оружие офицера Конфедерации. Только они могли носить атрибуты Конфедерации! И кто, кроме офицера Конфедерации, мог найти дорогу в форт?
— Но остальные, Доктор? — спросил Данецкий. — Что случилось с ними?
— Сейчас не будем об этом думать, мистер Данецкий! Нас интересует только давно погибший Дежурный Командир. Если нам удастся подставить вместо него Данецкого, то мы сможем управлять и фортом!
Дросс осматривал комнату. Двое мужчин видели, что он старался сосредоточиться перед произнесением своей речи.
Наконец Дросс приготовился действовать. Его план был недостаточно ясным. Он основан на таком количестве недоказанных и недоказуемых предположений и разрозненных фактов, что казался нереальным даже в своеобразном изложении Дросса. Данецкий понимал его слабые места, но доверял интуиции археолога.
Дросс так же мастерски разбирался в возникшей странной ситуации, как он, Данецкий, — в опасностях гиперпространства.
Дросс начал говорить, глядя в потолок.
— Мы готовы раскрыть свою идентичность! — произнес он резко. — Да, мы готовы раскрыть свою идентичность! — повторил Дросс.
Мужчины внимательно вслушивались, но металлический голос молчал. Он и должен был молчать, если Дросс прав. Система останется безмолвной до тех пор, пока не будет поставлена перед бесспорными фактами.
— Я обращаюсь к Службе Безопасности! Необходимо передать сообщение Командному Центру! — Его слова отражались эхом от причудливого потолка.
Дросс немного повысил тон своего звучного профессорского голоса.
— Мы — граждане Конфедерации! Мы остались в живых вне пределов форта. У меня есть сведения о проникновении посторонних лиц на нижние уровни.
Однако ничто не нарушало тишину. Лишь несколько отзвуков звенело под потолком да миссис Зулькифар шуршала простынями.
— Черная Армия в опасности! — Это наверняка заставит форт действовать! Данецкий напряг слух, чтобы лучше услышать первые звуки скрежещущего голоса робота, который нарушит долгое молчание.
Ничего!
— Дежурный Командир убит! Его личное оружие отобрано у него! Система Безопасности завладела бластером Дежурного Командира! — Дросс сделал паузу.
Действительно ли в комнате произошла неуловимая перемена? Указывало ли хоть что-нибудь на внимание электронных систем к происходящему?
— Мы — последние оставшиеся в живых граждане Конфедерации! Прошла тысяча лет с тех пор, как почти весь персонал Конфедерации в форте погиб! Дежурный Командир мертв! Двое посторонних, проникших в форт, убиты Дежурным Командиром! Ты — электронная система! Твой возраст — тысяча лет!
Дросс замолчал, видя, что миссис Зулькифар села на кровати, задыхаясь. На ее лице отражалось беспокойство.
— Вы не должны так говорить! Не давайте ему думать, что ему тысяча лет! Что он может сделать? Почему вы не оставите его в покое?! Он не причинит нам вреда! — Ее красивые глаза вспыхнули, и на мгновение Данецкий почти согласился с ней. — Все, что нам надо делать, — ждать! Если мы начнем вмешиваться в дела, которые нас не касаются, кто знает, что случится? Доктор, вы — ученый и джентльмен! Вы не допустите, чтобы мне был причинен вред!
Уордл попытался успокоить ее.
— Эмма! Оставьте Доктора в покое! Он пытается спасти нас всех!
Но миссис Зулькифар вцепилась в Дросса.
— Пусть всем занимаются власти! Данецкому пришлось схватить покрывало с кровати и заглушить ее вопли.
Дросс разгладил свою одежду и продолжал:
— Форт не управляется людьми! Дежурный Командир мертв! Мы — персонал Конфедерации!
Казалось, что комната слегка покачнулась. Данецкий и Уордл заметили это.
Дросс кивнул. Он тоже заметил легкие колебания помещения. Перед тем как закончить свою речь, Дросс сделал многозначительную паузу.
Форт слушал.
Электронные цепи прислушивались. В странном помещении возникло напряжение, не заметное раньше. Тюрьма с причудливыми узорами стала тихим и смертельно опасным местом. Холодные электронные призраки замерли в тишине.
— Мы — солдаты Конфедерации! Последние официальные приказы были отданы тысячу лет назад. Дежурный Командир погиб, защищая Черную Армию. Перед смертью он отдал свое личное оружие Данецкому, который присутствует здесь!
Он указал на Данецкого.
В этом и состоял план. Данецкий поискал какую-нибудь точку, чтобы обратиться к ней со своим коротким сообщением. Ничего не найдя, он, подобно Дроссу, посмотрел вверх:
— Я назначаю себя Дежурным Командиром!
Миссис Зулькифар вскрикнула. Она вырвалась из рук Уордла и набросила светлое покрывало на головы троих мужчин. Уордл замычал, Дросс начал задыхаться, Данецкий яростно рвался из-под покрывала, поняв намерения больной, безумной женщины.
— Остановись! — умолял Уордл. Он тоже понял грозившую опасность.
— Нет! — кричала испуганная женщина. — Он лжет! Дросс лжет! он не джентльмен! Мы туристы — мы прилетели на гиперкосмическом корабле, взорванном тобой! Я не лгу! Я законопослушная гражданка и хочу, чтобы все делалось правильно! Дросс лжет! Данецкий лжет! Я обыкновенная женщина! Я не хочу погибнуть…
Миссис Зулькифар все еще продолжала бормотать, когда Данецкому удалось добраться до нее. Он не мог ударить ее, чтобы остановить шум. Это было больное животное, бессмысленно уставившееся на него со страхом в ожидании упора.
Миссис Зулькифар рыдала, прикрыв рукой рот.
Форт услышал шум. Он закричал.
Люди застыли в ожидании. На их глазах причудливое помещение зажило своей собственной жизнью. Стены, потолок, пол — все стало частью оглушительного вопля испуганной электроники. Свет, извивающиеся узоры, звук — все ревело вместе.
Все рухнуло им на головы.
«Вот и конец», — подумал Данецкий, когда поток скрежещущих звуков ворвался в его уши. Кричащие металлические голоса с ошеломляющей жестокостью бушевали и молотили по черепу, внутри и снаружи него, пронизывали кости рук, когда он пытался заглушить грохот, инстинктивно закрыв руками уши.
Шизоид!
Его разум улавливал безумное бормотание. Данецкий ненадолго открыл глаза, и потолок заворожил его. Он видел только его причудливые узоры, после того как был полностью оглушен бессвязным ревом роботов.
Замешательство!
Смутные воспоминания заставили его звать девушку, но крик не произвел никакого впечатления на неукротимую ярость раненого форта.
Воспоминания, мысли, сознание — все исчезло.
Данецкий вспомнил мгновения, проведенные с девушкой, с восхищением в подробностях вспомнил каждое прикосновение к ней, стараясь забыть свое пребывание в тюрьме. Но его постоянно преследовали воспоминания о погружении в потрясающие разум круговороты сил в нереальных измерениях, когда корабль джакобов упорно преследовал его, — воспоминания о множестве смертей, о последнем джакобе и его ясных глазах, в которых виделись ненависть и рок. Затем он снова вспомнил о своей встрече с девушкой в укромном месте, где была скрыта от глаз Черная Армия.
Воспоминания Данецкого прервал Уордл, который больше не мог молчать.
— Все так мерзко, Данецкий! Этот охотник — джакоб. Я не думал, что вендетта все еще существует. — Он подождал, когда Данецкий заговорит, затем, немного стесняясь, сказал, что из-за девушки все бывает по-другому.
Данецкий понял, что Уордл догадался об интимных отношениях между ним и Халией. Его больше удивляло то, что в первый раз более чем за год другой человек интересовался им как личностью — и это было для него очень важно.
— Да, — согласился Данецкий. Он вспомнил, с какой яростью набросился на Уордла. — Я не должен был пападать на вас.
— Понимаю. Забудьте об этом. Банально говорить, что мы под большим напряжением. Что за место! Только подумайте, Данецкий! Я слышал легенду о Черной Армии больше четверти века назад. И все время она была здесь. Странно, верно? Должно быть, вы чувствуете то же самое. — Уордл немного помолчал. — В том, что говорил мальчишка, было что-нибудь?
Данецкий точно знал, что именно Уордл имеет в виду. Был ли он хладнокровным убийцей? Мнение Уордла не имело значения, но Данецкий обнаружил, что ему все еще хочется, чтобы кто-нибудь знал правду. У него почти нет времени для убеждения юридических механизмов в своей невиновности. Но факты бесспорны.
— Убийство? — спросил он Уордла. — Юридическая машина сказала, что я не совершил убийства, по джакобы все же получили разрешение на месть. У нас отсталая планетная система, Бригадир. Две звезды и больше ста планет. Большинство из них невозможно использовать без постоянного снабжения рассеянными минералами — нужно посылать хотя бы один корабль в год, чтобы поддерживать искусственную атмосферу в норме. А джакобы цепко держат космические линии. Вы бы назвали их пиратами. Они сами зовут себя контролерами космических линий. Они так шутят — говорят, что регулируют движение. Следят, чтобы не было происшествий и службы работали эффективно. Если им не заплатить, корабль не долетит до места. Не знаю, как они это делают, потому что пропавшие корабли ни разу не были обнаружены. Надеюсь, вы считаете такое положение прискорбным, Бригадир?
— Бывает и хуже! — заметил Уордл лаконично. В его глазах вспыхнул гнев, и Данецкий решил, что старый солдат, возможно, не такой уж бездеятельный, каким показался сначала. — Вы заметили, что вас атакуют?
— Я бы не увидел атаку, если бы не аварийные датчики. Я едва не столкнулся с обломками гигантского гиперкосмического корабля, так что приходилось глядеть в оба. На моем пути оказались два небольших корабля с экранами, которые маскировали их под метеоритный дождь. Если бы это был действительно дождь, я прошел бы сквозь него и получил пару пробоин, которые затянулись бы сами.
— Два корабля?
— Джакоб был прав, сказав, что меня надо убить. Второй корабль оказался прогулочной шлюпкой. Не думаю, что им было очень весело. На борту шлюпки находилась сестра мальчишки с детьми.
Данецкий пытался забыть отчаянную схватку, рывки и метания своего корабля. Он пытался забыть внезапное интуитивное мастерство, которое родилось в его мозгу в момент отчаяния. Он обнаружил в себе желание разрушать, чувство, которое могло заставить тяжелые двигатели его медленного, старого торгового корабля выбросить узор силовых полей.
— Вы уничтожили оба корабля?
— Да. А затем следующие. И следующие. Пока не осталось двое юношей — безжалостных и неумолимых врагов.
— Галактический Центр должен объявить вендетту вне закона, — сказал Бригадир.
— Он этого не сделает, — вмешался в разговор Дросс. — В том-то все дело. Мы узнали много веков назад, что Центральное Управление неэффективно. Безумные Войны научили нас этому.
Данецкий вернулся в странное настоящее, мрачно осознав иронию своего положения. Он, которого пытались убить, смертельно уставший от такой жизни, нашел причину, чтобы продолжать жить. Но его способность к выживанию здесь не поможет.
Археолог все понял.
— Я сочувствую вам, мистер Данецкий! — сказал он. — Не часто приходится услышать такую страшную историю. Вы — не просто жертва обстоятельств. В вас есть что-то греческое. Затравленный, убивающий против своей воли — и нашедший любовь…, это видно по вашему лицу, приятель, не отрицайте — и ожидающий, когда судьба наконец уничтожит вас.
Дросс указал на распределитель пищи.
— Не утомляйте старого человека! — повелительным тоном произнес он. — Принесите мне стимулирующий напиток.
Данецкий нажал на кнопки, и светлая янтарная жидкость наполнила стакан.
— Хорошо! — поблагодарил Дросс, выпив полстакана. — Достаточно крепкий напиток, но со странным привкусом. А теперь оставьте свои воспоминания о девушке, Данецкий. Но подумайте о ней. Расскажите еще раз о ваших приключениях на нижних уровнях. Я обдумывал ваш рассказ, но подозреваю, что вы рассказали мне не все.
Данецкий начал было говорить, что он ничего не скрыл, но Дросс остановил его.
— Я думаю, что это наш единственный шанс. Если форт признает наше присутствие, то только потому, что мы поможем решить одну из тревожащих его проблем. Расскажите мне про останки, которые вы нашли!
Данецкий боролся со своей неприязнью к Дроссу.
Большое лицо Дросса выражало нетерпение. Казалось, что археолог мысленно погружается в одно время, затем в другое. Его глаза горели от сильного возбуждения.
— Кости, — напомнил Дросс. — Начинайте с костей. Данецкий стал рассказывать снова.
— Две отдельные груды костей. На них не было остатков одежды. Я уверен в этом. Я внимательно осмотрел кости два раза, ища царапины.
— Саморазрушающийся пластик, — подтвердил Дросс. — Да. Вся одежда и оборудование покрыты специфическим реагентом. Ткани разложились за сотни лет, и, видимо, туда проникал поток воздуха, удалявший пыль. Вот почему вы увидели лишь голые кости. Я видел подобное в руинах наверху. — Дросс кивнул Данецкому, чтобы он продолжал свой рассказ.
— Потом я осмотрел черепа. — Данецкий вспомнил, как Халия вздохнула с жалостью, увидев светлые золотистые волосы на черепе давно умершей женщины.
— Теперь форт будет беспокоиться о костях, — сказал Дросс. — Очередное затруднение! Но почему их не убрали? Вы не смогли бы еще раз рассказать, мистер Данецкий?
Не было ли там чего-нибудь, идентифицирующего личность? Вы увидели дырку в черепе женщины. Продолжайте.
Данецкий снова услышал восклицание Халии, наполненное жалостью и благоговением. Любовники — назвала она их. Так ли невероятно, что они, умершие вместе, любили друг друга в тот жестокий век?
— Я поражаюсь, как они попали в форт, — высказал недоумение Данецкий. — Оба скелета лежали рядом на том самом месте, где они умерли. Затем я услышал, как снова начали спорить системы, а потом нас схватили черные тросы.
— Вы подобрали бластер, — произнес Дросс совсем тихо. — Вы нагнулись за ним — вы увидели его. Когда проверяли огневой механизм — вы осматривали его?
— Да.
— На что он похож?
— Обыкновенный импульсный излучатель? Тепловые лучи? Личное оружие? Его вес? Представьте его в своих руках, — вмешался Уордл.
Данецкий посмотрел на свои руки.
— Личное оружие, — сказал он. — Не тяжелое. Огневой механизм был готов к действию, едва я нацелил его. Я не думал об этом. Наведи, нажми, стреляй. Ионный излучатель, достаточно мощный, чтобы сжечь тросы. — Данецкий глубоко задумался, зажмурив глаза. — Тросы превратились в пепел и капли расплавленного пластика. Когда луч попал на металлические стены коридора, металл деформировался, но выдержал. Все.
— Он мог быть сделан когда угодно, — предположил Дросс. — Силы Конфедерации использовали оружие такого типа, но так же поступали и другие воюющие стороны. То, что вы пока рассказали, помогает нарисовать общую картину. Но вы не дали мне ни одного простого, бесспорного факта, который я могу применить! Хотя бы один факт, мистер Данецкий! Хотя бы один!
К археологу присоединился Уордл.
— Подумайте, Данецкий! Что говорила девушка? Она заметила что-нибудь?
Данецкий понял, что воспоминание о сочувствии Халии к умершим мужчине и женщине стало почти невыносимым. Он сдержал злое восклицание, готовое сорваться с губ. Если, вторгаясь в личный мир, созданный в мрачном подземелье, двое мужчин в состоянии что-нибудь придумать, их надо туда впустить.
— Она сказала, что они были любовниками. Дросс кивнул.
— Вполне вероятно. Но были ли они диверсантами, выполнявшими самоубийственное задание, или гражданами Конфедерации, нашедшими последний приют? Я должен подумать.
— Осталось четыре часа и пятьдесят минут! — отчетливо произнес Уордл.
Помещение давило на всех. Даже Дросса беспокоило едва заметное напряжение, возникавшее в изгибающихся узорах. Он закрыл глаза, его губы шевелились, но он молчал, как и раньше, пока Данецкий старался преодолеть усталость и расстройство.
Уордл продолжал шагать по огромному помещению. Затем он подозвал Данецкого посмотреть на мистера Мунмена — Воскресшего Человека лежавшего без сознания, с открытыми глазами. Данецкий увидел длинный желтый нос, торчавший на большом, сильно истощенном лице.
— Он нянчит ее с тех пор, как мы здесь появились, — сказал Уордл, показывая на странную голову робота. Эту голову Данецкий в последний раз видел рядом с неподвижным Батибасагой в Центральной Командной Зоне. Мистер Мунмен сжимал грязный череп, как будто это был какой-то ужасный, но все же успокаивающий его талисман.
Вид длинной фигуры человека, который едва дышал, угнетающе подействовал на Данецкого.
— Он проехал половину галактики, чтобы найти ее! — объяснил Данецкий.
Страшная голова играла странную роль в событиях долгого дня. Ее нашли только утром, затем она стала оружием, а теперь успокаивала мистера Мунмена.
Именно в этот момент Данецкий внезапно вспомнил со странной отчетливостью бластер, выбитый у него из рук черным тросом.
— Три луча, — произнес он вслух. — Доктор! Бластер! Миссис Зулькифар захныкала во сне. Дросс открыл глаза.
— Говорите, мистер Данецкий! — пробормотал он. — Говорите!
— Все ясно! — произнес Уордл, когда Данецкий замолчал. — Три луча были эмблемой Конфедерации-три солнца, восходящие на трех планетах, которыми она управляла!
Дросс поднялся на ноги. Он производил впечатление своей фигурой — широкая одежда свободно охватывала большой живот. Данецкий чувствовал, что Дросс начинает его раздражать, но он старался сдерживать себя.
— Я просил изложить всего один факт, — заявил Дросс высокопарным тоном. — И вы дали мне его! Я, Дросс, спасу всех вас!
— Время, Доктор! — напомнил Уордл. — Время! Дросс сделал вид, что не слышит, и продолжал говорить:
— Это бесспорный факт! Почему форт настаивает на присутствии Дежурного Командира? К чему почти виноватое бормотание смущенных механизмов? К чему наше заключение без допросов? К чему? Потому что форт не уверен в себе! Он думает, что, возможно, совершил какой-то нелепый акт! И вот почему именно Дросс сумеет спасти и всех нас, и сам форт — самое большое археологическое открытие тысячелетия! Ваша смелость и настойчивость несомненно помогли нам! — обратился он к Данецкому. — Припомнив еще раз свой рассказ, вы дали мне возможность свести вместе отдельные фрагменты легенды и факт. Дежурный Командир — вот о ком вы вспомнили! Дежурный Командир, чье оружие вы использовали до самого последнего момента, пока оно еще могло стрелять! Дежурный Командир, чей скелет лежит внизу, у выхода на Девятый Уровень!
— Да, — подтвердил Данецкий. — Вполне вероятно.
— Доктор, но чем это нам поможет? — спросил Уордл.
— Если мы узнаем Дежурного Командира, то поймем, что послужило причиной неуверенности форта, Бригадир. Оружие — вот ключ! Три солнечных луча на бластере! Личное оружие офицера Конфедерации. Только они могли носить атрибуты Конфедерации! И кто, кроме офицера Конфедерации, мог найти дорогу в форт?
— Но остальные, Доктор? — спросил Данецкий. — Что случилось с ними?
— Сейчас не будем об этом думать, мистер Данецкий! Нас интересует только давно погибший Дежурный Командир. Если нам удастся подставить вместо него Данецкого, то мы сможем управлять и фортом!
Дросс осматривал комнату. Двое мужчин видели, что он старался сосредоточиться перед произнесением своей речи.
Наконец Дросс приготовился действовать. Его план был недостаточно ясным. Он основан на таком количестве недоказанных и недоказуемых предположений и разрозненных фактов, что казался нереальным даже в своеобразном изложении Дросса. Данецкий понимал его слабые места, но доверял интуиции археолога.
Дросс так же мастерски разбирался в возникшей странной ситуации, как он, Данецкий, — в опасностях гиперпространства.
Дросс начал говорить, глядя в потолок.
— Мы готовы раскрыть свою идентичность! — произнес он резко. — Да, мы готовы раскрыть свою идентичность! — повторил Дросс.
Мужчины внимательно вслушивались, но металлический голос молчал. Он и должен был молчать, если Дросс прав. Система останется безмолвной до тех пор, пока не будет поставлена перед бесспорными фактами.
— Я обращаюсь к Службе Безопасности! Необходимо передать сообщение Командному Центру! — Его слова отражались эхом от причудливого потолка.
Дросс немного повысил тон своего звучного профессорского голоса.
— Мы — граждане Конфедерации! Мы остались в живых вне пределов форта. У меня есть сведения о проникновении посторонних лиц на нижние уровни.
Однако ничто не нарушало тишину. Лишь несколько отзвуков звенело под потолком да миссис Зулькифар шуршала простынями.
— Черная Армия в опасности! — Это наверняка заставит форт действовать! Данецкий напряг слух, чтобы лучше услышать первые звуки скрежещущего голоса робота, который нарушит долгое молчание.
Ничего!
— Дежурный Командир убит! Его личное оружие отобрано у него! Система Безопасности завладела бластером Дежурного Командира! — Дросс сделал паузу.
Действительно ли в комнате произошла неуловимая перемена? Указывало ли хоть что-нибудь на внимание электронных систем к происходящему?
— Мы — последние оставшиеся в живых граждане Конфедерации! Прошла тысяча лет с тех пор, как почти весь персонал Конфедерации в форте погиб! Дежурный Командир мертв! Двое посторонних, проникших в форт, убиты Дежурным Командиром! Ты — электронная система! Твой возраст — тысяча лет!
Дросс замолчал, видя, что миссис Зулькифар села на кровати, задыхаясь. На ее лице отражалось беспокойство.
— Вы не должны так говорить! Не давайте ему думать, что ему тысяча лет! Что он может сделать? Почему вы не оставите его в покое?! Он не причинит нам вреда! — Ее красивые глаза вспыхнули, и на мгновение Данецкий почти согласился с ней. — Все, что нам надо делать, — ждать! Если мы начнем вмешиваться в дела, которые нас не касаются, кто знает, что случится? Доктор, вы — ученый и джентльмен! Вы не допустите, чтобы мне был причинен вред!
Уордл попытался успокоить ее.
— Эмма! Оставьте Доктора в покое! Он пытается спасти нас всех!
Но миссис Зулькифар вцепилась в Дросса.
— Пусть всем занимаются власти! Данецкому пришлось схватить покрывало с кровати и заглушить ее вопли.
Дросс разгладил свою одежду и продолжал:
— Форт не управляется людьми! Дежурный Командир мертв! Мы — персонал Конфедерации!
Казалось, что комната слегка покачнулась. Данецкий и Уордл заметили это.
Дросс кивнул. Он тоже заметил легкие колебания помещения. Перед тем как закончить свою речь, Дросс сделал многозначительную паузу.
Форт слушал.
Электронные цепи прислушивались. В странном помещении возникло напряжение, не заметное раньше. Тюрьма с причудливыми узорами стала тихим и смертельно опасным местом. Холодные электронные призраки замерли в тишине.
— Мы — солдаты Конфедерации! Последние официальные приказы были отданы тысячу лет назад. Дежурный Командир погиб, защищая Черную Армию. Перед смертью он отдал свое личное оружие Данецкому, который присутствует здесь!
Он указал на Данецкого.
В этом и состоял план. Данецкий поискал какую-нибудь точку, чтобы обратиться к ней со своим коротким сообщением. Ничего не найдя, он, подобно Дроссу, посмотрел вверх:
— Я назначаю себя Дежурным Командиром!
Миссис Зулькифар вскрикнула. Она вырвалась из рук Уордла и набросила светлое покрывало на головы троих мужчин. Уордл замычал, Дросс начал задыхаться, Данецкий яростно рвался из-под покрывала, поняв намерения больной, безумной женщины.
— Остановись! — умолял Уордл. Он тоже понял грозившую опасность.
— Нет! — кричала испуганная женщина. — Он лжет! Дросс лжет! он не джентльмен! Мы туристы — мы прилетели на гиперкосмическом корабле, взорванном тобой! Я не лгу! Я законопослушная гражданка и хочу, чтобы все делалось правильно! Дросс лжет! Данецкий лжет! Я обыкновенная женщина! Я не хочу погибнуть…
Миссис Зулькифар все еще продолжала бормотать, когда Данецкому удалось добраться до нее. Он не мог ударить ее, чтобы остановить шум. Это было больное животное, бессмысленно уставившееся на него со страхом в ожидании упора.
Миссис Зулькифар рыдала, прикрыв рукой рот.
Форт услышал шум. Он закричал.
Люди застыли в ожидании. На их глазах причудливое помещение зажило своей собственной жизнью. Стены, потолок, пол — все стало частью оглушительного вопля испуганной электроники. Свет, извивающиеся узоры, звук — все ревело вместе.
Все рухнуло им на головы.
«Вот и конец», — подумал Данецкий, когда поток скрежещущих звуков ворвался в его уши. Кричащие металлические голоса с ошеломляющей жестокостью бушевали и молотили по черепу, внутри и снаружи него, пронизывали кости рук, когда он пытался заглушить грохот, инстинктивно закрыв руками уши.
Шизоид!
Его разум улавливал безумное бормотание. Данецкий ненадолго открыл глаза, и потолок заворожил его. Он видел только его причудливые узоры, после того как был полностью оглушен бессвязным ревом роботов.
Замешательство!
Смутные воспоминания заставили его звать девушку, но крик не произвел никакого впечатления на неукротимую ярость раненого форта.
Воспоминания, мысли, сознание — все исчезло.
Глава 13
Данецкий предпочел бы умереть.
Временами наступала тишина, а затем оглушительный шум возобновлялся. Мгновения тишины только усиливали боль.
Данецкий видел, что его спутники беззвучно кричат в ответ на электронный рев форта. Мистер Мунмен стоял, качаясь из стороны в сторону и прижимая страшную голову робота к груди. Миссис Зулькифар кружила по комнате, все еще обернутая белым покрывалом. Она напоминала какое-то сверхъестественное существо — настоящая ведьма, а не женщина. Дросс обхватил руками свою голову, а Уордл пытался зарыться в постель.
Временами наступала тишина, а затем оглушительный шум возобновлялся. Мгновения тишины только усиливали боль.
Данецкий видел, что его спутники беззвучно кричат в ответ на электронный рев форта. Мистер Мунмен стоял, качаясь из стороны в сторону и прижимая страшную голову робота к груди. Миссис Зулькифар кружила по комнате, все еще обернутая белым покрывалом. Она напоминала какое-то сверхъестественное существо — настоящая ведьма, а не женщина. Дросс обхватил руками свою голову, а Уордл пытался зарыться в постель.