Зеркало корчилось и извивалось, издавая пронзительные вопли, на нем выступили кроваво-красные капли, постепенно черневшие, а потом снова начинавшие светиться розовым. Зеркало как-то осело, превратившись в горячо светящуюся лужицу, расплескивающую капли раскаленного жидкого стекла. Лужица быстро остывала и светлела. Еще немного — и на подставке лежала неровная лепешка самого обычного стекла.
За дверью послышался шум, стук, топот, она с треском распахнулась, и в зал влетел, размахивая руками, как мельница крыльями, Морской Король.
— Негодяй! Мошенник! — визжал он. — Да как ты посмел! Ты понимаешь, что ты натворил! Ты же меня разорил! Ограбил! Обидел! Я тебя утоплю! Зарежу! Задавлю! Да как тебе не стыдно!
Он долго еще носился по залу, что-то нечленораздельно выкрикивая, брызгая слюной и норовя стукнуть Хани маленьким, но крепким кулачком по голове. Наконец он немного успокоился.
— И не стыдно тебе? — спросил он, вздыхая от жалости к самому себе. — Ну что я тебе плохого сделал, милый? За что ты меня так? Одна отрада у старичка была — и ту отобрал. Нехорошо. Некрасиво.
Он поморщил лоб, о чем-то размышляя, потом крикнул:
— Фрозен!
В зал, сотрясая мраморные плиты, ввалился генерал-капитан и замер, ожидая приказаний.
— Значит, так. Этого, — Король ткнул костлявым пальцем почти в глаз Хани, тот с трудом увернулся, — снова заковать в кандалы и стеречь как зеницу ока. Это будет наш заложник. А пока готовь свои войска, мы выступаем, и очень скоро. Надо спешить. Не получилось взять их с моря, возьмем с суши.
— Мой повелитель считает, что их всех надо убить, — ухнул Фрозен. — И этого тоже. Первым.
— А меня не интересует, что считает твой повелитель. Меня интересует, что считаю я. И вообще, тебе приказали подчиняться мне, вот и выполняй, подчиняйся.
— Осмелюсь напомнить вашему величеству, — Фрозен нехотя поклонился, — что во дворце находятся мои солдаты.
Король пожелтел еще сильнее и обеими руками вцепился в висящую на груди голубую жемчужину, потер ее и что-то прошептал. Прислушался к неясному шороху, раздавшемуся в зале, и вздернул голову, ехидно улыбаясь.
— Бунтовать вздумал, милый? Не выйдет, мой хороший. Заблуждаешься ты, здорово заблуждаешься. Во дворце находится моя Жемчужная гвардия, а не только твои солдаты.
Он пронзительно свистнул.
В зал вбежали четыре воина в причудливых доспехах, богато украшенных золотой насечкой. Доспехи были как бы сделаны из отдельных стальных полосок, лица воинов закрывали оскаленные маски, шлемы с большими назатыльниками были украшены жемчугом. В руках сверкали длинные, почти в рост человека, слегка изогнутые мечи. Фрозен побледнел, хотя это казалось совершенно невозможным, что-то свирепо прошипел сквозь зубы и еще раз поклонился. Король, торжествующе глядя на него, повторил:
— Готовь своих солдат, мы выступаем через неделю.
Хани грустно размышлял о превратностях судьбы, когда за стеной что-то заскреблось, зашуршало. Он решил, что за ним опять явились, но дверь потайного хода осталась неподвижной. За стенами темницы послышался тихий стук. Хани насторожился. Ясно стал различим скрежет стали о камень. Подкоп? Но кто? И зачем? Его друзья здесь оказаться не могут, это Хани знал точно. Из этих подземелий не вызволяли никого.
Однако камень в стене зашатался, посыпалась крошка. Камень повернулся и, расколовшись на несколько кусков, выпал. Из отверстия высунулась знакомая птичья голова, украшенная красной шапочкой, и сипловатый голос недоверчиво произнес:
— Что-то здесь не так.
— Добро пожаловать, — не смог удержаться от улыбки Хани.
Снова раздались удары, сверкающий даже во мраке подземелья клюв уверенно раскрошил соседний камень, и в темницу вывалилась из стены птица.
— Старый приятель, — приветствовал ее Хани.
— Каменный Дятел, с вашего позволения, — представилась птица. — Совершенно не ожидал встретить вас вновь. Кстати, не будете ли вы так любезны, сообщите, пожалуйста, куда же это я попал?
— Вы попали в тюрьму Морского Короля.
— Да, примерно этого я и ждал. Но вы что здесь делаете?
— Сижу.
— По-моему, вы опять меня обманываете. — Дятел подозрительно посмотрел на Хани, склонив голову набок. — Если мне не изменяет зрение, вы лежите.
— И сижу.
— Ах, вот оно что… — Дятел подумал и согласился. — Верно, верно. Как это я сразу не догадался. А я странствовал под землей, путешествовал, вот и занесло в эти края. Попал в какую-то мерзкую печку… — Дятел с огорчением показал перепачканные сажей крылья. — Наслушался там всякого. Какие-то невоспитанные личности погнались за мной. Вы слышите? До сих пор бегают.
Хани прислушался. Действительно, по всей подземной тюрьме раздавались хлопанье дверей, непонятные крики, топот, гомон стражников. Он зевнул и спросил:
— А чего это вы наслушались?
— Да так, разные разности…
— Расскажите, а то скучно сидеть тут в темноте и сырости.
И Дятел начал рассказывать. Хани слушал его, затаив дыхание, у него рот от удивления открывался.
— Да это же очень важно! — крикнул он, вскакивая, когда птица кончила рассказ.
— В самом деле? Тогда у этих Ледяных есть причины гоняться за мной. И даже очень серьезные.
— Да еще какие! Но у меня к вам будет небольшая просьба.
— Какая? Если это не слишком затруднительно, то я рад вам помочь.
— Передать все, что вы слышали, моим друзьям.
— А они что, сидят где-нибудь рядом?
Хани невольно рассмеялся.
— Нет. Они наверху.
Дятла пошатнуло.
— Так ведь там нельзя жить! Это же смерть! Выйти наверх?! Ни за что!
— А ты когда-нибудь пробовал?
— Нет. Хозяин Тумана рассказал мне, какие творятся ужасти.
Теперь начал рассказывать Хани. Он долго и красиво говорил о голубом небе и сверкающем солнце, о зеленой траве и ярких цветах, о буйных порывах ветра и ласковом шуме дождя.
— Мне кажется, что вы меня обманываете, — не верил Дятел.
— Но ты сам говоришь, что ни разу не выглядывал наверх.
— Да-а. А вдруг…
— Попробуй, хоть на секунду.
— Но мне говорили…
— Тебя обманывали.
— А если меня сейчас обманывают? — задумался Дятел. — Ладно, — наконец решился он. — Я попытаюсь. Но если вы мне солгали, то, естественно, никаких ваших поручений я выполнять не стану.
— Конечно, — согласился Хани. — Но ты рискни.
— Ох, что-то здесь не так…
19. СТАРЫЕ И НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
20. ПОХОД ЛЕДЯНОЙ АРМИИ
За дверью послышался шум, стук, топот, она с треском распахнулась, и в зал влетел, размахивая руками, как мельница крыльями, Морской Король.
— Негодяй! Мошенник! — визжал он. — Да как ты посмел! Ты понимаешь, что ты натворил! Ты же меня разорил! Ограбил! Обидел! Я тебя утоплю! Зарежу! Задавлю! Да как тебе не стыдно!
Он долго еще носился по залу, что-то нечленораздельно выкрикивая, брызгая слюной и норовя стукнуть Хани маленьким, но крепким кулачком по голове. Наконец он немного успокоился.
— И не стыдно тебе? — спросил он, вздыхая от жалости к самому себе. — Ну что я тебе плохого сделал, милый? За что ты меня так? Одна отрада у старичка была — и ту отобрал. Нехорошо. Некрасиво.
Он поморщил лоб, о чем-то размышляя, потом крикнул:
— Фрозен!
В зал, сотрясая мраморные плиты, ввалился генерал-капитан и замер, ожидая приказаний.
— Значит, так. Этого, — Король ткнул костлявым пальцем почти в глаз Хани, тот с трудом увернулся, — снова заковать в кандалы и стеречь как зеницу ока. Это будет наш заложник. А пока готовь свои войска, мы выступаем, и очень скоро. Надо спешить. Не получилось взять их с моря, возьмем с суши.
— Мой повелитель считает, что их всех надо убить, — ухнул Фрозен. — И этого тоже. Первым.
— А меня не интересует, что считает твой повелитель. Меня интересует, что считаю я. И вообще, тебе приказали подчиняться мне, вот и выполняй, подчиняйся.
— Осмелюсь напомнить вашему величеству, — Фрозен нехотя поклонился, — что во дворце находятся мои солдаты.
Король пожелтел еще сильнее и обеими руками вцепился в висящую на груди голубую жемчужину, потер ее и что-то прошептал. Прислушался к неясному шороху, раздавшемуся в зале, и вздернул голову, ехидно улыбаясь.
— Бунтовать вздумал, милый? Не выйдет, мой хороший. Заблуждаешься ты, здорово заблуждаешься. Во дворце находится моя Жемчужная гвардия, а не только твои солдаты.
Он пронзительно свистнул.
В зал вбежали четыре воина в причудливых доспехах, богато украшенных золотой насечкой. Доспехи были как бы сделаны из отдельных стальных полосок, лица воинов закрывали оскаленные маски, шлемы с большими назатыльниками были украшены жемчугом. В руках сверкали длинные, почти в рост человека, слегка изогнутые мечи. Фрозен побледнел, хотя это казалось совершенно невозможным, что-то свирепо прошипел сквозь зубы и еще раз поклонился. Король, торжествующе глядя на него, повторил:
— Готовь своих солдат, мы выступаем через неделю.
Хани грустно размышлял о превратностях судьбы, когда за стеной что-то заскреблось, зашуршало. Он решил, что за ним опять явились, но дверь потайного хода осталась неподвижной. За стенами темницы послышался тихий стук. Хани насторожился. Ясно стал различим скрежет стали о камень. Подкоп? Но кто? И зачем? Его друзья здесь оказаться не могут, это Хани знал точно. Из этих подземелий не вызволяли никого.
Однако камень в стене зашатался, посыпалась крошка. Камень повернулся и, расколовшись на несколько кусков, выпал. Из отверстия высунулась знакомая птичья голова, украшенная красной шапочкой, и сипловатый голос недоверчиво произнес:
— Что-то здесь не так.
— Добро пожаловать, — не смог удержаться от улыбки Хани.
Снова раздались удары, сверкающий даже во мраке подземелья клюв уверенно раскрошил соседний камень, и в темницу вывалилась из стены птица.
— Старый приятель, — приветствовал ее Хани.
— Каменный Дятел, с вашего позволения, — представилась птица. — Совершенно не ожидал встретить вас вновь. Кстати, не будете ли вы так любезны, сообщите, пожалуйста, куда же это я попал?
— Вы попали в тюрьму Морского Короля.
— Да, примерно этого я и ждал. Но вы что здесь делаете?
— Сижу.
— По-моему, вы опять меня обманываете. — Дятел подозрительно посмотрел на Хани, склонив голову набок. — Если мне не изменяет зрение, вы лежите.
— И сижу.
— Ах, вот оно что… — Дятел подумал и согласился. — Верно, верно. Как это я сразу не догадался. А я странствовал под землей, путешествовал, вот и занесло в эти края. Попал в какую-то мерзкую печку… — Дятел с огорчением показал перепачканные сажей крылья. — Наслушался там всякого. Какие-то невоспитанные личности погнались за мной. Вы слышите? До сих пор бегают.
Хани прислушался. Действительно, по всей подземной тюрьме раздавались хлопанье дверей, непонятные крики, топот, гомон стражников. Он зевнул и спросил:
— А чего это вы наслушались?
— Да так, разные разности…
— Расскажите, а то скучно сидеть тут в темноте и сырости.
И Дятел начал рассказывать. Хани слушал его, затаив дыхание, у него рот от удивления открывался.
— Да это же очень важно! — крикнул он, вскакивая, когда птица кончила рассказ.
— В самом деле? Тогда у этих Ледяных есть причины гоняться за мной. И даже очень серьезные.
— Да еще какие! Но у меня к вам будет небольшая просьба.
— Какая? Если это не слишком затруднительно, то я рад вам помочь.
— Передать все, что вы слышали, моим друзьям.
— А они что, сидят где-нибудь рядом?
Хани невольно рассмеялся.
— Нет. Они наверху.
Дятла пошатнуло.
— Так ведь там нельзя жить! Это же смерть! Выйти наверх?! Ни за что!
— А ты когда-нибудь пробовал?
— Нет. Хозяин Тумана рассказал мне, какие творятся ужасти.
Теперь начал рассказывать Хани. Он долго и красиво говорил о голубом небе и сверкающем солнце, о зеленой траве и ярких цветах, о буйных порывах ветра и ласковом шуме дождя.
— Мне кажется, что вы меня обманываете, — не верил Дятел.
— Но ты сам говоришь, что ни разу не выглядывал наверх.
— Да-а. А вдруг…
— Попробуй, хоть на секунду.
— Но мне говорили…
— Тебя обманывали.
— А если меня сейчас обманывают? — задумался Дятел. — Ладно, — наконец решился он. — Я попытаюсь. Но если вы мне солгали, то, естественно, никаких ваших поручений я выполнять не стану.
— Конечно, — согласился Хани. — Но ты рискни.
— Ох, что-то здесь не так…
19. СТАРЫЕ И НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Печаль и озабоченность царили на Золотой Галере. Морской Король, поняв наконец тщетность своих попыток, штормов больше не насылал, и сияющее солнце играло тысячами огней на слегка взволнованном синем шелке моря. Лишь иногда вдали, на самом горизонте, мелькал черный треугольник акульего плавника, но после гибели Белой оставшиеся в живых слуги Короля уже ничем не могли повредить кораблю.
Чани был мрачен, он не мог простить себе слабодушия. Это он должен был остаться у Морского Короля, как старший, он, а не Хани. На все попытки принцессы заговорить Чани отвечал угрюмо и коротко, но Ториль не обижалась, ей было жаль Чани, она очень хотела ему помочь.
Впрочем, она и сама была озабочена, у нее из памяти не шло обещание новой встречи, которую посулил Король. Ториль хорошо знала, что при всей своей лживости и вздорности, обещая напакостить, Король выполняет сказанное на редкость тщательно. И возможное его появление на берегах Тан-Хореза во главе орды свирепых и беспощадных ледяных солдат не радовало. До сих пор было неизвестно, откуда пришли в мир Ледяные и как победить их. Знали только, что они практически бессмертны, что их не берет никакое оружие. Правда, сейчас в руках принцессы был Черный Меч, но он был один. А Ледяных могло оказаться много сотен…
Рюби тоже мрачно молчала. Почему? Об этом можно было лишь догадываться. Она не рассказывала ничего о днях, проведенных у Морского Короля, и вообще, словно не замечала Ториль и Чани, не поднимала глаз.
Однажды утром они увидели, что рядом с Галерой скользит, поднимая белый бурунчик, плавник акулы. Иногда с шумным всплеском над волной возникала полосатая спина Тигровой.
— Сейчас я ее проучу, — мрачно сказал Чани, поднимая тяжелый арбалет, который он разыскал в арсенале Галеры.
— Эй, подождите! — поспешно выкрикнула Тигровая. — У меня к вам поручение. — И на всякий случай нырнула.
— Какое? — недоверчиво спросил Чани, но арбалет опустил.
Акула высунула из воды кончик носа.
— А стрелять не будешь?
— Нет.
Набравшись смелости, она подняла голову.
— Мой наиблагороднейший повелитель, могущественнейший Морской Король шлет привет и наилучшие пожелания принцессе Ториль ор-Твайн ор-Эдельстер ор-Тан Хорез-эд-Килданган…
— Мои титулы мне и без тебя известны, — перебила принцесса. — С чем пожаловала?
— Мой повелитель наивежливейше просит передать ему беглеца.
— Какого? — не поняла Ториль.
— А их у вас несколько? — задала встречный вопрос Тигровая.
— Про то знаю я, а тебе ни к чему.
Тигровая почти наполовину вылезла из воды и с хищным блеском в глазах потребовала:
— Отдайте нам птицу.
— Это зачем?
— Про то знаю я, а тебе ни к чему, — издевательски ответила акула.
Ториль рассмеялась.
— Жизнь за жизнь, именно так говорит Король. Верните мальчика, и я отдам, что вы просите.
— Но ведь у нас нет никакой птицы, — шепнул ей на ухо Чани, однако принцесса дала знак молчать.
— Вот именно-с, — обрадованно подхватила Тигровая. — Жизнь за жизнь. Выдайте нам птицу, и вам милостивейше будет позволено плыть куда пожелаете.
— Иначе… — ехидно предположила Ториль.
— Иначе увидите.
Принцесса покачала головой.
— Мы готовы посмотреть. А сейчас убирайся к тому, кто тебя послал.
— Вы сами выбрали. — Тигровая злобно оскалилась и нырнула.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Ториль, провожая взглядом удаляющийся плавник. — Какая птица?
Ответ на этот вопрос она получила на следующее утро. Поднявшись из своей каюты на палубу, Ториль увидела перебирающего перышки Каменного Дятла, расположившегося на мачте. Заметив принцессу, он прервал свой туалет и церемонно поклонился.
— Рад приветствовать вас.
— Я тоже, — немного растерянно промолвила принцесса.
— Меня прислал к вам наш друг.
— Друг?
— Да. Мальчик, который сейчас сидит в подземелье у Морского Короля.
— Что с ним?! — выкрикнула подошедшая Рюби.
— О, хотя я и подозреваю, что он меня обманывал, но он просил передать, что с ним все в полном порядке и что беспокоиться за него нет ни малейшей необходимости. Король бережет его как заложника. На всякий случай. Король не дает на него даже пылинке сесть.
— Это зачтется Королю.
— И еще он просил передать, что Король собирается со своей армией высадиться…
— У нас?! — нетерпеливо перебила Ториль.
— Именно нет. Он собирается сначала обрушить удар Ледяных на города людей. За Тан-Хорез он возьмется в последнюю очередь. Но и до него дойдет, обязательно дойдет.
— Вот и началось, — грустно проговорил Чани.
— Ничего не началось, — спокойно возразила принцесса. — Все идет отлично, нам ничто не угрожает.
Чани недоуменно посмотрел на нее, Ториль немного смутилась и суетливыми движениями начала поправлять перевязь Черного Меча, с которым она теперь не расставалась ни на минуту.
— И еще он просил рассказать вам кое-что…
Это «кое-что» Рюби, Чани и Ториль выслушали, точно так же открыв рты, как сделал это недавно Хани.
Далеко на севере, там, где царствует вечная ночь, лежат владения Хозяина Тумана. Толстыми льдами скованы дремлющие моря, студеные ветры свищут над заснеженными безлюдными равнинами. Холод и ночь властвуют там, лишь белые медведи и моржи отваживаются заглядывать туда. И вот с помощью холода и тьмы Хозяин Тумана создал своих свирепых и непобедимых солдат. Он вырубил изо льда сотни и тысячи статуй и вдохнул в них жизнь струей холода. Так что точнее будет сказать не вдохнул, а вморозил.
Всех пугают черные провалы глазниц Ледяных, бесследно втягивающие в себя свет и краски окружающего мира. Все проваливается в черные дыры их глазниц, как в бездонные ямы. Ни один луч, попав в глаз Ледяного, не вырвется наружу. В страшные северные ночи, когда мороз таков, что птицы замерзают на лету, во мраке и холоде ловит Хозяин Тумана лучи далеких звезд, равнодушно светящих над бескрайними ледяными полями. Лучи такие же колючие и холодные, как и льды, но в отличие от льдов их нельзя ни согреть, ни растопить никаким огнем, пока светят звезды, их породившие. Поймав луч, Хозяин Тумана пускает его в маленький стеклянный шарик, зеркальный изнутри. И луч бесконечно летает внутри шарика, отражаясь от стенок, не в силах вырваться наружу. Вместе с лучом внутри шарика летает и холод далекой звезды, умноженный на холод северной ночи.
Эти шарики Хозяин Тумана вставляет вместо глаз своим воинам. Звездный холод не дает им растаять под самым жарким солнцем. Воины так же равнодушны и бессердечны, как далекие северные звезды, которым нет дела до происходящего на земле.
— Да, ты утешил нас, — мрачно сказал Чани.
— Меня просили рассказать вам, что я знаю, и я рассказал.
— Если бы он еще сказал, как бороться с Ледяными, то было бы вообще прекрасно, — добавила нахмурившаяся Ториль.
— А разве я не сказал?
— Нет, — ответил Чани.
— Мне кажется, что вы меня обманываете. Я должен был рассказать.
— Должен, но ничего не сообщил, — подтвердила Рюби.
— Ну, если так… Средство очень и очень простое. Звезда светит в ночи, и пока она светит — Ледяной неуязвим и бессмертен. Но днем, когда на небо поднимается солнце, мы не видим ни одной звезды, они умирают. Жаркий солнечный свет сильнее звездного холода, и если с помощью зеркальца запустить в зеркальный шарик солнечного зайчика — горячий солнечный лучик,
— то Ледяному придет конец. Он растает.
— Это хорошо, — обрадовалась Рюби. — Мы это запомним.
— Он еще попросил меня передать, что постарается завести армию Ледяных в Радужное ущелье. И еще добавил кое-что для вас.
Дятел спрыгнул на палубу и поманил к себе Рюби; когда она подошла, что-то прошептал ей на ухо. Рюби покраснела.
— Правда?
— Совершенно так.
— Спасибо.
— Не за что. Хани я очень и очень признателен. Если бы вы только знали, какое это блаженство — летать под открытым голубым небом, видеть солнце, облака, а не протискиваться сквозь узкие и сырые пещеры. Б-р-р-р,
— Дятла передернуло. — Именно он посоветовал мне вылететь в мир. Передайте ему при встрече мою самую глубокую, самую искреннюю благодарность. Мир даже прекраснее, чем он описывал, и я его вечный должник.
Дятел еще раз поклонился всем и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух.
— Дер-ржи его! — раздался истошный вопль откуда-то снизу.
Что-то басовито зашипело, и вверх взметнулось огромное полосатое тело. Однако летать акулы не умеют, и Тигровая с оглушительным плеском рухнула обратно в море.
— Держи его! — повторила она.
Но видя, что никто не собирается ловить улетающую птицу, она, пылая гневом, завопила:
— А я все слышала! И все видела! Я донесу моему наиблагороднейшему владыке, как вы разговаривали с проклятым изменником! Он вас примерно накажет! В другой раз неповадно будет!
— Я в этом сомневаюсь, — негромко сказала Рюби.
— Непременно донесу! — бесновалась Тигровая.
В запале она совершенно забыла про осторожность и приблизилась почти вплотную к Галере.
— Никому ты ничего больше не скажешь, — отрезала Рюби.
Как у нее в руках снова оказалось пурпурное копье, никто не понял. Однако небо расколола стремительная красная молния, раздался короткий взвизг, и над волнами закачалось грязно-серое брюхо.
— Вот и все, — тихо сказала Рюби. — Вторая. Значит, я свой долг почти выполнила, осталась третья. И еще кое-что.
Видно, этому дню было суждено стать днем больших событий. Не прошло и получаса, как впереди стал виден еще один акулий плавник.
— Третья, и последняя, — мрачно обрадовалась Рюби.
Однако Молот не спешил подходить близко к Золотой Галере. Сначала он отстал от корабля, потом снова догнал его, описал круг на солидном расстоянии, на мгновение высунул из воды голову, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Но прежде, чем Рюби успела прицелиться, Молот нырнул обратно. Рюби успела лишь заметить, что в пасти у акулы была большая шкатулка, скорее даже сундучок из полированной стали.
— Мне это не нравится, — тревожно сказала Ториль.
— Мне тоже, — поддержала Рюби, пристально глядя на вертящуюся вокруг Галеры акулу.
Пенные кольца, остающиеся за хвостом Молота, не становились уже. Акула явно не собиралась приближаться, но и не выпускала Золотую Галеру из этих колец. Вот снова стала видна противная морда Молота. В пасти у него действительно был сундучок, но на этот раз он был открыт. Из него летела какая-то черная пыль, едва заметным шлейфом струившаяся за акулой. Пыль недолго висела в воздухе, а потом оседала на воду. Там, где она падала, вода словно вскипала на мгновение, покрывалась большими зеленоватыми пузырями, вверх взлетало полупрозрачное облако тумана, и вода успокаивалась, впадая в полную неподвижность.
Ториль испуганно вскрикнула.
— Что случилось? — повернулась к ней Рюби, опуская копье.
— Она убивает воду, — побледнев, сказала принцесса.
— То есть?
— Она поймала нас в кольцо Мертвой воды.
— И чем нам это грозит? — довольно спокойно спросил Чани.
— Увидите.
— Увидим. Но потом. А сейчас я ее прикончу! — Рюби взмахнула копьем, но Ториль остановила ее.
— Подожди. Ей придется еще хуже, чем нам. Она поймала и саму себя, подожди немного.
И они увидели. Галера находилась в самом центре ярко-зеленого кольца, постепенно сужающегося по мере того, как сужались круги рассыпающего порошок Молота. Вода превращалась в непонятное тягучее желе, становилась такой прозрачной, что можно было видеть все, что творится глубоко внизу. Ни малейшая волна не поднималась на поверхности мертвой воды, гладкой, как стекло.
— Вот она, Мертвая вода, — повторила принцесса.
Акула, забыв про все на свете, продолжала рассыпать черный порошок уже под самыми веслами Галеры. Рюби снова подняла копье, но Ториль перехватила ее руку. И случилось то, что должно было случиться, — одно из весел треснуло Молота по хребту. Акула дернулась от неожиданности, уронив пустой сундучок, и ошеломленно уставилась глупыми глазками на Галеру. Молот не понимал, что произошло и куда теперь плыть. Перед ним была широкая полоса Мертвой воды. Молот оглянулся на Галеру. В его налитых кровью глазах мелькнул испуг. Он сильно ударил хвостом и бросился напрямую, но вода словно расступилась под ним, такая же мертвая на всю глубину, и без единого всплеска акула, судорожно извиваясь, ушла вниз, оставив после себя только полузадушенный вопль.
— Утонула, — прокомментировала Ториль.
— И мы тоже? — предположил Чани.
— Нет, мы не должны, Золотая Галера не может утонуть, но…
Действительно, оказалось маленькое «но». Только сейчас Чани обратил внимание, что весла Галеры беспомощно бороздят воду. Напрасно — корабль не двигался с места ни на шаг.
— И что мы будем делать? — спросил Чани.
— Ждать.
Чани грустно присвистнул и поплелся на нос. Он уселся, свесив ноги, и начал мурлыкать беззаботную песенку о веселом утенке, который… Что именно натворил утенок, никто так и не успел узнать — певец замолчал. Замолчал против своей воли.
Вдалеке от Галеры, за пределами стеклянно-зеленого круга Мертвой воды, из глубины моря медленно поднималась бесформенная белая масса, колышущаяся и студнеобразная. Но это не был неподвижный, неощутимый кисель Мертвой воды. Белесое желе было упругим и гибким, оно двигалось, в нем все время что-то сверкало. Чудовище корчилось и извивалось, было видно, что солнце причиняет ему страшную боль, но все-таки оно поднималось.
Вынырнув, оно какое-то время бессильно качалось на волнах — четыре огромных, больше человеческой головы, глаза тускло светились фосфорическим синеватым блеском. Затем что-то в них мигнуло, и Чани увидел, что в каждом глазу по два зрачка — один черный, второй зеленый. Слабый зеленоватый свет, струившийся из вторых зрачков, обдавал Чани волнами тяжелого животного ужаса, заставлявшего руки бессильно опускаться, язык костенеть и умолкать, ужаса, застилавшего глаза темнотой.
Глаза чудовища медленно повернулись, мигнули черные зрачки, и Чани, побледневший, с полуоткрытым ртом, содрогаясь всем телом, увидел, как разворачиваются тугие клубки и в воздух поднимаются толстые щупальца, усаженные черными крючковатыми когтями и бледно-розовыми присосками. Они росли и удлинялись, плавно извивались, тянулись к Золотой Галере, и Чани мерещилось, что они вот-вот схватят его и уволокут туда, в глубину. По-прежнему не раздавалось ни звука — Ториль и Рюби или не замечали появившуюся опасность, или тоже не могли ничего сделать.
И вот первое щупальце с противным влажным хлюпаньем ударилось о палубу в двух шагах от Чани. Хищно щелкали когти, сокращаясь, чмокали присоски, и щупальце прочно ухватилось за поручни. Следом за ним появилось второе, третье… Словно клубок белесых скользких змей копошился на палубе Галеры. Чани, собрав в кулак всю свою волю, попытался было встать, но сумел лишь чуть-чуть приподняться и рухнул обратно.
Новое щупальце пролетело совсем рядом, мазнув его по щеке, но Чани не мог отвести головы. На концах щупалец были надеты позеленевшие бронзовые кольца с выбитой на них четырехлучевой звездой… И Чани понял каким-то шестым чувством, что это чудовище не подчиняется Морскому Королю, что кто-то иной, гораздо более сильный, выгнал его наверх…
Галеру заметно качнуло, она накренилась и черпнула бортом зеленоватый студень. Чани остановившимися глазами следил, что же произойдет дальше. И вдруг Галера сдвинулась с места. Чудовище, видимо, решив расправиться с нею наверняка, жадно обхватило нос Галеры и потащило ее к себе.
Чани успел увидеть, что Галера пересекла зеркально-гладкий круг Мертвой воды, и о борт с веселым плеском разбилась первая волна, обдав его солеными брызгами. Но перед глазами все завертелось, мелькнул летящий сзади столб огня, что-то зашипело, щупальца внезапно взметнулись вверх, желто-зеленым огнем засветились вторые зрачки чудовища…
Потом все почернело и пропало.
Чани был мрачен, он не мог простить себе слабодушия. Это он должен был остаться у Морского Короля, как старший, он, а не Хани. На все попытки принцессы заговорить Чани отвечал угрюмо и коротко, но Ториль не обижалась, ей было жаль Чани, она очень хотела ему помочь.
Впрочем, она и сама была озабочена, у нее из памяти не шло обещание новой встречи, которую посулил Король. Ториль хорошо знала, что при всей своей лживости и вздорности, обещая напакостить, Король выполняет сказанное на редкость тщательно. И возможное его появление на берегах Тан-Хореза во главе орды свирепых и беспощадных ледяных солдат не радовало. До сих пор было неизвестно, откуда пришли в мир Ледяные и как победить их. Знали только, что они практически бессмертны, что их не берет никакое оружие. Правда, сейчас в руках принцессы был Черный Меч, но он был один. А Ледяных могло оказаться много сотен…
Рюби тоже мрачно молчала. Почему? Об этом можно было лишь догадываться. Она не рассказывала ничего о днях, проведенных у Морского Короля, и вообще, словно не замечала Ториль и Чани, не поднимала глаз.
Однажды утром они увидели, что рядом с Галерой скользит, поднимая белый бурунчик, плавник акулы. Иногда с шумным всплеском над волной возникала полосатая спина Тигровой.
— Сейчас я ее проучу, — мрачно сказал Чани, поднимая тяжелый арбалет, который он разыскал в арсенале Галеры.
— Эй, подождите! — поспешно выкрикнула Тигровая. — У меня к вам поручение. — И на всякий случай нырнула.
— Какое? — недоверчиво спросил Чани, но арбалет опустил.
Акула высунула из воды кончик носа.
— А стрелять не будешь?
— Нет.
Набравшись смелости, она подняла голову.
— Мой наиблагороднейший повелитель, могущественнейший Морской Король шлет привет и наилучшие пожелания принцессе Ториль ор-Твайн ор-Эдельстер ор-Тан Хорез-эд-Килданган…
— Мои титулы мне и без тебя известны, — перебила принцесса. — С чем пожаловала?
— Мой повелитель наивежливейше просит передать ему беглеца.
— Какого? — не поняла Ториль.
— А их у вас несколько? — задала встречный вопрос Тигровая.
— Про то знаю я, а тебе ни к чему.
Тигровая почти наполовину вылезла из воды и с хищным блеском в глазах потребовала:
— Отдайте нам птицу.
— Это зачем?
— Про то знаю я, а тебе ни к чему, — издевательски ответила акула.
Ториль рассмеялась.
— Жизнь за жизнь, именно так говорит Король. Верните мальчика, и я отдам, что вы просите.
— Но ведь у нас нет никакой птицы, — шепнул ей на ухо Чани, однако принцесса дала знак молчать.
— Вот именно-с, — обрадованно подхватила Тигровая. — Жизнь за жизнь. Выдайте нам птицу, и вам милостивейше будет позволено плыть куда пожелаете.
— Иначе… — ехидно предположила Ториль.
— Иначе увидите.
Принцесса покачала головой.
— Мы готовы посмотреть. А сейчас убирайся к тому, кто тебя послал.
— Вы сами выбрали. — Тигровая злобно оскалилась и нырнула.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Ториль, провожая взглядом удаляющийся плавник. — Какая птица?
Ответ на этот вопрос она получила на следующее утро. Поднявшись из своей каюты на палубу, Ториль увидела перебирающего перышки Каменного Дятла, расположившегося на мачте. Заметив принцессу, он прервал свой туалет и церемонно поклонился.
— Рад приветствовать вас.
— Я тоже, — немного растерянно промолвила принцесса.
— Меня прислал к вам наш друг.
— Друг?
— Да. Мальчик, который сейчас сидит в подземелье у Морского Короля.
— Что с ним?! — выкрикнула подошедшая Рюби.
— О, хотя я и подозреваю, что он меня обманывал, но он просил передать, что с ним все в полном порядке и что беспокоиться за него нет ни малейшей необходимости. Король бережет его как заложника. На всякий случай. Король не дает на него даже пылинке сесть.
— Это зачтется Королю.
— И еще он просил передать, что Король собирается со своей армией высадиться…
— У нас?! — нетерпеливо перебила Ториль.
— Именно нет. Он собирается сначала обрушить удар Ледяных на города людей. За Тан-Хорез он возьмется в последнюю очередь. Но и до него дойдет, обязательно дойдет.
— Вот и началось, — грустно проговорил Чани.
— Ничего не началось, — спокойно возразила принцесса. — Все идет отлично, нам ничто не угрожает.
Чани недоуменно посмотрел на нее, Ториль немного смутилась и суетливыми движениями начала поправлять перевязь Черного Меча, с которым она теперь не расставалась ни на минуту.
— И еще он просил рассказать вам кое-что…
Это «кое-что» Рюби, Чани и Ториль выслушали, точно так же открыв рты, как сделал это недавно Хани.
Далеко на севере, там, где царствует вечная ночь, лежат владения Хозяина Тумана. Толстыми льдами скованы дремлющие моря, студеные ветры свищут над заснеженными безлюдными равнинами. Холод и ночь властвуют там, лишь белые медведи и моржи отваживаются заглядывать туда. И вот с помощью холода и тьмы Хозяин Тумана создал своих свирепых и непобедимых солдат. Он вырубил изо льда сотни и тысячи статуй и вдохнул в них жизнь струей холода. Так что точнее будет сказать не вдохнул, а вморозил.
Всех пугают черные провалы глазниц Ледяных, бесследно втягивающие в себя свет и краски окружающего мира. Все проваливается в черные дыры их глазниц, как в бездонные ямы. Ни один луч, попав в глаз Ледяного, не вырвется наружу. В страшные северные ночи, когда мороз таков, что птицы замерзают на лету, во мраке и холоде ловит Хозяин Тумана лучи далеких звезд, равнодушно светящих над бескрайними ледяными полями. Лучи такие же колючие и холодные, как и льды, но в отличие от льдов их нельзя ни согреть, ни растопить никаким огнем, пока светят звезды, их породившие. Поймав луч, Хозяин Тумана пускает его в маленький стеклянный шарик, зеркальный изнутри. И луч бесконечно летает внутри шарика, отражаясь от стенок, не в силах вырваться наружу. Вместе с лучом внутри шарика летает и холод далекой звезды, умноженный на холод северной ночи.
Эти шарики Хозяин Тумана вставляет вместо глаз своим воинам. Звездный холод не дает им растаять под самым жарким солнцем. Воины так же равнодушны и бессердечны, как далекие северные звезды, которым нет дела до происходящего на земле.
— Да, ты утешил нас, — мрачно сказал Чани.
— Меня просили рассказать вам, что я знаю, и я рассказал.
— Если бы он еще сказал, как бороться с Ледяными, то было бы вообще прекрасно, — добавила нахмурившаяся Ториль.
— А разве я не сказал?
— Нет, — ответил Чани.
— Мне кажется, что вы меня обманываете. Я должен был рассказать.
— Должен, но ничего не сообщил, — подтвердила Рюби.
— Ну, если так… Средство очень и очень простое. Звезда светит в ночи, и пока она светит — Ледяной неуязвим и бессмертен. Но днем, когда на небо поднимается солнце, мы не видим ни одной звезды, они умирают. Жаркий солнечный свет сильнее звездного холода, и если с помощью зеркальца запустить в зеркальный шарик солнечного зайчика — горячий солнечный лучик,
— то Ледяному придет конец. Он растает.
— Это хорошо, — обрадовалась Рюби. — Мы это запомним.
— Он еще попросил меня передать, что постарается завести армию Ледяных в Радужное ущелье. И еще добавил кое-что для вас.
Дятел спрыгнул на палубу и поманил к себе Рюби; когда она подошла, что-то прошептал ей на ухо. Рюби покраснела.
— Правда?
— Совершенно так.
— Спасибо.
— Не за что. Хани я очень и очень признателен. Если бы вы только знали, какое это блаженство — летать под открытым голубым небом, видеть солнце, облака, а не протискиваться сквозь узкие и сырые пещеры. Б-р-р-р,
— Дятла передернуло. — Именно он посоветовал мне вылететь в мир. Передайте ему при встрече мою самую глубокую, самую искреннюю благодарность. Мир даже прекраснее, чем он описывал, и я его вечный должник.
Дятел еще раз поклонился всем и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух.
— Дер-ржи его! — раздался истошный вопль откуда-то снизу.
Что-то басовито зашипело, и вверх взметнулось огромное полосатое тело. Однако летать акулы не умеют, и Тигровая с оглушительным плеском рухнула обратно в море.
— Держи его! — повторила она.
Но видя, что никто не собирается ловить улетающую птицу, она, пылая гневом, завопила:
— А я все слышала! И все видела! Я донесу моему наиблагороднейшему владыке, как вы разговаривали с проклятым изменником! Он вас примерно накажет! В другой раз неповадно будет!
— Я в этом сомневаюсь, — негромко сказала Рюби.
— Непременно донесу! — бесновалась Тигровая.
В запале она совершенно забыла про осторожность и приблизилась почти вплотную к Галере.
— Никому ты ничего больше не скажешь, — отрезала Рюби.
Как у нее в руках снова оказалось пурпурное копье, никто не понял. Однако небо расколола стремительная красная молния, раздался короткий взвизг, и над волнами закачалось грязно-серое брюхо.
— Вот и все, — тихо сказала Рюби. — Вторая. Значит, я свой долг почти выполнила, осталась третья. И еще кое-что.
Видно, этому дню было суждено стать днем больших событий. Не прошло и получаса, как впереди стал виден еще один акулий плавник.
— Третья, и последняя, — мрачно обрадовалась Рюби.
Однако Молот не спешил подходить близко к Золотой Галере. Сначала он отстал от корабля, потом снова догнал его, описал круг на солидном расстоянии, на мгновение высунул из воды голову, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Но прежде, чем Рюби успела прицелиться, Молот нырнул обратно. Рюби успела лишь заметить, что в пасти у акулы была большая шкатулка, скорее даже сундучок из полированной стали.
— Мне это не нравится, — тревожно сказала Ториль.
— Мне тоже, — поддержала Рюби, пристально глядя на вертящуюся вокруг Галеры акулу.
Пенные кольца, остающиеся за хвостом Молота, не становились уже. Акула явно не собиралась приближаться, но и не выпускала Золотую Галеру из этих колец. Вот снова стала видна противная морда Молота. В пасти у него действительно был сундучок, но на этот раз он был открыт. Из него летела какая-то черная пыль, едва заметным шлейфом струившаяся за акулой. Пыль недолго висела в воздухе, а потом оседала на воду. Там, где она падала, вода словно вскипала на мгновение, покрывалась большими зеленоватыми пузырями, вверх взлетало полупрозрачное облако тумана, и вода успокаивалась, впадая в полную неподвижность.
Ториль испуганно вскрикнула.
— Что случилось? — повернулась к ней Рюби, опуская копье.
— Она убивает воду, — побледнев, сказала принцесса.
— То есть?
— Она поймала нас в кольцо Мертвой воды.
— И чем нам это грозит? — довольно спокойно спросил Чани.
— Увидите.
— Увидим. Но потом. А сейчас я ее прикончу! — Рюби взмахнула копьем, но Ториль остановила ее.
— Подожди. Ей придется еще хуже, чем нам. Она поймала и саму себя, подожди немного.
И они увидели. Галера находилась в самом центре ярко-зеленого кольца, постепенно сужающегося по мере того, как сужались круги рассыпающего порошок Молота. Вода превращалась в непонятное тягучее желе, становилась такой прозрачной, что можно было видеть все, что творится глубоко внизу. Ни малейшая волна не поднималась на поверхности мертвой воды, гладкой, как стекло.
— Вот она, Мертвая вода, — повторила принцесса.
Акула, забыв про все на свете, продолжала рассыпать черный порошок уже под самыми веслами Галеры. Рюби снова подняла копье, но Ториль перехватила ее руку. И случилось то, что должно было случиться, — одно из весел треснуло Молота по хребту. Акула дернулась от неожиданности, уронив пустой сундучок, и ошеломленно уставилась глупыми глазками на Галеру. Молот не понимал, что произошло и куда теперь плыть. Перед ним была широкая полоса Мертвой воды. Молот оглянулся на Галеру. В его налитых кровью глазах мелькнул испуг. Он сильно ударил хвостом и бросился напрямую, но вода словно расступилась под ним, такая же мертвая на всю глубину, и без единого всплеска акула, судорожно извиваясь, ушла вниз, оставив после себя только полузадушенный вопль.
— Утонула, — прокомментировала Ториль.
— И мы тоже? — предположил Чани.
— Нет, мы не должны, Золотая Галера не может утонуть, но…
Действительно, оказалось маленькое «но». Только сейчас Чани обратил внимание, что весла Галеры беспомощно бороздят воду. Напрасно — корабль не двигался с места ни на шаг.
— И что мы будем делать? — спросил Чани.
— Ждать.
Чани грустно присвистнул и поплелся на нос. Он уселся, свесив ноги, и начал мурлыкать беззаботную песенку о веселом утенке, который… Что именно натворил утенок, никто так и не успел узнать — певец замолчал. Замолчал против своей воли.
Вдалеке от Галеры, за пределами стеклянно-зеленого круга Мертвой воды, из глубины моря медленно поднималась бесформенная белая масса, колышущаяся и студнеобразная. Но это не был неподвижный, неощутимый кисель Мертвой воды. Белесое желе было упругим и гибким, оно двигалось, в нем все время что-то сверкало. Чудовище корчилось и извивалось, было видно, что солнце причиняет ему страшную боль, но все-таки оно поднималось.
Вынырнув, оно какое-то время бессильно качалось на волнах — четыре огромных, больше человеческой головы, глаза тускло светились фосфорическим синеватым блеском. Затем что-то в них мигнуло, и Чани увидел, что в каждом глазу по два зрачка — один черный, второй зеленый. Слабый зеленоватый свет, струившийся из вторых зрачков, обдавал Чани волнами тяжелого животного ужаса, заставлявшего руки бессильно опускаться, язык костенеть и умолкать, ужаса, застилавшего глаза темнотой.
Глаза чудовища медленно повернулись, мигнули черные зрачки, и Чани, побледневший, с полуоткрытым ртом, содрогаясь всем телом, увидел, как разворачиваются тугие клубки и в воздух поднимаются толстые щупальца, усаженные черными крючковатыми когтями и бледно-розовыми присосками. Они росли и удлинялись, плавно извивались, тянулись к Золотой Галере, и Чани мерещилось, что они вот-вот схватят его и уволокут туда, в глубину. По-прежнему не раздавалось ни звука — Ториль и Рюби или не замечали появившуюся опасность, или тоже не могли ничего сделать.
И вот первое щупальце с противным влажным хлюпаньем ударилось о палубу в двух шагах от Чани. Хищно щелкали когти, сокращаясь, чмокали присоски, и щупальце прочно ухватилось за поручни. Следом за ним появилось второе, третье… Словно клубок белесых скользких змей копошился на палубе Галеры. Чани, собрав в кулак всю свою волю, попытался было встать, но сумел лишь чуть-чуть приподняться и рухнул обратно.
Новое щупальце пролетело совсем рядом, мазнув его по щеке, но Чани не мог отвести головы. На концах щупалец были надеты позеленевшие бронзовые кольца с выбитой на них четырехлучевой звездой… И Чани понял каким-то шестым чувством, что это чудовище не подчиняется Морскому Королю, что кто-то иной, гораздо более сильный, выгнал его наверх…
Галеру заметно качнуло, она накренилась и черпнула бортом зеленоватый студень. Чани остановившимися глазами следил, что же произойдет дальше. И вдруг Галера сдвинулась с места. Чудовище, видимо, решив расправиться с нею наверняка, жадно обхватило нос Галеры и потащило ее к себе.
Чани успел увидеть, что Галера пересекла зеркально-гладкий круг Мертвой воды, и о борт с веселым плеском разбилась первая волна, обдав его солеными брызгами. Но перед глазами все завертелось, мелькнул летящий сзади столб огня, что-то зашипело, щупальца внезапно взметнулись вверх, желто-зеленым огнем засветились вторые зрачки чудовища…
Потом все почернело и пропало.
20. ПОХОД ЛЕДЯНОЙ АРМИИ
Армия Морского Короля медленно двигалась по горным ущельям. Легкомысленная веселая зелень — заросли тамариска, раскидистые оливы, лавр
— сменялись постепенно угрюмым жестким можжевельником. Гроты и скалистые стены поросли плющом, он на глазах становился сухим и коричневым. Хани казалось, что изменения эти происходят именно тогда, когда молчаливые стройные ряды Ледяных, мерно отбивая шаг, проходят мимо. Само солнце как-то меркло над холодной змеей армии, извивавшейся по причудливо петляющей дороге. Цветы и растения никли и увядали, опаленные холодом, расползавшимся в стороны от мрачной колонны.
Сам Морской Король слегка испуганно озирался, пытаясь понять, что же происходит. Кажется, это было не совсем то, чего он желал. Постоянно вспыхивали стычки между генерал-капитаном Ледяных и командиром Жемчужной гвардии. Королю никак не удавалось погасить их, да он и не пытался, перебравшись на всякий случай в середину строя своей гвардии.
Туманные Горы приближались, они виднелись длинной неясной дугой на востоке, постепенно таявшей в дымке пыли и тумана. Армия миновала пологие холмы предгорий, поросшие хвойными деревьями — соснами, пихтами, кедрами. Тревога короля все возрастала. Ему постоянно мерещились какие-то странные шорохи, стуки. Хани со злорадством видел, как король дергался и вскакивал, слыша хлопанье крыльев птицы. Однако армия не поворачивала, она шла прямо к Радужному ущелью. Прежде Хани намеревался завести Короля туда, но Фрозен без всякого приказа сам направился в ту сторону.
Король опасливо посмотрел вниз и потряс головой.
— Не нравится мне это место. Очень не нравится!
Неширокая дорога, вымощенная растрескавшимися от древности плитами, обрывалась, как отрезанная, упершись в большой гранитный валун с высеченными на нем непонятными знаками. Вниз, на дно ущелья, петляла узенькая тропинка. Хани улыбнулся, заметив на серых скалах, стискивавших ущелье, знакомое поблескивание разноцветных огоньков. Одно лишь тревожило его — постепенно усиливающийся ветер с запада нес с собой ворох растрепанных облаков, временами застилавших солнце, и тогда огоньки гасли…
Король зябко поежился:
— Холодновато.
Обернувшись, он едва не натолкнулся на подошедшего Фрозена и шатнулся в сторону.
— Это опять вы… Тогда понятно, — и он поплотнее запахнул мантию, совсем истрепавшуюся за время пути.
— Вы прикажете выступать? — голос генерал-капитана был, как всегда, глухим, словно Фрозен не вылезал из глубокого сырого погреба.
Король посмотрел на его худое, бледное лицо, ничего не выражавшее, на темные провалы глаз и поманил к себе Тэннэна, командира Жемчужников.
— Я опасаюсь.
— Чего?
— Засады. Это слишком удобное место.
— Правильно, — подтвердил Тэннэн. — Будь я на месте Дайамонда, не преминул бы напасть, когда армия спустится вниз.
— сменялись постепенно угрюмым жестким можжевельником. Гроты и скалистые стены поросли плющом, он на глазах становился сухим и коричневым. Хани казалось, что изменения эти происходят именно тогда, когда молчаливые стройные ряды Ледяных, мерно отбивая шаг, проходят мимо. Само солнце как-то меркло над холодной змеей армии, извивавшейся по причудливо петляющей дороге. Цветы и растения никли и увядали, опаленные холодом, расползавшимся в стороны от мрачной колонны.
Сам Морской Король слегка испуганно озирался, пытаясь понять, что же происходит. Кажется, это было не совсем то, чего он желал. Постоянно вспыхивали стычки между генерал-капитаном Ледяных и командиром Жемчужной гвардии. Королю никак не удавалось погасить их, да он и не пытался, перебравшись на всякий случай в середину строя своей гвардии.
Туманные Горы приближались, они виднелись длинной неясной дугой на востоке, постепенно таявшей в дымке пыли и тумана. Армия миновала пологие холмы предгорий, поросшие хвойными деревьями — соснами, пихтами, кедрами. Тревога короля все возрастала. Ему постоянно мерещились какие-то странные шорохи, стуки. Хани со злорадством видел, как король дергался и вскакивал, слыша хлопанье крыльев птицы. Однако армия не поворачивала, она шла прямо к Радужному ущелью. Прежде Хани намеревался завести Короля туда, но Фрозен без всякого приказа сам направился в ту сторону.
Король опасливо посмотрел вниз и потряс головой.
— Не нравится мне это место. Очень не нравится!
Неширокая дорога, вымощенная растрескавшимися от древности плитами, обрывалась, как отрезанная, упершись в большой гранитный валун с высеченными на нем непонятными знаками. Вниз, на дно ущелья, петляла узенькая тропинка. Хани улыбнулся, заметив на серых скалах, стискивавших ущелье, знакомое поблескивание разноцветных огоньков. Одно лишь тревожило его — постепенно усиливающийся ветер с запада нес с собой ворох растрепанных облаков, временами застилавших солнце, и тогда огоньки гасли…
Король зябко поежился:
— Холодновато.
Обернувшись, он едва не натолкнулся на подошедшего Фрозена и шатнулся в сторону.
— Это опять вы… Тогда понятно, — и он поплотнее запахнул мантию, совсем истрепавшуюся за время пути.
— Вы прикажете выступать? — голос генерал-капитана был, как всегда, глухим, словно Фрозен не вылезал из глубокого сырого погреба.
Король посмотрел на его худое, бледное лицо, ничего не выражавшее, на темные провалы глаз и поманил к себе Тэннэна, командира Жемчужников.
— Я опасаюсь.
— Чего?
— Засады. Это слишком удобное место.
— Правильно, — подтвердил Тэннэн. — Будь я на месте Дайамонда, не преминул бы напасть, когда армия спустится вниз.